Бастард рода Неллеров. Книга 7

Глава 22

Вот что за люди, а? Бессовестные, честное слово. Я, можно сказать, им жизни спас, ну, или имущество, здоровье и честь их женщин и девиц, а они? Пытаются меня надуть.

Нет, друзья, так не пойдёт. Аббат Степ конечно не специалист по работорговле, но все документы, касающиеся продажи на каторгу приговорённых мною преступников или заплаченного братом Алексом, моим казначеем, за новых работников, просматривал внимательно и разбирался дотошно, как и со всеми другими хозяйственными вопросами. Никому не позволю обвести меня вокруг пальца.

Сильно расстраиваться по поводу природы человека не собираюсь. Подозреваю, если бы некто забросил меня в мир каких-нибудь разумных рептилий, там с моралью было бы всё тоже самое, что на Земле или Паргее — жадность, стяжательство и прочие скверные качества. Впрочем, добрые черты тоже, надеюсь, являются неотъемлемыми спутниками мыслящих существ.

— Я не ослышался, почтенный Григорий? — в моём тоне весь яд агалары, сколько его можно найти в тайниках всех аристократических родов нашего королевства. — Пятьдесят драхм за голову?

— Пятьдесят пять, милорд. — моментально повысил ставки тиун моей мачехи, а по совместительству и староста Соляновки. — Мы всегда такую цену платим. Они же скоты долго в соляных штреках не выживают. Хорошо, если год протянут, тогда окупится.

В поселение мы входить не стали, некогда. Завершим дела, и надо спешить на условленное с полковником место встречи. Так что, с представителями местной власти разговариваю снаружи стен, ярдах в сорока от ворот.

Их четверо, нас трое — со мной Карл и Эрик. Десяток моих бойцов оцепили участок дороги, где мы стоим.

— Вы за пятьдесят покупаете дохлых, тех, кого в Тибо-Ласте никто не взял, — Эрик решил, что нужно вмешаться. Думает, его молодой господин не очень разбирается в торговле. Напрасно. — А эти придурки здоровые. Посмотри сам. — он показал плёткой на три с небольшим десятка разоружённых ронерских пленных, понуро стоявших в одну шеренгу возле разбитой катапульты.

В прошедшем сражении мы уничтожили почти две сотни вражеских бойцов, с учётом тех, кого добили — раненых в живых не оставили никого. Часть ронерцев, до роты, смогли организованно отступить в лес, и сколько-то их разбежалось.

Преследовать мы не стали. Долго, да и опасно, можно было бы не досчитаться потом многих своих вояк, в лесу наше преимущество в магии сводится к минимуму, а численного перевеса над противником почти нет.

Нашими трофеями стали десяток фургонов с припасами и амуницией, табун лошадей голов на сорок, пасшийся у водяной мельницы в полумиле от Соляновки, снятое с убитых или брошенное трусливыми оружие и доспехи, да построенные сейчас у дороги пленные.

Ещё мы захватили офицера, старшего сержанта и двух капралов, но эти пойдут на обмен или за выкуп, а пока заберём их с собой. Ронерский лейтенант из простолюдинов, значит, магией не владеет, потому каких-то особых мер по его контролю в плену не требуется.

— Мы видим, господин офицер, что они в хорошем состоянии. — перевёл взгляд с меня на Эрика староста. — Только из Неллера-то их не разглядеть. Как я объясню казначею вашей матушки, почему в этот раз заплатил за голову кандальника на четверть дороже?

Вообще-то Машенька мне не мать, а мачеха, ну, да, в такие тонкости сейчас нет смысла влезать.

— И всего-то? — усмехаюсь над столь примитивным поводом сбить цену. — Сергий! — зову секретаря, стоящего возле трофейных фургонов у растущей кучи оружия и доспехов, он там с двумя пехотными сержантами ведёт учёт добычи, нам её ещё предстоит делить. — Неси бумагу и перо! — командую и вновь с ядовитой улыбкой смотрю на тиуна. — Надеюсь, моего письменного свидетельства о нашем уговоре баронету Алексу хватит? Так там и запишу, что взял с тебя по семьдесят пять драхм за голову. Ох, только не спорь больше, Григорий, обещаю, иначе дороже выйдет.

