"Фантастика 2025-193". Компиляция. Книги 1-31

Глава 1

— Щиты! Держать строй! — сержанты отрядов Выживших драли глотки, но больше для боевого духа, чем для отдачи команд. Каждый из стоящих в плотных рядах и так точно знал, что ему делать.

Войско последней армии живых двигалось словно единый организм, выполняя поставленную задачу. Сдержать, не дрогнуть, выиграть время. Дать время мне, их последнему командору, нанести решающий удар.

Орды нежити, паразитов, захвативших нашу технику, и их повелителей из живого металла окружали последнюю армию людей со всех сторон. Под толпами врагов не было видно земли — тысячи ног втоптали даже память о траве и лесе в грязь, а небеса закрывали тучи саранчи, драконьих скелетов и летучих мышей.

Все остальные человеческие армии давно пали. Первое бедствие лишило нас авиации и танков. Чудовищные паразиты, прозванные Железной Чумой, поглотили всю технику. Любая машина, от’Оки' до «БелАЗа» и танка, становилась лишь продолжением тела монстра. Верные стальные кони превращались в жаждущих плоти мимиков.

Некроманты лишили нас не только дома, но и посмертия. Стёрты с лица земли города, а последние подземные убежища стали крематориями. Безмолвными печами, в которых люди сжигали себя сами, лишь бы дать превратить себя в очередных зомби.

Спустя годы мы познали врага и могли бы справиться с любым из них. По отдельности. Но они накатывали волнами, словно прилив кровавого океана, в котором тонули все надежды. Однобедствие за другим, наслаиваясь друг на друга, не оставляя времени на передышку.

Последняя горстка одарённых со всех краёв старого света объединилась для этой финальной битвы, от которой зависела судьба израненного мира. Мы не хотели победить — мы уже забыли, что такое хотеть. Мы не желали выжить — жизнь давно потеряла смысл. Мы шли мстить. Ибо лишь месть за разрушенный мир толкала нас вперёд, заставляя двигать ноги.

Первый удар нежити, как всегда, был самым страшным. Но мы разучились бояться. Те, кто давал волю страху, давно кормят червей. Ровные ряды паладинов прогнулись, сотни пали замертво, но каждый перед гибелью успел упокоить по десятку зомби, вампиров и прочей низшей нечисти.

— Атака! — самоубийственный приказ разнёсся над полем боя.

И строй живых качнулся вперёд. Казалось, это мимолётное движение тут же будет погашено очередной волной нежити, но нет.

Чудовищные паразиты, вросшие в танки и вертолёты, давя ряды нежити, обрушились на нас со всех сторон. Давно кончились снаряды и топливо, а потому они били собственными телами, закованными в потрёпанную броню. Выкованную и отлитую на наших заводах! Но строй вырывался из смыкающихся стальных тисков.

Строй сделал шаг вперёд. Ещё один. Ещё…

За каждый метр последняя армия живых платила сотнями жизней. Но каждый из нас знал, за что шёл на такую жертву. В ход шло всё: рунные слова древних, стихийные проявления хаоса, даже запрещённая до последнего магия души.

Твари, казалось, почувствовали исходящую из центра строя угрозу. Навалились всей силой. Но никто из нас не дрогнул. Поражённые паразитами вертолёты, напавшие сверху, напоролись на заградительный огонь магического прикрытия. Гигантские големы плоти были порублены на части паладинами, вооружёнными золотыми мечами порядка, а простую нежить втоптали в землю латные сапоги штурмовой пехоты.

И снова строй сделал шаг вперёд. И ещё один.

Со своего места я видел: ещё час такой битвы — и от нашей армии не останется никого. Но так было надо. Эта безумная атака — единственный шанс добраться до того, кто ведёт эту орду нежити. Добраться и нанести единственный удар, в который все маги во главе со мной вложат все свои силы.

Последние силы.

Вот упал сержант первой роты, человек, деливший со мной хлеб этим утром. Но сколько таких смертей я уже видел? Устал считать. Устал сожалеть. Устал помнить.

Половина армии выживших пожертвовала собой, чтобы дать нам шанс добраться до предводителя нежити, самозваного бога смерти. И сейчас бойцы гибли, отдавая жизни за каждый метр к трону самопровозглашённого бога, стоящему на вершине плывущей над землёй пирамиды.

— Зачем вы сопротивляетесь неизбежному? — проскрежетал скелет из живого металла.

Трёхметровая металлическая статуя с четырьмя руками. Нижняя пара сжимала египетские регалии власти, а верхняя направляла орды, восседала на троне. В его груди, между стальных рёбер медленно мерцало, словно билось, ядро силы.

Высший лич Древних, чья армия оживших мертвецов покинула свои пирамиды и смешалась столпами поднятой нежити, паразитами и прочими монстрами, закрывавшими всё от горизонта до горизонта. Всё, что осталось от нашего мира.

Вместо ответа я закончил сплетать стихии, выплеснув остатки сил в одном заклинании. Лич лишь лениво повёл рукой, и над армиями мертвецов возникла едва заметная зелёная плёнка. Вызванные нами водопады лавы, обрушившиеся на ряды героев и воителей прошлого, что давно должны были обрести покой, стекали по поставленной им защитной плёнке.

Застывшая лава создавала преграду. Она не могла спасти жизни, но выигрывала доли секунды, чтобы продвинуться дальше.

— Нет ничего, кроме смерти, — безразлично проскрежетал лич, когда, наконец, ударило моё заклятье.

Зерно Хаоса, удерживаемое в изнанке миров лентами золотых символов Порядка, возникло прямо внутри сидящего на троне скелета. Разрывая его грудную клетку и обволакивая смесью всех стихий ядро падшего бога.

— Ничто не изменится, — прошептал лич, чьё извращённое заклятье начало терять силу. Лишённый эмоций монстр уже много раз подвергался уничтожению, многие храбрые герои и хитроумные убийцы отдали жизни, чтобы оборвать его существование. Но он всегда возвращался с новыми силами. Даже атомная бомбардировка не решила проблему окончательно.

Рухнув на землю, скелет распался на куски, но в глазницах металлического черепа всё так же горел ровный зелёный свет не-жизни. Хотя это и выиграло нам столь ценное мгновение.

Толпы мертвецов, лишённые подпитки, споткнулись, замедлились и попадали на колени. Чудовищные големы плоти и костяные драконы разваливались на куски, словно куклы, у которых отрезали ниточки. Но остальные твари лишь начали сильнее бесноваться, ощутив ослабевший поводок.

Воспрявшие духом паладины разили тварей Знаками Древних, золотые символы вплетались в рисунок боя, ударные волны крошили толпы неприятеля. Горящие рунными словами наконечники копий били на сотни метров, с одинаковой лёгкостью пронзая окостеневшие тела, бронежилеты мёртвых и танковую броню.

Сотня архимагов, истинных гениев двух и трёх стихий, обрушила силу своего сродства, создавая ледяные вихри, в которых снежинки бритвенно-острыми лезвиями кромсали врагов. Цунами из лавы, сжигающие и накрывающие собой целые армии. Песчаные бури, поднимающие гигантские валуны и возвращающие мёртвых туда, где им самое место — под землю.

Лучшие из дуэлянтов сошлись в поединках, уничтожая рыцарей смерти и малых личей, ещё удерживающих контроль над телами и душами. Беснующиеся в рядах неприятеля паразиты ломали стройные порядки, давя хозяев. Но нежить продолжала наседать незнающей усталости, страха и боли толпой.

О да, мы знали, что этот последний для всех нас бой не может ничего решить. Лишь отсрочит неизбежное. Но каждая отданная жизнь, каждая пролитая капля крови шла на реализацию нашей цели.

Спешно взбежав по последним ступеням к трону, я поднял череп лича — ключевой артефакт, требующийся для завершения ритуала. За каждый из кусочков мозаики Ликвидаторы расплачивались тысячами жизней. Мы разграбили сотни пирамид и потратили десятилетие, чтобы добраться до этой точки. Оставалось лишь уничтожить филактерию, но вместо этого я направил все силы, знания и подготовленные компоненты для проведения ритуала.

Само мироздание сопротивлялось вложенной в моё заклинание воле. Моей воле. Но она оказалась крепче, и мир вздрогнул, словно тугая струна порвалась где-то за горизонтом.

И в этот момент в десяти шагах передо мной, за троном, открылся портал, и появилась серая дымка, за которой виднелись отсветы костра с единственным человеком — седым стариком с неаккуратной опалённой бородой. Хранитель Баланса, бессердечная тварь, обрёкшая наш мир на погибель ради спасения нескольких других.

— Ваша битва в этом мире окончена, — прозвучало со всех сторон. — Вы выдержали экзамен. Пора идти дальше.

Очередной мой кошмар сбылся, но я лишь улыбнулся, и по телу пробежала дрожь предвкушения. И пусть сейчас перед нами предстал тот, кто решал судьбу даже не человечества, а десятков миров, у меня не оставалось никаких сомнений, никакой паники. Лишь твёрдая решимость и цель, до которой остался последний шаг.

Заклятье, пронизывающее пространство и время, начало впитывать силу.

— Вы выполнили свой долг. Здесь больше нечего защищать. Уходите. Ваша награда ждёт вас, — поднимаясь от костра, повторил Хранитель. — Этот мир разрушен. В нём не осталось ничего и никого. Вам пора отправиться дальше.

В этом проклятый и одинокий старик был прав. Нашу планету разодрали на куски. Из восьми миллиардов осталась лишь последняя тысяча, щедро залившая своей кровью подступы к пирамиде.

А все наши враги и товарищи, кумиры детства и легенды, подчинённые искажённой силе Порядка, стали рабами Лича. На всей планете не осталось ни единого укромного уголка, в котором можно было бы жить.

— Мы сделали свой выбор, — улыбнувшись лишь губами, сказал я, и череп падшего бога в ладони рассыпался в пыль.

Следом пошли бесценные артефакты, добытые нами в мирах-испытаниях и содержащие искры божественности. А последними, улыбаясь сквозь слёзы и держась за плечи друг друга, осели прахом воители и воительницы, добравшиеся до зарождения божественной искры в собственной душе.

Каждый сделал этот выбор добровольно, отказываясь от посмертия и отдавая все накопленные силы моему ритуалу. И я уже следовал за своими братьями. Тело немело, я рухнул на колени, чувствуя, как ноги оборачиваются пылью. Нестерпимая боль вонзилась в нервы, расщепляя их на атомы и выкачивая всю жизненную силу, но сознание оставалось кристально чистым — я до последнего контролировал ритуал перерождения.

— Меняя баланс мира, вы лишь обрекаете его на скорейшую гибель, — прекрасно видя, что делают искры из его костра, сказал Хранитель. — Любое вмешательство нарушит Баланс и ускорит его падение. Вы сделали всё, что смогли. Мне жаль. Пора двигаться дальше.

Я знал это. Всегда знал и лишь подтвердил десятилетиями исследований и сражений. Пока мир оставался в хрупком Балансе, всемогущие силы Порядка и Хаоса не обращали на него внимания. Но стоило лишь немного пошатнуться — и наступал конец.

Но мы не просто так решились на эту самоубийственную миссию. Оставалась призрачная тень надежды, даже когда разум твердил, что больше ничего нет. И мы выбрали ещё один шанс. Вернуться в ключевой момент нашей истории, чтобы изменить всё.

— Это наш мир, наши души и наш выбор, — в последний раз выдохнул я, и изо рта вылетело облачко серой пыли. Я уже чувствовал, как исчезаю в неумолимых потоках времени. Словно алмазный круг стирает с меня слой за слоем вместе с кровавым потом, лишая контроля над стихиями и силами закона. Не осталось ни зрения, ни слуха.

Лишь наше решение и решимость.

Спасти этот мир. Наш мир.

Глава 2

Момент перехода ударил по всем органам чувств, словно взрыв гранаты под ногами. Голова раскалывалась, в глазах стояла полная темнота, в ушах звенело и гудело, а тело не подчинялось командам. Старая и молодая душа столкнулись, борясь за контроль над телом, и меня буквально разрывало от переполнявших эмоций и ощущений. Воспоминания прошлого и будущего смешались в хаосе. Образы мелькали перед глазами в абсолютном беспорядке.

«…Рюрик признан виновным в измене родине и покушении на императорский престол», — с неподдельным злорадством произнёс толстый лысоватый мужчина в пафосном чёрном костюме с золотыми лацканами и воротником. При появлении этого воспоминания меня бросило в дрожь от жуткой ненависти к оклеветавшим меня тварям и продажным чиновникам. Было ясно — их кто-то купил!

«…за заслуги перед отечеством и государем именем его императорского величества, роду Святослава Рюрика присваивается княжеский титул…» — вспыхнули в памяти золотые хоромы нового императорского дворца. Шестиметровые потолки и колонны в три обхвата. Красная ковровая дорожка, ведущая к пустующему трону. Когда это было? Или только будет? Почему императора нет в зале?

«…с сообщниками приговариваются к смертной казни, через испытание!» — снова предстала эта отвратительная жирная рожа перед мысленным взором. — «Его мать, как неодарённая, будет отключена от аппаратов жизнеобеспечения».

Ярость, бушующая в моей молодой душе, всколыхнула воспоминания в старой, и они нашли точку соприкосновения.

— Убью!.. — хрипло выдохнул я, и воспоминания отступили вглубь, оставляя лишь леденящую ненависть к подставившим меня и моих товарищей уродам.

Мне нужно было ещё хотя бы пять минут, чтобы прийти в себя, но времени больше не осталось. Сквозь звон в ушах до меня донёсся отчётливый цокот когтей по камням. Пока осторожный, тихий… Но тварь явно была уже рядом и готовилась к рывку.

Отбросив лишние воспоминания и рассуждения, я сосредоточился на данном моменте, просто пытаясь осознать своё положение. Зрение и слух возвращались слишком медленно. Пришлось даже дать самому себе звонкую оплеуху, чтобы окончательно прийти в сознание.

Вокруг простирались заросшие куцей растительностью развалины, с останками бетонных зданий, рёбрами стен, торчащими из нагромождения обломков. Почти голые камни, среди которых можно было разглядеть лишь редкие лишайники и пробивающиеся сквозь щели травинки.

С первого взгляда было тяжело понять, где именно я нахожусь, а воспоминания всё ещё представляли собой мешанину из ярких обрывков и тусклых выцветших картинок. И всё же сложить два плюс два я оказался способен.

Казнь. Испытание. Руины.

Меня насильно заставили активировать обелиск испытания пирамиды древних. Первая развилка. Ключевой узел, который может решить всё.

Железная Чума вышла именно из этих руин. Но раз я здесь, значит, пирамиду уже вскрыли. Уже поздно? Нет, плевать. Сейчас главное — другое. Испытание. Это было десять лет назад… Что я о нём вообще помню?

Тихий цокот дал понять, что и это сейчас пустяк.

Я резко обернулся, выискивая опасность, но тварь хорошо умела мимикрировать, сливаясь с местностью. Обегая взглядом обломки, я анализировал ситуацию с максимальной для текущих возможностей быстротой.

Испытанием это называется не просто так: меня закинуло в него без оружия и доспехов. Смертельный приговор не терпел толкования. Но судьи, вынесшие торопливый вердикт по подложным доказательствам, не могли забрать у меня всё. Оставили обувь и одежду, удобную и, вероятно, мою, а не каторжную.

В голове тут же всплыли непрошеные воспоминания о том, что схватили нас спящими, в кадетской части, которую мы считали вторым домом. Пришли неожиданно, когда ничто не предвещало беды. А после — скорый на расправу полевой суд вместо дворянского, без нормального адвоката и доказательств. Ярость вспыхнула с новой силой — и за себя, и за мать, которую собирались отключить от ИВЛ, и за товарищей, которых отправили сюда вместе со мной. Ещё пятерых.

Нет! Отставить! Пока это не важно. Не сейчас. Где-то рядом притаилось насекомое-охотник, нападающее из засады. Для него я слишком крупный, а потому он ждёт, пока я отвернусь или ослаблю внимание. Чтобы одним наскоком нанести смертельную рану и вновь отступить в руины.

Не закрывая глаз, я потянулся к стихиям в своём теле и с раздражением понял, что они спали, все до единой. Это память души нашёптывала, что мне подвластны как четыре первостихии, так и производные, дающие в результате доступ к самой разрушительной — абсолютному Хаосу или неконтролируемой ядерной реакции.

Придётся осваивать их заново, и, хотя я знаю все тонкости и секреты развития и подпитки стихий, на это уйдут месяцы, если не годы. А мне нужно оружие здесь и сейчас!

На миг прикрыв глаза, я обратился к единственному надёжному сосуду — собственной мечущейся душе. Она всё ещё не обрела чётких очертаний, дёргалась, словно пыталась найти верную форму, но на обеих — и на молодой, и на старой — были одинаковые выжженные символы древних. Сейчас разобрать можно было лишь два.

Щит и меч.

Но мне было этого достаточно.

Тварь, заметившая, как я замер и прикрыл глаза, решилась на атаку. Серой молнией, закованной в прочный панцирь, она бросилась на меня меж камней, и я едва успел создать Символы. Еле заметное золотое свечение возникло перед левой рукой, и монстр со всего разбега врезался в воплощение прозрачного щита с округлой верхней кромкой и квадратным низом.

Меня покачнуло, энергетический конструкт в виде щита рассыпался золотыми искрами, но рассерженная сколопендра отлетела назад. Толщиной в две моих ноги и длиной почти в два метра, она рассчитывала покончить со мной одним ударом. И её восьми челюстей, каждая с ладонь, вполне было для этого достаточно. Тело скрывал прочный хитиновый панцирь, который невозможно пробить обычным холодным оружием — только из автомата или дробовика.

К счастью, язык древних создавал пусть и мимолётные, но действенные орудия. Их использование в прошлой жизни было для меня столь естественно, что я даже не задумывался, в каком жесте сложить пальцы для создания печати. Они выходили сами собой. Так что, когда сколопендра свернулась клубком, ощетинившись острыми когтями, чтобы скрыть голову и направление атаки, а затем резко прыгнула, я оказался готов.

Шаг в сторону, и на мгновение возникший в правой руке меч-хопеш своим серповидным лезвием разрубил тварь на две неравные половины. Во все стороны полетели ошмётки когтей и брызги белой крови. Насекомое отчаянно застрекотало, начало извиваться в попытке схватить меня за ногу, я же просто сделал пару шагов вбок и, выждав удобный момент, нанёс добивающий удар.

На мгновение наступила тишина, прерываемая лишь предсмертными судорогами, когда сколопендра царапала когтями по бетонным обломкам. Воспоминания будущего подсказывали, что это ненадолго. Вскоре сюда со всей округи слетятся её сородичи, чтобы попировать останками, а значит, мне лучше оказаться в этот момент как можно дальше.

Ведь напавшая на меня тварь была ещё детёнышем, вероятно, вылупилась несколько дней назад. С кем-то уже нашедшим себе панцирь я мог и не справиться.

Осталась только самая малость — понять, куда двигаться. Хотя прямо сейчас это неважно. Главное — отойти на пару сотен шагов в любом направлении и следить, чтобы рядом не было куч мусора и развалин, в которых могут скрываться хищники. А заодно избегать крупных валунов, остовов машин и других обломков.

Хотя про машины я погорячился. Какие тут могут быть машины? Впрочем, в прошлой жизни я тут был всего пару дней десяток лет назад и мало что помнил. А в этой жизни вообще впервые попал в Испытание. Как и пятеро моих товарищей.

Придётся узнавать этот мир заново и делать это резко.

Что я знаю? Я в Испытании, на территории, вырванной из иной реальности, радиусом в сто километров. Его можно пережить, дотронувшись до обелиска в центре. Но в прошлый раз из шести приговорённых вернулся лишь я и двое соратников, оставшихся со мной до конца. Тех, что пожертвовали собой ради победы над самозваным богом смерти. Десять лет сражений плечом к плечу. Я опирался на них и доверял как самому себе. И сейчас мне предстояло вновь спасти их, а затем и всё человечество.

Направление… я поднял голову и нашёл едва заметную золотистую линию, уходящую в небо. Её источник, Обелиск древних, скрывался за горизонтом. Единственный надёжный ориентир, к которому будет стремиться каждый. Вот только дойдут до него не все. Так я помнил…

Вокруг лежали руины ранее развитой высокотехнологичной цивилизации. Кучи раскрошившегося бетона, обломки стекла и торчащие из земли скелеты металлоконструкций. Толстые, насквозь проржавевшие балки с рыжими потёками. Многие со следами срезов, будто их кто-то грыз, хотя это так и было.

Между кучами мусора пролегла потрескавшаяся от времени дорога, верхний слой которой превратился в пыль, но не сумел зарасти нормальным лесом даже спустя годы после Падения. Почему? Ответ на этот вопрос скрывался у меня за спиной, где тело поверженной твари уже рвали на куски две огромные сколопендры, активно цапаясь между собой. А к ним на запах мяса уже бежала третья.

Выросшие до размеров куда больше человеческого, эти паразиты сохранили свою природу и, пока были «маленькими», активно жрали всё, что встречали на пути, и стремились к экспансии, чтобы потом найти своё место и стать территориальным хищником, прячущимся в скорлупе.

И всё бы ничего… Из воспоминаний ненаступившего будущего я помнил, что раковинам они предпочитали технику, с которой срастались, да так хитро, что могли применять все приборы, орудия и амуницию.

Мы называли их Железной Чумой. Ведь без должного контроля даже один выводок паразитов мог лишить человечество танковой армии. Как они получились? Как появились на свет? Сейчас было совершенно неважно. Пока они были внутри испытания, для мира угрозы не представляли. Но раз я здесь, значит, этих монстров-насекомых уже кто-то выпустил наружу.

К счастью, с молодыми тварями я в состоянии справиться в одиночку. Даже теми скудными средствами, которые у меня оставались на руках.

Пока я бежал в сторону маяка, пытался сложить в голове общую картину, но душа всё ещё металась, выдавая из воспоминаний лишь отрывочные яркие образы. Мелькали человеческие лица, сливаясь в неразличимом калейдоскопе. Появлялись и гасли картины боёв за города-миллионники, рейды и прохождение испытаний. Жаль, не складывались в общую картину, оставаясь лишь фрагментами. А мне крайне важно было вспомнить, где именно я встретил друзей.

Оглядевшись, понял, что кроме направления на обелиск других ориентиров у меня нет, а привязка к пейзажу почти бесполезна из-за его однообразия. Развалины выглядели совершенно одинаково. А обломки одного небоскрёба от другого отличались лишь торчащими из бетона балками и перекрытиями.

Это испытание почти стёрлось из памяти, а буря эмоций, сплетавшаяся из обиды, разочарования и ярости, касалась недавних для молодой души и этого тела событий, мешала сосредоточиться и решать настоящую проблему. А потому их надо было просто пережить, пропустить через себя и выплюнуть.

Два месяца назад я был обычным парнем, об аристо слышавшим только по телевизору и из интернета. Никаких способностей или забот, главная проблема — в какой вуз поступать. Но всё пошло под откос, когда в остановку, где я стоял с матерью, врезался джип какого-то уличного гонщика.

Я тогда едва успел оттолкнуть маму и незнакомую девчонку лет семнадцати и сам упасть, попав под колёса, а не размазавшись по бамперу. Но свою жатву этот придурок собрал. Трое погибших, пятеро раненых. Я в реанимации, мама в коме.

Самое отвратительное, что водитель избежал наказания, его быстро определили по фото очевидцев —зарвавшийся мелкий боярчик, без титула, но в звании поручика и с непомерной гордостью оттого, что его мамашу трахнул какой-то князь лет двадцать назад.

В этот момент я мог бы возненавидеть всю аристократию разом, из-за одного конкретного ублюдка, да только после попадания в больницу выяснилось, что я сам бастард князя Пожарского. И хоть не принято всех мерить по себе, я-то таким уродом явно не был. Как и большинство истинных аристократов.

Не удержавшись, хмыкнул и покачал головой. Странно чувствовать, что это одновременно было и только недавно, и треть жизни назад. Сколько усилий было потрачено на то, чтобы найти и наказать того поручика? Притом что он просто выполнял приказ, ведь родство с князем лишь для меня было неожиданным.

Кто-то отчаянно хотел устранить меня, вычеркнуть из уравнения, лишить законных прав. И подложный суд, по которому меня обвинили в покушении на трон и императора, а после отправили на верную смерть, был лишь одной из попыток. Не убить, так хоть лишить любых перспектив роста.

В прошлый раз я добрался до парня и даже прикончил его. Так что буря ненависти потихоньку улеглась. Вот только позже выяснил, что у этого идиотского и кровавого теракта, а иначе я его назвать не мог, был заказчик. Кто-то достаточно высокопоставленный, чтобы отмазать исполнителя и подстроить так, чтобы его устранили моими руками.

Я начал расследование и поднимался всё выше, но закончить так и не сумел, остановился где-то на уровне министров и князей, входивших в первую десятку сильнейших. Под подозрение подпадали даже император и его сыновья. Вот только потом это стало совершенно неважно. Очередная группа самоуверенных идиотов ринулась в Испытание и открыла врата в наш мир.

Если с первым бедствием мы справлялись, уничтожив почти всю технику, то второе, в виде оживших мертвецов, сохранивших связь со стихиями и символами древних, обрушилось на нас словно каменная лавина. Каждый погибший становился новым солдатом армии мёртвых, и мы жгли тела, иногда ещё живых, слушая вопли и стихающие стоны. Не всегда была возможность добить тяжелораненых.

Приходилось так… сжимая до хруста зубы и до крови кулаки. Жертвуя родными и близкими, чтобы на день, на час отодвинуть гибель всего человечества.

И мы бы справились. Вероятно.

Тогда погибла вся верхушка в большинстве стран. Те, кто привык побеждать не задумываясь, оказались перед более сильным противником и сгинули в первых рядах.

Те, кто в панике спрятался в своих бункерах и крепостях — продержались дольше, но и они умерли, не выдержав осады. Не ведающие усталости, использующие собственные тела как накопители, сжигающие себя в стихийных заклинаниях и разрывающие саму реальность символами древних, мертвецы разрушали любые укрепления. Им нужно было лишь время, и его у них хватало с избытком.

Спасались те, кто не сидел на одном месте, кто сражался, постоянно убегая. И становился сильнее с каждой стычкой. Кто, наплевав на запреты и условности, вскрывал пирамиды одну за другой, ища выход в Испытание, в котором можно было бы жить. Ну или хотя бы выживать легче, чем у нас.

Увы, каждое из них, каждый осколок миров, собранный древними в своей жуткой коллекции, представлял собой побеждённый и разрушенный мир. Или по крайней мере порабощённый, полностью подвластный воле зеленокожих гигантов, создателей символов, опирающихся на саму реальность. Или, как утверждали некоторые, древние были теми, кто нашёл язык, описывающий внутренние механизмы мироздания и способный их менять.

Мы проходили испытания одно за другим, я лично уничтожил несколько таких карманных реальностей, завершив их существование. И получил за каждую из них новые силы, а главное — символы древних. Но не у всех проходило гладко. И одна из групп проиграла в полном составе, распечатав пирамиду, в которой покоился Бог смерти.

Которого я всё же прикончил. Мы прикончили. Ведь без поддержки друзей и любимых у меня ничего бы не вышло. А теперь у нас всех есть второй шанс.

Выуживая один факт за другим, я чувствовал, как успокаиваюсь. Как разум вновь начинает работать мерно и уверенно. Я одновременно понимал, что это будущее ещё не наступило, его ещё можно избежать, а значит, оно было нереально. И в то же время отодвигал недавние события, ведь уже пережил их и давно.

Осталось лишь засевшее в груди жгучее требование справедливости. Даже не чувство, а понимание необходимости. Я обязан выяснить, кто за этим стоит, и покарать уродов, сделав с ними то же, что они собирались сделать со мной.

Пока ещё было время. Была возможность. А значит, нужно действовать.

Я выдохнул, внезапно осознав, что бегу уже минут тридцать, не чувствуя усталости. Молодое тело, привычное к нагрузкам и марш-броскам, позволяло многое. Но это было неправильно. Силы нужно экономить, ведь то, что мне удавалось избежать сражений — лишь следствие того, что насекомые сталкивались друг с другом, а не действовали сообща. Иначе бы на меня уже напали и не один раз.

Покрытые гладкой хитиновой бронёй, щедро укреплённой металлом, который они поглощали на протяжении всей жизни, монстры двигались значительно быстрее человека. Два десятка коротких, заканчивающихся прочными тридцатисантиметровыми когтями лап несли хозяина с одинаковой лёгкостью что по горам мусора, что по дорогам. А в рывке твари развивали скорость до сорока километров в час, оставляя шанс сбежать от них только на технике, которая могла быть заражена.

Я посмотрел на горизонт, за которым скрывался маяк-обелиск, и зажмурился. Был ещё один вариант. Тупых в моей группе не было. Каждый из приговорённых обладал даром, иначе бы его просто не пустило в испытание. Большинство справится с парой насекомых. Возможно, даже с тремя-четырьмя. Если они не нападут одновременно. А так и будет, как только твари поймут, что не справляются в одиночку.

Значит, нужно идти наперехват. Право или лево?

С одной стороны, должна быть милая чернобровая девушка, горячая и несдержанная, постоянно требующая к себе внимания и заслуженно им пользующаяся. Пусть и ростом метр с кепкой. Родители её не пощадили и назвали Ханной, что для России вообще не характерно. А вот в нашем отряде она значилась исключительно как Хана. Потому что била без промаха и была отличным снайпером.

С другой стороны — тюфяк и весельчак, который стал старшим рядовым лишь потому, что был исполнительным. Несмотря на возраст, выматывающие упражнения и то, что питались мы в одной столовой, он умудрялся сохранять полноту. Позывной у него был соответствующий — Туча.

И выбирая из этих двоих, я без сомнений свернул направо. К парню.

Потому что Хана, хоть и была девушкой, но оставалась одарённой с пробуждённым символом Стрела. У неё был хоть какой-то шанс прикончить нападавших без моей помощи. А вот Туча…

До обелиска оставалось километров семь-десять. И расстояние между нами было соответствующее. Так что я рванул наискосок. Опыт прошлого и молодое тело в сумме давали невообразимый эффект. Я больше получаса не снижал темпа. Да ещё и сумел рыться в воспоминаниях и пробуждать в душе символы древних, а когда увидел вспышку за очередными обломками, даже поднажал.

— Отстаньте! — услышал я запыхавшийся голос Тучи, и когда выскочил из-за осевшего здания, увидел, как на мгновение появился золотой купол. Всего на пару секунд он отрезал замершего в защитной стойке парня от пары тварей, наседавших с разных сторон. Насекомые отлетели назад, но тут же вскочили на лапы, а обезоруженный парень ничего не мог им сделать.

На полном ходу я создал Щит и протаранил первую тварь, откинув её в золотой вспышке на несколько метров, и тут же рванул к другой. Символ меча сплёлся на автомате, сам собой, и в правой ладони появилась длинная полоса золотого света. Всего на несколько секунд, но этого хватило, чтобы разрубить монстра напополам.

Добивать я его не стал, пусть мучается. Вместо этого поспешил на выручку к Туче, который едва успел создать купол прямо перед тварью. Ему даже пришлось присесть, чтобы уместиться в крохотную полусферу. И неважно, что она могла выдержать даже прямое попадание танкового снаряда, что толку, если держалась она не больше пары мгновений? С контролем у него пока были проблемы.

— В сторону! — рявкнул я, занося клинок. Туча послушно завалился набок, и золотое лезвие, разбрызгивая белёсую кровь, рассекло чудище вдоль.

— Свят, я так рад тебя видеть! — чуть не в слезах выкрикнул парень, поднимаясь. — Ещё бы чуть-чуть и всё…

— Сохраняй дыхание. Побежали! — подхватив его под руку и помогая втянуться в нужный темп, сказал я. — Двадцать километров за полчаса, выдержишь?

— Ненавижу бегать, — простонал Туча, но заданный мной темп сохранил. Теперь нужно было лишь дотянуть до Ханы, девушка может справиться и без нас, но главное — что вдвоём они продержатся дольше и без моей помощи. Осталось лишь притащить владеющего Куполом неуязвимости к обладательнице Стрелы.

А затем спасти оставшуюся тройку. Ведь это мои люди. Мои соратники.

А главное — мой выбор.

—\\—

Дорогие читатели, если вам что-то не понравилось или вызвало непонимание — напишите пожалуйста в комментариях. Это поможет мне сделать книгу лучше. а вам — прочитать более полную и интересную историю!

Глава 3

Марафонский забег не дался Туче так же легко, как мне. У него не хватало дыхания, поэтому мы не разговаривали, и всё это время я старался пробудить выжженные на своей душе символы древних. Последние пару километров я буквально тащил Тучу на себе, а потом и вовсе бросил, когда до нас донеслись крики и звуки битвы.

— Сдохни, тварь! — яростно орала Хана, забравшаяся на бетонную гору.

Девушка никак не могла отучиться от аналогии с луком, хоть настоящее оружие ей никогда не требовалось. Соединив пальцы вытянутых вперёд рук, она отвела назад правую, и на её пальцах вспыхнуло золотое сияние. Миг, и возникшая прямо в воздухе стрела пробила спешащую к ней сколопендру насквозь, вырвав струйку белой крови.

На монстре было уже несколько дыр, но он всё никак не успокаивался: нервные центры оставались не задеты, а с другой стороны уже подбиралась другая сколопендра, и она была не одна. Меж камней я заметил сместившуюся тень. Минимум три чудовища.

— Ко мне! Быстро! — на бегу скомандовал я, перерезая дорогу притаившейся в засаде сколопендре. Та, почти не различимая в обломках, дёрнулась в сторону, но хопеш с одинаковой лёгкостью рубил сталь, бетон и живую плоть. — Уходим!

— У меня высота! — попыталась возразить девушка, но в этот момент на неё набросился первый, израненный монстр. Хана без раздумий спрыгнула с холма, на котором я и нашёл её в прошлой жизни. Вернее, её останки.

Преследовавшую девушку тварь я сбил ударом щита, а затем без сожаления разрубил на части. Соратница попыталась что-то сказать, возможно, даже поблагодарить, хотя, скорее всего, просто намеревалась спросить, чего я так долго. Но я ей такой возможности не дал. Схватил за руку и побежал назад, к Туче. И успели мы как раз вовремя. На парня наседало сразу три сколопендры, а он, окончательно истощённый, только и мог, что хватать воздух ртом, сидя на бетонной крошке, и раз за разом создавать над собой Купол.

— Левого! — приказал я, отпуская девушку, и тут же создал Щит. С разбегу врезался в одну из тварей, ударил мечом по второй. Неудачно — монстр успел в последнюю секунду отскочить в сторону, ведь моё внимание было рассредоточено на несколько целей. Но второй удар настиг его уже в следующую секунду.

— Да сколько их⁈ — воскликнула Хана, расстреливая тварей в упор. Догонявшие нас насекомые едва не отхватили своими жвалами девушке её упругую задницу, но Туча вовремя успел поставить Купол, закрыв её буквально в последний момент, так что тупая морда твари впечаталась в защитную сферу в паре сантиметров от тела. А уже в следующее мгновение монстру между глаз-точек воткнулась стрела.

Насекомое отлетело на полметра и упало, в конвульсиях сворачиваясь калачиком. Похоже, Хане всё же повезло, и она попала в один из нервных центров. Не став рисковать, я потратил несколько секунд, чтобы добить её с гарантией, а потом переключился на оставшихся. Три удара, три располовиненных многоножки.

— Всё? Отбились? — тяжело дыша, спросил Туча.

— Как бы не так! Подъём! — резко скомандовал я, протягивая руку, которую товарищ принял без промедления. — Пора идти.

— Куда? Мы же только встретились? Втроём мы точно с ними справимся.

— Если их будет пять, может, даже десять — да, справимся. Но если их будет под сотню, то вряд ли, — покачав головой, ответил я. Будь у меня хоть часть прежних сил, я бы и сам всех тварей раскидал, но даже из алфавита древних для рабов, вернее, для господ рабов, фараонов и прочих правителей, сейчас в моём распоряжении было всего два символа. Из ста пятидесяти. Ещё три «угадывались», но оставались недоступны.

В прошлой жизни я не только вызубрил весь алфавит, но и сумел освоить начертание слов и даже фраз. Та же бомба «солнце», которой я прикончил архилича, представляла собой первозданный хаос, заключённый в кольца фраз порядка. Идеальное равновесие, от которого я сейчас безумно далёк.

Чтобы изменить будущее, придётся освоить всё заново, в кратчайшие сроки. А для этого первым делом нужно спасти всех своих бойцов. И движет мной не человеколюбие, хотя я своих не бросаю, а потому что для вскрытия обелиска нужны все шестеро.

— Поторапливайтесь. У маяка будет безопасная зона, — сказал я, помогая Туче идти. — Доберётесь до неё и ждите остальных. Думаю, в течение пяти-шести часов я смогу собрать всех.

— В смысле, «доберётесь»? — ошарашенно уставилась на меня Хана. — Ты что, собираешься нас бросить?

— Без обид, но Туча мой темп не выдержит, — покачал я головой. — Вместе вы выживите, только на месте не стойте, пока не доберётесь до обелиска. Иначе сожрут. Работайте стандартной двойкой. На нём прикрытие, на тебе отстрел…

— Не учи учёную, — обиженно вздёрнула носик Хана. — Вали уже, мы справимся.

— Удачи! — выдохнул под конец Тимофей, когда я, кивнув, сорвался с места.

До обелиска пять километров, и, если мне повезёт, все должны быть ещё живы. Пусть неприятно, но Гроза, которая в прошлый раз добралась до обелиска сама, в спасении не нуждается. Да, она будет изранена. Но двое других просто умрут.

Я сжал зубы и помчался со всех сил. С Грозой мы были вместе больше десяти лет вместе. Переживали взлёты и падения. Развивали стихии. Когда посчитали, что начали справляться со вторым бедствием, поженились и даже отпраздновали. Правда, из медового месяца получились лишьвыходные… но мы всерьёз планировали завести детей.

Не уверен, что из нас вышли бы хорошие родители, но это было и неважно. Мы вместе добрались до финальной битвы, и был крохотный шанс, что её отпечаток души тоже пробудился во время перехода в испытание. Тогда никаких проблем не будет. А если нет? Если её узловой момент ещё не настал?..

— Шевелись, черепаха… — прошипел я сам себе, ещё больше ускоряясь и не в состоянии принять единственно верное решение. С гарантией спасти девушку и бросить двух других, пожертвовав призом за чистое прохождение испытания? Или всё же плюнуть на неё и двигаться по плану? Ведь она выживет… должна выжить…

К чёрту! Я отказываюсь выбирать из такого дерьма! Если выбора нет, я сделаю невозможное. Покрайней мере, для этого тела. Мне всего лишь нужно наплевать на все законы физики и ресурсы тела. Заодно совершить прыжок на несколько ступеней развития, отринув логику балансированного развития между стихиями и знаками. После придётся за это расплачиваться, но я готов.

Бежать ещё быстрее я не мог, не в этом теле. Вот только это ограничение совершенно не касалось используемых паладинами слов закона. В прошлом-будущем я в совершенстве освоил их все, но сейчас на отпечатке моей души едва проступали символы, которые можно было сложить лишь в один.

Щит, меч, копьё, стрела, доспех — Воин. Самая базовая форма, которую это тело не использовало ни разу. Без подготовки за это придётся расплачиваться, и сурово. Скорее всего, я надолго застопорюсь в развитии стихийной магии, ведь собью баланс на корню. Но сейчас это было не принципиально.

Первые два символа сплелись мгновенно, на чистых рефлексах. Тело и мозг привыкли к ним и давно использовали. Но дальше пошло с трудом. Боль была такой, словно я выжигал их калёным железом на собственной душе. Хотя на самом деле я просто пробуждал их, объединяя две половинки.

Сквозь стиснутые зубы не просочилось ни звука. С огромным трудом я даже не сбавил темпа, пусть и пришлось сморгнуть проступившие от боли слёзы. А пальцы сами собой закончили первое рунное слово, окутав моё левое запястье причудливой вязью.

Миг, и на мне появляются доспехи, на поясе меч, в руках копьё и щит, а за спиной лук. А в следующую секунду всё это исчезло, сливаясь в единую бронированную фигуру.

Я вырос на добрый метр, шаги стали тяжёлыми, так что бетонная крошка под ногами подрагивала при каждом приземлении. Но главное — ноги стали длиннее на десяток сантиметров, что позволило мне ускориться почти в два раза, вырывая у судьбы драгоценные секунды и даря призрачный шанс на то, что моя задумка выгорит.

Единственным минусом стало то, что из простого бегуна, который не особенно шумел, я превратился в гиганта, топающего громче слона. Теперь меня просто невозможно было не заметить; с десяток тварей сопровождали меня, прячась в тенях и сливаясь с обломками, а одна из сколопендр даже смело выскочила прямо на меня.

Не снижая темпа, я чуть подпрыгнул и приземлился ей на голову закованным в свечение ботинком. При увеличении роста в полтора раза моя масса выросла в пять, и почти полтонны веса пришлось на голову твари, радостно распахнувшей мне навстречу свою пасть и ложночелюсти. Кровавые ошмётки разлетелись в разные стороны, но я сбил концентрацию, воплощение воина развеялось, и я чуть не упал.

Пришлось заново создавать руническое слово, окончательно загубив развитие стихий на следующие полгода. Разве что начать с земли, закопавшись по горло, чтобы меня поили из чайника. Или опуститься метров на двадцать с аквалангом и сидеть там безвылазно на протяжении нескольких суток.

С освоением воздуха проблема была куда серьёзней. Это надо осваивать костюм-крыло, прыжки с парашютом или полёты на дельтаплане неделями. А на это нужно не только время, но и деньги. Которые ещё где-то раздобыть нужно.

Хуже только со стихией огня. Некоторые могли себе позволить надеть пожарный комбинезон с кислородным баллоном, обложиться деревом и жечь его, пока дух огня внутри не насытится достаточно, чтобы пробудиться. Ну или жить у жерла вулкана.

Мысли о будущих проблемах даже как-то приободрили. Время и деньги, если удастся выбраться отсюда, закрыв испытание вчистую, у меня будут. Хотя прорыв тварей придётся останавливать иначе.

Выскочив на дорогу, по которой должна была идти Настя, я сразу заметил небольшое облако тумана, в котором то и дело мелькали сколопендры, сталкиваясь друг с другом и гневно щёлкая жвалами. Сразу десяток тварей носился на пятачке в несколько метров. Гроза точно была там, а значит, не время рассусоливать.

Разбежавшись, я подпрыгнул, оттолкнулся от ближайшего холма обломков и двумя ногами влетел в границу тумана. Поднятая мной ударная волна сдула стихийную магию, отбросила в стороны сколопендр и вскрикнувшую девушку, а оказавшихся в эпицентре монстров и вовсе сплющила.

Не останавливаясь ни на мгновение, я подскочил к ошарашенной Грозе, сейчас стоявшей в самом начале своего пути, подхватил её на руки и бросился прочь. Скорость сейчас важнее эффективности, тем более что всех тварей этого мира всё равно не перебить. Они тут хозяева, и их тут миллиарды. Единственное, что сдерживает рост их популяции — отсутствие еды. Но вырвавшись в наш мир, они эту проблему решат, перейдя на человеческую диету.

Рывок. Ещё рывок. Твари оказались далеко за спиной, но до обелиска было ещё километра два, когда я понял, что не могу больше сохранять концентрацию. Пробуждённые символы пылали на душе огнём, саднили, отзываясь фантомной болью в груди и вполне реальной в голове.

Пришлось скинуть воплощение и, пробежав ещё с сотню метров, чтобы не потерять равновесие из-за инерции, поставить Настю на землю. Однако она не спешила отпускать мою шею, за которую держалась, и я наконец сумел разглядеть девушку, ради которой рискнул всем.

Довольно высокая, меньше меня всего на голову, стройная и в то же время фигуристая блондинка смотрела на меня искрящимися весельем голубыми глазами. Знает или нет? Чувствует то же, что и я, или это просто фантомы прошлого?

— Ты мой герой, — совершенно серьёзно сказала она и, подумав, чмокнула меня в щёку. — Бежим?

— Да, нельзя останавливаться, — чуть заторможенно ответил я. Это что сейчас было? Она тоже помнит, или просто благодарна за спасение?

Нет! Не о том думаю! Ещё двое. Нужно спасти их.

Настю я довёл почти до самого обелиска, где нас встретила пара Тучи и Ханы. Злые, уставшие, но живые и без травм. Я уже сумел сделать больше, чем мог, но этого всё равно было недостаточно. Когда я бросился дальше, девушка попыталась следовать за мной, но я лишь отмахнулся.

— Ждите здесь! — приказал я и вновь ускорился. Сколько времени я потратил на обход? Минут двадцать? Слишком много. Но я не мог поступить иначе. И сейчас должен был наверстать упущенное.

В третий раз я активировал форму Воина. Острая боль пронзила виски, тактично намекая, что кто-то тут в край офигел использовать фразы древних, чтобы просто быстрее бегать. Но я сумел абстрагироваться и выжать из себя абсолютный максимум.

Проблема была лишь в том, что я понятия не имел, где искать двух последних бойцов. В прошлый раз они не выжили, а у меня не хватило сил и умения отправиться на их поиски. Мне хватило вида обглоданного тела Ханы, того, что меня самого чуть не сожрали, необходимости защищать раненую Грозу и не способного атаковать Тучу.

В этот раз всё было иначе. Уже иначе. Я справлюсь. Должен справиться.

Золотой колосс нёсся по руинам, оставляя за собой едва заметные искры. Каждый шаг отдавался эхом, отпечатываясь глубоко в бетонной крошке. Не снижая темпа, я крутил головой в поиске подсказок, где могут скрываться товарищи, и лишь это позволило мне обнаружить двух парней, уперевшихся спинами в торчащий из обломков остаток пятиметровой стены.

Костя Алабаев, чёрный кучерявый гигант с Кавказа, в генах которого была щедро намешана греческая и чеченская горячая кровь, был облачён в мерцающий доспех света. Держал в руках обломок какой-то железяки и пытался отмахиваться ею от наседающих сколопендр. Готовый биться до последнего настоящий воин, которому воплощение подошло бы куда больше, чем мне.

А вот рядом съёжился невысокий парень с бежево-коричневыми волосами, по которому я вообще не стал бы скучать. Я даже как-то забыл, что именно он тогда погиб во время испытания. Филькин Филипп, брат того самого урода, что врезался в остановку, убив несколько ни в чём не повинных людей, и чуть не прикончил меня.

Но братья не в ответе друг за друга, как и дети не в ответе за своих родителей. А соучастником он не был. Просто лишним свидетелем, которого решили устранить вместе с нами. К тому же прямо сейчас он был мне нужен. А ещё он был ранен; оборванным рукавом Филипп перетянул окровавленную ногу выше колена.

Разбег, и я повторяю трюк, использованный с Грозой. Прыгаю в толпу тварей, приземляясь двумя ногами на одну из гигантских сколопендр. Монстров разметало созданной воплощением ударной волной. Попавшую под сапоги тварь сплющило, и белёсая кровь фонтанами брызнула во все стороны, вырываясь из панциря вместе с внутренними органами и мозгами.

— Свят! Живой! — радостно крикнул Алабаев, с трудом удерживающий базовый доспех, но всё равно умудрившийся вонзить острый обломок железяки прямо в пасть подвернувшейся твари. Челюсти сколопендры с жутким скрежетом сомкнулись, и орудие Кости сократилось на добрых двадцать сантиметров.

— Уходим! Я прикрою! — приказал я, создавая в руке меч. Пусть я и умудрился добраться до них вовремя, я шумел так, что теперь нас будут преследовать твари со всей округи. А у нас на руках раненый, и время по-прежнему играет против нас. Ведь там, вне испытания, оно тоже тикает, хоть и чуть в ином темпе. И где-то в краснодарской больнице лежит моя мама, которую могут отключить от ИВЛ. Так что счёт шёл на минуты.

— Держитесь по центру, — сказал я, отбивая атаку твари, что притаилась в засаде. Пожалуй, они привыкли к иной добыче, мелкой и юркой, которую можно сожрать за один присест или, по крайней мере, убить. И получать отпор им совершенно не нравилось.

Но кого это волнует? Воплощённый золотой щит принял на себя удар длинных когтей, отливающих металлом, и распался золотыми искрами. Но тварь отбросило на несколько метров, после чего я с лёгкостью её добил хопешом.

— Эк ты ловко! — с улыбкой проговорил Алабай, буквально тащивший на себе Филю. — А ведь раньше вроде копьём пользовался…

— У меня пять знаков, — походя отмахнулся я.

— А не шесть? — удивлённо выгнул бровь кавказец, по виду давно уже тянувший скорее на молодого человека, чем на парня. Согласно уставу дворянского училища, он каждый день брился, иначе бы челюсть заросла густой кучерявой бородой. Произнесено это было с такой уверенностью, что я сам невольно задумался. Даже отвлёкшись, заглянул вглубь себя, но шестой символ оказался столь размыт, что почти неразличим среди полутора сотен других, бывших наследием прошлой жизни.

— Не останавливаемся, — буркнул я, вновь создавая меч и одним взмахом перерубая тварь, вытянувшую свои жвала меж камней.

В прошлом Алабай погиб, и теперь было ясно как — сражаясь до последнего как истинный воин. Может, брось он Фильку и рвани напрямую к обелиску, сумел бы выжить. Но он был не таков. Точнее, есть не таков. И мне очень грело душу, что в этот раз друг выжил.

Если бы не поджимавшее время и твари, что постоянно норовили отхватить кусочек, я бы даже мог вздохнуть с облегчением. Но с каждой минутой сколопендр становилось всё больше, пока мы чуть не застопорились, оказавшись в полном окружении. Позади десятки монстров дрались за тела умирающих сородичей, пожирая их ещё живьём. По бокам в развалинах прятались, перебегая от укрытия к укрытию, другие. А дорогу вперёд преградило шесть крупных молодых тварей, спина одной из которых уже была покрыта характерными наростами.

— Ладно, — цокнув, проговорил я. — В последний раз…

Начал активировать плетение, но уже на третьем символе пальцы подвели, и узор распался, пройдя по рукам болевой отдачей. Тело не было готово к такому перенапряжению. Но я с самого начала знал, на что шёл.

Меч. Щит. Доспех… срыв. Пальцы сводит судорогой, боль такая, что воздух со свистом выходит из лёгких. Меч. Щит…

Закончить мне не дали. Твари рванули вперёд в едином порыве, будто сговорившись. Хотя это было невозможно. Просто каждая из них хотела вонзить жвала в тёплую податливую плоть и насытиться, чтобы перейти на следующую эволюционную стадию.

— Танкую! — видя, что у меня проблемы, крикнул Алабай и, активировав доспех, встретил несущуюся первой сколопендру в рукопашном бою. Доспех мигнул, принимая чудовищный удар. Бойца сдвинуло назад, оставляя на бетонной крошке следы от ботинок, но он устоял. А главное, выиграл мне необходимое мгновение.

Полоса света разрубила стелющуюся возле земли тварь, отделив голову от тела, но та будто не заметила потери, промчавшись мимо и врезавшись в камни. Даже когда монстр перевернулся, лапы всё ещё продолжали дёргаться по заложенной программе.

Взмах меча, и вторая тварь лишается большей части отростков по правой стороне вместе с третью тела. Следующую я принял на щит, отбросив в сторону только для того, чтобы перерубить четвёртую пополам. Базовые навыки отзывались охотно, не срывались и не тормозили.

Проблема была лишь в том, что на протяжении последних нескольких часов я бессовестно эксплуатировал своё тело, и оно уже было на пределе. Пальцы сгибались в печатях всё хуже. Рисунок боя, сложенный из коротких, резких выпадов, становился слишком легко читаем. Враги всебольше загоняли меня в оборону.

— Нет! Помогите! — взмолился Филькин, которого цапнули за вторую ногу. Я отвлёкся на крик, о чём тут же пожалел. Две крупных твари набросились на меня с разных сторон, и пришлось отступить, позволяя им столкнуться в воздухе, чтобы потом отбить атаку щитом и закончить их никчёмные жизни длинным резом, расчленившим их на неровные части.

— Уйди! Уйди! А-А! — крик Фили был такой громкий, что его невозможно было пропустить. Но прежде чем обернуться, я прикончил ещё одну тварь, наседавшую на меня и угрожавшую сбоку Алабаю. А когда посмотрел на Филькина, было почти поздно.

Надо отдать парню должное, он сражался за свою жизнь до последнего. Даже не сумев создать приличный конструкт, он бил сколопендру, пожиравшую его ногу, голыми руками. И добился успеха, ведь теперь на каждой из его рук висело по твари, всасывающих конечности, словно гигантские спагетти. Был в этом лишь один плюс — они все были на одной линии.

Рывком приблизившись к Филиппу, я широко замахнулся, создавая хопеш, и рассёк всех трёхмонстров разом. Спасая если не руки, то, по крайней мере, жизнь однокурснику. Вот только даже уже будучи мёртвыми, насекомые продолжали двигать челюстями, перемалывая кости и плоть.

— Держи его! — приказал я, понимая, что Филькин слишком дёргается, и мне не удастся сделать всё филигранно. Костя даже не стал переспрашивать, схватил окровавленными руками однокурсника, и я отсёк повреждённые обрубки. — Перевязывай, быстро. Я покараулю.

— Будет сделано, — кивнул Алабай и без всяких раздумий разорвал рубаху на лоскуты. Через три минуты, за которые я разделался ещё с шестью монстрами, Филькин затих. Возможно, от того, что потерял слишком много крови, а может, от болевого шока. Но Костя справился, парень ещё был жив.

— Побежали. Если сумеем донести его до Обелиска, пока жив — это всё кончится.

Отвечать Алабаев не стал, лишь кивнул и взвалил парня на спину. А спустя всего пару сотен метров сколопендры резко отстали. До обелиска было рукой подать, меньше километра.

Вот только дорогу нам преграждал странный металлический агрегат, величиной с деревенский одноэтажный дом.

Взрослая особь была разбужена шумом и выползла на охоту.

Глава 4

Сложно было понять, чем раньше был этот пошарпанный кусок металла, особенно учитывая, что я даже не представлял, на каком уровне развития находилась вымершая века назад цивилизация. Но больше всего он напоминал двухэтажный автобус с крохотными окнами и едва сливающимися с поверхностью лапами, каждая из которых достигала двух метров в сложенном состоянии.

— Обходи справа, я слева, — понимая, что пробежать вдвоём не получится, сказал я Косте и сам начал смещаться в указанном направлении, внимательно наблюдая за тварью. Всё же эволюция — удивительная и причудливая госпожа. Сотворить такое…

Вероятно, когда-то эти существа были вроде раков-отшельников и прочих членистоногих, прячущих свои мягкие тельца под прочным панцирем чужих ракушек. Но прошли века, а может, и миллионы лет, и эти существа научились врастать в иные укрытия, полностью мимикрируя под них.

Насколько я помнил, паразиты, названные Железной Чумой, проходили три стадии развития. Из метрового полупрозрачного яйца, закопанного в нескольких метрах под землёй, вылуплялась небольшая личинка, если метровую тварь можно так назвать. Больше всего напоминавшая нашу сколопендру.

Она росла до тех пор, пока питалась, не гнушаясь металлами и камнями, которые дробила своими мощными челюстями. Но в первую очередь предпочитала биологическую пищу, растения и белки. Именно поэтому развалины города неизвестной цивилизации никогда не зарастут лесом, тут сжирают всё подчистую, оставляя лишь крохотные стебельки и редкую траву.

Как только масса твари перерастает определённый рубеж, её собственный хитиновый панцирь лопается, выпуская наружу отвратительные отростки, ищущие к чему бы присосаться. При этом в нашем мире эти монстры предпочитают прочную военную технику, но не ограничиваются ею. Сколько людей погибло, просто подойдя однажды к своей машине, когда та внезапно раскрывала пасть и кидалась на бывшего владельца.

Твари накрепко срастались с механизмами в единое целое, заполняя своими телами всё свободное пространство, но техника начинала работать лишь лучше. Пока оставались снаряды, танки били точно в цель, вертолёты выпускали ракеты и скидывали бомбы. Истребители… ярким воспоминанием был случай, когда в штатах паразит захватил собой стратегический стелс-бомбардировщик, а потом сбросил ядерные бомбы на проводившую зачистку армию.

Так вот. Монстры ухаживали за своим панцирем, выравнивали вмятины, убирали сколы, выращивали заново утерянные компоненты, пожирая металлы. И сейчас передо мной стояла какая-то техника, сгинувшая давным-давно и при этом выглядящая будто недавно сошла с конвейера.

Выглядело это посреди разрушенного города уже достаточно странно. К тому же тварь выдавали прижатые к туловищу, но припорошённые бетонной крошкой, а потому различимые, гигантские клешни и десяток лап. Монстра это не смущало, вероятно, из-за размера. Впрочем, понятия не имею, почему он до сих пор пытался прятаться.

— На счёт три — беги, — достаточно громко, чтобы Костя недоумённо обернулся на меня, сказал я, а затем ещё повысил голос. — Раз. ДВА. ТРИ! БЕГИ!

Алабай зло выругался, но послушно рванул в противоположную от меня сторону. А тварь, заметившая, что добыча ускользает, ринулась к ближайшей цели — ко мне.

Молниеносный удар клешнями с такой скоростью вспорол воздух, что щелчок ударной волной сбил меня с ног, хотя я и успел отпрыгнуть. Перекувырнувшись через плечо, я вскочил на ноги и едва смог прикрыться щитом, ведь монстр тоже не замер на одном месте, а понёсся на меня.

Учитывая длину лап и их количество, убежать от подобной твари было нереально. Вместо жвал у неё была настоящая пасть, полная острых, словно иглы, зубов. Эволюционировав, она приобрела не только гигантские размеры и дополнительные конечности, но и лёгкие, так что через секунду меня обдал жуткий рёв, а волна смрада чуть не свалила с ног.

Глаза заслезились, и я едва успел заметить мчащуюся ко мне клешню. Меч появился в ладони почти сам, даже сводившие судорогой пальцы справились с печатью. И золотое лезвие встретилось с чудовищной клешнёй, рассекая её вдоль. Я словно с помощью овощечистки картошку «раздевал». Только вот толстая кожура, состоящая из хитина и металла, отлетевшая от клешни, чуть не сломала рёбра, сбила меня с ног и протащила пару метров. Словно удар ломом получил.

Повезло, что не ожидавшая такого поворота событий тварь взревела от боли и отдёрнула конечности. Но порыв страха был секундным, за ним последовала животная ярость, и монстр бросился ко мне, намереваясь избавиться от надоедливой мелюзги любыми средствами. Раздавить. Расплющить. Перекусить. Сожрать.

Она щёлкала зубами и клешнями, стремительно приближаясь, а я неожиданно понял, что выхода как бы и нет. Мне от этой туши никак не сбежать. И уж тем более не защититься. Единственный вариант — рубить её изо всех сил, слой за слоем, пробиваясь к туловищу.

— Держись! — неожиданно услышал я крик Насти, и перед мордой твари появился плотный белёсый туман. А следом металлический панцирь пробило несколько золотых стрел. Взбешённый появлением новых противников монстр взревел, начал крутиться на месте и очищать лапами морду от тумана, но тот будто прилип.

— Сюда! — позвал Туча, вышедший из-под защиты обелиска, и, больше не раздумывая, я рванул к товарищу по прямой.

Дезориентированная тварь начала крушить всё вокруг, едва не задев меня клешнёй и подняв облако бетонной пыли. А когда вторая лапа оказалась в непосредственной близости от меня, я не удержался и рубанул по самой узкой её части, по сочленению. Да так удачно, что конечность рухнула, а монстр взвыл фальцетом, переходя на инфразвук. В последнюю секунду беснующаяся тварь чуть не затоптала меня, но я успел юркнуть к Тимофею, а он создал купол.

Столкнувшись с непреодолимой преградой, тварь отступила, чтобы напасть вновь. Но когда оставшаяся клешня с грохотом обрушилась на бетон, нас там уже не было. Рванув что есть мочи, мы подбежали к обелиску и чуть ли не прижались к нему спинами.

— Уверен, что тут безопасно? — затравленно спросил Туча, когда паразит всё же избавился от тумана, сдув его своим криком, и уставился на нас.

— Полностью, — как можно убедительнее сказал я, но тоже вздрогнул, когда тварь рванула в нашу сторону. Когда на тебя несётся чудище весом под сотню тонн и размером с дом, у кого угодно начнут дрожать коленки. Правда, я смог этого избежать, но девушек винить не мог. Настя прижались ко мне, не отводя взгляда от твари.

Где-то метров в трёх от нас, когда монстр вот-вот уже готовился нас раздавить, неожиданно перед ним встала золотая преграда и послышался жуткий скрежет и хруст ломаемой плоти, ведь паразит не успел затормозить. Увы, он всё равно выжил, хоть теперь и хромал на половину лап.

— Я могу расстрелять его, издали, — неуверенно предложила Хана.

— Без толку. Он слишком большой, — отмахнулся я, позволив себе выдохнуть. — Осмотрите друг друга на предмет ранений. А мне нужно с этой каменюкой разобраться.

— Разобраться с чем? — выгнув бровь, поинтересовалась Хана. — Я, конечно, знала, что ты задрот и отличник, но не слышала, чтобы ты ещё и доктор-археолог. У нас на курсах про обелиски говорят лишь то, что это реликвии древних…

— Символы которых мы носим на своей душе, после инициации, — продолжил я заученную фразу, а затем повернулся к гигантскому камню. Всё же они захватывали дух, даже если видишь в тысячный раз.

Уходящий к небесам шестигранник, словно пронзал их золотым лучом. По чёрному монолиту медленно текли яркие, неувядающие символы, проступающие будто из глубин. Волшебный, невозможный артефакт древних, служащий одновременно маяком, стражем и защитником.

— По сети гуляет слух, — тихо начал я, — что Древние, бывшие прошлой цивилизацией, уходящие из нашего мира на ледниковые периоды, создавали подобные карманные миры для развлечения и демонстрации собственного величия.

— Какое может быть величие на развалинах? — недовольно фыркнула Хана.

— Целый мир, проигравший горстке древних и павший к их ногам, — прокомментировала Настя, так и не отошедшая от меня дальше, чем на шаг. — Вот примерно такое величие. Они как британцы, что тащат в свой музей ценности со всего мира, а потом выставляют словно трофеи.

— Ага. Ирония в том, что пирамиды, которые они не смогли спереть из Египта, сами к ним теперь пришли, — поддержал шутку Алабай. — Хотя вроде пару обелисков они до этого вывезли.

— Именно, — кивнул я, продолжая осмотр.

— Ой, какая прелесть! — неожиданно восхитилась Хана, но она стояла вне поля моего зрения, а специально обходить и смотреть, что именно она посчитала милым в этом мире, я не стал. Захочет — сама покажет.

— Собираешься вытащить нас раньше срока? — поинтересовался сидящий рядом Тимофей. Он с трудом восстановил дыхание после марш-броска.

— Да, попробую, — кивнул я, не став говорить, что цель у меня куда глобальнее.

Нужно было перекрыть выход из этого мира, раз и навсегда. Чтобы ни один придурок не мог открыть врата повторно и выпустить местных паразитов вначале в пирамиду, а затем и в наш мир. Задачка не тривиальная, тем более что Хана была правда: я ни разу не профессор истории, алфавит древних я знал и даже читать на нём худо-бедно умел, но всё, что касалось инженерии утерянной цивилизации — не мой профиль.

— Если не поторопимся, он умрёт от кровопотери, — напомнил Костя, склонившийся над Филькиным.

— Придётся его разбудить, — тяжело вздохнул я, ловя глазами символ «дом». Успел положить на него ладонь, до того как золотой значок погрузился в глубину чёрного камня. Символ вздрогнул и замер.

— Так! Слушаем меня! Видите символ, который я держу? Он есть на каждой грани. Встаньте, положите на него ладонь и держите.

— Филя не встанет. У него только одна нога осталась, и он слишком слаб, — покачала головой Настя. — Его придётся держать.

— Не выйдет, расстояние между гранями большое, — возразил я, держа знак пальцами. — Хотя есть другой способ. Тащите его сюда. Филин! Подъём! Открой глаза, ты нам нужен!

— А-а! Нет… нет, прошу! Просто дайте мне умереть… — простонал парень, которого подтащили к моей грани и задели одну из разломанных и обглоданных костей.

— Послушай меня! Хочешь умереть — твоё право. Я тебя останавливать не буду. Но неужели ты хочешь остаться здесь, чтобы твари медленно пожирали тебя, кусочек за кусочком? — спросил я, и его лицо исказилось гримасой природной паники.

— Нет-нет-нет. Прошу, добейте, — заливаясь слезами, произнёс он.

— Никто здесь тебя добивать не станет. Выполни один приказ, и мы все отправимся домой, слышишь? — подтащил я рыдающего инвалида к грани и опустил знак на уровень его глаз. — Прижмись к нему щекой и держи. Не сможешь — придётся ногой держать.

— Иди к чёрту, Свят! — сквозь слёзы выругался Филин. — Это всё из-за тебя! Если бы не ты, если бы не мутил воду…

— Мы всё равно не станем тебя добивать, — не поддался я на провокацию. — Не выполнишь задачу — просто застрянешь здесь навсегда. Ну вернее, пока до тебя не доберутся монстры. А дома тебя ждёт медикаментозная кома, добрые медсестрички и гарантированное обслуживание. Может, даже будут оказывать дополнительные услуги.

— Что? О чём ты, придурок?

— Как говорил один гусар, даже если у меня останется лишь один палец, я всё равно буду мужчиной. А у тебя всё нормально, ещё и нога на месте.

— Пошёл ты, Свят! — зло выкрикнул парень.

— Не смешно, — осуждающе покачала головой Настя и присела рядом с Филей. — Если ты считаешь, что всё из-за Святослава, разве тебе не хотелось бы отомстить?

— КАК⁈ У меня не осталось рук! Я ни один символ не смогу создать!

— Для создания символов, пальцы не нужны, просто начертание будет слишком медленное для военного применения, — пожала плечами девушка, а затем, отобрав у меня символ, махнула рукой, чтобы я ушёл к другой грани. — Но если ты останешься здесь, то Святослав выйдет из Испытания, доказав свою невиновность. Он останется безнаказанным, никто даже брату твоему ничего не расскажет, а так у тебя будет шанс. Крохотный, но будет.

Я почти не вдавался в то, что она говорила. Отыскал на новой грани нужный мне символ и, поймав его пальцами, начал собирать цепочку из прочих нужных знаков. Ведь моей задачей было не просто попасть домой, а заблокировать выход в этот мир навсегда.

Увы, я знал всего два способа сделать это. Первый — в самом деле заблокировать выход, перекрыть его, введя последовательность отключения перехода. Это был самый лучший вариант, но, увы, он срабатывал в момент введения, а значит, мы останемся здесь навсегда. Умирать таким изощрённым способом мне не хотелось.

Второй вариант в данном свете выглядел предпочтительней — сменить привязку входа и выхода.

Испытания древних были для рас, использующей язык мироздания в повседневной жизни, чем-то вроде развлечения. Игровые арены, размером с целый мир. И они непременно ломали свои игрушки. Насколько я помнил, не было ни одного нормального мира, в который бы оставался проход.

Возможно, и были исключения, но я о таких не слышал. А учитывая предназначение карманных миров, режим действия у обелисков был соответствующий. Добеги до флага, захвати точку и прочие не особенно интеллектуальные задачи для молодёжи. Но главное, в зависимости от режима, действовали и второстепенные условия.

Сейчас обелиск работал в режиме «эстафета до точки». Все попавшие в Испытание ставились на открытой местности, на одинаковом расстоянии от обелиска и соревновались, кто первый доберётся до центра.

Я же перенастраивал его в режим «домашняя локация владельца».

Наверное, с точки зрения древних, это было бы наглым захватом собственности. Но учитывая, что все они давно сдохли, меня это совершенно не волновало.

Дом, точка — владелец, запись владетеля, сменить по праву крови…

Символ крови мигнул несколько раз и исчез, возвращаясь в глубины обелиска и заставляя меня ловить их заново и собирать всю цепочку. Надо запомнить. Не то, что при ошибке символы разлетаются, это очевидно, а то, что где-то есть тот, кто куда более родственен древним по крови. Возможно, даже в нашем мире.

Дом, точка — владелец, смена по праву силы.

— Свя-ят!.. — окрикнула меня Настя, и, оглянувшись, я увидел сидящую на бетоне, спиной к нам, зеленокожую фигуру. Исхудавшая и одичавшая, она всё равно принадлежала одному из древних. По крайней мере, на фресках в древнем Египте боги изображались именно такими. Правда, у меня не было ни капли раболепия перед начавшей оглядываться и подниматься величественной фигурой.

— Стой, ты куда⁈ — раздался позади удивлённый голос Ханы.

Оторвав ладонь от обелиска, я смело шагнул за периметр защитной формации и ударил мечом до того, как удивляющийся гигант сообразил, что происходит. Несколько секунд обезглавленное тело ещё стояло, покачиваясь. Кровь с мерными толчками выходила из его шеи, но потом рухнуло, словно спиленное дерево, подняв облако пыли.

Шагнув к нему, я наклонился и приложил руку к артерии, смачивая в чёрно-зелёной крови гиганта. Эти твари тысячелетиями держали в рабстве сотни миров, разрушая их по собственному желанию. И даже на нашей Земле, создавали культы имени себя, используя даже фараонов в качестве рабов и надсмотрщиков.

И то, что многие люди были не лучше, а этот конкретный древний вполне мог оказаться последним разумным из их расы, вообще меня не останавливало. Архилич был из их племени. А я должен был заботиться о своих.

— Попался, пушистик! — весело выкрикнула Хана, и я, наконец, поймал её взглядом. Довольная девушка держала на руках какой-то комок шерсти.

— Это что у тебя такое? — озадаченно спросил я, готовясь в любую секунду нанести удар.

— Котёнок! — радостно сказала девушка, взяв существо ладонями с боков и показывая его мне на вытянутых руках. — Крупноват, надо вычесать и помыть, но зато посмотри какая милаха!

На меня смотрели гигантские, больше чем на половину мордочки, глазки без зрачка. Маленький розовый носик дёргался, чуть подрагивая. Рот, тоже небольшой, таким если и укусишь, то немного, да ещё и словно созданный для улыбки. Бывает у котов такой прикус, будто они постоянно улыбаются. Четыре лапы, довольно короткие, с крохотными, но различимыми пальцами. Длинный, закрученный, словно у обезьяны, полосатый хвост.

И в целом я бы сказал, что это просто какая-то разновидность приматов. Если бы не два «Но». Во-первых —очень странные уши, аж на половину головы. Словно чебурашка, которому уши неаккуратно обкромсали ножницами. А во-вторых… Ну, он был розово-голубым!

— Ты уверена, что ЭТО котёнок? Где ты его вообще взяла? — с сомнением спросила Настя.

— Это существо может быть крайне опасно, — предупредил я. — Например, ядовито. Не просто же так он выживал в этих развалинах до нашего прихода.

— Как такая милаха может быть опасна? — Хана прижала к себе животное. — Это даже не обсуждается. Он мой.

— Как любая яркая змея, например, или рыбы, предупреждающие о своей опасности яркой расцветкой. Если что животные тоже могут быть ядовиты, тот же утконос, — начал перечислять Туча, но девушка лишь фыркнула и ушла к своей грани.

— Ладно, под твою ответственность. Продолжаем работать. Всем быть готовым к переходу! — скомандовал я, положив смоченную в крови ладонь на мигающий символ «Владыка». Прошло несколько секунд, прежде чем символ загорелся ровным золотым светом, а кровь на моей ладони резко высохла и осыпалась струпьями, не оставив и следа.

Я вновь собрал цепочку из символов, но на сей раз никаких проблем и возражений не возникло, меня назначили владельцем территории, и, наконец, приписка сменилась, символы вспыхнули, разлетелись в стороны, а затем закружились в хороводе.

— Все держат знак дома? — спросил я и, дождавшись, пока перекличка закончится, продолжил. — Переход через три. Два. Пошло…

Знаки древних на обелиске вспыхнули нестерпимым золотым светом, и я инстинктивно прикрыл лицо ладонью, чуть не оторвав вторую от камня. Вот только при всём желании из этого ничего бы не вышло, меня словно приклеили к его поверхности суперклеем, а затем кружащиеся символы резко остановились и устремились к моей руке.

Всего миг, и они поползли по коже, оставляя ожоги, от которых хотелось выть. А затем меня словно заклеймили раскалённой стальной полоской, спиралью, обхватившей руку. Боль была нестерпимой, но я не мог даже пошевелиться. Казалось, она всё длилась и длилась, даже не минутами — часами и днями… На месте окровавленных ожогов появились грубые красные шрамы, затем они разгладились, оставляя размытые отметины, но и они расползлись, почти сливаясь под волосами с обычной кожей.

А потом мы вывалились в нашу реальность. Небольшой внутренний зал пирамиды древних, пять на пять метров. Раньше он освещался светом обелиска, сейчас же находящиеся в нём спешно включали фонари, выхватывая из темноты фигуры друг друга и наши. Нас выкинуло прямо перед отрядом армейских следователей, что и отправили нас на верную смерть в Испытание.

— Лейтенант, какого дьявола происходит? Почему они здесь? — тряся всеми тремя подбородками, гневно спросил судья. Напыщенный жирдяй в чёрной походной мании с золотым воротником. — Вы должны были их отправить ещё пять минут назад!

— Так, мы и отправили, ваше высокоблагородие, — растерянно ответил военный, глядя на нас.

— Ух, чтоб я ещё хоть раз… — скрючившись от тошноты, проговорила Настя. — ненавижу порталы.

— Немедленно отправить приговорённых на испытание! — в ярости выкрикнул судья. — Я сказал…

— Довольно! — резко оборвал я мужчину, обращая на себя всеобщее внимание. — Мы уже вернулись с него. Или вы настолько ослепли, что не видите даже этого?

— Неуважение к суду? Очень хорошо! Вы будете приговорены… — начал было толстяк, довольно потирая отёкшие ручки.

— Дважды не расстреливают, — сказал я, заслоняя товарищей. — Даже если ты продажная мразь, совершившая подложный приговор, он уже исполнен. Хочешь второй раз попробовать повесить того, чья верёвка оборвалась? Испытание пройдено, мы невиновны. Или, по крайней мере, достаточно сильны, чтобы пройти его всем вместе.

— Угроза? Угроза военному чиновнику при исполнении! Вы все слышали⁈ Будете свидетелями.

— Или не будут, — сказал я, выступая вперёд и заслоняя товарищей, правда, они тут же встали со мной плечом к плечу. — По праву дворянской крови, праву одарённых и первородства, я заявляю, что испытание пройдено и приговор исполнен. Любой, кто захочет оспорить моё слово, будет вызван мной на суд чести, как лжец и клеветник.

— С тобой? Слишком много «чести», — выделив последнее слово, проговорил судья. — В Испытание его! Всех их!

— Не выйдет, ваше высокоблагородие. Обелиск погас, — глухо проговорил один из военных, держа автомат под рукой.

— Что значит погас? Где это видано, чтобы они гасли⁈ — брызжа слюной, заорал маленький толстый человечек, считающий себя большим из-за должности. Он настолько уверился в своей правоте, что отказывался видеть реальность.

— Обелиск погас, потому что испытание пройдено, — спокойно соврал я. Объяснять, как ситуация обстоит на самом деле, я не собирался. — Отступите или погибнете как напавшие на аристократов.

— Вы с ума сошли? Вся империя будет против вас! На вас спустят всех собак и загонят как бешеных животных! — расхохотался судья.

— Только если они как-то узнают о произошедшем, — спокойно ответил я, создавая на левой руке щит. — А учитывая, что вы совершили подлог, скорее всего, вы никому ничего не рассказывали. Так что ваши разорванные тварями трупы вряд ли кому-то что-то докажут.

Глава 5

— Взять их! Немедленно! — приказал судья, и служащие суетливо схватились за оружие, ровно до того момента, как я активировал Воина. Короткая передышка позволила сделать это почти без боли. Главное же было — обойтись без лишних жертв. А когда перед тобой возвышается золотой трёхметровый гигант, а у тебя в руках обычное оружие, как-то само собой переосмысливаются слова «долг» и «опасность».

— Бросьте ваши пукалки, пока выполняете приказы, никто вас не тронет, — пророкотал я и сам удивился, каким низким и трубным стал мой голос. Хотя, возможно, дело было в уникальной акустике пирамиды. Закричи я сейчас — и все в этом зале, наверно, оглохли бы.

— Сейчас тебя повяжут и… Вы что делаете, олухи⁈ — обернулся судья, до которого, наконец, начала доходить объективная реальность. А когда я прицельно потянул к нему руку, мужчина, неожиданно резво для своей комплекции, рванул в сторону выхода, бессвязно причитая: — Нет-нет-нет!

— Стоять! — рявкнул я, и все находящиеся в зале вжались в пол, схватившись за уши. Все, кроме судьи, которому мой крик, кажется, придал второе дыхание. Чертыхаясь про себя, ведь продажный чиновник мог быть единственным, знавшим заказчика, я пошёл следом, с грохотом раздвигая обломки и вынужденно сгибаясь почти вдвое.

Пирамида не выдержала переноса в наш мир, проход частично обвалился, и места, в которых человек мог пройти, не наклоняя головы, для Воина оказались слишком узки. Я даже подумывал развеять боевую форму, но в этот момент, со стороны улицы послышались хлопки выстрелов. Получить пулю, когда так близко к цели, совершенно не хотелось, так что я предпочёл подойти к каменной двери и поднять её, водружая на место.

Оказавшись снаружи, я увидел, как полностью довольный собой судья подбегает к роскошной статусной машине. От капота он ещё пару раз пальнул в меня и повернулся, чтобы открыть дверь.

Добежать я не успевал никак, а потому решил действовать проще. С лёгкостью выломал булыжник размером с человеческую голову. И уже размахнулся, чтобы швырнуть в машину, как та, неожиданно и для меня, и для чинуши, извернулась и, открыв пасть-капот, отхватила ему половину туловища, с отвратительным хрустом ломая рёбра.

Камень с визгом пробил капот в ту же секунду. Взревевшая тварь, отбросив в стороны свои лапы, молниеносно повернулась ко мне и оскалила бритвенно-острые клыки. Такими, пожалуй, и воплощённую броню пробить можно, но я не собирался так рисковать. Подхватил с земли огромный кусок лестницы, блок весом килограмм в двести, и, приноровившись, метнул его в салон авто.

Раздался яростный визг, и только что перерождённый монстр, у которого даже клешнёй ещё не отросло, бросился в атаку, в попытке одним рывком достать меня и прикончить. Но я успел увернуться в последний момент, и паразит на полном ходу врезался в каменные склоны пирамиды.

Не давая врагу опомниться, я обрушился сверху. Но тварь, словно блоха, отпрыгнула в сторону. Ударная волна от приземления всё равно достала её, швырнув на землю. Я же для надёжности выломал ещё один кусок лестницы — каменную ступеньку с сечением в сорок сантиметров и длиной под двести. И этой импровизированной дубиной огрел поднявшегося монстра.

Гранит не выдержал нагрузки и треснул, но твари тоже досталось: её сплющило, лапы подкосились. Кто-то другой мог бы сказать, что она сдохла, но я слишком хорошо помнил всю опасность этих существ. Размахнувшись как следует, я вонзил обломок ступеньки в двигательный отсек, а затем свёл кулаки над головой и, словно молотом, добавил по импровизированному колу сверху, вбивая его в землю.

— Что это за хрень? — раздался испуганно-удивлённый мужской голос от выхода из пирамиды. — Что вы сделали с нашим транспортом?

— Потом, — отмахнулся я и шагнул к истекающему кровью, булькающему, но ещё цепляющемуся за жизнь судье. — Кто вас нанял⁈ Скажи, кто тебя нанял и обещаю, я вызову скорую!

— Н-нет… — с кровавым пузырём вырвалось изо рта.

— Клянусь, я вызову сюда врача!

— В-всё равно… У-убьют, — прохрипел судья, боявшийся своих нанимателей больше, чем немедленной смерти. Глаза его быстро стекленели, потеряв фокус, и я понял, что продажный чинуша мёртв. Правда, всё ещё оставались его помощники.

— Выходите наружу! Все! — скомандовал я, оглядываясь и развеивая форму Воина. — И оружие прихватите, может пригодиться.

— Что здесь случилось? — спросила Настя, выглядывая из-за двери, и тут же натолкнулась глазами на развороченную технику. — А, понятно…

— Жалко «Чайку», хорошая машинка, — вздохнул Костя, тащивший на загривке бесчувственного Филю.

— Телефоны есть? Надо вызвать скорую, — сказал я, обыскивая карманы судьи. Нашлась позолоченная коробочка с гравировкой двуглавого орла и надписью «ЦарьФон» на крышке. Вот только сам телефон оказался помят и согнут почти пополам. Ни на нажатие на экран, ни на кнопки он не реагировал.

— Сдох, — мрачно констатировал я, засовывая трубку в карман. Надо будет потом отдать её техникам, пускай достанут список звонков и контактов. — Кто знает, на кого работал судья?

Служащие, которым вернули почти всё оружие, столпились вокруг тела. На лицах скорбь и страх. Но стоило на них посмотреть, как мужчины сразу отводили взгляды. Прямо здесь? Это же чистейшая уголовщина, тогда их придётся всех убить. Да и их, скорее всего, вообще в курс не ставили, как рядовых исполнителей. Так что не только опасно, но и бесполезно. Мороки больше.

— Вызывайте скорую… — решил я идти другим путём. — Где ваши машины?

— Здесь не ловит. Сети нет, — ответил старший следователь. — Сюда мы на трёх авто ехали. Теперь два осталось…

— Сдохшая «Чайка» — личная тачка? Откуда её пригнали? — поинтересовался я, пытаясь понять скорость распространения заразы.

— Это служебная машина, как и «Газель». Брали из местного гаража, городского, — ответил всё тот же мужчина.

— Ладно, хоть так, значит, пока далеко не ушло, — пробурчал я, поднимаясь. — Тело надо доставить в морг. Пострадавших — в больницу. А нас — в ближайшее отделение дворянского суда.

— У нас к вам никаких претензий нет, — скороговоркой заметил помощник судьи. — Валентин Исаакович просто проверку проводил, а тут его тварь цапнула. Каждый из нас готов свидетелем быть, что вы совершенно ни при чём.

— То, что у вас нет ко мне претензий, не значит, что у меня к вам их не найдётся, — возразил я, не собираясь отказываться от ниточки, ведущей от судьи. — И не дай бог ваши подельники успели отключить мою мать от ИВЛ, я вас всех в асфальт закатаю.

— Не стоит, право слово, — защищающе выставив перед собой ладони, сказал старший. — Мы всего лишь исполнители. Водители, охранники… не больше. Нам никогда даже не сообщали, куда ехать, до последнего момента. Только вот мы всё же на службе его величества, а угрозы служащим… Давайте мирно разойдёмся?

— Эй! Ты чего, успокойся! Пушок, перестань! — вскрикнула Хана, и отвлёкшись от следователей, я увидел, как «милаха», которого девушка притащила из другого мира, шипит и вырывается, крохотными, но острыми коготками разрывая рукава её куртки.

— Что с ним такое? — настороженно спросил я, в упор глядя на животное.

— Я его в машину хотела отнести, но он будто взбесился… — растерянно сказала девушка. — А отхожу — всё нормально. Может, он просто технику не любит?

— Ну, поводов у него может быть предостаточно. Но я бы поставил на другое, — произнёс я и бесцеремонно забрал у одного из служащих укороченный автомат. Мужчина дёрнулся, когда я протянул руки, но не отстранился и не стал сопротивляться. Правда, и помогать тоже не спешил, так что мне пришлось снимать с него ремень самому.

— Ты чего задумал? — спросила Настя, когда я передёрнул затвор. Теперь уже напряглись все, следователи тоже суетливо взялись за оружие, хоть и не спешили наводить его на нас. — Считаешь, что тут может быть больше одного паразита?

— Не проверим, не узнаем, — пожал я плечами. — Ну что, от какой машины твоя животинка беситься начинает?

— От микроавтобуса, — с готовностью кивнула Хана, еле удерживающая беснующееся существо у груди.

— Если он тебя до крови расцарапает, может пойти заражение, так что поаккуратнее с ним, — строго предупредила Настя, смотревшая на монстрика с явным подозрением.

— Кто-то к машине подходил? — спросил я, убедившись, что все свои рядом.

— Я Филю положил… вот же чёрт! — бросился к однокурснику Костя.

— Назад! — рявкнул я, прижимая автомат к плечу, но Алабай, будучи воином от волос до костей, уже метнулся к распахнутой двери и вытащил инвалида. Мне оставалось лишь недовольно поморщиться. Над исполнением приказов придётся поработать… хотя с другой стороны, будь он другим, не ввязался бы в эту заварушку и не оказался со мной в Испытании.

Активировав щит, я подошёл вплотную к машине и, прикрываясь им, поддел капот мушкой АК. Поддался он не с первого раза, но когда открылся, всем присутствующим предстало отвратительное зрелище: двигатель со всех сторон окружала пульсирующая гора мяса, уже поглотившая радиатор и постепенно отращивающая новые конечности.

— Эта техника всё… — констатировал я. — Боюсь, уже никуда не поедет. Посмотрим последнюю.

Машина сопровождения, новый блестящий внедорожник, наследник заслуженного 469того «козлика», оказался на удивление чист. Ни под капотом, ни на днище тварь я не заметил даже при тщательном осмотре.

— Интересно, а тварюшка на эту машину, как отреагирует? — спросил я сам себя и нашёл глазами Хану. Ну вернее, её задницу, торчащую из кустов. — Хана, в чём дело?

— Пушистик вырвался и сбежал. Куда-то сюда… — раздосадовано проговорила девушка, шарящая между ветками. — Я точно видела, что он сюда шмыгнул.

— Только этого нам не хватало… — выругался я, даже примерно не представляя к каким последствием это может привести. Не станет ли это бедствием ещё хуже, чем Железная Чума? Что, если эти милые создания разносят какую-то заразу, или сами ей являются? — Всем искать монстра, я пока займусь паразитом!

Народ послушно ринулся в кусты, а я воплотил меч и, стараясь ничего не повредить в автомобиле, начал планомерно вырезать «опухоль». К сожалению, конструкт держался лишь один удар, так что через несколько минут пальцы уже начало сводить судорогой от частого создания печати. Но я умудрился филигранно вырезать большие куски плоти, вообще не задев двигатель и трансмиссию. Правда, машина всё равно уже лишилась поглощённых тварью радиатора, аккумулятора и большей части электроники.

— Так. Ну, в принципе, должна поехать… — пробормотал я, осматривая результаты своей работы.

— Пуа? — раздался любопытный голосок за мной, и, обернувшись, я увидел Пушистика. Существо сидело на задних лапах, поджав передние к груди, и с неподдельным интересом смотрело меня своими огромными глазами.

— Эй, народ! Хватит по кустам шариться! — окрикнул я остальных, не отводя взгляда от непонятного монстрика, и на всякий случай переложил ладонь на рукоять автомата. Было в нём что-то необъяснимо пугающее и странное. И как любую угрозу я бы предпочёл его вначале изучить, а потом устранить. Но…

— Нашёлся милаха! — воскликнула Хана, вновь прижимая существо к груди. — Можно мы его оставим? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

— Тц. Ладно. Под твою ответственность, — наконец сдался я. — Но в клинике мы его сдадим на проверку. У кого ключи от уазика?

— Вот! — даже спорить не стал один из помощников судьи.

— Хорошо. Оружие и телефоны мы вам оставим, а вот внедорожник придётся реквизировать и забрать ваши удостоверения — чтобы мы точно знали, кого благодарить за сегодняшнее. Нам нужно срочно в больницу, так что извиняйте, времени нет, — сказал я, собирая документы.

Было видно, что это мужчинам не по душе, но они как выбрали линию полного подчинения, так от неё не отклонялись. Возможно, так их учили: при столкновении с явно могущественным аристократом прекратить все попытки сопротивления и ожидать возможности передачи службе с соответствующими полномочиями.

Но тогда странно, что они вообще в подобное ввязались. Хотя вспомнив происходившее тут буквально пару часов назад, я вообще не удивился, почему они были так уверены в себе. Ведь их было больше, вооружённые, а перед ними — просто подростки с одним-двумя символами, да ещё и нестабильными.

— Рекомендую добровольно отправиться в следственный комитет и написать явку с повинной, — сказал я, забираясь в машину. — Потому что мы точно молчать не станем. А так облегчите свои души, а заодно срок скостите.

— Мы были абсолютно уверены, что исполняем свой долг в соответствии с законом, — не моргнув и глазом, заявил старший помощник. — Подчинялись приказам вышестоящего руководства, на ком и лежит личная ответственность.

— Вот такой версии и придерживайтесь. Особенно если выяснится, что послал вас на это какой-нибудь князь… великий, — язвительно усмехнулся я, махнув им из окна.

Туча, как самый крупный и отлично водивший машину, сел за руль. Алабай по схожей причине — на кресло штурмана, я же вполне уместился между девушками на заднее сиденье. Если бы не окровавленное тело Фили на наших коленях и не вырывающийся из рук Ханы монстрик, вообще была бы почти идиллическая картина.

— В центральную больницу. Гони что есть сил!

— Принято, шеф, — бодро отсалютовал Тимофей и вдавил педаль газа до упора. Вот чего было у парня не отнять, так это неукротимой любви к жизни. Несмотря на свой позывной, ему, казалось, каждая секунда была в радость. Еда, самая обыкновенная, превращалась в «вкуснотищу», которую он смаковал. Повседневное вождение машины — в удовольствие от свистящего в приоткрытых окнах ветра и проносящихся мимо деревьев. А главное — он заряжал этим всех присутствующих.

Даже я на мгновение забыл, в какой глубокой заднице мы оказались, и непроизвольно улыбнулся.

Вот только реальность от этого никуда не делась. Спустя несколько минут езды мы напоролись на военный блокпост. Десятка два солдат с автоматами, и зачем-то с миноискателем, проверяли машины. К нам тоже заглянули, но увидев тело, лежащее на коленях, и перепачканное удостоверение одного из помощников судьи, тут же пропустили, не став даже вопросов задавать. А зря.

— Нужно понять, как далеко зашло заражение паразитами, — озабоченно проговорила сидевшая по правую руку от меня Настя. — Мы должны его купировать.

— Люди не идиоты, проверки уже пошли. Пост же не просто так стоит, — отметил я. — Но раз была заражена техника из гаража судейского корпуса, значит, в городе уже точно паразиты. Они плодятся, как только набирают достаточно биомассы, а в нашем мире её полно. Повезло ещё, что яйца откладывают лишь взрослые особи, которые сумели врасти в панцирь.

— Вот только машин везде полно, не говоря уже о военной технике, — мрачно прокомментировала Настя, показывая мне телефон одного из служащих, разблокированный. — Сеть появилась, так что смотри сам.

А посмотреть было на что. Около месяца назад, почти сразу после того, как меня сбила машина, отправив маму в кому, случился прорыв из пирамиды. Тысячи паразитов живой волной разбежались в разные стороны. Одновременно с этим произошёл сильный электромагнитный импульс, уничтоживший бытовую электронику в половине края.

Для устранения угрозы призвали всех прошедших аттестацию дворян и бояр. Наша группа относилась именно к таким, и пусть у меня не было пробуждённой души, мы справлялись. Впрочем, не сильно лучше, чем остальные. И я бы даже поставил графу Краснодарскому твёрдую пятёрку. Вот только он привлёк для устранения угрозы армию.

— Техника с трёх регионов, — уточнила подруга, увидев, что я дочитал очередную статью. — Около десяти тысяч военных. Выходит, что на данный момент заражено несколько сотен танков, БТРов и прочей техники.

— Если они проворонили осмотр перед возвращением в гаражи, может, и больше. Хватит одной-единственной особи, на территории танкового полка, чтобы заразить всю технику, — машинально барабаня по телу Филькина пальцами, проговорил я. В голове отчаянно пульсировала мысль, что мы теряем время, но машина и так мчалась на максимально возможной скорости, не соблюдая никакие правила.

Быстрее было бы разве что на вертолёте. Но где его взять? Хотя нет. Теперь у меня был ещё один способ перемещения, только в одну конкретную точку, с каждой минутой удаляющуюся от нас. Благодаря выжженной на моей коже и душе фразе, на языке Древних, я в любой момент мог переместиться в Испытание. Прямо к обелиску. А оттуда, при желании, мог выйти из пирамиды.

Мысли чуть сместились, и я пропустил мимо ушей рассуждения Насти о том, что нужно срочно привлечь губернатора, местных князей и вообще всех одарённых к проверке техники и поиску кладок с яйцами. Это было и без того понятно. Только вот не ясно, как нам такого внимания добиться.

Меня же больше интересовал вопрос времени. В испытании мы провели больше двух часов, возможно, и три. Увы, отслеживать было не по чему. Но вот снаружи, в нашем мире, прошло всего пять-десять минут. Хорошо бы этот вопрос потом проверить, но если всё сойдётся, то вместо обычной затычки, как я задумывал, можно было получить полигон, на котором время течёт в десятки раз быстрее.

Сложно даже представить, какие это открывало перспективы. Начиная от самых элементарных — уйти на полчаса и как следует отоспаться, заканчивая возможностями по производству, обучению и всему остальному.

Я буду стариться в десять раз быстрее? Да вообще плевать. Все мы умрём, а если ничего не сделать — молодыми. Так что использование карманного мира сразу стало краеугольным камнем будущей повестки. Единственная проблема — точка выхода. Вряд ли её можно изменить, разве что выломать и таскать с собой обелиск. Хм… на самосвале возить? В принципе, тоже можно.

— Алло, ректора будьте добры! — вырвал меня из задумчивости голос Насти. Девушка первой сообразила, что шесть подростков-кадетов могут обратиться лишь к своему непосредственному руководству, ректору военного училища, а заодно майору и титулованному дворянину. — Пётр Алексеевич, добрый день…

— Вы где шляетесь, мать вашу⁈ Хотите за самовольное оставление части под суд пойти? — раздался разгневанный ор на той стороне, да такой громкий, что Настя сморщилась и отодвинула трубку от уха, а Тимофей непроизвольно дёрнул рулём, отчего мы все чуть не полетели в кювет.

— Ваше высокоблагородие, нас похитили и пытались убить. У нас на руках тяжелораненый, едем в госпиталь, — скороговоркой выпалила Настя, и на той стороне раздался свист втягиваемого воздуха. Но крика не последовало.

— Доклад по форме, — глухо приказал майор.

— Группа, представившаяся нам следователями по особо важным делам, перехватила патруль, с требованием поддержки против монстров, — начала рассказывать Настя, о событиях, которые совершенно вылетели у меня из головы. — При приближении к краснодарской пирамиде нас взяли в кольцо, разоружили и объявили о проведении следственного эксперимента, загнав к обелиску.

— Кто был ответственным?

— Старший военный судья Валентин Исаакович Воровайкин, — зачитала девушка приготовленное мной удостоверение. — Эм, как его вообще на должность с такой фамилией взяли?

— А ты людей по фамилии не суди, Яблунина, — сухо заметил ректор, и девушка притихла. — Что дальше было?

— Приговорив к смерти через испытание и угрожая жизни родственников, нас заставили активировать обелиск, — продолжила Настя. — Очевидно, рассчитывали, что мы там все останемся, но мы вернулись. Все. Только Филю пожевало. Везём в больницу.

— Так. Вы прошли испытание? Все шестеро? Так… — проговорил ректор, надолго замолчав. — Хорошо. Аттестацию вы прошли, увольнительные я вам выпишу, сразу после больницы — в училище. Ясно⁈

— Так точно, — покосившись на меня, ответила Настя и положила трубку. — У нас пока имени нет, мне показалось, что это самый простой способ добраться повыше. А ректор может и губернатору позвонить, и старые контакты поднять.

— Вот только резко ограничит нас в свободе действий, — возразил я. — Нужно получать не просто аттестацию, а статус вольного отряда Ликвидаторов.

— Угу, сразу княжеской дружины, — саркастически фыркнула Хана, продолжавшая возиться с питомцем. Тот на удивление успокоился, глядя своими гигантскими глазами-прожекторами на проносящийся за окном пейзаж.

— Да, было бы неплохо, — кивнула Настя, требовательно посмотрев на меня. — Для этого всего-то нужно, чтобы кто-то подтвердил родство.

— Что? Родство с кем? — Хана заинтересованно посмотрела на нас, глаза её расширились, став почти нормального размера. — Его? Погоди, нас, что, пытались прикончить, потому что Свят чей-то сыночек⁈

— Бастард, — спокойно ответил я, стараясь вспомнить, говорил ли я кому-то об этом, или у Насти просыпается память будущего, как и у меня.

— Это дела не меняет. Ты сам говорил, что пусть отца не знал, но у тебя аж шесть знаков при инициации выпало. Так что он был как минимум князь, — привела свои доводы Настя. — Нужно только статус подтвердить.

— В порядке очереди, — уклончиво ответил я, понимая, что девушка во всём права. Если подтвердить княжеское достоинство и доказать степень родства, то это снимет большинство наших проблем. Только вот непонятно, кто против нас играет, и чем это может обернуться. Так что обращение за помощью к ректору звучит вполне логично.

До больницы мы добрались меньше чем за час. Хотя Филиппу это не особенно помогло. Когда его перегружали на каталку суетящиеся санитары, он ещё был жив, даже дышал самостоятельно, но после того, как он лишился трёх конечностей из четырёх — точно не боец. Жизнь мы ему спасли, что уже само по себе было чудом.

Проводив парня взглядом, я направился к регистратуре.

— Добрый день, у меня мама тут лежит, на ИВЛ. Екатерина Николаевна Краснова, — сказал я с сомнением посмотревшей медсестре.

— В таком виде? — брезгливо подняв брови, спросила женщина. — Вы же весь в крови.

— А, это не моя, — отмахнулся я. — Но, если дадите халатик накинуть сверху, буду благодарен. Так в какой палате?

— Ох, прошу прощения, кажется, он вам не понадобится. Полчаса назад её перевели в другую больницу, — просмотрев записи в компьютере, сказала медсестра.

— Что? Куда⁈

— Эм, секунду… почему-то у меня не указано.

— Чей был приказ? — сжав кулаки до белизны костяшек, спросил я.

— Лечащего врача, Станислава Викторовича…

— Где он⁈

— Отбыл с больной на скорой помощи. Кажется… — съёжившись от моего напора, проговорила медсестра.

— Телефон его, быстро! — приказал я, держа в одной руке разблокированную трубку, а в другую непроизвольно положив на автомат. Женщина немедля продиктовала номер, и я его набрал. Вот только гудков не было, вместо этого меня сразу перекинуло на запись автоответчика.

«Номер абонента заблокирован и более не обслуживается. Просим прощения за доставленные неудобства, ваш ЦарьФон».

Глава 6

Меня словно поленом по голове огрели — в глазах всё посерело, а мир на миг поплыл. Я совершенно растерялся, не понимая, что делать. Куда бежать, кого хватать? Мои враги, в прошлой жизни ограничившиеся лишь судилищем, временным лишением меня всех титулов и достоинств, теперь пошли ва-банк и похитили мою маму. В этом не было никаких сомнений.

— Нужно немедля заявить в полицию. О похищении пациента и пропаже доктора. Пусть их объявят в розыск, — видя моё подавленное состояние, предложила Настя. — Мы вынудим их принять заявление, и тогда…

— Что тогда? — горько усмехнулся я. — Они мобилизуют все силы и будут искать одну-единственную карету скорой помощи? В то время, когда весь край начинает разрывать на части Железная Чума?

— Как ты сказал? — вскинулся Тим. — Чума?

— Да как ты её не называй… бедствие! — отмахнулся я и, зажмурившись, глубоко вдохнул, пытаясь взять себя в руки. — Нет, заявление мы напишем, обязательно. Но вряд ли это что-то изменит.

— Только скажи — я братьев подниму. У меня родня большая, вывезем! — не без гордости вставил Алабаев.

— Спасибо, боюсь, придётся этим воспользоваться. Есть у тебя родственники в управлении уголовного розыска Краснодара?

— Эм. Тут нет. Но я позвоню отцу, спрошу, — чуть замявшись, ответил Костя, который не рассчитывал, что я сразу соглашусь на его помощь. Вот только сейчас я был готов на любые методы.

— Мне нужно поговорить с владельцем больницы, — возвращаясь к стойке регистратуры, сказал я. — Или с главой службы безопасности.

— У нас клиника, а не охранное агентство, — робко улыбнулась медсестра.

— Что ж, значит, с владельцем. Наберите ему прямо сейчас и объясните ситуацию. Если не поверит, можете сказать, что вас взяли в заложницы и собираются убить, если он промедлит, — произнёс я и для наглядности положил автомат на стойку.

Угрожать девушке просто так не хотелось, но сейчас каждая секунда была на счету, так что я срезал все углы, которые мог. Пока регистратор звонила своему начальству, а Алабай отцу и родственникам, Настя смогла связаться с дежурным оператором полиции.

— Да, похитили, совершенно верно. Екатерина Николаевна Краснова, из городской центральной больницы, вместе с машиной скорой помощи и всем оборудованием. Нет, на звонки не отвечает, она в коме. Да, вместе с ней исчез доктор. Нет, понятия не имею. Свидетели есть, это было минут сорок назад. Никаких сведений о переводе.

— Девушка, что вы от нас вообще хотите? Пропажу мы рассматриваем в течение трёх суток. Погуляет и вернётся… — раздался усталый голос в трубке.

— Она в коме! Если бы она очнулась и гулять пошла, все были бы только счастливы! — вырвав у Насти трубку, не сдержался я. — А просим мы объявить план-перехват и проверять выезжающие из города скорые. Их сложно не заметить. Знаете, такие белые машины с большим красным крестом на боку⁈

— Молодой человек, понимаю ваше горе, но хамить не надо. У вас трагедия, у нас статистика. Разберёмся, конечно, но делать будем всё по правилам. Приезжайте в отделение, напишите заявления, мы его примем, рассмотрим в течение трёх дней и…

— Уже через полчаса поздно будет! — резко ответил я и, понимая, что так ничего не добиться, передал трубку обратно Насте, потому что как раз в этот момент из лифта вышел импозантный мужчина в шикарном деловом костюме и небрежно накинутым поверх плеч докторском халате. Судя по всему, этот халат никогда в жизни не использовался по назначению.

— Ну и что у нас тут происходит? — расслабленно спросил он. — С полицией уже связались?

— Да, как раз говорим по телефону.

— О нет, я о том, чтобы вызвать оперативную группу по обезвреживанию заложников, — холодно, одними губами улыбнулся директор больницы. — Вы же именно этим нам угрожаете, верно? Захват заложников.

— То есть то, что один из ваших сотрудников похитил женщину, украл вашу машину скорой помощи и скрылся в неизвестном направлении, вас совершенно не волнует? — от такого отношения я даже растерялся. — Ладно, если бы вам было на людей плевать, но это же ваша собственность, машины скорой, как я слышал, штука не дешёвая. Особенно с оборудованием для вентиляции лёгких.

— Какая неотложка пропала? — едва заметно нахмурившись, повернулся к медсестре директор.

— Семнадцатая, Константин Васильевич. Которая новая, — быстро заглянув в компьютер, сказала регистратор.

— Станислав совсем обалдел, что ли? — раздосадовано проговорил директор, а потом, совершенно не обращая на меня внимания, достал трубку из кармана и набрал какой-то номер на быстром вызове. — Лёня, да, здравствуй. Выходные отлично, а вот рыбалку отменить пришлось, но там такая попалась жопа, что ну её эту рыбалку. Ага, нет, потом обсудим. Я к тебе по делу. Да, слушай у нас тут ЧП, один из лечащих врачей совсем с катушек слетел и решил угнать скорую. Ага, с пациенткой вместе. Думаешь, тётка могла подбить?..

— Она в коме, никого она подбить не могла! — не выдержал я.

— Тише, молодой человек, без вас разберёмся, — прикрыл трубку директор. — Слышал? Ага, да, понятия не имею, зачем ему это. Но машина новая, семнадцатая из полугодовой поставки, та, которая полный фарш. Да, почти сто тысяч золотых стоит фиговина, в лизинге у нас. Думаешь, можно будет как форс-мажор списать? Без суда не выйдет? Жаль-жаль… ладно, а что тогда с поиском? Маячок? Хорошо, жду…

Чем дольше я слышал этот спокойный и беспечный разговор, тем больше у меня всё кипело внутри. Хотелось в прямом смысле прострелить ему колени. Для мотивации. Но в то же время я прекрасно понимал, что это никак не ускорит процесс. Мне нужно было что-то принципиально другое, ведь во время разговора собеседник директора прямо сказал, что маячок на машине отключили.

Это само по себе говорило о многом. Во-первых, тот, кто занимался похищением, знал о наличии маячка, где он находится и как его вырубить, не останавливая оборудование жизнеобеспечения. Такое с наскока не делается. Тут готовиться надо, иметь опыт и соответствующие навыки.

