Братья по крови. Книга седьмая. Время разбрасывать камни, и время собирать их

Глава 22

Глава двадцать вторая.

Все мы сильны задним умом. Пока не начали творить всякие глупости…

Слаб человек и ему непременно

Нужно поверить, что жизнь не напрасна.

Время… Пространство… Всё переменно.

Нет ничего постоянного. Ясно?

То, что незыблемо было веками,

В миг распадётся, как карточный домик.

Храмы, дворцы — нынче пыль под ногами.

Время ресурсы не экономит.

Жаль, что нельзя это будет проверить.

За горизонт заглянуть не удастся.

Но хочется верить, искренне верить,

Что наша бренная жизнь не напрасна.

Интерлюдия.

В кабинете было накурено, но никого это не напрягало. Через приоткрытое окно, проникал тёплый летний ветерок, колыхая занавеску.

Авдеев сидел во главе стола, но, судя по всему, он не был сейчас главным в этой компании, даже в своём собственном кабинете. Присутствие тут же одного только Судоплатова уже это подчёркивало. А помимо старого генерала за столом сидело ещё несколько человек. Люди из прошлого. Из той истории, которая уже несколько раз была оболгана и переписана заново. То, что они остались живы, после того как ретивый Никита Хрущёв приказал расстрелять Лаврентия Берию и его так называемую «банду». Много тогда ценных сотрудников внешней разведки попали под раздачу. Кого-то посадили, лишив всех званий и наград, кого-то расстреляли. Сильно тогда были прорежены ряды опытных спецов. Но, судя по всему, кое-кому удалось выжить и в этой мясорубке…

— А ты уверен, что всё так и будет? — спросил Судоплатов.

— Почти на все сто процентов. — ответил Авдеев.

— Но, всё-таки не на все сто процентов. Почему?

— Потому что у нас ещё есть время до сентября, чтобы всё исправить.

— А не проще ли просто предупредить Семичастного?

— А чего сразу не Шелепина? Ты думаешь пал Анатольевич, что они вот так вот сразу нам поверят? Даже ты мне не сразу поверил.

— Как же можно сразу в это поверить, когда никаких доказательств ты предоставить не можешь. И откуда вообще у тебя такая подробная информация о том, что ещё не произошло? Только не говори, что некие неведомые никому агенты преподнесли тебе это всё на блюдечке с голубой каёмочкой.

— Я лучше ничего говорить тогда не буду. Всё равно ведь не поверите. Лучше всё проверить самим, заранее зная, как могут развиваться события в дальнейшем. А заодно и проредить ряды заговорщиков.

— Ты так уверен, что всё пойдёт именно так, а не иначе?

— Уверен. И в ближайшее время, я постараюсь предоставить весомые доказательства своих слов. Только не стоит забывать и о том, что Железный Шурик впоследствии окажется не самым благодарным человеком в отношении тех, кто поможет ему удержаться на троне…

— А Семичастный?

— Убьют его заговорщики. Он же просто так не сдастся. Начнёт отстреливаться, и его застрелят обязательно. А может и сам застрелится… Но в живых его точно не оставят.

— И на кого же мы можем положиться?

— Только на старую гвардию. Ну и на кое-какие молодые кадры.

— Ты сейчас не про своих пацанов?

— Да, нет. Им ещё рановато влезать во взрослые дела. — ответил Авдеев.

— Ладно. — отмахнулся Судоплатов. — Про них мы потом с тобой отдельно поговорим. А пока нам надо ещё кое-что обсудить…

Вечер 07 июня. 1974 год.

СССР. Москва. ул.Чкалова.

Звонок снова прозвенел, но я уже был у дверей. Щёлкнул замок, и на пороге возник Карпин с двумя авоськами в руках.

— Привет! — удивился я. — А чего на ночь глядя?

— Продукты привёз. — улыбнулся Сергей.

— Сам-то как? Шея не болит?

