БигЭд, или Дадли Дурсль и первый год волшебства

Глава 4: Предатели крови

Я молча отобрал кекс. Спрашивает!

И тут же откусил кусочек — обожаю шоколад, и кекс вкусны…

— Не нажрался? — на отмажь ударил голос рыжего старосты. — С твоим весом я бы поостерегся. Идемте уже!

Рыжий, кажется, был в бешенстве. Но мне было плевать, все что хотелось это затолкать кекс в руке ему в глотку или хотя бы впечатать в его личико и размазать, втереть. Гад рыжий! Но рука Драко вцепилась в мой локоть, удерживая, а староста уже развернулся к нам спиной, и пошел вперед. Я выдохнул сквозь сжатые зубы…

— Ну, погоди… — прошипел я себе под нос, поклявшись отомстить этому предателю крови.

— После, Биг, — так же негромко шепнул Малфой. — Мы научим этого Уизела не открывать рта и держаться от нас подольше.

Уизел? Подходит… я согласно кивнул, затаив обиду. Где то там, глубоко внутри, я понимал злость старосты. Мало приятного когда тобой командуют, выставляют за дверь и заставляют, как идиота, стоять под дверями, изображая сторожевого пса. Но… зря он на меня лаял.

Зачирикает.

Мы без приключений и молча добрались до башни факультета. Разнесчастный кекс я бросил какой-то крысе, что пряталась в темном углу рядом с портретом толстой дамы у входа. Пусть покушает. Крысе нелегко найти такую вкуснятину…

— Расскажешь мне о военном лагере? — спросил Драко, когда мы поднялись к себе.

— Давай завтра? Спать хочу, — буркнул я.

Не то, чтобы было очень поздно. Но не хотелось говорить и кого-то видеть. А потому я забрался в кровать и задернул полог. Сразу стало тихо, все звуки будто отрезало. Так как комната была одна на всех, пологи на кроватях были зачарованные. Хочешь побыть один в тишине, или раньше лечь спать — задерни полог с обоих сторон, никакой шум не помешает. Уже под пологом я снял ботинки и швырнул их из-под тяжелой ткани. Хотел лечь прямо так, на не разобранную кровать, но вовремя вспомнил о зелье Снейпа. Вот было бы да, раздави я его!

Вытащив из кармана, откупорил деревянную пробку и с любопытством понюхал. Пахло приятно, чем-то карамельным. Пожав плечами, сделал глоток. Горло обожгло ядреным перцем чили. Вытаращив глаза, судорожно схватился за горло одной рукой, забыв как дышать.

Птичье молочко, да?!

Гад!!

Горло вскоре онемело, и меня отпустило. Выдохнув, закрыл флакон и вылез из кровати, поставив зелье на прикроватную тумбочку. Драко уже в комнате не было. Наверно, в душ пошел… раздевшись, лег спать. Неожиданно стало жаль кекс.

… утром я затаился, выжидая подходящий момент для мести. Я старательно не смотрел на старшего Уизли, но держал уши на макушке и лишь изредка бросал на него взгляды. Мне нужно был лишь один миг, чтобы он отвлекся в Большом Зале за едой. К моей радости, к надутому старшекурснику подошла какая-то девчонка.

— Уизли! — окликнула она рыжего. — Профессор МагГонаголл собирает всех старост после уроков в своем кабинете.

— Хорошо, я понял, Кристалл, — тут же отреагировал Уизли, отставив сок в сторону.

Девушка кивнула, и направилась к своему столу. Но рыжий явно не хотел, чтобы она так быстро ушла.

— Пенни! — он поспешно встал, чтобы остановить её.

Что же, у него это получилось.

— Моя фамилия Кристалл, Уизли! — сказала она, резко развернувшись. — Или ты забыл?

После этого она просто отвернулась и пошла дальше.

— О, кто-то ей не нравится, Перси… — издевательски хмыкнул один из близнецов.

— … какое несчастье! — подхватил другой.

