Дочь Ледяного Дракона. Турнир

Глава 25

Глава 25. Проклятье темных драконов.

– Начну с того, что тебе не показалось. Это действительно движутся тени. Больше скажу, если прислушаться к ним, то можно с легкостью почувствовать их эмоции. Их тихий шепот о помощи, – Дан глубоко вдохнул и пристально взглянул мне в глаза. – Всё, что осталось от когда-то великой расы темных Драконов – это их тень.

От сказанного тихим, подавленным, но сильным голосом у меня мурашки побежали по спине. Но как? Их ведь всех убили. Ежики пушистые… У меня от всех этих тайн и загадок уже голова кругом идет. Всё, на что я была способна – это с глазами-блюдцами ловить свою челюсть.

– Вижу, ты в шоке. Поверь, я был шокирован не меньше тебя. Долгие годы я рос с мыслью, что кроме меня и Учителя не осталось никого. Какого же было мое удивление после возвращения в отчий дом узнать, что на самом-то деле не все драконы погибли. По крайней мере, пока. Все эти годы не мог понять, как горстке монстров удалось победить огромных драконов ещё с сильной магией. Да, потери могли быть… Мы не бессмертны. Но всю расу практически подчистую… Нант уверен, что нас спасло лишь огромное расстояние между островом темных и ледяным замком, куда, вместе со мной, он перенесся. Нант долгие годы изучал тени и пришел к выводу, что нам, можно сказать, повезло. Заклятье «Теневого сна», так для себя назвал Нант то, что сделали с ними. Это состояние, подобное анабиозу, в котором драконы не умирают, но и не существуют в обычном мире. Их тела из-за неправильно наложенного заклятия превратились в жалкие тени без плоти и крови, с запечатанной магией внутри, которой они не могут пользоваться. Судя по тому, что смог понять Нант, данное заклятие по всем расчетам должно было убить всё живое. Но, к счастью, что-то пошло не так, и есть возможность вернуть их из этого состояния. Их можно вернуть, Яна. Вернуть драконам нормальную жизнь.

– И… и что нужно для этого? – хрипло уточнила, холодея от ужаса. Столько лет пробыть между, можно сказать, жизнью и смертью – это жестоко. Они ведь и уйти… умереть не могут, и жизнью это назвать язык не поворачивается. Они просто скитаются по замку этими… тенями, как неприкаянные призраки.

– Нант считает, что со смертью того, кто наложил заклятье, оно падет, и драконы смогут вернуть себе изначальный вид, – сказал Дан, потерев лицо руками. – По-другому снять его не выходит, так как само заклятье было наложено неправильно. Мой отец помешал ей той ночью, но остановить не успел. Его убили. Это было в ту ночь, когда на нас напали монстры.

– Мне жаль твоего отца. Я уверенна, он был великим драконом, – взяв за руку своего дракона и заглянув в глаза, прошептала я.

– Спасибо, родная. Он действительно был хорошим отцом и мудрым правителем.

– Но… Дан, – воскликнула я, отходя немного от шока. – Ты понимаешь, что у тебя есть шанс вернуть свой народ. Спасти хотя бы тех, кого ещё можно вернуть к нормальной жизни. Мой отец знает?

– Да, я рассказал ему. Совсем недавно, когда сложил 2+2. И тебе планировал рассказать, – тут Дан задумался на миг, потом подмигнул и, встав, потянул меня за руку из храма знаний. – Я думаю, нам пора поужинать и ложиться спать. Зная твоего отца, да и Нанта… разбудят нас с первыми лучами.

О-о-о, как же он был прав. И в этот раз они не стали радовать нас излишней скромностью и церемониями. С грохотом вынесли пол стены. Именно там они нашли слабое место в плетениях Дана, как пояснил невозмутимый отец, глядя на наши осуждающе-негодующие взгляды.

– Ян, а Ян. А я же тебе говорил, что ты нравишься темному… – ухмыляясь, сообщила мне мохнатая Моська, бесцеремонно появившаяся в ванной.

– Пипа, мать твою птичку, что ты тут делаешь? Дай спокойно переодеться, – прокряхтела, не особо удивляясь нашествию мохнатых, натягивая брюки на влажное тело. Задачка не из легких, хочу я вам сказать.

– Я тебя умоляю, – закатил глаза монстрик и сложил лапки на груди. – Стены то целы, да и места я много не занимаю. А будешь ворчать, возьму пример со старших.

И так он улыбался с явным предвкушением, что мне, откровенно говоря, поплохело. Вот точно, с кем поведешься… Надо бы отцу высказать, что он моего невинного, ну почти, монстра с пути истинного сбивает.

