Генеральный попаданец 2 (СИ)

Глава 5

14 апреля. Восточный Берлин. Госсовет Германской Демократической республики

Здание Государственного совета ГДР на Дворцовой площади в Берлине построено недавно и вызывает противоречивые чувства.

Архитектура выдержана в стиле социалистического восточного модернизма. Большие окна, много стекла, металла. Фасад, сочетающий в себе парадную архитектуру с элементами прусского королевского дворца. По мне уныло, но стиль ощущается. Эта мода и до Союза докатывается. Так называемые «стекляшки» из подобной серии. На каждом углу новых серийных кварталов должны быть магазины и кафе из профиля и стекла.

Я еще помню годы, когда такие огромные окна начали закладывать кирпичами. Когда мы покатимся обратно к средневековью с Интернетом и цифровой валютой.

По пути внимательно рассматриваю интерьеры. А интересно! Мейсенская фарфоровая плитка на стенах, красные ковры и стеклянные панели, почти церковные витражи со сценами жизни рабочих и крестьян, постоянные намеки на дружбу с СССР и совершенно космические по дизайну светильники. Аж засмотрелся. Шепчу Голикову, что следует рядом:

— Узнай, кто им тут все обставлял, и свяжись с ними. Мне нужно нечто похожее создать в Кремле. Современно и просто.

— Сделаю, Леонид Ильич.

Помощники выглядят уставшими. Всю ночь они готовили мне дайджест из откликов на «Грандиозно провокационную» речь. Пока кроме истерики прессы и некоторых политиков общая реакция неясна. Надо будет вечерком «Голоса» послушать. В плане аналитики они зачастую нам более понятны, чем чисто западные СМИ. Русские же её делают или интерпретируют. Пусть и находящиеся по ту сторону. Понятно покамест лишь одно: такой голимой и жесткой обструкции там явно не ожидали и потому застыли в растерянности. Что скажут в Вашингтонском обкоме? А у тех и так жопа в мыле. Вьетнам начал понемногу пожирать все силы и внимание. Захаров на днях сообщил, что первые расчеты прибыли на место и начали работать. Надо будет устроить отдельную с военными встречу по приезде. И Андропову заодно задницу намылить. Не видать ему Политбюро как собственных ушей. Работа по соцпартия провалена полностью. И этот деятель потом руководил могущественной спецслужбой? У меня, конечно, есть подозрения, что в том будущем куча людей не на своих местах. Но и тут дело обстоит не лучшим образом.

В СССР не создана система, выкидывающая из номенклатуры непрофессионалов. Один дурак вреда приносит больше, чем тысяча шпионов. Суслову будет о чем поразмыслить. Он же метит в КПК. Чистка элита — дело затратное и непростое. Но крайне необходимое.

Но пока общаться со всеми недосуг. С утра успел лишь с Черненко коротко перетереть. Тот крепко озадачился, когда получил текст моего выступления и следом зарубежные газеты. Заголовки у буржуев залихватски кричали:

«Новая Фултонская речь!»

«Следующий скачок в Холодной войне?»

«Комми бросили вызов целому миру?»

Опять те же ошибки, что они сделают десятки лет позже. Западная цивилизация не есть весь мир. Происходящий прямо на наших глазах крах европейской колониальной системы больно щелкает по самолюбию недавних метрополий. Франция так и не пришла в себя после потери Алжира, череды внутренних скандалов и попыток мятежа. Так что первый мой визит в мир капитала будет готовиться именно в Париж к старине Голлю. Пока они слабы и разочарованы, следует взять французов в мягкие рукавицы «и напомнить о 'Французско-русской дружбе». Я перед вояжем дал МИДу задание провентилировать вопрос переговоров и узнать в чем наши основные противоречия и проблемы. Надеюсь, хоть это задание они не провалят. Там же буквально млеют от Парижа. Все мечты русской интеллигенции дальше Сены и Монмартра не простираются. Что с ней не так?

