Бессмертная тьма

14

У Кидан появился сталкер. Шагая по кампусу, она второй раз за тот день, повернувшись, увидела темноволосого парня в черном, который стоял у деревьев и наблюдал за ней. Кожу головы закололо от многочисленных возможностей: он мог быть посыльным, который принес дневник тети Силии; он мог что-то знать про Джун, он мог быть репортером. Не успела Кидан выяснить, как парень растворился в толпе шаркающих ногами студентов.

Кидан покачала головой: наверное, у нее паранойя. Уже не первый раз она потрогала бронзовый пин у себя на рукаве. Эмблемой Дома Адане были две горы, заслоняющие друг друга. Кидан подумала, что это в честь их археологического прошлого. Ей хотелось снять пин, чтобы не иметь ничего общего с ним, но декан Фэрис сказала, что носить его обязательно. Бронзовые пины для только что поступивших, серебряные для окончивших курс дранактии, золотые для владельцев своих домов.

Все студенты и вампиры Укслея демонстрировали эмблемы своих домов в виде пинов, которые носили на рукаве или на груди. Кидан поймала себя на том, что смотрит студентам на рукава и рубашки – играет в игру «Кто из какого дома» и запоминает эмблемы.

– Адане! Я здесь, наверху, помоги.

Ноги Рамин в черных туфлях на низком каблуке свисали с ветки высокого дерева. На девушке была юбка в красную клетку, простая белая блузка и драные чулки. Пастельного цвета сумка со значком «Спасите диких лис» осталась под деревом.

– Мать твою, да ты издеваешься, – чуть слышно прошептала Кидан. Она подумала, что нужно уйти и позвать на помощь кого-то еще, но каковы были шансы! Она обнаружила Рамин в ситуации, похожей на свою, и это казалось таким невозможным, что Кидан приросла к месту.

– Что случилось? – потерла висок Кидан.

Рамин нервно засмеялась:

– Говорила же я тебе, что дранаик и актор должны поддерживать хорошие отношения? Я рассказала своей домашней дранайке о том, что стряслось с тобой, – в шутку, чтобы растопить лед, потому что она не очень меня жалует. Мол, она, по крайней мере, меня на крышу не сажает, потому что я боюсь высоты. А она пригласила меня на прогулку и… посадила сюда.

Существо в животе у Кидан гневно выпустило когти.

– Ты сообщишь об этом кому-нибудь? – спросила Кидан.

– Нет, нет, все в порядке.

– Почему нет?

– Не хочу создавать проблемы. – Рамин глянула вниз, потом быстро подняла глаза и стала смотреть прямо перед собой.

У Кидан было много вопросов. Самый очевидный – почему люди боятся вампиров, если декан столько говорит о мире.

– Рамин, поблизости нет лестницы. Придется спускаться как получится.

Рамин категорично покачала головой.

– Ладно, я просто останусь здесь.

– Я помогу тебе. Никуда не уйду, пока ты не слезешь.

Рамин не шевельнулась. Кидан вспомнила, что делала для Джун, когда той было страшно. Помогала игра «прогони страх, найдя то, что еще страшнее». Кидан вгляделась в стопку книг, вываливающихся из пастельной сумки.

– Слушай, Рамин, сегодня первая лекция по «Введению в дранактию», и я опоздать не могу. Тебе наверняка тоже не хочется.

Взгляд Рамин метнулся вниз, к книгам.

– Давай пойдем, а? Пока нас не отстранили от занятий за опоздание.

Рамин неохотно согласилась. Девушки решили действовать без спешки. Найти опору на коре оказалось сложно, поэтому Кидан велела соседке разуться. Используя рифленые чулки для дополнительного сцепления, Рамин спустилась вниз, а когда наконец добралась до травы, сдула упавшие на лицо кудри.

– Спасибо! Спасибо! – Она обняла землю.

Кидан изумленно покачала головой и помогла ей подняться.

– Что у тебя с лицом? – Рамин нахмурилась, ее глаза наполнились беспокойством.

