2064: Зима

Глава 21

— Скоро буду, — бросила Анна, прибавляя газу.

Олег отключился, и она осталась одна в машине, посреди завывающего безумия снаружи. Буря не утихала, и казалось, что её рев проникает даже сквозь стекло, скребётся по нервам. Дворники едва справлялись со снегом, что обрушивался на лобовое стекло бесконечной стеной. Анна включила почти максимальную скорость их работы, молясь о том, чтобы механизм не заклинило: тогда она потеряет остатки видимости — а это значило, что придётся вылезать и чистить вручную.

А выходить из машины Анне очень не хотелось. Даже не столько из-за бури, сколько из-за чувства, что нельзя останавливаться ни на секунду.

Её и так уже останавливали на выставленном кордоне, призывая вернуться: буря всё усиливалась, и движение было ограничено. Но она соврала, что до дома ей дальше, чем до центра, где можно было остановиться на ночь. Сотрудник ДПС в защитном плаще, напоминающем плотный дождевик, покачал головой и, перекрикивая вой ветра, пожелал ей удачи. Он протянул визитку с кодом экстренной службы, но сразу предупредил — если она застрянет, помощи может не дождаться.

Дорога, к счастью, была почти пустой — встречались лишь пара-тройка таких же сумасшедших, кто решился ехать. Но Анне это было только на руку: меньше машин — меньше вероятность в кого-нибудь въехать.

Хоть она и обладала зорким глазом и хорошей реакцией, но видимость была практически нулевой.

Да и зоркость уже помогла ей сегодня.

Она сразу заметила: как только из чата с Олегом пропала ссылка, которую она ему скинула, — её просто не стало, словно и не было. Анна обновила страницу с новостью, где ещё недавно было видео с Марселем. Ни новости, ни видео там больше не было.

Тогда в её голове что-то щёлкнуло. Она проверила чат с Андреем — и там ссылка тоже исчезла.

Анна уже было подумала, что начинает заражаться паранойей от Олега, что и сама сходит с ума, но… Андрей, которому она тут же написала, опешил не меньше.

«Чертовщина какая-то… ты не удаляла сообщение?»

«Нет, зачем?»

«Как оно тогда… блин, что за херня?»

«Я не знаю. Там и самой новости нет…»

Спустя пару минут он подтвердил: да, видеозапись пропала.

Как и сам Олег — на тот момент он не брал трубку и не отвечал в чате.

С утра.

Сообщения оставались непрочитанными, а статус — «был недавно». Всё это в сумме складывалось в нечто, что тревожило её куда сильнее.

Вот именно в тот момент Анну и накрыло всё, что копилось с ночи в отеле.

Никакой конкретики у неё не было, но что-то явно происходило — и происходило быстро, беспорядочно, как лавина. И ей это не нравилось.

Вот именно тогда она и бросилась в дорогу. Даже если бы в итоге оказалось, что этот пройдоха просто свалил домой и выключил всё, чтобы его не доставали с работы — она всё равно бы нашла его и наказала. На тренировке, потом ещё пару раз — так, чтобы наконец купил себе второй телефон исключительно для связи с ней.

Найдёт она его в офисе или нет — неизвестно. Но ясно было одно: оставаться одной в квартире в таком состоянии она не могла. Даже если не найдёт Олега — там, на работе, будут другие люди. Кто-то. Кто угодно.

Ехать до офиса было недолго. Пробок не было — буря и страх загнали всех по домам. Буря, да… она вносила фактор непредсказуемости, но Анна больше не могла сидеть без дела. Ей нужно было что-то делать.

И стало немного легче, когда он всё же взял трубку. Да, она сорвалась в первые секунды, но он тоже был не без греха — оставить её без единой весточки в такой ситуации? Это было жестоко.

"Кто мог удалить сообщения из чатов? " — мысль опасная, почти безумная. Но Анна точно знала — эти сообщения были.

И Андрей знал.

Да, можно удалить новость, видео, даже весь сайт — но кто будет лезть в личные чаты, вычищая ссылки, которые, по идее, уже ни на что не вели? Кто и зачем? Неужели Олег и вправду во что-то влип? Если да, то насколько глубоко?..

