Братья по крови. Книга седьмая. Время разбрасывать камни, и время собирать их

Глава 15

Глава пятнадцатая.

Бывает ход мысли, бывает и полёт. А у меня сплошная пробуксовка на месте.

Фортуне я давно не верю.

Она обманывает часто.

Жизнь, в основном, одни потери.

И впереди не видно счастья.

05 июня. 1974 год.

СССР. Москва. Новогиреево.

«Нас утро встречает прохладой…» Так что ли пелось в старой советской песне? Лето в самом начале. На календаре пятое июня. А за окном противный дождик. И не тот, что называют грибным, после которого яркое солнышко пробивается сквозь рваные тучи. А тот самый, который с грозой… Но в стихах Фёдора Тютчева он обычно в начале мая, а вовсе не в начале июня.

— Погода сегодня на редкость хороша… — словно озвучивая мои мысли, высказался Лёшка. — Думаешь, что Авдеев сегодня пришлёт за нами машину?

— А хрен его знает, товарищ майор. — меланхолично откликнулся я, не делая никаких попыток выбраться из-под одеяла.

— Сам ты — «майор». — огрызнулся братишка.

— Подполковник. — поправил его я.

— Да какая, в жопу, разница. — буркнул Лёха. — Пацан ты ещё желторотый. Зелёный, как хрен у лягушки…

— Я, пожалуй, расстрою тебя, брат. Ты плохо разбираешься в половой жизни земноводных. У самца лягушки нет никакого хрена. Самка мечет икру в воду, а самец из клоаки оплодотворяет её.

— Вот я и говорю, что всё идёт как-то через жопу.

— Да ну тебя. И так настроение… дождливое.

Откуда-то из-за дверей раздался бодрый голос тёти Наташи:

— Мальчики! Пора вставать. Завтрак уже готов.

— Чур я первый в ванну. — подскочил, как ужаленный, Лёшка, и ускакал умываться…

— Мистер Торопыга! — пробурчал я. лениво поднимаясь.

А настроение и на самом деле было унылым, сродни дождливой погоде за окном.

Зато завтрак сразу поднял моё настроение. Тётя Наташа на кухне просто волшебница. Лёха тоже поглощал завтрак со здоровым аппетитом. В общем, мы так увлеклись завтраком, что даже и не заметили, как в коридоре появился Авдеев. Похоже, что у него был свой ключ от этой квартиры, так как в дверь никто не стучался и не звонил. Иначе бы его появление не было бы для нас таким неожиданным.

— Приятного всем аппетита! — бодрым голосом пожелал он нам.

Я искренне позавидовал его этой утренней бодрости. Мы, только недавно проснувшиеся, хоть и уже приняли на грудь немалую дозу вкусной и сладкой рисовой молочной каши, но всё ещё одной ногой были там, в долине снов…

Вечная война противоположностей. И я это сейчас не про борьбу добра и зла, тьмы и света и всяких там иней и яней… Я про вражду сов и жаворонков.

Жаворонки правят миром. Они обозначили раннее утро, как время достаточной для пробуждения от сна. Вот лично я с удовольствием бы просыпался в полдень или позже. Зато вечером, стоит только солнышку зайти за горизонт, эти ранние птички уже стремятся улечься в гнёздышке. А у меня наоборот наступает период наибольшей активности. И я в ночь-заполночь готов что-то делать, творить и общаться. Но в это время большинство людей уже спят. Потому что именно жаворонки и составляют большинство…

— Наташенька! Накормишь меня!

— Конечно. — улыбнулась наша кормилица. — Присаживайся!

— Мы уже поели. — сообщил Лёшка, делая попытку встать из-за стола.

Полковник на него глянул, и Лёха сразу передумал. А тут и тётя Наташа слегка подсуетилась.

— Может добавки, Лёшенька?