— Заткнитесь! — тут же огрызнулся Перси, плюхаясь обратно на лавку.

Пока он прожигал взором красотку, я вполне успел на глазах других рыжих немного капнуть в его кубок своего зелья. Судя по рожам близнецов, они горели желанием узнать, что случится с братцем и не подумают меня сдавать. Единственно, кого я опасался — это Грейнджер. Но наша заучка сидела с книгой, и ничего не видела кроме нее — даже тост в своей руке. Самое смешное, она даже не заметила как на ее пустой тост один из близнецов ловко положил ложечку жидкого джема, а когда она взяла второй, повторил это действо. Драко изумленно смотрел на него, переводя взгляд на Гермиону.

А остальным и дела не было до нашего края стола, и я спокойно, с предвкушением смотрел, как рука Перси Узли взяла свой кубок с соком. Он расстроено сделал глоток и тут же поперхнулся, выпучив глаза. Красивые у него глазки… круглые.

— … что за… — провизжал он по-птичьи и тут же испуганно схватился за горло. — Что вы сделали?! Чирррви!

— Аха-ха-ха! — хохот раздался со всех сторон, и потешались само собой над вскочившем рыжем.

Близнецы ржали не скрываясь. Пенелопа Кристал за соседним столом, прятала в ладонь улыбку.

— Ненавижу вас! Ненавижу! — провизжал-прочирикал староста, выскакивая из-за стола.

Мне показалось, или он чуть не разревелся?

Да ладно!

И тут мой взгляд упал на преподавательский стол. Я икнул, оценив многообещающий взор крестного Малфоя. Заклюёт! Ой-ей, чей-то надо делать… он же не за рыжего так переживает, а за зелье! Чего же делать, а?

Надо извиниться. Подлизываться я терпеть не могу, но отец всегда говорил, что хорошее отношения это инвестиции в будущее. Не надо мне ссор с преподами! Мне здесь семь лет загорать. Что же делать…

Целый день ломал над этим голову, пропустив мимо ушей половину лекций. Все одно, пока ничего важного не говорят. А вечером обнаружил Невилла в спальне, стоящего на карачках и наполовину скрывшегося под кроватью.

— Нев? — позвал я.

Послышался глухой удар — Нев дернулся, ойкнул и вылез из-под кровати, морщась и держа в руках большую бородавчатую жабу.

— Ух, ты! — оценил я. — Какая огромная! Это же… Rhinella marina, да?! Круто!

— А ты откуда знаешь? — поразился Невилл.

— Да ты что! Это же самая большая ядовитая жаба! Морские жабы славятся своим ядом, он может вызвать конвульсии и остановку сердца. А так же временную слепоту и резкую боль, впитываясь через кожу и слизистую.

Невилл выронил жабу, позеленев.

— Ты не врешь?! — в ужасе спросил он. — Этого не может быть, его мне подарил дядя Элджи..

— Хороший дядя, — оценил я. — Если что, ты можешь убить всех своих врагов, используя эту жабу.

Судя по лицу Невилла, это его не обрадовало. Он смотрел на утробно квакнувшую жабу с таким отчаяньем, что я даже нахмурился.

— Нев, ты чего?

— За что он так, а? — тихо спросил Невилл. — Почему он хочет меня убить?

Я обалдел.

— Кто? Дядя?

— Он меня из окна выбросил, — Невилл сгорбился. — Сказал бабушке, что проверял… сквиб я или маг… а потом с пирса сбросил… а я плавать не умею! А теперь… это!

Невилл вскочил, и отчаянно схватив жабу в руки, подскочил к окну, распахивая его.

— Стой! — я рванул вслед за ним, выхватывая из его рук жаба. — Подожди, не надо!

— Не нужен он мне! — заорал Невилл мне в лицо.

— Нет, нужен! — возразил я, прижав жаба к своей груди. — Давай проучим твоего дядю! Чтобы он больше к тебе не лез!

— Как?! — спросил Невилл.