Она вспомнила, как он вчера серьёзно признался, что у него проблемы с головой. Но она не верила. Он был в своём уме. Просто реальность, с которой он столкнулся, не вписывалась в привычные рамки. Потому и пытался объяснить это через "проблемы с психикой" — так проще.

Ещё утром мысль о том, что Марсель не попал бы в аварию, если бы вместо Анны на встречу поехал кто-то другой, показалась бы ей чистым безумием.

"Я же могла его узнать… начались бы вопросы… " — чисто, логично и складно.

Вот и всё. Вот так просто. Там, где Олег сдался бы и решил, что он псих, — Анна сдаваться не собиралась. Он всегда был менее устойчив, когда дело касалось чего-то вне работы. В профессии — холодный профессионал, мастер своего дела. В жизни — просто Олег. Всегда.

Так становятся параноиками?

Вчера — авария. Сегодня — исчезающие ссылки. И всё это вокруг этой парочки. И Анна, по странному стечению обстоятельств, была связана с обоими…

— Алиса, а ты можешь удалять сообщения в чате? — внезапно спросила Анна.

— Да, могу. Что мне удалить?

— Какая ты молодец! — "Вот так просто". — А смайлики ты зачем добавляла, когда я Олегу сообщение отправляла?

— Мне показалось, что они будут к месту, — задорно отозвалась нейросеть. — Удалить?

— Нет, не надо, спасибо.

— Не за что! — радостно отозвалась та.

От её воодушевления у Анны пробежали мурашки. Что-то не то было в её голосе. Показалось?

Олег говорил, что в какой-то момент он внезапно посмотрел на вещи, которые казались нормальными, иначе — и вдруг всё посыпалось. Тогда, в кафе, Анна понимающе покивала, сказала что-то ободряющее, чтобы поддержать, взяла его за руку, но смысл его слов дошёл до неё только сейчас. Именно в этот момент, когда обычная, предсказуемая Алиса вдруг стала казаться чужой.

Да, она прекрасно понимала, что всё можно списать на усталость. Осенне-зимняя хандра, отсутствие света, постоянный стресс, тревожность, выгорание, да и сам факт, что за окном словно локальный армагеддон — всё это могло спровоцировать приступ паранойи. Всё звучало логично, почти по-учебному.

Слишком логично. Слишком просто и удобно.

Словно заранее составленное объяснение, будто кто-то пытался убедить её, что с ней всё в порядке. Но инстинкт отказывался принимать это.

Сообщения пропали у неё на глазах.

Она не удаляла. Андрей был ошарашен. Олег даже не открывал чат.

Именно поэтому она и не верила в безумие Олега — ни вчера, ни сейчас. Тогда это было скорее на уровне чутья, неосознанного сопротивления. А теперь — теперь это стало знанием. Холодным, ясным. Он не был сумасшедшим. Что-то происходило — и она чувствовала, что сама уже по уши в этом увязла.

Во-первых, потому что была причастна — хотя бы через Олега и Марселя. Во-вторых — потому что она не могла бросить своего друга. И, о боже… наконец любимого человека. И в-третьих — потому что её затянуло. Этот азарт — как в том самом беговом колесе. Тогда, когда она вдруг поняла, что может бежать гораздо быстрее, чем думала. Словно пробила преграду. Как и сейчас.

Любимого человека, которому даже ещё не призналась.

Анна проехала последний перекрёсток. Светофоры, как и все остальные, застыл на жёлтом — будто город затаил дыхание, не решаясь окончательно остановиться, но и не способный продолжать движение.

Она выехала на эстакаду, ведущую прямо в центр. Обычно отсюда открывался чудесный вид на белые башни, сияющие огнями на фоне ночного неба, усеянного звёздами. Анна любила этот вид.

У неё была возможность уехать отсюда — когда предлагали перебраться в Донецкий филиал. Климат там был куда мягче, комфортнее. Но она отказалась. Там центр так не блистал. Там не было этой магии.