Вот я в Париже намерен показать, что с теми, кто не держит против нас за пазухой камень, мы сможем к обоюдному согласию договориться. И они получат с этого достаточно нехилый профит. Пусть остальные завидуют! Особенно западные немцы. А что они хотели? Проводить откровенно антисоветскую, русофобскую политику после такой страшной войны и не получать в ответ заветных плюх? Мне честно, было удивительно постоянное стремление Ильича с европейскими мудаками помириться. Или это отголосок его боевого прошлого? Пусть он и не сидел на передовой, но ужасающие последствия сражений наверняка видел. И при освобождении советских территорий наблюдал воочию кошмарные разрушения наших городов, стертые с лица земли села, слышал рассказы об убитых жителя. Это было частью его работы.

Как та жуть повлияла на относительно молодого офицера, я сказать не могу. У меня свой, специфический опыт. И повторения его крайне не хочется. Потому и буду здесь более жестким. Ради будущего. Но западная Германия ни в коем разе не должна получать дешевый русский газ! Не в коня корм. Все равно заплатят черной неблагодарностью.

По этой причине посоветовал своему верному соратнику держать в ЦК оборону. Дам отчет на заседании Политбю… тьфу ты, Президиума. Мне еще до следующей зимы терпеть это дурацкое наименование. Но перед заседанием обязательно перетру с ведущими «игроками» советского политического поля. Надо будет на обратном пути позвонить в Завидово. После мартовского пленума расклад в целом в мою пользу. Подгорный, Полянский, Суслов, Кириленко уже в моей команде. Из новых Мазуров, Гришин также в теме. И в кандидатах в члены Президиума за меня горой Рашидов, Щербицкий и вновь выбранные Устинов да Демичев.

С Рашидовым я переговорить на пленуме успел, тот точно будет топить за меня. Пообещал ему поддержку в построении промышленных объектов, посулил подумать о планах на хлопок. Первый Узбекистана откровенно обрадовался. Этот проклятый хлопок — вот где у него! Я уже озадачил людей из Внешторга, а также специалистов из ВПК. Возрождение коноплеводства намечено широким, глядишь, и научимся со временем из конопли производить порох. Летом предстоит много мероприятий, тогда же и примем важнейшие решения. Пока не до этого.

Моя первейшая задача на данный момент: сузить разброс ресурсов на Вооруженные силы, «стройки века». Определить, что важнее для страны на настоящий момент. Так что будут и ГЭС, и металлургические заводы. Сталь, алюминий и уголь требуются всегда. Следующей зимой съезд и уже пора свёрстывать планы на восьмую пятилетку. Вместо Косыгинской реформы необходима Новая Экономическая Модель. Ею сейчас усиленно занимается группа ученых. С такими скандалами, что те доносятся и до ЦК. Косыгин ссыт кипятком, Госплан ругается почем свет, — партаппарат застыл в нерешительности. Или мы поворачиваем к сталинской модели, или идем по пути других социалистических стран, которые используют модель государственного рыночного строя. Все. Сволочи. Да какие это коммунисты?

Вот и сейчас разговор идет о немецкой версии госрыночного социализма, что проталкивает глава Госсовета ГДР Вальтер Ульбрихт. Он же Первый секретарь ЦК СЕПГ. Стал им еще в 1950 году, пережил так называемое Arbeiteraufstand, Рабочее народное восстание. В советской историографии его стыдливо называли «Фашистским», но все было несколько сложнее. Затем в 1960 произошел известный всему миру «Берлинский кризис». Дело тогда чуть не закончилось взаимным аннигилированием. И ничего, как с гуся вода. Мужичок, что со своей бородкой похож на профессора, держится довольно бодро. И будет править ГДР до 1971 года. Вот у кого можно поучиться вести себя в чрезвычайных ситуациях и сохранить при этом властью. Наши политдеятели к восьмидесятым полностью потеряли подобные навыки. Но об этом мы с ним поговорим позже. На ГДР у меня обширные планы. И созрели они спонтанно. Все старо, как мир: не умеешь — возглавь!

— Вальтер, поему вы так уверены в том, что ваша модель заработает как следует?

В январе 1963 года на VI съезде СЕПГ Ульбрихт представил основные положения «Новой экономической системы планирования и руководства». О ней и речь.

