"Фантастика 2025-193". Компиляция. Книги 1-31

Глава 1

Кабинет главного лекаря Санкт-Петербурга качнулся в моих глазах. Хорошо, что я не успел взять в руки чашку с чаем, сейчас она точно была бы на полу и вряд ли целая. К чему это я, интересно, должен быть готов? Тоже мне нашли пионера, возраст уже не тот. Эти три значимых для империи господина смотрели на меня с одинаковой ехидцей. Опять какие-то игры затеяли? Да что сегодня за день-то такой? Я замер и терпеливо ждал, когда кто-нибудь из них продолжит мысль.

— Саш, ну ты чего так побледнел-то? — расхохотался Обухов. — Расслабься уже! Всё плохое позади, всех, кого надо, поймали, ты ни в чём не виноват, я, как оказалось, тоже, жизнь продолжается!

— Это я уже понял, — хмыкнул я, внимательно глядя ему в глаза, взглядом намекая, что пора заканчивать юлить и переходить к делу.

— Ну ладно, раз так, — Степан Митрофанович посерьёзнел и прокашлялся. — Ты вроде в курсе, что ведущие специалисты, работавшие в моей больнице, теперь будут заниматься не пациентами, а рудой, соответственно у меня образовался довольно чувствительный кадровый дефицит. Сильных лекарей осталось совсем немного и мне эту дыру надо кем-то закрывать. Найти людей не составит проблем, я их наберу довольно быстро, но ведь ты слышал о законе сохранения материи? Они не возьмутся из пустоты. Усилив своё подразделение, я ослаблю другие, которые мне за это спасибо не скажут. На этом фоне работа нескольких лечебных учреждений может серьёзно пострадать.

— Вы хотите мне предложить своей тушкой заткнуть дыру в дамбе? — усмехнулся я. — Боюсь я с таким напором не справлюсь, смоет.

— Не тушкой, — хмыкнул Обухов и покачал головой. — Головой.

— А может уже довольно говорить загадками? — немного раздражённо спросил я.

— Стёп, давай я скажу? — предложил Волконский. Обухов развёл руками и кивнул. — Так вот, Александр Петрович, что мы вам хотим сказать. Своей работой вы показали, что не обязательно иметь в груди от рождения ядро размером с квазар, чтобы быть отличным лекарем. Своему умению вы уже начали успешно учить других, и они значительно подняли уровень своих возможностей.

— Я считаю, — перебил я его, — что этот предмет надо ввести во всех медицинских институтах и колледжах, тогда сильных лекарей в Российской империи станет гораздо больше.

— С этим не поспоришь, — улыбнулся Волконский. — Но у нас есть несколько иное предложение. Скажу вам больше, оно уже согласовано с императором. Можно даже сказать, что оно практически от него и исходило, а мы лишь придали ему форму.

— И-и? — не выдержал я очередной паузы. Издевательство какое-то. На фоне всех переживаний уже нервы ни к чёрту, надо было пустырника нахлебаться что ли, но я привык иметь чистый незамутнённый разум, а не закрываться от мира матовым стеклом.

— И мы предлагаем вам открыть в Санкт-Петербурге медицинский университет, где будут учиться и лекари, и знахари, — выдал наконец основную мысль советник императора. — Причём принадлежность к факультету будет основываться не на родословной, а на индивидуальных возможностях.

— Я? Открыть университет? — протянул я, глядя на всех исподлобья. — Господа, вы меня ни с кем не путаете? Я вон свой госпиталь еле тяну, даже штат соответствующий никак набрать не могу, онкоцентр вообще практически без моего вмешательства функционирует.

— За онкоцентр, кстати, отдельное спасибо! — широко улыбаясь сказал князь. — Степан Митрофанович говорит, что вы там нашли достойного заместителя, который справляется с этой работой. Вот его и надо сделать там главным лекарем.

— Он не согласится, — покачал я головой. — Он хочет именно лечить, у него для этого отличные природные данные и настойчивый характер.

— Так никто и не запретит ему лечить, — вмешался в разговор Обухов. — Он и будет делать всё так же, как сейчас. Просто изменится статус и довольствие. Займись, Саш, уговори его, ты справишься.

— Да с чем я только уже не справлялся, — пробубнил я, вспоминая недавний рейд в Никольское, потом в Павловск на борьбу с чумой.

— Тем более, — вернулся к разговору князь. — Вы уже через такое прошли, что это задание для вас тьфу, просто мелочь.

— Открыть медицинский университет, мелочь, ага, спасибо за предложение, — пробормотал я, а сам призадумался.

Ну это ведь и действительно нужно. Это именно то, чего я хотел и о чём мечтал. В моём мире институт Склифосовского, а здесь будет университет. И не в Москве, а в Питере. Я точно всё это вытяну?

— И как вы себе вообще это представляете? — спросил я. Пока я размышлял, они сидели молча и выжидательно смотрели на меня. — Вы же наверно это уже обсуждали? Небось с обеда в этой теме.

— Да примерно так и есть, — хмыкнул Обухов и бросил взгляд в сторону Волконского. — Я озвучу наше общее мнение, не возражаете?

— Нисколько, Степан Митрофанович, — кивнул князь. — Дерзай.

— Так вот, — продолжил мэтр. — Старый медицинский институт такой объём работы не потянет. Поэтому мы планируем построить новое здание университета. А пока ты собирай команду и усиливай обучающий ресурс своего госпиталя. Потом мы на его базе сделаем центр обучения уже работающих лекарей и знахарей, где они будут проходить повышение квалификации по разным направлениям: тонкие потоки, онкология и ангиология. А ты уже будешь заниматься непосредственно университетом. Институт закроем, а весь преподавательский состав будет в твоём полном распоряжении, правда придётся его как минимум удвоить. Студентов, не окончивших образование, переведём в университет, надо будет и для них доработать программу, чтобы они выходили с соответствующей квалификацией.

— Так, Стёп, тормози, — рассмеялся, глядя на меня Волконский. — Видишь, у нашего молодого дарования уже мозги кипят, дай осознать для начала сказанное, а детали и потом обсудить можно.

— Да ты прав, Михаил Игоревич, — улыбнулся Обухов. — Пока на этом закончим. Пей чай, Саш, ты какой-то слишком бледный, устал видать от этого всего. Вон твои любимые эклеры в лучшем на свете исполнении.

— Спасибо, — кивнул я и потянулся за эклером. Шестерёнкам в голове остро понадобилась смазка и быстрые углеводы с этим справятся лучше всего.

Тема разговора и на самом деле переключилась в совершенно другую сторону, про проблемы со здравоохранением никто больше и слова не сказал. Я молча съел пару эклеров, выпил чай и, сделав вывод, что меня здесь больше ничего не держит, так же молча направился на выход.

— Саш, а ты чего это? — спросил вдруг Обухов, заметивший моё перемещение.

— Ну я думал, что на сегодня всё обсудили, остальное потом, разве не так? — удивился я, обернувшись к нему. Белорецкий и Волконский тоже смотрели на меня с недоумением. — Или вы хотели со мной сейчас ещё что-то обсудить?

— Правда, Стёп, — махнул рукой князь Волконский. — Пусть парень идёт отдыхает. Вывалили ему на голову кучу всего, а он только вздохнуть успел, что на него охота закончилась. Вон измотанный какой.

— Да ты прав, пожалуй, — согласился Обухов, окинув меня взглядом. — Иди, Сань, отдыхай.

— Спасибо, — кивнул я и продолжил свой путь к двери, но внезапно вспомнил кое-что очень важное и снова обернулся. — Я могу сейчас попасть к Боткину в палату?

— К сожалению нет, — вздохнул Обухов.

— Почему? — этот вопрос я уже адресовал Волконскому.

— Потому что он находится у нас, — ответил за него Белорецкий. — Он довольно быстро пришёл в норму и после первой попытки покушения на него, мы его перевели для его же безопасности к нам в камеру, туда же, где он и находился.

— А там его можно навестить? — решил я настоять на своём.

— Там можно, — кивнул главный полицмейстер. — Езжайте, я сейчас предупрежу дежурного, чтобы вас к нему отвели.

— Спасибо, — повторил я. — Хорошего вечера.

Вроде всё хорошо в итоге складывается, а ноги уже не идут, словно на протезах. Этот день уже должен когда-то закончиться, но сначала мне надо попасть к Андрею, потом к Насте, потом домой, а там сразу лягу спать.

— Притомили вас эти три слона? — хмыкнул Дмитрий Евгеньевич, комментируя мой усталый вид.

— Хотите сказать, что это на них земля держится? — спросил я.

— Что-то типа того, по крайней мере сейчас, — кивнул секретарь, глядя на меня с сочувствием. — Вам и правда отдохнуть надо.

— Идея мне нравится, но пока рано, — вздохнул я. — До свидания.

Я вышел на улицу, метель опять усилилась, зато я быстро взбодрился. Осталось теперь вспомнить, куда припарковался. В итоге я прошёл мимо своего микроавтобуса, как раз уворачивался от бьющего в лицо роя снежинок. Пришлось возвращаться. Зато по пути попалась кофейня, но при упоминании «бурундучино» на меня вылупили глаза. Ну ничего страшного, лавандовый раф тоже неплохо. Как раз пока доехал до полицейского управления, успел допить.

Дежурному я не сказал ничего, кроме «здравствуйте», а он сразу повёл меня в сторону казематов, уже все в лицо знают. Андрей сидел всё в той же камере, что и обычно, наверно уже сроднился с ней. Охраны сегодня зато было намного больше, чтобы защитить его от возможных посягательств. Я заметил у охранников глушитель магии на поясе. Я и раньше видел подобные штуковины, но не знал, что это. Новшество ввели после того, как из казематов ушёл тогда псионик. Теперь у него такой номер не прошёл бы, даже с золотым амулетом.

Массивная дверь с лёгким скрипом открылась, Боткин сидел с книгой за столом и повернул голову в сторону выхода, отреагировав на звук.

— Привет, братка! — воскликнул Андрей и встал мне навстречу. — А меня вот всё никак не отпускают. Сначала меня боялись, теперь за меня боятся. Не одно, так другое.

— Как же я рад тебя видеть! — от души воскликнул я, обнимая его. — Боюсь, тот день у меня теперь всегда перед глазами стоять будет.

— Да уж, спасибо тебе ещё раз, — сказал он, похлопав меня по спине.

— Та если я правильно понял, тебе подтвердили вольную? — спросил я.

— Подтвердили, — кивнул он. — Вроде завтра должны подписать последние бумаги и пинка под зад. Интересно, как отец теперь меня встретит.

— А он к тебе приходил?

— Ни разу за всё это время, — покачал он головой. — Даже не знаю, как он меня примет.

— Может тогда ко мне?

— Не, сначала домой всё-таки попробую, — сказал Андрей. — Ну выслушаю от него всё, что можно. Сам ведь виноват, меня никто не заставлял. Может простит, хоть и не сразу.

— Тогда завтра в ресторан? — уточнил я.

— Не, Саш, скорее всего не до ресторана будет, — вздохнул он. — Сразу домой и, если он меня пустит, постараюсь хотя бы первое время быть тише воды и ниже травы.

— Наоборот, — брякнул я и тут же понял, что он в отличие от Валеры правильно сказал.

— Что наоборот? — удивился Андрей.

— Да не обращай внимания, — махнул я рукой и вздохнул. — Устал просто.

— А я смотрю, вид у тебя какой-то потерянный, — улыбнулся он. — Ты давай иди-ка домой, потом пообщаемся. С завтрашнего дня хоть целый день. Да, кстати, если меня мой родитель под домашний арест посадит, ты всё равно сможешь прийти, он к тебе всегда хорошо относился. А теперь, так тем более, когда о тебе весь город говорит.

— Ты-то здесь откуда знаешь, что он говорит? — хмыкнул я.

— Я уже не раз слышал, когда ты от меня уходил, охранники друг другу шепчут «тот самый Склифосовский». Вот и делай выводы, знаменитость ты наша.

— Ох уж мне эта знаменитость, — вздохнул я. — Жаль невозможно всё это втихаря делать, чтобы никто не знал. Так у меня теперь ещё новая волна ожидает, сверху велено медицинский университет открыть в Санкт-Петербурге.

— Ну вот, — улыбнулся Андрей. — Теперь этими делами будет университет заниматься, а ты будешь работать себе спокойно лекарем.

— Ты наверно не понял, — хмыкнул я. — Университет открыть мне велено, именно я этим заниматься должен.

— Охренеть! — выпучил глаза Андрей. — Университет Склифосовского! Теперь тебя даже вши в Петропавловске узнавать будут и здороваться.

— Вот с вшами я как раз здороваться не хочу, — хмыкнул я. — Обойдусь без таких знакомств.

Выйдя из полицейского управления, я собрался ехать к Насте. Перед тем, как сесть в машину, вспомнил почему-то про «бурундучино» и мне так сильно его захотелось! А время терять желания не было. Но не беда, я забежал в кофейню, заказал два напитка с собой и с необычным гостинцем покатил домой к своей девушке.

— Ты решил угостить меня кофе? — удивилась Настя, улыбнулась, забрала у меня оба стакана, поцеловала меня в губы и понесла угощение на кухню.

— Это лучше через трубочку пить, — сказал я ей вслед, доставая эти самые трубочки из кармана пальто.

— А он какой-то необычный? — услышал я её голос с кухни. — Ух ты, он с орехами! А, так это же «бурундучино»!

Я повесил пальто и шляпу на вешалку и поспешил вслед за ней, потом вручил ей трубочку, напиток надо пить правильно. Хотя мне и без трубочки в первый раз отлично заходило.

— Что там с Обуховым? — спросила Настя и поставила на стол тарелку с печеньем под кофе.

— Разобрались, — кивнул я, закидывая первую печеньку в рот. — Уже до обеда на свободе был.

— Ну я так и думала, — сказала Настя. — Его наверно задержали, как руководителя учреждения, в котором оказалось столько злоумышленников. Ой, а что это я какие-то печенья на стол поставила? У меня же суп грибной есть, будешь?

— Грибной говоришь? — спросил я. Меня потихоньку начало отпускать и проснулся аппетит.

— Грибной, — улыбнулась Настя и поднесла к моему носу супницу, из которой в нос ударил насыщенный аромат белых грибов.

— Накладывай, — сказал я, шумно проглотив слюну. — Знаешь, что этот Обухов опять удумал? Не было печали, черти накачали. Он поручил мне открыть в Питере медицинский университет.

— Ого! — воскликнула Настя, поставила передо мной тарелку грибного супа-пюре и практически с размаху плюхнулась на стул. — Вот это да! Так это же то, о чём ты мечтал!

— Ну почти, — хмыкнул я, ощущая божественный вкус супа. — Только я думал, о том, что нужно менять медицинское образование, а не о том, чтобы это всё я делал.

— Ерунда, — махнула Настя рукой, — ты именно этого и хотел. Да что ты напрягся-то опять? Всё будет хорошо, ты справишься!

— Справлюсь, — вздохнул я, доедая суп и снова косясь на супницу. — У меня просто выбора нет.

Настя проследила за моим взглядом, задорно рассмеялась и взяла мою тарелку, чтобы наложить добавки.

— Так вот зачем я всё это делала! — воскликнула она, поставив передо мной полную тарелку и всплеснув руками. — Слушай, вот это совпадение!

— Ты про грибной суп? — хмыкнул я.

— Да нет же! — снова рассмеялась она. — Я про чертежи медицинского института! Ты же помнишь с каким размахом там всё планировалось? Как раз для нового университета подойдёт.

— А правда, — сказал я и замер с полной ложкой в руке. — Мы же как раз думали, чтобы там учились и лекари, и знахари, а именно такая задача сейчас передо мной стоит! Пойдём посмотрим.

— Ты поешь сначала, — резонно заметила Настя.

— Потом доем, — буркнул я, вытирая рот салфеткой и вставая из-за стола. — Пошли.

Выполнить мою просьбу с налёта оказалось не просто. На столе и на обоих кульманах у неё были другие проекты, а чертежи университета были скручены и засунуты в шкаф. Пока Настя спешно убирала свои последние наработки, я начал терзать тяжёлое брёвнышко, в которое были скручены ватманские листы. Эх, если бы я хоть что-то понимал в том, куда я лезу, а я начал их раскладывать на столе и понял, что для меня это всё тёмный лес, пока Настя мне не объяснит, что тут где.

Девушка снова рассмеялась над моей растерянностью и помогла разобраться. Основные чертежи, где здание изображено целиком, расположились на кульманах, а остальное она разложила на большом обеденном столе, правда всё в один слой не уместилось.

Я подошёл к кульману и залюбовался. Если это построить из белого камня, будет выглядеть очень величественно. Осталось только подобрать место, где это построить. Надо обязательно показать чертежи Обухову, думаю, что ему понравится.

Потом я перешёл к чертежам на столе. Настя перекладывала их один за другим и поясняла, что на них изображено.

— Постой, — сказал я, взяв её за руку, чтобы она не убирала чертёж, лежавший сейчас передо мной. — А что это, ты сказала?

— Это служебные помещения в учебном блоке, — пояснила она. — Вот это комната отдыха для преподавателей, где можно немного расслабиться между лекциями, попить чаю, а может быть даже и вздремнуть.

— А где здесь туалет? — спросил я, ехидно прищурившись.

Настя тяжело вздохнула, повесила этот лист на кульман и вооружилась карандашом, стёркой и линейкой.

— Показывай, где делать будем, — сказала она и взглянула на меня, как на капризного заказчика.

Глава 2

Когда коснулось воплощения проекта нового медицинского университета в реальность, в нём нашлись новые косяки, которые мы с Настей совместными усилиями правили до поздна, и я не уверен, что на этом можно закончить. Прийти домой и лечь спать пораньше не получилось, упал на кровать ближе к полуночи и сразу провалился в сон. Почти сразу приснился новый университет, только почему-то он внешне очень напоминал здание МГУ. На чертежах в его формах было, конечно, нечто похожее, но точно не настолько.

Я стоял на широченном главном тротуаре, ведущем ко входу. Кругом цвела сирень и что-то ещё, совершенно фантастическое. Толпы жизнерадостных студентов, радуясь весеннему солнышку, которое с самого утра решило одарить город теплом, стекались ко входу, обтекали меня и радостно приветствовали в моём лице нового ректора. А я смотрел на это огромное здание и эти толпы и мне стало как-то нехорошо. Примерно, как во сне, где ты приходишь в школу после болезни, а тебе у доски задают какой-нибудь невообразимый вопрос. А потом все смеются над тобой, потому что ты не знаешь такого элементарного материала, да ещё к доске ты вышел в пижаме.

Да как я буду руководить всей этой махиной? Вы что там все, сдурели что ли? Я же обычный врач! Тьфу ты, лекарь! Ну какой из меня ректор? Пока я пялился на монументальное здание университета, ко мне подошёл Юдин и напомнил, что у нас с ним совместная лекция для первокурсников, которые готовятся к первой важной сессии.

На этом моменте я проснулся и резко сел на кровати. Сердце так колотилось о рёбра, словно ему там тесно. Но я-то знаю, что это не так и никакой дилатационной кардиомиопатии у меня нет. Я каждый день смотрю, как растёт и как наполняется моё ядро, а сердце совсем рядом и оно точно нормальное. Стрелки часов показывали начало четвёртого. Я выровнял дыхание, успокоил пульс и снова залез под одеяло. Ну а что теперь? Ректор — значит ректор, сам напросился, вот и тяни теперь. Хорошая работа руководителя в чём заключается? Грамотное распределение обязанностей среди подчинённых, а те в свою очередь среди своих подчинённых, и, когда этот процесс наладится, коллектив работает, как слаженный механизм. За этим механизмом, правда, надо регулярно присматривать, чтобы ни одна шестерёнка не заскрипела и не соскочила с оси.

Утром, несмотря ни на что, я встал бодрым и полным сил, а они мне сегодня ох как пригодятся. Сначала надо вплотную заняться решением кадрового вопроса. Лучший вариант — кинуть клич студентам, которые сейчас приходят на обучение, а среди желающих уже произвести отбор. Ну а если кто-то не пожелает, а хорошо зарекомендует себя на практических занятиях, буду пытаться уговорить. Прежде чем строить новый университет, мне надо окончательно разобраться с госпиталем и онкоцентром, чтобы отпустить их в свободное плавание со спокойной душой.

В этих размышлениях я и подходил к своему манипуляционному кабинету, возле которого уже сидел князь Волконский со своей прелестной спутницей, которая решила выгулять в свет новую шляпку, раньше я такой не видел.

— Доброе утро! — бодро приветствовал я сладкую парочку и пригласил их жестом проследовать в кабинет.

— Вы сегодня однозначно выглядите лучше, чем вчера, — сказал князь, с улыбкой глядя на меня. — А то вчера я уже начал за вас беспокоиться.

— Что вы, за меня беспокоиться не стоит, Михаил Игоревич, — улыбнулся я в ответ. — Это я должен за вас беспокоиться, ведь это вы мой пациент, а не наоборот.

— Моё самочувствие, благодаря вашему таланту, намного лучше, Александр Петрович, — сказал он, снимая сюртук и рубашку с заботливой помощью Зои Матвеевны. — Если честно, я бы сегодня уже никуда не пошёл, если бы вы не сказали, что следует убрать метастазы. Я чувствую себя даже немного помолодевшим.

— Ну в последнем факторе больше заслуживает благодарности Зоя Матвеевна, а не я, — ответил я, начиная сканировать плечевые кости, где Образцова нашла небольшие метастазы. По размеру они оказались не больше горошины.

— Тут я с вами согласен, — довольно улыбнулся Волконский. — С ней у меня жизнь словно заново началась, даже жить сильнее захотелось.

— Ну это же прекрасно, когда находится такой человек в нужную минуту, — ответил я, начиная сканировать верхушки лёгких, где тоже имелись небольшие очаги. Пожалуй, я сегодня уберу это всё. — Да и сама Зоя Матвеевна выглядит гораздо более счастливой, чем когда я впервые её увидел.

— Ой, Александр Петрович! — махнула рукой тёща градоначальника, засмущавшись. — Я про то время даже не хочу вспоминать. К тому моменту прошло полгода, как я овдовела, но всё никак не могла прийти в себя и свыкнуться с мыслью, что я осталась одна. Со мной на фоне этого начало происходить всякое безобразие.

— Но теперь-то, Зоюшка, ты не одна, — проворковал сизым голубем Волконский. — Вот Александр Петрович меня окончательно подлечит и поедем-ка мы с тобой в Крым. Я знаю там один великолепный отель на берегу моря, он незабываемый.

— Хорошо, что рассказал, хоть сейчас, — хмыкнула Зоя Матвеевна. — А то я увидела вчера у тебя на столе путёвку на двоих на столе, так с тех пор хожу и думаю, с кем это мой сокол ясный собрался на юга податься?

— Ох, ты уже увидела, — рассмеялся Волконский. — А я хотел тебе сюрприз сделать, да видимо забыл спрятать злополучную путёвку. Эх!

Я дальше не стал обращать внимание на их воркование, а занялся удалением метастазов. Князь сразу потерял разговорчивость, видимо большого удовольствия процедура ему не доставляла, но и на боль он не жаловался, поэтому Катя пока бездействовала. Точнее сидела в зоне отдыха с книгой в руках. Название было незнакомым, наверно специфическая литература мастеров души.

Я завершил удаление метастазов в костях и в лёгких и вернулся к брюшной полости. Анна Семёновна нашла там небольшой остаток основной опухоли. Его я убрал достаточно быстро. На всякий случай, больше по привычке, просканировал брюшную полость, чтобы исключить наличие злокачественных очагов. В первую очередь — в парааортальных лимфоузлах и в брыжейке. Нигде не нашёл ничего, даже размером с кунжутное семечко. В печени тоже чисто.

— Ну вот, вроде и всё, — сказал я, отстраняясь от пациента и на автомате проверяя ядро. Там осталось чуть больше половины энергии. Растём потихоньку. — Так что можете спокойно ехать в Крым. А когда вернётесь, займёмся вашими сосудами. Как там, кстати, дела с расследованием?

— Именно благодаря тому, что оно подходит к концу, я и могу через несколько дней со спокойной душой ехать отдыхать, — ответил Волконский, надевая рубашку. — Осталось только завершить допросы, уже в более неторопливой обстановке, и распределить меры наказания участникам.

— И что им всем грозит? — поинтересовался я.

— Самый мягкий вариант — это каторжные работы в рудниках, — сказал князь. — Несколько человек из управляющей верхушки отправятся в камеры одиночки на пожизненное, а к нескольким по велению императора будет применена смертная казнь, что давно уже не практиковалось.

— И кто же будут те, что попали в последнюю группу? — спросил я, очень надеясь услышать среди них знакомые фамилии.

— Если вы рассчитываете услышать там фамилии лекарей из больницы Обухова, ну вы понимаете, о ком я говорю, то их там не будет, хотя они на мой взгляд и заслуживают.

— Но я был практически уверен, что именно они участвовали в создании нового штамма чумы с магическим компонентом, разве это не так? — спросил я, несколько разочарованно.

— Представляете, нет! — развёл руками Волконский. — Захарьин и Гааз были кузницей кадров, способствуя превращению сильных лекарей в ещё более сильных боевых магов. Выявление наибольшей эффективности в этом проявлении ядра лекарей — именно их заслуга. А вот диверсию с чумой и с брюшным тифом готовили совершенно другие люди. Вот их-то император и приказал ликвидировать физически.

— Это будет публичная казнь? — поинтересовался я.

— Ну что вы, Александр Петрович, — хмыкнул князь. — У нас же не средние века, чтобы собирать людей на площади для подобного зрелища.

— Зря, — хмыкнул я. — А то можно было бы провести на площади в Павловске, например, где родители похоронили своих детей по их вине.

— С одной стороны я полностью с вами согласен, Александр Петрович, — кивнул князь и как-то задумчиво посмотрел на меня. — Но мы так делать не будем. Но, по поводу того, что приговор будет приведён в исполнение, можете не переживать, всё это будет происходить под контролем независимой комиссии, которую буду возглавлять лично я.

— О, Господи, Мишенька, ты будешь на всё это смотреть? — подала наконец голос Зоя Матвеевна, про присутствие которой мы на какое-то время дружно забыли. — Зачем это тебе нужно?

— Приказ императора, душа моя, — нежно улыбнулся ей Волконский. — Хочет быть уверенным, что никто не поспособствует избегания ими крайней меры наказания.

— Ну раз так надо, — горестно вздохнула Зоя Матвеевна и покачала головой.

— Ну так что вы думаете по поводу медицинского университета, Александр Петрович? — князь резко сменил тему и испытующе посмотрел на меня. — Уже смирились с этой мыслью? Я так понял, вы не очень хотели взваливать на себя такой груз?

— Груз как груз, — хмыкнул я, чуть не ляпнув «партия сказала надо, комсомол ответил есть!» — Раз надо, значит сделаем. Я уже даже присмотрел проект здания будущго университета.

— Вот это я понимаю, правильный подход к делу, — довольно улыбнулся Волконский. — А то вчера на вас после этой новости лица не было.

— Да я вчера вымотанный был, хуже, чем за те сутки в Павловске, — улыбнулся я. — Да ещё эти ваши сюрпризы с Обуховым, окончательно выбили из колеи.

— Сильно переживали за него? — с пониманием улыбнулся князь.

— Практически как за члена семьи, — подтвердил я. — Я изначально не верил, что он может быть в таком замешан. И я даже не представлял, как всё начатое двигать дальше без него.

— Да вы оба молодцы, что уж тут говорить, — улыбнулся Волконский. — Вас обоих по-хорошему надо переводить в министерство здравоохранения империи.

— Так, давайте без вот этих вот! — замотал я головой. — Университет, так университет! Мне и этой задачи на долгое время хватит.

— Вот видите, Александр Петрович, — рассмеялся князь. — Всё познаётся в сравнении. Теперь и основание университета для вас окажется не самым твёрдым орешком, разгрызёте на счёт раз! Но про министерство тоже мысль пусть сидит где-то в голове, это только вопрос времени.

— Спасибо, конечно, но я пока об университете подумаю, — улыбнулся я. — Замечательная идея и замечательный план.

— Согласен, — снова улыбнулся Волконский и крепко пожал мне руку на прощание. — На сём позвольте поблагодарить и откланяться, а через пару недель я снова буду у вас, как договорились.

Михаил Игоревич и Зоя Матвеевна любезно попрощались со мной и покинули кабинет. Я не сразу сообразил сказать ему, что лучшая благодарность с его стороны для меня — освобождение Андрея Боткина и доказательство невиновности Обухова. Впрочем, для выхода на свободу последнего он бы костьми лёг, старые друзья, как ни как, если я правильно понял из их общения. И Обухов-то ему порекомендовал ко мне пойти, а не к своим элитным лекарям! При мысли об этом я отчётливо почувствовал, как у меня над головой нимб растёт. Даже рукой на всякий случай проверил, чтобы убедиться, что это не так. За последним занятием меня и застал Жеребин.

— Доброе утро! — сообщил он приятную новость.

— Доброе, — улыбнулся я. — Начинаем?

— Начинаем, — кивнул он, никак не прокомментировав моё ощупывание головы.

В этот раз мы решили меняться, удалять бляшки и ловить эмболы по очереди, оно и правильно. Всего несколько дней подряд мы этим занимаемся, а моя картотека для книги о сосудах стремительно пухнет. Можно уже и приступать к систематизации наработанных материалов, а затем и к написанию монографии.

Во время обеда я озвучил своим сотрудникам нашу новую схему подбора сотрудников, которую все охотно поддержали.

— Давно пора, Саш, — сказал Виктор Сергеевич, когда я закончил излагать. — Чтобы эффективнее реализовать задуманное, надо в разы увеличивать оборот обучающихся. В идеале, конечно, нужно менять образование лекарей и знахарей, а то мы так бесконечно будем переучивать.

— А вот с этого момента я хотел рассказать всем присутствующим, что нас ожидает впереди поподробнее, — улыбнулся я и обвёл взглядом насторожившиеся лица коллег. — Скоро в Санкт-Петербурге будет открыт новый медицинский университет.

Дальше была пауза, все без исключения перестали жевать и выжидательно смотрели на меня. Чувствуют, что это не просто новость, а новость, которая касается их непосредственно.

— И открывать новый университет мы с вами будем вместе, — добавил я.

— Так, подожди, — замотал головой Юдин. — То есть ты хочешь сказать, что эта контора закрывается и мы перейдём работать в университет?

— Ничего подобного, — покачал я головой. — Госпиталь будет функционировать и дальше, здесь будут продолжать обучать тех, кто уже работает, а новое поколение мы будем воспитывать там.

— А кто это «мы» — решил уточнить Илья.

— Я и все здесь присутствующие, — ответил я. — В таком непростом деле мне как никогда понадобится ваша помощь. Так что мы набираем коллектив в госпиталь, а сами переходим работать в университет.

— Так, погоди, — сказал Юдин и вытянул вперёд ладонь в останавливающем жесте. — А когда мы туда переходим? Надеюсь не на следующей неделе?

— Не так быстро, Илюха, — рассмеялся я. — Его сначала должны построить.

— Фух, — выдохнул Юдин, — а то я боялся здесь дела не успеть доделать. То есть это может произойти и через год, и через два?

— Не думаю, что у тебя будет столько времени, чтобы завершить «дела», — хмыкнул я. — Раз вопрос находится под личным контролем императора, сейчас всех строителей Питера сгонят на стройку университета. Здание будет расти, как на дрожжах.

— А если туда Николай со своей конторой подключится, то и того быстрее, — сказал Виктор Сергеевич. — Его работу мы видели.

— Это точно, — кивнул я. — Если бы таких контор было штук десять, за месяц построили бы, он один со своей бригадой такой объём не потянет.

— А что, настолько эпичное здание? — вскинул брови Юдин.

— Тебе и не снилось, — хмыкнул я. — Принесу по возможности копии чертежей, вы упадёте!

— Ой, Саня, ты лучше не пугай так, — вздохнул Илья.

— Да я даже не начинал, — рассмеялся я. — Вот принесу чертежи и буду пугать.

Ага, чертежи я принесу. Сначала надо бы копии сделать. А ещё надо их Обухову предоставить, пока они там не начали собирать всех Питерских архитекторов. Мне Настин проект очень по душе пришёлся, а ещё надо учесть, что в его создании я принимал активное участие. Даже наличие санузла при комнате отдыха теперь продумано. Да, надо бы ещё некоторые моменты проверить, а потом лететь в типографию, чтобы в срочном порядке наделать необходимое количество копий, чтобы всем хватило, строителям в том числе.

После лекций я пулей метнулся к Насте домой и мы снова разложили чертежи. Теперь я старался вникнуть в каждую деталь и находил много мелких недочётов, которые могли отрицательно сказаться на эксплуатации. Если вопрос коснулся реального строительства, а не просто дипломной работы, то и внимание к деталям должно быть соответствующее.

— А это что за помещение? — ткнул я пальцем в очередной чертёж.

— А это твой кабинет будет! — с гордостью ответила Настя, видимо ожидая похвалы, но у меня было несколько другое мнение.

— Насть, я не собираюсь в своём кабинете играть в большой теннис, ты точно уверена, что под него нужна именно такая площадь?

Глава 3

— Ну вот, совсем другое дело, — сказал я, пересматривая чертежи и довольно улыбаясь. — Только всё равно не согласен, зачем ректору нужен такой большой кабинет. Здесь можно утренние пробежки по периметру делать, а если сетку натянуть, то в волейбол играть можно.

— Саш, ну ты же не всегда будешь в кабинете один, — возразила Настя. — Вот здесь будет стоять твой большой письменный стол, а от него в эту сторону идёт длинный стол для совещаний, человек на тридцать, не меньше.

— Этот письменный стол не меньше, чем для бильярда, — продолжал упираться я.

— Это нормальный письменный стол для ректора университета, — терпеливо ответила Настя. — Вспомни, какой стол у Обухова.

— Он главный лекарь Санкт-Петербурга и губернии.

— А ты будешь возглавлять ведущий медицинский ВУЗ империи, это намного выше и ответственнее. К тебе учиться поедут со всех дальних уголков страны.

— Я уже давно понял, что скучно мне не будет, — хмыкнул я. — теперь надо и преподавательский состав со всей империи подтягивать, а ещё их надо обучить всем нашим нововведениям, чтобы не менять шило на мыло.

— Ну это уже тебе всё решать, — улыбнулась Настя. — Моё дело довести проект до ума, ну ещё строительство проконтролировать, а что там будет происходить — это уже полностью твоя забота. Я разве что только морально могу поддержать.

— Этого мне будет вполне достаточно, — сказал я, прижал её к себе и поцеловал. — Только учти, твоя моральная поддержка мне нужна будет каждый день.

— Ты хочешь, чтобы я работала твоим секретарём? — удивлённо спросила Настя и вскинула брови.

— Не совсем так, — рассмеялся я. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

— Ого! — воскликнула девушка и немного от меня отстранилась, пристально глядя в глаза.

— Что такое? — пожал я плечами. — Я что-то не так сказал? Почему ты на меня так странно смотришь?

— Хочу понять, насколько серьёзно ты сейчас это говоришь, — ответила Настя. — Я давно хотела это услышать, но мне слабо верилось, что это может произойти в ближайшее время. Так, подожди, а где преклонённое колено? А колечко в шкатулочке, которую так элегантно открывают и суют под нос избраннице?

— Я думал об этом, — честно признался я. — Даже искал в каталогах подходящее, хотел как следует подготовиться, но сейчас не удержался. Могу взять свои слова обратно и повторить, когда соответствующе подготовлюсь.

— Назад забрать? — Настя вскинула брови. — А я их тебе не отдам!

С этими словами она снова прижалась ко мне и уткнулась в плечо, на котором я потом увидел мокрый след. Так мы простояли несколько минут.

— Мы же не успеем в типографию! — воскликнула вдруг Настя. — Собирай чертежи, я одеваюсь и бежим!

— Бежим.

Я улыбнулся и начал собирать со стола и двух кульманов ватманские листы, потом пытаться скрутить их в трубочку. Точнее в трубу. Подоспела Настя, мы разделили чертежи на две группы и совместными усилиями запихнули в тубусы. До закрытия ближайшей типографии оставалось полчаса, когда мы перешагнули через порог.

Усталая приёмщица заказов пыталась убедить нас, что лично её рабочий день на сегодня закончен. Тогда мне пришлось прибегнуть к коррупционным действиям. Так как человек точно не относится к аристократии, то деньги ей наверняка не помешают. Я оказался прав, несколько крупных купюр резко изменили отношение женщины к рабочему расписанию. Она бережно развернула чертежи, разложила по порядку и подсчитала, сколько будет стоить тираж в десять экземпляров.

— Только у нас расчётное время печати от одной до двух недель, заказов много, — строго сказала она. — Если хотите, чтобы завтра это было готово, то придётся внести двойную плату.

Я посмотрел результаты её подсчётов, умножил цифру на два и отсчитал ещё несколько купюр.

— Вот, держите, сдачи не надо, — сказал я ей, любезно улыбаясь, купюры так же ловко исчезли со стола в неизвестном направлении, как и первые. — Хотелось бы увидеть копии завтра до одиннадцати.

— К десяти будут, — ответила приёмщица, довольно улыбаясь. Видимо таких увесистых чаевых она очень давно не получала, если получала вообще. — Можете приходить завтра даже немного раньше десяти, будет готово.

— Спасибо огромное! — расплылся я в благодарной улыбке. — Вы очень любезны.

С чувством выполненного долга мы вышли на улицу. Сегодня потеплело и в местах, где дворники не успели убрать нападавший с утра снег, под ногами всё хлюпало, но нам это не помешало получать удовольствие от прогулки. Очень хотелось подышать свежим воздухом, а так как ветер практически стих, нам ничто не мешало.

— Пожалуй, это надо отметить, — сказал я.

— Распечатку чертежей? — спросила Настя.

— Нет, кое-что другое, — сказал я, остановился, как вкопанный и медленно повернулся к замершей рядом Насте. — Кстати, а ты ведь мне ничего не ответила, может тогда и отмечать нечего?

— Ты про что? — спросила девушка, удивлённо глядя на меня, потом, видимо до неё дошло. — А-а-а, вот ты о чём! Глупенький, ну конечно да!

С этими словами она повисла у меня на шее и принялась расцеловывать.

— И как тебе в голову могло прийти, что я откажусь? — спросила она со счастливым лицом, немного отстранившись и глядя мне в глаза. — Или может ты в тайне надеялся?

— Вовсе нет, — хмыкнул я. — И я хочу исправить свою ошибку.

За спиной Насти на той стороне улицы я увидел магазин известной ювелирной мастерской. Девушка проследила за моим взглядом и рассмеялась.

— Вовсе не обязательно! — сказала она, продолжая с нежностью смотреть мне в глаза. — Для меня это не самое важное.

— Согласен, — кивнул я. — И всё же, давай зайдём.

— Так будет нечестно, должен быть сюрприз, — игриво улыбнулась Настя. — Иди один, а я тебя подожду в кофейне, что в следующем доме.

— Ладно, договорились, — ответил я, а сам вздохнул, так, чтобы она не заметила.

Тяжёлое это дело, выбирать девушке украшения, но я должен справиться. Главное размер знаю, а дальше буду действовать по обстоятельствам. Мы перешли через дорогу и разошлись в разные стороны.

Блеск украшений в хорошо освещённых витринах способен был убить наповал любую сороку переизбытком чувств. Я решил сузить круг и выбрал обычное золото с обычными бриллиантами. Может быть я не прав, но колечко со сверкающим булыжником стоит дорого, но выглядит довольно вульгарно. Это типа как ходить с плакатом «у меня овердофига денег». Колечко должно выглядеть солидно, но изящно. Свой выбор я остановил на не сильно широком кольце, украшенном тремя бриллиантами, которые лишь немного выступали за его пределы. Камни удерживались золотыми лепестками, продолжавшими тему растительного плетения по всему периметру. На всякий случай погладил кольцо пальцем и убедился, что этот декор не будет цепляться за всё подряд. Самое то, берём! Красивую шкатулочку мне тоже подобрали. Но всё равно оставалось ощущение, что мне чего-то не хватает. Вот же дурень, а цветы?

Если мне сегодня везёт, так по полной программе. По той стороне улицы, с которой мы сюда пришли, неторопливо катил свою тележку грустный цветочник. У него к концу дня осталось достаточно много алых роз. Я усмехнулся, вспомнив такого же цветочника, который вечером катил практически такую же тележку по набережной Анапы под бесконечно повторяющуюся песню «миллион алых роз». Это было очень давно в прошлой жизни и тогда я бедолагу так и не осчастливил. Значит этому повезло больше.

Я перебежал через дорогу, практически бросившись наперерез цветочнику, заставив его испуганно отпрянуть, наверно принял меня сначала за грабителя, потом разглядел дорогое пальто и сразу расцвёл, как его алые розы.

— Сколько роз у вас осталось, любезный, — спросил я, любуясь большой алой шапкой цветов.

— Ровно сто одна, ваше сиятельство, — сообщил тот, максимально широко улыбаясь сказал он, словно зубами торгует.

— Более ровного числа я и не знаю, — рассмеялся я. — Беру все! Сколько с меня?

Торговец назвал сумму, я щедро расплатился, и он скрутил для меня солидный букет. Самое то для предложения руки и сердца. Мужчина не верил своему счастью, пряча деньги за пазуху. Он даже тележку покатил дальше, передвигаясь чуть ли не вприпрыжку.

Когда я вошёл в кофейню, Настя сидела за столом ко мне спиной и листала какой-то журнал. На столе стояло две больших фигурных кружки с дымящимся напитком, рядом две тарелки с десертом. Я подошёл ближе и покашлял, привлекая её внимание. Настя резко обернулась и прямо перед её лицом оказалась большая шапка алых роз.

— Ого! Вот это да! — воскликнула девушка, забирая у меня увесистый букет. — И где ты их взял? Тут же поблизости нет ни одной цветочной лавки, квартала два надо бежать, но ты не выглядишь запыхавшимся.

— Регулярные тренировки, — рассмеялся я. Не буду же раскрывать все тайны, зато сюрприз удался.

Ну а дальше я поступил как истинный дворянин. А может они так и не поступают, но у нас так принято, по крайней мере по телевизору так показывают. Я преклонил колено и протянул ей открытую шкатулочку, в которой находилось кольцо с тремя сверкающими бриллиантами.

— О, Боже, какая красота! — воскликнула девушка, глядя на моё подношение и на глаза навернулись слёзы.

— Анастасия Фёдоровна, — начал я, состряпав официально серьёзную физиономию. — Вы выйдете за меня замуж?

— Ну я не знаю, — протянула она и завела глаза к потолку. Потом снова опустила взгляд на меня, терпеливо ждущего, когда она наиграется. — Знаете что, Александр Петрович… Я согласна!

Последние слова она практически выкрикнула и бросилась в мои объятия. Так мы стояли обнявшись возле столика, смеялись и плакали. Хорошо, что я умудрился перехватить у неё букет, он был довольно увесистым. Когда потом я положил его на стол, он занял ровно половину.

— Ух ты, «бурундучино!» — воскликнул я, когда дело дошло до кофе.

— Ага, — кивнула Настя, — он самый.

— Никогда бы не подумал, что это самый подходящий напиток для такого случая, — хмыкнул я.

— Отдай мне, если ты не хочешь, — предложила Настя.

— Вот ещё! — возразил я. — Такое нельзя никому отдавать. Тем более, что в комплекте идёт шоколадно-ореховый пирог. Орехи с орехами — это святое!

— Ну нет у них твоего яблочного штруделя! — рассмеялась Настя.

— А я и не жалуюсь, — покачал я головой. — Мне очень вкусно. А как следует отметить я предлагаю завтра у меня дома вечером.

— Ох, это так волнительно, — сразу посерьёзнела девушка.

— Более волнительно, чем сегодня? — спросил я, вскинув правую бровь.

— Ну я не это имела ввиду, — снова улыбнулась Настя. — Просто думаю, что скажут твои родители.

Утром в субботу за завтраком я сказал родителям, что вечером в гости придёт Настя и желательно накрыть праздничный стол.

— Это то, о чём я думаю? — спросила мама, загадочно улыбаясь. По улыбке её отношение к этому вопросу было понятно.

— О чём это вы говорите? — спросил вдруг отец, выныривая из своих мыслей.

— Вечно ты витаешь где-то далеко, — упрекнула его мама, а сама с нежностью и грустью смотрела на меня. — А у нашего сына значимое событие в жизни намечается.

— Ну да, я знаю, что ему поручили открыть университет, — пожал он плечами и вернулся к чтению газеты. — Так что я ничего не упустил.

— Да при чём здесь университет! — вспылила мама. — Наш сын гнёздышко вить собрался!

— Он что, ткачик что ли? — хмыкнул отец, а я уже с трудом сдерживался, чтобы не заржать в голос, предчувствуя развитие событий.

— Ткачик?.. Хреначик, Петя! — продолжала распаляться мама. — Твой сын жениться собирается, а ты из своих газет вынырнуть не можешь!

— Жениться? — отец повернул в мою сторону удивлённое лицо.

— Да, Петя, жениться! — рыкнула мама, уже потихоньку успокаиваясь. Вот за что я её ценю, что быстро умеет взять себя в руки, даже когда очень хочется стукнуть собеседника ложкой в лоб. — Сегодня вечером Настя придёт. Саш, я же всё правильно поняла?

Я молча кивнул, продолжая улыбаться.

— Я тогда закажу самый лучший торт, — задумчиво сказал отец. Потом обратился к маме: — А ты тогда напиши список Настюшке, что приготовить на ужин, да так, чтобы по-праздничному было.

— Что бы я делала без твоих советов, — буркнула мама себе под нос, продолжая завтрак.

Отец услышал её слова, но ничего не ответил, лишь улыбнулся и покачал головой. Можно подвести итог: родители на новость отреагировали положительно, хотя именно сейчас, за завтраком, я это озвучивать не собирался, мама сама догадалась. Ну и ладно, вечером проще будет. И только Катя всё это время молчала и загадочно улыбалась. Никак затеяла что, но однозначно доброе, я свою сестрёнку знаю.

К десяти я поехал в типографию за чертежами. Заранее узнал, что Обухов на работе, кто бы сомневался, он в субботу дома останется только если его за ногу к батарее привязать. В воскресенье его наверно просто в больницу не пускают, иначе тоже работал бы.

Работницу отдела выдачи я решил порадовать и купил ей по пути тортик. Потом только подумал, что на выдаче мог быть и мужчина, но мне повезло. А с другой стороны, что такого? Разве мужчины не едят тортики? Я вот, например, тоже тортики люблю. Закинув в салон тубусы с оригиналом и рулоны копий, я поехал к главному лекарю. К нему я на всякий случай взял с собой сразу три экземпляра, наверняка пригодятся.

— Доброе утро, Дмитрий Евгеньевич! — бодро приветствовал я секретаря, который почему-то находился не в лучшем настроении.

— Хорошо бы, — вздохнул он.

— Что-то случилось? — насторожился я.

— Да шеф не в духе, а остальным прилетает, — хмыкнул он. — Да что я вам рассказываю, это везде так.

— А причины?

— Проблемы из-за кадрового дефицита. Ищет выход.

— К нему попасть-то можно? — спросил я, пытаясь не выронить выскальзывающие увесистые рулоны.

— Попробуйте, не покусает же.

— В самом деле, — хмыкнул я и открыл дверь сразу, без стука, рискуя раскатать рулоны по полу.

— Ну кто там ещё? — рявкнул Обухов. В таком раздражённом состоянии я его не припомню. — А, ты, Склифосовский? Проходи.

— Я вам чем-то могу помочь? — предложил я из вежливости, понимая бессмысленность этого предложения.

— Настолько быстро нет, — тяжко вздохнул мэтр, — даже ты не сможешь. Лекарей мне катастрофически не хватает, работа под угрозой. Ты представляешь себе, сколько этих недоделков в моих стенах трудилось? Самая большая больница в городе оказалась самым большим рассадником заразы. А ведь тихо-то как всё было, я даже представить себе не мог.

— Но вы же хотели клич кинуть, чтобы из других клиник к вам пришли на работу.

— И оставить их без сотрудников? — покачал он головой.

— А из других городов, хотя бы часть?

— Вот этим я сижу и занимаюсь. По одному из каждой клиники Питера, но твоих не трогаю, а остальных, как говорится, по объявлению. Ох, чувствую, наберу я себе работничков. Эти засранцы очень хорошо работали, их не так легко заменить.

— Тогда вам наверно не до меня сейчас, — сказал я и уже собирался поворачивать на выход.

— Стой! — резко скомандовал Обухов. — Что там у тебя?

— Проект медицинского университета, — сказал я и кивнул на рулоны, которые теперь удерживал двумя руками. — Дипломная работа Насти Вишневской, на красный идёт.

— Да ладно! — воскликнул Обухов и его глаза загорелись. — По твоему поручению что ли?

— Нет, — улыбнулся я, увидев, как шеф преобразился. — Сама так решила, а я ей советами помогал.

— А ну давай их сюда! — распорядился он, вставая со своего места и указывая на стол для совещаний. — Это так много чертежей?

— Тут три экземпляра, копии сделали, — ответил я.

— Молодец, предусмотрительный, я в тебе не ошибся, — бормотал мэтр, помогая мне раскладывать ватманские листы на столе и прижимать края чем-нибудь тяжёлым. — А что, очень солидно смотрится. И мелочи все проработаны. Ай да молодцы! Это ж мы столько времени сэкономим! А это что?

— Это жилой блок для студентов издалека, — ответил я, взглянув на чертёж. — Для знахарей, например, которым денег не хватит в Питере жильё снимать или места в доходных домах не хватит.

— Предусмотрительно, — кивнул Обухов. — Ай да молодцы! А это что такое?

— Это мой кабинет, — хмыкнул я.

— Твой кабинет? — переспросил мэтр и оглянулся вокруг, оценивая свой. — Твой в два раза больше. Ты там в теннис что ли играть будешь?

— Мне волейбол больше нравится, — хмыкнул я. — Хотя можно и то и другое. Опустил сетку, поднял сетку.

Глава 4

Все три экземпляра копий чертежей остались у Обухова. Один он собирается отдать в понедельник губернатору, второй в городскую управу с отсылкой на то, что дал такой же губернатору, а третий оставит себе и ещё более внимательно хочет его изучить. Я ему намекнул также, что есть знакомый очень хороший строитель.

— Ну одной бригады, конечно, мало, Саш, так они будут несколько лет строить, — сказал Степан Митрофанович, продолжая любоваться чертежом. — Но ты его спроси, может посоветует, кого ещё можно пригласить, они же наверняка все друг друга знают.

— Тоже думал об этом, — улыбнулся я. — Я прямо сейчас поеду к нему и отдам одну копию чертежей, пусть пока ознакомится. Или пока не стоит, могут не одобрить проект и заказать другой?

— Лично я не вижу причин для отказа, — покачал головой Обухов. — По крайней мере лично мне этот проект кажется идеальным. Даже твой кабинет, как ни странно.

Последнее он сказал, посмотрев на меня с ироничной улыбкой.

— Так что готовься, Сань, — продолжил он. — Скоро будешь бегать вокруг и смотреть, как стены растут. Из лейки поливать не обязательно.

— А где хоть это будет, есть уже варианты? — спросил я.

— Да мы с тобой можем сколько угодно вариантов найти, — хмыкнул Обухов, — но выбирать будет в итоге правительство города и губернатор.

— Ясно, — кивнул я. — Значит ждём.

— Но я думаю на такой вопрос не будут тянуть с решением, — сказал Обухов. — Иначе император всех поставит в угол на крупу.

Я представил себе губернатора и градоначальника, стоящими в углу на гречке и невольно улыбнулся. Нет, на такое они не пойдут.

Чтобы найти Николая, мне пришлось сначала заехать в контору. Заставить его носить с собой телефон не сможет наверно даже апокалипсис. Боялся, что по субботам контора не работает, хорошо, что там тоже оказались трудоголики. С другой стороны, им лучше в понедельник выходной брать, а в выходные работать, чтобы заказы принимать от тех, кто в будни работает. Мои размышления оказались материальны, кроме меня были и другие желающие пообщаться со строителями, хорошо хоть мне в очереди сидеть не надо, лишь уточнить, где трудится Николай.

Найти его оказалось несложно, он и его команда завершали строительство особняка на Гаванской улице, что на Васильевском острове. Строители тащили наверх лебёдками доски и бруски для возведения каркаса крыши. Николай как раз руководил процедурой подъёма пиломатериалов.

— Правую быстрее тяните, балбесы! — крикнул он, схватившись за каску. Связку длинных досок, поднимаемую на двух лебёдках, в этот момент перекосило и доски уже собирались начинать оттуда выскакивать и пикировать вниз. — Рухнет же сейчас всё, правую быстрее тяните, я сказал!

Теперь уже неважно, кто был изначально виноват, но стоявшие наверху работники быстро поняли свою ошибку и выровняли связку досок, потом уже согласованно, не торопясь, начали поднимать выше.

— Немного неожиданно, — хмыкнул я, стоя в паре шагов позади него.

— Что неожиданно? — раздражённо спросил Шапошников и повернулся ко мне. — О, Александр Петрович, рад приветствовать! Так что неожиданно?

— Я думал, что ты на своих работников никогда не ругаешься, — улыбнулся я. — У тебя ведь замечательная команда.

— И на старуху бывает что-то там, не помню, что, — рассмеялся он. — Чуть пиломатериал не угробили, отвлёкся один на телефонный звонок. Вот поэтому я и не ношу с собой эту гадость, лучше нормальное человеческое общение, а у этого раздолбая телефон буду перед началом работы забирать, чтобы он так больше не косячил.

— Справедливое наказание, — кивнул я. — А я бы его наверно на один кирпич положил, а другим прихлопнул.

— Спасибо за идею, возможно воспользуюсь, — хмыкнул Николай. — Что вас ко мне привело? Есть какой-то новый срочный заказ? Свёрток чертежей у вас под мышкой впечатляет.

— Ты ещё содержимое не видел, Коль, — улыбнулся я. — Это проект нового медицинского университета. Будем просвещать, пока все светиться не начнут.

— Просвещать — это дело! — довольно улыбнулся Николай. — Тем более, что этим вопросом займётесь вы, как я понимаю.

— Ты всё правильно понял, — кивнул я. — Но проект пока не одобрен, в понедельник будет рассматривать правительство города и губернатор. Обухов одобрил, ему понравилось.

— Обухов фигню не одобрит, — хмыкнул Шапошников. — Если ему зашло, то он и в градоуправлении быстро этот проект протолкнёт.

