Эволюционируй или сдохни!

Глава 13

Отряд расслабился. Слишком расслабился. Шутки, похабные анекдоты, громкий смех — всё это было не столько от храбрости, сколько от отчаянной попытки не уснуть. Вику коробило от этой бравады. Всего несколько часов назад они в ужасе прятались за барикадой, а теперь спокойно обсуждали, как эффективнее размозжить череп "ходячему". Как быстро стираются границы, думала она, наблюдая, как бойцы без тени сомнения добивают ещё шевелящиеся тела. Убей или будь убит — простое правило, сметающее все моральные преграды.

Внезапно город вздрогнул.

Не гром, не взрыв — тихий, зловещий щелчок. И весь свет разом погас. Улицы, окна, даже далёкие огни станции — всё растворилось во тьме. Только багровые отблески пожаров дрожали на стенах.

— Что за херня?!

— Где свет?!

Крики, ругань, топот — страх, тщательно скрываемый весь вечер, вырвался наружу.

— Тихо! — рёв Порохова перекрыл панику. Фонарь в его руке высветил перекошенные лица. — Станция заглохла. Света не будет. Оставаться на позициях, сейчас вызову людей с площади!

— Щас всё будет! — Лёха уже спрыгнул с баррикады, исчезнув в темноте.

— Боец! К чёрту самодеятельность! — заорал сержант, но из перевёрнутой кабины грузовика уже доносился стук металла.

Минута и слепые фары грузовика вздрогнули, вырвав из тьмы клочья баррикады. Лёха вылез, вытирая лицо, и с дурацкой торжественностью поднял палец вверх. Вика фыркнула — ну конечно, позёр. Но Порохов лишь хмыкнул:

— Подключить второй грузовик, и разобрать на фары. Осветить подступы.

Уже вскоре, через десять метров перед баррикадой раскинулось дрожащее световое пятно. За ним — чёрная стена.

— Эй... — Светка из спецназа дёрнула Вику за рукав, тыча пальцем в темноту. — Там... что-то шевельнулось.

Тишина.

— Фигня. Никого — буркнул кто-то.

— Клянусь! — Светка вцепилась в автомат. — На самом краю... тень.

Вике стало не по себе. Их преимущество всегда заключалось в дистанции, в высокой баррикаде и четкой видимости, но теперь одно из этих преимуществ было утрачено — и это ослабило остальные. Порохов взобрался на баррикаду, его соколиные глаза впились в непроглядную тьму перед ними. На укреплении воцарилась тягучая тишина — все ждали реакции сержанта, но тот молчал, и это молчание сгущалось в воздухе, как предгрозовая туча.

— К оружию! — резко нарушил тишину командир, и в его голосе больше не осталось ни капли прежней расслабленности. — Антон, Леонид тащите ящик с "коктейлями". Остальные — приготовиться! Они идут!

Приказ прозвучал как внезапный удар грома, оглушив всех, кроме спецназовцев — те молча проверили затворы и вгляделись в темноту, в то время как остальные еще не могли собраться с мыслями. Вика инстинктивно подняла пистолет, направив его в сторону улицы, и лишь теперь поняла, что тревожило сержанта. Видимость была слабой, но звуки... Они доносились едва уловимым эхом, будто из глубины преисподней. Она замерла, вслушиваясь — и различила шаги. Сотни шагов.

На границе света и тьмы появилась первая нога, за ней вторая. И с каждым шагом тусклый свет выхватывал из мрака все больше деталей: почерневшую кожу, рваную одежду, пустые, мертвые глаза. Из черноты, как приливная волна, выползали зараженные — их становилось больше с каждой секундой.

Первыми открыли огонь снайперы, точечно снимая передовых. К ним присоединились более меткие стрелки, но убитые зомби тут же исчезали под наступающей массой. Вика в ужасе переводила ствол то на окровавленное платье старухи, то на полуголого толстяка с оторванной челюстью. Она не стреляла. Потому что их было слишком много.

— Молотовы в бой! — рявкнул Порохов, его голос перекрыл частую дробь выстрелов.

На баррикаду вскарабкались Антон и Леонид — молодые полицейские из группы прикрытия. Они тащили массивный ящик, который с глухим стуком обрушили на перевёрнутый кузов. Внутри лежало десяток бутылок с готовой смертью. Парни схватили первые же, размахнулись — и «коктейли» понеслись в гущу мертвой волны.