От добавки брат не отказался. Да и я с удовольствием к нему присоединился. Ожирение нам с ним не грозит. Все лишние калории сгорят в одночасье. Тем более, если память мне не изменяет, нам скоро предстоит поездка на море. Хотя при новых обстоятельствах она может и не состояться. Ведь теперь у Особого отдела нет необходимости проверять нас на боеспособность. Правда знает об этом только Авдеев. Но я думаю, что у него хватит рычагов для управления неповоротливой бюрократической машиной. Да и вряд ли бюрократия главенствует в Особом отделе. Когда надо, решения принимаются быстро, и действия сотрудников не ограничены рамками строгих, но порою вредных и бессмысленных инструкций, спущенных сверху. Главное, чтобы спецслужба не скатилась до уровня опричников, творящих беспредел по своему хотению.

— Ну что, готовы? — спросил Авдеев, быстро по-военному прикончив завтрак.

— А мы, как пионеры: «Всегда готовы!» — игриво ответил ему Лёшка.

— И какие у нас планы на сегодня? — всё же попытался уточнить я.

— Планов у нас, как всегда, громадьё.

— Огласите весь список, пожалуйста! — снова глумливо проговорил Лёшка фразу из старой комедии.

— Весь список? — похоже, что полковник нынче не склонен к юмору. — Можно и весь список. Но давайте всё по порядку. Первым делом надо определиться с вашим дальнейшим обучением.

— Опять в школу? — напрягся Лёшка.

— Зачем? Школу вы уже, считай, что закончили. Да и годиков вам мы прибавим.

— Подделаете документы? — снова сыронизировал брат.

— А ты чего сегодня такой весёлый? — вдруг переспросил Авдеев. — Ничего не напрягает? А ты в курсе, что Сашка позавчера человека убил?

— Конечно.

— И в курсе, что убийство сотрудника милиции невозможно оставить без проверки? — в голосе Авдеева зазвучали металлические нотки.

— В курсе. — расстроено ответил брат.

— Ну тогда послушай меня и не перебивай! Вас больше нет. Братья Тихие и всё что с ними связано, отправляется в архив. — полковник оглянулся, убедившись, что Натальи нигде не видно, и продолжил, понизив голос. — Тем более, что это не ваша настоящая фамилия. Не так ли?

— А как же Гарик? — спросил я. — Он же ведь тоже был там. Ему же ничего не будет?

— Ничего ему не будет. Он же никого не убивал. Он, наоборот, сам пострадал от неправомерных и абсолютно незаконных действий сотрудника правоохранительных органов.

— Его уже проверили на профпригодность? Годится он для вашей службы?

— Проверка ещё не закончена. Но по всем показателям, вполне достойный кандидат.

— Там у него ещё друг есть, Николай. Недавно демобилизован. Служил в десантуре. Только он, кажется, немного медлителен, но вполне годится для силовых операций.

— Саша! Ты думаешь, что мы зазря едим свой хлеб? Николай Конаков тоже уже под прицелом спецслужб. — усмехнулся Авдеев.

— Все мы под колпаком у папаши Мюллера. — съязвил Лёшка.

Фильм вышел на советском телевидении год назад, и имел оглушительный успех. Наверняка уже анекдоты про Штирлица и Мюллера уже на слуху. Думаю, что поэтому Авдеев нормально воспринял Лёшкину фразу.

— И какая у нас теперь будет фамилия? — спросил я. — Думаешь, что если нам поменять фамилию, то близнецов можно спрятать. Мы же выделяемся своей похожестью.

— Саша! Ты думаешь, что ты один тут такой самый умный?

— А что? Есть сомнения? — отбил я подачу.

— На свете есть множество людей похожих друг на друга. Если слегка изменить внешность одного из вас, то вы будете просто похожи, но не как близнецы, а просто, как родственники. Например, как двоюродные братья.

— Всё равно, если нас поставить рядом, то будет заметно, что мы близкая родня.

— Значит, будете по отдельности. — резюмировал Авдеев.

— Но вы же знаете, что даже когда мы поврозь, мы всё равно чувствуем друг друга. — насупился Лёшка. — И нам нельзя надолго разлучаться.