— Ну ты ознакомься пока, — сказал я, вручая ему свёрток. — Чтобы иметь представление. Строительство скорее всего начнётся в ближайшее время, так что мы на тебя рассчитываем.

— Я всегда в вашем распоряжении, Александр Петрович! — сообщил Николай, довольно улыбаясь. А почему бы ему не быть довольным? Заказы я ему неплохие подкатываю и оплата всегда достойная, без обсуждений и торговли.

— Только нужно больше строителей, — сказал я. — Университет хотят в сентябре уже запустить, а ещё ведь вступительные экзамены.

— Так, у нас сейчас март, — Николай задумчиво уставился на строящийся дом и почесал затылок под каской. — Я скорее всего найду ещё несколько бригад и технику, может и к середине лета успеем.

— Это было бы замечательно, — улыбнулся я. — Тогда и мы всё успеем.

— А где мы такой важный и масштабный объект строить-то будем? — спросил Шапошников, на что я лишь пожал плечами.

— Ждём распоряжения властей, — ответил я, на этом мы и попрощались.

Сев в машину, я думал, чем бы себя занять до вечера. Дел-то полно, да только делать их желания никакого не было. Позвонил Насте, хотел предложить сходить в кино или ещё куда-нибудь, но получил от ворот поворот, она очень занята, а потом ей нужно будет себя в порядок привести перед важным вечером. Согласен, вечер важный, но что там можно в порядок приводить? Она и так всегда в порядке. Наверно нам мужчинам этого никогда не понять, остаётся только смириться.

Ладно, пойдём другим путём, набрал Юдина.

— Привет, Сань, что-то случилось? — сразу спросил он.

— А что, я просто так позвонить уже не могу? — начал возмущаться я.

— А просто так ты давно уже не звонил, — недовольно высказал он. — А мог бы.

— Да, пожалуй, ты прав, Илюх, — вздохнул я. — Ну вот сейчас именно по такому поводу позвонил, просто так. Хотел спросить, чем занимаешься, не нужно ли составить компанию?

— Не, Сань, в другой раз тогда, — ответил Юдин. — Мы сейчас с Лизой по поводу оборудования пошли в мастерскую, потом по торговому центру походим, потом к её деду в гости собираемся.

— Угу, всё с вами понятно, — вздохнул я. — Ну ладно тогда, до следующего раза.

— А чего тянуть? Пойдём к Курляндскому вместе, — предложил Илья. — Посидим, поболтаем, чаю попьём.

— Не, вечер у меня занят, — ответил я. — Мы с Настей идём в гости к моим родителям.

— Ты идёшь в гости в дом, в котором ты живёшь? — расхохотался Илья.

— Фишка не в этом, — хмыкнул я, — а в том, что придём с Настей.

— Подожди-ка, — протянул Илья. — А это не то, о чём я сейчас подумал?

— Нет, обсуждение будущего здания университета не будет являться ведущей темой, — сказал я. — А там, как получится.

— Да я не об этом, — хохотнул Юдин. — Я имею ввиду, что вопрос касается именно вас с Настей, как пары.

— Тогда да, угадал.

— Ух ты! — воскликнул он. — Так у нас скоро праздник? Будем баяны рвать?

— И фортепиано крушить, гитары об сцену ломать, — продолжил я. — Именно так.

— Обалде-е-еть! Ну вы даёте! Молодцы! — продолжал восхищаться Илья. — Так, надо вас догонять, пойду завтра искать кольцо.

— Удачи тебе, брат! — искренне пожелал я. — Лиза — отличная пара для тебя.

— Без тебя знаю, — хмыкнул Илья. — Ну всё, пока, она вон уже идёт.

Илья положил трубку, и я внезапно понял, что поработать над книгой по сосудам сегодня — моя судьба. Вот и правильно, нечего прохлаждаться. За Настей я обещал приехать в половину седьмого, на работу с текстом у меня ещё вагон времени. Я заехал в госпиталь, собрал все имеющиеся по обследованию и лечению заболеваний сосудов бумаги и поехал домой.

За относительно короткий промежуток времени накопилось немало полезной информации, и я решил не откладывать в долгий ящик, а начать писать учебное пособие для студентов и для практикующих лекарей и знахарей. Делом последних, естественно, будет выявление заболевания и направление в клинику соответствующего профиля. По-хорошему надо будет организовать для этого отдельную клинику. Так, кажется, у меня есть идея. Обучать уже работающих лекарей и знахарей можно будет и в университете, а госпиталь перепрофилировать под сосудистый. Предложу такой вариант Обухову, думаю, что он одобрит.

Я начал раскладывать на столе диагностические карты с отметками о лечении по группам отдельно от просто диагностических. Как бы сейчас пригодился тот здоровенный стол, который я обозвал бильярдным, там места точно хватило бы. Проанализировав группы и подсчитав количество пациентов в них, я произвёл несложные математические подсчёты процентных соотношений и общее количество. Группа получилась вполне себе статистически достоверной. Хотя нет, те, кто работал над диссертацией это утверждение скорее всего опровергнут, но на данный момент это уже не так важно. Мне надо чем быстрее, тем лучше, создать учебник, а потом уже буду готовить «издание второе, дополненное».

Я настолько углубился в работу, что совершенно случайно заметил, что глажу периодически Котангенса, который каким-то чудом втиснулся рядом со мной в кресло. Как отец открыл дверь и вошёл в комнату, я не слышал вовсе. Поэтому, когда его голос прозвучал довольно громко рядом со мной, я подпрыгнул от неожиданности и чуть не сел на рыжего. Тот возмущённо сказал короткое «мя» и решил покинуть опасную для здоровья дислокацию.

— Саш, ну оторвись ты наконец! — требовательно сказал отец. — Как тебе торт?

— Очень красивый, — сказал я, глянув мельком на кулинарный шедевр и снова уткнулся в текст.

— Ты цветы купил Насте и Маме? — снова вклинился в мои мысли голос отца, который никуда не собирался уходить.

— Насте и Маме? — растерянно переспросил я, пытаясь разгрызть металлическую авторучку. — Куплю, когда поеду за Настей.

— Смотри, не забудь, — сказал отец и пригрозил пальцем, пока я снова не опустил взгляд в свою писанину.

— Хорошо, пап, — улыбнулся я. — Сделаю, спасибо.

Отец горестно вздохнул и пошёл на выход. Котангенс запрыгнул на кровать, возмущённо и обиженно посмотрел в мою сторону и занялся важным делом — вылизывать свои драгоценности от Фаберже. Я усмехнулся и продолжил заниматься книгой.

Это хорошо, что я догадался себе будильник поставить, а то так и сидел бы допоздна, не вспомнив про цветы. Вспомнил цветочную лавку по пути, заехал туда до того, как приехать к Насте. Чтобы она их не увидела раньше времени, положил на самое заднее сиденье. Когда Настя открыла дверь, я потерял дар речи. Она выглядела очень стильно, изысканно и в то же время без перебора в украшениях и макияже.

— Ох! — только и смог я произнести.

— Что? Что-то не так? — взволнованно спросила она и метнулась к зеркалу.

— Да нет, наоборот, всё очень даже так! — успокоил я её. Ты готова?

— Морально — нет, — хмыкнула она. — Но я об этом больше никому не скажу.

— Я тоже, — улыбнулся я. — Поехали.

Когда мы с Настей поднялись на крыльцо нашего дома, дверь распахнулась сама. Точнее её распахнул Пантелеймон, облачённый в праздничную ливрею. У него был такой довольный вид, словно ему наконец-то попалась рыба его мечты. Даже Маргарита прихорошилась и над причёской поработала. Родители тоже были при параде, словно собирались к императору с официальным визитом. Единственное, чего не было, это кокошников и каравая с солонкой, зато были искренне приветливые лица и жизнерадостные улыбки. Пока Настя снимала пальто, я сбегал до машины и принёс заготовленные букеты, которые немедленно вручил.

Что характерно, все старательно делали вид, что не знают по какому поводу сегодня собрались. Ну вот просто так, захотелось красиво поужинать, принарядившись лучше, чем на день рождения или на новый год. Я некоторое время держался, надеясь, что кто-то не выдержит и сорвётся в главный вопрос, но, как выяснилось, меня окружают очень стойкие люди.

— Мама, папа, — начал я, воспользовавшись паузой в разговорах. Все сразу затихли в напряжённом ожидании. — Я сделал Насте предложение, и она ответила согласием.

В этот момент Настя подпёрла рукой подбородок, чтобы подаренное мной кольцо было всем хорошо видно и у неё получилось приковать к себе взгляды.

— И мы решили пожениться, — продолжил я и, в принципе, закончил свою речь.

— Ну это же прекрасно! — воскликнула мама после небольшой звенящей паузы.

— Молодцы, поздравляю! — сказал, широко улыбаясь, отец.

— Надо выбрать самый лучший ресторан, — сказала мама.

— Не надо ресторан, — осторожно перебила её Настя. — Свадьбу можно сыграть в моём загородном имении, оставшемся от родителей. К тому же это благодаря вам, Пётр Емельянович, оно снова стало моим на днях. Ну точнее почти стало, ещё будет суд, но мне сказали, что всё решится в мою пользу.

— Петя? — мама удивлённо выпучила глаза и медленно повернулась к отцу. — А почему ты мне ничего не сказал? Это же прекрасная новость!

— Алевтина, давай потом поговорим, — тихо сказал отец, вызвав этой фразой превращение маминых глаз в узкие щёлочки.

Я немного напрягся, ожидая развитие диалога, но его не последовало. Как ни в чём ни бывало продолжили обсуждать, как это лучше сделать, где нанять поваров, официантов и музыкантов, куда девать гостей и так далее.

— А когда вы собираетесь? — спросила мама, глядя то на меня, то на Настю.

— Я думал где-нибудь в конце мая, — сказал я, ни с кем не советуясь. — Как раз уже тепло будет, сады расцветут, приятная праздничная атмосфера естественного происхождения. И времени вполне достаточно, чтобы ко всему подготовиться. Правильно я говорю?

Последняя фраза была адресована Насте, которую с сегодняшнего дня в полном праве называть своей невестой, помолвка ведь состоялась.

— Полностью с тобой согласна! — расцвела Настя. Видимо я угадал её мысли, хотя мы этот вопрос ещё не обсуждали. — Мне понадобится некоторое время, чтобы восстановить поместье, да и всё остальное потребует время, а в конце мая там очень красиво, вы бы видели, какие там у нас клумбы! А какой парк!

— Значит решено, — улыбнулся отец, подводя общий итог. — Насть, ты тогда скажи, если понадобится помощь при восстановлении дома или парка, я знаю, что твоё материальное положение сейчас, мягко говоря, не очень.

— Зато моё очень даже ничего, — улыбаясь сказал я и показал ему приложение на экране телефона с красивой цифрой. Да-да, я нашёл время его установить и настроить.

— Ого! — брови отца уверенно поползли вверх с твёрдым намерением скрыться в его аккуратно уложенной причёске. — Но откуда?

— Потом расскажу, — сказал я, улыбаясь, довольный произведённым эффектом.

Не знаю, видела ли цифру Настя или удивление отца так на неё повлияло, но она тоже смотрела на меня немного странно. Ничего, разберёмся.

Мы ещё долго потом сидели и обсуждали всевозможные подробности, родители тщательно избегали вопроса гибели её родителей, за что я им очень благодарен, очень больная тема. Чаепитие вопреки традициям решили не переносить в каминный зал. Повариха внесла купленный отцом торт. Я только сейчас оценил, какой он большой и красивый. Мама, Настя и Катя издали восторженный возглас, а отец сидел довольный, как кот, съевший целую банку сметаны.

— Так как там на самом деле обстоят дела с твоим загородным имением? — спросил я у Насти, когда вёз её домой. — Может быть завтра съездим посмотрим?

— Пока посмотреть не получится, — вздохнула Настя. — У меня пока нет решения суда и по закону я не имею права находиться на территории. Я не знаю, живёт там сейчас кто-нибудь или нет, но территория наверняка охраняется. Но не переживай, ждать осталось уже недолго, после следующего суда мы уже можем всё осмотреть.

— Хорошо, подождём ещё немного, — кивнул я.

— Кстати, а что ты там показал отцу на экране телефона, что он в цвете поменялся? — поинтересовалась Настя, заглядывая мне в глаза.

— Свой банковский счёт, — хмыкнул я. — Не надо тебе ничего продавать, у меня есть средства для восстановления и приведения в порядок. Даже останется.

— Ого! — воскликнула Настя. — А я уже думала провести свадьбу и продать имение.

— Нет, не надо, — покачал я головой. — По крайней мере всегда успеется.

Глава 5

Воскресный день я полностью собирался посвятить работе над книгой, а вечером планировалось культурное мероприятие. Встал позже обычного, выспался даже несколько с перебором и сразу после медитации и завтрака уселся за свой рабочий стол и разложил перед собой свои наработки, как вдруг зазвонил телефон. Номер мне неизвестен, в контактах нет.

— Слушаю, — сказал я, ответив на вызов.

— Привет, братишка! — услышал я в трубке бодрый голос Боткина. — Ну меня наконец-то отпустили, я дома! Чёртовы бюрократы, продержали дольше, чем обещали.

— Скажи спасибо, что вообще отпустили! — возразил я, а сам сидел и улыбался, ещё одна галочка в выполненных заданиях, друг на свободе. — Ты там чем сейчас занимаешься? Встретиться сможем?

— Да я вот недавно только домой приехал, — сказал Андрей, — вспоминаю, как моя комната выглядит и где что лежит, заначки, например. А насчёт встретиться пока не уверен, сейчас отец меня ждёт в своём кабинете, как переоденусь, тогда отзвонюсь.

— Как отец отреагировал на то, что ты теперь на свободе? Охотно домой пустил? — спросил я. — Ты вроде говорил, что может и не пустить.

— Да я пока не совсем понял, как он теперь ко мне относится, — хмыкнул Андрей. — Лицо строгое, улыбки не видел, но и ненависти тоже. Встретил, посмотрел, сказал привести себя в порядок. Сейчас пойду к нему, разговор всё покажет.

— Тогда позвони потом, — попросил я.

— Хорошо, — ответил Андрей и положил трубку.

Я некоторое время смотрел на погасший экран телефона и думал. А что, если отец скажет ему собирать вещи и валить на все четыре стороны? Тогда я сниму ему квартиру, возьму к себе на работу, с первого жалованья он начнёт оплачивать квартиру сам. Лекарь он неплохой, не пропадёт, а ещё я научу его работать более эффективно. Короче, хватит фантазировать, ждём звонка.

Время близилось к обеду, моей работе с книгой никто кроме Котангенса не мешал. Зато этот рыжий муз считал, что я регулярно нуждаюсь в стимуляции и запрыгивал то ко мне на колени, то прямо на стол, на разложенные по всей поверхности бумаги и настойчиво просил его погладить. Так что я был вынужден периодически прерываться на пару минут, чтобы поглаживанием вызвать мурчание, после чего мохнатый на некоторое время оставлял меня в покое.

Телефонный звонок я ждал, но всё равно он прозвучал внезапно, выдернув меня из мыслительного процесса. Снова звонил Андрей.

— Сможешь ко мне сейчас приехать? — немного странным голосом спросил он. Если бы он не был сейчас дома, я подумал бы, что его держат в заложниках.

— Да, конечно, — ответил я. — Тебе помочь вещи перевезти?

— Чего? — удивлённо спросил Боткин. — Не знаю пока, просто приезжай.

— Ладно, — ответил я.

Не стал больше задавать глупых вопросов, а пошёл собираться. Через двадцать минут я уже подъезжал к фамильному дворцу семьи Боткиных. Наш не особо маленький двухэтажный дом смотрелся рядом с ним утлой избушкой. Я за время пребывания в этом мире ни разу здесь не был, но что-то внутри подсказывало, что бывал раньше и далеко не раз.

На входе меня встретил не Андрей, а дворецкий, который попросил следовать за ним. Немного странно. Мы поднялись по мраморным ступеням широкой лестницы, застеленной ковровой дорожкой на второй этаж. О достатке семьи здесь кричало абсолютно всё: элементы декора с позолотой, картины, антикварные китайские вазы на подставках, люстры, бра в виде позолоченных канделябров и так далее. Мы шли по коридору, и я чувствовал, что мы идём куда-то не туда, комната Андрея находится точно не здесь.

Мы остановились перед большой нарядной двустворчатой дверью. Дворецкий распахнул одну половинку и жестом предложил проследовать внутрь. Сделав шаг вперёд, я понял, что это рабочий кабинет Серафима Павловича Боткина. За столом сидел сам Серафим Павлович, на одном из стульев для посетителей сидел Андрей. Вид у него был немного странный, лицо серьёзное, вытянулся словно лом проглотил и внимательно смотрел в мою сторону, как и его отец. Главу семейства лично я вижу впервые, но лицо показалось знакомым за счёт сработавших в подсознании образов.

— Проходи, Саш, присаживайся, — сказал он и кивнул на второй стул для посетителей.

Я с достоинством приветствовал обоих и сел, куда мне показали примерно в той же манере, как Андрей. Атмосфера была довольно неловкой и словно напитанной статическим электричеством.

— Саш, о твоих успехах и достижениях я наслышан, — сказал Боткин старший. — Об этом знает весь город, а вполне возможно, что и за его пределами. А вот о моём сыне все знают, как о раздолбае и преступнике. То, что его оправдали и освободили на мой взгляд не освобождает полностью от его вины. И, ты представляешь, мне даже кажется, что он это понимает.

Граф печально ухмыльнулся и с некоторой неприязнью посмотрел на сына.

— И вот я не знаю, — продолжил Серафим Павлович, — радоваться мне тому, что он теперь на свободе или наоборот грустить, Саш, как ты думаешь?

— Серафим Павлович, — начал я и прокашлялся, чтобы очистить горло, — думаю, что Андрей давно понял, что он в этой жизни делал не так и не будет повторять своих ошибок. Да и потом, как можно не радоваться его освобождению, это же ваш сын.

— Да, ты прав, — кивнул Боткин старший, — это мой сын. Только вот почему-то в его случае яблочко далеко от яблони упало, словно это не сын, а подкидыш какой-то.

За довольно жёсткой речью и обидными высказываниями чувствовалась спрятанная где-то в глубине тоска и горечь. Я понял, что отец вовсе не ненавидит Андрея, а очень любит, просто долгое время был на него очень зол и сердит, но это не исключает наличие отцовских чувств.

— Серафим Павлович, — начал я, найдя вариант развития событий, — я могу взять Андрея на поруки. Пусто пока работает и учится у меня в госпитале, а дальше вы будете решать, насколько он изменился в лучшую сторону. Я уверен, что вы сможете изменить сложившееся столь негативное мнение о нём, хотя на данный момент оно вполне оправдано.

— Отдать к тебе на поруки? — задумчиво спросил Серафим Павлович, глядя по очереди то на меня, то на Андрея. — А что, это интересная идея. И как ты планируешь его перевоспитывать?

— Мне кажется, что перевоспитывать его не нужно, — улыбнулся я. — Вы его очень хорошо воспитали, просто он в какой-то момент сошёл с нужной тропы, но давно уже это осознал. Взаперти часто приходят в голову умные мысли и анализируя пройденное, люди меняются, конечно если в голове не свиные мозги, а человеческие, а у вашего сына однозначно второй вариант, так что шанс у него есть и довольно увесистый. А вместо перевоспитания я загружу его работой и учёбой, свободного времени у него практически не останется.

— Хм, что ж, твой план мне нравится, — улыбнулся одними уголками губ Боткин старший. — Правда я пока не совсем уверен в правильности идентификации биологической принадлежности его мозга, он слишком долго меня убеждал, что у него там именно первый вариант, так пусть же убедит меня теперь в обратном.

— То есть вы не возражаете, что я возьму его к себе на работу и займусь обучением? — на всякий случай решил я уточнить, так как прямого ответа так и не получил.

— Не возражаю, — кивнул Серафим Павлович. — Пусть с завтрашнего дня и приступает. Но, так как я пока в нём достаточно сильно сомневаюсь, с ним всегда будет присутствовать мой человек.

— Пап, ну я что, маленький что ли? — возмутился Андрей, но очень осторожно, даже слегка пригнулся.

— Молчи! — резко, но без перехода на крик, сказал ему отец. — Это моё последнее слово, других вариантов не будет, везде будет сопровождающий, даже в туалете.

— Серафим Павлович, — начал я, воспользовавшись образовавшейся паузой, — Но во время лечебных процедур наличие в манипуляционном кабинете посторонних будет некорректно по отношению к пациентам, они могут просто отказаться от лечения, ведь нередко им приходится раздеваться, не мне вам рассказывать.

— В манипуляционном кабинете мой сын будет с тобой, — хмыкнул старший Боткин. — А у тебя точно человеческий мозг, я уже имел возможность в этом убедиться. Сопровождающий будет ждать в коридоре.

— Он будет сидеть в коридоре весь день? — удивился я.

— Пока что да, — едва заметно кивнул Серафим Павлович. — Но это только на первое время, на несколько месяцев.

— На несколько месяцев? — удивлённо воскликнул Андрей, но отец его тут же наградил таким замораживающим взглядом, что даже мне холодно стало. — Хорошо, я понял.

Если до этого мой друг сидел напряжённым, то теперь поникшим, словно его лишили чего-то жизненно важного. Его можно понять. Получается он сменил одну меру наказания на другую с небольшими послаблениями наподобие домашнего ареста. Не хватало ещё браслет на ногу повесить, а сопровождающему дать пульт управления, чтобы заключённый никуда не сбежал.

— Ну вот, на том и порешили, — сказал Серафим Павлович. — Саш, мы как раз сейчас обедать собираемся, пообедаешь с нами?

Так надолго задерживаться в мои планы не входило, но в принципе ничего и не мешает. Кроме того, я хотел поговорить с Андреем и обсудить некоторые вопросы по поводу завтрашнего первого рабочего дня.

— Хорошо, Серафим Павлович, — ответил я после небольшой паузы.

— Тогда идём, — сказал он, первым поднялся с кресла и пошёл на выход из кабинета.

Мы с Андреем пошли за ним, как утята за мамой уткой. Пока шли к обеденному залу, я озирался по сторонам. Такой огромный дворец и живут в нём, по сути, два человека, не считая прислуги. И как они тут вообще без навигатора дорогу находят? Наверно дворецких и другую прислугу заставляют учить план всех помещений наизусть.

Обеденный зал, рассчитанный персон на тридцать минимум, позволял здесь всей этой толпе ещё и танцевать мазурку или полонез, что вполне возможно когда-то имело место. Знание явно с историей, далеко не новое, но содержится в идеальном состоянии.

С одной стороны длинного стола было накрыто на три персоны, видимо заранее были уверены, что я не откажусь. Мы втроём за таким столом смотрелись, как гуппи в аквариуме на двести литров.

Это хорошо, что я научился уже ориентироваться в этом обилии столовых приборов гораздо лучше, чем бедный художник на борту «Титаника». Процесс неторопливого поедания изысканных блюд проходил в полной тишине и лишь когда со стола стали убирать тарелки и накрывать для чая, Боткин старший нарушил наконец звенящую тишину.

— Саш, ты наверно хотел что-то сказать Андрею по поводу завтрашнего дня? — обратился он ко мне, прочитав мои мысли. — Можешь ему сейчас всё объяснить, а то после обеда у меня на него были свои планы.

Услышав про какие-то планы отца, Андрей снова напрягся.

— Да ты не бойся, — усмехнулся, увидев это, Боткин старший, — бить не буду. Говори, Саш.

— Ты завтра на работу как добираться будешь? — спросил я Андрея.

— А куда хоть добираться то? — спросил Андрей. — Ты хоть адрес скажи.

— Фонтанка сорок, — сказал я и Боткин старший подался вперёд.

— Фонтанка сорок? — удивлённо спросил он. — Это дом, который стоял пустым почти сорок лет, в котором обитает призрак?

— Всё правильно, — кивнул я и улыбнулся. — Там сделали отличный ремонт, госпиталь занимает два этажа, а на третьем инновационная фармацевтическая лаборатория, которая обеспечивает лекарствами не только нас, но и часть города.

— Только часть? — удивился граф. — Но если там делают новые хорошие лекарства, то ими надо обеспечивать весь город. Этот вопрос меня очень заинтересовал, приеду уточнить на месте, что вы предлагаете. Так, а что там с призраком? Я о нём столько раз слышал, что это не кажется пустыми сплетнями.

— Призрак действительно есть, — подтвердил я. — Но мы с ним нашли общий язык ещё до начала ремонтных работ. Он, можно сказать, наш внештатный сотрудник и мы с ним существуем на взаимовыгодных условиях.

— Хм, очень интересно, — покачал головой Боткин старший. — Тогда я завтра, пожалуй, вместе с Андреем приеду. И по поводу препаратов определимся и с призраком познакомишь.

— Договорились, — пожал я плечами. — Тогда завтра жду вас на Фонтанке сорок. А теперрь, пожалуй, я пойду.

— Как же, а чай? — спросил Серафим Павлович.

— Да мне сейчас время дорого, — несколько слукавил я. — Работаю над учебником по сосудистым заболеваниям. Хочу максимально успеть подготовиться к моменту открытия медицинского университета.

Сказав последнее, я задержал дыхание. Новость пока что далека от реализации и об этом мало кто знает.

— Медицинского университета? — кажется в этот раз старший Боткин удивился даже ещё больше, чем когда узнал адрес моего госпиталя. Но теперь я уже ляпнул. Хотя, вряд ли в этом есть что-то страшное.

— Да, — кивнул я. — В Санкт-Петербурге будут строить новый медицинский университет, в котором лекари и знахари будут не только углубленно изучать стандартную программу, но и изучать новые техники лечения, а также будем готовить более узких специалистов.

— Вот это да, — покачал головой граф, потом пристально посмотрел на меня, сузив глаза. — Странно, такая важная новость, а я впервые слышу.

— На то есть указ императора, — невозмутимо сказал я. — Обухов только завтра понесёт чертежи в управу и губернатору, поэтому эта новость ещё не получила широкой огласки.

— Ну тогда спасибо, что доверился, — улыбнулся Боткин старший. По его выражению лица я понял, что новость ему понравилась, так что можно успокоиться.

— Разрешите на этом откланяться, — сказал я, вставая из-за стола.

— А может всё-таки чаю? — повторно спросил Серафим Павлович.

— Нет, спасибо, я побегу, — покачал я головой. — Слишком много ещё планов на сегодня.

Дворецкий проводил меня до выхода, хоть я и не просил, но очень благодарен. Один я бы долго блуждал.

Я, конечно, слукавил, когда сказал, что у меня очень плотный график. Хотя мог бы за это время чувствительно продвинуться в написании учебника по ангиологии, но я пока никуда не опаздываю. На вечер у нас был запланирован коллективный поход на поэтический вечер в клубе Юдина. Коллектив состоял, собственно, из Юдина с Лизой и меня с Настей. До начала оставалось ещё достаточно времени, можно было бы вернуться на пару часов домой, потом поехать за Настей, но уже охота к литературному творчеству перебилась и я решил поехать к Насте сразу.

— Доставай чертежи, — сказал я, войдя в столовую, которая выполняла у неё роль рабочего кабинета и не увидев знакомые очертания на кульманах.

— Это ещё зачем? — удивилась Настя. — Мы же уже всё закончили и копий наделали.

— Знаю, — улыбнулся я. — Давай над обстановкой подумаем.

— Ну ладно, — хмыкнула девушка, вытаскивая непослушные ватманские листы из тубусов.

Я сразу убрал общие чертежи здания в сторону и разложил на столе подробные планы помещений. Мы увлечённо расставляли мебель и другие детали обихода. Я уже представлял себе, как всё это будет выглядеть в реальности, и картинка мне нравилась всё больше. И так продолжалось до тех пор, пока снова очередь не дошла до моего кабинета. Никогда не страдал агарофобией, но, представляя себе этот простор, мне становилось немного не по себе. Не очень уютно сидеть в кабинете размером почти со школьный спортзал.

— Странно ты как-то на это всё реагируешь, — хмыкнула Настя. — Ну если хочешь, можно обставить кабинет так, чтобы он не казался таким большим, так тебе будет спокойнее?

— Ты не говори, а рисуй, — сказал я, подтолкнув её руку с карандашом в сторону чертежа.

На поэтический вечер Илья просил нас приехать пораньше и, уже спускаясь в уютный подвал, я понял почему. Народа сегодня было особенно много. Рядами выставили все имеющиеся стулья, похоже даже откуда-то ещё приволокли, таких я раньше здесь не видел. Я искал взглядом свободные места, когда наткнулся взглядом на машущую рукой Лизу, которая сидела в первом ряду и звала нас к себе, рядом с ней были места для нас и Ильи, самого Юдина нигде не было видно.

Народ всё прибывал и прибывал, растекаясь плотной толпой вдоль стен. В достаточно просторном подвале стало тесно. Наконец в зале свет потускнел, а направленные на сцену фонари зажглись ярче. Очень интересно, что же они такое сегодня затеяли?

Глава 6

Вся находящаяся в зале толпа затихла, некоторое время ничего не происходило, потом на сцену вышел Илья, которого встретили бурными аплодисментами. Я даже рот открыл от удивления, так раньше у меня на глазах никого не приветствовали. Может бенефис? Да вроде нет, он не мартовский, до дня рождения ещё далеко.

Илья замер на краю сцены и дождался, когда всё стихнет, потом начал читать свои стихи. Пару я узнал, другие совсем новые, уже более жизнерадостные. Завершение каждого стихотворения отмечалось такими же аплодисментами.

— Дорогие друзья, — начал вдруг говорить Илья вместо чтения следующего своего произведения. — Я собрал вас здесь, чтобы поделиться прекрасной новостью. Мой первый сборник стихов наконец увидел свет!

Зал снова начал аплодировать, тут и там раздавались восторженные возгласы. Похоже Илья собрал здесь сегодня своих фанатов. А их тут довольно приличное количество, я вам скажу.

— И сегодня, — продолжил Юдин, когда зал снова начал затихать. — Сегодня здесь и сейчас произойдёт распродажа первой сотни экземпляров с личным автографом!

Толпа взорвалась пуще прежнего. Во как они его любят! У меня даже, кажется, слёзы навернулись от умиления. Я обернулся на Лизу, та была расстрогана и не скрывала своих чувств. Слёзы радости оставили две мокрые полоски на её щеках и спрятались под подбородком. У Насти тоже глаза блестели и слёзы наворачивались.

— Но сначала я прочитаю ещё несколько стихов, которые вошли во второй сборник, — сообщил Илья, обведя полный зал восторженным счастливым взглядом. — А он в свою очередь уже поступил в печать и совсем скоро будет выпущен на прилавки книжных магазинов, так что внимательно смотрите на полки!

Вот он, звёздный час Юдина. Я никогда ещё не видел столько счастья и восторга в его глазах и в сотнях глаз, смотрящих на него. Ещё немного и его приподнимет над сценой, впору бежать к нему и придержать, чтобы не стукнулся головой об сводчатый кирпичный потолок.

— А ещё я хотел бы представить вашему вниманию человека, давшего мне очень важный пинок в жизни, — сказал вдруг Юдин. — Если бы не он и не его поддержка в трудную минуту, ничего этого, к сожалению, не было бы. Саша, иди сюда!

Вот это ты бахнул, Илья! Я просто рот открыл от неожиданности. Юдин отыскал меня глазами, что сложно сделать с освещённой сцены, когда ищешь человека в тёмном зале. Он пристально посмотрел на меня, улыбнулся и требовательно протянул руку в мою сторону.

— Иди, иди, не стесняйся, — хмыкнул он. — Стеснение не твой конёк.

Все находящиеся в зале теперь смотрели на меня, отвертеться никак не получится. Я вздохнул, покачал головой, вышел вперёд, запрыгнул на сцену и встал рядом с другом.

— Вот, знакомьтесь, Александр Петрович Склифосовский! — громко объявил он и поднял вверх мою руку, как победителю на боксёрском ринге. — Хотя многие из вас и так наверняка его знают, как лучшего лекаря Санкт-Петербурга!

— Илюха, не перегибай! — тихо сказал я ему в ухо, а сам продолжал улыбаться и кивать машущим руками фанатам Ильи.

— И ничего я не перегибаю! — помотал головой Илья. — А кто поднимает медицину в Питере, я что ли?

— И ты в том числе, — кивнул я.

— А ещё, — продолжил он достаточно громко, чтобы на него обратили внимание, — господин Склифосовский скоро откроет у нас в городе медицинский университет и станет его ректором!

Толпа взорвалась новой волной восторженных возгласов. Ну это уж как-то совсем ни к чему, люди к нему пришли, а не ко мне.

— Друзья, минуточку внимания! — попытался я перекричать толпу, но она стала затихать только когда я вытянул руки вверх, призывая к тишине. Очень вовремя вспомнил творческий псевдоним Ильи, а то чуть не опростоволосился. — Илья Каменев именно тот прекрасный человек, к которому вы сегодня пришли, и именно он написал все эти замечательные стихотворения, я не имею к этому никакого отношения, я даже рифму подбирать не умею. А вот этот талантище может в стихах описать что угодно. Так что слава Каменеву!

— Ура-а-а-а-а! — грянула толпа так, что я боялся осыпания кирпичей с потолка.

Под шумок я собрался слинять со сцены, но Юдин поймал меня за рукав.

— Так, стоять! — рыкнул он, но так, чтобы слышал только я. — Я ещё не всё сказал.

В этот момент перед нами появился небольшой столик, а рядом начали подносить одну за одной коробки с книгами. Точнее с экземплярами книги Юдина.

— Итак, — начал Илья и постучал ручкой по столу, чтобы привлечь внимание аудитории. — Самый первый подписанный мной экземпляр я хочу подарить моему другу Саше Склифосовскому!

Он сделал на форзаце дарственную надпись и торжественно вручил мне сборник.

— А теперь прошу пройти на сцену невесту Склифосовского, Анастасию Фёдоровну Вишневскую. А ещё я хочу вам представить свою невесту, Елизавету Алексеевну Преображенскую! Прошу на сцену!

После последних его слов зал просто зашёлся в истерике. Несмотря на то, что лица со сцены плохо видно, я увидел, как некоторые дамочки смотрели на идущую к сцене Лизу с плохо скрываемой завистью, наверно сами уже мечтали оказаться на её месте, а тут такой облом, место занято.

Лиза, будучи княжной, была всё равно человеком очень скромным и для неё сейчас находиться на сцене под пристальным взглядом сотен глаз было настоящим испытанием, но она держалась вполне достойно. Лишь те, кто хорошо её знает, смогли бы разглядеть смущение по едва заметным признакам.

Илья подписал ещё две книги, вручил их девушкам, а Лизу ещё и поцеловал в губы прямо на сцене. Кто-то в зале даже успел крикнуть «горько», но его быстро угомонили неровно дышащие. Мы проследовали к своим местам, а весь зал отреагировал на пригласительный жест Ильи и ломанулся к сцене, чтобы успеть получить свой экземпляр сборника стихов с автографом автора.

— Может быть мы на улице его подождём? — предложила Настя.

— Поддерживаю, — отозвалась Лиза. Я по её глазам понял, что она хочет поскорее отсюда уйти несмотря на то, что она бесконечно рада за своего избранника.

— Идёмте, — сказал я и мы беспрепятственно прошли до двери, пока первые счастливчики только начали отходить от сцены, сжимая в руках столь желанный томик стихов.

— Хорошая погода сегодня, — сказала Лиза, когда мы вышли на улицу, пытаясь задать отвлечённую тему разговора.

— А мне Илья даже не сказал, что вы помолвлены, — сказал я ей, улыбаясь.

— Да вот только вчера вечером он пригласил меня сходить в гости к его родителям, — одновременно нахмурившись и улыбнувшись сказала она. — Там всё и состоялось.

— Повторюшка, — хмыкнул я.

— Что? — вскинула брови Лиза, удивлённо посмотрев на меня.

— Да так, не обращай внимания, — рассмеялся я. — Мы с Настей обсуждали тот же вопрос с моими родителями вчера вечером.

— Да? — спросила Лиза, хитро улыбаясь. — А я-то думаю, как он так решился, думала ещё подожду, а оказывается вы ему пример подали. Ну что ж, снова спасибо Склифосовскому.

— Не, Лиза, вот тут меня не приплетай, это полностью его решение, я его не подталкивал.

— Просто подал пример, — повторила Лиза, улыбаясь ещё шире. — Я поняла.

— И когда собираетесь свадьбу играть? — спросила Настя.

— Пока не знаю, мы ещё не решили, — ответила Лиза, пожав плечами. — Наверно Илюша ждёт ценную информацию от вас, чтобы назначить день. Скорее всего где-то в мае.

— Послушайте, а почему бы и нет? — обрадовалась Настя. — Давайте сыграем свадьбу вместе, будет здорово. Как ты думаешь Саш?

— По-моему неплохая идея, — кивнул я, а сам подумал, что для съёмок популярной в моём мире передачи надо найти ещё две пары, но мы без этого обойдёмся.

— Ну что, заждались? — громко спросил Илья, подкравшись сзади. — Пойдёмте быстрее в ресторан, у меня там столик заказан.

— Да подожди ты, — хмыкнул я. — С датой свадьбы надо сначала решить. Ты какого числа думал?

— Что? — растерянно спросил Илья и покосился на Лизу. Та многозначительно кивнула. — Ах вот оно что. Ну я не знаю, наверно где-то в конце мая.

— Двадцать четвёртого подойдёт? — спросил я.

— Вполне, — хмыкнул Илья. — А что, у вас тоже двадцать четвёртого?

— Теперь да, — улыбнулся я.

— Сговорились значит, — ухмыльнулся Юдин, обведя всех взглядом. — Обсудили меня за моей спиной.

— И ничего подобного, — сказала Настя. — Мы тут разговаривали, какой ты молодец и сколько у тебя преданных фанатов.

— И несостоявшихся невест, — вставила Лиза, видимо до сих пор была под впечатлением.

— Лиза, ну хватит! — взмолился Юдин. — Ты же прекрасно знаешь, что мне только ты нужна!

— Разве не Оксана? — спросила она, улыбаясь.

— Оксана — это прошлое, которое осталось лишь в воспоминаниях и на страницах книги, — терпеливо ответил Илья. Насколько я понял по интонации, он повторяет это не первый раз. — Ну раз с датой определились, значит идём в ресторан, тут недалеко.

В понедельник утром я отодвинул первых пациентов на девять, чтобы было время позаниматься с Андреем и ознакомить его с учреждением. Поднимался на второй этаж не спеша, как обычно болтая с Валерой. Он-то меня и оповестил, что возле кабинета меня ждут. Это оказался Боткин, который приехал раньше меня, а с ним был крепкий мужчина в строгом костюме лет тридцати, похоже спортсмен. Значит это и есть тот самый его сопровождающий, который постоянно будет рядом.

— Приветствую! — сказал я, обращаясь сразу к обоим.

Андрей улыбнулся, шагнул вперёд и протянул мне руку, которую я крепко пожал, а его приставленный отцом охранник так и остался стоять безучастным столбом, никак не отреагировав. Я не пойму, это какой-то отдельный биологический вид? Хомо охраникус? Ну ладно, не буду обращать на него внимания, словно его вовсе нет.

— Идём, — сказал я Андрею, приглашая к себе в кабинет.

Охранник тенью двинулся следом. Когда Андрей сел в кресло для посетителей, его сторож встал позади, чтобы держать объект в поле зрения. Я усмехнулся, но никак не стал это комментировать, не мне это решать.

— Будешь кофе? — предложил я Боткину.

— Давай, — кивнул он, а на лице охранника не дрогнул ни один мускул. Ну и ладно не буду ему предлагать, пусть так стоит. — И расскажи мне на пальцах, что там у тебя за суперметод такой.

— Эх, не догадался я вчера тебе книгу привезти, — произнёс я и направился к шкафу, где у меня оставалось несколько перепечатанных экземпляров пособия по магии тонких потоков. — На вот, дома будешь изучать, а сейчас я тебе вкратце принцип действия расскажу.

Можно было бы пойти в аудиторию, где развешены плакаты и на них всё показывать, но я подумал и достал несколько чистых листов и принялся схематично изображать происходящие в ладони и организме процессы. Андрей человек совсем не глупый и у него точно не свиной мозг в отличие от его охранника, всё схватывал на лету. Так что минут через двадцать у него уже чесались руки, чтобы попробовать этот способ на практике.

Сказать по-честному, было немного боязно доверять Боткину пациента, я ведь понятия не имею, как он в принципе работал и работал ли вообще, но то, что он сильный маг — это точно. Насколько я понял, Баженов своих адептов подбирал точно не из слабых. Всё же я решил рискнуть.

В манипуляционный кабинет мы вошли вместе, а охранник, как и обещал Серафим Павлович, остался снаружи и встал, как изваяние, возле двери, хотя свободные кресла поблизости были.

— Я сегодня получается лишний? — спросил Жеребин, увидев, что Андрей тоже надевает халат.

— Что вы, Константин Фёдорович, — улыбнулся я. — У вас сегодня наоборот главная роль и повышенная ответственность. Андрей Серафимович будет работать с бляшками под моим чутким контролем, а ты ловить эмболы, которых сегодня скорее всего будет больше, чем обычно. Если будешь замечать, что что-то пошло не так, сразу семафорь.

— Что сделать? — удивился Жеребин.

— Дай знать, короче, — хмыкнул я. — Будем адаптировать лечебный процесс прямо на ходу.

— Постараюсь вас не подвести, ребята, — сказал Андрей.

Я заметил, что он чувствовал себя несколько неловко, как ученик, пропустивший целую череду важных занятий, но в его глазах я всё равно видел уверенность. Хороший признак, мне нравится, можно приступать.

— Света, зови первого пациента, — сказал я медсестре.

Вошёл мужчина преклонного возраста. По диагностической карте, которую он мне подал, ему было за восемьдесят, но держался очень даже неплохо, не все в семьдесят и даже шестьдесят так бодро могут улечься на манипуляционный стол.

— И сколько сможете без боли в ногах пройти? — спросил я, разглядывая проценты стенозов на разных уровнях на схеме. Анна Семёновна отобразила всё очень подробно, впрочем, как обычно.

— Метров пятьдесят максимум, — сказал он и тяжко вздохнул. — А чаще и того пройти не могу. У нас булочная за углом практически, так я по пути раз десять наверно останавливаюсь. Но я всё равно стараюсь ходить каждый день. Говорят ведь, что если перестать ходить, то потом вообще не сможешь.

— Правильно говорят, — кивнул я. — Тому, кто это вам сказал не забудьте сказать спасибо, видно умный человек.

— Да у меня внучка знахарка, вроде на хорошем счету у начальства, — сказал мужчина. — Она теперь у вас здесь работает, это она мне тот листочек заполняла, который вы долго рассматривали.

— Анна Семёновна? — удивился я. С другой стороны, почему и нет.

— Да, она, — кивнул пациент.

— Наверно она дочь вашей дочери, верно? — решил я уточнить. — А то смотрю фамилия другая.

— Всё правильно, господин лекарь, — улыбнулся старик.

— Тогда передайте ей при случае, — обратился я к нему, — что ей не только начальство довольно, но и весь коллектив.

Жеребин улыбался до ушей и старался не рассмеяться, а чтобы пациент этого не видел, отошёл пока в сторонку.

— Ну что, Андрей Серафимович, — сказал я и кивнул на нижнюю треть бедра пациента. — Ставим ладонь сюда и потихоньку погнали снизу вверх, только торопиться не надо, а то Константину Фёдоровичу туго придётся.

— Я понял, — кивнул Андрей. — Я никуда не опаздываю.

— А это что у вас, практикант что ли? — забеспокоился старик, внимательно слушавший наш разговор.

— Это опытный лекарь, — возразил я. — Просто именно сосудами он только начинает заниматься, поэтому я буду его контролировать.

— Ах вот оно что, — хмыкнул пациент. — Тогда ладно, я готов.

Андрей взглядом поблагодарил меня за поддержку, и я кивнул ему, чтобы он начинал. Чтобы ничего не упустить, я положил свою ладонь поверх его. Всё-таки он и правда башковитый, начал удалять бляшки очень аккуратно. Толщина пучка пока управлялась несколько неуверенно, зато точка приложения всегда была безошибочной, но я чувствовал, как нелегко ему это даётся.

Через пару минут от начала вмешательства он взмок. Я проверил состояние его ядра, энергии там ещё было вполне достаточно, видимо он просто максимально концентрируется на процессе, чтобы не отклониться и на долю миллиметра. Я всё ждал, когда Жеребин подаст знак, чтобы мы притормозили, но он продолжал молча ловить эмболы и выглядел гораздо лучше Андрея, всё-таки опыт даёт о себе знать.

Только дойдя почти до середины бедра Андрей сдался. Он перестал подавать магическую энергию на сосуд, посмотрел на меня и покачал головой. Я заглянул в его ядро, там оставалось больше половины. Понятно, человек просто устал. Я указал ему взглядом на кресло в зоне отдыха и дальше продолжил сам. Для начала я просканировал уже обработанный участок бедренной артерии. Вполне неплохо, тем более для первого раза. Когда я взялся за удаление бляшек, дело пошло несколько быстрее, но не настолько, чтобы Константин Фёдорович перестал успевать ловить отлетающие фрагменты. Минут через пятнадцать мы закончили.

— Можете вставать, — сказал я пациенту, убирая от бедра руку после повторного сканирования. — Мы закончили. Теперь до булочной сможете ходить без остановки. Но к нам всё равно надо будет приходить на проверку и осмотр будет начинаться с вашей талантливой внучки. Передайте ей, кстати, что она молодец, всё точно расписала на диагностической карте. Странно только, что она раньше вас к нам не направила.

— Да она уже давно мне говорила, что надо лечить эти чёртовы артерии, — вздохнул старик. — Да только пока вы не стали этим заниматься, надо было обращаться в больницу Обухова, а там это стоило очень дорого, я не мог себе этого позволить.

— Тогда понятно, — сказал я. — Можете идти, а внучке привет.

— Передам обязательно, — улыбнулся старик. — Спасибо вам всем огромное!

Он раскланялся на прощание и вышел из кабинета.

— Что там за внучка такая особенная? — поинтересовался Андрей, когда старик ушёл.

— Она особенная, — улыбнулся я. — Может посмотреть на человека и рассказать обо всех проблемах в мельчайших подробностях.

— Она видящая? — встрепенулся Андрей.

Глава 7

По внешнему виду Андрея и его взгляду я понял, что он взволнован. Мне это показалось немного странным. Никогда не слышал у него ни про одну видящую, а тем более про симпатии или антипатии в их сторону, а тут прямо мгновенно вышел из равновесия.

— Ну да, она видящая, — кивнул я, с удивлением глядя на друга. — Я слышал, что их так называют. А ты чего так всполошился-то?

— Как её зовут? — спросил Андрей, напрочь проигнорировав мой вопрос.

— Анна Семёновна, ты же слышал, — сказал я.

— Я имел ввиду фамилию, — покачал он головой.

— Образцова, — ответил я, продолжая недоумевать. — Может быть ты мне скажешь наконец, что происходит?

— Я на днях её маму на каторгу отправил, — пробормотал он, напряжённо глядя мне в глаза. — Хорошо хоть не на казнь.

— Оп-па, — теперь пришло время и мне напрячься. — А дочка что, не принимала участие в этой смуте?

— Она скорее всего даже не знала, — ответил Андрей. — Очень хорошая девчонка, правильная. Да и мама со стороны выглядела такой же, только встала на тёмный путь несколько лет назад. По-хорошему её и казнить-то есть за что. Всё зависит от того, как глубоко копнуть.

— Ты мне порекомендовал бы к Анне Семёновне быть повнимательнее? — спросил я. — Я имею ввиду в плане её возможной неблагонадёжности.

— Не думаю, — сказал Андрей, потупился и покачал головой. — Это светлый человечек в отличие от её мамы. Хотя, конечно, всё на этом свете бывает.

— А старик ничего не сказал, что с дочкой у него проблема, — задумчиво произнёс я.

— Таким не хвастаются, — хмыкнул Андрей. — Я его, кстати, ни разу и не видел, вполне возможно, что в последнее время они почти не общались.

— Тоже верно, — кивнул я. — Ладно, буду иметь ввиду. Спасибо за информацию.

— Очень надеюсь, что она не окажется полезной, — сказал Андрей, глядя в окно.

Возможно мне показалось, но мой друг немного загрустил. Я решил его пока больше не трогать. В конце концов если захочет, то сам всё расскажет. Света позвала следующего пациента. Я посмотрел в диагностическую карту, здесь был синдром Лериша, то есть центральный стеноз. Терминальный отдел аорты и подвздошные артерии были сужены более, чем на девяносто процентов, а пациенту всего сорок семь. За счёт того, что протяжённость стеноза артерий намного меньше и убирать его будет значительно проще.

— Ну что, готов? — спросил я Андрея.

— Готов, — уверенно кивнул он, окончательно придя в себя.

Перед тем, как начинать расщеплять бляшки, он сначала внимательно просканировал зоны стеноза для уточнения деталей. Я же говорил, он малый башковитый. Да и руки из нужного места растут, как показала практика. Жеребин сосредоточился на общей бедренной артерии, встав по другую сторону от пациента, а я пристроился бочком возле Андрея и положил свою руку поверх его. Боткин начал работать спокойно и неторопливо, как и надо для начинающего, суета здесь к добру не приводит.

Я контролировал каждое движение Андрея. В этот раз на создание пучка нужной мощности и прицельное воздействие он тратил меньше энергии и уже не так волновался, как в первый раз. Всё шло чисто, гладко, без неожиданных сюрпризов. Я периодически поглядывал на него, оценивая самочувствие, но в этот раз он даже не вспотел. Жеребин уже и сам стал поглядывать на нашего практиканта, потом улыбался и вновь сосредотачивался на бедренной артерии.

Через двадцать минут непрерывной работы все бляшки на суженном ими участке были ликвидированы, а кровоток восстановлен. Константин Фёдорович для профилактики просканировал все артерии конечности и, не обнаружив никаких засад, отошёл от пациента.

— Ну что, любезный, можете вставать, мы закончили, — сказал я пациенту, который к этому времени почти задремал.

— Уже всё? — переспросил он, словно не до конца отошёл спросонья. — Спасибо большое. А не подскажете, как дальше себя вести? Или это теперь прошло навсегда?

— К сожалению, дать такую гарантию, что это больше никогда не повторится, мы не можем, — сказал я. — Вам всё равно желательно приходить наблюдаться. Приходите на диагностику через полгода. И постарайтесь значительно ограничить животные жиры, особенно тугоплавкие.

— Это какие, например? — спросил мужчина.

— Говяжий, бараний, — ответил я.

— То есть сало можно? — обрадовался он.

— Ну вы же не будете его есть килограммами, — хмыкнул я. — А понемножку можно вполне.

— Понятно, спасибо вам ещё раз! — тому, что можно есть сало, он обрадовался, как ребёнок, потом раскланялся и направился к выходу из кабинета. — До свидания!

После него в кабинет вошёл мужчина постарше, за шестьдесят. По схеме на диагностической карте я понял, что здесь работы намного больше и сложнее. Все три берцовые артерии с обеих сторон практически закрыты, буквально превратились в капилляры, по которым эритроциты могут передвигаться лишь гуськом, обтирая стенки плечами. Просто чудо, что он вообще до сих пор хоть как-то ходит.

Освободить сразу все артерии голеней за один сеанс нереально, поэтому было принято решение проработать как следует заднебольшеберцовые, ему уже станет значительно легче, и он сможет нормально передвигаться, а остальные в другой раз, возможно, что снова не все.

Мы согласовали свои действия и приступили к работе. Точность здесь требовалась ещё больше, чем при исцелении бедренных вен, но Андрей действовал всё увереннее и мне это нравилось. Лишь изредка мне приходилось совсем немного подправить интенсивность и направленность воздействия, после чего Боткин ещё сильнее сосредотачивался и дальше действовал правильно. Такими темпами он за один день вспомнит свои навыки, быстро обучится новым и сможет работать самостоятельно.

На каждую заднебольшеберцовую артерию у нас ушло около пятнадцати минут и через полчаса мы уже закончили. Ядро Андрея порядком опустело, но не до критического уровня, как я это часто делал. Оно у него явно было сильнее развито, чем у меня. Наверно поэтому он и попал в команду Баженова, будь он неладен.

— А что ты можешь сказать, Константин Фёдорович, — спросил я напарника после окончания процедуры, когда благодарный пациент вышел из кабинета. — Много пришлось ловить?

— Вовсе нет, — улыбнулся тот. — Андрей Серафимович очень неплохо справляется. Главное он быстро уловил принцип, по которому я работаю — лучше медленнее, зато чище. Крупных фрагментов бляшек практически не было, а мелкие летели не так часто.

— Отлично, — кивнул я. — Тогда у меня будет такое предложение. Мы пока с Андреем остаёмся в паре, я буду следить за прогрессом, а ты полностью переходишь на сердечников, идёт?

— Вообще здорово! — расцвёл Жеребин. — Мне так понравилось этим заниматься и с каждым днём получается всё лучше. Если такое возможно, я бы хотел этим продолжать дальше заниматься.

— Что, надоел я тебе? — хмыкнул я.

— Что вы, Александр Петрович, — смутился он. — Наговариваете на себя. Мне с вами очень комфортно работать. И вообще, благодаря именно вам я познал совершенно новые грани лекарского дела, открылись новые возможности, да я вам по гроб жизни обязан!

— Ну ты уж не преувеличивай, — улыбнулся я. — Значит тогда так и сделаем. Только по этому поводу у меня к тебе будет одна очень важная просьба, а точнее поручение.

— Согласен на что угодно! — с готовностью откликнулся Жеребин.

— Я подготовлю листы заготовки для сбора данных о пациентах, на основании которых предстоит написать монографию по заболеваниям сердца и современным способам их лечения.

— Интересное задание, — улыбнулся Константин Фёдорович. Признаться честно, я думал, что он испугается. Ан нет. — Думаю, я с ним справлюсь.

— А я в этом практически уверен, — хмыкнул я и по-дружески хлопнул его по плечу. — Главное правильный настрой.

— И правильный наставник, — добавил он и подмигнул мне.

— Да, и наставник, — рассмеялся я. — Ты не переживай, я тебя не брошу наедине с этой непростой задачей, помогу чем смогу на любом этапе. Кроме сбора данных, конечно. Тогда с завтрашнего дня подаём приём кардиологических больных? Единственное что, практикантов наших после обеда никто не отменял.

