Братья по крови. Книга седьмая. Время разбрасывать камни, и время собирать их

Глава 2

Глава вторая.

Все мы букашки на теле Земли, но всё же букашки мыслящие.

Мы жаждем истины, находим лишь сомнения.

Мы ищем счастья, нам награда смерть и горе.

Мы пленники земного притяжения,

Хотя когда-то были — дети моря.

Пусть прежний мир уж пеплом припорошен,

Мы выжили. Удача нам в награду.

Земля — наш дом. Плохой или хороший,

Другого нет, и, в общем-то, не надо.

Всё ещё неизвестно когда.

Всё ещё неизвестно где.

Александр Тихий.

Вот уже почти час мы идём, удаляясь от берега. Местность… Словами не передать. Безжизненная пустыня. Вот единственное слово, которым можно описать окружающую нас действительность. Сухая земля, местами потрескавшаяся на пазлы различной формы. Жалкий буро-зелёный мох на редких камнях, да чахлые кустики. Вот и вся местная растительность. Да и кусты эти больше задают вопросов, чем дают ответов. У них странные листья, больше напоминающие хвою, но всё же не иголки, а именно листья, острые и узкие, немного свёрнутые по краям. Я таких никогда не видел. Даже по телевизору в передачах про путешественников. Так что понять, где мы находимся, я так и не смог. Куда не взгляни, в любую сторону только жёлто-буро-зелёный камуфляж, да и только. Берег лишь слегка возвышался над водой, а как только мы поднялись на него, то перед нами раскинулось нечто плоское и бесконечное, без всяких возвышенностей, даже на горизонте.

— Что это, брат? — спросил меня Лёшка. — Африка? Австралия? Или может быть…

— Не поверишь. У меня те же самые вопросы. И тоже нет никаких разумных ответов. Грёбанная пустыня.

— На Сахару вроде бы не похоже. Там песка побольше. — задумчиво пробормотал Алексей.

— А ты был в Сахаре.

— По телевизору видел.

— Я тоже видел. И на всякие пампасы тоже не похоже. Там всякие заросли, типа нашего камыша.

— Тростник?

— Да хрен его знает. Я тот ещё ботаник.

— Не скажи. Был бы ты ботаником, ты бы разбирался во всякой растительности. Вот что это за чахлые кустики с острыми листьями?

— Может верблюжья колючка?

— А как она выглядит?

— Чё пристал? Я же сказал, что из меня ботаник, как из дерьма пуля.

— Я по телевизору видел передачу одну. Что-то типа «разрушители мифов». Так вот, так два чудика из слоновьего дерьма шарики делали по типу биллиардных. Так что и пулю, наверное моно сделать.

— Если нам тут попадутся какие-нибудь саблезубые тигры, то именно дерьмом и придётся в них кидать.

— Типун тебе на язык!

— А что? Ты думаешь, что тут никто не водится?

— Может и водится кто-то. Но ведь это не обязательно будут большие саблезубые кошки.

— А тебе по нраву большие саблезубые мышки?

— Пить хочется. Где тут можно воду найти? Может стоило у моря остаться?

— Я попробовал морскую воду на вкус. Горчила сильно. Следовательно, там слишком большой процент содержания всяких солей. Замучаешься выпаривать. Да и нет у нас ничего, что можно было бы приспособить под это дело. Знал бы заранее, что так будет…

— И что? Прихватил бы с собой компактный опреснитель воды?

— Ну, хотя бы флягу с пресной водой держал бы при себе.

— И надолго тебе хватило бы той фляги на всех четверых? — вклинилась в разговор Маринка.

Она держала за руку маленькую Анечку. А у той вид был и вовсе поникший. Я почувствовал себя не в своей тарелке. Мне срочно надо найти воду, чтобы… Чтобы что? Чтобы продлить агонию? Мы уже в пути больше часа. И ничего не обнаружили из того, чтобы помогло или поспособствовало нашему выживанию в этом мире.

— Саня! Как ты думаешь? В каком направлении есть шанс найти воду?

Во рту было сухо, как в той же Сахаре. Но я всё же нашёл немного, чтобы обслюнявить палец и приподнять его повыше, глядя прямо в небо.

— Ты что, хочешь узнать направление ветра? — спросил Лёха. — или может быть колдуешь? Нет? Молишься? Не время сейчас вроде бы…

— Видишь, вон там на небе скопление облаков? — ответил ему я.

— И что?

— Ты вообще в курсе, как образуются облака?

— Ну-у… Типа вода испаряется…

— То есть? там, где есть облака, может быть и вода.

— В море тоже есть вода?

— А посмотри… Над морем много облаков?

— Да, нет, вроде бы…

— Вот тебе и ответ на твой вопрос. Ветер дует нам навстречу, в сторону моря.

— И что это значит?