По тому, с какой скукой все четверо плутов смотрели, как я прямо в седле с трудом вывожу буквы поданным мне Сергием пером, им это послание без надобности. Они и так бы именно такую цену в направленных отчётах указали. Ох, люди, люди, порождение крокодилов. Впрочем, я, кажется, по этому поводу только что уже сокрушался.

Из трофейного имущества мы себе оставили только два фургона, загрузив их лучшим оружием и доспехами, остальное продали здесь же и сейчас же. Тут получить справедливую цену нам помогли маркитанты, возникшие внезапно как чёрт из табакерки. Вот ведь нюх у этих прохвостов. Позавидовать можно. Торговцы устроили настоящий аукцион и перебили предложение солянковцев почти по всем позициям товаров. Тиун лишь выкупил запасы ронерского продовольствия. Вот уж действительно, для кого война, для кого — мать родна. Поход мой, не успев толком начаться, уже обогатил нас весьма значительно.

Не обошлось и без потерь с нашей стороны, восемь пехотинцев капитана Прачета уже не будут участвовать в дележе добычи. Впрочем, вроде какая-то доля их родственникам причитается, но это не точно. С ранеными миледи Алиса со своими помощниками управляется и без меня, во всяком случае, не машет рукой, не подзывает. И ладно. У меня источник нуждается в восстановлении, я ведь и кроме роя серпов активно применял менее мощные заклинания, с десяток успел сплести, пока была возможность разить врагов без риска задеть своих. Жалею лишь, что тот ронерский милорд достался баронету Альберту. С благородных пленников выкуп весь идёт их захватившим.

Жалуюсь что ли? Смешно. И так, можно сказать, с земли кошелёк поднял. На сколько мы там наторговали? Сейчас Сергий озвучит. Ого, семь с половиной тысяч. Однако. Уверен, при разделе меня не обсчитают, Карл уж проследит. Даром что дворянин, в вопросах денег не хуже торговца. Хотя тут ведь все благородные такие хозяйственные, без этого быстро прогоришь.

Удачно расторговавшись, мы, вытянувшись колонной выдвинулись на маршрут. Готлинские ходики, их уменьшенный вариант, показывали уже четыре часа дня. Больше торговались, чем воевали, и, тем не менее, хотя будем спешить, последние мили до места встречи наверняка придётся двигаться в темноте, даже при том, что сейчас ночь наступает поздно, и она короткая, а ещё очень тёмная, южная. Ничего, осветительных амулетов у нас четыре, а факелов наделаем столько, сколько нужно, у миледи Паттер целый бочонок алхимической пропитки для их тряпок имеется, сама изготовила.

Вообще, не ожидал, что целительница окажется такой полезной. Всё же университетское образование даёт о себе знать, и магиня с пергаментом выпускницы университета лучше, чем без оного.

— Карл, — говорю другу, когда Соляновка осталась позади как приятный сон. — Разговори нашего пленного лейтенанта. Раз уж он, будучи благородным, в свои почти тридцать был всё ещё зам командира роты в герцогском полку, наверняка особо тёплых чувств к герцогу не питает. Пытать милорда вроде как нельзя…

— Если никто не узнает или будет высочайшее дозволение короля либо кардинала, то можно. — снизив голос, перебил меня милорд Монский притормаживая коня, он у него более резкий чем мой, я всё ещё предпочитаю лошадок поспокойней.

Так и хочется сказать приятелю: спасибо, кэп. Но говорю другое:

— Вряд ли в допросе с пристрастием есть необходимость. Я к тому, что лейтенант и сам всё расскажет, если ты с ним просто побеседуешь. Он точно много не знает, но вот насчёт того, куда ронерцы свозят всё награбленное в Тибо-Ласте и откуда идёт их снабжение, наверняка поведает, как и о имеющихся там силах.