– Ой. – Кидан коснулась своего лба. Он болел, но иначе и быть не могло. – Я ударилась, открывая заклинившую дверь.

Девушки вошли в просторный двор, и Кидан вытянула шею, рассматривая старые здания.

– По дороге я могла бы провести тебе экскурсию, – предложила Рамин.

– Не стоит.

Девушка помрачнела:

– Но я готовилась.

Кидан подавила вздох:

– Ладно.

Рамин просияла, доставая что-то из сумки.

– А еще вот, твое полное расписание и список предметов.

Кидан взяла листок.

Первый семестр

Студент: Кидан Адане

Дом: Дом Адане, факультет археологии и истории

Список предметов

Восточная Африка и нежить, отделение истории

Введение в дранактию, отделение философии

Мифология и современность, отделение философии

Список обязательной литературы

Тесфа Нардос, «Миграция: история дранаиков»

Демасус, Последний Мудрец, «Введение в дранактию»

Алама Уэстфин, «Черные боги и их дети»

– В Укслее много факультетов, но на факультете искусств четыре отделения. Отделение искусств, отделение истории, отделение иностранных языков и лингвистики и отделение философии. Вместе они образуют башни Арата, – объяснила Рамин, останавливаясь в центре травянистого двора.

Девушка показала на башни, окаймляющие пышный луг, каждая из которых венчала угол огромного квадрата.

– Они были спроектированы так, чтобы показывать время и расписание. Десятилетиями укслейские студенты искусств следовали образовательному циклу Резара. Когда солнце смотрело на первую башню, на отделение лингвистики и языков, они шли туда заниматься этими дисциплинами. Они были внутри, пока солнце не озаряло башню отделения истории, и так поочередно переходили в другие башни. Резар говорил, что философию лучше учить в сумерки: лишь насытившись искусством, литературой, предсказаниями будущего и историей, можно участвовать в познавательных дискуссиях.

Когда Кидан должным образом прищуривалась, она могла обманываться мыслями о том, что посещает нормальное образовательное учреждение с нормальными человеческими существами.

Но вот Кидан заметила в кампусе дранаиков, и надежда тотчас погасла. Они группами выходили из зданий Южного Соста, опознаваемым по чугунным воротам и леденящим душу шпилям. Декан Фэрис очень ясно дала понять, что смертным без приглашения туда входить запрещено, а самовольный вход чреват исключением.

Одну вампиршу Кидан тотчас вспомнила по первому дню в Укслее. Невероятно красивая, она была по-прежнему одета, как дама из высшего общества. Звали ее… Инико. Подруга Сузеньоса. Дранайка зло зыркнула на Кидан.

Девушка ответила тяжелым взглядом, сожалея, что при ней нет оружия. От бессилия зазудела кожа. Кидан подумала о Трех Запретах, держащих вампиров в узде, и оскалилась. Они тоже бессильны. Сказки и мифы были больше по части Джун, поэтому Кидан и сделала ей трехконечный шарм. Сердце екнуло: ей нужно было вернуть себе тот браслет.

В ответ Инико оскалилась на них. Точнее, на Рамин.

– Ты ее знаешь? – спросила Кидан.

Рамин отвела взгляд.

– Она один из дранаиков моего дома. Это она посадила меня на дерево.

– Ты могла серьезно пострадать,

– Я сама виновата, – проговорила Рамин, быстро шагая к башне отделения философии. Кидан шла следом. В определенные моменты Рамин сильно напоминала Джун – слабенькая, так и напрашивающаяся, чтобы ее похитили. Кидан стиснула зубы. Смертные в Укслее были окружены волками.

Башня философии блестела в полуденной дымке, когда студенты поднимались по ее ступеням. Кидан поднялась на лифте с нервными сокурсниками, но по дороге до аудитории 31 держалась от них в отдалении. Какие-то улыбающиеся девушки подозвали Рамин, и та исчезла, оставив Кидан входить одной.

Аудитория казалась мертвой, как старая фотография. В ней было семь окон, затонированных сепийным цветом, затемненных, словно в трауре. Как минимум сорок столов составили концентрическими кругами, а в центре аудитории ждал живой труп.