– Ты язвить приперся или опять голодный… Совсем не кормит тебя твоя зазноба? – ехидно протянула, покачав головой. Вообще, почти год учебный прошел, а аппетит у моего питомца не изменился. Я-то, наивная, думала, подрастет и не будет так много жрать. Молодой растущий организм уже окрепнет, потребность постоянно жевать пропадет. Ага, куда там. Жрет, как троглодит и не толстеет.

– Святое не трож. Я про еду, если что, – ощетинился Пипа, на что я лишь насмешливо фыркнула. – Так мы это? Есть идем?

– Спешу тебя огорчить, но мы уже поели, друг мой, – собирая волосы в высокий хвост, продолжила ухмыляться. – К тому же завтрак в столовой уже закончился. А сейчас нас ждут великие дела.

– Ну, Янаааа, – заканючил монстрик, состроив умильную мордочку. – Ты оставишь своего любимого питомца голодным? Нет в тебе души и сострадания к страждущим.

– Вот скажи мне, друг мой. Где вы шлялись с Лилу? Нельзя было пораньше явиться? – в последнее время этих двоих можно только в столовой и поймать. Где их носит, шарс его знает.

– Мы на задании, между прочим, были. У нас дела государственной важности, – гордо вздернув подбородок, выдал этот уникум, важно направляясь в сторону кровати.

– Вот пусть тебя и кормят там, на делах государственной важности, – назидательно выдала, уходя с траектории летящей в голову подушки.

– Ты кушать хочешь, маленький мой, – ахнула проснувшаяся Мири и зашуршала у себя в тумбочке. – Вот пирожки. Идем, я тебя покормлю. Черствая твоя хозяйка не кормит совсем.

Оголодавший Пипа пулей метнулся к моей соседке и сцапал предложенные угощения. Всё время, пока я собиралась, слушала стенания Пипы и милые сюсюканья сердобольной Мири. Вскоре подтянулись ребята, и мы, уже не таясь и не под покровом ночи, помчались в библиотеку, где нас ждали отец и Дан с профессором Нантом. Сегодня ещё выходной, и пока все уставшие за неделю адепты спят, мы спокойно добрались до места.

Спустившись в тайный проход, мы как-то неожиданно быстро добрались до пункта назначения. Проверив дверь на всевозможные ловушки и проклятья мне разрешили к ней прикоснуться. Гладкая металлическая ручка почему-то показалась теплой на ощупь. Поддалась легко, словно только и ждала, когда же её откроют. Дверь призывно распахнулась, и я, не дожидаясь разрешения, ступила внутрь.

Там нас ждала комната, больше похожая на тайное убежище безумного исследователя. Просторное, даже чем-то таинственное пространство с высокими потолками, деревянными балками, покрытыми вековой пылью. Но почему-то эта комната всё равно показалась безумно уютной. Темные стены, выложенные из камня с тонкими трещинками. Вдоль них расположены полки и ниши, заполненные свитками, артефактами, какими-то странного вида вещицами. Повсюду в творческом беспорядке валяются колбы и мешочки с, наверное, какими-то ингредиентами. Надо бы сюда потом в спокойной обстановке заглянуть. Может найдется что-то полезное.

Но, главной достопримечательностью был массивный стол из светлого дерева с резьбой по краям, покрытый множеством свитков и предметов: перьями, чернильницами, небольшими амулетами и камнями. И, как вишенка на торте, в центре всего этого хаоса, гордо сияя, возвышается то, что я уже отчаялась найти – книга Заветов.

Я ни на миг не усомнилась в том, что перед нами таинственный Завет Богов, ведь я в деталях помню, как он выглядит из своего видения. Свет, исходящий от книги, мягко наполнил комнату создавая эффект волшебного сияния, словно сама Вселенная сосредоточилась в этом священном источнике. Его радужные переливы танцевали по стенам и потолку, отражаясь на древних камнях и резных узорах, наполняя пространство ощущением божественной силы и вечности.

Под потолком висят несколько кристаллов или светящихся камней, которые рассеянным светом дополняют сияние книги создавая ощущение уединения и священной тишины.

– Я одна в этом месте дышу через раз? – с благоговением глядя на Завет, почему-то шепотом уточнила Мири.

– У меня вообще ощущение, что мы забрались в мозг к Владыке светлых, – не менее дезориентировано обронил Дин.

– Судя по обстановке, ты не далеко от истины, друг мой, – с прищуром, словно ожидая подвоха, осматривал Завет Уилл.

