Князь Беркутов-Туманный. Диктатура Кошмаров

Глава 5

5 декабря 2514 по ЕГК

…По большому счету, все вопросы, которые я решал во вторник, можно было поручить Надежде, Наталье Родионовне и Льву Абрамовичу. Но весь этот день Полина сдавала задолженности по школьной программе, поэтому я провел четыре встречи, к каждой из которых готовился, как к самым сложным экзаменам в АПД, и добавил дополнительные слои к уже созданной легенде о моей деловой хватке, склонности к техническим наукам, умению разбираться в сложнейших вопросах и непревзойденному чутью. Да, устал. Слава богу, только морально. А на самой последней настолько… хм… разочаровался в потенциальном партнере, что послал его лесом, почти не выбирая выражений. Хотя жаждал прибить на месте. Или утащить в Пятно и скормить местному зверью. Как приснопамятного Иннокентия Ярославовича.

Увы, запись его смерти, выложенную в Сеть, видела и эта тварь. Так что хамила, если можно так выразиться, на минималках. И не дала ни единого шанса придраться к формулировкам «выгоднейших предложений», «советов» и завуалированных претензий. Впрочем, все остальные лица, с которыми я общался, вели себя в диаметрально противоположном ключе, то есть, были готовы к сотрудничеству на моих условиях и — по уверениям Дайны — мечтали обрести статус «делового партнера Черного Беркута». Дабы я, в случае чего, ставил их недоброжелателей на четыре кости так же, как поставил Назара Николаевича Довженко. Вот и шли навстречу практически в любых вопросах, находили обоюдовыгодные компромиссы и, в конечном итоге, пополнили список будущих поставщиков комплектующих для моих предприятий.

Теоретически среда должна была пройти так же. Ведь Птичке оставалось сдать два предмета, а творческий дуэт Светы и Дайны, наконец, разобрался в некоем принципе «резонанса слабых магических воздействий», но ни один из экспериментальных вариантов продвинутых «тревожных» аксессуаров так нормально и не заработал. Вот моя младшенькая и потерялась в мастерской еще в районе полуночи, проигнорировала утреннюю тренировку и не явилась на завтрак. Ну, а я дал маху. В смысле, после трапезы, завалившись в кабинет и рухнув в кресло, поинтересовался у БИУС-а, кого мы будем терроризировать сегодня.

— А есть варианты? — ехидно поинтересовалась она через гарнитуру, не дождалась ожидаемого отклика, и аж застонала от «разочарования»: — У-у-у, какой ты тормоз!!!

— Чего это вдруг? — с надеждой спросил я, сообразив, что, по ее мнению, расстраиваться не с чего.

— Какое сегодня число, помнишь?

Я отрицательно помотал головой, ткнул в экран телефона, посмотрел на соответствующую пиктограмму и продолжил тупить:

— Пятое. Но с этой датой у меня нет никаких ассоциаций: я помню, что двадцать девятого — день рождения Людмилы Евге— …

— Игнат, пятого октября этого года мы вышвырнули из портального зала генерала Мезенцева, грохнули амеровских Кошмаров, закрыли «окно» и… с тех пор ДЕ-ЮРЕ его НЕ ОТКРЫВАЛИ! Дальше объяснять?

Тут меня, наконец, накрыло пониманием:

— Ты хочешь сказать, что наши пробовали открыть «окно» пятого ноября, но не преуспели, а значит, сегодня сделают еще одну попытку?

— Ну да: ты ж у нас любитель закрывать доступ на Надежду на месяц-два и тэдэ!

Язвительный тон Дайны натолкнул еще на одну догадку:

— Так вот для чего ты потребовала выяснить у Игоря Архиповича дату суда!

— Угу! — поддакнула эта вредина и подколола: — Я, в отличие от тебя, в голову не только ем…

Я пропустил подначку мимо ушей, переключился в рабочий режим и минут тридцать-тридцать пять прорабатывал нюансы поведения при наиболее вероятных вариантах развития очередной встречи с переговорщиками СНС. Закончив мозговой штурм, вызвал к себе Олю, описал планы на середину дня и поставил конкретные боевые задачи. А где-то за час до расчетного времени открытия «окна» написал сообщение Полине, подождал ее возле «Калитки», перешел в Клинику, вломился в мастерскую и наткнулся взглядом на сияющее личико младшенькой.