— А это значит, что нам ещё далеко идти до того места, где мы сможем найти воду. Потому что облака лишь во-он там, на горизонте видны. Как минимум ещё час нам придётся топать.

— Только час?

— Может и больше. Видимый горизонт — это примерно четыре-пять километров. Это из-за изгиба Земли.

— Ты уже это рассказывал, там, когда мы летели над морем.

— Тогда не будем терять времени, Лёха. Потопали дальше.

— Как думаешь, сколько сейчас времени?

— Скорее всего полдень. Солнце вон, прямо над головой. И, кстати, надо бы озаботиться головными уборами, чтобы солнечный удар не доставил нам новых удовольствий, кроме жажды.

— Сплести из пальмовых листьев? Были бы тут пальмы…

— Можно сделать банданы из одежды?

— Ага… Только вот у нас той одежды почти нет. Если только трусы на голову натянуть. Кстати, хорошая мысль.

— Не уверен. Снимай футболку. Хотя… Лучше куртку использовать.

— Ты чего, Сань?

— Снимай куртку. Или нет. Стой спокойно!

Я достал свой складной ножичек, и стараясь не поранить брата, обрезал рукава куртки под самый корень…

— Маринка! Иди сюда!

Её куртку постигла та же участь. Ну а после этого я сотворил из рукавов нам всем четверым что-то среднее между банданой и колпаком.

Остатки рукавов я пустил на изготовление более закрытой обуви для Ани. А то её босоножки доставляли ей кучу неудобств. Ноги — это главное в походе. А сколько ещё продлится наш поход, никто не знает. Так что сделал ей что-то типа обмоток, ну а поверх них уже и босоножки пригодились. Всё-таки твёрдая подошва, надёжнее. Конечно, индейцы с их кожаными мокасинами. Могут с этим поспорить. Но мы же не индейцы. Ноги у городских цивилизованных людей нежные и не приспособленные для длительного перемещения по пересечённой местности.

А пить-то хочется уже не по-детски. Пустыня во рту и пустыня вокруг. Мы уже отдалились от моря на приличное расстояние. Там хоть какая-то влажность чувствовалась в атмосфере, а тут… Даже не как в парилке русской бани, а как в самой что ни на есть дебильной сауне. Такое ощущение что кто-то распылил над этой местностью некий адсорбент типа силикагеля, и в результате мы вдыхаем сухую смесь кислорода, азота и что ещё там в воздухе живёт? Не важно. Но любимый нами аш-два-о отсутствует напрочь.

Девчонки явно приуныли. Даже Маринка уже не язвит по поводу и без, в своей манере.

— Лёха! Сколько по твоим прикидкам нам ещё топать?

— А хрен его знает, товарищ майор…

— Подполковник, вообще-то…

— Салага ты безусая, а не полковник.

— Ну так как?

— Реально не могу даже прикинуть. Горизонт по-прежнему чист. Ни тебе зелёнки какой, ни даже гор каких-то или холмов на горизонте не видно.

— А ты заметил…

— Что?

— Кости…

— Давно уже заметил, но вслух озвучивать не стал, чтобы никого не нервировать заранее. — Лёшка кивнул на девчонок.

Маринка поддерживала Анечку. Ну прям заботливая старшая сестрёнка, да и только. Вот откуда что берётся. С парнями — пацанка пацанкой. И в морду даст ежели чего, и за словом матерным в карман не лезет… А вот рядом с девчонкой малолетней, ну прямо материнский инстинкт проклюнулся.

Ну и хорошо. Нам с Лёшкой не придётся отвлекаться. Потому что, несмотря на то, что кругом на несколько километров ровное поле высохшей и потрескавшейся земли, но некоторые фрагменты местности реально напрягают.

Кости… Разные кости… Много костей…

Побелевшие и высохшие на солнце, они тут и там выглядывали из-под песка, из-под буроватого мха, а порою и вовсе валялись на поверхности. Черепов попалось только несколько. В основном от больших копытных. Может лошадиный, а может и коровий, а то и вовсе верблюжий. Рогов на было, а без рогов я не отличу одно от другого. Попалась пара собачьих черепов или волчьих, с оскаленными клыками. Человеческие, тьфу-тьфу-тьфу, пока не попадались. Ну и слава богу. Хотя… Это ещё ни о чём не говорит.

— Если мы воду не найдём, но и наши косточки тут будут белеть вскорости. — сообщил Лёха, облизывая потрескавшиеся губы сухим языком.

— Не каркай!

— А я не каркаю, я констатирую факт…

— Факт ю, Лёша! Глянь лучше в ту сторону. — я указал пальцем.

— И чего там?

— А ты глаза протри, да приглядись получше!

— Это… Это что?

— Сам не видишь что ли?

— ЛЭП?

— Сказал бы я тебе в рифму, да здесь рядом дамы… Ты же снайпер. Должен видеть как орёл, ну или как там у индейцев… Зоркий Сокол.