Фитили, сверкая, кружились в воздухе, словно огненные светляки, прежде чем врезаться в чёрные, шевелящиеся силуэты. Вспышки пламени осветили улицу на мгновение — и этого хватило, чтобы Вика и ещё несколько бойцов разглядели настоящий ковёр из тел, покрывающий асфальт. Их были сотни.

Стрелки били без остановки, пули валили зомби одного за другим, а «Молотовы» превращали целые группы в пылающие факелы. Огонь жадно пожирал гниющую плоть, но мертвецы шли сквозь боль, сквозь пламя, сквозь свинец. Их было слишком много. Не смотря на все усилия стрелков, волна неумолимо двигалась вперёд. Зараженные подбирались ближе и ближе — и вот уже первые из них впились в колючую проволоку. Проволока рвала их тела, но они не чувствовали боли, не останавливались — карабкались по груде мусора, хватаясь за всё, до чего могли дотянуться.

В дело вступили пожарные. Топоры и ломы обрушивались на цепкие пальцы и пустые черепа, сбрасывая непрошеных гостей обратно в адскую мясорубку.

— Держать строй! — рычал Порохов, его голос гремел за спинами бойцов. — Сражайтесь! За вами площадь! За вами гражданские!

На баррикаде поднялся оглушительный рёв - бойцы кричали, пытаясь разжечь в себе боевую ярость. Вика судорожно схватила дубинку и присоединилась к обороне, мощным ударом сбивая со стены уже почти перебравшегося старика-зомби. Его сморщенное тело рухнуло вниз, увлекая за собой пару сородичей. Рядом мелькнула бывшая модель в изодранном платье - Вика встретила её пяткой в лоб, отправив труп вниз, как мешок с костями.

К ней примкнул Лёха, размахивая топором с пугающей точностью. Казалось, они начали перехватывать инициативу... пока судьба не внесла свои кровавые правки.

У соседнего здания, под окнами первого этажа, копилась новая волна мертвецов. Стрелки методично отстреливали их, когда вдруг из толпы донёсся странный булькающий звук. Мгновение - и поток зловонной желчи брызнул в окно, облив защитников. Вопли раненых смешались с шипением обожжённой плоти.

Не успели они опомниться, как из тьмы вырвались две массивные тени, влетев в соседнее окно. Короткая бешеная перестрелка - и снова тишина.

— Да пошло всё к чёрту! — завопил перепуганный бригадир. — Порохов, валим отсюда, пока нас всех не перебили!

Вика обернулась и застыла: Порохов, багровый от ярости, уже стоял на баррикаде, направив пистолет в грудь трусливому командиру.

— Приказ - держать оборону! — его голос гремел, как набат. — Кто побежит того расстреляю на месте, падаль! Всех до одного!

Напряжение между мужчинами достигло предела. Их взгляды скрестились, словно клинки - старший бригадир уже мысленно ломал шею Порохову, а сержант напряжённо сжимал спусковой крючок. Конфликт вот-вот должен был разрешиться кровью, когда рядом стоящий Антон резко дёрнулся. Что-то острое блеснуло в воздухе и вонзилось ему в шею. Парень рухнул, не успев выпустить из рук бутылку с "коктейлем".

Огонь разлился кроваво-оранжевой волной, накрыв обоих командиров и ещё несколько человек. Они превратились в живые факелы, их вопли разрывали воздух, а беспомощные попытки сбить пламя лишь размазывали огонь по обмундированию.

— Вика, в сторону! — Лёха рванул девушку за руку, когда та застыла в оцепенении.

Пожарный занял её место, замахнувшись топором, но из дыма вырвалась массивная тень. Чудовище с шипастой спиной ударило его с размаху, вдавив тело в кузов с такой силой, что металл прогнулся. Вика с ужасом наблюдала, как когтистые лапы вспарывают грудь Лёхи, обнажая рёбра.

Рука сама потянулась к пистолету. Выстрелы слились в одну оглушительную очередь, пока магазин не опустел. Чудовище лишь дёрнуло плечом, медленно поворачивая к ней свою морду, покрытую буграми и шипами. Оно поползло к Вике, когда неожиданно его голова разлетелась на куски от мощного выстрела дробовика.

Кто-то сильный подхватил её под руки - должно быть, один из спецназовцев. Но сознание было затянуто ватной пеленой. Баррикада рушилась на глазах, плавясь под потоками едкой жидкости. Зомби уже карабкались по грузовикам, впиваясь зубами в последних защитников. Мысль возникла примитивная, животная: "Беги!!!". Ноги заработали сами, унося её прочь от этого ада. Вика не оборачивалась - звуки расправы над товарищами говорили сами за себя.