— Вы на удивление вовремя! — радостно протараторила она, цапнула со стола несколько крошечных шариков и показала мне:

— Мы, наконец, довели до ума техномагическую гарнитуру, использующую микропрокол с «вечной» подпиткой из восьмого круга и костную проводимость звука…

— Ты хочешь сказать, что идея с вживлением микропроколов в родовые перстни себя не оправдала? — спросил я, вспомнив, что накануне днем она с неменьшим энтузиазмом рассказывала о сигнальных воздействиях, которые будут четко «читаться» через эти аксессуары как в самом напряженном бою, так и под активированным жаром.

Девчонка насмешливо фыркнула:

— Микропроколы в перстнях или обручальных кольцах — это вчерашний день! Ведь они передавали всего-навсего ощущения, а эти техномагические гарнитуры позволяют полноценно общаться!

— И как это реализовано на практике? — полюбопытствовала сестренка и добавила Свете энтузиазма:

— Проще простого: блок генерации звуковых колебаний, установленный тут, в мастерской, передает их через микропрокол и рабочее тело гарнитуры в височную кость, блок считывания снимает и расшифровывает колебания всё того же рабочего тела, а часть расчетных мощностей Дайны обеспечивает ряд чертовски нужных возможностей. К примеру, позволяет свободно общаться не только с нею, но и между собой или игнорировать не только технические, но и артефактные «глушилки». А теперь вдумайтесь вот во что: эти гарнитуры — вечные, ибо ломаться в них просто нечему, а система связи работает в мирах любого типа и на любых расстояниях!

— Обалдеть! — восхищенно выдохнула Поля, Оля назвала Свету с Дайной красотками, а я задал последний уточняющий вопрос:

— Как я понимаю, эти гарнитуры должны вживляться в кость, верно?

— Ага! — хором ответил дуэт изобретательниц, а потом младшенькая замолчала, а ее бестелесная напарница сочла необходимым добавить еще три предложения:

— Операции абсолютно безопасны и будут проведены в реанимационном комплексе «Носорога». Но — вечером. Ибо на носу — переговоры с охамевшими уродами из нашего прошлого мира…

…Ее предсказания сбылись — «окно» все-таки открылось. Причем чуть раньше, чем обычно. И в портальный зал по очереди ввалилось двое мужчин лет сорока-сорока пяти с военной выправкой, но в дорогих деловых костюмах. Не обнаружив в помещении ни души, недоуменно переглянулись. Потом один из них наткнулся взглядом на лист бумаги, лежащий на журнальном столике, подошел, прочитал «мое» послание и протянул его коллеге.

Формулировки настоятельных требований не оставляли простора для фантазии или левых телодвижений и били по самолюбию. Поэтому у «гостей» Надежды основательно испортилось настроение. Тем не менее, упираться они не решились — тот, который повыше и повнимательнее, огляделся по сторонам, не нашел ничего похожего на камеры, нехотя кивнул «абы куда», подошел к плоскости сопряжения миров, выглянул в свой и передал кому-то из персонала лаборатории мою «просьбу» закрыть «окно» ровно на четверть часа.

Оно исчезло через три с половиной минуты. Еще секунд сорок-сорок пять Дайна анализировала состав воздуха, радиационный фон и что-то там еще. После того, как сочла, что личное общение с этой парочкой нам не навредит, мы с Олей телепортировались за артефактную иллюзорную пелену, продавили ее своими телами, подошли к нашей паре кресел и опустились на сидения.

«Деятельный» поздоровался и начал, было, представляться, но я прервал его монолог и холодно уставился в глаза:

— Господа, мне нет дела до ваших имен, должностей и полномочий: СНС системно нарушает договоренности, поэтому я более не вижу никакого смысла налаживать хоть какие-то отношения!

— Игнат Данилович, договоренности нарушали наши предшественники! — на голубом глазу соврал все тот же тип. И продолжил приседать мне на уши:

— А мы, заместители директора новообразованной Комиссии по Исследованию Магических Миров, получили карт-бланш на наведение мостов с вами, как с…

— Так, стоп. Вы опять наступаете на одни и те же грабли… — раздраженно поморщился я, увидел в их взглядах недоумение, и объяснился: — Одно из первых условий, переданных мною Совету, звучало так: я веду переговоры только через начальника Белозерской АПД генерал-майора Мезенцева, ибо по-настоящему уважаю эту личность. А вас вижу первый раз в жизни, значит, не имею никаких оснований считать договороспособными.