— Нормально всё. Жить буду.

— Смотри! — с укоризной посоветовал ему я. — Больше к врагам спиной не поворачивайся!

— Так кто ж знал, что они враги…

— Проходи на кухню! Да не разувайся! Не надо. Лето на дворе.

— Привет! — вклинился в разговор Лёха. — А на фига так много принёс? Мы ещё не всё доели.

— Что? Аппетита нет?

— Не в этом дело. Нагрузки нет и есть не особо охота.

— Ничего. — успокоил Карпин. — Со следующей неделе такая нагрузка будет, что аппетит будет, как у крокодилов.

— А что будет на следующей неделе? — тут же уцепился я за его слова.

— Потом узнаете.

— Ну во-о-от. — протянул Лёшка. — Так всегда. Нет уж. Сказал «а», договаривай!

— Обойдётесь!

— А что там Авдеев? — поинтересовался я.

— Рвёт и мечет. Сказал, что с удовольствием приговорил бы вас обоих к десяти годам непрерывного расстрела на зоне самого особого режима.

— Нас нельзя… — включил режим «сироты» Лёха. — Мы малолетки.

— Ага. Как гаишников крутить и пукалки у них отбирать, так вполне себе взрослые, а как отвечать за свои поступки, так сразу малолетки…

— Мы больше не будем! — глумливо и занудно проканючил брат, состроив такую невинную рожу, что мы с Серёгой тут же расхохотались.

Недолго продержался и сам «комик», присоединившись к нам.

— Ну, а если серьёзно… Что там будет на следующей неделе.

— Честно? — сделав серьёзное лицо переспросил Карпин.

— Честно…

— Сам не знаю. — с видом заговорщика, прикрыв рот ладонью, прошептал старлей, чем вызвал новый взрыв хохота.

— Ладно. — отсмеявшись и успокоившись ответил я. — Ну а если серьёзно, какие у нас планы на выходные? Сегодня пятница, а завтра суббота…

— А послезавтра воскресенье… — добавил Лёшка.

— Спасибо тебе, капитан «Очевидность»! — поздравил его я.

— Капитан Очевидность? — посмаковал расхожую фразу из будущего Карпин. — Хорошее выражение.

— Дарю! Не жалко…

— Может в кино? — спросил Сергей? — Или…

— Да ну на фиг. — отмахнулся я. — Лучше дома побудем. А то, стоит выйти за дверь, то менты нападут, то гопники. А у нас уже места не осталось… трупы закапывать некуда…

Карпин застыл, недоумённо глядя на меня.

— Да, ладно. Шучу. Места ещё до фига…

Снова взрыв хохота.

— Ну, ты просто Петросян. — издевательски охарактеризовал мои высказывания Лёшка.

— Какой Петросян? — не понял Карпин. — Он же гроссмейстер? Тот, что чемпионом мира был?

— Нет. — тут же ответил Лёха. — Это другой Петросян. Тот, который юморист. Рассказывает с эстрады старые и не смешные анекдоты.

— Не слышал про такого. Райкина знаю… Тарапуньку и Штепселя тоже вот слышал… — задумчиво проговорил Серёга.

— Да есть такой. — быстро попытался успокоить его я. — Он такой слащавый весь… Лыбится постоянно. Шутки у него дурацкие, конечно… А ещё противно то, что он сам над ними всё время смеётся…

Говорил я это, а сам всё время судорожно вспоминал, в каком же году Евгений Петросян вышел на эстраду. Вроде бы уже где-то выступает… Но надо бы одёрнуть Лёшку, чтобы он не поминал всуе кого не попадя…

— Странно. Не слышал про такого. — повторил Карпин.

— На заморачивайся по пустякам! — посоветовал я ему. — Это никакого рояля в наших делах не играет.

— Ладно. Посмеялись и хватит. — высказался Сергей. — Отдыхайте, пока есть такая возможность! Не исключено, что со следующей недели больше не будет таких свободных дней.