— Практиканты — это святое, — улыбнулся Жеребин. — Развивать медицину надо и по-другому никак. Зато с утра и до обеда у меня будут сердечники, всё, как я мечтал.

— Мечты сбываются, — сказал я, чуть не пропев припев известной у нас песни. — А сейчас продолжаем работать. Света, зови следующего.

До обеда у нас прошло ещё несколько пациентов с патологией артерий, которых мы смогли в буквальном смысле поставить на ноги. В повторных процедурах нуждалось всего двое, но и те после сегодняшнего вмешательства смогут ходить гораздо легче и дальше.

Андрей быстро нарабатывал навык, у него уже очень неплохо получалось, наверно не хуже, чем у меня в первый раз, но я-то к тому времени уже достаточно долго практиковал магию тонких потоков, а для него это впервые. Теперь я уверен, что могу со спокойной душой отпустить Жеребина заниматься сердечными проблемами.

За обедом нас потихоньку собиралось всё больше, что было очень приятно, но за столом оставалось достаточно много свободных мест. Я сразу заметил, как Андрей и Анна Семёновна обменялись быстрыми взглядами и уткнулись носом в тарелку. Что самое интересное, я не заметил, чтобы на лице Образцовой появилась хотя бы лёгкая тень злости или ненависти. А вот некоторое смущение да, появилось. Очень интересно. Мне кажется, что Андрей мне что-то недоговаривает, но прямо сейчас я это выяснять не буду.

Отдельная пьеса может быть написана по тому, как я уговаривал охранника Андрея сесть с нами за стол. Он упирался и пытался меня убедить, что не голоден. Ага, ну как же, не голоден! Они из дома ушли в начале восьмого, а он есть не хочет. Я по глазам видел, что он хочет согласиться, но не позволяет воспитание и должностные инструкции.

— Послушай, любезный, здесь твой наниматель тебя не видит, а мы никому не расскажем, — пытался я его уговорить.

— Да вы поймите, Александр Петрович, ну не могу я! — взмолился он наконец. Каменная маска с лица пропала и теперь это был просто несчастный человек. — Серафим Павлович с меня три шкуры снимет, если об этом узнает!

— Я же тебе говорю, что он не узнает, — улыбнулся я. — Поверь, он мне далеко не лучший друг, а судя по тому, как Андрей в своё время из дома бежал куда глаза глядят, его отец тот ещё тиран, а я таких не люблю. Детей надо любить, а не дрессировать, как цирковых медведей. Так что рассказ Боткину старшему о том, что ты позволил себе с нами отобедать — это последнее, что я сделаю под пытками.

— Да? — спросил он, глядя на меня с опаской и некоторым недоверием.

— Клянусь! — сказал я и поднял вверх правую руку. — Давай решайся. Как тебя зовут-то, кстати?

— Василий, — сказал он и наконец улыбнулся. На протянутую мной руку сначала посмотрел неуверенно, словно смущаясь, а потом охотно пожал, улыбнувшись ещё шире.

— Ну вот и отлично, Василий, — сказал я ему и снова улыбнулся. — Тогда идём.

Девушки уже наливали ароматные щи в тарелки, все заняли свои места, я посадил рядом с собой Андрея, сразу за ним занял стул его охранник Василий. С этого момента он гораздо больше был похож на живого человека, чем на запрограммированного робота. Пожелав друг другу приятного аппетита, все дружно заработали ложками. Щи были просто объедение, почти как дома.

— Дорогие мои коллеги, — начал я, когда процесс восстановления жизненных сил перешёл в фазу чаепития. — Мне очень нужна ваша помощь.

— Всегда! — первым брякнул Илья, выбирая ватрушку, в которой больше начинки. — А чем надо помочь?

— Нам нужно срочно расширять кадровый состав, — ответил я. — Один я с этим вопросом никак не справляюсь. С сегодняшнего дня наши студенты ходят к вам на практику. Как я уже говорил ранее, попробуем из них повыбирать. Но, может быть у кого-то есть друзья или просто знакомые, работающие в других клиниках, подходящие на роль преподавателей? Подумайте хорошенечко. Можно, конечно и в газете объявление разместить, но как-то не хотелось бы. Лучше, если вы этого человека знаете.

— Я, пожалуй, смогу найти нескольких довольно умных ребят, которые неплохо потянут, — сказал Андрей, задумчиво глядя в окно. Возможно мне показалось, но только что он снова косился на Образцову.

— Это не те, случайно? — спросил я, вспоминая его последних друзей, с которыми мы вместе сидели в ресторане.

— С ума что ли сошёл? — рассмеялся Андрей. — Конечно нет! У этих с головой всё в порядке, не как у меня было. К тому же «те» все под стражей.

Я немного напрягся, ожидая каверзных вопросов на эту тему со стороны коллег, но их не последовало. Всё-таки замечательный коллектив я набрал. Вероятность того, что большой коллектив может получиться таким же удачным невелика, но всё равно надо стараться к этому прийти. Как всегда говорят «рыба гниёт с головы», а так как головой буду я, то всё должно быть хорошо, гнить я не собираюсь.

— А ты сможешь попросить их прийти на собеседование? — спросил я у Андрея, а сам в это время даванул косяка на Образцову. Пока все обернулись ко мне, она исподволь смотрела на Андрея и в её взгляде был живой интерес. Ага, значит тут вопрос не в ненависти и жажде восстановления несправедливости и мести за мать. Интересно, продолжаем наблюдать.

— Ты скажи, когда нужно, они придут, — спокойно ответил он и кинул мимолётный взгляд на Анну. Девушка тут же отвернулась.

— Значит пусть приходят завтра утром или после работы, как удобнее, — ответил я. — Главное только предупреди меня заранее, чтобы я знал и рассчитывал время.

— Ладно, я отзвонюсь тебе, — сказал Андрей.

— Я тоже попробую пару знакомых сагитировать, — откликнулся Жеребин. — Про себя расскажу, они тоже захотят.

— Отлично! — улыбнулся я. — Ещё у кого-то есть кандидаты?

— У меня если только из практикантов, которые сегодня придут на занятия, — хмыкнул Панкратов. — У Петра Емельяновича переманивать не буду, уж извини. Он ещё нам троим достойную замену не нашёл.

— Вот же чёрт! — воскликнул я, схватившись руками за голову.

— Кто, Пётр Емельянович? — удивился дядя Витя.

— Да при чём тут мой отец? — махнул я рукой. — Столько времени прошло, а он молчит, даже не сказал ничего. А я и не спрашивал, в своих делах закружился. А ведь это и моё дело тоже, семейная клиника. Надо было в первую очередь наших лекарей тонким потокам обучать, а потом уже за остальных браться.

— Да, Сань, — хмыкнул Виктор Сергеевич. — Ты реально отстал от жизни. Все лекари у Петра Емельяновича уже давно именно так и работают.

— Да? — пришла пора и мне удивляться. — А кто их обучал?

— Он, да я, да мы с ним, — рассмеялся Виктор Сергеевич. — Когда мы из Ярославля вернулись, так сразу и занялись этим делом потихоньку.

— Ясно, — кивнул я. На душе немного полегчало, но всё равно оставался осадок, что я в своё время об этом и не подумал. — Тогда за батину клинику я могу быть спокоен, они теперь наверняка с работой хорошо справляются. Тогда после этих студентов, что у нас сейчас занимаются, возьмём на себя знахарей со станции скорой помощи Пирогова. Сегодня же позвоню Гартману, пусть готовит их к обучению. Ещё Обухову скажу, чтобы других отодвинул. И ещё, это всех касается, среди своих практикантов высматривайте, не забывайте, кого можно сюда на работу взять.

Получив ценные указания, все разошлись по своим рабочим местам. Я позвал Андрея к себе в кабинет, чтобы обсудить дальнейшие действия.

— Я думаю, что на сегодня достаточно, — сказал я, поглядывая на часы. — Изучай пока книгу, которую я тебе дал, постигай базу. Могу с завтрашнего дня предложить открыть обычный приём после обеда, а то мы все будем заняты с практикантами, заодно опробуешь тонкие потоки и на других пациентах, не только сосудистых.

— Да я готов и на дежурства оставаться, лишь бы домой не идти, — хмыкнул Андрей. — Заодно напрактикуюсь как следует, буду лучшим лекарем в Питере, как ты.

— Что, дома всё настолько плохо? — с сочувствием спросил я.

— Ну не то чтобы совсем, — вздохнул Боткин. — Отец со мной просто не разговаривает. Правда и пилить уже перестал, а это тоже достижение. Мне там делать просто нечего, не привык я в комнате постоянно сидеть, ты же меня знаешь.

— Знаю, — кивнул я. — И тот, которого я знаю, остался в прошлом, а к нам скоро вернётся совсем другой Андрей, обновлённая и усовершенствованная версия. Так что не наводи панику, всё будет хорошо. А твой отец, хоть и дядька суровый, но тебя всё равно любит и его отношение к тебе поменяется, когда ты покажешь себя с лучшей стороны.

— Дай-то Бог, — снова вздохнул Андрей. — Я уже принял решение меняться, просто осталось немного собраться с духом.

— У меня к тебе будет ещё один вопрос, пока ты не ушёл, — улыбнулся я. — Тебя с Анной Образцовой что-то связывает?

— Сань, а может не надо? — смущённо скорчившись протянул он. Да, именно смущённо, чего даже я от него никак не ожидал.

— Надо, Вася, надо! — сказал я твёрдо и пристально глядя ему в глаза.

— Что надо? — всполошился охранник Василий.

Я закрыл глаза и хлопнул себя по лбу.

Глава 8

— Сань, ну я правда не знаю, что тебе рассказать, — рассмеялся Андрей, потом вдруг резко стал серьёзным. — Я несколько раз был у них дома, в основном это были деловые встречи, инициатором которых была её мама. Это именно она запечатывала важную информацию в подсознании особым заклинанием, которое срабатывает вопреки желанию носителя информации в случае угрозы её попадания не в те руки. Я не знаю, может ли такой трюк повторить Анна, но что-то сомневаюсь, она к неправильным вещам не тянулась. Даже её мама неоднократно прохаживалась на эту тему, что всё скрывает от дочери.

— Мне всё равно пока непонятно, — покачал я головой, — в чём фишка ваших переглядываний?

— Я наверно слишком издалека начал, — хмыкнул Андрей. — Мне она была изначально симпатична, но я прекрасно понимал, что девушка, воспитанная в строгости и дисциплине не будет водиться с таким, как я. Но, я оказался неправ. Мне показалось, что она запала на меня после первого ужина. Мне это было очень приятно, я даже начал питать какие-то надежды, думал, как изменить свою жизнь, чтобы это не шло вразрез с её представлениями и уже собирался попробовать с ней пообщаться в другой, относительно непринуждённой обстановке, как наши взгляды стала замечать её мама. И вот дальше как раз самое интересное. Эльвира Анатольевна буквально прижала меня к стенке и сказала, что, если я хоть пальцем трону её дочь, она превратит меня в пыль. Судя по её интонациям и взгляду, она говорила правду. С тех пор я старался даже не смотреть в сторону Анны и вообще как можно реже посещать их дом, только в случае крайней необходимости. Эльвира Анатольевна мне больше никогда на эту тему ничего не говорила, словно ничего и не было. Вот такие вот пироги, братка.

— Ну с предысторией теперь всё более-менее понятно, — кивнул я. — Но у меня такое впечатление, что сама история только начинается.

— Всё может быть, — улыбнулся Андрей. — А как тебе показалось, она на меня смотрит с интересом?

— Ей Богу, первый класс, вторая четверть, — рассмеялся я. — Ты уже настолько привык, что на неё нельзя смотреть, что сам этого не видишь?

— Я тебя услышал, — улыбнулся Андрей. — Только мне теперь придётся ждать, когда отец начнёт мне доверять и разрешит передвигаться по городу без охраны, да, Вась?

— Что? — переспросил охранник, который, как мне показалось уже чуть ли не стоя спал.

— Говорю, что мы вместе неплохо смотримся, — сказал ему Андрей с абсолютно серьёзным лицом.

— Это вы к чему, Андрей Серафимович? — округлил глаза охранник.

— Просто, к слову, пришлось, — хмыкнул Андрей, оценив его реакцию. — Не обращай внимания. Мы едем домой.

— Хорошо, Андрей Серафимович, — сказал он и снова принял позу терракотового воина.

— Ну ладно, тогда не буду вас задерживать, а меня уже практикант ждёт.

— Эх, а я бы лучше ещё задержался, — вздохнул Андрей. — Желательно в кабинете диагностики. Но, это скорее всего будет в другой раз. Если вообще будет.

— Я практически уверен, что всё будет зависеть только от тебя, — улыбнулся я, глядя на мечтательную физиономию друга. — Давай, пока, до завтра. Нам предстоят новые свершения.

Андрей пожал мне руку, грустно посмотрел на свою тень по имени Василий и поплёлся на выход. Я вышел вслед за ними и направился в свой манипуляционный кабинет. В первый раз моим практикантом была симпатичная девушка. Чувствовалось, что она своей красоты немного стесняется, поэтому старается тщательно скрывать, собрав волосы в хвост, надев массивные очки, надев самое строгое платье и никакого макияжа. Но у меня-то глаз намётанный, так не проведёшь. Ладно, это для меня сейчас не самый ведущий фактор, даже лучше, что она старается не выделяться. Посмотрим, что она умеет.

Первый пациент был с новообразованием в верхнем сегменте правого лёгкого, несколько метастазов в прикорневые лимфоузлы и средостение. Отдалённых очагов Анна Семёновна не нашла, а ей я верю.

— Вы давно работаете лекарем? — спросил я. Это возрастом женщин интересоваться неприлично, а стажем можно.

— Уже скоро будет два года, — спокойно и уверенно ответила она. — С экстренной службой тоже знакома, от ночных дежурств никогда не отказывалась.

— Это очень хорошо, — кивнул я. — Правильное решение. На старте карьеры надо бегать за работой, а не от неё. Как вы освоили материал? Всё понятно или остались какие-то вопросы?

— Думаю, что они скорее всего могут появиться во время практики, — лаконично ответила она и замолчала, пристально глядя мне в глаза и ожидая дальнейших распоряжений.

Я изложил ей основной принцип удаления образований методом тонких потоков и сказал приступать. Я положил ладонь на её хрупкую ручку и пристально следил за мощностью и направленностью воздействия потока магической энергии. Она всё делала настолько идеально, словно уже полгода как минимум этим занимается. И она ещё говорит о возможности возникновения вопросов? Вопросы начали возникать только у меня.

Через десять минут от образования диаметром почти шесть сантиметров не осталось и следа. После удаления первого метастаза я убрал свою руку и отошёл в сторону.

— Вы прекрасно справляетесь, — ответил я на её немой вопрос. — Если возникнут вопросы, задавайте, я никуда не ухожу.

Девушка улыбнулась и закрыла глаза, сосредоточившись на процессе. Ещё через семь минут я понял по перемещению её ладони, что она принялась сканировать пациента в поисках других метастазов.

— В этом нет необходимости, — улыбнулся я. — Посмотрите диагностическую карту, пометки на ней делала «видящая».

— А, — сказала девушка, снова улыбнулась и убрала руку от пациента. — Таких подробностей я не знала. Это вам очень повезло, что в штате есть такой диагност.

— Знаю, — хмыкнул я. — Порой сам себе завидую. Знаете, у меня создалось такое впечатление, что вы давно этим методом пользуетесь.

— Нет, совсем недавно, — почему-то испуганно ответила практикантка. — Я просто начала пробовать это делать сразу после первой лекции и у меня сразу начало получаться. Вы всё очень хорошо объясняете. Я во вторник с утра перечитала вашу лекцию и впервые начала применять. А к концу недели уже окончательно разобралась.

— Понятно, — улыбнулся я. — У нас для каждого практиканта предусмотрено три занятия, но мы решили тех, кто быстро схватывает, отпустить раньше. По тому, как вы справляетесь, вам даже второе занятие не нужно, но я решил предложить вам попробовать кое-что другое.

— И что же? — спросила девушка. Заинтересованный взгляд — хорошая примета.

— Я покажу вам, как работать с сосудами, — сказал я. — Эту тему, правда, я преподаю отдельно, но мне кажется, что вы должны справиться. Приходите завтра к часу, разу после обеда, мы подберём пациента, и я покажу вам, что с этим делать.

— Здорово! — воскликнула она, широко улыбаясь. Рвение к новому, как говорится, налицо. А именно из таких и вырастают хорошие лекари.

— Можно было бы сегодня закончить, но так как время ещё позволяет, примем ещё пару пациентов, — предложил я ей. С ума сойти, преподаватель предлагает поработать, а не заставляет, чувствуете разницу? Да я, если честно, не совсем понимаю, почему её отправили на обучение, а не кого-то более слабого.

— Да, конечно, — довольно кивнула она, — с удовольствием.

Следующий пациент был с деформирующим остеоартрозом в довольно запущенной стадии. Посиди дома ещё с полгода и уже мог бы не выйти. Очень удачный вариант для приложения тонких потоков, здесь ведь надо не удалять, а стимулировать и созидать. Я не стал объяснять на словах, так как этот материал, хоть и кратко, описан в лекции, а решил сразу показать. Причём я не делал это сам, а помогал ей правильно направить пучок энергии и отрегулировать его силу, чтобы получить нужный эффект.

Спустя несколько минут планомерного воздействия, я с удивлением констатировал выравнивание суставной поверхности большеберцовой кости и активную регенерацию хрящевой ткани. У меня с первого раза так шустро не получалось. Очень даже подходящий кандидат на переманивание в госпиталь на работу. Как говорится «хорошие сапоги, надо брать». Всё-таки я решил не торопиться с предложением, а поработать с ней завтра с сосудами. А ещё я до сих пор не знаю, как её зовут, но спрашивать под конец занятия как-то неуместно, посмотрю по ведомости, а завтра уже буду обращаться по имени и отчеству.

Заключительный в рамках занятия пациент был с гайморитом. Да, зима ещё не совсем ушла, хотя по весне этого добра даже больше иногда бывает. Даже не знаю, стоит ли её проверять на таком простом случае, но выбора у нас всё равно уже нет. Я нисколько не удивился, когда практикантка разобралась с пациентом за пару минут. Я на всякий случай ещё раз просканировал пазухи носа и подтвердил полное исцеление. На этом мы с талантливой девушкой и попрощались.

А вот со следующим практикантом меня ожидали проблемы, я даже не думал, что такое бывает. Вроде с виду нормальный парень, не разгильдяй, вид очень приличный, но что-то у него не так с формированием пучка магической энергии.

Первый пациент жаловался на боли в верхних отделах живота сразу после еды и натощак. Сканирование выявило хроническую язву желудка. По-хорошему минут на пять работы. Сначала надо превратить хроническую язву в острую, сняв тонкий слой рубцовых тканей, а потом уже стимулировать заживление.

Парень положил пациенту ладонь на эпигастрий и сосредоточился. Я положил свою ладонь поверх его. Когда он вместо тонкого подал достаточно мощный поток, я не успел его вовремя остановить, потому что просто такого не ожидал. Хоть я и прекратил его воздействие, но тот очень удачно попал в сосуд и успел вызвать желудочное кровотечение. Сначала я хотел ему сказать, чтобы останавливал сам, но от греха подальше решил помочь и кровотечение остановил.

— Поток энергии надо уменьшить раз в десять, мы никуда не опаздываем, — сказал я, воспользовавшись тем, что пациент находится в глубоком операционном сне. — И надо не торопясь снять тонкий верхний слой с рубца, давайте попробуем ещё раз.

Практикант вздохнул и вернул руку на эпигастрий. Попытка номер два. В этот раз мощность он уменьшил, но недостаточно. Кровотечение, которое я только что остановил, снова возобновилось. Парень отдёрнул руку от пациента и отпрянул назад.

— Стой, где стоишь, — буркнул я и приступил к работе сам. — Положи свою руку поверх моей и старайся понять, что я делаю.

Парень побледнел, как бумага, но окончательно духом не пал. Сделал, как я сказал, положил свою руку сверху и закрыл глаза. Я сначала прижёг кровоточащий сосудик, потом тонким потоком начал снимать верхний слой рубцовой ткани. Через пару минут неторопливых действий хроническая язва превратилась в острую, а вот теперь можно приступать к регенерации.

— Заживить сможешь? — обратился я к практиканту.

— Должен, — кивнул он. Мертвенная бледность с лица сошла, и он теперь выглядел нормальным человеком.

— Делай, — коротко сказал я и наши руки поменялись местами.

Спектр сконцентрированной в его ладони магической энергии сместился в нужную сторону и тонкий поток устремился к язве. На мой взгляд недостаточно тонкий, но не критично, пойдёт, главное — заживление идёт, а остальное уже не столь важно.

Пока язва заживала, я решил заглянуть в его ядро, чтобы выяснить причину такого странного эффекта. Вот тут меня ждал сюрприз. Если сравнивать его ядро с моим, то это будет примерно как профессор и абитуриент. Я такой мощности ещё не встречал. Возможно подобное было у Захарьина или Гааза, которые открытый перелом бедра могли вылечить легче, чем я нос вытереть платком. Я-то сначала подумал, что мой практикант безрукий, а он оказывается просто не справляется со своей силой.

Интересная ситуация. До этого мне в основном приходилось подтягивать слабых лекарей на уровень сильных, а теперь что, наоборот? Процесс заживления язвы уже завершён, я объяснил пациенту его дальнейшую тактику поведения и питания, и мы с ним попрощались. Не стоит желать людям плохого, но сейчас было бы кстати, если привезут серьёзную травму.

Следующий пациент можно сказать разочаровал. Пневмонию мой подопечный вылечил быстрее, чем предыдущая справилась с гайморитом. Через несколько минут от нас вышел совершенно здоровый и счастливый человек.

Есть вариант трудоустройства такого лекаря. Раз его прислали на обучение, значит главный лекарь учреждения, где он работал, считал, что тот со своей работой плохо справляется. Так может стоит тогда его переманить к себе в госпиталь? А применение такой силе — всех самых тяжёлых пациентов просто отправлять сразу к нему, у него энергии на всех хватит.

Последнего пациента практикант вылечил тоже довольно быстро, но сначала мне пришлось довольно подробно ему рассказать, что я делаю с такими межпозвоночными грыжами. После того, как он закончил, я просканировал позвоночник и убедился, что все вывалившиеся в просвет спинномозгового канала диски убраны, а фиброзные кольца восстановлены и укреплены. Может не совсем ровно и идеально, но вполне допустимо, строителя вернули в строй.

— Вижу, что энергии у вас предостаточно, но вы плохо умеете ей пользоваться, — сказал я парню перед тем, как он ушёл. — Предлагаю над этим ещё поработать, вас просто нужно направить в нужную сторону и всё получится. Если есть деревообрабатывающий инструмент, то можно шхуну построить, просто нужен навык и знания. Значит второе и третье плановые занятия не отменяются, в среду жду в это же время, к трём.

— Хорошо, Александр Петрович, — заулыбался парень, до этого он был хмурым из-за первой неудачи. — Тогда до среды.

Последний на сегодня практикант покинул кабинет, и я вздохнул с облегчением. Пожелал Свете хорошего вечера и пошёл к себе в кабинет одеваться. Сразу после работы я собирался заехать к Насте. Мы хотели ещё немного поковыряться с чертежами, чтобы обдумать всякие бытовые мелочи, продумать элементы отделки и оформления, этим же тоже рано или поздно придётся заниматься. А потом можно и погулять, снег уже почти полностью растаял, было сыровато, но не холодно и ветра после обеда не было, может и вечером повезёт.

Как у меня часто бывает, ни с того ни с сего планы летят в тартарары. Зазвонил телефон, номер незнакомый, я насторожился, но на звонок решил ответить, мало ли кто.

— Привет, Саш! — раздался в трубке жизнерадостный детский голосок.

— Привет, Мария! — ответил я и улыбнулся. — Виктор Сергеевич купил тебе телефон?

— А мне для этого обязательно нужен деда Витя? — игриво спросила она. — Когда я показала в магазине деньги, никто не стал намекать на мой возраст, просто продали и всё.

— Значит запишу твой номер, — хмыкнул я, спускаясь вниз по лестнице. — Как там твои дела? Как продвигается работа над порталом?

— Вот как раз поэтому я тебе и звоню, — сообщила магичка. — Ты ведь уже отработал?

— Да, выхожу уже, — подтвердил я.

— Приезжай сюда и Валеру с собой захвати, — сказала она тоном, не терпящим возражений.

— Это срочно? — спросил я. Менять планы очень не хотелось.

— Очень, Саш, потом объясню, — уже немного раздражённо ответила она.

— А Валерий Палыч тебе зачем?

— Ты задаёшь слишком много вопросов! — голос шестилетней девочки всё больше походил на голос взрослой женщины, которая не в настроении. Странно, только что чуть ли не хихикала. — Так ты приедешь?

— Уже выезжаю, — ответил я.

Чуть не забыл, она же сказала Валеру с собой взять. Но он же не собака, чтобы его мнения не спрашивать.

— Валер, ты здесь? — спросил я, поднимаясь обратно по лестнице.

— Я всё слышал, поеду, — сразу ответил он, не потрудившись визуализироваться. — Пробирку не забудь.

— Да вот за ней и иду, — сказал я, снова входя в кабинет.

— Что-то забыли? — поинтересовалась Прасковья.

— Ага, — хмыкнул я. — Лампу Алладина.

Девушка проводила меня удивлённым взглядом, лишь Валера похихикал, оценив шутку. Драгоценный сосуд из ящика стола перекочевал во внутренний карман сюртука, и я наконец вышел на улицу.

— А чего это она так резко соскучилась, не сказала? — поинтересовался Валера, когда мы уже ехали к Виктору Сергеевичу домой.

— Думаю, это как-то касается того самого портала, — ответил я.

— Так, а я здесь тогда причём? — удивился призрак, приобретая на ходу человеческие очертания на пассажирском сидении. — Она же вроде сама хотела домой попасть с его помощью.

— Так она вроде говорила, что и тебе может представиться возможность тело получить, — ответил я.

— Ах да, она говорила, — сказал Валера. — Если честно, я это даже всерьёз не особо воспринял. Сначала обрадовался, а потом думаю, не выйдет у неё ничего. Если бы это было возможно, то тут уже везде были бы порталы с доставкой в любой мир за умеренную плату.

— Тоже вариант, — кивнул я. — Я тоже к этому вопросу отношусь скептически, надежд особых не питаю.

— Тогда на хрена мы туда едем? — резонно спросил он. — Вот скажи мне, как на духу.

— Мы едем в гости, навестить хороших людей, — улыбнулся я.

— Тогда тортик купи что ли, — хмыкнул Валера.

— Не, — покачал я головой. — Я заеду в любимую булочную Виктора Сергеевича.

— А чего он сам с нами сейчас не поехал?

— Потому что твой собеседник просто забыл ему предложить! — рассмеялся я. — Совсем заработался.

Глава 9

Я зашёл в любимую булочную Виктора Сергеевича, купил то, что нравится ему, мне и Марии. Осталось теперь всё это донести. И куда я столько набрал? Мы это точно не съедим. Разве что накормить каких-нибудь монстров по ту сторону портала. Воображение нарисовало мне картинку, как я открываю шкаф в комнате Виктора Сергеевича, раздвигаю висящую в нём одежду и скармливаю тортик пушистому оранжевому крокомоту. На стук в дверь откликнулась Мария, она её и открыла.

— Тебя разве не учили не открывать дверь, когда дома нет взрослых? — хмыкнул я, а сам подумал, что надо было бы купить шоколадные яйца с игрушками, модные у детей в нашем мире.

— Ты у меня тут поумничай ещё! — буркнула Мария, с любопытством заглядывая в большой бумажный пакет, который я принёс. — Мигом в суслика превращу.

— Лучше в оранжевого крокомота, — рассмеялся я. — Они тортики любят.

— Зачем мне плодить конкурентов? — улыбнулась она, забирая тортик у меня из рук. — Лучше в суслика. Будешь есть жучков и корешками закусывать.

— Я не люблю корешки, — сморщил я нос. — Разве что только редиску, свеклу и морковь.

— То есть против жуков ты не возражаешь? — вскинула брови девочка.

— Говорят они жареные вкусные, — хмыкнул я. — Можно в кляре или в тесте.

— Может тебе таракана в котлете приготовить? — спросила она, подозрительно глядя на меня.

— Мясо с мясом? — я демонстративно задумался. — Тогда лучше пельмени, там несколько сортов сочетаются гармоничнее.

— Если мы продолжим эту тему, то я не только не буду есть то, что ты принёс, — сказала Мария, которая к этому моменту даже слегка побледнела, — но и добавлю своего прямо в пакет.

— Не стоит, — покачал я головой, — тогда у него ручки оторвутся, я и так еле донёс.

— Так, всё, финита! — воскликнула девочка, вытянув руки ладонями вперёд и тряся головой. — С меня довольно! Давай лучше о портале поговорим.

— Предпочитаешь обсудить то, чего не существует? — хмыкнул я.

— Это у тебя не существует, — хмыкнула Мария, помогая мне разложить содержимое пакета на столе. — А у меня пока не существует. Заметь, это две разные вещи. Ты куда столько припёр-то? Вы с Настей здесь свадьбу играть что ли собрались? На мой вкус тут немного тесновато.

— А вот теперь ты не умничай, — хмыкнул я. — Я как лучше хотел, просто немного перестарался.

— В суслика превращу! — повторила Мария.

— Лучше тогда в чеширского кота, — предложил я.

— А это ещё кто? — удивилась она.

— Это такой большой красивый кот, который умеет исчезать и вот так улыбаться, — я изобразил улыбку во все тридцать два.

Мария вздохнула, завела глаза к потолку и цокнула языком. В общем полный комплекс. Потом она ушла в комнату и вернулась с пачкой исписанных листов бумаги.

— Смотри, что я тут нарыла за это время, — она начала старательно раскладывать свои записи и рисунки по всей поверхности стола, отодвинув принесённые мной сладости и выпечку к стенке. — Сделать такой портал вполне возможно, но нужны некоторые ресурсы, которых я в Питере найти не смогла. Зато кое-что нашёл мой отец, надо будет к нему съездить.

— Что, прямо сейчас? — скривился я и покосился на принесённые вкусности.

— Ну ладно, давай завтра, — кивнула она. — Тогда сразу после работы за мной заедешь и поедем.

— Я что-то не понял, — хмыкнул я. — Это приказ?

— А тебе самому это не интересно? — удивилась Мария. — Или хочешь сказать, что это только мне надо?

— А я тогда получается вообще зря сюда сегодня приехал? — спросил сидящий на полу у окна большой чёрный ньюфаундленд.

— Спасибо, что в таракана не превратился, — улыбнулась Мария.

— В котлете, — добавил я.

— Фу! — воскликнула девочка и хлопнула меня ладошкой по плечу. — Где ты такую большую котлету видел?

— Ребят, может хватит? — спросил водолаз, трансформируясь в человека. — Я раньше никогда не слышал, чтобы призрака стошнило, но я на это уже почти готов.

— Ладно смотрите сюда, — сказала Мария и ткнула пальцем в одну из схем. — Конструкция, конечно, не из простых, но вполне возможно собрать. Немного сложнее будет напитать её достаточным количеством магической энергии для активации.

— Так, ну с вами, допустим, понятно, — сказал Валера, разглядывая чуждый для обычного инженера литейщика, чертёж, изобилующий магическими символами. — Вы пройдёте через портал и окажетесь дома. А со мной-то как дела будут обстоять?

— А тебя надо через портал в сторону дома протащить, но там ты остаться не сможешь физически, — начала объяснять Мария. — А потом уже обратно, только в готовое для этого тело.

— А вот с этого момента поподробнее, — сказал Валера, — в какое тело ты меня хочешь перемемтить? Можно, как говорится, всех посмотреть?

— Не торгуйся, — рыкнула Мария, — ты не на рынке.

— Может и не на рынке, — возразил призрак, — но в старика не надо, я ещё пожить хочу. Вариант с повторной реинкарнацией ведь здесь не предусмотрен?

— Нет, это вряд ли, — покачала головой магичка. — Это удел только высших сил. Вот нас с Сашей ведь перекинуло после смерти в другой мир, так что всё возможно.

— Меня вот давно мучает такой вопрос, — начал призрак и почесал полупрозрачную голову, словно это ему чем-то поможет. — А таких, как вы, вообще много?

— А кто же знает, — хмыкнула Мария. — Я ни в какой литературе такую статистику не встречала.

— Так, в сторону всё лишнее, — сказал призрак, — как можно выбрать тело и возможно ли вообще?

— Я могу на эту тему попробовать с Обуховым поговорить, — предложил я. — У него всё-таки самая большая больница в городе, может есть какой-нибудь пациент в коме, самый подходящий вариант.

— Главное, чтобы не в алкогольной, — хмыкнул Валера.

— Опять торгуешься? — спросила Мария, глядя на него исподлобья и уперев руки в бока.

— Ну его можно понять, — улыбнулся я. — Я бы тоже не обрадовался, попав в этот мир в алкаша.

— Я не понимаю, в чём проблема? — вскинула брови магичка. — Ты бы просто перестал пить, а печень подлечил бы лекарь.

— На лекаря у меня бы не хватило денег, — рассмеялся я. — А знахари такую хворь, как цирроз, только травами лечат, да ещё пиявками небось.

— Саш, откуда ты берёшь всю эту хрень? — спросила магичка, брезгливо поморщившись. — Это в твоём мире пиявками что ли лечат?

— Ага, — кивнул я. — Так мало того, такому способу лечения ещё и научное название есть, «гирудотерапия».

— Повезло тебе, что ты оттуда смотался, — сказала она и сочувственно покачала головой. — Может тогда тебе лучше здесь остаться?

— Да по-любому лучше, — кивнул я. — И дело не только в пиявках. Вот что я туда вернусь? Посмотреть на свой труп со стороны? Посмотреть, как моя семья от горя убивается? Если я приду и скажу детям, что я их папа, меня сразу в дурку определят. А жить там новой жизнью и наблюдать со стороны, как жена побудет какое-то время в трауре, потом выйдет замуж за другого? Как мои же дети станут называть его папой, а не меня?

— Ну ты тут наговорил, — пробормотала Мария, призадумавшись. — То есть я правильно понимаю, ты в свой мир особо не хочешь?

— Я изначально не хотел, — вздохнул я. — Уже не вижу смысла возвращаться. Это будет просто многолетнее добровольное самоистязание, потому что прежнюю жизнь я себе не верну.

— Ты мог бы там прославиться, как лекарь, — не сдавалась магичка. — Занимался бы любимым делом, жил бы безбедно, завёл бы новую семью.

— Я здесь скоро семью заведу, — возразил я. — Так что закончим на этом разговор. А тебе я всё равно помогу, раз ты этого так сильно хочешь. Ты уже запланировала, что будешь там делать и как себя вести, чтобы тебя нормально восприняли?

— Нормально меня там воспримут, — хмыкнула она.

— С чего это ты так уверена? — спросил Валера. — Получится небось так, как только что Саша описал.

— Мне больше повезло, я прирождённый маг и моя магия осталась при мне даже в этом мире, как и разум, — начала отстаивать Мария свою точку зрения. — А тут у меня ещё и новых навыков прибавилось. Так что в своём мире я буду востребована. А свой титул восстановить, так вообще как раз плюнуть, фамильный магический кристалл меня узнает и в этом теле, он на душу ориентирован.

— Ну тогда да, — кивнул я. — У тебя есть хоть какой-то смысл.

— Ничего себе, какой-то! — всплеснула Мария. — У меня там вообще-то своё княжество! Было, пока на нас не напали. Вот и будет, чем заняться, отвоевать принадлежащее роду. Хотя, я втайне надеюсь, что нас всё-таки не победили.

— А такой шанс есть? — хмыкнул Валера. — Я думаю, в этом случае тебя бы здесь сейчас не было.

— Хоть и небольшой, но шанс есть, — вздохнула девочка и плюхнулась на стул, с которого недавно на эмоциях вскочила. — А в том, что я погибла — сама виновата. Это всё самоуверенность и завышенная самооценка. Нечего было на рожон лезть и идти во главе своего войска.

— Вах, да ты ещё и полководец! — удивился Валера.

— Ну да, — улыбнулась магичка. — Я не такая княгиня, которая только на троне сидит, свои магические способности регулярно на деле использовала. И народ меня любил, я их не обдирала, как липку. В соседних княжествах простолюдины хуже жили, потому и часто ко мне перебегали, а я всех принимала. Ведь чем больше у тебя народа, тем лучше жить при дворе и тем сильнее родовой магический кристалл. Думаю, это одна из причин, почему на меня соседи ополчились.

— И чего только на свете не бывает, — пробормотал Валера, качая головой.

— А я всё это только из компьютерных игр и фэнтези знаю, — хмыкнул я. — Думал, что в реальной жизни такого не существует.

— Существует, — грустно улыбнулась Мария. — Можешь мне поверить, врать мне незачем, в жизни не поможет. Итак, завтра едем в Никольское?

— А что же там такого есть для портала в деревне, чего нет в городе? — решил я полюбопытствовать.

— Не к столу будет сказано, — сказала магичка. В это время щёлкнул замок входной двери. — Во, деда Витя пришёл! Значит сейчас будем чай пить.

— Во! — удивлённо воскликнул Виктор Сергеевич, увидев на кухне меня и Валеру. — А чего это вы здесь делаете? И, главное, без меня?

— Это моя вина, дядь Вить, — сразу решил я покаяться. — Мария меня ошарашила, что надо срочно приехать, а я без тебя с работы ускакал. Но я сразу реабилитировался.

Я кивнул на его любимые булочки с сахаром и корицей, которые Мария выкладывала из пакета на блюдо.

— Ладно, живи, — улыбнулся дядя Витя и обратился к Марии: — Ты чай-то какой завариваешь? Тот самый, что я купил в пятницу?

— Ну да, — ответила магичка. — А что не надо было?

— Наоборот надо, — рассмеялся дядя Витя. — Мне для дорогих гостей ничего не жалко. Купил вот новинку от «шёлкового пути», чёрный чай, пропитанный соком маракуйи. Говорят, что очень вкусный.

— Обожаю маракуйю, — сказал я, облизнувшись.

Чуть не ляпнул, что это любимый вкус из прошлой жизни. Хотя из здесь присутствующих только дядя Витя и не знает, что у меня была прошлая жизнь и кто я есть на самом деле. Я неоднократно порывался рассказать ему обо всём, чтобы жить дальше проще было, а потом подумал, а зачем? Кому от этого будет лучше? И что это конкретно поменяет? Да в принципе ничего. Ну и зачем тогда нужны эти откровения? Ни за чем. Меня все знают как Сашу Склифосовского, жизнь которого я круто изменил. Теперь я и есть Саша Склифосовский.

Дядя Витя разлил заварку и кипяток по чашкам. Мария зачем-то поставила чашку и для Валеры, потом покрутила себе пальцем у виска и убрала. Тарелку тоже. Панкратов сегодня настолько расщедрился, что даже притащил плитку того самого шоколада со стола императора. Что я могу сказать по этому поводу, вкусно. Но не настолько, чтобы трястись при её виде, как Курляндский. Давненько я, кстати, не был в гостях у дяди Гота. Как там у него дела, интересно? Может что-то новенькое мне предложит. А ещё можно поздравить его, что внучка скоро пристроена будет и зять у него намечается хороший.

— Ты чего это на часы всё косишься? — спросил дядя Витя, проследив за моим взглядом.

— Да я после работы к Насте обещал приехать, — решил я сознаться. — Раз у нас сегодня прогулка по порталам не намечается…

— Ну езжай тогда, — улыбнулся дядя Витя. — А мы с Марией дальше будем заниматься с порталом. Соберём пока всё, что возможно, остальное потом.

— Ты тоже в этом участвуешь? — удивился я.

— Ну а что, надо же детям помогать, — рассмеялся дядя Витя, увидев, как насупилась на эту фразу магичка.

Я позвал Валеру вернуться обратно в пробирку, распрощался с Виктором Сергеевичем и Марией и вышел на улицу. Погода радовала, значит предложу Насте сразу идти гулять, университет потом будем дорабатывать, времени ещё вагон.

Когда я подъехал к дому Насти, увидел прямо перед её парадной фургон, в который грузчики складывали какие-то коробки. «Наверно кто-то переезжает», — подумал я. Поднявшись по лестнице на этаж, я чуть не выронил букет белых хризантем, которые для неё купил, грузчики в форме транспортной компании с коробками в руках выходили именно из её квартиры.

Я ринулся вперёд, забыв про букет, и держа его в руке, как обычный веник. Настя находилась в прихожей и руководила процессом выноса вещей.

— А что здесь происходит? — взволнованно спросил я.

— Вот если бы ты приехал сразу после работы, то узнал, — несколько обиженно произнесла она, но, увидев моё удивлённое и немного виноватое лицо, улыбнувшись продолжила: — я переезжаю во дворец, а квартиру буду продавать. С вырученных денег как раз сделаю кое-где косметический ремонт и куплю недостающие элементы обстановки, даже немного останется, в этом районе квартиры неплохо стоят.

— А чего же ты меня заранее не предупредила? — спросил я, напрочь уже забыв про букет в руке от неожиданно крутого поворота. — Я бы не ездил сейчас к Виктору Сергеевичу, а поспешил бы к тебе.

— А я сюрприз хотела сделать, — продолжая улыбаться хитро подмигнула она. — Это ты наверно мне цветы принёс? Такие красивые.

— Ой! — воскликнул я и рассмеялся, вручая девушке букет. — Я уже про них забыл. Так тогда может во дворце в вазу и поставим?

— Точно, — кивнула Настя, возвращая мне цветы обратно. — Мы тут уже заканчиваем, ты тогда жди меня в машине, вместе поедем. Хорошо, что я присмотрела именно эту транспортную компанию, ценник не очень скромный, зато реально переезд за один день осуществить.

— Ладно, жду, — сказал я, ещё раз окинул взглядом квартиру, к которой уже начал привыкать и вышел на улицу.

Значит погулять сегодня не выйдет. Я вдохнул полной грудью свежий весенний воздух и залез в микроавтобус, положив цветы рядом с собой, на среднее пассажирское сиденье, которое чаще всего используется для транспортировки моего портфеля и трости. Так, постойте-ка, а почему это погулять не получится? Вокруг Настиного дворца есть хоть и небольшой, но всё-таки парк, там мы и погуляем сегодня.

Ждать пришлось недолго, последние коробки грузчики засунули в фургон, закрыли дверцы и грузовичок тронулся в сторону дворца. Буквально через пару минут вышла Настя, девушка находилась в приподнятом настроении и её можно понять, переезд в родовое гнездо — штука приятная, хоть и была омрачена смертью родителей больше десяти лет назад.

— Ну что, можешь меня поздравить! — с гордостью заявила девушка. — Я решила не продавать дворец, а вот квартиру не жалко совсем, мне её Егор Маркович подарил, не хочу даже никогда вспоминать о нём.

— Поздравляю! — от души сказал я. — Теперь это дело надо как-то отметить.

— У меня есть одна замечательная идея, — таинственно улыбнулась Настя. — Она тебе может показаться немного странной, но очень надеюсь, что понравится.

— Заинтриговала, — хмыкнул я. — И что же это за идея?

— Пока что секрет, — подмигнула она. — Надо немного потерпеть, это сюрприз.

— То есть получается, что праздник твой, а сюрприз для меня? — рассмеялся я.

— А почему бы и нет? — улыбаясь спросила Настя. — Просто я тебя люблю и очень рада, что ты рядом. Поэтому хочется тебя радовать и делать приятные сюрпризы.

— И я тебя люблю, — сказал я впервые, кривить душой не пришлось, теперь я отчётливо осознавал, что это действительно так. — И мне очень приятно, что ты с удовольствием делаешь для меня сюрпризы.

— Значит тебе точно понравится, — уверенно сказала Настя и взяла в руки букет. — Как же они здорово пахнут!

Глава 10

На территорию дворца мы въехали вслед за грузовым фургоном, и Настя сразу побежала руководить разгрузкой, командуя что куда нести. Её пожилые слуги тоже вышли навстречу и помогали потом распределять коробки по помещениям и комнатам. Оказывается, они были в курсе переезда и приготовили нам праздничный ужин на двоих, но Настя, как и в прошлый раз, настояла, чтобы они сидели за столом вместе с нами. Серафима и Никифор очень смущались, но обрадовались, что хозяйка пригласила и их за стол. Немного странно, мои родители такого не практиковали, слуги всегда питались отдельно. Я-то не противник демократии, просто другой мир диктует другие правила. Желание Насти ужинать вместе с прислугой я объяснил для себя её детскими воспоминаниями.

После ужина мы вышли в парк, как я и хотел. Уже стемнело, поднялся небольшой ветерок с залива, но не критично, никто не замёрз. У меня была возможность оценить размеры и ухоженность парка. Я даже представил себе, как здесь будет красиво в мае, особенно аккуратно подстриженные кусты сирени и изящные розовые клумбы.

— Так что за сюрприз, который ты мне приготовила? — спросил я, втягивая носом воздух с лёгким запахом весны.

— Уже скоро узнаешь, — загадочно улыбнулась Настя и поцеловала меня в щёку. — Я уже всё подготовила, а Серафима сделает финальные штрихи.

Настя периодически оглядывалась на окна дворца, словно ожидая какого-то сигнала и вскоре загорелось одно из окон второго этажа.

— Теперь всё готово, идём, — сказала она и увлекла меня в сторону огромного мраморного крыльца.

Значит это окно и было сигналом, который ждала Настя. Мы отдали слугам верхнюю одежду, и девушка повела меня вверх по лестнице под самую крышу. В этот раз я не испугался фантома совы, а просто заблаговременно сделал шаг в сторону и любовался её коротким полётом. Для человека не знающего, это действительно смотрелось страшно.

Мы вошли в ту самую детскую комнату, которая в этот раз выглядела совсем иначе. Везде чистота и порядок, игрушки выстираны и отмыты, нигде ни пылинки. По всем углам горели небольшие светильники, создавая таинственный полумрак. Создалось ощущение, что в сказку попал.

— Ну как тебе? — спросила Настя, глядя, как я кручу головой.

— Впечатляет, — искренне ответил я. — Теперь понимаю, почему ты так любила здесь находиться.

— И каково мне было это всё в одночасье потерять, — грустно добавила Настя. — Присаживайся.

Я сразу даже не заметил небольшой столик в центре и два стульчика возле него, пока Настя не зажгла стоявшие на нём свечи. На столе стояла бутылка шампанского, два фужера и блюдо с фруктами и ягодами. Я с сомнением покосился на бутылку, думая о том, что во дворе стоит моя машина.

— Я не собираюсь тебя напоить, — рассмеялась Настя. — Не переживай! Оно практически безалкогольное, там не больше, чем в квасе, такое даже детям дают. Это, кстати, тоже часть моих детских воспоминаний.

— Отлично! — сказал я, открывая шампанское и разливая по бокалам. — Тогда предлагаю поднять тост за тебя и твоё возвращение в родные пенаты!

— Спасибо! — улыбнулась Настя и после того, как бокалы издали тонкий хрустальный звон, пригубила напиток. — Вкус детства.

Я тоже продегустировал шампанское. Вкус и аромат мне тоже очень понравились. Наверно это и стоит соответственно, наравне с дорогими сортами праздничных напитков.

— У тебя здесь очень уютно, — сказал я, озираясь по сторонам. — Представляю скольких трудов стоило привести это в порядок после десяти лет забвения.

— В основном это заслуга Серафимы, конечно, — честно призналась Настя. — Одна бы я здесь месяц разбиралась, а у неё есть отличная бытовая магия, с которой она навела порядок буквально в два счёта. Точнее за несколько часов. А пока мы гуляли, они накрыли столик и развесили фонарики. А ещё здесь есть вот это.

Девушка подошла к тумбочке, на которой стоял деревянный ящик со сложным резным орнаментом по всей поверхности. Она нажала на кнопку и по комнате разлилась тихая музыка наподобие флейты.

— Эту автоматическую шарманку моей бабушке подарила её бабушка, а она уже подарила её мне незадолго до того, как погибли родители. Бабушка умерла, не прожив и месяца после этой трагедии. Так что эта шарманка — это моя память о ней. Ну ещё книги в шкафу в моей комнате. Кстати, я её тебе ещё не показала.

— Давай пока здесь побудем, — предложил я. — Мне здесь очень нравится, а осмотреть твой дворец ещё успеем.

Там мы и просидели до поздна. Я слушал её воспоминания и успокаивал, когда внезапно набегали эмоции. Ей просто физически было необходимо выговориться и выплакаться, зато потом стало намного легче.

Утром, подходя к кабинету, я уже не удивился, увидев два силуэта. В этот раз охранник Василий даже поздоровался, изобразив на лице подобие улыбки.

— Ну что, сегодня с сосудами работаем вдвоём? — спросил Андрей, пожимая мне руку.

— Думаю, ты справишься, — сказал я. — Главное — не торопиться, тогда не будут отщепляться крупные куски. Если я правильно понял, если делать ещё медленнее, то можно работать и без страхующего, но я не буду так делать, пока не проверю и не буду полностью уверен, что это безопасно для пациента.

— Это ты прав, — кивнул Андрей. — Рисковать жизнью невинных людей ради науки не стоит, сейчас не средние века.

— Верно, — ответил я. — Ну что, пойдём трудиться во славу Российской империи?

— Во славу империи, всенепременно, — рассмеялся Андрей.

Я быстро переоделся, и мы спустились на первый этаж в манипуляционный кабинет. Как мы уже решили ранее, Андрей занимается освобождением артерий от атеросклеротических бляшек, а я его страхую, не допуская эмболы на периферию. Работа у нас шла слаженно, Андрей работал довольно чисто и ловить кусочки бляшек мне приходилось всё реже. Причём скорость очистки сосуда при этом практически не страдала, что радовало. Мы не только не выбивались из графика, но и успевали посидеть отдохнуть после каждого пациента. Впору сокращать интервал времени на приём, так до обеда сможем больше людей обслужить. Я решил ещё один день посмотреть за динамикой, а потом уже решу этот вопрос.

Около десяти у меня в кармане зазвонил телефон, но я не мог ответить, так как в этот момент у нас шла лечебная процедура. Когда отпустили пациента посмотрел пропущенный, это был Обухов. Неужели снова что-то случилось? Я уже начал накручивать себя, нажимая на кнопку вызова.

— Слушаю вас, Степан Митрофанович, — сказал я, когда он взял трубку, но не успел вымолвить ни слова. — Что-то произошло нехорошее?

— Ну чего ты так сразу с порога? — рассмеялся мэтр. — Я тебе что, буревестник что ли? Ничего плохого не произошло, даже наоборот. Ты мне срочно нужен. Когда сможешь приехать?

— К двенадцати, — ответил я, взглянув на часы.

Снова сегодня останусь без обеда. Ну а когда ещё? После работы у меня в планах была загородная поездка в село Никольское.

— Хорошо, жду тебя, — ответил Обухов. — Как раз поговорим и чаю попьём.

— Договорились, — сказал я и положил трубку. Чаю попьём? Значит голодным я точно не останусь. Убью снова двух зайцев, всё, как я люблю.

— Кто там тебе покоя не даёт? — поинтересовался Андрей, разливая чай по чашкам. Отлично, это сейчас не помешает. Сам не знаю почему, но в горле слегка пересохло.

— Обухов, — коротко ответил я и отхлебнул из чашки, игнорируя то, что он горячеват. — Соскучился по мне, плачет сидит.

— А чего хотел-то? — спросил Андрей.

— Не сказал, зараза, остаётся только гадать, а время ромашек ещё не пришло, — хмыкнул я. — Есть предположения, но их достоверность уступает качеству предсказания по ромашке, так что лучше пока промолчу, всё равно скоро узнаю.

— Ладно, — улыбнулся Андрей. — Тогда допивай чай и будем дальше работать.

— Ты так говоришь, словно это я у тебя на практике, — ответил я.

— Извини, я ещё не привык к мысли, что я снова студент, — рассмеялся Андрей.

— Ничего страшного, — улыбнулся я. — У нас сейчас таких большинство. А если учесть, что я в большинстве случаев моложе своих учеников, то им ещё сложнее бывает воспринять меня, как руководителя. Света, зови следующего.

С каждым пациентом и каждой очищенной от атеросклеротических бляшек артерией у Андрея получалось всё лучше. Я даже начал немного завидовать. Пока я на заре карьеры старался развить ядро, он им уже спокойно пользовался, не теряя время на развитие. Вот его бы назначить главным лекарем госпиталя, да только такой номер не выйдет, его ещё ждёт сеть клиник отца. Хоть тот и зол на него, но это же не навсегда, семейный бизнес и вековые традиции надо продолжать.

До обеда мы успели принять ещё несколько пациентов и разошлись в разные стороны: Андрей пошёл обедать, а потом в другой кабинет, где будет вести самостоятельный приём, а я направился в «Больницу всех скорбящих радости».

— У себя? — спросил я у вечно занятого Дмитрия Евгеньевича, секретаря Обухова, который как обычно разбирал ворох документов.

— На месте, — кивнул он. — Проходите Александр Петрович, я как раз только что накрыл стол для чаепития. Есть ваши любимые эклеры с белковым кремом.

— Что же вы со мной делаете, а? — улыбнулся я и вошёл в кабинет главнейшего лекаря без стука.

— Ну что ещё? — рыкнул Степан Митрофанович, перелистывая бумаги в папке, потом поднял взгляд и увидел меня. — А, проходи, Саш, присаживайся. Угощайся вон, я сейчас присоединюсь

На столе для совещаний стоял пузатый расписной чайник, две объёмистые чашки и блюда с пирожными и другими сладостями. Ну, раз шеф пока занят, можно и перекусить. Налил чай в обе чашки, взял с тарелки тот самый эклер и погрузился в свои мысли, неторопливо жуя.

— Так, Склифосовский, — резко прервал мои размышления Обухов, когда я добрался до второго эклера. — Сюда иди.

Мэтр встал и подошёл к огромной карте города на стене, где были отмечены все учреждения, так или иначе относящиеся к здравоохранению. Я вытер руки и рот салфеткой и подошёл к нему.

— Надо решить вопрос, где строить университет, — сказал он, рыская глазами по карте.

— Так проект одобрили? — на всякий случай спросил я, хотя уже и так понятно.

— Одобрили, одобрили, — отмахнулся Обухов. — Вот здесь вроде ничего местечко.

Он ткнул пальцем в промежуток между Калашниковским проспектом и Херсонской улицей, где находились какие-то заброшенные склады.