Единственным признаком жизни в профессоре Андреасе были его афрокосы. Четыре широких ряда кос аккуратно тянулись вдоль черепа и крепились черной заколкой. Волосы подразумевали рост, что-то человеческое. Впрочем, студентов он созерцал с невозмутимым достоинством монарха со старой картины, и Кидан изменила свое мнение. Ничего человеческого в этой аудитории не было.

– Вижу, многие из вас не прислушались к моему совету выбрать другой предмет. – В голосе профессора отчетливо слышалось недовольство.

Все стулья были заняты, а сидевшие на них ежились и ерзали.

Кидан хотелось исчезнуть за задним столом, но его уже заняли. Высокие окна и их неяркая коричневая тонировка глушили солнечный свет, делая столы холодными на ощупь.

Кидан пригляделась к учебнику. Слово «дранактия» складывалось из двух корней: от слов «дранаики», что значило «вампиры», и «акторы», что значило «люди».

– Несколько правил, – предупредил профессор. – Курс дранактии не следует традиционным методам преподавания, расписанию и системе оценок. Расписание и время наших занятий будет различаться в зависимости от событий дня. Каждому из вас позволяется по два пропуска по медицинским показаниям или немедицинским, угрожающим жизни обстоятельствам. Более двух пропусков будет означать немедленное отстранение от занятий.

Никто не возразил. Кидан вертикально подняла карандаш, протыкая блокнот. Она надеялась продержаться дольше, но от командного тона профессора и бесхребетности однокурсников ее бросило в жар. Целый семестр придется такое терпеть?

– В глубине аудитории вы найдете номера телефонов психологической помощи. Призываю вас пользоваться ими в случае необходимости. Потери жизней следует предотвращать, когда это возможно, чтобы они не затрудняли нас в будущем.

Кидан скривила губы. Даже их благие намерения в итоге служат их собственным целям.

– «Введение в дранактию» предлагает теорию и практическую работу по сосуществованию дранаиков и акторов, – продолжал профессор. – Основы курса были написаны Демасусом и Последним Мудрецом во времена древней цивилизации Аксума. Один из вас этот курс окончит. На церемонии вы сможете выбрать в компаньоны не более двух дранаиков и на следующий год сможете изучать «Закон дома: мастерство владения», чтобы завершить вступление в укслейское общество.

– Простите, сэр, – сказал один из студентов. – Кажется, я ослышался. Вы сказали, что только один из нас окончит курс дранактии?

Вопрос задал паренек с нежным веснушчатым лицом, который казался самым младшим в аудитории. Он из какого-то дома, упомянутого тетей Силией? Чтобы больше узнать о Сузеньосе, Кидан следовало подружиться с кем-то из студентов. Но ей не хватало терпения для поверхностных разговоров, помогающих незнакомым людям расслабиться. Кидан сразу переходила к расспросам, чем смущала людей. В этом она была специалист.

– Университет не позволяет мне не аттестовать всех вас. Как минимум один студент должен сдать экзамен, чтобы этот курс продолжал существовать.

Паренек нервно сглотнул, с беспокойством глядя на своего приятеля.

– Не считайте друг друга конкурентами. «Дранактия» написана сложным языком, с которого нужно аккуратно переводить. Вы разобьетесь на рабочие группы, члены которых компенсируют пробелы в ваших знаниях. – Профессор взял мел с доски. – Так, моральное учение дранактии можно разделить на три части. Если кому-то из вас известно, как они именуются, осчастливьте нас своими познаниями.

Из глубины аудитории послышался нежный, но до ужаса монотонный голос:

– Релятивизм, квадрантизм и конкордия.

Кидан повернулась посмотреть на девушку, но до нее было три круга столов, и разглядеть удалось лишь жакет-оверсайз.

– На ааракском, если можете, – попросил профессор.

– Sophene, Aarat и Koraq, – ответила та же девушка.

Профессор присмотрелся к ней с интересом.

