Ушедший Род. Книга 8. Эмиссар

Глава 3

Откладываю дневники. Для их изучения очевидно мало времени, хоть и хочется туда заглянуть почти нестерпимо — первые учебники интересного и, скорее всего, запретного. Да и хорошо структурированные — тоже первые, что я тут читаю. Разве что, может, кроме книги на непонятном языке от менталиста, что на меня покушался. Но тут неизвестно пока.

Учебники всё же очень урезаны, скорее как наборы конструктов, не более, но и ожидать от них чего-то более развёрнутого и не стоит. Кроме того, там всё же не совсем то, что нужно — с моим-то уровнем сил. Объяснения Кошкина исправляют ситуацию, как и мои старые знания, но книг именно для видящих я даже не предполагал. А ведь, похоже, у них были свои секреты, которые, судя по истории, они успели создать всего за две сотни лет после Сопряжения. Не зря их артефакты повторить не могут.

Бегло просматриваю ещё несколько книг по амулетам, которые предложил библиотекарь.

Ничего похожего на эти три дневника я не нахожу. Удивительно, как они вообще к нему попали. Видимо, Олег Викторович взял всё, что связано с некромантией и не являющееся прямо совсем-совсем запретным, и вытащил оттуда те, что по созданию амулетов. Но всё равно, некоторыми записями буквально зачитываюсь.

В принципе, общую идею у меня сформулировать получается. То есть благодаря вот этим восьми остальным книгам, с некоторой долей вероятности, получится создать матрицу, с помощью которой артефакторщики смогут наштамповать некоторое количество нужных амулетов. Думаю, это не невозможно. Но тут ещё считать и считать. Но вот именно это я даже знаю, кто мне может помочь сделать.

В общем, если всё будет хорошо с проверкой, определённую пользу моя, хоть и переусложнённая схема принесёт. Да и в архив я, пожалуй, спускаться буду не один раз — не зря я настраивался на это хранилище.

— Максим, — вызывает меня Кощей, — я на подъезде, буду в лаборатории минуты через три.

Внимательно смотрю за раскинутым аспектом. Пока его не чувствую.

— Конечно, Вильгельм Генрихович, — отвечаю. Тут же обращаюсь к безопаснику: — Никита, нам, наверное, нужно встретить нашего консультанта.

Никита словно оживает:

— Конечно, надо обязательно его встретить перед входом! Провести, помочь! — хватается за эту соломинку.

Библиотекарь чуть-чуть недоволен, но усмехается. Где-то очень глубоко про себя.

Интересно, сколько раз, по какому кругу и как точно восстанавливал все сцены происходившего библиотекарь, пытая Никиту?

Поднимаемся.

— Огромное спасибо. Я пошёл, — уточняю. — Хотел бы оставить все книги в том виде, в котором я их просматривал. Это возможно?

— Конечно, Максим, — соглашается библиотекарь. — Я зарезервирую за вами этот стол.

Прощаемся и уходим. Поднимаемся наверх, причём Никита чуть ли не бежит впереди меня.

— Сложный человек? — уточняю.

— Олег Викторович? Конечно. Он у меня куратором был, но я это уже говорил, очень дотошный, очень. Причём он как раз вёл «Пространственное мышление», и сейчас я снова как на экзамене у него оказался.

— И хороший специалист?

— Да, специалист очень хороший, к сожалению. И абсолютно бессердечная тв… точнее, неприятный в жизни.

— Это понятно, — соглашаюсь. — Для него только знания и существуют.

— Да, да, вы очень верно подметили. Это единственное, что его хоть как-то интересует. Наверное, поэтому с людьми не любит часто взаимодействовать. Он был у нас в училище менталистов, но долго не остался — всего пару курсов. Уважаем, но работа с этим человеком — мучение.

Соглашаюсь. Как раз поднимаемся на пару этажей вверх. Хм. Похоже, Кощей приезжает не один.

Дядя Вилли приводит ещё пару человек. Одного из них я уже видел — его сигнатуру узнаю издалека. Второго не видел вроде бы, но раз привёл, значит, надо.

Поднимаюсь наверх, и по мере приближения к Кощею я всё больше удивляюсь. Характерную часть для некромантов в сигнатуре Коштева я ожидаю увидеть. И из этого мгновенно делаю вывод, что этот микроучасток характерен, все же, не только для одного мага и его поделок — Кощей обладает таким же. Эта часть моей идеи подтверждается. Но к этому я, в принципе, готов. А вот к тому, что один из товарищей, который его сопровождает, является очень странным существом на грани между живым и мёртвым, я не оказываюсь готовым, причём с этим товарищем я даже общался почти пару дней близко. Второе же… хм… тело оказывается практически полностью пронизано магией смерти.

Просто раньше я не знал, куда смотреть, и не обращал на это внимание, а вот сейчас я понимаю, что маг, который был рядом со мной, вроде бы как живой, тёплый и со своими эмоциями. Но при этом — некромант, получается? Или мертвец? Не может быть.