– Ребятки, не о том вы мыслите. Мы это сделали. Мы нашли Завет Богов, – в отличие от ребят, которые и не думали выходить из ступора, Джеймс был полон энтузиазма и воодушевления. – Вы понимаете, что мы первые, кто спустя две тысячи лет видим его. Не слышим послухам, а видим и даже можем прикоснуться. Это потрясающе. Может, уже откроем его?

– Эй, не гони коней, кошак-переросток, – возмущённо размахивая всеми шестью конечностями, Пипа оттеснил Джеймса подальше. – Первыми открыть Завет должны мы с Яной, как самые превосходные и везучие искатели приключений.

– Да, родная, – поддержал Пипу отец. И, приобняв меня, чуть дезориентированную, легко подтолкнул к столу. – Твой Авис прав. Я тоже считаю, что именно ты должна первой в него заглянуть. Ты заслужила это, как никто другой. Я безумно тобой горжусь, дочь.

Я не стала спорить. Руки так и чесались поскорее добраться до всех тайн, а точнее до разгадок тех самых тайн. Не веря до конца в происходящее, я чуть подрагивающей от волнения рукой потянулась к древнему, как мир, фолианту. Он манил своей загадочностью, своим светом и нереальностью. На мгновение замерев, я сменила траекторию. За пару сантиметров до Завета моё внимание неожиданно привлек странный свиток с уже знакомым символом. Феникс, расправивший крылья, с нереальными глазами, сияющими светом, который, кажется, в душу заглянул.

Словно громом пораженная, я схватила, не задумываясь, свиток и, покрутив его в руках, как завороженная уставилась на Феникса.

– Это он… Точно такой же кулон был на шее этой сумасшедшей, – пораженно прошептала я.

– Походит на гербового Феникса огненных. Может у светлых такой же, только вместо огня свет, да и Феникс у огненных взмывает ввысь, – задумчиво сказал отец, внимательно рассматривая свиток в моих руках, но не прикасаясь. – К сожалению, кроме знаний, передающихся в Правящих Родах, документальных подтверждений нигде не сохранилось, на сколько мне известно. Так что ни подтвердить, ни опровергнуть не смогу. Только почему у сестры твоей бабушки расовая особенность именно светлых. У твоей бабушки, как и мамы, была двойная магия.

Пожав плечами, сломала печать, чем-то похожую на сургуч, и развернула свиток, с радостью осознавая, что знаки вполне мне знакомы и понятны. Какого же было моё удивление, когда этот долбаный свиток вместе со своим текстом вспыхнул, сгорая дотла, к счастью, не причиняя боли. Следом появилось видение, подобное яркой вспышке солнца. Оно озарило пространство, плавно перетекая в некий образ. Пара секунд и прямо передо мной воспарила величественная фигура огромного статного мужчины. Он, словно ангел, сошедший с небес, окутанный ореолом света, полный блеска и величия, раскрыл свои белоснежные, как легкий шелк, крылья. «Вот это экземплярчик мужественности и власти», тихо, кажется, даже находясь немного в эстетическом экстазе, пропищала одна из моих таракашек. Следом, там же в голове, я вдруг услышала уже абсолютно не знакомый мужской голос. Он зазвучал, словно далёкий звон колоколов, то тихой, то громкий. И столько боли было в нем, что захотелось плакать. «Всё, Яна… это тебе не мысли гонять в виде тараканов. Посторонние голоса в голове – явный признак шизофрении», пронеслось за долю секунды, но уже скоро шок прошел, и до меня начал доходить смысл сказанного.

– Дитя мое, кровь моя, душа моя, последняя надежда… Я вижу тебя. Я видел твой путь, твою храбрость, твою любовь. И моё сердце разрывается от стыда, – в глазах Владыки светлых, а это без сомнений мог быть только он – отражение мужественности и раскаяния. Я в шоке оглянулась и поняла, что глюк посетил не только меня. Все присутствующие, в немом изумлении, видят его и слышат. – Я ослеп, Яна. Я позволил тьме проникнуть в наш мир, скрытую за ликом благородства. Я не заметил зла, которое росло рядом со мной, пожирая мою душу. Я доверял не тем, и моя доверчивость привела к гибели моего народа. К гибели самой нашей сущности, – его голос дрогнул, а на лице отразилась мука. – Я прошу прощения, Дитя. Прости меня за мою слепоту, за мою слабость, за мою ошибку. Я не достоин быть здесь, но я должен просить тебя об одном, – Владыка сделал паузу и взглянул на меня с мольбой. – Мы потеряли всё. Вместе с падением Светлых Фениксов мир потерял и Завет Богов, который поддерживал баланс мира. Однако оставить его я не мог. Это было единственно верным решением, которое одобрил Элинор, чтобы остановить врага. Ты надежда, последнее сияние нашего рода. Ты надежда вернуть в мир Завет, чтобы восстановить равновесие и избавить мир от бездны, которая угрожает всем. С этим посланием я прощаюсь… но помни, ты не одинока, и ты на верном пути, раз смогла найти моё убежище. Я верю в тебя.

