Бессмертная тьма

8

Декан Фэрис и Кидан подошли к дому, богатством и ценными породами дерева похожий на особняк с призраками. Но если другие дома напоминали Кидан одичавших домашних животных, у этого были сломаны зубы, а внутри поселилась опасная болезнь.

Девушка обвела взглядом окна, высматривая дранаика, который благополучно пережил гибель ее семьи. Не заключи Кидан сделку с деканом, она и этот дом спалила бы.

– Я ожидала, что дом больше, – хмуро проговорила Кидан, сравнивая дом с особняком Фэрисов.

– Твои родители отличались умеренностью. – Декан Фэрис просветлела лицом, разглядывая дом. – Я не была здесь много лет.

– Почему?

– Я вступила во владение своим домом, когда мне было двадцать. С того дня я не имею права входить в другие дома, имеющие владельцев. В настоящий момент Дом Адане не принадлежит никому. Это очень редкое стечение обстоятельств, и я рада его посетить.

Кидан в упор не понимала их традиции. Она обвела взглядом черную трубу и забитые сточные канавы.

– Я не помню этот дом, – проговорила Кидан, роясь в своих старых воспоминаниях.

– Ты и не должна помнить. Укслей не позволяет детям здесь жить. Все дети учатся в школе-интернате, куда вампиры не допускаются. По окончании школы они поступают сюда, чтобы получить высшее образование.

– Но если в Укслее так безопасно, почему вы сопровождаете меня?

– Потому что неделю назад Сузеньос Сагад рассчитывал унаследовать этот дом. Я опасаюсь того, что мы обнаружим внутри.

Когда они приблизились к дверному кольцу в форме льва, послышалась музыка. В ней были и ударные, и духовые инструменты, и вокал на иностранном языке. Дубовая дверь оказалась тяжелее, чем ожидала Кидан, и распахнулась вовнутрь так, будто петли нужно было как следует смазать. Кидан почувствовала запах старого ковра, на языке осела пыль. Дом одновременно казался и обжитым, и нетронутым с тех пор, как хозяева его покинули. Кидан понравилось это неожиданное проявление верности, стремление сохранить себя, не стирая свою историю. На какую-то безумную секунду Кидан представила себе, что на втором этаже увидит родителей.

– Вампиры не убираются? – спросила Кидан.

– В доме есть повариха, Этете. Так что ты не совсем одна. Этете очень тебе поможет. К сожалению, ее присутствие не нарушает условий завещания, так как она не наследница Дома Адане.

Наличие в доме поварихи не слишком утешало.

Стеклянные полки в каждом углу были заставлены антиквариатом и другими драгоценностями, которые при ближайшем рассмотрении оказались восточноафриканскими безделушками, возможно, с археологических раскопок. Кидан, хоть и эфиопка, родную культуру едва узнавала: еще один кусочек жизни, который был давно потерян.

Декан, с восторгом оглядывавшая картину, вскинула брови. Женщина в длинной юбке и кофте стояла среди руин рядом с мужчиной в широкополой шляпе. «Аксумский археологический проект, 1965», – гласила надпись внизу.

– Твои родные обожали находить потерянное. Так же сильно им претило расставаться с найденным. Аксумский археологический проект занимается городом, существовавшим в Северной Эфиопии в эпоху мудрецов. Многие уже не надеялись разыскать древний город Аксум, но твои предки были полны решимости его найти.

Они вошли в хорошо обставленную гостиную. Дранаика в ней по-прежнему не просматривалось.

Над камином висел огромный портрет, в малейших деталях изображавший пятерых нарядных людей. Во-первых, женщину, похожую на тетю Силию, в элегантном черном платье, с волосами, собранными в неряшливый пучок. Кидан помнилось, что нос у тети не такой формы. Рядом с женщиной были два седовласых пожилых человека, а в центре – улыбающаяся пара, он в костюме с иголочки, она в красном платье. Джун достались отцовские глаза, теплые и сияющие; Кидан – прямой нос и высокий лоб матери, придававшие ей строгий вид, даже когда она сама того не хотела. Распущенные вьющиеся волосы, рассыпающиеся по плечам, – тоже чистая Джун. Кидан потянула себя за кончики брейдов, жестких и негнущихся, как железо. Попытки сделать волосы послушными напоминали бой, в котором пало множество расчесок. Отец, похоже, понимал, как это мучительно, и сам коротко стриг плотные кудри. Каждая черта, унаследованная Кидан и Джун, просматривалась в этих незнакомцах. Портрет казался невероятно внушительным, таким живым, что Кидан захотелось плакать.

– Когда написали этот портрет? – Дрожащий голос выдавал эмоции Кидан. Родители казались такими… молодыми, примерно ее нынешнего возраста.

– На Празднике акторов лет шестнадцать назад. – Взгляд декана скользнул к надписи в углу, и ее тон слегка изменился. – Разумеется, работа Омара Умила.

Омар Умил… Откуда ей знакомо это имя? Оно упоминалось в книге тети Силии. Единственный человек, о котором тетя говорила с теплотой, ныне содержался в укслейской тюрьме Драстфорт. Вот еще одна тайна.

Огромным усилием воли Кидан заставила себя отвернуться, но, даже отворачиваясь, знала, что на обратном пути еще раз украдкой взглянет на портрет.