А второе приведённое существо вообще не человек. То есть присутствует сознание, присутствует даже какая-то жизнь, но эмоций там как у табуретки.

Но вроде бы никто не бьёт тревогу, и все трое спокойно сидят на первом этаже возле входа в лабораторию. Сказать, что я удивляюсь, это ничего не сказать. Сейчас попробуем попытать дядю Вилли.

— Рад вас видеть, дядя Вилли!

— А я тебя, Максим. Хотя вроде встречались недавно, — усмехается Кощей.

— Ну для кого недавно, а для кого столько событий! — улыбаюсь в ответ.

Ну нет у меня опасений в связи с Кощеем.

А вот у безопасника есть. Тот как раз после формального приветствия старается не отсвечивать. При этом уйти он по понятным причинам тоже не может, да и фонит он опаской, скорее, чем прямо страхом. Ладно.

— И то верно. Я тебе тут некоторые опытные экземпляры привёл. Пойдём, буду рассказывать, что к чему. Да ты же уже наверняка понимаешь.

— Да, — соглашаюсь с Кощеем.

Вижу, сильно удивлён, но ничего. Коштев приходит вместе со Степаном, который меня возил по городу и ещё с одним существом, которое внешне от человека не очень-то и отличается, разве что слегка остановившийся взгляд и очевидная безынициативность выдаёт, что он не очень живой.

Кольцо реагирует однозначно на всех троих.

Мы спускаемся на этаж в лабораторию, там же, где мы оставили мертвецов.

— Рассказывайте, — прошу Коштева.

— Ну смотри, вот твой знакомец, — показывает на Степана, который меня возил. Тот усмехается. — Это маг. Я захватил его, чтобы понять, будет ли реагировать твой амулет на людей под принуждением.

— Вы серьезно? — удивляюсь. Кидаю взгляд на мага.

Тот разводит руками.

— Не переживай, Максим, он в принципе самостоятельный, живой. Просто сейчас его лояльность контролируется магией смерти. И альтернатива у него была бы намного неприятнее. И жизнь он тоже ценит, правда, Степа?

— Да, господин Коштев. — соглашается маг.

Интересно, что в сигнатуре — полное подтверждение слов Кощея. Разве что, небольшое сожаление, но не касающееся ситуации. Скорее, прошлого.

— Получается, что эта особенность, на которую реагирует мой амулет, характерна не только для некромантов и их поделок?

— Понятия не имею, про какую особенность ты говоришь, Максим. Я к тебе привел три разных формы использования некроса. Для тестирования твоего амулета, и по просьбе Матвея. Давай это использовать. Вот Степан — это маг под принуждением…

— Понятно, то есть это живой человек, просто обработанный магией Смерти… — подхватываю.

— Нет, не обработанный. Я не знаю, что ты в нем видишь, но я немножко по-другому добиваюсь лояльности своих подчинённых. — улыбается Кощей.

Маг слегка вздрагивает и потирает шею.

— Вот, но человек он абсолютно живой, точно никаких вариантов, что он мёртвый, здесь нет. Принуждение относится к магии Смерти, это так, но так ли работают с людьми некроманты — я не знаю.

— А вы не…?

— Нет, я не! — смеется Кощей. — Более того, у меня к ним свои счеты. Но магию я использую ту же самую. Это точно.

— Так, хорошо. — не развиваю слова Коштева. — А со вторым?

— Со вторым чуть сложнее. Гена — ну, наверное, его можно назвать живым мертвецом, близко к этому. Не совсем классическим, — так спокойно и буднично говорит Кощей. — Но что-то общее между моей куклой и вот этими двумя телами быть должно.

Никита даже слегка привстаёт со стула.

— Да сидите, сидите, Матвей об этом знает, — бросает Никите Коштев. — Это один из бандитов, которые имели глупость на меня напасть, но поскольку у него своего магического источника нет, то остаться живым после работы со мной у куклы шансов не было. Так что это вполне себе живой мертвец, где он обладает остатками личности предыдущего владельца, пускай и неполными, но, к сожалению, как любой живой мертвец, разлагается, пусть и не очень быстро. Вот этому товарищу примерно полгода.

— Это с тех пор как вы меня встретили? — прикидываю.

— Ну чуть-чуть попозже, но да, Максим, примерно тогда.

— А если попробовать таким же образом приводить к сотрудничеству целителя? — вспоминаю дневники и ограничения по их прочтению.

