Бастард рода Неллеров. Книга 7

Глава 3

Мы пересекли восточную часть баронства, когда уже возле самой его границы нас нагнали егеря Георга Корманса. К нам они приближаться не стали, издалека определив, кто мы такие, и умчались докладывать господину у незваных гостях. И пусть, мы тут просто мимо проезжали.

Остановились на постой на другой стороне пограничной реки, которую пришлось преодолевать вброд. Разрушенный кем-то мост — виргийцами, разбойниками или самим бароном — до сих пор не восстановили, хотя приготовленные для ремонта оструганные брёвна были сложены на берегу тремя штабелями. Тут же стоял наспех сколоченный небольшой барак для рабочих, которые приветствовали меня с Карлом низкими поклонами.

Вступать с ними в разговоры особо не стали, сразу же направившись к воде. Коням тут оказалось по грудь, так что, переправились без проблем. Часы показывали ещё семь вечера, и в принципе, если бы захотел, стоянки разбойников мы могли бы успеть достигнуть ещё засветло, шайка где-то недалеко, всего в пяти-шести милях, правда, в ту сторону нормальных дорог нет, только охотничьи или звериные тропы. Ага, достичь-то бы смогли, но вот в темноте рубить и хватать бандитов было бы сложнее.

Пленники нам нужны не только для казни. Своей властью члена семьи Неллеров я даже схваченных за пределами монастырских земель преступников могу обращать в кандальное рабство на срок до десяти лет, впрочем, каторжане редко столько проживают, а если всё же и выдерживают сочетание изнуряющего труда, побоев и отвратительной кормёжки, то часто остаются при рудниках и производствах уже вольнонаёмными за мизерную плату, кров и еду. Многим ведь потом просто податься некуда, разве что нищенствовать, умирая от голода, холода и болезней.

Увеличение строительства потребовало большего количества кирпича и других стройматериалов. Так что, на карьерах и вырубках нужны дополнительные рабочие руки. Я не только восстанавливаю порушенное войной, но и активно взялся за возведение новых сооружений, только мельниц собираюсь построить три — две ветряные и одну водяную для кузнечных дел. Очень много трофейной бронзы досталось нам в прошлом году. На что её перековать, образно говоря, мечи на орало, планов громадьё.

— Шалаш тебе соорудить? — спросил Карл, подойдя сзади.

Я сижу на берегу реки, несущей свои воды к Тризменскому озеру, месту, где над моей головой воссиял нимб боевой славы. Колени поджал почти к самому подбородку и сложил на них руки. Доспех я скинул возле разводимого Ником с Сергием костра, а тут снял и сапоги с онучами, пусть ноги отдохнут, чуть позже вымою их в реке. Купаться не стану, вода всё-таки пока прохладная, да и не хочу своих вояк удивлять чрезмерной чистоплотностью. Они вообще вон и коней поят в реке и пьют из неё сами. Я на такие подвиги пока не способен, в смысле утолять жажду из мутных потоков или луж, хотя понимаю, нужда бы заставила, пришлось бы. Знаю, что тело у меня адаптировано к местной биологической и бактериологической средам, только вот сознание-то импортное, никуда от этого не денешься, вот и брезгую.

— Не, Карл, обойдусь. — не поворачиваюсь и вижу, как друг садится рядом. В отличие от меня он избавляться от лат не спешит. — Алисе пусть соорудят. Всё же единственная женщина в нашей суровой мужской компании, ну, если не считать её помощницу. Не просто им поди? Я про девушек.

— С чего бы? Привыкли. — хохотнул милорд. — Мы ещё с деревянными мечами бегали, когда миледи Паттер в боевые походы ходила.

— С палкой, — поправляю приятеля. — Это ты с мечом бегал, а я с палкой. Но суть понял. Да, как рано мог уж он тревожить сердца кокеток записных. — вспомнилась вдруг строка из Евгения Онегина.

— Это ты сейчас про кого? — насторожился мой ловелас.

— Про тебя, естественно. — пояснил ему с улыбкой. — Видел, как наша целительница на тебя с интересом посматривает. Сообщи ей, что тебя вскоре ребёнок в Ровене ждать будет, и вполне возможно одарённый.

— И что это изменит? — резонно ответил Карл. — Она обязательствами ни с кем не связана, а я…

— А ты любишь мою сестру, и Джессику, и ещё кучу девок в Готлине, и ту рыженькую с нашей кухни, правда, всех их в данный момент на расстоянии. Ох, Карл, и как тебя на всё хватает? Ладно, сейчас не об этом. Мы, как поужинаем, сплетём по обзорному заклинанию. Ты посмотрел тот вариант у Сергия?