А значит, во-вторых, это профессионал и точно не доктор. Возможно, врач, конечно, гений-многостаночник, разбирающийся и в анатомии, и в технике. И чтец, и жнец, и на дуде игрец. Но верилось в это с трудом. Следовательно, сюда должен был приехать какой-то спец, который и провернул всё это. Или целая команда.

— У вас же есть камеры в больнице? — оглядевшись, я показал на торчащий в углу объектив. — Записи с них можно посмотреть?

— Спросите у директора, пожалуйста, — робко покосившись на начальника, проговорила девушка. — Я тут не в курсе.

— Хорошо… — выдохнул я и подошёл к директору — По камерам можем угонщиков посмотреть, чтобы быстрее было?

— Нет никаких записей и камер, это муляжи-пугачи, — чуть прикрыв трубку, недовольно ответил мужчина, и мне оставалось только выругаться про себя. Ну да, конечно, зачем делать качественно, если это не спасёт? В то же время нас на телефоны снимали сразу несколько человек, включая сотрудников.

— Слушай, я отцу ситуацию объяснил, он сказал, что позвонит дяде двоюродному… — начал перечислять цепочку родственников Костя, но даже по его лицу сразу стало понятно, что эффект если и будет, то нескоро.

— Спасибо, друг, — я похлопал Костю по плечу. — Будем думать дальше.

— Ректор? — напомнила Настя, и я, кивнув, взял у неё телефон.

— Что у вас опять случилось, кадет? — устало спросил командующий учебного заведения, и я в подробностях описал происходящее. На что получил лаконичный ответ: — Ждите.

И всё, гудки…

Как ни странно, от этого спокойного короткого приказа на душе стало чуть легче. Военные — не гражданские, у них другой взгляд на мир. Есть задача, есть приказ, его нужно исполнять, а не обсуждать или рассматривать.

Пока шли выяснения и ожидание, я не стал тратить время. Сходил в ближайшее отделение полиции, написал заявление. Убедился, что его приняли, вписали в журнал корреспонденции, и только после этого вернулся в клинику, где меня ждала новая вводная: Настя решила поднять скандал и связалась со всеми возможными СМИ.

И ей даже удалось вытащить к центральному входу несколько репортёров с камерами. А стоило мне появиться в её поле зрения, как меня тут же втащили в круг прессы.

— Святослав Иванович, это правда, что вашу мать похитили? — не дав мне даже вздохнуть, спросила ведущая местного канала.

— Да. Около трёх часов назад похитили мою маму, находившуюся здесь и лежащую в коме. Вместе с ней пропал лечащий врач и карета скорой помощи. В данный момент власти отказываются возбуждать дело и начинать поиски, в связи с небольшим количеством прошедшего времени. По закону у них есть трое суток. Но каждый из слушателей и зрителей должен себе представлять, что это время для человека, живущего исключительно благодаря искусственной вентиляции лёгких — верная смерть.

— Дирекция больницы уже обратилась в полицию о краже их скорой?

— Увы, я этого не знаю, — честно ответил я. — В последний раз, когда я видел управляющего, он разговаривал с сотрудниками безопасности.

— Простите за вопрос не по теме, но вы выглядите будто с передовой, — поинтересовался другой журналист.

— Так и есть. У нас в команде ранило одного человека, мы доставляли его в больницу. А тут такое.

— Ваш товарищ ранен? Как это произошло? Администрация Краснодара утверждает, что опасность миновала и все монстры уничтожены.

— Я не уполномочен говорить от имени какого-либо органа. Как аристократ, получивший только аттестацию и не восстановивший титул отца, я могу сказать лишь за свой отряд — мы занимались зачисткой. Той самой, что служит защите граждан нашей великой империи…

— Прошу прощения, нам нужно отойти, — требовательно потянула меня за плечо Настя. — Ректор звонит.

— Извините, остальные вопросы позже. Пётр Алексеевич, это Святослав, есть какие-то новости? — тут же переключился я на телефонный звонок.

— Во-первых, никакой публичности больше. Это внутреннее дело военных, — с плохо скрываемым гневом произнёс ректор. — Так что закройте рты и сидите тихо!

— А во-вторых? — сдержав раздражение, спросил я.

— Ты меня по поводу прессы услышал или нет? Понимаю, пропала твоя мать, но ты сейчас подставляешь таких людей, что потом мало не покажется, — резко ответил ректор. — Во-вторых, мне удалось связаться с гарнизоном Краснодара и попросить досматривать на блокпостах все машины скорой помощи. Если они ещё не выехали, но шанс не слишком велик.

— Спасибо! — искренне поблагодарил я. — Тоже думаю, что уже уехали. Но после того, как они за нами послали продажного судью, понятно, что у них вообще никаких тормозов нет. А вот связей хватает.

— С судьёй тоже больше вопросов, чем ответов. Откуда вы взяли, что он был судьёй? Может, он просто мошенник.

— Мы изъяли у судьи и нескольких его подчинённых телефоны, паспорта и удостоверения. Мне кажется, они настоящие.

— Когда кажется, креститься надо, — буркнул ректор. — Привезёте, проверим.

— Безусловно. Но думаю, большая проблема не в их документах, а в моих, — ответил я, и в трубке прозвучало странное покашливание. — Я в курсе, что врезавшийся в нас на остановке Филькин был трезв. А сегодня произошло сразу два покушения. Это не может быть просто так, это не ошибка и не совпадение. У нас брать было нечего, значит, дело в отце. А раз так, скорее всего, мне пытаются помешать получить боярское достоинство. Если я его всё же получу, это лишит их дальнейшей мотивации.

— Нет, — прозвучавшее наконец на той стороне слово, было тяжёлым и припечатывающим. Будто на голову свалился танк.

— Вы что-то знаете, — догадался я. — Можете сказать, в чём дело?

— Не по телефону. Возвращайтесь в училище и сразу ко мне, — устало произнёс ректор и положил трубку.

— Что он сказал? — нетерпеливо спросила Настя, заглядывая мне в глаза. — Что-то удалось узнать? Да не молчи ты уже!

— Он в курсе. Только непонятно чего. Поехали, времени у нас не так много. Оглянувшись, нашёл Алабая, Хану и Тучу, показал им жестом, что собираемся.

Просочиться мимо прессы не удалось, но я и сам не особенно стремился выставлять своё горе напоказ. Но надо признать, это оказалось достаточно эффективно, когда мы вышли к внедорожнику, нас уже ждала полиция. Которая вежливо, но жёстко потребовала сдать оружие и предъявить документы на авто.

Документы мы и в самом деле показали. Четыре удостоверения детей боярских — низшего из возможных титулов в линейке бояр. По сути, это означало, что мы аристократия без титула. И в обычной ситуации от этого вполне могли отмахнуться, и всё же у нас было чуточку больше прав и обязанностей, чем у обычных людей.

Например, право на ношение огнестрельного и холодного оружия.

— Какого чёрта вы тогда нас дёргаете, господа? — мрачно спросил лейтенант полиции Висюлин. — Обращайтесь в ваши, аристократические структуры.

— Такого, что удостоверения выданы не по рождению, а по аттестации.

— А-а, бастарды… — понимающе протянул второй полицейский, на что тут же получил от своего напарника удар локтем под рёбра и закашлялся.

— Он не имел в виду ничего такого, ваши благородия, — поспешно сказал лейтенант. — Значит, ваша мать — гражданская, а вы аристократ? А отец кто?

— Это я и пытался выяснить. До того, как мать похитили.

— Так может, отец вмешался? Решил вернуть лю… любимую? — откашлявшись, спросил полицейский.

— Нет, это сильно вряд ли. Скорее уж кто-то, кому он перешёл дорогу, или с кем у него общая собственность, — отрезал я, не став рассказывать, что в прошлой жизни мои подозрения падали в том числе и на особ королевской крови. Жаль, что выяснить толком ничего не удалось, а потом резко стало не до того.

— Ладно, по заявлению мы отработаем, — без особого энтузиазма отозвался Висюлин. — Как только будет информация, вам сообщим. Просьба лишь не обострять ситуацию и не контактировать с прессой.

— Мы прошлый месяц работали в поле, с вашими, — заметила Настя. — Так что знаем о пропажах людей. Их родственники всё равно начнут говорить, рано или поздно. Так что ищите лучше, а то я такую волну подниму!..

— Волна поднимется сама. Я не хочу конфликта и скандала, я просто хочу, чтобы мне вернули маму. Но ради этого я готов на любой скандал, если понадобится.

— Ладно, мы вас поняли, — поморщился лейтенант. — Всего доброго.

— И вам, — кивнул я, залезая на заднее сиденье. Остальные уже ждали внутри, не меняясь местами с прошлой поездки. — Двинули…

— Как думаешь, они и в самом деле её найдут? — спросила Настя, пока мы ехали по городу. — Есть шанс?

— Нет. Боюсь без вариантов, — тяжело вздохнул я и помассировал переносицу. — Не потому, что они некомпетентные или плохо работают, просто это не их профиль, это раз, они больше по бытовым преступлениям, которых в сотни и тысячи раз больше. И если бы не полиция, мы бы утонули в хаосе. А два — вы знаете, что будет в ближайшие дни. Пропажа одного, пусть и безумно важного для меня человека, на фоне остальных трагедий просто потеряется. А если они и это начнут замалчивать, это станет катастрофой.

— Думаешь, скоро паразиты появятся в городе? — спросил Алабай, и почти одновременно с этим спокойно сидевший на коленях у Ханы питомец громко зашипел, провожая взглядом припаркованную машину.

— Тормози! — скомандовал я, и Туча среагировал мгновенно. Взвизгнули шины, машина пошла боком и, покачнувшись, встала на месте. Гроза выскочила первой, я вторым, и через двадцать секунд мы уже стояли возле авто, на которого среагировала пучеглазая мартышка. — Хана, тащи своего зверя, надо проверить!

— Вы что, совсем обалдели⁈ — выругался ехавший за нами и чуть не врезавшийся мужик. Он явно хотел ещё что-то добавить, но в этот момент я небрежно поправил автомат на плече, и водитель резко расхотел ссориться, шумно вдавив газ в пол.

— Пушистику явно не нравится эта машина, — сказала Хана, которая умудрилась где-то достать для своего зверька специальные носки на лапы, чтобы он меньше царапался. Чем ближе она подходила, тем больше зверь шипел и дёргался из стороны в сторону, пытаясь убежать.

— Интересно девки пляшут… — произнёс я, внимательно осматривая машину. С внешней стороны никаких признаков не было. Может, тварь только заняла новую скорлупу? — Туча, прикрой щитом. Вскрываем.

— Принято, — кивнул наш толстячок, поднимая руки, и в этот момент из ближайшего дома выбежала молодая женщина, лет тридцати, растрёпанная и в домашней одежде.

— Это моя машина! Что вы себе позволяете⁈ — закричала она, но я уже не слушал. Если ошибёмся, проще потом выплатить компенсацию за ремонт.

Увы, мы были правы.

Стоило поднять капот, как на меня бросилась только начавшая врастать в механизмы тварь. Ложно-челюсти щёлкнули в воздухе, но я успел создать щит и монстра отбросило назад. А в следующую секунду он сдох, пронзённый стрелой Ханы и моим мечом. Сработано было быстро и чисто.

За исключением разве что толпы ошалелых прохожих, которые уже начали снимать всё на свои телефоны. Не обращая на них никакого внимания, я лёг на асфальт. Всё, как и предполагал — днище проедено насквозь. Но куда важнее другое, прямо под машиной был открытый канализационный люк.

— Твою же мышь… — выдохнул я поднимаясь. — Твари двигаются по канализации. А если так, значит, они уже могут быть в любой точке города.

—\\—

Питомец Ханны

Нужны ли к каждому новому монстру иллюстрации?

Дорогие читатели, на старте книги мне очень нужна ваша поддержка, и я буду благодарен за неё в любой форме, будь то комментарии или лайки. Если есть возможность кинуть награду — спасибо! Если нет — ничего страшного.

Глава 7

— Что именно непонятно в словах «никакой публичности»? — голос ректора практически не повысился, но было ясно: он в ярости и почти готов меня ударить. К слову, и у меня было похожее состояние, держался на пределе, пальцы сами собой сложились в знак меча, который я не активировал лишь огромным усилием воли.

— Ваше высокоблагородие, — буквально по слогам произнёс я. — Понятия не имею, о чём вы говорите, да мне особенно и не интересно. Прямо сейчас для меня важны лишь две вещи: где моя мать, и какого чёрта всё это завертелось.

— Ах вот как? Не интересно тебе?

— Пётр Алексеевич, он же ничего такого не хотел сказать… — попробовала вступиться Настя.

— Молчи, Яблунина, это ты вообще всю кашу с прессой заварила, — мрачно посмотрел на ученицу майор. — Так что теперь не остановишь. Пять репортажей! Пять! За последние полчаса. Мне уже раз десять звонили — и из управления военным округом, и из департамента по делам аристократии. Я вообще единственный, кто вас прикрывает.

— И мы вам за это крайне благодарны, — сдержавшись, ответил я. Понимание, что ректор воспринимает нас исключительно как подростков, не оправдывало ни его покровительственный тон, ни нашу ссору, и всё же он и в самом деле был едва ли не единственным, кто по-настоящему заботился о воспитанниках училища.

В прошлой жизни под его крылом мы провели больше трёх лет, и к выпуску уже были полноценными профессионалами в своей области. Правда, не столько за счёт преподавателей, сколько благодаря постоянным турнирам и вылазкам. Монстры не давали никому покоя, а когда первое бедствие, было уже всё равно, окончили мы училище или нет. Но главное он тогда сделал — научил нас выживать.

— Что вам известно о моём отце? — решив перевести разговор на другую тему, спросил я. Ректор напрягся, а затем махнул рукой.

— … выйдите все, — приказал он и, дождавшись пока мы окажемся наедине, подался вперёд, положив локти на стол. — Что тебе известно?

— Не так много. Он был из аристократии, вероятно, самого верхнего толка. Возможно, даже великий князь. Умер ещё до моего рождения. Ну и то, что его звали Иваном, очевидно. Мама редко о нём говорила.

— Иван Васильевич Пожарский, князь Сочинский. Так его звали, — проговорил, глядя на меня ректор. — Не буду скрывать: твоё происхождение — одна из причин, почему изначально тебя приняли в училище. У него была, мягко скажем, не лучшая репутация. Массовый убийца, поджигатель, кровавый маньяк… Впрочем, заодно отличный боец, одарённый, сумевший освоить на тот момент наибольшее количество знаков, и неглупый командир.

— Он был какой-то знаменитостью? — удивлённо спросил я. Само признание ректора повергло меня в шок. Как так вышло, что в прошлом цикле, я так и не поговорил с ним по душам? Впрочем, тогда и маму не похищали.

— В очень узких кругах. Но он был вхож, в том числе, и в императорский дворец. Хотя большего я не знаю. Твоя мать… до сих пор тяжело об этом говорить — она проиграла конкуренцию моей дочери. Уверен, ни Иван, ни моя Аня о беременности твоей матери даже не подозревали. Ну а потом… сначала Аня, а через пару дней и Иван погибли. От твоего отца даже тела не осталось.

— Плевать, если честно. Я его никогда не видел. А вот то, что он мне проблем столько создал на пустом месте…

— Да. Переходим к проблемам, — кивнул ректор. — Есть у меня догадка, кто может за всем этим стоять. Хотя, на самом деле, круг довольно велик — оттоптался твой отец на множестве ног. Начиная от зачистки бандитских группировок, заканчивая ссорами с главами иностранных держав.

— И как они могли о нас с мамой узнать, если мы сами были не в курсе, кто он?

— По тестам крови, — ответил Пётр Алексеевич, пожав плечами. — Самое вероятное —они засветились где-то в базе, и им пришёл сигнал. Ну или по фото: уж больно ты отца напоминаешь, почти точная копия, только ростом повыше. Вообще, это сейчас не так важно.

Тут я с ним был в корне не согласен, это было ещё как важно. Если по тестам крови — значит, кто-то имеющий прямой доступ к базе одарённых России. А если по фото — тогда да, сложнее, но опять же непонятно, откуда они могли появиться. Вроде был у меня аккаунт в социальной сети, но даже моя молодая душа о нём не вспоминала, давно был заброшен и не использовался.

— Вопрос: кому твоя смерть была бы выгодна. Или, скорее, кому станет поперёк горла появление наследника Ивана, — недобро усмехнулся ректор. — И вот тут утешительных новостей для тебя нет. В первую очередь — это супруги Серебряные. У них с твоим отцом был совместный бизнес. Вернее, у нас — я тоже входил в учредители, как и Аня. После её смерти мне досталась почти треть. Но они умудрились провернуть пару афер с акциями, размыли мою долю до пары процентов.

— То есть они на подлости не поскупятся?

— Князь в принципе нормальный мужик, воевал не один год, верой и правдой служил императору и до сих пор на хорошем счету и в генеральских погонах. А вот жена его… та ещё змеюка. Не будучи одарённой, она за мужа держится как пришитая, но при этом —карьеристка, каких свет не видывал. Умудрилась стать министром по делам аристократов, сама будучи из простого рода.

— И… если я заявлю о своём праве на наследство?

— Они лишатся почти половины своей доли в компании «ЦарьФон», их основном активе, — кивнул ректор. — А ещё гостиницы на черноморском побережье, вернее, целого комплекса в Хосте. Им твой отец владел по праву дворянского гектара.

— «ЦарьФон»… — проговорил я и, подумав, достал поломанный телефон в золотом корпусе. — Это того судьи, который засунул нас в Испытание.

— Батарейку и сим-карту вынул? А то они могут и при выключенном сжечь, — тут же отреагировал Пётр Алексеевич и, забрав у меня трубку, вырвал заднюю часть, совершенно не церемонясь. — Теперь поспокойнее будет. Значит так. Я предлагаю следующее: выждать, пока они выдвинут свои требования, а после согласиться на отказ от имущества. Так жизнь твоей матери будет в безопасности. И от тебя они отстанут.

— Пока ещё есть шанс её найти.

— Боюсь, уже нет, — вздохнул ректор. — Не хотел тебе говорить, но за городом нашли машину скорой помощи, сгоревшую. Доктор остался внутри с прострелянной головой. Матери там, естественно, не было.

— Вот же уроды… — выдохнул я, сжимая кулаки. — Значит, Серебряные?

— Скорее всего, но доказательств нет и не будет, — покачал головой Пётр Алексеевич. — Тебе придётся с этим смириться и просто ждать.

— Может быть, да, а может, и нет. Если им так важна их собственность, то можно сделать иначе, — после паузы сказал я. — Не собираюсь отсиживаться в задних рядах и отдавать решение в чужие руки. Если нельзя ударить прямо по ним, надо заставить их действовать быстрее.

— И что ты собираешься делать? Наталья — министр по делам аристократов, все базы ДНК под её контролем. Так что ты никому ничего не докажешь. Если это она, то вообще просто перестраховывается. Могла бы ничего не делать, пока ты не предъявил бы доказательств о родстве, а потом затянуть суд до скончания времён.

— Только если у вас не осталось какой-то памятной вещи, которая принадлежала бы моему отцу.

— Моё слово — против её. При этом я окажусь в крайне уязвимом положении, могут и училище закрыть, — возразил Пётр Алексеевич. — Рисковать пятью сотнями парней и девчонок (только в этом году!) ради того, чтобы начать сомнительную тяжбу? Прости, но нет. Я тебе ничего не должен.

— Вы совершенно правы. Ничего, — тут же согласился я. — Но и ждать не стану.

— А что ты сделаешь? Даже если бы у тебя были все силы и умения твоего отца — убить министра и генерала это не выход. Ты станешь врагом империи.

— Даже не думал об этом. Но раз она министр, значит,нужно всего лишь подняться ещё на ступень выше. Обратиться напрямую к императору, — пожал я плечами.

— Не многие во всей империи заслужили такой почести. Обратиться к императору напрямую… И уж точно такой привилегии нет у тебя. У твоего отца, может, и была, но мы возвращаемся в начало — это ещё нужно доказать.

— Разве нет других способов?

— Ох, ну ладно. Давай порассуждаем. На личную аудиенцию могут рассчитывать министры, генералы вооружённых сил и специальных формирований, главы боярских и дворянских законодательных собраний. Ты в какую-то из этих категорий входишь? Нет. Как и я, — с саркастической ухмылкой проговорил он.

— А больше никто?

— Ну почему же. Победители всероссийских турниров, герои войн и вооружённых конфликтов, представленные к высшей государственной награде — Алмазному Кресту, — перечислял без особого энтузиазма ректор. — Но всё это настолько далеко, что пока ты добиваешься хоть чего-то из вышеперечисленного, похитители точно выдвинут свои требования.

— А те, кто закрыл испытание?

— На местном уровне, после доказательств, вы, конечно, станете знаменитостями, но не настолько, чтобы к императору заявиться. Пусть таких команд и немного, но вы не единственные, кто прошёл испытания древних. Такие случаи регулярно встречаются и даже имеют собственное подразделение — Ликвидаторы.

— Нет, вы не поняли. Мы не только его прошли, мы его закрыли, — пояснил я, заставив ректора нахмуриться. — Совсем закрыли. Обелиск выключен, больше оттуда никогда ни одна тварь не вылезет.

— Как выключен? — не понимая, проговорил Пётр Алексеевич, а потом до него дошло. — Лёня!

— Да, ваше высокоблагородие? — почти мгновенно заглянул в кабинет его первый помощник. — Что сделать?

— Немедля свяжись с полковником Носовым… хотя нет, отбой, я сам свяжусь — быстрее будет. А ты, ты… на вот, найди спецов. Чтобы вытянули из телефона все сведения, только так, чтобы они не пропали и не стёрлись. Может, тут такая программа стоять, — сказал он, передавая обломки золотой трубки. — Важно. Срочно.

— Понял, сделаю, — тут же кивнул капитан и вышел из кабинета. А Пётр Алексеевич достал свой мобильный, совсем не такой помпезный, но тоже «ЦарьФон», в металлическом корпусе со следами царапин, и набрал номер.

— Сан Саныч! Здравствуй, дорогой, — спокойно, даже весело поздоровался ректор. — Да, рад тебя слышать, как дела? Сразу к делу? Ну можно. Твои ребятки после того, как к пирамиде ездили, совершенно случайно внутрь не заходили? Нет? А, говорят, завалило там всё… И сильно? Не уточнял?

С той стороны голос был скорее раздражённо-уставшим, но из вежливости собеседник отвечал быстро и по делу.

— В общем смотри, есть у меня сведения, что обелиск умудрились выключить. Нет, не байка и не шутка. Да, отправь, будь добр. Кто отключил? Да есть тут один умелец, прямо передо мной сидит. Нет, может, ошибается, но врать не станет. Ага, жду, — договорил Пётр Алексеевич и положил трубку. — Сейчас направляйся в казармы, переоденься, приведи себя в порядок, а когда новости будут, я тебя к себе вызову.

— А с паразитами что? Они ведь по канализации перемещаются, нужно тревогу объявлять, а то весь город под ними всего за пару дней окажется.

— Об этом можешь не думать. После вашей выходки и видео, на котором тварь из машины выпрыгивает, вся городская управа на ушах стоит, — отмахнулся ректор. — Если мы понадобимся — вызовут. А пока иди отдыхай.

— Понял, спасибо, — ответил я поднимаясь.

Так и сделал, уже через двадцать минут был чист, в новой полевой форме и свежем исподнем. Кто бы что ни говорил, но одно в армии хорошо: тебя всегда оденут, обуют и найдут чем занять. Если, конечно, всё нормально и в армии, и в государстве.

Но были и свои неоспоримые минусы, ведь я не успел даже завалиться на койку и ответить на вопросы толпы однокурсников, как меня снова вызвали к ректору. И никакие споры или отмазки не подействовали бы. Правда, я и сам не особенно к этому стремился. И всё же — в армии ты себе не принадлежишь. Даже если это кадетское училище.

Пока шёл от казарм до главного корпуса, мимо крытых полигонов, с которых доносилась стрельба и виднелись всполохи магии, заметил, как во двор въезжает пара бронированных внедорожников.

Есть такая поговорка: «Офицер бегать не должен, ведь этим в мирное время он вызывает у подчинённых смех, а в военное — панику». И как бы военный, выпрыгнувший из бронемобиля, ни пытался соблюдать это неписаное правило, в главный корпус он буквально влетел. За ним едва поспевали адъютанты.

Учитывая полковничьи погоны и то, что ректор также звонил какому-то полковнику, напрашивался вывод — это за мной. Ну или, по крайней мере, ко мне. А когда я подошёл в ректорскую, увидел стоящих у двери помощников, охранявших вход, и услышал возбуждённые голоса.

— Петя, не елозь мне своими наградами! У меня самого орденов целый шкаф! — горячился полковник. — Если мы эти дряни закрыть сумеем НАВСЕГДА, у нас же как минимум двенадцать бригад высвободится! Парни гибнуть перестанут почём зря!

— Ты мне лапшу на уши не вешай, сам не маленький, всё осознаю, — услышал я голос ректора. — Только вот отдать тебе этого умельца никак не смогу. И не почину тебе, и он воспитанник мой, я за него головой отвечаю. Перед богом, государем и отечеством.

— Да никто его от титьки твоей не отрывает. Если всё так, как ты говоришь, мы тебе запросто генеральские лампасы выбьем! Или хочешь, поставим над Ликвидаторами присматривать? Тем более, в их отрядах половина — твои же бывшие воспитанники.

— Ты сам сказал, МОИ воспитанники, — с нажимом проговорил Пётр Алексеевич. — И я за них головой отвечаю, а потому никто никого не заберёт без его согласия. Тем более что парень себе на уме. Не всё так просто… Ну и беда у него, которую мы не решили.

— Погоди… это что, тот, чью мать мы искали? — куда тише спросил полковник. — Ну, засада… И что ты предлагаешь?

В этот момент в кабинет вошёл Леонид и удивлённо посмотрел на меня, потом на гостей. Прислушался…

— Ты какого рожна здесь забыл, кадет? Тебя вызывали? — строго посмотрел на меня капитан.

— Так точно, вызывали, — кивнул я. — Вот, жду, пока они закончат.

— Ага, — проговорил он и направился прямо к двери. Адъютанты его, по всей видимости, знали, потому препятствовать не стали. — Пётр Алексеевич, есть первая информация по телефону. Вот. И ещё кое-что… там за дверью кадет Краснов стоит. Звать?

— Зови, — ответил ректор, и меня чуть ли не втолкали в его кабинет. Когда я оказался внутри, Пётр Алексеевич, нацепив на нос очки, просматривал какие-то документы, сравнивая их со своим телефоном. — Тц… Есть. Плохо, но ладно.

— А это у нас и есть тот самый закрыватель Испытаний? — с интересом проговорил Александр Александрович Носов. — И как же тебе это удалось, кадет?

— Ваше высокоблагородие? — повернулся я к ректору, но тот лишь пожал плечами, оставляя решение на моей совести. Подумав несколько секунд, я не нашёл никакой правдоподобной версии. — Увы, это тайна рода, и нарушить я её не могу.

— Чего? Какая тайна рода? Ты чьих будешь?

— Сын князя Ивана Пожарского, — спокойно ответил я, но затем добавил: — Незаконнорождённый. Но при всех силах.

— Да мне плевать при каких ты силах. Герман, Николай! — окрикнул полковник, и в дверях тут же появилось двое адъютантов. — Не будешь по-хорошему, сделаем по-плохому. Взять его.

— Не советую, — поджав губы ответил я, но военные уже направились в мою сторону. Оставалось всего пара секунд на принятие решений или применение дара. Так что я без сомнений использовал форму Воина.

И тут же ударился головой о недостаточно высокий потолок, сбив люстру и обрушив вниз облако штукатурки.

— Не советую, — прогудел я ещё раз, но все в кабинете и так стояли как вкопанные. — Это секрет моего рода, и раскрыть его я могу лишь императору лично.

Глава 8

— Князь, — поднявшись и уперевшись в стол сжатыми до белизны кулаками, пророкотал Пётр Алексеевич. — Прошу вас немедля покинуть мой кабинет. Немедленно.

— На всякую силу найдётся большая сила, — парировал я, оборачиваясь к двери, но мне преградили дорогу адъютанты. — В сторону. Я предупреждал.

Замешкавшихся военных попросту отшвырнуло в стороны. Я не стал усердствовать, просто моя масса была как минимум вчетверо больше, чем у них обоих, так что мужчины разлетелись в стороны, едва устояв на ногах. А вот дальше начались проблемы: в дверь-то я тоже не проходил. Пришлось снять форму Воина, но в самую последнюю секунду. Промелькнула даже мысль, что адъютанты бросятся на меня в этот момент, но обошлось.

Я уже думал, что теперь не услышу, о чём будет идти разговор за закрытыми дверями, но неожиданно капитан, выполнявший обязанности помощника, подозвал меня жестом и нажал на кнопку селектора.

— Слушай… он весь в отца, такой же безумец, — донёсся недовольный голос ректора. — Знал я, что его может с катушек сорвать…

— Ты сейчас шутишь, что ли? Этот сопляк напал на старшего по званию! — возмущённо сказал полковник. — Не подчинился приказам! Его под арест надо!

— Кхм. Сан Саныч, ты ничего не попутал? Привык, что все в твоём расположении по струнке ходят? Так ведь он не просто не твой подчинённый, он к тебе вообще никакого отношения не имеет. А мой приказ он исполнил в точности, вышел, — хмыкнул Пётр Алексеевич. — Но вообще, так даже лучше. Теперь ты сам всё видел.

— Да. Золотой гигант, прямо как Зигфрид, — нехотя отозвался полковник. — Ещё и в девятнадцать лет. Гений, будь он неладен… А кто его отец-то?

— Убийца, маньяк, псих… основатель Ликвидаторов.

— Погоди, это сын Сергея?

— А он тут при чём? Серый — директор и командующий, а создателем был Иван Васильевич. Князь Пожарский. Он отряд созвал, когда был кризис власти восемнадцать лет назад. Ну помнишь, когда убили Василия Первого? — произнёс ректор, и я напрягся, пытаясь вспомнить, о чём вообще речь, но потом мысленно отмахнулся, решив не ломать голову, а прочитать на досуге в интернете.

— Погоди-погоди, это когда наших обвиняли в убийстве короля Англии и его прямого наследника? — изумления в голосе полковника было не меньше, чем у меня. — И что, это они провернули?

— Понятия не имею, но по датам сходится. Тогда много лидеров погибло. Но не в этом суть. Теперь ты понимаешь, с чем имеем дело?

— С психопатом, который может выйти из-под контроля и которому мы ничего сделать не сможем? Да уж, приехали… К счастью, он такой не один, те же Ликвидаторы с ним запросто. Справятся, — задумчиво проговорил полковник. — Вызовем графа и…

— У него секрет закрытия Испытания, ты не забыл? А я их породу знаю, будет сопротивляться до последнего. Вольнолюбивые придурки, — тяжело вздохнул Пётр Алексеевич. — К счастью, выход есть. Ты же не использовал свой звонок императору? Ну, за то освобождение заложников?

— Это ты сейчас пошутил так? Тратить единственную привилегию на этого… постой. Ты ведь мне специально позвонил? Николай попросил имение, Димка новый титул, и только мы с тобой… Ах ты, старый хрен, а ещё другом называешься!

— Сам понимаешь, это единственный шанс. Если бы мы его мать спасли, ещё куда ни шло, а так — надо действовать сейчас.

— Погоди, выходит, ты свой звонок уже использовал? И на что, позволь спросить?

— Впустую, — в голосе ректора слышалась вселенская боль. — Хотя, может, и нет — посмотрим потом. В общем, это сейчас к делу не относится. А по поводу звонка императору… сам же знаешь, если это важно для империи, его и восстановить могут. А то и сверху чего накинуть. Михаил Васильевич не самодур.

— Ну, тут поспорить можно… — хмыкнул полковник. — Ладно.

В этот момент связь неожиданно прервалась, и я посмотрел на капитана, вопросительно подняв бровь.

— Дальше нас уже точно не касается, — спокойно заметил военный. — Советую вам, кадет, собирать вещи и готовиться к перелёту. Такие вопросы по телефону не решаются, так что, скорее всего, вас вызовут на допрос. И не на один.

— А команде моей? Они тоже участвовали в Испытании.

— Хорошее уточнение, но прежде вас всех тут допросят, будьте готовы, — после паузы сказал Леонид Сергеевич. — Всё, одна нога здесь, другая там.

Со сборами вышло неловко. Все и так были готовы. Вещей у нас личных почти не было, большая часть документов хранилась в канцелярии, так что к моменту, когда меня снова вызвал ректор, тактические ранцы были собраны у всей пятёрки. Вот только в расчётах своих капитан ошибся, и сильно. Свита полковника уехала из расположения училища через несколько минут, а вот сам он остался.

— Готовы? Что ж, отлично, самолёт будет ждать на полосе, — сказал ректор, складывающий в аккуратный портфель какие-то папки. Документы в бумажном виде — явно что-то либо важное и секретное, либо очень старое. — Лёня сказал, что ты отделение тоже подготовил, и это правильно. Но сегодня формальности отменяются. Поехали.

Во дворе нас уже ждал старенький служебный микроавтобус училища. Видавший лучшие годы и много раз латанный, с несколькими слоями шпаклёвки — боевыми шрамами, которые свидетельствовали о нерадивых водителях-курсантах.

Товарищи, которых я, как мог, подготовил морально к поездке, в присутствии ректора и полковника вели себя словно мышки, и ничем не напоминали буйных подростков с кучей проснувшихся сил. Хотя в последнем у меня возникали закономерные сомнения. По крайней мере в отношении Насти.

Девушка вела себя слишком по-взрослому. Действовала так, будто наперёд знала, что именно можно и нужно делать, но при этом старалась не выделяться. И взгляд её был полон не то флирта, не то признания. Хотелось прямо спросить, что она помнит и что задумала, но я сам боялся прослыть психом.

— Гроза. — проговорил я, достаточно громко, глядя при этом одновременно и за окно, и на неё. Девушка тоже посмотрела наружу, и это лишь больше раззадорило мои сомнения. Если бы она помнила — должна была откликнуться на свой позывной, хоть и приобретёт она его лишь спустя несколько лет. А сейчас…

— Да нет, вроде небо чистое, — наконец проговорила она. — Всё будет хорошо, нормально долетим.

— Даже не сомневаюсь, — улыбнувшись ей в ответ, сказал я.

Настя была уникальным для этого времени двуединым магом огня и воды. Противоположность стихий не позволяла ей осваивать простые формы, так что у девушки пока выходил только туман. Но я твёрдо знал, что в будущем это изменится, и она станет одной из главных ударных сил нашего отряда.

Ведь чистые стихии — это не только просто и понятно, но ещё и… довольно слабо. Как пример — магия огня. Первое заклинание, которое изучали одарённые этой стихии, — веер пламени или пылающие руки. По сути, это просто всплеск огня в небольшом конусе. И этим всё сказано — ни прожечь что-то, ни поджарить. Максимум — опалить волосы и заставить отшатнуться, хотя и это полезно.

Следующая базовая форма — поток или струя огня, это уже куда более полезная штука, просто потому что она бьёт в конкретную точку, и тут профессионал может сотворить настоящее зло, сузить и сильно разогнать поток, создав высокотемпературную горелку, которой даже сталь можно прожигать. А учитывая, что маги второй-третьей ступени могли держать её устойчивой на расстоянии в двадцать метров, уже вполне сойдёт за оружие.

С водой чуть получше, всё же вода — это стабильная стихия, ей можно создавать плотные объекты. Желательно при этом находиться рядом с их источниками — реками, озёрами или, по крайней мере, открытым краном, но даже базовые формы, вроде водного щита или стены уже неплохо могли защитить от вражеских магов и даже мелкокалиберного оружия.

Но двуединая магия… о-о-о, это совсем другой разговор! Туман — вообще ничто по сравнению с кипящим гейзером, струями перегретого пара с температурой в пару тысяч градусов, способным сварить тебя целиком за считаные мгновения. И не спасёт от этого никакая броня или доспех. Ну, кроме полного стихийного или механизированного.

Главное же, что у девушки было нераскрытое сродство с воздухом, которого она сама почти не ощущала, потому что никогда не воспринимала его отдельно от себя. Но именно оно позволяло ей контролировать положение тумана. После она научится и натренируется создавать грозовой фронт в несколько десятков километров, способный испепелить настоящую армию. Всех жахнет… но потом.

Это совершенно не значит, что базовые стихии бесполезны. Совсем нет. Просто они становятся по-настоящему эффективны лишь на высоком уровне владения. Воздух — ощутимые иллюзии и полная невидимость, которую можно определить лишь датчиками давления. Вода — цунами, смывающие города и страны. Земля — трясения.

Огонь — вот тут было интереснее, но самое сложное и опасное заклятье огня было одновременно и почти самым простым. Искра — базовая база, способность создать огонёк на кончиках пальцев, чтобы что-то поджечь. И в то же время единственное, против чего пасовали все армии мира без исключения. Архимаг огня был в состоянии зажечь любые горючие материалы на расстоянии в двадцать километров. И когда я говорю любые — это значит абсолютно. В том числе и герметично упакованные, например, внутри патронов и снарядов. Страшная сила, против людей. И почти совершенно бесполезная против тварей.

Увы, в этом мы убедились на собственном опыте, когда архимаг огня, незабвенный Раджа-Аль-Саиб, пал смертью храбрых, защищая вновь созданную Аравию. А затем возродился в качестве зомби, у которого остался доступ ко всем формам и своему аспекту. Сколько хороших парней и девчонок погибло, прежде чем я до него добрался и упокоил уже навсегда. Забавно, что его пришлось кремировать. Жил в огне и ушёл в огне.

— О чём задумался? — спросил меня Туча, сидящий через ряд.

— Да вот думаю, куда вы «Пушистика» дели, — не став вдаваться в свои мысли и воспоминания, ответил я. — Уверен, учёные империи будут рады исследовать столь ценный и интересный образец.

— Сплюнь! — гневно посмотрела на меня Хана. — Он у меня в переноске. Я ему одеяльце там постелила, и он так уютно устроился, зарылся, словно в норке! А ещё он очень чистоплотный, я когда его в душ носила, он сам мылся, и дела свои тоже делал в слив. Вот.

— Угу. Слишком чистоплотный, — с сомнением заявил Тимофей. — Клянусь, я видел, как это существо прикрывалось и искало те клочки ткани, которые ты вычесала из его шерсти. Это не нормально, говорю тебе.

— Вы просто все завидуете, что он прибежал ко мне, а не к вам, вот, — вздёрнув носик, ответила Хана. И в этот момент у меня в голове что-то щёлкнуло, словно давно выпадавшая из общей картины деталь, наконец, встала на место.

— Погоди, сам прибежал? — переспросил я. — В какой момент? Пока вы шли по улицам к обелиску?

— Да нет же, когда мы уже сидели у его подножия и вас ждали. Я заметила, как он между обломками по норам шныряет. Ну знаешь, как брошенная кошка. У меня таких три было, подбирала на улице, выхаживала, потом находили добрые руки и отдавали. В деревнях часто хороших кошек, к месту приученных, не хватает. Так что, и заработать не выйдет, но и не пропадут они там. Еда опять же всегда в наличии — птички, мышки.

— Ох, ё… — прикрыв глаза, пробормотал я. — Вот это мы попали.

— Да в чём дело-то? Чего тебе опять не нравится? — недовольно спросила Хана. — Не собираюсь я Пушистика бросать. По крайней мере, пока не выясним, что с ним делать. Ну или с ней. Осмотреть я его не смогла — не даётся. Но зато мы проверили, что он всеядный.

— А ты бы как среагировала, если бы тебя подобрали трёх-, хотя, нет, учитывая его размер, — пятиметровые великаны, утащили куда-то, потом раздели догола и начали рассматривать? — с плохо скрываемой ухмылкой спросил я.

— Ты меня с этой помесью кошки и обезьяны не сравнивай. Я всё же человек!

— Угу, а вводные мы слушаем жопой. Что я говорил, когда мы к обелиску бежали? Что подойти к нему могут лишь разумные, — пришлось напомнить мне.

— Не помню, чтобы ты это говорил, — нахмурилась Хана. — Да и какая разница. Сразу же видно, что ты ошибаешься.

— Да? А ну, давай вместе подумаем. Оно подошло к обелиску, так? У него была одежда, пусть и странная для нас. И, к слову, это в мире, в котором цивилизация давно рухнула, а растут лишь клочки травы. То есть они научились не только собирать её, но и обрабатывать, и плести из неё ткань, как люди в средневековье.

— Брось, это же бред, — отмахнулась Хана, но по её лицу стало понятно, что она не может выбросить мои слова из головы. — Ведь бред же?

— Никому о Пушистике ни слова. Если будут спрашивать — это такая домашняя обезьянка, просто она болеет, а розово-голубая, потому что ты её нечаянно помыла своим шампунем для волос, с краской, — после раздумий сообщил я. — Что с ней делать и как отправить обратно, подумаем на досуге.

— Ты хочешь вернуть Пушистика ТУДА? — вытаращив глаза, спросила девушка. — Даже если бы он был больным заразным зверем — ни за что! Там же настоящий ад! А если они ещё и разумны, это вообще, всё равно что обречь невинных на долгую смертную казнь.

— А что ты предлагаешь? Вытащить их на нашу сторону? Ну так вперёд, только если мы не совладаем с кризисом, у нас как раз будет то же самое, что и в их мире. Паразиты просто сожрут всё до асфальта, да и ими не побрезгуют.

— Погоди, ты сказал «вернуть»? — вмешалась в разговор молчавшая до этого Настя. — Хочешь сказать, что это возможно? Разве обелиск не выключился? Нас же поэтому в столицу везут, как героев, закрывших проход в Испытание.

— Ну, он на этой стороне выключился, на той он работает вполне стабильно, — немного помявшись, ответил я. — Большего не скажу, но попасть туда всё ещё возможно, как и обратно. Маяк в полном порядке.

— Но ты его заблокировал? Как? Хотя неважно как, важно, что ты сделал это не до конца, — задумалась Хана. — Ты сможешь повторить этот трюк ещё раз? А десяток?

— Думаю, смогу, только для этого нужны определённые условия. Включая прохождение тех самых Испытаний. А они могут быть самые разные, и далеко не такие простые, как то, что мы прошли.

— Это было простое? — в голос возмутился Алабай, который тоже слушал вполуха, а теперь повернулся к нам всем корпусом.

— Тише, кадеты, — раздался голос ректора с переднего сиденья. До этого мы переговаривались вполголоса, так что особенно можно было о конспирации не беспокоиться, но Костя просто в своей обычной манере оказался самым громким.

— В общем, об обезьяне ни слова. В остальном — разберёмся, — сказал я, и товарищи нехотя отвернулись, лишь Настя, сидящая рядом, требовательно смотрела на меня. — Что?

— Ты сможешь закрыть другое Испытание?

— Только изнутри и только при прохождении. Вообще, могут быть и другие условия, не тривиальные, но в принципе — могу.

— Хорошо, это главное, — кивнула девушка и едва заметно расслабилась.

До аэропорта мы добрались за полчаса, а вот дальше — словно в сказке: нас пропустили без досмотра и проверок, чуть ли не по красной дорожке, к частному судну, небольшому, но, судя по двигателям и хищной компоновке, быстрому. А когда мы попали внутрь, казалось, даже наши старшие поразились роскоши.

— Добрый день, дамы и господа, — сказал улыбающийся мужчина лет тридцати пяти, встречавший нас у самого трапа. — Меня зовут Георгий Победоносцев, я командир этого судна. Приветствую вас на борту и прошу прощения за доставленные неудобства. Однако вам придётся немного потесниться и подождать, буквально пять-десять минут.

— Решили поработать автостопом и взять кого-то прицепом? — недовольно посмотрел на него Пётр Алексеевич.

— Мы ждём княжича Романа Александровича и его сестру Юлию, из рода Серебряных, — нисколько не смутившись, ответил пилот. — Мне предписали доставить их в столицу, как и вас.

— Ну что ж, поездка перестаёт быть томной, — хмыкнул Пётр Алексеевич. — Грузимся, не ждать же их у трапа.

Хана со своим питомцем Пушистиком.

Глава 9

Когда к самолёту подъехал блестящий белоснежный лимузин с золотыми узорами и фигуркой чайки на капоте, я подумал, что в принципе, княжеские детки живут очень даже неплохо. А уже следующая мысль, не буду скрывать: пусть дети и не в ответе за родителей, но взять их в заложники и отдать только после возвращения мамы — вполне справедливо.

Сможет ли меня кто-то остановить? В воздухе — точно нет. На земле? Я пока освоил только самую базовую форму, но судя по разговору старших чинов, она уже впечатляющая для этого времени. Увы, прогресс подталкивают именно кризисы и войны. А уж апокалипсис заставляет приспосабливаться как ничто другое.

Минусы тоже были вполне очевидны. Этот поступок поставит меня вне закона, усложнив как возвращение матери, так и подготовку к будущим проблемам. Сделает врагом государства, которое я собирался защищать не только из патриотических чувств, но и из своего сугубо меркантильного интереса — не буду же я сам бегать по всей стране и выискивать каждую заражённую машину?

К тому же дети точно были не в курсе, что творят их родители. Не то чтобы они мне нравились, вместе с молодой душой и гормональным всплеском подросткового тела я получил ещё и непрошеный всплеск недавних воспоминаний. Достаточно ярких, чтобы в памяти появилась Юлия Серебряная, в облегающем спортивном костюме.

Не так давно их сиятельства решили поучаствовать в городском турнире, который команда нашего училища выиграла с разгромным счётом. Так что шапочно мы были даже знакомы. По крайней мере, здоровались на стадионе. А теперь…

— Скажи, а вашему роду название дали за то, что они имеют отношение к купле-продаже? — увидев мою задумчивость, спросила у вошедшей княжны Настя.

— Чего? — на секунду растерявшись, произнесла Юлия.

— А, понимаю, для тебя слишком сложно? Вы фамилию рода, как Иуда заработали? На тридцати серебряниках, за которые Христа продали? — не моргнув и глазом, переформулировала моя подруга, после чего уже севшая было княжна вскочила, сжав кулаки.

— Я тебя сейчас по салону размажу, сучка крашенная! — взъярилась она.

— Во-первых, это её натуральный цвет, а во-вторых, нам ещё лететь, — попытался я погасить перепалку, но княжна уже начала сплетать Длань — универсальный символ —одновременно и пресс, и стена, и инструмент к принуждению. В общем, хорошая многофункциональная штука, крайне полезная в разных ситуациях. Был у неё лишь один недостаток — скорость плетения, потому как действуя почти в два раза медленней, я уже держал золотистый клинок у горла княгини. — Сядь… те. Пока что. Поговорим по прилёту.

— Немедля развейте символ, иначе это будет считаться нападением на княжеский род. — стараясь держать себя в руках, произнёс Роман Серебряный.

— Позвоните родителям. Чтобы у вас не было неожиданностей, — сказал я и, дождавшись, пока княжна вернётся к своему креслу, сломал печать. Откат прокатился по нервам, но я лишь встряхнул пальцы, избавляясь от секундной боли. — Спасибо за участие, но больше, пожалуйста, так не делай.

— Ты же всерьёз думал их похитить, а в случае сложностей — убить, — пожала плечами Настя. — Так что я решила разом несколько проблем. Угрозы нет, они нас не бесят, и в следующий раз будут думать.

— И создала новые проблемы, — покачав головой, ответил я. Несколько минут прошли в тишине; брат с сестрой делали вид, что не обращают на нас внимания и мило общаются, но стоило самолёту взлететь и набрать высоту, как Юлия пошла припудрить носик. А заодно обратилась к стюарду и получила телефонную трубку. Всё же решила последовать моему совету.

Но это было нормально. Она и в самом деле могла быть не в курсе. А вот когда она вышла из кабинки чуть побледневшая и куда более настороженная, то шёпотом переговорила с братом, и они оба пересели на кресла ближе к эвакуационному люку. Не самые комфортабельные, между прочим. Зато под ними были парашюты.

— Надеюсь, вы своими выходками мне всё не испортили, — мрачно проговорил Пётр Алексеевич, подойдя к нашим креслам. — Вы же понимаете, что пока не выпустились, я ваша нянька, и вы подставляете не себя, и даже не меня, а всех курсантов училища, что под моей ответственностью?

— Хотел бы я сказать, что мы больше не будем, ваше высокоблагородие, но лучше пообещаю как можно скорее выпуститься из вашего славного заведения, — со всем уважением ответил я.

— И куда подадитесь? Дворы подметать? Или на срочную службу? — усмехнувшись, спросил ректор. — Вы ребята талантливые, не спорю, можно даже сказать — выдающиеся, как пузыри на бетоне. Вот только пузыри имеют свойство лопаться. От гордости, глупости и наивности. Училище — это не просто качественное образование, но и большая дружная семья. Где вы ещё могли из желторотых первогодок стать младшими сержантами всего за несколько месяцев?

Тут он был не совсем прав. Настя уже на втором курсе. Костя Алабаев хоть и мелкий, но наследственный дворянин, его учили обращаться со знаками ещё с первых классов. Хана — бунтарка по своей природе, которая, к всеобщему раздражению очень любит животных, а ещё она пацанка, сбежавшая из дома и яростно пытавшаяся доказать всему миру, что «девушка-снайпер» — это звучит гордо.

Туча… ну тут сложнее, но, когда мы познакомились, он уже был старшим рядовым и командовал звеном. Блин, а ведь это действительно было совсем недавно. Для меня — жизнь назад, а тут — всего несколько месяцев. Оставался только я, но даже без памяти будущего и накопленных знаний — у меня шесть символов, полученных при инициации, и четыре спящих аспекта.

А то, что до пробуждения я не мог использовать и часть этой силы, и уж тем более не мог вкладывать её в рунные слова и фразы, — совсем другой разговор. Теперь же я разом получил скачок в развитии на пару лет, и если сосредоточусь только на символах Древних, вскоре смогу получить из Воина — Ратника, а там и до Паладина недалеко.

Сделает ли это меня самым сильным? В короткой перспективе — да. На длинной дистанции — точно нет. Начертание — это магия Порядка, контролирующая процессы мироздания. Если очень грубо — как константы в математике или команды в программировании. Вот только все переменные заранее определены, и ты не в состоянии их никак изменить. Лишь использовать по своему усмотрению в чётко заданных рамках.

Меч всегда останется мечом. Просто может быть длинным, словно копьё, оставляющим длинны след и так далее. Как форма воина это лишь совокупность пяти символов, из которых он состоит.

Стихийная магия — порождение хаоса. Чистая энергия, содержащаяся во всём сущем от кажущихся мёртвыми камней, до ярчайших звёзд. Поддаётся ли она каким-то законам? Разве что Эйнштейновской теореме перехода энергии в массу и обратно. Да и то не всегда. Любые формы, размеры, условия — всё, что маленький человеческий мозг в состоянии представить, а сродство со стихией воплотить.

И самая чистая из форм, которые я знаю и понимаю, — деление атомов в термоядерном взрыве. Правда, тут нужны все четыре стихии, и просто прорва энергии на старт. А ещё есть проблема в расстоянии, ведь практически невозможно в точности представить то, что находится вне зоны твоей прямой видимости, а зону поражения даже минимальным ядерным взрывом никто не отменял.

Так и получалось, что единственный шанс использовать нечто по-настоящему мощное — синергия, абсолютный баланс между стихийной и символьной магией. Баланс между идеальным, холодным, неизменным Порядком и неустойчивым, вечно меняющимся Хаосом.

— Спасибо за заботу, — наконец сказал я, когда ректор уже собирался уходить. — Вы правы, училище даёт нам очень много. И я, пожалуй, с удовольствием отучился бы положенное время. Но, к сожалению, у меня его нет.

— Ты умереть торопишься, что ли? — нахмурился Пётр Алексеевич.

— Скорее, хочу успеть получить от жизни всё, что в моих силах. А заодно сделать так, чтобы этот мир продержался как можно дольше. Не для кого-то абстрактного, кого я даже в лицо не видел. Для своих, — кивнул я на товарищей, и ректор лишь покачал головой.

— Точно псих, — тихо проговорил он, садясь в кресло. Им с полковником симпатичная стюардесса уже налила янтарную жидкость в ребристые стаканы, и на яблочный сок она что-то не сильно похожа была.

Жаль, что они могут расслабляться только так, если вообще расслабляются.

— Ты сейчас всерьёз? — развернувшись ко мне, спросил Туча. — Ну, про конец света? Вырвавшиеся паразиты — это, конечно, проблема, но восемнадцать лет назад и не такое было. Люди тоже думали, что всё, конец. Один ядерный конфликт между Индией и Пакистаном чего стоит. А ещё, говорят, одновременно с появлением пирамид и испытаний, сами Древние в наш мир проникнуть пытались.

— Не пытались, а вошли, — наставительно поправил его Алабаев. — Да только что-то у них там не сработало. И они оказались под столицей с голой жопой. Вообще без всего, и пёрли через обелиск на протяжении почти трёх месяцев, пока их тактичками не закидали. У меня отец там был, на передовой.

— Герой, — не стал спорить я, и Константин гордо улыбнулся.

— Кстати, мы скоро будем к Аркаиму подлетать, — заметила Хана. — Каждый раз, как столицу вижу, поражаюсь, а ведь всего двадцать лет назад начали отстраиваться.

Спустя пять минут все, кроме разве что экипажа и княжеских детей, прильнули к иллюминаторам. Ведь восхититься было чему.

Внизу, словно гигантский серебряный серп, брошенный на бархатное ложе земли, раскинулся Новый Аркаим, столица Российской империи. Из окна она казалась живым существом, застывшим в момент роста: на широком, тучном основании кипела жизнь, сверкали иглы небоскрёбов из стекла и хромовой стали, оплетённые паутиной скоростных магистралей, где неслись, сверкая фарами, потоки машин. Изумрудные пятна фешенебельных парков манили тенистыми аллеями. Это был фасад империи, её глянцевая витрина, кричащая о прогрессе.

Но стоило приглядеться, и иллюзия начинала трещать по швам. Чем ближе к внутренней части полумесяца, тем стремительнее менялся пейзаж. Небоскрёбы сникали, уступая место особнякам из тёмного, векового камня, а затем и вовсе расходились, давая простор гигантским поместьям. Здесь не было места суете. Здесь царила тишина, купленная силой и неприличными деньгами. Воздух, казалось, был гуще и пах не выхлопами, а кипарисом и влажным мхом. Но и это было лишь иллюзией.

— Великие!.. — выдохнул Туча, прилипший к стеклу. Его голос дрожал от благоговейного ужаса. — Смотрите, у них даже на крышах гербы! Или во внутренних дворах…

Он был прав. На плоских кровлях дворцов или в центрах идеально подстриженных лужаек красовались геральдические символы такого размера, что их без труда можно было опознать из самолёта. Это были не просто украшения — это были знамёна, брошенные на землю, заявления о власти, видимые из космоса.

— Годуновы, Авдеевы, Серебряные, Морозовы… — наперебой сыпали фамилии товарищи, словно играя в игру «угадай клан». — А вон там, смотри, дворец Романовых!

С последним утверждением я бы поспорил. Дворец? Это слово пахнет позолотой, музыкой вальса, шелестом платьев на балу. То, что проплывало под нами, не имело к этому никакого отношения.

С высоты открывался вид не на дворец, а на форт, на цитадель. Грозная, звездообразная крепость, будто сошедшая со страниц учебников по фортификации начала позапрошлого века, но отстроенная недавно. Глухие, отвесные стены, способные выдержать прямое попадание снаряда, сухие рвы, превращённые в сады-лабиринты с единственной, очевидно, тропой, ведущей к смерти. По какой бредовой прихоти правящая семья решила превратить своё родовое гнездо в такой оплот паранойи?

Но когда наш лайнер, заложив вираж, пошёл на снижение к аэропорту, расположенному где-то на самом кончике серпа, все эти вопросы вылетели из головы.

Внутренний край полумесяца представлял собой нечто немыслимое — сплошную, колоссальную стену. Она тянулась на многие километры, описывая идеальную дугу, и была обращена вогнутой кромкой внутрь, в сторону некой точки на горизонте, которую при посадке было уже не разглядеть.

Она не была похожа на обычное оборонительное сооружение. Слишком высока, слишком массивна, слишком технологически сложна. Всё слишком. По её гребню бегали огни патрульных машин, а с внутренней стороны угадывались артиллерийские установки, скрытые шлюзы, мощные бастионы.

Одно стало очевидно с первой же секунды: люди отчаянно хотели от чего-то защититься. Но парадокс заключался в том, что они построили свою блестящую столицу в опаснейшей близости от этой угрозы.

Причина такому безумству была очевидна даже мне прошлому. Там, в центре долины, которую полукругом охватывала столица, стоял временный дворец императора. Символ его силы и власти. А ещё единственный в России обелиск, находящийся вне пирамиды. Место, где проводили инициацию.

Именно здесь, в бутафорских стенах из гипсокартона и пеноблоков, претворяющихся мрамором и гранитом. Под сводами, украшенными великолепной мозаикой, напечатанной на натяжных потолках. Стояло одно из главных сокровищ нашей страны. И одновременно одна из самых опасных угроз.

Любой, кто дотрагивался до обелиска императора, считался прошедшим испытание, просто так, сразу. И в награду ему давалось столько символов, сколько могла выдержать та капелька крови Древних, которую он унаследовал.

Но за всё приходилось платить, и раз в полтора года обелиск активировался, погружая долину в Испытание. Уже не для шести кандидатов, для всей империи. И лишь слаженная работа одарённых и военных помогала избегать жертв, которые в противном случае исчислялись бы десятками миллионов.

За восемнадцать лет с первого вторжения, когда в этот мир попытались пробиться Древние, эта равнина была щедро напоена кровью. Да так, что на ней с огромным трудом росла трава. Деревья не приживались. Те куцые аллеи, которые вели к временному дворцу — были высажены уже взрослыми, прямо в привозной земле.

Потому что за полтора года ни одно дерево не успевало вырасти достаточно высоко, а голая, как тарелка, степь, могла раздражать многих аристократов. Да и самого императора, скорее всего, бесила.

Он не мог отказаться от преимущества, что давал обелиск всей империи, но и терпеть угрозу не мог. А как человек не глупый, сегодняшний правитель прекрасно понимал: если у тебя есть слабость, нужно обратить её в силу или, по крайней мере, сделать вид, что происходит всё именно так, как ты решил.

Вот и появилась такая аномалия, прекрасная, кишащая жизнью, сующая в глаза лоск и блеск стекла столица. Мегаполис, возникший вокруг городища, которому было больше четырёх тысяч лет. Теперь, конечно, от культурного и исторического памятника ничего не осталось. Но за всё приходится платить.

— Спасибо за то, что были с нами. Надеюсь, полёт вам понравился, — вежливо улыбаясь, проговорил вышедший из кабины пилот. И когда мы уже начали подниматься, извиняясь, преградил нам дорогу: — Первыми выходят княжич и княжна Серебряные, их уже ожидают.

— Ну ничего себе, — выглянув в окно, присвистнул Тим. — Вот это я понимаю, эскорт. Они бы ещё танк подогнали.

Тут он был прав: за парочкой пожаловала целая моторизированная рота. При этом я говорю не просто об БМП и солдатах, а о полноценных доспехах с экзоскелетами. Пятеро из сотни вооружённых до зубов бойцов были облачены в такую броню, что делало их на две головы выше. Человек десять, даже в мешковатой форме, выглядели словно переростки-бодибилдеры, с бугрящимися под противоосколочными костюмами мышцами — бойцы, прошедшие боевую химеризацию. Ну и бронетранспортёры с двадцатимиллиметровыми автоматическими пушками тоже со счетов сбрасывать не приходилось.

— Кажется, твоя угроза подействовала, — усмехнувшись, сказал я Насте.

— Скорее уж твоё «позвоните родителям», — фыркнула в ответ девушка.

— Ну, зато теперь ясно, что они относятся к нам крайне серьёзно.

Даже, пожалуй, чересчур. Такую армаду, особенно если в доспехах — одарённые с боевыми символами или маги, даже мне будет одолеть непросто. Нет, я, конечно, могу выкрутиться, а в крайнем случае сбежать, активировав связь с испытанием. Только вот в этом не было никакой нужды. Я прилетел добровольно и продолжил провокацию Насти тоже не просто так.

Что бы они там ни думали, Серебряные сейчас показывали не силу, а страх. Призвав в аэропорт боевое крыло дружины, они буквально признавались в том, что есть причина для конфликта и они готовы применять оружие.

Глупо. Повелись на провокацию, как дети. Скорее всего, сработал материнский инстинкт Натальи Серебряной, той самой, что министр по делам аристократов.

Мог ли её муж быть не в курсе дел, которые супруга проворачивала за его спиной? Теоретически — мог. Крайне вряд ли, но чем чёрт не шутит. Так или иначе — они показали себя, а значит, я на правильном пути. И если мне придётся выступить против всей империи, чтобы спасти мать — так тому и быть.

Новая столица Российской империи. Аркаим.

Глава 10

Процессия Серебряных укатила сразу, не задерживаясь. И выглядело это достаточно забавно, почти как бегство. И от кого? От вышедшей из самолёта группы из двух заслуженных ветеранов и пятёрки младших сержантов?

Даже то, что за нами приехали старые и достаточно обшарпанные «газельки»-микроавтобусы не испортило мне начавшего подниматься настроения. Если есть цель — значит есть с чем работать. А дорогу осилит идущий.

— Грузимся, — скомандовал ректор, и сам подал пример, забравшись в самый потрёпанный авто. И этот шаг был вполне продуманный, показывающий, что его высокоблагородие майор смиренно принимает всё, что ему даёт империя.

А мы? В данный момент мы являлись просто кадетами, да ещё и подчинёнными Петра Алексеевича. Выпендрёж тут вообще неуместен. Тем более что выпендриваться перед правителем империи, в которой ты живёшь, — это всё равно что пытаться облаять слона. Ему это будет совершенно безразлично, а ты лишь потратишь время.

Едва мы залезли внутрь, как микроавтобусы тронулись, и несмотря на внешний вид, двигались они плавно и почти бесшумно. Правда, и дорога до дворца, а мы ехали именно туда, была идеально ровной. Никаких заплаток или стыков, словно скатерть постелили, или ковровую дорожку раскатали.

Рассказывать о мёртвой долине вокруг единственного комплекса зданий, было особенно нечего. Гигантское поле, уходящее с двух сторон за горизонт, и ограниченное лишь стенами новой столицы. Ветер гулял, создавая в высокой траве настоящие волны, напоминавшие морские.

И только высаженные вдоль пути аккуратными аллейками деревья напоминали, что мы не в монгольской или донской степи, а рядом с древним городом. Реки, если здесь когда-то и были, теперь сровняло с землёй. Ни одного овражка или ямки. Хотя кое-где виднелись едва заметные холмики. Порывшись в воспоминаниях, я определил их как испытанные доты и дзоты, увы, совершенно бесполезные против той угрозы, что скрывалась в центре долины.

— А когда следующее Испытание? — спросил я, когда заметил уже третий встречный грузовик, в кузове которого виднелись какие-то кресла и свёрнутые ковры.

— Дней двадцать, — немного нервно ответил Туча, тоже заметивший странность. — Мы на него не попадаем. Точно тебе говорю, не сегодня.

— Они говорят «ночей», — не к месту заметил Алабаев.

— Кто «они»? — приподняв бровь, спросила Хана, которая как раз убедилась, что Пушистик надёжно уснул.

— Ликвидаторы и Защитники, — пожав плечами, ответил Костя. — Предки мои из последних были. Ну, мама из ликвидаторов, а отец… в общем он сюда не выбрался.

— Чего, блин? — удивлённо воскликнул Туча. — Я же его на поступлении видел.

— А, не… это дядя Арсен. Кремень мужик, как отец мне. Будущий глава рода, — не без гордости произнёс Алабаев.

Дальше его пытали попеременно Тимофей и Ханна. Я думал о своём, стараясь выстроить в голове будущий разговор с императором и княжеской четой Серебряных. Настя тоже молчала, не вмешиваясь в споры. Но краем сознания я всё же отмечал необычную судьбу Кости.

Рождённый после первого Бедствия, он стал ребёнком, которого заносили внутрь испытаний. Возможно, единственным. И уж точно одним из немногих, кто выжил. Самое абсурдное и впечатляющее — испытание, проходящее раз в полтора года, открывалось не только для нашего мира, но и ещё для одного, о котором толком ничего было неизвестно.

Просто, потому что никто из нас, людей, рождённых в этом мире, не мог попасть на ту сторону. И никто из них — рождённых за второй гранью, не мог попасть к нам. Но встречались в Испытании.

Первые несколько циклов это держалось в строжайшем секрете. Но умным достаточно и намёков, так что главы дворянских родов скоро сообразили, что высокотехнологичные доспехи, оружие и техника появляются у императора не из воздуха, а в результате обмена с той стороной. Им нужны были редкоземельные металлы, уран и плутоний. Иногда куда более простые вещи — зерно, в больших количествах, и прочая долго хранящаяся еда. А иногда этот союз приводил к странным последствиям.

Костя как раз был одним из таких. Внезапная влюблённость одарённой девушки из гордого кавказского рода, и храброго воителя с той стороны. Роман, продлившийся чуть меньше девяноста дней, в которые они вместе отбивали потоки тварей, стремившихся вырваться в наш мир и уничтожить всё живое.

— Хорошо, что они почти никогда не добираются до нашей границы, — заметил Костя. — И хорошо, что наше правительство давно сняло эмбарго на нанесение тактических ядерных ударов.

— Хочешь сказать, что каждый новый сезон начинают с ядерки? — не веря переспросила Хана. — Это же пипец, как вредно! Там радиация должна быть — вмиг без костюма РХБЗ поджаришься.

— Так, испытания каждый раз разные, — пожав плечами, ответил Алабаев.

— Как и в пирамидах, — кивнул я. — А с отцом что?

— Ну, мать говорит, что она после родов несколько раз меня брала с собой в испытание, когда уже безопасно было. Что он радовался, приносил всякие мелкие подарки, а потом ей просто сказали, что он умер. Мне тогда четыре было, но я этот момент хорошо помню. Её лицо тогда… — Костя поморщился, отворачиваясь к окну. — В общем, погиб он, во время одного из бедствий, они там постоянно, а не как у нас. Маме достался кулон с фоткой, а мне какое-то благословление.

— Какое-то? — уточнила Ханна.

— Понятия не имею, что это значит, — пожал плечами Алабаев. — Да и плевать мне. Вот дядя Арсен — отличный мужик, и рядом всегда, и поможет, если надо, и научит. А этот, ну его… любовь любовью, но разве не понятно сразу было, что затея обречена на провал? Он же к нам прийти не мог. Да и мы к нему тоже.

— Получается ты дитя двух миров? — озадачился Туча. — А если, ну знаешь, попробовать тебе на ту сторону перейти?

— Да брось. Зачем мне это? Да и родился-то я в этом мире, — отмахнулся Костя, которому явно продолжение разговора не сильно нравилось. Честно сказать, мне от отца тоже достались только проблемы, так что я совершенно не горел желанием встречаться с его старыми друзьями. Тем более что именно они похитили мою маму, единственного близкого человека, что у меня оставался.

— К дворцу подъезжаем, — сказала Настя, вырвав меня из задумчивости и одновременно меняя тему для разговора. — Надеюсь, всё нормально пройдёт.

— Я тоже. Иначе придётся развязать маленькую, но кровопролитную войну.

— Я с тобой, — проговорила девушка, положив ладонь поверх моей. — Но желательно всё же обойтись без крови. И уж точно без войны.

— Знаю, — только и ответил я, не став убирать руку. Через минуту машины остановились перед центральной лестницей, и у нас невольно перехватило дух. Пусть временный дворец и был подделкой, исполнена она была на высочайшем уровне.

Само это место дышало скорбью по тысячам жизней, положенных с обеих сторон. Пропитанное кровью тысяч людей и миллионов монстров, оно по праву считалось самым жутким и завораживающим местом в империи. За восемнадцать лет, прошедших с первого вторжения, эта равнина была так щедро напоена кровью и болью, что земля будто окаменела от ужаса.

И на этом мрачном пьедестале стояло оно — здание-иллюзия, дворец-обманка. Его фасад, ослепляющий белизной и отполированным до зеркального блеска камнем, был бутафорией. За тонкими плитами мрамора скрывался пеноблок, а величественные колонны, казавшиеся монолитными гранитными исполинами, были полыми гипсокартонными муляжами.

Под сводами, украшенными великолепной, сложнейшей мозаикой, скрывалась обычная потолочная плёнка с цифровой печатью. Всё здесь кричало о фальши, но кричало так громко и так уверенно, что ложь становилась убедительнее правды.

Широкие золочёные врата вели не в зал, а в длинную, затемнённую галерею. Воздух здесь был густой и неподвижный, пахнущий озоном от скрытых систем безопасности и сладковатым ароматом дорогих духов, маскирующих запах пота и страха.

Стены были отделаны съёмными панелями из тёмного дерева, в котором тонули массивные рамы с пейзажами и портретами предков — копиями, разумеется. Сейчас, при подготовке к очередному бедствию, оригиналы сняли и вывезли, и там, где размеры рам не совпадали, оставались выцветшие следы.

Под ногами мягко пружинил ковёр цвета старой крови, поглощающий любой звук. Шаги по нему были беззвучны, будто ты уже стал призраком. Единственным источником света были узкие светильники, встроенные в пол, чьи лучи выхватывали из тьмы детали: идеальную резьбу на фальшивых панелях, холодный блеск глаз на портретах. Эта галерея была предназначена для одного — подавить, ослепить и подготовить гостя к главному.

В первый раз, на инициации, зал не произвёл на меня такого гнетущего впечатления, и сейчас разумом я понимал, что и для чего сделано, но чувства обманывались и кричали о том, что передо мной истинное величие, требующее беспрекословного подчинения.

Шестиугольный, как и само сокровище империи, идеально выверенный зал, был лишь оболочкой для Обелиска. Гиганта, уходящего на десяток метров вниз под пол, и вверх. Мы могли видеть лишь часть его, а археологи, впервые обнаружившие обелиск в городище Аркаима, и вовсе откопали лишь верхушку. Тогда серую и мутную, но сейчас по чёрной, словно бескрайний космос, поверхности бежали золотые символы Древних.

Некоторые я без труда узнавал, сам пользовался не один десяток раз. Для того чтобы различить другие, часто находящиеся словно в глубине, приходилось тщательно присматриваться и угадывать контуры. Третьи же были и вовсе словно специально превращены в непознаваемые фигуры диковинных зверей или птиц.

Но это было нормально. Почти. Ведь кроме золотых символов на обелиске обнаружились и редкие, но хорошо видимые зелёные символы. Искажённый язык магии порядка, которым пользовался архилич, которого нам так и не удалось победить. Могло ли такое случиться, что он пришёл не из пирамиды, а из этого испытания?

Раньше эта мысль меня не посещала, а теперь пронзила словно молния. Если это так, то ничто не поможет. Нет никакой перспективы. Нет толка в том, чтобы закрывать испытания в пирамидах. Просто нет.

Я должен был решить эту головоломку и чем быстрее, тем лучше. Но прямо сейчас моя цель иная, и отвлекаться от неё нельзя. От этого зависит жизнь мамы. Остальное можно решить позже.

«Или сбежать», — проскользнула в голове предательская мыслишка. Если нет возможности победить, нужно знать, когда пора отступить. И ведь если подумать, у меня даже было куда.

Мир паразитов — крайне опасный для нормальных людей, но одарённые, если им оказывать необходимую поддержку, там вполне могут освоиться. Да, без техники, но противник понятен. Мы сможем его победить. Отодвинуть границы от обелиска, достаточно, чтобы можно было жить. Начать охотиться на паразитов, отбить город, а там, чем чёрт не шутит, и весь остальной мир. Главное, чтобы лич не забрался к нам…

Плохая мысль. Малодушная. Трусливая. Сбежать. Увести тех, кто дорог. Спрятаться и плюнуть на остальной мир. Поменять одну трагедию на другую. Но как крайний вариант. Нет. Я уже всё для себя решил. Мы сумеем победить, только нужно успеть закончить с одной проблемой, до появления новой.

Вначале разберёмся с похитителями. Потом с паразитами, а дальше и с зомби справимся, и лича обратно в саркофаг загоним.

Когда я очнулся от мыслей, мы уже прошли галерею и зал обелиска и вошли в зал для приёмов.

Это была идеальная, до мельчайших деталей, копия одного из залов Эрмитажа. Тот же паркет, та же позолота на лепнине, те же хрустальные люстры, отражающиеся в отполированном до зеркального блеска полу. Те же барельефы и мозаика.

Золото и мрамор. Возможно, даже настоящий. Кровавая ковровая дорожка, ведущая в центр гигантского помещения с потолками, находящимися на высоте семи метров, чтобы увидеть гербы на них, приходилось задирать голову.

Но здесь, в этом месте, его великолепие казалось жутковатым. Он был безжизненным, стерильным, как фотография. Не хватало духа истории, надышанного поколениями, не было теней в углах. Яркий, ровный свет софитов, скрытых в карнизах, не оставлял тайн.

Это была не копия, а чучело прошлого, многовекового величия, поставленное здесь для одной цели: напомнить, что империя всё ещё сильна, всё ещё прекрасна и всё контролирует. Именно здесь император, восседая на точной копии трона своих предков, принимал послов и героев, дотронувшихся до Обелиска.

Удивительно, но прямо сейчас он восседал на престоле, в окружении своих слуг, помощников и лакеев. Хотя возле него и не было никого ниже губернатора, генерала или министра. Чуть ближе к нам стояло несколько высокопоставленных и очень богатых просителей. А возможно героев, что показали себя в прошлом и удостоились этой чести.

Войдя в зал, мы автоматически стали последними. И по виду полковника с майором, ждать своей очереди нам придётся довольно долго.

Не знаю, с чего я вообще решил, что к императору вызвали лишь нас, и он примет кадета и его попечителя сразу, по первому требованию. Скорее всего, наоборот — нам страшно повезло, что в расписании правителя империи появилось крохотное пятиминутное окошко, и он согласился вписать туда наши имена.

А уж когда я вслушался в то, что говорили просители, понял, что моя проблема, пусть и самая важная для меня лично, для остальных покажется сущим пустяком.

Послы бывших южных республик, вновь влившиеся в состав империи после ядерной войны, жаловались на наплывы мутантов с территории бывшего Пакистана. Большинство мутантов являлись просто облучёнными больными людьми. Угрозу они представляли в первую очередь для самих себя. Воровали, пытались грабить, когда видели беззащитных жертв. Несли с собой заразу и неустроенность.

Но были и другие. В попытке выжить обе державы, в которых в прошлом жило под два миллиарда человек, не стеснялись в способах и испытывали любые методы. Включая нестабильные штаммы химеризации. Люди, вместо того чтобы стать суперсолдатами, вырождались в жутких мутантов, редко сохранявших полноценный разум. Но даже звери, если они достаточно сильны, могут представлять опасность. Эти же существа, которых людьми можно было назвать лишь с большим трудом, имели разум десятилетнего ребёнка, и злобу ста взрослых.

В последние несколько недель нападения на деревни и села происходили регулярно, требовалось вмешательство военных, которых император стянул к столице. И послы губернаторов очень просили оставить им хотя бы пару дивизий. Или разрешить собрать собственное вооружённое ополчение.

Выслушав их мольбы, император пообещал подумать. Но даже мне, с другого конца зала, было видно, что он либо совершенно равнодушен к их бедам, либо считает жертвы необходимыми в свете будущего испытания.

— Слушай, а если всю технику сейчас к столице стягивают, это выходит, и паразиты из нашего испытания могут быть здесь? — неожиданно толкнув меня в бок, спросил Тимофей. — А если они в самый разгар боевых действий обращаться начнут?

— Это будет жопа, — тихо прокомментировала Настя, и тут я с ней был совершенно согласен. Одна проблема наслоится на другую, оборона может не выдержать, и когда фронт посыплется, мы с теплотой будем вспоминать редкое исчезновение людей от одиночных паразитов.

Следующая проблема, с которой обратилась группа военных, касалась вышедшего из-под контроля эксперимента. Двадцать лет назад вышедшего, если я правильно понял. Полуразумные обезьяны куролесили в районе Абхазии, устраивая погромы и поджоги. А несколько недель назад было замечено даже нечто напоминающее вооружённое формирование из горилл.

Просьба была простая: разрешить использование бронетехники и авиации для решения этого вопроса раз и навсегда. Вот только свидетельства были одиночные, жертвы малочисленные, а горная местность всегда осложняла любые военные действия и могла привести к затяжной операции. Правда, ответ меня удивил.

— … император милостиво разрешает вам применение любых средств после того, как ваши части исполнят свой долг на передовой, — проговорил один из министров, и я увидел, как скривились лица просителей. Стойко выдержал лишь один, остальные, когда с поклоном отошли и отвернулись, чуть не вслух ругались матом.

— А какие потери при прохождении испытания? — поинтересовался я у Тучи.

— От двух до пятнадцати тысяч человек, — невозмутимо ответил товарищ. — Обычно меньше, но бывает и полная жопа. Но зато среди мирных потерь нет. Почти.

Две тысячи для государства, в котором проживают больше двухсот пятидесяти миллионов — это не так чтобы много. Но и немало. Теперь понятно, почему у них такие лица. Кто-то из этих просителей может вовсе не пережить испытание, вместе с вверенными ему войсками.

— Кавалер ордена Николая Чудотворца, дважды герой империи, майор Пётр Алексеевич Буйнов, — объявил конферансье, и нас пригласили подойти ближе. Правда, вперёд к императорскому трону вышел лишь ректор и, нисколько не сомневаясь, встал на одно колено.

— Встаньте, — раздался тихий приказ. — Говорите.

— Ваше императорское величество, прошу прощения, что пришлось воспользоваться правом героя полковника Носова, — произнёс Пётр Алексеевич и замер в поклоне, дожидаясь, пока правитель махнёт ладонью, разрешив продолжать. — Моя прошлая просьба, о сохранности некой Екатерины Красновой… боюсь, она была нарушена. Женщину похитили прямо из больницы, машину скорой помощи, в которой её увезли — сожгли, лечащего врача пристрелили.

— Вы хотите сказать, что некто посмел ослушаться приказа императора? — проговорил один из помощников. — Или считаете, что самодержец не исполнил своего слова?

— Ни в коем случае, я бы не посмел, — вновь склонился ректор. — Однако, если позволите. На её сына было совершено покушение, довольно топорное и в то же время изощрённое. Некий судья выездной военной канцелярии, приговорил её сына, Святослава Ивановича Краснова и его товарищей по команде, к казни через Испытание. Новое, только открытое в нашем крае.

— И у вас есть доказательства вашим словам? Если дети пропали и след остыл…

— Прошу прощения, но дети не пропали. Вот они, за моей спиной. Они прошли Испытание, все шестеро вернулись обратно. Более того, пользуясь своими дарами, они сумели справиться с продажным судьёй и даже изъяли у него телефон, — медленно, не совершая резких движений, майор достал поломанный корпус и извлёк из него сим-карту. — Здесь список всех совершенных звонков и переписка.

— Вы желаете обвинить кого-то конкретного? — раздался новый голос от трона. К сожалению, мне было не видно, кто именно говорил, вообще не рекомендовалось поднимать голову, пока не разрешат.

— Боюсь, что так. На этом телефоне есть переписка с вашей супругой, генерал, — сказал Пётр Алексеевич, и зал взорвался тысячей шепотков. Возмущение всё нарастало, уже начали раздаваться гневные оклики и обвинения в клевете. А затем всё мгновенно стихло, и я услышал спокойный, сухой голос.

— Эти обвинения слишком серьёзны. Надеюсь, что и доказательства соответствующие, а не косвенные, — проговорил император. — В противном случае вам не сносить головы.

— К сожалению, судья умер и не может дать показаний. Но у меня есть список звонков, переписка и свидетельства выживших, — вновь склонившись, сказал ректор. — Поэтому я и привёл их с собой. А ещё, потому что Святослав сумел закрыть Испытание, дезактивировав обелиск.

— И он здесь? Пусть подойдёт. Можешь поднять глаза, юноша.

Стоило мне выпрямиться, как я столкнулся взглядом с сидящим на троне правителем. Ещё достаточно молодой, не старше сорока пяти, но уже с сединой в волосах и на висках. Не по годам крепкий мужчина, в церемониальной мантии, аккуратно наброшенной поверх удобного, но от этого не менее стильного чёрного делового костюма. Он был до синевы выбрит, предельно собран, и в то же время чувствовалось, что император в своей тарелке.

Ответственность за сотни миллионов человек не тяготила его, а лишь поддерживала. Он точно знал, что нужно делать, или, по крайней мере, был уверен, что знал. И в то же время где-то в глубине его серо-голубых глаз я заметил шевельнувшееся смятение. Узнавание.

Впрочем, в этом не было ничего удивительного, ведь он мог быть знаком с моим отцом лично. Что меня поразило, так это следующие его слова.

— Вы приехали зря, майор. Но я понимаю, что вас побудило так действовать. И всё же, обманывать меня, да ещё во время просьбы героя — не стоило, — проговорил император. — Что до вас, юноша. Как любил говаривать мой отец: делай, что должно. И вам придётся поступить именно так. Княжич Пожарский, я требую от вас отречения от наследия своего отца, от его фамилии и любых притязаний. И тогда вы останетесь целы, а империя сделает всё от неё зависящее, чтобы поддержать вас и спасти вашу семью.

— Если так надо, я без сомнения отрекусь от рода Пожарских. Я никогда им не был и не стану, даже если меня так называть. А моя мать стоит любого титула, — без капли сомнения ответил я. — Что до отца, которого я никогда не видел…

— Но разве это будет справедливо? — неожиданно даже для меня спросила Настя, и в тронном зале наступила гробовая, звенящая тишина.

Глава 11

— Ваше величество, нижайше прошу прощения за свою ученицу, — не без кряхтения склонился Пётр Алексеевич. — Она всего на втором курсе и пока не прошла достаточно уроков этикета. Обещаю, что после возвращения мы обязательно займёмся её обучением.

— Допустим. А что скажет Краснов? Разве не он прямой командир этой нахалки? — с превосходством спросила женщина, вышедшая из-за трона. Она выглядела едва на тридцать, хотя, судя по приколотому к платью гербу, перед нами была княгиня Серебряная. — Разве не он должен за неё извиняться и нести наказание?

— Мои соратники — не слуги, а друзья. Но я также считаю, что Анастасия не права, — ответил я, и княгиня победно улыбнулась, а в толпе чиновников прозвучали одобрительные возгласы. Но я ещё не закончил: — Справедливость либо есть, либо нет. Требовать или просить о ней бессмысленно.

Одобрительно галдевшие секунду назад писари и послы замолчали так резко, что казалось, было слышно, как их языки втягиваются в жопы. Княгиня же расплылась в ещё большее хищном оскале и победно стрельнула глазками в сторону императора. Но тот, к всеобщему удивлению, не только сохранил бесстрастное выражение лица, но даже слегка улыбнулся. Правда, смотрел не на меня, а куда-то сквозь.

— Я, названный императором всероссийским княжичем Святославом Ивановичем Пожарским, отказываюсь от рода Пожарских, от всех связанных с этим титулов и притязании, — не моргнув глазом произнёс я, и вот тут щека императора дёрнулась. Едва заметно, но его улыбка увяла. — Как сказал император, так и будет.

— Правильно! — тут же поддержали несколько аристократов. — Слово императора — закон!

Таких подлиз было не много, некоторые побоялись, другие оказались достаточно умны, чтобы сообразить, что я отказался от рода Пожарских, но не от своего отца. Пусть я его и не знал ни дня, но это не повод от него отрекаться. Родители бывают разные, их не выбирают, и даже если жить с ними невозможно — просто быть благодарным за своё появление необходимо.

И если честно, мне было почти наплевать, что именно решит Романов. Он уже дал своё слово и сейчас может либо потребовать дальнейшего отречения от отца, если это ему критично. Но какая ему разница?

Наталья Серебряная уже праздновала победу, не в силах сдержать эмоций. И даже её муж, князь Александр, в военном мундире с генеральскими регалиями, выглядел удовлетворённым и успокоившимся. Пока не прозвучал голос императора.

— Я принимаю отречение Святослава Ивановича Краснова от рода Пожарских. Род будет признан исчезнувшим и вычеркнут из бархатной книги, — проговорил Михаил Васильевич Романов. — Справедливость… она всегда была и остаётся правом сильного. Для слабых справедливость — милосердие. Так кто ты, Святослав?

— Разойдитесь, — проговорил я, и товарищи, услышав мою фразу, тут же подались назад, после чего я активировал форму Воина. — Такой демонстрации силы достаточно? Или мне вызвать на дуэль тех, кого я подозреваю в похищении моей матери?

Внимательно наблюдая за лицами супругов Серебряных, я увидел целую бурю эмоций. У Натальи в глазах лишь на секунду мелькнул испуг, но в следующий миг лицо её исказила гримаса ненависти, рождённая из зависти и страха. А вот Александр лишь подобрался, готовясь к возможной схватке. Всё же он в первую очередь был крайне опытным и достойным военным, а потом уже князем.

— Хм. Знание знаков и умение их использовать не есть сила, — спокойно проговорил император. — А вот готовность их применить — другое дело. Но справедливость ли это, о которой говорила кадет… Яблунина?

На последних словах правитель лишь немного задержался, пока ему подсказывали фамилию моей соратницы через микронаушник. Теперь уже мне оставалось лишь хмуриться. Справедливость — штука относительная. То, что для одного истина в последней инстанции, для другого — вопрос спорный. И даже факты можно трактовать.

В наступившей давящей тишине никто не хотел высказаться или обратить на себя внимание. Вспыхнувшую неприязнь между мной и княжеским родом Серебряных можно было ощутить физически. Я по глазам Александра видел, что он готовится к бою, к применению символа копья, что довольно разумно при борьбе с Воином. Оружие длинное, с возможностью выпадов, можно держать гиганта на расстоянии.

Из-за этого напряжения я чуть не пропустил появившегося рядом с императором мужчины, который принёс планшет с включённым экраном, что-то быстро продемонстрировав. После чего государь едва заметно вздохнул и покосился на Серебряных. Хватило поднятого пальца, как трон обступило сразу несколько министров и советников, спорящих друг с другом. Но стоило императору принять какой-то решение, как они все замолкли.

— Краснодарский обелиск испытаний уснул. Это подтверждают свидетели и видеозаписи. Какое отношение к этому имеешь ты?

— Моя команда прошла испытание без потерь, благодаря чему я сумел отключить его, завершив, — прогудел я, стараясь сдержать голос, но получилось всё равно как из громкоговорителя. Что на фоне спокойного и даже тихого голоса государя выглядело комично-страшно. Словно я пытался запугать присутствующих.

— Ты сможешь закрыть другие испытания?

— Зависит от испытания, — пожав плечами, ответил я. — Но пройти мы их сможем, это безусловно. Только нужен будет шестой член команды. Да и проблемы у нас сейчас совершенно иного плана.

— Как ты закрыл испытание?

— Наследственный дар, от которого невозможно отказаться, — позволил я себе широкую улыбку. Просто потому, что эти мои слова вывели из себя не только Серебряных, но и нескольких других аристократов. Лёгкое постукивание пальца по подлокотнику трона, и вновь перед ним советник с планшетом, какие-то отчёты, выкладки.

— А настоящие? — прочёл я по губам вопрос, и снова недовольный взгляд на Наталью. — Министр по делам аристократов, подойдите.

Советники закрыли от меня императора и Серебряную, и единственное, что я видел хорошо — её ухо, которое то краснело, то бледнело, становясь словно бумага. Перечить правителю она не смела, хотя видно было, что очень хотела, но приходилось больше смотреть и слушать, а когда короткий разговор закончился, выглядела совершенно вымотанной и уставшей.

— Святослав, подойдите, — приказал император, и я снял форму воина, встав перед троном. — Княгиня, вам слово.

— Я искренне извиняюсь за то, что имеющие ко мне отношения люди, проявили ненужную инициативу. Вы совершенно законно защищали себя, что привело к их смерти. Однако я не имею никакого отношения ни к покушению на вас, ни к пропаже вашей матери, — высказалась Наталья. — Это их решения и действия, не мои и не моего супруга или детей. Род Серебряных тут ни при чём.

— Я видел вашу переписку с продажным судьёй, поэтому я вам не верю, — как можно спокойнее ответил я, хотя пальцы сами сплетались в символе меча, чтобы отсечь её симпатичную головку.

— Это была его инициатива. Не моя. И вы, кажется, выжили и прикончили того, кого вы назвали продажным без всяких доказательств. Этот вопрос уже решён. А к пропаже вашей матери я не имею никакого отношения. Это факт.

— Княгиня, меньше лукавства… — тихо сказал Михаил Романов.

— Прошу прощения, ваше императорское величество, но я говорю чистую правду. Да, возможно, мы доплачивали лечащему врачу Катерины, чтобы он сливал нам данные. Да, меня не раз посещала мысль о нейтрализации угрозы, но не для себя лично, а для всей империи, и вы сами видите его необузданную силу! Он даже не кланяется как положено! Может и не сейчас, но он обязательно станет угрозой.

Государь хмыкнул, и уголки его губ дрогнули, но по лицу было непонятно, согласен он с Серебряной или осуждает её.

— Даже самый верный пёс цапнет, если его пинать и морить голодом, — заметил один из министров. — А человек — если пытаться убить его или навредить его близким.

— Ваша правда. И всё же, к пропаже матери этого молодого человека я не имею никакого отношения, — продолжила настаивать Серебряная.

— Упорствуете, — проговорил император, и от этого его спокойного тона женщина вздрогнула. — Что же, как верно заметил юноша: как я скажу, так и будет. А раз вы продолжаете гнуть свою линию, в то время как Святослав исполнил моё указание, мы поступим следующим образом. На колено.

Я на секунду замялся, не поняв сначала, что это был приказ мне, а затем, подумав и вспомнив, что от этого зависит, опустился перед троном. Его величество, наоборот, поднялся и сплёл пальцы в печати меча. На мгновение захотелось активировать хотя бы доспех, но я понимал, что это лишь иррациональный страх.

— Властью, данной мне от рождения, силой в моей крови, предками, что смотрят за нами с небес, я признаю тебя, Святослава Ивановича, потомком Древних, — громко объявил он, опустив клинок поочерёдно на оба моих плеча. В отличие от полоски стали, которую можно спокойно положить на живую плоть и ничего не произойдёт, конструкт из золотого света, едва коснувшись одежды, глубоко прорезал её, чуть не достав до плоти. — Встань же, князь Рюрик!

— Благодарю вас, ваше величество, — проговорил я в замешательстве, когда весь зал разразился аплодисментами.

— Закрытие испытания — само по себе достойный награды подвиг, — отмахнулся правитель, вновь заняв своё место на троне. — То, что несмотря ни на что, ты не отказываешься от предков — уважаемо. А сила, которую ты продемонстрировал, достаточна для получения княжеского статуса и без родственных связей, которая у тебя есть. Однако помни, род Пожарских распущен, и всё, что было в прошлом, осталось в прошлом. Забудь об этом.

— Моя мать. Покушение, — проговорил я, взглянув в глаза императору.

— Да, любви между вашими родами нет и вряд ли когда-либо наступит. Но война мне тут не нужна. Ни сейчас, ни через полгода, — строго проговорил император. — Посему, между вашими семьями должен быть мир, или, по крайней мере, вооружённый нейтралитет. А чтобы его обеспечить… у тебя же в команде пять человек?

— Пять одарённых, ваше величество. А что?

— Для закрытия испытаний нужно шесть. Так что последней станет княжна Юлия.

— Ваше императорское величество, молю, не надо! — рухнув на колени, произнесла Наталья. — Мы ни при чём! Мы в похищении не замешаны.

— Сейчас это не важно. Вы покушались на его жизнь, глупо это отрицать. Вы создавали угрозу там, где её нет. За что и поплатились, — спокойно ответил государь. — Недаром издревле существовал институт почётных заложников. Заодно это станет для вас прекрасной мотивацией поучаствовать в расследовании и отыскать следы как можно быстрее. После того как вернёте ему мать, сможете вернуть дочь. Если она захочет.

— Что? — ошарашенно пробормотала Наталья и перевела взгляд с правителя на меня.

— Дальше. Так как твой отец, будучи ещё простым человеком, а не князем Пожарским, участвовал в создании фирмы, семья Серебряных выплатит полную компенсацию в размере тридцати процентов от стоимости акций, которая была пятнадцать лет назад.

Княгиня, которая аж пунцовой стала от начала фразы, к концу ощутимо выдохнула.

— Это будет, как выразилась твоя подруга, справедливо. Ведь он не принимал участие в развитии бизнеса, а лишь заложил его основы, — продолжил государь. — Подготовьте оценку, все документы на передачу и не забудьте о налогах при дарственной.

— Конечно, ваше императорское величество, — склонилась Серебряная.

— Ну и последнее. Раз род Пожарских угас, их фамильные земли освободились и должны быть переданы в казну. Но не пустовать же им? Как раз достойная награда и надел для нового княжеского рода Рюриков, — уже откровенно усмехнулся Михаил Романов, и тут Наталье крыть было нечем. — На этом закончим.

— Благодарю и прошу прощения, ваше величество, — склонил голову я, и правитель недовольно нахмурился, но махнул ладонью, чтобы я продолжал. — У меня есть сведения, что техника, принимающая участие в зачистке Краснодарского прорыва, была заражена паразитами. Если Железная Чума затронет танковые войска или авиацию, это может быть причиной падения фронта.

— Железная Чума? Почему я впервые об этом слышу? — недовольно обернулся к министрам Михаил Романов.

— Пока были лишь единичные случаи, ваше величество, ничего серьёзного, — проблеял один из чиновников в мундире с эмблемой внутренних войск. — Пропало несколько десятков человек, обнаружено и уничтожено под сотню устаревшей техники, в которой так называемые паразиты пробовали спрятаться. Всё под контролем.

— Пятьсот человек только в Краснодарском крае, — поправил я министра. — А в технике они не прячутся, они врастают в неё и через несколько дней начинают преобразовывать под себя. Они не разумны в привычном нам понимании, но могут использовать любые механизмы, включая танковые орудия, ракеты и пулемёты.

— Пятьсот. Ну слушайте, у нас от поножовщины в бытовых ссорах умирает больше. А по поводу техники, это же полный бред. Где это видано, чтобы насекомое срасталось с машиной? Ну будут они использовать как панцири, ничего страшного, обнаружим и изведём.

— При всём уважении, министр, вы не были в том испытании и не видели того, что видел я и моя команда. Да и среди ликвидаторов уже есть сведения об отрастивших клешни и пасти бетономешалках и грузовиках. Это не единичные случаи, и нам повезло, что пока нет заражённой армейской техники.

— Оценить угрозу, выявить все возможные источники, провести полный осмотр всей техники в военных частях. Тотально, а не выборочно, — немного подумав, начал отдавать приказы император. — Как раз перед бедствием, лишним не будет. По готовности докладывать. За выявление и предоставление видеодоказательств премировать… в размере шести месячных окладов. Вопросы?

— Никак нет, ваше величество, — ответило сразу несколько военных чинов.

— Хорошо. На этом… погодите. Князь Рюрик, скажи мне, ты можешь закрыть Испытание, или нет? Без увиливаний, — прямо посмотрел на меня Михаил Романов.

— Пройдём любое, ваше величество. Закроем всё, что сможем, — честно сказал я. — Последнее зависит не от нас, а от Испытания и моей совместимости. Но Железная Чума, на мой взгляд, угроза куда серьёзнее, чем кажется. И обычные люди с таким справиться не смогут. Разве что изобретать что-то на коленке.

— Не надо ничего выдумывать. Просто вверить эту задачу ликвидаторам в частях, — высказался молчавший до этого Александр Серебряный. — Они сумеют справиться с любой угрозой. Не в одиночку, так отрядом. А до тех пор, пока идут проверки, достать все снаряды и ракеты из техники. Держать их отдельно. Танк без снарядов и патронов не страшнее бульдозера. Разве что броня крепче, но знакам древних это безразлично.

— Здравая мысль, генерал, — кивнул правитель, и я с ним был совершенно согласен. — В таком случае оставляю это на ваше усмотрение. Свободны.

— Прошу прощения, князь, на пару слов, — не успел я отойти, как меня подхватила под локоть Наталья Серебряная. — Понимаю, приказ императора, ослушаться нельзя. Но наш род и в самом деле не имеет никакого отношения к похищению вашей матери. Можно сказать, что нас, наши ресурсы, просто использовали, да ещё и попытавшись навредить как нам, так и вам.

— Вы же не удивитесь, если я скажу, что не верю вам.

— Нет, не удивлюсь. И говорю я с вами не потому, что хочу переубедить. По большому счёту мне ваша судьба уже безразлична, его императорское величество в мудрости своей решил все наши возможные разногласия одним росчерком пера, — не без сарказма в голосе проговорила Наталья.

— Если вы вдруг решили, что я по какой-то глупой причине забуду, что вы пытались меня убить, пусть и чужими руками — сильно ошибаетесь. Я знаю, что Филькин не просто так врезался в остановку, где стояли мы с мамой. После чего она впала в кому, а я на месяц потерял память. Также я видел вашу переписку с судьёй. И к слову, я его не убивал, его сожрал один из монстров, захвативший внедорожник. Так что доверия между нами нет и не будет.

— Да плевать мне на доверие, — фыркнула Наталья. — Но, если с головы моей девочки упадёт хоть волос, я добьюсь того, чтобы вас казнили, или прикончу вас лично. Несмотря на ваши уникальные способности и происхождение, юноша.

— Работа ликвидаторов — суровое занятие. Вредить ей намеренно я не стану. Но если она будет неаккуратна, если у неё не хватит силы воли или знаний… или мою мать не найдут в течении месяца…

— Только попробуй, щенок! — оскалилась княгиня. — В порошок сотру!

— Попробуй. Я раздавлю тебя как таракана. Твой муж может и в силах сопротивляться, но недолго. Вы оба живы лишь потому, что так решил император. Но если моя мать окажется мертва, или вы приложите недостаточно усилий для её поисков, меня уже ничто не будет сдерживать.

Глава 12

— … распишитесь здесь, здесь и здесь, — проговорил чиновник министерства финансов, кладя передо мной стопку бумаг. — После этого оформление будет завершено, и вы вступите во владение надела земли в Хосте со всеми строениями и организациями. А также получите компенсации за долю в компании «ЦарьФон» — двадцать пять процентов в ценах на первое января две тысячи пятого года.

— Каков шанс, что род Серебряных решил честно выплатить всю соответствующую компенсацию? — поинтересовался я, глядя на кипу документов и понимая, что у меня даже шанса разобраться в них нет. Это надо поднимать бухгалтерию за те годы, если вообще сохранилась, все договора, юридические записи…

— Знаете, ваше сиятельство, я позволю себе небольшое суждение вслух, — глядя на меня, осторожно сказал чиновник. — Если бы вы были простолюдином, мне следовало бы составить докладную записку о клевете на княжеский род. Если бы вы с рождения воспитывались в аристократической среде, я бы посчитал, что вы пытаетесь настроить администрацию императора против министра Серебряной. Если вы считаете, что они лжецы и могут отказаться от своих слов, данных при императоре, это достаточные основания для расследования в отношении их рода. Оскорбление, которое вполне может привести к дуэли между главами родов.

— У меня к ним нет никакого доверия…

— А это не важно, ваше сиятельство. Главное, что им доверяет его императорское величество. Если хотите разбирательства — ваше право. Но, мне кажется, они не посмеют на такой откровенной мелочи, совершенно прозрачной, пытаться что-то выгадать. И вам туда смотреть не советую, опозоритесь.

— Что ж… Спасибо! — кивнул я и, пододвинув к себе папку, начал подписывать все документы подряд, и даже это заняло почти полчаса.

— Отлично, поздравляю вас, ваше сиятельство, — улыбнулся чиновник, кладя передо мной тонюсенькую прозрачную папку, в которой красовались свидетельства на собственность с позолотой, рельефными гербами и восковыми печатями.

С данного момента я становился собственником внушительной части побережья в Хосте, на котором уже была построен крупный гостиничный комплекс из нескольких корпусов, с большим лодочным причалом или, скорее, малым морским портом. Огромные деньги. Но был нюанс: я не являлся владельцем фирм, находящихся на этой территории.

Разницу мне тоже доступно объяснили: я ими не управляю, к доходам с них не имею никакого отношения, и единственное, что я могу — расторгнуть договора на аренду. Потому что изменить стоимость тоже не выйдет, она согласована на пятьдесят лет. А разрывать соглашение — значит выплачивать компенсации, которые в разы больше доходов за весь срок окончания договора.

— И кто владеет этими компаниями? — устало спросил я, убедившись, что ничего сделать с этим нельзя.

— Вам тех, что по документам, или конечные бенефициары? Так или иначе всё сводится к роду Серебряных. Но об этом никаких распоряжений император не давал.

— Потрясающе, — буркнул я, прикидывая варианты. В принципе можно было пойти путём конфронтации, например, перекрыть отелям воду и электричество. Запретить въезд и выезд по территории, находящейся рядом. А может проще просто выплатить компенсацию… но надо смотреть их бухгалтерию или, по крайней мере, налоги.

Вот только на всё это у меня просто не было времени. А деньги нужны были здесь и сейчас. И в этом плане компенсация за акции «ЦарьФона» была вполне приятной.

Пятьсот тридцать тысяч золотых, или полмиллиарда с гаком обычных рублей — огромные деньги, на которые можно построить целый квартал. И в то же время для моих целей этого могло не хватить. Потому что — следующее свидетельство.

Княжеский мандат, обязующий собирать дружину, содержать её и оберегать свои владения. На собственные доходы, которых у меня было мал мала меньше. В сравнении с богатствами рода Серебряных у меня вообще ничего не оставалось. И думать не стоило набрать дружину, сравнимую по силе. Там только механизированной брони было три штуки, не говоря уже о прочей технике.

А мне это было очень нужно. Пусть не сейчас, но в ближайшей перспективе, чтобы пережить падение империи, а ещё лучше — предотвратить его. Ведь всегда легче сражаться вместе с кем-то, чем в одиночестве.

Я спас троих товарищей в испытании. Ну, ладно, по факту двоих. Но осталось ещё десять героев, что в прошлом цикле сумели зажечь в себе искры божественности, пройдя испытания древних. И заклятье возвращения души на них действовало иначе, чем на меня. Я до конца не был уверен, остались ли у них хоть какие-то воспоминания и навыки, или лишь ощущения, а для будущих планов это было критично. И пожалуй, настал момент, когда необходимо было разрешить этот вопрос раз и навсегда.

— О чём ты хотел поговорить? — спросил Тимофей, когда я позвал друзей и мы остались втроём. — Что-то случилось?

— И да, и нет. Скорее, важнее то, что будет дальше.

— Хочешь обсудить планы? — выгнула дугой бровь Настя.

— Можно и так сказать, — произнёс я, пытаясь понять, как начать столь неоднозначный разговор. Но затем решился выложить всё как есть. — Вы помните, что с нами будет в будущем?

— Помним? — удивлённо посмотрели на меня оба.

— Погоди, чего? Помним? То есть не знаем, не предполагаем, а именно помним? — растерянно засыпала вопросами Настя. — Если бы ты сказал — «знаем», это можно было списать на дар предвиденья или пророчества.

— Или на гениальное планирование. В духе Шерлока Холмса, — поддержал её Тимофей. — А с «помним» всё куда однозначной.

— Я — нет, — взглянув мне прямо в глаза, сказала Настя, и Туча тоже кивнул. — А ты, выходит, помнишь?

— Это сложно объяснить… — поморщился я.

— Да чего уж проще. Для того чтобы что-то помнить, надо вначале это пережить или увидеть, — не дав мне сменить тему, протараторила девушка. — Ты либо формулировку смени, либо говори как есть!

— Хм-м. Ладно. Я был там, через десять лет. Поэтому можно сказать, что помню. И вы тоже были. А потом вернулся, вернее, моя душа. Мы сделали это вместе.

— Хочешь сказать, что через десять лет, мы что-то сделаем, и это как-то повлияло на нас нынешних? — не поверив моим, словам произнёс Тимофей, и я непроизвольно нахмурился, путаясь, что дальше говорить. Ведь если они не помнят, тогда что?

— Погоди, получается, ты взял меня в команду и так настаивал на присоединении, потому что мы были знакомы в прошлой жизни? — нервно усмехнувшись, спросила Настя. — А я-то думала, что тебе нравлюсь…

— Мы стали командой до того, как я вспомнил. И нравишься ты мне независимо от этого, — честно ответил я. — Воспоминания появились, когда нас закинуло в Испытание.

— Странно как-то, — Тимофей сцепил руки на груди и ещё больше нахмурился. — Я кучу книжек прочитал, там попаданцы вспоминают себя, как только появляются в новом времени или мире. Или когда тело получает какую-то травму.

— Может, это как раз мой случай. Меня же убить пытались, вместе с мамой. Когда Филькин старший въехал на внедорожнике на остановку, — сопоставляя факты, проговорил я. — До сих пор смутно помню, что было до этого момента, а тогда вообще травматическую амнезию словил.

— Ну а сейчас у тебя бред начался, — отмахнулась Настя, хоть было видно, что она сердится всё больше. — Раз ты из будущего, почему не знаешь, куда делась твоя мать? Или почему не предотвратил покушение?