— По индейцам ты у нас большой специалист.

— А особенно по индейкам. — вставила всё-таки свои пять копеек Маринка.

— По каким индейкам? — спросила Анечка.

— Птички такие, как большие курицы.

— Ага. — ухмыльнулась Марина, но тему развивать не стала.

— А ты прав. — встрепенулся Лёшка, глядя вдаль из-под приложенной ко лбу ладони. Это ни хрена не ЛЭП. Но… Этого не может быть… Или может?

— Да всё возможно, Лёшенька. Мы вот сейчас можем идти по дну моря. Так что корабль в пустыне — это не только двугорбый верблюд, но и реальный такой корабль…

— Но почему мачта… Это что же, парусник?

— Да, нет… Какой, в дупу, парусник? На кораблях делают мачты не только для парусов. Антенна там, или фонарь какой висит, чтобы ночью обозначать судно. Типа габаритов на машине.

— А я тоже вижу… — вскрикнула Аня. — только во-вон там.

И указывала она своим маленьким пальчиком совсем не в ту сторону, в которую мы с Лёхой пялились.

— И что там? Я ничего не вижу. — проворчала Маринка.

— Там что-то блеснуло.

— Где?

И в этот момент, когда мы все четверо уставились в сторону, указанную Аней, там на горизонте действительно что-то блеснуло. Ярко так…

— Ты видел? — спросил я у Лёшки.

— Угу. — озабоченно ответил он.

— Ничего не напоминает?

— Оптика. Бинокль или… Или прицел. Оптический, мать его…

— Не шмальнёт по нам какой-нибудь меткий стрелок?

— Далеко. Слишком далеко для прицельного выстрела.

— Но не будем исключать и такой вариант?

— Не будем… А может там просто стекляшка какая на солнце бликует?

— Всё может быть… Может лучше двинем в сторону корабля?

— Корабля… Мля… Ещё неизвестно что там за корабль такой.

— А тебе не один фиг? Вдруг там удастся разжиться чем-нибудь полезным… А то ходим-бродим тут, как голые на базаре. Хоть какая-нибудь острая железяка в руках мне бы сейчас придала немного больше уверенности в себе.

— Угу. — снова пробурчал Лёшка. — Ну пошли тогда быстрее.

— Почему быстрее? — не сразу понял я.

— Ну так тебе нужны железяки или нет.

— Нужны.

— Так чего же мы ждём? Вперёд!

Идти до выброшенного далеко на берег кораблика пришлось ещё довольно долго. Да ещё от жажды и палящего солнца, каждый следующий шаг давался всё труднее и труднее. Но идти было надо, и мы шли. Мы шли, шли, шли… Говорят, что путь в тысячу каких-то там ли, начинается с первого шага. Ну, китайцам виднее. Я в этих ли не понимаю. Но самые последние шаги из длительного путешествия, хоть и на уставших ногах, но даются гораздо легче, чем те, пресловутые первые шаги, с которых начинался путь. Когда видишь конечную цель путешествия, ноги сами собой несут вперёд, ускоряясь всё быстрее и быстрее. Правда, чем ближе становилась эта цель, тем менее перспективной она нам с Лёхой казалась.

Ржавое корыто не слишком больших размеров. Ну, да… Если поставить маленькую Аню рядом с этим судёнышком, то да… Кашалот, мать его… А если рассуждать более-менее логически, то это какая-то мелкая рыболовецкая лохань. Пара торчащих в небо ржавых мачт… Да и само судёнышко проржавело насквозь местами. Даже названия на борту не прочитать и не разобрать. Да и что там было за название. Какие-то стёртые более чем на три четверти цифры с парой букв.

Пока что единственная польза от этого корабля в пустыне — это немного тени, в которую тут же и попадали наши усталые девчонки. Маринка, правда, ещё держалась. Но было видно, что и она на пределе. Ну ещё бы. Не только сама дошла, но и при этом помогла дойти и Ане.

А мы с Лёхой отдыхать не стали. Надо было побыстрее проверить судно на наличие полезных ништяков. Хотя я и сомневался в наличии каких-либо нужностей и полезностей внутри этой коррозии металла. Скорее можно порезаться о какую-нибудь ржавую железяку и заработать заражение с воспалением. А при отсутствии не только полезных антибиотиков, но и просто банальных бинтов это чревато не самыми хорошими последствиями для усталых организмов.

— Ну что? Может на мачту залезем? Вон на ней какие-то палки поперечные торчат. — спросил я у брата. — Или, тупо, саму мачту обломаем?

— Замучаешься ломать. Тут, судя по всему, кто-то уже прошёлся до нас…

— И не один раз. Вон даже иллюминаторы выломали из рубки. И дверей чего-то не видно. А ведь тяжёлая железяка, наверняка, была.