— С вашего позволения я хотел предложить другой вариант, — сказал я и показал место на карте. Это был пустующий участок на выступающем в изгиб Невы берегу, на севере от Шпалерной и между Кавалергардской и Орловской улицами. — Здесь отличное место. Красивое здание будет видно издалека с реки и с другого берега. А если учесть, что рядом высоких строений нет, то и в центре будет видно.

— А у тебя губа не дура, Склифосовский, — рассмеялся Обухов. — Только место это недавно выкуплено купцом Себелевым, хочет там бумажную фабрику открывать.

— Пусть вот здесь открывает, — я показал место на берегу реки неподалёку от клиники отца.

— Ох ты деловой! — хмыкнул мэтр. — А чего университет туда не хочешь, к отцу поближе?

— Оно и тут не особо далеко, — возразил я. — Но здесь главное — доступность и вид издалека, чтобы привлекал внимание гостей города и туристов. Тогда у нас от студентов отбоя не будет и без всякой рекламы. Все будут спрашивать «а что это за здание такое?». Будут потом рассказывать знакомым и друзьям.

— Склифосовский, я не пойму, ты лекарь или купец? Откуда такие познания? — удивился Обухов.

— Изучал зависимость предложения и спроса на досуге, — усмехнулся я. Слово «маркетинг» применять не стал.

— Ладно, убедил, я попробую поговорить с губернатором, — вздохнул Степан Митрофанович, предвкушая очередную порцию похода по кабинетам. — Так-то ты прав, место хорошее. Если Себелев согласится от него отступиться и забрать под строительство другой участок, то так и будет. А с другой стороны, какая ему разница? Он-то такой цели, как ты сказал, достигать не собирается, значит ему и там неплохо будет, к ому же тот участок он скорее всего сможет купить дешевле.

— Я могу поговорить с градоначальником, — предложил я. — После того, как я его тёщу от больной головы вылечил, он считает себя обязанным.

— А почему бы и нет? — вскинул бровь Обухов. — Поговори. А я эту тему Михаилу Игоревичу закину.

— Так он в Крыму же с Зоей Матвеевной, — сказал я.

— Ничего страшного, телефон на то есть, не такие уж секретные дела решаются.

— И то верно, — улыбнулся я. — Но от того не менее важные.

— А ты уже, я смотрю, смирился, что на себе всё это потянешь? — спросил Обухов, испытующе глядя мне в глаза.

— Похоже, что да, — спокойно ответил я и пожал плечами.

— Молодец, настрой хороший, — сказал он и хлопнул меня по плечу. — Ну доедай тогда свой эклер и скачи к градоначальнику, чего тянуть. Мне тогда отзвонись, а то может больше ничего и делать не придётся.

Обухов сел пить чай, а я с тоской посмотрел на часы. Надеялся сегодня лекции провести чуть пораньше, ещё ведь в Никольское ехать, а теперь вряд ли получится ускориться на этом этапе, а вполне возможно, что ешё и задержаться придётся. Так, Никольское, Обухов, я что-то должен был спросить. И тут меня осенило. Я постарался быстрее проглотить остатки эклера и запил чаем.

— Степан Митрофанович, у меня к вам есть ещё один вопрос, — сказал я и выдохнул. Какое облегчение, что вспомнил вовремя.

— Задавай, — сказал он и удивлённо посмотрел на меня, запивая ватрушку чаем. — А ты чего такой довольный?

— Радуюсь, что память у меня хоть плохонькая, да есть, — усмехнулся я. — Скажите, у вас есть какие-нибудь безнадёжные пациенты в коме? Но надо чтобы был относительно молодой и крепкий.

— Ты чего это удумал, Склифосовский? — протянул мэтр. — Зомби что ли хочешь сделать?

— А что, так можно было? — удивился я и, не услышав ответа, продолжил: — Да нет, конечно, зачем мне зомби. Просто есть вариант нашего призрака человеком сделать. Не лишать же из-за этого жизни нормального здорового человека.

— Ах вот оно что, — сказал Обухов и, как мне показалось, вздохнул с облегчением. — Твой вопрос понял, постараюсь помочь, буду держать в курсе.

— Отлично! — воскликнул я. — Могу идти?

— Давно пора! — изображая возмущение заявил он. — А ну брысь из моего кабинета! Поедатель эклеров. Я сам их люблю.

Я буквально выбежал из кабинета главного лекаря, на ходу попрощался с секретарём и через пару минут уже вышел из больницы и садился в микроавтобус. Время поджимает, всё надо делать быстро.

В городской управе я был впервые, до этого знал только, где она находится. Чтобы найти кабинет градоначальника, по идее надо было просто подняться на второй этаж, но я решил спросить у швейцара, который подсказал мне верную дорогу. Всё правильно, второй этаж и с лестницы направо по коридору.

Возле нужной мне двери стояли трое богато одетых господ. Я вроде тоже не в ливрее, но по сравнению с ними выглядел довольно блекло. И все трое пристально смотрели на дверь в кабинет. Это что теперь, очередь занимать? Фигушки! У меня времени нет и вопрос очень важный.

— Мне только подписать, — ляпнул я и не дав им успеть очухаться резко открыл дверь и вошёл в приёмную.

Сидевшая за столом немолодая секретарша удивлённо уставилась на меня, словно я тот самый оранжевый крокомот.

— Вы куда это, молодой человек? — возмущённо спросила она. — Господин Северский сейчас занят, ждите в коридоре, я вас приглашу.

— Я прошу прощения, но мне срочно надо! — выпалил я, стараясь говорить спокойно, вроде бы даже получилось.

— Всем срочно надо! — недовольно возразила она. — А Алексей Иванович занят!

— Милейшая, вы не понимаете, я не шучу! — начал я уже уговаривать, главное только не начать унижаться перед секретарём, ещё чего не хватало! Если бы вопрос не стоял в неуважении к градоначальнику, а только к ней, я вошёл бы в кабинет молча, никого не спрашивая. — У меня совсем нет времени! Скажите ему, что пришёл Склифосовский, он тогда меня сразу примет.

— Значит приходите в другой раз, господин Склифосовский, — спокойно сказала она и продолжила работать с документами. — Когда у вас будет время.

Вот же зараза! Ну ладно, раз по-хорошему не получается, будем действовать иначе.

— Мне только спросить, — бросил я, стремительно пересёк приёмную и, пока секретарша не успела среагировать, открыл дверь кабинета и вошёл.

Картина маслом — Северский одиноко восседал в своём кресле с чашкой чая в руке, смотрел в окно и задумчиво откусывал кусок от шакер чурека. Увидев меня, он удивлённо вскинул брови.

— Александр Петрович? Что-то случилось?

Глава 11

Северский выглядел настолько спокойным и уравновешенным, что его вопрос прозвучал немного не в тему. Или его не особо волнует, что у меня случилось? Скорее всего он спросил так, на всякий случай.

— Избави Бог, Алексей Иванович, — улыбнулся я. — Ничего не случилось. Просто внезапно возник срочный и важный вопрос, который вы вполне возможно сможете разрешить.

— Уже заинтриговали, — всё так же спокойно сказал он и повернулся вместе с креслом в мою сторону, отставив чашку и вернув надкушенный шакер-чурек на тарелку.

— Проект строительства нового медицинского университета утвердили, но остались вопросы о месте строительства, — пояснил я.

— А что не так с местом строительства? — вскинул брови Северский. — Вроде бы с ним тоже решено.

Я окинул беглым взглядом кабинет и на стене справа увидел большую карту города. Я подошёл к ней и ткнул пальцем.

— Лучше вот здесь построить, — сказал я. — Это место стратегически лучше для визуализации здания с реки и обоих берегов Невы. Так люди быстрее узнают о нём. К тому же это может стать туристической достопримечательностью в отличие от цехов бумажной фабрики. А Себелеву можно предложить под строительство фабрики другой участок.

Я указал место на карте, которое только что обсуждал с Обуховым. Северский неторопливо встал с кресла и подошёл к карте.

— Ваше предложение выглядит разумным. Такое красивое здание в этом месте будет смотреться лучше. Вот только Себелев вряд ли согласится, он давно на это место метил и наконец добился.

— Но ведь вы управляете городом и его жизнью, предложите ему другое место, — настаивал я. — Как аргумент можно выдвинуть общий вид города, рассказать про университет в конце концов. А ещё, как грамотный купец и будущий владелец фабрики, он должен оценить, насколько дешевле ему обойдётся другой участок. К тому же он сможет использовать при строительстве стройматериалы с разобранных складов.

— Александр Петрович, а я смотрю вы и в экономике разбираетесь, и в строительстве, — сказал Северский. — Для обычного лекаря такие познания не свойственны.

Сказать бы ему, что в моём родном мире все экономисты и маркетологи, да ведь не поверит.

— Много думал на эту тему, советовался с Обуховым, — ответил я. — Он меня полностью поддерживает. Ну так что, попробуете? Практически уверен, что у вас получится.

— Пожалуй попробую, — кивнул он. — А что же Обухов сам не пришёл с таким предложением?

— Меня послал, — улыбнулся я. — Говорит раз это моё предложение, то мне им и заниматься.

— Хорошо, Александр Петрович, — сказал после некоторой паузы Северский. — Я в ближайшее время поговорю с Себелевым. Окончательный договор на приобретение участка земли пока не подписан. По результатам переговоров я вам позвоню.

— Огромное вам спасибо, Алексей Иванович, — улыбнулся я и поклонился в соответствии с его статусом. — Не смею вас больше отвлекать.

Я развернулся на каблуках и направился к выходу, когда градоначальник окликнул меня.

— Александр Петрович, вот я сколько за вами наблюдаю, всё недоумеваю, откуда вы берёте столько энергии и задора, чтобы двигать всё то, что вы затеяли? — спросил он, снова усаживаясь в своё кресло. — Не подумайте, ваша настойчивость мне нравится. Побольше бы таких как вы, желательно в разных сферах, а не только в здравоохранении.

— Я просто яблоко, которое упало с хорошей яблони, — улыбнулся я.

Северский усмехнулся и помахал мне на прощание рукой. Я вышел из кабинета, помахал рукой начавшей было снова возмущаться секретарше, которая даже не поднялась с кресла, чтобы выдворить меня из кабинета градоначальника, и буквально пролетел мимо ожидавших за дверью господ, пока они не успели мне ничего высказать по поводу моей наглости.

— Ну, рассказывай, — сказал Обухов, как только ответил на вызов.

— Обещал попробовать помочь, — ответил я.

— Пообещать ведь можно по-разному. Как он с тобой на эту тему разговаривал? Охотно или неохотно?

— Думаю, что мне удалось его заинтересовать, — сказал я. — Документы на землю пока не подписаны, так что шанс есть, сказал ждать.

— Ну и отлично, значит я тогда суетиться не буду, а спокойно займусь своими делами, — с облегчением сказал Обухов. — Будут какие-то новости сообщишь.

— Ах вот значит как, да? — возмутился я. — Бросаете меня в такой момент на произвол судьбы? Почему бы тоже не поучаствовать? Я уверен, что ваше вмешательство может склонить чашу весов.

— Слушай, Склифосовский, не борзей, а? — раздражённо ответил мэтр. — Я и так на твоей чаше весов всем задом сижу, а не половинкой! И попробуй ещё со мной на эту тему поспорить! Я по каждому поводу за тебя впрягаюсь и не надо обвинять меня в бездействии. Мне незачем соваться в те вопросы, которые ты вполне сможешь решить и без моего участия. А так ты скоро меня в магазин за шампанским посылать будешь.

— А что, так можно было? — рассмеялся я.

— Не перегибай! — Обухов ненавязчиво дал понять, что шутки кончились.

— Больше не буду! — торжественно пообещал я, вскинув руку в пионерском салюте, чем очень удивил прохожих на улице. — Я всё понял, буду держать в курсе.

— Вот и молодец, — буркнул Обухов и положил трубку.

— Ну и бе-бе! — сказал я экрану телефона и убрал его во внутренний карман сюртука. — Сам разберусь.

В честь такого случая я решил воспользоваться подарком градоначальника и достал из специального нагрудного кармашка золотые часы. Если поторопиться, то вполне успеваю к началу лекции. Я запрыгнул в микроавтобус и сразу рванул в сторону Фонтанки.

На перерыве между лекциями я решил позвонить Марии, чтобы она была готова к выезду, как мы договорились. В четыре пятнадцать я уже подъезжал к парадной Виктора Сергеевича, а он с Марией как раз выходил на улицу. Я с ужасом отметил, что он снова с большим трудом тащит огромную сумку, хорошо хот того чемодана в руках нет. Я вышел навстречу, чтобы помочь.

— Ну а в этот раз здесь что? — спросил я у магички, забирая тяжёлую ношу у Панкратова.

— Как это что? — спросила она так, словно уже раз десять мне говорила, а я так и не запомнил. — Гостинцы родителям, брату и сестре, не поеду же я к ним с пустыми руками?

— Ясно, — вздохнул я. — Тут гантели что ли для брата в том числе?

— С ума что ли сошёл? — спросила она, покрутив пальцем у виска. — Там книги, разные вкусности, новые сапоги для мамы и сестры, ботинки для отца и брата, ну и так кое-что по мелочи.

— Прикольные мелочи, — хмыкнул я. — У сумки, кажется, ручки трещат. Такое впечатление, что там ещё и подружка для сестры лежит.

— Разве что в виде куклы, — усмехнулась Мария. — Тебе надо зарядку по утрам делать, чтобы сумки такими тяжёлыми не казались.

— Если ты заметила, у меня хватает сил её донести, — огрызнулся я. — Просто я не понимаю, зачем тащить столько много всего? Или ты в ближайшие десять лет повторный визит не планируешь?

— Планирую! — резко ответила магичка. — И сумка будет такая же большая и тяжёлая, чтобы ты не расслаблялся!

Я тяжело вздохнул, но спорить дальше не стал. Да и подарки для невольных родственников — дело хорошее. Закинул сумку в багажное отделение, попрощался с Виктором Сергеевичем, сел за руль и стартовал. Пока ещё светло, старался ехать побыстрее. Мария сразу пристегнулась, наверно в её мире кареты с такой скоростью не передвигаются. Хотя, откуда я знаю, на чём там маги ездят? Понятия не имею, просто нарисовал себе в голове картинку, которая не обязана совпадать с действительностью. А что, хорошая идея, надо восполнить этот пробел.

— Послушай, Мария, а расскажи мне про мир, из которого ты пришла, — попросил я. — Заодно и время в дороге скоротаем.

— Только пообещай мне пожалуйста, что ты не будешь так лететь, — сказала магичка, вжавшись в сиденье. — Я, конечно, понимаю, что дорога чистая и сухая, всё равно страшно.

— Ладно, — ответил я и немного сбросил скорость. — Так пойдёт?

— Уже лучше, — ответила она. — Хочешь историю? Тогда слушай.

Она принялась мне рассказывать про устройство огромной империи, разделённой на множество княжеств, которые нередко воевали между собой, периодически объединяясь против общего врага. Очень похоже на наше средневековье. Огнестрельного оружия, двигателей внутреннего сгорания и электроники у них не было, что вполне соответствовало предыдущему утверждению. Зато была магия. Много разнообразной магии, даже больше, чем здесь. А передвигались богатые люди на самоходных каретах с магическим движитилем, но скорости значительно уступали той, с которой я сейчас ехал.

Так за разговорами я и не заметил, как мы въехали в Никольское.

— Перед управой налево и первый дом справа, — сказала Мария.

— Я помню, госпожа-навигатор, — сказал я, хотя сам задумался и уже собирался проехать мимо.

Вся семья уже стояла перед калиткой в ожидании. Мария выскочила из машины и побежала к ним навстречу. Брат и сестра сразу бросились обниматься, потом подошли родители. Я остался стоять немного в сторонке, чтобы не мешать семейной идиллии. Поприветствовав дочь, отец подошёл ко мне и протянул руку.

— Спасибо вам большое, что вы о ней позаботились, — улыбаясь сказал он. Хотя, она сама может о ком угодно позаботиться.

— Это точно, — кивнул я. — Она у вас девчонка бойкая, самостоятельная. Ей лишь небольшая поддержка нужна, а так она сама со всем справляется. Ну это не мне вам рассказывать, вы в курсе.

— Да, — подтвердил мужчина и грустно вздохнул. — Такая помощница от нас уехала. Теперь показалась ненадолго и снова уедет. И, чует моё сердце, уедет навсегда.

— Ну это только от неё зависит, — ответил я. — Если она захочет домой, её никто не удержит.

— Только вот захочет ли? — покачал он головой. — Вы же не хуже меня знаете, кто она такая. Но я всё равно привык считать её своей дочкой, а она хорошо играла роль.

Мужчина отвернулся, но я успел заметить, как у него на глаза навернулись слёзы. А он ведь действительно любит её как дочь. Впрочем, физически она и есть его дочь, только разум другого человека. Вот ведь судьба людям подсудобила, не позавидуешь.

Мария наобнималась с братом, сестрой и мамой, подбежала ко мне.

— Дядя Саша, неси сумку в дом, — сказала она, взяла отца за руку, и они вслед за остальными пошли к крыльцу.

Я достал здоровенную тяжёлую сумку, закрыл машину и двинулся в том же направлении. Всё-таки она точно сюда кирпичей наложила.

— Что же вы не сказали, что она такая тяжёлая! — воскликнул отец Марии, когда увидел, как я чуть ли не волоком затаскиваю сумку на крыльцо. — Давайте я вам помогу.

Мы взялись за разные ручки и внесли сумку в дом.

— Ну показывай, какие ты там гантели сложила, — сказал я Марии, когда мы водрузили сумку на стол.

— Да нет там никаких гантелей! — возмущённо отмахнулась магичка, расстёгивая молнию. Потом оглянулась на брата с сестрой и махнула им рукой. — Так, идите сюда!

Из сумки начали появляться книги, учебники, игрушки, конфеты, пряники, шоколадки и ещё много всего разного. Потом пошли подарки для мамы и папы, в том числе полезная утварь и инструменты для деревенского быта. Когда я всё это увидел, подумал, что сумка не такая уж и тяжёлая, столько всего нормальный человек дотащить не сможет физически. Теперь для меня совсем непонятно, как это всё пёр на себе Виктор Сергеевич. Его физическая форма гораздо лучше, чем кажется на первый взгляд со стороны.

Вся семья восторженно разглядывала подарки и то и дело обнимали и тискали Марию. Я наверно впервые в жизни увидел, чтобы дети так радовались подаренным книгам, особенно учебникам. Для меня это просто нонсенс. В нашем мире дети читают в основном чаты и ленты в соцсетях, а книги уныло пылятся на полке, хорошо, что страницы срастаться не умеют, а то это давно бы произошло.

Всё это, конечно, здорово, но я уже начал поглядывать на часы. Уже начинало темнеть, а нам ещё обратно в Питер больше сотни километров пиликать. Мария заметила мои движения и тоже обратила внимание на время.

— Пап, у меня есть к тебе один вопрос, — сказала она отцу и потащила за руку в комнату.

— А мне можно? — улыбаясь спросила мать как бы в шутку.

— А к тебе у меня тоже будет вопрос, — подмигнула ей девочка. — Но потом, без папы.

Молодец, тактично вышла из ситуации. О чём хочет с отцом поговорить, я уже догадался, а с мамой уже неважно о чём, главное уделить внимание и создать ауру секретности. Минут через пять Мария с отцом вернулись в комнату, рюкзачок за её спиной распух и потяжелел. Она сняла его и поставила на стул рядом со мной. Я так понял, что теперь мне его нести. Девочка взяла маму за руку и тоже отвела в другую комнату. Брат с сестрой сидели в углу и ковырялись с игрушками, а отец сел рядом со мной.

— Я так понимаю, мы её больше никогда не увидим, она приехала прощаться, — убитым голосом сказал он.

Чувствовалось, что у него стоит ком в горле, который он никак не может побороть. Ему бы жилетку подставить, чтобы прослезиться как следует. Это ничего не изменит в сложившейся ситуации, зато человеку стало бы немного легче.

— Мы не можем с вероятностью в сто процентов предполагать, что будет завтра, — сказал я. — Думаю и вам не стоит торопить события и делать такие выводы. Надо всегда надеяться на лучшее и стремиться к этому, ведь худшее и так само произойдёт, вопреки нашим стремлениям и чаяниям. Значит вам просто нужно ждать и надеяться. Если что-то в этом вопросе хоть как-то будет зависеть от меня, я вам обещаю, что поспособствую вашей встрече.

— Спасибо! — мужчина сжал мою руку и долго тряс, а по щеке скатилась-таки предательская слеза. — Берегите там её насколько сможете.

— Обещаю, — кивнул я. — Но, как мне кажется, она сама нас всех сбережёт.

— Она такая, — грустно улыбнулся мужчина, смахивая слезу со щеки. — Она может.

Через несколько минут Мария с мамой вернулись в комнату, у мамы тоже глаза были на мокром месте. Магичка похоже всех решила сегодня довести до плачевного состояния. Немного странно звучит, но смысл понятен.

— Мама, папа, нам с Сашей пора ехать, — заявила Мария.

— Как пора? — вскинулась мама. — А пообедать с нами? Я же столько всего приготовила, всё, как ты любишь!

— Значит пообедаем и поедем, — согласилась Мария, одарив родителей лучезарной улыбкой.

Родители начали выставлять на стол керамические горшочки с картошкой, тушёной с мясом и грибами, маринованные грузди, солёные огурчики, квашеную капусту, сальце с мясной прослоечкой, пахнущее чесночком и король вечеринки — испечённый в печи каравай. Прям красота, да и только. Чего-то в этом натюрморте не хватало, ну и не надо, не очень-то и хотелось. Теперь главное — это сдерживать себя и не наесться от пуза, а то потом за рулём глаза начнут закрываться, если раньше этого не успеют сделать. Зато Мария уплетала за обе щёки, как будто правда делает это в последний раз.

Сытно пообедав, а если посмотреть на время, то получается поужинав, мы попрощались с семьёй Марии. Особенно трогательным было прощание с отцом. Он больше всех знал и лучше всех понимал, что эта встреча может быть последней. Жалко мне его.

Наконец мы сели в машину, и я начал разворачиваться. Мария всё это время махала рукой в окно, а возле калитки стояли родители и брат с сестрой, которые тоже махали и кричали, что будут ждать снова. Я глянул в зеркало заднего вида и понял, что у бывалой магички тоже нервы не железные, привыкла она к ним за почти шесть лет жизни.

Первые полчаса поездки мы просто угрюмо молчали. Мария смотрела в окно, но смотрела куда-то вдаль, не в эту вселенную. Потом начала потихоньку отходить и озираться по сторонам, хотя уже совсем стемнело и почти ничего не было видно. Разве что только в населённых пунктах, которые мы проезжали по пути.

— Ну что, у тебя всё теперь получилось раздобыть? — поинтересовался я, нарушив долгую неловкую тишину.

— Теперь всё, — неохотно ответила магичка. Ещё немного помолчала, потом её прорвало. — Привыкла я к ним, понимаешь? Ведь сама раньше думала, ну кто они мне? Родственники моей физической оболочки, не больше. Но ведь получается, что они меня растили, нянчились, обеспечивали, как могли, заботились. Получается, что последние шесть лет — это мои самые близкие люди.

— Передумала строить телепорт? — спросил я.

— Нет, — ответила она и медленно задумчиво покачала головой. — Там у меня близких людей было гораздо больше.

Глава 12

В Питер мы вернулись поздно вечером. Пробки уже рассосались, но людей на улице всё ещё было немало, так как сегодня немного потеплело и ветра практически не было, горожане решили этим воспользоваться и вышли на вечерний променад.

Виктор Сергеевич уже стоял на улице, когда мы подъезжали к дому. Я передал ему Марию и её небольшой, но увесистый рюкзачок. За время поездки я даже не поинтересовался, что же за компоненты для портала она в нём везёт. Вроде и интересно, а с другой стороны, я подумал и решил, что лучше и не знать. Раз она не стала рассказывать, я не стал спрашивать.

— Спасибо, Саша, — сказала Мария, вылезая из машины. — Я начну заниматься с порталом, тогда тебе позвоню.

— Договорились, — ответил я.

— Так ты твёрдо решил, что не будешь переходить в свой мир? — спросила она, остановившись на подножке двери.

— Думаю да, — кивнул я.

— Ну смотри. Если что у тебя ещё есть время подумать.

Я не стал ей ничего отвечать. Да и что тут думать? Для себя я уже давно решил, что нет большого смысла возвращаться. Всё равно меня там уже к моменту возвращения похоронили, хоть и не забыли. Кому я там буду нужен в другом теле и без документов? Найти какую-нибудь богатую вдову? Нет, такой концерт не по мне. Зато здесь я нужен, я реально могу изменить этот мир в лучшую сторону, и я уже начал это делать, но до завершения пока что очень далеко.

Утром возле двери моего кабинета на втором этаже меня сегодня ожидали три тени вместо двух уже привычных. Третья оказалась той самой талантливой практиканткой, которая должна была прийти вчера к часу. Впрочем, это даже очень удачно, что она не пришла, я как раз в это время находился в кабинете у градоначальника. Увидев меня, она сразу метнулась навстречу.

— Александр Петрович, простите меня пожалуйста! — взмолилась она, сложив вместе ладони. — У меня вчера не получилось, был сложный пациент, с которым я не успела справиться, чтобы прийти к вам вовремя. Но, поверьте, я очень хочу попасть к вам на второе практическое занятие, мне очень интересно!

— Хорошо, — сказал я, когда она закончила тараторить, и улыбнулся. — Приходите тогда сегодня к часу. Просто прямо сейчас у меня не получится, есть другой практикант.

Я кивнул на Андрея, который подошёл пожать мне руку. Он заинтересованно смотрел на девушку, но безумных чёртиков в его глазах, как это было раньше, я не увидел. Неужели остепенился? Только об Анне Семёновне теперь думает? Наверно скоро это узнаю.

— Спасибо большое, Александр Петрович! — обрадовалась девушка, что только не запрыгала, и сразу убежала.

— Симпатичные у тебя студентки, — сказал Андрей, когда практикантка уже сбежала вниз по лестнице.

— Ты опять за своё? — спросил я. Неужели я всё-таки ошибся в своих наблюдениях?

— Да брось ты, — усмехнулся Боткин. — Просто констатация факта.

— Понятно, — сказал я и вздохнул с облегчением, входя в кабинет и здороваясь с секретаршей. — Что там у тебя нового дома? Как отец? Помягче не стал?

— Интересовался вчера, чем я занимаюсь у тебя в госпитале, — улыбнулся Андрей. — А в понедельник даже единого слова не проронил, можно сказать прогресс.

— Уже неплохо, — кивнул я. — Так глядишь и оттает окончательно.

— А ещё он поинтересовался, что это за метод такой, — добавил Андрей, вешая пальто на вешалку. — Удивился сначала и вроде как не поверил, но потом я дал ему твою книгу и теперь я без книги. Видимо сидит изучает.

— Ну пусть изучает, — хмыкнул я, доставая с полки ещё один экземпляр. — У меня ещё есть, держи.

— Отлично! — обрадовался Андрей. — А то я остался без учебного пособия, теперь продолжу грызть гранит науки.

Мы выпили быстренько по чашечке кофе и спустились на первый этаж в манипуляционный кабинет. Первый пациент уже сидел под дверью и встречал нас встревоженным взглядом. Такие испуганные глаза нечасто приходится видеть. Чего же это он так боится? Мы надели халаты, и я пригласил мужчину в кабинет.

— А вы чего так боитесь, мил человек? — спросил я, приветливо улыбаясь.

— Да мне тут такого понаписали в этой бумажке, — сказал он и трясущейся рукой протянул мне диагностический лист.

Я посмотрел пометки Образцовой на схеме и ничего фатального не увидел. Ну да, бедренные и подколенные артерии забиты почти наглухо, но судя по тому, что кровоток в артериях голени определяется и довольно сносный, сосуды неплохо адаптировались и усилилось коллатеральное кровообращение. Скорее всего подключились артерии из бассейна глубокой бедренной.

— Ну и чего вы так перепугались, — спросил я мужчину, продолжая улыбаться. — Проблема есть, но мы с ней справимся, бояться нечего, хорошо, что пришли. Так что прекратите переживать и ложитесь на манипуляционный стол.

— Господин лекарь, а вы что, резать будете? — спросил мужчина и покосился на шкафчик с биксами.

— Вот ещё чего удумали! — рассмеялся я. — Это кто вам сказал, что в этом случае надо резать?

— Сосед рассказывал, что видел такое и у человека потом швы были вдоль всей ноги, — сообщил он, но глядя мне в глаза уже начал догадываться, что всё это праздные домыслы.

— Никогда так не делал и пока не собираюсь, — сказал я ему. — Мы же не варвары, у нас высокие магические технологии. Вы располагайтесь, вот увидите, что проблема будет решена и никакого скальпеля у меня в руках не будет.

— Дай-то Бог, — пробормотал себе под нос мужчина и забрался на стол, а я нажал ногой педаль, чтобы поднять его на удобную высоту.

— На живот ложитесь, — сказал ему Андрей. Потом уже добавил для меня: — С подколенных начнём.

— Согласен, — кивнул я. — Начинай.

Минут за десять Боткин освободил подколенные артерии от бляшек и перешёл на поверхностные бедренные. Мне показалось, что в этот раз он делает медленнее, зато оценил и другие изменения — летящих вниз по кровотоку эмболов практически не было. Так ещё немного и он сможет работать один, страхующий ему не понадобится.

— Что можешь сказать? — спросил Андрей, когда закончил процедуру, а счастливый пациент раскланялся в благодарностях чуть ли не в пояс и вышел из кабинета.

— Могу сказать, что ты открыл для меня новые грани лечения суженных артерий, — усмехнулся я. — Если ещё чуть помедленнее, то можно будет обойтись совсем без напарника.

— Может на следующем так попробуем? — предложил Андрей.

— Давай лучше так сделаем, — ответил я. — Ты стараешься делать так, чтобы не улетело ни одного фрагмента, а я всё равно буду следить. Отработаем ещё один день в таком режиме, а потом решим.

— Резонно, — согласился Андрей. — Давай так.

У следующего мужчины была почти полностью перекрыта правая поверхностная бедренная артерия, а левая лишь процентов на восемьдесят. Всё равно надо обрабатывать обе, и я принял стандартное для меня решение — начинать с худшего. Поэтому мы сначала взялись за правую. Андрей стал работать ещё немного медленнее и за всё время, пока он продвигался вдоль артерии, я не увидел ни единого эмбола.

— Сейчас самое то, — сказал я Андрею и показал большой палец. — Давай теперь слева точно так же.

Мы поменялись местами, и Боткин приступил к исцелению левой поверхностной бедренной. За счёт того, что бляшки здесь были несколько меньше, он продвигался по бедру чуть быстрее, но мне снова ничего не пришлось ловить.

— Ну как? — поинтересовался Андрей после завершения процедуры.

— Чисто, — улыбнулся я. — Ни одного не прилетело, как бы я ни приглядывался. Думаю, именно такую технологию, только ещё более неторопливо, надо применить на сонных артериях. Я тогда скажу Образцовой, пусть нам таких пациентов подберёт, не возражаешь?

— Нисколько, — уверенно ответил Боткин. — Тогда если у меня всё будет гладко идти, выделишь отдельный кабинет?

— Надоел я тебе, да? — рассмеялся я.

— Вот ещё, — хмыкнул Андрей. — Даже не надейся. Просто так наша с тобой эффективность вырастет, если мы будем работать не в паре, а по одному.

— Ну тут я согласен.

— Или ты возьмёшь в пару эту красотку, что сегодня вместе со мной ждала тебя под кабинетом.

— Я уже думал об этом, — кивнул я. — Очень талантливая девочка. Но я сначала ещё немного посмотрю, как она работает, а потом буду переманивать к нам в госпиталь.

— Переманивай, не пожалеешь, — улыбнулся Боткин. — Это хороший работник, сразу видно. Но не по красоте видно, как ты про меня подумал, судя по взгляду. По поведению я определил.

— И что же ты такого особенного разглядел в её поведении? — полюбопытствовал я.

— Такая строгая вся, собранная, но не трясётся при этом, как осиновый лист на ветру.

— Понятно, — сказал я. — Посмотрим сегодня, какая она собранная. Скорее всего ты прав.

До обеда у нас прошло ещё несколько облитерантов, которым Андрей удалял бляшки относительно медленно, но очень качественно и чисто. Моё дежурство на периферических артериях было уже не нужно.

О таком достижении я рассказал коллегам во время обеда, а Анну Семёновну попросил подбирать пациентов с сужением артерий шеи и направлять в кабинет Андрея Серафимовича. Да, прямо так и сказал, заметив после этого живой интерес в глазах девушки. Сегодня она впервые посмотрела Боткину прямо в глаза. Возможно мне показалось, но словно какие-то искорки в воздухе промелькнули, когда их взгляды встретились.

— Ну, рассказывай теперь для всех, как у нас дела идут, — обратился я к Андрею, чтобы прервать внезапно образовавшийся неловкий момент.

Андрей вкратце пересказал сегодняшний наш рабочий день. Когда разговор дошёл до того, что мы хотим попробовать работать по одному, все оставили ложки в покое и уставились на него.

— Так, погоди-ка, — встрепенулся Юдин. — То есть вы хотите сказать, что чистку артерий от бляшек можно делать одному?

— Доброе утро, Илюх! — рассмеялся я. — Константин Фёдорович с прошлой недели в одиночку коронарные артерии зачищает. И какой вывод?

— Значит можно, — ответил Юдин сам себе. — Я вот только не совсем себе представляю, как с ногами быть, это же надо второй рукой эмболы ловить, а как можно сосредоточиться сразу на двух точках?

— Нет, Илья, мы пришли к другому выводу, — покачал я головой. — Эмболы просто надо не делать. А для этого просто приходится удалять бляшки медленно, но растворяя их сразу полностью.

— Так давайте с завтрашнего дня тогда так и начнём, — предложил Юдин, воодушевившись новой информацией.

— Лучше сделаем немного по-другому, — возразил я. — Сегодня и завтра вы работаете так же с прикрытием, но стараетесь всё делать чисто. Если ассистент за время процедуры не видит фрагментов бляшек, то можно начинать работать по одному.

— Ну а если даже и улетело, то можно будет убрать его на периферии, — вставил Андрей.

— Это если он один, — покачал я головой. — А если их будет много, ты просто не будешь успевать с ними справляться.

— Ну это да, — кивнул Боткин. — Согласен. Надо стараться, чтобы их не было вовсе.

— Это утверждение особенно актуально при работе с сонными артериями, — добавил я. — Да и с коронарными тоже, да, Константин Фёдорович?

— У меня всё гладко, — отозвался Жеребин. — Я никуда не тороплюсь, делаю чисто, осложнений не было.

Впору было бы поплевать через левое плечо и постучать по дереву, но я не буду перетаскивать языческие ритуалы из своего мира в этот. И вообще, самая плохая примета — это когда чёрная кошка пустым ведром разобьёт зеркало.

— Отсюда следует вывод, — сказал я. — Работать на сосудах можно и в одиночку, если наработан навык. Поэтому всем новичкам будем советовать работать в паре, а когда прочувствуют процесс как следует, будут трудиться по одному. В том числе с артериями сердца и шеи. Перейдём к другому вопросу, сколько удалось сагитировать практикантов на работу в нашем госпитале?

— От меня двое сегодня придёт, — сказал Виктор Сергеевич. — Насчёт ещё одного сомневаюсь, пока понаблюдаю за ним.

— Отлично, — кивнул я. — У тебя как в этом плане, Илюх?

— Тоже двое, — ответил он. — Один точно тебе понравится, второй с натяжкой. Короче, смотри сам.

— У меня только один, — сказал Жеребин. — Зато какой! Он за одно занятие уже неплохо научился работать тонкими потоками и ядро у него сильное. Обратите на него внимание, Волков его фамилия. Думаю, немного попрактикуется на артериях нижних конечностей и можно будет тоже на кардиологию его заточить, должен справиться.

— Хорошо, учту, — улыбнулся я. — У меня тоже есть один с мощным ядром, но он с ним не справляется, не может сдерживать энергию. Думаю с ним поработать, потенциал большой, просто не хватает правильной практики.

— Такого лучше на онкологию направить, — посоветовал Виктор Сергеевич. — Вот уж где нужно мощное ядро. Потом будет на себя брать самых тяжёлых пациентов.

— Тоже думал об этом, — кивнул я. — Такую мощь на сосуды ставить не стоит. Это как кувалдой блоху подковать. А вот убрать большое образование и кучу метастазов — самое то. Тогда его пациенты все палаты будут занимать.

— Ну и нормально, — хмыкнул Юдин. — Они всё равно у нас пустуют, а так хоть толк будет. Надо будет только тогда отдельную медсестру нанять, которая будет ходить им капельницы ставить.

— Верно, — ответил я. — И скорее всего не одну, чтобы работали в две смены. А у вас как с практикантами, Иван Терентьевич?

— От меня и от Дмитрия Ефремовича по одному придут, — ответил Рябошапкин. — К остальным присматриваемся.

— Тоже неплохо, — улыбнулся я. — Чувствую домой сегодня рано не попаду. Очень надеюсь, что мы на этой неделе наш коллектив удвоим.

— Стол надо поменять, — сказал Илья.

— У тебя в кабинете стол сломался? — удивился я. — Это же лучший Питерский производитель!

— Обеденный, — хмыкнул Юдин. — За этим тесновато будет.

А сразу после обеда меня уже ждала у кабинета та самая практикантка. Но я-то уже в этот раз подготовился и знал, как её зовут.

— И снова здравствуйте, Евдокия Савельевна! — приветствовал я девушку, а она прямо расцвела, когда я назвал её по имени. — Вы сегодня немного раньше пришли, но это даже к лучшему. Нам подобрали пару сосудистых пациентов, ими мы сейчас и займёмся.

Лицо девушки сначала испуганно вытянулось, но она быстро взяла себя в руки и снова стала серьёзной. На первом пациенте я сначала показал ей суть процесса, что и как надо делать. Сам при этом старался повторить технику Андрея, так как следящего за эмболами напарника у меня сейчас не было. Евдокия всё схватывала на лету. Так аккуратно, как у меня, у неё с первого раза не получилось, да оно и не удивительно, нужен опыт, хотя Андрей это осилил на третий день. Может и она так же быстро освоится.

Со вторым пациентом Евдокия чувствовала себя уже более уверенно. Эмболы летели чувствительно реже, а не сплошным потоком, с которым я еле справлялся. Впервые в жизни попробовала заниматься артериями и уже два довольных пациента покинуло мой кабинет. Такой прогресс мне определённо нравится.

— Евдокия Савельевна, — обратился я к ней. — Мне кажется, что вы не там работаете.

— Александр Петрович? — девушка удивлённо вскинула брови.

— Я имею ввиду, что вы должны работать у меня в госпитале, — добавил я, улыбаясь. — А вы как считаете?

— Вы приглашаете меня к себе на работу? — уточнила она. Судя по глазам, никак не могла поверить своему счастью.

— Именно так, — кивнул я. — Поработаем пока в паре, наработаете технику и начнёте работать самостоятельно. Возможно приобретение ещё более узкой специализации.

— И когда уже можно выходить? — спросила она, а сама вся цвела, как роза.

— Да хоть завтра с утра, если вам будет удобно, — ответил я ей. — Если ваш работодатель возражать не будет.

— Этот вопрос я как-нибудь улажу, — сказала она, демонстрируя улыбку, достойную рекламы дорогой стоматологической клиники. — Тогда до завтра, я не опоздаю.

Девушка сначала чуть заметно дёрнулась в мою сторону, потом сдержалась от порыва обнять меня на радостях и убежала. Ну вот, коллектив ещё немного пополнится. Посмотрим, кого смогли найти мои коллеги. Мне подобрали несколько человек на собеседование сегодня после работы, посмотрим, может ещё расширим штат сотрудников.

Дальше пошли практиканты по расписанию, с которыми я занимался до упора. К сожалению, среди них самородков я не встретил. Приходилось даже объяснять всё с нуля, показывать, как это делается, контролировать каждое движение рук и потока магической энергии, а потом ещё и доделывать то, с чем они не смогли справиться. С ними ещё работать и работать, посмотрим, как они дальше себя поведут.

Глава 13

Собеседование с кандидатами на трудоустройство в госпиталь продлилось не так уж долго. По хорошему это надо было делать в совершенно другом формате — посвятить этому один рабочий день и посмотреть каждого в деле, кто как работает и что умеет. Я решил в этом плане довериться коллегам, безруких и безголовых они бы ко мне не прислали. Я думаю, что они скорее всего даже наоборот слишком придирались к практикантам, когда отбирали кандидатов.

Возвращаясь к себе в кабинет на второй этаж после окончания приёма я застал под дверью тех семерых, что направили мои коллеги. Они о чём-то шушукались, но сразу затихли, увидев меня.

— Добрый вечер, Александр Петрович! — нестройным хором протянули они, как приветствующие учителя школьники. Только больше половины этих «школьников» были старше меня.

— Добренький, — хмыкнул я. — Ну заходите по одному.

После последней фразы я изобразил хищную улыбку, сопровождаемую взглядом маньяка и потёр ладони. Некоторые присутствующие сошли с лица и побледнели.

— А ну прекратить панику, я же шучу! — рассмеялся я. — Никого я сегодня есть не буду, сыт уже. Так кто первый?

— Наверно я, — проблеяла девушка невысокого ростика и с двумя милыми хвостиками на голове. Похоже меня именно она боялась больше всех, но вызвалась идти первой потому что до моего появления так решили.

— Идём, — я взял её под руку и повёл в кабинет. Девушку трясло так, словно она спросонья попала в одной пижамке на северный полюс.

— Так, прекрати меня бояться, — сказал я, закрывая за собой дверь в кабинет. — Присаживайся в кресло и скажи мне, как тебя зовут?

— Ульяна, — робко произнесла девушка, продолжая смотреть на меня, как на великого тирана.

— Хорошее имя, Ульяна, так мою бабушку звали, — сказал я и вздохнул. Уже не знаю, что предпринять, чтобы её перестало трясти. — Ты замёрзла? У меня вроде тепло в кабинете.

— Нет, не замёрзла, — проблеяла она.

Ну и как такую брать в преподавательский состав? На неё же какой-нибудь учащийся не так посмотрит и она сразу напруденит. Но ведь не зря её прислали, значит в ней что-то есть.

— А ты давно уже работаешь? — спросил я.

— Пять лет, — пропищала девушка.

— Значит опыт работы уже имеется, — произнёс я. — Дай мне свою руку пожалуйста.

Девушка протянула в мою сторону тонкую дрожащую ручонку, за которую я взялся аккуратно, чтобы не сломать. Оказалось, что у неё ядро и проводящие магию сосуды в корне не соответствуют внешнему виду. Передо мной сидел сильный лекарь, превосходящий меня по запасу энергии.

— Послушай меня, Ульяна, — начал я спокойным и тихим голосом. — У тебя отличный потенциал, но тебе очень не хватает уверенности в себе. Только уверенность не заключается в грубом отношении к коллегам и пациентам, это перебор не в ту сторону. Ты должна быть твёрдой и спокойной. Когда люди будут видеть это в тебе, будут совершенно по-другому относиться. Чтобы стать хорошим преподавателем, ты должна в совершенстве этим овладеть, поняла?

— Да, Александр Петрович, — уже более уверенно ответила она только теперь начала усиленно краснеть.

— Ну вот, так-то лучше, — кивнул я. — Уж лучше краснеть, чем бледнеть.

Девушка схватилась за свои щёки, поняла о чём я говорю и потупилась.

— Посмотри мне в глаза, — требовательно сказал я и она тут же это сделала. — Вот так же прямо ты должна смотреть в глаза молодому и старому, бедному и богатому, бездельнику и работяге. Прямо, открыто, уверенно, не трясясь. Немного поработай над собой, потренируйся перед зеркалом и всё у тебя получится. Ты же поняла, что я тебя не съем?

— Поняла, Александр Петрович, — спокойно сказала она, продолжая смотреть мне в глаза.

— Ну, совсем другое дело! — улыбнулся я. — Всё ты можешь, просто немного не хватает уверенности в себе, совсем чуть-чуть. Скажи мне честно, ты хочешь у нас работать?

— Да, Александр Петрович, очень! — сказала она ещё увереннее. Значит может.

— Давай наверно так сделаем, выходишь на работу в понедельник с утра, работаем вместе, я к тебе присмотрюсь и определю, чем ты будешь дальше заниматься, договорились?

— Да, Александр Петрович, — повторила она, как попугайчик, но в этот раз наконец улыбнулась. Значит и правда настроилась к нам перейти.

— Тогда в понедельник к восьми в мой манипуляционный кабинет.

— А на следующее практическое занятие мне когда идти? — спросила девушка. — Илья Фёдорович сказал, что вы назначите.

— Вот в понедельник и начнётся практическое занятие, — улыбнулся я. — Можешь идти, зови следующего.

После неё зашёл мужчина лет тридцати. Этого уверенности учить не пришлось, и так хватало. Я расспросил его, чем занимался до этого, что и как лечил. Достаточно эрудированный и грамотный специалист, осталось только привить навыки тонких потоков и прицельного воздействия без рассеивания энергии в пустоту, то есть в окружающие патологический очаг здоровые ткани. С ним мы тоже договорились о выходе с понедельника. Пока что он будет вести обычный приём и лечить всё подряд, а когда будет готов продемонстрировать отработанный навык — сообщит мне и я буду принимать экзамен.

Практически также я побеседовал и с оставшимися пятью кандидатами. Главное для преподавателя, как я считаю, человеческие качества и сбалансированная прочная нервная система. Серьёзных недочётов в этом плане я ни у кого не обнаружил и всем назначил понедельник первым рабочим днём. Если вдруг кто-то не будет справляться, будем корректировать на месте.

Наверно Юдин прав, обеденный стол к этому времени надо будет поменять и стульев подкупить, чтобы все помещались. А ещё надо Илью предупредить, так же, как и остальных, чтобы про торт никому из них не сказали, столько сладкого есть нельзя. Даже если учесть, что нас теперь будет полтора десятка, семь тортов — это перебор. А вот праздничный обед и чай с плюшками от нашего повара будут в самый раз.

Когда из кабинета вышел последний кандидат в сотрудники, я взял наконец в руки телефон, который перед этим тихо жужжал на беззвучном режиме в кармане. Оказалось, что это звонил Северский. Чёрт, как-то неудобно получилось. Хотя, я ещё на работе, а лекарь в рабочее время часто бывает настолько сильно занят, что физически не в состоянии ответить на телефонный звонок. Я нажал кнопку вызова и принялся ждать, градоначальник тоже брать трубку не торопился. Мстит что ли? Да ну, как-то мелочно.

— Ну что, Александр Петрович, освободились? — раздался в трубке голос Алексея Ивановича, когда я уже глубоко ушёл в свои мысли.

— Да, простите, не мог никак ответить, — сказал я, не утяжеляя словесных конструкций.

— Понимаю, — хмыкнул он. — В вашей работе такое часто бывает. Так я вот по какому поводу вас беспокою, поговорил я сегодня с Себелевым, он упирался, как мог, но последний аргумент, как вы предложили, более низкая цена и дополнительные стройматериалы прямо на месте сделали своё дело. Он согласился.

— Все слова признательности, существующие на белом свете, должны быть произнесены в вашу честь, Алексей Иванович! — радостно выпалил я. — Тогда я могу доложить об этом Обухову?

— Можешь, но не обязательно, — ехидно хихикнул Северский. — Он вот рядом сидит. Не такой уж у тебя и плохой начальник, я скажу, не бросил в трудную минуту. Он мне по большей части помог уговорить Себелева отказаться от того участка. Ну и плюс то, что я тебе сказал. Мы его уломали.

— Просто супер! — улыбаясь шире, чем позволяет лицо, сказал я. — Степану Митрофановичу тогда огромный привет и тоже большое спасибо! А какие теперь мои дальнейшие действия? Или теперь уже не к вам с этим вопросом?

— Завтра на месте будут землемеры и разметчики, — сказал Северский. — Лучше бы вам присутствовать. Заранее определитесь, где конкретно будет стоять здание. Желательно заранее сопоставить проект и карту района, чтобы наглядно себе представлять. А как замеры и разметка будут завершены, будем начинать строительство. Возможно со следующей недели.

— Просто куча приятных новостей! — сказал я, не находя нужных слов от радости. — Спасибо большое, Алексей Иванович!

Положив трубку я начал мерить шагами кабинет по диагоналям и по периметру. Так, что же делать, что же делать? У меня завтра расписан полный приём, а после обеда практиканты. Так, а как завтра без меня будет обходиться Евдокия? Как, как, не бывает безвыходных ситуаций. Строительство университета сейчас гораздо важнее. Скажу, пусть пока распишут ей просто приём на весь день, думаю она не обидится. А куда она денется? Будет первое испытание. А сосудами займёмся днём позже.

Так, Северский сказал сопоставить чертежи с картой района. А кто у нас из ближайшего окружения умеет делать лучше всего? Ясное дело кто, Настя, конечно! Я наскоро напялил пальто и шляпу, подхватил портфель и трость и направился на выход.

— Александр Петрович, что-то случилось? — спросила наблюдавшая за моей суетой Прасковья.

— Ты только представь себе, университет будем строить! На самом классном месте в Питере! — воскликнул я, на эмоциях обнял её, приподнял над полом и повернулся вокруг своей оси, потом снова поставил на место. — Ой, ты меня прости, это я от радости!

— Да я ничего, — сказала девушка, поправляя очки и одёргивая блузку. — Поздравляю, отличная новость!

— Спасибо! — бросил я и убежал.

Только когда сел в машину вспомнил, что неплохо было бы позвонить Насте, а то мало ли где она сейчас, вдруг задержалась в академии или в библиотеке, всё-таки подготовка к выпускным экзаменам. Мне снова повезло, Настя оказалась дома, и я рванул с места в карьер. Точнее в сторону её квартиры. Потом вспомнил, что она там больше не живёт, надо ехать во дворец, и на ближайшем перекрёстке круто повернул налево, вызвав своим непредвиденным манёвром визг тормозов где-то справа. Удара вроде не последовало, значит обматерят и простят. Ну простите, господа, Саша Склифосовский на эмоциях, даже не пытаюсь их сдерживать, но ехать надо всё же поаккуратнее, а то можно и не доехать.

— Анастасия Фёдоровна на втором этаже, — сказала Серафима, забирая моё пальто и шляпу даже до того, как я успел спросить. — Там в большом зале, чертить изволят. Как подниметесь, увидите сразу, дверь распахнута.

Последние слова она уже выкрикивала мне вслед, когда я начал подниматься по лестнице.

— Спасибо! — крикнул я ей в ответ, взбегая по второму пролёту.

Правда, долго мне её искать не пришлось. Зал на втором этаже, предназначенный для приёма гостей, был сейчас оборудован под рабочий кабинет. Теперь я понимаю, почему она мне такой большой кабинет на чертеже зарядила. Её рабочая зона сейчас была не меньше. Оба кульмана стояли так, чтобы на них мог попадать солнечный свет днём и свет люстры, когда стемнеет. Длинный обеденный стол персон на тридцать был полностью устелен чертежами.

— Ты чего это такой запыхавшийся и жизнерадостный? — спросила Настя, отрываясь от работы.

— Мне срочно нужна твоя помощь! — выпалил я, заглядывая к ней в чертёж. И зачем я это делаю, если ничего в этом не понимаю? Только в глазах зарябило.

— Это не смертельно? — спросила девушка, пытаясь вернуться мыслью в работу.

— Нет, могу подождать, — ответил я, взял первый попавшийся стул и сел поближе к кульманам.

— Хорошо, — произнесла Настя, снова вливаясь в процесс.

Я собрал волю в кулак, сел на стуле поудобнее и приготовился ждать. Тишину нарушали только движения линейки по ватману, росчерки карандаша и, периодически, мои вздохи. Не мог удержаться, но старался делать это тише. Когда понял, что в движении ждать будет легче, начал неторопливо мерять шагами периметр зала. Даже шаги сосчитал, шестьдесят на тридцать. Итого периметр равен ста восьмиьмидесяти шагам.

— Саш, у тебя что-то случилось? — не выдержала Настя.

— Случилось, — сказал я и быстрым шагом подошёл к ней. — А ты уже закончила?

— Потом закончу, выкладывай, что там у тебя, — сказала она немного встревоженно.

— Одобрили строительство университета и причём в том самом месте, где я и хотел! — протараторил я и на душе стало немного легче.

— Так это же здорово, поздравляю! — воскликнула Настя, обняла меня и чмокнула в щёку. — Тогда чего ты такой заведённый?

— Завтра будут геодезисты на территории работать, нужно сопоставить чертёж здания и карту района, чтобы они сделали правильную разметку.

— Ах, ну да! — сказала Настя и приложила ладонь ко лбу. — Там же нет привязки к местности. Я просто делала дипломную работу и такой вопрос меня не касался. Ладно, сейчас исправим. Я тогда только контуры намечу, остальное им не нужно.

— Тебе виднее, — хмыкнул я, стоя у неё за спиной и глядя, как она крепит чистый ватманский лист к кульману.

Первым делом девушка наметила границы квартала, а потом уже стала переносить на лист внешние очертания будущего здания. Оказывается, что земли под строительство будет даже с запасом. На оставшейся свободной территории Настя, немного подумав, быстренько набросала разметку парка.

— А это что такое? — спросил я, тыкая пальцем в геометрические фигуры и условные обозначения на чертеже.

— Вот здесь проходит главный тротуар, — начала объяснять девушка. — Здесь будут дополнительные, дальше пойдут извилистые прогулочные. Между ними будут клумбы и зелёные насаждения, по периметру — более высокие деревья. Точнее они в своё время станут высокими, но если привлечь к делу профессиональных садовников с развитым даром, то они вырастут достаточно быстро.

— Я даже боюсь представить, какая тут будет красота, — произнёс я, освободив фантазию.

Я представил центральный широкий тротуар, ведущий к зданию университета. Зелёные насаждения, которые она упомянула, вполне ведь могут быть кустами сирени и тогда мой сон, от которого я проснулся с колотящимся сердцем, станет реальностью. Эх, жаль, что в этом году посаженная сирень уже не успеет расцвести.

— Ну как тебе? — спросила Настя. — Пойдёт?

