Дикая орхидея прерий

Глава 36

Папа уже привез швей, и они разгрузили свой товар. Судя по всему, они вывезли из своего ателье все, что представляло собой хоть какую-то ценность. Сняли занавеси с окон, скатали матрацы, собрали всю посуду. Грабить там было нечего. Я беспокоилась об этих девочках, хотя они и американки, но могут и в плен угнать и просто изнасиловать, не спрашивая национальности. Лучше, если они будут с нами.

Мальчишки встретили меня с горящими от азарта глазами:

- Мама, смотри, что у дедушки было! И нам не сказал! Может, мы бы подкоп куда-то сделали и сокровища бы нашли! А лопата у деда есть? Мы рыть будем, нам только бы узнать, куда именно. А сеньор Санчес не говорит! А ты знаешь, мама?

- Хорошо, вот будете вы копать. А землю потом куда девать будете? Здесь она нас завалит, а на улицу так сразу все увидят. Об этом вы подумали.? И потом, крепко запомните мы не играем, мы прячемся! Придут злые варвары, найдут нас всех из-за вашего желания поиграть и убьют нас. Вы этого хотите?

Мальчишки испуганно замерли сусликами, глядя на меня вытаращенными глазами, а впечатлительный Хосе заплакал крупными как горох слезами. Ладно, пока вопрос с подарком улажен, но вскоре им станет скучно, надо сказать Эухенио, чтобы занял их чем-то.

Посоветовалась с папой - стоит ли открывать магазинчик. Могут ведь и разбить окна и залезть проверить. Отец задумался, потом решил, что немного продуктов он может продать. Я, исходя из опыта моего мира, посоветовала не продавать более трех фунтов в одни руки, так избежим перекупщиков. А быстро привести детей сразу никто не догадается. Это у нас могли одного ребенка сдавать в очереди напрокат... И пошло дело. Мама с прислугой быстро крутили кульки из крафтовой бумаги, я насыпала сыпучее в кульки и подавала отцу штучное. Он торговал. Разговоры и ворчание в толпе стихли, все видели, что продуктов на полках мало и мы честно пытаемся поделить продукты между всеми. Когда было продано практически все, оставалась только никому не нужная чепуха типа лаврового листа, гвоздики, кардамона, отец позвал пару покупателей в склады и показал пустые полки и помещения. Потом они подтвердили оставшимся, что спрятанного товара в складах нет. Народ, проворчав, разошелся.

Я закрыла шторы, папа вышел и повесил большой замок снаружи, потом задвинул засовы нас калитке, через которую возил товар. В сарайчике мерно вздыхала и пережёвывала скошенную во дворе траву лошадка-старушка, точно родственница нашей старенькой Дебби. На такую покуситься, если уж от полной безнадеги. Пользуясь опустевшим магазинчиком, мы с прислугой протёрли стеллажи и прилавки от пыли, вымыли пол. Ужин был приготовлен на все том же знаменитом примусе Деборы. Но я велела после еды сразу мыть посуду и закрывать кастрюли с едой одеялом, чтобы запах пищи не просачивался наверх. Вечером, уложив людей спать, мы с родителями сидели в торговом зале, у чуть отодвинутой шторы, не зажигая свет.

Вдруг послышался шум, как от морского прибоя, и по улице покатилась живая волна из странно одетых, как будто на съемках фильма про викингов, людей. Даже шлемы были аутентичный рогатые. Точно ребята живут не в свою эпоху.