Пепел под моими ногами вдруг вновь вспыхнул, и я ошарашенно уставилась на свиток. На целый и невредимый, мать его, свиток, который пару минут назад вспыхнул у меня в руках. С изрядной долей опасения, да и, что греха таить, полного шока, я двумя пальчиками, словно это спасет при случае, подхватила свиток за уголок. Посреди пожелтевшего пергамента было выведено ровным, с завитушками подчерком.

«И помни, Дитя моё. В тебе моя кровь. И часть души – мой свет. А свет, как известно, рождается во тьме».

Авелиан терр Лерантис.

Свиток с характерным звуком опустился на стол. Видение постепенно рассеялось, оставив после себя странное послевкусие: смесь ужаса, надежды, огромной ответственности, которая внезапно легла на мои плечи. О том, что делать с Заветом после, я как-то не задумывалась. Мол, как беременность, само рассосётся. А ещё грусти. Грусти по Фениксу, который лишился всего из-за чьей-то подлости. Грусти за ни в чем не повинный народ, который пал волею того же загадочного предателя.

Вот же... По-моему, я только сейчас начала до конца осознавать, в какую же я попу влезла, что и эти ошибки прошлого исправлять придется мне. К счастью, я была не одна.

– Охренеть, – выдохнул за спиной Джеймс, на что я лишь усмехнулась.

– Теперь мы хотя бы знаем, как звали Владыку светлых, – хлопнул в ладоши Нант. – Продолжим?

– Яна, ты как? – отмахнулся от Нанта мой дракон, обнимая за плечи и взволнованно заглядывая в глаза. Отец тоже подошел ближе, пытаясь отыскать что-то на моем лице.

И что я в этот момент сделала? Правильно. Я от всей души рассмеялась. Мне стало в этот момент так легко на душе, так хорошо. Я вдохнула полной грудью, ощущая, что не одинока. Что бы не ждало впереди, мы вместе пройдем все испытания судьбы и не только её.

– Всё хорошо, правда. Я просто безумно вам благодарна, что вы есть в моей жизни, – игнорируя подозрительные взгляды, искренне улыбнулась и посмотрела с надеждой на Завет Богов. – Думаю, хватит тянуть кота за… его причинное место.

Протянув руку, я чуть огладила обложку. Под пальцами неожиданно прошлась волна, словно книга вздохнула, оживая, и медленно выдохнула. Мысленно махнув рукой на очередные причуды толи самого мира, толи уже моего сознания, я подцепила корешок, переворачивая.

– Твою ж…, – вырвалось раньше, чем подумала, когда вслед за обложкой страницы книги сами стали перелистываться с завидной скорость. В какой-то момент книга замерла на единственной странице, освещенной тусклым пульсирующим светом. Приблизившись, почувствовала прилив магической энергии такой силы, что меня немного повело, словно сходу грамм двести водки бахнула. Тряхнула головой, прогоняя из неё туман, постаралась сосредоточиться и в первое мгновение чуть не застонала от отчаяния. На пергаменте были написаны не слова, а символы, переплетающиеся в сложный узор. В центре узора было изображение Феникса, окруженного кольцом чего-то темного. И вот странное дело, чем больше я всматривалась, тем отчетливее я понимала, что там написано. Я ещё раз ошарашенно пробежалась по уже вполне понятным строкам и подняла глаза.

– «Пламя Сердца, слеза Души, пепел Прошлого, роса Будущего. Когда кровь Феникса смешается с пламенем Сердца и слезой Души, темница распадется и пепел Прошлого оживет. Только тогда рассвет придет, и тьма отступит», – прочла вслух послание, пытаясь осознать, что и с чем смешать. Единственное понятно – кровь Феникса. Ну да, дурак бы понял, когда написано прямое действие.

– Ну и что это за мистика? Что за «Пламя Сердца» и «Слеза Души»? Прочти внимательнее, Яна, может там инструкция прилагается, – ворчала мохнатая моська, сунув свой любопытный нос, сидя на моем плече. И я, конечно, полностью разделяла его негодование.