Фраза, выделенная интонацией, напрочь испортила переговорщикам настроение. Но мой тон, выражение лица и решение не налаживать с СНС никаких отношений, озвученное чуть раньше, не оставляли выбора, поэтому «Деятельный» был вынужден сказать правду:

— Генерал-майор Мезенцев обвиняется в совершении серьезнейшего преступления, соответственно, в данный момент ему не до участия в каких-либо переговорах.

— И какой срок тюремного заключения ему грозит? — спокойно спросил я.

— От двадцати до пятидесяти лет в орбитальной тюрьме строгого режима! — с мстительным удовлетворением во взгляде ответил второй переговорщик.

Я мысленно отметил, что с этой личностью мы точно не сработаемся, и равнодушно пожал плечами:

— Что ж, значит, через восемь минут я отправлю вас обратно и закрою Надежду до пятого декабря две тысячи пятьсот тридцать четвертого года. Ибо уверен в том, что Игорь Архипович в принципе не способен на недостойные поступки, и никогда не переигрываю свои решения.

Тут меня попытались убедить в неразумности. А зря — я выслушал чертовски эмоциональный диалог «Деятельного», зацепился за уточнение его напарника и презрительно фыркнул:

— Как я и говорил, бег по граблям — ваше все: мы достигли технического бессмертия, поэтому спокойно подождем хоть двадцать, хоть пятьдесят лет. А потом либо полностью исцелим единственную личность, которой я доверяю, либо закроем Надежду наглухо. В том числе и для визитов через жилу аструма на океанском дне. Благо, требующимися маготехнологиями располагаем уже сейчас.

Озвучивая две последние фразы, я представлял возможности, даруемые магией Пространства, и вспоминал свои визиты на Китеж. Поэтому БИУС-ы переговорщиков сочли оба этих утверждения правдой и загрузили хозяев. Вот те и задергались:

— Игнат Данилович, давайте все-таки попробуем найти консенсус!

— Игнат Данилович, дайте нам сутки, и мы постараемся решить вопрос с участием в переговорах генерал-майора Мезенцева!

Я немного поколебался и «нехотя пошел им навстречу»:

— Что ж, сутки у вас есть.

И тут «Деятельный» почему-то решил, что ухватил бога за бороду:

— Игнат Данилович, скажите, пожалуйста, а как долго ваши целители восстанавливают конечности обычных людей, пострадавших от окостенения?

О том, что этот вопрос не может не прозвучать, несколько раз говорила Дайна. Поэтому Оля отыграла свою роль на десять баллов из десяти возможных — неспешно встала, посмотрела на переговорщика сверху вниз и хищно ощерилась:

— МОЕ окостенение необратимо! Впрочем, даже будь у нас возможность «откатывать» это воздействие, помогать Ростиславу Петровичу не стал бы ни один целитель рода Беркутовых-Туманных. Ибо эта личность имела наглость проявить неуважение к моему мужу…

…На предпоследней минуте пребывания на Надежде «Деятельный» решился задать еще один вопрос — вроде как, полюбопытствовал, по какой-такой причине мы появились в портальном зале не сразу.

Я даже не подумал выходить из образа страшного и ужасного Кошмара, поэтому сказал чистую правду:

— Вы, любители продаваться и прогибаться, утратили мое доверие. Вот мы и вырезали этот портальный зал… в другом месте, контролируем все и вся десятками всевозможных анализаторов, причем не только технических, но и магических, готовы к любым неприятным сюрпризам и подготовили энное количество ответных мер самой разной мощности. Делайте выводы, господа!

Жесткость этого ответа им, естественно, не понравилась, но надувать щеки не решился ни один. Я счел это нормальным, поэтому за сорок секунд до появления плоскости межпространственного перехода попрощался, взял жену под локоток, зашел за иллюзорный полог и телепортировался. К сестренке, ибо к младшенькой переместилась супруга.

Как ни обидно, но переговорщики не сошли с места до возникновения «окна», из-за чего не нашли тончайшую щель «по периметру уже закрывшейся массивной каменной двери». Вот Света, процарапавшая эту фальшь-канавку, и застрадала. Но так, без особого надрыва. А после того, как «гости» свалили в свой мир, а плоскость сопряжения исчезла, забыла об их существовании и вцепилась в мое предплечье мертвой хваткой.