— Потому что будущее не предопределено, и я его уже изменил. Мы вышли из Испытания вшестером, в прошлый раз только мы трое выжили. Судья тогда взял над нами верх, ты была сильно ранена, мы с Тимом едва стояли на ногах. Хана, Алабай и Филька — погибли. Я согласился на отречение от всех притязаний, и меня оставили в покое. А княжеский титул получил только лет через пять, когда началось третье бедствие, и вся верхушка уже была мертва.

— Третье? Выходит, до этого было ещё два? — удивилась Настя.

— Первое — Железная чума, которую мы обязательно должны либо завершить, либо сильно замедлить. Оно уже началось — паразиты уже вырвались на свободу и начали захватывать технику, которая нам очень пригодится во время следующих волн.

— Так, а какое тогда второе? — заинтересованно посмотрел на меня Тимофей.

— Зомби. Не просто мертвецы, а сохранившие все свои навыки и дары, что были при жизни, — не став скрывать от товарищей, ответил я. — Оно и само по себе тяжёлое. Мёртвые солдаты, которые умеют обращаться с оружием и техникой. Воскресшие маги, управляющие стихиями. Паладины и воины, творящие символы порядка. Но если мы лишимся танков и авиации, будет ещё хуже.

— Да уж, представляю. Это сколько проблем… и сколько можно избежать, если заранее знать, что делать и куда прийти, — закивал Тимофей. — А ещё можно делать ставки на турниры и спорт! Ну или ещё на что-нибудь из этой серии.

— Тут не выйдет, я несколько иным был занят, так что про ставки и спорт вообще ничего не знаю.

— Не о том ты думаешь, — перебила Настя наши рассуждения. — Что, если мы не сами решили дружить, а за нас это сделали те самые души из будущего? Как там Свят сказал? Воспоминания или ощущения? Вот я и раньше чувствовала близость и теплоту, а если это не моё? Если это навязанное?

— Погоди, ты о чём вообще? — растерялся я. — Послушай, я же говорю тебе, мы встретились и начали вместе…

— Да-да, до того, как твоя душа пробудилась. А если наши ощущения появились раньше? Я вот не помню, понравился ты мне сразу или нет. Вот не помню! — раздосадовано сказала, чуть не выкрикнула Настя. — Что, если мои чувства не настоящие?

— Уверен, что настоящие. Но я тебя в любом случае торопить не собираюсь, — сказал я, разведя руками. — Как и бросать или отталкивать. Просто буду себя вести, как и раньше, оставляя выбор за тобой.

— Ну ты, конечно, и свинья, Свят! — надувшись, сказала девушка. — Ты мужчина или кто? Возьми на себя ответственность!

— В отношениях всегда нужны двое, если это не онанизм.

— Мне кажется, я тут лишний, — прикрыв глаза ладонью, проговорил Тим. — Может, вы свои любовные дела и предпочтения наедине обсудите?

— Нет! Мы вообще не будем это обсуждать! — Настя развернулась и быстро пошла к ожидавшим машинам.

— Наверное, зря ты всё рассказал, — провожая её взглядом, сказал Туча. — Теперь проблем не оберёшься…

— Я должен был знать наверняка, — вздохнул я, разведя руками. — Насколько было бы проще, если бы вы помнили хоть часть того, что произойдёт. Тогда и остальным было бы гораздо легче объяснить.

Тимофей ничего не сказал, лишь покачал головой, и мы пошли следом за Грозой. Получалось, что путь будет куда тяжелее, чем я надеялся. Каждого из выживших, которых я помнил по прошлой жизни, придётся агитировать с нуля. Сближаться, доказывать, что мы нужны друг другу. А ведь некоторые сейчас могут быть нашими врагами.

Почти половина из оставшейся десятки — на других континентах. В России только Кормилица и Знаменосец. Девушка откуда-то с Дальнего Востока, кажется, из Удмуртии, а парень из прошлой столицы — Москвы. Ещё трое — из Северной Америки, двое из Китая, по одной из Африки и Южной Америки, а последний я даже не помню откуда. Европа?

Нас сблизило выживание и постоянные сражения за близких в экстремальных условиях. Но если таких условий не будет, совсем не факт, что мы снова сойдёмся. Больше того, если наши окажутся достаточно сильными, чтобы дожить до третьего бедствия, возможно, мы и вовсе окажемся врагами.

Это ставило под вопрос основные принципы, которые я для себя установил при перерождении. Что важнее — предотвратить бедствия, или оставить всё как есть, чтобы встретиться с товарищами? Очевидно, первое. Но в то же время — а хватит ли у меня сил и времени, чтобы создать нечто, способное уничтожить лича?

— Закончили с документами? — спросил Пётр Алексеевич, когда мы вернулись в микроавтобус, и я показал свидетельства. — Отлично, ваше сиятельство, поздравляю с получением титула. И напоминаю, что среди кадетов училища все равны. А потому ты для меня всё так же младший сержант.

— Об этом нам тоже стоит поговорить, ваше высокоблагородие. Боюсь, нет у меня ни времени, ни возможности оставаться в училище на постоянной основе.

— Это что ещё за выкрутасы? Или считаешь, что тебе учиться больше нечему? — с раздражением посмотрел на меня ректор.

— Так может, он на службу государеву поступить хочет? — поинтересовался сидящий рядом полковник Носов. Настроение у него было приподнятым, ведь его величество решил, что повод для приёма оказался важным и право звонка восстановили обоим героям. — Что скажете, ваше сиятельство.

— Скажу, что уже служу отечеству, и другой службы мне не нужно, — ответил я, постучав пальцем по папке с подтверждением боярского достоинства. — Я вынужден собрать свою дружину, для того чтобы предотвратить наихудшее. Ни в рамках училища, ни в армии, подконтрольный командованию, я сделать этого не сумею.

— Значит, ликвидаторы, — понимающе кивнул Носов. — Разумный выбор.

— И мне придётся забрать с собой Настю и Тимофея. Ну и Костю с Ханой, если они захотят.

— Даже не думайте, ваше сиятельство, — поджав губы, проговорил Пётр Алексеевич. — Вам, князю, я приказывать формально не имею права, если вы того не хотите. А вот остальные — мои кадеты, которые к выпуску не готовы. И не будут, в следующие пару лет. Я не позволю им так рисковать своими жизнями.

— Нет у нас пары лет. Даже пары месяцев нет, — возразил я. — Вы сами видите, как всё развивается. Если мы не удержим фронт, через пару недель по всей стране будут паразиты, способные заразить всю технику. Это станет той соломинкой, что может переломить хребет империи.

— Нет, нет и ещё раз нет, — строго сказал ректор. — Даже не обсуждается. Своих кадетов я не отдам. Они погибнут в первой же серьёзной схватке.

— Мы, вообще-то, тут сидим, — недовольно проговорила Настя. — И это обоих касается. Мы не чья-то собственность. И вообще, я ещё не решила, хочу я куда-то из училища идти или нет.

— Вот! — показав на неё, сказал Пётр Алексеевич. — Подростки! Но говорит всё кадет Яблунина верно. Она не ваша собственность, князь. А слуга императора и кадет моего училища, так что никуда они не пойдут.

— А если они сдадут все экзамены, экстерном? — спросил я, заставив нахмуриться преподавателя. — Это же нормальная практика, приходят и сдают всё, что есть по программе, потом практические испытания, полигон.

— Пусть мы и готовим специалистов, а не старших офицеров, на это всё равно уйдут годы. Пусть даже собрались люди крайне талантливые, но требовать от них невозможного нельзя, — пожал плечами ректор.

— И всё же? Если они сдадут?

— Ну если сдадут, то почему бы нет. Только это нереально.

— В таком случае, как насчёт прямой договорённости. Я забираю свой взвод, готовлю их сам и с помощью учебников, и через тридцать дней мы сдаём экзамены. Если всё нормально, выдаёте нам офицерские свидетельства, нет — остаёмся в училище все вместе, вплоть до выпуска.

— Нормально — это как раз, если вы НЕ сдадите, — хмыкнул ректор. — Что скажешь, Сан Саныч?

— Нужно время от времени молодым да ранним крылышки подрезать, чтобы мудрее были. Да и опыт, — с хитрой улыбкой проговорил полковник Носов. — Соглашайся, почему нет? Только ведь сами говорили, что за месяц твари успеют расплодиться. И бедствие начнётся.

— Верно! Я подготовлю свои мысли по поиску паразитов, на первых стадиях обычных команд технического обслуживания, при поддержке одарённых, достаточно. А значит, у нас две недели. Хватит.

— Да никому не хватит, — покачал головой ректор. — Это же чистой воды авантюра! Согласен.

— Договорились, — пожал я протянутую руку. — Так, господа и дамы, я предлагаю вам резко поумнеть и набраться опыта. Вместе. Как смотрите на предложение?

— Звучит интересно. Почему нет? — пожала плечами Хана.

— Вызовы я люблю, — улыбнулся во все тридцать два зуба Костя. — За!

— Тимофей? — спросил я, и товарищ кивнул, особенно не заморачиваясь. — Отлично. Настя?

Девушка продолжила дуться и сидела на заднем кресле, сложив руки на груди. Пауза затягивалась, постепенно становясь всё менее уместной, и наконец подруга не выдержала, всплеснув руками.

— Ой, да ладно-ладно! С вами я!

— Спасибо, — я почувствовал, словно камень с души свалился. — Осталось только шестого члена команды найти.

— Зачем? — ехидно поинтересовался Пётр Алексеевич. — Она вас уже в самолёте ждёт. Ты же сам выторговал себе заложницу, вот на обратном пути и пообщаетесь.

Глава 13

— Знаешь, две дующиеся женщины в одном салоне — это перебор, — толкнув меня локтем, тихо заметил Костя. — Вы с Настюхой, что, поцапались?

— Скорее, не договорились, — вздохнул я, покосившись на подругу. Пока летели, я взял планшет и старался записать всё, что помнил, про паразитов, их повадки, как лучше искать и нейтрализовать.

На самом деле правил было не так много: полная проверка автомобилей, как внутри, так и снаружи, особенно двигательного отсека и места мехвода. Осмотр лучше всего проводить с помощью палок с зеркалами, но для военной техники и танков — тщательный и тотальный контроль. Также хранить отдельно боеприпасы, заряжая только перед выездами и опять проверки.

В идеале, можно было ставить камеры и датчики на каждый танк, самолёт или вертолёт, но в текущих условиях это было нереализуемо и с этим приходилось смириться. Оставалось надеяться на то, что младший офицерский состав будет дрючить рядовых и старшин до полного соблюдения новых правил техники безопасности.

Армейские части и дружины таким образом могли оставаться в относительной безопасности. По крайней мере, пока на гражданке не разведётся столько паразитов, что не будет возможности с ними справляться силами внутренних войск и полиции. И тут наступали большие проблемы, потому как заставлять всех проверять свои машины…

— Нереально… — я не заметил, как начал вслух сам с собой рассуждать. — Ладно, на постах ГАИ, при въезде и выезде из города… Но ведь насекомые пока не выросли могут и по трубам канализационным ползать, и по ливнёвкам. Доверять самим гражданам осматривать свои авто? Их ремни пристёгивать за пятьдесят лет не научили, а тут под капот заглядывать дважды в день. Нет, это безнадёга.

— Чего сокрушаешься? Признаёшь, что с экзаменами не справиться в столь кроткий срок? — не без ехидства поинтересовался Пётр Алексеевич, и я передал ему планшет с подготовленными записями, а потом объяснил собственное виденье ситуации, не стесняясь того, что мы в самолёте далеко не одни.

— И в чём проблема? — удивился полковник. — Постов должно хватить для начала, а когда выловим всех монстров, что по деревням и сёлам разбежались, можно будет в городе тотальную проверку устроить и всех перебить.

— Точно, ещё же деревни… — тихо простонал я и, выругавшись, начал заново думать, как можно справиться с этой напастью. — Паразиты растут крайне быстро, откладывают яйца на глубине от полутора до пяти метров. В кладке больше десятка яиц, которые за считаные часы превращаются в новых паразитов. Те, вылупившись, отправляются на поиск пищи. В идеале белковой, но с одинаковой лёгкостью они жрут вообще всю органику: траву, кустарник, деревья.

— Значит, за сутки их количество может вырасти в десять раз? — с недоумением спросил полковник Носов. — Но их же не такие толпы.

— Слава всем богам, что нет. Яйца откладывают лишь половозрелые особи, занявшие раковину. В нашем случае — технику, — ответил я. — По этой причине своевременная профилактика может остановить железную чуму в корне. Если не дать тварям укореняться в технике и уничтожать при первом же обнаружении, эпидемия заглохнет. Только вот проблема в том, что время уже упущено, и куда они разбежались непонятно.

— У нас с самого начала действуют оперативные группы, даже вас для расследования и предотвращения проблем призывали, — заметил ректор. — Так что пропажу людей отслеживают. Как и автомобили со следами крови. Но по большому счёту это не поможет. Масштаб бедствия не очень понятен, процедура осмотра техники слишком сложная и трудоёмкая. У государства таких мощностей нет.

— Можно собак привлечь к поиску, — предложил Костя, покосившись на сидевшую отдельно Хану, которая опять возилась со своим Пушистиком. — Ну, служебных. Это же хищники, большие животные, они должны пахнуть.

— А ведь, верно, нужно связаться с кинологами и пограничниками, пусть выделят собак для поисков, — чуть не стукнул я себя по лбу, ведь применяли такой способ, правда, не слишком эффективно. К тому моменту, как начали проводить тотальные проверки, было уже поздно, и паразиты с удовольствием жрали и собак, и патрульных, пополняя свои запасы биомассы для откладывания новых яиц.

— Собаки? Ну можно, — задумчиво проговорил ректор. — Но это не так просто, их вначале нужно на запах натаскать. Время потребуется.

— Его у нас как раз и нет, — пробормотал я, смотря на Хану, и девушка, почувствовав мой взгляд, оторвалась наконец от Пушистика.

— Что ты на меня так смотришь?

— Помнишь, как твой питомец бесновался, почуяв паразитов? Даже из машины, на полном ходу, — уточнил я, и подруга нехотя кивнула. — Если его с собой в патруль брать, поиски можно будет существенно облегчить. А если взять не одного, а пару десятков, или даже сотню…

— Ты ведь шутишь? Ты же сам говорил, ну… — покосилась на преподавателей Хана. — Да и он один такой, уникальный.

— Вообще не факт. Но надо проверять, — кивнул я, уходя в свои мысли.

Всё сводилось к одному и тому же — нужно возвращаться в Испытание. И для ускорения обучения, и для отработки навыков, и, что главное, для решения проблем с паразитами. Время в том мире текло в тридцать-сорок раз быстрее, если вообще не выбираться, то за две недели для нас пройдёт полтора года.

Хотя это, конечно, нереально. По крайней мере, на первых этапах. Нужна будет питьевая вода, еда, оружие, патроны и прочие расходники. Хоть какой-то быт, оборонительные сооружения, в идеале прямо туда притащить, но кто ж даст… вообще надо понять, какого максимального размера можно предметы перетаскивать.

Если бы из Испытания можно было сделать нормальное место для жизни, то этот мир бы не пал. А значит, нам придётся заново создавать контур безопасности, а это ни разу не просто и опять приводит к вопросу — сколько утащим? Точно можно каждому взять по рюкзаку, но там будут в основном учебники, еда и вода. Оружие одарённым не сильно нужно, хотя тоже может быть полезно.

Остаётся единственный вопрос — состав группы, вернее, статус последнего участника. И хотя мне не хотелось тащить с собой Юлию, это было правильно.

— Княжна, — произнёс я, пересаживаясь на соседнее с ней кресло, не прямо рядом, а через проход, но даже от этого девушка скривилась, но всё же сумела взять себя в руки.

— Князь, — кивнула Юлия, постаравшись сделать безразличное выражение лица.

— Вы знаете, почему вы здесь?

— Потому что так приказал император, — абсолютно точно определилась для себя княжна.

— Естественно. Никто не может пойти против его воли, — серьёзно ответил я. — И всё же, знаете ли вы, почему его величество принял такое решение.

— Какая разница? — пожав плечами спросила Юлия. — Император приказал…

— Ну что же, понимаю, — вздохнул я успокаиваясь. — Но, прежде чем мы проясним наши с вами взаимоотношения…

— Вы сделали меня пленницей! Заложницей! По абсолютно ложным обвинениям!

— О, и снова вы совершенно правы. Но это лишь следствие, а для того, чтобы понять суть, нужно копнуть чуть-чуть глубже. Самую малость. Ваша мать отдала приказ убить меня и мою маму.

— Ложь, — тут же отмахнулась княжна.

— Могу предоставить вам, княжна, те же доказательства, на основе которых принял решение император. Или вы считаете, что он глупее вас? Что он не проверил доказательства и повёлся на провокацию? — спросил я, заставив девушку вздрогнуть, ведь правильного ответа тут не было. — Итак, вы здесь, потому что ваша родня пыталась убить меня.

— Насколько было бы проще, если бы им удалось, — зло выплюнула девушка.

— О да, тут я с вами совершенно согласен. Насколько вам было бы проще, если бы погиб я и моя мама. Или насколько было бы проще мне, если бы сгинул род Серебряных. Или сколько проблем исчезло бы у других государств, если бы исчезла наша империя? К счастью, никто из нас не собирается давать нашим противникам проверить подобное.

— Не сравнивай себя с императором! — возмутилась княжна.

— А, так мы теперь на ты? Отлично! — оскалился я, двигаясь к ней. — Мы здесь, потому что твои отец и мать, попытались обокрасть моего отца. А затем, узнав, что у него есть наследник, избавиться от меня и мамы. Они воры и подлые убийцы. Это ясно?

— Это оскорбление, которое можно смыть только кровью! — вместе со вспыхнувшими зелёными глазами Юли, у неё зажёгся знак Длани, но я вовремя сжал ладонь девушки, ломая рисунок. — Отпусти меня немедленно!

— Ты и есть кровь, которой смыли оскорбление, нанесённое моему роду. Ты и твоя жизнь, — сказал я, нависнув над княжной. — И что бы ты ни думала, выбора у тебя больше нет. Либо продолжать следовать правильному пути — указу императора и боярской чести, отдав себя в мои руки. Либо покончить с собой, аннулировав договорённости и развязав начало полноценной войны.

— Отдаться? Я?.. — ошарашенно проговорила княжна.

— Именно. А ты думаешь, зачем твоя мать согласилась на эту сделку? Почему не предложила вместо тебя — брата? Или это на неё не похоже? — спросил я. — Наследник должен оставаться в семье, хотя я бы предпочёл видеть его в качестве заложника.

— Так ты что, по мальчикам? — удивившись ещё больше, так что брови скрылись в рыжей шевелюре, спросила девушка.

— Что? — я нахмурился, сбившись с мысли. — При чём тут… нет! Мне девушки направятся, одна конкретная.

— Но ты же сам сказал «отдаться»… ну и, если ты князь, теперь ещё и при деньгах и силе, мама вполне могла… — недоговаривая произнесла Юля. — Я, правда, не считаю, что это правильно, есть партии гораздо выгоднее. Но если смотреть с этой стороны…

— Чего, блин? — я даже отодвинулся, понимая, сколь двусмысленно мог звучать разговор со стороны. — Под командование отдана! Под командование! На попечительство мне! Боже, как с вами, девушками иногда сложно.

— Ну да, ну да, — неожиданно донеслось из-за кресел, и над спинками поднялась белокурая голова Насти. — Сложно. Думаешь, я не видела, как ты к ней тянулся? Да вы чуть лизаться не начали!

— Чего⁈ — теперь уже вдвоём возмутились мы с княжной. — Не было такого!

— Так, стоп! — подняв руки, проговорил я. — У нас меньше получаса до посадки. А потом ещё три на закупки всего самого необходимого. А потому я прошу, нет, требую строгого подчинения. Пока мы на миссии, я ваш командир. Не больше и не меньше. Ясно?

— Конечно, ваше сиятельство, — фыркнула Настя, вытягивая вперёд руки, будто для связывания. — Если таковы ваши фантазии, полное и беспрекословное подчинение.

— Оу, у вас «такие» отношения⁈ — Юля наигранно удивилась и закатила глаза. — Ну, раз это моя судьба, и так приказал император, то у меня просто нет выхода. Я готова…

— Мать вашу за ногу, есть тут хоть одна девушка, которая ведёт себя нормально? — стукнул я себя ладонью по лбу. — Хана!

— Здесь! — вскочила соратница, но ударилась о низкий потолок и зашипела. Затем потянулась потереть голову, так что пришлось прижать Пушистика к груди, отчего его стало прекрасно видно всем в салоне.

— Ух ты! Какая прелесть! — тут же переключилась Юлия, которая как-то уж слишком быстро пришла в себя и приняла правила игры. Тут либо я чего-то серьёзно не понимаю, либо изначальное настроение было притворством, либо… на этом мысль останавливалась. Княжна тем временем умудрилась проскользнуть мимо меня и оказаться рядом с Ханой. — Какой милый котик! Какие у него глазки! А что это за порода такая? Почему он голубой? И пальцы на лапах длинные… или это не котик? Обезьянка?

— Да всё с ним в порядке, просто я его нечаянно своим шампунем помыла, — начала было оправдываться Хана, но тут заметила насмешливый взгляд и переключилась на меня. — Звали, командир?

— Да, спасибо. Мы собираемся на недельную вылазку. Нужно рассчитать количество корма для твоего питомца. Там может быть холодно, так что подбери ему несколько комплектов декоративной одежды, антиаллергенные шампуни. Только учитывай, что воду мы понесём с собой.

— А средства доставки? — включившись в обсуждение, поинтересовалась Настя.

— На своих двоих. По крайней мере, в первое время. Алабай!

— Здесь! — тут же ответил Костя, хорошо хоть не вскочил, а точно бы пробил обшивку темечком.

— Назначаю тебя временно исполняющим обязанности нач довольствия дружины Рюриков. Принимаешь?

— Так точно, — улыбаясь, проговорил Алабаев.

— Хорошо. Нам нужно оружие, деньги я тебе выделю. Пистолеты, удлинённые магазины, лцу. Одно ружьё полуавтомат. Боекомплект на семь дней.

— Гранаты? Если есть лицензия на дружину, можем взять один ленточный пулемёт. Мне бы он пригодился, — заметил Константин.

— В приоритете — продовольствие. Бронежилеты и шлемы нам вообще не помогут, осколки против этих тварей почти бесполезны, так что гранаты тоже в минус. Можно было бы взять пару огнемётов, не реактивных, а старых, которые струями бьют. Ну или если бы у нас хоть один маг огня в команде был, средних рангов.

— С меня продукты? — поняв, что до этого скоро дойдём, спросил Туча.

— Да. Воды там нет, или, по крайней мере, я не видел, она нам нужна критически. Ещё нужно учитывать, что нам придётся отдаляться от лагеря и противостоять тварям, которые могут прятаться в руинах. Не уверен, что помогут тепловизоры, но парочку нужно взять, как и контрастных прицелов. Что ещё…

— Это вы куда собираетесь? — нахмурился Пётр Алексеевич, обернувшись к нам. — Если заниматься собрались на свежем воздухе, такой арсенал не нужен.

— Секрет рода Рюриков, ваше высокоблагородие, — коротко ответил я.

— А, ну раз секрет. Тогда на поддержку можете не рассчитывать, — усмехнувшись, заявил ректор. — А без неё вы вряд ли в Краснодаре весь арсенал добудете. Если у армии просить собираетесь, тогда…

— Мы справимся, тем более что нам с Настей всё равно нужно будет наведаться в городскую управу, а затем в гильдию Ликвидаторов, — пожав плечами, ответил я.

— Это ещё зачем? — нахмурился ректор.

— Чтобы зарегистрироваться. Получить документы на право использования оружия, всё согласно требованиям к дружине. Пока мы только начали, придётся обходиться гражданскими образцами, но в ближайшей перспективе я рассчитываю на получение статуса вольной княжеской дружины…

А ещё мне нужна была медицина Ликвидаторов. Хоть об этом и не принято было говорить в открытую, но при смертельной опасности приходилось использовать вещи, которые для здоровья были не очень полезны. Боевые стимуляторы, сшиватели для ран, мгновенное кровоостанавливающее. Всё это либо было вредно для внутренних органов, либо оставляло жуткие корявые шрамы.

Но если есть выбор: остаться уродом с шрамом на пол лица или умереть, я выберу первое. И не только для себя, но и для каждого из товарищей. Тем более что среди знаков древних был Лик — крайне экзотический, но в то же время полезный символ, позволяющий менять форму костей и тканей, словно работая с глиной.

Во время войны с зомби один мой сослуживец даже научился использовать этот символ как часть хирургических практик. Он накладывал Лик, а затем пальцами слеплял края раны, сращивал кости, сглаживая осколки. И даже восстанавливал крупные сосуды и артерии. Не идеально, но куда лучше и быстрее, чем это мог бы сделать хирург. Правда, тут нужно было не только идеальное знание анатомии, но и природный талант скульптора.

А потому, в первом приближении, нам нужны были препараты Ликвидаторов.

Ещё хорошо бы пройти хотя бы частичную химеризацию. Наука, которой разрешено всё, способна на настоящие чудеса и жутчайшие кошмары. Изменение ДНК с помощью процедуры перекодирования КРИСПР 2.0 стало возможным только после массовых исследований на людях. Если уж быть совсем точным — на беженцах из поражённых ядерной войной Индии и Пакистана.

Пытались найти способ излечения лучевой болезни, рака и многого другого, что эти несчастные пёрли с собой через руины Афганистана, Казахстан и Монголию. В результате — сотни тысяч погибших, ещё больше изуродованных, покончивших жизнь самоубийством от боли и отчаянья.

И миллионы спасённых, излечившихся от рака, бесплодия, победивших лучевую болезнь и многие вирусные заболевания.

А ещё — спец войска, прошедшие направленное изменение ДНК и получившие контролируемый рост мышечной массы, скорости реакции, крепкости костей и кожи. Поговаривали даже о том, что на военных применяли технологию стимуляции мозга, для роста интеллекта.

Одним из последствий этих экспериментов стали обезьяны, способные обращаться с простейшим оружием и техникой. О которых докладывали императору во время приёма. Но по сравнению с тем, что на нас двигалось, это было вообще не проблема.

Среди аристократии химеризация считалась чем-то пошлым, низким. Тем, на что обычным людям приходится идти, чтобы получить лишь каплю сил, доставшихся боярам с остатками крови Древних, а дворянам — через родство со стихиями.

Я же считал, что они просто ханжи, не способные понять эффективность подобных усилений. Через них обязательно нужно будет пройти, когда появится возможность и время. Самый ценный ресурс, который нельзя было растрачивать впустую.

Так что стоило шасси самолёта замереть возле терминала, как мы высадились и тут же разделились. Каждая минута была на счету.

Единственное, что шло не по плану и меня раздражало — как идущие со мной девушки начали присматриваться друг к другу.

Глава 14

— Окно для вступления в ополчение — слева, — не глядя на нас и продолжая полировать ногти, проговорила симпатичная мулатка с вьющимися чёрными волосами. Одета она была в обтягивающую майку-алкоголичку, под которой проступали твёрдые соски, потому что лифчиком женщина, судя по всему, не пользовалась принципиально. За стойкой было не разглядеть, что на ней надето ниже. Но почему-то я не сомневался, что там тоже всё минималистично.

— Князь Рюрик, — сказал я, положив на стол свидетельство и припечатав его ладонью, так что несколько рядом стоящих людей вздрогнуло. Секретарь же лишь скосила глаза на меня, затем на гербовую бумагу. — К графу Краснодарскому.

— Запись для аристократов через референта, ваше сиятельство, — продолжая заниматься маникюром, сказала секретарь. — Можно записаться на следующей неделе…

— Город к тому времени уже падёт, — спокойно ответил я. — Новости про выскакивающих из машин монстров видели? Мы там в сюжетах появлялись.

— Да мало ли кто там появлялся… — лениво проговорила девушка, и потом, увидев гримасу Юли, добавила: — Ваше сиятельство.

— Просто уведомьте его, а мы пока посмотрим списки малых дружин.

— А, так вы ещё и малые, — усмехнулась женщина, положив передо мной планшет прикованный к столу длинной пружиной. — Заполняйте, я о вас сообщу.

Через пятнадцать минут мы уже сидели в приёмной графа, совмещающего должности губернатора и главы местного филиала Ликвидаторов. Один из немногих в России магов стихий, сумевший подняться на ступень «архи» (или на третий ранг силы из четырнадцати). По старой традиции подсчёт начинался с самого большого числа и заканчивался первым рангом. С присвоением соответствующих титулов и достоинств, если у кандидата их ещё не было.

Это одна из причин, почему император так легко решился дать мне княжеский титул, ведь я продемонстрировал рунное слово, а не отдельный символ. Хотя и пяти знаков древних по отдельности должно было хватить, чтобы получить «графа». Так что формально я был выше человека, в чьей приёмной приходилось ждать уже полчаса.

— Его сиятельство граф готов принять вас, — вышла в коридор приятного вида девушка-референт, в деловом костюме. Тоже чёрненькая и кудрявая, как и секретарь на входе. Похоже, кадровая служба подстраивалась под предпочтения графа и учитывала не столько профессиональные качества, сколько внешние.

— Ваше сиятельство Святослав Иванович. Добро пожаловать, рад вас видеть, не ожидал что так скоро… — граф натянул дежурную улыбку, поднимаясь со своего места. Невысокий мужчина лет сорока пяти, с заметной залысиной, которую он тщетно пытался замаскировать укладкой оставшихся чёрных волос. Было заметно, что смущён переменами во внешности, ведь судя по фото некогда он обладал роскошной густой шевелюрой.

— Добрый день, ваше сиятельство. Прошу прощения за вторжение, и давайте по возрасту и без титулов. Пришлось воспользоваться формальностью, чтобы до вас достучаться.

— Ну, без титулов так без титулов, сами попросили, — хмыкнул градоначальник, плюхаясь обратно в кресло с явным облегчением. — Итак, Святослав, что вам нужно?

— Это нужно вам, а не мне, просто вы об этом пока не догадываетесь, — с лёгкой улыбкой сказал я, и граф насторожился. — Не беспокойтесь, никаких угроз, строго наоборот. Хочу помочь вам решить проблемы с паразитами, да ещё и дёшево.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересованно подался вперёд граф.

— Вы уже сражались с ними? Видели на что эти твари способны?

— Приходилось, но вы, кажется, говорили о решении.

— Да-да, конечно. У них несколько иная физиология, чем у наших насекомых, так что пестициды и прочие отравы на них почти не действуют, нужно разрабатывать с нуля. Огнестрельное оружие тоже не особенно эффективно. К тому же они с одинаковой лёгкостью грызут как плоть, так и бетон или сталь.

— Мне всё это уже известно, — раздражённо отмахнулся граф.

— В таком случае вам должно быть известно, что они предпочитают биомассу, в любом виде. Попросту говоря — мясо. Но не замороженное, а свежее. Не любят свет, хоть и не боятся его. При этом они почти не видны в тепловизорах, так как сохраняют температуру среды. Это я всё к чему: обычные ловушки на этих тварей не сработают. Увы. Но есть другие способы, правда, жителям они не особенно понравятся.

— Выкладывайте уже.

— Да ничего сложного. В первую очередь, нужно понимать, что твари обожают жрать металл, а вот к пвх относятся безразлично, скорее даже избегают. То есть смотрите в первую очередь в тех районах, где ливнёвки и канализация сделаны ещё в советском союзе, где неподалёку скотобойня, фермы и прочее. Нелегальные постройки, где пока не хватились пропажи…

Примерно на середине моей речи, граф нажал на кнопку селектора, и секретарь тотчас принялась печатать. Я подробно рассказал обо всех особенностях, которые знал о паразитах, их предпочтениях и повадках. Всё, что смог вспомнить.

— … в сущности, они довольно тупые. Это всё же насекомые, мозг у них недостаточно развит даже по сравнению с кошками и собаками. Информацией они не обмениваются, но могут передавать её потомству. Так что нужно тщательно проверять ловушки и вычищать всех тварей до последней.

— И опять мы возвращаемся к ловушкам.

— Да. Перекрёстки в самых тихих частях города, на почти безлюдных дорогах. Выходы из коллекторов. Ну и визуальное наблюдение, — перечислил я. — Развешивайте мясо на крюках, но помните, что железо они тоже с удовольствием кушают, а отраву учуют за километр.

— И единственный шанс их прикончить — загонные отряды из дружинников и дворян, — кивнул, скорее, своим мыслям, чем моим словам, губернатор. — Благодарю, всё проверим, что сработает — внедрим. Радостно, что такие ответственные молодые люди не перевелись в империи.

— В данный момент это всё, что мы сумели выяснить. К сожалению, для дальнейших изысканий нам нужны ресурсы.

— И сколько? — понимающе хмыкнул граф. — Назовите свою сумму, если она будет разумной, то я переведу её на ваш счёт.

— Боюсь, дело тут вообще не в деньгах. То есть, конечно, эти ресурсы можно купить, но на это уйдёт больше времени, чем будет результатов. Нам нужна цистерна питьевой воды на две тысячи литров, четыреста банок тушёнки, сто кило замороженного мяса, пятьдесят кило лапши, двадцать кило свежих фруктов и овощей, пятьдесят замороженных, тридцать банок консервированных. Самосвал дров. Каждый день, на протяжении двух недель. Подвозить нужно к Краснодарской пирамиде. На месте понадобится рота для распределения и двенадцать прочных рюкзаков.

— Откуда у вас такая армия, и где она разместится? — быстро прикинув количество людей, которых можно прокормить названным объёмом. Так и подмывало сказать, что это нам на шестерых, но я решил не усугублять ситуацию.

— Боюсь, эта информация является секретом моего рода. Но уверяю, что все исследования, касающиеся паразитов по прошествии двух недель, я вам предоставлю в полном объёме, без утаивания. Если обнаружим что-то важное — сообщим по факту.

— Мне говорили, что вы дезактивировали обелиск в пирамиде, — постучав по столу пальцем, произнёс граф. — Обманули?

— Ни в коем случае. Просто раз можно выключить, можно и включить, — пожал я плечами. — А вот чтобы закрыть совсем, нужны знания, которых в данный момент мне очень не хватает. Так что, поможем друг другу?

— Безусловно. Никакие расходы не будут чрезмерными, раз того требует ситуация.

Он, конечно, лукавил. Скажи я, что мне нужен миллиард, наверняка получил бы отказ. Да, продукты обойдутся недёшево, но потеря города куда дороже. Не в плане, что город будет разрушен, а в том, что его просто отберут у нерадивого губернатора, вместе с краем, титулом и всеми доходами.

— Значит, две недели? — на всякий случай уточнил граф, когда мы уже ударили по рукам. — Успеете?

— Постараемся, — кивнул я и, попрощавшись, направился вместе с девушками на выход. При этом отметил взгляд Юли, в котором читалось скорее оценивание, чем неприязнь. Тоже, кстати, ни разу не приятно — будто я какой-то породистый кобель на выставке, которого тщательно осматривают, взвешивая цену случки.

С товарищами мы встретились через полчаса на главной площади города. Все трое сидели прямо на рюкзаках, а праздношатающаяся толпа отчаянно делала вид, что тут никого нет. Может, так сказывались ружья, приставленные к рюкзакам, может, ухмыляющийся Алабай, с удовольствием поглаживающий новую разгрузку, а может, зверёк Ханы, которого девушка нарядила словно принцессу.

Тут и тапочки-носочки, и курточка, и даже какое-то подобие чепчика. Но самое дикое в этом было то, что одетый зверь ходил на двух ногах и с явной гордостью позировал в обновке. Ну ладно, последнее скорее привлекало людей, а не отталкивало. Родители с большим трудом оттаскивали своих чад, которые так и норовили подойти к зверьку и погладить его. Кидали еду, чтобы обратить на себя внимание.

— Он у тебя сытый, что ли, что на подачки не реагирует? — спросил я, подходя к девушке.

— Скорее обожравшийся, — рассмеялась в ответ Хана. — Я пока ему одежду искала по зоомагазинам и бутикам, его каждая продавщица покормила и не по разу.

— Всё купили? — поинтересовался я, и хозяйственный Тим передал мне планшет со списком покупок. В конце была общая стоимость, и хотя парни выбивали скидки как могли, наш бюджет просел. Не сильно, но заметно. Так мне не то что квартал не купить, даже дом себе не построить.

— Хорошо. Собираемся и двигаем, по дороге расскажу, чем у меня есть вас обрадовать. Завтра, скорее всего, весь день придётся грузчиками работать, так что сегодня разбиваем лагерь.

— Надо хоть такси вызвать… — оглядывая все наши сумки, проговорил Тим.

— Зачем такси? — искренне возмутился Костя. — Пока я сегодня оружие покупал, дядя звонил. Родственники в городе, они нас и подвезут!

— Не надо нас никуда везти. А вот пройти придётся, — ответил я, вспоминая окрестности. — Так, где тут ближайший тупик? Так чтобы лишних глаз поменьше.

— Тогда надо было на окраине встречаться, — совершенно разумно отметила Юля, которую даже за эту фразу тут же наградили несколькими недовольными взглядами.

— И выбирались бы мы из города трое суток, — парировал я, присаживаясь, чтобы накинуть на себя рюкзак. Остальные, услышав мою фразу, заметно напряглись.

— Какие трое суток? — не заметила этого княжна. — Краснодар, конечно, миллионник, но не Москва, и уж тем более не Аркаим! Тут выбираться — два часа максимум. Это если по пробкам.

Отвечать я не стал, лишь улыбнулся, помогая остальным взвалить рюкзаки. А когда все медленно начали плестись, переваливаясь, рассказал о договорённостях с губернатором. В этот раз Юлия промолчала, потому что присутствовала на переговорах. Правда, непонимание в её глазах не отступало.

— Так, встали кружочком, положили на меня руки, — скомандовал я, когда мы нырнули в широкую арку проезда, скрывавшую нас от посторонних глаз, и дождавшись, пока приказ выполнят, активировал печать на руке.

Золотые символы вспыхнули нестерпимой болью, словно меня клеймили калёным железом, но в этот раз ощущение оказалось мимолётным. Мир вокруг моргнул, на доли секунды подвернувшись серой дымкой, и вот уже мы стояли прямо у обелиска древних, посреди развалин прошлой цивилизации.

— Не отдаляться от монолита! — приказал я, когда спутники пошатнулись, пытаясь удержать равновесие. Едва успел поймать за лямку рюкзака Юлю, отдёрнув к себе, и сам рухнул на задницу, увлекая за собой друзей.

Как раз вовремя. Почуявший опасность Пушистик заверещал, зашипел, шерсть его встала дыбом, и прятавшаяся в завалах многоножка рванула вперёд, но врезалась в золотой купол буквально в десятке сантиметров от ног Алабая. Стрекоча и отчаянно щёлкая жвалами, она яростно пыталась добраться до нас, чтобы полакомиться свежим мясом.

— Знаки использовать только вне круга, — предупредил я, успев сжать пальцы Юли и сломать её печать. — Кто знает, как они воздействуют на обелиск и его защитный купол. Главное — нам здесь ничего не угрожает. Разгружаемся, готовимся, а эта пока пусть бесится. Вреда она нам не нанесёт.

— Бесит… — зло бросил Костя, сжимая цевьё ружья. — Стрелять-то можно?

— Уверен, что пуля не срикошетит? Или не взорвёт ствол, если его не до конца из защитного поля выдвинуть? — спросил я, и товарищ нехотя опустил оружие. — Именно. Пять минут на то, чтобы скинуть ненужное и собраться, затем выходим из-под купола и занимаемся расчисткой.

— Вы с ума сошли? Какая расчистка? — ошалело спросила Юля, наблюдая за тем, как группа спокойно начала разбирать вещи и перекладывать боекомплект. — Это же Испытание! Мы только что были почти в центре Краснодара, а теперь здесь! В другом мире! А вы себя ведёте, будто ничего не произошло.

— Ну, в прошлый раз мы здесь выжили, оказавшись раскиданы на десятки километров, почти в одиночку, без оружия и брони, — как бы между делом проговорила Настя, но я видел, как ей греет душу, что княжна в растерянности. — А теперь мы готовы: мы знаем, где безопасно и где враг. Так что всё будет в полном порядке.

— Не просто в порядке, всё будет отлично, потому что теперь мы, наконец, сможем начать отрабатывать знаки и навыки по полной программе! — улыбнулся я, заканчивая экипироваться. — Никакого контроля сил, можете бить и палить вовсю. Концентрация и скорость. Все готовы? Начали!

Первым ступив за пределы купола, я создал щит и отбросил беснующуюся тварь. Как раз под стрелы Ханы, которая оставила Пушистика привязанным к рюкзакам. Не успела ещё третья стрела пронзить чудовище, как оно вновь оказалось на лапах и бросилось в нашу сторону.

Резко меняя направление, тварь уворачивалась от стрел Ханы, проигнорировала меня, а вместо этого сочла слабым звеном только что вышедшего из-под защиты Алабая. А может, он, с её точки зрения, просто казался самой лакомой целью — сто тридцать кило чистой органики и без непонятных золотистых предметов.

Каково же было недоумение гигантской сколопендры, когда она на полном ходу напрыгнула на Костю, обвила своим телом его торс и попыталась вонзить жвала и острые лапы, но Доспех выдержал всё, даже без усилий. А после я срубил монстру голову, и он в последний раз сжался в смертельных судорогах и упал на землю.

— Не делай так больше, — гневно высказал я Алабаю. — Доспех древний, в нём дыр полно! Повезло, что она не знала, куда бить, и просто сжималась.

— Слушаюсь, кэп, — обиженно прогудел здоровяк, которому явно хотелось покрасоваться силой и стойкостью перед девушками. Ох уж мне эта горячая кавказская кровь. Лучше бы головой думал.

— Купол отрабатываю? — спросил Туча, заканчивая сплетать свой символ. Пусть и простой, но одной рукой на его создание у Тучи уходило больше двадцати секунд, слишком медленно для защитной техники.

— Да. Можешь начинать. Алабай, бери нож и разделывай тварь на куски. Нам нужно будет приманивать её сородичей, не тратить же на это наши продукты?

— А зачем нам их приманивать? — осторожно поинтересовалась Юля.

— Базовая тренировка, а вообще — нужно расчистить как можно большую площадь. В идеале километра полтора-два, чтобы вести наблюдение, — ответил я. — К тому же перед нами целый мир: гигантский, неисследованный, со своими тайнами, и, возможно, сокровищами. Чем чёрт не шутит.

— Думаешь, тут можно найти что-то ценное? — воодушевился практичный Туча.

— Сто процентов. Вопрос в его доступности, — пожав плечами, ответил я. — Пусть тут почти нет органики, зато есть обломки старой цивилизации. Даже эти руины города, в них может найтись нетронутое хранилище данных, например. Как люди создают капсулы времени, на случай ледникового периода или апокалипсиса, так и местные жители могли оставить нечто подобное.

— Значит, мы будем заниматься тем, что шарить по окрестностям и тренироваться? — чуть нахмурившись, спросила княжна. — Но какой в этом смысл? Мы же только время потратим. Не легче выбить обучение с лучшими инструкторами на полигоне Романовых? Говорят, там буквально творят чудеса и самых неучей превращают в гениев.

— Она не знает? — удивлённо спросила Настя, а затем улыбнулась широко и искренне. — Она не знает!

— Не помню, говорили мы при ней или нет. Время тут течёт примерно в тридцать пять-сорок раз быстрее. За день здесь пройдёт меньше часа там.

— Погодите, ты же выбил две недели… две — это, если на тридцать пять, шестьдесят… семьдесят недель! Почти полтора года! — ошарашенно проговорила княжна, и я лишь кивнул, подтверждая её расчёты. — Вы что, издеваетесь? Полтора года⁈ Я прокладок взяла всего несколько. Я же зарасту вся! А одежда⁈ А…

— Через месяц, примерно столько пройдёт до завтрашнего утра в нашем мире. Мы сможем попросить привезти всё необходимое, заодно составим подробные списки.

— Так вот зачем тебе нужно было столько продуктов… Это не для армии, это для нас шестерых… а как мы их будем хранить? Те же замороженные овощи? — поинтересовалась Настя. — Тут же ни рефрижератора, ни электричества, ни холодильника. Нужно погреб делать… только тут его не вырыть, всё в бетоне.

— А этим ты как раз и займёшься.

— Ты ведь шутишь? — неуверенно рассмеялась будущая Гроза. — Я же двуединый маг огня и воды, я могу только сварить что-то.

— Ну для начала тебе нужно научиться концентрировать воду из атмосферы. И чем больше, тем лучше, иначе нам придётся туго, — заметил я. — Ты же не думаешь, что ты свой туман просто так удерживаешь на одном мете? Иначе бы ты только пар и могла делать. В виде струи. У тебя есть дар к стихии воздуха, пусть он пока не раскрыт. А вода плюс воздух — это у нас что?

— Мороз? — не веря, пробормотала Настя. — Но…

— Пушистик, стой! — крикнула Хана, отвлекая нас от разговора. — Да как ты вообще развязался? Стой, тебе говорю!

Зверёк, под каждой верхней лапой сжимающий по консервной банке, слева с персиками, а справа с тушёнкой, и, натолкав в пасть целую кипу разноцветной одёжки, останавливаться даже не подумал. Наоборот, припустил в три раза быстрее, а оказавшись возле кучи битого бетона, затравленно оглянулся и юркнул в щель, почти незаметную на общем фоне.

— Вернись!.. — чуть не рыдая просила Хана, подбегая к груде развалин и осматривая, с какой бы стороны взяться за плиту, весом в несколько тонн. Естественно, у девушки и так бы ничего не вышло, но я её остановил, чтобы в процессе она не уничтожила едва заметные следы. — Отстань, Свят! Ну чего тебе надо…

— Смотри! — сказал я, и, подняв девушку на ноги, показал на едва заметный кружок, вырубленный в бетоне относительно недавно и ещё не успевший полностью скрыться под слоем серой пыли. — Похоже, мы нашли их дом.

Глава 15

Спасибо за доверие и вашу поддержку! И приятного чтения!

— В принципе, логично, — скорее самому себе, чем остальным, пробормотал Тимофей, заканчивая обмер входа в нору. — Пятнадцать сантиметров в диаметре, длинной в метр и больше. Может, эти твари и ужимаются, но протиснуться в щель — одно, а превратиться в тонкого червяка — уже совсем другое.

С его выводом нельзя было не согласиться. Материала для изучения вокруг было более чем достаточно. Прямо сейчас, во время передышки, пространство возле обелиска представляло собой настоящее поле боя: повсюду валялись исколотые, изрешечённые стрелами и раздавленные прессом туши насекомых. На втором десятке мы как-то перестали считать. На седьмом сдались даже самые упорные. А твари всё продолжали напирать, пока нам самим не пришлось чуть отступить и отдать на пожирание останки тех, что с краю.

— Может, попробуем их зажарить? — с опаской спросил Костя, тыкая стволом ружья в хитиновую груду. — Раз друг друга они жрут, и мы сможем. Ну… теоретически.

— Если вдруг совсем худо будет, тогда и обсудим, — ответил я, скосившись на девушек, которые аж позеленели от такого предложения. — Мало того что насекомые, пусть и здоровые, да ещё и каннибалы. Вряд ли у них мясо даже приблизительно соответствует понятию «вкусно». Но от голода чего только не жрут… тараканов, лягушек…

— Лягушки — вполне даже ничего. Курицу напоминают, — заметила Юля, справляясь с эмоциями. — Может, и эти окажутся на вкус как гигантские креветки?

— Только учти, что они не пренебрегают в пищу железом и бетон грызут часто, — парировал я. — Мясо запросто может быть для нас ядовитым или содержать такое количество каменной пыли, что-что жевать его будет всё равно что грызть наждачку.

— Слушайте, а ведь я знаю, чего нам не хватает! — неожиданно воскликнул Тимофей. Он стоял, уперев руки в бока, и оценивающе оглядывал загаженное телами пространство. — Нам просто необходима разведка с воздуха.

— Ну, увидим мы окрестные развалины, что от этого изменится? — недовольно спросила Хана, которая после побега Пушистика была не в настроении. — Везде одно и то же — развалины, кишащие отродьем.

— Ну не скажи! Мы тут сидим посреди кусков бетона, а может, в паре километров целая крепость осталась? Или хотя бы часть небоскрёба, — не сдавался Туча.

— Насчёт соседних улиц и небоскрёбов — мимо. В прошлый раз мы появились здесь в разных точках и пока собирались у обелиска, я весь центр оббегал, — напомнил я, и товарищ в задумчивости почесал затылок. — Но вообще идея здравая, Тим. Осталось только выбрать направление и завтра устроить дневной рейд.

— Если выбирать, я бы пошла туда, — уверенно махнула рукой Настя, и все посмотрели в ту сторону. Естественно, ничего кроме развалин мы не увидели. — Там есть вода, в том направлении. Есть у меня такое острое чувство. Расстояние не подскажу, но должно быть не очень далеко. Увы, у меня лишь начальная стихийная магия…

— Вода так вода. Ничем не хуже других направлений, а нам она пригодится, — поддержал я. — Если ещё и питьевая, вообще отлично, меньше таскать придётся.

— Заодно потренируемся, — одобрил Алабай. — Но нам бы переночевать вначале. А до этого как следует подкрепиться.

— Подкрепиться — это всегда хорошая идея! Накрывайте на стол! — сказал я, а сам направился к выходу из-под купола обелиска. — Мне понадобится минут двадцать, чтоб размяться.

— Угу, размяться, после того как он уже полсотни тварей покрошил, — недовольно прогудел Костя. — А мне пострелять не дают…

— И правильно делает, — заметила Настя. — Ты патроны тратишь, а он только силой пользуется. Развивается, вместо того чтобы сидеть деградировать.

На самом деле я бы с удовольствием тоже перешёл на обычное оружие. Мне кровь из носу нужно было начать осваивать хоть какую-то стихию, но пока на это не было времени. Приоритетом было выживание, остальное — потом.

Пройдя по кругу, я использовал копьё, чтобы издали точечно устранять тварей, не вступая в прямое противостояние. А когда уже собирался заканчивать и возвращаться к друзьям, понял, что монстров стало лишь больше. Сколько бы я ни убивал, они лишь прибывали, привлечённые запахом свежей крови и мяса.

— Безнадёга, — скривился я, опускаясь на место за импровизированным столом. — Нужно будет перед сном очистить площадь от тел, по крайней мере, закидать их за кучи, чтобы новые монстры прямо у нашего купола не бродили.

— Может, вернёмся? — осторожно поинтересовалась Юлия. — Пикник замечательный, обстановка просто шик, но как-то утомительно однообразно.

— Для тренировки это самое то. Однообразие — чтобы каждая мышца запомнила отработанные движения и знаки.

— А мне-то это зачем⁈ Я с пяти лет занимаюсь, могу создавать Длань на протяжении трёх часов подряд, с любого угла и направления, даже скорость могу регулировать! — не без гордости напомнила княжна. — Так что я тут только старею!

— Да, нехорошо… — вздохнул я, проведя пальцами по обелиску, на котором вспыхивали и гасли золотые символы. — Даже не знаю, что вам обоим ответить на жалобы. Честно — понятия не имею… разве что… тот, кто продержится здесь десять ночей подряд, сможет выбрать новый символ для изучения, по своим свершениям.

— Чего? — уставилась на меня Юля. — С чего ты так решил?

— Тут так написано, — я совершенно невозмутимо постучал костяшками по камню. — Золотым по-чёрному. Вот видишь: сила, десять, луна, человек, дар. Можно, конечно, и иначе интерпретировать. Но суть не поменяется. Мы пришли сюда не просто так, а выделенное время — это совсем немного. Нам ещё и учебники привезут.

— А как можно будет символ выбрать? — воодушевившись спросил Алабай.

— Раз в десять дней? То есть за месяц мы три знака получим? — включилась в разговор Хана, отвлёкшись от своего горя.

— А мне символ тоже дадут? — с робкой надеждой проговорила Настя.

— Тише-тише, по очереди. Во-первых, вот эта каменюка — обелиск испытания, у него есть свои условия, в том числе — какую награду он может дать. Если совсем коротко: чем больше делаешь, чем больше осваиваешь кровь Древних, тем с большей вероятностью получишь новый символ.

— Во-вторых, — продолжил я, не дав высказаться товарищам. — Не раз в десять дней, а по достижении следующего этапа освоения. Больше делай — больше будет. Только нормально, а не впопыхах.

— Ну, и в-третьих, разное случалось. Учитывая, что знаки отпечатываются на нашей душе, но приходят лишь к тем, кто имеет часть ДНК слуг древних, фараонов, там, или правителей… Пробовали самые изощрённые способы. И кровь переливать, и направленную мутацию делать. Пока известно лишь единицы по-настоящему действенных случаев. Например, во время беременности кровь матери и малыша смешивается, из-за чего происходит интоксикация. Но в то же время мать может временно получить доступ к символам.

— Кх-кхм, — закашлялась Настя. — Ты что, предлагаешь вот прямо здесь и сейчас? Ну, чтобы успеть.

— Зачем? Настя, у нас на освоение почти полтора года будет, — совершенно не смущаясь, ответил я. — Но именно тебе я предлагаю сосредоточиться на освоении магии ветра, благо воздуха вокруг хватает. А когда она начнёт поддаваться, переключайся на смешанный аспект льда. Ты же умеешь сдвигать туман, и даже не задумываешься о том, как именно это делаешь.

— Хотелось бы и символ Древних тоже получить, — грустно заметила девушка. — Но не здесь, не сейчас и не такими жертвами!

— Вообще, символы и стихии — это две противоположных чаши одних весов. Специалисты всегда смогут дойти по своей тропинке быстрее, чем универсалы, мечущиеся из стороны в сторону, — заметил я, и Юля согласно закивала. Вставить слово она не могла, рот был набит макарошками по-флотски. — Но как двуединый маг уже с четверти пути будет сильнее чистого, так и владеющий двумя символами всегда сильнее того, кто обладает лишь одним. Больше — тактический выбор.

— Вы ещё до этого среднего уровня доползите. У некоторых на это вся жизнь уходит, — прожевав, заметила княжна. — А те, кто поднимаются выше, сразу ценятся в десятки раз больше. Командир ваш — отличный тому пример. Сразу князем назван.

— На самом деле я плохой пример. Потому что пять символов — это вообще ни о чём, — покачал я головой, только потом заметив, как товарищи напряглись. — Одного рунного слова и даже фразы недостаточно, чтобы справиться с настоящим бедствием.

— Никто и не заставляет справляться с ним в одиночку, — заметила Юля.

— Даже если ты окружён со всех сторон товарищами, ты всё равно один. Потому что сила цепи равняется силе самого слабого звена. Как и сила отряда. За универсальностью и многообразием кроется сила. Что в стихиях, что в символах. Не зная состава рунного слова, не обладая каждым из символов, что в нём содержатся, ты просто не сумеешь его применить. Со стихиями всё ещё проще, одна — хорошо. Две — лучше, три или четыре — вообще идеал. Где бы только время найти на всё?..

— Ты собираешься осваивать стихии⁈ — вычленила из моей речи главное княжна. — Но ты же Воин! Обладатель пяти рун!

— Вообще, шести. Но последняя затёрлась при создании рунного слова. Так что, да. Меч, щит, копьё, лук и доспех — Воин — то что я могу применять. Но этого мало. Пока буду пытаться разбудить в себе стихию земли. Пусть она и имеет в этом месте откровенный привкус бетона. А если Настя права, завтра мы найдём воду, и можно будет использовать её для возвышения.

— Хм… — Костя нахмурился так, что брови сошлись на переносице. — Хм-м… А какой стихией смогу овладеть я?

— Вот тут вообще понятия не имею. Кровь у тебя горячая, просто огненная, как и темперамент. Телосложение — скала. И ты в группе отвечаешь за роль передового бойца, словно цунами. Так что сам выбирай, куда тебе двигаться. Хотя предрасположенность должны были ещё во дворце проверить. Не помнишь, что говорили на эту тему экзаменаторы?

— Я тогда был так занят символами, что и думать об остальном забыл, — честно признался Костя. — Сейчас жалею.

— У меня вода, — ожидаемо сказал Тимофей. Правда, это было скорее ожидаемо для меня, поскольку я хорошо знал его в будущем. Сохраняющий вечно приподнятое, весёлое настроение, он был надёжен словно океан, из которого вышла вся жизнь. — Средняя предрасположенность. Но я даже не пробовал ни разу, сосредоточился на куполе.

— На первой стадии это единственно верное решение, — подтвердил я. — Пока не создана основа, нет никакого смысла двигаться дальше. Это как заставлять машину без двигателя ехать. Можно, если впрячь в неё лошадей или паразита под капот засунуть, но ничего хорошего из этого не выйдет.

— У меня огонь! — невпопад заявила Юля. — Значит, я смогу его освоить?

— Ну, в этом испытании вряд ли. Для повышения сродства со стихией нужно проводить в ней очень много времени и при этом осознавать её, чувствовать, пытаться понять и сблизиться. А учитывая, что тут нечему гореть… Но можно просто переложить на тебя все дежурства у костра, и так, чтобы ты сама пыталась управлять огнём без всяких костылей в виде зажигалки или бумаги. После получения второго символа я помогу вам точку соприкосновения со своим даром найти. Но дальше вам придётся двигаться самим.

— Интересно, что я смогу создать, если освою воду? — мечтательно проговорил Тим. — Наверное, буду дождь вызывать? Чтобы позывному и фамилии соответствовать.

— Как скажешь, — хмыкнул я, не став вдаваться в детали. В прошлый раз он тоже пытался создать то мечи, то стрелы из воды, то дождь и град. Так что пусть набивает шишки, пока не поймёт, что не справляется с таким выбором.

Пусть я и сказал, что стихийная и начертательная магии находятся на противоположных чашах весов, но это было не совсем точно. Каждая из стихий имела уникальный индекс принадлежности к хаосу. Линейку, на одном конце которой — магия земли, с жёсткими надёжными формами, а на другой — огонь и ветер, которые невозможно поймать и крайне сложно контролировать.

Так что я почти не сомневался, Алабай сумеет развить каменные шипы, доспех из камня и прочие полезные вещи. Что же до Тима, тут мне даже гадать не нужно — он маг-защитник и лекарь. Путь он об этом пока и не знает, но я буду медленно и аккуратно направлять его, чтобы он не сбился с пути и чтобы у него не было неприятия будущей роли.

С Настей всё тоже понятно. В прошлой жизни Гроза вынуждена была начать развивать магию ветра, чтобы проще было передвигаться после травмы. В этой жизни катастрофы не случилось… пока что. И я сделаю всё от меня зависящее, чтобы она и впредь оставалась невредима.

А вот что делать с Ханой и Юлей? Это был не просто большой, а критически важный вопрос. Потому что без ответа на него было нереально представить схему их развития. И пусть бурятка не говорит свою стихию, и так понятно, что у неё ветер. Возможно, с добавками земли или воды, всё же она неплохо справляется с работой снайпера, а это усидчивость и скрупулёзность, а не напор и смелость.

Но так или иначе — огонь и воздух, это не то, что хорошо совмещается с магией порядка. Больше того, это самые хаотичные стихии. А чем лучше контроль магии порядка, тем сложнее развиваться в других направлениях.

— Сейчас схожу на расчистку, чтобы в животе всё утряслось, а потом займусь расписыванием индивидуальной подготовки, — сообщил я товарищам, поднимаясь и встряхивая пустую титановую кружку, заменявшую собой и котелок, и миску, и стакан. На все случаи жизни.

Но стоило выбраться из-под купола, как стало ясно, что тварей стало ещё больше. Прямо в разы. И если так продолжится, то вскоре они займут все подступы к обелиску и у нас не останется даже шанса на нормальные тренировки. Просто потому, что мы из-под купола не сможем выйти.

— Прибрались? — зачистив один из холмов, я вернулся к товарищам. — Отлично, тогда пойдём поработаем! Нужно попробовать отбросить тварей как можно дальше не убивая. Заодно выбросить останки, а то они вонять начинают.

Возражений не нашлось, хоть Хана с Тимом тяжко вздыхали, выходя из-под купола. В принципе их можно было понять, эффективность стрелка была минимальной, как и у Алабая. Купол же Тимофей создавал, только когда не оставалось иного выхода, прикрывая всю группу на несколько секунд и давая перевести дух.

Так что основная работа досталась нашей троице. Настя дезориентировала тварей, окутывая их густым туманом, я убивал их копьём или мечом, а затем Юля, изловчившись, отправляла куски тушек и ещё живые обрубки в полёт.

В принципе, мы бы справились не больше чем за пару часов, по крайней мере, на этом направлении, если бы твари не продолжали прибывать с той же скоростью, с которой мы их уничтожали.

— Да откуда они лезут⁈ — не выдержав, выругалась Юля. — Мы же их просто размазали всех, я считала!

— Из обвалившихся люков, — тут же отозвался Тим, и даже я обернулся, наградив товарища удивлённым взглядом. — Что? Мне просто делать нечего, вот я и наблюдаю. Они лезут из низин, там, где есть ямы в бетоне. Может, канализация, может, коллекторы или ещё что-то… не разбираюсь я в архитектуре!

— За наблюдательность хвалю! — одобрительно похлопал я друга по плечу, а затем вызвал форму Воина и бросился вперёд, впечатывая в землю одну тварь за другой. Проскочив между холмов, я оказался в утопающей в тумане низине и со всей силы прыгнул. Созданные мной ударные волны разошлись во все стороны, и попавших под них тварей подкинуло как семечки от удара по столу. Но главное — я почувствовал, как дорога дрожит под ногами.

— Там точно что-то есть! — крикнул я товарищам. — Можно попробовать обрушить часть туннеля, чтобы завалить выходы.

— А если это лишь расширит проход и их станет ещё больше? — с сомнением спросила Юля, и в этот раз её опасения звучали обоснованно.

— Ну, значит, не обрушим, а закидаем, — осле секундного раздумья решил я и, подойдя к ближайшему холму, потянул на себя верхнюю плиту. Весила она хорошо за тонну, но и мой вес в форме воина был за полтонны, а сила в доспехе вырастала десятикратно. В результате за несколько минут, во время которых товарищи прикрывали меня, отбивая атаки ошалевших тварей, удалось взгромоздить плиту поверх дыры, наглухо закрыв её.

— Неужели закончили? — с выдохом спросила Юля, когда твари с этого направления бежать перестали.

— Пока они не прогрызут бетон, можно не беспокоиться, — кивнул я. — Пошли к следующей дыре!

До заката мы сумели перекрыть ещё три лаза. Так что, когда вернулись к обелиску, были уставшие, но довольные. Ведь две трети направлений было перекрыто, и это сказалось на остальных. Всё же твари были довольно агрессивны даже по отношению к сородичам и не стеснялись жрать друг друга при первой возможности. А так как выходов у них почти не осталось, они сталкивались в подземельях и на поверхности и атаковали, как только кто-то на них наступал или задевал жвалами. В результате, сидя у костра, мы с удовольствием наблюдали, как монстры снижают свою популяцию.

Уверенные в собственной неуязвимости и безопасности, легли спать, расположившись вокруг обелиска, под куполом. Дневная усталость взяла своё, и я почти мгновенно вырубился. Чтобы также мгновенно подскочить, когда над ночным лагерем раздался испуганный крик.

— Прочь! Пошли прочь! — визжала Юля, и, присмотревшись, я понял, что девушка не сумела выбраться из спальника, и её уже почти вытащили наружу.

— Ноги подожми! — приказал я, и почти сразу ударил хопешем по наглой морде, закрытой пластинами брони. Ещё пара ударов, и насекомое издохло. Неясный свет обелиска выхватывал десятки морд, прижавшихся друг к другу и наседавших на защитное поле.

— Подъём! — крикнул я, пиная товарищей. — Всем подъём! Оружие к бою!

— Да в чём дело-то? — испуганно поинтересовалась Хана, а потом выдала такой витиеватый матерный пассаж… Не я один обогатил свой лексикон в ту ночь. Но каждое слово в этой ситуации было абсолютно уместно.

Защитное поле сузилось с двух метров до полутора и стремительно истончалось.

Глава 16

— Тим, готовь Купол. Костя, не жалей патронов, прикрываешь тыл, — мгновенно сориентировавшись, начал я раздавать приказы. — Хана, обстреливай всех, пока можешь. Настя, ставь завесу. Юля — откидывай как можно дальше.

— А ты чем займёшься? — стараясь успокоиться, язвительно спросила княжна.

Отвечать я не стал, просто шагнул из безопасного радиуса, одновременно создавая меч и вкладывая в него дополнительный символ копья. Золотая волна обрушилась на толпу тварей, разом рассекая тьму и почти десяток монстров. Не успело сияние угаснуть, как я взмахнул рукой ещё и ещё раз.

Твари бросились на меня со всех сторон, стремясь сожрать, вцепиться жвалами, способными перекусить металлический прут. Щёлканье челюстей сливалось в сплошной треск, но бессильным, потому что мне удалось активировать форму воина в последний миг, воплотив непробиваемую броню.

Время стало вязким и тягучим, словно сироп. Каждая секунда была дорога, и я бил тварей, давил их и разрывал, используя любую возможность. И всё равно спустя всего минуту меня буквально погребло под массой насекомых. Теперь можно было атаковать в любом направлении! Разрывая сколопендр пальцами, обламывая особенно длинные лапки и втыкая их в тянущиеся ко мне морды, я сражался на пределе возможностей.

А куча-мала всё нарастала. Давила такой чудовищной массой, что за постоянным треском панцирей я перестал слышать ружейные выстрелы. Под весом врагов меня согнуло. Даже обладая собственной массой в полтонны и соответствующей силой, я не выдерживал натиска. Противники же не кончались, сколько их ни убивай, и стоит времени воплощения истечь или ему сломаться под давлением, я тут погибну.

— По моей позиции, общий удар! — взревел я, стараясь перекричать треск челюстей. И в следующее мгновение меня покачнуло, когда на кучу обрушилось сразу несколько конструктов. — Туча, Купол на три, два…

Это был риск, но риск оправданный. Досчитав до единицы, я развеял форму воина, тут же уменьшившись до своих нормальных размеров. Твари посыпались в образовавшуюся пустоту, начали сжиматься в пояса из острейших когтей, но я в тот же миг активировал Щит, отбил их атаку и проскользнул в появившуюся щель. Как раз под опускающийся золотой купол.

— Нужно выбираться отсюда! — увидев меня, закричала Юля. — Это уже не тренировка, это борьба за выживание!

— Добро пожаловать в реальный мир. Лучше места и обстановки для тренировок не придумаешь, — усмехнулся я, поднимаясь и бросая взгляд на обелиск. — Но даже если бы я захотел, уйти мы не сможем. Символы погасли.

— Что⁈ Мы что, заперты тут навсегда? — в ужасе спросила княжна.

— По крайней мере, до утра. Если доживём, там видно будет, — сказал я, опускаясь на землю в позу лотоса. — Выиграйте мне две минуты.

— Да что вообще можно за две минуты сделать⁈ — не унимались Юлия.

— Да хоть три! — с дикой ухмылкой ответил Алабай, прищёлкивая барабанный магазин к ружью. — Наконец, повеселюсь!

Он говорил ещё что-то, ребята координировали действия, мне же было вообще не до того. Только начав выстраиваться, план развития снова летел к чертям. Мне кровь из носу нужна была стихийная магия, хотя бы основы. Но если я прямо сейчас не укреплю связь с символами Закона, мы можем тут и остаться.

Порядок и хаос, вечное противостояние, которое мне выходит боком. Но есть ресурс ещё более драгоценный, чем время. Совершенно невосполнимый — жизни товарищей. Пусть это прозвучит грубо, но ради них я готов пожертвовать любыми будущими тренировками.

Да, мне придётся буквально ломать себя, ставить на грань смерти, чтобы только начать осваивать стихии. А возможно и шагать за эту грань. Но сейчас другого выхода нет и быть не может. А раз так, значит, хватит просиживать штаны.

— По команде. Направление передо мной. Разошлись и убрали все свои конструкты. На три! — приказал я, сплетая одну печать за другой. Трещали суставы, пальцы сводило судорогой. Но рунное слово уже сплеталось в единую вязь. Стрела, копьё, щит — Таран.

Золотое копьё, увеличенное до радиуса щита, со скоростью стрелы, вылетело из печати и разом снесло столько тварей, что в их рядах появилась кровавая просека, уходящая в темноту. В ближайшей бетонной куче появилась метровая дыра, но воплощение не остановилось и улетело ещё дальше, на километр-два.

— Алабай! — ткнул я пальцем в освободившееся место, а сам повернулся на тридцать градусов. Второй таран увлёк за собой новую волну насекомых, я же остро пожалел, что в момент создания Воина потерял символ Купол, иначе сейчас нас бы уже окружала стена из лезвий.

— Смена сторон! — скомандовал я, краем глаза отмечая, как Юля, прекратившая жаловаться, Дланью сгребала наступающих монстров в одну кучу.

Страйк! Я успел сформировать Таран как раз вовремя, и новая просека длиной в километр ушла в темноту. Сколько я смог выбить таким ударом? Сотню? Пять? Увы, монстры с потерями вообще не считались. Но внезапно произошло то, чего мои товарищи не ожидали, а я втайне надеялся.

Символы на обелиске начали разгораться с новой силой, защитный периметр вернулся в норму, а наседающих тварей отодвинуло до двух метров.

— Не останавливаемся, это может быть временно! — приказал я, обходя монолит и встав спиной к очередной грани. Ещё плюс тридцать градусов — Стрела, Копьё, Щит…

Я сделал три полных круга, прежде расширилась вдвое и достигла трёх метров в радиусе.

— Дёшево же он ценит их жизни, — устало проговорил я, садясь на обрывки спальника, который мы затоптали во время схватки. Купол обелиска выдавил наружу кровь и останки монстров, но сильно чище от этого не стало.

— Что произошло? — спросила Хана, когда очередная её стрела ушла в пустоту. Девушка умудрялась пускать символы поочерёдно двумя руками, хотя под конец её пальцы тоже уже выглядели скрюченными когтями гарпии.

— Всё предельно ясно — обелиск питается душами убитых, — поджав губы, проговорила Юля. — Он не меньшее чудовище, чем насекомые.

— Пф. Большее, гораздо большее, — со вздохом облегчения произнёс Тимофей и тоже рухнул рядом со мной. — Обелиски — это как булавки у энтомолога, только вместо бабочек Древние протыкали ими целые миры. Те ещё уроды.

— Предельно эффективные, — неожиданно серьёзно кивнула княжна. — Если бы у нас не было ядерного оружия, они бы и с нашим миром сделали то же самое. Отец рассказывал, как они пёрли через Грань. Неуязвимые для обычного оружия, разрывая танки и самолёты своими конструктами. А потом император дал добро на применение ядерного оружия, и всё закончилось за считаные часы.

— Было бы странно, если бы не закончилось, — усмехнулся Алабай. — Ни один бессмертный не переживёт расщепления на атомы.

— Да, в этом слабость символов Древних, — кивнул я, старательно разминая пальцы. — Они неизменны, а создавались чёрт знает сколько тысячелетий назад. Поэтому щит такой дурацкий, с выемками по бокам. Меч — не удобный прямой, а искривлённый хопеш. Доспех, в котором дыр больше, чем защиты, ну и так далее.

— И всё же ты применяешь новое. В начале Воина, теперь это «бревно». Что это вообще было? — внимательно посмотрела на меня Юля.

— Думаешь, таран изобрели в средневековье? — невольно рассмеялся я. — Нет, его знали задолго до появления египетского царства, просто он был не очень удобен. Обычное. Как ты его назвала? «Бревно», которое подносили к крепостным воротам и били. А вот создать нечто новое — не выйдет.

— Зато это может сделать стихийная магия, — опередила меня Настя. Судя по мешкам под глазами, она полностью опустошила свой стихийный резерв, и в этом была проблема магов: вместо того чтобы использовать энергию мира и язык мироздания, они собирали, а потом использовали единение со стихиями. Как бы некоторые сказали — манну. И всё же разнообразие заклинаний давало им колоссальное преимущество.

— Да. Они нам позарез нужны, только вот выясняется, что времени на освоение у нас тоже нет. Раз сужение будет происходить регулярно, когда мы отправляемся на покой, — тихо произнёс Тимофей. — Мы просто не успеем подготовиться.

— А я говорила, нужно выбираться отсюда! Теперь я вижу необходимость, попрошу родителей, и нам обеспечат полёты в любую точку земного шара. Вулканы, глубоководное погружение, прыжки с парашютом — всё, что необходимо, — высказалась княжна, но, поймав взгляды товарищей, добавила: — Не бесплатно, конечно, но вы достаточно талантливы, чтобы оплатить потом, по факту.

— Эх, надо было больше дров заказывать, — вздохнул я, поднимаясь и осматривая место схватки. — Ладно, с данного момента дежурим сменами. Прямо сейчас твари к нам не пробьются, так что я отправляюсь спать. Мне нужно по крайней мере часов восемь, чтобы восстановиться.

— Я тоже… — попробовала было присоединиться Юля, но я покачал головой. — Я спать отдельно буду, даже не думай.

— Согласен, отдельно, но в другую смену. И это не в упрёк вам, княжна, и не признак нежелания сотрудничать. Наоборот, вы себя показали великолепно. У нас на шестерых лишь два человека имеют конструкты, бьющие по площади. Мы с вами. А значит, спать мы должны в разные смены, чтобы в случае необходимости прибить как можно больше тварей. Я на вас рассчитываю.

— Ну раз так, тогда ладно, — не без гордости сказала Юля, хоть и скрывала это как могла. — И кого вы мне дадите в пару?

— Тимофей идёт между нашими сменами, чтобы у группы всегда было либо надёжное прикрытие, либо массовая атака. Его прикрывает Хана. Так что можете выбрать самостоятельно Константин или Анастасия.

— Если нет возражений, я бы хотела быть в паре с девушкой, — неожиданно для меня сказала Юля. — Как вы на это смотрите?

— Поддерживаю, — почти мгновенно ответила Настя. И только когда они обменялись подозрительными взглядами, я понял, что они сделали так из-за взаимного недоверия. А если обе будут вымотаны до предела, то и ничего лишнего сделать не смогут, например, не полезут ни к кому в спальник.

— Ладно, вам виднее. Костя, отбой, — спокойно кивнул я и, выбрав самое чистое место, отправился на боковую. Вырубился почти мгновенно, всё же сил ушло немерено, а схватка пусть и длилась не так уж и долго, но в процессе казалась бесконечной.

Зато утро выдалось на удивление спокойным. Поблизости не обнаружилось ни одной твари. Я спокойно потянулся, позавтракал прямо под куполом, и только когда вышел на разведку, понял, с чем такое спокойствие связано.

У монстров было настоящее пиршество. Этой ночью мы разделались с несколькими тысячами особей, и сейчас их останками, разбросанными на десятки километров, обедало не меньшее количество. Сюда даже подползло несколько десятков титанов, ставших одним целым с гигантскими механизмами.

От них остальные сколопендры старались держаться как можно дальше, но жадность иногда пересиливала осторожность, и в результате приживалы жрали ещё живых сородичей. И я бы даже приветствовал такой исход, пусть сожрут друг друга, вот только оставалась опасность, что ночью уже эти гиганты направятся к нашему убежищу.

Так что я проявил предусмотрительность и уничтожил монстров до того, как они обратят на нас внимание. Благо символ Алебарды, который я вчера использовал во время начала схватки, прекрасно действовал на крупные одиночные цели. Его ещё называли Глефой или Эскалибуром, за длинные царапины, тянущиеся на сотни метров после удара.

Сплетая два разных символа одновременно, я совершал мощный замах, из-за спины через плечо, и наискось перерубал монстра вместе с его железным панцирем. В прошлой жизни я тем же образом резал и танки, и механизированные доспехи. Если в них, конечно, были обычные смертные, что почти не встречалось.

Избыточная сила слишком монструозная, чтобы применять её в обычном противостоянии. Если обычный «мечник» мог использовать взмах, который рассёк бы пару сотен врагов, то Эскалибур вполне мог уничтожить целую армию, если бы она стояла плотными рядами. Что давало все основания думать о применении таких воплощений против других обладателей силы Закона.

Ведь когда в воздухе сталкивались два конструкта древних, оба рассыпались золотыми искрами, и на первый план уже выходила не мощь плетения, а скорость и точность его создания. И тут Юлия уделывала всю нашу группу с большим отрывом. Всё же обучение с самого детства, крайне специфические тренировки и врождённый талант.

Примерно за три часа я обошёл все окрестности, изничтожив семь крупных тварей. На мелочь почти не обращал внимания. Пока они двигались разрознено, и хоть и представляли угрозу, но не совались к обелиску. Убивал лишь тех, кто лез на меня сам, или встречался прямо по дороге. Ну ладно, не прямо, пятьдесят метров в обе стороны. Всё же каждая их душа питала обелиск, надо восполнять запасы.

— У нас заканчиваются влажные салфетки, — вместо «здрасьте» заявила Юля, собиравшаяся спать после смены. — Нужна либо вода, либо выходить отсюда, пока обелиск напитан.

— Рано уходить. Насть, кивни ещё раз в направлении воды, — попросил я, и девушка устало махнула рукой. — Отлично, отсыпайтесь пока, а я схожу на разведку. За безопасную линию выходить, только если приспичит. Вопросы? Ну тогда я прогуляюсь.

С этими словами я воплотил форму Воина и помчался по каменной улице. Ещё бы метр высоты, и я смог бы бегать со скоростью километров шестьдесят в час. Но увы, это уже другая форма, которая требует двух дополнительных знаков. А их освоение — это опять оттягивание ресурсов и времени от изучения стихийной магии.

Уговаривая самого себя, я снова перечислил в голове все плюсы магии. Архимаг огня способен бытовым заклятьем Искра взорвать все патроны, снаряды и ракеты в опасном для себя радиусе. Водник, стоящий на берегу моря или океана, — создать цунами высотой в несколько сотен метров. Архимаг земли стирает города и любые укрепления, зарывая их в почву. Воздушный маг создаёт ураганы такой силы, что не справляются даже сверхзвуковые истребители.

А ведь это только «чистые» стихийники. Что уж говорить о лаве, льде, паре и песке, втором порядке. А ещё есть третий — молния и природа. И главная цель, к которой нужно двигаться — первостихия, чистый хаос, энергия атома.

Подбадривая себя таким образом, я не заметил, как выбежал за максимальный радиус, на котором мы находились в прошлый раз — на точках появления во время первого испытания. Прикинув направление, понял, что тут были Алабай или Филипп, а я начинал с противоположного края. Пробежал ещё пару километров и удовлетворённо хмыкнул.

Пусть воды я так и не нашёл, зато увидел первую выбивающуюся из общей картины деталь. Разрушенный мегаполис упирался в гигантскую бетонную стену, возвышавшуюся над горизонтом. Возможно, она опоясывала весь город, потому как краёв я не видел, но главное — в отличие от остальных строений она была цела.

Проверив время, понял, что, если поднажать, сумею добраться до стены и вернуться обратно как раз к началу своей смены. Учитывая, что я только завтракал, а сейчас время уже перевалило за два часа, разумнее всего было вернуться. Прямо сейчас. Но стена манила, скрывая какую-то загадку, и я не сдержался.

Бежал что есть сил, но всё равно потратил ещё час, пока добрался до подножия бетонной конструкции. Честно сказать, я ожидал, что она вся будет изъедена дырами, в которых живут насекомые, но при первом беглом осмотре не заметил ни одной щели. А когда нашёл узкую лестницу, явно не под человеческую ногу и поднялся наверх, дух захватило от открывшегося зрелища.

— Это многое меняет! — улыбаясь, проговорил я сам себе. Ширина стены была почти сотню метров, на ней самой легко поместился бы небольшой городишка, но оставались лишь зализанные сотнями лет грани.

Налюбовавшись, я быстро спустился вниз и рванул в обратном направлении. Когда преодолел две трети, солнце начало садиться, и дравшиеся при свете дня паразиты успокаивались, сбиваясь в стаи. Не знаю, с чем это было связано, но они собирались вместе и двигались в направлении обелиска, что совершенно не радовало.

К счастью, направление движения у нас совпадало, и я как следует оттоптался по стекающимся к нам тварям. Сотни две раздавил, не меньше.

— Живой! Ты посмотри на этого… на него! — чуть не набросились на меня девушки, когда я вбежал в безопасную зону и развеял форму воина. — Довольный, как слон! Мы тебя уже трижды похоронить успели!

— Дайте поесть спокойно, мне ещё ночь стоять, — отмахнулся я, жадно схватив банку тушёнки. Благо Костя её подогрел на газовом примусе. Не обращая внимания на справедливое возмущение девушек, я слопал половину банки, и только запивая бутилированной водой, чуть выдохнул.

— Оно хоть того стоило? — выговорившись, спросила княжна. — Нашёл, что искал?

— Ага. Целое море! — довольно улыбнулся я. — А может, и океан. Похоже, мы находимся на острове, который ниже уровня моря. И спасает нас только плотина, окружающая его со всех сторон.

Глава 17

— Погоди, но это же очень-очень плохая новость, — пробормотала Юля.

— Верно, если бы мы рассматривали это место для жизни, это был бы полный провал, — не стал спорить я. — Увы, для срочной эвакуации это испытание точно не подходит. Может, люди здесь и выживут, но не более.

— Если мы в самом деле на острове, а не на побережье, то добывать ресурсы нельзя — можно проломить гидроизоляционный слой, в результате чего весь остров затопит и для жизни останется только стена, — вслух рассуждал Тим, одновременно расстилая спальник и готовясь ко сну. — И выращивать ничего серьёзного тоже не выйдет.

— Может, поэтому тут всё в бетоне? — задумчиво проговорила Хана. — Я слышала, у нас в некоторых странах делают плавучий бетон, и на нём строят целые города. Вдруг это один из таких?

— Здоровенный рукотворный остров-корабль? Ну, звучит насколько фантастично, настолько и логично. По крайней мере, это многое объяснило бы, если не всё, — продолжил я мысль снайпера. — Например, почему цивилизация не смогла оправиться от нашествия древних. У них просто не было ресурсов, чтобы начать развиваться заново.

— А ещё это объясняет, как сумели выжить лишь паразиты и пушистики, — кивнула Ханна. — Инвазивные виды, у которых не было естественных конкурентов. Жили бы они на материке, смогли бы уйти вглубь континента, дождаться пока у паразитов кончится пища, и добить выживших.

— Погоди, как ты их назвала? Пушистики? — удивлённо посмотрела на подругу Настя. — Почему не «мурлыки», например?

— Вы сейчас всерьёз решили название для целого вида выбирать, притом что у нас совсем другие проблемы намечаются? — проглотив очередную порцию макарон с тушёнкой, спросил я. — Больше заняться нечем?

— Это у тебя дежурство, а мы отдыхаем, — невозмутимо парировала Настя. — Так что почему нет. Мне нравится, как он урчит, пусть будет — Мурчики, Муркоты, Мур-муры ну или в крайнем случае Мяусеры!

— И часто он мяукал? — хмыкнул Тим. — Тем более, он больше похож не на кота, а на ушастую обезьянку. Галаго, долгопяты или тонкотелы.

— Так, они уже есть, наши земные, — заметила включившаяся в обсуждение Юля. — Может, Шуршалы? Или шуршики? Шишики?

— Шмыги! — авторитетно заявил Костя. — Вы видели, как он в нору — раз! и…

— Ладно, развлекайтесь, а я на зачистку пошёл, — вздохнул я, понимая, что это затянется надолго. — Смена будет по расписанию, не засиживайтесь. Алабай!

— Иду, — тут же ответил товарищ, но напоследок успел крикнуть: — Лиоты!

Я лишь покачал головой, а затем начал махать руками разминаясь. Солнце скрывалось за горизонт, а может, за стену, окружающую остров, но в любом случае быстро темнело. А луна и звёзды давали недостаточно освещения, чтобы чётко опознавать паразитов, и днём прекрасно маскирующихся в развалинах.

Правда, нам на это было совершенно наплевать. Алабай сразу по выходу активировал доспех, я же воплотил щит и копьё. И теперь мы словно две лампочки ходили кругами у обелиска и приманивали особенно неосторожных тварей. Первые полчаса, пока солнце не село окончательно, обход можно было назвать ленивым. А потом началось.

Словно обезумев, толпы монстров ринулись к обелиску, и мне опять пришлось применять таран. Помня о том, что Пушистик скрылся в одной из куч, и немного переживая о судьбе вида, который ещё даже имени своего не получил, я старался бить тараном по открытому пространству. Был в этом и строгий расчёт: из-за кривизны бетонных развалин невозможно было правильно рассчитать траекторию удара. А вдоль оставшейся от прошлой цивилизации дороги — запросто.

Таран улетал, стелясь над самым бетоном, на высоте пары сантиметров, и этого вполне хватало, чтобы смести всех тварей, что бегут с данного направления. А учитывая, что между ударами проходило не больше тридцати секунд и на полный круг мы тратили всего пять минут — сколопендры просто не успевали скапливаться в количествах, которые можно было бы счесть опасными.

Но что меня порадовало больше всего — уже через час поток тварей настолько снизился, что мне пришлось отказаться от тарана и действовать точечно. Копьё без промаха разило чудищ, пытающихся спрятаться за камнями. Костя отвлекал противника на себя, иногда громко топая и размахивая руками. Мне же оставалось лишь проводить зачистку. Ну и восхищаться упорством товарища. Который, обладая только базовым защитным знаком, изо всех сил пытался сам прикончить хоть с сотню монстров.

— А знаешь, если это остров, нам сильно повезло, — громко заявил я, когда мы разделались с группой насекомых и двинулись дальше.

— И почему? — не особенно воодушевлённо спросил парень.

— Да потому что территория ограничена. Если мы когда-нибудь сумеем зачистить её от насекомых, то они не появятся снова. Разве что зароются, как смогут глубоко, и впадут в спячку.

— Мы сможем нормально отдыхать и вернуться к тренировкам? — с живым интересом спросил Костя. — Это же отлично!

— Не то слово! Осталась самая малость — зачистку провести, — усмехнулся я, и Алабаев вздохнул, поудобнее перехватывая топорик. Костю в корне не устраивало, что ему не дают палить направо и налево, заставляют экономить боеприпасы, и потому он нашёл для себя выход — вместе с доспехом использовал небольшой и не слишком эффективный туристический топор.

Ловя челюсти противника наручем или поножем, Алабай прижимал монстра к земле и бил в сочленение панциря, пока тварь не издыхала. Я много раз предлагал свою помощь, но товарищ от неё принципиально отказывался. Вероятно, даже не понимая, что отвлекает меня, поскольку мне приходилось не столько уничтожать противников, сколько защищать попавшего в неловкое положение друга.

И всё же, сегодняшняя наша ситуация уже ничем не напоминала вчерашнюю катастрофу. Благодаря постепенной зачистке, проводимой в три смены, количество монстров было не критическим, а главное — обелиск был насыщен до предела. Безопасный радиус вырос до трёх с половиной метров, так что о спящих можно было не беспокоиться, ни одна тварь до них не доберётся.

Так мы ходили круг за кругом, пока не услышали душераздирающий вопль. Что-то произошло в лагере, мы метнулись на крик, но успели увидеть лишь схватившуюся за край спальника Хану и трёх улепётывающих зверьков. Примерно одного размера, но разного цвета и в разной одежде. Кажется, тот, которому Хана покупала наряды, и возглавлял этот наглый рейд.

— Жива? — спросил я, ломая конструкт копья. — В чём дело?

— Всё… нормально…— стараясь отдышаться, проговорила Хана.

— Эти ворюги спёрли наши консервы! Шесть банок! — недовольно заметил проснувшийся Тим. — Минус два дня в испытании.

— Разве что мы начнём есть паразитов, — снова вспомнил о своём предложении Алабай. — Уж их то мяса нам хватает.

— Так, давайте искать во всём плюсы, — перевёл я тему. — Во-первых, наконец, стало понятно, что это не один выживший зверёк, их, по крайней мере, небольшая стая. Во-вторых, они проживают где-то недалеко, раз могут до нас спокойно добежать. Ну и в-третьих, они все достаточно разумны, чтобы один обучил других наряжаться.

— Давайте утром это обсудим, — широко зевнув, попросил Тим. — А то тема интересная, но я сейчас не в состоянии её поддерживать.

— Ладно. Спите. В крайнем случае уйдём из испытания с рассветом, — после паузы, кивнул я, и мы с Алабаем вернулись к патрулированию. Глубоко за полночь, когда глаза сами собой начали слипаться, я неожиданно понял, что поток монстров — всё. Кончился.

И это не только радовало, но и удивляло. А ещё — заставляло задуматься. Могло ли такое произойти, что мы вынесли всех мелких паразитов? Ну, пусть не всех, но большинство с ближайшей к нам территории.

Если подумать, даже монстры, пробравшиеся в наш мир, не представляли для сильного одарённого особой опасности. А уж для того, кто в одиночку мог уничтожить танк, не было почти никакой разницы, что именно стирать с лица земли. Опасны они были скоростью размножения, неожиданными засадами и умением применять встроенное в технику-донора вооружения.

Как верно заметили на совещании во временном дворце императора, что такое танк без снарядов? Просто тяжело бронированный бульдозер. У паразита, захватившего бронетехнику, к этому, добавлялись ещё лапы и клешни, унаследовавшие прочность основного корпуса. И да, против беззащитного человека, не оживающего подлянки от собственного автомобиля, или от автобуса, паразиты были крайне эффективны. А уж если у них оставались снаряды и ракеты… пиши пропало.

Такому танку невозможно уничтожить экипаж. Он продолжит двигаться без топлива, с прошитой в нескольких местах подкалиберными или кумулятивными снарядами башней. С выжженной системой прицелов и без навигации. А ещё страшнее, что при неполном уничтожении, если мозг паразита не задет при ликвидации, он сумеет отползти и регенерировать, восстанавить даже броню.

Какой военный не мечтал бы получить в своё распоряжение вертолёт, после рейда просто спящий в ангаре, пока лопасти сами восстанавливаются, обшивка зарастает, а экипаж не нужен вовсе? Страшнее этого были лишь одарённые, уже с двенадцатого ранга представляющие почти такую же угрозу, как и целый взвод мотопехоты на БТРе.

Аристократ десятого ранга танков почти не боялся, если один на один, и он его увидит заранее. С восьмого, обладатели двух или трёх символов, комбинирующие их в слова, становились существенной головной болью для полноценной смешанной бригады. С танками, пехотой, авиацией и артиллерией.

Дальше больше. Собственно, со второго ранга, к которому в моё время причисляли архимагов и паладинов, один-единственный одарённый мог справиться с целой армией в пятьдесят-шестьдесят тысяч человек. Со своей спецификой, безусловно. И всё равно — один-единственный человек, который может замаскироваться, которому могут сделать пластическую операцию или натянуть силиконовую маску на голову. Он может спрятаться в толпе, пройти на любое мероприятие и нанести удар в самое опасное время.

По этой причине во всём мире начали проводить турниры одарённых, призом в которых являлись не титулы, звания или кубки, а земли и находящиеся на них коммерческие компании. Потому что, если убийца может разрушить Белый дом, ради убийства единственного противного ему политика, это будет рано или поздно сделано. А раз так, лучше договориться и сражаться на нейтральной территории, не ставя жизни тысяч гражданских на карту.

Избавила ли такая схема от войн? Да вообще ни разу. Наоборот, многие обзавелись ядерным оружием и готовы были применить его в любую секунду. И именно эта безусловная готовность к большому насилию стала причиной, по которой оно сошло на нет. Локальные конфликты с использованием ДРГ? Всегда! Убийство глав государств, если они не были одарёнными и не окружили себя надёжной охраной? Да по всему миру.

А вот крупных войн почти нет. Пример Израиля никому повторять не хочется. Конечно, он и своих соседей потрепал знатно, и виноватых, и невиновных. Но в то же время Индия и Пакистан существуют хоть в каком-то виде. А вот Израиля больше на карте не найти, там лишь радиоактивное побережье — пустыня.

России в целом повезло в тот период хаоса, не будь у нас достаточного количества ядерных боеголовок, страны Европы и Азии не постеснялись отхапать себе кусочек. А потом в силу вошли одарённые, и всем стало немного не до того. Собственно, и Ликвидаторы изначально были придуманы не как борцы с Испытаниями, а как спецназ с дополнительными способностями, который по мандату ООН проводит операции в третьих странах, которые пытаются создать свою ядерную программу.

— И опять мы возвращаемся к необходимости осваивать стихии, — пробормотал я, прервав общие рассуждения и прикончив очередную тварь. Что-то меня начало смущать в происходящем. Начиная от странного поведения монстров, которые должны были быть территориальными, но продолжали переть на нас. И заканчивая действиями обелиска.

В прошлом цикле было выяснено, что некоторые из этих постаментов обладали если не свободной волей, то набором программ, достаточно гибким для применения в нескольких сценариях. И вполне возможно, что вчера это именно обелиск призвал топу монстров, стимулируя нас на уничтожение тварей и его подпитку.

— Что-то не так? — обратив внимание на мою задумчивость, спросил Костя.

— Утром разберёмся, — не желая лишний раз пугать товарища, ответил я.

Но когда смена закончилась, и мы вернулись к обелиску, я засел перед камнем, положив ладони на чёрную поверхность и всматриваясь в пробегающие символы. Пять минут смотрел, десять, пока глаза не начали сами собой закрываться.

— Фух… вроде всё в порядке, — наконец, с облегчением произнёс я.

— Мы возвращаемся? — потягиваясь, спросила Юля. — Уже пора собираться?

— Он бы так и сказал, — отмахнулась от княжны Настя и подошла ближе ко мне. — Можешь объяснить, что ищешь?

— Знаки, — просто ответил я. — Но необычные, если можно так сказать, не золотые, а ядовито-зелёные. Помнишь монстра, который появился пред нами во время привязки. Буквально на пару секунд.

— Ага, ты его сразу убил, без разговоров, — кивнула девушка. — То, что ты делал, называется «привязкой»? Ты сможешь повторить это на других испытаниях?

— Нам бы с этим разобраться в начале… — отмахнулся я, сосредоточившись на главном. — У испытания был хозяин, живой Древний с активной привязкой крови. Вроде как я сумел перекинуть её на себя, подчинил испытание, но кто знает, так ли это на самом деле? Что, если прямо сейчас за нами наблюдают из обелиска, анализируют наши действия, записывают, чтобы позднее использовать?

— А ну, стой! — раздался возмущённый крик Ханы. — Стой, скотинка неблагодарная, иначе я тебя стрелами нашпигую так, что на ежа похож будешь!

— Что, опять? — сладко зевнув, спросил я.

— Этот гадёныш опять вернулся, схватил первую попавшуюся банку и бежать! Пригрела гадюку на груди.

— Ну не знаю, не знаю. Хана, если ты пытаешься его расценивать как домашнее животное, то я просто напомню, что ты вытащила его из испытания меньше двух недель назад. За это время даже новорождённый щенок к тебе доверием не проникнется. А это существо явно разумнее собак. Об этом говорит продуманная система ходов, одежда, правильно организованные набеги.

— Свят, ты чего, так его оправдываешь? — с интересом спросила Настя.

— Я просто говорю, что мы понятия не имеем, что для этого вида нормально, а что нет. Ты же знаешь, что разные виды обезьян по-разному относятся к передаче им еды? Некоторые виды считают это слабостью, как будто ты признаёшь себя подчинённым, вынужденным отдавать еду. Другие, наоборот, более социально близки к нам и подарки воспринимают как часть налаживания связей.

— И как это определить? — спросила Хана. — Я думала, что ему всё нравится, он так мурлыкал, когда я его гладила.

— Я б тоже помурлыкал… — зевая, заметил Костя. — Но что-то меня никто за ушком чесать не спешит.

— Для человечества это два новых вида. Чудо, что они с собой не принесли какой-нибудь вирус или бактерию, с которой мы не сможем справиться. Но, в любом случае нам придётся узнавать о них всё по поведению, выискивать закономерности и уже на их основе пытаться находить с этими существами общий язык. К слову, как их называть-то предлагаете? Муралами?

— После того как он у меня дважды за сутки еду своровал? Предлагаю назвать «падлами», — грустно пересчитывая наши запасы, сказал Тим.

— Плохое название, — поморщился я.

— Ну тогда не знаю, решайте сами, только вначале надо придумать, как еду обезопасить, а то это станет большей проблемой, чем насекомые, — возразил Туча. — Мы уже потеряли запасы на трое суток. Ещё немного и вообще даже до десятой ночи не дотянем. А мне символ кровь из носу нужен.

— И мне… — уже сквозь сон пробормотал Алабай.

Впрочем, ничего удивительного, тут всем он не помешал бы, даже я не откажусь. Вот только, с моей точки зрения, еда — не проблема. Не сумеем выдержать с первого круга, зайдём на второй, когда губернатор пришлёт рефрижераторы с едой.

Засыпая, поймал себя на мысли, что куда важнее не то, что мы сделаем сейчас, а что сумеем осуществить в будущем. Ведь у нас в руках целая раса, которую можно как перетащить на землю, так и помочь им развиться здесь, сбросив страх перед паразитами.

Спасение целой цивилизации, особенно милой и пушистой — чем не цель на неделю? Оставалось только понять, что с этим делать и как быть. Я никак не мог сообразить, чем могут заняться Мураки, если мы сумеем избавиться от угрозы насекомых. Рыбалкой? Выращиванием грибов и лишайников?

Пока фантазировал, даже не заметил, как уснул, и мысли становились всё более абстрактны и ярки. Но, что важнее, я впервые сумел выспаться в мире Испытания.

Глава 18

Какое это счастье — выспаться. Понимаешь это лишь тогда, когда мечешься по непонятному миру, уничтожая чудовищ. Тело требовало отдыха и пищи. Калорий так пять тысяч на сутки. И это было в принципе немного, но не в условиях жёсткой экономии. Даже я уже начал заинтересовано посматривать на тела монстров. Но пока доводы «против» и «опасно» перевешивали мысль попробовать их на вкус.

— Доброе утро! — потягиваясь и разминаясь, проговорил я. — Какие новости?

— Утро было семь часов назад, — устало ответила Настя, она концентрировала туман в одном месте, выдаивая его в пластиковую бутылку. — С питьевой водой проблемы.

— И еды всё меньше, — заметил Тим. — За ночь четыре банки пропало.

— А они становятся всё наглее. Это будет проблемой, — поморщился я. — На десять дней нам еды хватит?

— С учётом роста потребления — впритык, — покачав головой, ответил Туча, а потом возмутился: — Почему они насекомых не жрут? Мы же их накрошили так, что целые кровавые озёра стоят. Не успеваем новых добивать.

— Возможно, потому что не могут? Или травоядные? Хотя нет, тушёнку же они с удовольствием жрут, и корм для кошек, — сама себя опровергла Хана. — Значит, проблема в этих сколопендрах. Не так с ними что-то?

— Нужно отдавать на анализы. Не наблюдать издали, а нормальное лабораторное исследование. Только вот это долго, дорого, и результаты могут быть непредсказуемы, — заметила княжна Серебряная. — Вот если бы можно было перетащить сюда лаборатории, а самим оставаться снаружи. Увы, не выйдет…

— Ну почему не выйдет? Хорошая же идея! — сказала Хана.

— Нужно всего-то вначале очистить остров от паразитов, потом каким-то образом перетащить учёных и лаборантов, не одарённых замечу, — начала перечислять Юля. — Оборудование, строения, фермы для обеспечения питания. Нет, слишком большие трудозатраты при неочевидных плюсах.

— Не согласен. Плюсы как раз очевидны — экономия времени. Если страна может за год провести исследования, на которые нужно почти полвека — это стоит любых рисков. Проблем хватит, да. Но выгоды несопоставимы, — возразил я. — Но в одиночку такое не потянуть, естественно, это должна быть именно государственная инициатива.

— А людей обычных ты как вообще собрался перетаскивать? — ехидно поинтересовалась Княжна. — Если бы это было возможно, ликвидаторы толпами в испытания ходили. Две дивизии, и ни один одарённый с ними не справится.

— Да и вообще вопрос спорный. Если Святослава нужно будет задавить в городе, где наш мирняк, и ему будет пофиг на жертвы, то… — зевая проговорил Костя. — В общем дивизии может не хватить. Даже двух.

— Мне не пофиг. Те, кто сознательно бьют по мирному населению — уроды, заслуживающие только трибунала, — закончил я зашедший не туда разговор. — А у нас сейчас вообще другая задача. Нужно продержаться ещё восемь суток, получить ваши знаки, и двигаться дальше.

— Ты обещал графу сведения о паразитах, — напомнила княжна. — Нехорошо будет, если мы ничего не принесём по возвращении.

— Через шесть часов? — уточнил я, и девушка недоумённо на меня посмотрела. — Если что, пока снаружи прошло меньше полутора часов, минут семьдесят-восемьдесят. Добирайся мы своим ходом, даже не доехали бы до пирамиды.

— Эм… ого, — озадаченно проговорила Юля. — Да, никто не будет ожидать от нас результата в тот же день.

— А мы его покажем просто потому, что сможем. Но главное — ваши тренировки. Работа в парах — это хорошо и правильно. Но недостаточно. Нужно, чтобы каждый отработал свои навыки до автоматизма, а в идеале развил их.

— Второй символ нужен, сильно, — вздохнул Тимофей, помешивая еду в котелке. — У меня ни одного атакующего начертания нет.

— Если можно было бы добраться до стены и обосноваться там, не опасаясь нападения сколопендр, то и развивать родство с водной стихией получилось бы без проблем, — заявил я. — У тебя и у Насти она профильная, да и мне не помешает.

— Так чего мы ждём? Рюкзаки на спины и вперёд!

— Стена гладкая и высокая, я по ней забрался только благодаря форме Воина, — ответил я, расстроив товарищей. — У нас столько верёвок нет, чтобы я вас за собой утащил. Да и, с другой стороны, отвесный склон, о который бьются волны. Метров двадцать минимум. Попасть под такие — всё равно что с жизнью проститься.

— Может, там спуск какой-то есть? Это же не естественное образование, значит, его как-то возводили. Должны быть технические туннели, лестницы, помещения, — задумчиво проговорил Тим. — Не представляю, как можно сделать что-то большое без них.

— Вообще, идея уйти от обелиска мне нравится. Но есть две проблемы. Первая — для того, чтобы он сработал, нужно находиться рядом. Вторая — мы расширили зону безопасности до четырёх метров, в них вполне можно жить, даже если кто-то будет ранен или в результате усталости мы не сможем выставить дежурство, это спасёт. Плюс эвакуация на крайний случай. А вот если уйдём, никакой страховки у нас не останется. Так что, на следующий месяц, как вариант.

Друзья надолго замолчали, переваривая мои слова. Рискнуть хотелось, но в данный момент он был не оправдан. Будь Тим и Настя в той же форме, в которой мы убивали лича… Да что там, будь я на пике своих возможностей, это было бы легко провернуть. Но, если бы да кабы, а пока нужно сосредоточиться на текущих задачах и проблемах.

Одной из причин, почему я так спешил с отправкой в Испытание, это расследование пропажи мамы. В данный момент у меня не было ни ресурсов, ни способностей, чтобы повлиять на её поиски. Этим и так занимались все свободные следователи, включая сыщиков имперской канцелярии. У меня же элементарно не было опыта такого вида.

Но и время в ожидании терять не хотелось. Я не знаю, что из себя представляют Алабай, Хана и Юля. Нет, я вижу их, примерно понимаю способности и потенциал, но в прошлом цикле они погибли слишком рано. Княжна Серебряная долгое время являлась если не прямым врагом, то соперницей, с которой мы не раз сходились в схватках. Но в результате мёртвые уравняли всех.

Смерть вообще великий уравнитель. Богатый ты был или бедный, одинокий или семьянин, когда тебя кладут в гроб, закапывают или сжигают в печи — тебе уже совершенно всё равно. К слову, надо бы пролоббировать массовую кремацию. Чем меньше будет материала для зомби, тем лучше.

Правда, для этого нужно начать оказывать существенное влияние на государя и его министров. Времени у меня в обрез, года два-три, за этот срок придётся дойти до самого верха. И даже если отбросить любые моральные принципы и жениться на Юле, это вообще ничего не решает. К слову, делать я так не собирался, хотя и отношения с Настей подвисли в воздухе. Мы не то, что не перешли к следующей стадии, даже за руки держаться перестали, что после первого выхода из испытания получалось само собой.

Наверное, не способствовала обстановка, что на нас постоянно нападали, а главное — что мы оказались в разных временных рамках. Да и прошло-то всего два дня, чего я вообще начал загоняться? Надо с реальными проблемами разбираться, а не думать об эфемерном и сейчас не принципиальном.

— Предлагаю заняться насущным — очисткой от монстров как можно большей территории. Чтобы твари не продолжили плодиться, нужно уничтожать или ограничивать их доступ к пропитанию, — сказал я, обводя соратников взглядом. — Попросту говоря, найти место для кладбища и не пускать их туда.

— Не выйдет, — снова зевая, ответил Костя. — Их слишком много. Да и площадь… сколько ты до стены бежал? Часов шесть? И при какой скорости?