— Хорошо. — ответил я. — Так и сделаем. Отдохнём по полной программе. Будем валяться, как морские котики на берегу Северного Ледовитого океана, греясь под солнышком.

— Морские котики… — хмыкнул Лёха. — Хорошо ещё не как «Зелёные береты» на пляжах Вьетнама.

— Чего? — опять не въехал в шутку юмора Карпин.

— Поздно уже. Спать пора. Вон у Лёшки уже шарики за ролики закатываются и язык заплетается.

Сергей как-то странно посмотрел на меня, но всё же скомкано попрощался и по-быстрому слинял.

Я прислушался… Дождался, когда там, за входной дверью послышатся звуки уезжающего лифта, и повернулся к Лёхе.

— Ты чего творишь?

— О чём ты, брат? — непонимающе посмотрел на меня Лёшка.

— Какие береты?

— Зелёные. Ты же сам про морских котиков начал…

— Я имел в виду грёбанных тюленей, а не спецназёров из ЮэСэЙ. Наш старлей аж напрягся, когда услышал про «green berets».

— Да ладно тебе. Ничего же страшного не случилось.

— Ну, да, конечно. В прошлый раз ты прокололся на душманах и моджахедах.

— Так это же в бреду было и под наркозом после операции.

— Лёша! А сейчас ты под каким наркозом? Думаешь, что если Авдеев на нашей стороне, то и остальные тоже будут делать вид, что не замечают наших оговорок.

— Да, ладно тебе, Саня! Чё ты всё усложняешь?

Я задумался. А чего это я и в самом деле всё усложняю? Вроде бы ничего страшного и не произошло. Не думаю, что все наши с Лёхой оговорки будут записаны и тщательно рассмотрены под микроскопом Конторы Глубинного Бурения. А быть всё время на стрёме, это ещё хуже. Со стороны более заметно, что человек нервничает. И это вызывает ещё больше подозрений, чем случайно высказанное непонятное слово.

— Проехали… Пошли лучше спать, Лёха!

— А завтра что будем делать?

— Вот завтра об этом и подумаем.

08 июня. 1974 год.

СССР. Москва. ул.Чкалова.

Вот уже примерно с полчаса тупо лежу с открытыми глазами. Утро. Совсем ещё раннее. Я проснулся, но вставать не хотелось. Лёха спит, и, судя по всему, просыпаться совсем не планирует. Да и я понимаю, что ещё такая рань, что только-только первые птахи стали там чего-то чирикать по-своему, по-птичьи. Ну а я вот, ни с того, ни с сего, проснулся и сна ни в одном глазу.

Лежу, в потолок гляжу. Там всё по-прежнему… Еле заметная трещина, показывающая то место, где под множественными слоями штукатурки проходит стык двух плит. Паутина в уголке возле окна. Ещё совсем свежая и почти прозрачная. Но уже одна жертва у этого животного уже есть. Ну, да… Помню ещё с детства, что паук, хоть и косит под насекомое, но на самом деле относится к членистоногим, то есть к животным…

Мелкая мушка уже не дрыгается спелёнатая крепкими паутинками. Самого хозяина что-то не видно. Возможно, у него не один такой капкан во владении. Ничего… Скоро придёт и доест свою живую консерву.

Блин… Какого хрена я тут на паучков глючу? Ведь всё гораздо проще. Меня что-то тревожит не по-детски… Из-за этого и валяюсь тут с открытыми глазами. И сон не в сон, и вставать облом. Раньше вон, были у меня странные сны. То Лолита снилась, предупреждая об опасности, то ещё кто-то. И это я, в принципе, считал вполне нормальным явлением. Но сейчас-то что?

Неужели я снова подсознательно жду, когда мне приснится кто-то из прошлой жизни и предупредит о грядущей опасности? Ага… Или очень сообразительная и умная Птица Говорун влетит в окно и прокаркает: «Ищи на третьей планете! Ищи на третьей планете!»