— Веди… — «обреченно» вздохнул я, не стал блокировать удар кулаком, прилетевший в защиту в проекции печени, и ответил на агрессию агрессией. В смысле, «возник» за спиной этой супруги и шлепнул ее по кольчуге напротив аппетитной задницы.

Света игриво прогнулась в пояснице и… заметила Полинку еще до того, как отпустила тормоза. Поэтому изобразила обиду, усвистела к «Калитке», первой переместилась в Расщелину и первой улеглась на операционный стол. А после того, как техномагической гарнитурой обзавелся и я, «сдавшийся» на имплантацию последним, предложила провести ходовые испытания приблуды в «боевых условиях».

Я, естественно, согласился. Поэтому мы, посовещавшись, прыгнули в Каньон, вылетели наружу и, полюбовавшись Пятном, засыпанным снегом, полетели на запад. К местам обитания овцебыков.

Первые несколько минут выполняли требования Дайны, то есть, то громко декламировали стихи, то переходили на еле слышный шепот. А после того, как она довела до ума техническую составляющую системы и чуть-чуть «допилила» программную оболочку, сольный режим общения канул в Лету. В смысле, включилась конференцсвязь, мало чем отличавшаяся от привычной. И пусть БИУС еще какое-то время настраивал шумоподавления, мы оценили комфорт полетов с гарнитурами и лишний раз порадовались тому, что в свое время прикупили глухие парашютные шлемы. Само собой, не забыли и о дуэте изобретательниц — захвалили их до умопомрачения. Вот Света и придумала, как сдвинуть фокус нашего внимания с себя на что-нибудь еще. И восхитила еще сильнее:

— Слышь, Дайна, а ведь микропортал можно присобачить и к шлемам. Только протолкнуть сквозь них линзы объективов широкоугольных камер!

— В принципе, можно… — откликнулась ее «подельница». — Но толку: так вы сможете пользоваться камерами только в полете. А вот если засадить их в какую-нибудь стильную ювелирку или вживить еще один «шарик» в лобные кости, к примеру, впритык ко внутреннему краю брови…

— … и прикрыть микроскопическим иллюзорным пологом, генерируемым все тем же «шариком»… — продолжила младшенькая и поставила точку в этих рассуждениях еще одним убийственным утверждением: — … то нам останется придумать техномагический модуль дополненной реальности, проецирующий картинки с чужих камер на хрусталики!

— Интересная задача… — задумчиво пробормотал Ангел-Хранитель, на несколько секунд «ушел в себя», а затем обратился к Птичке: — Полин, тут тебе звонит Егор Искрицкий с неожиданным предложением. Соединить?

— Раз с «неожиданным», то да. Вернее, кинь, пожалуйста, его голос в этот канал. Чтобы это самое предложение услышала не только я… — попросила она.

— Кину! — пообещала она и сообщила один небольшой, но важный нюанс: — Кстати, он будет слышать только тебя…

Не успели мы переварить эти слова, как в канале послышался голос Искрицкого — чуть более низкий, чем раньше, и срывающийся от злости:

— Добрый день, Поль. Говорить удобно?

— Привет, Егор! — отозвалась сестренка. — Да, удобно. Что случилось?

Он сделал паузу, видимо, собираясь с мыслями, и мрачно вздохнул:

— У меня сегодня дуэль. В двадцать два ноль-ноль в дуэльном комплексе «Ратник» в Окунево. Противник — Николай Хмельницкий, самый влиятельный старшеклассник моей школы. Поэтому у него группа поддержки будет, а мои вроде как друзья и подруги… страшно заняты.

— Дальше можешь не объяснять… — спокойно заявила Поля и принялась вколачивать в его сознание фразу за фразой: — Друзей и подруг гони в шею. Даже если они переиграют свои решения и попробуют заявиться в «Ратник». Далее, мы — приедем. Без вариантов. И с вероятностью процентов в девяносто девять привезем с собой Лизу. А если в условиях дуэли фигурирует подмена, и этот тип ею воспользуется, то заставим об этом пожалеть. И последнее: кто он по рангу, знаешь?

— Да. Рында.

— А ты?

— А я — Гридень. Правда, прорвался менее десяти дней тому назад, зато за три недели пребывания на заимке поднял все боевые умения к предыдущему пределу насыщения…