Белый маг

Глава 6 Еще немного о магии и чуть-чуть о новом императоре

— Я смотрю, ты неплохо знаком с историей, Алексей Федорович, — заметил светлейший, взглянув на меня с хитрым прищуром. — Выходит, не просто штаны просиживал ты на занятиях с учителями своими!

— Выходит, так, — согласился я.

— И математике поди обучен?

— Уж как-нибудь семерку с восьмеркой сложу.

Светлейший громко хмыкнул, колыхнув головой при этом. Ухмылка застыла на его лице.

— Знатное умение! — согласился он. — А знаешь ли ты, что произошло потом, когда Лихие годы закончились, и на Руси установился долгожданный мир?

Кривя губы, я пожал плечами.

— Много чего происходило, ваша светлость, всего сразу и не припомнить.

— А ты слышал когда-нибудь о боярском роде Плещеевых?

Я растерянно повел плечом, пытаясь вспомнить. Но на ум ничего не приходило.

— Не припомню что-то таких. С Плющевыми знаком, а вот Плещеевых не довелось встречать.

Светлейший весьма болезненно потыкал мне пальцем в грудь и сказал нравоучительно:

— А не слышал ты о них оттого, что в свое время не завелось среди Плещеевых сколько-нибудь серьезного чародея. Был один, который фейерверкусы изо рта пускать умел на потеху родным. Вот его-то в первую очередь и прихлопнули дубинкой по темечку, так он напоследок весь пол вокруг себя огненными искрами заблевал, пришлось их потом водой заливать. Ну, а остальных… Мужчин всех сразу же укокошили, даже тех, кто и не сопротивлялся вовсе. Ну, а девиц растащили кого куда, так что смешались они среди других родов, и не признать теперь какая из них какой стала. Какая Кутузовой, какая Осокиной, какая Монастыревой… Не осталось больше Плещеевых, хотя и были они родом древним и мощным. Но вот с магией им не повезло, не наделил их господь свойством этим в должной мере. Вот и сгинули они без следа.

Эти слова светлейшего князя меня несколько напрягли. Я никогда ранее не слышал историю рода Плещеевых, но, судя по всему, это было очень громкое событие. Шуточное ли дело — вырезать под корень целый боярский род! Да так, что от него и памяти никакой не осталось.

— Что-то я не возьму в толк для чего вы мне все это говорите, Алексей Михайлович, — сказал я. — Причем здесь эти Плещеевы?

Светлейший сразу же многократно покивал.

— Плещеевы действительно тут ни при чем, — согласился он. — Они не имеют никакого отношения к моей истории. Тем более, что были они не одиноки в своей беде. Похожим образом сгинул и род Петуховых, и род Авдеевых, и Трубачевых, и Грушницких… В общем, канули в Лету все те, кто не обзавелся собственными чародеями и не смог защитить себя от посторонних магов. Неизвестно к чему это могло бы привести в итоге, если бы государь — а в то время правил уже внук Андрея Трубецкого Николай — не взялся бы навести в этом деле порядок. Все самые мощные маги были сплочены вокруг него, да и сам он был сильнейшим чародеем на Руси. И всех остальных магов в государстве решено было взять на контроль, чтобы не творили они что кому вздумается, возомнив себя великими волшебниками. Была учреждена Лига магов Синей Линии, и отныне каждый маг должен был встать на учет там и принести присягу соблюдать все ее правила и устав. За измену присяге полагалась жесткая кара, вплоть до смертной казни. Вместе с тем была основана Академия магии и чародейства, где проходили обучение все неофиты, которых постоянно выявляли на расейских просторах… Магия прочно вошла в повседневную жизнь. Без нее для многих уже немыслимо было само существование, им казалось, что подобный уклад существовал всегда. Однако со временем я подметил одну крайне интересную вещь, Алешка…

Тут светлейший замолчал и уставился на меня заинтересовано. А я же вновь напрягся, в очередной раз услышав, как он по-свойски называет меня «Алешкой». Было в этом что-то неправильное, противоестественное, хотя подобным образом меня называли многие знакомцы. Но вот чего я никогда не мог себе представить, так это то, что подобным же образом меня будет называть и сам светлейший князь Черкасский.

А он смотрел на меня, не отводя взгляда, и будто чего-то ждал. И чтобы хоть как-то поторопить его, я спросил:

— О какой именно вещи вы говорите?

И светлейший словно бы обрадовался этому моему вопросу.