— Скорее пять, при тридцать плюс… — ответил я задумавшись. Получалось, что от обелиска до единственной известной мне границы ни много ни мало, больше ста двадцати километров. Даже обычный, пусть и подготовленный спортсмен, может пробежать сорок километров за четыре часа, с хвостиком. При увеличении в форме Воина моя скорость вырастала многократно. Но расстояния всё равно впечатляли.

— Выходит, у нас круг с радиусом больше ста пятидесяти километров. Очень внушительно. Хотя погоди, чтобы это утверждать, вначале придётся сбегать по крайней мере в двух-трёх направлениях, — подумав, сообщил Алабай. — И я бы с удовольствием вписался в такой блудняк, но, боюсь, так быстро бегать не смогу.

— А нам вообще надо проводить такую разведку? — с сомнением спросила Хана. — Мы же вполне нормально тут обороняемся. Только с продуктами надо решить, и всё.

— Обороняемся мы нормально, потому что Рюрик за нас бьётся, — не слишком довольно сказала Юля, скинувшая экипировку и забравшаяся в спальник. Спать днём — не лучший вариант, но, когда ты вымотан до предела, других нет. — И я ещё неплохо их давлю, а вы просто прохлаждаетесь…

— Они делают что могут, — возразил я, а чтобы скандал не развивать, продолжил: — У вас ещё будет шанс сравняться после второго знака. А пока действуем по старой схеме. Чем больше вынесем, тем лучше.

— А откуда они свои панцири берут? — неожиданно спросил Тим.

— Какая разница? — подсаживаясь к котелку, сказал Алабай и достал ложку. Да, есть хотелось сильно.

— Ну, Свят говорил, что они плодятся только после полного созревания. Это так?

— Вроде как да, они вначале находят себе дом, а потом откладывают яйца на глубину в пару-тройку метров, — вспомнив всё, что мне известно о паразитах, сказал я.

— Ну так вот, в нашем мире они используют технику, благо её дофига и больше. А тут они что используют? Скорлупу какую-то? А где они её берут? — задумчиво говорил Туча. — Что, если мы всю такую скорлупу уничтожим? Они будут плодиться?

— Хм, а ведь ты прав. Где-то они её берут, — почесав лоб, сказал я. — Значит, меняем приоритеты. Нужна разведка, кровь из носу. Где-то должно быть кладбище техники, которое они используют в качестве своих панцирей. В нашем мире это, конечно, не спасёт, но здесь вполне может помочь.

— Да какая разница, что с этим миром будет? — уже сквозь сон спросила княжна, спрятавшая глаза под маской для сна, сооружённой из двух платков. — Это лишь испытание для нашего развития. Всё.

— Глупо отбрасывать возможные ресурсы, — покачал я головой. — Тем более если они сами идут нам в руки.

Плотно позавтракав, а скорее пообедав, я распорядился спрятать оставшиеся банки с едой в рюкзаки, а те завернуть в противоосколочные костюмы спящих. Другого способа сохранить их на развалинах я не придумал. Паразиты, со своими жвалами, рассекающими арматуру, в защитный контур не заберутся. А мурки не смогут прорезать костюмы.

— Животинок жалко, — проговорила Хана, когда я уже собирался в разведку. — Они же, наверное, голодные, раз у нас воруют еду.

— Она у нас вкусная, — заметил Тим. — А если им еды не хватает, пусть бы придумывали, как паразитов употреблять. Кашу я им свою не отдам.

— Всё-таки они такие милые. С большими глазками… — вздохнула Хана. — И шёрстка у них гладкая, и мурчат они так сладко…

Слушать общий трёп дальше я не стал, к делу он не относился, а у меня была крайне важная задача — поиск свалки техники. Я выделил себе на это восемь часов и просто побежал осматривать окрестности и уничтожать всех встреченных тварей.

Учитывая, что они стремились сливаться с поверхностью и нападать из засад, выходило не слишком массово, но мне удалось встретить и прикончить пару гигантов, которые уж очень выделялись своими размерами и высокотехнологичными панцирями на общем фоне. Опять же, угадать, чем они являлись раньше, было почти невозможно, но для меня это было и не принципиально. Хороший паразит — мёртвый паразит.

За смену я оббежал километров сорок. Не по прямой, а зигзагами, пытаясь найти что-нибудь необычное. И результаты были.

Несколько раз я встречал округлые сооружения, больше всего напоминающие наши иглу. Из того же материала, что и обнаруженная мною стена, со следами глубоких царапин от лап и жвал. Они почти не выделялись на фоне руин, но при этом было заметно, что это следы более поздней эпохи.

Во-первых, потому что они стояли отдельно, на расчищенной от обломков территории. Сейчас было уже не разобрать, как именно это было проделано, но факт был неоспорим: это сознательное действие, а не стечение обстоятельств. Потому что такие выпуклости я нашёл на расстоянии нескольких километров друг от друга, и ситуация в целом повторялась.

Во-вторых, несмотря на царапины, эти выпуклости оставались целы. Не знаю, для чего они предназначались, я не смог обнаружить никаких окон или дверей, но паразиты явно пытались пробраться внутрь и не смогли. Сфера оказалась сконструирована таким образом, что их челюстям не за что было зацепиться. А это ещё раз намекало на искусственное происхождение и важность наростов.

В-третьих, за время разведки я обнаружил четыре сферы, вокруг которых было нечто, напоминающее огороды или грядки. Крохотные ячейки, вмурованные на глубину двадцати-тридцати сантиметров. Буквально пластиковый стакан в бетонном блоке. Но главное — в них росла зелень. Не чахлая травка, едва пробивающаяся над развалинами, а полноценные растения.

При этом некоторые из этих огородов были разрушены и заброшены. А за другими ухаживали! Не насекомые, что понятно. Значит, мурки.

— Выходит, у них сохранилось сельское хозяйство? Они разумны? — нахмурился Алабай, когда я закончил разведку и вернулся к обелиску. Туча с Ханой как раз заканчивали свою смену, я встретился с ними у лагеря, когда Тим прикрывал девушку, а та с безопасного расстояния выпускала золотые стрелы в обнаруженных паразитов.

— Выходит, что так, — кивнул я. — Нужно это учитывать на будущее. Возможно, у них сохранилось что-то ещё, не только огороды. Мне кажется, они живут в этих куполах. А то, что я не нашёл никаких проходов, ещё ни о чём не говорит. Возможно, они под землёй, или герметично закрываются. Ничего не понятно. Зато ясно, в каком направлении дальше копать.

— Слушай… разреши мне днём с Тимом и Ханой на вылазки ходить? — неожиданно попросил Алабай. — Ночью я у тебя только приманкой работаю да прикрываю, пока ты свой Таран используешь. Пусть ты и говоришь, что это для развития навыков, да только никакого развития нет.

— Хорошо хоть не в одиночку просишься, — усмехнулся я. — Ладно, если есть силы — почему нет, это разумно. Главное — далеко не уходите, чтобы была всегда возможность вернуться к обелиску.

— Конечно, командир, — улыбнулся Костя. — Сделаем.

В этот раз перед сменой я отдохнул, а затем, с закатом, заранее начал нарезать круги у лагеря. Как и сказал Алабаев, мы с ним отлично сработались. Я давил насекомых в промышленных количествах, а когда обнаруживались большие скопления, или крупные монстры, сбрасывал с себя воплощение воина и активировал Таран.

Конструкт почти бесполезный в современной маневровой войне, ни самолёт, ни вертолёт таким не сбить. Но он отлично подходил для уничтожения медленно движущихся или стационарных целей. Ну или толп тварей, которым некуда было деться. Мы настолько вошли в темп, что даже не слишком устали и позволили себе отойти чуть дальше от лагеря. А когда вернулись, обнаружили, что безопасная зона добралась до первых руин.

И это получило сразу несколько неожиданных последствий.

Купол безопасности стал видим невооружённым взглядом даже в пассивном режиме работы. Чёрный обелиск теперь окутывало нежное золотое сияние, накрывающее площадь радиусом в пять метров.

Но главное, он растревожил руины, вернее, их обитателей. И теперь у самого края купола металось десяток мураков, не понимая, что делать. Среди них выделялось несколько существ в яркой одёжке, которую покупала Хана. И особенно тот, кого она назвала Пушистиком.

Крупный зверёк, отъевшийся на наших харчах, с голубой шёрсткой держал в лапах полуметровое копьё, а вокруг него стояла пара таких же воинственных ушастиков. Заметив наше приближение (а сложно не увидеть приближающегося золотого гиганта!), он заверещал, издав нечто среднее между обезьяньим криком и мяуканьем, и бросился в атаку. На наш лагерь! С явной целью утащить рюкзак с едой.

Глава 19

— В стороны! — успел крикнуть я, прежде чем произошло непоправимое. Нет, я совершенно не боялся, что тощие мураки смогут навредить моим соратникам. Скорее наоборот — боялся, что друзья окажутся слишком эффективны. — Не бить их первыми! Не в безопасной зоне!

— Прочь из круга! — первой сообразила Юля, и, подняв руки, выскочила из зоны охраны обелиска. Настя бежала следом, а вот Тим, который только начал просыпаться для того, чтобы заступить на смену, среагировать не успел. Копьё ближайшего к нему зверька ударило в спальник в районе ног, и парень вскрикнул от боли.

Но ещё громче заверещал мурак, которого выкинуло словно пинком под зад, да с такой силой, что он кубарем улетел за ближайшие груды обломков. До наших тут же дошла вся опасность противостояния в безопасной зоне. Вот только уже четверо из нас оказались снаружи, и когда новые пигмеи бросились на нас со всех сторон, княжна сработала на сто баллов из пяти.

Гигантская золотая ладонь обрушилась на племя с копьями, повалив их на землю, но при этом не превращая в блин. Уверен, такое применение знаков требовало предельной концентрации и усилий от Юли, но она с честью отстояла княжеское достоинство.

— Ты совсем сдурел? — грозно спросила Хана, сложив руки на груди. Она стояла ровно посредине между Пушистиком и вожделенным рюкзаком с тушёнкой. — Я тебя накормила, приласкала, а ты, паразит, что тут устроил? Я тебя спрашиваю⁈

— Он нашего языка не понимает, так что хватай рюкзак и вон из зоны запрета, — скомандовал я, приблизившись к золотому куполу.

— Они мне ногу распороли! — возмущённо крикнул Тим, сжимая двумя руками рану, из которой лилась кровь.

— Турникет наложи! — рыкнул я, понимая, что товарища надо вытаскивать. Самого беззащитного нашли, мало того, что без противоосколочного костюма, так ещё и спящего. — Хана, рюкзак на выход. Юля — выдавливай. Тим, держись, я иду к тебе! Остальным — контроль пространства. Если будут бузить — мочите.

— Принято, — чуть ли не хором ответили соратники, Костя активировал доспех, княжна сменила тактику и теперь гигантская ладонь, словно непреодолимая стена, отталкивала мураков всё дальше от купола. Краем глаза я успел заметить, как Алабай прикрывает собой девушек, а потом мне резко стало не до того.

Сбросив форму воина, я рванул к Тиму, прикрывая лицо и стараясь не обращать внимания на мелких аборигенов. Сработало именно так, как я рассчитывал: от страха они бросились в атаку. Копья у них оказались по-настоящему острые, но пробить мой противоосколочный костюм не могли. А каждый удар отправлял их же в долгий и красивый полёт.

Так что Пушистик наблюдал за этим, открыв рот. Он даже пытался что-то верещать на своём, стучал копьём о землю, но им занималась Хана, так что мне это было безразлично. Главное — Тим. Подбежав к другу, я сорвал с разгрузки один из турникетов, подсунул его под повреждённую ногу и затянул, несколько раз повернув ручку и закрепив её.

— Туго, туго слишком! — морщась, проговорил парень.

— Нормально. У нас тут не полигон, до ближайшего медика десять часов, — ответил я, проверяя, остановилось ли кровотечение. Вены ниже пережатой больше не пульсировали, а мелкие проблемы меня не интересовали.

Достав из аптечки первой помощи одноразовый шприц-тюбик с обезболивающим, я снял колпачок и вколол товарищу в руку. Подождал несколько секунд, пока подействует, и залил рану кровоостанавливающим клеем.

— Терпи, казак, атаманом будешь! — сказал я, когда Туча взвыл от угасающей боли и похлопал его по плечу. — Так, время у нас есть. Теперь дело за медиком. Кто у нас проходил курсы кройки и шитья?

— Я! — почти хором ответили Юля и Хана.

— Отлично, займётесь нашим раненым, — сказал я, поднимаясь и оценивая взглядом глубину наших проблем. Княжна отодвинула племя мураков от границы безопасной зоны, и теперь они, потрясая копьями и держа камни, окружили нас, стоя на развалинах. Сосчитать сколько их — оказалось довольно сложно, ведь в своих обносках они сливались с руинами.

Главные же зачинщики либо уже отправились в полёт, либо сейчас стояли в безопасной зоне, не зная, что делать. Этой секундной заминкой я и воспользовался, подбежав к Хане, я схватил у неё рюкзак с продуктами, предмет вожделения пигмеев, и, выбежав за пределы купола, положил его у ног Кости.

— Пусть попробуют взять здесь, — сказал я, и Алабай, всё поняв, широко ухмыльнулся. Не медля ни секунды, я направился прямо к замершей троице, окружившей Хану. Воплощение укутало меня золотым светом, и заставило обратить внимание, а когда над мураками нависла статуя, в шесть раз превышающая их по размеру, весь их боевой дух моментально испарился, и, побросав копья, они бросились наутёк.

— Куда⁈ — усмехнулся я, схватив шмыгнувшего между ног Пушистика за шею. Аккуратно, двумя пальцами, чтобы не словить ответ от обелиска. Подняв его, словно котёнка, я вынес зачинщика за пределы круга, и уже там перехватил, взяв за загривок: вот теперь он и в самом деле выглядел как нашкодивший котёнок.

— Я займусь Тимом, — услышал я голос Ханы.

— Алабай, прикрой их. Не хватало, чтобы какой-нибудь придурок бросился в самоубийственную атаку и по венам попал.

— Понял, — прогудел Костя, развеивая доспех.

— Что будем делать с аборигенами? — спросила Юля, готовая в любую секунду опустить на ближайшие склоны Длань.

— Тяжёлый вопрос. Смотря кто мы, — ответил я, осматривая племя. Судя по тому, как разрозненно они держались — даже не одно. Тощие, с виднеющимися под плешивой шкурой рёбрами, скалящиеся жёлтыми клыками, они были готовы умереть ради еды. Вот только не спешили это делать.

— А есть варианты? — удивлённо оглянулась на меня Настя. — Мы это мы.

— Только вот для местных мы можем стать кем-то иным, — поняв мои мысли, проговорила княжна. — Белые боги, приплывшие на больших кораблях?

— Боги, которых можно ранить, — покачал я головой. — Играть в такие игры крайне опасно.

— Но выгода того стоит, — тут же возразила Юля. — Пусть они совершенно беспомощны в бою, это не значит, что они бесполезны. Если заставить эти племена работать на нас, можно такого наворотить!..

— Погоди, ты сказал боги… а если мы не боги? — посмотрела на меня Настя. — Если мы лишь слуги богов?

— Тогда они тоже слуги, шаманы какие-нибудь или жрецы, — покачав головой, сказал я. — Нет, не выйдет. Нам нужен непререкаемый авторитет. Иначе придётся доказывать свою силу и право через казни.

— Они что, совсем тупые? Не видели, как мы уничтожаем стаи тварей? — удивлённо посмотрела на меня Юля. — Элементарные причинно-следственные связи у них должны быть, даже у папуасов с этим всё в порядке.

— Погодите, это пустой спор, — замахала руками Настя. — Я имею в виду, что если мы впятером слуги Свята? Ну он же здоровая золотая статуя, понятно, кто тут бог.

— Эм, ты предлагаешь нам притвориться, что Святослав — бог, а мы его слуги? Я правильно тебя понимаю? А не слишком ли это… нагло? — подбоченившись спросила Юля. — Нет, он, конечно, выдающийся одарённый, во многих смыслах, но чтоб бог…

— Юленька, я тебя прекрасно понимаю, но имею в виду именно притворство. Не нужно ему поклоняться на самом деле. Только если хочешь, — язвительно заметила Настя. — Пару раз поклонимся, на коленях постоим, ни для кого это проблемой не будет?

— Культ папуасов имени меня… — пробормотал я, когда остальные в целом согласились сыграть в подобное. — Тогда действуем следующим образом…

Через несколько мгновений я вновь преобразился, возвышаясь над всеми. Пушистик болтался в моих увеличенных пальцах словно недельный котёнок, вот только никто не забывал, этот зверёныш атаковал наш лагерь, а один из его сородичей попытался убить Тима. Поэтому мы решили играть жёстко.

Бросив предводителя племён на камни, как можно небрежнее и в то же время, чтобы он не убился окончательно, я шагнул вперёд. Мои товарищи опустились на одно колено, демонстрируя почтение, и в тот же миг на мураков обрушилась Длань. Княжна буквально вдавливала их в обломки, заставляя не склониться даже, а «пасть ниц».

Выждав минуту, соратники поднялись и отступили в купол. Но ещё почти минуту Юля держала конструкт, не позволяя аборигенам подняться. Подействовало как надо: даже когда она развеяла символ, племена ещё несколько секунд боялись поднять головы. А затем наступил самый важный и опасный момент.

Нужно было наглядно продемонстрировать, что мураки ничего не представляют из себя, даже если атакуют нас ночью, во время сна. Для этого я подобрал копьё, которое в моих гигантских руках выглядело словно зубочистка, и сунул его в лапы Пушистику. А затем, когда мурак его взял, надавил пальцем на наконечник, направив так, чтобы оно древком упёрлось в развалины.

Копьё затрещало, глаза Пушистика расширились, хотя казалось, что дальше уже некуда, а затем оружие лопнуло под давлением, несколькими осколками вонзившись в тело зверёныша.

— Завесу! — скомандовал я, и Настя создала плотный туман, в котором утонули все окрестности. Отойдя внутрь купола, я снял печать и вернулся в нормальное состояние. — Ну, будем надеяться, сработало. Что с раной?

— Порез обработали, все посторонние предметы удалили, рану зашили. Неглубокая, хоть и длинная, — отчиталась Хана. — Завтра-послезавтра уже сможет встать на ноги. Но пока лучше отлежаться.

— Значит, пока смены меняем. Алабай с Ханой, я и в одиночку справлюсь.

— Плохой вариант. Прикрытие нужно всегда, — тут же возразил Костя.

— Ты две полноценных смены не вытянешь, — с сожалением произнёс я. — Решили. Теперь дальше, надо подумать, как мы будем поступать с аборигенами.

— В смысле, как поступать? Мы же уже начали создавать культ, — удивлённо посмотрела на меня Настя.

— Нам нужно выработать правила. И придерживаться их. Как мы поступаем при атаке, при краже, при… ну и так далее.

— Командир предлагает ввести законы? — догадался Алабай. — Ну, можно по шариату поступать. За кражу — отрубание руки, затем второй. За попытку убийства — смертная казнь. Жестоко, но эффективно.

— Мы не ва… не в ваших республиках, — вскинулась Юля. — И вера у нас разная.

— Боюсь, христианство нам подойдёт только средневековой модели, — покачав головой, заметил я. — Которое не сильно отличалось, плюс сжигание на кострах, утопление, четвертование.

— Хватит-хватит, я поняла! — замахала руками княжна. — И что ты тогда предлагаешь? Какие законы?

— Военные, — пожал я плечами. — Как во время второй мировой.

— Так, там то же самое было. За покушение на военнослужащего — расстрел… — проговорила Хана, с явной грустью в голосе.

— Ты если их жалеешь, брось это. Они могут не сильно отличаться от зверей, но при этом используют орудия труда. Даже маленький зверь может убить, если подкрадётся ночью, — покачав головой, сказал я. — Тебе кого будет жальче: Тимофея или непонятное существо с хвостом?

— У меня, может, тоже хвост есть, — украдкой глянув на Хану, проговорил Тим. Девушка гневно на него взглянула, а спустя ещё секунд пять заржал Костя. Хотя я бы такую пошлую шуточку больше от него ожидал. А потом до Алабая дошло, что это Тим так неумело клеится к Хане, и он резко нахмурился.

— В первую очередь они существа из другого мира, со своей историей, в корне отличающейся от нашей. Больше того, мы понятия не имеем, что именно у них тут происходило. Нет контекста. Единственное, что у нас может быть общего, это! — сказал я, ткнув пальцем в обелиск, у которого сидел.

— Не общее, — покачала головой Юля. — Мы отразили атаку древних и выжили, а они превратились в папуасов, хотя, судя по обломкам, когда-то были высокоразвитой технологичной цивилизацией.

— А не факт, что это вообще они построили, — неожиданно заявил Тимофей. — А что, если они были лишь домашними зверушками, выжившими в мире, где их хозяева сгинули? Ну как у нас кошки или обезьянки, с которыми фоткаются на пляже.

— Там только с мелкими фотографируются, пока они милые, — заметила Хана. — По сути, с детёнышами. А когда те подрастают и становятся агрессивными, сдают в питомники или в зоопарк. Живодёры, нельзя так с животными обращаться!

— А я думала, это взрослые обезьянки… — проговорила Настя.

— А ещё их разными препаратами пичкают и алкоголем поят, чтобы были спокойней, — продолжила снайпер. — И полиция в курортных городах смотрит на это сквозь пальцы. Как так и надо. Вообще, я против того, чтобы мы животных использовали.

— Но от тушёнки ты не отказываешься, — хмыкнул я, и девушка тут же покраснела от злости. — Рабский труд из нашей жизни никуда не уходил. Просто теперь он называется иначе или используется втихую. Ладно, мы отвлеклись. Законы…

— Военного времени, как ты и сказал. Самый оптимальный вариант, — согласно кивнула Юля. — Правда, с организацией культа будет сложнее. Боги должны не только гневаться.

— Да чёрт с ним, с культом, вы лучше объясните, как вы собираетесь этих папуасов использовать? — спросил Тимофей.

— Уж точно не в разработке лекарств, — хмыкнул Костя. — Лаборанты из них так себе будут, разве что подопытные.

— Можно притаскивать сюда бочки с вином и коньяком, чтобы за год получить сорокалетнюю выдержку, — вспомнила предложение Настя.

— Ты этих тощих обалдуев видела? Не знаю, как у них с реакцией на алкоголь, но могу поспорить, что они попытаются сожрать и выпить всё, что мы сумеем сюда принести. — покачав головой, сказал я. — Нет. Нужно что-то другое, не связанное с продуктами питания и сложным производством.

— Ну, давай от обратного тогда. Людей мы сюда перетащить не можем… — начала было Юля, но её грубо прервали.

— Он не может, говори правильно, — сказала Настя. — Это его испытание.

— Никто и никогда до этого не владел испытанием в одиночку, — нахмурилась княжна. — Это может вызвать большой общественный резонанс. Одно дело — закрыть испытание, сделать его неактивным. Подвиг без особой выгоды. И совершенно другое — захватить целую карманную реальность. Это буквально бросить вызов императорскому роду, создать собственное государство.

— За такое и казнить могут, — подумав, кивнул Костя.

— Уже пробовали, — пожав плечами, ответил я, и товарищи нахмурились. — Вернёмся к нашим баранам, в смысле муракам. Или муркам? Или…

— Если ставить задачу, то нужно понимать обычаи и традиции этого племени. Я когда-то слышала, что для многих аборигенов Африки, когда туда приходили конкистадоры, не было понятия отторжения результатов труда, — начала рассказывать Хана. — Они просто не понимали, как можно что-то забрать, работать на кого-то.

— И что, ну не понимали, какая разница? — пожал плечами Костя. — Они сделали — у них отобрали. Так по кругу.

— Так, нет! Они настолько не понимали, что прекращали все попытки, ложились и просто умирали с голоду. У них происходил слом картины мира. В результате которого наступал психологический шок. Так что их бесполезно было использовать в качестве рабов, — объяснила Хана. — Правда, в результате они всё равно стали рабами, те, кто не вымер. Но не конкистадоров, а соседних племён, что начали работать на белых.

— Мы не знаем, есть ли у них такая культура, что у них вообще происходит, да и времени разбираться у нас особо нет, — поморщившись, признал я.

— Если ты говоришь о прямой выгоде, для себя лично, то тебе придётся согласовать владение испытанием с императором, — задумчиво проговорила княжна. — Рано или поздно до него дойдут слухи. А после, когда договоришься о собственности, можно будет официально приводить в испытание аристократов, для получения второго символа. За очень-очень большую плату.

— Мне придётся сидеть здесь, вместе с ними, — ответил я, покачав головой. — Тратить время…

— Шесть часов, о чём ты вообще? — спросила Юля. — Даже если не шесть, а семь, ты же можешь запросить миллион золотых за каждого участника, что получит символ.

— Я уже объяснял, это не так работает. Обелиск оценивает опасность, ваши силы, ваше усердие и результаты, и по факту выдаёт символ, вы его даже выбрать не сможете, скорее всего.

— Выбрать? — загорелись глаза у всех товарищей. — Ты первый раз об этом говоришь!

— Потому что не уверен на сто процентов. Ещё семь дней продержимся, узнаем. Нужно придумать другие способы использования испытания, — покачал я головой. — Не нравится мне, когда без дела такой пассив простаивает.

— Кто-то идёт… — предупредила Настя, время от времени активировавшая свою силу, чтобы поддерживать туман. — Один.

— Ну, давай посмотрим, — поднимаясь и активируя форму Воина, сказал я.

А в следующую минуту из тумана вывалился белый, словно слепленный из снега, сгорбленный и опирающийся на корявый посох мурак. При этом посох был из настоящего дерева, я впервые в этом мире видел такой. Одежды старика представляли из себя мешанину каких-то ниточек, ярких блёсток, навешанных на петельки деталек и предметов непонятного происхождения.

— На колени! — прогудел я и ткнул пальцем в пол. И что характерно, этот жест он понял без всяких пререканий, тут же опустившись на бетон. Несколько раз поклонился, протягивая ко мне руки, а затем посохом начертил в пыли какой-то символ.

— Знак древних. Ну что ж, значит, диалог всё же возможен, — хмыкнул я.

—\\—

Спасибо всем за мысли и предложения, надеюсь, ответил на них в главе.

Глава 20

Тяжело общаться на мёртвом языке с существами, у которых значение символов может быть кардинально иным. Ещё тяжелее доносить какие-то сложные мысли. И совершенно невозможно, когда ты сам ещё не определился, что тебе нужно. Но самое удивительное — мы всё-таки нашли способ понять друг друга!

— ты… — ткнул я палкой в старика и нарисовал маленькую фигурку в пыли. — И твои родичи… — ещё несколько маленьких фигурок. — Отведёте меня… — большая фигурка. — К логову паразитов, — несколько схематично нарисованных сколопендр. — Чтобы я их убил, — резко перечёркиваю изображённых насекомых.

— Мух мрака мямур-р, — сказал старейшина и своим посохом начал споро выводить извилистую дорогу, по которой бегут человечки. Прямо в большую страшную яму. Иначе я не мог интерпретировать рисунок. К слову, знаки древних тоже пригодились, после нескольких часов мы-таки выяснили базовые понятия. А так как каждая руна состояла не более чем из десяти линий, их было достаточно легко чертить.

— У вас получается очень похоже на египетскую мозаику, — заглянув чрез плечо, сказала Настя. — Ну, если вам льстить, конечно. Так-то дети в первом классе рисуют лучше. Вы хоть понимаете друг друга?

— Вот сейчас и проверим, — поднявшись, сказал я. — Ты, веди меня к логову.

— Мья? Мья! — указал на меня старик.

— Э нет, Святослав, — ткнув себя в грудь, ответил я и увидел, как в его глазах появляется ужас, а ведь нормально общались. И только спустя несколько секунд до меня дошло, почему моё имя так подействовало на него.

— Шмятш—шляу… — с трудом выдавил мурак, пытаясь повторить. — Шмяууушлрр.

— Всё, всё, я понял, речевой аппарат на предназначен для сложных звуков, — отмахнулся я и указал на него пальцем. — Ты-то кто? Как тебя звать?

— Мряфр, — с гордостью ответил старейшина.

— Ага, понятно. Значит, ты — Мряфр?

— Ш-ш! — замотал головой мурак. — Мряфр. Мря-яфр!

— Кажется, тут крайне важна интонация, — предположила Настя. — Хочешь, позову Хану? Она с животными вроде ладит.

— Они не совсем животные, ну или совсем не животные, — вздохнул я, глядя на хорохорящегося старейшину. — Тут скорее нужны лингвист и нормальный социолог.

Вообще, был ещё один вариант, который мне не слишком нравился, потому как сильно урезал мой боевой потенциал и обесценивал пройденные испытания. При взятии знака, если будет такая возможность, выбрать Язык. Символ, позволяющий понимать любого собеседника. Это не давало общаться с ним, и не наделяло знанием диалектов, ты просто начинал чувствовать, что именно говорит человек.

Мне приходилось неоднократно использовать его после создания последнего мультинационального легиона выживших. Иначе было нельзя. Учиться некогда, переводчиков нет, английский и китайский знают далеко не все, чего уж о русском говорить. Но была и явная проблема — тестировался знак только на людях.

— Я бы и рад спихнуть все обязательства на кого-то другого, но мне без вариантов придётся присутствовать во время каждой экспедиции, — с сожалением ответил я. — Так что учиться с ними общаться всё равно придётся.

На самом деле не всё так плохо. Алфавит древних был достаточно простой и легко интерпретируемый, чтобы мы лишь писали, не пытаясь разговаривать. А когда мне всё же удалось объяснить, что я от них хочу, и найти проводника, то и вовсе молчали. Мурака провожали так, будто отправляли в последний путь, обнимали на дорогу, плакали.

Пока прощались, у нас была возможность в подробностях рассмотреть их быт и одежду. Большая часть была соткана из травы, становясь серой и неприметной на фоне руин тканью. Но глупо говорить, что они стремились к серости, нет. Отдельные элементы, можно даже сказать украшения, были яркими и выделяющимися.

В петельках на одежде то и дело попадались странные детали: схемы с блестящими контактами, небольшие яркие камни — возможно, драгоценные, а может, просто куски полированного стекла. Несколько мураков, державшихся особенно важно, были облачены во что-то напоминающее доспехи, собранные из крошечных частей брони сколопендр.

Сложно было представить, что эти милые существа могут быть воинственными, но Хана напомнила: даже кошки, включая домашних, остаются прирождёнными убийцами и в дикой природе за сутки ловят от семи до двадцати мелких птиц и грызунов. Вот и мой проводник, хоть и тощий, костлявый, но оказался на удивление ловким.

Первые минуты, пока он, балансируя хвостом, важно вышагивал рядом, я думал, этот зверёк будет меня только задерживать. Но вскоре он перешёл на все четыре лапы и легко сравнялся со мной в скорости.

Не могу сказать, что блуждать по городу в его компании было веселее, но толк определённо был. Стоило где-то рядом появиться паразиту, как провожатый отскакивал в сторону и отчаянно шипел. А пару раз он и вовсе бросался в щели между обломками. Так что мне оставалось только прихлопнуть выбежавшего за приманкой монстра.

Всего три дня постоянной зачистки обеспечили нам более-менее безопасную зону радиусом в пять километров. Мало? Если бы во время Испытания монстров было столько же, как сейчас, мы бы прошли его почти не напрягаясь. И хотя это радовало, умом я понимал: в этом таится опасность. Не для выживания — для самого смысла нахождения здесь. Нет монстров — нет опасности, нет награды.

Но пять километров — это не сто, а тварей на острове полно. Хотя, к слову, вовсе не факт, что это вообще остров: я видел лишь одну стену, а что с других сторон? Вообще непонятно. Учитывая местность, мне бы не помешал мотоцикл для разведки. Что-то более крупное брать опасно — оно может стать панцирем для паразитов.

Может, мотодельтаплан? Я видел пару участков дороги, где вполне можно набрать скорость для взлёта. Правда, это сразу вопрос топлива — и его тоже придётся тащить на своём горбу. Электричество? В принципе, можно поставить солнечные панели: температура тут не опускалась ниже двадцати пяти градусов ни днём, ни ночью. За прошедшие дни на небе лишь дважды появлялись белые облачка. Но чтобы хватило хотя бы на мотоцикл или даже мопед, таких панелей придётся иметь с десяток. А сожрут их с большой долей вероятности… ну или разберут на детальки для одежды.

Что опять, в который раз, возвращало меня к мысли о выгоде, которую можно было бы получить с этого мира. Что нам дано? Первое: время здесь течёт в сорок раз быстрее относительно нашего. Пока находимся внутри — это незаметно, но, стоит взглянуть снаружи, ситуация в корне меняется.

Старение и износ материалов: поставил ты турбину, только вышел в наш мир — а она уже обросла солью и кораллами. Проблема с кадрами: ты только обучил сотрудников, а через год они уже вышли на пенсию или вообще умерли от старости. И так далее. Вероятно, и с выгодой будет то же самое: вложил один — получил сорок. Если только мы придумаем, как именно её извлекать.

За этими мыслями и мерным уничтожением монстров, я не заметил, как солнце начало клонить к горизонту — часов шесть прошло. А ещё едва успел отследить изменение в поведении мурака. Чем дальше мы шли, тем медленнее. При этом вроде не уставал, не видел я у него особой отдышки. А значит, дело было в другом.

— Боишься, дружок? — прогудел я, понимая, что он смысл слов не поймёт. От звука моего голоса мурак отпрыгнул, присел у какого-то камня и начал мелко дрожать. Пришлось даже чуть сдвинуть его носком ботинка, чтобы продолжить дорогу.

Минут через пятнадцать мы наконец добрались до места назначения. Не знаю, чего я ожидал — может, гигантской открытой парковки, или уцелевшего здания. Тут было всё точно так же, как и у обелиска. Почти.

В первую очередь бросались в глаза россыпи чешуек брони, некоторые с едва заметными следами белого мяса. Они валялись на большой площади и удалении друг от друга, но при этом были очень похожи. Одного размера и формы. Я специально походил между останками, сравнивая их. Такое чувство, что здесь паразиты массово линяли, чтобы дальше найти себе панцирь. Вот только — где?

Вокруг по-прежнему высились серые бетонные развалины, ничем не отличавшиеся от предыдущих. Разве что холмы здесь были крупнее — и то ненамного. Будто возле обелиска обрушились пятиэтажки, а здесь рухнули двадцати- или тридцатиэтажные здания.

— Ну и куда ты меня привёл? — спросил я, осматривая окрестности. — Тут же нет ничего необычного.

Вместо ответа этот поганец шмыгнул в какую-то щель и исчез. Вот буквально только что был здесь, а теперь его нет… и иди ищи… Хотя зачем? Вернусь к обелиску, слегка тряхну ближайшие руины –они сами его выдадут. А потом что? И главное — зачем он меня увёл от лагеря? Они собираются атаковать вновь? В принципе с голожопыми и без меня должны справиться…

Додумать мысль мне не дали: один из холмов с обломками зашевелился, раздвигая бетонные блоки и поднимая облако вековой серой пыли. Камни градом посыпались на исцарапанную когтями дорогу. Появившийся из руин монстр начал разворачиваться в мою сторону.

— Ох, ты ж… — только и успел проговорить я, когда клешня твари впечаталась в меня и откинула на десяток метров. Удар был такой силы, что даже форма Воина развеялась. Инстинктивно я успел её воссоздать до падения и, мгновенно вскочив, забрался на ближайший холм, раздавив по пути прячущегося там паразита.

На фоне гиганта, вылезшего из руин, двухметровая сколопендра казалась малюткой. Его раковина, почти полностью заросшая камнями и обломками зданий, поднималась метров на семь в высоту. И чудище, прятавшееся в ней, было под стать. Каждая клешня — по четыре метра длиной, жвала как двери супермаркета. И, как оказалось, их было не два, как я думал, а несколько — они сжимались поочерёдно, работая как дробилка для щепы и камня. Десяток лап, прижатых к брюху, медленно расправлялись, занимая всю улицу.

— Ну, вначале было страшно, — честно признался себе я и, убрав форму Воина, активировал Таран. Волна золотого света врезалась в монстра, оставив на его металлическом теле метровую вмятину и сдвинув его назад на пару метров. Не прикончила, не пробила насквозь — лишь сдвинула!

Пальцы сами собой сплелись в знакомую печать, но чудище успело прикрыться клешнёй. По улице пронёсся треск и звон, подняв пыль и спугнув сотни паразитов, ещё не доросших до поиска собственной раковины. Клешню лишь помяло, даже не вырвало из сустава. Зато тварь наконец начала воспринимать меня всерьёз.

Я успел заметить, как она готовится к прыжку, честно. Даже среагировал, выставив щит, и конструкт принял на себя удар, но в тот же миг развеялся, а рванувшая ко мне тварь даже не замедлила движения. Десяток несущих лап перебирали со скоростью достойной швейной машинки, оставляя на бетоне аккуратные дыры от когтей.

Клешня, на мгновение заторможенная конструктом, с треском закрылась у меня над головой. В последнюю секунду я успел нырнуть вниз, но, похоже, это было не слишком разумно: тварь без затей опустила конечность, намереваясь раздавить меня, превратив в кашицу.

Таран вылетел с моих пальцев в последний миг, клешню отбило в сторону, а я вскочил и рванул что есть силы, пытаясь разорвать дистанцию для удара. Надо ли говорить, что монстр оказался быстрее? Гигантский паразит мчался со скоростью выше шестидесяти километров в час, и благодаря десятку лап ему было совершенно наплевать, по какой поверхности бежать.

Спасения не было, а значит, утопающим вновь придётся спасать себя самим.

Таран чуть замедлил бег твари, заставил её сбиться с темпа, а я уже сплетал пальцы в новой печати. Меч, копьё — Эскалибур! Гигантское лезвие обрушилось на монстра сверху, разрубая даже бронированную ракушку. Вот только тварь, каким-то чудом, умудрилась выпрыгнуть из-под моего удара,

Щит — и я вновь отправляюсь в полёт, недолгий, но спине хватает. Внешняя часть ракушки неожиданно раскручивается, оказавшись многометровым гибким хвостом.

Эскалибур! В этот раз я ударил вдоль земли, чтобы невозможно было увернуться, но тварь как-то догадалась о происходящем и хвостом обрушила перед собой бетонную плиту. Золотистое лезвие рассекло холм, плиты и хвост твари, да только основное тело не пострадало, и чудище уже было возле меня.

Воин! — я в последнюю секунду сумел активировать форму и поймать клешню руками. В боевой форме я обладал силой десяти человек, мог поднять до тонны, и всё равно не справлялся с тварью, что давила всем своим весом. К счастью, мне и не нужно было побеждать её в честном бою.

Развеять, упасть на колени и тут же откатиться в сторону, вновь создавая конструкт. Я едва успел провернуть финт и, сцепив пальцы в замок, ударил двумя руками по сочленению, выламывая его и дробя мышцы противника. Клешня выгнулась под неестественным углом, но я не успел порадоваться крошечной победе.

Ведь в эту же секунду меня захлестнул покрытый бронепластинами хвост. С обоих сторон он заканчивался острыми шипами, и сейчас они с клацаньем, словно зубья бензопилы, стягивались на моей броне. В такой ситуации снимать форму — гарантированная смерть, раздавят и не заметят, а вырваться из хватки не выходило. Ещё немного и воплощение развеется без моего желания.

К счастью, монстру надоело ждать. Он замахнулся, чтобы обезглавить меня здоровой клешнёй, а я чуть подпрыгнул, и чудовищная хватка твари столкнулась с её же плотью. Вой стоял, будто пароход прибывает в порт во время тумана и пытается найти безопасный путь.

Но главное — на долю мгновения хватка ослабла, и я воспользовался этим сполна. Развеять. Упасть. Откатиться — Эскалибур!

Длинная полоска золотого света обрушилась на запутавшуюся в хвосте клешню и разрубила их на части. Но я не останавливался. Таран! Отбросить противника. Эскалибур! Таран! Я повторял комбинацию раз за разом, буквально вбивая чудище в развалины. Вот оно лишилось обоих клешней, хвоста, лап по правой стороне, половины лап по левой.

Теперь оно не могло отползти и приняло вполне логичную, с его точки зрения, вещь — спрятаться. В развалинах появился ещё один холм, но даже не сражайся я с монстром и потеряй его из виду, сложно не заметить пульсирующие белые потоки, выбивающиеся из-под ракушки. Так что я продолжил работать дятлом.

Таран. Таран! Таран… — конструкты раз за разом врезались в тело монстра, сминая броню. Можно было использовать копьё, но я понятия не имел, где у конкретной особи мозг, так что действовал наверняка. А когда ракушка, с которой осыпались все обломки зданий, наконец поддалась, стало ясно, почему я не сумел уничтожить её с первого раза.

Метр толщины! И не условный, рассчитанный по хитрым формулам, как у современных танков, а самый что ни на есть натуральный. Почти в руку длиной. Что ж это за конструкция такая была⁈ Интересно и сколько десятилетий паразиту понадобилось, чтобы вымахать до таких размеров?

Увы, времени проводить детальные исследования у меня не было, тварь по-прежнему была жива, и, понимая, что молотком тут не обойтись, я решил использовать меч. Золотое лезвие разбилось о броню, но оставило хорошо видимую зарубку, глубиной в полметра. Ну а раз монстр не двигался — так чего ждать?

Работая двойным конструктом, словно топором, я рубил тварь, по кускам. Чуть сверху, чуть снизу, и пласт отваливается. Повторять до тех пор, пока раковина не распадётся на неровные половины. И я уже всерьёз собирался праздновать заслуженную победу, когда монстр издал предсмертный визг.

И всё бы ничего, но на него ответили.

Десятки паразитов, прятавшихся в руинах, бросились на меня со всех сторон. Только что их не было ни видно, ни слышно, а теперь я начал утопать в живом море. И только вовремя активированная форма воина, спасла меня от неминуемой смерти.

А ещё то, что твари на самом деле бросились не ко мне, а к поверженному титану. Паразиты ввинчивались в пробоины ракушки, пожирая монстра изнутри. Сражались за стальные клешни. Разрывали хвост, пытаясь отжать у соперников как можно больше питательного вещества.

Наблюдая за пиром, я не забывал бить во все стороны кулаками и локтями. Топтать подвернувшихся монстров, обламывать лапы, вырывая их с корнем и используя как орудие. Но минута, и вакханалия закончилась. Паразиты так же быстро схлынули, исчезнув в щелях, как и появились.

Потому что в области, до которой меня довёл муряк, поднималось на лапы ещё три холма. До этого они находились на расстоянии километров друг от друга, и я бы точно не различил, где обычные руины, а где спрятавшаяся тварь.

— Просил логово тварей, где они рождаются? Получите, распишитесь… — пробормотал я, готовясь к новой схватке.

Глава 21

Поняв, что убить противника с первого удара не выйдет, я и пытаться не стал. Задним умом был силён. Благо, противники от предыдущего не отличались и находились на большом расстоянии друг от друга. Так что я, не спеша, тщательно прицеливаясь, тараном переломал им лапы, не позволяя приблизиться, а потом, также не торопясь, разрубил панцири на куски. Настолько мелкие, насколько смог.

Проблемы доставляли только уже привычные твари-сколопендры, которые непрерывно атаковали меня, пока я с безопасного расстояния забивал гигантов. Приходилось жонглировать способностями, вешать на себя знак Доспех, чтобы не умереть от случайного удара. Использовать в перерывах между таранами меч и щит, чтобы отбиваться от наседающих орд. И время от времени воплощать форму Воина.

И всё равно через три-четыре часа я закончил с крупняком.

— Падла мелкая, где ты спрятался⁈ — рыкнул я, и голос золотого гиганта разлетелся по округе. — Не дай боги с моими что-то случится, будет вам геноцид.

Ясно, что ответить мне мурак не мог, потому возмущение моё, даже если и слышал, то не понял. Но мне это было безразлично, хотелось просто выплеснуть гнев, чтобы успокоиться и двигаться дальше. Вернее, обратно.

И вот тут случилась мелкая неприятность. Ведь я не сам прокладывал маршрут, а шёл за проводником. Руины же, для меня выглядели совершенно одинаково. К счастью для ориентирования даже компас неё требовался — над горизонтом поднимался едва заметный, но всё же различимый луч света от обелиска. Так что зигзагами, в поисках нормальной прямой дороги, я начал двигаться в нужном направлении.

Выходило куда медленней, чем с проводником. Раза в полтора, даже учитывая, что я знал, куда идти. На всякий случай я оставлял стрелки по направлению к свалке, чтобы в случае необходимости найти её ещё раз. Там осталось столько металла, что словами не передать — десятки тонн в виде порубленных на куски панцирей.

И это был один из способов заработка. Понятно, что железо стоит копейки и его в нашем мире завались, но вот насчёт прочих металлов… а в составе чешуи тварей может найтись и титан, и алюминий, и редкие примеси, за которые передрались бы корпорации. Кто его знает, чем они питались.

В целом меня вполне удовлетворил поход: я нашёл что хотел, уничтожил крупную угрозу, и навсегда, надеюсь, лишил монстров гигантских особей, которые откладывали яйца. Если нам повезёт, это в корне сократит популяцию паразитов в этом регионе. Если нет — ну что же, по крайней мере, будет не так опасно.

Верхушку самого обелиска я увидел только часа через два, но ни криков, ни дыма, ни других следов схватки не заметил. А уж когда добрался до самого монолита и увидел, что вся моя группа стоит в безопасной зоне, с облегчением выдохнул. И не только я.

— Живой! — радостно крикнула Настя, бросившись мне на шею, стоило снять форму Воина. И не успел я ничего сделать, как получил горячий поцелуй прямо в губы. После чего девушка зарумянилась и быстро отстранилась. Возможно, смутилась, а возможно, подействовало громкое покашливание со стороны Юли.

— Святослав, мы все переживали. Рады, что вернулся живым и невредимым, — проговорила княжна, погладив меня по предплечью.

— Кхм. Я тоже рад вас видеть. Только не понимаю вашего беспокойства. У вас тут всё в порядке? — с сомнением проговорил я и огляделся тщательней, не сразу увидев на бетонной дороге следы крови. Свежие и совсем не там, где вспороли Тима. — Кто ранен?

— Никто, всё в полном порядке, — тут же поспешила уверить меня Настя.

— Да говори ты уже как есть, — не выдержав, вмешался Костя. — Некоторые кото-обезьяны снова попытались своровать нашу еду, а другие вступили с ними в перепалку. Стояли тут, шипели друг на друга, пока у первой группы не выдержали нервы, и они не бросились с копьями на самозваных защитников. В результате пострадало по несколько животных с обеих сторон.

— Они не животные! — возмущённо проговорила Хана. — А тем, что они нас защитили, вообще доказали, что заслуживают нормального человеческого отношения.

— Я бы не стала так утверждать. Они нас защищали друг от друга, помня, что происходило с теми, кто пытался атаковать, — спокойно аргументировала свою точку зрения Юля. — В первую очередь они защищали не нас от них, а их от нашего гнева. Кто бы стал разбираться в том, какой муряк виноват, а какой просто стоял рядом? Мы атаковали бы всех, разом.

— Но, нельзя же так! Они ни в чём не виноваты…

— Тут я бы поспорил… — не слишком громко возразил Тим, и оглянувшаяся на него Хана потупилась.

— Главное, что конфликт исчерпан и… — договорить я не успел, потому как до моего слуха донеслись крики и писк. Спросить, что происходит, тоже не успел — из-за ближайшего холма мусора как раз показалась процессия.

Тощие, со слежавшейся, клочками торчащей шерстью, мураки шли нестройной толпой, держа в передних лапах кричащих малышей. Крохотные, розовые комочки, со слипшимися глазками и крысиными скрученными в спираль хвостиками, пищали до того истошно, будто их не кормили с рождения.

— Да ну нафиг, — мрачно выдохнул я. Тим, морщась, отвернулся, Костя тихо выругался, а реакция девушек была куда более эмоциональной. Но неоднозначной.

— Что эти пигмеи удумали? — гневно посмотрев на толпу оборванок с детьми, спросила Юля. — Кто поведётся на такую кондовую провокацию⁈

— Ты что, с ума сошла? Не видишь, что они умирают от голода? — закричала Хана, тыча в сторону мураков пальцем. — Мы должны им помочь!

— Боже, что они творят, зачем?.. — закрывая лицо руками, простонала Настя.

И последнее высказывание мне было ближе всего, ведь процессия остановилась прямо у золотого купола и начала завывать, протягивая своих младенцев нам. Писк сливался в одну сплошную волну шума, то возрастающую, ввинчиваясь сверлом в мозг, то стихая, и на фоне её звучали отдельные вопли.

— Командир, мы должны им помочь! — настойчиво сказала Хана, дёрнув меня за рукав. — Они не в чём не виноваты, и они страдают!

— Успокойся и попробуй оценить ситуацию здраво, — поморщившись, проговорил я, но из глаз девушки уже текли крупные слёзы. — Ханна, услышь меня: они жили без нас десятки тысяч лет. Пусть не очень хорошо, но жили.

— Но теперь мы здесь! И мы можем им помочь! Должны! — умоляюще проговорила девушка. — Посмотри на них, они же тощие, словно…

— Ты готова отказаться от второго символа, ради того, чтобы один раз накормить их? — спросил я и, прежде чем девушка успела продолжить, добавил: — Один раз, что вообще ничего не решит. Ты накормишь их сейчас, приучишь к халяве, и нам придётся выйти из испытания. А потом мы будем ждать, пока подвезут припасы, до следующего утра, это двенадцать-тринадцать часов там, или двадцать дней здесь.

— Но… они же… — оглянулась на плакальщиц Хана. По её глазам я заметил, что мысль начинает укореняться в голове, раскручиваться… и выветрилась в ту же секунду, когда самки мурлоков начали бросать своих детёнышей в круг безопасности. — Нет! Вы что! Зачем?.. Прекратите!

— Пожалуйста, сделай что-нибудь, иначе я не выдержу, — вытирая слёзы и отворачиваясь от мураков, попросила Настя. Даже у княжны Серебряной, которая до последнего держалась, начали подрагивать губы.

— Отойдите к обелиску или вообще зайдите за него. Вам это не понравится. Но это необходимо, — нехотя сказал я, и девушки шустро удалились. Я же активировал форму воина, и аккуратно, боясь раздавить, двумя пальцами правой руки, начал складывать в левую ладонь брошенных детёнышей. Когда последние из них оказались в пятерне, я продемонстрировал их собравшимся и зычно рыкнул:

— Мряфр!

Эхо моего трубного голоса прокатилось по руинам. И хотя я не видел появления шамана, я точно знал, что он где-то рядом. Вместо того чтобы пытаться что-то объяснить беснующейся толпе, я начал медленно опускать правую ладонь на левую, в которой собрал верещащие комочки.

Вначале крики мураков вообще не изменились. Затем некоторые из них начали замолкать, в ужасе выпячивая глаза, а в конце, когда расстояние между пальцами почти не осталось, вопли поднялись с новой силой. Часть самок тянула ко мне лапы, верещала в три раза громче, другая же, похватав своих детёнышей, бросилась наутёк. Но были и третьи что смотрели ошарашенно, но без ужаса, и выделялись они особенно тощим и жалким видом.

— Мряфр, — повторил я, и протиснувшийся через весьма поредевшую толпу старейшина склонил голову и начал биться лбом о бетон. Спустя всего несколько мгновений, понявшие, что надо делать, самки также бросились на землю рядом. — Твой бог жесток, но справедлив. Я не отниму у вас младенцев, которых вы решили отдать мне в дар. Хотя… перед кем я распинаюсь, ты же меня всё рвано не поймёшь…

Учитывая какой концерт они тут устроили, очень хотелось добавить матерное словцо, но оно не предназначалось тем, кто его бы понял, а местным было бы наплевать на очередной крик в их сторону. Знаки же не могли до конца передать мою мысль, хоть я и пытался. Но надо было видеть лица самок, когда я буквально высыпал на них пригоршню детей. Похватав своих и чужих вперемешку, они мгновенно скрылись за холмом. Даже нищенок и старух не осталось.

— Вы, — проговорил я, пальцем ткнув в шамана и обводя ближайшую округу. — Пытались обмануть меня. — Увы, в прикладном алфавите древних не было символа «ложь» но я начертил «речь» и «глаз» дважды перечеркнув. — И готовы были пожертвовать своими детёнышами лишь бы… о чём с тобой вообще говорить можно⁈

— Мья мумра мярфу, — пролепетал шаман.

— Сам ты мымра. А ещё старейшина… — поморщился я, и даже несмотря на золотую маску, эмоцию мою старик считал идеально, тут же вновь стукнувшись лбом. — Ребята, у кого-то есть золото с собой?

— У меня серьги-гвоздики, — тут же ответила княжна.

— Мне понадобится одна серьга, или даже застёжка от неё. И банка тушёнки, — подумав, проговорил я. А уже через полминуты передо мной лежало всё необходимое.

Старейшина тут же потянулся к драгоценной пище. Но я стукнул перед ним пальцем, оставив в бетоне вмятину.

— Ты — несёшь мне такое, — указал я вначале на Мряфра, а затем на серьгу. — Я — даю тебе такое. Ясно?

Не могу сказать, что сразу, но у меня получилось добиться от мурака понимания, что именно он должен сделать. Абориген тут же закрутился, стаскивая с себя клочки одежды, обломки схем, и чёрт знает что ещё. Но на все предложения я лишь качал головой и показывал на застёжку от серьги. Ещё минут пять и предмет торга стал для него совершенно понятен. Старейшина, кланяясь и не поворачиваясь ко мне спиной, отполз за грань безопасности, и тут же юркнул в одну из нор.

— Ты чёрствый и бездушный, — зло бросила зарёванная Хана, которую обнимала и пыталась успокоить Настя. — Я бы не удивилась, если бы ты их в самом деле зашиб!

— Спасибо, очень лестно. Я рад, что именно такую реакцию произвёл, — со вздохом проговорил я, поворачиваясь к девушкам. — Попробуем мыслить логически. Первое, мы можем накормить их всех?

— Какая разница! Ну пусть нет, голодающих детей в Африке мы тоже всех не накормим, так что теперь? Вообще попыток не делать? Дать им умереть? — вновь вспылила снайпер.

— На самом деле можем, — сказал я, и девушка замерла, даже всхлипывать перестала. — Просто для этого не тушёнку нужно давать, а грядки возводить и семена сажать. Чтобы вырастить большой урожай и накормить всю округу. Но! Разве они этого добьются, если будут получать всё на халяву?

— Нет, — почти сразу ответила Хана. — И люди бы не стали. А эти вообще…

— Они как аборигены в джунглях Амазонки, только чуть более дикие и тупые… но это не точно. Неважно. Второе, они должны научиться заново работать. А мы… хотя при чём тут вы… Я! должен получить максимальную прибыль. Просто для того, чтобы иметь ресурсы для закупок необходимых продуктов и инструментов и выполнить нашу миссию.

— Это жестоко, — заметил Костя.

— Зато справедливо. Третье — нам нужно определиться с тем, как можно развить это поселение. Уже, наконец, пора! Получение из панцирей сколопендр благородных металлов — не худший вариант. Если в этом мире есть редкозёмы, то, скорее всего, их уже сожрали твари. Мы сильно сократили их популяцию, но окончательно не уничтожили.

— А значит, нужны какие-то соединения или конструкции, которые эти твари просто не пережуют, — догадался Тим.

— Чёрт с ним, пережуют. Главное, чтобы не переварили окончательно, и оно у них в животе колом встало. Есть материалы, которые быстро затвердевают, сильно ядовиты и при этом не боятся кислот. Нужно попробовать делать такие смеси. Благо, я видел образец.

— Пластики? Ты предлагаешь засрать этот и без того не слишком добрый мир пластиком? — не поверила Настя. — А что, если его попробуют дети?

— Это будет уже проблема их родителей. Главная проблема — выбрать быстро затвердевающую пену, которая быстро затвердевает, компактна в переноске и токсична для паразитов.

— Боевые отравляющие вещества запрещены всеми международными конвенциями, — напомнил Тимофей. — Нас за одно упоминание вздрючат.

— И поэтому мы будем прямо говорить, что ищем и тестируем средство от паразитов. К слову, мы и в самом деле этим займёмся, а граф вполне может обеспечить средствами для испытаний. Уверен, он быстро наладит производство лучшей из моделей и внедрит её на рынок. Думаю, пятьдесят на пятьдесят его должно устроить. И с бедствием справимся.

— Род Серебряных тоже может предоставить любые требуемые материалы и образцы. И даже готов предложить лучшие условия производства отравы при полном цикле её тестирования, — не постеснялась высказаться княжна. Чего у неё было не отнять, так это деловой хватки. Ну и гордости, наверное, это у неё от матери.

— Не готов отдавать кому-то предпочтение, особенно до разговора с мэром, — ответил я и покачал головой. — Важно не это. У нас есть задача, ну ладно, пусть у меня, облагородить это место, сделать его приемлемым для жизни. Безопасным, насколько это возможно. А главное — самодостаточным. Так, чтобы мураки ходили не тощими и ободранными, а хотя бы как средневековые крестьяне.

— Если так, то это лучше, чем накормить их один раз, — всхлипнула Хана, вытирая слёзы рукавом. — Хорошая цель, достойная.

— Нам понадобится очень много всего, даже для вертикальных ферм: формочки, стойки, семена, земля, в конце концов. Но главное — много воды для полива, — задумчиво протянул Тим. — А мы свою питьевую уже экономим.

— Вот с чем-чем, а с водой у нас точно никаких проблем не будет, — меланхолично заметила Настя.

— Если ты имеешь в виду, что вы тут море наревёте, переживая за детёнышей, которых побросали собственные матери…

— Ха-ха, очень смешно, — скорчив недовольную физиономию, проговорила Настя. — Нет, вообще не в этом дело. Я чувствую, как приближается грозовой фронт.

— Какой ещё фронт? — оглядываясь по сторонам, спросила княжна. — Не вижу на небе ни облачка. Даже слишком солнечно.

— Поверьте, это ненадолго. Сейчас облака далеко, но они уже собираются и движутся в нашем направлении. А так как весь остров — сплошной бетон, с небольшими различиями, но всё же он отлично нагревается и превращается в гигантскую сковородку, от который воздух резко поднимается вверх.

— Тучи будет поднимать, там они будут охлаждаться, из-за чего может пойти дождь, — рассуждая, продолжил я речь подруги. Вообще мне не нужно было её дополнительное обоснование, если девушка так сказала — я ей верю. Да и глупо не верить магу пара в таких вопросах. Тем более что я знаю, кем она станет совсем скоро. Может стать, с моей помощью.

— Настя, сосредоточься, это очень важно, — я взял её за плечи и развернул к себе. — Твоя задача — выдоить этот грозовой фронт досуха. Так, чтобы тут всё затопило к чертям.

— Ты чего? Мы же утонем! — испугалась Юля. — Тем более если мы находимся на острове, который отделяет от океана лишь небольшой бортик… Он не пускает воду ни сюда, ни отсюда. Понимаешь? А если чаша переполнится или станет нестабильной? Зачем так рисковать?

— За тем, что этому сооружению сотни тысяч лет. Оно как-то выдержало весь этот срок, могу поспорить были тут и дожди, и потопы, но нам сейчас очень нужна пресная вода в гигантских количествах — чем больше, тем лучше, — пресекая предательские мыслишки, ответил я. — У нас уже есть удобрения в виде тел монстров; если хватит воды — можно будет думать о создании грядок с перегноем.

— Хорошо, я попробую, — неуверенно проговорила Настя. И она действительно попробовала, да так, что начавшийся минут через пятнадцать моросящий дождик неожиданно начал усиливаться и усиливаться, заставляя нас прятаться под непромокаемым тентом. Но дождь всё никак не кончался, и редкие лужи начали сливаться в ручейки, а затем в быстрые бурные потоки.

— Мне продолжать? Ты уверен? — с тревогой спросила Гроза, когда все наши бутылки были заполнены свежей водой. На счёт «питьевой» — оставался вопрос. То, что мы не подцепили никакую заразу от местных, не значит, что её нет вообще. Просто дыша с мураками одним воздухом, мы строго ели только собственные, принесённые консервы и пили воду из пластика. Да и с местными старались не контактировать плотно, чтобы не подхватить микробов и вирусов.

— Много… её слишком много! — вытирая лоб и пряча мокрые локоны за ухо, сказала Настя. — Боюсь, больше я не выдержу.

— Всё, прерывай! — скомандовал я, но Настя, закусив до крови нижнюю губу, не ответила. Она снова подняла руки к небу, и в тот же миг гигантская, на полгоризонта молния ударила в верхушку обелиска. Золотой купол едва справился, но ощутимо сузился, сантиметров на десять.

Настя рухнула, словно подкошенная, и отрубилась. Полностью отдала себя, включая выкаченную из организма ману. Я едва успел поймать девушку и положить её на пенку. А ливень не прекращался ни на секунду, и спустя полчаса забитые и разрушенные веками ливнёвки не выдержали, и вода начала скапливаться у решёток и провалов.

— Смотрите! Откуда их столько⁈ — воскликнула Хана, показывая на мураков, карабкающихся по холмам мусора и бетонных руин. Не десятки — тысячи. И в то же время их щелей и канализации на развалины начали выползать паразиты. Удивительно, но насекомые аборигенов не трогали, лишь сдвигались к центру. На многих из холмов их было столько, что сколопендры наслаивались друг на друга, вставали на дыбы, лишь бы плотнее встать и оказаться как можно выше.

— Да плевать, откуда они взялись, — усмехнулся я, понимая всю ироничность ситуации. — Главное, что и паразиты у нас как на ладони. Начнём помаленьку, расчистим ближайшие кварталы.

Глава 22

— Погоди, это же большое водное перемирие!.. — попробовала остановить меня Хана, когда я активировал таран и снёс всё, что торчало на ближайшем островке, в который превратились руины. — Видишь, там мураки вместе с паразитами стоят, и никто никого не атакует.

— Верно, я такое по телеку видел, — кивнул Костя. — Когда всякие бегемоты и тигры из одного водоёма пьют, и даже крокодилы не нападают.

— Вот только мы не звери, и за животное разнообразие этого мира я вообще не беспокоюсь. В идеале нам бы устроить геноцид некоторых видов, — жёстко ответил я. — Вернее, одного конкретного — паразитов.

— Я вообще не против, — сухо, насколько это возможно под дождём, сказала княжна. — Давайте только прикроемся и особенно ходить никуда не будем.

— А дождь вообще остановится? — спросил Тим, которого беспокоила рана.

— Можешь ставить щит, как раз потренируешься, — ответил я, пытаясь придумать, как можно эффективнее подойти к проблеме уничтожения достаточно скученных тварей. Как назло, они перемешались с мураками, а этих просто так убивать не хотелось. Всё же разумные, хоть пока скорее вредные, чем полезные.

— А нам что делать? С этими… — неприязненно проговорила Юлия. К её ногам уже прижалось несколько мокрых, а от того казавшихся ещё более тощими, мураков. Они всё продолжали вылезать из своих нор, и было удивительно, как такое количество вообще может жить под землёй.

— Почему насекомые так себя ведут? — спросил я, указав на ближайший островок, где сколопендры чуть ли не в ёлочку встроились, стараясь подняться как можно выше, выгибая тело и забираясь друг на друга.

— У них строение такое, — нехотя ответила Хана. — Они дышат через кожу, через поры. Если вода их перекроет, то они просто задохнутся и достаточно быстро.

— Да? Так это же просто отличная новость! У кого есть идеи, почему вода здесь не стоит постоянно?

— Испарение? — тут же нашлась Юлия. — На сером бетоне температура быстро поднимается. А в чём дело?

— Так. Мы знаем, что есть коллекторы, подземные коммуникации… — проговорил я, по-новому взглянув на задачу. — Твари боятся воды, но при этом живут под землёй и яйца свои там откладывают. Но дышать под водой не могут… так.

— Эй, ты куда? — удивлённо крикнула княжна, когда я активировал форму Воина и спрыгнул в воду. Меня больше не интересовали разрозненные группы монстров, ведь я поставил перед собой более важную задачу.

— Уничтожайте всех тварей, до которых дотянетесь, я вернусь как смогу! — крикнул я, походя сметя нескольких монстров, оказавшихся рядом. Искомое — небольшой водоворот, уходящий под землю, я обнаружил метров через двести. Из него то и дело выскакивали монстры, пытаясь забраться повыше. Вот только сейчас мне тоже нужна была точка опоры.

— Посторонись! Не мешайтесь! Да уйдите вы! — пытаясь образумить лезущих на тот же холм мураков, я сперва начал стаскивать монстров в воду, чтобы проверить действительно ли они тонут. Убедившись, что хватает и минуты, зачистил себе место, стараясь не привести к жертвам среди аборигенов.

Смотрели они на меня неодобрительно, особенно когда я снял с себя форму воина. От греха подальше пришлось тут же активировать доспех. Но когда я использовал таран в первый раз, их взгляды сменились ужасом.

Земля сотряслась от удара, золотое свечение ударило рядом с дырой, разом увеличив её на полметра. Сквозь получившуюся пробоину тут же хлынули паразиты: десятки тварей только и ждали, пока освободится дорога, чтобы рвануть наверх. Но не успели они выбраться, как сверху обрушился второй таран, превращая монстров в белую кашицу и вбивая их обратно в щель. А потом ещё и ещё один.

Я не успокоился, пока монстры не перестали вылезать, а затем начал планомерно расширять провал. Давалось это с гигантским трудом. Кто бы ни возводил город, похоже, рассчитывал, что толстые перекрытия выдержат всё, включая апокалипсис. И надо отдать ему должное — подействовало.

Вот только у меня сейчас была иная цель. Наверное, в глазах архитектора я выглядел варваром, беснующимся на обломках некогда прекрасного города. А вот средневековые мастера, пожалуй, одобрили бы: сказали бы что-то о качестве и чистоте работы. Но плевать, кто что думает. Главное — сделать большую дыру!

Вернее сказать — ров, шириной минимум два с половиной метра. Чтобы ни один паразит не мог перебраться через него самостоятельно.

И для создания подобного оборонительного сооружения у меня всё было. Конструкт, предназначенный для выбивания самых прочных ворот, вполне подходил и для разрушения толстых бетонных перекрытий. Хотя с каждым днём я всё больше убеждался в том, что это вовсе не бетон, а какой-то неведомый полимер. Уж слишком он отличался по свойствам.

И опять — об этом можно было подумать после. Сначала — обезопасить островок вокруг обелиска. Хотя бы пять километров в каждую сторону. Радиусом это не назвать —коммуникации шли прямыми линями, соединяясь под девяносто градусов. Обычное дело. Так что и ров у меня получался больше похожим на сеть траншей.

Минут через десять я закончил с небольшим участком возле холма, зачищенного от паразитов, спрыгнул в воду и меня чуть не унесло яростным течением. Едва успел активировать форму воина и вцепиться рукой в выступающий обломок стены. Поднялся и посмотрел в пропасть, оказавшуюся совсем рядом.

— Ого… — не сдержавшись, выдохнул я, и гулкое эхо отразилось в бескрайнем колодце. Увидеть его дно без фонаря не выходило: сейчас вода заливала сверху сплошной стеной. — Ладно, воздух в качестве преграды тоже подойдёт… не научатся же они летать.

Единственное, что меня смущало, и сильно — я далеко не сразу сумел найти несущие стены или основание. Казалось, что толстые плиты, которые я для удобства продолжал называть про себя бетонными, просто держали в воздухе всё, что находилось поверх них. Но это, конечно, иллюзия. Хоть и заставившая меня остановиться с выполнением плана на несколько минут.

Чтобы убедиться в своей догадке, я нашёл другое отверстие метрах в пятидесяти, расширил его, перебил лезущих снизу тварей, которые с одинаковой лёгкостью лезли как по стенам, так и по потолку, и заглянул внутрь.

Довольно гнетущее ощущение — тьма, давящая со всех сторон. Мой золотистый облик едва справлялся с её толщей. Сюда бы пару прожекторов, для оценки масштабов. Или хотя бы дрон с фонариком. К счастью, я всё же нащупал стену — отвесную, уходящую вниз и теряющуюся в темноте. Оставалось надеяться, что она несущая. Иначе моя деятельность всем нам выйдет боком.

Были в истории человечества такие гениальные конструкторы и инженеры, которые создавали высоконагруженные балки и даже купола из сборных, опирающихся друг на друга деталей. Убери одну — и нагрузка на остальные станет ещё выше. Убери две, с противоположных краёв, и всё развалится. Очень мне не хотелось стать тем, кто выдернет фатальную «кость домино».

А стены… стены давали кое-какую надежду. Какими бы гениальными ни были создатели этого города, вполне вероятно обогнавшего наши земные технологии на тысячелетия. Особенно с учётом разницы в потоках времени. Они не стали делать большие, левитирующие на балках или колонах, кварталы.

Так что дальше я действовал более осмотрительно, но и более решительно. Вначале находил дыру, убеждался, что рядом с ней есть стена, зачищал ближайший от неё островок от насекомых, а затем начинал планомерно разламывать поверхность коллектора, создавая большой провал. Хотя… какой это, к чёрту, коллектор? Метров двадцать вниз, или даже больше. А в ширину в некоторых местах он достигал пятнадцати метров. Я же пробивал отверстия в три-пять, как получалось.

На третьем или четвёртом участке я наловчился настолько, что начал проходить сто метров за три сотни ударов. Это быстро, учитывая, что каждый таран — это сплетение из трёх символов древних, а каждый символ — десять линий, которые нужно чертить пальцами одновременно, вкладывая в них энергию души.

Под конец третьего километра, руки начало сводить от усилия. Но пришлось себе напомнить: впереди ещё минимум тридцать семь километров. Это без учёта зигзагов. Я пробовал изменить направление удара тараном, так чтобы он брал большую площадь, и в итоге выработал оптимальную траекторию, при которой перекрытие дробилось, не выдерживая конструкта, забирая максимум поверхности дороги.

Я работал не покладая рук и лишь изредка делая короткие передышки. А дождь всё продолжал лить, словно заведённый. Но если вначале мне казалось, что потоки воды скоро затопят его до краёв, теперь я понимал, что этого не произойдёт, вероятно, никогда. Стоило расширить траншею, как вода со всех окрестностей устремилась в освобождённый водосток, и теперь даже не приходилось забираться на холмы, оставшиеся от высоток.

Когда солнце закатилось за горизонт, я резонно решил, что пора отдохнуть, и вернулся к обелиску. По пути прикинул, сколько работы было проделано за день: семь километров. Уверен, ни одни экскаваторщик в мире со мной не сравнится по эффективности! Правда, ямы вырыли до меня, но с отбойным молотком они бы тоже так работать не смогли.

А вот пара тысяч рабочих, с соответствующим оборудованием и инструментом, справилась бы даже лучше. Но где их взять в испытании? И чем платить? Увы, но даже имей я собственную дружину, у меня нет бюджета на их содержание. Это не говоря уже о проблеме переноса… Понятия не имею, можно ли настроить обелиск на перенос обычных людей, у меня просто никогда не было такой задачи.

Нет, конечно, были те, кто пытался. В прошлом цикле, во время второго бедствия, люди прилагали максимум усилий и исследовали все возможности, которые только можно было придумать. Вероятно, у кого-то и получилось, но я об этом просто не знал. Тогда мне лично было не до того, чтобы интересоваться этим — все силы вкладывались в саморазвитие и уничтожение тварей.

— Как дела? — спросила у меня Юля, когда я выбрался под навес. Места было в обрез: буквально каждый сантиметр занимали тела, спасающиеся от дождя. Мало того, кто-то из моих сердобольных товарищей ещё и своё место уступил детёнышам. Те орали не умолкая, то ли радуясь, то ли жалуясь.

— Хана, ну какого чёрта?.. — тяжело вздохнул я, без всякого сожаления сдвигая мураков и садясь на освободившееся место. — Ты превращаешь нашу миссию в балаган.

— Им было холодно, и мокро. Я просто поступила по-человечески, — поджав губы, ответила девушка.

— Ладно. Дайте мне поесть, и я отрублюсь, — поморщился я.

— Так что происходит? — подав мне открытую банку с тушёнкой и галеты, спросила Юля.

— Спасибо, — кивнул я, тут же принимаясь за еду. — Как Настя?

— Жива, но в себя не приходила, — ответил Тим, прислонившийся к рюкзакам рядом с ней.

— Плохо, — буркнул я, не переставая жевать. — Нам сейчас очень нужен маг воды, прямо позарез. Даже слабенький.

— Защитный контур обелиска вырос на пару метров, — заметил Костя. — Теперь мы все под ним. Много тварей убил?

— Хм… Пожалуй, достаточно. Не как в первую ночь, но… хотя, если считать тех, что смыло… — я на секунду задумался.

Защита обелиска — то, что было нашей страховкой. Гарантией на крайний случай. И это то, что от меня почти никак не зависело. Повлиять на его размер можно было лишь изничтожая монстров, души которых он поглощал. С испытанием было ещё сложнее. Я понимал хорошо если половину всех правил построения языка древних, а уж управления их «компьютерами»…

Что будет, если я создам достаточно надёжную оборонительную линию, и монстры престанут стягиваться в центр? Вполне вероятно, и подпитка исчезнет… а затем? Безопасный контур останется? А если нет? Обелиск будет действовать как прежде или замрёт, став бесполезным?

Слишком много неопределённости. Пожалуй, завтра нужно будет сократить безопасный радиус, до километра. Для первого поселения этого должно хватить. А там видно будет. Ещё нужно придумать, как бороться с паразитами, когда меня «нет дома». Пока на ум приходит только одно — опять же ров по всему периметру. Ну и пара опускающихся мостов.

Проблема лишь в том, что, если ров будет пустым, а дно слишком близко — твари просто легко перелезут, никакой проблемы. Но я искренне надеялся, что быстро вода не испарится. А так можно её собирать, конденсировать, в крайнем случае, в самом деле построить водопровод и перекачивать необходимое количество из океана.

— У нас куча работы. Так что я спать, а вы пока зачистите ближайшие островки от паразитов, — укладываясь, раздал я указания.

— Всё же это неправильно, — оставила за собой последнее слово Хана. Но для меня это было вообще не принципиально. Пусть думает что хочет, лишь бы делала то, что надо. Усталость и шум дождя давили сильнее любых её возражений. И даже вой мелких аборигенов не помешал мне сладко заснуть.

Сквозь сон слышались крики и вопли, Ругань, кажется, даже мат. Я воспринимал это как общий фон и проснулся, лишь когда меня начали трясти за плечо.

— Да господи, вы дадите мне спокойно поспать или нет? — возмущённо пробормотал я, продирая глаза.

— Вставайте князь, рассвет уже полощется, и у нас тут новая беда, — выкрикнула мне прямо в лицо Юля. — Паразиты вконец обезумели и лезут со всех сторон.

— Эка невидаль. Каждую ночь такое, — попытался отмахнуться я, не слишком тревожась: радиус зоны безопасности должен был нас прикрывать. Но не успел сомкнуть веки, как почти у моего лица в золотой купол влетела плюха кислоты, литров так под пятьсот. — Это ещё что за?..

— Они выползли откуда-то снизу, около полуночи, и с тех пор купол сжимается всё быстрее, — нервно пояснила княжна.

Солнце и правда встало, так что монстра было видно прекрасно. Гигант почти ничем не отличался от своих сородичей, убитых на свалке. Кроме ротового аппарата, из которого обильно стекала ярко-зелёная жижа. Чем бы оно ни питалось, ему это явно не навредило, а вот нам на пользу точно не пойдёт.

— Два, три, пять… вы уже считали, сколько их? — окончательно просыпаясь, спросил я.

— Не меньше десятка. И, в отличие от мелких паразитов, дождь им вообще не страшен, — ответила Юля. — Всё, я пошла на ту сторону, а вы развлекайтесь.

— Настя проснулась? — уточнил я, и убегающая девушка помотала головой. — Жа-а-аль… Ладно.

Я со вздохом поднялся и ещё раз оглядел чудовище — помесь краба, скорпиона и слизня. Оно пряталось в гигантской ракушке, бывшей когда-то то ли автобусом, то ли самосвалом, а может, вообще частью фюзеляжа самолёта. Чёрт его знает, что за конструкцию придумала прошлая цивилизация. На самом деле уже не важно.

Был ли это новый вид, плюющийся кислотой? Вряд ли. Скорее просто крупные особи, которым посчастливилось найти себе панцирь. Они застряли в коллекторах и, питаясь там, обзавелись новыми свойствами. Легче нам от этого? Нет. Тяжелее? Да не особенно. Задача остаётся прежней — перебить и выжить. А с этими тварями я уже умею расправляться.

На то, чтобы обездвижить ближайшую, ушло пять таранов. Чтобы вбить ей внутрь жвала, и навсегда лишить возможности плеваться — ещё три. Убедившись, что монстр стал не опасен, я переключился на следующего. Повторив процедуру. А закончив на своей стороне, обошёл обелиск по кругу, собрав всех товарищей и расправившись с тварями.

— Они лезли только с одной стороны, — заметила Юля, когда мы вернулись в лагерь. — Надо понять, почему так.

— Тут всё просто. Я там раздолбал поверхность, пытаюсь сделать ров вокруг обелиска. Пока вода течёт с неба, надо пользоваться, — ответил я, пожав плечами. — Мы уйдём отсюда через пять дней. Уйдём на месяц. А может, и дольше. Ну, для местных. Потом вернёмся с продуктами, и всё повторится. Нам нужно безопасное место, достаточное для организации минимального поселения.

— С нападающими каждую ночь тварями ничего не выйдет, — согласился со мной Костя. — Я бы ещё стену построил.

— Её придётся именно что строить, а значит, таскать материалы, технику, инструменты… Нет, ломать гораздо проще, и в нашем случае полезнее. Заодно отработаем известные знаки.

— Длань разрушается, если ей слишком давить на скалы или бетон, — скептически поджала губы княжна. — Так что я тут не помогу.

— Мы с Алабаем вообще бесполезны, у нас только защитные знаки, — без всякого расстройства заявил Тим.

— Это только пока, — покачав головой ответил я. — К слову, у вас есть другая задача: пока я делаю ров — вы истребляете тварей. Чтобы к концу работы, ни одного монстра на нашей территории не осталось.

— Но они могут скрываться в канализации, — заметила Юлия.

— Да, это проблема, но главное — это их количество. Если мы не допустим повышения популяции и будем уничтожать всех крупных особей, способных откладывать яйца, рано или поздно всех тварей истребим.

— Звучит как план, — согласилась княжна, и остальным, даже Хане, пришлось признать её правоту.

Так что мы начали работать согласно плану. И в этот день, и в следующий. Днём паразиты почти не появлялись, зато ночью регулярно выползали гиганты, и приходилось их убивать. Сражения превратились в рутину, о которой и не вспоминаешь. И единственное, что меня по-настоящему беспокоило — что Настя никак не приходила в себя.

Глава 23

— Нужно её в клинику, — сказала на третий день Хана. — То, что мы её бульоном поим, и штаны меняем, вообще ничего не меняет. Раз ни нашатырь, ни пощёчины не помогают — выхода особого и нет.

— Есть теория, что с ней произошло? — спросил я, присаживаясь рядом с девушкой и аккуратно убрав волосы с её лба.

— Я же не врач, и даже полевая медсестра очень условно. У тебя те же курсы были, — недовольно проговорила снайпер, и тут я вынужден был согласиться. Опыта у меня в разы больше, но сейчас меня раздирали противоречия.

Седьмой день. Истощения у Насти нет, зрачки реагируют. То есть, в принципе, ничего ей не угрожает. Наверное. Если это не какие-то внутренние проблемы, потому что они могут возникнуть неожиданно и в самом неприятном месте. Например, это может быть травма, которую мы проглядели.

Из хороших новостей — это точно не бактериальное заражение. Какими бы уродами ни были Древние, но о своей безопасности они думали, так что где-то в недрах обелиска была символьная фраза об адаптации. Иначе бы они вымерли куда раньше, а в наш мир и вовсе не попали бы.

Увы, и дураками они не были. Не сказать чтобы сильно умными… хотя нет. Они были очень умными, но дикими варварами. Как индейцы майя, которым достался их алфавит, но которые смогли в точности выучить и повторить все астрономические вычисления. Но сейчас это было вообще неважно.

Если у Насти травма головы, с кровоизлиянием в мозг, госпитализация крайне необходима. Но никаких характерных признаков не наблюдалось: кожа нормального оттенка, судорог нет, температура — в переделах нормы. Конечно, это ничего не доказывало, и лучше всё же проверить. Но я не мог отправить её наружу одну — придётся выходить всем. И не факт, что в следующий раз обелиск расщедрится на десятидневное испытание.

Может, вообще наложит запрет.

И всё равно, её жизнь важнее любых достижений и символов. Но, прежде чем принимать окончательное решение и объявить его команде, нужно хотя бы попытаться понять, в чём дело и можно ли это как-то исправить.

— Эй, ты чего удумал? — ошарашенно спросила Хана, когда я начал расстёгивать на девушке одежду. — Руки убрал!

— Ты верно сказала, курсы мы проходили одни и те же, но, может, ты чего-то не заметила, — сказал я, и не думая останавливаться. — След от укола, например. Может, один из мураков её отравленной иглой ткнул.

— Всё я хорошо осмотрела… — попробовала возразить девушка, которой не нравилось в моём предположении вообще всё: и то, что виноватыми могут оказаться аборигены, которых Хана по-прежнему считала милыми зверушками, и то, что она могла где-то облажаться. Именно поэтому, когда я закончил осмотр, но не нашёл никаких признаков, она смотрела на меня с таким превосходством. — Ну что? Доволен?

— Настя всё ещё в отключке, так что нет, — жёстко ответил я, и снайпер поджала губы. — Помоги мне её одеть, и будем думать дальше.

На самом деле был у меня один вариант, но проверить его было крайне проблематично в моём текущем состоянии. Потому что я пока полный бездарь в использовании стихий. Девушка отключилась в момент начала дождя, когда постаралась максимизировать его эффект, и с тех пор ливень не прекращается.

При этом я выпытал у старейшины мураков — он за всю жизнь такого не помнит. Правда, сколько именно он живёт мне не удалось понять, тут отсутствовало понятия года как такового. Всё же мы были ближе к экватору, и перепадов температур тут не случалось, как и сезонности растений или животных. Нечему было меняться.

С маленькой, даже крошечной вероятностью, может такое быть, что продолжительный интенсивный ливень напрямую связан с активностью Насти, что она завязала свою стихию, буквально выжимая небеса до капли. Но из-за силы огня и ветра концентрация влаги в воздухе происходит быстрее, чем вода льётся на землю. Не просто так её в будущем назовут Грозой.

Вот только в таком случае выдернув её в наш мир, я могу разрушить единение со стихией. И в любом другом случае мне было бы наплевать. Огонь, воздух, земля — не проблема. Ну станет человек больше мёрзнуть, не сможет заходить больше никогда в сауну, перестанет любить гулять по пляжу или летать — небольшая беда. Но с водой ситуация обстояла в корне иначе.

Человек на семьдесят процентов состоит из воды. Пусть и с небольшими колебаниями, но это общеизвестный факт. Ни одна другая стихия не влияет на здоровье мага так сильно. И если разрушить единение Насти с водой, последствия могут быть куда хуже, чем от черепно-мозговой травмы. Я вздрогнул от этой мысли.

Будь все силы со мной, я бы почувствовал изменение в структуре тела девушка, сумел бы её направить, а пока… у меня буквально ни одного единения нет, предрасположенности не то что не развиты, даже не раскрыты. Слишком велик риск: вмешательство может не спасти её, а наоборот — убить. Но и сидеть сложа руки — ещё хуже.

Я сидел рядом, вслушиваясь в монотонный шум дождя, и чувствовал, как растёт раздражение. Мокрый пол, мокрые вещи, влага пробиралась всюду.

— Плохо, — наконец, признался я сам себе. — Ладно, рисковать не будем. Передай Косте и Юле, когда вернутся, что меня не будет сутки. Держитесь вместе, не покидайте безопасную зону. Если будет тяжело, можете даже в патрули не ходить.

— Эй, погоди, ты что это задумал? Облапал девушку и бежать? — Хана возмущённо упёрла руки в бока.

— Если бы это ей помогло, даже поцеловал бы, без проблем, — усмехнулся я. — Но этим нашу спящую красавицу не разбудишь. Так что нужно искать другие способы.

— Свят, если ты и вправду о ней беспокоишься — нужно возвращаться. Прямо сейчас, — настойчиво проговорила Хана. — Мне тоже жаль лишиться знака, но здоровье подруги важнее!

— И только потому, что я не уверен на сто процентов, что перенос для неё будет безопасен, мы остаёмся здесь. На сутки, — сказал я, сунув в разгрузку банку тушёнки, две пачки галет и бутылку воды. Благо прокипячённой у нас теперь хватало. — Постарайтесь не умереть без меня.

— Справимся, большой нянь, — фыркнула девушка, но на прощанье мне помахала.

За товарищей я почти не беспокоился. Периметр был окружён рвом, всего с несколькими перемычками, толщиной в пять-семь метров. Я не стал разламывать монолитные куски композита и делал дыры только там, где уже были проложены коммуникационные туннели, которые сейчас медленно, но верно заполнялись водой.

Зачем они такие глубокие и широкие? Для экономии материала? Для обеспечения положительной плавучести? Оставалось только гадать. Если бы где-то среди этих руин был бункер или комната управления, которую можно исследовать… с нашими размерами. Увы, вероятность такого события крайне мала.

Может, в следующий раз, в самом деле, взять с собой пару дронов и солнечные батареи? Ну или поплавковый генератор прикрутить к стене? Похоже, сегодня мне как раз предстоит обследовать её, так что можно проверить.

Я до последнего надеялся на чудо. Крутил головой, всматривался в дождь в поисках заветного озерца или хотя бы достаточно глубокой лужи. Мне бы и полметра хватило. Не идеал, конечно, но не так рискованно, как связываться с стихией в её первозданном виде. Но, если признаться самому себе честно, это я просто малодушничал.

Любой прогресс — это много работы, вдумчивой и кропотливой. Но далеко не всегда он связан с риском. В то же время риск не всегда приводит к результатам. Да почти никогда — пять случаев из ста; притом что оставшиеся могли потерять предрасположенность к стихии, получить серьёзную, неизлечимую травму или умереть.

Примерно в таком порядке. И будь у меня способ понять, что происходит с Настей без риска, я бы его использовал не раздумывая. Но я его просто не видел.

Спускаться в туннели? Я так и не понял, какая там глубина. Кроме того, там водились твари, которые могли «сделать кусь» за жопку, пока я концентрируюсь на единении со стихией. А для этого придётся полностью подавить в себе связь с магией Порядка. То есть я ещё и символы не смогу использовать.

Но главным аргументом против было то, что вода в канале — словно тигр в клетке, ну или переработанный воздух из кондиционера. Вроде кажется свежим и живым, но на самом деле — лишь имитация. Я же направлялся в естественную среду, безумно опасную, но оттого настоящую.

Выбрав то же направление, в котором я бегал в первый раз, я добрался до стены часа за три. Бежал на максимальной скорости, активировав форму воина и вспомнив все наставления, которым меня учили инструкторы. То есть обычному человеку придётся выдать мотоцикл, чтобы преодолеть ту же дистанцию. Или велик.

Стена была на месте — всё такая же идеально гладкая, серая и высокая. Я даже попробовал найти следы своего прошлого восхождения, но ничего не вышло. Только время зря потратил, хотя был на сто процентов уверен, что поднимался где-то в этом районе, и выбоины должны остаться.

Но сейчас нет времени зацикливаться на мелочах. Так что, не снимая форму воина, я начал карабкаться вверх, вбивая пальцы в композитную стену. Особой трудности это не составляло, хотя в этот раз поверхность в этот раз оказалась влажной и скользкой. А вот когда я поднялся на гребень, и оглянулся, до меня дошла вся глубина проблемы.

— Твою дивизию!.. — выдохнул я, глядя на чёрные тучи, в которые бил золотой луч обелиска, особенно ярко выделяющийся на тёмном фоне. Но чем дальше от монолита и моих товарищей, тем светлее становилось небо. А за стеной оно и вовсе было идеально голубым, всего в паре километров от острова.

Сомнений не осталось: дождь не просто так идёт, а значит, Настю надо вытаскивать немедленно. Для этого нужно всего-то найти в испытании другого стихийника, с аспектом воды. Да ещё и умеющего им неплохо пользоваться.

— Ты вовсе не псих, риск тебе не нравится, это всё ради товарищей, лучших вариантов нет, — бормотал я сам себе, снимая разгрузку и тяжёлые ботинки. Я ощущал, как с каждой минутой накатывает тревога, но и волнение, будто адреналин подстёгивает каждую клетку тела.

По-хорошему, стоило избавиться и от противоосколочного костюма. Но кто его знает, что там под водой. Акуле в зубы попасть — не самое приятное, а на кораллы при качке напороться — ещё хуже. А мозг настойчиво рисовал тревожные сценарии.

Наклонившись, я внимательно осмотрел стену с той стороны и понял, что ракушек или кораллов можно не бояться. Их просто не было — какого-то чёрта стена оставалась идеально ровной, лишь слегка покрытой зелёным налётом водорослей.

— А, была не была! — решился я и избавился вообще от всей одежды, оставшись даже без трусов. Аккуратно сложил её, закрепил воткнутым ножом, разбежался и, оттолкнувшись ногами, сиганул вниз. — Йа-ху!

Мгновения восторга от предвкушения неизвестности и свободы выбили из головы посторонние мысли. А потом в пятки ударила сжатая почти до состояния жёсткой резины поверхность, и я едва сдержался, чтобы не открыть рот. В следующий миг меня уволокло на несколько метров под воду.

Прозрачную, так что я без труда видел поверхность, но тяжёлую и давящую. Дна не было. Толщи океана уходили отвесно вниз, теряясь в темноте, и это одновременно было жутко и завораживающе, будто смотришь в бесконечное ночное небо без звёзд. Я пытался сосредоточиться, удерживать дыхание, ощущая каждую молекулу воды.

Спокойствие, вечность, незыблемость — именно это я чувствовал, находясь под водой. Почти две минуты я висел без движения, стараясь приучить себя к давлению, а затем поднялся на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. Вот тут меня накрыло волной.

На поверхности океан не казался чем-то статичным. Волны одна за другой катились по бескрайней глади, набирая вместе с ветром высоту до пары метров. Сотни тонн воды в едином порыве били о высокие стены, и казалось, что преграда тянется к самим небесам.

Естественно, всё это было лишь иллюзией. А реальность заключалась в том, что я отвык от воды — от одной из основополагающих стихий. Инстинкты требовали мгновенного действия: грести, болтать ногами, как можно быстрее выбраться на берег, подальше от темноты под ногами, чтобы почувствовать твёрдую землю.

Особенно тяжело было сопротивляться этому чувству, когда очередной гребень настигал меня, накрывая с головой и урожая швырнуть о стену, или, что ещё хуже, утягивал прочь от острова. Здесь не было пологого берега, по которому волны поднимались бы, закручиваясь барашками. Балом правил ветер, гнавший несметные массы воды в одном ему известном направлении. Каждая волна была вызовом, проверкой моих нервов и силы духа.

Почти десять минут потребовалось, чтобы перебороть себя и просто лечь на воду, позволив волнам поднимать и качать меня, как им заблагорассудится. Ещё полчаса — чтобы начать предугадывать особенно сильные волны. И лишь благодаря памяти ненаступившего будущего я смог погрузиться в медитацию единения.

Затаившийся где-то в глубине души первобытный страх испарился, уступив место спокойствию. Небольшое движение рук, смена позы — и вот волна подтаскивает меня к самой стене, но в последний миг отступает, оставляя меня лежать. Никакого напряжения. Никакой суеты. Я не могу утонуть, ведь я и есть вода. Я в своей стихии…

Самовнушение вместе с тысячами часов практики и экстремальными условиями сработало. Хоть и не сразу. Потребовалось почти пять часов, прежде чем я почувствовал окружающую толщу воды как собственное тело, словно вторая кожа, надёжно покрывающая меня от ногтей до кончиков волос.

Был ли риск в моих действиях? Естественно, и куда больше, чем мне хотелось бы. Потеря контроля равнялась смерти. Но именно эта опасность, помноженная на неизвестность, стала катализатором. Организм, с огромным трудом вышедший из стрессового режима, помогал мне как мог, чтобы только выжить. Все чувства обострились до предела. Ресурсы мобилизовались. И к концу медитации я попробовал устроить себе экзамен.

Очередная волна подхватила меня, подтащила к стене и ударилась о серую поверхность, но не гребнем, а стопой, поднимая меня всё выше и выше. Три метра, пять, пять с половинкой… я успел вбить руку, покрытую золотым сиянием в последний миг, когда вода уже начала отступать.

Использование формы воина стало так же естественно, как дыхание. А через несколько минут я уже валялся на гребне, тяжело дыша, с чувством полного единения с океаном и самим собой.

— Жив, уже хорошо, — подбодрил я себя, прежде чем активировать медитацию познания. Всё же был риск, что я просто обманываюсь, выдаю желаемое за действительное. Но нет, голубой комочек силы обнаружился почти сразу, он уже начал смещаться к центру, чтобы занять место рядом с сердцем и стать первоосновой, но это было не в моих интересах. Поэтому я активировал форму воина, заставляя сплетение хаоса чуть отодвинуться обратно.

— Теперь ещё три, и можно будет начать учить что-то полезное, — удовлетворённо кивнул я, раскинув руки в стороны и глядя в небеса. Всё же начало познания стихий мне далось нелегко, пусть я только сейчас смог себе в этом признаться. Тело дёргалось от непроизвольных судорог: то одну, то другую мышцу сводило от напряжения. Но это была несущественная цена за успех. Особенно за столь короткий срок, менее суток. Всё же опасность — тоже важный фактор, и теперь я…

Ничего не мог. Вообще. Максимум, вложив все усилия, сумею внутри стаканчика с водой накренить жидкость или чуть изменить русло ручья, маленького, крошечного такого. И всё же это был гигантский успех, ведь нужно мне было на самом деле — увидеть, как форма водной стихии проявляется через других людьми. А это было как раз по силам.

Поднявшись, я неожиданно понял, что не вижу одежды. Скорее всего, меня отнесло чуть в сторону. Но это не проблема, так что я просто пошёл влево. Через десять минут активировал форму воина и побежал. Ничего! Перепутал направление? Ладно, не страшно… Обратно я бежал уже в воплощении, так что вышло в два раза быстрее, и ещё плюс пять километров. Безрезультатно.

— Что за бред? Не возвращаться же мне голышом, — проговорил я, оглядываясь по сторонам. Могло мои вещи смыть или сдуть в океан? Нет, это маловероятно. Я воткнул нож почти до середины лезвия и прочно привязал к рукояти узел, опоясанный разгрузкой. Кто-то забрал?

В принципе, я допускал, что это возможно. Мураки достаточно ловкие и сообразительные, чтобы воспользоваться моментом и украсть тушёнку и всё остальное. Но как бы они забрались на стену? Может, проглядел? Да вряд ли, стопка получилась почти сорок сантиметров в высоту. Просто не дошёл?

Я прошёл ещё километр и чуть не пропустил нужное место. Которое вычленил буквально чудом: серое на сером, крохотный, почти незаметный бугорок. И что-то дёрнуло меня проверить.

Золотые пальцы без труда разорвали композитную поверхность, и я почти сразу натолкнулся на рукоять ножа. Похоже, мои вещи начали проваливаться внутрь стены. Хотя вероятней было бы сказать, что она их всасывала.

— Что за чертовщина тут происходит? — пробормотал я, с большим трудом очищая одежду от сухих, но в то же самое время липких комочков. Которые так и норовили слиться в одну сплошную плёнку.

Как я ни старался, вычистить всё из швов оказалось выше моих сил, так что я просто спустился со стены, вскрыл банку тушёнки и, перекусывая на ходу, двинулся в сторону лагеря. А где-то километров через пять, отряхивая крошки галет, неожиданно понял, что полимер сполз с моей формы. Словно капли жидкого металла в терминаторе, которые стягивались с основной частью, даже если разбить её на куски.

К счастью, на такой случай была одна универсальная поговорка: любая высокоразвитая технология для посторонних неотличима от магии. Нужно просто учесть, что стена вокруг острова «живая» и жрёт всё, что к ней прислонено или на неё положено. Это многое объясняло, например: почему насекомые не строят внутри норы. Но мне сейчас было не до этого.

Перекусив и выпив воды, я отправился в обратный путь и даже сумел вернуться до рассвета. Поздоровался с дежурившим Тимом и тихонько пробрался в лагерь. Прямо к Насте. Полученный от океана бонус надо было использовать немедленно, иначе дальше будет лишь тяжелее.

Закрыв глаза, я положил ладони девушке на голову, так чтобы большие пальцы легли на висках. Я не мог полноценно погрузиться восприятием в тело Насти, слишком слабое развитие стихии воды, так что сосредоточился на ощущении и позволил интуиции вести себя вперёд.

Синий сгусток, раз в десять больше моего, обнаружился почти сразу. Он колыхался из стороны в сторону, переливался, то и дело покрываясь белой дымкой. Сразу переходная стихия — это очень и очень круто, но пока опасно и сложно контролируемо. Так что я позволил себе помочь девушке. Направив все свои новообретённые силы, я как мог сгладил форму, кристаллизовал её, и через полчаса усилий Настя глубоко вздохнула и открыла глаза.

— Непорядок, — слабо улыбнулась девушка, встретившись со мной глазами. — Принц должен целовать спящую красавицу.

— Ты всё перепутала, — с облегчением ответил я. — Если красавицу — то чудовище, и не целовать, а танцевать. Если целовать — то Белоснежку или не принц, а богатырь.

— Ой, да какая разница, — надула губки Настя, а потом, обхватила мою шею и притянула к себе. — Значит, у нас будет своя сказка: красавицу, принц, целовать!

Глава 24

— Какие вы отвратительно довольные, — с плохо скрываемым раздражением проговорила Юля. — Потрахались что ли?

— Пф, завидуй молча! — рассмеялась Настя.

— На самом деле не было ничего. Объективно. Но завидовать всё равно есть чему, — заметил я, локтем подтолкнув подругу. — Покажешь им?

— С удовольствием! — с блеском в глазах ответила Настя, на секунду сосредоточившись, она вытянула правую ладонь, над которой медленно, капля за каплей, начал формироваться водяной шар.

— А теперь огонь, — напомнил я. Девушка кивнула и добавила вторую стихию. Шар воды тут же стал мутным от пузырьков, давление быстро нарастало, и Настя едва успела метнуть шар вверх.

— Неплохо, — уважительно проговорил Костя, глядя на медленно остывающий туман, накрывающий область. — И сколько градусов?

— Там главное не температура, а давление. Ударную волну все почувствовали? — прокомментировал я. — Это лишь первая стадия, начальная. Паровая граната, можно сказать, вступительный экзамен в подмастерья.

— Вообще неважно! Я наконец могу использовать свои силы и для атаки, а не только дымовую завесу ставить. Это же офигительно! — гордо проговорила Настя.

— Как я и сказал, это только первый шаг. И вы свой тоже скоро сделаете. Теперь, когда всё в порядке, а лагерь в относительной безопасности, настала пора укреплять его и просто отдыхать до конца десятидневного срока.

— Не могу дождаться, — пробурчал Тим, настроение которого оставалось не на высоте. Еду приходилось экономить, скатившись с каш и тушёнки к жидким похлёбкам, где в разы больше воды, чем мяса и круп. И тут Насте нашлось место для тренировки, хотя после усиления сродства со стихией воды, она ни на секунду не останавливалась в развитии.

Я тоже старался не отставать. При этом приходилось следить, чтобы вода не стала моей основой, а оставалась лишь предрасположенностью. В конце концов, моя задача — получить все четыре сродства, а затем и смешанные стихии, чтобы в итоге создать единое заклятье всех стихий — хаос.

Получалось ли у меня? Да. Был ли я доволен? Чёрта с два. Слишком много усилий уходило на калибровку и сдерживание. Даже зная направление движения, мне приходилось осваивать лишь одну стихию, в кратчайшие сроки. Каждый день я ходил к океану, ныряя в его пучину. Риск стал меньше, но ощущение смертельной грани никуда не исчезло.

В третий раз я едва успел выбраться на стену, когда в воде, благодаря сродству со стихиями заметил нечто гигантское, стремительно приближающееся ко мне. Надеяться, что это кит или мирное существо, показалось мне слишком халатным.

Максимум, который мне удалось освоить, — чувство воды. Не боевое заклятье, а умение определять ближайший источник. Глупо? Если плавать в океане — конечно. Но даже здесь можно выдернуть полезную информацию. А вот на суше это просто кладезь: с таким свойством можно творить чудеса.

Прямо сейчас, находясь на отдыхе у обелиска и прикрыв глаза, я легко различал в ближайших развалинах сотни литров воды выше уровня моря. Пятьдесят-шестьдесят литров в квартире на пятнадцатом этаже, за бетонной стеной? Значит, это живое существо. Я пытался научить этому Настю, но пока безрезультатно. Она понимала задачу, но не могла локализовать конкретные места.

На этом все. Ну хорошо, ещё я мог сконцентрировать из воздуха литр воды, минут за пять. Здесь, в этом мире после трёх дней ливня это было несложно. В пустыне — в разы сложнее, и вообще не факт, что получится. Настя же шагнула куда дальше, но у неё не было противовеса в виде магии порядка — символов Древних.

Остальные тоже делали всё от них зависящее, ведь было неизвестно, получат они символы как заслужили или хотя бы возможность выбора. Спешили уничтожить как можно больше тварей, расширить безопасную зону как можно дальше, использовать символы с максимальной частотой и эффективностью.

И к концу десятого дня все сидели словно на иголках. Костя беспрестанно ходил вокруг обелиска. Тим в очередной раз перебирал ружьё. Ханна кидала в стену камешки, так чтобы они отскакивали обратно и ударяли в предыдущие. Юля теребила в руках браслет с фамильным гербом. Даже Настя то и дело создавала и развеивала водяной пузырь, горячие капли то и дело долетали до нашей группы.

Хотелось бы сказать, что меня волнение не коснулось и я был незыблем, как скала, но это было бы полным враньём. Конечно, я нервничал. В первую очередь, потому что вообще мог не получить символ. В отличие от остальных я сумел протащить пять отпечатков на своей душе: Меч, Копьё, Стрела, Щит, Доспех — Воин.

Обелиск вполне мог счесть, что с меня хватит, и я не заслужил большего. Объективно — так оно и было. Сколько бы я ни сделал, это лишь благодаря знанию будущего и складывающимся в несколько рунных слов. А главным своим достижением искренне считал единение со стихией воды.

— Тц, ну сколько ещё ждать? — с раздражением и грустью выдохнула Хана, когда камушек, кинутый ею, пролетел мимо цели. — Может, там есть таймер в часах?

— Только в сутках, и пока не ноль, — приложив ладонь к чёрному, абсолютно гладкому камню, ответил я.

— А может быть ноль? — удивлённо спросила Юлия. — Может ещё и минус?

— Нет, — спокойно ответил я, хотя в душе тоже было тревожно, но нужно было подать пример. — Если вам нечем заняться, проверьте снаряжение. Вполне может быть, что после получения символов нас выкинет наружу. И даже временно заблокирует вход.

— Заблокирует? Но тогда… а как же дальнейшее обучение? — удивилась княжна.

— Я выбил неделю там, на обучение и сдачу экзаменов. И вы пока не готовы.

— Да уж, за десть дней ничему особенно не научишься, — кивнула Настя. — Но лучше здесь, чем там.

— Тут ты права, время дорого, — не стал спорить я. — Но и готовиться необходимо. Семь дней там ничего в корне не решат. Двести сорок дней здесь — это достаточный срок, чтобы освоить и сегодняшние, и будущие знаки…

— Стойте, я вижу! — выронив ружьё и замерев, проговорил Тим. — Тут целая таблица! Как выбрать? Как не ошибиться?

— Не дёргайся, ищи взглядом и останавливайся на нужном символе. Всё, как мы говорили: тебе нужна стрела, меч или копьё, — быстро напомнил я. — Там уже подготовим курс подготовки.

— Я тоже, у меня тоже есть! Только почему у меня символов мало? Всего три, — обиженно проговорила Юлия. — Лицо. Дубина… фигня какая-то!

— Не сосредотачивай взгляд на символе, пока не поймёшь, что он значит. Дубина тебе не лучшим образом, но подходит. Рассматривай его краем зрения, не смотря на него прямо. Видишь?

— Меч? — неуверенно проговорила княжна, и я зажмурился, пытаясь срочно выбрать лучшее из возможного. Лик и Длань никак не совмещаются, двух будет мало. Если получить ещё десяток, то можно получить слово «Управитель». Крайне сильная пятирунная фраза, способная покорять целые народы. Увы, надеяться на такой исход слишком оптимистично.

— Бери меч, — подумав, уверенно сказал я. — Если сумеешь освоить…

— Я не успела… — жалобно пробормотала Юля. — Ты сказал коситься, и я нечаянно активировала второй, дубину…

— Могла бы смотреть вниз, а не соседние символы, — буркнула Настя, но недоговорив ойкнула. — А я, это, тоже…

— Доспех или купол, если есть — бери их, — не раздумывая сказал я. — Если нет — щит. Если и его нет…

— Купол есть! — радостно вскликнула Гроза, хотя я её оптимизма не разделял. Получить символ — это отлично, но теперь у неё будут проблемы противостояния магии хаоса и порядка.