Драко, что сидел с учебником на кровати, поддержал меня:

— Я знаю. Пошлем ему подарочек.

Как оказалось, дядя Элджи был довольно известным магозоологом и его любовь к земноводным соотносилась с такой же известной страстью к орехам в шоколаде. А такой пакетик был у Драко в корзинке со сластями, что передала ему мама. Можно было быть уверенным, что старый мерзавец не станет ими делиться ни с кем. Я держал жаба, а Драко открыв ему пасть ловко с помощью серебряной ложки из набора для зелий, нажал на ядовитые железы и добыл немного яда. Одно шоколадное драже Драко щедро помазал этим ядом. С помощью легкого заклятья, ставшее было липким драже высохло и вновь выглядело исключительно шоколадным.

— Не помрет? — поинтересовался я.

Драко покачал головой.

— Нет, но в Мунго попадет. Там его сразу вылечат. Ни один маг не умирал от яда жабы. Одно время жабы были очень распространены, как фамильяры и домашние любимцы. Так что дядя Элджи разве что позеленеет, когда выпьет противоядие. На месяц.

Я оценил грядущую месть. Невилл молча протянул Драко письмо с адресом. Рад он не был, скорее полон холодной решимости наконец поквитаться. Не знаю, что он писал, но лицо у него было очень злое. Малфой всунул письмо в футляр на лапе своего филина и тот, зловеще ухнув, сорвался с подоконника в полет. Мы молча проводили его взглядами.

— Биг? — вопросительно окликнул меня Невилл.

— Да?

— Можешь… отнести его куда-нибудь, а? — эхом попросил Невилл.

Я понял о чем он. Со вздохом кивнул, и, взяв жаба, пошел на выход. Кому-то передарить жабу не вышло бы. Просто выкинуть? Можно было отнести к озеру у замка, его берег порос камышом, а замковые ворота еще не закрыли. До отбоя еще час.

Поудобнее перехватив жаба, направился туда. Но почти сразу передумав, вернулся в спальню. Завернув жаба в гриффиндорский шарф, как бы связав, я написал пару строк и помчался в сторону школьной совятни.

… связанный шарфом квак лежал на столе и походил на рождественский подарок.

«Сэр! Хочу поблагодарить вас за зелье и извиниться за перевод его на Уизли. Он сказал мне меньше жрать, я не сдержался. Жаб очень ядовитый и очень полезный. Надеюсь, вы его полюбите»

Подписи не было, но расцветка шарфа не оставлял простора для гаданий.

Профессор зельеварения непередаваемо посмотрел на жаба и взял в руки скальпель.

— КВА — АА!!

На следующий день, мы зевая добрались до Большого Зала. В самый разгар завтрака влетели совы, и одна из них сбросила прямо в тарелку Невилла красный конверт.

— Вопиллер! — в ужасе воскликнул он.

— Что…? — я не успел договорить.

Конверт взлетел над столом, раскрылся и возопил:

— НЕВИЛЛ! Я КРАЙНЕ ТОБОЙ НЕДОВОЛЬНА! КАК ТЫ МОГ ОТРАВИТЬ ДЯДЮ?!

Невилл попытался спрятаться под стол.

Не вышло.

— … ЭТО ХУЛИГАНСТВО! ГРИФФИНДОР ЭТО ДИАГНОЗ! Я… ТАК ТОБОЙ ГОРЖУСЬ!!

Конверт самоуничтожился, осыпавшись на клочки. Невилл обалденно огляделся.

Близнецы показали ему большой палец.

В первые дни мы почти не пересекались со слизерином. Я радовался — свобода от Поттера!! Но радость была не долгой. На третий день я посмотрел в расписание и убедился — почти все пары со слизерином! А значит, с Поттером.

Я так и не смог понять, с чего его обзывают «героем». Куда ни пойдешь, только и слышишь «…ты видел Поттера?». Ну, видел… десять лет почти каждый день видел, и что?! Я вначале хотел всем рассказать о кузене, чтобы не обманывались… но прикусил язык. С фанатами лучше не спорить, они все одно тебя не услышат. Психи.