— Да, видел. Должно получиться. Пойду, распоряжусь насчёт шалаша для миледи. — поднялся приятель.

Подозреваю, что в организации жилья для Алисы у моего вассала присутствует и личный интерес, я ведь не шутил про взгляды, которыми она с ним обменивалась. Не моё это дело, оба люди взрослые, вправе поступать так, как им хочется, к тому же, действительно, обязательств у них ни перед кем нет.

После раннего ужина мы с вассалом сели в нескольких шагах друг от друга и принялись создавать разведывательные заклинания. До лагеря разбойников от нас недалеко, так что, эффективность поиска и осмотра должна получиться хорошей. Карл, передав временно управление ротой лейтенанту Вилкову, взял у Сергия свиток и начал плести зеркало обзора, а я принялся за более сложное — глаз коршуна. По его описанию, на небольшие — до пяти миль — расстояния можно увидеть весьма подробно местность с высоты птичьего полёта. Только вот, управление и удержание глаза обещано сложное. Проверю.

Предупредил на всякий случай отиравшихся рядом секретаря и штаб-новика, чтобы не отвлекали. Отметив, что повышенный в звании мой приятель Ник в последнее время начинает раздуваться спесью. Пока не очень наглядно, но надо будет как-нибудь парнишку опустить с небес на землю, для его же блага.

Своенравность создаваемого плетения чувствую почти сразу же, чуть ли не с первых действий. Едва я отделил от источника самую светлую, почти до белизны, голубую нить воздушной стихии, и из двух её половин сложил замкнутые контуры, по форме похожие на крылья, как пришлось концентрировать внимание, заставляя их оставаться на месте, а не отправиться в полёт.

А почему заклинание названо глазом коршуна, раз фигурка напоминает голубя мира с советского плаката, нарисованного художником из сельского клуба? Или автор плетения имел в виду остроту зрения коршуна? Ну, тогда бы уж назвал орлиным глазом, солидней. Ладно, чего это я. Вот как придумаю что-нибудь своё, научусь придумывать свои заклинания, а не копировать чужие, тогда и буду давать названия, какие захочу. А пока авторы плетений в своём праве именовать так, как посчитали нужным.

Правда, ретивости у крыльев вскоре поубавилось, когда я стянул их фиолетовым жгутом, сложив эту нить стихии смерти в пространственную восьмёрку, будто то велосипедное колесо после аварии в гараже дяди Сани, деревенского соседа моего дедули, которое долго валялось в гараже возле мотоцикла. Мы с Маратом, помню, хотели сделать из того колеса корабельный штурвал, естественно, перед этим выправив, но дядя Саня пожадничал, а спереть у нас не получилось. Чёрт, опять меня куда-то унесло, совсем-совсем далеко, в пору раннего детства. Сколько нам с другом тогда было? Лет семь-восемь, не больше.

После этих двух оттенков источника в ход пошли два красных, опять голубые, один синий и светло-коричневый. Сколько я времени потратил? Думаю с полчаса точно. Вижу, мой друг управился быстрее и уже смотрит в мутную сферу перед собой. У глаза коршуна подобного интерфейса не будет. Напрямую надо держать его под контролем. Что ж, я готов. Вперёд, лети, лети, мой голубь сизокрылый, нет, коршун.

Направление я задал правильно, без отклонения от курса, поэтому через несколько минут смотрел с высоты облаков на дымки и кучки зелени, на которые походили жилища разбойников. Сколько тут шалашей? Спускаюсь пониже и начинаю считать. Три десятка. Ого, они что, роскошествуют, расселившись по двое? Вряд ли. Ну-ка, а пониже опуститься? Это получается легко, не рассчитал скорость, и вышло очень быстро. Наверное, так хищная птица атакует зазевавшуюся на земле добычу. Еле-еле успел затормозить, а то ведь, пожалуй, разбил бы плетение до рассеивания.

Окажись среди швали хотя бы один одарённый, то подняв голову наверх, мог бы увидеть в полу-сотне ярдов над собой сияние моего плетения в начавшем темнеть вечернем небе, да только откуда взяться магу среди этого сброда? Хм, ну, здесь, допустим, нет, но вот далеко на юге Джек Мститель и ещё несколько одарённых всё же среди разбойников присутствуют. Так что, пользуясь заклинанием глаза коршуна, надо иметь это в виду. Вот у Карла плетение не такое зоркое, зато противником невидимое, даже если у него есть маги.

Ну-ка, ещё пониже, а то с высоты небоскрёба смотреть тоже не очень хорошо, ещё ниже, вот так. Метров, тьфу ты, ярдов десять — вот так нормально. И что я наблюдаю? Начну прикидывать. Да, так и есть, в лагере не больше восьмидесяти разбойников, а жилищ они понастроили много, потому что вместе с ними бабы и детишки, да немало, числом по двадцать-тридцать и тех, и других.