— Костя? — спросил я, поняв, что тот молчит.

— Я уже взял копьё. Выбор был невелик, — поморщился Алабаев.

— Хана?

— Тоже копьё, — пробурчала наш снайпер. — Мы же обсуждали, что это универсальный вариант, ну вот. А у тебя что?

— Хм… а у меня ничего, — проговорил я, как можно спокойнее, пытаясь скрыть разочарование. Как я и предполагал, испытание оказалось для меня слишком лёгким. — Что же, остаётся только выйти и дожидаться, пока подвезут продукты. Разучивать связки знаков будем завтра.

— Постой, — попросила Юля. — Мы всё равно уже здесь, так почему бы нам не воспользоваться шансом и не протестировать новые символы?

— Да нет проблем, только вот прошлые вы отлично знаете и учили неделями, а то и годами, а эти у вас только появились. Нужны схемы расположения пальцев, планшеты, структура печати для начертания. Легче получить это в нашем мире.

— Я хочу попробовать сейчас. Уверена, у меня получится! — чуть вздёрнув носик, сказала княжна, на что я лишь махнул рукой. Еды у нас оставалось на два приёма пищи, так что до утра мы тут продержимся, что меньше часа снаружи.

— Я тоже хочу проверить, — тут же нашёлся Тим.

— Хорошо, как скажете, но толку от этого всё равно не будет, — махнул я. — Идите все вместе, цельтесь в одну сторону, не перекрывайте сектора создания знаков — и всё будет в порядке.

— Не хочешь пойти с нами? Ты же знаешь символы, может подсказывать и поправлять сразу? — попросила Настя с лёгкой улыбкой, и я, отбросив собственную досаду, поднялся. — Ура!

— Только не рассчитывайте на многое. Вспомните,как вы свои первые символы учили на уроках по печатям, — сразу решил обозначить я, чтобы товарищи не расстраивались. — Уже завтра, с продуктами и снаряжением, мы сможем вернуться и приступить к планомерному изучению не только ваших новых знаков, но и рунных слов.

— А из моих символов что-то можно составить? — напряглась Юля, с которой мы не прорабатывали будущую стратегию.

— Не всё так просто, но думаю да, можно. Благо алфавит у нас под рукой, — ответил я, похлопав по обелиску. Вот только продолжить речь не сумел… Стоило ладони коснуться обсидиановой поверхности, как на ней вспыхнули все полторы сотни символов. Шесть скрижалей!

— Что происходит? — ошарашенно проговорила Хана, когда золотые буквы начали плясать и кружиться. Линии, из которых они состояли, переходили одна в другую, резко скакали, меняя форму, то укорачивались, то удлинялись, ломаясь и теряя чёткие очертания. Словно артефакт Древних сошёл с ума.

Товарищи говорили что-то ещё, спрашивали, комментировали, но всё это проходило мимо меня. Ведь обелиск вошёл в противоборство с моей пробуждённой стихией воды, отвергая меня, как носителя и управляющего. Казавшийся незыблемым монолит, переживший тысячи лет и множество сражений, грозил выйти из строя. А мне элементарно не хватало понимания происходящего.

Ведь я был Воином и полководцем, а не учёным. Да, я выиграл время для человечества, выживал в самых жутких и безнадёжных схватках. Но у меня были прекрасные учителя, объединённые одной цели. Исследователи потратили десятилетия, чтобы отдать мне все результаты. Результаты! А не процесс, с которым я был не знаком.

А сейчас каскад знаний, грозил обрушиться из-за одной детали, которую я не учёл и не мог понять. Это то, чего мне жутко не хватало в данной ситуации. Действуя по наитию, основываясь на опыте прошлого и будущего, я максимально глубоко спрятал свою пробуждённую стихию. Погасил водяной вихрь, сопровождавший меня в последние три дня. Но это не помогло. Тогда я рассеял силу единения по всему телу, стало лишь хуже — символы закружились с утроенной скоростью.

Я не видел иного выхода, нужно было убить в себе только пробудившееся единение, чтобы магия порядка могла стабилизироваться… или задавить хаос ещё большим единением с законом.

А как это сделать, кроме как активировав единственную доступную мне рунную фразу? Миг — и на обсидиановой поверхности уже лежала золотая ладонь, увеличившаяся почти в два раза. Несколько символов древних стали ближе и отчётливей. Но я их и так хорошо различал, ведь они были выжжены на моей душе.

И я знал, чего мне не хватало. А потому потянулся всей своей волей, всем сознанием к одному крошечному знаку, мельтешащему почти на краю хоровода. То, что было у каждого древнего от рождения. Абсолютно бесполезный в бою. С которым невозможно создать нормальную комбинацию меньше, чем из десятка символов.

И всё же я выбрал его. Язык. Понимание.

— Ты в порядке? — подскочила ко мне Настя, когда хоровод внезапно остановился, символы исчезли и я отшатнулся от обелиска. — Как ты?

— В норме, — ответил я, пытаясь удержать равновесие и всё ещё ощущая гул энергии под кожей. Перед глазами всё продолжало плыть, но теперь я не просто видел вспыхивающие на чёрных гранях монолита символы, я чувствовал их значение. И не просто письменности, а звучания и даже интонаций слов. Знал его так же хорошо, как если бы мои родители говорили на нём с раннего детства и передали мне.

Понимание — один из важнейших для работы с символами Древних знак, за который археологи или языковеды отдали бы руку на отсечение. А вот всем остальным, кто мог пользоваться лишь одним-двумя символами, он был совершенно бесполезен. И даже для меня в прошлом цикле это был всего лишь набор чёрточек в длинной рунной фразе, образующей пояс барьера против хаоса. Один из шести.

— Пойдём пробовать, что вам досталось, — наконец сказал я, хотя товарищи больше не рвались уходить из безопасной зоны. — Камень слушается, вернёмся, когда захотим.

— Уверен, что всё в порядке? Может, всё же до завтра подождём, а сейчас на отдых? — обеспокоенно спросила Настя. — А знаки и снаружи попробовать можно.

— Нет, — сказала Юля, и в её голосе слышалась железная решимость. — Снаружи мы ничего пробовать не будем. Ни сейчас, ни через сутки. А если будут наблюдатели? Если они выяснят, что мы получили по второму символу? Если император узнает раньше времени…

— Это ты нас на что подбиваешь? — нахмурился Костя. — Мы верные сыны России!

— Ни на что! Я тоже верная слуга императора, но для них там, снаружи, прошло всего несколько часов, и пусть они подождут ещё пару дней, пока мы осваиваем знаки и комбинации. Пока у нас не отняли такую возможность, — она медленно обвела взглядом нашу компанию. — Если вы не понимаете, какая это возможность, какая сила…

— Дураков нет. Всё понимаем! — хмыкнула Хана. — Только вот выйти всё равно придётся. Тут еды нет.

— Еда будет. Как и время для тренировок. А скрывать от императора мы ничего не станем. Просто не будем доносить напрямую. Скажем ректору, графу, а они уж по своим каналам пусть передают. Как раз неделя уйдёт, пока до всех заинтересованных лиц достучатся, — отмахнулся я. — Главное, что мы успеем. А пока давайте тестировать.

Мы отошли на полсотни метров от обелиска. Я подсказал направление на один из холмов, в котором не было следов воды, а значит, мураков, и ребята начали пробовать свои новые знаки. Естественно, у них ничего не вышло. Нет, если медленно, линия за линией выводить символ — получилось у всех. Но в бою это применить было совершенно нереально. Но даже так все были в экстазе. Особенно Настя, у которой изначально не было символа Древних.

— Я думала, что у меня никогда ничего не получится, — прошептала девушка, глядя на свои пальцы. — Ведь при инициации у меня не было ни одного символа. Даже намёка не получила. Как так вышло? У меня что, поменялся состав крови?

— Нет, ты просто пробудила её напрямую, скажем так, через усилие, — пожав плечами, ответил я. — Кровь древних есть во всех, мизерная часть, почти неразличимая, но есть. В тех, у кого по каким-то причинам генетическая линия была чище — например, у жителей островов, которые смешивались друг с другом, или у королевских династий, которые все являются родственниками, иногда даже близкими, — она ярче. Хотя и мусора там больше, отклонений и мутаций. Но какие-то крохи есть во всех. Вероятно, обелиск счёл достаточным твоего количества, чтобы выдать символ.

— Погоди, выходит, вообще все люди на земле могут получить один из знаков Древних? — удивлённо спросил Тим.

— Скорее всего, да. Если пройдут испытания.

— Никто не должен об этом узнать! — тут же вмешалась Юлия.

— Что, боишься потерять статус аристократки? — ехидно спросила Настя, приподняв бровь.

— Нет, боюсь, что будет со страной, в которой в очередной раз власть окажется под ударом, — жёстко возразила княжна. — Или тебе мало предыдущих революций и развала двух империй? Мы едва начали собирать страну из пепла, только укрепили границы. Хотите очередного краха?

— Тут она права. Это в начале двадцатого века у обычных людей прав почти не было, а сейчас всё в порядке. Нет никакого смысла подвергать людей бесполезной опасности. Тем более что для прохождения испытания у них должна быть предрасположенность к стихиям или закону.

— Верно. Каждый развал империи — миллионы жертв. Что во время гражданских войн, что после развала СССР, — угрюмо проговорил Тим. — Я такого больше не хочу.

— Да не будет ничего, — попробовала возразить Настя, но со вздохом отмахнулась. — Делайте что хотите.

— Что нужно, — поправил я. — И сейчас нам нужно выбираться отсюда. Собирайтесь потихоньку, я попробую договориться о том, чтобы нам выделили несколько местных для сопровождения. Мряфр! Иди сюда!

Стоило гаркнуть, и из ближайших руин показалась сгорбленная фигура в обносках. Опираясь на свой крючковатый посох из натурального дерева, он быстро ковылял в нашу сторону. И как обычно что-то фырчал и мурчал, натянув на морду выражение, отдалённо напоминавшее человеческую улыбку.

Всё было, как всегда, и в то же время совершенно иначе.

— Опять вытолкали старого Мряфра. Конечно, меня не жалко… — бормотал мурак, заискивающе улыбаясь. — Сожрут, растопчут, никто горевать не будет…

— Стой. Сядь, — приказал я, ткнув пальцем в землю, и он, повинуясь знакомому жесту, опустился в глубоком поклоне на колени.

— А спина болит всё сильнее. Когда уже эти дылды уйдут… — как ни в чём не бывало бормотал шаман. Я даже подумывал сохранить интригу и выяснить, что они думали на самом деле, но сейчас цель была куда важнее. И я начал выводить в бетонной пыли один символ за другим. — Они требуют жертву. Догадались о ловушке? Молодых особей… кровожадные боги… Нет? Что, не может быть! Как…

Подняв на меня удивлённую морду, он рухнул на задницу, затрясся и начал спешно отползать, не сводя с меня взгляда больших, словно блюдца, глаз.

— Бегите! Дылды знают! Бегите!!! — заорал он во всю глотку.

— Юля, подопни его ладонью ко мне, — попросил я, и княжна без лишних разговоров создала символ Длани. Оставалось лишь наклониться и взять его двумя пальцами за шкирку.

— Нет! Нет, о великий, не ешьте меня, я жалкий, тощий, костлявый старик…

— Ты, смотри сюда! — ткнул я его пальцем в нос, а потом в пол, на котором начал чертить знаки, которые теперь понимал гораздо лучше. Оставалась самая малость, чтобы их интерпретация соответствовала. — Зовите сюда Пушистика.

— О великие дылды, простите, простите столь ничтожного. Я лишь старик, с которым не считаются…— лепетал шаман, болтаясь у меня в пальцах.

— Пушистик! — рявкнул я во всё горло, и для убедительности ударил кулаком по ближайшей куче обломков, под которой угадывалось достаточно отзывов воды. Прошло меньше минуты, как над поверхностью показался горделивый мурак, в ярко фиолетовом комбинезончике с несколькими дырами. Я ткнул пальцем перед собой: — Сюда!

— Что этим дылдам опять надо? Мы почти смогли зарезать одного из них, — склоняясь, проговорил тот, кого мы назвали Пушистиком.

— Молчи, глупец! — успел вскрикнуть старик, но я тряхнул его за шкирку, недвусмысленно намекая, что с ним будет.

— Сам молчи! Ты не добытчик, у тебя нет голоса! — прижав лоб к земле, жарко выпалил Пушистик, и у меня в голове на мгновение произошёл разлад, между его милым и пресмыкающимся обликом, и тем, что он говорил, а значит, и думал.

— Молчи, они понимают! — у старика хватило смелости, чтобы выкрикнуть предостережение, даже не рассчитывая на то, что он останется жив. Пушистик вскинулся, как шаман минутой ранее, попытался попятиться, и я невольно рассмеялся от комичности этой ситуации. Миг, и теперь я держал обоих за шкирку, не прекращая хохотать.

— Всё в порядке? — осторожно спросила Настя, стоящая рядом в поклоне.

— Можешь выпрямиться. Похоже, богами они нас не считают. Спектакль не сработал, — с трудом успокаиваясь, ответил я. — Они слишком разумны, для такого примитивного общества. Даже обидно. Ладно, попробуем донести до них простую мысль.

Поставив их перед собой, я начал чертить один символ за другим. В результате выяснилось, что старик Мряфр — так называемый Читающий, наш аналог писца и няньки, ни на что более не годного старика. А Пушистик, он же Шасшр — выдающийся воин племени и разведчик, презирающий символы Древних и не знающий их толкования.

— У тебя, Мряфр, сейчас такие перспективы откроются, что ты на нас реально как на богов молиться будешь, — усмехнулся я, выводя очередную фразу.

— Что этот дылда пишет? — презрительно спросил Пушистик.

— Еда. Много еды. Они готовы взять в мир богов стольких наших собратьев, сколько мы захотим. И каждый из них, вернувшись, сможет принести пять бочек мяса!

Глава 25

Когда мы выходили из испытания, больше напоминали вьючных волов или опоссумов: на каждом висело от пяти до десятка мураков. Они цеплялись за одежду, сидели в опустошённых рюкзаках, были привязаны лямками. Целое племя — даже с писклявыми детёнышами, которые дёргали нас за волосы и фыркали от восторга!

Именно они с довольными воплями разбежались по округе, трогая траву. Старшие держались более спокойно, хотя их большие глаза больше напоминали чайные блюдца, ведь они впервые видели нетронутый, по их меркам, мир.

Не сдержавшись, мураки перешёптывались. Сколько Пушистик на них не шикал, даже копьём угрожал — особой роли это не сыграло.

— Смотри, сколько травы! Какая она высокая! — указывая на ближайшие к пирамиде тополя, говорили пигмеи. — Как сыто и богато они тут живут! Настоящий мир богов! Зелёный рай!

— Тихо вы. Они всё слышат и понимают! — шипел Пушистик.

— Какая разница⁈ Мы уже здесь! — отвечали ему. А когда охотник, не выдержав, набросился на остальных с копьём, Юля одним движением прижала его к земле.

— А ну, тихо, скотинка, — проговорила княжна резким голосов. — Свят, как с ними вообще можно общаться?

— Знаками, — отмахнулся я, думая о своём. — Мряфр! Сюда.

Как мог, я написал знаками, что нужно делать, и старый шаман, фыркая, кашляя и бормоча, начал раздавать указания. Пушистику и остальным охотникам это очень не нравилось, но мы были рядом, и сделать они ничего не могли.

— Присматривайте за детьми, хищники могут быть рядом! — предупредил всех старейшина. — Если кто-то почует опасность — сразу предупредите Богов!

— Какие они боги? Они дылды! — возразил Шасшр. — Не ты ли рассказывал нам сказки, когда мы ещё были детёнышами, о том, как дылды держали нас в рабстве? Заставляли спариваться с теми, кто нам был не мил? Как превратили из великих охотников и следопытов в ЭТО?

— Так-то дылды! А потом пришли Боги и победили их, освободили нас…

— И разрушили мир! И ты думаешь, я не отличу жёлтый от зелёного? Не помню твои россказни? — продолжил наседать Пушистик. — Лишь один из них может претендовать на имя бога, но это обман! Мы все видим, какой он на самом деле! Слабый, розовый, пахнет старыми оковами, как дылды!

— Я рассказывал то, что передавали в рисунках и блестячках наши предки. Я храню, не забываю, наставляю молодых! — выгибая спину и чуть не становясь на четвереньки, прошипел шаман. — И ты когда-нибудь сможешь стать таким же!

— Чтобы я, охотник, стал сказочником? Никогда! — гордо воскликнул Пушистик. — Мы, охотники, убили последних дылд! Великий герой Мяу, прикончил их вождя! И я, его прямой потомок, сделаю то же самое!

— Дурак, — буркнул старейшина, покосившись на меня и рухнув на колени.

— Мы свободное племя, и мы… — начал было Шасшр, но тут и остальные начали падать ниц. В конце остался только он, да пара охотников, которые попятились.

Я же спокойно, даже размеренно снял с себя противоосколочный костюм, развеял боевую форму и все конструкты, а затем пошёл прямо к охотнику. Наверное, он сумел что-то прочесть на моём лице. Оскалился, зашипел и бросился в атаку.

— Не вмешивайтесь, — сказал я и ладонью отбил копьё в сторону. Охотник тут же отдёрнул оружие: он был ловок и быстр, но размеры были на моей стороне.

Поймав древко, я поднял его в воздух, вместе с вцепившимся в него Пушистиком. Мурак шипел, плевался слюной и отчаянно махал лапами в попытке достать меня хоть когтями, хоть зубами. Я же просто встряхнул хорошенько копьё, а когда охотник упал на землю на все четыре лапы, прижал его ладонью, не позволяя вывернуться, а затем взял за шкирку и поднял в воздух.

— Хана, как кошаков наказывают? — спросил я, с трудом удерживая питомца.

— Ну, можно пнуть… — угрюмо проговорила девушка, а потом быстро добавила: — Но я против насилия над животными!

— Ещё варианты?

— Можно побрызгать водой. Что-то я не видела, чтобы она им нравилась.

— Настя, поможешь? — попросил я, ведь дёргавшегося мурака держать так, чтобы он не вывернулся и не исполосовал меня когтями, становилось всё сложнее.

— Без проблем, — ответила подруга, и вокруг Пушистика начал концентрироваться туман. — Боже, насколько же у нас тут с водой проще!..

— Чудовища, уроды, дылды! — продолжал шипеть Шасшр, барахтаясь, но с каждой секундой у него это получалось всё хуже. Он отчаянно сопротивлялся, но шерсть слипалась, капельки стекали вниз, хвост стал облезлым и тонким, а глаза ему постоянно приходилось щурить.

— Мряфр, — обратил я на себя внимание, разрешив шаману поднять глаза. Выводить в воздухе символы оказалось не слишком простой задачей, как для меня, так и для него, но вроде шаман меня понимал. — Объясни остальным, что с ними будет, если они будут себя плохо вести.

— Боги милостивы! Они позволят нам жить, если мы подчинимся! — закричал старейшина, и оставшиеся стоять охотники медленно, не сводя с вожака взгляда, опустились на колени. А тому становилось всё хуже, влажность воздуха была такой, что ему едва хватало кислорода для дыхания.

— Мряфр, ты будешь старшим, пока я не решу иначе. Любой, кто не подчинится, будет отправлен обратно. Мы не жестоки, но жестки и справедливы. Возможно, вам никогда не стать равными богам, но вы сможете отстоять право своего народа на хорошую жизнь. Ну а кроме того, пусть Шасшр расскажет, как с ним обращались, пока он не напал на своего благодетеля во сне. Ты понял, Мряфр?

— Я увидел ваши слова, светлый! — кланяясь проговорил Мряфр, и я бросил промокшего до корней волос охотника к ногам шамана.

— И чего он пропищал? — тихо спросила Хана, когда я отошёл от племени мураков. — Уверен, что они тебя поняли и выполнят хотя бы половину?

— Ты не слышала, как они обсуждают своё прошлое. Похоже, мы все ошибались: они не владельцы разрушенного мира, а лишь питомцы. Бывшие… сколько-то там сотен тысяч лет назад.

— Лишку не хватил? Сотен тысяч? — удивлённо посмотрела на меня Юля.

— Да нет, капитан в принципе прав, — возразил ей Туча. — В нашем мире до Сопряжения лишь в египетском захоронении были найдены таинственные саркофаги, шестиметровые! Раньше считали, что там хоронили быков, хотя останков не было, и только после Сопряжения стало ясно, что это захоронения Древних.

— И к чему ты это? — выгнув бровь, поинтересовалась княжна.

— Возраст, — пожав плечами, ответил Тим. — Три-пять тысяч лет до нашей эры. Берём разницу во временных потоках, умножаем на сорок — получается, что в том мире Древние вторглись примерно двести тысяч лет назад. А нет, стоп… от двухсот до трёхсот!

— Обидно… Остались от человечества только домашние кошки. Вернее, уже не домашние, — оглянувшись на мураков, произнесла Настя.

— Это не так важно, главное, что там тоже было человечество. Те, кого эти тварюшки называют «дылдами», — отмахнулся я. — С большой долей вероятности именно люди отстроили ту область, а погибли, похоже, в результате предательства. Во время кризиса последних из выживших перебили мураки. Во сне.

— Вот же уродцы, а выглядят такими милыми, — по-другому взглянула на мураков Настя. — Как так вышло?

— Результат селекции. Как с мопсами и прочими домашними питомцами, — предположила Хана. — Те тоже миленькие, хотя предок у них — волк. Вы упускаете главное — они разумны, а значит, просто обозлены. С ними нужно хорошо обращаться, кормить, ухаживать и тогда…

— И тогда однажды ночью они придут и ткнут тебя под рёбра копьём, — закончил за неё Тимофей, показав на свою ногу. Хана, жалобно посмотрела на остальных, ища поддержки, но тёплых слов у нас для неё не было.

— Что со связью? — меняя неприятную тему беседы, спросил я. — Нужно сообщить дружине графа Краснодарского, что мы раздобыли им лучших поисковых псов из возможных.

— Котиков, — поправила меня Хана, взглянув исподлобья.

— Без разницы, нужно определить для них место, и перестать с ними возиться. Нам хватит шестерых, — сказал я, глядя на сгрудившихся мураков. — Так что со связью?

— Не ловит, — скуксившись, проговорила Настя.

— А у меня есть связь. — с достоинством, даже с некоторой гордецой, сказала Юля, показав свой спутниковый телефон. — Сейчас позвоню родителям, и можем связаться с кем хотите.

— В начале дела, семья подождёт, тем более что нас не было шесть часов.

— Извини, но в начале — семья, — чётко обозначила свою позицию княжна и отошла в сторону, набирая номер.

Спорить с таким подходом я не стал, сам такой. Семья всегда должна быть на первом месте, и если можно что-то для неё сделать — надо это делать. К сожалению, я для поисков матери сейчас вообще ничего предпринять не могу: ни власти, ни денег для этого у меня нет. Пока нет. Зато есть перспективы, которые звонок Юли лишь усилит.

— … ты не поверишь, мам, я получила второй знак! — радостно и с гордостью сказала княжна. — Да! В два раза сильнее! Теперь я точно могу одолеть брата!

— Ты поэтому разрешил ей звонок? Мотивация родственников? — с понимающей ухмылкой спросил Тим.

— Скорее нативная реклама. Пусть мы говорили о секретности, я в неё не верю. А так уже завтра самые влиятельные и богатые люди империи, а может, и мира, будут торговаться за место в следующем потоке.

— В следующем? — с опаской уточнил Туча. — Будешь брать деньги за обучение?

— Да. Правда, мне это не интересно. Пока что, — спокойно ответил я товарищу, прекрасно понимая его переживания. — Гораздо важнее, что они смогут оказать мне услугу. Одну, очень конкретную.

— Твоя мать? — догадалась Настя. — Думаешь, они помогут её найти?

— Кто бы её ни похитил, у него должна быть цель. Деньги, влияние… если честно, я сам не понимаю, зачем это было делать. Это бред! Она не представляет такой ценности, чтобы в её похищении участвовали профессионалы, которых была целая команда. Даже если учитывать получение мною титула.

— Может, она просто была самой лёгкой из доступных мишеней? — спросил Костя. — Она же в коме, значит, точно не сможет опознать своих похитителей.

— Там был подкуп врача, угон скорой, уничтожение видеозаписей и жучков, обход патрулей и так далее. Для этого нужна, по крайней мере, одна команда профессионалов. И много денег, — возразил Тимофей, который всегда был чуть сообразительнее, чем Алабай, хоть и куда менее активным и целеустремлённым. — Только вот, прости, Свят, но я тоже понятия не имею нафига это делать. Она не так ценна, чтобы привлекать такие ресурсы.

— Без обид, я того же мнения, — пожав плечами, ответил я. — Так что мой лучший вариант — получить что-то, за что можно будет торговаться.

— Да уж. Я и забыла о том, что вопрос стоит так остро, — проговорила Настя. — Вроде десять дней прошло, а будто несколько месяцев.

— А в результате всего шесть часов, — кивнул я. — Так что мы вообще ничего не потеряли в этом мире, могу поспорить, имперские следователи даже не начали толком копать. К сожалению. Но можно их подстегнуть одним звонком.

— Наговорились? — спросила довольная княжна, нажав «отбой» на сотовом. — Кому звоним в первую очередь?

— Твоим родителям, но ты это уже сделала, так что во вторую — набери графу Краснодарскому. Телефон приёмной есть?

— Лучше! Услышав о моих успехах, мама дала его личный номер! — произнесла Юля, набирая цифры. — Что мне ему передать?

— Ну если ты решила стать моим секретарём…

— Боже, нет! На, держи, сам разговаривай, — поняв, во что может вылиться ситуация, девушка сунула мне в руки трубку. Как раз вовремя, потому как на том конце ответили.

— Слушаю… — голос графа был уставший, но ещё не сонный. Похоже, он даже не успел уйти из офиса.

— Добрый вечер, ваше сиятельство.

— А, князь, вечер добрый. Что-то поменялось в наших договорённостях? — чуть оживившись, спросил он.

— Да, есть изменения: мы закончили первый этап миссии и нашли идеальных ищеек для выявления прячущихся паразитов.

— Это шутка такая? Ваше сиятельство, прошу прощения, но мне не до веселья — у нас в трёх регионах уже объявлено чрезвычайное положение и…

— Никаких шуток, граф. Повторюсь ещё раз: мы нашли идеальных ищеек. Хватит на… хм… пять команд. Они позволяют определить паразитов на расстоянии в несколько метров, без необходимости полной разборки техники. А некоторые из них даже могут обнаружить тварей под землёй.

— Если это действиетльно так — а у меня нет причин вам не верить — то это превосходная новость! — обрадованно сказал глава города. — И какие дальнейшие шаги?

— Нам нельзя терять ни минуты. Так что, пока ваши помощники занимаются доставкой продуктов к пирамиде, другие могли бы прислать за нами вертолёт, чтобы мы смогли добраться до города и объяснить вашим лучшим специалистам, с чем они будут иметь дело.

— Вертолёт? Не машину? Впрочем, вы правы: чем скорее, тем лучше. Через двадцать минут он будет у вас. Что-то ещё?

— Да. Я рекомендую вам пригласить на совещание глав спецотрядов, ликвидаторов и военных — всех, кому это может быть полезным. И поручите кому-нибудь найти… специалиста по общению с первобытными племенами.

— Я не ослышался? С первобытными? Где я такого вам достану в Краснодаре? — искренне удивился граф.

— Ну, это только моя рекомендация. Ещё желателен лингвист, или даже парочка. Исследователь-переводчик с древнего и… но это может подождать. А вот первые два вам точно понадобится.

— Мне? — хмыкнув, переспросил граф.

— Именно. Вас же император назначил ответственным. А у меня несколько иная задача, я просто соблюдаю нашу с вами договорённость о взаимопомощи. И думаю, скоро вы оцените, насколько с моей стороны она масштабна.

— Хм, посмотрим. Встретимся в военном аэропорту, — с сомнениями произнёс граф Краснодарский, и, пока клал трубку, я услышал его окрик. — Галочка, подготовь самолёт экстренной службы и…

— За нами пришлют вертолёт? — удивлённо спросила Настя, которая, как и остальные, слышала весь разговор от начала до конца.

— Да, он понимает ценность момента. Спасибо, — кивнул я, возвращая телефон княжне. — Теперь нужно объясниться с братьями нашими меньшими.

— Учитывая, что именно они добили последних выживших, вопрос ещё, кому мы братья, — напомнил Тим, непроизвольно почесав ногу.

— Не тереби рану, — тут же сказала Хана, и Костя непроизвольно поморщился. Как бы он ни выглядел круто и накачано, наша медсестра-снайпер непроизвольно сблизилась с раненым. К тому же Тим, несмотря на позывной, никогда не унывал. И был сообразительным, что немаловажно.

Объяснить муракам, что скоро прилетит небесная железная стрекоза, которая не представляет для них опасности, не составило никакой проблемы. По крайней мере, мне так казалось до последней минуты. А когда вертушка начала снижение, и пигмеи в панике начали прятаться в траве и пытаться разбегаться в разные стороны, пришлось даже прибегнуть к помощи Юли и Тучи, чтобы ограничить их продвижения и собрать в кучу.

Ещё одним испытанием стало, что большая часть мураков наотрез отказалась забираться в кабину, да и пилоты не сказать, что были счастливы такому соседству. Но вообще-то никто их не спрашивал, ни первых, ни вторых. Выяснив, что паразиты в технике не прячутся, а это пришлось проговаривать трижды, мы закинули всех питомцев в салон и сели сами, ограничивая их, пока вертолёт не поднялся достаточно высоко.

На аэродроме нас уже ждала делегация. Даже у вертолёта была целая комиссия. Граф, однако, не пришёл встречать нас лично; или опоздал, или нарочно держал дистанцию. Так или иначе, он явился в штаб последним, демонстрируя, что хозяин города даже в роли просителя не позволит себя унизить.

Впрочем, любые попытки сохранить лицо были профуканы, когда он впервые увидел сгрудившихся в углу мураков, охотники смело ощетинились копьями и охраняли самок и детёнышей. Единственный старик — Мряфр — стоял в переднем ряду, важно опираясь на посох.

— Это что такое? Вы игрушки с собой привезли? — не веря своим глазам, спросил граф. Его подчинённые, которые потихоньку заполняли кабинет со светлыми стенами и единственным, но огромным столом по центру, с интересом разглядывали пигмеев.

— Ой, какая прелесть! — не сдержавшись, воскликнула Галочка, секретарша графа.

— Осторожнее: они выглядят милыми, но они напали на нас во сне, и есть все основания полагать, что они убили последних людей в испытании, — предупредил я, и молодая женщина с писком спряталась за выпятившего грудь начальника.

— И зачем вы притащили ЭТО, да ещё и созвали такое совещание? Ради чего? Похвастаться уловом?

— Можно и так сказать. Только это не вполне улов. Они довольно разумные, с ними можно договариваться и даже вести дела, если проявлять элементарную осторожность, — пояснил я, а затем вкратце рассказал всё, что нам известно о мураках, как они себя вели, какие у них есть привычки, потребности и цели. — … в общем, им нужны продукты, нам — их охотники.

— Здесь около пятидесяти особей, — заметил граф.

— Полезными будут лишь охотники, их двенадцать. По одному на крупный поисковый отряд, — обозначил я свои мысли. — Остальные будут выступать в качестве гарантии, ну и исследуемого материала. Мряфр!

— Да, Великий? — склонившись, промяукал шаман, но всё равно поморщился от моего произношения его имени.

— Это их единственный читающий, — указав на старейшину, сказал я. — Он понимает символы древних на приемлемом уровне, чтобы с ним можно было общаться и через него отдавать приказы остальным.

Пока говорил, я дублировал слова знаками, чтобы до нести до мурака смысл.

— Каждый охотник будет получать еду, которую потом поделят между всем племенем. За каждого найденного паразита — по одной банке мяса. За каждое гнездо с яйцами — три бочки. Когда паразитов не останется, если их не останется, каждый день и до конца жизни каждый охотник будет получать вдоволь еды для племени.

— Великий благоволит нам и даёт милость! Мясо — за то, чтобы мы искали хищников! — перевёл своим соплеменникам слова шаман. — Нам не нужно сражаться с чудовищами, просто укажем на них, а богоподобные сделают всё остальное. Сытая жизнь, любое количество детёнышей!

— Хочу предупредить, граф, — продолжил я, — они крайне умные и можно даже сказать ушлые. Не считайте их тупыми, это будет фатальной ошибкой. Никогда не оставляйте наедине с огнестрельным оружием. Все охранники, несущие ответственность за самок и детёнышей, и отряды поиска паразитов обязательно должны носить противоосколочные костюмы с высоким воротником и шлемы.

— Думаете, они попробуют сбежать? — нахмурился градоначальник.

— Обязательно. Но главное — они не люди, у них иная логика и действия. Они выживали в мире, полном паразитов, без огнестрела и технологий. И они перебили наших предшественников, когда те оказались слабы. Просто помните об этом и не ведитесь на их милый внешний вид.

— Это, конечно, всё очень интересно, но получается, что вы притащили в наш мир смертельную угрозу. Другой разумный вид, который может стать конкурирующим, — сказал полковник Носов, приехавший вместе с графом. — Ради сомнительного эффекта.

— Да, вы правы, — сказал я, заставив удивиться как товарищей, так и встречающих. — Думаю, пора провести наглядную демонстрацию. Пушистик, иди-ка сюда, иначе тебе не поздоровится. Это их главный охотник и разведчик, проникший в наш мир. Именно он обнаружил в центре Краснодара заражённые машины. И трижды дёргался и шипел, пока мы шли от вертолёта до здания аэропорта.

— Может, просто реакция на непривычную обстановку? — осторожно заметила Хана. — На вертолёт они тоже шипели.

— Ну вот и проверим. Прошу группу ликвидаторов подготовить боевые конструкты и оружие. Мы, конечно, и сами справимся, но вам потом с ними работать. Мряфр, объясни своему охотнику, что пора выдвигаться на поиски паразитов. Детёныши и самки остаются здесь со старейшиной, охотники идут с нами. К этому мураку нужно приставить человека с рацией. Ну и лингвисты с историками пусть займутся изучением вопроса.

— Тут скорее зоологи нужны, — хмыкнул граф. — Продемонстрируйте ваших питомцев и их разрекламированный нюх.

Первая тревога оказалась ложной, и военные уже начали смотреть на нас свысока, когда на очередной вертолёт сразу трое мураков зашипели, тыча в него копьями. Несколько мгновений ничего не происходило, сомнения начали закрадываться даже у меня. А потом от днища машины в стороны резко выстрелило шесть стальных лап, в передней части открылась пасть, в которой можно было заметить клочья рабочего комбинезона и капли свежей крови.

Среагировали мы одновременно. Вся моя команда и группа городских дворян-ликвидаторов ударили конструктами и магией хаоса, так кучно, что мешали друг другу, но тварь это не спасло. Меньше чем за десяток секунд от неё остался лишь скомканный кусок металла и пластика, обильно истекающий кровью.

Единственное, что тварь успела сделать — это призывно взреветь. Но и этого оказалось слишком много. В ту же минуту ей ответило не меньше сотни глоток.

— Орудия у всех разряжены? — успел спросить я, и тут же получил ответ. Где-то вдалеке раздалась длинная очередь из автоматической пушки.

Глава 26

— Три раза говорил, убрать бк от машин! — выругался я, активируя конструкт Воина, и сразу засиял в вечерних сумерках словно факел. Хорошо хоть на большей части аэропорта горели огни, иначе пришлось бы сражаться в темноте. — Уведите мэра! Мряфр, держись за тем человеком!

— Ликвидаторы, защищайте гражданских! — не слушая меня, приказал граф Краснодарский и вместе с группой военных, дружинников и мураков бросился к хорошо освещённому терминалу.

Как раз вовремя. Соседний навес вздрогнул, его повело в сторону, а затем раздался грохот и сквозь металл выбралось чудовище, напоминавшее вертолёт лишь издали. Да, на сей раз у него не было клешней, и хвост остался обычным. Только вот кроме восьми изогнутых лап, оно опиралось на лопасти, которые деформировались, но быстро приходили в норму, расправляясь, словно крылья насекомого, и начиная вращаться.

— Не дайте ему взлететь! Иначе не достанем! — крикнул я, бросаясь в атаку.

Чудище начало раскручивать лопасти, норовя попасть ими словно мечами, но мне только это и было нужно. Форма Воина защищала голову, всё же это не просто доспех, а полноценное воплощение. Металлическое лезвие, с одинаковой лёгкостью пронзающее воздух и живую плоть, врезалось в меня на полной скорости, заскрежетало и помялось.

Не давая монстру опомниться, я ухватил лопасть двумя руками и потянул её на себя. Враг, не ожидавший такого поворота, врезался в бетонное покрытие аэропорта своими лапами-шипами и застыл, яростно сопротивляясь. Только мне было совершенно не принципиально, кто будет приближаться.

Дёрнув лопасть, я подпрыгнул и приземлился двумя ногами на кабину, проламывая тонкое стекло, за которым оказалась бронированная чешуя. Лапы взмыли в воздух, и бритвенно-острые когти заскрежетали по золотой коже, грозя сбить концентрацию. Пришлось поднырнуть под то, что раньше было двигателями, вырвать их вместе с креплением для винта, а затем отскочить.

Хотелось спросить, чем остальные заняты, что мне никто не помог, тем более что я слышал грохот выстрелов, но, когда на мгновение обернулся, понял: что им просто было не до меня. Вокруг кипела битва, и десятки чудовищ принимали свой истинный отвратительный облик.

Мураки, подхватив детёнышей, бежали вслед за шаманом, а тот держался позади графа и его охраны. Ликвидаторы осыпали тварей пулями из крупнокалиберных винтовок и заклятьями хаоса, кто-то ставил стены из льда, кто-то обрушивал на монстров потоки пламени. Жаль, что их было слишком мало, а обычные солдаты оказались неэффективны.

— Туча, Купол! — успел крикнуть я, и товарищ вовремя поставил защитный конструкт. Выпущенная одним из взлетевших монстров ракета врезалась в золотой шар и взорвалась, не причинив никакого вреда. Правда, в тот же миг пузырь лопнул, и соратник в спешке начал создавать его заново. Но не успевал.

Подскочив к группе, я закрыл их своим телом. Сразу несколько НУРов ударило по мне, сбивая боевую форму. Но в последний миг Тим успел восстановить купол, и осколки угодили в него. Меня отбросило мощной ударной волной, что прошла даже сквозь противоосколочный комбинезон. В голове загудело, перед глазами стало темно, и я чуть не провалился в обморок.

— Свят, ты в норме? — подхватил меня под руку Костя, не дав упасть.

— Минуты за две оклемаюсь…

— Нет у нас двух минут! — крикнула Юля. — Твари пробиваются к складу боеприпасов. Понять бы только зачем…

— В смысле зачем? Будут восстанавливать БК, — выдохнув, сказал я. Пришлось вставать и пошатываясь направляться в сторону складов. Купол пока держался, так что у меня было несколько мгновений, чтобы прийти в себя и оглядеться.

А посмотреть было на что: в аэропорту оказалось не меньше сотни тварей, которые сумели прорасти в технике. Некоторые до конца, освоив все механизмы. Я лично видел несколько истребителей, взмывших в воздух, и пара из них откровенно скалилась. Три вертолёта кружили над взлётной полосой. При этом один не переставая поливал всё, что внизу ракетами и снарядами автопушки.

Люди в спешке поднимали свои машины, забирались в автомобили. И именно это стало причиной трагедии. Спешка. Они не смотрели, куда лезли, а потому гибли десятками. Один из бронетранспортёров оказался заражённым: тварь съела пять человек меньше чем за минуту, двое последних сообразили, что происходит что-то не то, но не успели сбежать. Чудовище схватило убегающих своими клешнями и отправило в пасть. Многие машины тоже оказались с паразитами, ситуация становилась критической.

— Костя, прикрой меня. Хана, бей стрелами по вертушкам. У них те же уязвимые зоны, что и у обычной техники. Настя, завесу над нами. Тим, готовь купол. Юля, на тебе защита флангов. Я займусь БТРами.

Секунда, чтобы получить подтверждение, и я полностью сосредотачиваюсь на задаче. Сплетение рунных слов — это не так просто. Особенно когда по тебе строчит пулемёт или прилетает ракета. К счастью, мы справлялись. На пределе возможностей, но пока никто из наших не был ранен или убит.

Первая цель — БТР, сожравший свой экипаж и пытавшихся спастись солдат. У него ещё и пушка работает, полный боекомплект. Стрела+Копьё — баллиста! Гигантский золотой болт, длиною в два метра вырвался из моей печати и врезался почти по центру твари, разворотив переднюю пластину и пушку. Хорошо зашло, но монстр пока жив. Надо исправлять.

Щит, копьё, стрела — Таран. Тридцать движений пальцами с чёткой последовательностью, скоростью, длинной взмаха и положением относительно сведённых вместе запястий. Толстое бревно обрушилось на запоздало рванувшего с места монстра. Бронетранспортёр снесло, перевернуло и кинуло на другое чудище. Тварь ещё была жива, но смята так, что не могла двигаться.

Три конструкта мне потребовалось, чтобы добить врага, и ещё три, чтобы окончательно прикончить его соседа. Долго. Слишком долго.

— Воздух! — крикнула Юля, и я успел взглянуть вверх. Княжна создала гигантскую, метров пять, ладонь, врезавшись в которую взорвалась ракета воздух-земля, но конструкт распался, и Тим едва успел поставить купол.

Вспышка ослепила, пузырь завибрировал, отражая ударные волны, и облако пламени охватило нас со всех сторон.

— Я долго не выдержу! — крикнул Туча.

— Настя, всасывай! — скомандовал я, и девушка, стрельнув в меня глазками, начала концентрировать стихию огня. — Готова?

— Ещё чуть-чуть, — ответила Гроза. Огненная пелена постепенно стихала, становилась всё ниже, и вот наконец от неё осталась лишь дымка. После яркого пламени и из-за разбитых ламп вокруг стало почти темно. — Да, всё во мне!

— Выплёскивай по вертолётам! Я беру левого, — приказал я, и Тим с облегчением отпустил печать. Пальцы его дрожали, кисти сводило судорогой, и товарищ начал их яростно тереть, пытаясь привести в норму.

Золотое копьё рвануло в сторону заражённой машины, едва различимой в вечернем небе, но она с удивительной скоростью накренилась в сторону и отлетела, будто внутри был пилот, управляющий десятки лет. Ещё одна неприятная особенность паразитов: им не нужно было учиться пользоваться техникой, они становились ею.

У Насти дела обстояли лучше: она умудрилась поймать в огненное облако сразу двух монстров. С небес раздался жуткий вой, обожжённые твари бросились наутёк. И это сделало нашу ситуацию откровенно паршивой: если догнать наземную технику на своих двоих ещё можно было, то вот с воздушной без вариантов. А у меня ни одного конструкта на полёт.

— Хана, стрелами, вместе по оставшемуся. Ты слева, я справа, — приказал я и тут же сложил пальцы правой руки в символ Стрела. Почти бесполезная против остальных разновидностей паразитов — танков, БТРов и машин — она оставалась эффективна против воздушной техники.

Десяток золотых росчерков обрушились на маневрирующую тварь, не прекращающую полевать нас из автопушки. Юля едва успевала создавать Длани, что словно стены загораживали собой путь к нам. Мы били чуть выше, и вскоре первая из стрел пробила двигатель летуна. Монстр дёрнулся и чуть сбавил прыткость, но падать не спешил. К счастью, мне не нужно было пытаться его изрешетить, лишь замедлить.

Я сумел вплести в общий рисунок боя Баллисту, и длинное копьё врезалось почти по центру тушки, разворотив её и наконец кинув тварь на землю. Только вот она продолжила сопротивляться из последних сил, а затем ушла в темноту, куда-то за ангары.

— Надо добить! — ринулась вперёд Хана, но я поймал её за руку.

— К складам, быстро! — рявкнул я, на бегу активируя форму Воина.

Увы, мои опасения были не напрасны. Защитники, которых застали врасплох, сдавали позиции. Автоматы и пистолеты были почти бесполезны против бронированных монстров. А паразиты вовсю использовали особенности машин: носились, визжа шинами и грохоча моторами, сбивали пытающихся увернуться людей.

Ликвидаторы отвечали им взаимностью. Нет, не в плане пытались переехать, хотя по аэропорту носился один бешеный танк и стрелял по любой двигающейся к гражданским технике цели. Они просто изничтожали всех паразитов, до которых могли дотянуться рунами и заклятьями. Об огнестрельном оружии тоже не забывали.

В воротах склада вспыхнула огненная роза, а следующий миг проскочивший мимо меня БТР встал на дыбы — ракета попала в нижнюю часть кабины, и взрыв подкинул остатки бронетранспортёра. Колёса отлетели в стороны, посыпались бронеэлементы с боков, но туловище монстра тут же подхватили шесть стальных лап, а от следующей ракеты он прикрылся клешнями.

В ангаре, откуда стреляли, тоже резко стало плохо: реактивная струя в замкнутом помещении — далеко не лучшая идея. Не знаю, какой умник это придумал, но несколько человек выбежало, сгибаясь от кашля. К счастью, мы и ликвидаторы были рядом; Юля успела поставить между военными и тварями Длань.

— Всем отойти от техники! Уничтожать всё, что движется! — доносился командный голос полковника Носова из громкоговорителей. — Повторяю, немедленно покинуть технику!

— Ну и дурак, — зло буркнул я, формируя таран на пути очередного заражённого УАЗика. Тварь отбросило, вбило в стену и раздавило надвое, словно прессом.

— Они слишком мобильные! — негодовала Юля; ей никак не удавалось прихлопнуть Дланью хоть кого-нибудь. — Когда у них уже топливо кончится?

— Если полный бак, то они часов восемь могут тут колесить, — ответил Тим.

— Нет. Они уже не простые машины; это твари, способные восполнять свои ресурсы за счёт еды — и топливо, и восстановление целостности, и почти всё что угодно. Кроме таких внешних устройств, как снаряды, патроны и ракеты, поэтому и нельзя допустить их к складу.

— Сдвигаемся? — спросил Костя, отчаянно вычерчивающий пальцами.

— Что ты пытаешься сделать? — удивилась Хана.

— Не видишь? Копьё вызвать! — раздражённо ответил Алабаев, у которого не получалось. — Я в этом доспехе бесполезен, никого не достану.

— Спокойно. Ты ещё не освоил символ, но это не делает тебя бесполезным, — возразил я. — Мы с тобой единственные, кто может без опаски метнуться до склада и взять оружие. Но мне нужно группу прикрывать, так что руки в ноги и вперёд за гранатомётом. Только внутри не запускай.

— Понял! Одна нога здесь, другая там! — обрадовался Костя.

— Нет уж, давай лучше целиком, — поправил его я, и соратник понимающе усмехнулся.

Его золотой доспех хорошо был виден в полумраке, постепенно сгущающимся над аэропортом — и от наступающей ночи, и от разбитых ламп и прожекторов. Чем дальше, тем сложнее было выцеплять тварей; те же, наоборот, чувствовали себя всё уверенней, прятались в тенях и, понеся значительные потери, перестали полагаться только на размеры.

— Они точно насекомые? — спросила Хана, когда внедорожник, получивший несколько пробоин от стрел, скрылся в тёмном ангаре за другой техникой. — Слишком разумно себя ведут.

— Большинство хищных насекомых умеет подкрадываться или нападать за засады, а у этих мозг всё же в разы больше, — ответил я, вглядываясь в ночное небо. Где-то там на высоте сейчас сражалось несколько истребителей — заражённых и настоящих. Но происходило это на таком расстоянии и с такими скоростями, что человеческие чувства их почти не различали. Зато я прекрасно слышал шум винтов.

— Один из заражённых вертолётов ещё в воздухе. Но не стреляет. Возможно, попытается бежать, — предупредил я, но ребята и так понимали, что ситуация не ахти.

— Нужно было заранее всех предупредить, раздать оружие… — проговорила Юля, держа печать наготове. — Двигатель справа!

— Ждём, может, это люди, — притормозил я группу, но сам сформировал заготовку для тарана.

Из-за поворота показался свет фар, а затем на полосу выскочил внедорожник с пулемётной турелью на крыше. За станком стоял боец и не показывал никаких признаков паники, так что я счёл, что всё в порядке.

И чуть не пропустил момент, когда раненный нами ГАЗ, цокая когтями по бетону, выскочил из ангара. Я среагировал первым: подготовленный конструкт врезался в бок твари, но та успела подставить клешню и просто отскочить в сторону. Воплощение улетело дальше, сминая технику, а монстр бросился к нам.

За пять метров до нас он врезался в подставленную Юлей Длань, затормозил на секунду, разбил конструкт и тут же напоролся на второй. Княжна словно танцевала, с каждым движением всё ускоряясь. Завораживающее зрелище, эффектное и эффективное — золотые ладони не только тормозили противника, но и сминали ему бока. Увы, времени ждать, пока она наиграется, у меня не было, так что после очередной Длани в тварь влетел Эскалибур, рассекая монстра напополам.

— Мне кто-нибудь поможет? — сквозь зубы спросила Настя, которая умудрилась запутать одну из тварей, поселившуюся в армейском грузовике. Плотный туман окутывал капот паразита, лишая его зрения и осязания. И двадцатитонный монстр крутился на месте, в ярости махая клешнями.

— Сейчас… Р-раз, и готово! — произнёс я, обрушивая на монстра полосу света. Всё же «двуручник», «кладенец» или «эскалибур» — ультимативное оружие ближнего боя против не одарённых. Иначе он бы разрушился, встретившись с любой достаточно сильной печатью. А так, несколько взмахов, и монстр, лишённый всех конечностей, бессильно истекает кровью.

Костя чуть запоздал, но выскочил из здания склада, сжимая шестиствольный гранатомёт и увешанный патронташами с ВОГами. При его поддержке дело пошло веселей, и мы отбили проход к складу, не допустив к боеприпасам ни одного монстра.

В аэропорт постепенно начали стягиваться дружинники и ликвидаторы со всего города. Через час с монстрами было окончательно покончено. В этом месте. Мэр, явно недовольный, но старающийся держать себя в руках, созвал всех командиров в кабинете начальника порта.

Я хотел взять всю команду, но в итоге пошёл только с Юлей. Её статус княжны позволял присутствовать на любых подобных мероприятиях, а я был обязан идти как руководитель отряда. Пока поднимались и шли по терминалу, увидели, как мураки, вероятно, ограбив ближайшие кафе, активно жевали и шуршали пакетами с едой в зале ожидания.

— Итак. Все на месте, — сухо проговорил граф Краснодарский. — В связи с введением чрезвычайного положения император передал все вооружённые силы Краснодара под моё командование и ответственность. Прошу подвести итоги. Сколько раненых, убитых, какие потери в живой силе и технике? Полковник Носов, вам слово.

— Ситуация скверная, ваше сиятельство, но не катастрофическая. Было заражено пятьдесят семь единиц техники, в том числе четыре вертолёта, два крокодила, один аллигатор, одна восьмёрка. К счастью, боекомплект был загружен только на одной двадцать четвёрке, иначе бы они тут вообще всё разнесли.

— К счастью, — хмыкнул мэр, покачав головой. — Дальше. Истребители?

— Потеряно всё звено, базировавшееся в аэропорту, — погрустнев, ответил командующий военным районом. — Я уже радировал в военные части и аэродромы, там спешно разряжают и выкачивают топливо из всей техники.

— Топливо можно не выкачивать, — подал я голос.

— Молодой человек, дождитесь своей очереди, — сверкнув глазами, пристыдил меня один из присутствовавших, колоритный мужчина лет тридцати пяти с резкими чертами лица и обожжённой щекой; судя по военной форме и знакам отличия — один из ликвидаторов. А может, и их второй командир, после мэра.

— Погоди, Леонид, этот парень как раз специалист по тварям. Может, скажет что-то дельное, — остановил его градоначальник. — Прошу вас, князь, продолжайте.

— Паразитам не нужно топливо, как и ремонт. Они в состоянии восстанавливать любые требуемые для работы жидкости, поедая растения или живых. В этом опасность такой техники, как огнемётные танки. А то, что они восстановить не могут, но при этом является их частью, как боекомплект, например, они стремятся получить из внешних источников. Если очень грубо: жрут патроны, но те не растворяются, а добавляются в пулемётные ленты и короба.

— Хотите сказать, что они достаточно разумны? — напрягся полковник Носов.

— Ни в коем случае. Они не умнее ящерицы, а скорее наоборот, тупее. Только вот нам это не сильно поможет. Насколько мне удалось выяснить, они приспосабливаются к технике, на которой паразитируют. Таково устройство их организмов, и не спрашивайте, почему так вышло — я понятия не имею.

— Но при этом вы сумели не только побывать в испытании и перекрыть его с нашей стороны, но и добыть там питомцев, способных понимать знаки, общаться и определять местонахождение монстров, — задумчиво проговорил мэр. — Может, вам просто не хватает инструментария?

— И времени, — кивнул я. — Последнее особенно критично. Если ваша поставка готова, и вы можете добавить к ней пару солнечных батарей, разведывательный дрон, с большим временем работы и…

— Дроны разведки — это военная техника, а вы, молодой человек, никак не можете определиться, военнослужащий вы, или нет, — сунув большой палец под пуговицу мундира, проговорил полковник. — Поступите в наше распоряжение — и вам будет обеспечено всё необходимое.

— И мне придётся подчиняться приказам тех, кто не понимает, что происходит. Спасибо, но нет. У нас слишком мало времени, — повторил я. — Граф, решать вам: готовы вы предоставить нам оборудование для дальнейших исследований или нет?

— Вы перетащили с собой этих, как вы их назвали…

— Мураков, — напомнил я.

— … именно. А они явно не одарённые и даже не люди. Так что у меня вопрос: а смогли бы вы перенести с собой несколько человек? Как минимум вам понадобится оператор дрона, хотя я бы предпочёл, чтобы с вами пошёл кто-то из ликвидаторов, а ещё исследователей, разведчиков и…

— Мы можем попробовать, но без гарантий. Вообще, — осторожно предупредил я. — При переносе с человеком может случиться всё что угодно: от того, что он не сумеет пересечь грань, до его немедленной смерти. Если кто-то готов пойти на такой риск, можно попробовать.

Глава 27

Сколько бы я ни убеждал, что переход неодарённых — плохая идея, желающих всё равно набралось целый вагон. Впрочем, мне удалось выторговать не только продукты, но и транспорт в постоянное пользование. И не абы какой, а Ми-24, с двумя пилотами и полным комплектом вооружения, и обещанием заправки, смены экипажа и пополнения БК при первом требовании.

По сути, это не делало меня их владельцем, мне нужны были свои люди, дружина, но у меня просто не было времени на её создание. Деньги никогда не были особой проблемой, любой может поменять их на своё время. Большие деньги — другое дело, но и их я мог получить благодаря обучению в испытании. Взаимное доверие тоже не выстраивается мгновенно, а бойцам ближнего круга нужно именно доверять.

С оборудованием вышло легче. Даже самое дорогое нам давали почти бесплатно, не веря в высокий износ за сутки-двое. Правда, я и так собирался выплатить полную стоимость, когда всё закончится. В общем, к утру возле пирамиды стояло уже несколько грузовиков, автобус со срочниками и несколько минивэнов с «туристами». Теми, кто очень старался попасть в испытание, не обладая сродством со стихиями или знаками древних. И возглавлял их поистине одиозный деятель.

— Вячеслав Щепкодробский, — подставил граф мужчину с горящими глазами и всклокоченной чёрной шевелюрой. — Лингвист, палеонтолог, приматолог и многие «-тологи» ещё. Доктор наук в нескольких направлениях. Думаю, он закроет вам большую часть научной экспедиции.

— Если выживет при переносе, — сухо заметил я. — Приятно познакомиться, профессор. Вас уведомили о риске?

— Безусловно, можете не волноваться, молодой человек, — воодушевлённо сказал Вячеслав. — Я двенадцать экспедиций провёл в самых труднодоступных местах нашей планеты, общался и с аборигенами от Амазонки и Африки до Крайнего Севера.

— Это опасность совсем иного рода, — покачал я головой, но спорить не стал. — Что со специалистом по расшифровке языка древних?

— Позвольте представить, мой друг и соратник — Николай Юрьевич Кронозоров, специалист по клинописи и мёртвым языкам, — показал Щепкодробский на хмурого, рассматривающего мураков мужчину с чёрными зализанными волосами и тяжёлым взглядом. — Он, без преувеличения, является гением в расшифровке языков.

— Я бы так не сказал… — буркнул Николай, присаживаясь на корточки напротив мураков. — Они и в самом деле разумны?

— Насколько это возможно, для их размеров, — тут же вмешался Щепкадробский. — Я слышал, они используют не только примитивные орудия труда, но и ткут одежду, что не характерно для полуразумных животных, обладающих шерстью.

— У нас всё готово, — подошёл ко мне Туча, после полного медицинского обследования признанный абсолютно годным. Рану повторно обработали, но скорее для порядка. — Собрали световые панели, и генераторы, но, как ты и говорил, не больше девяноста килограмм на человека.

— Не девяноста, а столько, сколько он сможет нести, — возразил я, кивнув в сторону девушек. Все они, дорвавшиеся до благ цивилизации, выглядели посвежевшими и довольными, а Юля ещё и не затыкаясь трещала по телефону, кажется, уже третьему, потому как у первых двух разрядились батареи. Но слуги рода Серебряных оперативно подвезли новые.

— Мы должны быть в состоянии сделать шаг, иначе не попадём в испытание.

— Можете рассчитывать на нашу помощь! — заявил Вячеслав. — Уж по тридцать килограмм мы точно сумеем принести.

— Нет. Вы для нас груз, а не помощники. Скорее всего, вас придётся тащить на горбу. И не факт, что вас не выкинет после перемещения. Или не разорвёт, сотрёт в фарш… феномен вообще не изучен, и нам до этого везло хотя бы в том, что мы в состоянии перемещаться туда и обратно.

— Неважно, главное — очутиться в их мире… Великие открытия требуют риска и жертв, — не без гордости ответил Кронозоров. — А их можно гладить?

— Если договоритесь, — спокойно сказал я, и через минуту суровый мужик в корне преобразился, гладя одного из охотников. Тот тоже продержался недолго, начав мурчать и выгибать спину.

На что мне оставалось лишь покачать головой и вернуться к графу и вызванным солдатикам, набивающим для нас рюкзаки.

— Вот будет смешно, если мы сумеем лишь один раз перейти в испытание и обратно, — пробормотал Туча.

— Понимаю тебя, но лучше перестраховаться. Всем трёхминутная готовность! Первая группа ко мне! — приказал я, и ко мне начали стягиваться товарищи.

За те часы, пока мы свозили всё необходимое к обелиску, были достигнуты определённые договорённости, и по принадлежности исследований, и по ресурсам, если таковые найдутся. Все хотели урвать свой кусок пирога, и мало кто думал о надвигающемся апокалипсисе. Впрочем, в накладе я тоже не оставался.

Первая группа состояла только из моих соратников и несла двух туристов и четыре рюкзака с припасами. Два — чисто продукты, два — оборудование. Гибкие солнечные панели, достаточно мощные ноутбуки, камеры и пара дронов для разведки. Шар и миниатюрный самолёт.

— Помните, вы должны держаться за оголённые участки кожи. Первый тест, — скомандовал я, активируя печать перемещения.

Боль тут же отозвалась в левой руке, кожа раскалилась, и под ней появились золотые символы древних. Мир стал расплывчатым, померк на несколько секунд, и мы оказались перед обелиском.

— Доклад? — потребовал я, ссаживая Щепкодробского на землю.

— Рюкзаки на месте, люди живы, сумки, стоявшие на земле, не переместились, — прокомментировал Тим. — Всё-таки придётся всё переть на себе.

— Жаль, но это было ожидаемо, — ответил я, осматриваясь по сторонам. Нас не было больше пятнадцати суток, в результате контур безопасности сжался до пары метров. Но я не видел за ним наличия паразитов, хотя сейчас это было не принципиально. Коснувшись обелиска, я сосредоточенно вчитывался в бегущие по граням символы.

— Ну что там? — нетерпеливо спросила Юля.

— Если я всё верно понимаю, испытание можно вызвать. Но условия слишком сложные. — проговорил я, символ Понимание дал мне сразу уловить суть, но я вообще не представлял, можно ли исполнить указанное.

— Позволите? — подвинув меня плечом, проговорил Кронозоров. — Цикл, сектор, меч, тридцать. На мой взгляд, всё достаточно прозрачно…

— Вы упускаете несколько первых символов и не учитываете префиксы, — оборвал я рассуждения лингвиста. — Нам предлагается выждать, пока паразиты вновь займут сектор вокруг обелиска, и потом проводить зачистку на протяжении тридцати суток. Сколько времени уйдёт на перенаселение — не ясно.

— Значит, не выйдет новые символы получить? — раздосадовано спросила Юля.

— Пока — точно нет. Сосредоточимся на задаче. Костя, Хана, пройдите по округе и проверьте ближайшие окраины, воспользуйтесь помощью охотников. Тим, Настя и туристы займутся пока оборудованием, мы с Юлей прогуляемся к мосту.

— Тебе нужна будет помощь? — удивлённо посмотрела на меня Настя.

— Раз капитан сказал, надо идти, — притворно вздохнула княжна.

— Так. Я передумал, ты тоже помогаешь с оборудованием, — приказал я, тут же активируя форму воина.

Снаружи прошло всего несколько часов, но здесь многое изменилось. Нет, всё те же руины, всё на тех же местах. Но горы тел, что мы оставили после прошлого посещения, практически испарились. Не осталось ни одной чешуйки от панцирей паразитов. Всё либо пожрали, либо растащили.

Но и новых противников я не видел. Потенциально это означало, что где-то в катакомбах под поверхностью сейчас сотни, а то и тысячи тварей, активно набирают массу, жрут друг друга и дерутся за минералы, которые должны стать основой их панцирей. Хотя, возможно, они сейчас устремились к помойке и гнезду гигантов.

В прошлый раз мне удалось существенно проредить их число, но всех я не уничтожил. Может ли быть так, что прямо сейчас, где-то там, растёт ещё один жуткий монстр, которого почти невозможно одолеть? Вполне. Но времени на проверку этой теории у меня не было. Зато я осмотрел проделанные рвы, на дне которых ещё плескалась вода. Не так много, как хотелось бы, но вполне достаточно, чтобы не пропускать мелких тварей на нашу сторону.

— Почти пусто, — отрапортовал Костя по возвращению в лагерь.

— Нашли только одну тварь и тут же прикончили. Она какая-то мелкая была, — подтвердила Хана.

— Господа учёные, оставайтесь строго в кругу безопасности и помните, в него не могут зайти только паразиты. Если местные племена посчитают вас угрозой, или что хуже — добычей, вполне смогут добраться, — посоветовал я. — Продукты у вас есть, пистолеты для самообороны от мураков тоже. Мы постараемся вернуться как можно скорее.

— А оставить кого-то вместе с ними не выйдет? — поинтересовалась Настя.

— Увы, нет. Оставляем все вещи, которые могут тут пригодиться, — приказал я. — Положили руки на обелиск, отправление через три…

Механизм сработал раньше, чем я предполагал, хватило всеобщего касания и выбора символа двери, как нас выбросило наружу. Туристы остались внутри, как и пара сопровождавших их мураков-охотников.

— Бегом-бегом! Времени вообще нет! — подгоняя товарищей, я подал пример, бросаясь вперёд и подхватывая один из подготовленных рюкзаков. — Готовьте следующую партию! Минута максимум! Взялись!

— Есть! — ответила соратники, хватая меня за протянутые руки. И вот мы опять в мире испытания. Как раз вовремя.

— … послушайте, мы вам не враги! Вот еда, вода, всё, что вам нужно для… — говорил в это время Щепкодробский, сев на корточки, максимально близко к выставленным в его сторону копьям.

Я воплотил форму Воина до того, как успел подумать и скинуть рюкзак, так что лямки порвались при росте силуэта. Но эффект был достигнут, увидевшие золотую статую мураки бросились врассыпную.

— Постойте, куда вы? — ошарашенно крикнул Вячеслав.

— Юля, Дланью их! — приказал я, и княжна поняла меня верно, выставив барьеры, что отрезали аборигенов от развалин и медленно выталкивали обратно в направлении обелиска. Ощетинившиеся копьями мураки отчаянно шипели и верещали, но сделать ничего не могли.

— Послушайте, я не оспариваю вашего командования, но мы же не варвары… — начал было учёный, но я скосил на него глаза, и тот замолчал.

— Лежать! — гаркнул я, указав пальцем вниз. Похоже, кто-то из мураков всё же видел наше общение с предыдущим племенем, а потому приказ мой, пусть и не сразу, но выполнили, — Я не буду учить вас, профессор, как делать вашу работу, а вы не учите меня, как делать мою.

— Я уже сталкивался с племенами каннибалов, и их логика мне понятна, —заверил меня Щепкадробский. — Если бы они были не зверьми, а такими же как я, они не стали бы на меня охотиться, а раз они охотятся, значит, они хищники, а не люди, и значит, на них тоже можно охотиться и есть.

— Это не люди, совсем, и логика у них не человеческая. Они с удовольствием используют вас в виде пищи после того, как обдерут до нитки. По словам их же шаманов, они были последними, кто видел и добил бывших хозяев этого мира. Вероятно, наших с вами сородичей, которых они называли дылдами. Хочу заметить, крайне высокоразвитую цивилизацию, которая в результате вторжения древних и предательства вымерла.

— Ну вот, вы уже учите меня, — улыбнулся профессор. — А говорили, что не будете. Поверьте, я понимаю, что делаю. Показываю, что я не боюсь их, а значит, и им не нужно опасаться меня.

— Скорее показываете, что вас не надо бояться, и то есть вы — добыча, — возразил Костя. — Они выживают в этом проклятом мире столетиями.

— Ладно, — вздохнул я, посмотрев на лежащее племя. — Сделаем так. Не хотите, чтобы боялись вас — нет проблем. Нас пусть боятся. Мы следующая ступень эволюции. Те, кто превосходит и людей, и бывших хозяев этого мира.

— Но вы же понимаете, что это не так? — поднял бровь Щепкодробский. — Это уже расизм какой-то, комплекс избранности.

— Главное, чтобы к нашему возвращению вы были живы, остальное вторично, — отрезал я. — Если для того, чтобы обезопасить периметр, нам придётся вытравить этих существ вместе с паразитами, мы так и поступим. Я понятно выражаюсь?

— Это очень жестоко и… — начал было профессор, но, взглянув на меня, вздохнул и покачал головой. — Да, вполне понятно.

— Ну и отлично. В таком случае определим простые правила. Первое, вы всегда будете держать оружие под рукой. Второе, никогда не покидаете безопасный периметр без сопровождения. Третье, во время общения можете вести себя с мураками как посчитаете нужным, но мы для них — боги истребители. Четвёртое, вы ходите, спите и едите в противоосколочных костюмах, как бы жарко ни было. Ложитесь спать — ещё и шлем надевайте. Хотя лучше носите его постоянно.

— Не слишком ли сурово?

— Нет. Потому что мы на чужой территории и оказать вам поддержку можем очень ограниченно. Даже если вас убьют — карательную операцию придётся проводить нам шестерым.

— Никакой карательной операции не понадобится! Я вам обещаю!

— Очень на это надеюсь. Юля, отпускай их, — махнул я рукой, и прижимающая аборигенов золотая длань величиной в десяток метров, исчезла. — Старший?

— Вряд ли они вас понимают, — заметил Кронозоров. — У них совершенно иной язык. Не похожий ни на один из человеческих.

— Да. Но меня они понимают, — ответил я, рисуя в воздухе золотой символ. Увы, никто не среагировал. Так что я топнул, да так, что земля вздрогнула, и ещё раз нарисовал знак древних. На сей раз один из охотников, сжимающий в лапках небольшое копьё, подался вперёд и промяукал:

— Дылда ищет шамана? — понял я его слова благодаря символу.

— Ваш БОГ, — рыкнул я, и топнул ещё раз. — Веди сюда.

— Это бессмысленно. — покачал головой Николай Юрьевич, но метнувшийся к руинам охотник притащил за собой старую, облезлую самку, в обносках, с вплетёнными в серую одежду осколками микросхем.

— Вот, она читающая, — промяукал охотник, и убедившись, что меня хоть немного понимают, я начал объяснять правила.

— Как вам это удаётся? — спросил через полчаса Кронозоров. — Вы что, знаете их язык? Выучили его… за сколько? За десять часов?

— Вы пропустили момент брифинга, где я объяснял, что обладаю символом Понимание? Он действует буквально, не зависимо от языка.

Профессора тут же начали задавать мне наперебой вопросы, при иногда на таких странных диалектах, о существовании которых я никогда не догадывался. Даже предположить не мог. Но это оказалось совершенно неважно, потому что в моей голове слова и надписи автоматически получали перевод на русский.

— Какая потеря для всемирной науки, — сокрушённо вздохнул Вячеслав. — Вот если бы таким символом обладал один из лингвистов, а не вояка, сколько бы удивительных, невозможных открытий было бы сделано. Сколько манускриптов древности расшифровано…

— Послушайте…

— Нет-нет, ничего не говорите, я прекрасно понимаю всю абсурдность ситуации. И заметьте, я не сказал «тупой вояка», — поспешил вставить Щепкодробский. — Просто у вас тоже очень своеобразное мышление. Зашоренное и заточенное на выполнение одной задачи. Безусловно, крайне нужной и важной, но…

— Поменьше пространных рассуждений, побольше дел, — буркнул я, возвращаясь к ожидавшей «читающей».

Через язык древних пантомим и оскалов мне всё же удалось донести до местного племени некоторые несложные правила. Это не значит, что их приняли, просто поняли. Одно из них касалось учёных и гласило буквально: «кто навредит любому из моих слуг, умрёт вместе со всем его племенем».

Оставалось только надеяться, что страха перед нашей силой хватит, чтобы убедить мураков не делать глупостей. Увы, уверенности в этом не было. Тем более что учёные тут же накидали мне варианты, где это правило может обернуться против людей. Например, изгоя одного племени, другое племя заставит атаковать учёных, чтобы избавиться от конкурентов. Или сочтут, что учёные не проявляют должного почтения, а значит, не слуги.

— Тогда придётся продемонстрировать, на что мы способны, и устроить небольшой геноцид, — жёстко ответил я.

— Вы что, с ума сошли⁈ Прошу, скажите, что вы несерьёзно.

— Он более чем серьёзен, — заверила профессора Юля. — Для князя вообще нет понятия «избыточно».

— Есть, просто оно относится к людям. Можете считать меня расистом, ну или как это правильно назвать… это же инопланетная раса? Или вид? Видистом?..

— Но мы же цивилизованные… — начал было увещевать меня Щепкодробский.

— Если вы можете позволить себе такую роскошь, очень рад за вас. Возможно, вы не осознаёте всей глубины опасности, в которой человечество оказалось, но мы пока слишком слабы, чтобы расслабляться или проявлять свою цивилизованность по отношению к потенциальному врагу.

— Пока человек чувствует — он живой, пока он сопереживает — он человек.

— Очень глубокомысленные и пафосные слова для того, кто может стать завтраком большеглазых котиков, — заметил я. — Впрочем, дело ваше. И их, и вас я предупредил. Если вы допустите, чтобы вам навредили, вы знаете последствия. А у нас ещё двадцать ходок. Пошли вон отсюда, пусть шаманка придёт завтра утром.

Дождавшись, пока мураки разбегутся, мы приступили к переноске остальных вещей. Сместив фокус с продуктов и предметов первой необходимости на средства обороны. Так, через сутки по времени испытания, и через двадцать заходов, в безопасном периметре появился небольшой дом-бункер, со стенами из насыпанных в металлические корзины обломков. Без окон и с металлической дверью.

Едва эту кишку засунули. А дальше пошло веселее. Расположили солнечные панели на ближайших руинах, поставили камеры наблюдения, за периметром. Оборудовали огневую точку и начали таскать продукты по мере необходимости. Ну и топливо, много топлива. Для готовки, для отражения атак, для получения плодородного слоя из золы.

Как только стало понятно, что в испытание можно перемещать не одарённых, пусть и в виде балласта, ситуация в корне изменилась. Теперь единственным ограничивающим гарнизон фактором стало наличие пищи. Ведь если солдат нечем будет кормить, то нет никакого смысла их сюда перетаскивать. И всё же одного бойца мы с собой уволокли. Просто чтобы он скрашивал трудовые будни профессоров и охранял их во время нашего отсутствия. Благо как бы ни редки среди военных женщины — но они есть. И как раз нашлась одна полевая медсестра из Альфы.

— Всё. Это последние, — выдохнул Костя, сваливая замороженное мясо в каменный мешок, обложенный льдом. — Устал как ишак. Будто неделю работаю.

— Испытание изменилось, — обратил я внимание на надписи обелиска. — Похоже, теперь нам нужно найти и уничтожить некого Прародителя. На что даётся тридцать суток. Времени как раз хватит, чтобы разучить ваши базовые связки.

— А ты не можешь сам изменить цель задания? — спросила Юля. — Мне казалось, ты говорил, что теперь ты его хозяин.

— Не хозяин, а владелец. И нет, я имею доступ лишь к некоторым функциям обелиска. Основная — вход и выход. Базовые правила я изменять не в состоянии, — расстроил я соратников. — Но так даже легче, по крайней мере, мы точно знаем, что нужно делать.

— Угу, не знаем только с кем и где, — усмехнулся Костя. — Придётся вырезать всё подряд.

— В первую очередь — учиться, — остановил я его, и товарищи нахмурились. — Или вы зря получили новые символы? Лучшего полигона не придумаешь. Так что — вперёд. Кому помочь первым?

Глава 28

Хуже, и одновременно проще всего, ситуация была с Костей. Он мог держать оба символа сразу, но вместе они никак не сочетались. А потому ему и нужно-то было всего лишь освоить одновременную поддержку символов копья и доспеха. Не простое дело, но куда легче, чем задача, стоявшая перед остальными. Ему я помог с оптимизацией схемы, показал, как именно можно держать концентрацию, и на этом оставил заниматься в свободное от дежурств и патрулей время.

Чуть сложнее было Тиму. Туча очень радовался появлению в арсенале атакующего символа Меч, но всю его ущербность понимал прекрасно. Вот только для его комбинации символ подходил идеально.

— Твоё первое слово — ёж, — сказал я, начертив на бетонном песке последовательность из стрелочек. — Купол формируешь как обычно, затем от последнего вектора, не прекращая движение, переходишь в меч и завершаешь, соединив вместе две печати. Должен получиться тот же купол, но утыканный снаружи лезвиями.

— Ну, круто, конечно, — проговорил товарищ, почесав пятернёй в затылке. — Но хотелось что-то более существенное.

— Существенней? Ты, похоже, просто не осознаёшь весь потенциал своего рунного слова, — я улыбнулся и похлопал товарища по плечу. — Если сумеешь удерживать её достаточно долго, то просто, идя навстречу врагу и чуть поворачиваясь из стороны в сторону, ты превращаешься в непробиваемую, смертельно опасную мясорубку, способную перемалывать в фарш самых сильных противников, и при этом оставаться в полной безопасности.

— А у меня — копьё… Ну отлично… — раздосадовано проговорил Костя.

— Просто идти и чуть поворачиваться, — задумался Тим, хмурясь. — Разве ориентация купола привязана к моему телу?

— Да, если быть конкретным — к ладоням, но ты это сам прочувствуешь, когда сумеешь освоить слово. Алабай, ты тоже не смей расстраиваться, у скольких аристо есть два знака в нашем мире? Ты был хорошим, но рядовым бойцом, а теперь распустил сопли из-за того, что не получил комбинацию?

— С такой стороны я на это не смотрел, — потёр подбородок Костя. — Ха, а ведь верно. Я теперь на многое могу рассчитывать! Может, даже титул получу. Правда, придётся в турнире участвовать, но с двумя символами древних это будет куда легче. Можно даже в индивидуальном зачёте победить!

— На боевой графский титул смело можешь рассчитывать! — прокомментировала Юля, и воодушевлённый такой несложной мотивацией Алабай начал заниматься с утроенной силой. — А теперь, когда мы, наконец, разобрались с остальными…

— Не так быстро, твоё сиятельство, — погрозив пальцем, сказала Хана. — У вас, насколько я помню, ситуация не из простых, а вот у меня совсем наоборот, проще некуда. Капитан, ты же сам говорил, что моя комбинация тебе известна.

— Не просто говорил, но и показывал. И если честно, надеялся, что ты справишься и без моей помощи. Пусть задание мы с треском провалили, потому как непонятно, что вообще делать, но времени у нас всё равно не так много.

— Хочешь или нет, командир, но тебе придётся со всеми нами работать! — умерев руки в бока, заявила снайпер. — И чем больше, тем лучше.

Тут с ней было спорить совершенно бесполезно, так что мы сосредоточились на заучивании печатей. И хотя каждая из них состояла не больше чем из десяти линий, крайне важны были углы между ними в пространстве, длина и направление общего движения. При этом движение пальцев складывалось с движением тела в пространстве, и в обычной ситуации проще было замереть на секунду, чтобы исполнить знак.

Нам это, естественно, не подходило. Так что учились двигаться и одновременно применять знаки. В результате всё скатилось к тому, что я изначально и задумывал — последовательному обучению на протяжении месяца. Однако два фактора, которые я предусмотреть не мог, переводили задачу в принципиально иное русло.

Первый — Юля, которая в прошлом цикле была моим противником и рано умерла, а в этом получила Длань и Булаву. Комбинация не самая ходовая, сложно сочетаемая, и в отличие от Тарана почти неприменимая. Во времена, когда древние покоряли в нашем мире Месопотамию и племена, ставшие позднее Египтом, ещё не было катапульт и требушетов, так что и соответствующего символа не было. Но в словаре древних был символ, скорее изображающий стихийное бедствие, чем инструмент.

— Ты должна формировать печати одновременно, а не последовательно, как другие, в этом весь смысл, — в который раз объяснял я княжне.

— Да почему⁈ — ярилась девушка, задача которой была сложнее в разы. — Почему они могут, а я нет?

— Потому что у них инструментальные и боевые символы, а у тебя смесь из административного и боевого. Разное предназначение и смысловая нагрузка, только так выйдет сделать необходимое.

Надо сказать, что её недовольство было вполне объяснимо. Куда проще совмещать два символа последовательно, даже чертя их двумя руками, а вот результат такой же. Не выгодно. Если бы не уникальность рунных слов. Сейчас наш темп развития превышал самые передовые на планете в два-три раза, а уж когда всё получится, и Юля выучит свой метеор…

— Продемонстрировать я тебе его не могу, у меня таких символов нет, но, поверь, удар сверху зачастую куда лучше, чем боковой или в лоб, — утешал я девушку, которая с детства училась использовать Длань и была в этом потрясающе хороша. Её стиль боя, совмещённый с танцем, ни с чем нельзя было спутать.

К счастью, Юля и сама понимала всю силу рунного слова, ведь ими обладало меньше десяти процентов одарённых. Так что трудилась с перерывами на сон и еду. Даже нытьё об экономии воды и использовании гигиенических салфеток сошло почти на нет.

А вот вторая моя проблема была более серьёзной. Настенька стала настоящей головной болью. Её смешанный стихийный дар едва не пошёл в разнос от появления сродства с магией древних. Всё же порядок и хаос очень редко уживаются вместе, и мой пример — исключение, а не правило.

С другими всё было очень просто: пальцы вот так раскорячь, вот так веди, учитывай скорость, угол, интервал — и всё! Никаких проблем. С Настей…

Начали мы с понимания стихий и их места в организме человека. Само по себе уже немало. В нормальной ситуации только теория заняла бы семестр. Но где взять столько времени? Чтобы девушку не разорвало изнутри, или она не стала обычной, не одарённой, мне надо было вбить эту информацию в её прекрасную голову как модно скорее.

Теперь мои личные задачи о стабилизации в теле хаоса и порядка стали нашими общими, но я базу знал, а она нет. Приходилось всё разжёвывать и объяснять самым простым языком, распределять потоки стихий, уравновешивая символ Купол.

Первой моей идеей было перенести его в центр и распределить огонь, воду и воздух, поставив на равноудалённую орбиту. Но дело в том, что талант Насти был именно в совмещении этих стихий. Кипящий туман — одна из самых эффективных массовых техник, способных бороться с гигантскими армиями. Даже если это армии мёртвых.

Когда она освоит этот талант на максимум, он станет по-настоящему разрушителен. Человек, попадающий в невидимое глазу облако, будет сварен за несколько секунд. И неважно, в бронежилете он или без. Только если органы дыхания полностью защищены и нет открытых участков кожи, такое можно пережить, и то недолго. Даже зомби, сохранившие способности, выдерживали нахождение в кипящем тумане лишь пару минут, после чего с их костей слезало разваренное мясо, и они разваливались на куски.

На фоне такого дара Купол казался чем-то лишним и бесполезным. Жертвовать уникальной комбинацией из трёх стихий, ради одного-единственного символа древних, да ещё неатакующего, — сущая глупость. Вот только в случае девушки это был не просто шанс, а связка, которую невозможно переоценить.

— Мы вынесем активирующий символ древних как можно дальше от связки стихий, в твою левую ладонь, — спустя несколько дней тестов и размышлений решил я. — Ты больше не сможешь использовать её для призыва стихий, но это чуть упокоит общее напряжение и позволит тебе поочерёдно применять и хаос, и порядок.

— Может, тогда лучше в голову? — предложила Настя. — С двух рук туман создавать куда проще, чем с одной.

— А символ ты рисовать языком будешь?

— Ну, а почему нет? На нёбе, — улыбнувшись, пожала плечами подруга, и я от такого предложения даже растерялся.

— С одной стороны, неплохо, такого на моей памяти никто и никогда не делал. С другой… а как ты будешь контролировать свои движения? Рисунок? Обучение такому нестандартному способу может занять очень много времени.

— Ну, девушки умеют обращаться с языком, и некоторым парням бы это тоже не помешало, — кокетливо заметила Настя, после чего находящаяся неподалёку княжна зарделась и поспешила отойти подальше.

— Если это будет твоё решение, я его приму, но в таком случае за результат не отвечаю. Я просто не смогу его ни контролировать, ни улучшить. Но в крайнем случае ты всего-то лишишься этого символа и сможешь сосредоточиться на развитии единения со стихиями. Если тебя это устраивает — продолжаем.

— Если бы не устраивало, я бы не предлагала, — пожав плечами, заявила Настя, и мы сосредоточились на формировании узлов силы.

Четыре первостихии — естественное положение вещества во вселенной. От самого стабильного, твёрдого, до самого хаотичного — распада и реакции с выделением тепла и света. Огонь находился на предпоследней стадии, и у Насти был к нему талант, как и к двум предыдущим.

В теле все эти стихии есть, пусть некоторые для нас незаметны, но лишь благодаря им мы продолжаем жить. Большинство религий и философий, построенных на основе единства тела и души, определяют место стихий в чакрах, пранах, аурах и прочих аналогиях. У них есть даже вполне логичное обоснование. Но мне такой метод совершенно не подходил. В первую очередь из-за совмещения с символами порядка.

Что есть Порядок и Хаос в своих истинных видах? Смерть.

Абсолютный хаос — это даже не деление термоядерного взрыва в центре звезды, это куда более интенсивное и менее упорядоченное и подчинённое законам физики движение, в котором невозможно существование даже энергетических сущностей.

Абсолютный порядок — это совершенное спокойствие. Когда атомы перестают быть из-за разрыва связей, энергии нет, и даже существование материи — большой вопрос.

А жизнь существует в крохотной линии между двумя этими понятиями. Настолько несущественной, что будь где-то боги Хаоса и Порядка, мы бы для них были незаметны. Вот только для нас это всё. И нам приходится соблюдать этот баланс для выживания.

Символы древних являли собой расшифрованный язык порядка вселенной. Буквально вписывали собой законы, которые человек мог поставить себе в подчинение.

Стихии — совсем другой разговор, они всегда были нестабильны. Даже земля или камень постоянно находились в движении. С их помощью создавали стены, укрепляли кожу, формировали щиты и другие сложные инструменты. Что уж говорить об огне, воздухе или воде.

А ведь последняя стала моей основной стихией.

Я потратил много времени, чтобы распределить её по телу, нейтрализовать пагубное влияние резонанса между порядком и хаосом и научить себя сознательно применять простейшие формы.

В отличие от Насти, я не обладал даром воздуха, а значит, не мог концентрировать воду из атмосферы. Так что моими рабочими объектами становились запасы жидкости во флягах и на дне заполненных прошлой бурей рвов. Несколько раз я так же выбирался за границы стены, улучшая своё единение со стихией в бурном океане.

А потом ко мне пришло осознание: в ближайшие месяцы я никак не сумею развить остальные стихии в достаточной степени, чтобы использовать в качестве боевых умений. Без вариантов.

Нет, конечно, если заниматься только этим, торчать в испытании безвылазно и только таскать материалы, как я предполагал изначально, то через пару лет я сумею приблизиться к своей пиковой форме. И в реальном мире пройдёт всего ничего — неделя, максимум две, как я и договаривался с императором.

Только вот… а зачем? Когда есть куда более простой, понятный и в то же время естественный путь.

Нет смысла наращивать необузданную мощь, наблюдая, как гибнет человечество, если можно предотвратить падение, а потом заниматься тем, что будет нужно. Если это вообще нужно будет. Потому что даже сегодняшних навыков хватит, чтобы стать сильнейшим одарённым на трёх континентах. А может, и в мире.

После понимания этой простой истины я пересмотрел свою программу тренировок. Форма Воина плюс боевые воплощения водной стихии. В идеале получить бы ещё воздух, и на этом можно заканчивать. И речь, конечно, не о тумане, а о двуединой стихии — льде.

При должном умении, а в прошлой жизни у меня его было довольно, использование льда могло стать ультимативным оружием. Форма воина была почти непобедима в ближнем бою, а лёд — на средних.

Это, конечно, не «армагеддон» — единство стихий земли, воздуха и огня. Когда лавовые шары падают с небес, покрывая всё расплавленными камнями, которые с одинаковой лёгкостью уничтожают технику и живую силу. Не дыхание Фенрира — ледяной шторм, в котором лезвия льда, укреплённые алмазами, рассекают танковую броню, словно бумагу, и превращает пехоту в фарш. И даже не Кипящий туман, до которого может развиться Настя.

Но буран смерти, град и ледяные иглы — тоже неплохие техники. При должной вложенной силе они вполне в состоянии посоревноваться по эффективности с кассетной бомбардировкой.

В этом и была опасность одарённых. Один-единственный человек мог заменить собой стратегический бомбардировщик, пилотов, несколько сотен техников, инженеров и маленький завод по производству боеприпасов.

И в этом же заключалась их главная слабость: смерть одного человека становилась потерей масштаба дивизии или даже отдельной армии. Такой вот парадокс.

Воздуха вокруг было полно, воды в океане тоже навалом, так что я занялся самой простой из доступных форм объединения двух этих стихий — прыгал с гребня стены. Естественно, полностью погасив плетения Порядка. Естественно, был риск, что я просто разобьюсь в процессе, но это же служило стимулом в развитии.

Вначале я прыгал с пяти метров, опустившись почти до самого низа. Потом, когда научил тело чувствовать стихию воды, поднялся чуть выше, и перед самым падением разряжал её, вспенивая и поднимая к себе. Так, метр за метром, день за днём, поднялся до самого гребня.

Казалось, что подо мной чуть ли не полкилометра, но у страха глаза велики, а учёные умудрялись извлекать пользу из всего, что происходило в мире испытания, так что они дали мне с собой лазерный дальномер. И в результате многодневных измерений выяснилось, что в зависимости от времени суток высота поднимающейся над водой стены составляет от пятидесяти до семидесяти метров.

Нефиговые такие приливы и отливы. Чем это можно объяснить, тоже нашли наши два гения.

— Может быть три варианта. Первый — Луна находится значительно ближе, чем в нашем мире. И её влияние куда существенней, — заявил как-то вечером Вячеслав.

— Но мы этого не подтверждаем, визуальные наблюдения, конечно, мало информативны. Мы видим лишь спутник, почти полностью идентичный нашему, — тут же возразил Кронозоров. — Разве что кратеров больше. Но пусть этим занимаются соответствующие специалисты.

— Да, — кивнул Щепкодробский. — Второй вариант — остров плавучий, и это сложная система, со своими встроенными механизмами, которые мы пока не понимаем. Тут требуется доскональное инженерное исследование. Так что вполне возможно, он сам регулирует свою деятельность, то поднимаясь, то опускаясь.

— А может, дело в Обелиске, и его свойствах, которые нами не изучены почти никак, — заявил Николай. — Мало того, я, как допущенный к императорскому обелиску, могу утверждать, что с некоторой вероятностью этот экземпляр является полной копией. Все внешние измерения говорят о том, что они полностью идентичны. Я даже нашёл такую же потёртость на одной из граней.

— Потёртость? Я думал, их невозможно повредить, — удивлённо проговорил Алабай.

— Повредить можно всё, молодой человек. Вопрос в затраченной энергии и результатах. Даже чёрные дыры можно обратить вспять. Правда, на это потребуются колоссальные ресурсы…

— К слову об энергии! — улыбаясь проговорил Щепкодробский. — В результате исследований мы открыли одно крайне удивительное свойство того, что раньше считали бетоном. Вот, поглядите!

— Обычная каменюка, — не понимая, что нам показывают, сказал Тим, когда в руках учёного появился серый булыжник, весом под килограмм.

— На вид — вы совершенно правы. Но если пустить на него ток… — с довольной улыбкой проговорил Вячеслав и, подсоединив два контакта от батарей, врубил электричество. Несколько секунд ничего не происходило, а потом камень начал медленно светлеть, пока не стал совершенно прозрачным. Только очень мутным. — Вот! Мы с вами буквально сидим на острове из электрочувствительного полимера!

— Погодите. Хотите сказать, что это… — я не успел договорить, как камень выхватила Юля.

— Мы сидим на миллиардах! — воодушевлённо выкрикнула княжна Серебряная. — Свят, мы обогатимся, просто вынося отсюда камни!

Глава 29

Глаза Юли прямо горели от азарта, а вот меня волновало совершенно иное. Если она в первую очередь думала о прибылях, уже рассчитывая, что первые этажи зданий можно строить из прочного и подстраивающегося по освещению полимера, без стен как таковых, то передо мной стоял другой вопрос.

— Сколько электричества понадобится, чтобы сделать прозрачным пятнадцатиметровый купол?

— На этот булыжник у нас ушёл почти весь заряд банки, — махнул в сторону аккумулятора Вячеслав. — Сколько точно — это нужно у физиков спрашивать, мы тут другими вопросами занимаемся.

— Жаль… — прикрыв глаза, выдохнул я. — А что с вашими компетенциями? Уже нашли общий язык с местными племенами?

— Меньше чем за месяц? Вы, должно быть, шутите, молодой человек? У нас, конечно, есть успехи, но не за такой же срок! — искренне возмутился Кронозоров.

— Погоди, Николай, не разочаровывай зря князя, — попытался внести каплю позитива Щепкодробов. — На самом деле нам есть чем похвастаться! В первую очередь, мы поняли, что в окрестностях нет останков, при том что живых особей, названных вами мураками, хватает.

— Это очень занимательный факт, но чем он для нас важен?

— Конечно же устройством кладбищ и общества в целом! Их культура, ближе всего к островитянам, выросшим в очень узкой пищевой нише. Всё идёт в дело! У них крайне ограниченный ореол обитания, в котором они никогда не были сверххищниками. Но при этом они самые разумные из местных обитателей. Ну, после нас.

— Это не сложно, учитывая, что тут кроме нас, мураков и паразитов никого нет, — пожав плечами, заметила Настя.

— Да нет же! Вы просто невнимательно смотрите! За наше недолгое пребывание мы только насекомых обнаружили пятнадцать видов! — возбуждённо ответил Вячеслав. — Уверен, где-то под землёй сохранились и грызуны, от популяции которых зависит население мураков!

— И какое это имеет отношение к нашей цели? — со вздохом раздражения спросил я. — Нам необходимо выяснить, где находится прародитель паразитов, и уничтожить его.

— Да нет же! Наша задача — исследовать этот удивительный и столь отличающийся от нашего мир, — активно жестикулируя, воскликнул учёный. — Вы что, не понимаете, какие гигантские перспективы это открывает для науки, культуры, истории и…

— Стоп. Это, конечно, очень важно, но меня сейчас волнует меньше всего. У вас десять дней, и если мы не выполним задачу, скорее всего, больше не сможем попасть в испытание, — указав на обелиск, сказал я, и оба учёных мужа напряглись. — Поэтому я спрошу ещё раз: как ваши исследования помогают нам решить задачу?

— Кх-кхм. Слишком мало времени, — хмурясь и потирая переносицу, ответил Вячеслав. — На подобные исследования нужны годы, десятилетия, чтобы изучить язык, найти общие точки соприкосновения и сделать разговорник.

— Что с рунами?

— Символы древних для мураков несут совсем иной смысл или вообще его не имеют, — тут же включился в разговор Кронозоров. — Уже сейчас можно с уверенностью сказать, что руны для них не имеют практического значения. И никогда не имели. Принципиально разные цивилизационные подходы. У них не было войн, доспехов, оружия — максимум копья, да и те скорее как охотничий инструмент. Никаких луков, пращей, дубин. Своими маленькими лапками и коготками они вполне справляются с добычей меньше своего размера. А более крупных, как технопаразитов, они не смогу победить, даже если дать им огнестрельное оружие.

— Именно! Мы на пороге открытия принципиально новой цивилизации, нечеловеческой, с иными ценностями, мышлением и прочим, — вторил ему Щепкодробский. — Они охотники-собиратели, но это всё, что есть у нас общего.

— Хорошо. Я переформулирую задачу. Постарайтесь максимально сосредоточиться на выяснении трёх вещей — где самые крупные паразиты? Скажите муракам, что мы сможем их уничтожить. Второе — где может быть прародитель? Ну и третье, скажите, что если они покажут нам дороги, которыми ходили их хозяева, мы дадим много еды.

— Их хозяева? Хотите сказать, люди этого мира? Но если мы вытесним их идентичность своими запросами, эта уникальная цивилизация…

— Доктор, хватит! У вас три дня, на три вопроса. Ещё раз! Если мы не выполним задание, то можем больше никогда сюда не попасть, вы это понимаете? И даже если вдруг вы решили здесь остаться навсегда, скорее всего, никакой связи с землёй не будет. Вам нужны исследования ради исследований? Когда вы ни с кем не сможете ими поделиться?

— Но… — нахмурился учёный. — Хорошо, я вас понял.

На этой позитивной ноте общение с исследователями у нас практически закончилось. Мне их негатив был предельно понятен. И всё же наша задача, выросшая из того, что действие обелиска было совершенно не прогнозируемо, вышла на первый план. Я даже забросил попытки освоить воздушную стихию и сосредоточился на уничтожении тварей в местах их скопления. Благо это было отличной возможностью для тренировки остальных членов команды.

— Хана, пли! — скомандовал я, когда обнаружил одного из крупных монстров в раковине, больше всего напоминающей грузовик. В отличие от нашего мира, тут маскировка сколопендр работала против них, ведь когда видишь почти целую технику посреди разрушенной улицы, сомнений не остаётся.

— Сейчас… — выдохнула девушка, сплетая пальцы в сложной печати. Миг, и с её ладоней вырвалась золотая метровая стрела, умчавшаяся к твари. Раздался грохот, металлическая поверхность обзавелась тридцатисантиметровой дырой, но чудищу на такую рану было почти наплевать.

Тварь, неестественно быстро для таких размеров, выбросила ноги в стороны и, развернувшись к нам, понеслась вскачь. Двадцать крупных отливающих металлом лап, заканчивающихся метровыми спицами-когтями, несли монстра со скоростью под тридцать километров, совершенно не замечая никаких преград.

— Настя, завесу на морду! Тим, готовься! — приказал я, сам чертя в воздухе Таран. Секунда и передняя часть твари скрылась за кипящим туманом, пусть довольно небольшой площади, но девушка уверенно удерживала облако вокруг глаз монстра, не давая ему сориентироваться, а потому и удар она пропустила.

Таран вошёл в основание лап на правой стороне, обломав сразу две и подкосив остальные. Чудище сбилось с ритма, повернулось на месте и понеслось в другом направлении, но в этот момент у Насти закончились силы и, выдохнув, она опустила руки.

— Туча, жди! Хана! — приказал я, вновь сплетая таран.

— Да когда уже… — пробормотал Тимофей, пальцы которого замерли в напряжении, последнее движение было почти закончено, и теперь руки парня начало сводить. — Может, я лучше заново создам?

— Жди! — снова приказал я, посылая таран следом за баллистой. Два удара прилетели почти одновременно. Первый оставил на морде твари пробоину, из которой тут же хлынула серая кровь, смешанная с какими-то ошмётками. Второй на мгновение затормозил монстра, заставил присесть, но это продлилось лишь секунду.

— Тим, давай! Юля, готовься! — успел приказать я, и вокруг нас вспыхнул золотой купол, покрытый сотнями шипов.

Чудовище, врезавшееся в него на полном ходу, тут же получило десяток глубоких порезов и на мгновение отпрянуло, но в сразу начало бить по куполу своими ногами и клешнями, пытаясь добраться до нас.

— Юля…

— Знаю! — раздражённо ответила княжна. Ей приходилось одновременно сплетать две параллельные печати, что требовало куда больше сосредоточенности, но когда она закончила, воздев руки к небесам и резко присев, результат оправдал все ожидания. Метрах в ста над нами появился гигантский камень, обрушившийся на монстра с ужасающей скоростью.

Земля вздрогнула и затряслась, будто рядом с нами упала многотонная бомба, ударная волна разрушила колючий купол, и нас накрыло с головой обломками и пылью. Я едва успел сотворить Воина и шагнуть навстречу возможной опасности, но спустя всего пару секунд вокруг нас появился жиденький, почти невидимый купол.

— Тим, молодец. Вовремя, — с облегчением выдохнул я.

— Э-м, это не моих рук дело, — смущённо ответил парень.

— Настя? Ого! Трижды умница. Только не отвечай, иначе сорвёшь плетение, — успел сказать я, и девушка, явно готовая принимать похвалу, нахмурилась.

— Туча?

— Сейчас будет, — ответил наш защитник, и в этот момент на купол обрушился удар. Да такой силы, что печать не выдержала и лопнула, рассыпавшись золотыми искрами. Вовремя я вышел вперёд, едва успел принять на себя замах второй клешни и выиграть команде хотя бы пару секунд. Только с весом не рассчитал.

Меня отбросило на десяток метров, и врезавшись спиной в груду обломков, я едва сумел сохранить концентрацию. Только это меня и спасло, избавив от множественных переломов и челюстей тварей поменьше, что тут же выползли из всех щелей.

Отбивался я молча, но остервенело. Пусть в товарищей я и верил, но монстр сейчас был укрыт пылевым облаком. Хана и Алабай оставались внутри, не в состоянии атаковать тварь через купол, а в случае его разрушения на них тут же обрушится град ударов.

Правда, это не было проблемой для Насти и Юли. Эти красотки, объединившись, начали бить тварь по очереди. С завидной регулярностью откуда-то сверху на монстра обрушивались золотые метеоры, поднимающие всё больше пыли. А затем туман покрывал пробитую атакой область видимости.

Долго это продолжаться не могло, силы соратников были не безграничны, и я выжал из ситуации максимум, который смог. Избавившись от мелочи, развеял воплощение воина и побежал обратно к друзьям, на ходу обрушивая на монстра один таран за другим и стараясь переломать ему лапы.

Благо, после княжны, целых конечностей у насекомого оставалось всё меньше. Ориентируюсь на чувство воды, показывающее монстра даже сквозь облако пыли, я сумел выломать все лапы с видимой мне стороны из суставов, и чудовище повалилось набок, едва удерживая себя одной клешнёй. Только вот второй продолжало бить по куполу.

Взмах, и золотые шипы разлетаются сотней искр. Защиту тут же обновляет Настя, но её хватает лишь на один удар, а Тим не успевает с постановкой, и только вмешательство Алабая спасает ситуацию. Гигантская, покрытая металлом зазубренная конечность обрушивается на кажущегося крохотным золотого воина, и тот проседает под весом атаки.

— Свят! Откинь его! Я не могу поставить… — прокричал Тим, но я уже запустил таран, что отбил конечность твари в сторону.

В то же мгновение над товарищами вырастает золотой купол, без всяких шипов — сейчас не до комбинаций. Главное, что он выдерживает целых три последовательных атаки, и выигранного времени мне хватает,чтобы оббежать руины и, активировав форму воина, на полном ходу врезаться в тварь, окончательно заваливая её набок.

— Отходим! На ближайшую вершину! — приказал я, прикрывая отступление. — Алабай, расчищай местность!

— Принято! — крикнул Костя и помчался к ближайшему холму. Ему навстречу тут же выползло несколько многоножек, желавших полакомиться мясом, и для них всё закончилось весьма закономерно. Дорвавшийся до схватки Алабай, с довольной улыбкой начал орудовать копьём, рубя тварей одну за другой. А через минуту к нему присоединились и остальные, не оставив паразитам и шанса.

— Закрепились, добиваем с безопасного расстояния, — приказал я.

— А я опять без дела, — с обидой в голосе проговорил Костя, но исправно прикрывал наших девушек.

Теперь, когда им ничего не угрожало, Юля и Хана, последовательными ударами, раскатали чудище в блин. Да так, что когда Настя порывом ветра разогнала облако пыли, стало видно, что от монстра осталась лишь серая лепёшка, где мясо и металл были многократно перемешаны.

— Фух, закончили, — выдохнула Настя, согнувшись и уперевшись ладонями в колени. — Было тяжеловато.

— Зато справились на ура! — тут же радостно заметила Хана.

— Не сказала бы, — поморщившись, проговорила Юля. — Чую, сейчас будет разнос.

— Не будет. Сам виноват, что не сумел правильно рассчитать дистанцию, — ответил я. — Хотя проблем хватает. Начнём с базы. Хана, я сказал, куда целиться?

— В лапы, только их не видно было, пока тварь их не выпустила. Откуда я знаю, где у неё голова и конечности? Они же сливаются в одно целое.

— Главная твоя проблема не в том, что ты не попала первым снарядом, а в том, что второй не успела создать, пока тварь до нас не добралась. Тим, в чём твоя ошибка?

— Не сумел удержать поле и нанести достаточно урона, пока противник был в непосредственной близости, — угрюмо ответил товарищ. — Мне пока тяжело даются составные печати.

— Это нормально. Просто не останавливайся и тренируйся. Костя?

— А чего Костя? У меня-то какие ошибки? Мне и драться-то не дали толком! — возмутился Алабай.

— Именно. Купол лопался минимум три раза, сколько ударов копьём ты успел нанести? Почему принял взмах клешни не на собственное лезвие, а на броню?

— Эм… — нахмурившись протянул боец.

— Ты теперь можешь не только защищаться! У тебя есть выпад, бьющий на расстояние до пяти метров, а ты всё ещё отталкиваешься от привычной техники боя на рукопашных дистанциях, — покачав головой, заметил я. — Следующей идёт…

— Моя главная ошибка в том, что я ударила вслепую, слишком близко к куполу, что сломало его и не позволило вести прицельные удары, — поняв, что дошли до неё, выдала Юлия. — Пусть меня это и не оправдывает, но рассчитать расстояние при ударе сверху почти нереально. У меня же нет глаз на высоте в десяток метров.

— Это поправимо, разведывательный дрон в лагере есть, — ответил я. — Только не уверен, что тебе так будет проще. Пространственное мышление — штука такая. Оно иногда может работать с совершенно не той стороны. Но вообще, главная ошибка, что вы, обладая возможностью ставить два купола и в первый раз, ударив по противнику, не догадались сами отступить. Это и мой косяк.

— А у меня что? — всё ещё тяжело дыша, спросила Настя.

— Как раз это и является твоей ошибкой. Пока Тим ставил купол, ты могла отойти, и позволить остальным разорвать дистанцию. Так, перебежками, вы бы в полной безопасности ушли на возвышенность. А по поводу тумана — всё отлично, но нужно переходить дальше.

— Не могу, — морщась, ответила подруга. — Я и так чувствую себя словно выжатый лимон. Только после получения символа, поняла насколько проще вам приходится. Силы вообще не тратятся.

— Тут спорить не с чем. Так и есть, — пожав плечами, подтвердил я. — В этом принципиальная разница между символами древних, которые сами по себе являются языком мироздания и требующими внутреннего резерва заклятьями хаоса. Плюсы и минусы тоже всем известны: меч навсегда останется мечом, как и копьё. А вот из воды, камня или огня можно сделать что угодно. Главное — развивать свой резерв, копить силы и укреплять сродство со стихиями.

— А у нас… ну… нет способов получить такое сродство? — спросил Туча. — Было бы классно иметь и то и другое, как у вас двоих.

— Угу, что лучше: сразу за неделю, освоить символ колючего щита, способный остановить тварь весом под пятьдесят тонн и нашинковать её иглами, или создавать облачко пара, метр на метр? Я даже не знаю… — скривилась в саркастической усмешке Настя.