Поморщившись, я припомнил слова отца о том, что пятница самый трудный и нудный день. Вроде бы последний день перед выходными, но он тянется, тянется… и только и жди неприятностей. Он был прав.

Первой парой были зелья. Первые в этом учебном году у нашего курса. Уж насколько я не почитатель учиться, но ударить в грязь лицом в первый же урок у крестного Малфоя не хотелось. Я еще даже не знал, как он отреагировал на подаренную ядовитую жабу. Сколько бы я потом не косился на преподавательский стол, он сидел грозовой тучей. Но таким он был и до этого. Короче, не желая рисковать я прочел первый параграф с ведением в зельеварение. Пролистал учебник и с сомнением отложил. Очень это напоминало кулинарию — котел, варка, ингредиенты… разные ножи и половники. Таблицы совместимости продук… ингредиентов!

Готовят — женщины. Да, многие великие повара мужчины, но почти везде и всегда готовит дома кто? Правильно, мама.

У нас готовил и Поттер.

Салаты в основном. И яичницу с беконом, потому как испортить это надо очень сильно постараться. К более сложным вещам мама его не допускала. Чревато, знаете ли… а меня даже близко не подпускали. Потому как я не мог удержаться, чтобы не положить в рот кусочек тоста, помидорки… бекона…

И вот теперь похоже мне придется этим заниматься. Готовкой.

Мной овладело дурное предчувствие. Невилл тоже заранее приуныл, и один лишь Малфой был бодр и счастлив, только и рассказывая какие зелья он уже варил. И которые даже получились. Его разглагольствования слушал весь наш курс. Грейнджер еще и вопросы уточняющие ему задавала, чем невероятно льстила Драко. Он таким важным стал, даже щеки надул, задрав нос к верху.

Мол, вот я какой знатный зельевар!

Всей толпой мы ввалились в коридор перед классом зелий, где уже были слизеринцы. Очень занятые, они даже внимания на нас не обратили. А зачем? У них было развлечение — рыжий Уизел-младший метался между тремя мальчишками, молча пытаясь отобрать у них волшебную палочку, которую те со смехом перекидывали друг другу. За этим с обидным смехом наблюдали девчонки. Крэбб и Гойл старательно показывали другим спины, и слишком громко обсуждали последний матч по квиддичу. Но по их лицам было видно, как им не нравиться происходящее за спиной.

Поттер стоял в стороне и молча смотрел за «игрой». Нехорошо так сощурившись и склонив голову.

В школе Поттера звали «Шнырь», потому как шнырял, незаметно пробираясь куда угодно. На уроках он не отсвечивал, в игры старался не вступать, а на уроках физкультуры сидел на скамье запасных, притворяясь больным. Никогда не забуду, как в меня со всей дури запулили мяч прямо в лицо, а этот в голос смеялся:

— Мяч попал в мяч! Ха-ха-ха…

Вот и сейчас, я видел что Поттер наслаждается происходящим. Ему нравиться это унижение. Он не улыбался, но я буквально чувствовал его удовольствие — жадное, душное… кулаки сжались сами собой. Я выступил вперед, перехватывая поднятую над головой слизеринца-игрока палочку Уизли, вырвав ее из его хватки.

— Эй! — слизеринец обернулся и, увидев меня, сдулся. — Грифы пожаловали…

Как же мне хотелось врезать ему! И Поттеру в стороне! Кто бы знал!

Но вместо этого я шагнул к красному Уизли и протянул ему палочку.

— Держи, — сухо сказал я.

Он буквально выдернул ее из моих пальцев.

— Ой, бедненького Уизли грифы защищают… — гнусно просюсюкала черноволосая девчонка, со вздернутым носом.

— Оставьте его в покое! — голос у меня опасно сел. Когда я злюсь, это часто бывает.

Слизеринец-мулат (красивый, как большинство полукровок) вальяжно усмехнулся.