— Я подметил, что с каждым годом магия становится все сильнее! — воодушевленно воскликнул он. — То, что когда-то казалось настоящим чудом, волшебством, ныне стало привычным, будничным. Чудеса стали повседневным делом! «Лунные маяки» стали использовать для освещения комнат, «огненными дугами» разжигают камины, силовые щиты устанавливают для защиты скота от волков, «бесплотных стражей» призывают для охраны имений! Академия позволила очень глубоко погрузиться в свойства магии, познать самые ее, так сказать, глубины. Еще совсем недавно, едва ли не каждый месяц, разрабатывалось новое заклинание для управления линиями магического поля. Да и само понятие «магическое поле» стало привычным даже для тех, кто к магии не имеет никакого отношения. Теперь люди просто знаю, что оно существуют, что у него имеются определенные свойства, и свойства эти требуется изучать и использовать себе во благо. Это стало сродни одомашниванию скота, или осушению болот для получения пахотных угодий. Закончившие академию маги превратились в самых настоящих всесильных волшебников, они и без посторонней помощи, в одиночку, могли создавать новые заклинания для какого-то чародейства. Дошло до того, что появились маги, способные самостоятельно создать «комету гнева» — комок обычной материи, столь плотно сжатой, что он начинал пылать под действием внутренних сил и способен был уничтожить целый город! И вот тогда-то я и решил, Алешка: с этим пора кончать.

Светлейший положил руку мне на плечо и крепко сжал его. Пальцы его казались сделанными из железа, и так впились в меня, что даже рука онемела. Но я не одернулся, вытерпел, хотя внутри у меня все так и сжалось от напряжения.

— И потому вы объявили магию вне закона? — спросил я сдавленно.

— Именно! — кивком подтвердил мои слова светлейший. — Если бы я этого не сделал, то рано или поздно нашелся бы отчаянный маг, который сам пожелал бы занять трон, и может быть не только Российский. И использовал бы он для этой цели все доступные ему средства, вплоть до «кометы гнева». Для начала он испепелил бы пару городов, чтобы показать серьезность своих намерений. А потом бы проник в столицу через «тайную тропу», уничтожил императорский дворец вместе с государем и все его семьей, и объявил бы императором самого себя. А несогласных с этим ждала бы весьма печальная участь! Лига магов Синей Линии утратила к тому времени свою значимость, и все те клятвы, которые приносились при вступлении в нее, казались простой формальностью. Она никого ни к чему не обязывала. И уж тем более она не смогла бы остановить того, кто жаждет власти!

— Такого как вы? — жестко спросил я.

И едва не вскрикнул, потому что князь вдруг сжал мне плечо с такой силой, что боль тонкими тугими молниями ударила мне прямо в мозг. Я так и заскрипел зубами, чтобы не закричать и не дернуться.

— Но кто-то же должен управлять всем этим бардаком! — прорычал светлейший.

И сразу же ослабил хватку. Я облегченно выдохнул, как-то весь обмяк даже. Молнии боли тотчас исчезли, и это принесло ни с чем не сравнимое облегчение. А князь уже отпустил мое плечо, ободряюще похлопал по нему, даже рукав камзола поправил. Совсем как-то по-отечески. Лицо его вдруг погрустнело.

— В чем-то ты возможно и прав, Алешка, — сказал он, уже не глядя на меня и вновь отойдя к накрытому красной материй гробу с телом государыни. — Поначалу одолевали меня мысли о том, как было бы прекрасно, если бы я сам был императором. Какой бы порядок я навел в государстве! Как заставил бы всех исполнять изданные мною законы. Как угомонил бы зарвавшихся соседей, что то и дело являются с оружием на землю русскую… А потом подумалось мне: а чем я тогда буду лучше того же Ивана Головина, или Игната Якубова, или же Семки Кобылина, чью голову на серебряном блюде вынесли князю Андрею Трубецкому? И понял я, что вовсе не причиндалы царские мне нужны, не скипетр с державой, и не шапка мономахова. Я просто хочу вести правильное хозяйство на Руси, чтобы всем тут жилось сытно и привольно, и безопасно. И весело. И чтобы никто не боялся, что соседи с войной пожалуют, а сыновей отправят в мясорубку… И решил я тогда, что магию нужно изничтожить повсеместно, чтобы ни у кого в мире ее больше не осталось, только у одного-единственного избранного. У Белого мага…

Наконец светлейший князь Черкасский замолчал. До этого момента он говорил, находясь ко мне то спиной, то боком, потому как все время прохаживался вдоль гроба государыни. А тут вдруг остановился, выпрямился передо мной во весь свой рост, руки опустил и прямиком в глаза мне уставился, да так пронзительно, будто околдовать меня хотел. И сказал:

— Ты и есть Белый маг, Алешка…

И как-то очень легко этого у него прозвучало, без надрыва, без пафоса, без попытки убеждения. Он просто озвучил свершившийся факт, и теперь вроде как прощения у меня просил за это.