Вика мчалась сквозь кромешную тьму пустынных улиц. В узких переулках мелькали тени, невидимые когти цеплялись за края её одежды, пытаясь утащить в тёмные подворотни. Лёгкие горели от нехватки воздуха, ноги онемели от напряжения. Резко завернув за угол, она с размаху врезалась в кого-то тёплого и живого.

— А-а-а! — рефлекторно вскрикнула Вика, мгновенно вскакивая и занося дубинку.

— Стойте, стойте! — испуганно зазвучал женский голос.

Свет фонаря ударил в глаза, и этот резкий луч почему-то успокоил дрожь в руках. Девушка замерла, чувствуя, как полицейская выучка медленно берёт верх над животным ужасом. Глубокий вдох. Выдох. Ещё один. Перед ней стояли две фигуры: молодая девушка в порванном платье и пожилая женщина, крепко сжимающая её руку.

— Мы не сделали вам ничего плохого, офицер! — испуганно лепетала молодая.

Вика с трудом выдавила из пересохшего горла: "Вы... что здесь делаете? Здесь... смертельно опасно. Нужно уходить."

— Мы слышали... в центре города есть безопасный лагерь... — неуверенно начала незнакомка.

— Тише, Ирочка, дай человеку слово сказать — мягко, но твёрдо перебила старушка. Её мудрые глаза изучали Вику с материнской заботой — Доченька, что с тобой случилось?

Спокойный голос словно окутал Вику тёплым пледом. Она почувствовала, как дрожь в коленях понемногу утихает.

— По улицам... полчища этих тварей — Вика сглотнула ком в горле — Среди них... мутанты. Нашу баррикаду смели за минуты. Не думаю... что в центре скоро будет безопасно.

— Так и знала! — старушка сердито тряхнула головой — Говорила же тебе, Ира - не ходи! Сейчас же возвращаемся домой. Слава Богу, идти недалеко. А на рассвете - в машину и прочь из этого города!

Ира попыталась было возражать, но старушка стояла на своём. Вика наблюдала за ними, чувствуя странную пустоту. Вернуться назад? Бессмысленно. Спасти кого-то? Она уже доказала свою беспомощность. Кругом гибнут люди, а она... Она просто бежит. Но в глубине души теплилась искра - слабая, но упрямая. Нет, она не может спасти всех. Но этих двоих... этих двоих она должна попытаться вывести из кошмара.

***

Тишина повисла в уютной кухне, нарушаемая лишь потрескиванием жира на остывающей картошке. Я закончил свой "отредактированный" рассказ, опустив самые кровавые подробности — те, что могли выдать во мне нечто большее, чем просто выжившего.

— Просто кошмар… — наконец выдохнула она. — Если вас слушать, так у нас тут полноценный апокалипсис с ходячими покойниками.

— Мы в этом не сомневаемся, — Коля шлёпнул ладонью по столу, заставив вилки подпрыгнуть. — У нас, прости за выражение, богатый опыт. И то, что мы сегодня видели, лишь подтверждает — писец на пороге.

— Может, никакого песца нет! — Катя вспыхнула, её пальцы вцепились в край стола. — Это в ваших дурацких фильмах один зомби появляется — и всё, конец света! У нас есть армия, полиция, МЧС! Они наведут порядок!

— Наведут или нет, не берусь гадать — Коля мрачно кольнул вилкой кусок мяса — Но пока над городом висит угроза, нам надо валить. Чем дальше от людей — тем лучше. Я уже связался с Карычем. Он, конечно, бухой был, но согласился пустить нас в свой лесной домик. Завтра на рассвете в путь.

— Это безумие! — Катя вскочила, её голос дрожал. — Ты из-за своих фильмов готов на всё?! Ты машину угнал, Коля! Тебя посадят! А ты, Олег? — Она резко повернулась ко мне. — Ты вообще понимаешь, сколько людей убил? А если завтра привезут вакцину? Если всё это окажется просто… бессмысленной бойней?!

Я уже открыл рот, чтобы возразить, но вдруг заметил, как глаза Кати заблестели влагой. Губы её дрогнули — ещё мгновение, и сдержанность даст трещину, выпустив наружу слёзы или крик. Она резко встряхнула головой, словно отгоняя накатившую волну эмоций, и молча поднялась из-за стола. Её шаги быстро затихли в коридоре.

Коля тут же сорвался вслед за ней, оставив меня одного на кухне. Но у меня не осталось сил даже на беспокойство. Тело, отмытое и накормленное, требовало только одного — отдыха. Я механически вонзил вилку в картошку и принялся жадно уплетать еду, запивая её большими глотками воды. Каждый кусок казался каплей жизни, возвращающей мне хоть крупицу сил.