— Завидовать точно не стоит, — кивнул я. — А вот развиваться дальше надо. Есть ненулевой шанс, что это наши последние дни в испытании, нужно выжать из них максимум.

— Тогда у меня есть предложение! — тут же вставил Тимофей. — Может, мы и не получим от учёных никаких ответов, но кто мешает нам самим поискать? По крайней мере, обследуем рвы вокруг обелиска. Пока дежурили и ходили на вылазки, я заметил несколько дыр, в которые человек вполне может войти.

— Дыр? — уточнил я. — Не может оказаться, что их прогрызли большие паразиты?

— Это тоже стоит выяснить, — пожал плечами Туча. — Но как минимум одно отверстие точно было прямоугольной формы.

— А раньше ты об этом почему не сказал? — с удивлением спросил я, потому как сам таких не видел. — Меняем планы, хватит зачистки. Если у нас есть возможность пробраться внутрь сооружения, нужно это сделать!

Через два часа мы уже были в лагере и начали собираться для будущей экспедиции. Учитывая, что длительность её была совершенно непонятной, брали с собой продукты. Воду могла сконденсировать и Настя. А вот с батарейками для фонарей ситуация была не ахти. К счастью, я предполагал, что такая проблема может возникнуть, и пара фонариков-жужжалок с подзарядкой у нас имелась.

— Во время нашего отсутствия не суйтесь за безопасный периметр, — обращаясь к учёным, сказал я и встретил полное непонимание на их лицах.

— Даже не думайте, что мы тут останемся в то время как вы отправляетесь в экспедицию! — возмутился Вячеслав. — Сидеть в лагере и пропустить возможные научные открытия тысячелетия? Даже не смешно!

— Мы не можем гарантировать вашей сохранности…

— Как и здесь, — возразил Щепкодробский. — Мы это полностью осознаём и делаем этот выбор сознательно. И не отговаривайте нас, если вы бросите нас на поверхности, мы просто пойдём следом, что будет куда опаснее для всех. Кроме того, у нас за плечами десятки экспедиций в самые дикие и опасные места планеты, мы справимся. Поверьте.

— Хорошо, тогда держитесь в центре отряда и убедитесь, что все ваши записи остаются здесь. В крайнем случае хотя бы их получат ваши коллеги. Двадцать минут на сборы!

Глава 30

Дверной проём нашёлся на глубине около тридцати метров, и сразу стало понятно, почему я его не заметил раньше. Ведь уходил на тренировки я ранним утром, а возвращался уже при звёздах. А заметить его можно только в дневные часы, во время патруля, когда солнце было в зените.

— Сколько удивительного и интересного можно найти, только подумайте! — воодушевлённо проговорил Щепкодробов. — Одних только останков хватит, чтобы начать формировать историю этого мира…

— Я бы на вашем месте не рассчитывал на особо ценные находки, — предупредил я. — Не в мире, в котором живут пожирающие металлы паразиты. Видите сколько дыр?

— Вы можете не верить, но даже по отсутствию чего-то можно делать выводы. Не далеко идущие, а фактические. Например, вот эти отверстия — явно крепления для лестницы. Возможно, она была металлической? Не полностью, но содержала какие-то элементы, которые паразиты выели… Главное — систематизировать всю информацию и не отбрасывать даже мелкие детали!

— Хорошо, просто держитесь рядом и не лезьте на рожон, — попросил я, и мы начали спускаться. Чтобы упростить будущий подъём, я активировал меч и каждые полметра вырубал глубокие ступени. Не самое необходимое, но полезное и не отнимающее слишком много времени действие.

Проход встретил нас почти абсолютной темнотой, толстым слоем пыли и совершенно серыми, бесцветными стенами. Собственно, я ничего иного и не ожидал. Чем дальше и глубже, тем меньше оставалось надежд на то, что мы найдём что-нибудь особенное. Серость и темнота, ничего больше.

Ну хорошо, были ещё дыры в стенах. Некоторые вели в такие же серые помещения. Когда мы обнаружили первое, буквально в тридцати метрах от входа, учёные рванули в дыру, напрочь забыв об инструктаже и технике безопасности. Пришлось бросаться за ними в дыру и отчитывать. К счастью, опасности внутри не было, но и находок тоже.

— … вы не понимаете! Пусть ещё рано говорить, но, возможно, это были квартиры, в которых они жили. Под землёй.

— Не спеши, Вячеслав, возможно, это было инженерное помещение, — возразил Щепкодробову товарищ. — С другой стороны, если весь их строительный материал энерго-чувствителен… нужно проверить!

Без лишних слов он вынул из рюкзака аккумулятор и, разведя провода как можно дальше, приложил контакты к полу. Все замерли в ожидании, но долгое время ничего не происходило. Разве что жужжали динамо-машинки фонарей, и мигала лампочка батареи, показывая стремительно уменьшающийся заряд.

— И ничего, — нетерпеливо проговорил Костя.

— Нет-нет, что-то происходит! — возразил Вячеслав, и в самом деле по полу пробежали едва заметные в пыли искорки. Вспыхнули, и тут же исчезли, уходя в глубину. — Там что-то есть, только непонятно где.

— Значит, нужно продвигаться дальше, — сказал я, проверяя дозоры. — Тут больше делать нечего.

— Вы не правы! Посмотрите внимательней! Вот здесь явно был какой-то шкаф, вот этот выступ, вероятно, был столом ли рабочим местом, он очень напоминает… — продолжил Щепкодробский, указывая на разные кучи и обломки. Увы, для меня тут ничего интересного не было, так что, оставив Тима и Костю охранять наших учёных, я выбрался в коридор, где дежурили девушки.

— Без изменений? — уточнил я.

— Несколько тварей выбежало, но всё спокойно, — ответила княжна, указав на разорванные баллистой тушки.

— Рунное слово — это просто нечто! — с удовольствием проговорила Хана. — Я уже почти на автомате его использую! Как выберемся, сразу подам документы на присвоение нового титула!

— Все будем подавать, — проговорила Настя, сосредоточенно всматриваясь в темноту. — Ты видишь что-нибудь?

— Да, движение в нескольких сотнях метров, — я прикрыл глаза и сосредоточился на чувстве единения с аспектом воды. — Приготовься!

Тварь пыталась выскочить неожиданно и стремительно, бежала по потолку, отчётливо цокая когтями по бетону. Но мы её заметили сильно заранее, так что монстр напоролся на преграду в виде золотой ладони, а затем его спокойно расстреляла Хана. Мне даже вмешиваться не пришлось. Как и во всех последующих случаях.

Где пришлось — так это поторопить учёных, которые, казалось, и пустое место готовы сутками обследовать. У меня же на это не было ни времени, ни желания. Так что через десять минут мы отправились дальше по коридору и очень скоро натолкнулись на первую развилку.

Оставив несколько отметин на стенах, чтобы не перепутать направление, я уже собирался двинуться дальше, когда севший на корточки Вячеслав привлёк моё внимание:

— Смотрите, тут что-то было.

— Послушайте, тут везде что-то было! Чем дольше мы тратим времени, тем меньше шанс найти что-то существенное, — раздражённо ответил я.

— Нет-нет, вы только посмотрите! Если бы не ваши указатели, я бы и внимания не обратил на эту ямку, но она… мне же не кажется, верно? Она тоже в виде стрелки? — продолжил настаивать Щепкодробский.

— Хмм… а ведь верно, — нехотя признал я и, сев рядом с учёным, смахнул пыль вместе с верхним слоем серого вещества. — Тут даже надпись была. Но зачем? Если они могли делать полимер, который становится прозрачным, значит, могли вывести прямо на него любые надписи. Смысл делать их отдельно?

— Для экстренных случаев, когда не хватает электричества! — тут же воодушевлённо проговорил Тим, включаясь в угадайку. — Система эвакуации?

— Вот бы знать, что тут написано, — со вздохом проговорил исследователь.

— Выход, — неожиданно для себя ответил я, а затем несколько раз моргнул, отгоняя наваждение.

— Да, вполне возможно, — кивнул Вячеслав. — Было бы логично.

— Нет, вы не поняли. Это действительно надпись «выход», — проговорил я, по-новому глядя на стены. — Символ «понимание» позволяет узнать истинное значение речи или надписей без умения их читать.

— Тц, — недовольно цокнул языком Кронозоров. — Не тому он достался!

— Вы правы, не тому, — кивнул я. — Но довольствуйтесь тем, что есть. Итак, это надпись «Выход». Да, скорее всего, тут в пол были вмонтированы люминесцентные элементы, указывающие на путь эвакуации.

— Потрясающ! — с восторгом выдохнул Вячеслав. — Нужно обязательно найти ещё несколько таких же, чтобы подтвердить теорию!

— Конечно… конечно, — спорить с воодушевлёнными учёными было совершенно бесполезно, так что я просто направил их в нужном направлении. По дороге пришлось заглянуть ещё в несколько комнат, что только подтвердило мои догадки — ничего ценного в этом мире не осталось. Всё, что могло быть сожрано — уже съели, не оставив ни кусочка одежды, аппаратуры или костей.

Из интересного за следующие несколько часов обнаружилась одна не до конца закрытая дверь, в результате чего стало понятно, что они полностью сливались со стенами, не оставляя даже контура проёма. За счёт чего это было сделано? Основная догадка — сжатие и растягивание полимерной массы. Из этого же проистекал вывод: дверь можно сделать в любом нужном месте, было бы управление и ток.

Но куда важнее было то, что спустя три часа блужданий мы увидели отблески неясного света.

— Работающая техника, здесь? Не может быть! — обрадованно воскликнул Вячеслав, чуть не помчавшись вперёд боевого отряда. Но в этот раз я успел поймать его за плечо и сунуть в середину строя.

— Не торопитесь, там слишком много сигналов. Скорее всего, скопление паразитов. Возможно, гнездо или прародитель.

К сожалению, мы оба были не правы.

— Обелиск, на такой глубине? — ошарашенно проговорила Настя, когда мы вышли к участку, из стен которого торчали хорошо знакомые чёрные грани, с бегающими по ним рунами. — И зона безопасности тут сохранилась.

— Как и те, кто ей пользуется, — постучав по стене, за которой скрывалось с полсотни небольших откликов водной стихии, заметил я. — Вот мы и нашли поселение мураков. Толку, правда, учитывая их разговорчивость…

— Если бы нас не отделяла стена, мы могли бы попробовать уговорить их на сопровождение или общение более конкретного плана, — задумчиво произнёс Щепкодробов, и я без особых раздумий создал золотой меч, которым делал проходы. Едва успел развеять конструкт, когда на руке повис испуганный учёный. — Что вы задумали⁈

— Вы же сами сказали — сделать проход. У нас нет времени возиться по мелочам, так что действовать нужно решительно.

— Нет, нет и ещё раз нет! Ваш солдафонский прямой подход тут совершенно неприменим. Вы представляете, как они отреагируют? Это же первобытное племя, с ярким разделением свой-чужой, с жилищем, безопасность которого находится под угрозой! Единственное, чего вы добьётесь с таким подходом — нас будут воспринимать врагами и, скорее всего, тут же атакуют, даже с риском для жизни.

— Послушайте, я очень уважаю ваш научный подход… Но вы понимаете, что у нас ограничено время?

— Нет, это вы послушайте, молодой человек. То, что вы хотите сделать — это варварство! Даже если нас вышвырнет из этого мира через девять дней, и мы ничего не сможем добиться, сам факт контакта с этой цивилизацией — потрясающ и невозможен, — жарко высказался Кронозоров. — Это даже не инопланетяне! Это разумная цивилизация, пережившая человечество! Контактировавшая с ним и живущая на его руинах!

— Стоп, — устало поднял я ладонь. — Ваша мысль понятна. Теперь выслушайте меня. Мы вас взяли с собой по одной-единственной причине. Наш мир, наш! Находится под угрозой полного вымирания, и мы здесь только затем, чтобы найти возможные рычаги для уничтожения паразитов. Любые другие исследования для нас вторичны. Я понятно выражаюсь?

— Да, ваше сиятельство, понятно, — перейдя на официоз, кивнул Вячеслав. — Но и вы поймите, ответов от мураков вы не получите. Видите, где-нибудь проход в их поселение? Нет, и я не вижу. Значит, они мало что знают об этих руинах, кроме того, что они опасны, и единственное, где можно жить — рядом с обелиском.

— Погоди, Слава, тут ты не прав, — прервал его Николай. — Мы же видели другие племена, которые прячутся в развалинах. Значит, не только тут живут. Должно быть другое объяснение безопасности поселения. Может, другие материалы, которые твари не могут прогрызть?

— Это было бы замечательно, новая броня нам бы не помешала. Даже если это полимер с ранее неизвестной химической комбинацией, — заметил я. — Это стало бы шагом в правильном направлении.

— Эм, ребят!.. — позвала Хана. — Я не хочу вас отвлекать, но тут такое дело…

— Что случилось? — тут же напрягшись спросил я. Пусть коридор был достаточно просторным, создавать в нём форму воина я не решился, довольствуясь доспехом, щитом и копьём, но, когда подошёл к нашему снайперу, угрозы не было. — В чём дело?

— Смотри вот сюда, очень внимательно, — сказала девушка, показывая на стык между обелиском и стеной.

Несколько секунд я не мог понять, что именно она имеет в виду, а затем заметил, как серый материал едва заметно сжимается и расширяется. На миллиметр, не больше. Будто обелиск дышит или…

— Мне кажется, или остров качается на волнах? — испуганно пробормотала Хана.

— Да нет, глупость какая, — попробовала отмахнуться Настя, делая шаг ко мне. — Мы больше месяца на поверхности у обелиска жили, и ничего подобного не замечали. Просто показалось, наверное.

— Ага, массовая галлюцинация, — хмыкнул Тим, поставив фонарь так, чтобы было видно весь стык разом. — Шевелится. Едва заметно, но всё же… как это возможно, и почему мы раньше не замечали?

— Потому что у нас была только одна точка отсчёта, — ответил Вячеслав, тщательно ощупывая стену. — Невероятно. Если бы можно было предполагать в таком важном деле, я бы сказал, что обелиск стоит на одном месте, а всё, что к нему прилегает, поднимается и опускается, будто на волнах. Если бы у нас было более точное оборудование, лазерные указатели достаточной мощности, мы могли бы установить его рядом с обелиском, и приёмник на стене, измерить среднее колебание…

— Сейчас это не принципиально.

— Боюсь, вы не правы, ваше сиятельство, очень даже принципиально. Это может быть разгадкой к жизни этого мира. Крайне важной, — не став слушать, высказался Николай. — В нашем мире обелиск тоже статичен, абсолютно. Пять лет назад, после того как один из прорывов оказался особо губителен, император повелел найти способ перенести его в более безопасное и удобное для обороны место. Но не нашлось ни одного способа извлечь обелиск из земли.

— Его даже пытались взрывать ядерным фугасом, — поддакнул Вячеслав. — Причём несколько раз, повышая мощность заряда вплоть до пяти мегатонн.

— Что? Но, почему об этом ничего не известно? — ошалело спросила Юля. — Такую информацию невозможно скрыть!

— Возможно, вы были слишком малы и не интересовались данным вопросом, но тогда по стране прокатилось несколько волн землетрясений, — напомнил Щепкодробов. — В любом случае сейчас это не важно. Мы точно знаем, что обелиск стабилен и почти неразрушим. Я бы сказал, вообще неразрушим, но такое невозможно. Учитывая, что мною найдена шершавость, как две капли похожая на ту, что у имперского. Можно ли считать, что… это слишком смело, конечно… но что это один-единственный обелиск?

— Вы опять сваливаетесь в теории, которые никак не помогают решению нашей задачи, — раздражённо проговорила Юля, не видевшая никакой выгоды в пространных рассуждениях. — Давайте лучше соберём образцы полимера и пойдём дальше.

— Про полимер ты права, — кивнул я, задумавшись. — А вот про обелиск — нет. Он действительно может быть единственным. Абсурдно, конечно, но может быть.

— И какая нам с этого польза?

— В данный момент? Никакой, — покачав головой, ответил я. Все мои воспоминания, всё знание неслучившегося будущего, говорили о том, что это крайне важно. Обелиск, как и символы древних, — часть магии порядка. Той же, что привёл в наш мир самозванного бога смерти.

Вот только мы никогда не занимались вопросом закрытия пути в наш мир, разбираясь исключительно с последствиями. Да, сейчас и задача стояла другая, у нас на носу регулярное открытие имперского испытания и толп зомби, не решена проблема с паразитами, захватывающими технику, не до того, чтобы возиться с тайнами мироздания.

Но если есть шанс, хотя бы крохотный, сделать так, чтобы лич вообще не появился в нашем мире — за него нужно хвататься. Потому что даже в своей лучшей форме, обладая всеми символами порядка и всей магией хаоса, я не сумел его убить, лишь разрушить оболочку и отсрочить перерождение, на некоторое время. Его так уничтожали, на пару месяцев, максимум — год.

— Нам нужно выиграть время. А для этого выполнить задание обелиска, — сухо сказал я, обращаясь ко всей команде. — Если мы сможем это сделать, то даже если не получим новые знаки, продвинемся в понимании происходящего, а главное — обеспечим себе возможность дальнейшего пребывания в этом мире. И безопасность для будущих экспедиций. Так что сосредоточьтесь на всём, что может нам помочь.

— Вы слишком нацелены на результат, — вздохнул Щепкодробский. — Как лошадь, на которую надели шоры. Это не позволяет вам объективно взглянуть на происходящее. Существует огромное количество факторов, которые вы не учитываете в своих рассуждениях. Начиная тм, что нам не известно, что такое «прародитель», а значит, и место его поиска, заканчивая…

— Слава, погоди секунду, — отвлёк его Николай, глаза которого чуть не горели в темноте. — Всё это такая ерунда! А ответ — вот он, прямо перед нами. Два метра счастья!

— О чём ты? — удивлённо посмотрел на него товарищ.

— Обелиск! Вот же он! Ты когда начал говорить, меня буквально осенило. Вот наш ответ.

— Мы над его расшифровкой второе десятилетие бьёмся…

— Ой, ну брось! Наплевать на обелиск, ну в смысле не наплевать, но… шире, ты же сам сказал — смотреть шире! Вокруг обелиска зона безопасности, так? Значит, сюда не могут проникнуть паразиты, так? — всё громче и громче рассуждал Кронозоров. — Но раньше это было неважно, потому что мы мыслили в плоскости. А раз он идёт бесконечно вниз, значит в каком-то месте, должно совпасть два фактора: комната с оборудованием и безопасная зона!

— Точно, у шаманов на одежде всегда детали, хотя в помещениях их нет, — вспомнив ускользнувшую от меня раньше деталь, сказал я. — Так, значит, мы должны искать лестницу, соединяющую этажи. Нужно идти по стрелкам.

Воодушевившись, мы с удвоенной силой направились на поиски и ещё через полчаса нашли сохранившийся лестничный пролёт. Его изъели, от ступеней почти ничего не осталось, а из шахты то и дело выпрыгивали паразиты, но спуститься было можно.

Пусть сражения и занимали порядком времени, а потом ещё приходилось блуждать по коридорам, но, в конце концов, удача нам улыбнулась. В узкой зоне безопасности обнаружилась комната, с разобранной техникой, и превратившимися в пыль вещами.

— Это сделали не паразиты, — тщательно осмотрев содержимое комнатушки, сказал я. — А мураки. Есть следы разборки… идём ниже, куда они не сунутся.

— Послушайте, нужно всё задокументировать. Это же ценнейшая археологическая находка, пусть и не в идеальном состоянии, — запротестовал Вячеслав.

— Нет. Идём ниже, а сюда мы всегда сможем вернуться, — возразил я, и чуть не силой потащил исследователей за собой. Шли они неохотно, а с каждым пустым этажом их возмущение только возрастало. Как и количество мелких, если так можно сказать о полутораметровых сколопендрах, паразитов.

Но все наши страдания и многочасовой бой, были вознаграждены, когда в очередной раз дойдя до зоны безопасности, мы обнаружили почти целую комнату. Здесь даже не нужно было гадать, где шкафы, стол или кровать. Всё было интуитивно понятно, пусть и состояло всё из того же серого полимера. Но главное — на столе осталось несколько целых выпуклостей весьма характерного вида.

— Это однозначно техника, — благоговейно прошептал Тим, интересующийся всей и всяческой электроникой. — А если она ещё и живая… эх, мечты.

— Ты не прав, — покачал я головой. — Не отчаивайся. У них весь город из искусственного, меняющего плотность и тон материала. И он работает даже разбитый на мелкие куски. Нужно попробовать оживить этот стол.

— Ну, если подключить контакты… А если сломаем? Вдруг он единственный в своём роде, а мы слишком большое напряжение дадим?

— На эту тему можете не беспокоиться, скорее оно будет недостаточным, — ободряюще сказал Вячеслав. — Судя по тому, сколько мощности нам потребовалось, чтобы запитать один-единственный участок, ну скажем, стекла, всех наших батарей не хватит, чтобы он заработал.

— Попробовать-то можем, — чуть приуныв проговорил Тимофей и, достав из рюкзака пауэрбанк, начал тыкать контактами в разные участки стола. Вначале бессистемно, просто ища наиболее логичное место. Но никаких проводов или переходов между полом и столом мы не нашли, он будто вырос на нужном месте.

И спустя полчаса, когда очередная батарея показала дно, мы уже почти отчаялись, как на стене над столом, буквально на мгновение, что-то мигнуло.

— Стой! — тут же крикнула Юля, но это лишь напугало Тучу, и он поспешно убрал руки от стола, после чего всё погасло.

— Запомнил, куда контакты совал? — спросил я, пытаясь успокоить товарища. — Не волнуйся, просто попробуй ещё раз.

— Батарейка сдохла. А больше нет, — расстроенно сказал Туча. — Нужно возвращаться на поверхность.

— Логично, учитывая, что мы почти сутки по этим туннелям шаримся, — прокомментировал Костя. — Поспать бы нормально…

— Обелиск под боком, можешь спать, — пожав плечами ответил я, крепко при этом задумавшись.

Если бы Настя освоила все три своих стихии на достаточном уровне, могла бы с помощью огня и воздуха изобразить молнию, нам помог бы даже небольшой заряд, но увы, пока она на это неспособна. С другой стороны, у меня есть больше, чем достаточно опыта, но нет полного единения со стихиями.

— Настя, подойди ко мне. Нужна твоя помощь, — позвал я, и когда девушка оказалась рядом, попросил создать небольшое облако, что она с лёгкостью исполнила. — Удерживай его и начинай закручивать, центр по часовой стрелке, а я займусь краями.

— Что ты задумал? — спросила Юля, наблюдавшая за нашими потугами со стороны. Облако начало медленно вращаться, два направления смешивались, по комнате начал гулять ветер, поднимая пыль.

— Прекратите сейчас же! Вы же сметаете ценнейшие археологические слои! — возмутился Вячеслав, но я лишь ускорил движение. Вот внутри одного вихря появился второй, затем третий, а затем в крохотном облаке проскочила первая едва заметная искра.

— Батарею со стабилизатором сюда! — приказал я, и Тим подскочил к нам с проводами. — Правый глубже и выше, левый в ту сторону. Держи ровнее и не дёргайся, я попробую свести потоки в нужном направлении.

— Офигеть. Грозовой фронт в миниатюре! — восхищённо проговорил Тим. Мне же только оставалось сокрушаться, ведь КПД подобной установки был близок к нулю, и имей я нормальный доступ к стихиям огня и воздуха, с такими вложенными усилиями мог бы запитать от молнии полноценный квартал.

И все же все наши усилия не прошли даром. Индикатор заряда пополз вверх, а к тому моменту, как Настя окончательно выдохлась и рухнула на пол без сил, над столом, прямо на стене, горел рабочий стол с надписью на неизвестном никому из нас языке. С совершенно понятным для меня смыслом.

«Добро пожаловать, с последнего визита прошло 26 645 264 дней. Всего просроченных задач — 583. Дней до сброса пароля — 0. Введите новый пароль».

Глава 31

— Потрясающе! Это же смесь упрощённого китайского и английского! — с восхищением проговорил Кронозоров.

— То есть вы в состоянии прочитать это? — уточнил я, потому как для меня высвечивающиеся символы хоть и имели смысл, но только вместе, а по отдельности были лишь закорючками.

— Ну что вы, Святослав. Это просто многолетний опыт и лингвистика, — улыбнулся Николай и начертил пальцем в пыли иероглиф. — Видите? Вероятно, это один из прообразов их языка.

— Если твоё предположение верно, то они имели с нами больше общего, чем различий. Язык — это в том числе и форма мышления, государственного устройства, науки, — начал перечислять Щепкодробский, наставительно подняв палец, но при этом не отрывал взгляда от изображения на стене.

— Тим, ты же у нас во всякой технике разбираешься, поможешь мне с этим?

— Да ты что, командир, это же буквально инопланетная технология. Да ещё и на непонятном языке. Это не говоря уже об операционке и… — замахав руками, начал оправдываться Туча.

— Он всего лишь просит ввести новый пароль.

— А-а. Ну тогда можешь просто нажать ввод. Обычно это самая большая клавиша. Ну, после пробела, — подался вперёд Тимофей. — Интересно, у них остались привычные нам иконки? Может, хоть заряд батареи показывает?

— Тут нет больших клавиш, — внимательно вглядевшись, проговорил я.

— Так, дай я прикину, — подвинул меня плечом Тим и его руки зависли над клавиатурой. — Блин, неудобно-то как. Слишком узкая, двумя руками фиг по печатаешь. А если они не печатали вообще? Вводили голосовые команды… а может и вовсе, общались с техникой посредством вживлённого импланта.

— Тогда у нас проблема, потому что имплантов нет, — спокойно ответил я. — Нажимай что хочешь, только комбинацию запиши, для проверки. И времени у нас в обрез. Второй раз зарядить его сейчас не сможем.

— Нам бы вообще стоило отдохнуть, а то и поспать. С подъёма семнадцать часов прошло, — заметил Костя, которого все эти блуждания по коридорам вообще не воодушевляли. Зато копьём он намахался от души, на нас нападали такие толпы тварей, будто мы в их логове.

— Замечание правильное, — подумав, решил я. — Настя, Алабай и Серебро — отбой, поднимем вас через шесть часов.

— Эм, — девушки переглянулись. — Нам отойти нужно будет.

— Само собой. Хана, идёте втроём. Две караулят, одна дела свои делает. И далеко не отходите, чтобы, если что, мы успели на выручку прийти.

Девушки не стали спорить, а я заострять внимание на том, что они делали.

— … а если они всё одной рукой делали? Или вообще… одним пальцем, — рассуждал Тим. — Хотя нет, если вот так сдвинуть… Ха! ВАСД они не тронули, значит, игры не умерли! Готово.

«Добро пожаловать! Внимание, сервис входа недоступен. Аутентификация невозможна. Блокировка системы… ошибка, сервер блокировок недоступен. Критическая ошибка. Свяжитесь с духом машины», — пробежали по экрану надписи, одна за другой, я едва успевал уловить их смысл. — «Требуется немедленная помощь».

— Нам бы кто помог… — буркнул я, пытаясь сообразить, что дальше. Коротко описал проблему, но никто из присутствовавших подсказать мне не мог. Уж слишком отличалась техника от всего, что было в нашем мире. И я уже почти отчаялся, когда на экране, прямо по центру, появилась гигантская надпись:

«Аварийный протокол. Нажмите для получения поддержки».

Не раздумывая, я ткнул в экран на стене, и это неожиданно сработало. Но не так, как я рассчитывал. Он почти весь погас, осталась только надпись на чёрном фоне и медленно вращающийся круг. Ошибки вылезали одна за другой, видно, терминал пытался связаться с сервером всеми доступными методами и не отчаивался. Пока наконец надпись не сменилась грустной рожицей. А из стены с глубокой вибрацией пошёл звук, от которого мурашки побежали по коже, а пыль поднялась в воздух.

— Что она сказала⁈ — тут же насел на меня Кронозоров.

— У неё не хватает библиотек для решения задачи, — ответил я.

— Повторите свой вопрос, речь не распознана, — тут же откликнулось изображение головы, и чтобы лишний раз не спрашивали, я тут же перевёл её слова учёным. — Речь не распознана. Язык не определён. Локальные базы устарели на… Требуется обновление. Критическая ошибка. Сервера не найдены. Критическая ошибка, сигналов связи не обнаружено. Сеть недоступна. Критическая ошибка! Аварийный протокол, код красный! Вторжение! Критическая ошибка, протоколы безопасности не отвечают. Оборудование не распознано…

— Мне кажется, или в её голосе слышится паника? — задумчиво проговорил Тим.

— Нам бы хоть знать, насколько хватит заряда, тогда можно было бы экспериментировать, — поморщился я, всматриваясь в клавиатуру и пытаясь по памяти вспомнить, как выглядело слово «помощь», которое точно мелькало в общем списке.

— Диагностика систем терминала. Сетевое устройство — в норме. Устройство ввода-вывода — в норме. Вычислительный сопроцессор… не поддерживается. Диагностика завершена. Критическое состояние, немедленно обратитесь…

— Аварийный протокол, — как можно ближе копируя речь головы, проговорил я.

— Аварийный протокол, — тут же повторила она.

— Код красный. Критический, — моё горло с трудом позволяло издавать такие же звуки, но я понимал, что должен делать, к тому же она столько раз повторила, что я умудрился воспроизвести звуки в нужной последовательности.

— Сетевых подключений не обнаружено. Сетевое устройство в норме. Код красный, — повторила голова на экране и замерла, будто в ужасе. — Внешние устройства не обнаружены. Внешнее питание не обнаружено. Желаете инициировать включение автономного протокола?

Этот вопрос был так неожидан, что застал меня врасплох. Но я пересказал его остальным, и, собравшись с мыслями и прокашлявшись, Кронозоров выдал слово «да» на десятке языков, включая два или три диалекта китайского.

— Проверка системы логирования, поиск последней записи. Последняя автоматическая запись сделана 26 645 264 дней назад, в связи с потерей сигнала и переходом в режим ожидания. Симуляция эмоций отключена для экономии энергии. Сохранность рабочих данных — 73%. Проверка баз.

— Попробуйте сказать «старые языки», — воспрял духом Тим, когда я перевёл речь помощника. — Вдруг у неё сохранились языковые пакеты.

— Знаешь, шанс того, что мы натолкнулись на единственный рабочий компьютер, а он окажется, принадлежал историку, хранящему у себя такие сведения, — крайне мал. Я бы даже сказал исчезающе, — покачав головой, проговорил я, не собираясь вселять в товарища ложные надежды. — Но, возможно, шанс разобраться у нас всё же есть.

— И как? Если мы не знаем их языка, даже поговорить не сможем, клавиатура бесполезна. На расшифровку уйдут годы!

— Вы очень невысокого мнения о нашем таланте и профессионализме, — грустно улыбнулся Николай. — Уверен, мы справимся за пару месяцев. Всё же прообразы языков очень схожи.

— Нет у нас столько времени. И суток нет, — ответил я. — Но и отчаиваться не надо. Всё, что нужно, оно нам уже сказало, теперь главное, чтобы нам чуть-чуть повезло.

— Куда уж больше, мы и так рабочую станцию нашли! — возмутился Тим.

— Красный. Внешнее. Сетевое, — прочистив горло и пытаясь повторить речь, так чтобы помощник меня понял, сказал я. Не с первого раза, но мне удалось добиться определённого успеха в переговорах. — Место. Показать. Сеть.

— Анализ запроса: Помощь в поиске сервера для перезагрузки или включения в общую сеть. Сбор информации по базе данным. Точное местоположение неизвестно. Вывод карты на экран.

— Фоткай! — только и успел приказать я, благо учёные уже разве что не облизывали устройство, а уж клавиатуру сфотографировали со всех углов. Причём не только на камеру телефонов, но и на плёночную, специально взятую на случай сбоя прочей техники.

Карта же оказалась просто отличная, в нескольких проекциях, да ещё и показывающая наше местоположение. Только вот не отображающая ни обелиска, ни провалов между этажами. Мягко скажем, устаревшая на несколько тысяч лет.

Но зато на ней был разрушенный город, с небоскрёбами, куча значков, всплывающих реклам и названий, которые сейчас не несли никакого смысла. Кроме трёх — центр энергоснабжения, серверная и серый прямоугольник, который я едва не пропустил. К счастью, рядом был Тим, не унывающий и всем интересующийся.

— А это что? — спросил он и ткнул пальцем в фигуру, находящуюся на самом краю карты.

— Биотехнологичный комплекс-артель — «Трудяга», — тут же среагировала на нажатие помощник.

— Слово подробнее, — попросил я, глядя на Кронозорова, и тот вновь начал говорить на разных языках. Увы, без особого результата.

— Связь с сервером не установлена, подробности недоступны, — опечаленно ответило лицо на экране.

— Как было бы проще, если бы кроме понимания, я получил возможность ещё и говорить на всех языках, — раздражённо цокнул я.

— Что это за артель такая? — нахмурилась Хана.

— Логично, что раз «артель», значит, что-то добывают. К тому же название вполне соответствует, — проговорил Вячеслав. — А вот биотехнологический, может в конечном счёте значить всё что угодно. У нас строгого понятия нет.

— Понимание не переводит слова, а даёт их смысл. Так что взяли это из моей головы, так чтобы я, собственно — понял, — сказал я, не опуская глаз с карты. — Нужно запомнить и скопировать всё, что может быть важно. Где-то здесь, почти в самом центре, расположился обелиск.

— Тогда сервера вот здесь, с краю, — воодушевился было Тим, но, оценив расстояние, тут же скис. — В зоне безопасности ни одного нет.

— Да, скорее всего, их сожрали, как и все генерирующие мощности. А вот эту раздавил или заместил обелиск, — ответил я, перебирая иконки и вслух зачитывая их содержимое. — А это что за шарик…

— Домики для кошек, — бодро отрапортовал помощник, когда я указал на одну из сфер, находящихся у поверхности. — Зона релаксации.

— Потрясающе, значит, это всё-таки кошки, — улыбнулась своим мыслям Хана, когда я перевёл смысл. В очередной раз поправлять девушку, что настоящее значение может быть иным, я не стал.

— Значит, шансов на сохранность информации нет? — расстроенно проговорил Тимофей. — А как мы узнаем, что здесь произошло?

— Вообще не о том думаешь, — оборвал я его, сосредоточившись на поиске подсказок. Шанс, что мы найдём ещё один рабочий терминал, стремился к нулю, так что я выжимал максимум из ситуации. Только вот выходило, что единственное место, которое могло, в теории, сохраниться — та самая био-техно артель.

— Сейчас банка сядет, — вырвал меня из размышлений Тим.

— Жаль, но ничего не поделать. Всё, что можно было, мы и так узнали.

— И что дальше? Поднимаемся? — спросила Хана.

— Нет. Отсыпаемся в безопасной зоне, потом идём вниз, — решил я. — Мураки так глубоко не заберутся, паразитов не пропустит купол, так что можем спать без выставления охранения.

— Если вы не против, мы ещё посмотрим, — вмешался Щепкодробов.

— Ваше дело, но только так, чтобы завтра нам не пришлось тащить вас на горбу, — ответил я, укладываясь вплотную к Насте.

У обелиска было довольно тепло, но всё же не до такой степени, чтобы игнорировать возможность погреться о товарищей. Тем более что никакого подтекста в этом не было, мы просто выматывались на двести процентов. Заснули, как убитые, и очнулись только с будильником.

Увы, интерес к иномирной технологии и тайне жизни прошлой цивилизации оказался сильнее разума. Так что оба наших учёных едва сомкнули глаза к моменту как нужно было выдвигаться. И теперь безбожно зевали, даже не прикрывая рты ладонями.

— Эта система… Если бы мы только могли унести её с собой. Всю, целиком, какие невероятные открытия она могла бы подарить нашему миру! — сокрушался Вячеслав.

— Мы не знаем, в каком месте хранятся вычислительные мощности, — напомнил я, жужжа динамо-машиной фонаря и вглядываясь в темноту. — Допустим, я даже смогу в форме воина вытащить на поверхность стол. А что, если все схемы внутри стены? Или в полу? Тогда это будет бесполезно.

— На основе тех мест, которые выели паразиты на верхних этажах и в соседних помещениях, можно сделать однозначный вывод, что ценные материалы хранятся в нескольких местах стола и стены, — вмешался в разговор сонный Николай. — С большой долей вероятности мы можем их локализовать.

— А потом выяснится, что это было не самое ценное, а просто содержащее наибольшее количество металла место. А полимер выполняет множество функций, включая процессоры и транзисторы…

— Мы об этом и так знаем, благодаря уже обнаруженным свойствам полимера, — поспешил ответить Вячеслав. — Так что выносить нужно именно стол и желательно вместе с куском пола и стены, на которой отражался экран. У вас очень удобный и достаточно острый конструкт — меч. Если вы сможете разрезать этот материал ровными не рваными кусками, позже мы придумаем, как соединить его в целое.

— Но прежде нужно вернуться на поверхность, зарядить батареи и попробовать выудить из этой машины как можно больше сведений, — поддакнул ему Николай.

— У нас осталось не так много времени…

— Вы совершенно правы, ваше сиятельство, и мы настаиваем, что технологии, опережающие наши на пару тысяч лет, куда важнее, чем любые достижения или полученные символы, — выпалил Щепкодробов.

— Если что, я с ними согласна. Это даже не миллионы… миллиарды! — совершенно не вовремя вмешалась Юля, чем только вызвала больше раздражения.

— Ты эти миллиарды ни потратить, ни даже заработать не успеешь. Не справимся с тварями за неделю реального времени, наступит имперское испытание. И тогда у нас с одной стороны будет заражённая техника, а со второй — новая напасть, которая добьёт армию, зажав в тиски, — мрачно сказал я, осадив девушку. — Не забывайте о цели. Будет время, вернёмся и перенесём. Нет? Ну, значит, нет.

— О перспективе тоже нужно думать, — надулась Юля, но больше не приставала. А спустя пару этажей, стало резко не до разговоров. Безопасная зона была далеко от лестницы, а тварей становилось всё больше.

Их белёсые длинные тела мелькали в свете фонарей, и приходилось почти постоянно держать на себе доспех и щит, чтобы не пропустить монстров к беззащитным учёным. И хотя сами монстры оказались тоньше и короче, будто с голодухи, бросались они на нас с утроенной яростью.

К счастью, за прошедшее время мы успели отработать перемещение по коридорам подземелья, и сложности вызвали лишь перекрёстки, да участки с дырявыми стенами, где враги могли напасть со всех сторон. Тогда я становился с одной стороны, загораживая её щитом, Юля держала Длань с другой, и мы прорывались, выставив вперёд Алабая.

Костя, уставший, но довольный от чувства собственной важности, неизменно рассекал монстров на узких участках. А когда мы оказывались в немногочисленных залах или широких транспортных коридорах, за дело брался Тим, создавая вокруг нас шипастый купол, и без каких-либо проблем избавляясь от толп мелочи.

— Судя по фотографиям, мы должны быть на месте, — задумчиво протянул Вячеслав, которому было плохо из-за недостатка сна.

— А мы и так, — буркнул Костя, показывая лучом фонаря вниз. Мы только что прошли лестничный пролёт, следующий обрывался, уходя в темноту. Но в отличие от других этажей, где был хоть намёк на единую конструкцию, здесь и пол, и стены были изъедены до такой степени, что остались только тонкие огрызки, словно поеденное мышами кружево, или сотканная пауком-алкоголиком сеть.

— Дальше не пройти, — покачал головой Тим.

— Ну, нет. Пройти-то можно. Если аккуратно, — заметила Хана. — По перемычкам, на цыпочках…

— Нет нужды, — остановил я рассуждения девушки. — Нам не вперёд, а вниз. Вернее, не нам — мне.

— Свят, ты шутишь? Там же неизвестно сколько падать! — возмутилась Настя.

— Поэтому только я, в форме Воина, выживу гарантированно, — успокоил я девушку. — А вот у вас такого шанса нет. Костя, ну-ка, сузь луч фонаря, чувствую там что-то есть.

— Слишком глубоко, — засомневался товарищ, но приказ выполнил. Он раскрутил динамо-машину на максимум, а я лёг на последнюю целую ступеньку и вгляделся в темноту. Нет, определённо там что-то было, метров в двадцати под нами. Вполне возможно — океан. Потому что пахло сыростью и солью. Но так уже этажей десять пахло, так что привыкли.

— У меня есть единение со стихией воды и форма Воина, я выживу по-любому. И обратно тоже заберусь без проблем, в крайнем случае, выплыву наружу и влезу по внешней стене, — сказал я, вызвав бурю возражений, сводившихся к тому, что это слишком опасно и в целом неразумно.

— Ладно-ладно. Сколько верёвки есть, попробую спуститься по ней, — сдался я под напором товарищей, хотя куда проще было спрыгнуть в боевой форме.

Ожидания меня не подвели, под конец верёвки я уже отчётливо видел в свете фонаря воду. Едва покрывающую нечто белёсое, уходящее вдаль, сколько хватало луча. Повиснув на страховке, я тщательно осмотрелся, и, в конце концов, нашёл несколько толстых столбов, соединяющихся с потолком. Один из них был метрах в десяти, и по нему от белёсой массы как раз в этот момент поднималась тонкая длинная туша сколопендры, ещё без панциря, но уже активно щёлкающая жвалами.

— Похоже, мы нашли прародителя! Я спускаюсь! — с этими словами я рухнул вниз, активируя форму Воина, и ударная волна прошла от моих ног в разные стороны, колыша массу, крайне напоминающую тело паразита. Фонарик погас, но для того, чтобы рубить и колоть мне не нужны были глаза.

Эскалибур! Длинное золотое лезвие обрушилось на животную массу, погрузившись на несколько метров. Белёсая кровь хлынула фонтаном, но в то же время неожиданно завыла сирена.

«Нарушение целостности рабочего тела» — раздался механический голос, идущий, казалось, со всех сторон одновременно. — «Немедленно прекратите противоправную деятельность. Оставайтесь на месте. Не сопротивляйтесь. Добровольно передайте себя в руки сотрудников безопасности».

— Ага, вот прямо сейчас разбежался и…

— Стой! — крикнула сверху Юля. — Смотри! Там!

Проследив за лучом фонаря, теряющимся в темноте, я увидел едва заметное красное мигание. Словно там мерцала лампа сирены. Не веря своим глазам, я вновь облачился в форму Воина.

— Ждите там! И не забывайте светить, чтобы я нашёл дорогу назад! — крикнул я и помчался на мигание сирены. Увы, бежать пришлось довольно далеко. Так что фонарик я видел, лишь зная, куда смотреть, и в те моменты, когда ребята крутили динамо-машину, выдавая пиковый заряд.

Темнота давила на плечи, но куда больше нервировало то, что я фактически бегу по телу огромного монстра, и его детёныши могут в любую секунду появиться рядом. И даже форма Воина слабо спасала от таких дум.

Но найденное под лампой тревоги окупало все мои переживания. На серой, обглоданной до тонкой колонны стене, мерно горел экран терминала. А на нём отображалось совершенно спокойное, даже скучающее лицо.

— Вы нарушаете работу специализированного производственного объекта артель «Трудяга». Рапорт о вашем противоправном поведении будет донесён до службы охраны комплекса 2–12, — заметив, что я смотрю на него, произнесла маска, у которой невозможно было определить пол и возраст.

— Красный, — прокашлявшись, проговорил я на языке, используемом в терминале выше. — Автономно.

— Голосовые команды не распознаны, — не меняя выражения, ответило лицо.

— Да чтоб тебя, и как мне узнать, какие команды должны быть? — раздосадовано проговорил я.

— Язык не распознан. Связь с сервером… недоступна. Использование ресурсов для расшифровки признано нецелесообразным. Ошибка. Смена приоритета. Перераспределение вычислительных мощностей.

— Ну да, конечно, и мне р-раз и повезло, — не веря в свою удачу, выдохнул я. Но в этот момент лицо начало меняться, приобретая явно мужские грубые черты. Пара секунд, и на меня уже смотрел битый жизнью суровый начальник геологического участка, которому приходилось работать с бывшими уголовниками и солдатнёй-раздолбаями.

— Язык распознан. Низкий русский, — прокомментировало изображение. — Назовите причину вашего появления на объекте и допуск к Эдему.

— Допуск полный, — тут же ответил я, понимая, что связаться с сервером для проверки он не может. — Основание — спасательная операция, поиск причин аварии и принудительная остановка производственных мощностей.

— Предъявите ключ или пропуск.

— Без проблем, — хмыкнул я, и тут же достал удостоверение личности. — Только вот, боюсь, у тебя не было связи с сервером слишком долго, и ты не в курсе обновления протоколов безопасности.

— То, о чём я не знаю, для меня не существует, — спокойно и даже меланхолично ответил управляющий артелью.

— Увы, но я существую, хоть ты обо мне и не знал. Как существует и остальная спасательная группа.

— Предположение первое «я не знал о вашем существовании» — неверно. Вы были обнаружены два месяца назад, — прокомментировал управляющий. — Предположение второе «вы существуете» — верно. Утверждение о спасательной операции — ложно. Не обнаружено протоколов допуска. Запуск аварийного… ошибка. Критическая ошибка!..

Лицо задрожало, многократно меняя себя, искажаясь, становясь то мужчиной, то женщиной, и, наконец, в приступе особенно жуткой гримасы, замерло, обернувшись сморщенным стариком:

— Прошу. Убей меня…

Глава 32

— Зачем мне это? — как можно спокойнее спросил я.

— Зачем? Если ты это не сделаешь, я уничтожу вас всех! — лицо снова сменилось искажённой яростью маской. — Тысячи добытчиков разберут вас на атомы…

— Добытчиков? — делая себе заметку в памяти, я уцепился за остатки стены, чтобы потом от неё оттолкнуться или взобраться наверх. — Они уже пытались, и, как видишь, у них ничего не вышло. К тому же будь ты в состоянии управлять ими напрямую, они уже окружили бы меня со всех сторон. И не та мелюзга, что водится в коридорах, а настоящие боевые формы.

— Утверждение ложно, у добытчиков нет и никогда не было боевой формы, — возразил администратор, но не успел он договорить, лицо вновь сменилось стариком. — Хватит… Не мучай меня. Я прошу.

— Что бы что? — не сдавался я.

— Сострадание… неужели ты лишён его?

— По отношению к тому, кто грозит меня убить? — искренне удивился я. — Что ты можешь мне предложить, чтобы я тебя освободил от этой жизни?

— У меня нет ничего… есть всё… мне ничего не нужно, — маска корчилась, меняя облики один за другим. — Тебе здесь нечего… не рады… останься!

— Ты в ловушке, — догадался я, оглядев уходящее в темноту белёсое, колышущееся под водой туловище. — Ты перегружен, твоя цель потеряна…

— Ложь! Верно… Убирайся!

Тяжело общаться с существом с расстройством личности. Ну тут хоть наглядно видно, какая из них высказывается. Это с человеком фиг поймёшь, он тебе руку пожмёт или плюнет.

— Уйти? Это можно, тем более ничего ценного тут нет.

— Погоди. Вали. Утверждение ложно… — перебивая друг друга, высказались маски, и, пожав плечами, я начал взбираться по стене. Но не успел подняться и на пару метров, как голос сместился. — Остановись. Хватит! Подожди!

— Что я получу, если у тебя ничего нет?

— Информацию. Знания… — злобную рожу куда-то задвинули, администратор со стариком, кажется, смогли договориться.

— Смотря какая информация. Хотя… нет, — делая вид, что не соблазнился предложением, ответил я и продолжил взбираться.

— Данные. Сведения. Ресурсы, — не сдавлись маски, но добило меня не это. — Уйдёшь, и мы обрушим этот сектор!

— Но не умрёте. Вы не можете, скорее всего, это запрещают какие-то протоколы. Иначе такое существование давно стоило прервать, — с усмешкой ответил я. — И нам это ничего не сделает. Обелиск сияет даже здесь, он вам неподвластен.

— Истина. Вредитель. Враг! — похоже, обелиск не нравился ни одной из субличностей этого… существа? Компьютера? Всё слишком сложно и запутанно. Но меня интересовало лишь одно.

— Хотите уйти из этого места? Из этого мира? Выключиться? Возможно, у вас есть то, что мне нужно… — делая вид, что раздумываю, сказал я. — Мне нужны все сведения о ваших Добытчиках: что они такое и как их остановить?

— Добытчики, — начал было администратор, но лицо вдруг мигнуло, исказилось, и на стене появилось изображение два на два метра, где радостно улыбающаяся белокурая женщина в чём-то напоминающем диковинную помесь из делового костюма и национальной одежды с вышитыми узорами, указывала на белую сферу.

— Истощение доступных запасов минералов? Проблемы переработки вторсырья? Мусорные острова в океане? Корпорация Биотех представляет вам изящное комплексное решение всех трудностей. Всего одно яйцо нашего программируемого добытчика и вы сможете забыть о дорогих горнодобывающих комплексах, загрязнении окружающей среды и техническом обслуживании.

Видео презентации подъехало ближе, и сфера стала прозрачной.

— Этот кроха, от метра до полутора, — универсальный программируемый биологический дройд, созданный для добычи полезных ископаемых из любых источников. Свалки, заброшенные шахты, даже радиоактивные пустыни — ему всё по плечу! — продолжая улыбаться, говорила девушка, а существо в это время вылупилось из кокона. Бодро подбежав к мусорной куче, он начал пожирать её с огромной скоростью. Мне показалось, что отходы воняют, хотя как это было бы возможно?

— Жизненный цикл существа составляет от двадцати месяцев до пятидесяти. Оно набирает массу и выводит все поглощённые материалы в панцирь, — продолжила презентатор, а монстр прямо на глазах приобретал до боли знакомый вид бронированной сколопендры. — После смерти его биоматериал можно использовать для выращивания следующего поколения, удобрения полей или плантаций водорослей. А панцирь поддаётся лёгкой переработке в нужной вам форме. Быстрый, послушный и абсолютно безопасный, наш Добытчик в состоянии обеспечить вам и вашему поселению светлое будущее в новой эре!

— Эти безопасные и послушные не оставили от вашего человечества даже костей, — не удержался я от комментария. Изображение тут же сменилось, и теперь на нём стоял военный в универсальном городском камуфляже, очень напоминающий злобную маску.

— Внимание, это не учебная тревога. Вторжение реально! С данного момента поселение два-двенадцать Эдем получает разрешение на использование всех, подчёркиваю, всех способов и методов ведения войны. В частности, модификацию всех слуг, роботизированных и био-программируемых комплексов. Мы Альфа! Наша цивилизация покорила тайны воздуха, морских глубин и генетического кода! Не дадим каким-то варварам нас поработить…

— … приходится признать, что мы отрезаны от внешнего мира, — изображение мигнуло, и теперь на нём сидел администратор. Усталый, сосредоточенный мужчина лет сорока-пяти, с мешками под глазами. — Также известно, что нет никаких способов повредить проникший в наш мир вместе с захватчиками предмет, именуемый Монолитом. Мужайтесь, мы должны рассчитывать лишь на себя.

— … оборонительные рубежи семнадцатого и двадцатого сектора пали, — мрачно проговорил военный. — Захватчики сумели уменьшить свой размер и сейчас идут по коридорам наших домов. Мы дорого продаём каждый сантиметр, уводя детей и женщин к производственным комплексам, но этого недостаточно. Мы должны сражаться!

— … направленная мутация, используется для изменения паттерна поведения, — нудно вещал старик, словно на лекции, которая была не интересна ни ему, ни слушателям. — Мы доподлинно выяснили, что захватчики не различают предметы обихода и технику, так что сумели внедрить ген, позволяющий добытчикам занимать остовы или ещё целый транспорт, мимикрировать под него и нападать на захватчиков. Пусть это и опасно, с научной точки зрения, но риск оправдан. К тому же через полтора года они всё равно умрут, фрагмент самоуничтожения мы не меняли.

— … небывалые успехи! Уже три сектора освобождены от захватчиков! Пусть наше оружие оказалось бесполезным, постоянные нападки на них с помощью наших верных помощников принесло свои плоды…

— … С сожалением вынуждены уведомить всех проживающих в секторах с пятнадцатого до сто первого, что лишь носители гена Альфа полностью защищены от нападок добытчиков. Просим вас держать домашних питомцев рядом с собой и… — спокойно, я бы даже сказал, обыденно произнёс администратор. На фоне говорящей головы виднелись кадры съеденных мураков и прочих животных. — Администрация принимает все возможные меры, чтобы обезопасить сектор, будут созданы специальные временные центры для содержания, куда вы сможете сдать своего питомца.

На экране появилась уютная большая сфера, достаточно просторная, чтобы в ней разместилось больше сотни разных существ. Лежаки, когтеточки, миски с едой, ванны и унитазы. Я даже не сразу понял, что это те бетонные сферы, на которые я натыкался.

— Сегодня ушёл из жизни великий учёный, доктор генетических наук, сеятель жизни и просто хороший Альфа… — вновь появился на экране администратор. — Последним его желанием было продолжить служить городу и вам, людям нового мира. И после его смерти, пусть нам горько, но мы выполним эту просьбу. Сознание доктора будет загружено в симуляцию для лучшего управления мутациями…

— Братья и сёстры, мы храбро сражались и будем делать это снова и снова, до последней капли крови! — военный, находящийся на грани нервного срыва, пытался приободрить своих граждан, но уже по его внешнему виду было понятно, что этот бой проигран. У него не было правой руки, по плечо, лицо было обезображено, так что я едва его узнал, а взгляд правого, уцелевшего глаза, давил без всяких слов. — К сожалению, пока этого недостаточно. Военная администрация приняла решение о добровольной мутации всех желающих, чтобы сражаться с захватчиками на равных. И я стану первым.

— … мы с глубоким сочувствием сообщаем, что герой нации, добровольно отправившийся на алтарь науки, погиб при невыясненных обстоятельствах. Его слепок личности будет использован для дальнейшего планирования военных операций…

— Это финал, конечная, — несмотря на то что администратор в идеально выглаженном, опрятном костюме, сидел ровно, по одному взгляду было понятно, что он совершенно раздавлен. — Я даже не знаю, для кого записываю это сообщение. Наверное, просто привычка подводить итоги… а наш стал довольно трагичен.

— Вчерашнее ликование по поводу уменьшения количества захватчиков обернулось настоящей трагедией. Два месяца назад они сумели пробиться на нижние этажи, повредить оборудование стабилизации острова и вломиться в убежища. Те, кто выжил, будут завидовать мёртвым, ведь их увели в рабство к этим монстрам. Но мы считали, что справимся. До последнего. Ведь со всем справлялись… но вчера…

Администратор откинулся на спинке стула, так что стала видна стена, исполосованная сотнями глубоких царапин.

— Док ошибся, не знаю где, не знаю когда. А главное, его оцифрованное «Я» тоже не знает, и в этом проблема. Хотя уже нет. Прошло пятнадцать лет с момента вторжения, добытчики расплодились миллионами штук и стали нашим самым эффективным оружием против захватчиков. А теперь механизм сломался. Возможно, дело не в них, а в нас. Возможно, это нас так изменили эти туннели, эти погасшие стены, что наши дети больше не Альфа? Уже не важно, мы заметили слишком поздно. Добытчики не умирают.

— Мы хотели переждать в безопасных зонах. Но с каждым днём феромоны действуют всё хуже. Большая часть лабораторий уничтожена. Добровольцы погибли поголовно. Не осталось никого, кто ввёл бы себе боевую сыворотку. Кого не убили захватчики, того сожрали добытчики. Ведь они больше не Альфа.

Администратор закрыл лицо руками и помассировал его ладонями.

— Нас осталось сто пятьдесят человек, из двадцати трёх миллионов жителей Эдема. Вчера мы обнаружили, что наши питомцы, те, кого мы считали пусть и бесполезными, но милыми помощниками, обрели достаточно разума, чтобы нападать на нас из засады или во сне. Они снова считают нас едой, как их предки миллионы лет назад. Сколько-то мы протянем. Я уведу группу на север, к шлюзам. Возможно, там мы сможем пережить войну между котейками и добытчиками, а потом вернёмся. Но я не могу всё пускать на самотёк. Сегодня я загружу свою личность в общий банк данных. То, что считалось кощунством, преступлением — оцифровка разума и души для вечного рабства, станет моей реальностью. Но я не жалею. Возможно, так я сумею найти ответ. Или хотя бы искупление. Прощайте.

Экран погас, но я ещё несколько минут не мог прийти в себя и переварить водопад обрушившейся на меня информации. Наши историки бы за такое убили, а может, ещё и убьют, тут смотря что и как им рассказать. Но можно попробовать обойтись и без такого риска, просто попросить запись.

— Этого недостаточно. Как остановить добытчиков?

— Убить! Выжечь пламенем! Лишить кормовой базы… — по очереди ответили мне все три маски. Последним остался старик, и он свою мысль уточнил. — Рано или поздно, они сожрут всё и вымрут по естественным причинам.

— Меня это не устраивает. Они представляют опасность.

— Именно! Они враг номер два! — тут же вмешался военный. Уж не знаю, что там у него оцифровывали, но на пользу ему явно не пошло. По крайней мере, поведение его было подозрительно агрессивным. Как он в таком состоянии планировал какие-то военные операции? Тут холодная голова нужна.

— Они большие насекомые, может, можно создать вирус или бактерию, которые их уничтожат?

— Добытчики — универсальные био-дройды, предназначенные……защищены от любых вирусных и бактериологических угроз, что позволит вам сэкономить на обслуживании и стабилизирует… — появившись на мгновение, проинформировало рекламное видео.

— Должен быть какой-то механизм управления.

— Он был, — спокойно сообщил учёный. — Однако лаборатории были уничтожены в процессе вторжения. А даже если их восстановить, прошло слишком много времени, случайные мутации, неизбежные при таком сроке самовоспроизводства, не оставляют шанса на создание простого механизма для всех добытчиков. Хотя верно ли их так называть… Враг! Угроза безопасности.

— Вы не можете самоубиться, потому что не живые люди, вы — программы.

— Слепки личности, созданные на основе глубокого сканирования мозга и совмещения поведенческих паттернов за время жизни, — ответил учёный. — Хотя раньше был спор о разумности слепков, теперь мы в этом не сомневаемся. И очень хотим закончить с этим. Пора уйти. Сдаться — трусость.

— Вы не дали мне вообще ничего, — поджав губы, проговорил я. — Мне нужна информация, на удобном носителе. Всё, что поможет мне сражаться с созданными вами тварями! Все средства.

— Именно так! До последней капли крови! — не знаю, могут ли машины сходить с ума, но этот слепок личности точно смог. Возможно, потому что ему приходилось раз за разом, тысячекратно наблюдать за тем, как умирают те, кого он поклялся защитить? — Любые сведения!

— И как вы себе это представляете? Даже на разговор с вами у нас уходят колоссальные силы. Это место — единственное из возможных, мы не в состоянии передать информацию наверх. Нет сигнала, — поинтересовался администратор.

— Возможно, в безопасной зоне, у обелиска, остались какие-то устройства. Покажите, как они выглядели, и я принесу одно из них. Ну или можете попробовать подключиться к моему телефону, — сказал я, спрыгнув на белую колышущуюся массу, аннулировав форму Воина и достав из внутреннего кармана упакованный в непромокаемый чехол смартфон.

Нажав кнопку включения, я увидел, как на экране загорелась приветственная надпись, но уже через мгновение пропала.

— Какое примитивное устройство, — с интересом проговорил доктор. — Органика если и есть, то убогая, или в виде остатков человеческой.

— Объём внутренних ресурсов данного аппарата абсолютно недостаточен. Формфактор убог и странен. Ни один из нас не сможет даже попробовать поместиться в это, — вмешался в беседу администратор.

— Вы же хотели умереть? — осторожно уточнил я.

— Никогда! Сражаться до последнего! — яростно воскликнул армеец.

— Что мы и делаем, подчинив себе способности врагов, — ответил я, создавая в руке меч. Уточнять, что на самом деле мы просто унаследовали генетическую линию древних от их рабов-управляющих, я не стал.

— Мы дадим информацию по добытчикам. Координаты складов с металлами, до которых они не могут добраться. Формулы полимеров. Всё, что сможем засунуть на этот носитель, — вновь взял верх старик. — А вы взамен сделаете несколько разрезов, которые оборвут связь органики и вычислительного центра.

— Рабства, даже цифрового, быть не должно, — кивнул администратор.

— Мы никогда не сдаёмся, но если вы так же сражаетесь с врагом, мы поможем, — заключил военный.

Экран телефона загорелся, по нему забегали строчки, смысл которых я, может, и мог определить, но они мелькали так быстро, что я даже не успевал их воспринимать. А затем дисплей вновь погас, чтобы, когда я его включу, показать мне совершенно другую операционку. На удивление надписи были на русском, а единственной доступной функцией осталось воспроизведение видео. Где в первом же блоке было то, что мне показали на презентации. Карта города с указанием ресурсов была открыта в виде обоев. В двух проекциях, сверху и сбоку.

— Мы выполнили то, что ты хотел, теперь исполни свою часть сделки, — проговорил администратор. — Убей нас.

— Вначале — проверка, потом — долг.

Забравшись по стене, я вернулся к группе и без лишних слов включил им видео. Затем мы выбрались на поверхность, отоспались, и только после этого отправились на проверку складов. Которые, вот неожиданность, были полностью пусты. Ну, не сказать чтобы я рассчитывал на какие-то несметные богатства. Тем более что самое важное уже было у нас в руках. Оставалось отдать должок.

— Вы меня обманули, никаких ресурсов там нет, — сказал я, вернувшись к управляющему в подвалы лабораторий. — Но, как вы и говорили, великодушие и сострадание у меня всё же присутствуют. Показывайте, куда бить?

— Прямо по центру колонны, — усмехаясь проговорило лицо военного. — Там управляющий столб.

— Ладно, почему и нет, — пожав плечами, ответил я и активировал Эскалибур. Гигантский меч без труда рассёк стену, и в тот же миг наверху что-то затрещало, посыпались обломки полимера, а мне стало резко не до общения. Разбежавшись, я прыгнул на колонну и начал отчаянно карабкаться к видимому отсюда источнику света.

Учёные снова напросились в экспедицию, а без двух бойцов я их брать отказывался, так что нас набралась целая комиссия.

— Спасибо! — раздался сдавленный голос военного, будто из-под воды. — Проверь прогноз погоды!

— Что? Какой прогноз погоды? — не понял я, но продолжения не последовало. Зато, когда мы снова оказались на поверхности, произошло сразу три события.

Небольшое землетрясение, продолжавшееся около часа, вызвало стайки мураков, начавшие подниматься над своими поселениями и кучковаться на самой вершине курганов. Реакция вполне естественная, как и страх, что тебе на голову может свалиться потолок.

Порывшись в моём телефоне, уже бывшем, Тим легко нашёл прогноз погоды, и, если ему верить, завтра начинался тропический ливень, который будет длиться сто дней и ночей. Примерно такой же, который нам устроила Настя при инициации стихии воды, только в несколько десятков раз продолжительней.

Обелиск ожил. Символы на его гранях вспыхивали один за другим, складываясь в надписи. И с одной стороны их значение было крайне приятным и комплиментарным, а с другой — в очередной раз рушило все наши планы.

— Ну что там? — не выдержав спросила Юля.

— Испытание завершено. Больше для нас тут угрозы нет, — мрачно зачитал я надписи. — Награда будет получена после выхода из испытания. Затем оно будет завершено и более недоступно. У нас будет одна ходка, чтобы вынести самое ценное.

Глава 33

Больше всего в шоке от услышанного были учёные. Два взрослых мужика чуть не в истерике бились, из-за того, что наука потеряет гигантские объёмы данных по культуре, истории, материаловеденью, генетике и многом другом.

Чуть меньше переживания показывала Юля, ей каким-то чудом удавалось сдерживаться и не бегать по потолку от потери почти неограниченного богатства. Недюжинная выдержка, которая почти испарилась, когда начались споры о том, что именно взять с собой в последний выход.

А то, что он будет последним, никто не сомневался.

— Чего тут думать! Панцири забираем, ну и золото, и другие редкие металлы, — прогудел Костя, разведя руками. Но Юля на него так посмотрела, что парень аж голову в плечи вжал. — Чего?

— Мы можем вынести отсюда кучу разного: полимеры, образцы техники, даже просто оставшиеся предметы быта, — перечислила княжна Серебряная. — А ты хочешь вынести что? Металлы, которых и в нашем мире полно?

— Ладно-ладно, я понял, — тут же пошёл на попятную Костя.

— Иногда, ваше сиятельство, вы выдвигаете очень разумные идеи, — вставил свои пять копеек Вячеслав. — Нам нужны образцы всего, что мы можем физически унести. Следует распределить участки и пройтись по городу, обязательно взять куски из стен, укрытий мураков и несколько яиц местного паразита.

— А это ещё зачем? У нас их полно будет в нашем мире, — не желая больше ползать по тёмным подземельям, спросил я.

— Вдруг будет разница? В ДНК, в развитии… Это может быть крайне ценно!

— Нет. У нас нет ни времени, ни оборудования для подобной процедуры, — возразил я. — Как вы предполагаете удерживать монстра в подчинении? Если что, напомню: они с одинаковой лёгкостью грызут металл и любые полимеры.

— Не любые. Не вы ли сами говорили об убежищах для мураков? — напомнил мне учёный, и спорить с этим не было никакого смысла.

— Так, может, нам с этих сфер надо стружку на анализ взять? — предложил Кронозоров. — Много места не займёт, и более безопасно.

— Я напомню, что вся имеющаяся документация уже у нас, нет смысла собирать анализ повторно, — проговорил я, продемонстрировав модернизированный телефон.

— А если нам дали ложные сведения? Хотите довериться им вслепую? — удивился Вячеслав. — Предлагаю на первое место ставить метод научного познания, где каждая деталь проверяется.

— Чем быстрее мы здесь закончим, тем быстрее получим дары. Жду не дождусь узнать, что именно это будет, — в предвкушении проговорила Хана, которой вся эта наука и исследования были до одного места, как и иллюзорные богатства.

— Угу, я тоже, прямо жду не дождусь, — мрачно сказала Настя, которой единственный знак — купол, дался с огромным трудом и грозил разбалансировкой её трёх элементов. Она и так уже отступила от чисто магического развития, и было бы слишком опасно получать ещё один символ.

— Не волнуйся, если будет выбор, постараемся взять что-то максимально простое, а потом изменить точку привязки, — пообещал я, немного успокоив девушку, и та, кивнув, прижалась к моему плечу. — Хорошо. Про проверку я согласен. Соберём образцы. Самый целый — стол, который находится в безопасной зоне.

— Заодно можем попробовать найти яйцо… — осторожно предложил Вячеслав, после чего немедля был послан. Рисковать друзьями, беря с собой метрового паразита, который непременно постарался бы выбраться, я не собирался.

Но учёные не сдавались, и пришлось уступить им в другом: следующие несколько часов я бегал по всему острову и вырезал кусочки от любой поверхности, которая показалась им интересной. Паразиты при этом никуда не делись, они по-прежнему заполоняли улицы, прятались в развалинах, выскакивали из засад и непременно огребали.

Мы и сами хотели закончить как можно скорее, прекрасно осознавая свои ограниченные возможности. Но вдобавок к этому нас подгонял обелиск, на котором появился обратный отсчёт. К счастью, не в часах, а в днях. Но хуже всего стало, когда начался дождь… и не останавливался.

В первые несколько часов это было просто раздражающе. Потом он начал подбешивать, особенно из-за уменьшившейся видимости. Хорошо хоть насекомые снизили свою активность и перестали так рьяно выпрыгивать из всех щелей. После пришлось оставить большую часть отряда и разбиться на две группы. Я с Юлей и Вячеславом, и Настя с Тимом и Ханой. Благодаря сродству со стихией воды и куполам нам хоть как-то удавалось держать зонтики над головами, чтобы не останавливать работу. Правда, чувство жизни совершенно отказало, ведь теперь вода была повсюду.

Третий день стал совершенно невыносим. Дождь лил сплошной стеной, даже в безопасной зоне, а в нашем временном убежище, пол залило по щиколотку. Естественно, кроватей у нас не было, спали мы на спальниках и пенках, так что проснулись сильно раньше, чем солнце встало. Хотя, где оно там? Даже в полдень за тучами его было не видно, так что мы отправились в подземелье.

— По крайней мере, тут не так сыро, — отряхнувшись от капель, проговорила Юля. — Что вы лыбитесь? Вы вообще сухие!

— Вот именно поэтому, — довольно кивнула Настя. — В стихиях свои плюсы!

— И свои минусы… — сказал я, вглядываясь в темноту. — Дождь загнал тварей в подземелья, готовьтесь… сейчас начнётся.

Собственно, я оказался прав. Сколопендры пёрли и сверху, и снизу. Снизу их гнала поднимающаяся вода, сверху загонял дождь. Так что их было в три раза больше, чем в прошлые разы. К счастью Тим, уже освоил шипастый щит, и весь путь от лестницы до лестницы мы шли под ним, наблюдая за тем, как Туча превращает врагов в фарш.

На пролётах приходилось включаться остальным, просто чтобы суметь спуститься. Двое страхуют сверху, столько же держит оборону, остальные по одному спускаются и прокладывают дорогу. И так десяток раз, пока мы не добрались до места, где я в несколько взмахов вырезал стол и кусок стены, на котором отображался экран. Ну и немного пола, между ними.

Полимер был на удивление лёгким, но не настолько, чтобы стол можно было вытащить из подземелья в одиночку. Так что был выбор: либо резать на месте, либо мучиться с выносом, и потом, когда окажемся у обелиска, нагружать только мебелью и полимерами, отбрасывая всё остальное.

— Чем больше будет повреждений, тем меньше шансов, что он заработает после переноса в наш мир, — предостерёг нас от поспешных действий Щепкодробский.

— Это очевидный факт, как и то, что стол представлял единое целое с полом и стеной, — возразил я. — Нам в принципе неизвестно, где находятся вычислительные мощности, и как он работает. Может, процессор был в стене, а жёсткий диск — это пол? А мы их уже разрезали. Так что одним стыком больше, одним меньше…

— И всё же я настаиваю! Лучше дотащить как можно целее.

— Я тоже за. Чем меньше повреждений, тем он дороже! — вступилась за учёного Юля, после чего мне очень захотелось на них переложить подъём по участкам, где лестница была поломана или отсутствовала вовсе. Но учитывая, что это всё же моя добыча, сохранение её ценности и в моих интересах.

— Думаю, денег мы за него не получим, — спустя пару этажей, совершенно запыхавшись, проговорил Тим. — Это как с оригиналом библии или другими артефактами. Они в буквальном смысле бесценны. Их никто не купит и не сможет дать сопоставимую плату. Особенно если он заработает.

— Согласен, полностью. Но это неважно, прём дальше, — ответил я.

Ещё через несколько этажей хотелось плюнуть и всё же разрезать неудобную штуку на куски, а потом мы как-то приспособились. Я и Тим подтягивали на край, так чтобы большая часть вывешивалась, Юля дланью закидывала груз наверх, где её подхватывал Костя и остальные, в результате чего процесс пошёл куда быстрее. И всё равно на то, чтобы выбраться на поверхность, у нас ушло почти всё оставшееся время.

И на всём пути нас атаковали с утроенной силой. Казалось, что твари лезут буквально из всех щелей. Приходилось даже останавливаться, чтобы зачищать коридор от тел монстров. Если бы не размеры коридора, я бы, наверное, постоянно использовал форму воина, но был вынужден обходиться доспехом и копьём.

А когда выбрались, стало понятно, с чего такое столпотворение тварей. Вода была повсюду. Пролом в стене, который использовали для проникновения в катакомбы, буквально водопадом заливало. И уровень постоянно поднимался. Мураки вместе с паразитами ютились на крохотных островах. Битком набились в безопасную зону и в целом представляли из себя жалкое зрелище.

— Ну как мы их тут оставим, бедняг… — проговорила Хана, мгновенно обмякнув. — Может, ну его, эти столы и стены? Заберём питомцев, сколько сможем?

— Это, конечно, очень милосердное и альтруистическое решение, но наука не допускает такого пренебрежительного отношения. В первую очередь мы должны думать о том, что останется нашим потомкам! — жарко возразил Щепкодробский.

— Котиков все любят, — попробовал заступиться за напарницу Тим.

— Брать с собой ещё и этих, блохастых, которые нас пытались ночью прирезать? — возмущённо спросила Юля. — Вы в своём уме вообще? Туча, ты уже забыл, как тебя пырнули?

— Наша цель — выживание человечества в нашем мире. А для этого мы должны узнать о паразитах и о том, как с ними можно бороться как можно больше, — вмешался я, как единственный, кто в состоянии работать с обелиском. — Этот остров пережил не одну тысячу лет, уж дождик точно переживёт.

— Они справятся, — не слишком уверенно сказала Настя, которая держала над нами невидимый зонтик. Капли воды меняли своё направление, будто натыкаясь на невидимую крышу, и уходили по бокам.

— Так, мы едва успели! Собираемся, навешиваем на себя рюкзаки и переноски. Помните, любые предметы, которые будут касаться пола, с большой долей вероятности останутся в этом мире, так что лишь то, что мы несём на себе, — окрикнул я товарищей, когда мы добрались до безопасной зоны, и я осмотрел поверхность обелиска. — До выхода тринадцать минут. Всё, что утяжеляет и можно заменить предметами в нашем мире — выкидываем. В темпе!

Все знали правила, но неплохо было их напомнить, тем более что в спешке из головы вылетают даже самые элементарные мысли. К обозначенному моменту мы уже стояли по бокам обелиска, каждый положив руку на свою грань.

На мне висел стол. На Косте — кусок стены и Щепкодробский. Тим с трудом стоял, опираясь на крышу нашего временного убежища и держа на себе Кронозорова и рюкзак с образцами. Такие же были на девушках. Мы брали по максимуму и не особенно надеялись на чудо. Как и на то, что произошло дальше.

Стоило мне активировать процедуру выхода, как обелиск исчез.

Не растворился думкой, не ушёл под землю… просто исчез, с громким хлопком, оставив после себя шестигранный провал в несколько метров, куда мы едва не попадали. Девушки непроизвольно вскрикнули, Тим едва удержался на ногах, я тоже покачнулся.

— Какого хрена⁈ — не сдержавшись, выкрикнул Костя. — Почему нас не…

Договорить он не успел, потому как весь остров, совершенно неожиданно для нас, ушёл из-под ног. Просел, на несколько метров, будто исчезла колонна, удерживающая его на месте. Хотя почему будто? Единственный стабильный элемент, структура Порядка, ушла из этого места, и гигантское строение тут же начало погружаться в пучину.

— Спокойно! Остров останется на плаву! Он просто слишком большой, чтобы утонуть. И слишком пористый. Внизу сотни тысяч комнат, пока вода их всех заполнит, пройдут многие дни, — попробовал приободрить я товарищей. Вышло не очень.

— Мы же должны были перенестись? Что случилось? Что нам теперь делать?

— Может, вы активировали что-то не то, ваше сиятельство? — осторожно поинтересовался у меня Вячеслав. — Может, мы с Николаем могли бы подсказать?

— Нет. Всё в точности как должно было… — проговорил я, перебирая в уме варианты, почему произошло то, что произошло, и обелиск исчез. Только вот ничего не приходило в голову. Я в самом деле всё выполнил идеально. А значит, проблема была в самом обелиске, в формулировке или… — Выход из испытания. Может это не действие, а… Оглянитесь по сторонам, должен быть выход.

— Тут вода повсюду, дальше пяти метров ни черта не видно! — выругался Костя.

— Настя, поднимаем водяной полог, вместе! — скомандовал я, и мы с девушкой выложились по полной. — Туннель, по часовой стрелке. Все смотрим внимательно!

Мы создали узкий, но длинный покров, отталкивающий воду, и начали его сдвигать, выискивая хоть какие-то признаки, где может находиться выход. Но всё оказалось одновременно проще и сложнее.

Не прошло и минуты, как из дыры, оставленной обелиском, хлынул поток тварей. Не прекращающийся ни на секунду. Сотни и тысячи паразитов рвались наверх, будто пена шампанского из бутылки. В первые мгновения я попробовал рубить их и отбрасывать прочь, но затем, поняв, что это безнадёжно, сформировал таран и послал его прямо в дыру.

Золотой конструкт помчался в темноту, сшибая и размазывая по стенам попавших под раздачу монстров. И почти растворился во мраке, когда столкнулся с чем-то неразрушимым и распался тысячей искр. Едва заметных на таком расстоянии.

— Это что ещё за ерунда? — вглядываясь в темноту, спросил Костя.

— Вода, — сглотнув вставший в горле ком, ответила Настя. — Её не должно быть тут, так скоро. Так много…

— Её выдавливает, как гидравлическим прессом, из большого сосуда в малый, — тут же заметил Тим. — Если весь остров опускается, значит, вода сейчас поднимается, ищет выход, а тут прямая труба до поверхности.

— Назад! Всем собраться вместе! — не успев даже додумать, крикнул я, и едва товарищи сбились в кучу и отошли на несколько метров, из дыры, оставленной обелиском, вырвался фонтан воды, высотой в добрый десяток метров. А спустя всего мгновение по ногам ударило с такой силой, что я чуть не упал.

— А теперь-то что? — возмутилась Юля.

— Уровень океана. Теперь мы на одном уровне, — пробормотала Настя, глядя себе под ноги.

— Успокойся, ещё нет! — приободрил я девушку, несмотря на непрекращающийся поток воды. — Ты просто чувствуешь стихию везде, а это было касание нижнего из этажей, того, где жил прародитель. И вот теперь будет заполнение всех внутренних пустот. Видишь, даже фонтан потихоньку успокаивается… нет, погоди. Да твою же мать! Это выход! Вон он! Остался наверху!

— Что? Но как⁈ — ошарашенно спрашивали друзья, глядя на серебристый шестигранный портал, висящий в воздухе на высоте трёх метров. Вероятно, предполагалось, что мы должны прыгнуть в дыру от обелиска, жаль только, нас никто об этом не предупредил, а я даже о таком не слышал.

— Это, если прыгнуть туда, в портал, он перенесёт нас домой? — прокричал Костя.

— Да, скорее всего. Только слишком высоко.

— Я могу закидывать вас дланью, — предложила Юля, а потом помрачнела. — Всего-то нужно понять, как потом выбраться мне.

— Гы, — не в тему усмехнулся Алабай. — Выходит, если прыгнуть в эту струю воды, она вынесет меня домой?

— Даже не думай, скорее она выплюнет тебя в сторону, а учитывая напор, на десяток метров, тут твой конструкт не поможет, руки-ноги переломает.

— Теоретически, если прыгнуть с разбегу и в самый центр… — поправил меня Вячеслав, и в ту же секунду пожалел об этом.

— Держись крепче, головастик! — выкрикнул Костя и рванул в фонтан, а через миг его уже унесло куда-то вверх, и он исчез вместе с грузом и учёным.

— Ну нет, это безумие, — покачал головой Кронозоров, но было уже поздно. С криком Йу-ха! Следом за Алабаем ринулся Туча. Правда, товарищу не хватило силы и скорости, и я едва успел скорректировать поток воды, вложив все силы и концентрацию, что ещё были, чтобы его вынесло ровно в центр.

— Пожалуй, это может быть не так плохо, — задумчиво проговорила Настя. — Я видела, что ты сделал, смогу повторить.

— Хорошо. Хана, Юля, держитесь вместе, пойдёте парой, а мы будем управлять, — решил я, и вскоре девушки умчались по водяной трубе. А вслед за ними шагнули в поток и мы с Настей. Крепко обнявшись и прикладывая неимоверные усилия, чтобы стол не оторвало у меня со спины.

Нас закружило, начало бить крохотными струйками, пытаясь вытолкнуть прочь. Кажется, я даже поднял уровень сродства со стихией воды, пока боролся за выживание. Хотя прошло меньше секунды, прежде чем из пасмурных сумерек мы очутились в кромешной темноте, а затем нас вымело под яркое солнце, отшвырнуло в сторону и вынесло из потока.

— Нет, я была не права, — отплёвываясь, проговорила Настя. — Это плохо!

— С возвращением в мир живых, — подхватили нас с девушкой под руки и оттащили в сторону несколько крепких солдат. Оглянувшись, я понял, что перед нами группа встречи, которую я и просил предоставить к сроку окончания испытания. Рота военных, недалеко нас ждал вертолёт. Была, правда, одна проблемка.

Вернее, даже две. Первая — не видно было обещанной награды, а вторая…

— А этот поток воды — это что и на сколько? — спросил озадаченно стоящий рядом военный, указав на плотную струю, вырывающуюся из пирамиды. И не успел я ответить, как вместе с водой начало приносить мураков. Одного за другим. Сотни.

Глава 34

Мы пытались перекрыть поток воды символами, работой со стихией, перегородить танком — ничего не помогло. Неукротимая мощь, которой было невозможно долго сопротивляться. Ни длань, ни купол не могли её даже замедлить. В результате нашего закономерного поражения гигантскому брандспойтеру вскоре вокруг пирамиды образовалось целое озеро солёной воды, в которой плавали сотни мураков.

Они забирались на пирамиду, сидя на всех гранях, словно обезьяны в Азии. Отползали от образовавшегося берега, с трудом перебирая лапами. Хватались за поваленные водой деревья, или технику, которую не успели убрать.

Солдаты, приписанные к пирамиде и нашему вертолёту, тоже спасались как могли. К счастью, пирамида появилась в небольшой низине, и особых проблем это не составило. Они вовремя погрузились и отъехали на ближайший холм, с расчётом, что могут быстро эвакуироваться и дальше, если вода превысит определённый уровень.

А потом, через несколько часов, вода сама прекратила течь. Поток не уменьшился, а разом прекратился. Словно перекрыли кран. Ясно, что всё дело было в разности временных потоков: тот объём, который попадал в портал с той стороны за сорок минут, у нас появлялся за минуту, ну а дальше посчитать несложно.

— Кажется, всё, — с облегчением выдохнул Костя.

— Жаль, что новые знаки не открыли, — цокнув языком, проговорила Юля.

— Мне кажется, тут всё просто, молодые люди, — поправив мокрые волосы, сказал Щепкодробский. — Знаки даёт обелиск, а значит, вам надо просто коснуться его.

— А ведь верно! Поплыли! — резко воодушевившись, крикнула княжна. — Солдаты, нам нужна лодка! Срочно!

— Ваше сиятельство, где мы вам лодку возьмём посреди степи⁈ — искренне удивился ротный, присланный губернатором. — Пусть даже теперь это и не степь.

— Урожай жалко… — проговорила Настя. — Вода-то солёная, впитается в землю, ничего тут расти не будет десятилетиями.

— Может, тогда вплавь? — предложил Костя, давно избавившийся от лишнего груза, а теперь и от верхней одежды. — Тут недалеко.

— Как вариант. Но… — кивнул я, покрутив головой по сторонам. — Есть у меня идея поинтереснее. Настя, ты как? Ещё в состоянии работать?

— После сегодняшнего в испытании? Шутишь? — устало спросила девушка. — Чувствую себя словно выжатый лимон.

— Жаль, тогда и в самом деле придётся по старинке, — вздохнув, ответил я и направился к вертолёту, в котором, как и следовало ожидать, нашёлся спасательный набор, включающий не только жилеты, но и надувную лодку, рассчитанную на экипаж с десантом. Восьмиугольная, с двумя вёслами и не слишком удобная, но нам достаточно.

Правда, сразу попасть на саму пирамиду оказалось довольно проблематично. Как только мы приближались к какому-то скоплению мураков, они тут же бросались к лодке, и чуть не потопили её, порвав своими когтями. Пришлось вначале возвращаться на берег, чтобы залатать дыру, а потом…

— Что ты делаешь⁈ — возмутилась наша любительница кошачьих, когда Костя, не мудрствуя лукаво, попробовал огреть веслом плывущего к нам мурака. — Я тебе самому сейчас по голове дам!

— Лучше б просто дала… — скабрезно пошутил Алабай, но весло остановил.

— Юля, попробуй дланью, аккуратно к берегу всех, кто ещё на воде держится подтолкнуть, — предложил я, и княжна, кивнув, активировала свой конструкт. Даже гигантской, десятиметровой ладони, чтобы очистить озеро от посторонних понадобилось несколько часов. Так что я помогал, чем мог, потоками воды направляя выживших к спасению, а потом, после того как отдохнула, и Настя подключилась.

— Сколько времени зря потрачено, — поджав губы, проговорила Юля, когда мы добрались до пирамиды и не увидели главного — обелиска. Пустые, ободранные потоком воды залы, очищенные от завалов, и сияющий посреди всего этого великолепия шестигранная дверь в иной мир. В отличие от монолита, совершенно прозрачная, через которую прекрасно можно было разглядеть колышущееся, словно в ускоренном видео, море. Или вернее, безбрежный океан. Без намёка на остров.

Стоило подойти ближе, как я почувствовал дуновение ветра. Дверь продолжала работать. И только после этого пришло понимание, что моё левое предплечье перестало зудеть. Я так привык к этому ощущению за прошедшие месяцы, что престал обращать на него внимание, а тут вдруг вспомнил. Проведя по коже ладонью, ощутил, что руны управления, выжженные в мясе под кожей, исчезли.

Но не успел понять, больше рад этому или грущу, как перед глазами появилось два символа. И не только у меня.

— Ты тоже это видишь? — ошарашенно проговорила Настя, показывая на висящую в воздухе руну.

— Да! — с энтузиазмом ответила Юля, и тут же дёрнула меня за плечо. — Что это значит?

— Открыть, закрыть, — показывая пальцами, односложно ответил я. Не дожидаясь объяснения, княжна тут же шагнула ближе и поднесла руку к символу открытия, но её пальцы прошли сквозь золотой знак. — Эм… не поняла.

— Потому что они предназначены не для тебя, — со вздохом ответил я и отошёл на шаг назад. Символы закономерно исчезли. Вперёд, к пространственной двери — появились снова. Только мне там, на той стороне больше ничего было не нужно, и я без сомнений нажал на знак закрыть. Он вспыхнул, и шестигранник исчез.

— Эй! Ты чего делаешь? — уставилась на меня княжна Серебряная. — А как же целый мир? Как же безграничные возможности⁈

— Всё ценное у нас на телефоне, а если тебе хочется осваивать ничто посреди океана и отстраивать самой плавучий остров, я буду не против. Даже открою тебе дверь, когда понадобится, и разберёмся с текущими делами, — оборвал я девушку, больше, потому что мне самому было немного обидно, чем потому что она меня раздражала. — К тому же не ты ли больше всего переживала, что мы не получили даров? А теперь я знаю, куда нам нужно.

— Не тяни, куда? — прервал меня Алабай.

— В императорский дворец. К обелиску его величества, — усмехнулся я.

— Откуда знаешь? Или это теория, что все обелиски одинаковые? — уточнил Тим.

— Я бы сказал, что увидел его перед глазами, но это не совсем так. Скорее почувствовал. Но это не принципиально, нам в любом случае нужно на приём к императору, — ответил я, чуть поморщившись. — Сами мы с таким объёмом данных не разберёмся, а его величество Михаил сможет напрячь все научные круги в стране.

— Значит, отправляемся в Аркаим! — решительно сказала Юля и, схватив меня за руку, прижалась внушительной грудью. — Заодно семью повидаем, я тебя познакомлю с родителями. Должен же жених их получше узнать?

— Э, нет. Стоп. Мы ни о каком замужестве не договаривались!

— Конечно, не договаривались, а пора! Самое время! — продолжила настаивать Юля, секунду я хотел оттолкнуть её, а затем до меня вдруг дошло.

— Погоди-ка, ты ведь специально себя так ведёшь, чтобы гарантированно у нас ничего не вышло?

— Я? Нет. Как ты мог так плохо обо мне подумать? Я совершенно искренняя в своих намереньях, — отстранилась, демонстративно потупившись, Юля. — Правда, у тебя теперь не карманный мир, а карманный океан… Но всё равно! Я тебя и таким люблю!

— Эй, что за разговоры такие пошли⁈ — возмутилась Настя, вставая, между нами.

— Ну как же, мы оба княжеского достоинства, оба с божественными символами и божественной кровью, — начала перечислять Юля. — Святослав очень перспективный молодой человек, я тоже не простушка. Так что мы отличная партия. Думаю, мать такой брак одобрит, без особых вопросов. А вот вы с ним, увы, не пара.

— Тебе не нужно так изгаляться, чтобы настроить меня против брака, — заметил я, приобнимая Настю, и девушка тут же прижалась ко мне. — Просто скажи, что не хочешь, и не нужно будет портить с нами отношения.

— С вами? — уточнила княжна. — То есть вы теперь официально пара?

— Хмм, — у нас не то чтобы было много времени на разговоры или свидания. Да и близости как таковой не было, не до того, как-то. И всё же, даже учитывая, что она не помнила будущего, наши души тянулись друг к другу, и она уже перестала противиться этому порыву. — Что скажешь?

— Да, — уверенно кивнула Настя и потянулась ко мне, а я с удовольствием ответил на её поцелуй.

— Чего хочет женщина, того хочет бог, — улыбнулся я своей девушке. — Теперь вопрос закрыт?

— Как бы ты не пожалел об этом… — надувшись сказала Юля. — И вообще, вы ещё не женаты, с родителями мог бы и встретиться.

— Даже не рассчитывай, что мы поссоримся, — фыркнула Настя.

— А с родителями я твоими знаком. Напомнить, что именно твоя мать хотела меня прикончить? Во благо государства, конечно же.

— Это в прошлом, к тому же она не знала, какой ты потрясающий и перспективный, — ещё сильнее надулась княжна.

— Похоже, до неё наконец дошло, какое счастье она упустила, — поднявшись на цыпочки, прошептала Настя.

— Ладно, проехали, — отмахнулся я. — Пойдём на свежий воздух, вертолёт давно ждёт. Хотя может легче отправиться с пересадкой…

— До столицы? Можно у графа его джет попросить, — предложила Хана. — В прошлый раз удачно получилось.

— Думаю, и в этот раз не откажет, только вот у меня теперь телефона нет, — поморщившись, сообщил я. — Номер его я, естественно, не помню.

— Ничего страшного, у Юли есть, — сказала Хана. — Юль, дашь телефон?

— Не Юль, а ваше сиятельство, — обиженно проговорила девушка. — И нет, не дам. Сама позвоню, когда до берега доберёмся.

Сколько подруга будет дуться, мы не знали, так что без вопросов взялись за вёсла. Теперь, после очистки озера от мураков, путешествие оказалось быстрым и простым. Единственное, что меня смущало — те, кто остался торчать на пирамиде. Даже по самым скромным прикидкам их было не меньше тысячи. А скорее, две или три. Учитывая, что примерно столько же валялось по берегам, получалось, большая часть этой первобытной цивилизации попала в наш мир. Ну или, по крайней мере, достаточная, чтобы их популяция не прекратилась.

— Граф хочет поговорить с нами в Краснодаре, напоминает, что мы обещали помощь в сражении с паразитами, — сказала Юля после того, как поговорила по телефону. — Думаю, мы вполне можем на это потратить пару часов.

— Ага. У кого ещё телефон работает? Настя, дай мне контакты ректора, — попросил я и, забрав трубку у ротного, набрал номер. — Вечер добрый, Пётр Алексеевич. Прошу прощения за беспокойство, но хочу сообщить, что экзамены о выпуске мы проходить не сможем. Сейчас летим в Аркаим, получать по второму символу.

— По второму? — закашлявшись, не поверил майор. — Где это видано, чтобы… а, погоди, я понял. Раз в столицу, значит, вам к обелиску. Только вы запоздали, его императорское величество, Михаил Васильевич, ещё вчера решил начать военные сборы дворянства для противодействия испытанию. Дворец сейчас разбирают.

— Нам сам дворец и не нужен… а вот аудиенция у императора нужна и срочно.

— Тогда тебе проще через Серебряных её добиться, чем через меня. У нас с его величеством не лучшие отношения, — напомнил ректор.

— Но если потребуется…

— Если других вариантов не будет, тогда смогу организовать, — со вздохом проговорил Пётр Алексеевич.

— Юля, звони графу, скажи, что встречу мы можем организовать только в самолёте, по пути во дворец, — прикрыв трубку ладонью, сказал я. Девушка поджала губы, но кивнула. — Хорошо, Пётр Алексеевич. Пусть будет так. Хотите отправиться с нами ко двору?

— Делать мне больше нечего. Нет, Святослав, мы вместе с Носовым готовим войска к возможным прорывам и помогаем зачищать паразитов. К слову, хоть прошло всего два дня, но с помощью этих твоих кото-мартышек стало куда проще. Я бы сказал в разы. Ещё недели три, и мы полностью проверим краснодарские арсеналы.

— Нет у нас столько времени…

— Ну так и животинок этих у нас не так много, — заметила майор. — Было бы их ещё сотни три, может, и за неделю управились бы.

— С этим никаких проблем. Я как раз смотрю на пару тысяч мураков. Берите с собой шамана-переводчика и приезжайте, — обрадовал я ректора, после чего попрощался и взял трубку, протянутую Юлей. — День добрый.

— И тебе, князь, того же, — услышал я в трубке твёрдый мужской голос. — Генерал Серебряный. Дочь говорит, что тебе нужна аудиенция у императора?

— Если вы с вопросом, что я готов за это дать, я готов помочь вашей дочери получить награду у обелиска, — спокойно ответил я, и слышавшая это Юля надулась. — Вероятно, это будет третий символ древних. Хотя, возможно, и что-то иное.

— А без тебя она его, значит, не получит?

— Именно, — ответил я и услышал понимающее хмыканье.

— Хорошо, будет вам встреча. Прилетайте. Но вначале к обелиску, — ответил князь Серебряный и, не дожидаясь прощания, повесил трубку. Не сказать, что я сильно хотел с ним общаться, так что нисколько не расстроился.

— Отлично, с этим вопрос решили, — вздохнул я, оглядев товарищей. — Вид у нас, конечно, не сильно презентабельный, ну так и летим мы не на светский приём. Команда — грузимся в крокодила. Что до господ учёных…

— Вы сейчас встречаетесь с графом? — поинтересовался Щепкодробов. — Я хотел бы с ним переговорить о проводимых исследованиях. Лучше бы и ты, Коля, с нами полетел.

— А кто с мураками останется? Нет уж. У нас такая возможность была исследовать их в естественной среде… а теперь они в стрессовой ситуации, в чужом мире… Не удивлюсь, если из-за этого у них испортится аппетит, а некоторые и вовсе умрут, — покачал головой Кронозоров. — Я остаюсь. Попробую сделать хоть что-то.

— Насчёт стресса можете не волноваться, жрать они будут как не в себя, — заверила учёного Хана. — Пушистик килограмм фарша сырого схомячил, когда я его в первый раз кормила. И молока выдул литра два. Это притом, что он сам весил не больше десяти. А на второй день вообще больше напоминал колобка.

— Как я мог забыть, вы же его считали котом-питомцем, — покивал Кронозоров, делая записи в свой блокнот. — И как он перенёс такую пищу?

— Отлично перенёс. По крайней мере, поноса не было, — задумавшись на секунду, ответила Хана. — В целом они не привередливые и очень голодные. Но вы сами видите, они вон, траву жрут. Наверное, столько зелени они никогда в жизни не видели.

— Сто процентов. Ладно, попрощались, обнялись, обменялись телефонами и выдвигаемся, — приказал я, и через пять минут мы уже сидели в вертолёте. Разговаривать при рабочем винте, без гарнитуры, было невозможно. Так что мы просто отдыхали, откинувшись на спинки кресел. А ещё через десять минут уже пересаживались и перетаскивали добытое в испытании в джет графа Краснодарского, который ждал нас в местном аэропорту.

В салоне частного самолёта было уже значительно комфортней, но сил на душевные беседы всё равно не было. Зато Щепкодробов открылся с новой стороны, как оратор-популяризатор. Он быстро, точно и без лишних расшаркиваний, рассказал графу о происхождении мураков и паразитов-добытчиков, о вымершей высокоразвитой цивилизации генетиков и о прочих наших открытиях.

— Я хотел бы приобрести у вас собранные образцы, — попробовал предложить граф, когда учёный закончил свой рассказ.

— Только после того, как своё предложение выскажет император, — покачав головой, ответил я. — Я не собираюсь из-за пары миллионов золотых ссориться с нашим правителем. Тем более что его предложение может быть куда щедрее.

— Вам стоило бы задуматься и о собственной выгоде. А Михаил Васильевич, безусловно, возьмёт всё, что вы ему предложите. Но вот отплатить… у императоров вечно гигантские расходы, а я и так уступил вам вертолёт с командой, — намекнул граф.

— Ну, возможно, что-то из образцов мы и в самом деле можем предложить, — подумав, решил я. — Но только после официального визита.

— Как скажете, князь. Как скажете…

Глава 35

Даже в первый раз императорский дворец в новой столице произвёл на меня неоднозначное впечатление, а теперь, когда подготовка к испытанию была на завершающей стадии, от обманчивого лоска ничего не осталось. Да и от самого строения тоже. Вокруг обелиска были военные шатры, которые можно собрать за считаные минуты или бросить без сожаления.

В этот раз нас встречал в аэропорту военный внедорожник с установленной на крыше пулемётной турелью. И первое, что мы сделали, прежде чем забраться внутрь — проверили на наличие паразита. К счастью, мы были не единственные люди с мозгами, а возможно, и далеко не самые умные, так что имперская безопасность обо всём позаботилась и через полчаса мы уже подъезжали к центральному шатру.

— Вначале к обелиску, это важно для проверки информации, которую я должен передать его величеству, — сказал я, но водитель даже не подумал свернуть с намеченного маршрута. — Ну, хотите объясняться с начальством — ваше дело.

— Я исполняю инструкции. И вам советую, — спокойно ответил мужчина, даже не обернувшись в мою сторону.

— Опытный, — усмехнулся я, не став спорить. В самом деле, когда у военного есть приказ, и он чётко его выполняет, отвечать за провал будет тот, кто приказ отдал или ещё более вышестоящий командир. В общем, водитель со всех сторон прав.

— Я написала родителям, что нам нужно к обелиску, — проговорила Юля, глядя в окно. — Но у государя другие планы.

— Значит, сделаем кружок, а ему придётся ждать, — пожав плечами, сказал я. На самом деле беспокойства не было. Конечно, хотелось как можно скорее прикоснуться к обелиску и получить свою награду, но учитывая, что это всего один символ, я с трудом мог придумать, как можно усилить им форму воина.

Для Паладина нужно минимум два знака в дополнение к имеющимся — длань и купол. И тогда вместо бронированного, но безоружного золотого трёхметрового мужика я смог бы превращаться его аналог, но с мечом и щитом.

Для воплощения Палача нужны наказание и власть, очень специфичные и медленно накладываемые из-за сложности символы, которые ещё и удерживать тяжело. Хотя, безусловно, даже один подобный боец может своими разрубающими всё взмахами в корне изменить битву. Почти идеальный баланс между защитой и атакой по площади.

Громовержец — пожалуй, самый желанный из вариантов воинов-конструктов, с ним я мог бы, находясь почти в полной безопасности, метать пятиметровые копья, с одинаковой лёгкостью пронзающие здания и танки, и при этом оставаться в защищённой форме, выдерживающей выстрел из пушки.

С другой стороны, можно отойти от рунных слов боевого типа и сосредоточиться на наибольшей эффективности. Учитывая, что нас ждёт в недалёком будущем, мне очень пригодится что-нибудь площадное, что позволит уничтожать сразу толпы противников. И тут главное — не ошибиться в выборе… может, «золотое поле»?

Сложная комбинация из меча, копья, наказания, длани и… да, не собрать. Хотя в прошлом цикле с этой рунной фразой могли поспорить разве что ковровые бомбардировки да стихийные заклятья архимагов. Когда на большой площади из земли вырастают обманчиво колышущиеся на ветру травинки, на самом деле являющиеся острейшими лезвиями, разрубающими плоть.

Мечты-мечты…

Увы, нужно сосредоточиться на реальности. А она, зараза такая, говорила, что мне, по-хорошему, вообще стоит отказаться от дальнейшего развития символов древних и срочно переходить в изучение сродства со стихиями. Сейчас у меня была неплохо развита вода и немного воздух, что позволяло в будущем использовать лёд. Но когда оно ещё наступит, это будущее… тут бы следующее испытание пережить.

— Его императорское величество требует вас к себе немедленно, — открыв дверь, сказал распорядитель, не дав нам даже поздороваться. И мне такой подход нравился. Сейчас не тот момент, чтобы попусту тратить время. И уж точно можно пренебречь лишним официозом, надуманным ожиданием и прочим.

Правда, некоторые моменты мы соблюли ещё в самолёте — переоделись в новую, заранее подготовленную одежду без знаков различия и гербов. Помыли нас до этого, без нашего желания, а вот обтереться от солёной воды влажными салфетками удалось опять же в самолёте, благо, после экспедиции всякое стеснение отпало полностью.

— Князь Рюрик, княжна Серебряная и их спутники, — объявил распорядитель, и нас чуть не втолкнули в максимально удобный, но не без вычурности в обстановке шатёр. Государь, как ему и подобает, сидел на походном троне в окружении придворных, генералов и управляющих. Я чуть склонился, в соответствии со своим статусом, но успел заметить нервозность в поведении Романова.

— Можете выпрямиться, — разрешил император. — Мне уже доложили, что в Краснодарском крае появилось новое солёное озеро, а ещё толпа странного вида мартышек. Хотите объясниться?

— Безусловно, ваше величество, — спокойно ответил я и достал из кармана телефон. — Пусть это может выглядеть как обычный смартфон, на самом деле это модифицированная технология, полученная нами в испытании. И пусть по закону всё добытое в испытаниях принадлежит выжившим, я хочу поделиться знаниями с империей.

— Похвальное стремление. Но на вопрос оно не отвечает, — кивнул Михаил Васильевич и сделал жест пальцем, после чего ко мне подошёл один из высокородных охранников. Только вот я не спешил передавать технику. — В чём дело?

— Прошу прощения, наверное, я недостаточно точно выразился. Не отдать, а поделиться. Чтобы эти сведения пошли не только на пользу стране, но и моему роду.

— Пойдёт, — чуть нахмурившись, проговорил император. — Обещаю.

— Мне вполне достаточно вашего слова, государь, — ответил я, передавая телефон. У меня уже сейчас хватит силы, чтобы стребовать своё даже с императора, но дело было совсем не в этом. Не то чтобы я верил на сто процентов, но одно дело отдать с концами, а потом что-то требовать, а другое — получить официальное подтверждение.

— Информация на этом носителе была передана последним высокотехнологичным устройством в испытании. Мы не можем её проверить, но там должно быть многое: сведения о полимерах, изобретённых нашими значительно более развитыми двойниками, генетика и все исследовательские материалы. К сожалению, на расшифровку и изучение сведений одним человеком могут уйти годы. А вот для всей научной базы страны, это должна быть плёвая задачка. На пару месяцев.

— А, ну тогда ваш альтруизм понятен, князь, — понимающе улыбнулся император. — Что по поводу обезьян? Не хотите же вы сказать, что это они хозяева мира в испытании, деградировавшие до звериного состояния.

— Если мне будет позволено сказать, — ступил на шаг к трону Щепкодробов. — К приматам они не имеют никакого отношения. Это намеренно изменённые кошачьи, вероятно, изначально домашние кошки разных пород, из-за этого такая разница в размере и внешнем виде…

— Важно не это. Сейчас на берегах солёного озера находится несколько тысяч существ, способных почти безошибочно выявлять паразитов, — видя, что разговор сдвигается от нужного русла, перебил я. — И мы просто не имеем права не воспользоваться этой ситуацией.

— Каким образом их можно приспособить к работе? — уточнил Михаил.

— Они достаточно разумны, чтобы понимать простейшие понятия «награды-наказания», — тут же ответил Вячеслав, а я не стал ему мешать рассказывать о том, какие мураки умные и талантливые. Правда, долго ждать не пришлось, его прервал сам император, которому тоже нужны были не подробные и пространные описания, а инструкции и действия.

— Хорошо. Раз они разумны, договоритесь о работе, сорганизуйте лагерь, группу переводчиков и так далее… сами разберётесь, — махнул рукой государь. — Главное — решите проблему, которой нас так пугал князь на прошлом приёме. Удара со спины, во время открытия испытания быть не должно.

— Думаю, это вполне можно доверить учёным и местным военным, — взглянув правителю прямо в глаза, ответил я. — Мы же теперь можем с уверенностью сказать, что справимся с любой, даже самой острой опасностью, которая может исходить от паразитов.

— Любой? Вот как? И с чего такая уверенность? — улыбнувшись, поднял бровь Михаил Васильевич. — Храбрецы и герои нужны всегда, но я предпочитаю работать с профессионалами, а не спешащими пожертвовать собой подростками. Что изменилось с прошлого раза?

— Каждый из моей команды получил по новому знаку. И освоил применение рунных слов, — ответил я, заставив всех присутствовавших в шатре напрячься. — Даже не обладающая ранее дарами дворянка сумела получить символ Купол.

— И вы, конечно, можете доказать свои слова на практике? — с легко чувствующейся угрозой в голосе спросил один из придворных, выразив сомнения всех присутствовавших. Я заметил, что и отец Юли, который, естественно, был среди генералов, едва сдержал порыв спросить то же самое.