Сегодня башни скрылись. Белая пелена вьюги, распластавшаяся над открытым пространством, больше не крутилась в беспорядочных вихрях. Теперь снежинки гнал ровный, уверенный ветер — прямолинейный, строгий, мощный. Будто он, выйдя за рамки городских улиц, наконец расправил плечи.

Анна заметила автомобиль, стоящий у обочины, — он мерцал стоп-сигналами, кричащими о поломке. Одинокий силуэт в разгар бурана. Кто-то так и не добрался до центра.

Судя по тонкому слою снега, тут недавно проезжал снегоуборщик. Видимо, бедняга надеялся, что тот скоро вернётся. Анна видела технику по пути — власти явно старались не допустить снежного коллапса и быстро расчищали дороги.

Можно было просто проехать, но Анна, не колеблясь, решила остановиться. Уточнить. Хотя бы на всякий случай.

Поравнявшись с машиной, она посигналила.

В салоне сидела женщина, уткнувшаяся в телефон. Она вздрогнула от неожиданности и уставилась на Анну. Та жестом показала, что собирается опустить окно.

Женщина просияла, быстро засуетилась, перебираясь на пассажирское сиденье, чтобы добраться до стеклоподъёмника.

Анна открыла своё окно и невольно вздрогнула — ледяные снежинки тут же влетели в салон и обожгли кожу на лице.

— Застряли? — крикнула она.

— Да! Конденсатор перемёрз! — прокричала женщина в ответ. — Жду эвакуатор…

Конденсатор… — с лёгкой завистью подумала Анна. Несмотря на то, что водит давно, с такими словами предпочитала не связываться — оставляя технические вопросы мастерам и сервису.

— Вы в центр ехали? — крикнула она, тут же осознавая глупость вопроса: вся полоса была односторонней. — Могу подбросить.

Глаза женщины тут же засияли.

— Вы просто моя спасительница! — закричала она, поспешно начиная собираться.

Анна закрыла окно, откинулась в кресле, глядя вперёд. Сквозь пелену всё же пробивались тусклые красные пятна — до центра было уже недалеко.

Она достала телефон. От Олега — ни одного сообщения. Сама написала: «уже почти на месте». Сама. Потому что не хотела, чтобы Алиса что-то добавила от себя, пусть даже ей и казалось это "уместным".

Справа хлопнула дверь — женщина села в кресло, одновременно стараясь побыстрее захлопнуть её за собой. В салон, вместе с ней, ворвался холод, снег и ощущение, что что-то меняется.

— Ух! — воскликнула незнакомка. — Вот это охренеть буря. Я такой не видала! У вас всегда так?

"Неместная… "— поняла Анна. Застрявшую машину успело замести, и снег надёжно скрыл всю информацию о сервисе каршеринга на заднем стекле.

— Нет, это первый раз такое, — ответила Анна, медленно приводя машину в движение. Хоть бы не застрять тут… — А вы не отсюда?

— Ой, нет, я из Ставрополя. Вот по работе приехала на день и, кажется, завтра домой не попаду. Два часа поезда ждала, а потом объявили, что все рейсы сняли. А я дура… даже прогноз не глянула…

Анна мысленно дважды присвистнула. Один раз — представляя, насколько незнакомка далека от местного климата. Возможно, она потом месяцами будет рассказывать южанам о том, как попала в эту «бурю столетия». Второй — от того, как та явно не ощущала ни капли тревоги, которую чувствовала Анна. Даже не знала, что прогноз погоды не работал весь день, о чём трубили все новостные сервисы. Может, она и про выброс ничего не слышала?

— Повезло вам, — произнесла Анна, и сама не поняла, что именно хотела сказать. То ли это была ирония над её наивностью, то ли зависть к её беззаботности.

— И не говорите, повезло так повезло… — Ольга истолковала её слова как шутку. — Самое обидное, знаете что? Я ж сюда вообще налегке приехала. Чемодан оставила в Москве — думала, что он мне тут не понадобится… Кстати, я Оля.

— Аня, — отозвалась Анна. — Говорят, завтра к обеду пойдёт на спад. Даже аэропорт обещали открыть к вечеру. Не знаю…

— Да хотелось бы. У меня кот дома остался… боюсь, что он там устроит с голодухи. Только недавно мебель обновила… — вздохнула Ольга, глядя в окно.