И вновь замолчал. Стоял и смотрел на меня, то ли наблюдая за моей реакцией, то ли подбирая слова для дальнейшей речи. А я не знал, как себя вести. Нужно было чем-то срочно занять руки, но я понятия не имел чем, и потому то хватался за эфес шпаги, то похрустывал пальцами, пока в итоге не скрестил их на груди, что, должно быть, смотрелось уж слишком вызывающе.

— Боюсь, что не совсем вас понимаю, ваша светлость! — заявил я.

В намерениях моих было произнести данную фразу звонко, даже с неким вызовом, но на деле голос у меня дрогнул, и вышло это у меня слишком уж жалко. Даже пришлось прокашляться в кулак и повторить:

— Я вас не понимаю… Что все это означает?

Грустно улыбаясь, светлейший раскинул руки в стороны.

— Почему-то я уверен, что ты уже все понял, Алексей Федорович, — сказал он. — Во всяком случае, уже начал что-то подозревать… О Белой магии я впервые услышал много лет назад от Кривого Нго, в те времена, когда он еще не был маркграфом Хардинером.

— Но Белой магии не существует! — оборвал его я.

— Какое совпадение: именно это я и сказал Кривому Нго в свое время, — усмехнулся князь. — И принялся доказывать ему, что магия бывает только тех цветов, на которые распадется спектр. В ответ он расхохотался мне в лицо и заявил, что деление магии на цвета очень условно, и говорит лишь о том, что силовые линии магического поля могут менять свою форму в зависимости от той местности, где проходят. Вероятно, сама земля каким-то образом влияет на это. И человек, обладающий способностями управлять линиями одной формы, никак не может управлять линиями другой формы. Но Белая магия обладает способностью влиять на любые силовые линии! И в этом нет ничего необычного, просто людей с такой способностью крайне мало…

— Это очень интересно, — хмуро сказал я. Это прозвучало так, будто я кривил душой, но мне и в самом деле было интересно. — И что же еще сказал вам Кривой Нго?

— Он сказал, что хотя никогда и не встречал в своей жизни Белых магов, но смог доказать, что их можно обучить…

— Позвольте угадать, — прервал его я. — Подозреваю, что сделать это возможно с помощью силы трех демонов Запределья?

— В яблочко! — воскликнул князь. — Я знал, что ты и без меня уже все понял, Алешка… Сила трех демонов открывает у мага способность влиять на силовые линии разной формы, и открывает ему возможность привести в действие заклинание, которое объединяет в себе магию всех цветов. Оно еще известно как Немое Заклинание.

— То самое, которое способно уничтожить всю магию на земле? — уточнил я, хотя и без того знал ответ на этот вопрос.

Но все же я немного ошибся.

— Это не совсем так, — возразил светлейший. — Немое Заклинание не способно уничтожить магию. Вообще ничто во вселенной не может сделать этого. Потому что магическое поле — это и есть вселенная! По крайней мере, очень большая и очень важная ее часть. Но зато с помощью этого заклинания можно слегка видоизменить форму силовых линий поля, да и то лишь на время. В космических масштабах это совсем ничтожный промежуток времени — три тысячи лет, или может быть пять тысяч. Точнее тебе не скажет никто, но факт останется фактом: на много поколений люди утратят способность влиять на магическое поле и не смогут больше вызывать из него то, что у нас принято называть чудесами… Ты чуешь, Алешка, к чему я веду?

Я чуял. Может быть, я и не был семи пядей во лбу, но все же я чуял.

— Вы полагаете, ваша светлость, что три тысячи или пять тысяч лет тому назад в мире уже существовала магия, но нашелся Белый маг, который в те времена привел в действие Немое Заклинание?

Князь смутно заулыбался, уголки рта потянулись в стороны, превратив его и без того тонкие губы в узкие полоски.