– Пламя, скорей всего, твоя необычная магия, – почесав затылок, задумчиво обронил Нант. – А вот что такое «Слеза Души?

– Малявка, может, всплакнёшь на купол? – усмехнулся Джеймс. И, глядя на наши обманчиво-ласковые лица, слегка нервно продолжил. – Нет, ну а вдруг. Или есть другие варианты?

– Не смешно, Джеймс. От этого зависят жизни целого народа, – видимо, Дан решил включить нашего строгого декана. – Очевидно, что Яне нужно смешать кровь со своей магией. Вот только как это правильно сделать? А «Слеза Души» может значить искреннее желание освободить Фениксов.

– Да, я тоже так думаю, – сказал отец, подходя ближе к Завету. – Книгу я пока заберу в наш замок, Яна. Полагаю, не спроста эта женщина пытается загубить расы Первородных. За ней явно стоит нечто из прошлого. Понятное дело, не сам предатель, но может какие-то последователи. Завет очень важен для мира, и в Ледяном замке ему будет безопаснее всего.

Все согласились с отцом и решили, что пока мы оставим это в тайне. Может, как-то даже воспользуемся Заветом, чтобы выманить мадам раньше начала турнира. Задумавшись на пару секунд, я пришла в себя резко от очередной вспышки и тихого шороха страниц. Мой взгляд упал на книгу, к которой в этот момент тянулся отец, пытаясь, видимо, её взять.

Прошло не менее минут пяти, прежде чем он пришел в себя и, нахмурившись, нервным движением закрыл Завет и спрятал в пространственном кармане.

– Расскажешь? – коснувшись его плеча, вопросительно приподняла бровь. Очевидно, там было послание и для него.

– Да, позже. Полагаю, нам всем пора возвращаться, – всё так же хмуро обронил отец и взмахнул рукой, открывая портал. – Вы четверо в Академию. Яна, ты идешь со мной.

Отправив ребят, отец открыл ещё один портал, только уже в наш Замок. Я, как и остальные, не стала спорить, видя, как его задело прочитанное на страницах. Хотя и видно было по лицам ребят, им тоже не терпелось заглянуть в Завет. Ну ничего, сейчас немного эмоции улягутся, и я обязательно попрошу отца дать и ребятам попытать счастье. В Замке отец сразу же поспешил в свой кабинет, где нас уже ожидал не менее хмурый Дан.

­– «Огонь не исчезает, даже когда гаснет. То, что сгорело, вернется, если вспомнит свою суть. Найди ее не в прошлом, а в настоящем, там, где пепел рассыпался, но не исчез». Эти строки были в Завете, – сдавленно проговорил отец.

– Как думаешь, что это может значить? – нахмурился Дан.

– Я не знаю. Единственным огнем в моей жизни была Вивьен… и теперь ты, Яна, – отец обессиленно рухнул в кресло и потер лицо ладонями. – Может, это тоже о возвращении Фениксов. Опять пепел… Но при чем тут пепел? Найти не в прошлом… её… Кого её?

– Может сейчас прозвучит глупо, но на земле есть миф, что Фениксы, сгорая в собственном огне, возрождаются из пепла, – задумалась я в волнении.

– Яна, ты остаешься в Замке. Никакой учебы и тем более никаких шарсовых турниров, – припечатал отец, строго глядя на меня. – Хватит с меня потерь. В данный момент ты единственный дорогой мне Феникс во всем мире. И я не дам тебе погибнуть.

– Подожди, пап. Может, там вообще не обо мне речь? Да и от турнира я уже не смогу отделаться, – я понимала переживания отца, но чувствовала своей всевидящей попой, что это пророчество от Завета Богов вообще не про меня. Только вот как убедить в этом его... Ну, или хотя бы смягчить приговор. – Пап, я не хочу бросать учебу. Не в конце года.

– От турнира можно отказаться, пройдя ритуал отречения в пользу другого кандидата, – тихо сказал Дан, положив руку на плечо отца. – В Академии рядом с Яной буду я либо кто-то из ребят. Да и сама она может за себя постоять, уж поветь… Яна безумно талантлива и ко всему подходит ответственно, не размениваясь на полумеры.

– Я нисколько не сомневаюсь в способностях своей дочки… – отец резко встал, и в кабинете ощутимо похолодало. Медленно обернувшись к Дану, ткнул в него пальцем. – Не смей больше вмешиваться и подвергать Яну опасности. Она остаётся в ледяном Замке, пока я сам с не разберусь со свихнувшейся теткой.