— Честно говоря, я такую глупость делать даже не буду, потому что все целители постепенно вымывают магию Смерти, и лояльность такого мага обеспечить почти невозможно. Хорошо ещё, что нанятые целители убирать блоки лояльности не могут — пробовали в своё время. Их магия так может работать только на себя. Может, Высшие могут, но это не проверяли. С чем это связано сказать точно тоже не могу. Я всё-таки практик, а не теоретик. Просто нужно было понять, до какой степени распространяются эти возможности. Так вот, на целителей мы работать не могли. Очень быстро подчинение слетало, и они вырывались из-под контроля. — Жёстко, просто, Кащей называет вещи своими именами. Кидаю взгляд на Степана. Тот пожимает плечами: ну да, попал, так бывает, но хотя бы жив.

Примерно это я считываю с его сигнатуры. Со второго я ничего считать не могу. У него словно бы замерли ощущения. Эмоций практически никаких. Что-то шевелится, но не сказать бы, что его, как личности действительно сильно много осталось.

— Извините, такой странный вопрос, а если у этой куклы и мертвых душа?

— Понятия не имею, думаю в мертвецах нет. Они же мертвые. А вот в Гене… Нет, не знаю, — говорит Кащей. — Точно есть остатки личности, но в какой момент от куклы уходит душа, я не знаю. Тут тебе нужен маг, который в духовной некромантии продвинулся. Но у нас это запрещено даже почище некромантии с поднятием трупов.

— Ну да, ну да, только один такой на меня и покушался.

— Не думаю. Их мало, и они такой ерундой точно заниматься не будут. Вряд ли это был именно хороший крепкий маг, скорее, самоучка из менталистов. — не соглашается Кощей.

Тут опять вспыхивает интересом Никита.

— Ну а что? — тут же к нему обращается Коштев. — Вы очень хорошо можете этот подвид магии использовать. Вы хорошо себя контролируете, контролируете свои эмоции, чувства — все то, что делает вас человеком. Вот вы и можете работать с душами, в том числе не испытывая ненужных сомнений в нужное время. Поэтому почти все адепты этой магии всегда были в первую очередь менталистами.

— Интересно, — удивляюсь. — Логика в этом есть.

Пока разговариваем, проверяем и амулет. Реакция четкая на всех. На мага и Кощея — чуть подальше, метров, наверное, за пятьдесят. На куклу и трупы — поближе — метров за двадцать, но все равно, получается довольно далеко.

— Так, общую идею я понял, спасибо. Никита, я, наверное, уеду с Вильгельмом Генриховичем. Вряд ли в его обществе мне кто-то будет угрожать. Амулет проверил, теперь нужно понять и посчитать, как сделать их вам побольше. Наверняка потребуется не один и не два…

— Да, Максим. Я как раз хотел спросить, что вам для этого нужно…

— Пока не знаю. Нужно пересчитать сам амулет. Но, я думаю справиться быстро. Есть у меня на это определенные надежды. Где-нибудь к утру постараюсь предоставить общую идею, потому что сейчас в том виде, в котором это кольцо, я вам их наделать много не смогу. Но в тех книгах, которые мы с вами посмотрели, видел некие общие принципы и шанс, что смогу придумать, как вы сможете эти амулеты создать с помощью обычных артефакторов. Вам же наверняка их нужно много?

— Да, Максим. Я думаю, что будут нужны сотни.

— Вот и я так думаю, раз у нас теперь война со страной, которая имеет у себя в качестве магов-некромантов и не стесняется их использовать.

— Раньше за ними такого не наблюдалось.

— Раньше не наблюдалось, но согласитесь — единственного некроманта отправлять на, в общем-то, безнадёжное дело, вряд ли бы стали. Даже если бы оно удалось, мага здесь бы вычислили и уничтожили. Так что единственного мага-некроманта отправлять вряд ли кто-то будет. Мы обязаны предполагать, что, скорее всего, там школа. Как мы с Матвеем подозреваем — магов, в общем-то, прилично.

— Да, я думаю также, — соглашается Никита.

— Максим, знаете, почему некромантия запрещена? — усмехается Кощей.

— Почему?

— А потому что некромантом может стать даже обычный человек. А магам не нужна конкуренция. Некромантом, как и менталистом, кстати, может стать обычный человек при должной настойчивости и определённых склонностях. — улыбается Кощей.

— Господин Коштев! — восклицает Никита.

— Да расслабься, мальчик, тут все свои. Максиму уже это не надо. Мне и подавно. А ваш маленький секрет — не такой уж и секрет, если честно. — Оборачивается ко мне. — Нет, ну правда, могут и обычные люди стать магами ментала, без склонностей даже. Просто на развитие нужно потратить лет двадцать. С некромантией проще, и, в каком-то смысле, сложнее. На инициацию требуется очень много жертв, но это возможно. Поэтому любое разумное государство некромантов штамповать не будет — это попросту вредно для руководства.

— Ну да, ну да, но мы сейчас говорим про Османскую Империю, где рабство прекрасно себя чувствует, и ну очень много жителей без каких-либо прав, да? Так что этот вот необходимый материал, они, кажется, обеспечить смогут.

— В том-то и дело, — говорит Кощей, — в том-то и дело.