Глава восточных немцев вскидывает бородку:

— Иначе бы мы ее не приняли.

Задумчиво постукиваю карандашом по блокноту. ГДР на самом деле крайне любопытное историческое явление. В стране сложился особый тип «коллективной диктатуры», или «диктатуры на основе широкого участия». Именно согласие в обществе, достигнутое в 1960 годах, позволило поднять планку социальных ожиданий от «золотого века» Ульбрихта до таких высот, которые по прошествии лет принципиально не мог удовлетворить «потребительский социализм» Э. Хонеккера. Наш совковый мещанин им в подметки не годился. Наши с них как раз пример брали.

В итоге материальные чаяния восточных немцев повлекли за собой рост индивидуализма и постепенное отчуждение населения Восточной Германии от идей социализма. Советский Союз выступал тогда в роли официально рекомендованной модели общества, а западногерманская федеративная республика — в качестве тайного общественного ориентира.

Так что дело даже не в нас и наших хотелках. Налицо всеобщий провал государственного социализма советского толка. Нас подобный разлад ждет несколько позднее и не с таким высоким потребительским уровнем. Создание даже относительно небольшого дефицита в той или иной области станет поистине катастрофической. Или вы до сих пор думаете, что он не был создан искусственно? Рассчитать обвал проблем, обладая цифрами, для любого экономиста не составляет проблем.

— Вы так уверены в нем?

Ульбрихт на мой выпад живо парирует:

— Упростив планирование, мы гарантируем самостоятельность государственных предприятий и можем полноценно использовать материальную заинтересованность трудовых коллективов в результатах деятельности Betriebe. Наша программа похожа на ту, что предложил ваш экономист Либерман. Но мы вместо устоявшегося в СССР метода межотраслевого баланса, делаем больший упор на принципиальное значение в планировании системы индикаторов, устанавливаемых для каждой отдельной отрасли и характеризующей её с разных сторон. Вдобавок ключевая роль отводится директорам Vereinigungen Volkseigener Betriebe, то есть объединений народных предприятий, а также технической интеллигенции и партийным экономическим специалистам.

Я хмыкаю, но решительно не возражаю.

— Вижу, у вас была проведена основательная подготовка.

Вальтер разводит руками:

— Имелось много споров и дискуссий, товарищ Первый секретарь. Реформа — итог компромиссов и прорывных решений.

Умен этот немецкий напыщенный от собственной значимости партфункционер. Еще в декабре 1962 г. Ульбрихт заявил, что руководство СЕПГ намерено отказаться от прежней экономической политики. Он потребовал покончить с идеей примата политики над экономикой, поскольку экономические задачи имели теперь преимущество. И главную роль в разработке новой реформы играли технократы, а не партийные функционеры. Ульбрихт стремился обойти партийную элиту, компетентности которой в экономических вопросах он больше не доверял. Что-то похожее случилось позже в СССР, но Косыгинской поезд на пути в рыночную реформу довольно быстро забуксовал. Генеральный же отнюдь не был Дэн Сяопином, чтобы обойти на кривой козе партократию. Так что, сам того не ведая, глава ГДР дает мне в руки мощный рычаг против советской партократии.

«У них же получилось!»

И что еще интересно: прямо на глазах произошли важнейшие изменения в лексике реформаторов. Появление термина «система», например, указало на явный рост влияния кибернетики, когда о социализме предлагалось думать, как об интегрированной, донельзя сложной системе. После смерти Сталина, который по странной причине запретил развитие кибернетики, новое советское руководство превратило новую науку в прогрессивную и социалистическую. В октябре 1961 года накануне открытия XXII съезда КПСС, был опубликован сборник статей «Кибернетику — на службу коммунизму!». Народное хозяйство уже рассматривалось как сложная кибернетическая система, включающая в себя огромное количество различных взаимосвязанных контуров управления. То есть пока наши умники чесались, немцы решительно взяли новую науку на вооружение. Любопытненько! Кто это у них такой умный?

— Вы не боитесь, товарищи, что уйдете слишком далеко от построения социализма, создавая его государственный рыночный вариант?