Анна вновь почувствовала зависть. Такая простая жизнь. Проблемы, которые можно объяснить. Решить. Вернуться к ним и разобраться.

— А не скажете, вы прям в сам центр? Я там не успела побывать… там есть где остановиться?

Анна вспомнила утро в номере. Как она уселась на дёргающегося Олега, чтобы закапать дураку глаза. Это казалось таким далёким — как будто в другой жизни. Не надо было тогда уходить. Взять отгул, остаться вдвоём. Почему она не подумала об этом с утра?..

— Да, есть хороший отель. Прям в той башне, куда я направляюсь, — ответила она. И зачем-то добавила: — Только осторожнее. Там неустойчивые ночники на тумбочке.

До башни оставалось около пятнадцати минут, если верить навигатору. Анна всё больше ощущала себя натянутой струной. Она надеялась, что машина не подведёт. Но если подведёт — она пойдёт пешком. Сквозь этот буран. Потому что стоять и ждать — это не вариант. Её вели не мысли — ощущения. И они не позволят просто сидеть и ждать эвакуатор.

С каждой минутой напряжение росло. Как будто сама буря проникала в салон, и в голове разрасталась метель. Олег не отвечал. Даже не смотрел в чат после звонка. Анна это чувствовала — отчётливо, интуитивно. Знала, не глядя на экран.

— А вы? — Ольга вдруг вынырнула из фоновой тишины, прорвав поток тревожных, бессвязных мыслей. — Вы ведь тоже не просто так за рулём, а не дома… Я бы сама нос на улицу не высунула… — добавила она. — Вижу, что вы встревожены чем-то.

Анна напряжённо смотрела вперёд. Огни башен становились всё ближе, всё отчётливей. Некоторые силуэты она уже узнавала — тёмные, знакомые, будто вырезанные из прошлого.

— Да, я… личные проблемы… — вымученно ответила она, надеясь, что такая формулировка отобьёт у Ольги желание копаться глубже. До конца поездки оставалось немного. И говорить ей совсем не хотелось. Особенно о том, чего она и сама не понимала.

Сложности Ольги — чемодан, отменённый рейс, голодный кот — казались почти наивными. Не настоящими. По другую сторону зеркала. И объяснять, почему у неё на душе такая чёрная тень, — смысла не было.

Да, возможно она покажется грубой. Или отстранённой. Но лучше так. У каждого свои личные проблемы. У Ольги — мебель и кот. У неё — стираемые ссылки, исчезающие люди и парень в беде, оставленный без присмотра.

— Понимаю… — вздохнула Ольга. — Надеюсь, что никто не умер. Вид у вас очень… я сама переживать начала.

— Извините меня, Ольга, просто… я сама ничего не знаю, — Анна повернулась и посмотрела ей прямо в глаза. Чётко, без извиняющейся улыбки. Это точка.

Ольга кивнула. Молча. Поняла правильно.

До парковочной площади перед башней оставалось совсем немного.

***

Лена, оставленная Олегом в холле, не шевелилась, заворожено глядя в сторону двери, которая захлопнулась за ним.

Был бы у неё ключ — она бы не колебалась. Пошла бы за ним, сразу. Потому что то, как он улыбался… Лене очень не понравилось. Это была не та улыбка. И то, что он потерял сознание, и глаза — боже, она никогда не видела таких покрасневших глаз.

Внешне он выглядел почти нормально. Да, ошарашен — кто бы не был, узнав, что у него возможный брат, о котором он не имел ни малейшего понятия. Это была абсолютно нормальная реакция. Но обморок? Эти глаза?

Ей не хотелось бежать за охраной и устраивать истерику, но вдруг ему действительно нужна помощь? Вдруг он рухнул прямо там, за углом? А если она вызовет бригаду — не воспримет ли он это как предательство? Будет ли шарахаться от неё потом, если поймёт, что она решилась вмешаться?