— И костей нет. Если бы судно погибло вместе с экипажем, то они бы тут валялись…

— Может их похоронили те, кто тут металлолом собирал? Глянь по сторонам! Может могилки видно?

Я заглянул в рубку… Голые ржавые стены. Ни штурвала, ничего из того, что я планировал увидеть в корабельной рубке. Хотя… Стоп. Вот здесь, судя по всему, был когда-то рычаг, который дёргал капитан, чтобы передать команду вниз в машинное отделение. Типа: «Полный вперёд!» или «Полный назад!». И даже буквы, выбитые на металле, слегка сохранились, несмотря на всеобщую ржавчину. Ну, точно. Так и есть… «Малый», «Средний»… «Самый полный». Я не сразу сообразил, что читаю едва различимые буквы на великом и могучем… Бр-р-р. Глючит что ли? Да, нет. Вот. Чисто по-русски. «Самый полный».

Непонятно. То ли это наш кораблик забрёл в какие-то тропические места, то ли мы где-то вблизи от наших берегов… Ну, в смысле на берегу… Блин. Как в голове шумит-то…

Я вышел из рубки на «свежий» обжигающе жаркий воздух.

— Лёха! Мать твою за ногу… Ты куда полез-то? Всё-таки решил от мачты что-то отломать?

— Осмотреться хочу, Сань. А с высоты оно того… Виднее…

— Не навернись только. А то тут даже закопать тебя нечем будет.

— Не дождётесь. — огрызнулся брат и ловко стал карабкаться наверх.

Ну а я, обойдя судёнышко вокруг, снова добрался до наших девушек. Сообщать о своём «открытии» я не торопился. Да и смысл-то… Ничего пока не ясно.

— Чего там? — спросила Маринка.

— Ничего. Пусто. Одна сплошная ржавчина.

— А Лёшка где?

— На мачту полез. Решил оглядеться.

— А-а… — равнодушно протянула Лёшкина подруга, совершенно не беспокоясь за беспечного верхолаза.

— А попить ничего нет? — вяло шевеля сухими губами, спросила Анечка.

— Нет, маленькая. Ничего тут интересного для нас нет.

— Я не маленькая! — упрямо заявила маленькая Аня и закрыла глаза.

Переживаю я за неё. Похоже, что ей труднее всего даётся этот пеший переход по безводной пустыне. Блин… Ну должна же тут где-то быть вода. Ведь облака были? Были… Или эта формула так не работает?

Я вышел из тени и снова посмотрел в тут сторону, где над землёй висели несколько белоснежных кудлатых облачков. Казалось, что они так близко. Вот стоит руку протянуть и…

Что там? В той стороне, куда я смотрел, где-то под облаками… Нет… Показалось. Или не показалось?

В жаркую погоду так бывает. Смотришь, а на горизонте как будто марево прозрачное от земли поднимается. То ли глюк, то ли это просто видно, как испаряется последняя влага из высохшей земли. Я приложил ко лбу обе ладони, чтобы было лучше видно, но так ничего и не смог толком разглядеть.

Глюки… — решил я. Ещё не хватало, чтобы в придачу к ним миражи появились. Типа какие-то города или оазисы с пальмами и чистой водой. Тогда крыша и вовсе может уехать далеко-далеко… Хотя куда уж дальше? Второе, мать его, перерождение за полгода. Тут у кого угодно поедет крыша, а гуси косяком улетят с чердака.

Кстати… А птичек-то я так и не заметил. Или они не летают над безводной пустыней? А как же всякие стервятники. Уж они-то точно будут рады, если мы тут сдохнем от жажды. А вот хрен им всем!

Я снова стал разглядывать горизонт, жалея только об одном, что нет у меня бинокля. Хоть какого, хоть морского, хоть театрального. Да бог с ним, с биноклем. Сейчас бы бутылочку тёплого и липкого лимонада. Самого дешёвого и невкусного. Да что там… Пусть это будет чистая вода. Дождевая или… Или из обычной лужи.

Вспомнилась старая детская сказка: «Не пей, Иванушка из козьего копытца, козлёночком станешь…»

Вот сейчас я понимаю братца-Иванушку. От жажды и не такое выпьешь…

Всё! Хватит думать о воде! Я с трудом поводил языком по горящим от жажды дёснам, стараясь хоть как-то избавиться от сухости во рту. Но это не помогло.

Стараясь отвлечься от всяких дурацких мыслей, типа: вскрыть вены и напиться горячей солёной крови, я пошёл на другую сторону кораблика. Глянул наверх, чтобы убедиться в том, что братишка ещё не навернулся с высокой мачты на ржавую палубу. И в этот самый момент, Лёшка крикнул, указывая куда-то вдаль.

— Там кто-то есть. Или что-то… И это что-то быстро двигается сюда, в нашу сторону.