— Да это просто… — я осёкся, вовремя остановив слово «чума». В свете минувших событий это слово не по назначению произносить не хочется. — Великолепно! Ну правду тебе говорю, чего ты нахмурилась? Я же себе представил всё это. Да что там представил? Я там побывал уже! Собираем чертежи в тубус и я полетел к Северскому, пусть тоже порадуется.

— Саш, посмотри на часы, — усмехнулась Настя. — Северский уже давно радуется жизни у себя дома.

— Да как так-то? — воскликнул я. — В самом деле, уже полдевятого. Я и не заметил.

— Это нормально, Саш, — улыбнулась девушка. — Время летит, как перелётные птицы. Не успеешь оглянуться, а в твоём университете уже первый выпускной.

— И не говори, — вздохнул я. — Но к такому я пока не готов. Сначала построить надо и набрать преподавателей. И это придётся делать параллельно, иначе не успею.

— Ты думаешь, что к началу учебного года уже построят? — удивилась Настя.

— Уверен, — улыбнулся я. — Николай пообещал.

— А, это твой чудо-строитель?

— Он самый, — кивнул я. — Он сможет.

— Ну раз ты уже никуда не торопишься, тогда я тебе ещё кое-чем похвастаюсь, — сказала Настя, взяла меня за руку и подмигнула. — Идём.

Мы вышли из зала, прошли по коридору и поднялись на третий этаж по другой лестнице, о существовании которой я и не подозревал. Ешё одна тайная комната? Мы подошли к двери, но Настя не стала её открывать, а повернулась ко мне.

— Закрой глаза, — строго прошептала она. — Только не подсматривай, пока я не разрешу.

— Что-то типа подвала «синей бороды»? — спросил я, плотно зажмурившись.

— Почти угадал, — ответила девушка.

Я слышал, как открылся замок, скрипнула дверь и Настя начала заводить меня внутрь. Я не открывал глаза, но о том, где мы оказались уже начал догадываться по запаху сырой земли.

— Можешь открывать, — сказала она.

Ну да, так и есть, зимняя оранжерея под крышей. Часть крыши и стены были заменены на стеклянные конструкции, до потолка было метров пять. В разных плошках и кадках расли разные тропические растения и даже деревья. На лимонном дереве, которое было чуть выше моего роста даже висели дозревающие плоды. Цвели некоторые кустарники и кактусы.

— А я думал, что та твоя комната под крышей самая лучшая, — сказал я, вдыхая полной грудью аромат цветов.

— Я не знаю, какая из них лучше, — улыбнулась Настя. — Обе хорошие.

— Согласен, — кивнул я. — Тут очень красиво. Только райских птичек не хватает.

Глава 14

Хорошо, что я не успел отменить приём на сегодня. Я ведь собирался поехать смотреть, как делают разметку для строительства университета, но Настя вполне резонно заметила:

— Ты же всё равно в этом ничего не понимаешь, так что лучше я поеду за всем прослежу, а ты спокойно работай.

— Тоже верно, — сказал я, поцеловал её и отправился спокойно в тот вечер домой.

Скобелева, как мы и договаривались, ждала меня возле манипуляционного кабинета.

— Доброе утро, Александр Петрович! — обрадовалась девушка, увидев меня.

— Ну что, готова? — спросил я, надевая халат.

— Готова, — с серьёзным лицом кивнула Евдокия.

— Тогда начинаем. Света, зови первого.

Как я ей и обещал, мы до самого обеда лечили сосудистых больных. У практикантки с каждым разом получалось всё лучше и чище. С каждым пациентом у меня крепла уверенность, что она должна работать у нас в госпитале. Мне кажется, ей ещё немного потренироваться и она сможет работать с сосудами без ассистента. Посмотрю завтра на прогресс, а потом уже буду принимать решение, чем именно она будет заниматься.

Небольшая засада ожидала, когда пришёл пациент, у которого левая поверхностная бедренная артерия была забита наглухо. Кровотока не было даже малейшего. За её восстановление мы боролись общими усилиями. Когда за дело взялся я, Евдокия впервые попробовала себя в роли ассистента, выслеживая эмболы. Победить недуг нам удалось, но с большим трудом и задержкой по времени. Правую мы отложили на следующий раз, чтобы не задерживать других пациентов.

— Ну, что я могу сказать, Евдокия Савельевна, — сказал я, когда последний пациент вышел из кабинета, девушка заметно напряглась. — Для новичка у вас всё отлично получается. Не буду юлить и делать вид, что я не уверен, а сразу хочу предложить у нас работать. Как вы к этому относитесь?

— С радостью! — улыбнулась она.

— Ну вот и отлично. Тогда завтра работаем в том же режиме, а с понедельника начнёте самостоятельный приём.

— Спасибо вам, Александр Петрович! — обрадовалась Евдокия. — Тогда до завтра!

Девушка ушла, а я вместо обеда решил съездить посмотреть, как идут дела на месте будущей стройплощадки. Да, геодезия не мой конёк, но интересно же. Я почему-то ожидал, что на площадке уже появятся какие-то конструкции, но ничего подобного не увидел. По снегу и грязи ходили люди в высоких сапогах с какими-то странными приборами, тут и там в землю были вбиты колышки с флажками разных цветов. Вдалеке я увидел Настю, беседующую с рабочим. Я, хлюпая снежной кашей, пошёл в её сторону, она, увидев меня, пошла мне навстречу.

— Что, спокойно не сидится? — хмыкнула она, поцеловав меня в щёку. — Решил приехать и проверить?

— Ну а как я буду спокойно сидеть на месте, когда происходят такие важные дела? — спросил я и улыбнулся.

— Ты и укладку каждого кирпича будешь проверять? — усмехнулась Настя. — Так ты и не научишь никого, и не вылечишь.

— Да, ты права, — вздохнул я. — Надо научиться доверять людям, а самому заниматься своим делом.

— Мы тут практически закончили, пойдём-ка мы с тобой лучше пообедаем, — предложила Настя. — Ты же с утра голодный?

— Есть такое, вместо обеда поехал сюда.

Буквально через два квартала мы нашли небольшой грузинский ресторанчик, где и решили перекусить. Я глянул на часы, время ещё позволяет. Да и если чуть опоздаю, небо на землю не рухнет, нельзя быть постоянно пунктуальным.

— Уже Николай сегодня приходил, — сказала Настя, ковыряя вилкой «пхали», пока мы ожидали горячее. — Бегал по территории и хвастался за голову.

— Ему что-то не понравилось? — удивился я.

— Масштаб, — усмехнулась Настя. — Причитал всё, что не думал, что здание будет таким огромным. Побегал, побегал, потом сказал, что будет заниматься подбором техники и персонала, и убежал.

— Бедный Шапошников, — хмыкнул я. — Как же он смотрел чертежи, если не понял реальных размеров здания?

— Значит не обратил внимания на габариты. Не расстраивайся, разберется твой Николай, — махнула рукой Настя. — У него может глаза и боятся, но руки делают.

— Извини, — сказал я, доставая из кармана разрывающийся телефон. — Слушаю.

— Саша, привет! — раздался в трубке детский голос Марии. — Ты мне срочно нужен!

— Прямо сейчас я не могу, занят, — ответил я. — а потом у меня приём до четырёх с практикантами. У тебя что-то срочное?

— Срочное, Саша! — крикнула она в трубку так, что у меня в ухе зазвенело. — Я сделала портал, он работает! Давай начнём с твоего Валеры. Ты тело нашёл?

— Я сказал Обухову, но он пока молчит, — ответил я. — Сейчас спрошу ещё раз.

— Срочно звони и спрашивай! — сказала магичка. — И не забудь взять Валеру с собой! Иначе всё это смысла не имеет.

— Естественно, — хмыкнул я.

— Значит после четырёх я тебя жду, — известила Мария.

— Если найдётся, куда его переселить, — добавил я и положил трубку.

— Что там такого произошло? — поинтересовалась Настя.

— Мария сделала портал, — ответил я, тупо уставившись в тарелку.

В душе всё всколыхнулось с новой силой. Тоска по дому, по семье, по друзьям. У меня возможно появился шанс туда вернуться. Но это возвращение радости не принесёт, я не могу продолжить свою обычную жизнь. Не вернусь в семью, не обниму жену и детей, не приду на работу, чтобы поздороваться с коллегами. Точнее поздороваться-то я смогу, но они ни за что не поверят, что это именно я.

— Чего тогда так загрустил? — спросила Настя. — Ты не хочешь её отпускать? Или не хочешь, чтобы Валера стал человеком?

— Вовсе нет, — улыбнулся я, но улыбка скорее всего не была жизнерадостной.

— Тогда в чём проблема? В чём причина такой перемены настроения?

Она внимательно смотрела мне в глаза и терпеливо ждала ответа. Я уже понял, что я её люблю и что она мне очень дорога, но мне не давала покоя моя тайна. Если она полюбила меня не только за внешность, а за содержимое, то она останется со мной. Но ведь так и есть, прежний Саша бегал за ней, а потом было практически наоборот.

— Я должен тебе рассказать кое-что, — сказал я. — Считаю, что между нами не должно быть секретов и тайн, если мы хотим быть вместе.

— Рассказывай, — спокойно сказала девушка, положила столовые приборы и с некоторой тревогой смотрела мне в глаза.

— Только, пожалуйста, дослушай меня до конца, даже если захочешь вдруг встать и убежать на край света, договорились?

— Саша, ты меня пугаешь, — напряглась Настя.

— Пугать я тебя не собираюсь, — улыбнулся я. — И я не Саша на самом деле.

— В каком смысле? — Настя немного отпрянула от меня и побледнела, но продолжала пристально смотреть мне в глаза.

— Я скорее всего умер в своём мире и моё сознание попало в это тело, которое перед тобой сидит. Скорее всего тот Саша, которого ты знала раньше, тоже умер в тот момент.

— Я заметила, что ты очень сильно изменился после того покушения, — тихо произнесла Настя не отрывая взгляда от меня и даже почти не мигая. — Но я, как и все остальные, списывала это на потерю памяти. Ты стал совсем другим человеком. И уже этого человека я полюбила. Точнее ты стал мне интересен раньше, но я ещё была не уверена. Когда ты изменился, то есть когда это стал ты, а не прежний Саша, я поняла окончательно, что ты тот самый человек, который мне нужен и влюбилась.

— Хочешь сказать, что тебя это не пугает? — удивился я.

— А что должно пугать? — вскрикнула она брови. — Что в тебе есть какая-то скрытая угроза? Не смеши мои набойки! Я же вижу, что ты добрый, отзывчивый, заботливый. Социопат не стал бы вкладывать столько сил в развитие медицины для бедных. Самовлюблённый маньяк не бросится спасать незнакомых людей от тифа и чумы, рискуя умереть от этой болезни самому. Ты знаешь, а я смотрю на тебя и никак не могу поверить тому, что ты сказал. Единственное, что заставляет прислушаться, а не посмеяться над этим, как над шуткой, это именно изменение твоего характера и поведения. Скажи мне пожалуйста честно, ведь это не шутка?

Я молча покачал головой, продолжая смотреть ей в глаза.

— А ещё кто-то знает? — спросила Настя.

— Корсаков Борис Владимирович, работает у отца мастером души. А, ну ещё Валерий Палыч и Мария.

— То есть родители не в курсе? — удивилась девушка. — Неужели мама не догадалась, что это не её сын?

— Я ждал провала каждую минуту, — признался я. — Видел тысячу недоверчивых взглядов с её стороны, но в итоге она, видимо, как и все остальные, решила, что я так изменился вследствие травмы. Я не сильно удивлюсь, если она догадалась, но мне кажется, что этого не произошло.

— И сколько тебе лет на самом деле? Мне кажется, не двадцать пять, — спросила Настя и тут же едва заметно поморщилась, наверно сама пожалела.

— Почти пятьдесят было, — сказал я.

Решил рубить правду др конца. У девушки дёрнулся глаз. Я уже начал думать, а не зря ли я это всё затеял? Но где-то внутри я уже начал чувствовать небольшое облегчение. Да всё правильно я делаю. Если человека любишь, надо быть с ним честным до конца.

— Ты знаешь, — произнесла Настя и сделала небольшую паузу. — Я очень хочу узнать тебя получше. О том, кто ты есть на самом деле, чем ты занимался в прошлой жизни. Я уже поняла, что ты и там был лекарем. Но сейчас я пока к этому не готова. Ты на меня не обижайся, но я наверное лучше пойду, мне надо прийти в себя.

Настя встала и начала надевать пальто. Я хотел ей помочь, но она повернулась так, что я не смог этого сделать.

— Не провожай меня, — бросила она и устремилась к выходу из ресторана.

Я проводил её взглядом и медленно опустился обратно на стул. Не отпускало ощущение, что зря я сейчас затеял этот разговор. Может надо было как-то издалека начать? Как-то помягче? Но ведь смысла это не меняет. К тому же она только что сказала, что влюбилась в меня после того, как Саша изменился. То есть влюбилась именно в меня, не подозревая правда при этом, что перед ней не изменившийся Саша, а совсем другой человек в его теле.

А если она не сможет меня принять таким, какой я есть? Хотя она уже приняла, но в то же время нет. С этой мыслью мир немного пошатнулся. Нет, он не рухнет, но никогда не будет прежним, если мы расстанемся. Это только кажется, что ты был близок с каким-то человеком, потом по той или иной причине вы расстались и ты остался таким же, каким и был. Ну да, руки и ноги на месте, голова вроде тоже, но на самом деле от сердца оторвали кусок и эта рана заживёт со временем, но останется грубый шрам. Никто его не увидит, но ты его будешь ощущать всю оставшуюся жизнь и помнить об этом. Мы меняемся встретив кого-то, но ещё сильнее при расставании. Я не знаю, зачем я сейчас об этом думаю, она ведь не отвергла меня. Почему-то я всё же стал подумывать о портале. Вернуться обратно и будь что будет. Нет, это глупость.

Я так и сидел истуканом на стуле и смотрел в сторону двери, за которой исчезла Настя. Внезапно дверь открылась и в проёме стояла моя невеста. Я хотел было рвануть к ней, но она недвусмысленным жестом остановила меня.

— Ты тоже хочешь уйти через этот портал? — дрожащим голосом спросила девушка. Глаза её блестели от слёз, было видно, что она держится из последних сил.

— Нет, — тихо, но твёрдо ответил я. Мне сейчас показалось, что это единственный правильный ответ.

Настя ничего не ответила, лишь едва заметно кивнула и исчезла за дверью. Да гори оно синим пламенем! Я бросился следом за ней, выбежал на улицу, но оа уже садилась в стоявшее прямо напротив крыльца такси, быстро закрыла дверь и машина сразу тронулась с места.

Я даже не сразу понял, что погода испортилась, в Питере это происходит очень быстро. Поднялся ветер, метавший мне в лицо мелкие капли дождя. Я вернулся в ресторан и сел на своё место. Глянув на часы, понял, что мне надо поторопиться, чтобы успеть на приём. Ехать сейчас к Насте совсем не вариант, ей надо дать остыть и подумать. Значит, пока у самого не поехала крыша, надо делать то, что должен, по расписанию. Это обычно неплохо помогает отвлечься от мрачных мыслей.

Хотел ведь ещё Обухову позвонить по поводу донора тела для Валеры. Точно, надо сделать это прямо сейчас. Голос мэтра прозвучал в трубке только после десятого гудка.

— Склифосовский, какой же ты настойчивый! — начал он говорить на повышенных тонах. — Ну непонятно что ли, занят я!

— Прошу прощения, Степан Митрофанович, — спокойно сказал я. — Я позже тогда позвоню.

— Подожди, Саш, — немного смягчился он. — Что там у тебя, случилось что-то?

— Хм, да как вам сказать, — произнёс я, но посвящать в свой повод для грусти я его не собирался. — Хотел у вас спросить насчёт тела, я упоминал уже суть проблемы.

— Да, я помню, — задумчиво сказал Обухов. — Не готов тебе сейчас ответить, перезвоню позже.

— Хорошо, буду ждать, — сказал я. Потом решил добавить: — С нетерпением.

— Жди, — ответил он и положил трубку.

Ждать сидя в ресторане у меня не было возможности, поэтому я расплатился за обед, сел в машину и поехал в госпиталь. К себе в кабинет решил не заходить, а сразу пошёл в манипуляционную. Возле дверей уже сидели пациенты и первый практикант.

Пальто, шляпа, портфель и трость отправились в шкаф, я надел халат и Света позвала первого пациента.

Первым практикантом был тот парень, у которого необычайно мощное ядро, силу которого он с трудом сдерживал. Судя по изменениям в лучшую сторону, он усиленно занимался всё это время и работал над усмирением дикого мустанга. Сегодня у него получалось хоть и не идеально, но уже намного лучше.

— Вы на верном пути, — сказал я ему, когда под моим контролем он удалил опухоль левой почки. — Немного грубовато пока, но уже не работа кувалдой, гораздо ближе к идеалу. Но надо ещё долго работать и стараться удерживать энергию, которой у вас на зависть всем имеется в избытке.

— Я понял, Александр Петрович, — улыбнулся парень, когда я его похвалил. — Буду стараться и дальше. Спасибо, что направили меня в нужное русло.

— Для этого вы ко мне и пришли. А ещё у меня есть предложение, от которого, я надеюсь, вы не откажетесь. Предлагаю перейти работать к нам в госпиталь. Нескучную жизнь обещаю. К нам приходят с такими болячками, с которыми не справляются или не хотят справляться в других клиниках и лечебницах. За сравнительно небольшое время ваш опыт будет уникальным, а учитывая особенности вашего ядра, вы будете очень востребованным специалистом. Я приму ваш любой положительный ответ.

— Ну конечно же да! — воскликнул парень. — С огромным удовольствием!

— Хороший ответ, — улыбнулся я. — Положительнее не бывает. Тогда в понедельник к восьми ко мне в кабинет на втором этаже.

Парень долго тряс мою руку, потом убежал счастливый.

— Потихоньку продвигается рекрутирование? — спросила Света.

— Продвигается, — кивнул я. — Девять человек придёт в понедельник. Спасибо, что спросила, их же всех надо обеспечить медсестрой и подготовить кабинеты. Чёрт, опять забыл про обеденный стол и стулья. Озадачу этими вопросами Прасковью, она отлично справляется.

Я начал в уме подсчитывать, сколько теперь у нас всего сотрудников. Если память мне не изменяет, то вместе с новенькими уже семнадцать человек. Зачем-то всплыла в памяти фраза из фильма — «семнадцать человек на сундук мертвеца».

Буду наверно на всякий случай рассчитывать на двадцать, мало ли что. Тогда будет уже полный комплект. Надо подобрать двоих, кто будет читать лекции, практические занятия будут вести все. А ещё все будут участвовать в разработках новых методов лечения и диагностики.

Спросите меня, зачем нам диагностика, когда у нас в штате есть Образцова? Так это у нас она есть, а в других клиниках её нет. Это мне сильно повезло, что в мою колоду попала ультраредкая карта. Поэтому надо разработать стандарты обследования при разных заболеваниях. В большей степени это касается онкологии.

Боже, я только сейчас вспомнил, что собирался написать пособие по диагностике и лечению заболеваний суставов и позвоночника. На фоне моря проблем это вылетело у меня из головы. А ещё надо доделать учебник по сосудам. Звонок телефона вырвал меня из размышлений. Вот почему он всегда звонит внезапно, когда его не ждёшь? Оп-па, Обухов!

— Да, Степан Митрофанович, — сказал я, ответив на вызов.

— У меня есть то, что тебе нужно, в идеальном состоянии, приезжай.

— Понял, после четырёх буду! — обрадовался я. — Валера, готовься!

— Надеюсь клизму не придётся делать? — прошелестел голос призрака у меня над ухом.

Глава 15

Думал, что буду с нетерпением ждать окончания приёма, чтобы быстрее увидеть собранный Марией портал, но почему-то безудержной тяги не было. Я для себя уже решил, что при любом раскладе в развитии отношений с Настей, возвращаться в свой мир для меня глубокого смысла не имеет. Ну разве что одним глазком взглянуть, как там у них дела. Больше переживал и радовался за Валеру. С одной стороны, мне нравилось, какой он есть сейчас. С другой — жалко человека. Если он обретёт нормальный человеческий вид, то утратит преимущества призрака, зато сможет жить как все.

Ещё два практиканта и приём закончится. Эти двое оказались неплохими середнячками, из толпы не выделялись ни в лучшую, ни в худшую сторону, но с заданиями справлялись неплохо, так как очень старались, а те, кто старается, в итоге смогут добиться отличных результатов, осталось только набраться терпения и ежедневно улучшать свои навыки.

По поводу привлечения кого-то из них в преподавательский состав я сильно сомневался. И одному и другому я назначил повторное практическое занятие. У них есть время опробовать новое на основном рабочем месте, а в следующий раз я посмотрю, как они продвинулись.

Наконец-то последний пациент и практикант покинули манипуляционную. Я снял халат и начал надевать пальто. Оказалось даже удобно, что я не повесил это в своём кабинете на втором этаже. Ага, а за пробиркой всё равно идти. Зато я по пути надавал заданий Прасковье, у неё в запасе остаётся пятница и выходные, но она девушка бойкая, должна с этим справиться до выходных.

— Освободился? — с ходу спросила Мария, когда я набрал её номер. — Тело есть?

— Засыпала вопросами, — хмыкнул я. — Помедленнее, я записываю.

— Саша, не томи! — взмолилась магичка.

— Тело есть, Обухов сказал, что можно приезжать. Только вот вопрос, как мы его повезем к Виктору Сергеевичу домой? Или это будет происходить где-то в другом месте?

— Не, такой шабаш в доме деда Вити я устраивать не хочу, — усмехнулась Мария. — Я нашла небольшой склад в районе Финского вокзала, совсем недалеко от больницы Обухова, деда Витя оформил аренду на помещение, его вполне хватит для наших нужд. Кстати, я не знаю, что на этом конкретно складе раньше хранилось, но там вдвое больше свободной энергии, ядро заряжается намного быстрее, а это нам очень пригодится.

— А ты зря времени не теряла, — хмыкнул я. — Подготовилась.

— Ты наверно никак не можешь отпустить тот момент, что я не шестилетняя девочка, а взрослый человек с немалым жизненным опытом, — высказала она. — Хотя получается, что физически мне нет и шести, но ждать осталось недолго. Мне даже не верится, что свой следующий день рождения я буду отмечать в родном мире. Уже давно смирилась, что эту жизнь проживу здесь в селе Никольском. Правда я уже давно мечтала оттуда сбежать, так что спасибо тебе.

— На здоровье, — брякнул я. — Ладно, я выезжаю за тобой.

— Не будем терять время, — перебила Мария. — Мы с Виктором Сергеевичем туда доберемся сами, уже на пороге стоим, а ты привози тело и Валеру.

— Ладно, хорошо, — сказал я и положил трубку. — Осталось теперь придумать, как его туда привезти.

Последнюю фразу я сказал уже сам себе, так как в кабинете находился один. Ну почти.

— Гартман, — сказал Валера, материализовавшись в кресле для посетителей.

— Точно, автомобиль скорой помощи! — воскликнул я, подняв вверх указательный палец. — А я о них и не вспомнил.

— Наверно, потому что привык к положению вещей в нашем мире.

— Ты немного отстал в своих представлениях, Валер, — хмыкнул я. — В твоём восемьдесят пятом не было смысла пытаться их привлечь. А у нас давно есть платная скорая помощь, которая за деньги может хоть раненого крокодила транспортировать.

— Тогда в чём дело? Почему ты сомневался? — удивился Валера. — Звони Гартману!

— Не знаю, насколько это уместно в этом мире, но, похоже, у меня нет выбора, — кивнул я и начал искать главного знахаря скорой помощи в списке контактов.

Иосифу Матвеевичу я не стал открывать все карты, незачем заставлять его немолодой мозг разрываться, поэтому просто сообщил ему, что мне нужна транспортировка тяжёлого больного, находящегося в коме.

— Прямо сейчас? — решил уточнить Гартман.

— Не прямо сейчас, но в ближайшее время, — ответил я. — Я вам тогда позвоню.

— Это какой-то ваш родственник?

— Ну не то, чтобы, — я даже растерялся, к какой категории отнести незнакомого человека, который сегодня должен стать Валерой. — Можно сказать почти. Но я не говорю о безвозмездной помощи, я всё оплачу.

— Александр Петрович, ну зачем вы меня обижаете? — произнёс он довольно искренне. — Мне от вас ничего не нужно, это я ваш должник. Так что всё сделаем в лучшем виде, не переживайте.

— Спасибо заранее, — улыбнулся я. — У меня к вам ещё один вопрос, я хотел поговорить с Обуховым, чтобы ваших знахарей первыми записали на обучение в мой госпиталь, вы не будете возражать? Просто сейчас он занимается организацией потока учащихся.

— Был бы вам очень благодарен, Александр Петрович, — довольным голосом сказал Гартман. Было слышно, что он улыбается. — Повышение квалификации дело святое, а повышение квалификации под вашим крылом, так это вообще прекрасно. Я уже наслышан о значительном повышение эффективности лекарей и знахарей, которые прошли у вас учёбу. Лечебница «Святой Софии» — яркий тому пример, они изменились до неузнаваемости. Хоть их главный лекарь и кричит на всех углах, что это его личная заслуга, но мы-то знаем в чём дело. Самая большая его заслуга состояла в том, что он вам не мешал.

— Ну поначалу пытался мешать, но потом сломался и перестал, — хмыкнул я. — Это же надо, его заслуга оказывается. Да пусть говорит, что хочет, главное люди довольны, а остальное уже мелочи.

— Да, вы абсолютно правы, — вздохнул Иосиф Матвеевич. — Людям недалёким хочется возвыситься за счёт других, но, когда они поднимаются повыше, мы можем разглядеть, что у них под белыми перьями не тело атлета, а тщедушное тельце. А вам славы и так хватает, все хотят попасть в ваш госпиталь. Так у вас ещё недавно появилась видящая, это правда или домыслы?

— Абсолютная правда, — подтвердил я. — И я уже понял, насколько мне повезло. Она одна обеспечивает отличный входной фильтр по отбору больных.

— Ваш госпиталь самое подходящее место для такого самородка, — немного грустно сказал он. — Привлечь видящую на скорую помощь — это снижение эффективности по объёму работы во много раз.

— Это да, жаль, что таких не много и на всех не хватит, — сказал я и глянул на часы. Проваливаю все сроки. — Простите, Иосиф Матвеевич, мне надо бежать, я скоро позвоню вам по поводу транспортировки больного.

— Хорошо, жду, — сказал он и положил трубку.

Я тут же набрал Марию:

— Я скоро буду, вы там где?

— Мы уже не месте, вези груз на адрес, я тебе скинула.

— Хорошо, — сказал я, положил трубку, открыл сообщение в телефоне и пошёл к машине.

Градус волнения постепенно повышался несмотря на то, что вроде бы для меня весомого повода нет, моя-то жизнь и судьба этим порталом не решаются. Обухов сам не смог показать мне пациента и выделил сопровождающего.

Мы прошли по переходу в соседний корпус, где находилось отделение для тяжёлых и неясных пациентов. Там в отдельной палате лежал мужчина немного за тридцать. Глаза открыты и неподвижно смотрят в потолок. На взгляд и на ощупь я на голове повреждений не выявил. Рядом стоит прибор слежения за пульсом и дыханием, напоминающий отдалённо привычные кардиомониторы из реанимации. Дышал он сам, но за показателями постоянно следила медсестра и при снижении частоты пульса и уровня оксигенации звала лекаря. На моих глазах небольшое вливание энергии в область сердца всё нормализовало. Вовремя увидел это, буду знать, как его довести.

— Коллега, — обратился я к наблюдавшему за пациентом лекарю. — Он выглядит довольно-таки неплохо, его точно нельзя вылечить?

Меньше всего на свете мне хотелось, чтобы случайно пострадал невинный человек. Если его можно спасти, то я такое тело не возьму. Уверен, что Валерий Палыч будет со мной солидарен.

— Поддерживать жизнь можно довольно долго, — сказал лекарь. — Только вот толку от этого точно не будет. Мы сегодня провели консилиум и решили прекращать поддержку. Хорошо, что не успели этого сделать, Степан Митрофанович сказал, что вы его заберёте. А вы надеетесь его вылечить?

— Что-то типа того, — ответил я. — Попытаемся. Родственники у него есть?

— Не поверите, никого не осталось, — пожал плечами лекарь. — Родители умерли два года назад, а сестра погибла трагически три дня назад. Он пришёл на опознание тела и впал в кому. Наш мастер души пытался достучаться до глубин сознания, но совершенно бесполезно, дома никого нет. Ни воспоминаний, ни осознания себя и окружающего мира. Просто овощ.

— Понятно, это то, что мне нужно, — кивнул я. — однако, довольно странный случай.

— Вы уверены, что вам нужен именно овощ? — искренне удивился лекарь.

— Я не смогу воскресить жизнь, которая ушла, — сказал я. — Но этому человеку можно дать новую жизнь.

— Реинкарнация? — удивился мой коллега.

— Ну почти, — хмыкнул я. — Если есть такое желание, могу рассказать в подробностях, но потом, сейчас времени нет. Его возможно переложить на каталку?

— Переложить можно, но нет необходимости, он лежит на функциональной кровати, а она с колёсами, так что везти можно прямо так.

— Но как провезти кровать по переходу со ступеньками, пусть и с тремя? — спросил я, пытаясь представить транспортировку пациента к центральному входу.

— Видимо вы не очень хорошо представляете себе структуру и функционал нашей больницы, — улыбнулся лекарь. — Вы на чём собираетесь его перевозить? На автомобиле скорой помощи?

— Ну да, — кивнул я.

— Тогда скажите им, чтобы подъезжали к пандусу третьего корпуса, они знают.

— Отлично, — сказал я и начал набирать номер Гармана.

Когда я упомянул про пандус третьего корпуса он и правда сразу понял, куда ехать. Мы с больничным лекарем вдвоём легко докатили кровать до пандуса. Через десять минут уже погрузили пациента в автомобиль скорой помощи. Коллега на прощание проверил пульс и влил в мужчину немного магической энергии для поддержания жизни.

— Далеко везти? — спросил он.

— Не больше десяти минут, — ответил я, прикинув, где находится этот склад на карте.

— Значит довезёте, — кивнул он. — Следите за пульсом, если меньше шестидесяти, надо направить в область сердца рассеянный поток небольшой интенсивности.

— Понял, спасибо, — сказал я и пожал ему руку на прощание.

Уже когда я уеду он найдёт у себя в кармане некоторое количество крупных купюр. Просто в знак благодарности. Я сильно не обеднею, а ему приятно будет.

Водителю скорой я назвал адрес, и он начал выруливать из лабиринта больницы Обухова. На месте мы были меньше, чем через десять минут. Внешний вид привокзальных складов наводил на мрачные мысли, находиться здесь ночью одному мне бы не хотелось, но я сверился с адресом в сообщении и с картой в телефоне, всё верно.

— А мы точно туда едем? — спросил меня сопровождавший знахарь.

— Точно, — ответил я, не убирая пальцы с лучевой артерии транспортируемого и постоянно сверяясь с часами.

— А дальше куда? — спросил водитель, когда мы въехали на территорию складов и у нас появилось три варианта пути.

— Направо, — сказал я. Просто я увидел, как на улицу вышел Виктор Сергеевич. Словно чуял, что мы сейчас будем плутать. Увидев автомобиль скорой помощи, он помахал рукой. — Вон к тому мужчине.

— Понял, ответил водитель и мы по разбитой дороге медленно подкатили к нужной двери, из которой теперь вышла и Мария.

Магичка открыла дверь пошире, и мы вкатили каталку внутрь. По понятным причинам на ремонт Мария не заморачивалась, но порядок здесь был наведён. В помещении размером с большой гараж было почти идеально чисто. В центре стояла застеленная постель, куда мы осторожно переложили потерявшего себя бедолагу. Знахарь скорой помощи с удивлением и интересом огляделся, но никак комментировать не стал. Я и его поблагодарил финансово, он кивнул и ушёл, я слышал, как автомобиль развернулся и уехал.

— И где твой портал? — спросил я магичку.

— Не буду же я его демонстрировать всем подряд, — хмыкнула она. — Он здесь, мы его так и привезли сюда ещё утром.

Она подошла к старому видавшему виды двустворчатому шкафу и распахнула дверцы настежь. Моему взору открылась странная штуковина, собранная из деталей детских конструкторов. Это было подобие сюрреалистической картинной рамы, внутри которой колыхалась тускло светящаяся голубым поверхность. По углам этой рамы расположились светящиеся кристаллы такого же голубого цвета. По всему периметру конструкции были закреплены, казалось бы, не имеющие никакого отношения к телепортации предметы.

— Во это и есть портал в другие миры? — удивился я. — Такое впечатление, что это какая-то игрушка с магическим компонентом.

— Согласна, у меня не очень красиво получилось, — ухмыльнулась Мария. — Но красоту я себе целью и не ставила. Главное для меня — это функциональность.

— И это всё функционирует? Ты уверена? — всё же внешний вид этой поделки вызывал у меня большие сомнения.

— Я всё сделала правильно! — с нажимом произнесла магичка, моё недоверие начало её раздражать. — Где Валерий Палыч?

— Туточки я, — произнёс призрак, материализуясь в воздухе рядом со мной. — Как-то реально чудно это всё выглядит.

— И ты туда же⁈ — не сдержалась Мария. — Вот смотрите!

Она подошла к колышущейся поверхности. Заднюю стенку шкафа сквозь неё было видно, а руку Марии, которую она воткнула в центр портала, по ту сторону от поверхности видно не было. Я нервно сглотнул, поражённый увиденным.

— Ладно, убедила, — сказал я. — И что нам теперь надо делать?

— Во-первых, надо напитать портал энергией. Я уже несколько раз отправила туда содержимое своего ядра, надеюсь и ты мне поможешь.

Про Виктора Сергеевича она не упомянула. Я думаю, правильно сделала, что не стала его привлекать, из нас троих у него самое слабое ядро. Она взялась за подобие рукоятки справа, и я видел, как от её руки бледное голубое свечение расходится по раме, постепенно усиливая свечение поверхности самого портала. Я смотрел на это, как заворожённый, всё-таки не каждый день такое увидишь.

— Я всё, — сказала Мария и отошла от шкафа. — Теперь ты.

— Одну минуточку, — сказал я и ещё раз проверил пульс лежавшего на кровати пациента.

— Это я таким буду? — спросил Валерий Палыч, с интересом рассматривая лицо и фигуру мужчины.

— А ты его только сейчас увидел? — удивился я.

— Ну да, я сидел себе спокойненько в пробирке, чтобы не выделяться, — сказал Валера, продолжая рассматривать тело и внимательно всматриваться в лицо. — А вроде и ничего, сойдёт.

— Очень даже сойдёт, — перебила его Мария. — Саша, не отвлекайся, подпитай портал, уже совсем немного не хватает.

Я с опаской подошёл к шкафу, вспомнив попутно про Нарнию, аккуратно коснулся той самой рукоятки, ощутив лёгкое покалывание. Мария бралась за неё довольно смело, значит и мне бояться нечего. Когда я как следует обхватил рукоять, почувствовал, ка из меня буквально вытягивает магическую энергию. Я внимательно следил за состоянием ядра. Когда уровень приблизился к четверти, я попытался оторвать от рукоятки руку, но она словно примёрзла, а энергия продолжала уходить.

— Сначала полностью пальцы разожми! — воскликнула магичка, наверно увидела, как я бледнею. — Потом убирай руку. Ты не видел, что ли, как я это только что делала?

— Я не думал, что эти мелочи важны, — буркнул я, отходя наконец от этого рукотворного вампира. — Ты же не потрудилась объяснить.

— Хватит бурчать, сам виноват, что такой невнимательный, — произнесла Мария. Очень захотелось её треснуть чем-нибудь, но я детей не бью. — Отходи и восстанавливайся, теперь я добавлю.

Я увидел немного в стороне стул и потопал в его сторону. Энергии тут в воздухе и правда выше среднего, Мария не обманула. Виктор Сергеевич стоял рядом с ней у портала и тоже собирался поделиться с конструкцией своей энергией, но девочка его деликатно отстранила.

Валера стоял в сторонке, скрестив полупрозрачные руки на груди и то и дело качал головой, глядя, как мы ходили кругами и подпитывали магическое изделие энергией. Неоднократно видел, как он поглядывает на лежавшего на кровати. Я тоже поглядывал, следил за пульсом и пару раз подпитывал своей энергией, благо на эту манипуляцию её требовалось совсем немного.

— Валера, твой выход! — объявила наконец Мария, указав на портал.

Глава 16

— Господа, меня что-то потряхивает, — пробормотал Валерий Палыч, подходя к порталу. — Я и не думал, что призрака может потряхивать.

— Не может, — усмехнулась Мария. — А вот бояться призрак может, что с тобой сейчас и происходит.

— Ты права, я боюсь, — сказал Валера. — Это точно безопасно?

— Да точно, точно! — немного раздражённо ответила магичка. — Итак, слушаем меня внимательно. Саша, когда мы оба исчезнем за порталом, подвези кровать с телом вплотную к шкафу и жди. Да, чуть не забыла, портал надо будет подпитать энергией, сделай это сразу, как только мы уйдём.

— Принял, — кивнул я и ещё раз проверил пульс пациента. Поделился немного магической энергией, чтобы его выровнять.

— Валера, хватит пялиться на поверхность портала, там ничего не написано! — продолжала Мария. — Как только я окажусь по ту сторону, сунь туда руку. Я тебя потяну, а ты не сопротивляйся. Там делов-то на пять минут, хватит трястись!

— Такое впечатление, что ты через эти порталы каждый день ходишь, — проворчал Валера. — Я на работу на троллейбусе добирался, у нас порталов не было.

Мария завела глаза, тяжко вздохнула и шагнула в голубую пелену. Заднюю стенку шкафа было хоть и плоховато, но видно, Марии там не было. Значит система всё-таки работает.

Я проверил наполнение ядра, оно было под завязку, и взялся за рукоятку. Снова это неприятное ощущение, словно из тебя жизнь выкачивают. Теперь-то я знаю, как это быстро прекратить. Резко выпрямил пальцы и отдёрнул ладонь, когда мой запас упал до четверти. Несколько минут медитации и ядро снова полнёхонько.

Мария не сказала, сколько раз надо отдать порталу свою энергию, значит буду продолжать. Когда я делал это в третий раз, поток энергии внезапно остановился и у основания рукоятки замерцал небольшой жёлтый кристалл. Наверно это индикатор полной зарядки.

Я ещё раз проверил состояние пациента, всё стабильно, к приёму готовы. Присел на край кровати и стал ждать, уставившись на колышущееся голубое марево. Возникла дурная мысль, а если бросить туда камешек, круги пойдут? По-моему, что-то было такое, когда в портал входила Мария. Всё же я эту идею отмёл, могу кому-нибудь и в лоб попасть, а так хотелось попробовать.

Мои раздумья внезапно прервались, когда я заметил, что голубая поверхность потемнела и начала волноваться. Внезапно оттуда выскочила взмыленная Мария с каким-то светящимся сгустком в правой руке, который она с разбегу вколошматила в грудь лежащего неподвижно мужчины. Сгусток мгновенно впитался в тело.

Магичка сделала шаг назад и неотрывно смотрела на тело. Поначалу ничего не происходило. Я хотел уже подойти и сосчитать пульс, когда мужчина резко и шумно вдохнул, выгнувшись почти на мостик, потом снова упал на кровать. Пациент часто задышал и начал понемногу шевелить руками и ногами, всё также безучастно глядя в потолок. Потом он повернул голову и посмотрел на меня. Все напряглись.

— Валера? — тихо произнёс Виктор Сергеевич, который до этого момента долго молчал, стоя в стороне. Я даже забыл, что он вообще здесь.

Пациент перевёл взгляд с меня на Виктора Сергеевича.

— Братва, а я что теперь в водолаза превратиться не смогу? — произнёс незнакомый голос.

— Только если акваланг наденешь, — усмехнулась Мария. — Поздравляю с прибытием, Валерий Палыч!

— Спасибо, — ответил незнакомец, которого я теперь знаю, как можно называть.

Он попытался приподняться, но рухнул обратно, безуспешно борясь с гравитацией. Я подскочил к нему и помог сесть, чего без моей помощи он сделать бы не смог.

— Отвык за сорок лет человеческим телом управлять, да? — спросила Мария.

— Есть чуток, — пропыхтел Валера, борясь с одышкой, словно только что стометровку сдавал. — Сил нет совсем.

— Ты бы ещё под потолок взмыть захотел! — рассмеялась Мария. — Это тебе не бестелесное состояние, когда делай что хочешь. Придётся заново учиться ходить.

— Уже догадался, — хмыкнул обновлённый Валерий Палыч, обретший тело и лишившийся бессмертия. Он оглядывался по сторонам, потом осмотрел себя. — А одежда для меня есть какая? А то как-то неудобно.

— Я не знала размер заранее, — сказала магичка и притащила от входа какую-то сумку. — На-ка, надевай пока то, что есть, а потом уже Саша прикупит тебе по размеру.

Она достала из сумки все предметы одежды вплоть до ботинок и пальто. Значит Валеру я повезу отсюда вполне прилично одетым, а не в одном исподнем. Жаль я не догадался спросить в больнице вещи пациента, наверняка они хранились где-то неподалёку, сейчас бы очень пригодились. Но возвращаться за ними теперь не буду.

— М-да, — сказал Валерий Палыч, надев на себя всё, что принесла Мария и критически оглядывая себя с головы до ног. — Размерчик не совсем мой, но на первое время сойдёт.

— Гляньте-ка, — хмыкнула Мария. — Он ещё и выпендривается! Скажи спасибо, что я хоть такое притащила, а то ехал бы сейчас отсюда в одних подштанниках.

— Да я без претензий, спасибо, Марусь!

— Я Мария! — сурово поправила его магичка. — Не надо коверкать моё имя! В моём мире так не принято, меня этот ваш обычай бесит!

— Тогда почему ты не называешь меня Александр? — усмехнулся я. — Ты ведь тоже коверкаешь.

— Ну тебе же так нравится! — возразила она.

— Я тебе об этом говорил? — продолжал я её подкалывать.

— Так, всё, хватит! — сказала Мария вытянув руки ладонями вперёд. — Ты пойдёшь домой?

Девочка выжидательно смотрела мне в глаза. Я улыбнулся и спокойно ответил:

— Нет.

— Точно? — удивлённо спросила она. — Я думала, что ты передумаешь. Просто когда я уйду, то поздно будет, сам ты не сможешь правильно настроить портал.

— А мне он и не понадобится, — так же спокойно ответил я.

— Ну смотри, как бы потом не пожалеть, — сказала она и принялась подзаряжать магическое сооружение. — Ты следующий.

— Да пожалуйста, — сказал я и схватился за рукоятку, отдавая запас энергии порталу.

Мы ещё немного на пару с магичкой повальсировали возле портала, восстанавливая заряд, пока не засветился жёлтый кристаллик.

— Саш, я хотела тебя попросить, — сказала Мария и замялась, словно подбирала слова. — Вы не уходите пока отсюда и заряди портал, когда я через него пройду. Вдруг то, что я там увижу, мне не понравится, тогда я смогу вернуться.

— Ты же сказала, что тебя узнают и в этом теле, — хмыкнул я. — Тогда у тебя всё должно хорошо сложиться.

— По идее да, — пожала она плечами и как-то грустно улыбнулась. — Ну ладно, не поминайте лихом!

Мария подбежала ко мне и обняла, как родного. Потом то же самое повторила с Виктором Сергеевичем. Похлопала продолжавшего сидеть неподвижно на кровати Валеру по плечу и подошла к порталу.

— Ну всё, ребята, погнала я, — сказала магичка, резко выдохнула и шагнула в голубую пелену.

Как я и ожидал, она заколыхалась сильнее, потом начала успокаиваться. Яркость свечения поблекла, и я вспомнил, что мне надо восстановить заряд.

— Валер, ты как, в порядке? — спросил я, считая его пульс. Ритм синусовый, семьдесят два в минуту, дыхание ровное, спокойное. Неплохо.

— Да вроде ничего, — ответил уже не призрак непривычным ещё голосом. — Не переживай, оклемаюсь потихоньку.

— Ладно, — улыбнулся я. — пойду тогда заряжать эту калитку в другие миры.

Чтобы кристаллик снова начал светиться, мне пришлось сделать пять подходов с перерывом на медитацию. Это мне ещё Виктор Сергеевич помогал. Когда процесс был завершён, мы присели отдохнуть рядом с Валерием Палычем.

— Может пока попробуешь походить? — предложил я. — Мы тебя вдвоём поддержим.

— Ты прав, Сань, так всю жизнь не просидишь, — сказал Валера и попытался встать.

Мы с Панкратовым подхватили его под руки и с нашей помощью у него наконец получилось.

— А теперь вперёд, — сказал Виктор Сергеевич. — Медленно, маленькими шажочками.

— Легко сказать, сорок лет этого не делал, — пробормотал Валера, но на первый шаг всё не решался.

— Не хочешь же ты сказать, что, став нормальным человеком превратился в труса? — решил подначить его Панкратов.

Валера метнул в него злобный взгляд, на висках заиграли желваки.

— Я не трус! — прошипел он сквозь зубы и шагнул вперёд.

Шаг для первого раза получился слишком большой, и мы едва удержали его от падения.

— Помедленнее, Валерий Палыч, — тихо сказал дядя Витя. — И шаг вдвое короче.

— Знаю, — огрызнулся тот, но прислушался, сделал шаг вдвое короче.

В этот раз практически сам устоял, мы лишь немного поддерживали. Потом ещё один и ещё. Мы неторопливо пошли по периметру помещения, всё увереннее и увереннее. Я заметил на лице у Валеры довольную улыбку.

— Кажется я всё, — сказал Валера, когда мы делали уже третий круг. — Давайте обратно.

— Так же по периметру? — хмыкнул я.

— Хе-хе, не, на кровать, — сказал он слегка запыхавшись, по вискам бежали капли пота.

Мы усадили его обратно на кровать, он немного подумал и лёг, стараясь дышать поглубже, чтобы восстановить ритм дыхания и успокоить сердце.

— Я так понимаю, бегать смогу не скоро, — сказал Валера, отдышавшись.

— Ежедневные тренировки ускорят процесс выздоровления, — сказал я. — Я думаю, ты и сам это прекрасно знаешь.

— Справлюсь потихонечку, — улыбнулся он.

Я всё никак не могу привыкнуть к его новой внешности и голосу.

— Не жалеешь? — спросил Виктор Сергеевич.

— Нет, — твёрдо и без раздумий ответил Валера. — Не буду бессмертным, не смогу проходить сквозь стены, но зато я теперь человек.

— Ну хорошо, — улыбнулся Виктор Сергеевич. — Какие планы на будущее?

— Для начала надо прийти в себя, а потом уже подумаю.

— Могу тебя отвезти в палату в госпитале, — предложил я. — Там есть все удобства и с едой у нас нормально.

— Наверно приму твоё предложение, — кивнул Валера. — Там стены уже родные, помогут.

— Если что ко мне можно, — предложил Виктор Сергеевич. — У меня теперь комната освободилась.

— Думаешь, что она уже не вернётся? — спросил я.

— Практически уверен, — ответил он. — Она так об этом мечтала. Все уши прожужжала, рассказывая о своём мире. Это ещё хорошо, что я на работу хожу, а то давно бы мозги вскипели.

Как только он это сказал, я краем глаза заметил какое-то движение в области портала. Поверхность колыхнулась и потемнела, потом оттуда выпрыгнула взмыленная Мария с выпученными глазами и в грязной одежде. Оказавшись по эту сторону, она резко обернулась к порталу и что-то сделала, после чего волнующаяся поверхность исчезла и осталась пустая рамка.

— Капец полный, — сказала она, снова повернувшись к нам. — От замка и города камня на камне не осталось и всё травой заросло, даже молодые деревца кое-где пробиваются. Я с трудом пробралась к алтарю в подземелье, хотела прикоснуться к родовому камню, а там всё разнесено в крошки. Но самого камня или его обломков нет, видимо украли. Так что там мне делать нечего.

— Значит ты остаёшься? — улыбнулся я.

— Не угадал, — сказала магичка и хитро улыбнулась. — Попробую переместиться в прошлое, сразу после того момента, когда я погибла. Жаль раньше невозможно, а то подсказала бы сама себе, что не надо в красную башню лезть.

— Если бы ты не полезла в эту красную башню, то не попала бы сюда, — сказал я. — А тогда некому было бы подсказывать.

— Потому и невозможно, — отмахнулась она. — Так, всё, мальчики, не мешайте.

Мария притащила к порталу сумку с какими-то заготовками и начала мудрить с конструкцией. Мы за это время помогли Валере снова подняться и сделали с ним ещё пару кругов по периметру склада.

— Саша, иди сюда, ты мне нужен! — крикнула магичка, продолжая ковыряться и полностью забравшись в шкаф.

— Что там у тебя? — спросил я, помогая посадить Валеру на кровать, затем подойдя ближе к шкафу.

— Подержи вот эту хрень, а я её прикручу, — прокряхтела она и показала мне на одну деталь, которая норовила отвалиться и упасть на пол. — Если она упадёт, то разобьётся и тогда придётся всё отложить, пока мне не изготовят новую на заказ.

— Понял, — кивнул я и взялся за деталь покрепче, она оказалась стеклянной.

Несколько минут ковыряния, сопровождаемого непечатной лексикой, возможно иномирной, и магичка наконец отстранилась от своего творения с довольной физиономией.

— Да отпускай уже, чего ты в неё вцепился? — рассмеялась она. — Начинаем заряжать, всё готово.

В этот раз портал потребовал вдвое больше энергии, чем до этого. Мы кружили вокруг него уже втроём, Виктор Сергеевич тоже принял участие.

— Ну всё, ребятки, зарядился, — сказала Мария. Желтый кристалл засветился как раз когда она делилась энергией. — Надеюсь в этот раз у меня всё получится как надо. Но портал на всякий случай всё же зарядите, мало ли что.

Мария снова по кругу со всеми пообнималась, подошла к порталу и в этот раз смело без раздумий ступила внутрь. Поверхность всколыхнулась и сильно потемнела, не как в прошлый раз. Мы с Панкратовым сразу начали накачивать конструкцию энергией.

— Давай, наверное, будем потихоньку собираться, — сказал Виктор Сергеевич, когда заряд наполнили. — Что-то мне говорит, что теперь она назад не вернётся. Где твоя машина, Саш?

— Возле больницы Обухова осталась, — ответил я, нащупав ключи в кармане. Тогда я пойду за машиной, а вы собирайтесь.

Когда я через двадцать минут вернулся, Валера с Виктором Сергеевичем снова ходили кругами по помещению. У Валеры уже неплохо получалось, он лишь на всякий случай придерживался за руку Панкратова. Сумки стояли возле выхода, а портал всё так же мерцал в шкафу.

— А разве это не надо разбирать? — кивнул я на шкаф.

— Нет, — покачал головой Панкратов. — Она попросила оставить его на несколько дней и оставить на складе её телефон. Если она до понедельника не объявится, тогда нужно разобрать. А если вернётся, когда нас нет, то позвонит.

— Разумно, — кивнул я. — Тогда идём? Если что она позвонит.

Виктор Сергеевич подхватил одну из сумок, взял под руку Валеру и бросил взгляд в сторону портала. Его поверхность была по-прежнему спокойна.

— Идём, — сказал он и пошёл к двери.

Я взял вторую сумку и направился следом. Мы помогли Валере залезть в микроавтобус, и Виктор Сергеевич уже собирался закрыть дверь склада, когда из помещения раздался истошный детский крик:

— Подождите-е-е!

Виктор Сергеевич снова распахнул дверь и включил свет, в это время подбежал я и мы на пару наблюдали, как Мария небольшим боевым топориком крушит так кропотливо созданную ей конструкцию. Когда рама не удержалась и рухнула, магичка отошла назад, тяжело дыша. Подойдя ближе, я заметил на топорике следы крови. На самой магичке крови не было. Теперь девочка молча смотрела на обломки со слезами на глазах.

— Мария ты чего? — спросил я. — Случилось что-то плохое?

Она медленно повернулась к нам лицом. Такого выражения я у детей я ещё никогда не видел. На маленьком лице были абсолютно не детские глаза, пылающие страхом и ненавистью одновременно. Она словно немного состарилась, не меняя размеров.

— Что случилось? — переспросила она. — Дура я глупая, вот что случилось! На кой чёрт я вообще нашла эти документы о портале? Только одни несчастья!

— Не только несчастья, — покачал я головой. — Ты Валерию Палычу дала новую жизнь, а это уже значит, что не зря. Так ты расскажи толком, что там произошло?

— Я видела себя, растерзанную и обезглавленную, — начала она и внезапно всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. — голова красуется неподалёку на пике, воткнутой в клумбу с моими любимыми розами. Как символично, да? Роза среди роз.

— Это твоё настоящее имя? — спросил я больше с целью переключить страшную картинку у неё в голове.

— Было когда-то, — грустно произнесла магичка. — Теперь я просто Мария. Но это всё цветочки. Эти варвары вырезали всё население, даже детей и подожгли замок и весь город. Теперь понятно, почему я в прошлый раз пришла на руины, которые были везде, насколько хватало глаз. От войска не осталось ни одного солдата и ни одного мага. Одна я там уже ничего не сделаю. Я сильный маг, но не настолько же.

Тогда добро пожаловать в этот мир, — констатировал я. — Теперь уже окончательно.

Глава 17

Я отвёз домой Виктора Сергеевича с Марией, которая теперь полностью замкнулась и ни с кем не хотела разговаривать. Даже не попрощалась, выходя из машины. Ничего, попереживает и отойдёт. Как на мой взгляд, исход вполне ожидаемый, я очень сомневался, что она сможет вернуться в свой мир.

Виктор Сергеевич посмотрел ей вслед, потом на меня и пожал плечами. Я пожал ему руку, а он попрощался с нами за двоих. А мы с Валерой поехали в сторону Фонтанки.

— Может тебе книг каких-нибудь привезти, Валер? — спросил я, когда он снял пальто и присел на кровать в палате.

— Сань, если тебе не сложно, принеси из твоего кабинета книгу по основам бытовой магии, — сказал он. — Буду потихоньку адаптироваться к нормальной для этого мира жизни.

— Отличный выбор, Валер, — улыбнулся я. — Вполне возможно, что это тебе пригодится. Но я бы на твоём месте почитал и другие книги.

— Например? — удивлённо вскинул брови непривычный Валера.

— Книги по литейному делу.

— Мне? — ещё больше удивился он. — Да я скорее сам напишу!