Пока за стеной шёл приглушённый разговор — Коля что-то говорил, Катя всхлипывала — я уставился в окно. Город внизу тонул во тьме. Той самой тьме, что теперь скрывала не пьяных гопников, а нечто куда более страшное. Красные глаза в переулках. Когти, рвущие плоть. Стаи, движущиеся как единый организм...

Если допустить, что этот кошмар вырвется за пределы города, то придётся выживать любыми способами, а для этого нужно становиться сильнее.

— Эволюция... — прозвучало в голове, словно эхо из глубин подсознания.

— Да заткнись ты уже! — я скривился, сжимая вилку. — Хоть бы объяснил, что это значит! Дал совет, помог!

— Эволюционируй... — голос ответил с небольшой задержкой, будто искусственный интеллект с глючным процессором.

— Иди к чёрту.

Я уже потянулся за следующим куском мяса, как вдруг — тьма.

Лампочка на кухне погасла, погрузив всё в абсолютную черноту. Я мгновенно вскочил, инстинктивно вглядываясь в непроглядный мрак.

— Мама! — испуганный крик Алёны донёсся из детской. — У меня телевизор выключился!

Я осторожно двинулся к выходу, ощупывая пространство перед собой, но тут же столкнулся с чьим-то тёплым плечом.

— Эй, смотри куда идёшь! — буркнул Коля.

— С удовольствием бы смотрел, будь тут хоть что-то видно!

— Что... что происходит? — дрожащий голос Кати выдавал, что она едва сдерживает панику.

Я всмотрелся в темноту. Где-то вдали, за окнами, ни один фонарь не горел.

— Свет отрубило по всему городу.

Из детской вышла Алёна — единственная, кого отключение телевизора не испугало, а лишь разозлило. Вот оно, детское неведение, когда самое страшное — это пропущенный мультик. Катя тут же увела дочь в спальню, бормоча что-то про "пора спать" и "уж слишком поздно". Интересно, это была забота о ребёнке... или её собственная попытка убежать от реальности?

Мы с Колей остались в коридоре, бесполезно пялясь в мёртвые экраны телефонов. Попытка дозвониться в службы спасения разбилась о холодное "Нет соединения". Как же прекрасно. Вернувшись на кухню, мы молча доели остывший ужин, перебирая в голове варианты. Планы рождались и рассыпались, но одно стало очевидно: из города нужно бежать. Закончив с едой, Коля отправился к семье, а я рухнул на диван в гостиной. Чёрт возьми, стоило только коснуться чего-то мягкого, как тело взбунтовалось — каждая мышца ныла, каждый сустав кричал о перегрузках.

— Утром разберёмся, — бросил на прощание Коля. — Дверь железная, на замке. Никто не прорвётся. Высыпайся завтра понадобятся силы.

Сон пришел странный - будто я провалился в густую, вязкую темноту. Ни снов, ни кошмаров, только ощущение пустоты, растянутой во времени. Казалось, я вообще не спал, но при этом тело отчетливо чувствовало эту короткую передышку. Это было похоже на выключение сознания - черный экран после долгого дня.

Меня резко выдернули из этого состояния. "Подъем!" - голос Коли пробился сквозь пелену сна. Я мгновенно вскочил, веки слипались, но инстинкт уже бил тревогу. Однако, как и обещал Коля, ночь прошла тихо - слишком тихо для апокалипсиса.

На кухне царила почти домашняя атмосфера. Катя и Алёна завтракали, а девочка сияла от счастья: "Мама сказала, в школу сегодня не надо!" Её радость была такой искренней, такой детски-наивной, что на мгновение я сам поверил - может, все это просто дурной сон?

Мы ели, шутили, Катя даже улыбалась, играя с дочкой. Картина была настолько обыденной, что становилось страшно - будто мы все вместе участвовали в каком-то жутком спектакле, где только дети могут позволить себе быть искренними. Но когда Алёну отправили в комнату, иллюзия рассыпалась. Катя повернулась к нам, и в её глазах читалась вся правда: электричества нет, связь мертва, город за окном - огромная ловушка.

- Мы уезжаем. Сейчас же. - мои слова прозвучали как приговор. Коля молча кивнул, его пальцы нервно барабанили по столу.

Катя хотела возражать, мы видели это по её сжатым губам. Но когда она взглянула в сторону детской, где беззаботно играла Алёна, сопротивление ушло. Она лишь тяжело вздохнула и кивнула