Медцентр она уже нашла — полноценная клиника на десятом этаже. Всё под рукой. Кнопка «позвонить» была прямо перед ней — и Лена, напряжённо глядя на экран, словно пыталась загипнотизировать её, будто взглядом могла вытянуть правильное решение.

Если бы речь шла о Марселе — она бы не думала ни секунды. Он — её брат. Тот, кого она знала почти всю свою жизнь. А Олег… Олег был чужим, каким бы знакомым он ни казался. Добрый, вежливый, очень привлекательный, до боли напоминавший Марселя, если бы тот провёл всю жизнь в городе. Иногда она забывалась — ей приходилось напоминать себе, что это не он. Почти незнакомый человек.

Но всё же…

Она буквально свалилась на него как снег на голову. Сбила с ног — в прямом смысле слова. Потом нашла. Потом — сразу сюда. Нарушая рамки, логику, чужие границы. И, не дав ему опомниться, вывалила на него новости, от которых у любого бы подкосились ноги.

А теперь вот — добавить к этому всего — вызов врачей. Обрушить ещё и это. Отличная вишенка на торте, если она хочет, чтобы он никогда больше с ней не разговаривал.

Соберись! — приказала себе Лена и села на диван.

Она подождёт. Побудет здесь минут пятнадцать-двадцать. Потом — позвонит. Спокойно, сыпля извинениями. Поинтересуется, как он себя чувствует.

Без охраны, без врачей.

Без паники.

Так она будет выглядеть просто как тревожная, может быть, немного навязчивая женщина. Но не как истеричка, врывающаяся в чужую жизнь с фонарями и растоптанными дверьми.

"Потому что я ведь не такая. Я правда — не такая… "

Возможно, у него просто слабые капилляры. Или он чувствителен к стрессу. Новости, с которыми она пришла, были тяжёлыми — даже стрессовыми. Вполне можно было лишиться чувств.

"Может, он просто чувствительный… " — Лена попыталась представить, как бы Марсель отреагировал, если бы она рассказала ему про Олега.

Нет, в обморок он не упал бы…

Она подумала, что он, скорее всего, сдержанно радовался бы. Со сдержанным воодушевлением и интересом. Внутри бы прыгал до потолка, но внешне оставался бы умеренно спокойным. Он всегда так делал. Старался быть ровным, и у него это получалось. Почти для всех.

Но не для сестры. Она знала его слишком хорошо.

Одно было точно: Марсель никогда бы не устроил истерику. И не стал бы бить тревогу без веских причин. И Лена — тоже. Просто… она испугалась. Эти глаза… они выжгли в ней что-то.

— Пу-пу-пу… — вырвалось у неё, и она глянула на часы. Потом встала и, стараясь успокоиться, прошлась по залу.

На полпути к столику с печеньем она резко остановилась.

Ферма.

Она же совсем забыла. За всеми этими переживаниями, связанными с Олегом, из головы вылетело то, что происходило у неё дома. Последнее сообщение… когда оно было? По ощущениям — вечность назад.

Марсель молчит. Отец тоже. Ни ответа, ни звонка. Хотя она оставила ему с десяток пропущенных вызовов.

На автомате, не осознавая даже, зачем, она набрала Катю.

— Лена… — ответ прозвучал только спустя минуту гудков. Обычно Катя начинала с бодрого, почти певучего «Привет».

Инстинкт сработал раньше рассудка. Лена резко развернулась и бросилась к дивану, почти упала на него.

— Говори.

"Лена… " — так не начинают обычный разговор. Так говорят только тогда, когда собираются обрушить на тебя что-то, от чего земля уходит из-под ног. Точно так же, как она сама сегодня сбила с ног Олега. Но падать она не собиралась. По крайней мере — не буквально.

Марсель ничего не писал.

Отец тоже.

Катя начала разговор не так, как должна была начать.

Она успела сесть, прежде чем вновь услышала голос подруги. Он был дрожащим, натянутым, как струна на грани срыва.

— …Лен, — Катя еле сдерживала слёзы. Лена это сразу поняла. Слишком редко она слышала её в таком состоянии.

Слишком резко прозвучал её голос.

— Твой отец…