— Я знаю. Но всё равно это неизбежно.

— Значит моя загранкомандировка не отменяется?

— А ты снова хочешь прокатиться галопом по Европам? — попытался подколоть меня Лёха.

— Нет. Не отменяется. Только будут внесены определённые корректировки. Но это всё потом. А сегодня мы переезжаем.

— Жаль. — высказал Лёшка свои мысли. — Тётя Наташа готовит так вкусно.

— Ты же сам умеешь готовить, да и любишь ты кулинарить. — попытался я одёрнуть брата.

— Ты не понимаешь, братишка. Это другое…

— Вы уже готовы? — спросил полковник.

— А чего нам готовить-то? Нищему собраться, только подпоясаться. — снова пошутил Лёшка.

— Мы сразу на Чкалова поедем? — поинтересовался я.

— Не сразу. Сперва заедем в одно место.

— Зачем? — тут же задал вопрос Лёха.

— Увидите. — загадочно ответил Авдеев.

05 июня. 1974 год.

СССР. Москва. Где-то в Измайлово.

Ехали мы недолго. Да и дом оказался нам с Лёхой знакомым. То самое, отдельно стоящее здание, обнесённое забором. Помнится, что именно здесь и погиб в своё время генерал Авдеев. А Елена, Анина мама, до последнего подавала ему патроны. Когда я узнал эту историю, то не мог не восхититься смелости этой хрупкой миниатюрной женщины. Героическая женщина… Интересно, где она сейчас? И самое главное… Где её дочь Анечка?

Взгрустнулось. Не до слёз, конечно. Но реально стало грустно. Лёшке-то хорошо. Маринка в этой реальности присутствует. И уже, как мне кажется, малым ходом движется в нашем направлении. Даже если эта Марина совсем не помнит ни меня, ни тем более своего любимого Лёшеньку, это легко поправимо. Он познакомится с ней по новой. Очарует её своим гусарским обаянием, и… В общем, сами разберутся. Мне от этого ни жарко, ни холодно. Как по мне, так даже лучше, если эта Маринка нас не вспомнит. Я смогу удержаться от более тесного общения с этой любвеобильной особой. В будущем наше близкое общение может навредить нашим отношениям с Лёшкой. Это тогда, в прошлый раз, когда наши перспективы в этом времени были туманны и непредсказуемы, казалось сущей ерундой. Но теперь всё иначе. И мне не стоит больше повторять свои прошлые ошибки.

— И что мы тут будем делать? — спросил я Авдеева.

— Скоро узнаешь. — загадочно ответил мне полковник.

Но интрига длилась недолго. Наверху, в знакомом кабинете нас встретили слегка подслеповатые, но всё ещё просверливающие буквально насквозь глаза Судоплатова.

— Здравствуйте, Павел Анатольевич! — вежливо поприветствовал я легендарного диверсанта.

И тут же я понял, что прокололся на ровном месте. Авдеев при этом почти незаметно усмехнулся. Незаметно для всех, но от меня это не укрылось.

— Откуда ты меня знаешь? — подозрительно спросил Судоплатов.

Я бросил вопросительный взгляд на Авдеева. В глазах полковника прятались смешинки.

— Я же говорил, что это очень способные ребята. — сообщил он своему более старшему товарищу.

— Заметно… Так откуда?

— Не помню. Кажется, в какой-то из газет видел фотографию.

— В какой газете? — напрягся Судоплатов.

— Не помню. — снова соврал я. — В детдоме читал всё подряд.

— Он у нас заядлый книгочей. — поддержал меня Лёшка.

— Понятно. — задумчиво проговорил старый чекист.

Но ясно было, что он мне ни на грош не поверил.

— И ты считаешь, что это наша будущая смена? — спросил Судоплатов у Авдеева.