Ну, в хозяйстве сгодятся, даже дети. Во-первых, в этом мире рабочий стаж у простонародья начинается, считай, как только титьку отнимают, а, во-вторых, подрастут, обзаведутся нужными монастырю профессиями. Ага, а меня-то с большой долей вероятности к моменту их взросления в обители уже не будет. Хотя, это ещё вилами по воде написано или бабушка надвое сказала, но даже если и так всё одно новым настоятелем вместо меня станет кто-нибудь из представителей нашего рода. Зря что ли мачеха оторвала от сердца обширный виноградник и деревню Гутово на тысячу крепостных душ? Не, теперь мы Готлинскую обитель из своих цепких лап не выпустим.

У того же милорда Курта Неллерского, прелата главного столичного храма, бастард подрастает. Всего одиннадцать лет, ну так и я не седым старцем пришёл в обитель. Кстати, так с этим своим четвероюродным братцем и не познакомился, хотя собирался. То я был занят, то его мать к своим родителям увозила. Ничего, увидимся поди ещё сто раз, познакомимся.

Стоянка шайки вытянулась кривым эллипсом, наполовину скрывавшимся в лесу. Помимо шалашей тут вижу и загон для скота, в нём пара коров — где, интересно, разжились? — у моих они всю скотину поубивали, сволочи — и десяток овец, у ручья, на поляне затоптанного до огромной лужи грязи, четыре лошади, на краю леса — птичник. Навес вижу, что под ним не разгляжу. Ого, на раскидистом дубе висят двое оборванцев, с дисциплиной, как теперь понимаю, в банде строго.

А вот и главарь, похоже. Возле самого большого шалаша в центре поляны здоровенный мужик с шевелюрой как у Бон Джови и борода до пупа. Чего-то орёт, руками размахивает. Его все боятся. Рядом с ним миниатюрная женщина. Странная какая-то, в балахоне, вроде тех, что я в древней книге на рисунках встречал. Так жрецы одевались. Правда про жриц мне пока ничего не попадалось, но, наверное, должны были и они. Женские сущности-то в древних пантеонах представлены довольно в большом количестве.

Рассматривал лагерь банды, пока не почувствовал, что очень сложно стало удерживать внимание. Гадство, даже голова разболелась, и почему о таком эффекте нет ничего в описании? Развеиваю плетение просто тем, что перестаю его удерживать, и глубоко выдыхаю.

— Ну что интересного увидел, Степ? — интересуется мой друг, завершивший свою разведку раньше меня.

— Давай сначала ты. — усмехаюсь.

Он подошёл к бревну, на котором я сижу, потоптался между ним и догорающим костерком, но так и не пристроился рядом, хотя места полно. Взял из кучи принесённого Иваном Чайкой хвороста прутик подлиннее и принялся вычерчивать им перед носками моих сапог.

— Вот так у них лагерь, — нарисовал он банан. — Здесь, здесь и здесь посты, но сколько на них точно людей, не разглядел, по два или по три, собственно, это небольшая разница. Дежурного подразделения нет, обычный скотский бардак, хотя какую-то видимость порядка всё же поддерживают. Мы их раздавим быстро, особенно, если сумеем подойти незамеченными или замеченными поздно. Степ?

А что сразу Степ? Степ зевакой пялился на быт разбойников, не удосужившись даже посмотреть подходы к лагерю. Пять десятков лет мне, а иногда сам себя удивляю непредусмотрительностью. Ладно, чего уж, возможные пути отхода я всё-таки увидел и учёл.

— Тоже самое видел, только ещё вот тут тропы — раз, два, три и четыре. Чтобы не разбежались, нападать надо будет с четырёх сторон. Где у нас Эрик?

— Ещё не вернулся. Проверяет дорогу впереди с десятком из первого взвода. Должен уж скоро появиться.

— Тогда и устроим совет. — киваю. — Ник! — зову штаб-новика. — Ходики бережёшь?

— Да, милорд. — чопорно отвечает приятель.

— Молодец. А теперь извлекай их из сумы. Назначаешься ответственным за подъём. В какаул заступишь во вторую смену. Разбудишь милорда капитана и лейтенантов двадцать минут четвёртого. Когда маленькая стрелка между тройкой и четвёркой, а большая на двойке. Понял?

Самому приходится себе каждый раз напоминать, что в здешнем часе сто минут.

— Я знаю.

— Знает он. — ворчу поднимаясь и направляясь в густой подлесок. — За мной не ходите, я на индивидуальное заседание. — останавливаю дёрнувшихся Сергия с Иваном.