— Так о том и речь, — сказал я и по-заговорщицки подмигнул. — Но для начала ведь надо понять все особенности местной литейной науки, а потом уже добавить туда свои знания, чтобы в корне всё изменить.

— А ты прав, Сань, — улыбнулся Валера. — Я, пожалуй, так и сделаю.

— А есть идея ещё лучше, — начал я и с удовольствием отметил появившийся в его глазах интерес. — Устроиться на работу к Кораблёву, тебя там на руках носить будут. И уже зная местное литейное дело, увидев это всё на практике, ты сможешь продвигать свои новаторские идеи. А то, мне кажется, они тебя в тот раз послушали, даже возможно попытались что-то сделать, но, скорее всего, толку из этого вышло немного. Они же потом ни разу не обратились с уточняющими вопросами.

— А вот это ты верно заметил, Сань, не обратились, — сказал он и немного погрустнел. — Только я боюсь выводы из этого надо сделать другие.

— Какие? — поинтересовался я.

— А такие, что это всё им не подходит, вот и всё, — сказал он и вздохнул. — А я-то губу раскатал, посчитал себя самым умным.

— Мне кажется, что это ты сейчас торопишься с выводами, — хмыкнул я. — Мне кажется, что они просто не справились с твоими нововведениями без твоего чуткого руководства. Тебе просто самому надо во всём этом участвовать.

— Думаешь? — с некоторой надеждой спросил Валера.

— Практически уверен, — сказал я.

— Ну может быть, — пожал он плечами, но грустное выражение лица уже растаяло, появилось целеустремлённое. — Давай пока свою бытовую магию, а завтра или как получится принеси книги по литейному делу. И это, Сань, ты уж извини меня, что я тебя напрягаю, мне просто больше не к кому обратиться, — с виноватым видом сказал он.

— Валер, а ну брось это дело, — улыбнулся я. — Извиняться он удумал! Мы же с тобой друзья, каких ещё поискать. К тому же мы из одного мира сюда прибыли. Хорошие люди всегда должны помогать друг другу.

Сказав последнее, я с хитрым видом дважды коснулся указательным пальцем кончика носа. Кто знает, тот поймёт. Но Валера лишь удивился. Совсем забыл, эта книга вышла в свет на семнадцать лет позже.

— Это да, ты прав, — улыбнулся Валера и посмотрел на меня как-то по особому тепло, по-родственному. — Спасибо тебе за всё, Сань.

— И тебе, Валер. Но, несмотря на произнесение столь душещипательных речей, мы с тобой не расстаёмся.

— Ха-ха, ну да, как-то пафосно получилось, — рассмеялся Валера. — Однако, всё вышесказанное есть чистая правда.

— Слушай, я вот что хотел у тебя спросить, — вспомнил вдруг я. — Мария ведь вытаскивала тебя на некоторое время в наш мир?

— Ну да, — ответил Валера и улыбка с его лица исчезла.

— И как там?

— Как? — переспросил он и сделал небольшую паузу, вспоминая всё, что успел увидеть. С каждой секундой лицо у него становилось всё мрачнее. — Да всё нормально, кроме одного. Я увидел свои похороны. Точнее процедуру прощания с телом. Вереница коллег и друзей по очереди подходят к телу, одни руку пожмут, другие в лобик поцелуют. Жену увидел, убитую горем, дочку с сыном в слезах. Мне так хотелось подойти к ним, обнять, прижать к себе. Но я лишь бесплотным духом парил над этим. Всё как обычно, как я привык за сорок лет. В один момент мне показалось, что жена увидела меня. Она подняла заплаканные глаза вверх и смотрела точно на меня. Мне даже показалось, что на её лице появилось удивление, словно она и правда увидела. Потом вмешалась Мария. Она скомкала мой дух в комок и вырвала из нашего мира обратно, вселив в это тело. Вроде неплохое, кстати, спасибо тебе.

— Марии спасибо и Обухову, главному лекарю, — улыбнулся я, а сам тем временем представлял описанную Валерой картину. Уверен на все сто, что со мной получилось бы также, точнее даже хуже. — Он с телом помог.

— Бедный мужик, — сказал Валера, разглядывая себя в зеркале. — Вроде молодой и крепкий, а так угораздило.

— Согласен, — кивнул я. — Теперь ты за него будешь жить нормальной человеческой жизнью.

— Слушай, ну я прям чувствую ответственность теперь, надо не подвести, — сказал Валера, глядя в глаза своему отражению. — Сань, ты, по-моему, уже стоя спишь. Принеси мне учебник и чеши домой, залезай под одеяло.

— Да, пожалуй, — ответил я, потирая глаза.

Я сходил в свой кабинет, вспоминая по пути, как раньше разговаривал с Валерой, поднимаясь по лестнице. Больше этого никогда не повторится. Кроме бытовой магии я прихватил ещё пару книг более-менее подходящих, ночь-то длинная. Ага, забыл совсем, что теперь и он будет спать по ночам, как обычный нормальный человек.

Снова вспомнил, что мне не будет хватать прежнего Валеры, когда утром поднимался на второй этаж к себе в кабинет. Возле кабинета как обычно — две тени. Андрей и Василий. Я успел пожать им обоим руку, когда в кармане начал причитать телефон, срочно требуя моего внимания. Надпись на экране, отображающая фамилию звонившего, подсказала, что разговора прямо здесь и сейчас мне не избежать, Обухову в таком удовольствии я отказать не могу.

— Доброе утро, Степан Митрофанович, — бодро сказал я, даже бодрее, чем был на самом деле. Надеюсь, это поможет смягчить звонившего.

— Ещё какое доброе, Саш! — мэтр оказался примерно вдвое бодрее меня судя по голосу. — Вот что значит, когда вопрос находится под прямым контролем Императора! Эти бумажные черви чиновники практически моментально подписали сметы и выделили средства для начала строительства, ты представляешь?

— Пытаюсь, — ответил я и лицо невольно расплылось в улыбке.

— Даже не пытайся, ты не представляешь, как всё зашевелилось! Площадку окружили мачтами с мощными прожекторами и стройку собираются вести круглосуточно. Так что это будет ещё и ночной достопримечательностью Питера какое-то время. Ты, кстати, можешь сегодня туда заглянуть. Я перед работой решил мимо проехать, там кажется лунный кратер роют. И как они не боятся грунтовых вод, интересно?

— Существуют специальные артефакты, — сказал я, вспомнив некоторые особенности усадьбы Поджарского и его подземные мастерские в непосредственной близости от реки. — Скорее всего такие там и используют, я у Альберта Венедиктовича видел.

— А, вон оно что, — хмыкнул Обухов. — Ну тогда понятно. В общем я сказал, что хотел, иди работай, спасай людей.

Я ничего не успел ответить, он положил трубку.

— С утра покоя не дают? — спросил Андрей.

— Если бы всегда по утрам были новости такого характера, жизнь была бы гораздо милее, — ответил я.

— Ух ты! И что за новости?

— Строительство университета по плану должно было начаться в понедельник, а его уже начали, причём будут строить круглосуточно.

— Вот это да, — Андрей чуть рот не открыл от удивления. — Впервые слышу, чтобы такие вопросы так быстро решались. Чаще опоздание на месяц. Александр Петрович, вы позволите смерду Андрею немножечко погреться в лучах вашей славы? Ну или хотя бы за нимб подержаться? А ещё неплохо было бы белое перо на память из крыла.

— Так, Андрей, прекрати паясничать! — строго сказал я, стараясь не заржать. Боюсь, что у меня плохо получалось имитировать сердитый вид. — Пошли работать, нас ждут новые трудовые подвиги.

— Понял, не видать мне белого пера, — вздохнул Андрей. — Ну пошли, поработаем. Иди тогда вперёд, я из хвоста выдерну.

Перед тем, как уйти на приём, я позвонил тому литейщику, с которым подружился Валерий Палыч и поинтересовался литературой по его делу, он охотно озвучил мне список базовых книг. Этот список я положил на стол перед Прасковьей, изобразил воздушный поцелуй и вышел из кабинета. Всячески старался делать вид, что я нормальный счастливый человек.

Евдокия Савельевна уже ожидала меня в манипуляционной вместе со Светой.

— К бою готовы? — спросил я, потирая руки.

— Всегда готовы! — ответила за двоих Света.

Это ж надо, какие две красотки будут сегодня украшать мой рабочий день! Им бы ещё пионерские галстуки поверх халатов повязать.

Настроение отличное, рабочее, но в глубине души всё равно сидит червячок с огромными зубками. Настя на телефон вчера вечером не ответила, а с утра я звонить не стал. Значит она пока просто не готова, надо дать ей время всё переварить и осознать, понимаю, что это непросто.

Первый же пациент наз взбодрил дополнительно наличием некроза двух пальцев стопы. Я это нутром почувствовал, когда увидел, как он входит в кабинет. На языке крутился стандартный вопрос: «Почему раньше не обратились?» Но зачем его задавать? Чтобы получить один из стандартных ответов? Не имеет смысла, всё равно понятно уже, что надо делать.

У мужчины бедренные артерии были сужены, но терпимо, чуть больше, чем на две трети. Зато на голени артерии были забиты практически на сто процентов, особенно слева, где красовались на стопе два чёрных пальца. С левой ноги мы и начали. Когда восстановим кровоток, можно будет заняться удалением некроза и заживлением раны.

Скобелева работала безупречно. Я сторожил артерии стопы от попадания в них эмболов во время чистки берцовых сосудов, но ловить в итоге ничего не пришлось.

— Чистая работа, Евдокия Савельевна, — похвалил я её.

Девушка улыбнулась и принялась за следующую артерию не менее эффективно и аккуратно. Ну что тут сказать, наш человек, надо брать.

Когда у Скобелевой ядро значительно опустело, я сменил её, и мы продолжили. Восстановить кровоток удалось за одну процедуру. Ещё до того, как закончили с последней артерией, я сказал Свете, чтобы подготовила малый операционный набор.

К этой работе я не стал девушку привлекать. Удалил некроз и заживил раны на стопе с помощью магии без наложения швов. Теперь стопа смотрится намного лучше, за счёт нормализации кровотока и цвет поменялся.

Пациенты шли один за другим. Евдокия выполняла свою часть работы безукоризненно, так что в своём решении я уже нисколько не сомневался.

— Отлично поработали, Евдокия Савельевна, — сказал я, когда вышел последний пациент и приближалось время обеда. — Так что я уверен, что вы справитесь с этим самостоятельно, начиная с понедельника. Возражений нет?

— Нет, Александр Петрович, не имеется, — улыбнулась она.

— Вот и отлично, примите мои поздравления. Я распоряжусь в регистратуре, чтобы вам обеспечили поток пациентов.

Наверно скоро у меня войдёт в привычку, что, когда весь коллектив идёт в комнату отдыха на обед, я одеваюсь и куда-нибудь еду. Ведь прекрасно понимаю, что котлован под строительство университета выроют и без меня, моя помощь и бесценные подсказки там никому не нужны, но ведь хочется посмотреть. А вдруг они роют котлован некрасиво? Вот то-то же, надо убедиться. Заодно буду находиться в движении и действии, это помогает.

Мой микроавтобус Шапошников увидел скорее всего издалека. Пока я искал место, где можно безопасно припарковаться, он туда уже подходил.

— Александр Петрович, хорошо, что я вас увидел, — покачал он головой. — Ну зачем вам в эту грязь лезть? Тут же пока ничего интересного.

— Это для вас не интересно, потому что это просто работа, а мне каждый взмах лопаты покоя не даёт.

— Какая лопата, Александр Петрович? — усмехнулся Николай. — Вон какие землеройные машины работают, уже на той стороне кавказские горы выросли. Всё идёт по плану, можете не переживать. Хотя нет, не всё по плану.

Николай уставился на меня, ожидая реакции. А вот фиг тебе, обойдёшься!

— И что идёт не по плану? — спросил я совершенно спокойно.

— Сроки, — Николай снова сделал паузу, но уже понял, что меня просто так не пробьёшь. — Мы построим это значительно раньше середины июля, вот в чём проблема. Торжественное открытие придётся переносить как минимум на месяц раньше.

— Ну это не страшно, — хмыкнул я. — Два ящика шампанского и упаковка одноразовых стаканчиков.

— Одноразовых? — удивился строитель.

— А когда уже сваи забивать будете? — спросил я, переключив тему разговора.

— Откуда вы знаете, что сваи будут? — удивился Николай.

— Ну а как же по-другому? — я тоже сделал вид, что удивился и разбираюсь в строительном деле, хотя на самом деле увидел эти обозначения на чертежах и уточнил у Насти, что это такое.

— Ну да, сваи будут, — Николай посмотрел на меня теперь с уважением. — Завтра будет вбито двенадцать здоровенных свай, когда закончат рыть.

— А почему только двенадцать? — уточнил я. — Когда остальные четыре? В воскресенье?

— Какие ещё четыре? — не на шутку испугался Николай. — Разве их должно быть шестнадцать?

Похоже он и правда в смятении, а не продолжает словесную дуэль.

— Ты посмотри план ещё раз, там ровно шестнадцать больших свай под основание высотной части корпуса и по двенадцать более мелких под крылья.

— Никому ничего нельзя доверить! — воскликнул он и хлопнул себя по лбу. — Всё надо делать самому!

Выпалив последнее, он побежал в сторону нескольких вагончиков, стоявших немного в стороне. Всё как в моём мире. И раздолбайство отдельных личностей в том числе. Похоже Шапошников поручил заниматься этим вопросом кому-то другому и прогадал. Это тогда получается, что я сюда не напрасно прискакал. Количество свай я почему-то чётко запомнил. Я даже вспомнил, как выглядел этот чертёж.

Настя до сих пор не звонит. Уже прошли сутки с тех пор, как она убежала из ресторана. Уже становится тревожно. Наверно надо успокоиться и продолжать жить дальше, но у меня пока не очень получается. Вернее, с точностью до наоборот. Так, надо выдохнуть, расслабиться и просто ждать, продолжая жить дальше. Можно купить миллион алых роз и разложить у неё под окнами, но я уверен, что ей просто надо дать подумать и созреть. Вряд ли она сказала тогда впустую, что любит именно меня, такого, как я есть сейчас. Или может до неё тогда ещё не совсем дошло, кто я такой?

Я даже не помню, куда я зашёл перекусить, поел какой-то лапши с мясом, помню точно был вкусный чай на травах. Главного антидепрессанта в виде яблочного штруделя у них не оказалось. Плохое кафе, больше не приду.

Во время работы с практикантами старался максимально сосредоточиться на процессе, но не всегда это идеально получалось. Всё же провести и закончить практическое занятие, совмещённое с приёмом, удалось на уровне, в грязь лицом не ударил, с практикантами разобрался, сделал соответствующие пометки в ведомости.

После приёма решил зайти в палату к Валере. Он как раз сидел в кресле у окна и читал книгу по литейному делу, то и дело бормоча себе под нос какие-то комментарии. Увидев меня, он отложил книгу и улыбнулся.

— Привет, Саш! — сказал он и не особо уверенно, но самостоятельно поднялся с кресла мне навстречу. — Спасибо за заботу, Прасковья принесла мне несколько интересных книг ещё до обеда. Бытовая магия сразу ушла на полку, теперь занимаюсь другими учебниками.

— А ты уже неплохо поднялся, — сказал я, пожимая ему руку. Дал себе отчёт, что жму руку не призраку, а живому человеку, который всё равно Валера. — Нет желания выйти на улицу погулять?

— На улицу? — удивился Валера и, как мне показалось, даже немного испугался.

— Ну да, а что? Мне кажется пора потихоньку, — сказал я. — Можешь ночью попробовать по лестнице не торопясь вверх и вниз. Если что тебе Кузьма Никитович поможет, не думаю, что он будет возражать.

— Кто возражать будет? Никитос? — вскинул брови Валера. — Вот ещё, даже и не думай. Обязательно попробую, как только все уйдут, чтобы не опозориться. Кости сломать не страшно, знаю, что ты быстро починишь. Слушай, Сань, а ты когда попал в этот мир, тоже сначала был таким инвалидом?

— Нет, я был только подранком и даже не сразу понял, что я — это не совсем я, что тело чужое.

— Тогда что со мной не так? — нахмурился он. — Неужели из-за того, что этот парень, в которого меня вселили, несколько дней в коме пробыл?

— Может в какой-то степени и это, — пожал я плечами. — А может основная причина в том, что ты сорок лет не был в человеческом теле, просто надо привыкнуть к габаритам новой машины, как говорится, а ты так долго не был за рулём.

— Ну да, логично, — кивнул Валера, снова подойдя к зеркалу.

— Никак не налюбуешься? — хмыкнул я.

— Да брось ты, — рассмеялся он. — Просто хочу привыкнуть к себе, чтобы не пугаться отражения в витрине магазина и тупо не спрашивать «кто это⁈».

— И то верно. Тогда запоминай как следует, чтобы с собой в зеркале не поздороваться или не начать дорогу уступать.

— Сань, а как я гулять пойду? — засомневался Валера. — Тут я за стеночку придерживаюсь, а на улице не получится.

— В одной руке у тебя будет моя трость, а вторую ты мне положишь на плечо, если боишься, что про нас не так подумают, если взять под руку.

— Не так подумают? — снова нахмурился он, потом до него дошло и он расхохотался. — Главное не ходить в скверики, где подобные «друзья» собираются, чтобы не возникло желание их твоей тростью отходить.

— Значит надевай пальто и шляпу, пошли гулять, — заявил я. Потом немного подумал и продолжил:

— Давай я тебе помогу.

Глава 18

Мы спустились с Валерой по ступенькам крыльца, благо их было немного, и ступили на тротуар. Погода была не очень для прогулки, дул довольно свежий ветерок, зато без дождя. У Валерия Палыча было такое счастливое лицо, как у ребёнка получившего подарок своей мечты на день рождения. Походка всё ещё была неуверенной, он и к трости ещё не привык, на меня опирался, но упрямо шёл вперёд. Когда я предложил ему остановиться и отдохнуть, он посмотрел на меня, как на предателя. Я пожал плечами, и мы пошли дальше.

— Слушай, Сань, видишь впереди над тротуаром вывеска с чудным названием «Кабанья нора»? — спросил он.

— Да, вижу, — ответил я. — Наверно ресторанчик какой-то. Я в ту сторону никогда не ходил, а когда за рулём, то не замечал. Хочешь туда сходить?

— Но только у меня есть вполне объяснимая проблема, — замялся он, но скорость хода не сбавил. — У меня пустые карманы.

— Валер, о чём ты говоришь? — рассмеялся я. — Я прекрасно это понимаю. По этому поводу можешь не переживать, у меня деньги есть.

— Хорошо, я тебе потом отдам, — заявил он.

— Вот ещё, даже не вздумай, — хмыкнул я. — Пусть это будет мой небольшой подарок на твой второй день рожденья. Точнее часть подарка. Надо бы тебя ещё приодеть по-нормальному.

— По поводу приодеть придётся немного подождать, — покачал головой Валера. — Я хочу к этому моменту нормально самостоятельно передвигаться.

— Хорошо, уговорил, — сказал я.

Мы тем временем подошли к «Кабаньей норе», Валера остановился перед входом и нахмурился.

— Ты чего это забуксовал? — спросил я.

— Я вот думаю, может ну его? — спросил он, сморщив нос. — Там дорого небось.

— Валер, ты наверно крепко застрял в прошлом, сейчас кафе и рестораны не роскошь, к тому же я отношусь к аристократической прослойке, хоть и далеко не самой богатой. Для меня сходить в подобный ресторан не больше напрягает финансово, чем тебя в своё время чебурек по пути с работы. Так что выдохни, расслабься и заходим внутрь. Заказывай всё, что нравится, на цены не обращай внимания, ты их просто не знаешь.

— Попробую, раз ты так настаиваешь, — вздохнул Валера, входя в открытую мной дверь и тут же начал водить носом.

— Валер, сделай лицо чуток попроще, — тихо сказал я ему.

— Ты что, не видишь? — удивился он. — Я кайфую!

— Все подумают, что ты для этого используешь запрещённые вещества.

— Что, так сильно в глаза бросается? — немного напрягся он.

— Вообще-то да.

— Господа, вы заходите? — спросил нас подошедший официант. Мы так и стояли в распахнутой двери. — А то просто сегодня на улице немного ветрено.

— Да-да, мы заходим, — улыбнулся парню Валера. — Нам пожалуйста столик у окна, возможно?

— Как раз один освободился, пройдите за мной.

Валера старался не отставать официанта, отчего довольно громко стучал по полу тростью и топал, вызывая этим удивлённые взгляды сидящих за соседними столиками. А здесь довольно людно, всё-таки пятница — она везде пятница. Это нам тогда сильно повезло со столиком.

Мы уселись за тяжёлый дубовый стол на мягкие чёрные кожаные диваны, усыпанные десятком подушек. Валера уткнулся в меню, а я решил осмотреться. Дикая смесь стиля лофт с охотничьим шале и с золотыми люстрами и канделябрами. На стенах развешаны головы кабанов, лосей, волков и даже медведя, чучела других животных, под потолком висели ружья, имевшие больше музейную ценность. Ну и куда же в этой жизни без Тульских самоваров на полочке на каждой стене. И, что самое странное, вся эта какофония образов вместе довольно неплохо смотрелась.

— Сань, выручай, а? — полушёпотом обратился Валера, склонившись над столом в мою сторону и озираясь по сторонам. — Я же жил в Советском Союзе, я в этом всём ничего не понимаю, всё равно, что по-японски написано.

— Валер, там на самом деле всё просто, — улыбнулся я. — Вот смотри, салаты, под каждым написан состав. Вот горячие блюда из мяса, здесь то же самое, вот холодные и горячие закуски, десерты, мороженое, дальше пошли напитки. Учитывая твоё состояние, алкоголь пока не рекомендую.

— Ладно, — кивнул он и забегал глазами по строчкам в разделе «салаты». — Один чёрт ничего не понимаю. Что такое каперсы, руккола, артишоки, спаржа?

— Так, я понял, — кивнул я. — Давай тогда ты просто доверишься моему вкусу? Обещаю не заказывать ничего экстремального.

— Да, — кивнул Валера и вздохнул. — Так будет лучше. Я сильно отстал от жизни. Главное мяса возьми, картошечки и огурчиков солёных. Можно грибочков.

Я приложил палец к губам, чтобы он остановился перечислять традиционные русские блюда, которые и я с детства люблю и принялся изучать меню. Пока бегал глазами от блюда к блюду, услышал стук женских каблучков, проходивших мимо. Они остановились где-то совсем близко.

— А для дамы у вас местечко найдётся? — услышал я знакомый голос и вздрогнул от неожиданности.

Передо мной стояла Настя. Лицо у неё было серьёзным, но не злым. Зато моё расплылось в улыбке.

— Конечно! — радостно воскликнул я и живенько перепрыгнул дальше по дивану, освобождая ей место.

Настя осторожно присела на край дивана, сделав это достаточно величественно даже для княгини.

— Саш, может ты познакомишь меня со своим приятелем? — спросила она и с важным видом повернулась к нему.

— А вы уже знакомы, — хмыкнул я.

— Это вряд ли, — покачала она головой, пытаясь найти в лице незнакомца знакомые черты. — Впервые вижу.

— Хорошо, — сказал я, встал и вытянулся по струнке, потом начал вещать, как на официальном приёме: — Анастасия Федоровна, разрешите представить вам наследника чугунного трона Валерия Павловича…

— Чугунова, — добавил Валера. Я выпучил на него глаза. Это же надо придумать такую фамилию для инженера-литейщика.

— Ты сейчас шутишь? — спросил я.

— Валера? — спросила Настя, мгновенно сбросив с себя царское величие и уже по-другому вглядываясь в его лицо. — Так у вас получилось?

— Я не знаю, кому первому отвечать, — хмыкнул он. — Саша спросил первым, но дамам надо уступать. Да, у нас получилось, я тот самый Валера и я больше не призрак. А по поводу фамилии, Сань, то ты прав, по паспорту у меня совершенно другая. Но ты скажи мне пожалуйста, кто здесь сможет увидеть мои паспортные данные? Вот то-то и оно, а фамилия Чугунов для литейщика очень даже символично.

— Ладно, пусть будет Чугунов, — пожал я плечами, медленно опускаясь на диван. Клоунада с официозом уже утратила смысл. — Что я, против что ли?

— Я не могу поверить, Валерий Палыч, это действительно вы? — Настя всё никак не могла прийти в себя от потрясения.

— Если бы я мог, то превратился бы сейчас в большого водолаза, но такую способность я теперь утратил, — улыбнулся он. — Так же, как и прохождение сквозь стены.

— Я всё никак не могу поверить, — произнесла Настя, покачивая головой, но при этом улыбаясь. — Я думала, что все эти эксперименты Марии на самом деле не дадут никаких результатов. А она сама ушла?

— Две попытки, — сказал я. — И обе ей не понравились. Её мир разрушен, возвращаться не к чему.

— А ты? — повернулась она ко мне и выражение лица сразу изменилось на растерянно-встревоженное.

— А что я? — пожал я плечами. — Я никуда уходить и не собирался, я же сказал.

— Она предлагала ему, Насть, — вмешался Валера. — Сказала если не сейчас, то никогда, он наотрез отказался. Тогда она нырнула туда сама.

— Это из-за меня? — спросила она и глаза её увлажнились.

— Я так решил, — кивнул я.

— Как тебя зовут? — спросила внезапно Настя.

— Сергей, — ответил я, на всякий случай приготовившись к худшему.

— Ответ неверный, — сказала она. — Хорошенько подумай.

Ладно, попробуем по-другому.

— Моё настоящее имя…

— Твоё настоящее имя — Александр Петрович Склифосовский! — воскликнула Настя, перебив меня. — И я тебя люблю!

Девушка резко обняла меня и страстно поцеловала в губы. Краем глаза я увидел, как Валера отвернулся и дополнительно прикрыл лицо рукой. Ишь ты какой тактичный. Настя немного отпрянула от меня посмотрела в глаза.

— Я так боялась, что ты уйдёшь! Боялась, что всё, что было до этого момента окажется для тебя менее важным, чем возможность вернуться. Но ты не захотел уходить, а это значит для меня даже гораздо больше, чем если бы ты попытался и не получилось.

Она снова крепко обняла меня, уткнулась в плечо и разрыдалась не на шутку. Я шептал ей в ухо ласковые слова, гладил по голове, шее, плечу.

— Вы уже готовы что-нибудь заказать? — как всегда не вовремя появился официант.

Когда они нужны их не дождёшься, а тут тактичности ноль. Я уже хотел сказать ему что-нибудь не особо приятное, но за меня ответил Валера.

— Подойдите чуть позже, любезный, мы не готовы сделать заказ.

Официант слегка поклонился и ушёл обслуживать другие столики.

— Что-то я не очень подобающе себя веду для такого заведения, — пробормотала Настя, отстранившись от меня и продолжая смотреть мне в глаза, словно хотела в сетчатке рассмотреть моё прошлое.

— Это всё не важно, — улыбнулся я и покачал головой. — Важно то, что ты рядом со мной, что мы вместе, что мы любим друг друга.

— Да, ты прав, — улыбнулась девушка, продолжая на меня смотреть теперь счастливыми глазами. — Ты как всегда прав.

Она снова прижалась ко мне, но больше не плакала, а улыбалась, закрыв глаза. Я продолжал обнимать её. Снова вернулся официант, будь он неладен в такой момент. Я кивнул Валере, чтобы он попытался заказать, а тот нашёл абсолютно идеальный выход.

— Любезный, организуйте пожалуйста лучший на ваш взгляд ужин для пары влюблённых и одного сопереживающего. Полностью уповаем на ваш вкус и рекомендации.

— Хм, ну хорошо, — задумчиво кивнул парень, возможно прокручивая в голове список лучших блюд, а наиболее вероятно более дорогих, но меня это не пугает. — А выпивать что будете?

— Клюквенный морс, лимонад и квас с хреном, — улыбаясь добавил Валера.

— А…

— Нет, — перебил Валера официанта, который скорее всего хотел предложить лучшие экземпляры из коллекции вин.

— Хорошо, — официант снова поклонился и отправился на кухню.

— Валерий Палыч, — встрепенулась вдруг Настя. — Вы меня простите пожалуйста, я тут при вас дала волю чувствам, как-то некрасиво получилось.

— Вот и неправда, — улыбнулся он. — Очень даже красиво и я искренне за вас рад и счастлив. А ещё, Насть, не надо называть меня Палычем, для тебя я просто Валера. По крайней мере в неофициальной обстановке.

— Договорились, Валера, — сказала Настя и немного виновато улыбнулась. — Я просто последние пару дней сама не своя, места себе не находила.

— Это ты так за него переживала? — улыбнулся Валера. — Думала, что он от тебя в свой мир сбежит? Он с самого начала был против и Марию пытался отговорить, но она рогом в асфальт упёрлась и ни в какую. Верила, что сможет там всё восстановить и продолжать управлять своим княжеством.

— Представляю, как ей сейчас тяжело, — покачала головой Настя. — Если она туда так рвалась и ничего не получилось, ей сейчас, наверное, гораздо хуже, чем мне было, когда я думала, что Саша может уйти в этот чёртов портал.

— Надо бы её как-то вытащить из дома, чтобы развеялась, — предложил Валера. — У меня депрессии не было, но, как меня Саша на улицу вытащил, жить стало намного веселее.

— Тебе бы ещё документы надо как-то раздобыть, — сказал я. — Без документов в современном мире никак, это не средние века.

— Так наверно остались документы этого бедолаги, в теле которого я сейчас нахожусь. Может их можно использовать? — предложил Валера.

— Тогда ты не будешь Чугуновым Валерием Палычем, к которому все привыкли, — возразил я — А будешь кем-то другим.

— Не, на это я пойти не могу, — покачал он головой. — Если только не будет другого выхода.

— Я попробую решить этот вопрос с Белорецким, — сказал я. — Уж полицмейстер Санкт-Петербурга сможет помочь в этом вопросе.

— Боюсь, что это будет долгая шарманка, — вздохнул Валера.

— Не думаю, — хмыкнул я. — Всё, чего я касаюсь, решается здесь быстро. Возможно потому, что все стремятся от меня побыстрее отделаться, иначе я с живого не слезу. Да и тебе торопиться особо некуда. Во-первых, надо физическую форму подтянуть, во-вторых — книги все перечитать по специальности, чтобы быть готовым творить чудеса на твёрдом фундаменте.

— Опять ты прав, Сань! — хмыкнул Валера. — Вот с тобой даже не интересно, скоро сам думать перестану.

— Ты? Перестанешь? — усмехнулся я. — Да ты при всём желании не сможешь, ты же советский инженер, который получил лучшее в мире образование, так что тебе это не грозит.

К столу подошёл официант и начал расставлять вкусно пахнущие и изящно выглядевшие кулинарные изыски. Для нас и правда постарались и вскоре наш стол выглядел вполне достойно для княжеского обеда. При виде всех этих блюд Валера снова впал в замешательство. Я пришёл к нему на выручку и наложил ему в тарелку всего понемногу.

— А теперь взболтать, но не смешивать, — хмыкнул я. — Запоминай, что понравилось, ещё добавлю.

— Ты квас с хреном попробуй, — крякнув сказал Валера, вытирая пену с верхней губы салфеткой. — Ядрёный, гад. Самое то, когда водочку под сальце себе позволить не можешь.

— Неплохо, — сказал я и закашлялся, когда избытком хрена продрало горло. — Но для меня чересчур.

— Так ты его на сухую, — хмыкнул Валера. — А надо с мясом, желательно с жирным. Вот с куском кабанины — самое то, попробуй.

— А я, пожалуй, лучше и пробовать не буду, — сказала Настя, посмотрев на нас.

— А для тебя, солнце, я специально лимонад заказал, — сказал Валера и наполнил её стакан из соответствующего графина.

Мы перепробовали все блюда, но съесть такое количество не реально даже в голодный год. Всё, что понравилось Валере, упаковали в контейнеры и забрали с собой, ему в палате пригодится.

— Боюсь я это и за завтрашний день не съем, — сказал Валера, подержав в руке увесистый пакет. — Я, пожалуй, с Кузьмой Никитовичем поделюсь.

— Давай его сюда, — сказал я. — Держись за мою руку.

Обратно в госпиталь мы вели Валеру с Настей вдвоём. Ветер поугомонился, и мы топали неспеша, болтая о разном.

— Послушайте, ребята, — сказал Валера, когда мы вошли в фойе нашей клиники. — Вы всё-таки придумайте что-нибудь по поводу Марии. Бог её знает, чем её депрессия закончится, а вдруг она со зла начнёт разносить этот мир в щепки? Мы же понятия не имеем, что умеет боевой маг в том мире. Да и вообще, жалко девчонку.

— Та прав, Валер, — сказал я, помогая ему снять пальто и повесить в шкаф. — Я сейчас позвоню Панкратову, он для неё сейчас самый близкий человек. Мы вместе что-нибудь придумаем.

— Это дело, — кивнул Ваера. — Виктор Сергеевич человек с опытом, душу человеческую тонко чувствует. Ну и привет ей от меня передавайте.

— А может ты с нами? — спросил я.

— Не, ребят, мне сейчас похода в ресторан хватило, уже устал, как собака. Буду теперь валяться и восстанавливаться. Надеюсь, перепёлки и кабанина впрок пойдут.

— Ну, тогда спокойной ночи, — пожелал я.

— Ага, спасибо, — улыбнулся Валера. — Сейчас вот книжечку почитаю и баиньки.

Мы попрощались с Валерой и вышли из госпиталя на улицу. Не сговариваясь, прошли мимо моего микроавтобуса и неторопливым шагом двинулись вдоль набережной Фонтанки. И я и Настя периодически набирали в грудь воздуха, чтобы что-то сказать, но в итоге так никто и не решился. Неловкую тишину прервал звонок Панкратова. Я сам собирался ему позвонить, а теперь, увидев его имя на экране телефона, не на шутку встревожился.

— Что-то с Марией? — с ходу спросил я, ответив на вызов.

— Слава Богу, пока ничего нового, — ответил он. — Хандра и сопли в подушку. Сильно загрустила девчонка, но оно и понятно. Ты там сейчас сильно занят?

— Да не особо, приехать?

— Было бы неплохо, — сказал Виктор Сергеевич, даже немного оживился. — А то с ней за компанию и я сейчас прокисну. А так пока только мой кот её хоть немного спасает, с попугаем они общий язык не нашли, разве что только непечатный.

— Мы скоро приедем с Настей, — пообещал я за двоих, даже не спросив её мнения. — По пути в кондитерский заедем, тортик — это лучший антидепрессант.

— И лимонадов каких-нибудь прихвати, — хмыкнул он. — Они усиливают эффект.

— Обязательно, — сказал я. Потом обратился к Насте: — ты не возражаешь?

— Нет, — сказала она, улыбаясь и положила голову мне на плечо. Холодным мартовским вечером мне теперь стало намного теплее.

Глава 19

По пути к Виктору Сергеевичу мы с Настей заглянули в полюбившуюся мне кондитерскую, купили знаменитый вкуснейший и очень нарядный тортик и корзинку разных пирожных в придачу. Антидепрессантов хватит на всех с избытком, особенно если учесть, что мы неплохо поужинали и много не влезет. Вот пусть Мария теперь за всех и отдувается.

Дверь в квартиру открыла Мария, сразу молча выхватила у меня из рук коробку с тортом и потащила на кухню, где Виктор Сергеевич заваривал очередной чайный экспонат из своей коллекции. Сняв крышку с коробки, магичка расцвела, похоже мы угодили с противогрустильным средством.

— А кто же всё это есть будет? — поинтересовался Виктор Сергеевич, разрезая торт на дольки и косясь на корзинку с пирожными. — Вы тут сладостей набрали на дюжину голодных ртов.

— Как это кто? — хмыкнул я. — Вон главный пожиратель пространства.

Я кивнул на Марию, которая не стала дожидаться пока все усядутся за стол и уже наполовину проглотила первую дольку торта. Доедая вторую, потянулась за пирожным и снова посмотрела на торт.

— Ну ей сейчас можно, — хмыкнул Виктор Сергеевич. — Даже полезно. Пусть стресс заедает.

— Вообще-то неприлично говорить о человеке в третьем лице в его присутствии, — заметила магичка, проглотив очередной кусок.

— Мы просто радуемся за твой аппетит, — пояснил Панкратов. — А то ты уже сутки ничего не ела. Так что навёрстывай.

— Наверстаю, не сомневайтесь, — ответила Мария. — Просто мне надо было сразу такой торт дать, а все эти ваши каши человеку, потерявшему будущее, противопоказаны. По крайней мере в первые дни.

— Ты не потеряла будущее, — возразил я. — Я ведь тебе сразу говорил, что из этой затеи вряд ли что-то хорошее получится, а ты не поверила. Незачем пытаться вернуться в мир, который тебя выкинул, как израсходованный материал. Надо искать себя здесь и я уверен, что ты найдёшь и пригодишься этому миру. С твоими навыками можно принести много пользы и найти своё место под солнцем, даже если у тебя нет собственного княжества.

— Я уже поняла, что надо искать себя здесь, — огрызнулась магичка, переваливая к себе в тарелку новый увесистый кусок торта. — Только я ума не приложу, что искать в теле шестилетнего ребёнка. Точнее пяти. Получается, что скоро у меня день рождения. Сразу предупреждаю, плюшевые игрушки и кукол дарить не надо, испепелю вместе с подарком.

— Не, я жить хочу, — хмыкнул я. — Поэтому я подарю тебе машинку и солдатиков.

— Саша! — воскликнула Мария, пульнув в меня случайно кусочком торта. — Ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю, хватит дурачиться!

— Злые все стали, пошутить нельзя, — сказал я, сделав обиженный вид. — Даже торт не помогает. Там же на коробке надпись была: «антиозверин».

— Где? — спросила магичка и взяла в руки крышку от коробки, пытаясь найти такую надпись. — Врёшь ты всё!

— Есть немного, — хмыкнул я. — Да ты кушай, кушай, не отвлекайся на всякую ерунду.

— Я-то кушаю, но у меня скоро уже сахар на ушах выделяться начнёт. — вздохнула Мария. — Но об этом подумаю потом, а сейчас ещё одну пироженку.

Виктор Сергеевич сидел, подперев рукой подбородок и с нежностью любящего дедушки наблюдал за магичкой. Складывалось впечатление, что из-за стресса она вернулась в свой нынешний биологический возраст. Если не знать, кто там внутри, то это обычная шестилетняя девочка, ничего подозрительного. Наверно какая-то защитная реакция с отрицанием реальности. Я решился на провокацию.

— Маш, а ты когда в школу пойдёшь? — задавая вопрос я реально представил, что это обычный ребёнок. — Уже в этом году или в следующем?

Магичка внимательно посмотрела на меня своими бездонными голубыми глазами, в которых несложно утонуть. И тут я понял, что никакой это не ребёнок, всё с ней в порядке.

— Сань, тебя лучше испепелить или разорвать на мелкие кусочки? — спросила она таким жёстким и холодным тоном, что я уже мысленно начал выбирать, как мне умереть. — Ну что, всё узнал, что хотел?

— Вроде да, — выдохнул я и улыбнулся. — Рад, что ошибся сначала.

— Ешь торт и больше так не выпендривайся, — уже более спокойно сказала она и шмякнула на мою тарелку ещё один кусок.

— Мама, — пробормотал я, чувствуя заранее, как мне станет плохо, когда я его съем. Места в желудке уже не было.

— Ладно, живи, сама съем, — махнула рукой Мария и забрала мою тарелку. — Я тут слышала краем уха, что вы женится собрались?

— Есть такое, — улыбнулся я. — Информация верна.

— Позовёте хоть? — спросила магичка, посмотрев на меня с упрёком.

— Теперь да, я же думал, что ты уйдёшь в свой мир, вот и не говорил об этом.

— Может помощь какая-то нужна в организации? — спросила Мария. — Я та ещё затейница, сделаю ваш праздник незабываемым.

— Звучит угрожающе, — хмыкнул я.

— Брось, я серьёзно говорю, могу помочь. Мне сейчас любое занятие на пользу пойдёт, чтобы отвлечься и не думать обо всём этом, а то уже сил нет. Вот пока тортик ем, меня на время отпускает. Но всё время ведь так продолжаться не может, я тогда в поросёнка превращусь. Останется только яблоко в зубы воткнуть и в духовку.

— У меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться, — загадочно улыбаясь сказала Настя.

— Выкладывай, — заинтересовалась Мария.

— Судебный процесс по возврату моего загородного имения завершён, и оно теперь по праву является моей собственностью. Там сейчас никто не живёт, но я уже подыскала туда несколько человек прислуги, которые будут жить там постоянно. Вчера провела с ними собеседование и сегодня утром они отбыли туда, как говорится, с вещами. Я хотела Саше предложить завтра туда съездить, но не успела, так давайте тогда поедем вместе. Если тебе там понравится, то останешься жить пока в поместье. Чтобы не скучать, будешь навещать папину библиотеку, она должна была сохраниться. Ну и мы будем приезжать регулярно, да, Саш?

— Обязательно, — кивнул я. — Мне эта идея нравится. Что об этом думаешь? — обратился я к магичке.

— Если честно, такого поворота я не ожидала, — сказала она немного растерянно. Потом улыбнулась. — А вообще, мне нравится. По крайней мере можно попробовать. Я тогда наведу порядок во всей усадьбе, подготовлю к приёму гостей, придумаю, как всё украсить. Вы только приготовьтесь деньги кучками отсыпать, а я уж найду, на что их потратить.

— Ну у меня тут осталось кое-что с продажи квартиры, — сказала Настя. — если что, эти деньги полностью в твоём распоряжении. Только там особо не разбежишься, поэтому придётся ширину запросов ограничить.

— Не переживай, у меня есть деньги, — добавил я. — Гааз, пока его не отправили в каменоломни, успел поделиться со мной своим состоянием, проиграв пари. Но у меня и до этого были кое-какие сбережения, так что можешь себя ни в чём не ограничивать.

— Ох, Саша, — улыбнулась Мария. — Ты так словами не кидайся, а то я всё поместье сусальным золотом покрою, будет вам золотой дворец.

— Не, ну не настолько! — рассмеялся я. — В общем, если что, ты мой телефон знаешь, обращайся.

— Во сколько завтра едем? — спросила Мария.

— Давай часиков в десять, — предложил я.

— Можно и пораньше немного, — сказала Настя, вопросительно глядя на меня.

— В девять? — уточнила Мария. — Всё-таки суббота завтра, надо дать Саше и отоспаться хоть иногда.

— Я каждые выходные пытаюсь выспаться и ничего не получается, — хмыкнул я. — Всё равно раньше восьми уже на ногах, а то и раньше.

— Значит в девять будет нормально, — подвела итог Настя и посмотрела на меня.

Я утвердительно кивнул.

— Ну вот и отлично, — улыбнулась Мария. — Я тогда пошла собирать вещи.

— Дядь Вить, а ты с нами поедешь? — спросил я Панкратова.

— Не, я как раз-таки попробую отоспаться, — сказал он улыбаясь.

— Да ладно, знаю я, как ты отсыпаешься, — усмехнулся я. — Ты вообще в шесть встаешь.

— Ну значит просто займусь своими домашними делами, — пожал он плечами. — Да просто побуду один, а то я уже начал забывать каково это.

— Что каково? Одиночество? — спросил я.

— Не топчи больную мозоль, — отмахнулся он. — Ребят, мне и правда надо немного отдохнуть, годы уже не те. Вы езжайте пока без меня, я лучше в следующий раз к вам присоединюсь.

— Хорошо, понял, — кивнул я. — Больше приставать не буду.

— Я тогда пойду помогу Марии вещи складывать, может каких книжечек своих предложу, — задумчиво произнёс Виктор Сергеевич. — А вы наверно езжайте по своим делам. По вашим лицам вижу, что вам есть о чём поговорить, а никак не получается.

— Экий ты проницательный, дядь Вить, — улыбнулся я.

Мы попрощались с Виктором Сергеевичем, Мария крикнула что-то из своей комнаты, даже не вышла проводить. Наверно был высокий риск запутаться в валяющихся на полу вещах.

Первые несколько минут мы ехали в машине молча. Куда ехать, мы даже не обсудили, поэтому я выбрал направление фамильного дворца Вишневских.

— Ты знаешь, — сказала Настя через какое-то время. — Мне так много хочется о тебе многое узнать, но я даже не знаю, что именно хочу у тебя спросить. По факту получается, что ты значительно старше меня, хотя физически мы ровесники. У тебя была своя жизнь, учёба, работа, вылечено несчитанное число пациентов. Наверняка у вас магия какая-нибудь другая.

— Ты можешь мне не поверить, но в моём мире не было магии, — сказал я. — Магами у нас себя называли только иллюзионисты, которые удивляли народ ловкими фокусами. Но там никакой магией и не пахло. Ну и ещё куча шарлатанов, называющих себя магами совершенно безосновательно.

— Нет магии? — такого удивления на лице Насти я давно не видел. — А как же вы людей лечите?

— Консервативно — лекарства, физиопроцедуры, основанные на законах физики и химии, лечебная физкультура, массаж, ну а в самых интересных и сложных случаях — классическая и эндоскопическая хирургия. Чуть не забыл про лучевую терапию, при лечении онкологии без этого никак. В последнее время хирургов начали заменять роботы. Не полностью, конечно, управляет этим сложным механизмом всё равно человек.

— Половину из того, что ты сказал, я не поняла, — произнесла Настя.

— Не переживай, у нас с тобой впереди много времени и я буду это всё рассказывать тебе как сказки на ночь, — сказал я, улыбаясь.

— То, что ты сейчас сказал — лучшая сказка для меня, — сказала Настя и улыбнулась в ответ.

— Я хочу, чтобы она была бесконечной, — ответил я, поворачивая во двор её дворца.

— Хотела тебе предложить, раз мы всё равно не голодны, давай посидим в оранжерее? — предложила Настя.

— Хорошая идея, — согласился я. — Только никакой иллюминации, только свечи.

— Да, точно, — кивнула девушка. — И твои сказки из прошлой жизни.

— Идёт, у меня их много.

Мы вошли в дом, слуги забрали нашу верхнюю одежду и головные уборы, Настя попросила подготовить место для отдыха в оранжерее, а сама повела меня хвастаться новыми картинами, приобретёнными взамен утраченных. Теперь все коридоры и залы были полностью восстановлены, постелены ковровые дорожки, закуплена недостающая мебель и утварь, дворец полностью принял жилой вид. Вот только на мой взгляд он слишком огромный, чтобы здесь жили всего два человека.

Потом мы поднялись в оранжерею, где стояли два кресла и на столике между ними стояла ваза с фруктами и горели свечи. Верхний свет мы сразу выключили и вечнозелёные заросли погрузились в таинственный полумрак.

— Ну что, готова? — спросил я.

— Начинай, — кивнула Настя, пристально глядя мне в глаза в ожидании чуда. И я начал чудить, как мог.

Я проснулся около шести утра. Сидя в кресле в оранжерее, накрытый пледом. В последний раз спал сидя в кресле в прошлой жизни и встал весь разбитый, а сейчас наоборот чувствовал себя хорошо выспавшимся, отдохнувшим. На столике стояла тарелка со свежеиспечёнными булочками и две чашки кофе с молоком. Насти не было, но я не успел взять в руки телефон, как она вошла в оранжерею.

— А ты давно проснулась? — спросил я.

— Минут пятнадцать назад, — улыбаясь сказала она, подошла ко мне и поцеловала в губы. — Доброе утро, любимый! Не получилось нормально выспаться в субботу?

— Доброе утро, любимая! — сказал я, притянул её к себе и тоже поцеловал. — Я выспался, как никогда. Так что готов к новым подвигам. Например, к доставке несовершеннолетнего боевого мага в твоё загородное имение. Боюсь даже представить, сколько она чемоданов собрала, если в поездку в Кенигсберг я её вещи еле доволок до машины.

— Виктор Сергеевич точно не справится, — хмыкнула Настя. — Надо будет ему помочь.

— Мне кажется понадобится помощь профессиональных грузчиков, — сказал я, представив себе объём вещей. — Наверняка она хорошо подзакупилась одеждой и прочим за это время. Впрочем, это не точно, ведь она собиралась вернуться в свой мир налегке.

— Посмотрим на месте, что она там собрала, а то может и в микроавтобус не влезет, — усмехнувшись сказала Настя. — Тогда придётся ещё и фургон нанимать.

— Почему-то мне кажется, что не придётся, — сказал я. — Посмотрим.

К моему удивлению, Мария собрала с собой всё ту же сумку и чемодан, только в этот раз вместо массивного тормозка и целой библиотеки там были одежда и личные вещи. Несколько книг Виктор Сергеевич перевязал верёвкой и без труда запихнул в сумку с одеждой.

— Ты меня разочаровала, — сказал я Марии. — А где же все игрушки, зайчики, хлопушки?

— Испепелю! — буркнула она, засовывая какие-то мелочи в сумку. — Ну всё, я готова.

Я подхватил сумку и чемодан, в этот раз они были вдвое легче. Короткое, но трогательное прощание магички с дедом Витей, и мы поехали в сторону поместья.

Снег уже практически весь растаял, но до появления зелени пока далеко. Небольшие сугробы сохранялись в оврагах и посадках вдоль обочин. Ну ничего, скоро этот унылый вид сменится яркой зеленью и цветами.

Усадьба находилась не так далеко от Питера, километров двадцать, не больше и издалека поразила меня своими размерами. Сам дом был меньше дворца Петра в Петергофе, но не сильно уступал ему по красоте. Если в нём сделать коммунальные квартиры, человек триста наверно можно поселить, если не больше. А это всего лишь дом для одной семьи и прислуги. Когда я увидел, какого размера парк окружает дом, представил себе, сколько садовников нужно, чтобы содержать его в красоте и порядке. Но, учитывая, что садовниками в этом мире становятся те, у кого есть соответствующий дар, то хватит и пары.

В парке среди особым образом посаженных деревьев, снег ещё кое-где сохранился. Сложная сеть дорожек и клумб уже интересно смотрелись, а совсем скоро здесь будет красота неземная. Посмотрим, что здесь сможет улучшить Мария, которая хвасталась своими заслугами по наведению красоты в её замке.

— Довольно-таки неплохо, — сказала Мария, пока мы ехали от ворот к зданию усадьбы.

— Это всё, что ты можешь сказать про такую красоту? — удивился я.

— Ну я видала и получше, — хмыкнула магичка. — Но тут неплохо. Есть ещё над чем поработать.

— Я уверена, что после твоего вмешательства здесь будет райский сад, — сказала, улыбаясь, Настя.

— Будет, — с серьёзным лицом ответила Мария. — Вот увидите.

Я припарковал микроавтобус недалеко от крыльца, помог выйти дамам, взял в руки сумки, но их тут же забрал у меня выскочивший на улицу без верхней одежды, лишь в праздничной ливрее, слуга. Даже немного неудобно стало, мужчина раза в три старше меня, а будет тяжести таскать, но он их так лихо схватил и понёс с такой лёгкостью, что я перестал переживать по этому поводу.

Настя шла впереди, мы с Марией топали следом. Нас встречали на крыльце как положено — с хлебом и солью.

— Доброе утро вам и вашим гостям, Анастасия Фёдоровна! — торжественно произнёс мужчина в самой нарядной ливрее.

Я так понял, что это дворецкий. Остальная прислуга стояла чуть дальше, все радостно улыбались, встречая свою новую хозяйку. Мы вошли в дом, и я залюбовался внутренним убранством. Однако, несмотря на богатые картины и другие детали интерьера, чувствовалось, что здесь чего-то не хватает. Но это не страшно, Мария теперь со всем разберётся, по крайней мере она пообещала.

Глава 20

Нам по заданию Насти сразу устроили экскурсию по дворцу. Назвать такое строение домом язык не поворачивается. Он был даже больше и величественнее, чем тот, что в Питере. Видимо родители Насти не только из очень богатого рода, но и имели высокий доход, потому что содержать такие хоромы в идеальном состоянии тоже обходится не дёшево.

— Ну что я могу сказать? — с деловым видом произнесла Мария, озираясь по сторонам, пока мы шли по коридорам и заглядывали в комнаты. — Довольно-таки неплохо.

Я заметил, как дворецкий с удивлением на неё покосился. Магичка с первой минуты уже вела себя, как хозяйка, оценивая всё, что видела, как профессиональный риэлтор. Также подробно, как и первый этаж, мы пошли осматривать второй, а потом и третий, где жила прислуга, находились различные подсобные помещения и кладовые. После очередного комментария с замечаниями со стороны шестилетней девочки дворецкий просто впал в ступор и непонимающим взглядом уставился на свою хозяйку.

— Борис Викторович, я вам сразу не пояснила, — улыбнулась Настя. — Мария здесь некоторое время будет хозяйничать и наводить порядок, её нужно слушать также, как и меня и выполнять все её распоряжения.

Лицо дворецкого надо было видеть. Он похоже полностью утратил связь с реальностью. Удивление на его лице граничило с потерей рассудка. Похоже никак не укладывалось в голове, что эта деловая шестилетняя девочка будет им и всей прислугой распоряжаться, как графиня.

— Простите, сударыня, — поклонившись обратился он к Насте. — Это ваша дочь?

— Борис Викторович, — выпучила на него глаза Настя, — вы с ума сошли? У меня нет детей, я впервые в жизни замуж собираюсь! И когда я должна была её родить? В старших классах гимназии?

— Покорнейше прошу прощения, Анастасия Фёдоровна, — расшаркался дворецкий и поклонился так, что хрустнули поясничные позвонки, но ему это вроде особо не повредило. — Мои вопросы совершенно глупы и неуместны. Ещё раз прошу меня простить.

Мария с интересом наблюдала за развитием ситуации и стояла молча в сторонке, сложив руки на груди. На лице играла полуулыбка.

— Прощаю, — с величественным видом ответила Настя. — Давайте будем считать, что Мария моя близкая родственница и слушаться вы её будете беспрекословно, плохого она ничего не посоветует. Она пообещала мне подготовить усадьбу к летнему проживанию, а главное — к празднованию нашей с Александром Петровичем свадьбы. Прошу любить и жаловать.

— Понял вас, Анастасия Фёдоровна, — произнёс дворецкий и снова поклонился в пояс. Хруст больше не повторился, видимо позвонки разработались с первого раза. — Будет исполнено.

— И ещё один момент, — сказала Настя, подняв указательный палец. — Не обращайтесь с ней, как с маленькой девочкой, она таковой только выглядит, а на самом деле это совсем не так.