– Sophene, Aarat и Koraq. Прозванные тремя отравами. Во время нашей работы одна из этих тем станет для вас непостижимой. Когда это случится, я вас отчислю.

Профессор подошел к изогнутым стенам и записал три темы для изучения.

– Чуть легче или, наоборот, сложнее должно быть оттого, что я не оцениваю никого по письменным работам. Ваше понимание будет измеряться неформальными вопросами, формальными обсуждениями и индивидуальными зачетами. На наших встречах вы будете рекомендовать, защищать свои идеи и оспаривать чужие. Тишина в этой аудитории подобна смерти – всеми силами старайтесь ее избегать. Рекомендую вам читать, чтобы расширять кругозор, но, если вы не в силах справиться с этим минимальным требованием, я с интересом посмотрю, насколько глубокую могилу у вас получится для себя выкопать. – Профессор следил за нами, как ястреб за добычей. – Приступим?

Тишина стояла такая, что Кидан слышала звук своего дыхания.

– Вот ваше первое задание, акторы. – Профессор сел на краешек своего стола, его кожа цвета красного дерева бронзовела в свете, льющемся из окна. – Каждый из вас знает, почему хочет окончить этот курс. Я не имею в виду ваши семьи и бремя наследия, речь о вас самих – чего вы надеетесь достигнуть? Напишите это на листе бумаги. Выразите одним словом, утомительно длинные предложения не нужны.

Залетали листочки: студенты бросились выполнять задание. Кидан даже ручку не взяла. Она не знала, какое слово объясняет ее пребывание здесь. По крайней мере, объясняет лично ей. Ответом всегда была Джун. Чего Кидан надеялась достичь на курсе сосуществования людей и вампиров? Неплохо было бы выяснить, как убивать дранаиков. Убийство. Месть. Поджог. Все, ведущее к смерти. Будущего у нее так и так не было, и Кидан не написала ничего.

Профессор Андреас попросил подписать листочки со словами, собрал их, а потом разбил студентов на пары, исходя из ответов, которые они дали. У Кидан заболело в груди. Она останется без партнера?

– Кидан Адане и Рамин Аджтаф! – объявил профессор Андреас.

Кидан насторожилась, глядя, как знакомая девушка в юбке в красную клетку и простой белой блузке направляется к ней, потому что все вокруг подсаживались к своим партнерам.

Аджтаф.

Дом Золота. Один из домов, о которых предупреждала тетя Силия.

– Еще раз привет. – Голос Рамин звучал серьезно.

Кидан внимательно осмотрела ее:

– Привет.

– Ты тоже ничего не написала? – шепотом спросила Рамин, и когда Кидан кивнула, в ее голосе появилась капелька грусти. – Нашего полку прибыло.

Кидан вопрошающе насупила брови и всмотрелась в винтажные часы Рамин. На ремешке красовался золотой пин, которого она прежде не замечала: тонкая золотая башня. Эмблема Дома Аджтафов.

– Над темой «релятивизм» вы будете работать с партнером. Друг без друга работу не сдадите, и нет, партнеров менять нельзя, – предупредил профессор. – Я дам вам минуту познакомиться.

Кидан была в полном замешательстве. Как нормальные люди справляются с такими ситуациями? Наверное, болтают ни о чем. «Ты рада новому учебному году? Какой у тебя любимый цвет? Какого дьявола ты делаешь на курсе, который навсегда привязывает тебя к вампирам?» Пожалуй, последний вопрос не подойдет.

Рамин наблюдала за Кидан, чуть ли на забавляясь, и ждала, когда она заговорит.

«Да пошло оно!» Спросить Кидан хотелось лишь об одном.

– Что тебе известно о Сузеньосе Сагаде?

Рамин разом помрачнела.

– О нем всем известно. – Девушка убрала вьющуюся прядь за ухо.

Кидан понизила голос,

– Я слышала, он творит что-то ужасное с девушками.

Рамин вытаращила и без того огромные глаза:

– Кто тебе это сказал?

– Никто, это так, сплетни.