Не люблю переливать из пустого в порожнее. С гордостью могу поставить себе в заслугу, что все свои совещания и обсуждения провожу по деловому и конкретно, что называется, не растекаясь мыслью по древу. Когда мой лейтенант-разведчик вернулся, мы всем офицерским составом, включая миледи Паттер, провели короткую летучку, определившись с порядком завтрашних действий. Особо обратил внимание, что баб, детей и добровольно сдающихся в плен разбойников нужно щадить. Распорядился намертво вбить этот мой приказ в головы подчинённым.

Да, сопутствующие жертвы неизбежны, тем более, мы от применения магических атак отказываться не собираемся, а они не очень разборчивы, но умышленно убивать тех, кто может в дальнейшем принести пользу обители — своим ли трудом или демонстративной смертью за совершённые преступления — надеюсь, никто не будет.

Ложе мне соорудили шикарное, спасибо, Ник, спасибо, Иван. Не просто большую кучу сложили, а ещё постарались ветки подобрать с максимальным количеством листвы. Накрылся шерстяной накидкой, но сон как назло долго не шёл. Всё размышлял о том как прошли дела там на юге. Как быстро и удачно наш будущий зять Андрэ захватил королевские золотые прииски, насколько успешен был разгром Джеком Мстителем рот ронерских полков и отправился ли вождь мятежников со своим войском в гости к герцогу Альфонсу или вдруг передумал. Затем мысли перескочили на опекуна и тётушку Эльзу, на баронету Нику и вице-канцлера, даже про Люсильду вспомнил, как там моя прохвостка поживает? Не стала ли ещё королевской ночной феей? А с неё ведь станется. Способная, очень способная девица. Если будет честна со мной, тоже выполню всё, что ей пообещал, не обману. Наконец Морфей принял меня в свои объятия.

— Милорд, милорд, пора. — просыпаюсь от весьма вежливого потряхивания за плечо братом Сергием.

— Ну, пора, так пора. — соглашаюсь и сажусь на своём ложе, не открывая глаз.

Чёрт, а ведь всё-таки сучья намяли бока. Избаловался я на мягкой аббатской перине спать. Вроде бы недавно совсем из похода вернулся в обитель, а уже разнежился. Что ж, правда, ко всему хорошему быстро привыкаешь. Ничего, адаптируюсь.

Мой молодой организм любит поспать, этого у него не отнять, чего уж. Но сейчас с помощью дежурившего после полуночи Ника шустро надеваю доспехи, даже толком не умывшись. Лишь бы кровью не умыться. Да уж, чего это я? Лезет же в голову всякое. Были сборы недолги, от Кубани до Волги мы коней поднимали в поход. Песня первой конармии вдруг привязалась спросонья и всё кружится, кружится в мыслях. Да. Если в край наш спокойный хлынут новые волны проливным пулемётным дождём, по дорогам знакомым за любимым наркомом мы коней боевых поведём.

Ну, во-первых, не за Будённым сейчас двинемся, а за мной, а, во-вторых, тропы нам знакомы пока по схемам. Но в остальном почти всё верно, мы вскочили в сёдла и разбиваемся на три отряда повзводно. Один под командованием Карла, другой поведёт милорд Герберт Вилков, третий — лейтенант Эрик. Я, разумеется, со своим разведчиком. В каждой из наших групп таким образом будет по боевому магу. Целительница пристраивается к моему отряду, так Карл настоял. Если вдруг что, Алиса сможет быстро активировать один из целительских амулетов, которыми я запасся в количестве аж семь штук — по два у милордов Монского и Вилкова, и три при нас с миледи Паттер.

— Что за песня? — интересуется бывший наёмный убийца, прислушавшись к моему мычанию, когда я вскакивал в седло.

Он протягивает мне лепёшку с сыром. Костров мы разводить не стали, позавтракаем на ходу, благо, запас сухпая у нас приличный, на пару таких походов хватит, брат Макс постарался.

— В одном столичном кабаке слышал. — увиливаю от честного ответа. — Слов не запомнил, а вот мотив привязчивый.

— Бывает, — усмехнулся Эрик. — Я однажды весь день от «моя Аришка — моя малышка» отвязаться на смог. — он тут же стал серьёзен. — Мы первые выезжаем. — напомнил.

Наш отряд должен атаковать с северо-запада, нам дальше всех добираться на исходную позицию.

— Едем. — киваю, откусываю от сыра большой кусок и пришпориваю коня.

Милорд Монский поднял вверх руку, желая удачи. Отвечаю ему таким же жестом и в центре взводной колонны въезжаю в лес, поприветствовав улыбкой пристроившуюся рядом с Эриком миледи Паттер, явно весьма довольную прошедшей ночью, хотя и заметно не выспавшуюся.