Лежу в потолок гляжу…

Что-то меня гложет изнутри. А вот что именно… непонятно. И ведь не чувствую я никакой опасности. Чуйка у меня работает нормально, без сбоев. Но сейчас это совсем не то… А что тогда?

Как всегда, всякие философские и другие дурацкий мысли легко разбиваются о бренность бытия и банальные бытовые проблемы того самого бытия. Зов природы поднял меня, оторвал от кровати и заставил идти туда, где журчит вода, стекая по трубам в недра земли…

Ну а заодно и умылся. Раз уже встал, то обратно ложиться не в кайф. Может зарядкой заняться? А то расслабился я на халяву. Раньше, помнится, лет так после сорока, пока с утра не разомнёшься как следует, то все старые шрамы и травмы напоминают тебе, что чай не мальчик уже… Но сейчас, в молодом и здоровом теле, нет ещё ни ран, ни шрамов. Зато есть лень, что шепчет на ухо: «Да ну его на фиг эту зарядку!»

— Ты чего так рано подорвался? — встретил меня Лёха.

Похоже, что мои шастанья по комнатам и водные процедуры разбудили и его.

— Не знаю, брат. Не спится чего-то.

Лёшка нахмурился.

— Чё-то чуешь?

— В том-то и дело, что нет. Пусто-пусто. Как костяшка в домино. Никаких алармов на горизонте не предвидится вроде бы. Но вот гложет что-то. А что? Не пойму никак.

— Ладно. Не парься! Сейчас позавтракаем, а там и покумекаем.

Лёшка умотал по моему маршруту. Хотя почему это именно мой маршрут? Это стандартный утренний маршрут для большинства людей.

Ну а я вернулся в комнату. И тут меня реально накрыло…

Так и не понял, что это было, какой-то глюк или игра воображения моей больной памяти. Но в абсолютно пустой до этого комнате я увидел Аню. Причём увидел её именно такой, какой повстречал в тот раз… В первый раз…

Она стояла грустная-грустная, в своей фланелевой пижаме, с загипсованной рукой… Именно такую я и увидел её тогда на лестнице в детской больнице.

Длилось всё это видение какие-то доли секунды. Буквально мгновение… Целое мгновение. Но видел я свою девочку так отчётливо, как если бы она была сейчас в комнате на самом деле.

Вот только самое правильное слово «была». Прямо как в песне: «Вот она была и нету…»

И что это было? Глюки? Видения? Привидение?

Я стоял и хлопал глазами, как дурак, пока Лёшкин голос не вывел меня из этого ступора.

— Эй! Ты чего там завис на пороге?

А я реально так завис. Потёр виски руками, потряс головой… А толку то? Ничего и никого уже нет. Но что это было?

Я сел на кровать и откинулся спиной к стене. Приятная прохлада освежала. Из окна, колыхая занавеску, поддувал лёгкий ветерок.

— Что с тобой? — голос брата был немного озабоченным.

— Да вот… Привиделось кое-что…

— Глюк словил?

— Типа того. Но на глюк совсем не похоже. Просто… Помнишь какое сегодня число?

— Ну… — Лёха задумался на секунду. — С утра восьмое было. А если тебе нужны подробности… то восьмое июня семьдесят четвёртого года.

— Правильно. — ответил ему я. — В прошлый раз, аккурат в ночь с седьмое на восьмое, я впервые и встретил Анечку на чёрной лестнице в больнице. Встретился, познакомился…

— И что?

— А то… Буквально с пару минут назад я увидел её вот в этой самой комнате. И выглядела она именно так, как и в тот раз. В пижаме и с гипсом на руке.

— Чё? Серьёзно?

— Серьёзней не бывает. Хоть и длился этот «сеанс связи» долю мгновения, но я отчётливо её разглядел. И не глюк это, а что-то другое.