— Не пойму, Степ, что ты задумал? — хмурится вассал.

— После узнаешь. — улыбаюсь в ответ загадочно.

К моим недомолвкам Карл давно привык и знает, что если я решил о чём-то умолчать, то из меня этого клещами не вытянешь. Поэтому он буркнул нечто нечленораздельное и натянул поводья, чтобы дождаться дружину баронета Грива и побеседовать с его пленником. Кстати, Альберт со своими бойцами внезапным ударом с другой стороны Соляновки внёс вклад в столь быстрый разгром ронерского отряда ничуть не меньший, чем я боевыми заклинаниями.

Мы с Эриком и Серёгой в окружении верного штаб-капрала Ника и громоотвода Ивана Чайки едем дальше, в сотне ярдов сразу же за нашим передовым дозором.

Что я задумал? Да пока мои мысли ещё туманны, хотя их основной посыл уже вырисовался в голове. Давно. Когда Джей проводил последний военный совет перед вступлением на территорию графства.

На проводимых братом совещаниях я в основном помалкивал, и это воспринималось всеми офицерами естественно. Юный милорд Неллерский для них ведь вроде кувалды в руках молотобойца, мощное оружие, не более того.

По своему они правы. Хотя кое-какой военный опыт ведения здешних средневековых войн я получил, но он, скорее, локальный и не связан с руководством крупными войсковыми подразделениями. О моей же настоящей сущности не знает даже шлем, который я ношу и сейчас с удовольствием бы снял, подставив коротко стриженную голову приятному ветерку.

Правда и в прошлой жизни не был ни Клаузевицем, ни каким-нибудь Сунь Цзы. Насчет последнего наверное и к лучшему — все великие китайские полководцы прославились в битвах, в которых китайцы били китайцев, от внешнего же врага всегда получали крепко и по голове, и по заднице, а если бывали у них иные военачальники, то обязательно из иноземных династий.

— Ваше преподобие, — отвлёк меня от размышлений Ник. — Глотните. — протянул он мне бурдюк с вином, только что разбавленным холодной ключевой водой.

Всё же он со Степом с самого раннего детства, и моторика доставшегося мне тела ему хорошо знакома. Я ещё не понял, что мучаюсь жаждой, а Николас с одного взгляда это определил и поспешил помочь. Молодец. Благодарю улыбкой, припадаю к бурдюку и едва не поперхнулся — столь стремительно мимо нас в сторону авангарда стрелой пронеслись две собаки, обычные блохастые кабыздохи, как у нас таких называли во дворе в пору моего детства, прибившиеся к пехотной роте Прачета ещё при начале марша из Неллера.

Дрессурой собак здесь, похоже, совсем не умеют заниматься. И я в этом деле не помощник. Мне бы со своими пушистиками научиться справляться. Мурзик с Котькой слушаются меня, только когда им надо.

Возвращаю вино Нику, а мысли на старую стезю, с которой меня тот сбил. Да, я не великий военный теоретик, тем более, не практик, однако через мой разум прошло столько информации благодаря книгам, фильмам, интернету, что грех было бы этим не пользоваться, грех перед Создателем и семьёй, ставшей мне по настоящему родной и близкой, здравый смысл и кое-какой жизненный опыт мне в помощь.

Когда брат с офицерами обсуждали предстоящие боевые действия и распределяли задачи между подразделениями, полковнику Эрвину Палесу, командиру нашей колонны определили действия в тылах вторгшейся в Тибо-Ласт армии. Только, как я понял, по умолчанию имелись в виду атаки на противника в наших землях, и никто ни словом не заткнулся, что можно же и совершить рейд вглубь Ронера. А раз Джею с его соратниками такое в голову не пришло, имею все основания полагать, что и Альфонс с его военачальниками этого никак не ждёт.