— Конечно, нет! Ведь все процессы проходят под строгим контролем партии.

Слишком быстро ответил. То есть налицо самый настоящий ревизионизм. И мы, советские коммунисты ничего поделать с этим не можем. В иной истории везде в соцлагере происходило то же самое. Потому в конце восьмидесятых их чахоточный социализм, зачастую подпитываемый заемными ресурсами, стремительно рухнул. Эти страны не самодостаточны и могут существовать лишь в более крупной системе. Ушел СЭВ, пришел ЕС. Промышленность переформатировали, скупили или частично утилизировали. Но в этот раз голос туземцев не учитывался. Кому-то достались плюшки, кому-то дырка от бублика.

Откуда вообще выросли корни новой немецкой модели? После возведения Берлинской стены 13 августа 1961 года ГДР не могла рассчитывать и на советскую помощь в прежнем объёме. Осенью 1962 года правительственная делегация ГДР вернулась из Москвы с пустыми руками. Председатель Государственной плановой комиссии Карл Мевис, намекнувший советским руководителям, что СССР мог бы помочь ГДР в наполнении «витрины социализма», получил холодный отказ: если немецкие товарищи хотят быть «витриной», пусть наполнят её собственными силами. Вот и стараются как могут. Такое рвение обязательно требуется подержать. Поправки внесем позже как основные акционеры.

— Хорошо, — улыбаюсь и замечаю, как немецкие руководители расслабляются. Я все-таки как никак их генеральный фюрер. — А мы, в свою очередь, будем изучать ваш опыт.

Глава ГДР расплывается во весь рот:

— Мы всегда рады помочь нашим советским камераден. Теорией и практикой социалистического строительства.

Тщательно пряча кислую мину, оглядываюсь на помощника, то берет у меня папку и несет Ульбрехту. Я комментирую:

— Изучите, битте, мои предложения сегодня, Вальтер. А завтра на свежую голову переговорим. После обеда я улетаю в Польшу.

Пишу в блокноте: найти их специалистов по планированию и кибернетике. Вызвать в июне на экономическо-кибернетический симпозиум. На нем я соберу лучшие умы Союза. И пожалуй, добавлю туда специалистов из Восточной Европы. Венгры и немцы мне нужны самому, сугубо как практики. Чую, что старые сталинские кадры уже не справятся с объемом возлагаемых на них задач и придется придумывать нечто новое. Между тем сентябрь, когда на очередном пленуме будет решаться судьба экономической реформы все ближе и ближе.

Будущее «витрины социализма» также в тумане. В той вселенной по многим социальным показателям ГДР была на уровне самых развитых европейских стран: продолжительность жизни — 74 года, низкая детская смертность и мощное олимпийское движение. По количеству наград сборная ГДР была на втором месте после советской. В ГДР многие свободно ходили в джинсах, пили лимонад под названием Vita Cola и ездили на машинах. Автомобиль был у каждого пятого. Такого уровня автомобилизации не имелось ни в одной другой соцстране. По объёму промышленной продукции страна занимала 6-е место в Европе. Если бы не крах социализма, то держава восточных немцев могла жить и дальше. Только вот как?

Чаяния молодежи и «прогрессивной общественности» переметнулись в сторону Запада. Её слишком долго обрабатывали. Нет, Западный Берлин для нас проклятие. Я не я, если не подчиню его нам. Пора пересмотреть договорённости с былыми «союзниками» и найти к воротам волшебный ключик.

Ульбрихт тем временем с любопытством пробегается глазами по материалам. У кого-то завтра будет болеть башка! Предложения там крайне интересные. И далеко еще не все озвучены. В моем мире немцы неплохо делали электронику. Их предприятие Robotron являлся флагманом ГДР в области производства и сбыта электронной вычислительной техники, персональных компьютеров, микрокалькуляторов, а также соответствующих производственных систем и программного обеспечения. Pentacon Dresden, Carl Zeiss Jena, ORWO, эти бренды знали много где. 46,6 % общего экспорта Восточной Германии в 1985 году составляли машины, оборудование и транспортные средства. На 1989 год основными партнерами по экспорту были: Советский Союз, ФРГ, Чехословакия, Польша и Венгрия.