Шум и крики нарастали, вот из соседнего особняка выбежала молодая девчонка и помчалась по улице. От догнавшего ее нордлинга отбивалась, визжа и расцарапывая ему лицо. В конце концов он саданул ее кулачищем по голове, она упала замертво. Пожар в этом особняке уже разгорался, девчонку взяли за руки, за ноги, хотели бросить в огонь, но выбежала простоволосая немолодая уже женщина, кинулась на грудь девчонки о чем-то быстро и горячо заговорила. Нордлинги ее выслушали, показали рукой на телегу с награбленным. Вторая женщина уложила туда девчонку и они покатили. Пожары уже пылали по всему городу то тут, то там. Не скажу, что я не боялась, мне было страшно и ещё как! Из калитки нашего особняка выбежал варвар, ведя в поводу того скакуна, на котором я ездила утром. Что-то крикнул остальным. Я поняла это так, что там никого нет и грабить нечего, вот, коня забыли, его они возьмут! Да и черт с ним, с конем, да и с норлингом тоже. Подвергали замок на двери магазинчика и ушли грабить, жечь и убивать дальше. В нашем районе горели ещё несколько особняков, кажется, там жили французы. И никто не вышел тушить пожар, не боятся, что сами сгорят. Наконец, отец отправил нас с матерью спать, а он ещё тут посидит, все равно ведь не уснет. Не знаю, как мама, но и я всю ночь не спала, просто боялась сомкнуть глаза Лежала тихонько рядом с детьми, судорожно прижимая к себе. С одной стороны, спали Хосе и Томми, со спины привалился о мне Тимми. Вряд ли свяжут семью губернатора и мелкого лавочника, мы Уэндомы, они - Картеры.

Так мы просидели трое суток. Дебора готовила пищу, соблюдая все меры предосторожности. В туалет, пардон за подробности, ходили по двое-трое, в наш уличный "скворечник". Особо трудно было выводить мальчишек, они так и норовили свинтить отсюда воевать с нордлингами. Выводили этих "вояк" аж трое взрослых - дед, Эухенио и наш садовник. И то даже тихий Хосе был пойман на попытке побега.

Отец эти трое суток практически не покидал свой наблюдательный пост у окна, даже еду, ворча на "старого пня", приносила ему туда мама. А я не выпускала оружие из рук. Кольт висел у меня на поясе, а с винчестером я не расставалась вплоть до туалета и ночью лежала, подсунув его себе под бок. Мало ли, вдруг и в бой вступить придется, и меньше шансов, что оружие может попасть в загребущие детские ручки. Они и так бесконечно ныли:

- Дай стрельнуть! Мы потихоньку!

Интересно, как можно "стрельнуть тихонько" из винчестера без глушака? В конце концов Томми был пойман за попыткой вытащить у меня из кобуры кольт с поясного ремня, пока эти двое заговаривали мне зубы. Потом дед вбивал им через зад простую истину: "Спички детям не игрушка!".

Теперь они сражаются на деревянных палках (во время похода в туалет нашли где-то), воображая, что это мечи. Самураи, блин.

К исходу третьих суток папа позвал меня вполголоса к окну:

- Лена, смотри у варваров какая-то тусня началась. Бегают, орут, руками размахивают. Грузятся на телеги, вроде. Неужто уходят?

Почти всю ночь мы просидели у окна. Мало ли какую пакость устроят нордлинги на прощание? А мимо тянулась бесконечная вереница телег с награбленным добром, гнали скот, вели захваченных рабов... Трудно было узнать в этих измученных, оборванных, местами окровавленных, людях тех холерных аристократов, ещё недавно танцевавших на балах. Острой жалостью полоснуло по сердцу ведь многих я знала. Они уходили всю ночь. А утром в город ворвалось подразделение минитменов под предводительством губернатора. Они догоняли отставших варваров, безжалостно расстреливая захватчиков. Мимо окна магазинчика верхом на Бандите вихрем пролетел Джеральд. Было видно, что конь взмыленный. Муж спешился, заскочил в особняк через распахнутые двери, никого не увидел и бегом кинулся к магазину. Отец уже открывали ему дверь. Он залетел в зал, увидел меня бегущую ему навстречу с винтовкой в руках, выдохнул:

- Жива!

И все, сознание мое померкло. Как потом сказал доктор Энтони сердце не выдержали нагрузки. Очнулась я на коленях Джеральда, остро пахло чем-то вонючим, вроде нашатырем. Впрочем, это он и был, родимый. Со всех сторон на отце висели сыновья, моя мама тоже обнимала зятя. Кажется, все, мы пережили все мыслимые беды и наша семья стала только крепче...