— Не сомневаюсь. Вот он… — указал полковник в мою сторону. — Обладает обширным кругозором. Аналитический склад ума. Быстро ориентируется в любой обстановке, и так же быстро принимает решение и действует.

— А его брат?

— Снайпер от бога… С двух рук все десятки выбивает сразу на нескольких мишенях.

— Сам проверял? — недоверчиво спросил Судоплатов.

— Можешь сам убедиться. Пойдём в тир!

— А пошли. — согласился старый чекист. — Я тоже тряхну стариной.

Тир за время нашего отсутствия не изменился ни на миллиметр. Застоявшийся запах сгоревшего пороха и всё тот же прапорщик с будённовскими усами. При виде Судоплатова, Мосейчук расплылся в улыбке.

— Пал Анатольевич.

— Здравствуй, Ваня!

— Сто лет, сто зим. Каким судьбами?

— Решил, вот, тряхнуть стариной. А ещё… Молодое пополнение надо бы проверить на профпригодность.

— Вот этих вот юношей? — скептически осмотрел нас старый хозяин тира. — А не рановато ли им брать в руки оружие?

— А тебе не рано было тогда, когда я готовил тебя для заброски в тыл к немцам.

— Мне тогда уж девятнадцать лет было. — возмутился прапорщик.

— Но выглядел ты, как раз лет на четырнадцать. Доходяга был ещё тот. Ладно, не журись. Дай ребятишкам пострелять. А мы посмотрим, так ли они хороши, как про них рассказывают.

Ну а дальше всё пошло по накатанной. И опять меня посетило назойливое чувство дежавю.

— Каким оружием владеете, молодые люди?

Лёшка, похоже, откровенно наслаждался ситуацией. Он почти в точности повторял те же самые фразы, что и в прошлый раз. За словом в карман он не полез и тут же спросил:

— А что у Вас есть?

— А что тебе больше по душе, парень?

— Меня Лёшей зовут, а брата моего Сашкой — кивнул на меня братишка. — Мне бы Наган с БраМитом, либо Вальтер ППК с глушителем… Но желательно, чтобы сразу было по два.

— Чего по два? — переспросил прапорщик.

— Ну-у… Два Нагана или два Вальтера.

— Во, как. — аж крякнул от удивления Мосейчук. — Губа не дура… Ладно… Поглядим…

Прапорщик скрылся за решётчатой дверью. Его долго не было. Мы слышали, как он гремел каким-то железом. Ну а когда он снова появился, то в руках у него был небольшой деревянный ящик, в котором лежали несколько пистолетов и револьверов. Поставив ящик на стол, прапорщик погладил свои роскошные усы и предложил, обращаясь только к Лёшке.

— Вот… Смотри! Выбирай, что тебе по душе!

Ну а Лёшку долго уговаривать и не пришлось. Его глаза сразу загорелись задорным огоньком.

Он осторожно достал из ящика один из пистолетов и стал его разбирать. Я-то уже знал, что это Вальтер ППК. Я с таким и в Европе повоевал в прошлый раз, а в Америке их у меня аж несколько штук сразу было в арсенале. Во время перестрелки иной раз некогда даже перезарядить магазины. А вот выхватить второй ствол, уже подготовленный к стрельбе и снять с предохранителя… Гораздо быстрее получается.

Старый прапор, наблюдая за уверенными действиями Лёшки, довольно кивнул и пригладил свои усы. Похоже, что привычка гладить усы у него уже давно укоренилась. А когда братишка так же уверенно собрал пистолет обратно, то Мосейчук не удержался от похвалы.

— А ты молодец, Лёшка! Умеешь обращаться с оружием…

Ну а тем временем Лёша уже отложил в сторону Вальтер и взял в руки Наган. Проверил отсутствие патронов в барабане, покрутил в руках, взвёл курок, нажал на спусковой крючок, причём держа Наган в направлении пустой стены, а не людей. Пощёлкал ещё пару раз самовзводом и отложил револьвер в сторону рядом с ППК.