— Что ты сказал, грифф?

— Я сказал — оставьте его в покое, — зло ответил я. — Что он вам сделал?

— О, я даже не знаю, что сказать… — развел руками мулат. — Думаю, в том, что существует. Что он вообще есть… жалкий предатель крови. А ты его защищаешь? Эй, Рон… хочешь, чтобы ОН тебя защищал, а?

Гнусная улыбочка обращенная к Уизли, что стоял, задыхаясь у стены.

— Да пошли вы! Не нужна мне его помощь! Паршивого грязнокровки-вора! — заорал он.

Мой кулак впечатался прямо в нос рыжего Уизли, тот схватился за нос, отшатываясь, и свалился на пол на свой тощий зад.

— Пятьдесят баллов с гриффиндора, за магловскую драку, — раздался голос профессора зелий. — Уизли, встать.

Рыжий, скуля, глотая слезы, встал. Из разбитого носа текла кровь, и выглядел он так жалко, что мне стало противно. И от него, и от себя.

— Эпискей, — палочка в руках профессора сделал неуловимое для моего глаза движение и Рон глухо вскрикнул.

На лице Снейпа не дрогнул даже мускул. Он развернулся к остальным ученикам.

— Все в класс, живо! Дурсль, отработка в восемь сегодня.

— Да, сэр, — выдавил я.

За руку потянула Гермиона и я нехотя пошел в класс зелий. Все расселись по партам, последними вошли Уизли и профессор, что отрывисто приказал рыжему умыться у раковин в конце класса. Там у стены стояла куча старых котлов. Наверно там надо мыть свой инвентарь после уроков… Вдоль всех стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные. Мой взгляд тут же прикипел к ним.

Но профессор Снейп резко ударил ладонью по трибуне, заставив меня вздрогнуть.

— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он. — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил Снейп. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.

После этой короткой речи царившая в классе тишина стала абсолютной. Снейп говорил почти шепотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово. Его голос зачаровывал, и я подобрался, отчаянно желая показать, что не такой уж и болван, как выгляжу. Рядом заерзала Грейнджер, мучимая тем же желанием.

— Поттер! — неожиданно произнес Снейп. — Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?

«Измельченный корень чего с настойкой чего?» — обалденно повторил я про себя.

Поттер смотрел на профессора с плохо скрытой досадой и злостью.

— Я не знаю, сэр.

— Хорошо, Поттер… попробуем еще раз… если я скажу принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?

Гермиона рядом отчаянно тянула руку. Драко рядом со мной еле заметно покачал головой, говоря ей этим не делать этого. Но девчонка будто не замечала его.

— Я не знаю, сэр, — процедил Поттер.

— Так, так… Очевидно, известность — это далеко не все, — Снейп упорно не желал замечать поднятую руку Гермионы. — Хорошо, Поттер, а в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха?

Гермиона, не в силах больше сидеть спокойно, встала, вытягивая руку к потолку.

— Я не знаю, — тихо произнес кузен. — Но мне кажется, что Грейнджер это точно знает, почему бы вам не спросить ее?

Вокруг послышались смешки. Я только поморщился. Поттер сейчас нарвется, как всегда. И Гермиона тоже…

И я был прав.

— Сядьте! — рявкнул Снейп, на миг обратив внимание на Грейнджер. — А вы, Поттер, запомните: из корня асфоделя и полыни приготавливают усыпляющее зелье, настолько сильное, что его называют напитком живой смерти. Безоар — это камень, который извлекают из желудка козы и который является противоядием от большинства ядов. А волчья отрава и клобук монаха — это одно и то же растение, также известное как аконит. Поняли? Так, все записывайте то, что я сказал!

Все поспешно схватились за перья и зашуршали пергаментом. Но тихий голос Снейпа перекрыл поднявшийся шум.

— А за ваш наглый ответ, Поттер, отработка сегодня у Филча!

Я мог только порадоваться, что отработка будет без него.

Рано я… радовался.

А урок продолжался…