— Но Авдеев же сказал, что нет её в этой реальности. Вовсе нет. Даже мать её он нашёл. Только она уже замужем, носит другую фамилию и дочки у неё нет, а есть два сына.

— Я это прекрасно помню, Лёш. Я всё понимаю. И даже помню поговорку: «Не верь глазам своим!» Но я отчётливо её видел.

— Это, как твои вещие сны тогда в Америке, когда тебя твоя Лолита предупреждала об опасности? И что тебе Анечка сказала?

— Да, ничего и не сказала. Я же говорю. Всё продлилось доли мгновения. Она просто стояла, как тогда, грустная-грустная, и всё…

— Ладно. — отмахнулся Лёшка. — Пошли завтракать! Я всё равно ничего не понимаю во всём этом. А ты у нас — мозг! Разберёшься как-нибудь.

Ну, да. Как-нибудь я обязательно разберусь. Только вот не хочется этого «как-нибудь». Я понять хочу, что тут происходит. Жаль только, что знаний, полученной в советской школе, а после и в других учебных заведениях мне не хватает, чтобы во всём основательно разобраться. Современная наука не сможет объяснить, ни нашего блуждания по разным реальностям, ни реинкарнации после гибели. Тут на помощь может прийти только религия. Причём, какая-нибудь замысловатая, восточная. Но, увы. Верить во что-то нас тоже давно отучили. Наше поколение, мало того, что выросло атеистами, а в придачу ещё на своём опыте отучилось верить в светлые идеи коммунизма, социализма и всякого другого «-изма».

Лёха молодец. Он по пустякам не заморачивается, и всякие Маринки ему не мерещатся. Гремит там на кухне сковородками своими, завтрак готовит. Ну и правильно. Ему отвлекаться некогда. У него другие принципы. Он по жизни придерживается правила: «Один выстрел — один труп!»

Ну а у меня, как всегда, десятки разных версий, сотни вариантов, тысячи вопросов. И ни одного правильного ответа.

— «Кушать подано! Садитесь жрать, пожалуйста!» — появился брат в комнате.

Вместо передника, вокруг пояса у Лёшки было замотано кухонное полотенце.

— Это плагиат, Лёха! А чё у нас на завтрак? Опять яичница или омлет?

— Не выёживайся! Жри что дают! Не нравится? Завтра сам будешь по кухне дежурить…

— Да я чего. Я не против. У тебя всё отлично получается.

— Не подлизывайся! Я уже всё, что надо для себя услышал. Яичница ему не нра…

— Ну, почему же… Нра…

— Тогда садись и молча жри!

— Вот и поговорили… — проворчал я.

— Когда я ем…

— Я — МММ. — дополнил я Лёшкину фразу.

— А, кстати, Можно и МММ замутить, пока Мавроди ещё маленький.

— Ну, почему маленький? Сергею Мавроди сейчас лет двадцать, наверное. Только ведь не он пирамиды придумал. Я в детстве книжку читал. Занимательная математика. Автор — Яков Перельман. Так там подробно, в развлекательной форме, рассказывалось, как такие пирамиды возникали, и чем всё заканчивалось. Но люди всё равно ведутся на халяву.

— Ага! А ещё песня была… Помнишь? «Какое небо голубое…»

— «Мы не сторонники разбоя…» — продолжил я. — Вот-вот. И я про то же. «Закопай, Буратино, свои деньги на Поле Чудес в Стране Дураков. И вырастет денежное дерево…»

— Ага…

— Ну и на фига нам таким заниматься? Тебе что денег мало? У нас вроде бы в заначке несколько тысяч сейчас есть…

— Да я так, просто…

— На фиг. Лучше давай подумаем о другом.

— О чём?

— О том… Зачем мы здесь? Для чего нас кто-то или что-то снова забросило сюда? Причём уже не в первый раз…