Бедный дворецкий, на Бориса Викторовича жалко было смотреть. Связь с реальностью утрачена окончательно. Наверно в этот момент он уже пожалел, что согласился на эту работу.

— Да не переживайте вы так, Борис Викторович, — расхохоталась Настя, немного разрядив обстановку. — Вы с ней прекрасно поладите, она вам не зверь какой-нибудь.

— Да, сударыня, я вас понял, — кивнул дворецкий, не рискуя больше своей поясницей. — Можете не переживать, всё будет в лучшем виде.

— Вот и отлично, — улыбнулась Настя и мы пошли дальше. — Вот здесь будут наши покои, сказала она, открыв очередную дверь на втором этаже.

Я заглянул внутрь и немного опешил. Покои молодожёнов я представлял себе немного не так. Здесь была гостиная с круглым обеденным столом на резных ножках, два стула возле него. Пара диванчиков с журнальными столиками, небольшой камин, красивые канделябры, картины на стенах. Потом я заметил двери, ведущие в другие комнаты справа и слева. Понятно, тут целая квартира практически. В смежные комнаты мы сейчас не стали заходить и моё любопытство осталось неудовлетворённым. Пройдя дальше по коридору, открыли ещё одну дверь и попали в другую подобную гостиную.

— Здесь будут покои Петра Емельяновича и Алевтины Семёновны Склифосовских, — сказала Настя. А потом с нескрываемой грустью добавила: — Здесь были покои моих родителей.

Так мы обошли весь дворец снизу доверху, потом спустились в подвал, где находился в том числе и винный погреб. Когда я увидел количество запасов, подумал, что пора открывать в Питере винный магазин. Здесь товара надолго хватит. Кроме разложенных по ячейкам стоявших рядами стеллажей бутылок с вином и шампанским, здесь находились ряды огромных бочек с табличками, на которых были подробные данные об их содержимом, в том числе и дата закупоривания. На самых дальних бочках таблички свидетельствовали, что к ним никто не прикасался несколько десятков лет.

— Ну что, жених и невеста, — хмыкнула Мария. — Я свою задачу поняла, дел здесь много, надо ещё просто в порядок привести для начала, а потом уже готовить к свадьбе. Сань, а ты уверен, что у тебя денег хватит?

— Очень надеюсь на твоё благоразумие, — улыбнулся я. — Золотые статуи не покупай, только позолоченные.

— Хех, постараюсь, — кивнула магичка. — Насть, а ты мне не показала, где будут покои Ильи и Лизы. Тоже ведь на втором этаже?

— Комнаты для гостей будут в том крыле, — махнула рукой Настя. — И на первом этаже.

— В смысле, гостей? — вскинула брови Мария. — А я думала, вы две свадьбы будете одновременно играть.

— Одновременно? — спросила Настя и посмотрела на меня.

— Пока что таких планов не было, — пожал я плечами. — Мы с ним такой вариант не обсуждали и даты пока не обговаривали. Мне кажется, целесообразно было бы в разные дни договориться, у каждого свои родственники, свои гости.

— Ну не знаю, — сказала Мария и нахмурилась. — Мне кажется две свадьбы одновременно было бы веселее и выгоднее. Вы там подумайте и мне скажете тогда. И, главное, с датой определитесь.

— Ты узнаешь об этом одна из первых, — пообещал я.

Пока мы обошли все закоулки дворца, для нас приготовили обед. Немного дико смотрелось, что блюда для меня и для Насти поставили на разных концах стола длиной метров в десять, если не больше. Для Марии было подготовлено место прямо посередине. Войдя в просторный зал, где мы должны были обедать и увидев такую сервировку, мы переглянулись.

— Сделайте так, чтобы мы сидели вместе, — сказала Настя дворецкому. — Эти средневековые традиции нам не нужны.

Борис Викторович тут же позвал слуг и те засуетились, перенося всю сервировку на один край стола. Во главу стола посадили Марию, а мы с Настей сели друг напротив друга.

— Даже не знаю, смогу ли я привыкнуть к таким масштабам, — сказал я, покачав головой и озираясь по сторонам. — Мне и наш-то стол кажется слишком большим, а по этому бегать можно. Мне даже в квартире у Виктора Сергеевича кажется гораздо уютнее.

— Ты предлагаешь продать усадьбы и купить квартиру в Питере? — усмехнулась Настя.

— Нет, конечно, — вздохнул я и взялся за столовые приборы. — Буду привыкать. А у тебя случайно нет плана помещений? Буду носить с собой вместо карты, чтобы не заблудиться.

— У меня даже компас старинный есть, — улыбнулась Настя. — Мне дедушка когда-то подарил.

— Точно, — кивнул я. — Компас тоже пригодится.

— Это ты ещё мой замок не видел, там тебе и компас не помог бы, — хмыкнула Мария, потом внезапно погрустнела. — Только теперь уже нет замка, одни горы камней остались.

— Так, ты опять за старое? — высказал я. — Прекращай, понятно ведь уже, прошлого не вернёшь. Зато есть будущее. Вот в сентябре пойдёшь в школу, закончишь быстренько экстерном, поступишь в институт, закончишь за год и всё, ты дипломированный специалист, который внешне похож на ученика младших классов.

— Ты сейчас смеёшься что ли? — немного напряжённо спросила Мария, глядя на меня исподлобья.

— Ну как ты хочешь? — спросил я. — Или ты будешь учиться наравне со всеми, чтобы не выделяться?

— Я пока об этом не думала, — нахмурилась она. — Меня пока ни первый, ни второй варианты не устраивают. Но первый всё-таки лучше. В принципе, почему бы и нет? Буду изображать из себя чудо-ребёнка.

— Мне кажется, что это самый оптимальный вариант, как можно официально легализовать взрослого человека, находящегося в теле ребёнка, — сказала Настя.

— И я о том же, — кивнул я.

— Да? — Мария обвела нас задумчивым взглядом, потом пожала плечами. — Может вы и правы.

После сытного обеда решили пойти прогуляться по парку. Вид, конечно, будет совсем другой в конце мая, гораздо интереснее, но уже можно пофантазировать, как здесь будет красиво.

— На этой клумбе у нас высажено двадцать сортов лилий, как и на той, что за ней, — сказала Настя, махнув рукой направо. — Вот здесь у нас уникальная коллекция роз, а этот длинный ромб скорее всего уже отцветёт к концу мая, но ты сможешь увидеть его раньше, здесь десятка три сортов красивейших тюльпанов. Знаешь, а у меня есть идея, я попрошу садовника, чтобы он придержал их цветение. Такое тоже возможно, не только ускорять. И правда, что-то я сразу не подумала, надо в этом году сделать так, чтобы всё расцвело к назначенной дате.

— Вот ведь чудеса магии, — покачал я головой. — В моём мире время цветение растущих на улице цветов регулирует только матушка природа.

— Как же всё-таки хорошо, что я не родилась в твоём мире, — улыбнулась Настя. — А дождалась тебя здесь.

— Во как, ты ей рассказал, что ли? — улыбнулась Мария. — Молодец, а я думала, что так и будешь скрывать.

— Когда люди любят друг друга, между ними не должно быть тайн, — с важным видом сказал я, на что магичка только покачала головой.

Мы ходили по парку, пока не начал моросить дождь. Пришлось ускорить шаг и вернуться во дворец, зонта при себе никто не имел.

— Ну что, — обратился я к Марии, — оставляем дворец в твоём полном распоряжении, а нам наверно пора.

— А я хотела ещё немного побродить, — произнесла Настя. — Впрочем, ты наверно прав. Пусть Мария осваивается, планирует, а мы поедем.

— Правильно, — хмыкнула магичка. — Нечего тут под ногами мешаться.

— Ох, деловая, — рассмеялся я.

— Ага, — ответила она и хитро подмигнула.

Когда мы выехали за ворота усадьбы, дождь припустил сильнее, помогая оставшемуся местами снегу быстрее растаять, но несмотря на хмурое серое небо, настроение было уже весеннее. Скоро будет становиться всё теплее, и природа начнёт просыпаться, радуя нас изумрудной зеленью и первоцветами.

— Давай заедем Валерия Палыча проведать, — предложил я Насте, когда мы уже въезжали в город.

— Вроде бы дождь затих, — сказала Настя. — Можно снова вывести его на улицу погулять, ему сейчас будет полезно.

Во внутреннем кармане сюртука зазвонил телефон, и я осторожно извлёк его, стараясь не отвлекаться от дороги. На экране высветился незнакомый номер.

— Слушаю, — сказал я, ответив на вызов.

— Ты сегодня зайдёшь, Саш? — спросил знакомый голос.

— Валерий Палыч? — удивился я. — У тебя появился телефон?

— И не только, — хмыкнул он.

— А что ещё? Ружьё? — предположил я.

— Придёшь — узнаешь, — уклончиво ответил он. — Сюрприз.

— К чаю что-нибудь прихватить? — предложил я. — Или дойдём до кофейни?

— Ни то, ни другое, — ответил Валера. — Давай, я тебя жду.

Интересно, что он там задумал? Успокаивает, что не произошло ничего плохого, голос бодрый, настроение приподнятое.

— Это же был Валерий Палыч, я правильно поняла? Что он хотел? — спросила Настя, когда я положил трубку.

— Держит в секрете, — улыбнулся я. — Хочет, чтобы мы приехали.

Я припарковал машину практически напротив входа в госпиталь. Мы с Настей, теряя на ходу терпение, быстрым шагом поднялись по крыльцу и вошли в фойе. В центре помещения стоял уже одетый Валерий Палыч, а рядом с ним моя сестрёнка. Оба загадочно улыбались.

— Ну и что тут у нас? — спросил я, переводя взгляд с одного на другого.

— Можешь меня поздравить! — заявила Катя. — У меня теперь новая специальность, я специалист по реабилитации инкарнированных призраков.

— Поздравляю, — хмыкнул я. — И в чём это заключается?

— Я же наблюдаю за вашей работой, — начал за неё отвечать Валерий Палыч. — И у меня вдруг возникла идея. А что, если Катя не только может полоумных богатых тётенек превращать в нормальных, но и сможет помочь окончательно воссоединить меня с новым телом?

— И у вас получилось? — удивился я.

— Точно готов? Тогда смотри! — подмигнул Валера и довольно шустро изобразил танец «яблочко» вприсядку.

У меня просто пропал дар речи. Ещё вчера мы вели его под руки по улице, он сосредоточенно делал каждый шаг, а тут вон что.

— Вот это да! — только и смог я сказать.

— Поэтому я жду тебя, чтобы ты осуществил обещание по поводу второй половины подарка мне на день рождения, — сказал довольный произведённым эффектом Валера.

— Так чего же мы тут стоим? Поехали скорее! — сказал я и призывно махнул рукой. — Чувствую, сегодня будет насыщенный день.

— Ешё какой, — усмехнулась Катя. — Ты ещё всего не знаешь, готовь кошелёк.

— Ну пугай меня, — хмыкнул я.

Для закупки одежды я по традиции выбрал торговый центр на Большой Конюшенной. Он не относился к бюджетным вариантам, но мне для Валеры не жалко.

Кроме пары комплектов на выход, мы купили ему одежду для дома и всякие другие мелочи. Теперь надо приобрести то, в чём он это повезёт. Не будет же он бегать с пакетами, когда у него появится отдельное жильё.

— Сань, а скажи мне по секрету, — тихо обратился ко мне Валера. — А зачем ты чемоданы разглядываешь? Ты хочешь меня куда-то сбагрить? Надеюсь, не в дом престарелых? Это ведь мне только в душе восемьдесят, но выгляжу то я довольно молодым и полным сил.

— Дом престарелых? — рассмеялся я. — Ну ты дал стране угля! Просто сам подумай, не будешь же ты всю жизнь обитать в госпитале? Вот и я о том, а чемодан при переезде пригодится. А может ещё какая-нибудь командировка на Урал.

— Ладно, — согласился Валера и кивнул. — Уговорил. Только в ресторан с чемоданом как-то не очень удобно, в театр тем более.

— Ого, так у нас намечается целая культурная программа? — удивился я. — И когда ты всё успел?

— Я лишь инициатор, а она, — он кивнул на Катю, — исполнитель. Кстати, телефон она мне купила, хоть я и не просил. Дашь взаймы до зарплаты? Я хотел с ней сразу рассчитаться.

— Ничего не надо со мной рассчитываться! — возразила Катя. — Пусть это будет мой подарок вам на второй день рождения.

— Ничего себе подарок, — произнёс Валера и достал из кармана довольно солидный аппарат. — Тогда спасибо тебе ещё раз.

— Пользуйтесь на здоровье! — улыбнулась Катя.

— Саш, я ещё вот что подумал, — сказал Валера и его лицо внезапно стало серьёзным. — По поводу бывшего владельца тела, в котором я нахожусь. Может узнать что-то о родственниках? Будет крайне неловко, если я случайно встречу кого-то на улице. И у них будет шок, и мне неловко. Уж лучше сразу расставить точки над «ё».

— Ты прав, Валер, — кивнул я. — Я попрошу помощи у полицмейстера. Но сначала попробую получить информацию из больницы Обухова. Только придётся подождать до понедельника.

— Буду благодарен, Саш, — сказал он и пожал мне руку. — Дело надо сделать, чтобы кирпичом над головой не висело.

— Странно, что я сам об этом сразу не подумал, — покачал я головой. Потом вспомнил развитие событий и посмотрел на Настю. — Хотя, у меня тогда голова другим была занята.

Настя улыбнулась мне, но ничего не ответила. Мне тогда и правда было морально тяжело, когда она убежала из ресторана. Но я её ни капельки не осуждаю, вполне адекватная реакция на такие неожиданные новости. Ещё неизвестно, как бы отреагировал любой другой человек. Я, например, в своей прошлой обычной жизни, когда о переносе сознания только в книжках читал.

— Ну что, господа, время поджимает, надо ехать, — сказала Катя.

— Поехали, — ответил я. — Ты только хотя бы скажи куда.

— Как это куда? — удивилась сестрёнка. — Валерий Палыч сказал же, в театр! Я умудрилась взять билеты в третьем ряду в Мариинку на «Макбет».

— А ничего более жизнерадостного не нашлось? — поинтересовался я.

— Если бы была возможность выбирать заранее, — развела руками Катя. — А ты что, имеешь что-то против Шекспира?

— Лично против Уильяма нашего Шекспира я ничего не имею, — рассмеялся я. — Просто «Сон в летнюю ночь» мне нравится больше, он позитивнее.

Глава 21

Субботний вечер мы провели просто чудесно. Сходили на «Макбет», Валера прослезился, сам был в шоке, когда по щеке пробежало что-то горячее, давно забытое ощущение. Не ожидал, что он такой ценитель прекрасного. После театра поужинали в ресторане, где Валера открыл для себя новые блюда, про которые он в своей прошлой жизни даже не слышал. Потом мы с километр прошли пешком, исключительно по просьбе Валерия Палыча, который захотел развеяться после плотного ужина. Если бы не лежавший в машине чемодан с вещами, наверно так пешком и дошли бы до Фонтанки, а так пришлось сделать круг и вернуться обратно.

Я уже был дома и решил немного поработать перед сном над книгой, разложив перед собой старые и новые отчёты по лечению сосудов, когда позвонил Андрей. Я взглянул на часы, уже начало одиннадцатого, потом ответил на звонок.

— Привет, — сказал я немного настороженно. — У тебя всё хорошо?

— Доброй ночи, — хмыкнул он. — Да ничего особенного не произошло, если ты об этом. Просто отец просил меня позвать тебя завтра в гости. Ты на утро уже много планов настроил?

— Ещё не успел, а что?

— Сможешь к завтраку приехать?

— Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро, — рассмеялся я. — Ну хорошо, постараюсь, хоть и не люблю уходить из дома голодным.

— Ну хоть разочек сделай одолжение, — промурлыкал Андрей. — Наши повара сделают всё, чтобы ты об этом не пожалел.

— Если так, то договорились.

Утром я объявил своим, что завтракать буду у Боткиных, подмигнул в ответ на удивлённый взгляд матери и вышел из дома. Погода — загляденье. Яркое солнышко начало пригревать землю, растапливая самый настырный снег и лёд, уже как оперные певцы перед выступлением распевались первые прилетевшие птицы, вот-вот начнет пробиваться на поверхность газонов зелень.

Вокруг дворца Боткиных снега не было и в помине. Или почистили, или растопили с помощью магии, потому что его не было даже в тех местах, куда солнце не попадает. Я так понимаю, этот трюк наш Пантелеймон сможет повторить.

На крыльце меня, как и в прошлый раз, встретил дворецкий. Видимо у них не принято встречать гостей самим. Возможно я не такая птица, чтобы выходить навстречу. Я предпочёл надеяться, что всё-таки первый вариант. Дворецкий сразу провёл меня в обеденный зал, где за пустым столом сидели отец и сын. Когда я ступил на порог, Серафим Павлович подал сигнал прислуге, и они начали сервировать стол.

— Доброе утро, Серафим Павлович, привет, Андрей, — сказал я, слегка склонив голову. — Приятного вам аппетита.

— Здравствуй, Александр, — довольно сухо и высокомерно сказал Боткин старший, жестом приглашая сесть за стол. Андрей кивнул в ответ и улыбнулся, потом покосился на отца и снова стал серьёзным. — Ты уж извини, что дёрнул тебя из дома с утра, просто мне надо с тобой поговорить, а после завтрака у меня уже назначено несколько встреч, к сожалению бывает так, что и по воскресеньям тоже приходится решать важные вопросы.

— Да я не в обиде, — улыбнулся я. — Вы меня от дел государственной важности не оторвали. К тому же Андрей пообещал какой-то бомбический завтрак, и я не смог устоять.

— Бомбический? Хм, — Боткин старший скривил губы и покачал головой, удивлённо глядя на меня. — Какое-то молодёжное словечко?

Судя по аналогичному удивлению Андрея, для него такой термин тоже был в диковинку. Что-то я расслабился и ляпнул на автомате.

— Где-то услышал и мне понравилось, — ответил я, невинно улыбаясь. — Так о чём вы хотели со мной поговорить?

— Мне тут Андрей рассказал о том, как вы работаете с артериями и он, в частности, — начал Боткин старший, пока слуги расставляли тарелки и раскладывали вилки и ножи. — Я, если честно, не особо поверил, что такое возможно. Поэтому о ваших методах я захотел услышать от тебя лично, чтобы развеять затянувшееся недоверие к сыну.

— И что он вам рассказал? — поинтересовался я. — Просто если рассказывать от и до в подробностях, то это займёт слишком много времени.

— Расскажи хотя бы про эти тонкие потоки, которым ты всех учишь, что это из себя представляет, — уточнил Серафим Павлович.

— Ну хорошо, — кивнул я и начал рассказывать.

За время моего вещания Боткин старший несколько раз пытался закинуть брови на лоб, но слушал внимательно, не перебивая. Даже некоторое время молчал, когда я закончил.

— Ну и как результаты? — после некоторой паузы снова спросил он.

— Отличные результаты, — пожал я плечами. — Всё прекрасно работает, а энергии тратится в разы меньше, запаса ядра хватает на большее количество пациентов и на более сложные вмешательства. Основная цель обучения в нашем госпитале — это повысить эффективность слабых лекарей и знахарей. После того, как они овладевают методикой, их возможности значительно расширяются.

— То есть и знахаря, у которого нет ядра, тоже можно этому научить? — удивился Боткин старший.

— Можно, — кивнул я. — Особенно если учесть, что немало знахарей имеет ядро. У этих перспективы поинтереснее.

— Ты меня поразил, — произнёс Серафим Павлович, покачав головой. — Раньше проблемами сосудов занимались единицы, по пальцам пересчитать, а теперь это сможет делать практически каждый?

— Практически, — улыбнулся я. — Но, конечно, с разной эффективностью. На поток сосудистых пациентов ставить имеет смысл лекарей с сильным ядром. Слабые тоже могут, но с потоком им будет тяжело. Да и другие болезни есть, про них не надо забывать, там их место. Зато простуды и артриты они смогут лечить гораздо эффективнее, реже прерываясь на медитацию.

К этому времени слуги накрыли стол для завтрака. Различные блюда и десерты были оформлены, как на конкурс красоты, даже жалко было вилкой расковыривать. Проследив за действиями Боткиных, я всё-таки решился. Некоторое время мы молча разрушали созданную поваром красоту и наслаждались вкусом.

— Александр, — нарушил затянувшееся молчание Серафим Павлович. — Расскажи пожалуйста, как отправить моих лекарей к тебе на обучение?

— Графиками и потоками занимается лично Обухов, — ответил я, откладывая вилку после разрушения очередного шедевра. — Просто я могу пообещать, а там уже всё расписано и будет накладка. Но мы в ближайшее время будем увеличивать пропускную способность.

— Значит вопрос решать с Обуховым, — кивнул Боткин старший, — я понял. А как успехи у Андрея?

— Он очень успешно занимается сосудистой патологией, — улыбаясь ответил я. — Последние дни работает даже без ассистента.

— А я уж подумал, что он мне сказки рассказывает, — улыбнулся Серафим Павлович. — Что ж, приятно осознавать, что мой сын не пустое место, значит жизнь не зря прожита.

— Прошу прощения, что возможно лезу не в своё дело, Серафим Павлович, — сказал я, подбирая слова, чтобы донести свою мысль и в то же время не вызвать отторжения. — У вас не такой плохой сын, как казалось. Просто он в какой-то момент выбрал неправильное направление. Как говорят «вошёл не в ту дверь», но теперь у него открылись глаза, и он понял, какую страшную ошибку он тогда совершил. Об этом говорит и то, что благодаря ему наконец полностью уничтожены заговорщики против короны. И, я точно это знаю, он очень хороший лекарь. Ему по наследству достались прекрасные данные, которыми он в совершенстве умеет пользоваться. Так что Андрей будет вполне достойным преемником вашей династии.

— Красиво говоришь, Саша, — задумчиво сказал Серафим Павлович, теребя вилку в руке. — Ты даже не представляешь, как мне хотелось бы, чтобы всё, что ты сказал, оказалось правдой.

— Но это и есть правда, ваше сиятельство, — решил я возразить, набрал воздуха в грудь, чтобы продолжить, но не успел.

— Я уже столько раз пытался в это поверить, — перебил он меня. — И каждый раз убеждался, что зря я это сделал. Может быть, я в чём-то был не прав по отношению к нему, но мне кажется я и так слишком многое ему позволял, возможно это и привело ко всему этому безобразию. Андрей, я теперь хочу обратиться лично к тебе при твоём друге. Ты видишь, каким путём он пошёл? Хотя тоже в какой-то момент его начало тянуть не в ту сторону. Теперь все в Питере говорят о Склифосовском. Причём именно о нём, а не его отце. Я бы очень хотел, чтобы о тебе хотя бы не говорили плохо, ты понимаешь, о чём я говорю?

— Да, пап, — ответил Андрей. Я заметил, что когда он сказал «пап», Боткина старшего от этого ни капли не покорёжило, как моего сначала, но потом он вроде привык.

— Думаю, вы сможете гордиться своим сыном, Серафим Павлович, — сказал я. — Андрей понял свои ошибки и теперь идёт верным путём, у него всё получится.

— Александр Петрович, — начал говорить Боткин старший чересчур официально. — Вы уже смогли доказать на деле, что ваше слово имеет вес. Всеми фибрами души хочется верить, что и сейчас вы говорите правду, а скорее так оно и есть. Хочется верить, что мой сын образумился и будет моей надеждой, а не позором. Надеюсь, время покажет, что мои надежды не напрасны. А теперь должен извиниться, но мне пора идти, скоро важная встреча.

Серафим Павлович встал, коротко кивнул сыну, пожал руку мне и вышел из зала. Мы с Андреем некоторое время сидели молча, уткнувшись каждый в свою тарелку.

— Спасибо, брат, — сказал наконец Андрей, когда пауза слишком затянулась.

— Ты знаешь, а твой отец не такой уж и деспот, — сказал я в ответ. — То, что он достаточно жёстко разговаривает, дань его положению и кругу общения, а внутри сидит обычный нормальный адекватный человек. И он реально хочет тебе добра и любит тебя несмотря ни на что.

— Твоё новое имя — Александр-миротворец, — хмыкнул Андрей. — Хотя, где-то в глубине души, мне кажется, что ты прав. И он тоже.

— Слава Богу, Андрюша! — выдохнул я, потом резко насторожился и поднял вверх указательный палец. — Ты сейчас слышал грохот?

— Нет вроде, а что? — он слегка напрягся.

— Странно, — покачал я головой. — По-моему даже стены дрогнули. Это камень с моего сердца упал.

— Тьфу ты! — воскликнул он, махнул рукой и рассмеялся. — А я тут сижу прислушиваюсь, как дурак.

— Я очень надеюсь, — продолжил я уже серьёзно, — что всё сказанное здесь пойдёт впрок. Я верю в тебя, братец.

— Спасибо тебе за всё, Сань, — сказал он, а на висках заиграли желваки. Борется сам с собой, чтобы не пустить слезу. — Спасибо, что ты не бросил меня, когда я мотался по тюрьмам. Спасибо, что ты сейчас поверил в меня несмотря ни на что. Поверь, это дорогого стоит. И я не подведу ни тебя, ни отца. С меня хватит по горло той разгульной жизни, которой я жил до этого. Но от той тёмной полосы остался светлый след. Именно благодаря неправильным делам я познакомился с Анной Образцовой.

— Ты с ней не разговаривал ещё? — перебил я.

— Было разок в коридоре, — улыбнулся Андрей. — Но со мной же постоянно эта гориллоподобная тень по имени Вася. Мне кажется, она хотела бы со мной поговорить не только о погоде и лечебном процессе, но этот шкаф, стоявший за моей спиной, её немного напугал. Надеюсь, отец скоро позволит мне перемещаться по городу самостоятельно. Я даже согласен на комендантский час и приходить домой до десяти вечера, чтобы избежать репрессий. Да даже до девяти пусть, но тогда я уже смогу нормально пообщаться с Аней.

— Я уверен, что этот день близок, — сказал я, улыбнулся и подмигнул ему. — Осталось лишь немного подождать.

— Ты знаешь, я готов ждать сколько угодно, если буду точно уверен, что никуда не опаздываю, — грустно произнёс Андрей. — Единственное, о чём я сейчас переживаю, что внезапно из-под земли выскочит какой-нибудь франт, эдакий герой-комарик и уведёт Аню, которая меня так и не дождалась.

— По этому поводу можешь не переживать, — хмыкнул я. — Я буду лично вокруг неё с мухобойкой ходить и оберегать от коварных насекомых, пока ты не станешь свободным попугаем.

— Почему сразу попугаем? — удивился он.

— Да это так, из какой-то детской сказки, — махнул я рукой и постарался переключить тему. — Как, кстати у тебя дела с артериями, всё гладко?

— Проблем не возникало, — кивнул он. — Почти.

— В смысле, почти? — насторожился я.

— Да было разок, — сконфузился Андрей и почесал затылок. — Эмбол небольшой улетел в стопу и два пальца побледнели и начали неметь. Но я это быстро заметил, нашёл беглеца и ликвидировал на месте без суда и следствия. Кровоток и микроциркуляция быстро восстановились.

— Понятно, — кивнул я и вздохнул с облегчением. — А то я тут подумывал предложить тебе поработать с сосудами шеи. Мозг такой ошибки не простит.

— Да я бы вполне справился, — ответил Андрей. — Просто надо будет работать ещё медленнее. Но наверно не будем гнать коней, набью руку на ногах пока, здесь я точно никуда не опаздываю. А когда буду работать спокойно и уверенно, тогда попробую то, о чём ты говоришь.

— Было бы очень здорово, я думаю ты должен с этим справиться, — сказал я. — Таких специалистов у нас в городе пока нет, а пациентов, нуждающихся в подобной помощи хоть отбавляй. Поток обеспечить несложно. Именно Анна Семёновна тебе его и обеспечит.

— Думаю это будет дополнительный аргумент в мою пользу, когда она узнает, что я занимаюсь сосудами, — мечтательно произнёс Андрей. Похоже мой друг влюбился, как мальчишка. Надо предложить ему для начала провожать её домой и нести портфель с учебниками. — Как думаешь, у меня с ней должно что-то получиться?

— Если бы я был телепатом, то смог бы посмотреть, что творится у неё в голове, — сказал я, улыбаясь. — Только тебе бы всё равно не сказал, потому что этот вопрос решать только тебе и в твоих силах менять поток её мыслей в свою пользу. Под лежачий камень вода не течёт, сам знаешь, поэтому надо просто начать общение, тогда всё встанет на свои места. К тому же ты упоминал, что она испытывала к тебе симпатии раньше.

— Испытывала, — кивнул он. — А может мне это просто показалось. Я же у неё не спрашивал.

— Как минимум она к тебе неравнодушна, — сказал я, вспоминая эти взгляды за столом. — Так что дело за тобой.

— Спасибо, брат, — заулыбался Андрей. — Ты мне очень помог.

— Слушай, я что-то не пойму, — сказал я, подперев подбородок кулаком и внимательно глядя ему в глаза. — Куда делся тот Андрей, который плотно набивал яхту весёлыми девчонками и катал их по Неве?

— Нашёл с чем сравнить, — нахмурился он. — Это совсем другое дело. И это всё в прошлом, с меня хватит, не напоминай.

— Ладно, не буду, — кивнул я. — Но некоторые твои способности из столь недалёкого прошлого должны тебе и сейчас помочь на личном фронте. Так что собери в кучку решимость, воспитанность, элегантность и свой незаурядный интеллект и переходи от слов к делу.

— Именно так всё и будет, — ответил он, снова улыбаясь. — Осталось только отделаться от Василия.

— Ноги в таз с цементом и в Неву, — предложил я, иронично улыбаясь.

— Ну до такого мы докатываться не будем, — рассмеялся Андрей. — И откуда ты только берёшь такие идеи?

— Один из способов казни неугодных у американских гангстеров, — хмыкнул я.

— Ты что, был в Америке? — удивился Андрей. — И почему я об этом ничего не знаю?

— Потому что я не был, — покачал я головой и подмигнул. — Кто-то мне рассказывал, уже не помню кто.

Выйдя из дворца Боткиных, я сразу направился туда, куда давно хотел попасть. Вы правильно догадались, я поехал к месту строительства университета. День был тёплый и солнечный, поэтому я решил прогуляться пешком, оставив машину за квартал, чтобы не привлекать внимание. А так я превратился в одного из праздношатающихся горожан, вышедших на весенний променад.

Грохот и крики со стороны стройки стало слышно задолго до того, как я подошёл вплотную, как только я заглушил двигатель и открыл дверь микроавтобуса. Может что-то случилось? Мне пришлось приложить усилия, чтобы не ускорить шаг, а продолжать движение в потоке пешеходов, которые в своём большинстве никуда не торопились.

Оставаться долго незамеченным мне всё же не удалось, Николаю бросилось в глаза, что один из пешеходов остановился и стал наблюдать за процессом.

— Александр Петрович, добрый день! — услышал я голос приближающегося ко мне со стороны голос Шапошникова. — Решили прийти полюбоваться? Так рано ж ещё.

— Привет, Коль, — улыбнулся я, пожимая его крепкую руку. — Ты же знаешь, что существует три зрелища, от которых невозможно оторвать взгляд, вот и я пришёл полюбоваться, как другие работают. А когда вы закончите, то будет уже не так интересно, тогда уже я тут буду работать.

— Вот тогда я уже приду посмотреть, — заулыбался Николай.

— Приходи когда захочешь, — ответил я. Ты всегда будешь желанным гостем.

Все сваи уже были вколочены в землю, я их пересчитал первым делом. Уже начали возводить конструкции для закладки и заливки фундамента. Грузовики со стройматериалами подъезжали вереницами, один за другим. Стрелы кранов вертелись без устали, доставляя блоки, кирпичи, панели и раствор к нужным точкам. Очень скоро это всё пойдёт в ход и здание начнёт потихоньку вырастать из-под земли, как первый весенний гриб.

Глава 22

Вдоволь налюбовавшись кипящим в котловане муравейником, движением спецтехники и работой подъёмных кранов, я развернулся и пошёл обратно в сторону машины. Настроение хорошее, весеннее. В голове крутится вопрос о документах и родственниках донора тела для Валеры, но всё это завтра, беспокоить Обухова и Белецкого в воскресенье уже перебор кредита доверия. А вот посвятить время Валере вполне возможно. Но сначала я позвонил Насте.

— Привет! — жизнерадостно приветствовала меня невеста. — Уже освободился?

— Да, утренняя миссия выполнена. На мой вкус довольно плодотворно, — ответил я.

— Серафим Павлович снимет с Андрея арест?

— Думаю да. Если и не сразу, то в ближайшее время. Ты чем там занимаешься?

— Ждала твоего звонка, — хихикнула она. — Теперь жду, когда ты приедешь.

— Хотел тебе предложить Валерия Палыча выгулять.

— Он опять умеет превращаться в большого водолаза? — удивилась девушка.

— К сожалению нет, — хмыкнул я. — Это я так, образно.

Валеру мы застали, как я и ожидал, за чтением книг. Нашего прихода он не ожидал и вообще никого не ожидал увидеть в выходной, кроме санитарки, которая развозит еду по палатам, поэтому был одет в больничную пижаму. Увидев нас, он первым делом посмотрел на часы.

— Да нет, всё правильно, воскресенье, — пробормотал он. — Вы чего это, заблудились что ли? На работу завтра только.

— А мы не на работу, — хмыкнул я. — Мы за тобой, одевайся.

— Заинтриговали, — сказал он, охотно поднимаясь с уютного кресла. — Вы только, прошу прощения, в коридоре подождите пожалуйста, а то мне как-то неловко при вас переодеваться.

— М-да, — хмыкнул я, выходя вместе с Настей из палаты. — Должно пройти время, чтобы привыкнуть, что ты не призрак и не помещаешься в золотой пробирке.

Мы в итоге решили подождать его не в коридоре, а на улице. Прохожих становилось всё больше, хорошую погоду горожане решили использовать для прогулки и не только. Кто-то куда-то спешил, кто-то неспешно прогуливался со стаканчиком кофе в руке. Другие стояли у перил набережной и смотрели, как Фонтанка выносит льдины в сторону Невы. Ещё немного и откроют навигацию, можно будет покататься на речных трамвайчиках и прогулочных катерах. Я вспомнил про яхту Боткина, на которой он рассекал по Неве и Финскому заливу.

— О чём задумался? — спросила Настя.

— Да вот думал, может у Кораблёва катер заказать, — сказал я, наблюдая за проплывающей мимо крупной льдиной, которая выделялась среди прочих, как линейный корабль среди сторожевых катеров. На ней только неудачливых рыбаков не хватало.

— И когда ты будешь на нём кататься? — спросила Настя, проследив за моим взглядом.

— Ну чего ты так сразу, — хмыкнул я. — Бывают же и выходные.

— Выходные? — рассмеялась Настя. — У тебя?

— Ну не всегда, — сказал я. — Ну вот сегодня, например. Да и вообще, вот сейчас построим университет, организую работу и дальше всё по графику, с нормальными человеческими выходными.

— Ты к этому времени сделай для меня свой портрет, чтобы я помнила, как ты выглядишь, — сказала Настя, грустно улыбаясь.

— Плюнь три раза! Не будет такого! — запротестовал я.

— Не плюйте в Фонтанку! — раздался сзади голос Валеры. — Там вода чище, чем у меня дома из-под крана шла.

— А я и не собиралась, — рассмеялась Настя. — Это Саша пытается заставить меня выполнять языческие ритуалы.

— Главное, чтобы без жертвоприношения, — усмехнулся Валера. — Ну что, идём?

— Пешком? — решил я уточнить.

— А это уже от тебя зависит, — подмигнул Валера. Игривое настроение исходило лучами из его довольных глаз и сочилось сквозь все швы его пальто.

До Эрмитажа мы всё же решили доехать на машине, стаптывать каблуки будем уже в музее, там есть где развернуться. Бродя по залам, я периодически поглядывал на реакцию Валеры на увиденное. Практически детский восторг на его лице свидетельствовал о том, что мы сюда пришли не зря. После многочасовой экскурсии, мы вышли наконец на улицу.

— Ну вот и поставлена ещё одна галочка в дневнике, — устало сказал Валерий Палыч, пока мы шли к машине. — Давно мечтал сюда попасть, да всё времени не было. А потом сорок лет обитал неподалёку, а выйти за пределы дома не мог.

— Ну и как тебе? — спросил я.

— Очень впечатляет, — признался Валера. — Но, если честно, этой красоты на один раз слишком много. Голова кружится. А ещё у меня в животе урчит, два часа назад в госпитале обед был.

— Сейчас зайдём куда-нибудь, перекусим, — пообещал я.

Я уже и сам изрядно проголодался, поэтому с выбором соответствующего заведения не стал мудрить, а зашли в первое попавшееся.

— Мне такое раньше и не снилось, — сказал Валера. — Чтобы каждый день в ресторан ходить. На зарплату инженера особо было не разгуляться.

— Как же всё-таки хорошо, что ты говоришь про другой мир, не про наш, — сказала Настя и покачала головой. — У нас инженеры очень ценятся.

— А ты, кстати, готов выходить на работу? — спросил я у Валеры. — Завтра с документами разберёмся и я могу сразу с Кораблевым поговорить.

— Физически я готов, — задумчиво ответил он. — А вот морально пока не совсем.

— И что тебе мешает? — удивился я.

— Ты знаешь, Саш, — сказал Валера, став вдруг очень серьёзным. Брови собрались на переносице, от былого задора не осталось и следа. — Я так долго был призраком. Столько же, сколько прожил нормальным человеком до этого. Полжизни отдано литейному делу, если учитывать учёбу в МАМИ, куда я поступил после армии. Я хорошо зарекомендовал себя на заводе, дома даже лежат бумаги, подтверждающие утверждение моих рацпредложений, стал уже начальником цеха, меня прочили в ближайшее время на должность директора, во что я категорически не верил и не хотел этого. Я на самом деле был работягой, никогда в кабинетах не сидел, постоянно в цеху, рядом с мартеном. Государство наградило меня за старания коммуналкой, квартальной премией и тринадцатой зарплатой, которой моей семье едва хватало. Чтобы купить телевизор надо было полгода себе во всём отказывать. Но всё равно я был счастлив, и я жил. А последние сорок лет я существовал. Все эти земные человеческие радости были настолько далеки от меня, не выразить словами. Когда появилась возможность снова стать человеком, я вцепился в неё своими призрачными ногами и руками, думал, что буду счастлив, когда вновь стану человеком.

— Ты что, уже не рад? — спросил я, воспользовавшись паузой.

— Да я даже не знаю, что ответить, Саш, — хмыкнул он, не меняя серьёзного выражения лица. — Сначала был очень рад, а теперь не знаю. Я теперь не знаю, зачем это. А ещё мне жутко дискомфортно от осознания того, что это тело, в которое я вселился, принадлежало наверняка неплохому человеку, которому ещё было жить да жить. А тут появился я и он внезапно закончился.

— Нет, Валер, здесь ты точно зря загоняешься, — покачал я головой. — Я в прошлой жизни был хорошим врачом, меня уважали, ехали из соседних районов. Я не «чёрный хирург», который готов отрезать здоровую почку, чтобы заработать. Бывший хозяин этого тела исчез в неизвестном направлении. Его проверяли мастера души, сознания не было никакого от слова совсем. По поводу его личной жизни, в больнице мне сказали, что родственников у него нет и тело после прекращения искусственного поддержания жизни забрать было некому.

— Всё равно лучше проверь, — сказал Валера. Мне показалось, что он уже меньше хмурится и потихоньку начинает отходить.

— Обязательно проверю, — кивнул я. — Завтра же всё сделаю. Так что, вселившись в это тело, ты никому не навредил, а дал этому телу второй шанс. У тебя теперь новая жизнь, ты хороший человек и ты сможешь принести много пользы этому миру, разве не этому нас учили в детстве?

— Этому, Саш, — согласился Валера. Из смурного он превратился просто в задумчивого. — Семья, дети, польза для общества, эти понятия впитались в организм с материнским молоком. Только моя семья, моя жена и мои дети остались где-то очень далеко отсюда, я им ничем не могу помочь.

— У меня всё то же самое, Валер, — сказал я, бросив короткий взгляд на Настю. Она немного напряглась, но продолжала слушать наш разговор с интересом. — Только я не унываю, а делаю всё, на что способен и даже немного больше. Высшие силы дали мне второй шанс, и я решил этим воспользоваться в полной мере. Я изменю этот мир настолько, насколько смогу. И твою жизнь в том числе. Я полюбил и стал счастливым. Я хочу растить детей и внуков. А ты давай выбрасывай из головы всё что тебе мешает и живи полной жизнью, хватит уже киснуть и скорбеть о том, чего не вернёшь. Помнить надо, но убиваться точно не стоит.

— Хороший ты человек, Саш, — сказал Валера и наконец-то улыбнулся. — Наверно это просто какое-то временное непринятие себя и произошедших изменений. Из бестелесной сущности снова стать человеком после стольких лет одиночества не так-то просто, особенно морально. То, чего я так сильно хотел, оказалось не столько наградой, сколько новым испытанием.

— Которое ты пройдёшь с гордо поднятой головой и оставишь неизгладимый след в истории этого мира, попомни мои слова, — сказал я, не стесняясь наполнить свою речь пафосом, ради такого случая немножко можно.

— А и пройду, Саш, — ещё шире улыбнулся Валера. — Спасибо тебе, друг.

— Что я должен сказать, как настоящий лекарь? — спросил я. — На здоровье, Валер!

— Да я вроде не чихал, — сказал Валера и через секунду чихнул так, что у машины чуть не выбило лобовое стекло. — Ого, оказывается я теперь умею чихать!

— Ты случаем не простудился? — насторожился я. — Как себя чувствуешь?

— Так, хорош! — Валера протестующе вытянул в мою сторону левую ладонь, пока правой доставал из кармана носовой платок. — Уже и чихнуть нельзя! Апч-хи!

— Один раз может быть случайностью, — покачал я головой, а два уже перебор.

— Да не гони ты, нормально всё! — возразил Валера и тут же чихнул в третий раз.

— Так, это мне уже совсем не нравится, — сказал я, когда мы уже подъезжали к госпиталю. Валера в этот раз просто промолчал. — Пойдём-ка в палату, я тобой займусь. Вдруг завтра придётся дела решать, а ты тут на мокрое дело пошёл.

Вылечить простуду для меня теперь раз плюнуть. Валера сначала немного повыступал на тему того, что он и сам справится, но мы с Настей смогли убедить человека старой закалки, что в этом мире всё решается немного по-другому. Можно конечно и своими силами неделю лечиться, но можно и гораздо быстрее.

— Ого! — выдал Валера, когда я начал воздействовать рассеянным пучком магической энергии на синусы. — Вот оно как происходит.

— А что ты сейчас чувствуешь? — поинтересовался я.

— Тепло и лёгкое жжение, — ответил он.

— Не больно?

— А ты у всех спрашиваешь?

— С простудой ты первый, — хмыкнул я. — Ну вроде молчат, значит не больно.

— Правда не больно, — сказал Валера. — Немного неприятно, щекотно и чешется где-то там внутри.

— Всё, здесь я закончил, — сказал я и переместил руку на область трахеи.

— Щекотно, — хихикнул Валера. — Слушай, а в носу зудеть перестало, словно и не было ничего.

— Это хорошо, — сказал я, убирая руку. — Теперь хоть буду знать, что пациенты чувствуют.

— Уже не зря живу, — улыбнулся Валера, — хоть какая-то польза от меня, подопытным кроликом поработал.

— Не прибедняйся, — махнул я рукой. — Скоро весь Питер будет говорить о Чугунове. Перевернёшь с ног на голову их представления о литейном деле.

— Лучше наоборот, — ответил он.

— Ладно, ты залезай давай под одеяло, читай книги и отдыхай, — сказал я, застёгивая пальто. — А мы пойдём потихоньку. Завтра у нас с тобой большие планы, готовься.

— Всегда готов! — воскликнул Валера и отсалютовал по-пионерски.

— А такие сказки на ночь ты мне не рассказывал, — сказала Настя, когда мы отъехали от госпиталя в направлении её дворца.

— Какие именно? — решил я уточнить.

— Про семью, про детей.

— Ты точно хочешь про это услышать? — решил я уточнить.

— А что, всё было так плохо? — спросила Настя, вскинув одну бровь.

— Да нет, всё было замечательно, — пожал я плечами. — Просто насколько я знаю, женщины обычно не любят слушать про прошлые отношения своего мужчины.

— Я за всех ответить не могу, — улыбнулась Настя. — Мне было бы интересно. К тому же это всё было в прошлой жизни и в другом мире.

— Ну смотри, сама напросилась, — хмыкну я.

Я рассказал ей про жену, про детей, про сыновей и про дочку, кто как учился, кто уже женился. Настя с интересом слушала меня, не перебивая. А я так увлёкся, что внутри всё сжалось и я понял, как по ним соскучился, но увидеть уже никогда не смогу, как и узнать, что у них сейчас в жизни происходит, когда меня рядом не стало. Мы уже припарковались на площадке перед замком, когда я понял, что это не туман опустился на землю, а пелена перед глазами, которые невольно увлажнились. Я почувствовал нежное прикосновение Настиной руки к моей щеке.

— Спасибо, — прошептала она. — Прости, что заставила тебя вспоминать сейчас обо всём. Зато я теперь знаю, что ты будешь прекрасным отцом нашим детям.

— А их будет много? — спросил я, улыбаясь.

— Рота, не меньше, — с серьёзным видом сообщила Настя. Мы несколько минут смотрели друг другу в глаза, потом дружно расхохотались. — Езжай домой, отдыхай. Завтра у тебя будет сложный, но очень интересный день. Потом мне всё расскажешь.

— Обязательно, — сказал я, потянулся к ней, приобнял и поцеловал в губы. — Спокойной ночи!

— Спокойной ночи! — ответила Настя, вышла из машины и пошла ко входу во дворец, помахав мне на прощание уже стоя на крыльце.

В понедельник утром перед дверью моего кабинета меня ждал уже целый отряд. Девять человек практикантов, которых я пообещал взять на работу и немного в стороне одиноко стоял Андрей. Именно одиноко, Василия рядом я не увидел. Вид у него был самый цветущий, в отличие от половины практикантов, которые переживали перед встречей.

— Так, а почему я здесь вижу некоторое количество кислых лиц? — поинтересовался я, подойдя ближе.

— Здравствуйте, Александр Петрович! — нестройным хором сказали молодые люди, уже почти что мои сотрудники.

— Здравствуйте и вы, — кивнул я. — А теперь все дружно улыбнулись и настроились на лучшее. Сейчас будете заходить по одному, получать напутствие и проследуете на своё новое рабочее место. Андрей Серафимович, вы зайдите первым.

Андрей вошёл за мной следом, снимая на ходу пальто и шляпу.

— Ну ты даёшь, — покачал он головой.

— Чего я даю? — спросил я, вешая своё пальто рядом.

— Ты с ними разговариваешь так, словно ты как минимум вдвое старше них, а не практически ровесник. И они с тобой ведут себя, словно перед ними почтенный старец.

— Ну есть немного, — хмыкнул я. Не скажу же я ему, что своих первых студентов я учил в медучилище, когда его ещё на свете не было. — Наверно хорошо вжился в роль. А где Василий?

— Всё, я свободен, как тот попугай, про которого ты говорил, — улыбнулся Андрей. — Отец решил попробовать начать мне доверять, и я постараюсь его не подвести. Лучше приходить домой, как подросток, чем везде ходить с охраной, словно под домашним арестом.

— Поздравляю! — сказал я от души и крепко пожал ему руку. — Уверен, что ты не подведёшь. Значит сегодня зовёшь Анну Семёновну в «Медведя»?

— К чёрту «Медведя», — покачал он головой. — Даже близко к нему подходить не хочу. По крайней мере пока. Приглядел одно уютное место, которое раньше недооценивал потому, что там было недостаточно весело и фешенебельно. Но там тихо, спокойно, играет живая музыка. Там спокойно можно поужинать и пообщаться в расслабляющей обстановке.

— Ого, заинтересовал, — улыбнулся я. — А адрес скажешь?

— Мы потом как-нибудь туда вместе сходим, но не сегодня, — ответил Андрей. — Сегодня только мы вдвоём. Если, конечно, Аня согласится со мной туда пойти.

— Согласится, даже не сомневайся, — сказал я и ободряюще хлопнул его по плечу.

— Надеюсь, — улыбнулся Андрей. — Ну, я пошёл работать.

— Вызывай по одному, — обратился я к Прасковье, когда дверь за Андреем закрылась.

Глава 23

Утро оказалось очень приятным. Теперь слегка подросший ранее коллектив госпиталя удвоится. Все кандидаты создавали впечатление грамотных, благоразумных и не скандальных личностей, как раз то, что мне надо. Со следующей недели поток обучающихся тоже можно будет удвоить, туда как раз можно будет включить лекарей из сети клиник Боткиных и знахарей станции скорой помощи, которой заведует Гартман, я ему обещал.

Но я и на этом останавливаться не собираюсь, площади госпиталя позволяют расширяться, а ещё надо будет обеспечить кадрами университет. Обухов упомянул, что будут закрывать мединститут, а преподавателям предложат перейти на работу ко мне. Это будет неплохое подспорье, но и избыточных надежд я тоже на этот факт не возлагаю. Скорее всего работать в университете будут не все. Часть просто не захочет по идейным соображениям, часть я отбракую, преимущественно тех, кто не захочет переключаться на новую программу.

Моё активное рекрутирование осложняет один немаловажный фактор, в Питере не хватает лекарей. Нехватку можно компенсировать повышением производительности оставшихся, но, если я и дальше буду выщипывать из других клиник кадры для себя, напряжённая ситуация превратится в катастрофу. Надо привлекать преподавателей и лекарей из других городов, уездов и губерний. Этот вопрос надо чётко озвучить, когда пойду к Обухову. Приём и практика сегодня после обеда отменены, и я спокойно займусь важными делами, в том числе Валериными.

Я спустился на первый этаж и направился к своей манипуляционной, где меня по идее должна была ждать Евдокия Скобелева, с этого понедельника мы с ней работаем с сосудистой патологией. Только ждала она меня не в кабинете, а возле него, при этом мило беседуя с Валерием Палычем. Последний меня удивил даже больше, с утра пораньше он вырядился, как на официальный приём, всё новенькое.

— Доброе утро, Александр Петрович! — Евдокия заметила меня первой и немного смутилась.

— О! Привет, Саш! — обернувшись ко мне приветствовал Валера.

— Всем привет, — сказал я улыбаясь. — А что это вы тут затеваете?

— Да просто встретились в коридоре и разговорились, — сказал Валера, выдав самую приветливую улыбку, словно перед зеркалом её выбирал накануне и припас в кармане. — Всё, я ухожу, отвлекать не буду.

— А чего это ты при параде? — решил я уточнить. — Уже собрался к Кораблёву поехать с утра пораньше? Мне тогда ему хоть позвонить надо, так он тебе не поверит, что ты уже не призрак.

— При чём здесь Кораблёв? — сказал Валера, слегка смутившись, чего я от него никак не ожидал. — Просто одел новое и решил пойти прогуляться, чем я сейчас и займусь. А вам Бог в помощь в вашем непростом деле.

— Спасибо Валер, — сказал я, улыбаясь и пожал ему руку. На языке вертелся комментарий о том, как он собирался гулять без верхней одежды и шляпы, если на улице пока плюс пять, но я по этому поводу решил промолчать. — Погодка сегодня что надо, можно и погулять.

Валера кивнул девушке на прощание и пошёл в сторону палаты, которая временно служила ему жильём. Я ещё на днях подумывал, не выделить ли ему для временного жилья ту уютную каморку в подвале, где тоже есть все удобства, но как-то не статусно, он же не дворник. На третьем этаже у нас жил Кузьма Никитович, его я оттуда переселять в подвал тоже не хочу, обидно будет. Единственный вариант вижу только в съёме квартиры. Для начала что-нибудь неподалёку, потом он начнёт зарабатывать на заводе и сможет разобраться с жильём сам.

— Александр Петрович? — обратилась ко мне Евдокия, с удивлением на лице. Оказывается, я так и стоял перед входом в манипуляционную и смотрел вслед Валере, который давно уже вошёл в палату. — Что-то не так? Я могу чем-то помочь?

— Не, — ответил я, тряхнул головой и улыбнулся. — Просто задумался. Слишком много дел сегодня запланировал, думаю теперь, как всё это успеть. Начинаем работать. Вы готовы?

— Да, — кивнула девушка и по её решительному выражению лица я понял, что сегодня мы вылечим всех и от всего.

— Света, зови, — сказал я, поправляя воротник халата перед зеркалом.

Я, кстати, сразу заметил, что Скобелева перед тем, как начинать работать с артерией, сначала её полностью сканирует, хотя в диагностической карте всё достаточно подробно обозначено. Я сначала не стал обращать на это внимания, но заметил, как она сканирует и второго пациента и третьего.

— Евдокия Савельевна, — обратился я к ней, когда пациент вышел, а следующего я попросил придержать. — Я не то, чтобы в претензии, мне просто интересно, вы не доверяете записям Анны Семёновны?

— Что вы, Александр Петрович? — девушка смутилась и смотрела на меня немного испуганно. — Почему вы так подумали? Анна идеальный диагност, у меня нет к ней никаких претензий.

— Я просто заметил, что перед началом вмешательства вы перепроверяете каждую артерию, — спокойно, как в непринуждённом разговоре сказал я. — Вот и решил вас спросить, зачем вы это делаете.

— А, вот вы о чём, — улыбнулась девушка. — Ну да, со стороны видимо так это и выглядит. Но дело вовсе не в правильности диагноза или описании локаций и процентов стеноза, я просматриваю структуру атеросклеротических бляшек, плотность, хрупкость, содержание кальция. Эти моменты влияют на то, как я с каждым конкретным участком буду работать. Ведь нельзя одинаково воздействовать на мягкую рыхлую бляшку и на практически окостеневшую, так ведь?

— Естественно нельзя, — кивнул я. — Когда я занимаюсь очисткой сосуда, постоянно приходится менять спектр применяемой магической энергии и регулировать силу потока, иначе никак.

— Перенастройка направленного в сосуд лучика занимает некоторое количество времени и заставляет быть постоянно в напряжении, — сказала Евдокия, объясняя мне, как ученику на занятии. — А я, если вы также заметили, перемещаюсь вдоль сосуда несколько раз. Сначала убираю кальцинированные бляшки, потому что они самые энергозатратные, потом осторожно убираю хрупкие, а только после этого прохожусь волной по всей пораженной артерии. Получается немного дольше, зато мне так легче.