– Ну, это неправда, – быстро отозвалась Рамин, оглядываясь, дабы убедиться, что никто не слышал, потом села поудобнее, случайно обнажив ключицу. Там на коричневой коже краснела точка укуса.

Кидан насторожилась:

– Эй, ты в порядке?

– Что? – Рамин проследила за ее взглядом и поправила блузку, спрятав гусиную кожу. – Да, я в порядке.

Кидан вспомнились девушки с повязками на глазах и укусами на плечах. Спина у нее покрылась холодным потом.

Голос Кидан зазвучал, как из ада:

– Это Сузеньос тебя так?

Рамин замерла, потом в ее глазах мелькнула злость.

– Он ничего мне не сделал, и не стоит верить всему, что слышишь. – Дрожащими пальцами Рамин потянулась к учебнику. Тревожный звоночек зазвенел еще громче. Кидан бездумно протянула руку, чтобы успокоить ее нервы, и удивилась до глубины души: кожа напарницы была холодной как лед.

– Тебе нужно носить что-то потеплее, – сказала Кидан, показывая на наряд Рамин.

– Да, – шмыгнула носом та. – Вечно я забываю.

Девушки погрузились в странное молчание: ни та, ни другая не понимали, как перейти к обсуждению, которое им следовало вести. Рамин и Сузеньос как-то связаны?

Согласно дневнику тети Силии, в Доме Аджтафов было более двухсот дранаиков. Тут в глубинах сознания Кидан возник навязчивый вопрос. Что случилось с дранаиками, прикрепленными к Дому Адане? Почему остался лишь Сузеньос Сагад?

Не успела она задать другие вопросы, как профессор Андреас снова привлек к себе внимание.

– Давайте начнем с основного вопроса. Мораль – это нечто врожденное или же она возникает под влиянием?

Руку не поднял никто.

– Если продемонстрируете смелость, я, возможно, воздержусь от того, чтобы отчислить вас всех на первом же занятии. – От его снисходительного тона у Кидан закололо кожу. – Нет желающих? Надо же, как мало у вас мыслей!

Рамин съежилась, когда старые глаза профессора остановились на ней. Не успев осознать, что делает, Кидан заговорила:

– Люди – продукт влияния. Мы во власти нашей семьи, тех, кого любили и потеряли. Мир решает, кем мы становимся вне их контроля. Так что мораль возникает под влиянием.

Тень профессора упала на ее стол.

– Получается, ты ничем не отличаешься от животного.

Кидан подняла голову и заглянула в неподвижные глаза, от их близости в ней так и бурлила ненависть.

– Животное убивает, не чувствуя ни раскаяния, ни презрения, – проговорила она. – Единственная человеческая мораль – размышление и раскаяние.

– Интересная гипотеза. Что у тебя за источники?

Кидан потупилась. Источников у нее не было.

– Без критического анализа и доказательства мысли ничтожны. Прежде чем озвучивать свои идеи, найдите тех, кто их поддерживает.

Язвительность слов профессора росла с каждой секундой. Мгновение спустя раздался монотонный голос девушки, которая говорила раньше:

– Я согласна. Мораль возникает под влиянием.

– Источник? – Профессор Андреас поднял подбородок.

– Первый суд над Оджираном.

– Интересный временной период. Продолжай.

– Оджирана посадили в тюрьму, обвинив в том, что он соблазнил и убил жену своего друга. Прежде чем умереть, он оставил другу стихотворение.

– Ты знаешь это стихотворение?

– Знаю.

Голос у девушки был совершенно бесцветный – ни интонации, ни ритма. Таким даже книгу нельзя вслух читать, не то что стихотворение. Взгляд Кидан переместился на деревья за окном, но далеко ускользнуть не успел. На первой же строчке стихотворения ее внимание вернулось в аудиторию.

– Если источник ненависти – мой глаз, выколи его. Если ненависть останется, выколи второй. Если она и тогда не замолкнет, отрежь мне язык. Если она и тогда не застынет, переломай мне кости. Если она и тогда не погибнет, взгляни на свои руки. Если она под кожей не у меня, а у тебя; если она в глубинах твоей души, очистись. Очистись, мой друг. И надеюсь, ты присоединишься к нам на небесах.