Почему бы данным моментом не воспользоваться? Да, в нашей колонне в основном пехота, тем не менее, есть же ещё рота кавалеристов из полка Андрэ. Зря что ли мы ему нашу красавицу Юлиану в жёны отдали? Вот пусть теперь его вояки послужат реализации замыслов её кузена. Плюс шесть баронских дружин, плюс моя полурота, плюс егеря из гарнизона Орешка, а, главное, я же есть, великий и могучий.

Магия разведки и обнаружения — то же плетение альбатроса — поможет мне подготовить внезапную и глубокую, если понадобится, вылазку, а боевая — нанести противнику максимальный урон. Думаю, будет здорово, если мы часть, наиболее ценную, награбленного вернём, а остальное, заодно с запасами действующего в Тибо-Ластском графстве ронерского войска, спалим к чертям собачьим.

Здорово я придумал. Остаётся только определиться с более конкретными сторонами вопроса, да уговорить полковника на такую немыслимую и неподготовленную авантюру. Джей, когда ставил ему задачу ведь не имел в виду действия на землях противника, но и прямого запрета не было. Ничего, я научу тому, что разрешено всё, что не запрещено. Кстати, не забыть бы эту мудрость отразить в своих эпических трудах.

Едем молча. Соратники приучены, что без особой надобности отвлекать меня от размышлений не следует. Миновали деревню, брошенную жителями, но совсем не разорённую. Как бы мои пехотинцы не решили это поправить. Да нет, капитан не позволит. Он держит свой сброд в кулаке, не забалуешь. Чуть что, сразу же палками или плетьми по спине и мягкому месту. И лейтенанты у Прачета ему под стать, не из благородных, суровые, опытные вояки. После крестьянских наделов, колосящихся вторым урожаем ржи и ячменя, вновь углубляемся в лес. Солнце уже садится, но дорогу среди деревьев видно отлично.

— В Карновых Зорях. — сообщил мне Карл, вернувшийся от Альберта. — Туда они стаскивают награбленное, и там же склады снабжения и основные лагеря маркитантов. Это городок милях в пяти от границы герцогств и вдвое дальше от Орешка. Да, а мы останавливаться будем? Коням нужен небольшой отдых.

— Ну, разве что для этого. — соглашаюсь. — Но костров не разводить, некогда. Полчаса, и двинемся дальше.

— Эх, получается без горячего вечером остаёмся, а, значит, и завтра утром. — сокрушается милорд Монский.

— Проголодался что ли? — удивляюсь. — Ты, смотрю, всю дорогу орехи ешь. Они тебе аппетит не перебили?

— Орехи орехами, а плова твоего хочется. — усмехнулся друг. — Представь, полюбилась мне твоя выдумка. И потом, зря мы с собой целых три мешка малансской крупы взяли? Один раз только и полакомились.

— Успеешь. — хотел было усмехнуться, да стало не до смеха, — Что там за шум впереди?

— Ну-ка, Степ, давай назад. — тут же принялся мною командовать вассал.

— Милорд, разворачивайте коня. — присоединился к нему Эрик.

Ладно, я ж понимаю. Надо так надо. Это разумно.

Тревога оказалась напрасной. Причиной шума в передовом дозоре оказалась его встреча с присланными мне на подмогу баронетом Эрвином, нашим полковником, четырёх конных дружин. Спешили нам на выручку, если вдруг у нас что-то пошло не так. Спасибо за заботу, конечно, только мы и сами с усами. Справились.

Рансбур. Лавка супругов Вилт. Лейтенант Ригер. В это же время.

Грамоту он знал, но составление посланий ему давалось тяжело, руки лучше владели мечом и копьём, чем пером. Да, пальцы ему добрая миледи Юлиана вернула, только Ригер ведь и до того как их потерял, плохо выводил буквы, не его это. Но, надо, надо написать воспитаннику, и сделать это лично, а не просить Эльзу.

Оставшись без Степа старый воин только теперь осознал, насколько к нему привязан. Не каждый отец испытывает такие чувства к сыну, как он к своему мальчику. И пусть мальчик давно подрос, а, главное, занял подобающее ему место в жизни, для Ригера бастард герцога Виталия всё равно останется родным и близким человеком.