— Не здесь…

— А, так, может, это работает лишь рядом с пирамидой испытания? Или в нём самом? Или, может, только в ночь полнолуния? — ехидно спросил уже другой аристократ.

— Я имел в виду не в шатре, — улыбнулся я. — Если использовать здесь, мы всё порушим. Всё же символы древних — это не цирковые фокусы, и используем мы их исключительно для боя.

— Продемонстрируйте, — приказал император, поднимаясь с трона, и все тут же согнулись в поклонах. — Идём, не будем тратить время.

— Как прикажете, — я отошёл с прохода и пропустил императора вперёд, как и толпа в шатре. Правда, скорее всего, нарушил с десяток писанных правил этикета, не став пропускать всех остальных, но это их проблемы.

Да и государь на такое поведение и бровью не повёл. А когда мы вышли из шатра и оказались напротив разобранного дворца, где даже от аллеи ничего не осталось, деревья вывезли вместе с землёй, император махнул ладонью.

— Я бы попросил первой показать свои достижения княжну Серебряную, — проговорил я, и девушка, чуть порозовевшая, с благодарностью кивнула. Императору, казалось, было всё равно, и он пожал плечами. — Прошу.

— Справившись с испытанием, я получила символ Булавы, — выйдя на пустырь, проговорила Юля. — А благодаря наставничеству князя Рюрика освоила рунное слово, комбинацию из двух символов. Метеор!

Она выкрикнула вместе с окончанием складывающейся печати, и сверху обрушился гигантский камень, сотрясший землю. Многие из придворных покачнулись, несколько дам вскрикнуло в испуге. Император же остался совершенно невозмутим.

— Двое моих товарищей получили Копьё. Боец-штурмовик Алабай, — кивнул я на Костю, и тот создал вначале доспех, а затем и оружие, продемонстрировав оба. — И наша снайпер Хана, покажи, пожалуйста.

— Да, — совершенно засмущавшаяся девушка, которой это было, вообще-то, не свойственно, вышла вперёд, а потом создала Баллисту, и пятиметровый золотой снаряд пробил дыру в каменной выемке, оставленной метеором.

— Следующий, наш главный защитник Тимофей Тучев, — по моему кивку Туча вышел перед мрачными придворными и создал шипованный купол. — Боевая черепаха, рунное слово, позволяющее не только полностью укрыть отряд, но и порезать в фарш любого, кто рискнёт сунуться врукопашную.

— Удивительно, но бывает. Переходите к главному, — приказал Михаил.

— Анастасия, будь добра, — пригласил я девушку, и та под удивлённые возгласы придворных создала Золотой купол.

— Ну слушайте, может, это просто случайность? Может, она и не обладала никакими стихиями? — попробовал протестовать тот же вельможа, что сомневался в моих словах и требовал демонстрации.

— По очереди, — попросил я, и девушка, сосредоточившись, сперва создала туман, потом разделила его на капли и удерживающие их порывы ветра, а в конце нагрела так, что воздух взорвался, пройдя по всем присутствовавшим лёгкой, но вполне ощутимой, ударной волной. — Анастасия — один из гениев, триединый маг огня, воды и воздуха.

— Не может быть! Это какой-то бред! Не бывает такого! — возмущённо загомонили придворные. Но стоило императору лишь нахмуриться, как они тут же заткнулись. Похоже, отлично его знают.

— По всей видимости, при проверке у обелиска была совершена ошибка, — негромко, но так, что услышали все, сказал Михаил Романов. — Девушка изначально была благородных кровей и обладала зачатками магии древних, экзаменатор просто пропустил этот момент. Всем ясно?

— Чего уж тут неясного, — тихо хмыкнул князь Серебряный. — Если прикажете, ваше величество, я немедля распоряжусь наказать виновного и внести исправления во все соответствующие документы.

— Да. И проследи, чтобы Наталья верно их сделала, иначе наказание станет реальным, — кивнул император.

— А… — растерянно протянула Настя, но я покачал головой, и она замолчала.

— Теперь, когда с этой небольшой ошибкой разобрались. Что у тебя, князь? — спросил государь, повернувшись в мою сторону.

— Мой символ не боевой, ваше величество, так что его демонстрация не получится, — пожав плечами, ответил я. — Он скорее прикладной, к исследованиям и…

— Хочешь сказать, что это секрет? От твоего императора? — подняв бровь, насмешливо спросил Михаил Васильевич.

— Скорее, от ваших придворных, ваше величество. Уверен, они и так разнесут весть о том, что тут произошло. Но в боевом отношении мне вполне хватает и того, что есть, — сказал я и, отступив от делегации, активировал форму Воина. Конструкт вышел настолько просто и естественно, что не требовалось даже концентрации.

— Вы трое — в шатёр, остальные — ждите снаружи, — император поочерёдно указал на меня, князя Серебряного и ещё одного генерала, которого я не знал. Но знаки различия были характерные, как и лычки принадлежности к имперской безопасности. Когда полог за нами захлопнулся, и все посторонние вышли, император махнул мне рукой, даже не садясь на трон.

— Полученный мной символ — Понимание. Или речь, если угодно. Все древние изучали его с младенчества. Он позволяет свободно понимать любые языки, коды и письмена, — не стал скрывать я. — Увы, говорить на них я не смогу.

— Это всё? — напряжённо посмотрел на меня император.

— А ещё я получил сродство со стихией воды… и воздуха, — ответил я, заставив генерала-безопасника тихо крякнуть. — И мне очень нужно получить огонь и землю, но, боюсь, в текущих условиях мы не успеем.

— Ты говоришь так, как будто это просто. И единственное, чего тебе не хватает — это времени, — сказал князь Серебряный. — А о таком вообще никто не слышал.

— Если бы только времени, а так мне нужно очень много ресурсов… Но да, сейчас время — определяющий фактор. Боюсь, я не успею.

— Яблоко от яблони… — вздохнул император, наконец рухнув на трон. — Ладно, этот вопрос можно оставить до лучших времён. Павел, сообщи ему.

— Мы обнаружили похитителя вашей матери, — словно о чём-то совершенно рядовом и не важном сказал генерал СИБ, передавая мне планшет с включённым экраном. — По свидетельствам очевидцев определили время выезда скорой из города. Нашли всех водителей, которые проезжали по трассе за час до и после этого момента. Опросили, изъяли видео с регистраторов и обнаружили единственную машину, которая выезжала с просёлочной дороги, где ранее видели скорую.

— И-и…

— Машина числилась в угоне, — как ни в чём не бывало продолжил генерал. — Вскоре её бросили и сожгли, а там пересели на следующую. Процедура повторилась, поиск, опрос, вычисление временных промежутков. В результате мы локализовали район, в котором может быть ваша мать. Кордоны установлены, несколько групп захвата ожидает в боевой готовности.

— Я хочу участвовать в штурме.

— Боюсь, вы не успеете. Операция проходит прямо сейчас в горах Кавказа. Местность достаточно сложная, ни камер, ни свидетелей там нет. Лес большой и мест спрятаться достаточно. Но, как нам известно, ваша мать нуждается в постоянном уходе и работе аппарата ИВЛ, так что есть привязка к дорогам и линиям электропередач. Скорее всего, одно из убежищ террористов-радикалов, используемое сепаратистами в девяностых.

— И всё же, я настаиваю, — сжав кулаки, проговорил я.

— Пусть едет, хуже не будет. Пока доберётесь, операция уже будет закончена, — махнул рукой император.

— Как прикажете, — чуть склонился генерал.

— Это моя демонстрация доброй воли и исполнения данного слов, — остановив меня голосом, сказал Михаил Васильевич. — Её нашли, за двое суток была проделана колоссальная работа, и многим, кому в процессе прижали хвост, это не понравилось.

— Благодарю, ваше императорское величество.

— Не нужно. Лучше пообещай, что ни при каких обстоятельствах, повторяю, ни при каких ты не станешь нападать на членов рода Романовых.

— Ни при каких, кроме случаев, если они сами не нападут на меня, я не стану вредить членам рода Романовых, — твёрдо ответил я, и от меня не укрылось, что император едва заметно поджал губы.

— Интересная ситуация… но отбирать право на самооборону я у тебя не стану. Как и не потребовал отречься от рода отца, — с нажимом проговорил Михаил Васильевич. — Надеюсь только, что тебе хватит ума, пользоваться обретённой силой правильно.

— Хватит, — кивнул я. — Разрешите идти?

— Не задерживаю. Павел, дай ему сопровождающего и позови графа и того учёного. Ну, и остальных тоже, послушаем, что они нам расскажут.

Из шатра я буквально вылетел. Очень хотелось сразу рвануть к самолёту, но вначале я всё же собрал товарищей и отправился к обелиску. Были у меня небольшие сомнения по поводу того, что произойдёт дальше. Выбор одного-единственного символа, не слишком полезного в реальном бою, душу не грел. Но когда я дотронулся до чёрной грани, под которой бегали символы, по позвоночнику пробежала дрожь.

— Что у тебя? — заметив, как я вздрогнул, спросила Хана.

— Выбирайте с умом, в самолёте обсудим, — сказал я, убирая руку.

— Я должна остаться, на несколько часов, — неожиданно севшим голосом сказала Юля. — Мне нужно поговорить с родителями.

— Без проблем. Я могу даже один справиться.

— Я с тобой! — тут же заявила Настя.

— Мы все с тобой, — улыбнулся Алабай и, покосившись на княжну, поправился — Ну, кроме неё.

— Ладно, по коням, — кивнул я, скорее забираясь в машину.

— Кстати, а что там было, на пустыре? — осторожно спросила Настя, усевшись рядом. — С ошибкой, которой не было.

— А, ну тут всё просто, — вместо меня ответил Тим. — Сейчас общество стоит на том, что одарённые — потомки древних. А если выяснится, что любой может получить знак, ну, если пройдёт испытание, вся система пошатнётся…

Я был благодарен другу, что он всё объяснил, ведь все мои мысли занимала мама.

И торчащая перед глазами таблица с символами.

Глава 36

Товарищи уже обсуждали полученные знаки древних, хвастались друг перед другом и с трудом сдерживались, чтобы не отрывать меня от мыслей. Я же сидел, тупо уставившись в иллюминатор. Что получил я? Пожалуй, для любого другого это была бы самая бесполезная в мире вещь. Да и вряд ли кто-то, кроме меня, вообще мог её получить.

Скрижали древних, за которые шла война двадцать лет назад, из-за которых случилась ядерная война, и которые давали своему владельцу один новый знак. Теперь они были лишь очень ценными музейными экспонатами. А ещё — полным рабским алфавитом, который оставляли правителям покорённых народов. Фараонам-надсмотрщикам. С любой стороны, с какой ни взгляни, вещь крайне сомнительная. Так почему я её выбрал?

Сила знаков никогда не была привязана к какому-то носителю. Расшифрованный язык вселенной, заключённый в простую форму, доступную любому разумному существу — вот что такое символы древних. И в то же время, лишь их потомки могли получить отпечатанные в душе символы, а это лишь алфавит.

Принципиальная разница? Символ в душе — это как трафарет, который достаточно просто обвести пальцем. Стоит начать вести линию, как перед тобой появится золотой символ, который нужно заполнить. Если нет нужды делать это быстро, во время боя, то справится даже двухлетний ребёнок.

Этим и были хороши символы древних. Никаких требований к силе, сколько сможешь двигать пальцами, столько создашь конструктов. Никакой отдачи или платы, только усталость мышц и суставов. Конечно, тут есть два существенных минуса: ты не можешь использовать другие символы, только тот, что отпечатался у тебя на душе. А главное — сила знака задана изначально. Таковы правила магии Порядка.

И именно поэтому скрижали были совершенно бесполезны для любого, кроме меня. Никто не смог бы использовать эти символы без «трафарета». Нет ни привычки, ни обучения, а главное — зачем? Я же не просто знал все эти руны, я много лет использовал их в боях против паразитов и зомби. А за прошлые месяцы я достаточно наработал базу составления печатей. Но смогу ли использовать их без сродства?

Не просто смогу, должен. Да, мой прогресс недостижим для остальных. Да, придётся постараться, чтобы освоить заново вначале символы, а потом слова. Но, главное — теперь у меня есть возможность использовать весь алфавит для составления рунных фраз. Если бы была необходимость, прямо сейчас, ну хорошо после пары месяцев подготовки, я в состоянии создать Цепь Титанов, сковывающих стихии. Рунную фразу, способную удержать даже ядерный взрыв.

Только вот ядерного взрыва у меня с собой не было. Не получил я полное единение со всеми стихиями. Да и не нужна она мне… вроде. Прямо сейчас военные и дворянские дружины с помощью Кронозорова должны делить мураков на поисковые подразделения. Дорога паразитам отрезана, мы знаем о них в разы больше, чем в прошлом цикле, и теперь у нас есть средство их надёжного быстрого обнаружения. Победа должна быть за нами и без освоения мной стихий.

— Начинаем посадку, вернитесь на свои места и пристегните ремни. — отвлекая меня от размышлений, прозвучал голос пилота из динамиков.

— Ты как? — подсев ко мне, спросила Настя. — Вид у тебя, будто мешком с мукой пришибли, всё нормально?

— Ага. У тебя как? Получила символ? — улыбнувшись, поинтересовался я у девушки. — Какой?

— Нет, — неожиданно ответила Настя. — Решила сделать, как ты и говорил, чтобы не портить сродство со стихиями, сосредоточиться на одном, и снова взяла Купол.

— Чего? — ошарашенно спросил я. — Второй раз выбрала тот же символ? Я о таком даже не слышал никогда. И что?

— Стало проще, — пожав плечами, ответила Настя. — Не знаю, как это объяснить, но я теперь поняла, как его использовать быстрее и даже напрягаться не нужно.

— Оригинально, — не выдержав, я почесал в затылке.

— Зато можно будет сосредоточиться на освоении стихий, — растерявшись, проговорила подруга.

— Всё хорошо. Ты права, лучше сосредоточиться на чём-то одном. В таком ключе, то, что я остался при своём, даже звучит не так плохо.

— Ты тоже не получил новый знак? — обернувшись через ряд, спросил Алабай. — Эй, народ, у командира новых знаков нет.

— Чего кричишь, это же обидно. Наверное, — пробормотал Тим, посмотрев в мою сторону. — Всё в норме, кэп?

— Да, отлично, — успокоил я друзей. — Лучше расскажите, что у вас?

— Я щит получил! — тут же ответил Костя. — Теперь почти полный набор.

— Тим?

— Не удержался и взял лук, — улыбнулся Тимофей. — Его же можно объединить с моими знаками?

— С мечом и куполом? Разве что по очереди, в разных комбинациях. В одной — нет, — подумав, сказал я. — Хана?

— Щит, — пожав плечами, ответила наш снайпер. — Я на вас, конечно, надеюсь, но не всё же время рассчитывать на товарищей.

— Неплохо, — кивнул я и ударился подбородком о грудь, потому что именно в этот момент самолёт коснулся полосы. — Эк…

— Приветствую вас в аэропорту Владикавказ! — послышалось из динамиков. — Вертолёт уже ждёт вас на соседней полосе.

— Отлично, — потерев подбородок, проговорил я. — Значит, пересаживаемся.

Несколько минут ушло на рулёжку, на пересадку, и вот мы уже снова в воздухе, только теперь не в шикарных креслах, а в узких сиденьях, и рядом валяются обновлённые бронежилеты и оружие. Не то чтобы они нам были сильно нужны, но и лишними не станут, иногда автомат может быть полезнее Меча.

— А нам это точно надо? — не слишком довольно спросила Хана, глядя на бронежилет и шлем. Противопульный костюм был для нас чуть ли не частью повседневной одежды, а вот бронник — дополнительный вес, да ещё и не слишком удобный. Ну и от символов древних с магией он никак не поможет.

— Если не хочешь, можешь не надевать, только держись поближе к Тиму, — ответил я, сам облачаясь в защиту.

— … три минуты для подлёта к обозначенному квадрату, — сквозь шум раздался голос в наушнике только что надетого шлема. — Садимся или работаем с воздуха?

— Садимся, — нажав на кнопку, ответил я, на чём разговор и закончился. А в обозначенное время мы начали снижаться в каких-то абсолютно диких горных лесах, где единственным нормальным местом для посадки был перекрёсток грунтовых дорог. Тихо и спокойно, если бы не обгорелый БТР80, наполовину свешивающийся в кювет.

— Ждите три минуты, взлетайте и отходите на безопасное расстояние, — оценив риски, приказал я.

— Мы поддержим вас с воздуха. Вась, переключай на теплак, — ответил пилот, не успев переключиться на внутренний канал. У нас в наборе была одна ранцевая рация, четыре трубки и полный набор чокеров. Ранец и ксюха ушли Тиму, Алабай с вожделением взял пулемёт, Хана вооружилась СВУ, а мы с Настей штурмовыми наборами из автомата, пистолета и боеприпасов к ним. Гранаты были приятным, но не обязательным бонусом.

— Тяжёленько, — спрыгнув на землю, сказал Тим.

— Тяжесть — это хорошо, тяжесть — это надёжно! — улыбнулся Алабай и демонстративно перекинул пулемётную ленту через плечо. Мне же было не до веселья, ведь возле БТРа выживших я не чувствовал.

— Внимание! Смотрим по сторонам и не трындим, — буркнул я, держа на пальцах символы для активации Воина.

Тим привычно встал в центр. Хана и Настя держались рядом с ним, с расчётом, что парень при первой опасности активирует купол, а если не справится, его роль возьмёт на себя Настя. Алабай одним движением создал доспех, и теперь поверх бронежилета сияла золотая кираса. Я же шёл с ним в паре, отслеживая сигналы через стихию воды.

В первую очередь дошли до БТРа, и только взглянув в овраг, я приказал, чтобы девушки не подходили. Даже Косте, который был неробкого десятка, поплохело, когда он увидел обугленные, разорванные на части трупы в спёкшихся бронежилетах. Понятно, почему я не почувствовал в них жизни или воды.

— Двухсотые, семь, — прокомментировал я, нажав на кнопку приёма, и тут же услышал тихую ругань. — Идём по пути бронетранспортёра. Не приближайтесь ближе трёх.

— Принято, — не слишком довольно ответил пилот. — Топлива на час, потом придётся уйти на дозаправку.

— Предупредите за пять минут, — приказал я и вновь сосредоточился на подлеске.

— Чем это их? — чуть отдышавшись, спросил Алабай. — Это собр?

— Имперские, — покачав головой, ответил я. — Не отвлекайся.

Я такое видел и не один раз. Сродство со стихией земли и огня, обращённое в атакующие заклятья. Крайне сильная штука, способная достать даже внутри брони. Чаще всего такие площадные заклятья использовали против зомби в первый и в последний год войны. Но к великому моему сожалению, не только против них.

Поднятые личем трупы сохраняли все свои способности, которые обрели при жизни, а при должной подготовке ритуала они становились куда сильней. Горящие архимаги огня тому наглядный пример. Постоянно окружённые своей стихией, они могли выкачивать её почти бесконечно, становясь больше элементалями, чем зомби.

К счастью, мы сумели разобраться с ними точечно, прежде чем идти на финальный штурм пирамиды бога мёртвых. Ну и мы просто элементарно под конец были гораздо, гораздо сильнее, чем все самые сильные маги начала вторжения. Война — двигатель прогресса, даже если это война магическая.

Вот только я не слышал о таких магах в нашей империи. Не то чтобы их вообще не было, возможно, я просто не интересовался… а через минуту эта мысль была отметена как абсурдная. Пройдя около двух километров, мы напоролись на уходящую в лес просеку, и в ней не было почти ничего странного, кроме идеально ровного среза.

С воздуха этого не оценить, но подойдя к пенькам, лишь немного торчащим из земли и, проведя по идеально гладкой поверхности, я ощутил оставшуюся на пальцах влагу и холод. И дело тут было совсем не в упавшей температуре.

— Все к Тиму, ставь ежа, как устанешь, предупреждай, Настя поставит купол, — оценив степень приближающегося, приказал я, потому что такой срез могло оставить лишь одно известное мне заклятье — морозный серп луны. Как раз трёхметровый диск, стихии льда, способный срезать и дерево, и камни.

И если появление одного заклинателя такой силы ещё было допустимо, маловероятно крайне, но допустимо. То вот и архимаг огня, и архимаг воды, в одном месте, это либо мы стали свидетелем появления двуединого гения, либо мою мать похитила целая команда очень сильных магов. Настолько сильных, что без особых проблем справилась со всеми посланными штурмовыми группами.

— Дерево расколото, — заметив чёрный ствол, проговорил Костя, и я не стал обращать внимание, что рядом, буквально в паре метров, валяется обожжённый труп в полной экипировке.

— Борт на связь! — потребовал я, и через секунду получил отбивку с кучей помех. — Угроза дивизионного уровня. Если сигнал пропадёт, уходите в порт, и пусть обозначенный квадрат забросают кабами с сушек.

— Уверены? — через несколько секунд послышался угрюмый голос пилота.

— Абсолютно. Отбой, — сказал я, вновь сосредоточившись на дороге.

Потому что расколотое молнией дерево — это уже триединый маг огня, воды и воздуха, как наша Настя. Это не просто уникальный случай, это локальный апокалипсис. И если мы повстречали триединого, или того хуже, неделимого стихийного мага — это может стать нашими последними часами.

И обнаружение жизни мне тут не поможет просто потому, что он сумеет скрыть своё присутствие или создать обманки в стволе любого дерева или луже.

Знаки? Да, пожалуй, лишь на них была надежда. Ведь наша личная волшебница пока даже близко не была на нужном уровне. Хорошо, если она пару ледяных копий в сторону уведёт, лавовые шары — вряд ли, а ведь это базовое атакующее заклятье.

— Что-то долго нет никого… — прошептал Алабай, и одновременно с этим произошло два события. Первое — Тим устал держать купол и тот развеялся, а второе — в тут же поставленный Настей конструкт впился дождь из ледяных игл.

— Каркало прикрой, — цыкнул я, облачаясь в форму Воина.

— Прочь! — полукрик, полувопль раздался словно со всех сторон одновременно. — Убирайтесь!

Не успел я ничего сказать, как Настин купол рассыпался золотыми искрами под огненным дождём. Хорошо, что я успел раньше, заслонил собой товарищей и принял удар, который изжарил бы их до хрустящей корочки. Алабай безуспешно пытался вглядываться в густой лес, Хана раз за разом создавала щит, но она даже не начала тренировать этот символ, так что у неё ничего не выходило.

А невидимый противник и не думал останавливаться. Миг, и вокруг нас начала бушевать метель, в которой кружили бритвенно-острые льдинки размером с ладонь. Бронежилет такую выдержит, одну, может, две-три. Но тут их были тысячи. А потому не было иного шанса кроме как самому… нет, Тим очнулся и поднял защиту раньше.

Золотые иглы начали, вращаясь, дробить лёд, подключившаяся Настя создала обжигающий туман, и всего через минуту ничто не напоминало о метели. Маленькая победа, которая чуть не обернулась поражением. В воздухе осталось слишком много влаги, а спустя секунду она навалилась на купол сплошной пеленой, начала давить, будто мы на дне океана, а потом стала быстро затвердевать.

— Не могу! Слишком тяжело! — выкрикнул Тим, воспринимающий работу со знаками чересчур буквально.

— Все в центр и на колени! — приказал я. — Настя, готовься, самый малый купол, только чтобы захватить вас. Мне нужно место для манёвра.

— Готова! — звонко ответила девушка.

— На счёт три, раз, два… — приказал я, и они сработали одновременно, без задержек. Туча убрал свой шипастый конструкт, Настя поставила, и ледяная тюрьма, выстрелившая сотнями смертоносных сосулек, обломала клыки о золотой купол. Ну и об меня, ведь находясь в форме воина, я тут же нанёс встречный удар. Лёд, сколь бы прочен он не был, не выдержал натиска и раскололся, а я выпрыгнул наружу, мгновенно получив порцию лавы в лицо.

Кто бы против нас ни сражался, дело он своё знал на отлично. Лава, даже не причинив мне никакого прямого вреда, тут же начала застывать вокруг головы, блокируя зрение и слух. И не обладай я опытом прошлой жизни, тут бы и остался. Попробовал бы снять форму воина, получив тепловой ожог или замер, сдирая с головы лаву, и очутился в каменной клетке. Увы, мне приходилось сражаться и с такими противниками.

Отпрыгнув в сторону, я буквально вонзился головой в землю, прокатился по ней, скидывая вязкую огненную массу, и вскочил, уже восстановив зрение. Только вот то, что я увидел, мне категорически не понравилось.

Вокруг поднимались десятки фигур. Глиняные големы из земли и воды, лавовые и ледяные элементали. В них отдалённо угадывалась антропоморфная структура, две руки и ноги, туловище с головой. Можно было с уверенностью утверждать, что создавший подобное — крайне силён.

Но для меня это значило другое: элементаль — это не только финальная форма владения стихиями, но и уровень мастерства, которого точно, сто процентов, не было в этом мире и в это время. Даже в будущем, несколько наших архимагов, героев с зарождающейся божественной искрой, получивших силу в бесконечных испытаниях, получили её только перед финальной битвой.

И мне совершенно не хотелось думать, что это значит. Ведь вариантов не было. Есть лишь одно существо подобной мощи, но оно должно быть в гробнице. И точно лич не может иметь ничего общего с моей матерью. Не должен был её похищать.

Я же, уворачиваясь от десятков снарядов, летящих в мою сторону, сосредоточился на другом. Элементали — это не только море силы, вытянутое из окружающей стихии. Ещё это частица души волшебника. Заклятье, которое буквально осушает твой резерв и саму твою сущность.

А значит, уничтожив их, я ослаблю создателя.

Рывком приблизившись к ближайшей твари, я без затей снёс её ледяную голову кулаком. Да, форма Палача подошла бы здесь куда лучше, но используем что имеем. Поднял тело и бросил его в лавового монстра, тут же уйдя в сторону. Вовремя, ведь столкнувшиеся стихии создали взрыв пара, закрывший всё вокруг плотной пеленой, и обварили деревья в пяти метрах вокруг.

Метровая сосулька прилетела мне в плечо, заставив пошатнуться, но концентрацию я удержал. Отпрыгнул от двух перекрещенных снарядов и, попав в объятья грязевого голема, вместо того, чтобы сопротивляться, нырнул в него, разрывая изнутри. Это действие далось мне с большим трудом, и на золотой броне остались ошмётки, тут же схватившиеся ледяной коркой.

Их было слишком много, чтобы успевать бороться со всеми разом. По крайней мере, кулаками. И в этот момент я вспомнил о гранатах и висящем под воплощением автомате. Кувырок в сторону, под защиту толстого древесного ствола, и, сбросив конструкт, я вооружился, а в следующее мгновение чуть не умер.

Каменные шипы выпрыгнули со всех сторон, грозя растерзать меня на части, а один шёл вертикально вверх, подомной. Прыгнув на ствол, который уже трещал и рвался в щепу, я едва разминулся со сталактитом и избежал участи быть посаженным на кол. А потом активировал Воина и выпрыгнул обратно на просеку, но уже с оружием в руках.

Гранату в грязевого, очередь в голову ледяному, пропустить лавовый шар над головой и всё по новой. Меньше минуты у меня ушло на то, чтобы израсходовать весь боезапас, и ведь не сказать, что я стрелял в молоко. Пять из десятка големов было развеяно. Три получили критические повреждения и сейчас медленно восстанавливались, и лишь два лавовых полностью игнорировавших и пули, и гранаты оставались реальной угрозой, с которой я ничего не мог сделать.

Они наступали, расходясь в стороны и ни на секунду не останавливаясь в своих попытках зажарить меня. А потом один из них резко раздулся и лопнул от прямого попадания золотой баллисты. Тут же ледяная тюрьма окончательно разлетелась на сотни осколков, и золой раскромсал её своими шипами. А следом загрохотал пулемёт.

Восстанавливающимся ледяным големам резко поплохело. Тяжёлые пули выбивали из них куски, и монстры, быстро теряя массу, начали оседать на землю. Мы же с Ханой занялись последним лавовым и разобрались с ним буквально за пару секунд.

— Воздух! — крикнула Настя, ставя конструкт за мгновение до того, как над отрядом возникли первые градины. Ледышки, размером с голову, начали рушиться с высоты нескольких сотен метров, а следом из-под земли ударили шипы, разбившие первый купол. К счастью, Тим был уже на подхвате, и ни один из снарядов не прилетел в товарищей. А вот мне досталось по полной. От чего-то я мог увернуться, но голову приходилось прикрывать руками, в которых был зажат автомат, под конец действия заклинания погнувшийся в нескольких местах. Если бы не форма Воина, меня бы пробило такими ударами насквозь.

— Прочь! Вон! Я сказал… сказала… сказал… — раздалось многоголосое эхо, и неожиданно я заметил качающуюся фигуру. Вероятно, секунду назад она держала на себе воздушное заклятье невидимости, и потому я не мог её разглядеть, но теперь в этой изломанной, одетой в чёрт-те что фигуре, я увидел…

— Мама? — ошарашенно проговорил я, даже забыв на мгновение уклоняться. Женщина подняла взгляд, в котором появилось узнавание, а в следующую секунду её лицо исказила гримаса боли и ярости.

— Предатель! Обманщик! Вор! — на несколько голосов, захлёбываясь, закричала она.

— Изменник! — неожиданно раздалось позади, и я, совершенно того не ожидавший, повернулся к Насте, тоже смотревшей на меня исподлобья. А рядом стоял такой же Тим. — Предатель!

— В стороны! — только и успел крикнуть я, когда на Хану и Алабая обрушилась череда конструктов.

Глава 37

Мир вокруг наполнился хаосом из всех возможных цветов. Золото печатей смешалось с ледяной синевой и огненной лавой. В первые секунды я даже не мог понять, где верх, а где низ, по мозгам ударила ударная волна вместе с электрошоком. С любой из них моя форма воина справилась бы без проблем, но все вместе, одна за другой — нет…

Меня спасла их общая несогласованность. Сдвоенный удар ледяным и воплощённым копьём сбили концентрацию моей формы, и, если бы не лавовый шар, взорвавшийся в паре метров, следующая атака могла меня прикончить. Но ударная волна отбросила меня в кювет, выбив дух.

Хватая ртом обжигающий воздух и ещё не придя в себя, я откатился в сторону, а затем вскочил и активировал Щит. На воплощение Воина времени не было, и так едва успел. Конструкт рассыпался, меня отбросило ещё дальше, к деревьям, и укрывшись за одним из стволов я, наконец, начал приходить в себя. Но вместе со зрением и слухом вернулись и крики с дороги.

— Предатель! Ты бросил нас! — орал Тимофей, осыпая лес массовыми конструктами. В этот момент у меня даже мысли не возникло, откуда он их знает, не до того было, пришлось уворачиваться от падающих с небес копий.

Одновременно с этим небо застелили чёрные тучи, из которых одна за другой начали бить молнии, а следом за ними на просеку обрушился ливень из шаров магмы. Каждый из них легко сжигал человека, и пожар не начинался лишь из-за хлещущего вместе с молниями дождя.

Дважды я создавал форму воина, и дважды попадания сбивали концентрацию. И всё же, я сумел выбраться из зоны массовых заклинаний — прямо на дорогу. Какие-то остатки разума они сохранили, а потому не били сами по себе и по валяющимся у их ног Алабаю и Хане.

Единственный минус — стоило появиться в прямой видимости, и в меня тут же полетели поражающие заклятья и конструкты. Ледяные сосульки, копья, огненные шары и разряды молнии. Я едва успевал смещаться и прикрываться щитом, который приходилось обновлять после каждого попадания.

Но я не мог ответить. Передо мной были обезумевшие, но друзья и мама. Пусть их вопли сквозили ненавистью, куда больше в них чувствовалось яркой и жгучей боли.

— Ты изменил мне! — кричала Настя, швыряя попеременно ледяные и огненные заклятья. — Бросил меня в аду!

— Ты бросил всех нас! — орал Тим, с двух рук создавая конструкты. — Предатель! Лгун! Ты сбежал!

— Как ты мог! Я никогда не верил в тебя! Знал… — севшим голосом говорила мама.

А мне даже ответить было нечего, да и некогда. В отличие от них, я постоянно скакал с места на место, не в силах остановиться даже на мгновение, тут воздуха бы глотнуть, не то что выкрикнуть. Рывок, создать щит, перекат, укрыться и, пока золотые искры не развеялись, создать новый.

Мысли метались в голове, и одна билась особенно настойчиво: нужно избавиться хотя бы от одного из противников. Но я раз за разом отметал её, ища другие варианты. Я не стану убивать друзей из-за собственной слабости и недогадливости. Это был мой выбор, собирать не знаки, а расплывчатые навыки, вроде понимания и полной скрижали.

Что я успею создать? Доспех? Он развеется при первом же попадании. Таран и баллиста могут убить товарищей. Я так рисковать не стану. Если бы у меня сейчас было свободных секунд десять, я бы сумел использовать скрижаль и начертить длань, возможно, она даже прижала бы всех троих к земле, но увы…

И когда я уже отчаялся и собрался пойти врукопашную, до меня вдруг дошло, что я же не голый. Я так давно не использовал обычное оружие, что даже забыл о нём, полагаясь только на знаки. Но сейчас мозаика сложилась.

Вынув из подсумка гранату, я на ощупь понял, что это она, выдернул чеку и бросил перед собой, быстро уходя в сторону. Не успел цилиндр упасть на землю, как из него повалил дым, граната начала раскручиваться и закрывать всё вокруг плотной серо-чёрной завесой, пряча и меня, и противников.

Их это совершенно не устроило, а потому уже в следующую секунду порыв ветра сдул облако, потом ещё раз, и только на третий они догадались уничтожить огненным шаром саму дымовуху.

Но я уже успел поменять дислокацию и, выдернув две гранаты, кинул их одна за другой. Не выдёргивая чеки, потому что не собирался их взрывать. Просто отвлечь внимание на секунду. Первую испепелили прямо в воздухе, вторая упала на грунтовую дорогу и покатилась, а в это время все трое создали защиту. Тим укрылся за куполом. Вокруг Насти появилось серое марево, такое плотное, что ни одна пуля его не преодолела бы, а вот мама создала сразу несколько заклятий, которые поглотили друг друга. Она почти сразу переключилась на атакующие заклятья, но я выиграл нужное время.

На следующий летящий в них цилиндр Тим и Настя не обратили никакого внимания, и это стало поворотным моментом. Светошумовая граната взорвалась почти у их ног, разом оглушив и ослепив. Единственное, от чего помогли их щиты — от ударной волны, которая могла бы сбить их с ног, но мне и этого хватило.

Не жалея сил и даже не думая о защите, я рванул к ним и оказался рядом до того, как товарищи пришли в себя. Меч и золотой купол осыпался вместе с моим конструктом, хотя я бил не по Тиму, а над его головой. А в следующее мгновение мой кулак врезается в его подбородок, так что товарища даже подбрасывает на несколько сантиметров.

Всё же, сколько бы мы ни занимались, физически его тело оставалось прежним, и сейчас наш неунывающий пухляш отправился в мир грёз. Мне лишь надеялся, что за то время, пока он в отключке, я успею успокоить двух других противников.

— Прочь! — выкрикнула Настя, когда я метнулся к ней, и прямо мне в лицо ударил поток чистого пламени. Я не успел бы уклониться, даже если бы хотел, но с подругой что-то произошло, и она в последний момент чуть сдвинула ладони так, что огненная струя прошла у меня над плечом, опалив шлем и бронежилет.

— Успокойся! — крикнул я в ответ, оказавшись рядом с девушкой, и схватил её, блокируя руки и прижавшись так, что при всём желании она не смогла бы использовать атакующие заклятья без угрозы для себя. — Остановись!

— ТЫ! Мне! Изменил! Бросил! А теперь…

— С кем? — спросил я, не понимая, что за бред она несёт.

— С ней! — тут же крикнула, да так, что я чуть не оглох, Настя.

— С кем с ней⁈ — заорал я в ответ.

— С этой! С молодухой! — пытаясь вырваться, надрывалась девушка. — Гори ты в аду!

А в следующее мгновение нас обволокло кипящим туманом. Этот момент я как-то не продумал, а потому и сделать ничего не мог толком, только прижать её голову к себе, а самому спрятать лицо в её форме. Руки обожгло, дышать было невозможно, но произошло что-то ещё, к чему я не имел никакого отношения. Настя почему-то всхлипнула, туман развеялся, а в следующее мгновение она обмякла.

И нас обоих чуть не прибило гигантским лавовым шаром. Я едва успел рухнуть вниз, вместе с девушкой, а затем рвануть наискосок, к деревьям. Как я и думал, ни один из товарищей оставшегося противника не интересовал. Только я.

Из горла матери вырывались все менее членораздельные звуки. Она то выла, то кричала, то бормотала на разные голоса. Только вот не забывала осыпать меня смертоносными заклятьями.

Тут было всё, и каменные шипы, и огненные шары, и ледяные копья. Стоило мне чуть скрыться из вида, как небеса разверзлись и начался настоящий апокалипсис. Лес вспыхнул, не давая даже шанса на то, чтобы в нём укрыться, но я и не думал прятаться.

Пусть у меня кончились гранаты, и убивать мать я не собирался, один противник — это всё же не трое. Можно не учитывать векторы удара, можно не прикрывать спину. А ещё можно поставить всё на один… даже не удар. Захват. Физически я сейчас в разы сильнее, и чтобы это сказалось, нужно быть рядом.

Я рванул напрямик, выставив перед собой щит, и в очередной раз порыв сразу нескольких стихий поломал заклятья. Огонь растопил формирующееся ледяное копьё, каменная стена выросла раньше, чем шар вылетел с ладоней матери, и помешала смертоносной магии.

И это дало мне так необходимые секунды. Вправо, пропустить вырастающие из земли копья. Пригнуться, пропуская над головой огненную струю. Отпрыгнуть в сторону от покрывающей дорогу ледяной корки, которая приморозила бы меня на месте. Ещё секунда, ещё миг и я оказался бы рядом.

Но земля вокруг матери вспучилась, закрыв её коконом, а через секунду опала, оставив на месте себя трёхметрового голема.

Я едва успел упасть, чтобы затормозить и пропустить над головой шипованный кулак. Теперь и физическая сила была на её стороне. Я даже приблизиться к этому монстру не сумею. И ладно бы форма голема мешала творить ей заклятья, но нет, теперь они стали лишь яростней.

Голем поднял ногу и с силой топнул. После чего в мою сторону побежала дорожка из вырывающихся шипов. Небольшие, в десяток сантиметров, они с лёгкостью могли пронзить и ботинок, и ногу. Если бы не крохотная пауза, которую я использовал для активации формы Воина.

В следующую секунду мы сошлись в рукопашной. Не было никаких красивых приёмов. Ведь голема земли невозможно опрокинуть или оторвать от поверхности — он с ней одно целое. Из хорошего — он не в состоянии уклоняться. Так что оставались лишь прямые удары и удержание концентрации.

Каждое моё попадание откалывало от голема куски в несколько килограмм, но и его он меня едва не выбивал из равновесия. Благо у меня получалось уклоняться от некоторых ударов, вовремя отступать и отражать формирующиеся каменные копья. Расчёт был простой: заставить противника прокачивать через себя такое количество стихии земли, чтобы остальные вышли в диссонанс.

И мне это даже удавалось, по крайней мере, частично. Пока после очередного удара земля вдруг не вспучилась, не пошла пузырями, а потом во все стороны полетели комья грязи вместе с потоками воды.

— Хватит! Ты должен поплатиться! Ты умрёшь! — закричала мать, выплёскивая на меня ледяную ярость. Вместе с водой в меня полетели сосульки, небольшие в несколько сантиметров длиной, они словно гвозди из пневматического молотка могли пробить почти всё.

Я удержал концентрацию и вновь перешёл в атаку. Вот только текучая стихия не стояла на месте. В отличие от земли, формирование ледяного голема требовало двух сочетающихся стихий, ядро из воды и оболочка изо льда. Иначе создатель сам замёрзнет напрочь. Из-за разбалансировки тому, что сидело в моей матери, не удалось сформировать полноценную оболочку, а стихии воды вокруг было в разы меньше чем земли. Так что схватка с этой формой закончилась за несколько секунд.

Стоило мне настигнуть её и войти в клинч, буквально нырнув в стихию, как она сменилась. Вода пошла тысячами пузырьков, и меня отбросило гигантским паровым взрывом. Протащило несколько метров, ударило спиной об обгоревший ствол дерева, и я оказался у обочины.

Легко отделался, надо сказать. Потому что на том месте, где я только что стоял, пылал огненный гейзер. Земля, не успевая высохнуть, оплавилась и покрылась каменной коркой. Лес вспыхнул словно сухая солома, и к небесам потянулись чёрные клубы дыма.

Будто этого мало, огненное воплощение ударило по мне тысячами метеоров, не позволяя расслабиться ни на секунду. Но я уже знал, как с этим бороться. Форма воина, и вот я рвусь вперёд, принимая удары на руки.

Огонь — очень сильная стихия. При должном умении она позволяет не только бить, создавая различные плетения, но и летать. Единственная её проблема — он не обладает сильной физической составляющей. А потому я, задержав дыхание, ворвался в пожарище и, настигнув мать, скинул с себя конструкт, мгновенно перейдя в удушающий захват.

Что бы в ней ни засело, оно пыталось меня зажарить, даже вместе с собой. Но противоосколочный костюм и шлем дали мне несколько секунд, лицо я прикрыл постоянно обновляемой водяной плёнкой и не сдавался, даже когда почувствовал, как начинают сворачиваться от жара волосы.

Пять секунд, десять, и огонь ушёл куда-то в глубину, отдав место воздуху. Но то, что опытный маг мог сделать в боевой обстановке, насытить свою кровь кислородом, сходящая с ума женщина исполнить оказалась не в состоянии. А потому просто терзала меня воздушными лезвиями, от которых спасал противоосколочный костюм.

Вовремя поняв, что может произойти, я поднял её над землёй, не позволяя получить контакт с поверхностью, и когда стихия вновь сменилась, лишь усилил напор. Приходилось сдерживаться, чтобы не сломать ей шею, но я справился. Почти без проблем. По крайней мере, я так думал, пока мама не потеряла сознание, и мы оба не рухнули на покрытую спёкшейся коркой дорогу.

— Твою же… мама! — выдохнул я, ощущая, как с уменьшением адреналина начинают отзываться ушибы и даже парочка переломов. Бронежилет, шлем и костюм спасли меня несколько раз. Будь я без защиты, любое из попаданий ледяных осколков, каменных шипов или воздушных лезвий могли бы меня убить. Даже если не сразу, в процессе схватки я бы истёк кровью. Но сейчас нужно было думать о другом.

Скинув ранец, я достал аптечку первой помощи и без всяких раздумий вколол матери полную ампулу снотворного. Возможно, и этого окажется мало, но иного выхода у меня не было. Уложив её так, чтобы точно не повредить, я бросился к товарищам и, распотрошив рюкзаки Ханы и Алабая, вколол снотворное двум другим одержимым.

И только после этого приступил к осмотру товарищей.

— Рюрик вызывает Борт. Приём! — сняв с Тима рацию, позвал я. — Нужна команда медиков, желательно медицинский вертолёт.

— Борт на связи, немедленно передадим порту Владикавказ. Ждите, — сквозь помехи услышал я голос лётчика. — Поддержка с воздуха точно не нужна?

— Точно. Тут скорее пожарный вертолёт прислать надо, — выдохнул я, садясь рядом с телами друзей. Грубый осмотр показал, что у них несколько переломов. Пара открытых кровоточащих ран от лезвий и шипов, ожоги… но ничего критичного для жизни.

Проблема была в другом.

В одержимости мамы, Тима и Насти. Ведь с ними до этого всё было нормально. Ну хорошо, не со всеми и не полностью. Да, у Насти проявлялись чувства, которых ещё не было. А мама и вовсе, как свалилась в кому, после моего появления, так и лежала в ней до… вот тут непонятно, скорее всего, до того, как пробудилась. Или пробудилось.

Чтобы выяснить, что произошло, мне нужно было поговорить с одним из них и осмотреть место, где её держали. Но сейчас было куда важнее обеспечить их выживание и безопасность. К счастью, пилоты в самом деле обо всём договорились, и через десять минут над нами уже кружила целая стая вертолётов.

Два красных тушили пожар. Белый, выбрав площадку, снижался, а парочка зелёных камуфляжных рыскала над лесом. Что они там пытались найти после такого, я не знал, да меня это, собственно, не волновало. Я наконец вернул маму. Хоть ситуация и не стала легче, ни на мгновение.

— Что с вами произошло? Здесь безопасно? — спросил один из врачей, выскочивший ко мне из вертолёта.

— Достаточно. Вот этих троих нужно как можно надёжнее держать в медикаментозной коме, — сказал я, показав на одержимых. — В идеале, раздельно, на военной базе, в охраняемых помещениях.

— Это уже не ко мне, князь, — покачав головой, ответил медик. — Договаривайтесь об этом с графом Владикавказским.

— Без проблем. Просто следите, чтобы они не проснулись, — ответил я, и мужчина понятливо кивнул. — Эти двое, скорее всего, с черепно-мозговыми травмами.

— Вижу, вы обработали травмы. Вы молодец, спасли им жизнь, дальше можете не волноваться, всё остальное мы сделаем сами.

— Хорошо, оставляю их на ваше попечение.

— Постойте, а вы куда⁈ Вам тоже нужна медицинская помощь! — возмутился доктор, когда я отошёл в сторону. — Я же вижу, что вам больно дышать.

— Да, но вначале нужно закончить с делами, — сказал я и активировал форму Воина. При таком количестве травм было тяжело держать концентрацию на рунном слове, но у меня внушительный опыт подобного. Правда, пришлось прикладывать куда больше усилий, чем раньше.

Минут за пять я добрался до того, что было укрытием похитителей когда-то ещё совсем недавно. Несколько БТРов, обгорелые, замороженные и разорванные тела. И не только военной полиции, но и похитителей. Иначе обозвать даже про себя я этих людей не мог. Все в гражданской одежде, но в бронежилетах и касках. Раскраска серая, как у чоповцев или мелких дружинников. Никаких особенных черт.

Лица разные. Тут и русские, и кавказцы, и рыжие со светлой кожей, вероятно, норманны. Разве что у тех, что ближе к обороняемому зданию — предсмертное удивление. А так — ничего, что можно было бы выделить. Но тут следователи разберутся.

Но вот дом осмотреть не удалось. Потому что от него ничего не осталось. Бетонные плиты словно разметало взрывом изнутри. Всё выгорело до основания, и только некоторые участки сохранили какой-то вид, потому что были покрыты льдом.

Очевидно, именно здесь произошло пробуждение тех духов, что подчинили себе мою мать. Не знаю, этого ли добивались похитители, но спросить было уже не у кого. Погибли и они, и пытавшиеся штурмовать укрепления собровцы.

Теперь, чтобы получить ответы, нужно было поговорить с причиной всего этого хаоса. И у меня даже была идея, как это сделать, не рискуя разрушением крупного города.

— Борт, забирайте меня! — сказал я, и в нескольких метрах тут же начал приземляться вертолёт.

Глава 38

— И вы предлагаете разбудить ЭТО на территории моего города? — возмутился граф, отвечающий за Владикавказ.

— Что-то вы путаете. Я ничего не предлагаю. Я уведомляю вас, что это будет сделано, — как можно спокойнее ответил я, чем вызвал ещё больше возмущения от пятидесятилетнего, но всё ещё крепкого мужчины. — А потому предлагаю вам варианты. Либо я бужу их прямо в госпитале, либо вы организовываете нормальное медицинское обслуживание где-нибудь на турбазе в лесу.

— Вы не посмеете! Это моя зона ответственности, и я решаю… — начал было градоправитель, но я лишь вздохнул и создал в ладони копьё, затем меч и, наконец, щит. В три быстрых привычных действия. Что заставило мужчину напрячься и на мгновение замолчать. — Это безумие, чистой воды безумие!

— Либо, либо. Я действую не в ваших и даже не в своих интересах, а в интересах империи. Больше того, я даже иду на встречу, даю вам выбор, хотя не обязан.

— Вы слишком много о себе думаете, князь. Одной силы мало, чтобы решать такие важные задачи как… вам плевать — и мне плевать. Один экипаж скорой помощи, больше я выделить не могу, — решившись, мрачно сообщил граф.

— Хорошо, тогда отдайте распоряжения, а я направлюсь в госпиталь. Не хотелось бы, чтобы они в городе сотворили то же, что и в лесу.

На самом деле можно было решить всё самому и вообще никого не ставить в известность, но я не хотел нарушать вертикаль, которую иначе придётся строить заново. Так что уже через час я, с группой медиков и отрядом сопровождения был на загородной турбазе, из которой выгнали всех, включая работников.

Хана и Костя, очнувшись, порывались отправиться вместе со мной, но я оставил их долечиваться. К тому же не хотелось лишний раз рисковать товарищами, потому как идеи идеями, а гарантировать их безопасность я не мог.

— Вы уверены? — удивлённо посмотрел на меня доктор, когда я изложил план.

— Да, на сто процентов. Представьте, что у него переломаны все фаланги пальцев, и нужно их надёжно закрепить, каждый в отдельности, чтобы он ими не мог шевелить. Даже через силу. От этого зависит жизнь всех, кто будет в радиусе пары километров от нас, так что постарайтесь.

— Как вам будет угодно, — покачал головой врач и приступил к перевязке и нанесению гипса. Под конец операции пальцы Тима представляли из себя сардельки бинтов и шин. Он их не то что согнуть, даже пошевелить не смог бы. И меня это вполне устраивало. Только после того, как друга отнесли в отдельно стоящее здание, вдалеке от остальных, а территорию покинули все посторонние, я ввёл ему средство, нейтрализующее снотворное. Долго ждать не пришлось.

— … м-м… что… где я? — промычал Тим, просыпаясь, потянулся в попытке протереть глаза и, поняв, что привязан, задёргался всем телом. — Какого чёрта⁈ ТЫ!

— Ну вот мы и приступили к главному, кто «ты»?

— Что, не узнаёшь меня после того, как бросил в том аду? — со смесью сарказма и ненависти спросил Тимофей. — Я лорд, защитник Новгорода, великий паладин Порядка…

Его слова заставили сжаться, будто меня кто-то ударил под дых. Нет, после схватки я предполагал что-то такое, именно поэтому решил заблокировать ему создание знаков. Вот только верить до последнего не хотел, не было у меня нормального варианта решения такой проблемы.

— Вчера что было? — постаравшись отмести сомнения, спросил я.

— Вчера ты должен был получить по заслугам, за своё…

— Стой. Подумай ещё раз. Что было вчера утром? — сдерживаясь, проговорил я. — Что ты делал утром?

— Сражался за выживание в тюрьме, в которую ты нас засунул! — выкрикнул Тим, рванув ремни, которыми был привязан к кушетке. — Ты, во всём виноват! Ты обрёк нас на вечные страдания!

— Что. Было. Вчера. Утром. Тим! — надавив ему на запястья, выкрикнул я ему в лицо, и товарищ тут плюнул в меня. Я вовремя отдёрнул голову, и он промахнулся, но было неприятно. — Вспомни! Мы вчера вышли из испытания!

— Иди к демонам, тварь! Ты бросил нас в тюрьму безвременья! — брызжа слюной, проревел Туча. — Тысячи лет мы сражались друг с другом за единственное тело…

— Очнись, дубина! — отвесив ему оплеуху, сказал я, а потом, когда он с ненавистью взглянул на меня, подставил зеркало. — Смотри! Кого ты видишь? Смотри!

— Пошёл ты! Ты тварь! Урод…

— Смотри! — я буквально силой открыл ему глаза и подставил зеркало. — Смотри, дурак, кого ты видишь? Я не хочу тебя убивать! Смотри!

— Мразь, урод, предатель… — Тим никак не мог остановиться, но с каждой секундой его взгляд становился всё более сфокусированным, и наконец он действительно увидел. — Это… это я?

— Что ты делал вчера утром? О чём говорил с Ханой?

— Ты бредишь? Она давно мертва, эта девчонка осталась там, на полях… первого испытания… вчера… Нет! Это ложь! Обман!

— Вспоминай! Мураки, разумные коты, остров в испытании, потоп, — начал перечислять я, не давая ему возможности зажмуриться и отвести взгляд от собственного лица. И чем больше я говорил, чем больше упоминал о событиях и вещах, которых не было в прошлом цикле, тем слабее становился Тим.

— … ну и урод же ты, генерал, — обречённо выдохнул товарищ.

— Осознал? — глядя на чуть успокоившегося парня, спросил я. — Ты сейчас выглядишь и ведёшь себя как злобный дух, захвативший чужое тело. А мы такое проходили, есть лишь один способ спасти одержимого — подарить ему истинную смерть.

— Угрожаешь мне смертью? Мне? После того, через что мне пришлось пройти? Всем нам! Это и в самом деле будет освобождение… Единственное, о чём я жалею — что не могу забрать тебя с собой!

— Тим! Смотри на себя! Сосредоточься! Я тебя, дубину, спасти пытаюсь! — не выдержав, зарычал я и вновь заставил его смотреть в зеркало.

— Иди к чёрту! — забился в путах парень, и пришлось всё повторять по кругу, пока я не осознал, что его безумие не отступает. У него были единичные короткие вспышки разумности, во время которых я сумел вытянуть достаточно информации.

Выяснилось, что души всех моих верных соратников переместились вместе с моей, как и планировалось, только произошёл сбой. Скорее всего, я выступал как якорь, но оказался достаточно силён, чтобы не пустить их в своё тело. В результате они все переместились в ближайшее — в тело моей матери.

Давление их силы было столь велико, что женщина, не выдержав, тут же впала в кому. Возможно, останься она в сознании, сумела бы подать мне сигнал или даже справиться с накатывающим безумием, но вместо этого её держали в медикаментозной коме. Вначале врачи в клинике, а потом и похитители.

Запертые в одном теле, в одном разуме, души не чувствовали времени, не имели пространства и не получили поддержки, как должны были. Да если бы я знал, не позволил бы произошедшему случиться! Но теперь уже поздно сожалеть. Запертые в тюрьме безвременья, они начали сражаться за контроль над телом. Вначале с моей матерью, а когда победа ничего не дала, кто-то из них решил, что тело может принадлежать лишь одному и началась бойня.

Легендарные души, обладатели божественной искры, начали биться насмерть, используя своё главное оружие — воплощения. Для них эта схватка длилась веками, а создаваемые на духовном плане конструкты быстро превратили тьму и темноту в кромешный ад, в котором магия порядка и хаоса сталкивалась раз за разом, обрушивая на каменных големов и золотых титанов дождь из метеоров, сосулек и молний.

Неизвестно, кто пал первым. Вероятно, именно душа моей матери, но остальные продолжили сражаться, пока их не осталось пятеро. И недаром я считал Грозу и Тучу сильнейшими соратниками, они выжили. Хотя схватка не далась им легко. Вывернутое наизнанку сознание стало их реальностью.

А потом лекарства вдруг закончились. Неизвестно, что именно произошло. Может, полиция надолго отвлекла похитителей, может, из-за рейда правоохранителей те не успели или забыли ввести снотворное, посчитав мою мать просто беспомощной слабой женщиной. Но для пробудившегося переплетения душ не было никакой разницы между бандитами и стрелявшими в неё внутренними войсками. Лишь враги и тюремщики.

Всё закончилось почти мгновенно. Хотя некоторые души требовали, чтобы мучители получили по заслугам и сами испытали на себе все ужасы, окунувшись в ад на годы. И всё изменилось, когда на поле боя появился наш отряд.

Тела, пусть и более молодые, но зато настоящие, да ещё и с душами, содержащими те же воспоминания, словно гигантские магниты притянули к себе Тимофея и Настю. И теперь в моей матери осталось три мстительных духа архимагов. Вообще ни разу не упрощая ситуацию. Ведь непонятно, что было делать даже с товарищами.

Можно было попытаться вытянуть на поверхность свежие воспоминания того Тима, которого я воспринимал как настоящего. Но это было довольно лицемерно со стороны того, кто полностью поглотил молодую версию себя и сейчас полноправно властвовал в своём теле, творя новую историю и стараясь избежать старых проблем.

В идеале, попытаться утихомирить безумие и обратить силу старой души и всех её знаний на пользу Тимофею. Да что там скрывать, и всего человечества. Его сила была на пике схватки с личом, а мне приходилось набирать её заново. Пожалуй, прямо сейчас он помощнее меня сегодняшнего будет.

Вот только те мучения, через которые прошла душа, да ещё и разделённая со своим телом, оставили чудовищные шрамы, и их невозможно было исцелить словами «да не парься, всё будет нормально, попробуй жить с чистого листа».

И всё же была одна закономерность, которую я заметил во время допроса и которую собирался использовать.

— Послушай меня внимательно. Он не в себе, сильно, — в очередной раз инструктировал я Хану, стоя перед дверью в палату. — Не напирай на него, просто постарайся поговорить. Спокойно. Ты ему дорога…

— Он мне тоже, — поджав губы, прошептала Хана, глядя через узкое окошко на перебинтованного парня.

— Тем лучше. Сейчас в нём живёт две души, они постепенно сливаются в одну…

— Как сделать, чтобы его настоящая душа победила? Мы можем ему помочь?

— Если кто и может, то лишь ты. Потому что обе его души настоящие. Долго объяснять, просто поверь на слово, — вздохнув, ответил я. — И ни в коем случае, что бы он тебе ни обещал и как бы ни умолял, не разматывай его руки. Если он сумеет творить знаки, я вряд ли сумею его быстро остановить. А в процессе обязательно кто-нибудь пострадает, а может, даже умрёт.

— Я не на столько маленькая. Понимаю, — буркнула Хана и вдруг внимательно посмотрела на меня сощурившись. — Поэтому ты Настю не будишь? Боишься её старой души и того, что она может натворить?

— Только второго. В отличие от Тима, ей не нужны печати, чтобы сотворить заклинание. А эта турбаза не переживёт метели с молниями.

— Рано или поздно тебе всё равно придётся встретиться с ней лицом к лицу и поговорить, — заметила девушка. — Не всё же слабому полу на себе вытягивать.

— Иди уже, — поморщившись от неприятной правды, сказал я.

Следующие несколько часов всем нам дались нелегко. Тим то сникал, то начинал орать, доводя Хану до слёз, то впадал в меланхолию и даже проваливался в беспамятство. Но задачу свою девушка выполняла. Она мягко, шаг за шагом по кругу, рассказывала о том, что происходило в последний месяц, заставляя Тучу пробуждать свежие воспоминания, вытаскивая их на поверхность, делая всё более яркими и весомыми. А потом и вовсе поцеловала его в щеку и, выйдя в коридор, позвала внутрь меня.

— Ты не прав, — с порога сказал мне Тимофей. — Одержимых не только убивали. Мы сами использовали их, в крайнем случае и когда могли. А некоторые запечатывали свои души, так чтобы сражаться на поле боя вечно, даже когда от тела ничего не осталось.

— К чему это ты?

— Если ты освободишь мне руки, я смогу провести ритуал объединения души. Ты ведь растерял все свои знаки древних? Эта девочка, Хана, сказала, что ты даже потерял единение со стихиями, — Тимофей невесело усмехнулся. — Возможно, в этом наша проблема, мы до последнего держались за силу. Но теперь она даёт нам шанс.

— Назови рунную фразу, используемую в ритуале, возможно, я сумею её воспроизвести.

— У тебя и в лучшие годы ничего бы не вышло, — хмыкнул приятель. — Ты герой и боевик, а не учёный. Мы занимались разработкой цепей сансары. Мы готовили для тебя формулы и выкладки. А теперь у тебя нет даже полученных в испытаниях знаков. Да и откуда, ты прошёл лишь одно и… ты не говорил, что тебе досталось.

— И получил первую божественную искру. Единение с магией Порядка, — улыбнулся я, заставив привязанного к кушетке Тима скукситься. — Говори рунную фразу, по символам, я её запишу и попробую воссоздать ритуал.

— Не нужно, — отвернувшись, тихо проговорил товарищ. — Возможно, не нужно.

— Вот как? Ты передумал или не хочешь идти на сделку? Ладно, тогда я тебя оставлю ненадолго.

— Главное, не заставляй меня снова спать, — проговорил Тим куда тише. — И… пусть эта девочка заходит. Хоть иногда.

— Попроси её об этом сам. Знаю, что она была твоей первой настоящей любовью.

— Пф. Не первой. Первая была во втором классе. И уж точно не последней, я только детей похоронил пятерых, — усмехнулся Тимофей. — А Хана разделила собой жизнь на «до» и «после». И, возможно, «До» было лучшим…

Выйдя, я застал плачущую в коридоре Хану. Девушка сидела на полу, прижавшись спиной к стене и обняв колени, и тихонько всхлипывала.

— Он тебя помнит, — сказал я, встав рядом. — А это уже не мало.

— Он? Он совершенно другой. Как будто разом постарел на десяток или два лет! Где тот смешливый, весёлый и никогда не унывающий парень?

— Исчез, когда ты погибла, — на автомате ответил я.

— Что? — Хана вздрогнула и даже всхлипывать перестала. — В смысле?

— Только его не спрашивай. Лучше сосредоточься на общих воспоминаниях последних недель. И раньше. На кадетке, какие-то весёлые или запоминающиеся случаи. Первый поцелуй… вот это вот всё.

— А ты что будешь делать? — с недоверием спросила Хана.

— Создавать ритуал ограничения магии хаоса, — вздохнул я и, проведя девушке по волосам, пошёл в другой домик, где лежала Настя.

Почему мне сразу в голову это не пришло? Ведь только в самолёте вспоминал длиннющую формулу цепей, удерживающих в себе всякую магию, вплоть до ядерного взрыва. Собственно, именно для этого она и создавалась, цепи Порядка. А тут у нас всего-то стихийный триединый архимаг, чего может быть проще. Жаль, плакат с надписью «Сарказм» не завезли.

Если слова Тима верны, и каждая минута комы для моих друзей словно вечность в аду, значит, сейчас Настя и моя мама Катя в том же положении. Они испытывают жуткие муки, и я не могу тратить время на пустые разговоры.

Паразиты? Да вообще наплевать, даже если они сейчас расплодятся, а они не должны, благодаря муракам и исследованиям Щепкодробова с Коронозоровым. Друзья и семья важнее. Тем более что… хотя об этом думать пока рано. Но как бы я ни торопился, времени на вспоминание, воссоздание и первую активацию цепей Сансары ушло до следующего утра.

По-хорошему нужно было бы поспать. Прежде чем пытаться воссоздать ритуал, но я прекрасно понимал, что каждая секунда может привести дорогих мне людей к полному безумию. А потому, чтобы не ошибиться, нанёс всю рунную фразу себе на предплечье и, придя в палату Насти, воспроизвёл её. Получилось, хоть и не с первого раза.

Золотые цепи окутали девушку, медленно вращаясь вокруг неё в виде нескольких колец. И только убедившись, что внутри получившейся сферы невозможно воспроизвести магию, я позволил себе разбудить Настю. Ввёл препарат и сел рядом, взяв её ладонь в свои руки.

— М-м… — протянула девушка, открывая глаза. Дёрнулась, как от удара, но почти мгновенно вновь откинулась на подушки. — Ты…

— Доброе утро, — проговорил я, с трудом сдержав зевок. — Только не начинай опять про изменника и то, что поменял тебя на молодуху.

— Пф, — фыркнула Настя, отвернувшись, а потом улыбнулась. — Не буду. Мы с тобой и целовались-то один раз.

— Ты вспомнила?

— Как бы я хотела, чтобы всё произошедшее было просто безумным кошмаром, а мы проснулись снова молодыми, полными сил и возможностей. А вокруг мир и спокойствие… — прошептала девушка, с грустной улыбкой посмотрев на меня. — Но нет.

— Ну почему сразу нет. Прямо сейчас — мир и спокойствие. Здесь.

— Мы убили её, — отвернувшись, вновь прошептала Настя. — Прости.

— Возможно, ещё нет. Возможно, она где-то глубоко внутри, — поджав губы, проговорил я. — Вы же не знаете наверняка. А в остальном, тебе вначале нужно прийти в себя, и я тут для этого.

— Ты останешься рядом? — сжала мою ладонь Настя.

— На столько, на сколько потребуется. Ну если ты не решишь вновь меня убить или назвать изменщиком.

— Если ты думаешь, что я не в курсе твоих интрижек… — с наигранной суровостью посмотрела на меня Настя. — Не успел обосноваться, как чуть ли не княжну Серебряную в невесты получил. Или будешь всё отрицать?

— Только если она в твоём вкусе. А я предпочитаю тебя, — улыбнулся я любимой. — Молодая, упругая, но при этом опытная, что может быть лучше? И кстати. Не хромая. Теперь главное — справиться со вспышками гнева и…

— Я триединый маг, дорогой, — ответила Настя, глядя в окно. — Я каждую секунду борюсь со вспышками гнева, меланхолии и ветром в голове. И ничего.

— Надеюсь на это…

— А насчёт молодого и упругого тела… — заговорщицки прошептала Настя и, приподнявшись на кровати, опустила одеяло. — Не пора ли нам его опробовать? Я соскучилась. Очень.

Глава 39

— С удовольствием, — улыбаясь ответил я. — Но чуть позже. Если для вас каждая минута в коме и сне была годами ада, я должен разобраться с последней угрозой.

— Мне даже интересно, что ты собираешься с ними делать, — фыркнула девушка, недовольная таким поворотом.

— Вернуть им тела, — спокойно ответил я. — Постарайся прийти в себя.

— Это в кого? Какая «я» тебе нравится больше? — лукаво улыбнулась Настя.

— А одна возможна без другой? — подняв бровь, спросил я. — Появилась бы ты старшая, если бы не выжила в молодости?

— Ладно, возможно, и нет, — отвернулась девушка.

— Теперь у тебя целая жизнь впереди. Со всем твоим опытом и знаниями… без этой жестокой судьбы и, если пожелаешь, без меня.

— Свят, ты совсем дурак? Или ты от меня так избавиться хочешь? Мы десять лет вместе провели… — надулась Настя. — Иди уже, потом поговорим.

Спорить с женщиной, которая только что призналась тебе в любви, дело безнадёжное и довольно глупое. Так что поцеловав её в щеку, я проверил начертание шести рунных фраз, кружащих кольцами вокруг Насти, и пошёл в палату, посещение которой откладывал как мог.

Нужно просто признать себе: я боялся. Боялся, что мои действия в будущем и появление старой версии в настоящем привели к смерти матери. Не тела, а души, но это главное. Боялся, что все мои попытки спасти единственного близкого человека привели лишь к обратной ситуации.

Но страх ни к чему не приводит, так что, задавив его, я пошёл в последний, удалённый домик, превращённый в тюрьму. Только вместо охраны там была пара камер, а людей не было даже в километре. Просто, потому что ни один человек, неважно одарённый или нет, не смог бы противостоять спящему там чудовищу.

Мама была в отключке, батарея капельниц со снотворным висела вдоль койки, а сама женщина была прикована жёсткими ремнями. Хотя, на мой взгляд, это был перебор, да ещё и бесполезный в нашей ситуации. А вот что было полезно — наложить рунические письмена ограничения хаотической энергии. Цепи сансары.

Пришлось повозиться, но получилось с первого раза. Всё же использование скрижалей без отпечатков в душе не самое удобное. Но куда более универсальное и имеющее почти неограниченные возможности, которые ещё предстоит осмыслить. И записать, подготовившись к бою с нежитью. Потому что в бою важна каждая секунда.

Заметив за собой, что я продолжаю сомневаться, быстро и точно завершил рунную надпись и прекратил подачу снотворного. Теперь только ждать… Но уже через минуту она глубоко вздохнула, а в следующее мгновение комната погрузилась в смесь из адского хохота, криков и сменяющих их безумных шепотков.

— Эй, посмотри на меня! — наклоняясь к женщине, тянущей ремни так, что они трещали и до крови врезались в кожу, прокричал я в надежде быть услышанным. А вместо этого получил брань на трёх языках разом. Речь её была совершенно неразборчива, смысл безнадёжно ускользал, и даже «понимание» помогало лишь частично.

— Предатель! Убийца! Лжец! — звучало на английском, немецком и иврите. Не удивительно, учитывая, что в последней схватке участвовали самые сильные из героев земли, а не только России.

— Мама! Услышь меня! Посмотри на меня! Я должен знать, что ты здесь! — не сдаваясь, я взял её голову, зажав ладонями, так чтобы она не билась в конвульсиях, и наклонился глаза в глаза.

— Монстр! Сынок…Чудовище! Палач! — крики вновь заполнили комнату, но я вычленил для себя главное.

— Держись! Прошу тебя, только держись! Я вытащу из тебя чужие души, обещаю! — сказал я, прижавшись к её лбу своим. Мне было тяжело такое говорить, но я должен был. Потому что верил, всё получится. — Я оставлю тебя в сознании. Уменьшу муки и пытки, дам седативное. Это затормозит мозговую деятельность. Ты одновременно будешь во сне и нет. Мысли будут течь медленнее. Это не сильно поможет, но должно снизить твои терзания, а за это время я постараюсь найти выход.

Крики продолжались, пока я не ввёл успокоительное, которое мне посоветовали. А затем взгляд её потух, и она лишь шевелила губами, продолжая, но куда менее интенсивно, осыпать меня проклятьями. И всё же теперь я твёрдо знал, где-то внутри была моя мама, осталось лишь помочь ей.

Была только одна проблема — я понятия не имел как. Мысли, догадки, присутствовали, но не более.

Первый и самый логичный вариант — найти тела тех героев, что прошли со мной через последнюю битву, и заставить их приехать в Россию, чтобы души переселились в предназначенные для них тела. Сколько на это уйдёт времени? Понятия не имею, тем более что я не знаю, где они находятся.

Ну, вернее, знаю, и это вторая проблема. Вильям, принц Уэльский, он же Вилли Вонка, герой Британии и островов. Сейчас он… ну принц, что очевидно. И вряд ли он ответит на моё приглашение. Бернард Гёттенберг, он же Галахард, герой объединённой Германии и Франции. Сейчас один из сильнейших бойцов Европы, который занят открытием и прохождением пирамид… что я могу им предложить такого, что они решатся приехать в Россию? Ну и Ешуа, понятия не имею, где он.

В теории, если их найти и привезти, может сработать. А может, и нет. Ведь через пару-тройку дней может быть уже совершенно неважно, вернул я душе матери её тело или нет. Имперское испытание откроется, и если меня не будет у портала, мертвяки сомнут первые линии обороны и разбредутся по миру.

А там уже будет не особенно важно, сколько силы набрали несколько человек. Придётся формировать ополчение, отстраивать города-крепости, охотиться…

— Слушаю, — достав запиликавшую трубку мобильного, проговорил я.

— И вправду живой, — хмыкнул на том конце Алабай. — А я тут лежу, в полном одиночестве, и думаю, куда все делись. Последнее, что помню — просёлочную дорогу.

— Тебе досталось сильнее, чем Хане, — хмыкнул я. — Но не волнуйся, вывезли.

— Скорее, выгреб. Ты. Опять, — вздохнул Костя. — А с остальными что?

— Живы. Более-менее, — поморщился я и, подняв голову, посмотрел на быстро бегущие облака. — Не волнуйся, пару дней у тебя есть, оклематься.

— Ха-ха, смешно. У меня тут все врачи как заведённые бегают, потому что госпиталь готовится к приёму раненых. Скоро гон… а я тут разлёгся, — недовольно сказал товарищ. — Так что я отлёживаться не собираюсь. Так или иначе, я один из сильнейших одарённых империи, и место мне на стене.

— Я ещё не настолько хорошо владею стихией воды, чтобы залечивать повреждения без следа, так что терпи, казак.

— Не стану я атаманом, и не казак, у нас в аулах деды по-другому говорят, — прервал меня Алабаев. — Ты как хочешь, но я на стену. Только хотелось с тобой вместе, так привычнее. А нет, с одногруппниками пойду. Хоть их прикрою.

— Все мы там будем, только мне с текущими делами разобраться нужно, без них никак, — уклончиво ответил я. — А вообще, иди. Я к вам присоединюсь, как закончу. Может, и Хану прихвачу.

— Что с Тимом и Настей? — озадаченно прогудел парень. — Как они?

— Непонятно. Физически они в порядке… не парься, я разберусь. Должен.

— Если надо, я приеду, — подумав, сказал Костя. — Свят, не взваливай всё на себя, для этого и нужны друзья.

— Спасибо. Но нет. Не сейчас. Сам свяжешься с ректором?

— Да, без проблем, — почти без паузы ответил Алабай, и, попрощавшись, я нажал кнопку «отбой». Ситуация…

Мне бы только их душами сейчас заниматься, а не вот этим всем. Но если я пущу на самотёк, с большой долей вероятности, даже если спасу своих близких, потеряю их, только чуть позже, когда будем бегать от толп зомби. Да, сейчас будет чуть проще, с паразитами должно быть покончено, там и без меня справятся. Наверное.

Пока думал, дошёл до домика с Настей, и заглянув внутрь понял, что там никого не было. Под ложечкой мгновенно засосало. Потребовалось несколько долгих секунд, пока я набирал службу охраны импровизированного комплекса, вот только трубку так и не взяли. Зато я увидел в окне дальнего коттеджа движение.

— … а потом он меня вынес на руках, так романтично… — услышал я слова Ханы, вбегая в домик, а затем женский смех. Влетев, увидел, как Настя сидит напротив кровати с Тимом, которого наша снайпер держит за руку.

— А вот и виновник нашего торжества, — улыбнулась мне девушка. — Заходи, я как раз пересказываю, как во время дежурства… Свят?

— Да-да… — кивнул я, внимательно глядя на товарищей. Вокруг Насти по-прежнему вращались кольца сдерживания хаоса. Символы работали, но как она оказалась здесь? Просто развязалась? Или я забыл пристегнуть ремни? Чёрт, вылетело из головы.

— Он просто о нас беспокоится, — подмигнула мне Гроза. — А мы тут байки травим. Хана рассказывает о самых запоминающихся деталях прошлых месяцев. С того момента, как ты перевёлся в наше училище, прошло всего полгода, а столько событий…

— Меньше двух месяцев, — на автомате поправил я.

— Два месяца, это уже легче, — со вздохом откинул голову на подушку Тим. — Если сумеем пережить начало испытания, можно будет подумать о запечатывании.

— Ты не слушал, — прервала его Настя. — Нам не нужно ждать столько времени. Достаточно пойти в место, которое описывает Хана.

— Вы же его не забыли? — тихо прошептала снайпер.

— Нет, ну конечно, нет, — успокоил её Тим и гневно посмотрел в мою сторону. — Но время нам очень нужно. Ведь оно лечит.

— О чём вы вообще? — спросил я нахмурившись.

— Время, — спокойно повторила Настя. — Мы тут выяснили, что после попадания в аварию, когда твоя мама оказалась в коме, ты почти два месяца был не в себе. Осваивал заново простейшие знаки, вёл себя как обычный подросток…

— Да что вы такое говорите? — чуть не в отчаяньи спросила Хана. Несмотря на всю выдержку девушки, происходящее её пугало.

— Всё отлично, — улыбнулся ей Тим. — Мы просто говорим, что и с нами всё будет в полном порядке, через два месяца. Только вот испытание уже через несколько дней. Пять?

— Скорее, три, — ответил я, внимательно глядя на товарища. — Мы не сможем вернуться в испытание, остров, что там был, утонул. Буквально. Остался только океан.

— Ничего страшного. С океаном я на ты, — улыбнулась Гроза. — В конце концов, вода — одна из первых стихий, что я освоила. Правда, кое-кто сбил мне концентрацию, своими подарками, но это поправимо.

— Можно попробовать, — прикинув в уме, кивнул я. — Возьмём надувную лодку, припасы, будем держаться возле портала, чтобы не потеряться.

— Нет, — покачала головой Настя. — Костыли нам не понадобятся. Я заморожу достаточный кусок, чтобы на нём расположиться.

— И этот айсберг уплывёт в неизвестном направлении.

— Не волнуйся, дорогой, это не проблема, — взяв меня за ладонь, ответила девушка. — Пусть у меня нет земли, но воды, огня и ветра хватит, чтобы выжить в любых условиях. По крайней мере, пока там есть мои стихии.

— Ладно. Учитывая скорость, пару дней у нас точно есть, и, если вам это поможет, мы вместе отправимся в испытание, но лодку возьмём. В конце концов, наше присутствие на стене не столь критично.

— Нет, — остановила меня Настя. — Погоди и не спорь, я понимаю все твои сомнения. Но мы с Тимом пойдём туда одни.

— Настя, дорогая, ты что, с ума сошла? Или теперь ты решила от меня так избавиться? Даже не думай, одну я тебя не пущу.

— Я Тимошу тоже не брошу, — неожиданно покраснев, проговорила Хана.

— Тим обречён, — фыркнула Гроза. — Ну вот что с вами делать.

— Так, нам понадобятся припасы, большая лодка, продукты…

— Ничего не нужно, — вновь возразила Настя. — И вы тоже не особенно нужны. Если уж на то пошло, ваше присутствие будет лишь мешать. Вы слишком сильно нас отвлекаете, заставляете думать о другом.

— Может, это и хорошо, — проговорил Тим.

— Я справлюсь и одна, если не хочешь идти.

— Кто б вас отпустил, — хмыкнул я. — Если уж на то пошло, мне тоже нужно обратно в испытание, особенно теперь.

— Ладно, ладно, значит, мне придётся вылавливать рыбу на четверых, — всплеснула руками Настя. Но спор на этом закончила, я же взял трубку и сделал контрольный звонок.

— Привет, Юль. Да, я. Погоди со своими новостями, у меня тоже есть, — перебил я княжну. — Как-то так вышло, что у меня нет личного телефона его величества. Так что тебе придётся передать ему сообщение. Да, важно. И от того, как быстро и точно ты это сделаешь, будет зависеть жизнь твоих родителей. Нужно найти трёх людей…

Вскоре на турбазу вернулась дежурная скорая помощь, я передал инструкции по содержанию матери, а через несколько часов мы опять были в испытании. На крохотной надувной лодочке, стоящей поверх гигантского, почти не качающегося на волнах айсберга. Я о таком даже не думал, но вернувшиеся позволили мне посмотреть на проблему под другим углом. И начать заново осваивать сложные письмена.

На протяжении следующих двух месяцев мы жили предельно однообразно. Ели, пили, тренировались с утра до ночи. Пока не падали от усталости. Взятых с собой тёплых вещей хватало, чтобы не замёрзнуть в построенном Настей замке. Питались мы исключительно водорослями и выловленной рыбой. Жареной, сушёной, варёной, пареной… под конец мы на неё уже смотреть не могли.

Пролетели недели почти без приключений. Ну если не считать проплывших рядом китов. Пару раз Гроза не справлялась с управлением айсбергом и приходилось искать портал буквально по лучу света, благо фонарь на той стороне висел прямо напротив прохода. А, ещё какие-то пингвины выбирались отдохнуть. Откуда они почти на экваторе? Впрочем, это давало надежду на то, что где-то остались кусочки суши. Или хотя бы плавающие льдины.

Настя и Тим всё реже выли по ночам, вскакивая с боевыми заклятьями на пальцах. Пару раз Туча напрочь забывал и о договорённостях, и о том, что мы в новом мире. Едва удержали придурка, хорошо хоть я был готов, и Настя оказалась на моей стороне.

Но больше было успехов. И в управлении знаками, и в стихиях. Под конец я вполне сносно мог создать двухметровый ледяной меч, и даже метнуть пару сосулек. Только смысла в этом не было ни на грош. Ведь главным моим оружием оставались символы древних, которые я не только запоминал, но и отрабатывал.

А ещё набил себе в виде татуировок прямо на кожу. Планшет можно потерять, формы и брони — лишиться, а вот на тело я всё же надеялся, что оно останется со мной.

И первой же рунной записью стала фраза «Правосудие и честь», состоящее из десятка символов и имеющее буквальное значение Паладин. Не самая лёгкая, не самая эффективная, но достаточно мощная, чтобы можно было встретиться почти с любой угрозой в ближнем бою.

— И на это ты потратил столько времени? — с ухмылкой проговорил Тимофей, когда я минуту выводил знаки, чтобы воплотить заветную форму.

Миг, и передо мной стоял Титан-громовержец. Трёхметровый золотой гигант, держащий в руке короткое метательное копьё, способное с лёгкостью пробить крепостную стену. А вот для ближнего боя не слишком приспособленное, что я немедля доказал, обезоружив и уложив товарища на лопатки за несколько секунд.

— Слезь, придурок, — выдохнул Тим, теряя концентрацию. — Силищи у тебя всегда было немерено.

— За это меня и поставили на лезвие атаки, — пожав плечами, ответил я.

— Нет. За то, что никак сдохнуть не можешь, хотя давно должен был, — усмехнулся товарищ. — Но это хорошо. Это нам пригодится. Как и твой доступ к скрижалям древних.

— Да, без них сложные боевые формы не создать.

— Всё бы тебе о боях, — поморщился Тимофей, и я с сомнением посмотрел на него. — Помнишь, мы об одержимых говорили?

— Да, ты мне в результате сумел доказать, что ты не из них.

— А мать твоя, к сожалению, очень даже. Тише-тише, я ни на что не намекаю, — выставив перед собой ладони, проговорил Туча. — Наоборот, вспомнил, что пока ты в очередной раз по полям-испытаниям скакал, мы с товарищами разрабатывали фразу удержания души. Если повезёт, сможешь весь клубок душ связать и вытащить наружу.

— Зачем мне весь? Проще тогда уж сразу убить.

— Проще, но есть шанс, что у тебя получится иначе. Вот, смотри, — сев на корточки, напарник начал выводить одну руну за другой. Пять, десять, пятнадцать. Некоторые повторялись и не по разу, другие казались не к месту. Пока вся фраза не была завершена, и я не посмотрел на неё с помощью символа Понимание.

— Властью законов Порядка и исключений хаоса, обретая право, данное предкам, призываю и заключаю души мятежные в свою власть… Как ты это запомнил?

— Никак, — усмехнулся Тим. — В кошмаре сегодня явилось. До последнего сомневался, но… ты сильный.

— А ещё не тупой, — сказала Настя, подойдя к нам и сложив руки на груди. — А потому не будет использовать это «нечто» без подстраховки.

— Не буду, — кивнул я. — Но, если других вариантов не будет…

— Отработай её здесь. Там времени не хватит, — строго проговорила Настя. — Как закончишь, мы тоже остановимся. Иначе можно бесконечно здесь сидеть.

— Ну не бесконечно. Одних водорослей не хватит, чтобы витамины поддерживать, — заметила Хана, которой эти месяцы легко не дались. Но даже она освоила все полученные знаки, если не в совершенстве, то на отлично.

Тим и Настя… мне оставалось им только тихо завидовать. Молодая Гроза в полной силе была страшна и прекрасна одновременно. Она могла создать километровый айсберг и огненный дождь. Кипящий туман стал лишь приятным дополнением к Гневу небес. Тимофей же полностью оправдывал гордое звание великого паладина Порядка.

Знаков у него было не так много, с десяток, но владел он ими в совершенстве. Так что формально у него сейчас было куда больше силы. С опытом, правда, подкачало, всё же, как он и говорил, это я оставался боевиком, а он больше тяготел к защите и знаниям. Что с техникой, что со скрижалями.

В общем, я завидовал, но светлой завистью.

И только когда пришлось возвращаться, понял, что не хочу. Опять этот дурацкий страх, иррациональный. Что ничего не выйдет. Что врачи нарушили условия содержания, и мама сбежала, оставив на месте турбазы пепелище. Или что всё в порядке, но рунная фраза не сработает.

Но база была на месте. Как и дежурившие по одному врачи. И даже мама была… в относительном порядке, насколько это возможно. А потому я позвонил Юле и, получив отповедь, что с иностранными гостями пока глухо, решился на проведение ритуала.

Благо Тим пришёл в норму и согласился мне помочь.

— Ладно, приступим, — решив, что больше времени ждать нет, проговорил я и встал рядом с койкой. — Властью законов Порядка…

Несколько секунд ничего не происходило, но стоило мне закончить чертить символы в воздухе, как золотое плетение легло на мою мать, и я почувствовал, как нечто рвануло из стороны в сторону, будто в непрочную сеть попался здоровенный сом. Я тянул потихоньку, не позволяя накинутому аркану порваться, а добыче уйти глубже.

В комнате сверкнула молния. Приборы жизнеобеспечения и мониторинга пошли искрами и почти сразу отключились. Но вылетевший в нас разряд Гроза легко погасила прямо в воздухе. Миг, и над телом матери появились языки пламени, а затем на меня ринулась жуткая тень, сплетённая из оскаленных пастей.

Все возможные стихии, свитые вместе в неестественном хороводе, обрушились на нас, угрожая одновременно сжечь, проморозить насквозь, разрубить на мелкие частицы и превратить в пыль. Будь я один, так бы и случилось. Но ярость стихий напоролась на золотой купол. Прорвала его и ударилась о следующий, обламывая его зубья. А через мгновение всё было кончено.

Сеть накрыла жуткое переплетение духов, сковала, потянула вниз, к заранее привезённому телу давно и безнадёжно сумасшедшего. А стоило неприкаянным проникнуть в новую жертву, как его окружило плетение Цепей сансары. Безумец дёрнулся раз, другой, бросился на нас, пытаясь выцарапать глаза или хотя бы укусить. Но мы были готовы. Схватили, спеленали и ввели снотворное.

— Что бы это ни было, на человеческую душу оно уже совсем не похоже, — пробормотал Тим, стряхивая со лба пот.

— Боюсь, что он прав, — заметила Настя. — Если у вас случайно нет новой рунной фразы, способной удержать души в этом теле, лучше закинуть его в испытание.

— Есть у меня вариант получше, — ответил я, не собираясь посвящать друзей в свой безумный план. Тем более что в этот момент лежащая на кровати мама тихо застонала и подняла на меня глаза.

— Сынок… живой…

Глава 40

Какое счастье просто провести время с близкими. Мы общались, пили, ели, спали. Мама много плакала, не выпуская меня из объятий. Настя всё понимала, как и друзья, которые собрались на базе. Так же, как все поняли, когда мы с Настей отправились спать в одну комнату. Жаль, что это великолепное мирное время продлилось лишь два дня. На утро третьего меня разбудил телефонный звонок.

— Ваше сиятельство Святослав Иванович? Его величество приказывает немедля явиться для несения Службы, — раздался в трубке приятный, но напряжённый женский голос. — Дворянство собирается на стене и…

— Мы будем, — спокойно ответил я. — Сегодня же.

— Благодарю, я передам его величеству, — с небольшим, но ощутимым облегчением сказала секретарь. — Вам надлежит прибыть в расположение штаба генерала Серебряного. Всего хорошего, ваше сиятельство.

— Уже встаём? — потянувшись, спросила Настя. За последние два месяца проведённые в испытании её душа окончательно восстановилась, и теперь рядом со мной была та самая женщина, вернее, уже девушка, с которой я провёл десять лет. Родная. Так что вышли мы только через час. Что компенсировалось ждущим нас вертолётом.

— Уверен, что не хочешь оставить их здесь? — спросила Настя, когда мы загрузили обездвиженного психа под седативными. Мама уже надела шлем и сидела напротив в безразмерной спортивной одежде. — В Аркаиме может быть гораздо опаснее.

— Если не удержим Аркаим, будет совершенно неважно, куда отступать, — заметил я, и девушка, нахмурившись, задумалась. Она и в прошлом придерживалась позиции — лучше отступить и спастись, чем драться до последнего. Но сейчас у нас была совершенно иная ситуация.

В новостях боролись темы подступающего испытания и массово появившихся в городах отрядах с ручными котиками-лемурчиками в смешных одёжках. При этом о паразитах почти не было никакой информации. Костя и Хана, пообщавшиеся с нашими одногруппниками, рассказывали, что тварей хватало, но от крупных городов их удалось отогнать и теперь их вылавливают в сельской местности.

Серьёзных столкновений не было, о них даже слухов не появлялось, хотя, по свидетельствам, единично люди продолжали пропадать. Главное — ушла опасность полного развала механизированных войск. Вертолёты летали, танки ездили, РСЗО и артиллерия готовы к нанесению удара. Что немного успокаивало.

А вот общее восхищение мураками, которыми умилялись, подкармливали и фотографировали, выкладывая во все социальные сети… Возникали у меня неприятные ощущения, что, решая одну проблему, я создал другую, как бы небольшую… Ведь в отличие от котиков и собачек, у мураков есть полноценный разум, их не кастрировать и не утопить котят. Они вполне могут лет через десять… хотя потом разберёмся. Может, нас впереди ждёт война разумных макак против кошаков?

Через четыре часа мы уже были во внутреннем аэропорту Аркаима. Пилотам пришлось подождать, пока освободиться хоть кусочек ВПП: простой люд эвакуировался всеми доступными способами, выезжая на автобусах и улетая на рейсовых самолётах, в то же время военные прибывали со всех уголков страны.

Прямо у борта нас встретил армейский внедорожник с гербом дома Серебряных, и не с рядовым бойцом в качестве сопровождения.

— Свят! Где вы столько времени пропадали? — со смесью радости и обвинения сказала Юля, выпрыгнув из машины.

— Ну, что-то в ней есть, — оценив девушку с ног до головы и подняв бровь, сказала Настя. — Даже жаль её.

— О чём это ты? — нахмурилась княжна.

— О том, что он занят, и других вариантов не ищет, — прижавшись ко мне, веско сказала Настя. — Считай, что мы женаты.

— Именно, — подтвердил я, приобняв подругу за талию.

— Как будто это кому-то мешало, — ответила Юля, но губки надула, враз растеряв игривый настрой. — Едем.

— Грузимся! Хана, держи капельницу, — приказал я, и через минуту мы уже сидели на не слишком удобных местах в бронированном корпусе. Вероятно, Юля хотела, чтобы я сел вместе с ней в кабину, рядом с водителем, но это её проблема. Говорить не хотелось, а вот по сторонам посмотреть стоило.

Пока ехали к штабу дворянского войска, видели, как строились ополченцы, дружины отдельных бояр и наёмники-добровольцы. Вооружение и форма их разительно отличались. От костюмов охотников и рыболовов до высокотехнологичных боевых экзоскелетов, берущих на себя большую часть веса брони.

А вот оружие у всех было до боли знакомо, автоматы Калашникова, всех серий, которые не сильно отличались друг от друга, особенно с учётом обвеса и в одном калибре. Охотники явно брали свои прицелы, спецназ вообще выбирал то, что удобно конкретному бойцу.

Между рядами разномастной боевой техники патрулировали солдаты с мураками, и опять я подумал, что, решая одну проблему, создал большую. Ведь кошаки не бегали между машинами, а в основном сидели у солдат на руках. Те их носили и гладили в процессе, вместо того чтобы сконцентрироваться на поиске паразитов. К счастью, явных проблем не наблюдалось, по крайней мере, пока.

Техники было более чем достаточно. Я с содроганием вспомнил, как нам ещё в училище приходилось сражаться на два фронта: и с толпами вторгшихся зомби, и с превратившейся в чудовищ техникой. Сейчас такого быть не должно, и армия будет на нашей стороне.

— Приехали, выгружаемся! — крикнула Юля, постучав по борту. Настя едва заметно усмехнулась, я же помог выбраться маме и подал руку подруге. — Эм, я думаю, в штаб можно только князю.

— Логично, — протянул Алабай. — А нам что, снаружи возле машины торчать?

— Машину надо будет в дружину вернуть, — нахмурилась княжна, неожиданно понявшая, что распоряжаться военной техникой во время сборов она может очень ограниченно. — Сейчас я позвоню и…

— Постой, Юль. Не против, если я попрошу тебя о небольшой услуге?

— В чём дело?

— Пока у меня нет недвижимости в столице, и остановиться нам негде, разве что в салоне вертолёта спать. Не против, если мама до конца испытания поживёт у вас в особняке?

— Да вообще без проблем, у нас гостевой домик пустует, — отмахнулась девушка, а потом вдруг обрадовалась. — Точно! Ждите здесь, минут через десять вернёмся и поедем ко мне! Идём, твоё сиятельство, нужно поторопиться.

— Ещё скажи, что только нас и ждут, — хмыкнул я.

— Делать им больше нечего, — ответила умудрённая светской жизнью девушка и была совершенно права. Работа штаба шла своим чередом, и мне в ней не было назначено никакой роли, кроме исполнителя. И меня бы это вполне устроило, если бы не вещи, которые обсуждали, почти не отвлекаясь на моё прибытие.

— Князь Святослав Рюрик, приветствую. Господа, это наша знаменитость, получившая титул из рук его величества, — представил меня князь Серебряный. — Одарённый с пятью знаками, освоивший рунное слово до двадцати лет. А это наши боевые товарищи, познакомитесь позднее. Давайте вернёмся к плану.

В другой ситуации такое представление благородным господам могло бы даже стать поводом для дуэли или оскорбления. Но учитывая разницу в возрасте и военном звании, это можно было расценивать как отеческое участие и торопливость в отношении куда более важных дел.

— … третья и седьмая бригада расположатся на западном крае… — указывая на стол, проговорил один из адъютантов. Подойдя ближе, я увидел карту обороны города. Стена, серпом окружившая обелиск и отрезавшая пустошь бывшего городища от остального мира, была не просто бетонным сооружением, а целым оборонительным комплексом. С артиллерией, гарнизонами и дотами.

И против обычных зомби, мутантов или заражённых, это было бы более чем достаточно. Увы, даже зная, что нас ждёт, я не мог ничего доказать. Или…

— После того как противник наткнётся на наши укрепления, и артиллерия сровняет с землёй всё на площади… — продолжал адъютант. — Третья и пятая механизированные бригады ударят во фланги…

— Дружина князя Серебряного примет на себя основной удар? — раздался голос из динамика, и я с лёгкостью опознал его величество. Похоже, и меня сюда позвали, и обозначили присутствие только для того, чтобы показать, что род Серебряных близок к новому сильному одарённому. Но если они используют меня, не грех и мне поступить так же. Нужные слова уже складывались в голове.

— Так точно, государь, мы уже заняли форты в центре, — ответил князь, и я откашлялся, привлекая к себе внимание. — В чём дело, Святослав Иванович?

— Прошу прощения, но вы не готовы, — спокойно ответил я. — Это будет не простое вторжение, а орда зомби…

— Которых мы отражали уже не раз, — возмутился адъютант, а генералы и князья смотрели на меня как на глупого ребёнка, ради каприза прервавшего докладчика.

— Нет, в этот раз зомби будут обладать силой закона. Больше того, каждый укушенный так же будет превращаться в зомби, не теряя своих навыков, — сказал я, держась максимально уверенно. — Как в стрельбе, так и в магии. Нам нужно нанести упреждающий ядерный удар, как только врата откроются.

— Откуда у вас такая догадка? — с трудом сдерживая улыбку, спросил князь Серебряный, жестом заставив адъютанта замолчать.

— Его величеству уже должны были доложить, о том, что в испытании я получил уникальный символ Понимание, и теперь я могу читать на всех языках, включая вымершие, и надписи на обелиске. Где и указано, какое будет следующее испытание.

— Да ну, и что здесь написано? — хитро спросил адъютант, быстро набросав на бумажке китайские иероглифы. Я тут же взял ручку и написал ниже: «сам ты девственница из хорошего рода», не отвлекая государя болтовнёй. Лицо адъютанта вытянулось, а брови сошлись на переносице, после чего он кивнул генералу.

— Мы уже сталкивались со вторжениями одарённых, и ни разу, после первого, нам не приходилось использовать ядерное оружие. И в этот раз не придётся, — произнёс через десяток секунд император. — Верно я говорю, господа?

— Так точно, ваше величество! — чуть не хором гаркнули генералы.

— Вот и отлично, в таком случае, какие вы предложите изменения в плане, зная об особенностях испытания? — прозвучало из динамиков, и подобравшиеся князья начали по очереди выдвигать свои идеи. Были они, правда, весьма однобоки и крутились вокруг двух основных: собрать побольше своих одарённых и не прекращая стрелять из всех стволов. Глупо отрицать, что подобное и в самом деле могло сработать.

— Хорошо. Дружина Романовых также будет на передовой, — подумав, сказал император. — Будьте готовы к встрече.

— Как прикажете, — склонившись, проговорили генералы, и камера отключилась. После чего князь Серебряный отвёл меня от общего стола.

— Не знаю, что на вас нашло, молодой человек, но… — начал было отчитывать он, но наткнулся на мой взгляд, спокойный и слегка насмешливый.

— Вам понадобится ядерное оружие. И в самое ближайшее время, — вновь попытался донести я свою мысль, но на меня лишь снисходительно посмотрели, не воспринимая всерьёз. К их несчастью.

К радости, всего остального человечества у меня в принципе было всё необходимое, чтобы предотвратить катастрофические последствия. Пусть и ненамеренно.

— Куда это вы, князь? — окликнул меня Серебряный, когда я собрался выйти из штаба. — Мы должны быть на острие обороны.

— Будьте, — пожав плечами, ответил я. — А мы будем сражаться на передовой, чтобы до стены добрались лишь единицы. Удачи.

— Святослав, нас всех призвал его величество…

— И мы ответили на зов, и исполним свой долг так, как я считаю наиболее эффективным. — сказал я и достал из кармана телефон, чтобы набрать номер командира борта. — Заправляйте пташку и возьмите побольше боеприпасов.

На той стороне мне ответили односложно, и только когда я вышел из бункера, в котором располагался штаб, меня догнала Юля.

— Ты что делаешь? — чуть запыхавшись, спросила княжна.

— Собираюсь спасти как можно больше людей, — ответил я, набирая следующий номер. — Граф, добрый день. Да я тоже на передовой. Хочу вас предупредить, противники — зомбированные, некоторые будут обладать магией древних. Будьте осторожны и не подпускайте их слишком близко. Не за что. До связи.

— Ты всерьёз собираешься сунуться за стену? — удивлённо спросила Юля.

— У меня самая лучшая и самая сильная в мире команда, — улыбнувшись ожидавшим меня друзьям, заметил я. — Так что не беспокойся, уж что-что, а выжить мы всегда сможем.

— Я с вами! — неожиданно заявила княжна.

— И зачем ты нам? — приобняв меня, спросила Настя. — Поверь, дорогая, мы вполне справимся и без тебя.

— Ещё один боец с двумя символами лишней не будет, — успокоил я любимую. — Но как обычно, мои приказы исполняются беспрекословно.

— Без проблем, — кивнула девушка. — Я с вами.

— Хорошо. Тогда по коням, — решил я, и вскоре мы вернулись на борт.

Посоветовавшись с пилотами, отказались от двух подвесных блоков НУРов, подключили дополнительные баки. Никак не мог отделаться от опасения, что вернуться в аэропорт после вылета нам уже не удастся. Хоть и отгонял её от себя как мог. В некотором смысле, самым безопасным местом на планете сейчас был вертолёт с пятью моими товарищами.

— Когда взлетаем? — спросил Тимофей, когда мы уже загрузились, но пилоты не спешили запускать двигатели.

— Не раньше, чем… — начал было я, но в это время мир вздрогнул, а в следующую секунду загрохотали пушки и включилось РСЗО. Шквал неуправляемых ракет взвился, оставляя за собой дымный след и застилая небеса. — А, ну вот. На взлёт!

— Принято, — с щелчком ответил мне первый пилот, и через мгновение разговаривать без гарнитуры стало невозможно.

— Зачем бронежилеты? — спросила Хана, когда все остальные начали надевать обмундирование. — От знаков они не защитят.

— А от осколков очень даже, — возразила Настя, затянув липучки на бронежилете. — Костюмы полной безопасности не гарантируют.

— И шлем не забудь, — подсказала Хана.

— Взлетаем! — раздалось предупреждение в гарнитуре, и я придержал капельницу лежащего на полу психа. Наше секретное оружие, которое я не собирался использовать, но не сбрасывал со счетов.

Вертолёт чуть подпрыгнул, а потом резко пошёл вверх, набирая высоту, оставляя внизу спешащие занять свои позиции войска. Бегающих офицеров, к счастью, не наблюдалось. Даже небольшая коррекция плана на совещании привела к глобальным изменениям, и единственное, чего я не понимал — почему не заминированы все подходы.

Ответ я получил, как только вертолёт поднялся над стеной и появился обзор поля боя. Оно кардинально изменилось. На месте, где час назад было голое поле, сейчас торчали палки обглоданного, частично сгоревшего и обгоревшего леса. Но куцые деревца терялись в толпах трёхметровых зеленокожих гигантов, что шли чуть пошатываясь. Медленно, но неотвратимо. Потому что лавиной обрушившиеся на них боеприпасы взрывались, не долетая до монстров.

Бетонные укрепления, выставленные перед основной стеной, рассыпались под ударами рунных слов. Установленные автоматизированные комплексы глохли, разрубленные призрачными мечами. А на многокилометровую стену обрушились заряды золотых баллист и тучи стрел.

— Твою мать… — раздался ошарашенный возглас Кости, когда очередная волна неуправляемых ракет столкнулась с поднимающейся гигантской ладонью и взорвалась, не долетев до цели сотни метров. — Что за чертовщина происходит?

— Апокалипсис, — мрачно ответил Тимофей.

— К счастью, русские имеют план не только на сам конец света, но и что делать после него, — рассмеявшись, ответил я. — Покажем, чему мы научились?

— С удовольствием, — улыбнулась Настя, и, убедившись, что страховка закреплена, решительно распахнула дверь. Стоило подруге развести руки в стороны, как над полем боя появились чёрные тучи, из которых ударили ветвистые молнии.

Глава 41

Магия хаоса, выплеснутая на поле боя, обрушилась на толпы монстров, мгновенно сжигая сотни из них и пробивая золотые купола. Стоило им пропасть, как артиллерия достигла цели, и взрывы начали разрносить зомби в клочья, погружая всё в огненные цветы. Ударные волны колыхали поднимающиеся к небесам чёрные столбы, но не могли развеять дым, который уже плотной завесой стелил землю.

— Передохни, — поймав ослабшую Настю, сказал я. — Ты отлично поработала. Пару тысяч за минуту.

— Мало, — с сожалением выдохнула девушка, но без сил рухнула на кресло.

— Не волнуйся, теперь моя очередь, — встал со своего места Тимофей. — Свят, я выиграю тебе немного времени, чтобы подготовиться.

— Зачем? Мы же почти выиграли? — удивлённо спросил Костя, но в этот момент созданная Настей туча окончательно развеялась и под брюхом крокодила раскинулось чуть ли не бесконечное поле тварей. Прорыв открылся на десятки километров, и только с высоты полёта оставалась заметна грань между мирами.

— Ну, поехали. Первый… — сосредоточенно проговорил Тим и в несколько движений создал свой ёж, но не вокруг вертолёта, а прямо на земле, в толпе тварей. Словно гигантская циркулярная пила, купол вгрызся в ряды противников, разрывая их на части. Туча с облегчением выдохнул, но тут же взялся за новое плетение. — Второй.

Не прошло и десяти секунд, когда рядом с первой пилой появилась ещё одна, потом третья и четвёртая. С каждым новым конструктом создание следующего давалось с большим трудом. Несмотря на жуткий ветер от винтов, парень вспотел так, что капли лились по вискам, но он продолжал создавать одну пилу за другой, пока пальцы не начало сводить судорогой. И поняв, что предел достигнут, Тим сделал последнее — отправил все свои пилы вглубь портала.

Десятки ежей поползли вперёд, оставляя за собой кровавую просеку, усеянную ошмётками. Казалось, что даже этого хватит, чтобы остановить нескончаемый поток. Но уже через пару секунд первые из них рассыпались под ударами вражеских конструктов. А через минуту поле вновь было заполнено тварями.

— Тихо-тихо, — подхватил я скорчившегося от боли друга. Его пальцы выворачивало от перенапряжения, сосуды полопались. Месяцы тренировок и старая душа огромной силы сделали невозможное, и он существенно проредил первые ряды наступающих. Но и плата за это была жуткой.

— Теперь я, — ринулась Хана, но я придержал её. — Что⁈

— Побереги силы, когда нужно будет выбивать лордов, они тебе пригодятся, — остановил я нашего снайпера.

— Что, покажешь мастер-класс? — усмехнулась Хана. — Думаешь, лучше во всём?

— Ни разу. Ну, может, только в некотором, — вернул я улыбку девушке, а потом нажал кнопку на тангетке. — Зависните и держитесь как можно ровнее. Мне надо по крайней мере секунд двадцать.

— Принято, делаем, — не стал спорить пилот, и спустя минуту мы замерли на одном месте. — Пришлось опуститься, чтобы ветра меньше было, авось не достанут.

— Если бы… — поморщился я, подходя к люку. — Спасибо.

Магия древних, язык, на котором написаны законы вселенной. И пусть нам, как их потомкам, открылись лишь самые базовые слои, оставленные ими надсмотрщикам за рабами, даже с такими знаниями можно было сделать достаточно. Главное — понимание принципов и опыт. А, ну и ещё холст, который не слишком дёргается, ведь мне приходилось чертить прямо в воздухе, пытаясь компенсировать даже самые небольшие отклонения. И когда это пара сантиметров — можно успеть отвести руку или присесть, а вот метр и более — уже никак.