— Хм, интересный вариант, — кивнул я. — В следующий раз сам попробую так сделать. Это вполне заслуживает испытаний и скорее всего последующего внедрения в практику всех ангиологов. Ещё я заметил, что эмболов летит всё меньше и меньше, значит это стоящее изменение тактики.

— Ну я потихоньку привыкаю к этому методу, мне нравится, — пожала девушка плечами. — Попробуйте сами на следующем пациенте.

— А с ловлей эмболов справитесь? — спросил я.

— Должна, — улыбнулась Евдокия.

— Хорошо, давайте попробуем. Света, зови.

Я по образцу Скобелевой просканировал стенозированные бедренные артерии мужчины. Очень показательный случай, стеноз более девяноста процентов на грани окклюзии и выраженная неоднородность бляшек. Первым делом я более жёстким лучом прошёлся по кальцинированным бляшкам, потом мягким и слегка рассеянным по более нежным, а дальше уже продолжил удалять всё подряд. Такой тройной заход занял лишь на пару минут больше времени на одну артерию, зато я сам обратил внимание, что вниз не улетело ни одного эмбола. Для работы в одиночку такой метод идеальный. Я бы только для надёжности немного поменял местами порядок удаления. На второй бедренной артерии я сначала мягко воздействовал на хрупкие бляшки, потом жёстко на кальцинированные и финишировал, зачистив всё остальное. Времени ушло столько же, эмболов ноль. Зато я спокойно удалял кальцинаты, не беспокоясь за случайное разрушение и фрагментирование бляшек, находящихся рядом.

— Схема отлично работает, — сказал я, пока мы медитировали перед приёмом следующего пациента. — Но я её немного изменил.

— Делитесь, — тут же попросила Евдокия.

Я описал свою тактику при очистке последней артерии и объяснил, почему решил именно так сделать.

— Ну да, вы правы, — кивнула она. — А это вы уже смело можете включать в вашу книгу по сосудам.

— Пожалуй да, — улыбнулся я. — А ещё я нашёл второго лектора, чтобы мне не приходилось читать для увеличившегося потока учащихся одному.

— Здорово, — улыбнулась девушка. — И кто же это?

— А это вы, Евдокия Савельевна, — ещё шире улыбнулся я. — Я уверен, что вы справитесь. И ещё я уверен, что ваше место в университете, куда я вас уже приглашаю заранее.

— Ох, — испуг на лице девушки был неподдельным, но он быстро сменился довольной улыбкой. — Вы серьёзно?

— Абсолютно, — кивнул я.

— Здорово! — девушка по-детски захлопала в ладоши. — Александр Петрович, спасибо вам большое! Я не подведу, честно-честно!

— Знаю, поэтому и предлагаю, — сказал я. Очень приятно, что она недолго была испуганной. Восторг от предстоящих трудностей способны испытывать не все, значит у неё есть тяга к науке и ко всему новому. Будет отличным исследователем и преподавателем. — Ну что, ещё поработаем?

— Поработаем, — кивнула девушка, с её лица не сходила счастливая улыбка.

Меня всё так и подмывало спросить у неё, о чём это они так мило общались с Валерием Палычем в коридоре. Вообще как-то нехорошо получится, может они и правда просто случайно в коридоре встретились и нашлась общая тема для разговора. Скользкий пол, например. Да и она не такая мне подружка, чтобы выпытывать у неё подробности. Лучше спрошу потом у Валеры.

— Света, зови, — скомандовал я и мы продолжили.

Теперь Евдокия очищала артерии с внесением предложенных мной изменений в свою тактику. Я дежурил на артериях голени и за всё время проведения процедуры не зафиксировал ни одного эмбола, а раньше хоть немного, но бывало.

— Да, так и в самом деле лучше, — сказала Евдокия. — Метод работает.

— Тогда у меня к вам первое важное рабочее задание, — сказал я с серьёзным видом, словно разговариваю с агентом спецслужб. — Я сегодня вместо обеда поеду по инстанциям, а вы доложите коллегам об этом методе, пусть теперь все так делают.

— Будет исполнено, — сказала Евдокия.

— Спасибо, — сказал я, попрощался со своими сотрудницами и пошёл к себе в кабинет одеваться.

В приёмной я услышал голоса ещё до того, как открыл дверь. В кресле для посетителей сидел Валера, всё в том же наряде, в котором я видел его почти четыре часа назад. Они с Прасковьей о чём-то мило беседовали. Когда я вошёл, разговор не прекратился, значит по крайней мере обсуждают не меня.

— Спасибо, что подсказали, Прасковья, — улыбнулся ей Валера. — Я обязательно туда схожу и посмотрю. Ты уже освободился?

Последний вопрос уже был адресован мне.

— Ну да, поеду решать свои и твои дела, — ответил я, надевая пальто.

— С тобой можно? — жалобно протянул он и сложил бровки домиком.

— Если честно, я не совсем представляю, как мы пойдём туда вместе, — пожал я плечами.

— А я по кабинетам не пойду, в машине буду ждать, — ответил Валера.

— Будешь охранять вместо сигнализации? — усмехнулся я.

— Могу даже гавкнуть, если понадобится, — сказал Валера с серьёзным лицом, а Прасковья прыснула со смеху. — Скажи честно, ты просто не хочешь меня брать с собой? Боишься, что я буду мешать?

— Да в принципе нет, — пожал я плечами. — Если тебе так будет спокойнее, то поехали. Боюсь тебе долго придётся скучать.

— Не буду я скучать, — улыбнулся Валера. — Я книги с собой возьму.

— Ну тогда иди одевайся, жду в машине, — сказал я, взял портфель и трость, и мы вместе вышли из кабинета.

— Давненько мы здесь с тобой не разговаривали, — сказал Валера, когда мы спускались по лестнице.

— Да, — хмыкнул я. — Каждое утро об этом вспоминаю.

— Хочешь, я буду встречать тебя по утрам на площадке между этажами? — предложил он.

— Скоро у тебя будет своя жизнь, — сказал я, когда мы остановились на первом этаже. — У тебя будет отличная высокооплачиваемая работа, обзаведёшься семьёй, тебе будет уже совсем не до того, чтобы встречать меня на лестнице.

— Вроде бы ты всё красиво рассказал, — сказал Валера и вздохнул. — Но в то же время немного грустно.

Валера развернулся и пошёл в свою палату одеваться, а я вышел на улицу. Привычный мир постоянно меняется. Что-то рушится, что-то создаётся. Хорошие люди не обязаны оставаться рядом с тобой только потому, что тебе так хочется, у них своя жизнь, она течёт, развивается. К сожалению, красивые реки не текут параллельно, у каждой свой путь. Вот и Валера, с которым я подружился и к которому так привык уже совсем скоро пойдёт своей дорогой. Вы не подумайте, я очень рад за него, но мне его будет не хватать. По крайней мере какое-то время, пока я не привыкну, что его нет постоянно рядом.

— Ну что, поехали? — сказал довольный Валера, усевшись на пассажирское сиденье рядом со мной. — Куда сначала?

— Думаю с Обухова начать, — ответил я, выезжая в сторону Невского. — Правда мне кажется, что это мало что даст, я же озвучивал, что родственников не осталось.

— Ты главное про личные вещи спроси и личные данные, а там уже Белорецкий разберётся. Я ведь не смогу успокоиться, пока этот вопрос не решится окончательно.

— Прекрасно тебя понимаю и поддерживаю, — кивнул я. — Разберёмся, не переживай.

— Поскорее бы, — вздохнул Валера и уставился в окно на остановившийся рядом с нами на светофоре лимузин. — Живут же люди, ты глянь.

— Хм, это Боткин старший куда-то поехал, — прокомментировал я, увидев знакомую машину.

— Живёт же этот твой Боткин.

— Валер, хотел тебя спросить, — переключил я тему. — А ты с Евдокией Савельевной давно знаком?

— Ну как это давно знаком, странный вопрос, — смутился он, заставив меня улыбнуться. — Ну вот как она начала у тебя работать, а раньше не видел никогда. А ты это к чему спрашиваешь?

— Красивая, да? — спросил я, проигнорировав его вопрос.

— Ага, — кивнул Валера и загадочно улыбнулся. — Почему-то только тщательно это скрывает.

— Чтобы людей не смущать, — предположил я. — А ещё я тебе скажу достоверную информацию, она ко всему прочему и умная.

— Это я уже понял, — кивнул Валера.

— Нравится? — спросил я, бросив на него косой взгляд. Валера смотрел куда-то в пространство перед собой и мечтательно улыбался.

— Очень, — после небольшой паузы ответил он.

— В ресторан пригласил?

— На какие шиши, Сань? — махнул рукой Валера и внезапно стал серьёзным. — Да и староват я для неё.

— А ты себя что, стариком считаешь? — усмехнулся я. — Ты себя в зеркале видел вообще? Тебе на вид чуть за тридцать, ну максимум разница десять лет, это вполне нормально.

— Я что-то даже не задумывался, сколько мне теперь лет, — снова заулыбался Валера. — Думаешь тридцать?

Он бесцеремонно повернул к себе зеркало заднего вида и уставился на своё отражение, так, словно видел впервые.

— А тебе как кажется? — спросил я, когда он вернул зеркало в прежнее положение.

— По крайней мере смотрюсь моложе, чем видел себя в зеркале в последний раз, — ответил Валера. Грусть с лица ушла и он, похоже, во всю предался мечтам.

— Валер, давай так сделаем, — начал я, когда мы уже подъезжали к больнице Обухова. — Я дам тебе денег взаймы на первое время, чтобы ты не чувствовал себя неимущим, а когда сможешь, тогда и отдашь. Уверен, что Кораблёв назначит тебе очень достойное жалование.

— А я-то как надеюсь, — вздохнул Валера, потом, спохватившись, добавил: — Да как-то неудобно, Сань!

— Неудобно шубу в трусы заправлять! — бросил я. — А мы с тобой друзья, поэтому очень даже удобно. Когда с делами закончим, заедем в банк, сниму наличку. А ещё я думал снять тебе квартиру на первое время.

— Я тебе так надоел? — спросил Валера, состряпав обиженную физиономию.

— Хочешь всю жизнь прожить в палате? Да ради Бога, — усмехнулся я, паркуясь возле больницы. — Короче, я тебе предложил, а ты думай пока сиди.

Я вышел из машины и направился к главному лекарю Питера с охапкой вопросов в кармане. Что-то я не додумался позвонить хотя бы секретарю, очень надеюсь, что мэтр на месте.

Глава 24

Мне несказанно повезло, и Степан Митрофанович оказался на месте, правда был занят беседой с каким-то пациентом. Пока я ждал, когда он освободится, мы мило побеседовали с Дмитрием Евгеньевичем, но чая с чабрецом, который он заварил при мне, попить не успели. Из кабинета Обухова вышла солидная дама с довольной улыбкой, кивнула на прощание секретарю, бросила подозрительный взгляд на меня и гордой каравеллой уплыла в незримые дали.

— Думаю, вы можете заходить, Александр Петрович, — сказал Дмитрий Евгеньевич, кивнув на дверь шефа. — Я тогда чай в кабинет принесу, он скорее всего тоже созрел.

— Спасибо, — улыбнулся я ему и встал с кресла. — Вы настоящий друг.

— Склифосовский, опять ты? — воскликнул Обухов, но, как мне показалось, с радостью в голосе. — Ты когда вообще работать-то успеваешь? Только и делаешь, что шастаешь ко мне в кабинет!

— И вам доброго дня, Степан Митрофанович! — сказал я, улыбнулась во всю ширину физиономии и усаживаясь на свой любимый стул. — Как поживаете?

— Твоими молитвами, — хмыкнул он. — Чего хотел? И не надо мне говорить, что соскучился.

— А почему это я не могут соскучиться? — вскинул я правую бровь и продолжая улыбаться. — Может быть мне вас не хватает, с вами всегда весело.

— Так, подожди, сейчас я лапшу с ушей сниму, как раз пообедаем, — рассмеялся мэтр. — Выкладывай, что там у тебя.

— Начну с меньшего, но важного. — сказал я. — Хотел уточнить по поводу Валерия Палыча. Хотелось бы более точно узнать, не осталось ли родственников, хоть не особо близких.

— Так тебе же лекарь мой сказал, что у него никого не осталось, — сказал Обухов, удивлённо вскинув брови. — Никто не интересовался ни телом, ни вещами.

— А эти самые вещи у вас сохранились? — поинтересовался я.

— Как знал, — покачал головой главный лекарь. — Вон там на стуле мешок видишь? Забирай.

— Отлично, спасибо, — улыбнулся я. — И документы есть?

— Всё там, — ответил он и махнул рукой в сторону мешка.

— Отлично, — кивнул я. — Тогда перейдём к следующему вопросу, по нарастающей. Я практически решил кадровый вопрос в госпитале, можем увеличить поток обучающихся вдвое. И тут у меня будет просьба, впишите туда лекарей Боткина и Знахарей Гартмана в первую очередь.

— Надеюсь тут нет коррупционной составляющей? — спросил Обухов, глядя на меня исподлобья.

— Избави Бог, Степан Митрофанович, — рассмеялся я, хлопнув рукой, но столу. — Только личные симпатии и чувство долга.

— А, ну симпатии — это хорошо, — улыбнулся он. — Я тогда и тех и других разделю на два потока, так и тебе удобнее будет и им не придётся на время обучения контору закрывать. Так тебя устроит?

— Вполне, — кивнул я.

— Я ведь правильно понимаю, это ещё не всё? — спросил Обухов, выжидательно глядя мне в глаза.

— Самый сложный вопрос — где брать преподавателей для университета, — сказал я. — Если я буду продолжать выбирать из лекарей Санкт-Петербурга, то клиники опустеют, будет кризис. Надо как-то выйти на масштаб губернии, а может и на соседние губернии.

— Думаешь, люди сорвутся с насиженных мест? — покачал головой Обухов. — Хотя, зачем мы будем за них решать, правда? Наше дело предложить, а там посмотрим. Ладно с этим твоим заданием я тоже разберусь. И вообще, дожили, Склифосовский! Ты приходишь давать задания мне, а не наоборот, это же безобразие!

— А что делать? — усмехнулся я. — У вас связи, прямой выход на министерство, а уж они по идее должны быть заинтересованы помочь новому университету, тем более что всё это делается непосредственно по приказу губернатора.

— Надо срочно сделать дополнение к проекту университета, — перебил меня Обухов, задумчиво крутя в руке карандаш. — Нужно строить подобие доходного дома, в котором приезжим преподавателям будут выдаваться служебные квартиры.

— И где же его тут строить? — спросил я и подошёл к висящей на стене карте города.

— Вот здесь, — сказал Обухов и ткнул пальцем в карту. — Ближе к Смольной набережной, места здесь вполне достаточно. Я сначала думал сделать его вдоль Шпалерной, но тогда жилой дом будет заслонять собой университет, по крайней мере большую его часть.

— Вы правы, — кивнул я, — ближе к набережной будет лучше. А ещё лучше будет построить вдоль Орловской, тогда и из города здание университета хорошо будет видно и с Невы.

— Согласен, — сказал Обухов, продолжая рассматривать карту и убрав руки за спину. — Давай задание Анастасии, пусть срочно делает чертежи.

Я уже собирался уходить, подхватив узел с вещами, принадлежавшими донору тела, когда Обухов внезапно остановил меня.

— Так у вас всё удачно прошло с Валерием Палычем? Ты мне так ничего и не рассказал.

— Так я могу и показать, он в машине сидит, — улыбнулся я.

— Зови его сюда, — улыбнулся мэтр. — Заново знакомиться будем.

— Сию минуту, — сказал я и быстрым шагом покинул кабинет.

По пути к машине глянул на часы, время ещё есть, но надо бы ускориться, а то на рабочее место вернусь голодным.

— Пойдём со мной, — сказал я Валере, открыв пассажирскую дверь.

— Куда? — удивился Валера.

— Главный лекарь хочет на тебя посмотреть, это ведь он позаботился, чтобы тебе тело подобрали.

— Ну такому человеку сам Бог велел засвидетельствовать своё почтение, — сразу заулыбался Валера и воробушком выпорхнул из машины. — Веди меня к нему.

Когда мы вернулись в кабинет Обухова, уже был накрыт стол для чаепития на три персоны. Отлично, а я уже переживал, что голодным останусь.

— Выглядит, как живой, — сказал Степан Митрофанович, встав с кресла и выходя из-за стола. — Когда к нам привезли этого пациента, он выглядел намного хуже. Мне что-то даже не верится, это реально Валерий Палыч?

— Живее всех живых и безмерно счастлив снова с вами познакомиться, — сказал широко улыбаясь Валера и протянул Обухову руку. — Чугунов Валерий Палыч собственной персоной.

— Собственной персоной? — хмыкнул мэтр. — Ну, в принципе ты прав. Персона ведь не тело, а разум. И как вам новый костюмчик? Не жмёт?

— Не жмёт, — удивился Валера. — Я ж его мерял сначала.

Обухов промолчал, ехидно улыбаясь.

— А, вы вон что имели в виду, — хмыкнул Валера. — Этот не жмёт, сидит, как влитой. Уже начинаю привыкать к своему отражению в зеркале.

— У меня это всё не укладывается в голове, — пробормотал Обухов, не спуская глаз с Валеры. — Я вообще впервые слышу, что такое возможно сделать. Что там у вас за чудо-девочка такая? Хотел бы лично познакомиться. Как она это сделала?

— С помощью портала, — ответил я. — Вернув его душу временно в его мир, а потом оттуда забросила в это тело.

— Хоть кино снимай, — покачал головой Обухов. — Жаль, что я этого всего не видел. Я, если честно, не особо верил, что у вас получится. Точнее совсем не верил. Но и отказать тебе не мог, да и тело это удачно подвернулось. Саш, ты можешь привезти ко мне эту девочку?

— Она сейчас в загородном поместье у Насти, — сказал я, — готовит его к нашей свадьбе.

— Так, ещё одна важная новость, которую я пропустил! — выпучив глаза воскликнул Обухов. — И когда ты всё успеваешь? Ты же по уши в водовороте событий! На свадьбу хоть пригласишь?

— Я её без вас проводить не буду! — заявил я. — Вы ж мне, как второй отец уже.

— Так, Саша, прекрати раздражать мои слёзные железы! — строго сказал мэтр. — А то нехорошо получится. Наливай лучше чай. А пригласительный на свадьбу только из твоих рук приму, чтобы никаких гонцов, ты понял?

— Других вариантов не рассматриваю, — улыбнулся я и впился наконец зубами в кулебяку. Есть уже хотелось не по-детски.

— То-то же, — хмыкнул Обухов и тоже потянулся за пирожком. — И когда произойдёт это знаменательное для города событие? Хоть примерно.

— Конец мая, — ответил я с набитым ртом, хоть мама и учила меня так не делать. Потом я проглотил и сказал Валере: — вон, кстати, твоё имущество в мешке лежит.

— А можно я сейчас посмотрю? — встрепенулся Валера и положил на место пирожок.

— Поешь сначала, — ответил Обухов.

— Потом поем, я на работу не опаздываю, — сказал Валера и уже больше никого ни о чём не спрашивая направился в дальний угол кабинета.

— Дерзай, — махнул рукой мэтр.

Мы с ним продолжили уничтожать содержимое тарелок, запивая всё это ароматным чаем и следили за действиями Валеры, который осторожно развязал мешок и начал извлекать оттуда предметы одежды. Свои находки он ещё и комментировал.

— Во, кошелёк есть. Документы на имя Лисина Александра Викторовича. Простите, господин Лисин, и спасибо большое. Ого! И денег тут немало, почти тысяча рублей!

— Не большое наследство, но тоже неплохо, — хмыкнул Обухов.

— А тут в кармане ключи лежат, от квартиры наверно, — сказал Валера и потряс в воздухе небольшой связкой. — Ну если он был одинокий, значит и квартира теперь ничья?

— Это мы с Белорецким выясним, — сказал я. — А то может тебе и жильё искать не придётся.

— А это уже неплохое наследство, — вставил Обухов.

— Ещё бы адрес знать, — пробормотал Валера, повертел ключи на пальце и спрятал в карман.

В нагрудный карман сюртука ушёл кошелёк. Ну и правильно, он же этому телу принадлежал. Как-то неприятно внутри, называя телом бедолагу Лисина, который так странно ушёл.

— Адрес мы тоже узнаем у Белорецкого, — сказал я, — такая информация у них должна иметься.

— Тогда поехали к нему, — заявил Валера, сложив вещи обратно в мешок и закинув его на плечо.

— Вот он, шустрый! — хохотнул Обухов. — Сядь поешь лучше, успеешь!

— Наверно мы и правда лучше поедем, — сказал я, взглянув на Валеру. У него явно подгорало побыстрее во всём разобраться.

— Ну, как знаете, — махнул рукой Обухов. — Девочку ко мне привезти не забудь по возможности.

— А почему вы ей так заинтересовались? — решил я спросить. — Хотите, чтобы она создала для вас личный портал?

— Зачем он мне нужен? — удивился Степан Митрофанович. — Мне и здесь неплохо. Мне просто интересно, что она ещё умеет, а то может пристроим её в хорошее место.

— Например? — заинтересовался я.

— Вот Михаил Игоревич из Крыма вернётся, тогда и видно будет.

— В спецслужбы? — искренне удивился я. — Шестилетнюю девочку?

— Ой, вот не надо сейчас! — Обухов вытянул руку ладонью вперёд. — Тогда я пятилетний мальчик!

Мы попрощались с Степаном Митрофановичем и пошли к машине. Наличие Белорецкого в кабинете я всё же решил проверить и позвонил секретарю. Снова повезло, Павел Афанасьевич был у себя, но через час должен уехать. Должны успеть.

Главный полицмейстер Санкт-Петербурга оказался не в курсе, что я подружился с призраком.

— Я всё хотел у тебя спросить, правду люди говорят про призрака или нет, да всё не до этого было, — улыбнулся Белорецкий, с интересом разглядывая Валеру. Кажется, я впервые увидел, как он улыбается. — Так мало того, что это правда, вы ещё и нашли способ сделать его человеком. Прошу простить меня, Валерий Палыч, что говорю о вас в третьем лице, просто немного в растерянности.

— Я вас прекрасно понимаю, — кивнул Валера. — Если бы мне в прошлой жизни такое рассказали, я бы больше не стал общаться с этим сказочником. А в мире оказывается столько чудес, что мне раньше и не снилось.

— А чем я вам могу помочь? — спросил Павел Афанасьевич. — Вы же ко мне не просто познакомиться пришли.

Я рассказал Белорецкому, как именно Валера обрёл новое тело и откуда оно взялось. Полицмейстер призадумался, потирая подбородок.

— Я так понимаю, нужны новые документы? — спросил он.

— И не только, — сказал я. — В первую очередь мы хотели узнать, не осталось ли у Лисина Александра Викторовича родственников. Ещё нас интересует адрес, где он жил в последнее время и откуда он родом. Просто чтобы не получилось неприятных сюрпризов, когда его кто-то узнает на улице.

— Даже если мы никого не найдём, я порекомендовал бы вам изменить внешний вид, — сказал Полицмейстер, продолжая разглядывать Валеру. — Сменить причёску, отрастить усы, может ещё что-то. Потому что кроме родственников могут быть знакомые, коллеги. А так хоть в глаза не будет бросаться.

— Жаль, — вздохнул Валера. — Мне эта причёска нравилась. Но, чтобы не было проблем, я готов и налысо побриться.

— Тоже вариант, — кивнул Белорецкий. — Но лучше не стоит, так вы станете ещё заметнее. Оставляйте паспорт, я поручу, чтобы с этим вопросом разобрались максимально быстро. А сейчас прошу извинить, но мне пора идти. На совещание у губернатора опаздывать нехорошо. Вам сразу же позвонят, Александр Петрович.

— Хорошо, спасибо, — сказали мы с Валерой практически хором, поднимаясь с кресел.

Ну вот, скоро всё разрешится, и Валера станет самостоятельным свободным человеком. Перед тем, как выйти из здания, мы зашли в отдел, занимающийся документами, удостоверяющими личность и Валера сфотографировался на новый паспорт.

— Как-то неспокойно на душе, — сказал Валера, когда мы вышли из управления полиции.

— Брось, Обухов же подтвердил, что у Лисина не осталось родственников.

— Ну не может быть всё так гладко, Сань, — сказал он и вздохнул. — Наверняка сейчас что-нибудь да откопают и тогда или придётся шифроваться, или уезжать в другой город.

Глава 25

Мы с Валерой вернулись в госпиталь, он никуда не опоздал, зато я немного. В манипуляционной уже посматривали на часы моя медсестра и очередной практикант. И нечего на меня так смотреть! Начальство не опаздывает, начальство задерживается! К тому же я не по ресторанам шатался, а важные дела решал.

— Ну что, начнём? — спросил я, улыбаясь и мысленно закатав рукава.

Света позвала первого пациента, и я по праву старшего по званию поручил практиканту установить для начала диагноз.

Парень видимо только после института, только первый год работает. И, судя по его робости и неуверенности, на работе с ним не особо считаются и не только не дают проявить себя, но ещё и руки отбивают. Увидев мою ободряющую улыбку, практикант немного осмелел и начал с опроса пациента.

— Расскажите нам, пожалуйста, что вас беспокоит? — спросил юный лекарь.

— Господин лекарь, вы не поверите, — начала вещать женщина лет шестидесяти. — Всё болит и ничего не помогает.

— А вы уже чем-то пробовали лечиться?

— Ну а как же? Мы же все умные, хотим сами во всём разобраться, — криво улыбнулась пациентка. — Я купила ваши легендарные обезболивающие таблетки и начала пить. Когда пью у меня всё хорошо. Ну или почти. Как только перестану пить — опять всё по новой.

— Так, а где болит-то? — решил уточнить практикант. — Перечислите всё по порядку.

— Да что тут перечислять, — пожала женщина плечами. — Вообще всё болит.

— Ну так не бывает, — тяжко вздохнул парень, снова начиная терять уверенность в своих силах. — Расскажите, что вас беспокоит, как болит, где болит.

— Ну что вы спрашиваете меня одно и то же? — немного раздражённо спросила пациентка, сдвинув брови. — По рукам и ногам тянет, стреляет, дёргает, по рёбрам то же самое, даже в живот отдаёт, шея очень болит. Особенно всё это беспокоит по утрам, потом чуть тише, к вечеру снова усиливается. Заснуть никак не могу, десять раз перевернусь, пока найду удобную позу.

Парень застыл и задумался. Мне показалось, что я даже слышу шелест шестерёнок у него в голове, видимо формулирует диагноз.

— Что будете сканировать? — спросил я у него, надеясь, что он догадается не торопиться с окончательным диагнозом.

— Лягте пожалуйста на живот, — сказал практикант пациентке, правильно уловив мою мысль и созрев с предварительным диагнозом.

— Да-да, всё правильно! — радостно подхватила женщина, не без труда располагаясь на манипуляционном столе, хотя он был на удобной для неё высоте. — Вот тут болит и вот тут болит.

Она ткнула себя пальцем сначала в левую ягодицу, потом в правую, потом провела рукой по заднебоковой поверхности бедра, указала на поясницу, куда-то между лопаток. Мне-то уже давно всё ясно, но, чтобы определиться с тактикой лечения, надо просканировать позвоночник и решить с чего начать. Парень словно читал мои мысли, начал медленно проводить ладонью от затылка вниз, сканируя позвоночник. Мне кажется, что зря его недооценивают на работе, для новичка он быстро сориентировался в источнике проблем, несмотря на сбивчивый и бестолковый по началу рассказ пациентки.

— Александр Петрович, вы посмотрите? — спросил лекарь, закончив сканирование. — Множественные межпозвонковые грыжи с радикулопатией. Корешки воспалены в нескольких местах, но больше здесь и вот здесь.

— Давайте посмотрю, — сказал я, поднялся с кресла в зоне отдыха, откуда наблюдал до этого за обследованием, и принялся сканировать позвоночник.

Понятное дело, что остеохондроз есть у всех, но перед тем, как начать его лечить, надо исключить другие заболевания, в том числе онкологию. Не раз уже у пациентов с подобными жалобами находил образования в позвонках. У нас для этого пациентов отправляют на томографию, а здесь достаточно просто приложить ладонь.

Я проверил позвонки от первого шейного и до копчика, новообразований нигде нет. Умеренное воспаление межпозвонковых суставов, кое-где воспаление позвонков, но не такое значительное, как при болезни Бехтерева. Значит всё-таки это банальный, хоть и очень запущенный остеохондроз. В шейном отделе обнаружились пара межпозвонковых грыж, а в пояснице целых три. По их размерам и направленности было понятно — покоя они не дадут и даже если снять воспаление с корешков, ситуация не разрешится.

— Посмотрите пожалуйста сюда внимательно, — сказал я и положил ладонь практиканта на тыльную поверхность шеи пациентки. — Видите грыжу диска между четвёртым и пятым позвонками?

— Конечно, — кивнул парень, прицельно сканируя заданную точку.

— Куда она выпирает? — спросил я.

— Назад и немного в сторону, — ответил практикант, присматриваясь к врагу своим магическим зрением. — Совсем немного прижимает спинной мозг, зато довольно сильно давит на корешок нерва.

— Всё правильно, — сказал я, улыбнулся и похлопал его по плечу, чтобы поддержать. Все эти манипуляции я сделал не зря, парень немного расслабился и тоже заулыбался. — И что мы будем делать?

— Хорошо бы убрать это сдавление, точнее грыжу, но вот как это сделать? — практикант снова немного потерялся и пожал плечами.

— Так именно об этом я и рассказывал на лекции, — спокойно и терпеливо сказал я. — Вы пока были на практических занятиях у моих коллег с подобным разве не сталкивались?

— Да как-то не доводилось, — сказал парень и уставился себе под ноги.

— Так, а ну-ка не унывать! — взбодрил я его. — Сейчас мы всё это справим. Точнее не так, вы исправите под моим чутким руководством. Нужно направить тонкий пучок энергии так, чтобы воздействовать только на выпячивающуюся куда не надо часть диска, мы должны это убрать. Причём так, чтобы не повредить корешок нерва.

— Александр Петрович, но я так не смогу! — запротестовал парень.

— Сможете, я точно знаю, — заявил я. — Сосредоточьтесь и начинайте, а я подстрахую.

Парень медленно втянул носом воздух, закрыв при этом глаза, потом резко выдохнул и вернул руку на заданную область. Я положил свою ладонь поверх его. По началу приходилось немного сдерживать направляемый им поток энергии и корректировать точку приложения, но он быстро понял, что нужно, и дальше справлялся уже сам, я лишь наблюдал.

— Ну вот, у вас замечательно получается, — сказал я, когда от вредоносного выпячивания почти ничего не осталось.

— Вроде бы всё, — сказал парень, полностью убрав выпячивание.

— Почти, — возразил я. — Если оставить всё как есть, ей уже будет значительно лучше. Но, если фиброзное кольцо в этом месте не восстановить, то через некоторое время вывалится и остальное дисковое вещество. Значит, что надо делать?

— Укрепить фиброзное кольцо, — улыбнулся лекарь.

— Правильно, — улыбнулся и я. — Приступаем.

— Опять я? — удивился парень.

— А что, я что ли? — хмыкнул я. — Кто у нас тут на практике? Вот и я о том. Так что работаем.

Парень тихонько вздохнул, но духом не упал, а наоборот укрепился. Я неотрывно наблюдал за его действиями. Воссоздать плотные соединительные ткани у него получилось не быстро, но довольно качественно.

— Ну вот, совсем ведь другое дело! — воскликнул я. — Теперь здесь всё. Переходим к следующему диску.

— Что, опять я? — практикант жалобно сложил бровки домиком.

— Нет, блин, я! — буркнул я, но решил всё же проверить ядро коллеги, взяв его за руку. Энергия ушла не больше, чем на треть. То есть ещё работать и работать. — Так, время дорого, погнали дальше.

Во время вмешательства на втором межпозвонковом диске мне почти не пришлось вмешиваться в процесс. Парень быстро уловил все тонкости, действовал медленнее, зато точнее. Через десять минут мы перешли на поясничный отдел, одну из трёх грыж дисков убрал я сам, пока мой практикант медитировал и восстанавливал запас магической энергии, потом снова продолжил он, а я лишь наблюдал за процессом, положив свою ладонь поверх его. Вмешиваться в направление и силу потока уже не приходилось.

После завершения процедуры, пациентка встала со стола довольно резво и без чьей-либо помощи. Сначала не поверила сама себе и своим ощущениям. Чтобы удостовериться, покрутила головой, потом плечами, повернулась всем телом влево и вправо, наклонилась вперёд и назад.

— Чудеса, — наконец воскликнула она, широко улыбаясь. — А я уже и не надеялась.

— Вы только мешки с песком на себе не таскайте, — улыбнулся я. — А то всё это ненадолго.

— Молодой человек, вы смеётесь? — спросила женщина, глядя на меня исподлобья.

— Ну, это я образно, будьте осторожны с тяжестями и каждое утро делайте зарядку, тогда болезнь отступит надолго.

— Вот теперь я вас поняла, — улыбнулась пациентка. — Спасибо вам всем большое!

Женщина откланялась и ушла.

— Ну как, уверенности в себе прибавилось? — спросил я у практиканта.

— Я даже не ожидал, что справлюсь с таким, — ответил он, улыбаясь до ушей. — Если бы меня спросили час назад, смогу ли я это сделать, я бы твёрдо сказал нет. Это всё благодаря вам, Александр Петрович.

— Благодаря тому, что вы не пустое место, а человек с талантом, я лишь немного корректировал ваши действия и то только первое время. Следующего пациента полностью берёте на себя, я буду только наблюдать.

А следующим был мужчина с опухолью мочевого пузыря. Мой подопечный сначала определил это образование, как заболевание простаты, но я проверил и сказал ему просканировать ещё раз повнимательнее.

— Ха, в самом деле, — пробормотал он, сканируя повторно. — А смотрится, как продолжение простаты, распространяющееся в полость мочевого пузыря. Неожиданно.

— И так с каждым годом ничего не меняется, — улыбнулся я. — Тем и интересна профессия, что сколько бы у тебя не было опыта, всегда найдётся пациент, который тебя удивит. Ну что, коллега, работаем?

— Работаем, — кивнул он и положил ладонь на проекцию мочевого. Я занял позицию наблюдателя.

Рабочий день приближался к концу. Валерий Палыч заглянул в кабинет уже раза три, вопросительно смотрел на меня, я крутил головой, и он снова исчезал. Когда он заглянул в очередной раз, пациент уже ушёл, а практиканту я давал последние напутствия.

— Ну что, Белорецкий не звонил? — нетерпеливо спросил он, смело входя в кабинет.

— Ещё нет, — ответил я, вытирая руки полотенцем. — Сейчас я ему позвоню.

— Да что ж такое, — пробубнил Валера и нервным шагом подошёл к окну и уставился на неторопливо шествующих по набережной прохожих. — Живут же люди. Ходят вон себе спокойно по городу и никаких проблем у них нет.

— Так уж и нет, — хмыкнул я. — Присядь вон чайку попей, недавно заварили, а я сейчас позвоню полицмейстеру.

Я проследил, как Валера наливает чай себе и мне и достал из кармана телефон.

— Александр Петрович, — хмыкнул Белорецкий. — А я как раз собирался вам звонить. Я всё ещё не на месте, но мне буквально пять минут назад доложили, что вся информация по господину Лисину собрана, так что можете забрать у моего секретаря дубликаты документов и заключений. По поводу нового паспорта напомните мне завтра утром. Я буду на месте и решу этот вопрос сам лично.

— Огромное спасибо, Павел Афанасьевич, — улыбнулся я. — Тогда мы едем в управление.

— Ну что там? — настороженно спросил Валера. Он так и держал ватрушку перед носом, не решаясь откусить.

— Что там, что там, — передразнил я его. — Пьём чай и едем в управление.

— Ну хоть в двух словах скажи! — взмолился Валера.

— Да нечего мне пока рассказывать! — рассмеялся я. — Не знаю я никаких подробностей. Вот заберём бумаги у секретаря и всё встанет на свои места. Ешь давай!

Валера заработал жерновами с таким же энтузиазмом, с каким работает палками биатлонист на старте. Закончив чаепитие меньше, чем за пять минут, мы разбежались по кабинетам, оделись и встретились возле машины.

— Давай, Саня, жми! — воскликнул Валера, а в глазах горела страсть погони.

— А куда торопиться, Валер, — сказал я, зевая и медленно начал выезжать с парковки на проезжую часть.

— Ты издеваешься? — оценив мои старания спросил он наконец.

— Есть немного, — усмехнулся я. — Ну а куда ты так торопишься? Бумаги от нас никуда не убегут.

— Жестокий ты, — покачал он головой и тяжко вздохнул, теребя пальцами край полы пальто.

— Ну ладно, ладно, едем, — сжалился я и прибавил ходу.

Валера всю дорогу продолжал нервничать, подгонять меня, шипеть на тех, кто пытается подрезать или не уступает дорогу, а я лишь молча наблюдал за ним и ухмылялся. Ведь взрослый человек с опытом теперь уже двух жизней, а ведёт себя, как ребёнок. А ещё говорят, что первые сорок лет детства у мужчины самые тяжелые. Тут уже и вторые сорок прошли, а легче не стало.

— В вещах, которые тебе Обухов отдал, нашёл что-нибудь интересное? — спросил я Валеру, чтобы хоть как-то отвлечь, а то мы так никуда не доедем.

— Ну про кошелёк я говорил уже, — сказал он, переключившись на другую задачу. — Там паспорт, деньги, фотография девушки, видимо той, которую он перед этим похоронил. Какие-то странные жетоны в кармашке лежат и рубля три мелочью.

— А что за жетоны такие? Они у тебя с собой?

— Сейчас покажу, — ответил Валера и достал из внутреннего кармана тот самый кошелёк.

А почему бы и нет? Ведь получается, что это кошелёк. Валера достал жетоны и показал мне. Я чуть не рассмеялся в голос. Это были банковские формуляры. Вполне возможно, что его финансовое положение хорошо исправилось, но надо проверить.

— Это деньги, Валер, — сказал я, улыбаясь.

— В смысле деньги? — удивился Валера. — Деньги вот они, купюры, монеты, а это просто какой-то кусок пластика.

— Да, Валер, в восьмидесятых у на в стране не было банкоматов и электронных денег, для тебя это новинка.

— Я что-то вообще ничего не понял, что ты сейчас сказал, — пробормотал Валера, внимательно разглядывая формуляры. — Чего не было в восьмидесятых? Электрических денег?

— Не электрических, а электронных, виртуальных, — попытался я объяснить, но сам уже понял, что пошёл не в ту сторону.

— Сань, ты это прекращай, а? Я ни хрена не понимаю, о чём ты.

С этими словами Валера открыл окошко и уже собирался выкинуть красивые куски пластика.

— Стой! — крикнул я. Успел. — Это такие специальные ключи от банковской ячейки, где деньги лежат. Выкинешь это и не видать тебе этих денег, как собственных ушей без зеркала.

— Хм, так бы сразу и сказал, — сказал Валера, закрывая окно и бережно убирая формуляры обратно в кошелёк.

Мы как раз подъехали к управлению, и я выбрал место для парковки. Мой спутник был готов выпрыгивать на ходу и бежать в кабинет главного полицмейстера.

— А ты куда собрался? — спросил я Валеру, когда я наконец припарковался и он выскочил из кабины, как чёрт из табакерки.

— Как это куда? — выпучил он глаза. — Ты опять издеваешься?

— Так Белорецкого ведь нет на месте, а у тебя документов нет и заступиться будет некому.

— Это может у тебя нет документов, — возразил Валера и хитро улыбнулся. — А я пока что Лисин Александр Викторович, у меня паспорт есть, могу показать.

— Ну ладно, пошли вместе.

Наш поход в управление закончился тем, что мы забрали у секретаря бумаги и вернулись к машине.

— Предлагаю пойти выпить по вкусному кофе и изучить эту макулатуру, — предложил я.

— Ну пошли, — кивнул Валера, держа бумаги в руке словно часть своей души.

Глава 26

— Ух ты! — воскликнул Валера, отхлебнув из кружки и оторвался наконец от изучения бумаг. — А что это такое?

— Бурундучино, — хмыкнул я. — Я так понимаю, это их местное изобретение добавить в обычный капучино протёртый арахис.

— Слушай, а вкусно получилось, — сказал он, отхлебнув ещё. — А что такое капучино?

— Прости, я не подумал, — сказал я и хлопнул себя по лбу. — В восьмидесятых это понятие не было распространено. Это когда в эспрессо добавляют молоко, пропущенное через капучинатор.

— Ты сейчас издеваешься? — спросил Валера, отложив бумаги и глядя на меня исподлобья. — Что такое эспрессо?

— М-да, — произнёс я. — Сорок лет многое изменили в стране и мире. Эспрессо — это просто крепкий сваренный кофе, который является основой для всех кофейных напитков, таких как капучино, латте, раф, моккачино и других.

— Так, остановись! — взмолился Валера, вытянув вперёд обе руки. — Давай как-нибудь в другой раз ты мне расскажешь об этом подробно, а сейчас для меня важнее то, что написано здесь.

Он ткнул пальцем в лежащие на столе бумаги, потом взял их в руки и продолжил читать.

— Что там хоть интересного пишут? — спросил я.

— В Питере у Лисина родственников точно не осталось, — ответил Валера, отложив первый лист в сторону. — Зато есть какая-то двоюродная тётка и две троюродных сестры в Оренбурге.

— То есть седьмая вода на киселе и очень далеко, — сказал я. — И это всё?

— Ну здесь больше ничего нет. Наверно он был не такой интересной для полиции персоной, чтобы копать на него подробную информацию при жизни. По крайней мере можно не переживать по поводу того, что кто-то может претендовать на имущество, а тем более встретится на улице или придёт в гости. Если я правильно понял, он с этими родственниками несколько лет не общался.

— Но кроме родственников на улице могут встретиться друзья и коллеги, — сказал я.

— Про друзей здесь ничего нет, а насчёт коллег — вполне возможно, — кивнул Валера. Он работал инженером на небольшом корабельном заводе.

— У Кораблёва? — решил я уточнить.

— Нет, — покачал головой Валера. — Какой-то Введенский. Я так понимаю, что его небольшая верфь заводам Кораблёва и в подмётки не годится. Делают в основном катера и то не премиального класса, по большей части рыбацкие и экскурсионные. Однако коллеги всё равно есть, надо что-то придумать, что с этим делать. Кстати, он не бездомный и не снимает жильё в доходном доме, есть собственная квартира на Гороховой, я так понимаю недалеко от Адмиралтейства.

— У меня созрело к тебе деловое предложение, — сказал я, допив кофе. — Ты, воспользовавшись документами Лисина, продаёшь мне недвижимость, потом мы меняем тебе внешность и документы, и ты становишься окончательно Чугуновым Валерием Палычем. Тогда уже оформим документы на собственность на тебя.

— Поменять внешность? — вскинул брови Валера. — Хочешь сказать, что ты ещё и пластический хирург?

— Даже никогда не мечтал им стать, — усмехнулся я. — Но их доход хотел иметь. Да я вот смотрю на тебя, мне кажется очень похоже на тебя, когда ты становился видимым. Ты ведь так выглядел в прошлой жизни?

— Ты знаешь, придя в этот мир я не взял с собой ни одной фотографии! — рассмеялся Валера.

— Ну, это ты зря, конечно, — покачал я головой, изобразив удручённый вид. — Уж фотоальбом и коллекцию марок про космос с собой надо было взять.

— Откуда ты знаешь, что я собирал марки с космической тематикой? — удивился Валера.

— Ниоткуда, — сказал я и теперь настала моя очередь рассмеяться. — Просто я собирал марки про космос. А ещё поезда и цветы. А от брата в наследство достались со спортивной тематикой и искусство. Дома в альбоме Третьяковская галерея почти в полном составе, их больше всего. Но я мечтал стать космонавтом, поэтому везде искал космос. Так, Бог с ними с марками, что ты думаешь по поводу изменения внешности?

— Страшновато как-то, Саш, — пожал плечами Валера. — Но, возможно, ты прав. То есть ты сможешь сделать это лицо похожим на моё собственное?

— Стопроцентного соответствия гарантировать не смогу, ну ты сам понимаешь. Даже если бы ты прихватил с собой фотоальбом.

— Это понятно, — сказал Валера, грустным взглядом глядя в окно. — Поехали что ли квартиру пока посмотрим?

— Поехали, интересно же.

Валера собрал бумаги, мы допили кофе и пошли к машине. До Гороховой добрались довольно быстро, четырнадцатый дом выглядел не лучше и не хуже соседних, похоже недавно покрасили. Во двор въезжать я не рискнул, оставил машину у края тротуара, и мы прошли через арку. Нужная нам квартира находилась на третьем этаже, что уже хорошо, меньше будет слышно шум машин.

— А ты ключи от квартиры взял с собой? — спросил я, когда мы поднимались по лестнице.

— Ха, обижаешь! — сказал Валера, повертев связку ключей на пальце. — Сразу в карман положил.

Ухоженная деревянная дверь с фигурной резьбой явно простояла минимум полсотни лет, но было видно, что о ней заботились. Лак лежал ровно, нигде не вспучился и не обтёрся, возможно, что красили относительно недавно. Ключ подошёл, мы открыли дверь и вошли.

— А господин Лисин жил довольно неплохо, скажи? — спросил Валера, когда мы, осторожно ступая по слегка поскрипывающему паркету, прошли вперёд по коридору, заглядывая в каждую комнату. — Здесь получилась бы элитная коммуналка. Три комнаты поменьше, две побольше и кухня просторная. А ты иди ещё на ванну посмотри! Тут детей можно учить плавать!

— Да, ванна большая, — сказал я. Такие ванны больше двух метров в длину и метра в ширину я видел в прошлой жизни пару раз и не понимал каждый раз, зачем нужна такая большая. — И туалет просторный, не как в хрущёвке.

— Саш, а ты сюда глянь, — позвал меня Валера, стоявший перед открытым холодильником. — Тут продуктов на месяц, не меньше.

— Просрочки нет? — спросил я.

— Пока не нахожу, — ответил Валера, просматривая лежавшие на полках продукты. — Я хочу уже сегодня здесь остаться, как думаешь?

— За вещами сейчас поедем? — хмыкнул я. — Или тебе завтра привезти?

— Будешь ты ещё из-за меня мотаться, — сказал Валера, закрыв холодильник и заглядывая по очереди во все шкафчики. — Съезжу до госпиталя и обратно на такси, деньги у меня теперь есть. Слушай, а вот ты про изменение внешности сказал, так на меня же уже документы готовят, сказали завтра забирать, что делать-то?

— Я скажу Белорецкому, чтобы пока не делали. — Давай тогда завтра займёмся переоформлением квартиры, чтобы не тянуть кота за хвост. И забудь про такси, я отвезу тебя и туда, и обратно, у меня при этом ничего не отвалится.

— Хорошо, спасибо, — кивнул Валера, открывая дверцы книжного шкафа. — Тут у него есть что почитать.

— Не у него, а у тебя, — поправил я.

— Да я пока никак не привыкну, — отмахнулся Валера. — Шкатулочка какая-то интересная, среди книг почему-то стоит.

Валера вытащил пару книг, которые мешали достать с полки резную шкатулку из красного дерева, потом вытащил её и поставил на стол. В предвкушении потёр руки и наконец открыл шкатулку. Открыв крышку, он замер и выпучил глаза.

— Ни хрена себе! — воскликнул он и развернул шкатулку ко мне. Там были две толстые аккуратно сложенные стопки денег. — Да я богач, Сань!

— Сумма приличная, — хмыкнул я. — Но я бы тебе предложил сильно ими не швыряться, пока мы окончательно не разберёмся с твоей личностью и лицом. Лучше старайся в подъезде с соседями особо не контактировать.

— Постараюсь, — пробормотал он, убирая шкатулку обратно в шкаф. — А у меня же ещё и банковские формуляры есть, с ними-то что делать? И почему он столько денег дома хранит, если можно было в банк отнести?

— А чего ты у меня спрашиваешь? — удивился я. — Можешь пойти у зеркала спросить, может ответит тебе что-нибудь.

— Не смешно, — буркнул Валера. — Поехали до госпиталя, буду дальше осваиваться, когда вернусь.

— Поехали, — ответил я и направился к выходу.

Валера вышел следом за мной и закрыл дверь на ключ. И тут внезапно открылась дверь напротив, на пороге стояла пожилая дама лет за семьдесят в домашнем наряде.

— Саша? — удивлённо произнесла она.

Я сначала подумал, что она обращается ко мне, но женщина уставилась на Валеру, как на живого мертвеца. Ну да, это же Александр Викторович. Валера уставился на неё, замерев в нерешительности. Вот тебе и первое попадание на проблемы.

— А мне сказали, что ты умер, — пролепетала старушка, не меняя выражения лица. — Я уже собиралась родственников твоих разыскивать.

— Как видите, я пока живой, — ответил Валера, быстро сориентировавшись в ситуации. — Но скоро собираюсь переехать в Оренбург к двоюродной тётке, в Питере мне больше делать нечего, один остался.

— Да, Саша, — дама медленно сменила маску ужаса на сочувственное выражение лица. — Соболезную тебе, это ж надо так. И когда ты уезжаешь?

— Да сейчас вот дела улажу, квартиру продам, — быстро нашёл что сказать Валера.

— Так давай дочка моя у тебя её купит, а то всё ютится где-то на окраине, — оживилась соседка и сочувствие сразу превратилось в меркантильный интерес. Хамелеон так быстро цвет не меняет.

— Да я договорился уже, — покачал Валера головой, потом кивнул в мою сторону. — Вот представитель покупателя.

— Ой-ой-ой, жалко-то как! — воскликнула соседка, снова изобразив вселенскую печаль на лице и прижала к щекам ладони, словно узнала о смерти близкого родственника. — Так ты же говорил раньше, что если соберёшься куда уезжать, то квартиру нам продашь.

— Что-то я такого не припомню, — сказал Валера, изображая, что усиленно копается у себя в памяти. — Всё равно теперь ничего не изменить, а мне пора идти, прошу прощения.

Мы ускоренно потопали вниз по ступенькам, соседка что-то хотела сказать, но не успела, мы быстро спустились на первый этаж и вышли из парадной.

— Боюсь она меня теперь доконает, — сказал Валера, пока мы выходили со двора через арку. — Надо с этим что-то делать.

— Когда станешь собой, просто не общайся с ней, — предложил я.

— Да у нас всегда было принято по-соседски общаться, — вздохнул Валера. — Придётся сделать над собой усилие.

— Можно нахамить или грубо дать понять, что тебе это общение на фиг не нужно, — предложил я.

— Так я могу только с хамами, — улыбнулся Валера. — А тут вроде относительно безвредная пожилая женщина, послать её по определённому адресу язык не повернётся.

— Это смотря как достанет, — сказал я.

— Тоже верно.

Мы приехали обратно в госпиталь. Рабочий день почти у всех закончился, оставались только дежурная медсестра и санитарка, так как всё чаще у нас находились пациенты, нуждающиеся в круглосуточном пребывании. Такими темпами мы скоро сможем все палаты занять, но пока что пребывание в одной из палат Валерия Палыча никому не мешало. Ну раз есть куда переехать, то почему бы и нет.

— Слушай, Валер, — сказал я, наблюдая, как он пакует своё скромное имущество в пакеты. — Я в принципе пока никуда не тороплюсь, давай тогда и подвезу тебя до Гороховой с вещами.

— Даже не надейся, что я буду возражать, — усмехнулся он и протянул мне пару пакетов с одеждой. — На вот тогда помоги немного.

Я взял из его рук пакеты, он подхватил остальные, и мы пошли обратно к машине. По пути заехали в кондитерскую и прикупили вкусняшек к чаю. По лестнице на третий этаж мы старались идти максимально тихо, даже практически не дышали. Я уверен на все сто, услышь нас та самая соседка и будет продолжение бестолкового разговора.

— Хорошо всё-таки, что квартира ещё несколько дней назад была жилая, — сказал Валера, поставив чайник на плиту. — Я уже даже почти запомнил, что где лежит.

Он уверенно открыл шкафчик, достал оттуда заварной чайник, сполоснул под краном, потом нашёл несколько сортов чая, из которых выбрал обычный чёрный цейлонский. Я пока распаковал купленные сладости и разложил по тарелкам, которые он достал из другого шкафчика.

Меня всё не отпускала мысль о том, как изменить внешность Валерия Палыча. Ведь чисто теоретически, объём вмешательства здесь гораздо меньше, чем при резекции желудка по Бильрот два. Неизмеримо меньше. Я же восстановил истерзанное лицо дочери Шапошникова, получилось практически как и было. А если сшить всё немного по-другому, то получится другой человек. Я начал откапывать из глубин своей памяти книгу Золтана.

— Ты чего это на меня так странно смотришь? — спросил Валера, застыв с чайником на полпути к столу. — Со мной что-то не так? Рога вроде не выросли, наставлять некому.

— Наливай чай и присядь, — сказал я.

— Ладно, — кивнул Валера, видимо уже догадался.

Я подождал, пока он закончит и подошёл к нему, повернув его лицо так, чтобы свет от люстры максимально помог мне всё разглядеть. Пока я месил пальцами его лицо, как тесто, он испытующе смотрел мне в глаза. Так, что же тут можно сделать? Можно немного расширить нижнюю челюсть, изменится овал лица. Немного прибавить подкожной клетчатки, заставив её немного подрасти, таким образом сгладим выступающие скулы, лицо станет немного круглее. Можно немного расширить нос, а то у него хоть и изящный, но всё равно римский крючок. Чуть-чуть поменять положение бровей. Ага, если сделать всё это, то он гораздо больше будет похож на себя настоящего, которого я видел в качестве призрака, чем на инженера Лисина.

— Ты чего это, прямо сейчас хочешь сделать? — настороженно спросил Валера.

— Ни в коем случае, — помотал я головой. — Сначала ты продашь мне квартиру, снимешь деньги со счетов, а только потом исчезнет Лисин и появится Чугунов. А за это время я попробую найти что-нибудь по этому поводу в литературе.

— А-а, а я уже испугался, — признался Валера и выдохнул с облегчением. — Предупредить хотел, я вообще-то боли боюсь, так что лучше кромсай меня под наркозом.

— По-другому и не собирался, — улыбнулся я. — Не переживай.