Лейтенант, выводя буквы послания, даже почувствовал некоторую обиду, что аббат Готлинский так легко с ним расстался, однако тут же это чувство придавил. Степ и в этом вопросе оказался прав, в столице мальчику нужны людям, которым он может всецело доверять. Вот только его опекун сильно своего воспитанника и господина подвёл, и надо поскорее об этом сообщить. Голубь улетел в монастырь ещё вчера, а теперь нужно составить подробный доклад.

Шумно выдохнув, лейтенант герцогской гвардии окунул наточенный кончик гусиного пера в чернильницу и продолжил свою тяжкую работу, стараясь не отвлекаться и не прислушиваться, как в одной из подсобок что-то живо обсуждают Эльза и Люсильда, часто вечерами прибегавшая сюда из дворца.

Через открытую дверь своей конторки, здесь же, на первом этаже рядом с торговым залом, он хорошо слышал голоса покупателей и двух своих продавщиц.

Несмотря на уже достаточно позднее время, поток посетителей сегодня не спадал. Сведения о том, что в начале недели прибыл караван, с которым к Вилтам поступила новая партия святой готлинской воды, быстро разошлись по городу, и народ торопился купить, пока это средство от жизненных невзгод опять не закончилось.

Неллерские торговцы уже послезавтра отправляются в обратный путь, с ними и поедет письмо, которое Ригер всё никак не мог дописать. Суть-то он изложил, а вот как найти слова оправдания для своей промашки? Доверился этому бандиту, а тот подвёл.

Едва только так подумал, как услышал в зале гулкий бас одного из ночных королей Рансбура, а через пару минут в кабинет вошла рабыня-продавщица.

— Хозяин, там господин Леон Рофф пришёл. — сообщила она. — Хочет с вами встретиться.

— Пусть сюда идёт. — распорядился хозяин лавки. — Приведи его.

О том что имперские лазутчики, явно с недобрыми намерениями получившие от своего торговца Публия Вара сведения о милорде Неллерском, внезапно исчезли, при этом убив приставленных к ним соглядатаев от бандитов и герцогского сыска, Ригер узнал ещё позавчера. Но почтенный Рофф обещал перерыть в поиске диверсантов Флавия Неустрашимого всю столицу, и сейчас в душе старого, хоть и омоложенного, вояки вновь затеплилась надежда, что может не всё ещё пропало, однако, одного только взгляда на хмурое лицо вошедшего и плотно закрывшего за собой дверь гостя хватило, чтобы понять всю тщетность этого.

Их разговор был недолгим и неприятным для обоих.

— А ведь его преподобие на тебя надеялся. — упрекнул лейтенант. — Ты же подвёл. Не меня, Леон, его.

— Нам такая задача, что ты поручил, оказалась не под силу. — буркнул бандит. — И не только нам. Там же ещё собаки крутились, не королевские, герцогские. Они тоже упустили имперцев. Мои парни по сравнению с этими лазутчиками, как месячные щенки по сравнению с матёрыми волками. Похоже, слежку давно обнаружили, и когда надо было покинуть Рансбур, от ребят избавились. И каких, Ригер. Я ведь своих лучших приставил. А получилось вот что. — он посмотрел на чернильницу, перо и лист пергамента. — Его преподобию пишешь? Напиши, что я сильно извиняюсь. Свою вину осознаю и готов искупить, как он пожелает.

— Что теперь с наших извинений? — вздохнул Ригер, хотя от возможности с кем-то разделить ответственность стало чуть-чуть полегче. — Напишу, конечно. Только если с милордом Степом что-то плохое из-за нас случится, никогда себе не прощу.

— Я тоже, Ригер. — стукнул кулаком по столу Леон Рофф. — Пошлю по городам на пути к Неллеру своим подельникам описание тех лазутчиков, вдруг где-то попадутся на глаза? А пока вот. — он положил на стол свиток. — Здесь всё, что нам известно о той семёрке. Обличья, привычки, особенности разговоров. Вдруг поможет? Отправишь милорду?