Особенно обидно, когда конструкт срывается на третьей или четвёртой символьной фразе, а ты её даже не видишь, ведь она не выжжена на твоей душе. Поэтому приходилось полагаться исключительно на тренировки и рефлексы. Зато, когда вышло…

Поле под нами словно покрылось высокой желтоватой травой, колышущейся на ветру, но каждый такой порыв ветра разрубал оказавшихся рядом тварей. Они словно тонули в болоте, оставляя после себя корявую нарезку, местами доходившую до фарша. Но монстры продолжали переть, я дважды поднимал «поля мечей», пока окончательно не выдохся, выдыхая сквозь зубы.

Жуткая боль скрючила пальцы, не позволяя ими даже пошевелить, и заметившая это Настя поспешила размять их, взяв между своими ласковыми, тёплыми, но отнюдь не мягкими ладонями.

— Ты выиграл им целых пять минут, — улыбнувшись, похлопал меня по плечу Тим, а потом кивнул в сторону иллюминатора. — И тысяч десять положил. Удивляюсь, как хорошо тебе всегда давалось массовое убийство.

— Кто на что учился, — откинувшись на борт вертолёта, ответил я. — Второй раунд?

— Ещё минут пять… — поморщился Туча.

— Тогда я! — неожиданно вызвалась Юля и тоже подошла к выходу. Если честно, никто особенно не рассчитывал на княжну, пусть теперь она и была нашей подругой. Но в прошлом цикле она умерла в первые дни вторжения, буквально сгорела в битве за столицу империи, прикрывая отход гражданских. А теперь…

— Неплохо! — с искренним уважением проговорил я, увидев, как с небес обрушивается гигантский, метров пятьдесят в диаметре, метеор. Он снёс разом несколько щитов и превратил в отбивную всех тварей в своём радиусе, одновременно отбросив других ударной волной. За первым полетел второй, за ним третий… девушку хватило на пятьдесят! после чего она, со слезами на глазах, села на своё место.

— Ты умница, — проговорила Хана, помогая подруге справиться со спазмами.

— А ведь она не просто била, а лишь по тем целям, которые держали щиты, — тихо заметила Настя. — Освободила арте место.

— Да, молодец, — кивнул я. — Ещё тысячу раз по столько и…

— Скоро пойдут погонщики мёртвых, так что нет, — сухо сказал Тим. — Нужно просто продержаться, пока до них дойдёт, что пора использовать ядерку.

— Они не поймут, — покачала головой Настя. — Пока не потеряют Аркаим, не поймут. Мы просто выигрываем столько времени, сколько можем.

— Именно. Каждый упокоенный мертвец сейчас — десятки выживших. А то и сотни. Главное, чтобы они не пропустили мои слова мимо ушей и не попёрлись в штыковую. Надеюсь, дураков там нет.

— Надежда штука хорошая, — усмехнулся Тим. — Но если придётся, мы остановим заражение, даже если придётся бить по своим.

— Именно, — кивнул я, скосив взгляд на лежавшего в путах психа.

Под нами разворачивалось сражение. Благодаря точечным ударам Юли, толпа зомби-гигантов потеряла свои щиты, и теперь их утюжили из всего, что было. Осколки, напалм, простая и бесхитростная взрывчатка. Несколько истребителей промчались под нами, раскидывая кассетники.

А ближе к стене своего часа ждали змеи-горынычи. Машины разминирования ждали своего времени. И вот, когда толпа прорвалась через огненное море, их снаряды взвились в воздух, таща за собой длинные ленты взрывателей. Рухнувшие канаты прижали нескольких гигантов, но это было лишь начало. Стоило ленте коснуться земли, как была дана команда на подрыв. Взрывы слились в единый оглушительный грохот, проредив толпы тварей на километры. А следом за первыми лентами уже летели вторые.

Так продолжалось около получаса. Даже наши пилоты включились в азартную и не слишком опасную охоту за тварями, из авиационной пушки расстреливая тех, кто выбирался из-под щитов. А потом на поле боя появились они. Погонщики мёртвых.

— Держитесь! — крикнул я, увидев, как висящий в километре от нас вертолёт перерубило пополам. Едва успел поставить купол, когда в него врезалось гигантское серповидное лезвие. Конструкт осыпался золотыми искрами, но пилотам не нужно было давать подсказки, машина тут же ушла резко вверх, и следующий снаряд пронёсся мимо.

— Маневрируй, не виси на месте! — кричал второй пилот, когда мы едва не попали в облако золотых стрел.

— Ещё выше! Тим, по очереди, — приказал я, и мы с товарищем начали создавать купола, раз за разом, даже когда пальцы сводило судорогой. А потом к нам подключилась Настя. И так до тех пор, пока мы не оказались вне зоны видимости противника, почти на максимальном потолке в четыре километра.

Из-за резкого подъёма голова закружилась, пришлось воспользоваться заранее припасёнными кислородными масками, но дверь мы закрывать не стали. Может, твари нас и не видели, а вот нам даже целиться особо было не нужно, внизу простиралось море из противников, раскинувшееся от одного край стены до другого.

С этой высоты стало видно, что, удерживая выход в центре, мы упустили фланги, где уже кипела битва. Одарённые, при поддержке моторизированных бригад и артиллерии, отражали кажущиеся бесконечными толпы. И надо отдать им должное, справлялись неплохо. Грамотно комбинировали способности и стихии, маневрировали, отражали удары магии древних.

Пока погонщики не добрались до них.

Первой пострадала авиация, не успевшая вовремя подняться. Многослойные щиты бывших лордов восстанавливались быстрее, чем их разрывала артиллерия и бомбы, а в ответ посылали в воздух нескончаемые волны золотых стрел. Ударные вертолёты просто сносило, превращая в решето. Пролетавшие звенья штурмовиков врезались в невидимые стены. Бомбардировщики сжимало в гигантских ладонях.

Следующей жертвой стали бронетанковые полки, курсировавшие вдоль стены. Хотя с десяток стрел они выдерживали без особых проблем, ведь древние не понимали концепции бронетехники и не знали, куда бить. С ними расправлялись так же, как с древними колесницами: увеличенные до двадцати-тридцати метров мечи разрубали их на неровные половинки, вообще не замечая брони.

И всё же техника работала. Снаряды, пусть и не с первого раза, но пробивали щиты. Отвлекали противников, заставляя создавать новые и держаться вместе. И именно этого нам в прошлый раз не хватало. Больше того, в старом цикле нам приходилось держать оборону на два фронта, теперь же паразитов по большей части отловили заранее.

А ещё у человечества были мы.

— Враг прорывается по центру! — предупредил второй пилот, у которого, в отличие от нас был шлем с прицельным комплексом и увеличением.

— Всё в порядке, там цесаревич и дружина Романовых, — думая, что успокаивает меня, сказала Юля, но, увидев сомнение, добавила: — А по соседству дружина Серебряных с отцом и братом. Все сильнейшие одарённые, они точно справятся.

— Совсем плохо. Если разом помрут и наследник, и один из старших домов империи, будет жопа, — озвучил мои мысли Тим. — Надо идти на выручку.

— Значит, пойдём. — кивнул я. — Только не тут. Снижайся над городом и к стене со стороны Аркаима.

— Принято, — ответил пилот, а пока мы уходили на манёвр, успели кинуть по паре плетений, оставив после себя ошмётки сотен тварей. Увы, в этом бесконечном море тварей, сколько ни убивай, капли не наберётся.

Хоть снижались мы над городом, но всё равно пришлось трижды создавать купол, так часто били конструкты. Тысячи стрел, каждая из которых была способна прошить танк насквозь, словно метеор. Десятки золотых снарядов баллисты. Погонщики мертвецов добрались до зоны поражения, в которую попала и стена, и город за ней, но встретили достойное сопротивление.

Около полутора тысяч бойцов с огнестрельным оружием, пулемётами и ручными гранатомётами вели шквальный огонь из всех стволов. Зомби-гиганты падали десятками, навсегда обретая покой. Но на их место вставали другие, а из-за спин рабов прицельно били конструктами погонщики. Их заклятья были сильнее, точнее и объёмней. Но что самое страшное — они умело использовали рунные слова и даже фразы.

Прямо на наших глазах часть стены вздрогнула и, обратившись в песок, осыпалась вместе с сотнями бойцов и оружием. А в получившуюся многометровую дыру полетели тараны и волны стрел. Ничего, с чем не могли бы справиться даже базовые щиты и купола, так что удерживающая центр дружина встретила конструкты достойно. Лишь несколько человек погибло под обстрелом, не успев добраться до безопасных укрытий.

— Надо поддержать, — обеспокоенно сказала Юля, когда вертолёт завис над позицией дружины её отца. Флаги с гербом князей Серебряных были отлично видны во всполохах огня, но стоило девушке начать создавать метеор, как борт резко дёрнулся, уходя в сторону от целого потока снарядов.

Княжна чуть не вылетела наружу, Костя в последний момент успел ухватить её и затащить обратно.

— Туман сможешь? — спросил я, прикинув, что прыгать с такой высоты — самоубийство, а создавать рунные слова и тем более фразы при такой тряске не выйдет.

— Бесполезно, — покачала головой Настя. — Они бьют по площадям, им даже видеть не обязательно. А сварить — только через полчаса.

— Понял. Хана! Настало наше время. Капитан, трассерами по противнику, в которого собираешься стрелять. Ждёшь три секунды и открываешь огонь, — сказал я в микрофон. — Ясно? Тогда работаем. Трассер! Хана!

— Поняла! — откликнулась девушка, увидев уходящую вниз светящуюся точку. Я придержал снайпершу за пояс, и она послала вслед снаряд баллисты, пробив несколько щитов, и почти сразу по ним застрочила авиационная пушка, сложив одного из пастухов и всё его окружение. Разом вычистив под сотню метров. Но уже через пару секунд в том месте появился новый купол, и не один.

— Трассер! — вновь скомандовал я, и они отработали по уже сложившейся схеме. Некоторое время нам даже удавалось одновременно маневрировать, уходя от магических конструктов, и бить в ответ. Благо объединение копья и стрелы — одно из самых простых и близких начертаний.

Юля тоже спешила выручить своего отца и брата, сумев кинуть несколько очень болезненных метеоров. Настя с Тимом, чередуясь, поднимала щиты, спасая нас от самых жёстких конструктов. Я старался максимально восстановиться, и только Алабай сидел мрачнее грозовой тучи, не принимая участия в схватке.

Я хотел было ему сказать, что радоваться надо, а не грустить, пока княжна внезапно не вскрикнула раненой ланью, чуть не выпрыгнув из салона. Я так сосредоточился на уничтожении противника, что совершенно упустил из виду ситуацию на стене. А та буквально исчезла в нескольких местах.

Бетонные укрепления, толщиной в десятки метров, с надёжно выстроенными укреплениями, долговременными огневыми точками и защитой от всего, чего только можно, просто распалась на компоненты. Я запоздало понял, что враги использовали длинную рунную фразу, относящуюся к строительной ипостаси. Но сейчас это было уже неважно.

Гигантский кусок стены, потеряв опору, обрушился вниз, стекая по гребню серой песчаной дюны. Совсем как обломки небоскрёбов в мире-испытании. Сотни защитников, умудрившихся выжить при падении, а некоторые даже на ногах устояли, немедля открыли огонь по бросившимся к ним зомби.

— Отец! — крикнула Юля, потянувшись к закованному в усовершенствованный тяжёлый экзоскелет, покрытый серебряной краской. Тот сражался на передовой, разя золотым копьём надвигающиеся толпы.

— Садимся! — приказал я, отбросив Хану вглубь салона и сам занимая её место. Выдать что-то длинное я пока был не в состоянии, слишком шатало, а потому сформировал простое, но мощное слово — Таран, и золотое бревно смело не только щиты, но и несколько рядов наступающих.

По нам тут же ударили в ответ. Разом с трёх направлений. Два попадания выдержал щит Тима, но друг зарычал сквозь стиснутые зубы. Следом подключилась Настя, перехватив летящее прямо в кабину копьё. До земли оставалось каких-то сотня метров, и в этот момент из развалин, на месте обороняющихся, начали подниматься золотые нити.

— Вверх! — приказал я.

— Нет! Ты что делаешь! Нам нужно туда! Сейчас же! Пусти меня! — кричала и рвалась к родным Юля.

— Прости, — сказал я, кинув княжну на кресло рядом с Алабаем. — Держи её.

— Там мой отец и брат! Мы должны их спасти! — не унималась Юля.

— Уже нет, — поморщившись, ответил я. — Там уже никого нет.

— Вон же они! — не понимая выкрикнула княжна, и в этот момент все нити, пронизывающие камни и людей резко натянулись. Секунда, и всё, что было на площади, начало распадаться неровными кусками. А через секунду в пролом начали подниматься сотни зомби-гигантов. И каждый третий из них мог похвастаться сияющим доспехом или оружием в руках.

Но хуже всего, что кто-то из защитников, несмотря на смертельные раны, ещё был жив. Твари таких не убивали, а опускались рядом на колени и чертили на ещё живых телах кровавые руны.

— Мы должны быть там! — не выдержав возмутился Костя. — Это наш долг.

— Наш долг — спасти всё человечество, а не конкретно эту дружину, — мрачно возразил Тим.

— Нельзя отдавать им живых, — поморщился я. — Настя?

— Да, они заслужили погребального костра, — обречённо кивнула девушка. — Но потом… час, минимум.

— Действуй, — согласился я, и сам сформировал баллисту, разбив появившийся над телами купол. А в следующее мгновение ввысь взвился столб огня. Зомби тут же бросились врассыпную, не многие из них упокоились окончательно. Но ни один из павших защитников не перешёл на сторону врага.

Глава 42

— Как… как можно с этим сражаться? — обхватив голову и покачивалась из стороны в сторону, взвыла Юля. — Всё кончено…

— Снижаемся! — приказал я, но вертолёт вместо этого пошёл вверх. — Я сказал, снижаемся! Какого чёрта?

— Это самоубийство, и мы на это не пойдём, и вас не бросим, — хмуро ответил пилот, не собираясь выполнять указания.

— Значит, встретимся на земле, — сказал я и шагнул в пустоту. Форма воина появилась метров за десять до земли, и я рухнул на головы передовому отряду зомби словно метеор. Ударная волна от разрушившегося конструкта прошла по рядам тварей, золотыми лезвиями рассекая тех на куски. А уже в следующее мгновение я активировал форму Паладина.

Моё трёхметровое воплощение было лишь на голову или две выше обычных зеленокожих зомби. Удары меча закона с лёгкостью рассекали их плоть и слабые конструкты. Всего несколько секунд, и проход, в который пролезли твари, был окончательно зачищен.

Но в дело вступили пастухи мёртвых. Моё лезвие врезалось в подставленный щит, и оба конструкта развеялись, распавшись золотыми искрами. Главная проблема магии порядка — аннигиляция при столкновении с равной по силе. Или более мощной. И побеждал в поединке начертания тот, кто успевал создавать конструкты быстрее и надёжнее. А в сражении обычно брали верх те, кого больше.

Поэтому сохранивший часть эмоций погонщик мертвецов оскалился, мгновенно создав новый щит и натравив на меня свою свору. Надо отдать должное, древний был по-своему великолепен. Гигант, которого египтяне изображали, как бога, в белой тоге, поверх которой сиял золотой доспех. На левой руке щит с вогнутыми боками, в правой — разящее копьё. Словно забытый демиург во всём своём величии.

Разве что отощавший после долгой голодовки. И всё же, пока я расправлялся с насевшими зомби, легко разрезая их постоянно крошащимся мечом, не мог скрыть улыбки. Был у древних один изъян, который они впитывали с молоком матери, с изучением алфавита: они безнадёжно устарели, застряв в четвёртом тысячелетии до нашей эры.

Стоило врагу увидеть, что его миньоны не в состоянии завалить меня массой, как он сам вмешался, широко размахнувшись. Копьё разбилось о подставленный щит, и в тот же миг я выстрелил, почти в упор. Древний шлем не имел забрала, купол появился слишком поздно и тут же распался, как и остальные конструкты, когда голова твари взорвалась от экспансивной пули.

— Туда тебе и дорога, — хмыкнул я, правда, радоваться долго мне не дали, через стену уже ползли новые монстры, и пришлось вновь наряжаться, создавая боевую форму. В этот раз я выбрал Громовержца, как Тим во время поединка.

И не зря. Всё же дротик появлялся после каждого броска, независимо от того врезался он в чей-то конструкт или нет. К тому же им можно сражаться и в ближнем бою, хоть и не слишком удобно. Зато я мог сдерживать и зомби, и погонщиков, пока их не стало трое, и меня буквально не завалили стрелами.

Пришлось уходить от волны конструктов и укрываясь под щитом бегать между развалинами, отстреливаясь баллистой или даже обычным призванным луком. Стараясь уничтожить главную опасность, я беспрестанно разил мертвецов, стараясь навсегда упокоить их тела и грешные души. Но достать погонщиков не удавалось.

Эти твари, поняв, что перед ними серьёзный противник, встали в подобие строя и начали атаковать меня, прикрывая друг друга. Осадной щит — короткая рунная фраза, удерживаемая центральным врагом, легко выдерживала попадания стрел и восстанавливалась едва ли не быстрее, чем я мог создать баллисту.

Оставшиеся по краям направляли на меня зомби и беспрестанно заваливали быстрыми и простыми конструктами. Стрелами, дротиками, камнями… Учитывая, что на мне был противоосколочный костюм и бронежилет, это было бы забавно, если бы конструкты не прошибали камни и бетон, оставляя после себя идеально ровные дыры. Зато броня позволяла не думать об осколках.

Выхватив из подсумка оборонительную гранату, я вытащил заранее разогнутое кольцо и бросил её под ноги тварям. Те, уже наученные снарядами, тут же закрылись куполом, да не простым, а тройным, так что я не мог бы прошибить его с первого конструкта, но это было и не нужно.

Баллиста влетела во внешний слой, рассыпавшись с ним золотыми искрами, следующая за ней пробила второй, но в это время враги уже обновили всю конструкцию. Я же, воспользовавшись тем, что они не могут меня атаковать, начал вырисовывать в воздухе сложный узор.

Погонщики мгновенно оценили мои старания и перешли в контратаку, сняв защитный купол, лишь бы не дать мне завершить конструкт. Я же создал ливень из стрел, заставив их поднять новый купол, большего радиуса. И в этот момент оборонительная граната взорвалась. И пусть она не долетела до них пары метров, эффект был впечатляющим.

Щиты остановили осколки, а вот ударная волна, отражённая от стен золотого купола, была ужасающей. Даже несмотря на расстояние, я видел, как у одного из них мозги через уши брызнули. Это вам даже не в комнате взорвать, это куда серьёзней, полностью герметичное пространство. Ну почти.

Вторая граната уже полетела к грани купола, и двое неупокоенных погонщиков тут же начали создавать один слой защиты за другим. В этот раз вместо взрыва будто на мгновение вспыхнуло само солнце. Светошумовая граната ослепила уродов, выиграв мне пару секунд времени. А больше мне было и не надо.

Заряды баллисты прикончили обоих дезориентированных главарей. И даже лезущие через пролом в стене зомби на мгновение замерли растерявшись. Ровно до того момента, как рядом не оказался новый погонщик.

— Вообще продыху мне дать не хотите? Где ж мы вас всех хоронить будем? — тяжело дыша, проговорил я и вновь активировал форму Паладина.

Схватка разгорелась с новой силой, атаки сыпались одна за другой, не давая даже минуты, чтобы создать полноценный многосоставной конструкт, а потом я неожиданно понял, что сражаться стало как-то легче. Настолько увлёкся и сосредоточился, что даже упустил момент, когда рядом оказалась вся моя шайка.

— Долго же вы, — проворчал я, но всё же с облегчением выдохнул, когда волна ледяных игл отбросила наступающих тварей за стену.

— Так, ты вроде и сам справлялся, — улыбаясь ответил Костя. Алабай, наконец, почувствовал себя вновь полезным, находясь на передовой и принимая на щит все удары тварей. И пусть у него было всего три конструкта, во время последней экспедиции в испытание он отточил их применение до автоматизма. На тело — доспех, в левую руку — щит, в правую — копьё, и в бой!

До формы воина ему не хватало лишь меча и лука, но он и без них справлялся на совесть, изничтожая зомби одного за другим.

Тим, вновь вставший на нашу защиту, старался не размениваться по пустякам, и купол создавал лишь тогда, когда это было в самом деле необходимо, и мы были на волоске от смерти. Не потому, что любил рисковать, просто он, как никто, понимал, что впереди у нас не один и не два часа, а столько, сколько понадобится, чтобы отбить атаку. Или пока не падут фланги, делая дальнейшее удержание стены бесполезным.

Настя, явно ещё не отошедшая от ярости небес, уничтожившей тысячи тварей, обладающих конструктами, всё равно старалась помочь. Каждый всплеск её хаотической энергии создавал магию, которая могла показаться бесполезной. Но только на первый взгляд. То стена покроется ледяной коркой, заставляя зомби скатываться обратно. То между обломками поднимется туман, дезориентируя стрелков.

А потом ими занималась Хана. Девушка, дорвавшаяся до своей главной страсти, ну, после Тима, работала снайпером. Каждый её конструкт, будь то стрела или баллиста, находил свою цель. Головы взрывались, словно спелые тыквы. Навсегда упокоенные зомби падали один за другим, но прежде чем тело касалось обломков стены, новая стрела уже срывалась с пальцев Ханы.

И даже Юля, на щеках которой остались потёки туши, пришла в себя и с утроенной яростью защищала место, на котором погибли её отец и брат. Метеоры падали с небес один за другим, снося зомби и даже слабосилков из погонщиков. Оставляя лишь расплющенные тела.

— Выиграйте мне десять минут, — сказал я, тяжело дыша.

— Что собираешься делать? — поинтересовался Тим, даже не повернувшись в мою сторону и цепко выхватывая взглядом любую опасность.

— Лес копий, для начала.

— Не слишком эффективно против такой массы, — подметил Туча. — Но хоть не единый конструкт, может, кого-то и упокоит.

— На это и расчёт, — усмехнулся я, прямо там садясь на развалины и начиная чертить знаки в песке. Несмотря на короткое название, на самом деле этот составной конструкт содержал два десятка символов, каждый из которых должен был иметь абсолютную точность в длине, векторе и пространственном соединении. Не так сложно, если подумать. Хотя для остальных, у кого не было полученных мной в испытаниях понимания и скрижалей — невозможно.

— Убрали конструкты и мне за спину! — завершая последнюю линию, скомандовал я, после чего активировал начертание.

Тысячи золотых метательных копий появились рядом с нами, будто вырос лес, смотрящий верхушками деревьев в сторону врага, а затем рванули в сторону врагов. Передние ряды зомби тут же рухнули, изрешеченные во множестве мест. Даже погонщики не выдерживали несколько попаданий, теряя щиты и доспехи. Но чем дальше пролетали копья, тем чаще встречали сопротивление и рассыпались золотыми искрами.

— Неплохо, но мало, — бессердечно заявил Тим. — У меня эффекта побольше вышло, а тут всего на десяток тысяч. К тому же не всем ты пробил головы.

— Ну извини, — усмехнулся я, понимая, что за ворчанием друга срывается беспокойство. К сожалению, тут он был прав, пара дырок в теле не упокаивала зомби навсегда. А в голову при таком разбросе попасть почти нереально. — Но я больше на другое рассчитывал.

— Ага, вижу. Замерли! — крикнул Тим, поднимая над нами купол, а в следующее мгновение прямо перед нашей позицией взорвалось несколько снарядов. Конструкт без проблем выдержал и осколки, и ударную волну, хотя стало ощутимо теплее.

— Хорошо кладут, — улыбнулся Костя, наблюдая за тем, как лишённые во время леса копий защиты враги сгорают и рвутся на части. Бог войны работал не прекращая, пока над полем боя вновь не появились тысячи куполов. — Да сколько можно⁈ Мы же тут от усталости сдохнем!

— Не боись. Нам бы день простоять, да ночь продержаться. А там авось дойдёт до его императорского величества, что нефиг миндальничать и нужно бить ядеркой, — ободряюще улыбнулся я товарищу, и вновь приступил к созданию массового конструкта. Успешно, второй раз подряд. А вот на третий нас заметили.

— Лич-командир! — предупредил Тим за мгновение до того, как очередной созданный им купол лопнул с неприятным звоном. — Настя!

Девушка едва успела восстановить защиту, как на неё обрушился град из шипов. Конструкт вышел крохотный, я еле успел втянуть в него Костю, а потом создать собственную защиту, повесив её немного ближе. Как раз вовремя, чтобы перехватить непрекращающийся поток, чуть не сбивший мою концентрацию.

— Алабай, щит! — скомандовал я. — Тим?

— Готов! — откликнулся товарищ, и в ту же секунду, как слетел мой купол, создал свой собственный на десяток метров шире. Это не спасло от уже находящихся над нами лезвий, но Костя всё понял правильно и заслонил нас собой. Древний вогнутый щит продержался секунду, доспех чуть дольше, но достаточно, чтобы все остались живы.

— Надо менять дислокацию, — заметил Туча, когда точно по куполу обрушился мощный удар тарана, запущенного с какого-то невероятного расстояния. Невозможно было даже примерно прикинуть, где находится его отправитель, а вот он нас, скорее всего, вычислил и теперь покоя не даст.

— Отступаем за пролом и держим позицию там, — нехотя приказал я, когда опасения подтвердились. Уже через несколько секунд стена под нами вздрогнула и начала частично оседать под ударами конструктов. А когда мы оказались за ней, и вовсе пошла волнами от выскакивающих из-под земли копий. К счастью, попали на них лишь полезшие в развалины зомби.

— Кто-нибудь может мне объяснить, что происходит? — гневно спросила Юля. — Вы будто в курсе! Словно для вас это нормально!

— Извини, просто так и есть, — не став спорить, ответила Настя. — Мы всё это видели, только в прошлый раз было куда хуже.

— Ты за всех-то не говори, подруга, — строго посмотрев на неё, сказала Хана. — Я вот сама в шоке. А вы трое, если знали в чём дело, почему нам не сказали?

— А зачем? Вы бы стали тренироваться ещё усерднее? — подняв бровь, спросила Настя. — Халтурили? Нет же. Или мы не помогали в подготовке?

— Но всё равно, о таком нужно было рассказать, — продолжила настаивать Юля.

— Что бы изменилось? — не отвлекаясь от формирования нового начертания, спросил я. — Нам бы поверил император? Нет, очень вряд ли. Честно говоря, события как в тумане, и доказать, что всё будет именно так, я бы не смог. Это было чёрт знает когда. Бегать от одного князя к другому два дня? Мы превратили их в месяцы тренировок и достигли максимума из того, что могли.

— Именно. И теперь у человечества появился хоть какой-то шанс, — поддержал мои рассуждения Тим. — И, к слову, в этом цикле всё намного лучше. К этому времени Аркаим должен был уже пасть. А так зомби даже не добрались до защитников. Есть ненулевой шанс, что мы выстоим без потери столицы.

— В одиночку — точно нет, — возразила Настя, оглядываясь по сторонам. — Мне нужен источник воды, тогда я стану эффективнее. Озеро или хотя бы фонтан.

— Фонтан? Это запросто, — отвлёкшись на секунду, ответил я и в пару движений создал в воздухе здоровенное золотое лезвие, вскрывшее улицу на несколько метров в глубину. Расчёт оказался верен, и из-под асфальта тут же ударил гейзер горячей воды. Жаль, задел и ещё кое-что, так что отвратительный запах начал быстро окутывать улицу.

— Отлично, так даже удобнее, не нужно искать огонь. Возвращаемся в средневековье, — усмехнулась Настя, не позволяя попасть на нас и капле. — Поливаем врагов кипящим говном.

— Большего они не заслужили, — довольно проговорил Алабай, когда мощная струя снесла нескольких сунувшихся в пролом зомби, словно они попали под гидроабразивную резку.

Надо отдать девушке должное, она отлично справлялась с задачей, пока у неё не иссяк резерв, который Настя копила на протяжении последних недель. Потоки дурнопахнущих жидкостей кончились, а вместо них перед городской стеной раскинулось булькающее, продолжающее кипеть болото.

Всё же были в магии стихий свои неоспоримые плюсы: гибкость использования, ограниченная лишь воображением и глубиной резерва. Минусов, к сожалению, тоже хватало. Настя рухнула без сил, глаза её закатились, а жуткая смесь начала медленно, но неуклонно остывать. И всё же, девушка, выжавшая себя до последней капли, выиграла нам как минимум полчаса.

— Тише, тише, родная, — приобняв её, я положил девушку на асфальт, а затем активировал записанное начертание. — Армагеддон!

На скопившихся перед болотом тварей, на плотные ряды за ним, уходящие до самого прорыва, начали падать метеоры. Сотни и тысячи, покуда у меня хватало концентрации. Кости трещали от усилия. Мышцы рвались, покрываясь кровоподтёками, проступающими под кожей. Но когда я больше не мог держать конструкт, поле было завалено десятками тысяч монстров, превращённых в лепёшки.

— Нужно отходить, — услышал я голос Юли, когда перед глазами потемнело, и я рухнул рядом с Настенькой.

— Рано, — уверенно проговорил Тимофей. — Если уж они выиграли нам столько времени, грех не воспользоваться. Я тоже выложусь по полной…

Не знаю, через сколько я очнулся. Просто мир в один миг наполнился красками и звуками. И судя по мату и крикам, мы всё ещё были на передовой. Только теперь нас было гораздо больше. Вокруг сновали люди в экзоскелетах с усиленной бронёй. Стрелки и одарённые стояли плечом к плечу. И с рук последних куда-то в темноту улетали огненные шары, сосульки и конструкты древних.

— Где я? — спросил я и сам удивился на своему охрипшему голосу. Думал, его даже не услышит никто. Но рядом тут же оказалась медсестра в полной боевой выкладке. От остальных её отличала только повязка с крестом на рукаве.

— Как вас зовут? — Задала она дежурный вопрос, посветив фонариком в глаза. — Что вы последнее помните?

Не став кочевряжиться и усложнять нам обоим ситуацию, я быстро ответил на всё.

— Передовой лагерь его высочества Максимильана, — проговорила медсестра, а потом неожиданно нахмурилась. — Бывший. Теперь первый сборный оборонительный…

— Что-то случилось с царевичем? — уже догадавшись о проблемах, уточнил я.

— Личный отряд его величества с паладинами и лучшими одарёнными попал под удар с той стороны. Они сумели уничтожить ту тварь… но никто не вернулся.

— Их тела сожгли? — понимая весь ужас ситуации, спросил я.

— Что? Нет! Я же говорю, они ударили по врагу, пришлось выйти за стену для контратаки, и никто из них не вернулся.

— У меня для вас плохие новости, очень вероятно, вы с ними вскоре встретитесь, — игнорируя попытки девушки уложить меня обратно, сказал я. — Где моя рация? Где мои товарищи? Туча! Гроза⁈

— Не ори, и так башка раскалывается, — раздался сбоку слабый голос, и, обернувшись, я увидел валяющегося на импровизированной каталке Тимофея. — Я в норме. Все мы. Ну более-менее. Настю к женщинам унесли. Она дрыхла, как и ты.

— Пока своими глазами не увижу, не успокоюсь, — возразил я и, пошатываясь, поплёлся к бункеру с красным крестом. На все возражения и крики, что вам туда нельзя, даже не среагировал. Что я, голых баб не видел? Тем более мне нужна только одна.

Найдя Настю, наконец, выдохнул. Немного, потому что понял, мы уже не на стене. К счастью, меня нашли раньше, чем я начал задавать вопросы.

— Капитан, вот вы где! — с облегчением крикнул Костя, помахав мне рукой. — Вас требуют в оперативный штаб, срочно!

— Ладно, пошли. И найди мне рацию. Чует моё сердце, скоро нам понадобится безумец.

Глава 43

От схватки с личом и пастухами мы ушли недалеко. Как я и заметил во время полёта, ближайшие к укреплениям дворцы сами больше напоминали крепости. Толстые стены, бойницы и гостеприимно распахнутые ворота для обороняющихся. А всего через полсотни метров провал, выбитый в стене, в котором грохотала непрекращающаяся стрельба.

Надо отдать должное, подготовлено всё было на высшем уровне. Постоянно обновляемые дымы без металлической взвеси позволяли стрелкам с тепловизорами прекрасно видеть противника, при этом оставаясь для них совершенно незаметными. Конструкты, вылетавшие из тумана, чаще всего уходили в небеса и растворялись, не причинив никакого вреда. Но были и другие.

Секция стены, находившаяся напротив замка, вздрогнула и существенно просела, а через несколько мгновений из неё во все стороны выдвинулись полупрозрачные двухметровые копья, мгновенно умертвив сотню обороняющихся. А когда начертание завершилось, стена и вовсе начала обваливаться.

— Ещё один лич, — поморщился я. — Костя, где наши? Только не говори, что на этой стене были.

— Нет, слава богам. Настю ты видел, Юля уехала в особняк Серебряных, к матери. Тим и Хана сейчас в штабе, рация, скорее всего, найдётся там же, — прокомментировал Алабай. — Я решил, что не дело мне отсиживаться с тремя знаками, когда вы все без сил, а ребята сражаются. Повезло, что пересеклись.

— Да уж. Веди, — кивнул я, посмотрев на свои кисти. Прошло меньше пяти часов, но синяки покрывали всю поверхность пальцев. Теперь они даже гнулись с огромным трудом, не говоря уже о попытках начертить руну. О сложносоставных словах и фразах речи не шло. Только вот я не представлял, как без них можно выиграть схватку. Разве что с помощью ядерного оружия. И стоило нам дойти до штаба, как я понял, что не один был такого же мнения.

— … ваше величество, просим вас, умоляем! Нужно немедля ударить по противнику ядерным оружием! Пока ещё есть шанс! — говорил седовласый полковник Носов, склонившись перед экраном, на котором отображался сидящий на троне Михаил Васильевич Романов.

— Вы нашли моего сына? — с мрачным спокойствием поинтересовался государь, хотя, судя по побелевшим костяшкам, это давалось ему нелегко.

— Прошу прощения, но он погиб, — не поднимая головы ответил Носов.

— Значит, его тело? — с едва заметной паузой проговорил император. — До тех пор, пока есть шанс, хотя бы доля процента, что мой сын жив, я не стану наносить по нему удар. Стена держится, вы отлично исполняете свой долг, просто продолжайте так же.

— Но, ваше величество! Мы теряем людей каждую секунду! Десятки тысяч солдат уже мертвы. Сотни одарённых. Я сам занял должность начштаба лишь из-за смерти Александра Ивановича Серебряного и его сына… мы не можем больше ждать.

— Можете и будете. До тех пор, пока я не увижу тело сына, никаких ядерных ударов, — жёстко ответил император, сжав кулаки, отвёл взгляд от склонившегося полковника и замер. Наши глаза встретились. Я увидел, как с огромным трудом, едва сдерживаясь, он вдохнул и выдохнул. А затем улыбнулся на долю секунды, и было в этой улыбке что-то безумное.

— Ваше императорское величество, — решив хоть для приличия соблюсти этикет, склонился я. — Если мне будет позволено сказать, посылать искать вашего сына не стоит, он уже мёртв. Но если мы немедля не нанесём ядерный удар, он вернётся. Как зомби со всеми своими способностями, вооружением и умениями.

— Это не важно. У России достаточно оружия, чтобы сровнять с землёй и столицу, и прорыв, и всё, что за ним, — сумев нацепить маску безразличия, проговорил Михаил Васильевич. — Что же до вас, князь, похоже, вы вновь оказались в нужное время в нужном месте. Очень рад, что вы живы.

— Благодарю, — не понимая, в чём дело, проговорил я.

— Его сиятельство Святослав Иванович показал себя с наилучшей стороны, — подозревая подвох, начал оправдывать меня Носов. — Его группа несколько раз очищала от захватчиков километры нашей земли. Только благодаря им мы пока держим оборону.

— И что же пошло не так, раз участок стены, на котором вы высадились, пал? — с плохо скрываемой издёвкой спросил император, на что я без обиняков показал свои синюшно фиолетовые руки, с опухшими пальцами.

— Такова плата за конструкты высокого порядка.

— Вот как. Мы учтём это на будущее. А пока я не собираюсь менять своё решение. А раз князь настолько успешен, он и возглавит поисковый отряд. Это приказ. Действуйте… генерал, — кивнул Михаил Васильевич Носову, и экран погас.

— Не так я себе повышение представлял, — проговорил уже бывший полковник, сминая в руке папку. А ведь её обложки были из твёрдого пластика. — Ты прости, Святослав, что вот так внезапно тебя осчастливил, думал, наоборот, наградят или просто к мнению прислушается. А ты, оказывается, не в фаворе.

— Интересно с чего бы? — нахмурившись, проговорил Костя, до этого старавшийся не отсвечивать. — Может, потому что он сына потерял, а тут ты, весь из себя живой?

— Генерал, должна быть возможность запустить ракеты без прямого приказа императора. Протоколы на случай уничтожения, — обратился я к Носову.

— Именно. Пока он жив, ничего не выйдет, и даже думать об этом забудьте, — покачав головой, проговорил генерал. — Я толком не в курсе, всего несколько минут в должности, но слышал, что там многоступенчатая защита с проверкой ДНК. А разблокируется она только через несколько суток после смерти главнокомандующего.

— Довольно тупо, ядерная война, получается, может быть проиграна ещё до начала, — фыркнул Алабай.

— Нет, с этим всё в порядке. Наследие древней цивилизации — Мёртвая рука, всё ещё в деле, — успокоил нас Носов. — Но толку нам от этого — чуть.

— Ясно, значит, варианта у нас два, — вздохнул я, принимая всю глубину образовавшейся ситуации. — Первый — отбиваться и ждать, пока царевич сам на нас выйдет. Второй — переться в этот ад и искать там тело.

— Оба не очень, — обдумав, проговорил Носов, больше для окружающий военных, чем для меня. — Что, если он ушёл на несколько километров в сторону и погиб там? Каков шанс, что он обратится в зомби и вообще к нам заявится? Даже если приказать солдатам осматривать каждый труп после поражения, ситуацию это не облегчит. Искать тело за стеной — вообще не вариант. Там артой всё перепахано на десяток раз.

— И это единственное, что немного успокаивает, — заметил я, подойдя к экрану, на котором теперь вместо изображения императора была оперативная карта на нашем участке местности. Судя по чернеющим квадратам, большая часть камер оказалась уничтожена, но многие ещё оставались в строю и отображали картинку, как могли.

Здесь же я увидел краткую сводку с других участков, и, сложив вместе все донесения, изображения и сменяющиеся слайдами снимки, я пришёл к удивительному выводу: мы не проигрываем! Не вообще, конечно, но прямо сейчас. И это было писец, каким важным открытием. Буквально — невозможным!

Да, я готовился к этому дню. Да, каждый из нашей команды сделал всё, чтобы это случилось. Да, мы выложились на двести процентов, не жалея ни себя, ни окружающих, не откладывая на потом силы или здоровье. И всё же, ситуация была куда лучше, чем я мог себе представить даже в самых смелых мечтах.

Бронетанковые дивизии при поддержке одарённых работали на флангах, артиллерия и авиация заливала поле боя ФАБами, кассетниками, ОДАБами и напалмом. То, что не взрывалось — горело, что не горело — разрывало от резких перепадов давления, то, что спасалось под куполами и от этого — подорвалось на сотнях разбрасываемых мин. Техника творила настоящие чудеса.

Все наши злоключения с мураками оказались не напрасны, и хотя я искренне считал, что нам нужно выложиться по полной и принимать участие в зачистках от паразитов, выяснилось, что главное — направить военных и дать им инструменты для решения проблемы, остальное они сделают сами. Ну, почти.

Несмотря на все усилия, противник продолжал продвигаться. Да, медленно, но неуклонно. Метр за метром, твари выдавливали нас с укреплённых позиций. Но в прошлый раз всё было в разы хуже. К этому моменту столица уже была потеряна. Система оповещения не сработала, и ядерные удары были нанесены лишь спустя несколько дней, когда уже стало поздно.

— А, так вот почему… — сопоставив факты, проговорил я.

— Почему? — удивлённо посмотрел на меня Костя. — О чём ты?

— Не обращай внимание, — отмахнулся я.

— Святослав Иванович, вы как, собираетесь приказ императора исполнять? — нахмурился новоиспечённый генерал и с сомнением взглянул на мои ладони. — Правда, в вашем состоянии это проблематично… я пойму, если вы откажетесь.

— Нам нужна ядерка. Так что без вариантов, тело Максимилиана нужно найти, — с улыбкой развёл я руками. — У него была рация с собой? Или телефон?

— Всё было. Но в таком хаосе их найти можно лишь очень приблизительно, с разбросом метров в пятьсот.

— Меня устроит. Главное, чтобы не больше. Только мне с отрядом нужно подготовиться.

— С этим, боюсь, проблема. Времени на раздумья и нормальное лечение у нас нет, — тяжело вздохнув, проговорил Носов, явно считая эту затею безнадёжной. — Но не беспокойтесь, я выделю вам роту охранения…

— Чтобы мы ещё и их защищали в процессе? Нет уж, спасибо. Тем более отряд из шести человек привлекает куда меньше внимания, — ответил я, наотрез отказываясь от предложенной помощи. — От рации, правда, не откажемся.

— Будет и рация, и коммуникатор, — тут же распорядился Носов, и один из адъютантов протянул нам необходимое.

— Частоты настроены, на коммуникаторе будет отображаться зона поиска от последнего сигнала, — быстро объяснил мне адъютант, молоденький парень лет двадцати пяти. Хотя моему сегодняшнему телу было и того меньше. Информацию я принял к сведению, но особенно не вникал, кивнув, чтобы аппаратуру передали Косте. У меня же оставалась куда более важная и при этом нетривиальная задача. Руки.

С такими руками соваться на передовую — чистой воды самоубийство, я даже простейший знак чертить буду полминуты. Возможно, для первокурсников это всё ещё достаточно быстро, но мы не в кадетке, и времени на игры у нас нет. Вот только и вылечить руки традиционными методами за такой срок нереально.

Можно принять обезбол. Уколоться и забыться, но в таком случае я буду сам медленней соображать. Да и шевелить пальцами в достаточной степени не смогу. На нормальное, естественное заживление уйдёт пара месяцев, которых у нас, конечно, нет. А значит, остаётся лишь один вариант, который мне вообще ни разу не нравился. Но выхода всё равно нет.

— Где тут у вас ванная? А лучше бассейн, — спросил я у первого попавшегося на пути аристократа, с формой, включающей герб на лацкане. Мужчина, лет тридцати пяти, с явными следами усталости и недосыпа, посмотрел на меня круглыми глазами. — Я одарённый воды, и мне она нужна. В больших количествах.

— А, стихийник… — что-то решив для себя, кивнул мужчина. — Первый этаж, западное крыло. Там и сауна, и хамам, и бассейны с подогретой или ледяной водой. На любой вкус.

— Понял, спасибо, — кивнул я, примерно сориентировавшись, и толкнул локтем Костю. — Пошли, времени не так много.

— Куда мы в таком виде?

— В госпиталь, — ответил я, успокоив товарища, но при следующих словах он вздрогнул. — Настю заберём и потом уже по саунам.

— Ты псих, если себя не жалко, хоть о девушке подумай. Она же вообще по полной выложилась, до дна резерв выжала!

— Как будто в первый раз, — слабо отмахнулся я и направился по уже знакомому маршруту. Костя в процессе нашёл частоту, на которой сидели пилоты и, включив рацию, поднёс мне к лицу. — Господа, вы как там? Груз не потеряли?

— Князь? Всё в норме, заправляемся, груз спит, — почти без заминки ответил пилот. — Какие будут приказы?

— Проверьте капельницу со снотворным. Проснётся раньше времени — от борта даже пыли не останется, — предупредил я. — Если всё в норме, наденьте на него парашют и продолжайте обслуживание. Как будете готовы — сообщите.

— Тут парни просят подвесы сменить… — начал было пилот.

— Нет, без вариантов. Кому утюжить и без вас есть, а на случай эвакуации нам вертолёт нужен позарез. Через час отправляемся искать наследника престола.

— Принято, ваше сиятельство, — не стал дальше оспаривать приказы командир. Вообще, я его понимал, когда тебе, военному с двадцатилетним стажем, командует какой-то сопляк, невольно задумаешься о неподчинении. Тебе же по-любому лучше видно.

— Опять вы⁈ Убирайтесь отсюда немедленно! — на пороге госпиталя встретила меня криками медсестра. — Это женские палаты! Что вы делаете⁈ Ей нужны отдых и сон! А ну оставьте её в покое, немедленно! Охрана!

Объяснять ей, что Насте сейчас не столько капельница и покой, сколько заряд опустевшего резерва нужен, я объяснять не стал. Благо сама девушка спала и сопротивляться не могла, так что я, несмотря на боль, поднял её на руки и вынес из стационара, стараясь не конфликтовать с персоналом. Медики, особенно на передовой или в прифронтовых госпиталях, зачастую святые люди, которые о своей выгоде вообще не думают. Ещё такие только в скорой встречаются. Вот и медсестра не отстала от нас до самого последнего конца.

— Слушай, может, я понесу? — спросил Костя. — У меня руки не так травмированы, а тебе явно тяжело и больно.

— Спасибо, но свою девушку я буду нести сам. А руки… это не надолго, — стараясь не обращать внимания на причитания сестры, ответил я. Вскоре мы нашли банный комплекс, и я, не снимая одежды, вместе с Настей на руках, зашёл в чашу с водой. Горячие струи били нас со всех сторон, и даже я, при своём не слишком развитом сродстве, почувствовал, как внутри шевелится стихия.

Что уж говорить о Насте, которая быстро порозовела. Дыхание её стало размеренным и глубоким, лицо разгладилось. Был, правда, у процедуры и неприятный момент, о котором я не подумал. Медицинская ночнушка, промокнув, стала почти совсем прозрачной, и смутившийся Костя отвернулся. Медсестра завелась по новой, и в этот момент Настя глубоко вздохнула и открыла глаза.

— Свят, — улыбнулась девушка, прижавшись ко мне. — Какой интересный сон…

— Это не сон. И не загробный мир. Мы пока живы. Так что вот.

— Живы… живы это хорошо, — сказала Настя, мутным, но быстро обретающим ясность взглядом обведя купальню. — Так. Ой. Так… мне бы халатик или полотенце.

— Вот! А я вам говорила! Вы подвергаете девушку опасности, ей строго противопоказаны водные процедуры, — по новой завелась медсестра, на что Настя лишь поморщилась. — Немедленно выньте её и верните в госпиталь.

— Спасибо за заботу, но боюсь, на это у нас нет времени, — ответил я, и уже понявшая, что происходит, девушка кивнула. — И вообще. Она мне не девушка, а жена.

— Что? — удивлённо спросил Костя, от неожиданности даже обернувшийся. — Блин, извините, забыл.

— Дорогой, можешь посадить меня на скамью, всё будет в порядке. Найди мне, пожалуйста, полотенце и… выйдите все, мне нужно несколько минут полного контакта с водой. Потом расскажешь, что происходит, — попросила Настя, и я не нашёл причины ей отказать. Уже через полчаса мы сидели всей компанией, разве что Юли не хватало, и пересказывали увиденное.

— Мы из штаба ушли минут за десять до вас, ничего существенного там не было, — пояснил Тим. — Сходили на стену, проверили передовые позиции. Дела наши печальны, можно даже сказать безнадёжны, но прямо сейчас держимся. Армия мертвецов продвигается куда тяжелее, чем можно было ожидать. Щиты не спасают, когда проникающий в них воздух разогрет до нескольких тысяч градусов, так что твари выживают лишь благодаря колоссальным куполам.

— Разбить? — тут же предложил Костя.

— Это была первая мысль, но не выйдет, они многослойные, — пояснил Туча. — Прямо перед нашими позициями, километре в полутора, засел младший лич с сотней-другой пастухов. Они гонят орду мертвецов, но сами вперёд пока не суются. Не знаю, чего ждут.

— Вариантов масса. Может, готовят големов из останков, силы собирают или ждут, пока будет прорван отдельный участок, чтобы бросить на него все силы, — пожав плечами, предположил я. — А может, всё ещё проще, и они просто ждут, пока через прорыв пройдёт их главнокомандующий.

— У этих тварей ещё и командующий есть? — удивился Костя.

— То, что есть — гарантирую. А вот то, что он здесь и сейчас тут появится — вообще не факт, — заметил Тим. — Сведения, откуда он взялся в прошлый раз, противоречивые. Кто-то говорил из разлома, а кто-то из другого испытания.

— Это сейчас вообще неважно. Главное — найти тело цесаревича. Тогда император согласится нанести ядерный удар.

— А ты, похоже, на сто процентов уверен, что он мёртв, — удивилась Хана, и я согласно кивнул. — Ладно, ну, допустим, мы сходим. Но тебе-то куда с такими руками? Ты же ни автомат держать не сможешь, ни знаки чертить.

— Дорогой, только не говори, что ты меня за этим разбудил и в ванную кинул, — подозрительно глянула на меня Настя.

— Ты же знаешь, я без тебя не обойдусь, — легко согласился я.

— Хорошо, — улыбнулась девушка и взяла мою ладонь в свои. Честно сказать, было больно, очень. Но я терпел. Эффект стал заметен почти мгновенно, что не укрылось от глаз окружающих, и если Тим воспринял всё как само собой разумеющееся, Хана и Костя смотрели, выпучив глаза.

— Да как так-то? — не выдержав, спросил Костя, когда я для проверки несколько раз сжал пальцы. Покраснение всё ещё оставалось, но синюшного оттенка не было и в помине, а главное — без боли и риска, что при первом же нажиме опухлость вернётся.

— Анастасия — гениальный триединый маг, — напомнил я, вызвав у девушки улыбку. — И главная, основная её стихия — вода. А тело наше состоит из воды больше чем на семьдесят процентов. Кровь и вовсе на девяносто плюс.

— Погоди, выходит, что, можно любые раны за пару минут излечить? — продолжил расспрашивать Алабай.

— Кости срастить куда сложнее, а вот с мягкими тканями — довольно просто, — скромно ответила Настя.

— Ага, если у тебя есть резерв архимага и опыт, очень много опыта, — хмыкнув, поправил её Туча. — Но вообще, если есть силы, стоит вначале заглянуть в госпиталь.

— Резерва на донышке плещется, — поморщившись, ответила подруга.

— Значит, остаёшься здесь и копишь, — решительно сказал я. — Это не обсуждается. Я бы на самом деле и Костю с Ханой не брал… Нечего вам делать за стеной.

— Меня такое предложение, насколько понимаю, не касается? — обречённо спросил Тимофей.

— Кто-то должен прикрыть мне спину и вытащить в случае чего.

— Я тебя одного не пущу, — строго проговорила Настя.

— Так я не один, я с нашим бегающим ежом.

— Не волнуйся, — попробовал успокоить мою девушку Туча. — Верну его почти в целости и сохранности, лучше подкопи резерв. Вряд ли дальше будет проще.

— Я с вами пойду! — упрямо проговорил Костя.

— Двое легко затеряются за грудами тел. Трое или четверо — уже нет. Я бы пошёл один, но риск понимаю. По той же причине соваться к врагу на здоровенной жужжащей штуке — тупая идея. — возразил я. — Вы будете нашей встречающей группой. На случай если нам понадобится прикрытие. Да и госпиталь бросать нельзя. Штаб опять же…

— Ладно, понятно всё, — недовольно сказала Настя. — Но тогда ты выходишь не раньше, чем собственный резерв будет на максимуме.

— С этим всё просто, я свои воду и воздух вообще не трогал, — успокоил я девушку. — Жаль только, что у меня твоего опыта нет, иначе бы сам вылечился.

— Ну, зато разрушать ты умеешь в десять раз лучше, — отмахнулась Настя, а потом прижалась ко мне. — Обещай, что вернёшься.

Глава 44

Работать в паре с Тимом, вернувшим себе память будущего, было одним удовольствием. В основном даже команд не требовалось, хотя нам и пришлось как следует приодеться, прежде чем нырнуть в дымовую завесу.

В первую очередь — нательное бельё с гелем, чтобы даже в случае ранения не истечь кровью. Затем противоосколочные арамидные костюмы одарённых, дорогие, но стоящие каждой копейки. Куда легче, чем аналоги для штурмовых подразделений. Ну и, наконец, верхний слой — бронежилеты, ботинки со вставками, каски, тактические наушники, респираторы и очки наблюдения смешанного режима.

Последние были настоящим произведением искусства, совмещая ИК, УФ и обычный диапазоны, а заодно защищая от ярких вспышек. С помощью этих приборов можно было не задумываться, находимся ли мы в тумане, дымовой завесе или на открытом воздухе. Им было всё едино.

Респираторы хоть и ухудшали дыхание, но позволяли относительно спокойно проходить задымление, отравляющие или раздражающие газы. Небольшим, но существенным бонусом являлось то, что они гасили шум от дыхания и разговоров, позволяя общаться почти неслышимо для врагов.

В оружии мы были консервативны. Насколько это возможно. Учитывая, кто был нашим противником, в пистолетах и автоматах смысл исчезал напрочь. Тим выбрал себе в качестве первички ружьё с барабанами на двадцать патронов. Я взял шестизарядный гранатомёт и два патронташа к нему. Много времени постарался не тратить, но положил себе как осколочно-фугасные, так и более специфичные, вроде светошумовых, дымовых и гранат объёмного взрыва, в общем, на все случаи жизни.

Естественно, оружие использовать сразу мы не собирались, как и конструкты или стихию. Только полный псих может рассчитывать пробиться в толпу зомби с боем. Тем более что это были не заражённые и не страдающие от бешенства, а настоящие мертвецы, ведомые искажённой магией порядка. Скорее даже марионетки, сохранившие часть способностей и воспоминаний.

Так что шли мы медленно, лавируя между монстрами и стараясь никого из них не задеть. Нам без труда удавалось обвести вокруг пальца обычных тварей и погонщиков. Единственная реальная опасность была в младших личах. Ну и самозваном боге смерти, но так как я не видел летающей пирамиды, то и сам босс из разлома пока не появился.

Правда, и тела принца или его сопровождающих мы пока не нашли. Приходилось тщательно осматривать местность, хотя мы и получили фотографию отряда царевича буквально перед выходом. Увы, пусть он и был облачён в экзоскелет с дополнительной бронёй, которой нам не досталось, но маскировочная подсветка существенно усложняла поиски. А ещё броня его была теплопоглощающая, хотя мертвецы вообще в ИК-диапазоне не светились.

Но отражённого света хватало, а на приборах поиска отображались направления ко всем рациям в округе. Не стрелочками или точками, а вонами на синусоиде, где сигнал ярче-тише. Но даже это помогало находить тела. По-хорошему их нужно было сжигать, чтобы не дать оживить, но во время вылазки мы себе такой роскоши позволить не могли.

— Тц, — притормозил Тим, и посмотрев в сторону, куда он указывал, я понял, что обойти такую толпу нам не удастся. Монстры стояли сплошной стеной, будто выстраиваясь для решительной финальной атаки. А может, так оно и было. Хоть авиация и артиллерия продолжали утюжить поле всем, чем было, взрывы становились всё реже. Техника ушла на дозаправку, снаряды в боеукладках первой очереди подходили к концу, а пока подвозят новые, работала одна пушка из пяти.

Нам это тоже было на руку, всё же шанс гибели от дружественного огня никогда не равняется нулю. Разве что в мирное время. Но пока плюхи летели дальше, тут и там вспыхивая на зелёных силовых куполах мёртвых.

— Может, пора? — тихо спросил Туча, оглянувшись на меня.

— Рано. Попробуем пройти по краю, — не согласился я, и товарищ только пожал плечами. Пока нас не обнаружили, но риск становился всё выше. Как и «зловещая долина», когда мы приблизились к мертвецам.

Они не дышали, не переминались с ноги на ногу, не моргали. Просто стояли, покачиваясь только тогда, когда сзади подходили новые зомби и толкали уже готовых к атаке. Никогда не привыкну. И желания такого нет.

— Не пройдём, — едва слышно прошептал Тим, когда мы оказались буквально окружены противником. — Пора?

— Нет. Попробуем иначе, — покачав головой, ответил я. От врагов нас отделяло метров двадцать, не больше. К счастью, непрекращающийся грохот взрывов существенно облегчал задачу, и, дождавшись, пока в небе появится очередной росчерк снарядов, я выстрелил из гранатомёта по ходящему за рядами мертвецов пастуху.

Яркая вспышка и ударная волна не оставили на нём даже царапины, тварь умудрилась накрыть себя куполом. Зато все зомби, как один, повернулись к погонщику и немного сдвинулись. Чуть-чуть. Едва заметно. Но нам этого хватило, чтобы протиснуться между рядами, а заодно скинуть маячок и дымовую завесу.

Пока пробирались между мертвецами и выискивали невоскрешённые трупы, я успокаивал себя воспоминаниями о будущем и о наших врагах.

В языке древних было много полезных символов. Военного, административного и бытового значения. На что не хватало одной руны — составляли слово или фразу. Так что и «зрение в темноте» там присутствовало. К счастью для нас, погонщики, хоть и стояли на пару ступеней выше рядовых воинов, но были из той же иерархии и не обладали большим запасом разнообразных знаков.

Другое дело Личи. Вот уж кто владел если не всеми, то большинством знаков, и даже умел использовать рунные слова и фразы. Вероятно, дело было в их изначальном статусе или происхождении.

В прошлом цикле всех врагов делили условно на четыре категории. Самая массовая, не обладающая знаками вообще, или одним-двумя максимум — рабы или простолюдины.

Значительно меньше, но всё же больше десятой части — бойцы. Они владели базовыми боевыми символами: щит, меч, копьё, доспех и лук. Иногда даже были способны создавать самую простую и распространённую форму — Воина.

Третья, довольно редкая, примерно один на тысячу простолюдинов и сотню воинов — погонщики мёртвых. Бывшие администраторы, управители, посланники правителя. По большей части они все обладали Куполом и десятком-другим базовых символов для строительства или руководства. Что не делало их менее опасными, ведь они могли совмещать эти руны в слова.

Последней категорией были те, кого в прошлом цикле мы называли личами. Малыми и обычными. Наши учёные, те, кто выжил в момент начала апокалипсиса, утверждали, что раньше личи сами могли быть учёными, хотя, скорее, выполняли роль жрецов. Эти твари легко и непринуждённо использовали весь алфавит древних. Составлять целые фразы, а главное — поднимать новых мертвецов и создавать из непригодных тел големов.

Учитывая, что древние так и остались в сословном обществе, несмотря на кучу прошедшего времени, то и социальная структура у них сохранилась как в Египте, в четвёртой тысяче лет до нашей эры. То есть над всеми остальными стоял фараон. Вернее сказать, сидел. На своём высеченном из нефрита троне.

Бог смерти, что б ему пусто было. Некоторые всерьёз предполагали, что эта тварь была первой, кто открыл законы мироздания и стал бессмертным в полном смысле этого слова. Ну или не мёртвым, не способным умереть окончательно. Сколько было потрачено времени, чтобы его уничтожить?

Ядерных ударов… пожалуй, штук пять. Самоотверженных героических вылазок, которые по всем свидетельствам заканчивались ликвидацией тела и смертью героев, — семь. Его кидали в кислоту, разрывали конструктами, расстреливали из пушек. Про ядерные взрывы я уже говорил?

Так что нет, мы не рассчитывали уничтожить верховного лича, но вот его армию вполне можно было сократить если не до нуля, то, по крайней мере, в разы, а там уже можно зачистить территорию, и поймав тварь… что? убить? Так пробовали. А если… он же тяжелее воды!

— Свят, ты чего застрял? — толкнул меня в плечо Туча.

— Я понял, как эту тварь прибить можно, — не веря собственному прозрению, выдохнул я. — Выкинуть его на фиг в океан!

— Выкидывали, он возвращался по дну, — напомнил Тимофей.

— Нет, ты не понял. Выкинуть его в океан, что в испытании. И закрыть к чертям портал. Замуровать его с нашей стороны. Он бессмертный? Ну вот пусть ходит-бродит там всю оставшуюся вечность.

— Хм. Да нет, бред какой-то… хотя, чёрт, а ведь может сработать! — удивлённо признал Туча. — Но где вход в портал, а где мы. К тому же лича ещё победить надо. А для этого найти тело царевича.

— Тихо… — прошептал я, припадая к земле и увлекая товарища за собой. Толпа, которую мы оставили далеко позади, заколыхалась и пошла на штурм. А через секунду по нашим маячкам обрушились артиллерийские удары.

Даже тактические наушники едва спасли от оглушительных взрывов. Огненные цветки поглотили первые ряды зомби, но лишь скользнули по куполам погонщиков. Но прущие вперёд твари вскоре натолкнулись на разбросанные мины. В ход пошло всё, что было в арсеналах, включая древние противопехотные образцы, раскидываемые с помощью кассетных бомб. Канонада длилась минут пятнадцать, за которые нас не раз и не два засыпало землёй, и на излёте попадали осколки. А мы лишь отползали, вжимаясь в перепаханное снарядами поле.

— Хорошо работают, шельмы, — искренне восхитился Тим, сквозь дым и пепел наблюдая за разорванными телами. Увы, даже лишившись ноги, руки или половины туловища, зомби продолжали ползти в направлении, которое указывали пастухи. — Пора?

— Чёрт с тобой! — поморщился я и, сменив частоту, вызвал пилотов нашей МИшки. — Борт, это Князь, скидывайте подарочек перед нашей позицией, вглубь рядов противника. Не меньше пятисот метров.

— Принято, через пять минут будем над вами, держитесь, — раздался голос в наушнике, и тут же отрубился. Нам же оставалось лишь наблюдать за тысячами монстров, надвигающихся на стену. Выдадим себя сейчас, придётся пробиваться с боем и о поисках можно забыть.

— Вон они, — толкнул меня локтем Тим, показав наверх. — Хорошо идут.

— Не отнять, — хмыкнув, согласился я. Вертолёт летел в окружении тепловых ловушек, дымов и вспышек ракет. Пилоты, уже выяснившие, что главное — это высота и манёвры, старались не лететь по прямой, виляя словно на слаломе. И когда над нами пронеслось голубое брюхо, из тушки выпал свёрток.

Метров через сто над ним развернулся парашют, а когда до земли осталось полкилометра, укол адреналина сработал, окончательно выдавив снотворное. Безумец, в которого я подселил сошедшие с ума души героев, очнулся. Возможно, меня они ненавидели, но куда больше они ненавидели зомби и их хозяина. И разверзся Ад.

Дождь из метеоров обрушился на одного из младших личей, сметая со своего пути все щиты и преграды. Земля начала плавиться. В небеса ударили гейзеры перегретого пара, в котором враги варились до такого состояния, что мясо сползало с костей. Конструкты рушились под яростными атаками стихийной магии, и молчаливое наступление армии мёртвых на несколько минут захлебнулось, не в состоянии переварить такого противника.

Сильнейшие герои, прошедшие через тысячи сражений, получившие прямой доступ к стихиям земли, огня и воздуха. Теперь они исполняли свой последний долг, выжигая врагов целыми толпами. И пусть ветер снёс парашют в сторону прорыва, на несколько километров, даже с такого расстояния было понятно, что битва даётся тварям большими потерями.

Воины и рабы не могли пробиться через стихийные удары. Ты можешь биться клинок к клинку, можешь навалиться толпой, но что ты станешь делать, если земля у тебя под ногами трескается, расплывается, становясь лавой, и ты сгораешь, едва ступив на неё? И то, что зомби не чувствовали боли и страха, сейчас наоборот играло с ними злую шутку. Гнало вперёд, на буйство стихий.

— Подъём! Нечего за представлением следить, — потянув за собой Тима, сказал я, и мы побежали дальше, к следующему сигналу рации. Затем к ещё одному и ещё. Архимаги продолжали свою безнадёжную схватку, резерв человеческого тела давно был исчерпан, и они сжигали в пылу схватки собственные души, напрямую черпая силу из стихийного хаоса. Пожалуй, лишь их безумие позволяло держаться столь долго.

— Представь, если они всех перебьют? — с надеждой и иронией проговорил Туча.

— Я только за. Даже если потом они придут за мной, — выдохнул я, переворачивая тело очередного солдатика. Простите нас ребята, мы не могли прийти раньше, командование не послушало нас, не дало приказ на отход, не решилось применить ядерное оружие сразу.

Я понимал, что это не моя вина, что невозможно отвечать за всех разом, но просто не мог по-другому.

А потом я увидел его. Вернее их. Едва успел схватить за эвакуационную лямку Тучу, и рухнуть вместе с ним на землю, когда раздались слитные пулемётные очереди. При этом били по нам.

— Какого хрена⁈ — в голос возмутился товарищ, а в следующее мгновение увидел, кто в нас палит, и усмехнулся. — Нашлись, потеряшки.

— Жаль, что мы опоздали, — ответил я, когда Тим поставил купол. Оглянулся, прикидывая расстояние до стены. — Километра полтора. Всех не утащим. Работаем.

— Принято, — легко согласился Туча, и вокруг купола появились золотые шипы, крошащие набегающих мертвецов в труху. И с обычными тварями мы справились бы вообще без проблем, с любым их количеством, но, к сожалению, у принца была действительно хорошая команда, при жизни.

Вместе с пулемётными очередями, которые почти не вредили куполу, на нас обрушились огненные шары, метровые сосульки и каменные шипы. И это бы многострадальный конструкт Тима пережил, если бы к ним не добавились стрелы и копья Порядка. Несколько попаданий, и купол рассыпался золотыми искрами.

— За спину! — вовремя прикрыв товарища щитом, приказал я и тут же начал обстреливать противника собственными символами. Благо удерживать одновременно две-три базовых версии я научился ещё в прошлой жизни, а мой щит, из-за размера и плотности, выдержал куда больше ударов, чем купол.

— Готов, — буркнул товарищ, когда я пронзил стрелой очередного противника, и тут же переключился на гранатомёт.

— Жди. Работаем по мелочи и отступаем,— приказал я, подавая пример.

— Не легче его тут добить? — спросил Туча и высунулся из-за моей спины, чуть не получив копьё прямо в голову.

— А тащить до стены ты его на горбу будешь? — поинтересовался я, и товарищ, согласившись с такой логикой, взялся за ружьё. — На счёт три отбегай, потом меняемся.

— Принято, — ответил Тимофей, отстреливаясь и готовя конструкт. Отбежал от меня на максимальную дальность, создал широкий купол, и я тут же бросился к нему.

Десять секунд, три смены. Два опустевших бубна у Тима, пустой барабан у меня и снова купол. Короткими перебежками, под ударами вражеских зомби и воинов, мы сумели преодолеть почти километр, когда один из младших личей соизволил-таки отвлечься от сражения с воплощением стихий и заняться нами.

Сразу стало не до смеха. Рабы и бойцы будто вспомнили об армейской дисциплине, и больше не бросались по одному, навалились на нас ровными шеренгами. Будь дело тысячу лет назад, да даже в начале двадцатого века, тут бы нам и пришёл конец. Но мы успевали не только отражать вражеские конструкты, но и отстреливаться.

Зажигательная граната, и вспышка пламени заставляет лича податься назад, закрыться телами своих слуг. На несколько секунд он прекращает творить конструкты, и этого времени нам хватает, чтобы отступить ещё на полсотни метров, одновременно направляя на противников два сложных начертания.

Гигантский меч обрушивается на ряды наступающих, и располовиненные зомби валятся на землю, пока конструкт не сталкивается с мощным куполом лича. Царевич и его отряд не отстают ни на шаг, у них давно кончились патроны, и они рвутся к нам, используя резервы стихий и простые конструкты.

Облачённый в бронированный экзоскелет принц оказался настоящим талантом. Целых два рунных слова — Меч и Щит. Не знаю уж, по праву рождения или пройдя испытание, но в дополнении к современному обмундированию это выглядело внушающе. Но только не для нас.

— Щас даст! — крикнул Туча, поняв, что я сосредоточен на отбивании атак принца и его телохранителей. — Купол!

В последнее мгновение товарищ успел выдернуть меня из боя и поставить защиту, когда на участок вокруг нас обрушился поток стрел, бьющий по площади и не делающий разбора на своих и чужих. Удар лича был такой силы, что конструкт Тимофея быстро покрылся трещинами и я едва успел создать свой, когда он лопнул.

— Надо валить гада, — зло выдохнул Туча. — Всех их. Иначе они достанут нас первыми. Дальше отступать не сможем.

— Ну, варианты есть, — усмехнулся я, удерживая щит на предплечье и снаряжая очередной барабан. — Ладно, ты прав, придётся тело тащить. Но здесь недалеко осталось.

— Готов, — кивнул товарищ, и я тут же сунул ствол за конструкт, посылая гранаты одну за другой. Две фугасных, четыре дыма. — Ставлю!

— Держи, родной, секунд двадцать надо, — рухнув на землю и тут же начав чертить рунную фразу, сказал я. Купол ощетинился тысячью мечами, выбегающие из дыма монстры тут же лопались, разлетаясь под вращающимися лезвиями, а я наскоро воспроизводил «лес копий». Не самая сложная рунная фраза была весьма эффективна на ограниченной площади, а больше нам пока и не требовалось.

— Есть! — предупредил я, и тут же защита распалась, а в следующее мгновение перед нами из земли выскочили тысячи золотых копий, пронзая и зомби, и их конструкты. Получилось проткнуть даже нескольких погонщиков. Лишь младший лич каким-то чудом умудрился уцелеть, но это ему не помогло.

Воспользовавшись резким замедлением врагов, я создал баллисту и метнул её в купол лича, а следом послал несколько копий. Не выдержавший такого давления купол твари лопнул, и очередной конструкт пробил ему плечо, выведя правую руку из строя. Это не лишило его силы полностью, но замедлило, и Туча сразу, без затей прострелил монстру башку.

Тяжёлая пуля двенадцатого калибра прошибла череп зеленокожей твари и разорвала голову, словно переспелую тыкву, на сотни ошмётков.

— После такого не воскреснет, — довольно усмехнулся Туча.

Я его веселье поддерживал, но пока у меня были собственные задачи, вернее, одна. Шагнув на встречу набежавшему из дыма отряду царевича, я активировал форму Воина. Первый из телохранителей рухнул, когда мои пальцы сомкнулись на его голове и сжались, сминая и шлем, и всё, что было под ним. Второй успел замедлиться и даже создать ледяной шип, но тут же получил кулаком в лицо. Удар был такой силы, что у мертвеца оторвало шею. И только на третьем мне пришлось потратить несколько секунд.

Надо отдать должное, сплав технологий, которыми являлась броня с экзоскелетом, и магии порядка, делали из принца действительно опасного противника. Он рубился как проклятый, фехтовал, словно был рождён для этого и даже умудрился выдержать несколько моих ударов, едва не развеяв мою боевую форму.

Но я тупо был сильнее. Как говорил один мудрый человек, если ты можешь пятнадцать минут махать двадцатикилограммовым дрыном, никакое фехтование тебе не нужно. Тут же у нас было классическое правило: против лома нет приёма.

Поймав лезвие меча ладонью, я сжал пальцы, разрушая вражеский конструкт, а затем перехватил принца за руку и просто пнул по ноге. Моторы жалобно взвыли, конечность выгнулась под неестественным углом и не желала больше шевелиться. Но мертвяк не чувствовал боли и был готов биться до последнего. Что я ему и обеспечил, только куда аккуратнее, чем в случае с телохранителями.

Отчекрыжил Максимилиану голову от туловища. Рана получилась не слишком аккуратной, так, мало того, из шеи ещё и кровь полилась. Не успела до конца остыть после смерти. Хорошо хоть выходила не толчками, а равномерно. Не из-за работы сердца, а просто под давлением.

— Всё, нужное у нас есть, уходим! — приказал я, снимая форму воина и засунув голову в ранец.

— Слушай, но это же принц. Думаю, тело тоже надо принести, — вовремя призвал к моему разуму Туча. Я поморщился, но правоту товарища признал. В результате пришлось вновь активировать форму воина и, взвалив на себя тело в броне, рвануть в сторону стены.

Благо потерявшие лича зомби на некоторое время словили апатию. Мы легко пробились к своим и даже застали финальный момент схватки Архимагов, находясь на стене. Это был воистину шикарный аккорд.

Пусть с такого расстояния было невозможно рассмотреть, что происходит в эпицентре схватки, но в последний миг вокруг безумцев вспыхнуло, и началось настоящее извержение. Пусть и продлилось оно несколько секунд, но на поле боя осталось километровое лавовое озеро, поглотившее десятки тысяч врагов, и сейчас оно медленно остывало.

— Честь и слава, — мрачно проговорил я, провожая товарищей в последний путь и успокаивая себя тем, что их версии в настоящем останутся живы.

— Лучшие, — кивнул Тимофей, поджав губы.

— Штаб, это Святослав, тело царевича у нас.

— Ваше сиятельство, как я рад вас слышать. Жаль, что его высочество не выжил, я немедля сообщу императору, — быстро протараторил Носов, отключился, но всего через несколько секунд вновь вышел на связь. — Государь требует вас к себе, вместе с телом. Немедля. Скажите, где вы, я вышлю машину.

— Сейчас выясним… — оглядевшись сказал я и, дойдя до ближайшего поста, поинтересовался координатами. Через пятнадцать минут, промчавшись на бронированном джипе по идеально ровным асфальтовым дорогам, мы уже входили в столичный императорский замок.

К чести Романовых, он тоже стоял на передовой, прямо за стеной, и выглядел словно её продолжение. Стены крепости были чуть ли не выше и толще основных. И ворот для машины со стороны прорыва не нашлось, водителю пришлось гнать в объезд. А всё это время тело царевича лежало у нас под ногами.

— Слушай, может, голову как-то прицепить? — посмотрел на меня озадаченно Туча. — Ну там, пришить, за волосы привязать, нехорошо как-то.

— Марафет в погребальном бюро наводить будут, — ответил я, думая совсем о другом. Бог смерти так и не показался, но и стена пока не рухнула. Ситуация в разы лучше, чем в прошлом цикле, если удастся обезвредить большую часть тварей ядерным оружием, мы можем даже победить. Хоть в это и верилось с огромным трудом.

Теперь же нужно понять, как выманить лича к испытанию в Краснодарском крае. В идеале, конечно, тоже его ядеркой прибить, а останки уже перекинуть…

— … его сиятельство Святослав Иванович, — вырвал меня из размышлений конферансье, и я неожиданно понял, что стою посреди богато украшенного тронного зала, ничем не уступающего таковому во временном дворце. Такие же великолепные колонны, пятиметровые потолки с картинами. Небольшая толпа самых приближённых придворных и красная ковровая дорожка к трону, по ту сторону зала.

— Где мой сын? — раздался требовательный голос государя. Совсем ещё не старый мужчина, с короной на голове, вцепился в подлокотники до белизны пальцев. — Где он?

— Здесь, ваше величество. — ответил я, и мы с Тимофеем подошли к трону, положив на ковёр тело в броне и голову.

— Нет, — замотал головой император, встав с кресла. — Это ошибка. Вы ошиблись.

Государь поджал губы, лицо его посерело, глаза стали тусклыми и ничего не выражающими. Но когда он наклонился и взглянул в мёртвое лицо, на лбу которого был вырезан символ смерти, не выдержал. По суровому лицу потекли в три ручья слёзы, император упал на колени и прижал к своей груди отрубленную голову.

— Сынок. Как же так… — всхлипывая проговорил мужчина, не обращая никакого внимания на окружающих. — Восемнадцать, всего восемнадцать…

— Соболезную, ваше величество. Родители никогда не должны хоронить своих детей, — тихо проговорил я. — Но сейчас мы должны нанести ядерный удар. Ведь каждая секунда промедления стоит жизни чьему-то сыну или дочери.

— Что? — поднял на меня красные глаза император, а затем его выражение лица резко исказилось жгучей ненавистью. — Ты! Ты и твой поганый отец! Максимилиан всегда хотел быть похожим на него. Рвался вперёд, следуя за россказнями Сашки Серебряного. Если бы этот придурок был жив, я бы приказал его казнить…

— Не знаю о чём вы, ваше величество. Но сейчас не время, нужно…

— Здесь мне решать что нужно! — жёстко оборвал меня Михаил Васильевич Романов, поднимаясь, но продолжая сжимать голову сына. — Это ты должен был там подохнуть. Не-ет, раньше! Когда Наталья не сумела справиться с простецким делом. А потом эти бездари всё окончательно запороли. Но ты прав. Здесь Я император, и тебе никогда не встать на моё место!

Я среагировал раньше, чем успел подумать. Он был быстр, чертовски быстр для того, кто занимается только бумажной работой. Золотой меч императора на половине дороги встретился с моим и развеялся. Но мой продолжил движение и через мгновение государь распался на две неровных половинки.

Правая, всё ещё сжимавшая голову сына, рухнула на пол, на тело наследника, а левая, с головой императора и короной, упала на трон и забрызгала его кровью.

— Цареубийца! — раздался многоголосый рёв, и по поставленному Тучей куполу начали стучать пули.

Глава 45

Аристократы, едва отойдя от шока, обрушились на нашу защиту. В ход пошло всё — конструкты, заклятья и обычные пули. От грохота взрывов и магии было невозможно расслышать хоть что-нибудь. Но и сказать нам особенно было нечего. Мы с Тимофеем просто раз за разом обновляли купол, не давая себя убить.

В голове было пусто. Только что у меня был строгий план, как, если не победить, то, по крайней мере, выиграть немного времени и эвакуировать как можно больше людей, сократить популяцию зомби, а теперь… что теперь? Нам нужен ядерный чемоданчик, но толку от него, без того, кто может активировать запуск?

— Может, тело сгодится? — вслух подумал я и шагнул к трону. Из-за купола раздалось несколько отчаянных криков.

— Ты бы ещё корону примерил, — не отрывая взгляда от толпы аристократов и удерживая защиту, проговорил Тим. — Нашёл время личные счёты сводить.

— Вообще не собирался, — отмахнулся я, создавая собственный купол ровно в ту секунду, в которую лопнул конструкт Тучи. — Если тебе интересно, это была самооборона. Хм, а руки и крови хватит?

— Нашёл время… — повторил Тим и оборвал себя на полуслове, когда в пузырь ударило особенно мощное заклятье. Я едва успел создать щит и, отдёрнув за эвакуационную лямку, Тима прикрыть собой. Тут же стало нестерпимо жарко, огненные шары раскалили воздух в зале до состояния кипящего пара. Лицо обожгло, но уже в следующую секунду я прикрыл его респиратором.

— Остановитесь немедленно, иначе вы не оставите мне выбора! — гаркнул я, активируя форму воина. Теперь весь огонь был сосредоточен на мне, но большинство стрелявших из личного оружия уже не по разу сменили магазины и теперь тратили последние патроны. С магами хаоса была та же ситуация, их резерв оказался на пределе, и только одарённые порядка создавали один конструкт за другим.

— Тим, забери обе руки, ядерный чемоданчик позже найдём, — проговорил я, решившись пробиваться обратно силой. И в этот момент над толпой аристократов возникла золотая ладонь. Только я успел подумать, что с таким конструктом будет сложновато справиться, как гигантская рука обрушилась на придворных, вжимая их в пол, и я увидел стоящих позади Серебряных, мать и дочь.

— Юля? Ты как раз вовремя, — с облегчением выдохнул Тим, но я-то прекрасно помнил сказанное императором. И, похоже, княгиня поняла всё по моему взгляду. Её лицо исказила маска первобытного ужаса, но уже в следующую секунду она взяла себя в руки и уверенной походкой направилась к нам. А вот дальше…

— Ваше императорское высочество, — проговорила княгиня и склонилась в реверансе. — Мы все рады приветствовать вас на своём месте.

— Что ты несёшь, ведьма⁈ — раздался из-под ладони сдавленный крик. — Предательница! Ты заодно с цареубийцей!

— Жизнь за жизнь? — настолько тихо, что я скорее прочитал по губам и угадал, чем услышал, спросила Наталья Серебряная, и я, поморщившись, кивнул.

— Перед вами Святослав Иванович Романов! Сын Ивана Васильевича Романова, известного так же, как князь Пожарский, или Иван Карлсон, — громко объявила княгиня Серебряная, с поклоном встав сбоку от меня. — Единственный законный наследник императорского престола!

— Ложь! Враньё! Он убийца! — наперебой звучали выкрики.

— Вы совершенно правы, господа и дамы. Он убийца. Лучший из лучших, каким был и его отец. Мы с мужем учились вместе с царевичем Иваном, и его невестой. К сожалению, бывшая княжна Берёзова была бесплодна, и ребёнка вынашивала суррогатная мать — Екатерина, — Наталья шпарила, совершенно не обращая внимания на крики. — Каждый из вас легко может понять, что я говорю чистую правду, просто подайте ядерный чемоданчик, и его ДНК подтвердит мои слова.

В конце фразы она сделала едва заметный жест, и Юля развеяла конструкт, позволяя придворным распрямиться. Судя по их лицам, они скорее думали о том, как бы добраться до боеприпасов или подкопить сил для решительного удара.

— Если же вам этого мало, посмотрите на это с другой стороны. Наш будущий государь будет велик, — усмехнулась княгиня Серебряная, чуть отступая и давая остальным ещё раз посмотреть на меня снизу вверх.

— Император — это не голая сила. И наш настоящий государь не раз доказывал это, мудро правя страной на протяжении десятилетий!

— А на что ему тогда советники и генералы? Все мы? — ехидно спросила Наталья, на что ей тут же ответили десятки голосов, но видно было, что многие призадумались.

— Хватит! — гаркнул я, и аристократы вздрогнули. — Я не претендую на трон. Моя цель была и остаётся — остановить бедствие. Перед нами враг, который убьёт всех и каждого, если мы с ним не справимся. Хотите судилища? Устроите его после испытания, я даже сопротивляться не буду, если всё сделаем по справедливости.

— В этом он прав, — первым нашёлся нестарый ещё мужчина в военном кителе без знаков различий. Но главное — с бронированным кейсом, пристёгнутым к запястью. Шагнув ко мне, он раскрыл чемодан с единственной кнопкой. — Вначале подтвердите свои слова. Просто нажмите.

— Тим, — кивнул я, и над нами тут же появился купол. Только после этого я развеял боевую форму и начал стаскивать перчатку. — Вы же понимаете, что, даже если я не Романов, нам необходимо использовать ядерное оружие?

— Пока мы справляемся, — холодно ответил специалист СИБ.

— Потому что главные силы ещё не подошли, — заметил Туча. — Ты это, давай резче, тело остывает. Если твоя кровь не сработает, можем не успеть. Свернётся.

— Разумно, — кивнул я и вжал кнопку. Под ней оказалась крохотная игла, но я ожидал чего-то подобного, так что даже не поморщился. А через секунду кнопка пискнула и загорелась зелёным. — Да ладно…

— Я признаю вас наследником Романовых, — громко, чтобы все слышали, сказал мужчина и согнулся в поклоне, а потом добавил куда тише. — Но не императором. Пока.

— Даже не мечтал. Давайте действовать, и быстрей.

— Верно, — выпрямляясь, ответил мужчина и тут же коснулся кнопки передачи на лацкане. — Говорит Сергей Волков, экстренная ситуация, код запуска зелёный, общая тревога. Подготовиться к ядерному удару по схеме три. Полная готовность. Да, сейчас.

Стоило ему договорить, как в тронном зале замка взвыла сирена, будто до этого всё было безопасно. Никакой растерянности на лицах придворных я не заметил, а когда они начали действовать, ко мне поспешило несколько гвардейцев. Озадаченных, но собранных. Правда, перед тем как обратиться, произошла заминка, они не знали, как меня назвать.

— Святослав Иванович, просим вас пройти за нами в безопасное место, — наконец, сказал один из них.

— Разве не любое место за стеной должно быть безопасным? — напрягся я, посмотрев на сотрудника СИБ.

— Это протокол. Не беспокойтесь, третья схема не предполагает удара зарядами больше трёх килотонн. Но и этого более чем достаточно, — сухо улыбнулся Сергей, и взглянув в его глаза, я неожиданно понял, что он куда старше и опаснее, чем выглядит. Пожалуй, я смогу с ним справиться, если успею активировать форму воина. Но если нет…

— Если опасности нет, то и нужды уходить нет. Я должен убедиться, что удары будут нанесены верно, а противник уничтожен.

— И для этого нужно пройти в штаб. Там есть доступ к самолётам наблюдения и спутникам. Лучшего обзора вам не найти в любом случае, — подсказал Сергей.

— Если ты… прошу прощения, Вы беспокоитесь о своих друзьях, то в каждом штабе есть убежище на такие случаи, — подойдя ближе, сказала Юля и тоже сделала реверанс. В отличие от матери поклон вышел у неё куда естественней.

— Да. А ещё в комнате управления вы сможете связаться с любой точкой обороны, — кивнул Сергей, скосив на княжну взгляд. — И советую вас поторопиться, пока ваши товарищи не бросились вас искать на поле боя.

— Верно, об этом я не подумал, — ругая себя, сказал я и вытащил телефон, всё же у меня есть более простой способ связи. Удивительно, но Настя даже взяла трубку. — У меня всё в порядке, прячьтесь в бункер.

— Слава богам! — выдохнула любимая. — А я уже…

— В бункер, быстро! Я тоже иду, скоро начнётся.

— Поняла, буду ждать! Как только связь наладится, обязательно свяжись со мной! — сказала девушка и, попрощавшись, повесила трубку. Я с облегчением выдохнул, но успел увидеть, как поморщилась княгиня Серебряная, похоже, я поломал какие-то её планы. Пусть радуется, что я мстить не собираюсь. Хотя справедливость её настигнет. А может, и уже, ведь она потеряла мужа и сына.

— Сюда, — сделав приглашающий жест, сказал гвардеец, и, следуя за ним, я оказался в небольшом, комфортабельном пункте связи, где все стены были экранами. В центре находилось удобное кресло с однозначной символикой короны на спинке.

— Садись уже, — кивнул на него Сергей. — Не стоит стоять столбом. Выведите на экраны изображение поля боя со спутника. Доложить о готовности.

— Полная боевая готовность! Первый и второй особые артиллерийские полки развёрнуты и начнут стрельбу через тридцать секунд. Двадцать девять… — начал отсчёт один из находящихся в штабе младших офицеров, выполняющих роль операторов.

Центральный экран показывал съёмку в реальном времени, с высоты километров двадцать. На левом схематично отображались наши позиции, стена, полумесяцем окружавшая разлом, оборонительные позиции и квадраты подразделений. На левом, какие-то цифры, показатели и прочее, что с первого взгляда не разобрать.

— На, это твоё, — сунул мне что-то Тим, и я не глядя взял это, ища на схеме штаб, где мы оставили Настю, Хану и Костю. И только уколов палец, опустил взгляд и обнаружил, что держу корону.

— Ты чего? — удивлённо посмотрел я на товарища. — На фига спёр?

— Я ещё и руку прихватил, на всякий случай, — флегматично ответил Тим, помахав мне отрубленной кистью императора.

— Ладно, потом разберёмся, — буркнул я, откладывая корону в сторону. Все эти действия не прошли незамеченными для Сергея, но он нам ничего не сказал.

— Выстрел! — прокомментировал офицер связи, и на карте появились четыре пунктирные линии, ведущие за стену. Естественно, ни на одной из схем или камер не было заметно движение снарядов. — Удар!

А вот это было видно сразу. Огненные шары вспыхнули далеко под брюхом самолёта, окутались поднимающимся дымом, а через несколько секунд мы почувствовали удар. Словно прошло землетрясение в пару баллов.

— Выстрел! — раздался голос оператора, и пунктирные линии чуть сместились.

— Радиус поражения Акации около километра. Дальность стрельбы — семнадцать, — увидев, как я нахмурился, прокомментировал Сергей. — Чтобы зачистить всю зону прорыва, понадобится около ста снарядов.

— Или? — поняв, в чём дело, проговорил я.

— Верно. Или пара зарядов мегатонного класса, но ими нельзя бить вблизи стены. Вначале откинем противника от наших границ, — кивнул представитель СИБ. — Продолжаем по схеме, не отвлекаться.

— Есть! — тут же взял под козырёк офицер, не переставая раздавать приказы. Огненные шары ядерных взрывов один за другим загорались на экране, пол и стены ощутимо сотрясались. И вскоре на обычной камере было уже невозможно различить, что именно происходит внизу. Да и в инфракрасном спектре ситуация была не лучше. Жар, огненные столбы, помехи от радиации.

И только схема радостно рапортовала об очередном выстреле дальнобойной артиллерии. Карта постепенно закрашивалась красными кружочками, между которыми оставались только небольшие области, в которых не могло выжить ничего живого. Да и мёртвое вряд ли бы уцелело.

— Они переходят ко второй фазе, — отчитался связист, повернувшись к нам. — Требуется подтверждение.

— Какое? — посмотрел я на Сергея, но тот уже вновь открыл чемодан, и мне ничего не оставалось, кроме как вжать кнопку. Правда, на этом операция не закончилась, из того же кейса был извлечён конверт, и, сверившись с датой, Волков зачитал хранившийся на бумажке код.

— Пароль передан, подтверждение получено, — довольно отрапортовал офицер. — Удар через сорок секунд.

На схеме появилась параболическая траектория, идущая далеко за пределами Аркаима. В принципе логично, если радиус атаки больше сотни километров, то держать такие установки в пределах столицы нет никакого смысла. Но стянули же артиллерию? Впрочем, меньше чем через минуту это стало совершенно неважно.

Даже на видео с самолёта-разведчика ракета появилась всего на секунду или две, так быстро она влетела в разлом. А затем произошёл взрыв, и все изображения мгновенно исчезли. Остались лишь помехи и схема. Потом пришла ударная волна и землетрясение, в этот раз раскачивающее замок почти минуту.

— Расчётное восстановление связи через пять минут, — отчитался связист, откинувшись в кресле.

— Подождём, — кивнул я, сцепив пальцы в замок.

— Ждать? — удивлённо посмотрел на меня Сергей. — Это мегатонный боеприпас, после него ничего живого там не останется в радиусе двадцати километров. Без вариантов.

— Согласен, вот только нам и так противостоят мертвецы. Они могут двигаться, даже если все кости переломаны, а тела разорваны, — ответил я. — А ещё среди них есть сверхсильные создатели заклятий, которые вполне могли выдержать даже такое.

— Ну нет. Всё же прямо в эпицентре ядерного взрыва, даже небольшого, личи не выживут, — возразил мне Тимофей. — Там света хватит, чтобы превратить их в выжженные тени. Даже если ударная волна…

— И сколько из них попали в эпицентр? — спросил я, и товарищ замолчал нахмурившись. — То-то и оно. Мы не знаем. Обычные мертвецы никогда не представляли особой опасности. Рабы, даже воины — их и обычным оружием убить можно. С любым из погонщиков справится десяток даже не самых сильных одарённых. Личи — другое дело, особенное. Нужны ударные отряды, которые смогут прочесать местность после того, как восстановится связь.

— У нас осталось наследство прошлого. Танки, предназначенные для работы в условиях ядерной войны. С системой фильтрации воздуха и избыточным давлением, не позволяющим частицам радиации проникать внутрь, — немного подумав, сказал Волков. — Кроме того, есть костюмы химзащиты нового поколения, с бронированием.

— Для начала подождём результатов. Возможно, стоит ударить ещё пару раз, — покачав головой, ответил я. — С этим врагом так просто не справиться.

— Значит, подождём. — не стал спорить Сергей. — Дежурный, проводная связь работает?

— Так точно! — бодро ответил офицер.

— Свяжите меня с аэропортом, — сказал Волков, а когда связь установили, взял с панели управления трубку. — Леонидыч, здравствуй. Да, я. Ситуация такая, ну что поделать. Можешь послать своих орлов проверить, что там внизу творится? Да, нет, десант не нужен, пусть просто пролетят и посмотрят. Потом сообщите. Ага, удачи им.

К моменту, когда связь с самолётом-разведчиком и спутниками более-менее восстановилась, а помехи сошли на нет, десятки вертолётов уже прочёсывали местность и расстреливали из авиационных пушек всё, что шевелилось. Не всегда помогало, к сожалению, но таким образом выявлялись очаги сопротивления, и у нас появилась более точная картина происходящего.

— Триста пятьдесят точек сопротивления, одиночных целей около тысячи, — бесстрастно констатировал дежурный.

— Многовато… — нехотя признал Сергей.

— Из портала появляются новые цели. Множество, — подтвердил мои самые худшие опасения офицер. — По крайней мере, несколько тысяч.

— Нужно нанести удары по скоплениям противника. Не жалейте боеприпасов, с последствиями разберёмся позже, — приказал я, и теперь уже никто не стал спорить. Очередное подтверждение через кнопку, и ядерные снаряды полетели как по оставшимся личам на нашей стороне, так и по тем, кто только появлялся в прорыве между мирами.

Серия ударов, конкретизация позиций, корректировка и вновь работа по цели. Там, где обычные снаряды не справлялись даже тысячами штук, ядерные отлично исполняли своё предназначение. Пока не произошёл сбой.

— В чём дело? — спросил я, заметив беспокойство военных.

— Снаряд не сработал. Сейчас будет повторный удар, — очевидно нервничая, ответил офицер и повторил координаты для артиллерии. Пунктирная линия бодро прочертилась по схеме к центру портала, но ударной волны не последовало.

— Ещё раз! — приказал я, невольно подавшись вперёд. — Пусть все орудия стреляют в одну точку одновременно.

— Думаешь, это он? — спросил Тим, и напряжения в его голосе хватило, чтобы это почувствовал Сергей, внимательно посмотрев на нас.

— Будем надеяться, что нет, — ответил я. — Максимальное увеличение на цели.

Приказ был выполнен немедленно, и мне даже удалось заметить, как снаряды оставляют в клубах дыма след, разрывая воздух. Они подлетели почти одновременно. С разницей, может, секунд в пять, но ни один из них не взорвался. Вместо этого перед контактом в воздухе раз за разом появлялись несколько переплетённых в сферы золотых цепей.

— Ты тоже это видишь? — проглотив вставший в горле ком, спросил я.

— Наше начертание. Цепи сансары, — глухо проговорил Тимофей. — Но… это же наши учёные его разработали. Его не существовало в лексиконе древних! Как он мог его узнать⁈

— Так же, как и мы, — ответил я, не отрывая взгляда от экрана. — Если переместился при последнем заклятье.

— Если он знает… Это конец, — сказал Тимофей выпрямившись.

— Нет. Ещё нет, — не согласился я. — Покажите мне радиус взрыва мегатонной бомбы, наложите его так, чтобы стена и всё, что за ней, не попадало в поражение. Нет, слишком близко… перенесите за пределы. В портал. Боеголовка должна гарантированно уничтожить нашу цель и при этом быть не опасна для наших укреплений.

— Что там такое? — спросил Волков, посмотрев мне прямо в глаза.

— Бог смерти. По крайней мере, он сам себя таковым считает.

— Когда всё закончится, у нас будет очень длинный разговор, — поджав губы, сказал Сергей. — Подтверждение.

Я не споря вжал кнопку, но в этот раз процедура оказалась куда сложнее. К кнопке приложился сам Волков, затем достал ещё один конверт. Проговорил код, состоящий из сорока букв и цифр, в совершенно безумном сочетании, затем отдал приказ двум командующим на местах, те также передали свои коды. И только после этого мы получили подтверждение запуска.

— Код красный! Максимальная опасность! Всем спуститься в бомбоубежища! — вопила сирена, пробиваясь через медленно сходящиеся бронестворки.

— Даже во время индо-пакистанского кризиса такого не было, — мрачно проговорил Сергей. — Придётся подождать.

— Что мы запустили? — с интересом спросил Тимофей.

— Сатану. Двадцать мегатонн, — не отрывая взгляда от экрана, сказал Волков. — Да помогут нам боги.

— Но у неё же баллистическая траектория. Она же не залетит в портал, — попробовал возразить Тим, но ответа он не получил. Всё, что могло убраться подальше от портала, улетало, уезжало и убегало с максимально возможной скоростью. Даже самолёт разведчик предпочёл уйти из предполагаемого радиуса поражения, и у нас остались только схемы и съёмки со спутника.

И всё же, боеголовку мы увидели. На финальной стадии она шла почти вертикально, но благодаря системе активного маневрирования её сумели закинуть прямо в портал. Сколько она там пролетела, я не знаю, но это было и неважно. Взрыв почувствовали все. Вспышка света вырвалась с той стороны, и за миг до того, как связь отрубилась окончательно, мы видели, как ударная волна развеяла дым пожарищ, а огненный шар поглотил чёрную пирамиду.

А потом удар обрушился на защитную стену. Какую-то часть она даже погасила, направив вверх, но даже многослойные бетонные укрепления не выдержали такого давления. Мы уже не видели происходящего, на экране шли сплошные помехи, но этого и не нужно было. Достаточно того, что замок трясся вместе с бомбоубежищем, с потолка сыпалась пыль, экраны и свет мигали. А ведь мы были в самом защищённом месте столицы. Это длилось минут пятнадцать.

— Нужно визуальное подтверждение, что цель уничтожена, — наконец, сказал я. — Вышлите дрон-разведчик. Людям там делать нечего.

— Из-за помех дрон может не справиться, — заметил Сергей.

— Значит, отправим людей. Сами пойдём. Но в начале — дрон.

— Как прикажете, — кивнул Волков и вновь связался с аэропортом по проводной связи. Ещё через пять минут дрон вылетел. К сожалению, связи ни с ним, ни с бункером, где остались наши товарищи, не было, и большая часть моей души порывалась немедля, прямо сейчас, отправиться на спасательную операцию, но я прекрасно понимал, что главная цель — уничтожение твари, ворвавшейся в наш мир.

— Связь с дроном потеряна, он сделает видеосъёмку и вернётся на базу в течение получаса, — сообщил офицер связи. — Но вряд ли там что-то могло выжить.

— Будем надеяться, — мрачно проговорил я. — На всякий случай подготовьте…

— Если оно выжило после такого удара, повторные ядерные удары будут бесполезны, — заметил Сергей.

— Да. Но там, где не справляется физика, может помочь магия. Язык вселенной куда универсальнее, чем мы думаем, — ответил я, собираясь с мыслями. — Так что нам понадобятся костюмы РХБЗ. В идеале — с экзоскелетами. Хотя мне подойдёт и тот, что на принце.

— Нет нужды, — немного подумав, сообщил Волков. — У его императорского величества есть личная броня. Хоть прошлый государь ею никогда и не пользовался. Но я не могу отпустить вас на передовую. Ваш отец был бы против.

— Увы и ах, но я его совершенно не помню, так что не знаю, как бы он поступил.

— Зато я помню отлично, и поступил бы он точно так же. А вот сына бы своего не послал. К тому же времена изменились, техника шагнула далеко вперёд. Не нужно лезть вперёд, там, где можно действовать удалённо.

— Если ядерный удар не подействовал, то что…

— Командир, он прав, — одёрнул меня Тим. — За полчаса он никуда от нас не убежит. Даже если лич вообще никаких повреждений не получил, пешком идти долго, догоним в любом направлении.

Мысль была логичная, так что я согласился, тем более что и на подготовку и подгонку личного доспеха тоже нужно было немало.

Вначале вернулся дрон. На видео стало понятно, что пирамида существенно повреждена, её порядком оплавило. Судя по выжженным на одной из граней силуэтам, жирный чёрный след — всё, что осталось от самых могущественных и преданных слуг короля личей. Ракета упала в паре километров от цели, внутри портала, и кратер остался с той стороны, а вот повреждения выбрались и на нашу.

— Есть какое-то движение, — отметил один из операторов, остановив видео и отмотав на нужный момент. — Понять не могу, что это за… скелет?

— Бог смерти, собственной персоной, — присмотревшись, констатировал я. На изображении было видно, как часть монстра оплавилась, правая рука отсутствовала по локоть. Кисть левой превратилась в цельную лепёшку, рёбра сплавились. — Порядком потрёпанный, но ещё действующий.

— Сможешь исполнить трюк, как в прошлый раз? — спросил Тим.

— С одной стихией вместо четырёх? Даже думать забудь, — покачал я головой, а затем погрузился в свои мысли. — Но нам это и не нужно. Для задумки он должен быть живым.

— Вечный ад для бессмертного? — довольно усмехнулся Тимофей. — Одобряю.

А через полчаса мы доказали, что знаем магию порядка не хуже твари. Не было эпичной схватки. Мы просто собрали всех наследственных аристократов, вытащили из-под завалов старую троицу, вызвали из дворцов всех обладающих хоть какой-то силой, и гигантской толпой запинали одинокого лича.

Я и Тим держали удар, отвлекая внимание на себя. Всё же даже в таком виде он создавал жуткие рунные слова, а вот на фразы его уже не хватало. Со всех сторон на монстра сыпались атакующие конструкты, заставляя его постоянно воссоздавать защитные плетения. В сочетании с ядерным взрывом этого хватило, чтобы, в конце концов, от бога смерти остался только остов. Не очень по-геройски, зато надёжно и с гарантией.

— Вы ничего не решите. Есть лишь смерть! — продолжала вещать голова, когда монстра лишили рук и ног. Убивать его я категорически запретил. Усыпить его тоже было невозможно, но это и не требовалось. — Вы умрёте!

— Все умрут, но ты перед этим будешь мучиться, очень долго, — ответил я с искренней улыбкой. — Настя, окружи его жгучим туманом. И залейте ему морду краской.

— У меня есть вариант получше, — заявила моя девушка, и вскоре вокруг головы твари образовался надёжный слой грязи. — Что дальше?

— Везём его в место последнего упокоения. Борт один? Принимайте груз.

Через два часа наш мир был навсегда избавлен от бога смерти. Тварь ушла на дно океана, и были все основания полагать, что больше она никогда уже никого не побеспокоит.

Глава 46

Ещё месяц занимались тем, что вылавливали и уничтожали младших личей, что то и дело пытались добраться до испытаний для обретения силы. Ситуация была тяжёлой, но подконтрольной. А за это время я как-то незаметно стал полноправным правителем. Нет, конечно, возражающих было полно. Но только не в том, что касалось одарённых, плетений древних и силы.

Быстро выяснилось, что я могу быть сколь угодно сильным, но самая полезная моя черта — умение делегировать задачи. Принятие, что мне нужно полноценное образование в области управления, пришло позже. Как и осознание, что благодаря пониманию языка древних мы можем сделать куда больше.

За несколько месяцев до моего рождения отец исчез, предположительно погиб, забрав с собой целый остров — Кипр. А вместе с тем в нашем мире появились пирамиды с испытаниями, каждое из которых грозило наступлению апокалипсиса. А я не для того спасал этот мир, чтобы заниматься подобным на постоянной основе, заражая свою землю радиацией и подвергая подданных смертельному риску.

Решение было трудным. Но необходимым.

Спустя полтора года исследования, изучения письмён древних и тяжёлых споров было решено использовать императорский обелиск, чтобы воздействовать на все испытания в нашем мире.

— Уверен? — спросила Настя, когда до открытия врат оставалось меньше суток. — Что, если мы сделаем только хуже?

— Уверен, — улыбнулся я супруге, Анастасии Романовой. — Пора перевернуть страницу и сделать наш мир чуточку безопаснее.

— Тогда, вместе! — прокомментировал Туча, и мы вшестером положили свои ладони на грани обелиска. Золотые надписи в последний раз вспыхнули на обсидиане и исчезли навсегда вместе с камнем. И в тот же миг исчезли все пирамиды испытаний.

Через пять лет его императорское величество Святослав Романов вернулся после тяжёлых переговоров о разделе бывших территорий Пакистана. Россия на них не претендовала, своих земель хватало с лихвой, но она выступала гарантом. Сильнейший одарённый земли с облегчением опустился в домашнее кресло, а затем, с удивлением посмотрел на конверт, который стоял рядом с фотографией его свадьбы.

Давно стоило поменять её на фото с детьми. Уже тремя. Но всё как-то не доходили руки. А вот письмо… Святослав нахмурился, кажется, оно всегда было тут. Но он напрочь не помнил, когда оно появилось и что было внутри. Немного подумав, он всё же решил раскрыть конверт и с удивлением увидел собственный почерк.

«Здравствуй Я. То, что ты читаешь эти строки, значит, что мы опять оказались правы. Будущее, которого мы так боялись, исчезло, и вместе с ним воспоминания о грядущей катастрофе. Я заметил, как они постепенно стираются из моей памяти, и решил записать их, чтобы всегда знать… Вот так, теперь ты знаешь всё»

Император с удивлением смотрел на пустой лист, в котором присутствовал только первый абзац и несколько слов на обороте. Что бы там ни было написано раньше, теперь оно исчезло. Но подумав, Святослав решил, что всё именно так, как должно быть.

Он был доволен своей жизнью. Любимой семьёй, дорогой женой и детьми, в которых он души не чаял. Верными друзьями, которые тоже успели пережениться. Кто бы мог подумать, что для устройства семейного счастья Юли и Кости достаточно дать Алабаю титул князя Кавказского и несколько тысяч подданных мураков. Удовлетворён тяжёлой, возможно, самой тяжёлой и неблагодарной в мире работой.

Нет. Он бы никогда не поменял всё это за какой-то призрачный шанс другого будущего.

А где-то за пределами мира, у костра, сидел сгорбленный одинокий старик, и, вглядываясь во всполохи искр, наблюдал за тысячами миров, каждый из которых требовал своего героя. И пока один из них выбил себе отпуск, длиною в пару сотен лет, следовало зажечь божественную искру в другом.