— Наверняка именно так все и было. Мы наивно полагали, что магия появилась не так уж и давно, и мы сразу же ее освоили. Но это не так! Магия существовала всегда, она никуда не исчезала. Даже современные границы между государствами возникли в соответствии с распределением цветов магии. Просто Немое Заклинание, приведенное в действие тысячи лет назад, нарушило форму силовых линий, и маги уже не могли использовать их. А маг, лишенный возможности влиять на силовые линии магического поля, по сути, ничем не отличается от обычного человека… А теперь представь себе, Алешка, что будет, если все маги во всех королевствах мира в один момент потеряют свою силу! И останется на всей земле лишь один всесильный чародей, Белый маг, способный движением пальца разрушать целые города и поднимать из-под земли горы! Представляешь⁈ Ты понимаешь, что я хочу предложить тебе, Алешка⁈

Я понимал. В воображении светлейшего князя Черкасского я должен был стать тем, кто вознесется над всеми царями, королями и императорами в мире, и будет управлять ими по своему собственному усмотрению. Он сделал всё для того, чтобы превратить меня в Белого мага. И теперь делал всё, чтобы сделать меня своим союзником.

Я спросил устало:

— Зачем вам все это, ваша светлость? Какая надобность в том, чтобы магии в мире больше не стало вовсе?

Судорога пробежала по темному лицу князя. В глаза вспыхнуло пламя, и я понял, что вопросом своим задел именно то, что волновало его больше всего. Самый, так сказать, нерв.

— Порядок, Алешка, порядок! — вскричал князь, явно задетый за живое. — Разве ты сам не видишь, что творится в этом безумном мире⁈ Каждое ничтожное, мать его, княжество, обладающее собственным цветом магии, чувствует себя пупом земли! Маги, пришедшие к власти, повсюду творят настоящий произвол, и он будет только расти по мере того, как будет расти их собственная магия! Жрать, пить и пользовать девок — вот и все что им нужно! А когда им и это прискучат, они начнут искать себе новые развлечения, чтобы удовлетворить свои стремления к новым ощущениям. Ты не понаслышке знаешь, что в Великом княжестве Сагарском уже много лет пьют друг у друга кровь. А слышал ли ты, Алешка, что в маленьком королевстве Бардосса в последнее время в большой цене стало человеческое мясо? Они режут на куски пятнадцатилетних девочек и пожирают их на своих королевских оргиях⁈ И никто им не указ, потому что у власти там стоят самые мощные маги королевства, и всех недовольных они попросту обращают в прах!

Он замолчал, дыша громко и хрипло, и видимо собирался с мыслями, чтобы и дальше продолжить свою речь. Но тут я позволил себе вмешаться в его монолог:

— По вашему указанию был убит император. По вашему указанию покушались на жизнь лейб-медика Монсея, погиб граф Румянцев и был ранен князь Бахметьев. Из-за ваших интриг погибла государыня Мария Николаевна… Поздравляю вас, ваша светлость, — я горько усмехнулся, — вы уже на полпути к тому, чтобы пожирать пятнадцатилетних девочек.

— Ты совершенно неправильно всё понял, мальчишка! — закричал светлейший, в какой-то момент потеряв самообладание. — Порой необходимо принести в жертву малое количество людей, чтобы большинство смогло жить мирно и счастливо! — Тут он спохватился и взял себя в руки. Заговорил уже спокойнее: — Государь Михаил Алексеевич более не желал находиться под моим влиянием и саботировал каждое мое политическое решение. Ведомый супругой своей, этой чертовой сагаркой Магдой фон Ингельштром, в православии Марией Николаевной, которая тем не менее так и не научилась думать по-русски, он решил, что сам способен управлять всем! Без моей помощи! Он собирался вновь вернуть все права магам и восстановить Академию. Он мечтал учредить в нашей армии порядки по образу и подобию армии Сагара, которая точь-в-точь скопирована с прусской. Еще немного, и этот дурак отправил бы меня в ссылку! Меня! Я просто упредил его. А что касательно императрицы и ее беременности… — качая головой, светлейший поцыкал зубом. — В других обстоятельствах несовершеннолетний наследник был бы мне только на руку, но уж больно эта сагарская девка хотела от меня избавиться… Надеюсь, я смог тебя убедить, что все мои действия были вызваны сильнейшей необходимостью, а бездействие в подобных обстоятельствах могло бы привести к очень печальным результатам. К тому же, ты очень сильно ошибаешься, Алексей Федорович, если думаешь, что я готовлю престол российский лично для себя! — он устало помотал головой. — Мне это вовсе не нужно. Все эти пафосные ритуалы и красивые побрякушки меня более не привлекают. Я отлично знаю цену всему этому. И на новом Поместном Соборе я буду настаивать на том, чтобы на престо взошел представитель рода Сумароковых. Я считаю, что ты станешь достойным императором, Алексей Федорович!

И светлейший князь Черкасский поклонился мне в пояс.