А следом за этим он достал из ящика ПБ. В прошлый раз мне про этот пистолет всё уже рассказали. Но я подыграл Лёшке и задал свой вопрос:

— А это что за зверь такой? — спросил я у прапорщика.

Ну а прапорщик стал мне подробно рассказывать про б бесшумный пистолет ПэБэ шесть Пэ девять. И тут же спросил у Лёшки:

— Сможешь разобрать и собрать?

— Попробую. — с улыбкой ответил ему брат.

— Ну-ну…. — иронично глянул на него Мосейчук.

Лёшка принял из рук опытного оружейника этот странный пистолет, и довольно-таки ловко его разобрал, а потом собрал обратно.

— Ну ты молодец! — снова похвалил его усатый дядька. — И как тебе это удалось?

— Сам не знаю. — ответил Лёшка. — Как-то само-собой получилось.

— Ну, что из этого ты хочешь попробовать?

— ПБ — сразу же коротко ответил Лёха. — А можно сразу два?

— Можно…

Лёшка вынул из ящика ещё один ПБ, разобрал-собрал, и положил рядом с первым.

— Ну а ты? — обратился прапорщик ко мне.

Я, как и в прошлый раз, выбрал Вальтер.

— Один? Или тоже, сразу два? — с хитрецой спросил прапорщик.

— Не-е… Мне и одного вполне достаточно.

— Берите пистолеты и идите в тир, а я принесу патроны. — скомандовал старый оружейник.

Мишени в тире висели на дистанции метров двадцать пять, и было пять стрелковых позиций, отделённые друг от друга толстым оргстеклом… Там, на металлический столик, мы и выложили перед собой выбранные пистолеты.

Снова появился прапорщик и раздал всем патроны. Мне досталась только одна пачка патронов семь шестьдесят пять на семнадцать миллиметров, а перед Лёшкой появилось сразу две картонные пачки обычных девятимиллиметровых для ПМ.

Ну а дальше началось. Я выбил девятку и две восьмёрки, а Лёха три десятки. Я опять предложил для следующего упражнения сменить стойку, а Лёшка после спора с прапорщиком по поводу точности стрельбы, стал снаряжать сразу два пистолета.

Ко мне прапорщик уже потерял интерес, а на Лёшке сконцентрировался.

— Сашка! — командует мне Мосейчук. — Новую мишень принеси!

Я быстро нахожу место, где лежат новые мишени, хватаю одну из них и спешу обратно.

— Зря Вы, товарищ прапорщик, не верите, что я все три пульки в одну дырочку вложил.

— Ты либо уникум, либо балабол. — хмыкает прапор, поглаживая усы.

И вот новая мишень уже прикреплена, и Лёшка снова стреляет. Ну а после того, как Лёха повторил свой первый результат, прапорщик объявил для всех громко и отчётливо:

— Три десятки.

— Ну вот… А Вы не верили, товарищ прапорщик. Можно мне теперь с двух рук пострелять?

— Наглец! — прокомментировал его слова Мосейчук.

Ну а Судоплатов смотрел со стороны на всё это с видимым интересом.

А потом Лёшка и вовсе устроил шоу… Он стрелял с двух рук в одну мишень, измочалив её середину. Он стрелял с двух рук по двум мишеням, и меньше девятки у него попаданий не было…

— Видишь, Пал Анатольевич, какой талант. И похоже, что это у него это врождённое. — вполголоса проговорил Авдеев.

— Понять бы, откуда у такого молодого парня такой талант к стрельбе. Где ты их нашёл?

— В детдоме.

— В школе-интернате. — поправил его я.

Я стоял недалеко от них и, несмотря на шум, всё слышал.

— Подслушиваешь? — не оборачиваясь, иронично спросил Судоплатов.

— У меня хороший слух, а вы стоите недалеко. — ответил я ему.

— Тогда ответь мне, юноша: Откуда у вас, таких молодых людей, взялся опыт в обращении с огнестрельным оружием? — строго спросил меня старый чекист.