Вслед за звучащей все громче музыкой они прошли во что-то вроде общей комнаты с письменным столом и высоченным книжным шкафом.

Кидан тотчас бросило в сильный, будоражащий холод.

Посреди комнаты в строгий ряд выстроились несколько девушек. Все были с завязанными глазами и кровоточащими укушенными плечами.

– Джун! – шепнула Кидан, ворвавшись в затемненную комнату. Схватив одну из девушек, она сорвала с нее повязку. Вместо теплых карих глаз на нее растерянно уставились зеленые. Кидан отшатнулась. Она двигалась вдоль ряда, одну за другой освобождая девушек от повязок. В минуты отчаяния Кидан уже представляла себе такую сцену – Джун измученная, обескровленная. Страх стиснул Кидан горло, когда она добралась до последней девушки.

«Пожалуйста! Пожалуйста!»

Кидан наконец нашла Укслей и вошла в дом, где жил Сузеньос… Джун наверняка была здесь. Она должна была быть здесь. Пальцы Кидан дрожали слишком сильно, сорвать повязку не удавалось. Девушка сама стянула кусок ткани и обнажила ошарашенные черные – не медово-карие – глаза.

– Кто ты? – шепотом спросила она.

Покачнувшись, Кидан прижалась к стене и заставила себя сделать вдох.

Рядом с девушками трое играли за столом в карты. Один из них сидел спиной к Кидан, густые черные волосы, заплетенные в твисты, падали ему на плечи. Дранаики. Умей Кидан изрыгать пламя, она испепелила бы всех троих.

Декан Фэрис встала рядом с Кидан. Жалость в ее глазах превратилась в камень, когда она увидела вампиров. Двое из них тотчас вскочили – парень и девушка.

Лоб парня огибал позолоченный обруч, мускулистое тело обтягивала тесная рубашка. Он неуверенно улыбнулся:

– Декан Фэрис, мы не ожидали здесь вас увидеть.

Слова декана Фэрис едва уложились в рамки сухой формальности.

– За пределами зданий Южного Соста кровавый соблазн запрещен. Чья это была идея?

Темнокожая девушка легонько кивнула в знак извинения. На ней были жилет и жакет из бархатной парчи, у горловины приколот кроваво-красный цветок, волосы подстрижены в гладкое каре и убраны за ухо. Внешне она напоминала знатную даму викторианской эпохи.

– Прошу прощения, – церемонно проговорила она.

Декан Фэрис нахмурилась:

– Инико, я ожидала от тебя большего. Сообщи о случившемся Андреасу и передай, что на следующие три месяца вы лишаетесь права на кровавый соблазн.

Инико снова кивнула, без вопросов принимая наказание.

– Инико и Тадж, забирайте своих гостий и ждите меня в моем кабинете.

Тадж, молодой человек с золотым обручем, подошел к девушкам:

– Пойдемте, дамы. Возьмитесь за руки. Да, нам сюда.

Выходя из комнаты, Тадж подмигнул Кидан. Ноздри девушки затрепетали от отвращения.

Едва они ушли, декан Фэрис села на один из стульев лицом к вампиру, быстро собиравшему карты. Кидан осталась стоять у стены.

– Инико рассказала тебе об изменившихся обстоятельствах?

– О да, услышать от ближайших друзей, что меня вычеркнут из завещания, – такое не забудешь.

Голос вампира был знакомым, низким и насмешливым. С бешено бьющимся сердцем Кидан отошла от стены.

– Я решила, что так будет лучше всего. У нее талант тебя урезонивать, – проговорила декан.

– Да, пожалуй.

– А кровавый соблазн? Это впрямь была идея Инико?

– Она собирается найти мне пару. Не могу отказать ей в подобном желании.

Взгляд декана Фэрис упал на его рукава.

– Ты не носишь пин. Думаешь присоединиться к другому Дому?

Вампир вытащил из кармана серебряный пин в виде двух гор, заслоняющих друг друга, и приколол себе на рукав.

– Всегда Адане.

Фамилию Кидан он произнес с нужной манерностью и излишней фамильярностью.

Наконец вампир переключил внимание на Кидан, заставив ее замереть. Потухшие от времени глаза. Кожа, цветом слишком похожая на землю.

– Здравствуй, птичка.

У Кидан потемнело перед глазами, дышать стало трудно.

Вампир склонил голову:

– Убила еще кого невинного с нашей последней встречи?

– Так вы знакомы? – вмешалась декан Фэрис.

Вампир скупо улыбнулся:

– Я помог ей, когда она отчаянно в этом нуждалась. Но, боюсь, она относится к этому иначе.

– Ты должен был дождаться, пока я представлю вас друг другу, – неодобрительно проговорила декан Фэрис.

Вампир улыбнулся шире:

– Здесь так мало новых лиц. Я должен был удовлетворить свое любопытство.

Декан коснулась ладонью виска.

– Кидан Адане, это Сузеньос Сагад, вампир твоего Дома.

Когда дранаик снова посмотрел на Кидан, его улыбка стала напряженной, сквозь доброжелательную маску на миг пробилось неудовольствие. Кидан почувствовала себя той синей, недавно убитой птицей – уже мертвой и теперь брошенной в пучину адского пламени.