Воздействие слов было невероятным. Буквально на доли секунды у голоса девушки появилась другая каденция. Он стал запоминающимся, дрожащим, будто девушка излагала собственное дело в суде.

– Сомневаясь в том, не зря ли отправил Оджирана на смерть, его друг обезумел, не в силах узнать правду о том, кто соблазнил и убил его жену. Посвятив дальнейшую жизнь тому, чтобы избавить мир от блудниц и прелюбодеев, он стал известен как Длань Неверности. Таким образом, его мораль оказалась под огромным влиянием оставленного ему письма.

Грифель карандаша Кидан сломался на мелкие кусочки. Она украдкой оглянулась, медленно-медленно ведя глазами по полу. На ногах у девушки были берцы с черными шнурками. Кидан осмотрела их, представив, что жесткие выступы подошв давят, словно дорожный щебень.

По крайней мере, девушка не казалась хрупкой. Хрупкость для Кидан была болезнью. Она заражала изнутри, сводя с ума, пока не находился способ ее излечить.

С неожиданным грохотом около берцов упала ручка. Кидан увидела и отложила в памяти кое-что еще – полуперчатки, красивые кисти.

– Кто это? – шепотом спросила она Рамин.

– Ой, это Слен.

Слен. Само имя резало язык так, что Кидан хотелось коснуться губ и проверить, нет ли на них крови. Или так подействовали слова Слен, то стихотворение.

– Она из семьи Кварос, – сообщила Рамин. – Они владеют консерваторией.

Кварос. Еще одна важная семья, о которой предупреждала тетя Силия.

Кидан понизила голос, скользнув взглядом к ушибленному плечу Рамин. Ей требовались ответы на другие вопросы.

– Давай завтра поработаем над нашим проектом в кофейне «Уэст корнер»? Встретимся около полудня?

После недолгих колебаний Рамин кивнула. Когда профессор Андреас завершил лекцию, дав задание изучить историю о Весах Совейна, Рамин первой выскользнула из аудитории. Казалось, ей не терпится избавиться от Кидан.

Кидан выдохнула. С навыками общения у нее проблема. Но так бывает, если целый год разговаривать только с мебелью.

Она стала обдумывать новый план. Создать рабочую группу с Рамин Аджтаф и Слен Кварос и постараться выяснить, какую роль их Дома сыграли в упадке ее Дома. И, что важнее, почему они способствовали упадку. Из ревности, мести, желания присвоить собственность? Каким богатством обладал Дом Адане, чтобы вызвать такую ненависть?

Тетя Силия, наверное, посоветовала бы держаться от них всех подальше. Остаться в живых. Если эти именитые Дома поймут, что она вынюхивает, им не составит труда сделать так, чтобы Дом Адане вымер окончательно. Кидан медленно выдохнула. Ей нужно было лишь сблизиться с парой студенток, улыбаться, а не морщиться, поработать над своим тоном. С ее губ сорвался стон.

Если те Дома не убьют ее по каким-то своим причинам, то наверняка прикончат за отсутствие всякого обаяния.

«Дом Кваросов, шерстянники, скромные пастухи, согревавшие другие Дома одеялами.

Семья фермеров, знавшие землю как свои пять пальцев, они трудились в поте лица, борясь с голодом в Укслее. Это Дом Фермы».

«За последние десять лет Дом Кваросов поднялся в рейтинге семей быстрее, чем любой другой. Целыми поколениями они плелись в хвосте, но недавно переключили бизнес на музыку, разорвали партнерство с Домами-аутсайдерами и понемногу выбиваются в лидеры. Кваросы амбициозны, а амбиции опасны.

Крысы-Кваросы воруют. Известно, что они уводят дранаиков из других домов. За последние годы несколько наших вампиров переметнулись в Дом Кваросов. Внимательно следи за Кваросами. Вероломство у них в крови».