Мои предложения существенно расширяют наше сотрудничество. Я предлагаю создание инновационных кластеров на территории восточной Германии. Микроэлектроника, химия, глубокая переработка нефти, машиностроение. Но планируемые высокотехнологические корпорации будут совместными. То есть сначала немцы возводят предприятия и начинают производство нового на рынке продукта. Затем с их помощью его станут изготавливать на предприятиях СССР, входящих в «Технолоджи концерны».

Нет, это не совместные предприятия в привычном нам виде, балансы у каждой стороны будут наособицу. Прибыль и убытки делить на всех не будем. Скорее каждое предприятие станет отдельным филиалом общего концерна. Указание проработать идею я отдал на откуп нашим «рыночникам», хоть какой-то толк от них. К концу месяца у меня на столе будут готовые проекты. Если ГДРовцы согласятся, то приедут к нам на переговоры. Надо успеть внести планы на следующую пятилетку. Первоначальный взнос за СССР, что немецкой стороне выгодно.

Если ГДР будет ориентироваться на экспорт, то наши СП закрывать многочисленные «дыры» во внутреннем торговом балансе. Выгода в итоге двойная. ГДР получит валюту за счет экспорта продуктов глубокой переработки передовых технологий, насыщение собственного рынка и бартер с соседями. Мы же в обмен заимеем продвинутые производства и опыт европейской инженерной мысли. И что не менее важно — навыки трудовой дисциплины лучших работников мира. Советские инженеры, разработчики, а также квалифицированные рабочие начнут исполнять свои обязанности на немецких предприятиях, изучая производство нового продукта. А затем эти компетенции принесут на родные заводы и фабрики. Заодно расширят кругозор, и, чего греха таить, привезут много «ништяков».

Представляю, какая драка начнётся за место в ГДРовскую командировку. У меня родственник, механик торгового флота рассказывал о подобном. Когда их суда шли на ремонт в западные страны, то тут же всякие политруки и конторские крысы вспоминали, что они тоже как бы «моряки». Ну этот вопрос мы решим просто — визировать командировки будут сами немцы, а под них копать не получится. Да и руководству совместных концернов невыгодно всякую политграмотную шелупонь в загранкомандировку посылать.

И пока за бортом остается крайне занятный вопрос: а где, собственно, мы будем брать эти самые технологии? Вот для этого нам и пригодится шеф Штази. Вот он удивится, когда получит первые задания от Информбюро. Кредиты же дадут банки и фонды, которые мы в ближайшее время начнем создавать и осваивать. Первоначальное золото у меня уже в кармане. Вернее, в памяти. Несколько кладов с точными координатами. Не мелочь, а миллиарды долларов золотом. Но для их получения потребуются целые тайные операции. В том числе с привлечением военной разведки, флота, авиации и Академии наук. А это, как минимум несколько лет. Как раз финансовую инфраструктуру подготовим. Первый же капитал заработаем официально на бирже и махинациями в международной торговле. Моя проклятая память здесь пойдёт на пользу. Вот зачем я тогда прочитал ту статью? А ты гляди ж, пригодилась. Ивашутин уже доллары шинкует и не знает, куда пристроить. Все-таки экономика не приоритет для ГРУ.

И не вижу ничего плохого в том, чтобы использовать чужое. Вы думаете, что так называемое «немецкое чудо» — восстановление Западной Германии после Второй мировой войны явилось следствием американского плана Маршалла и самоотверженного труда и патриотического порыва немцев? Это еще один расхожий миф. На самом деле основой западногерманского «чуда» являлись капиталы, накопленные за время войны и надежно упрятанные за рубежом: в Латинской Америке, Швейцарии и других нейтральных странах. Когда ажиотаж вокруг так называемой послевоенной денацификации Германии спал, капиталы начали возвращаться в ФРГ. Именно они, а не план Маршалла, стали основой германского восстановления.

К примеру, концерн Siemens, который сегодня активно работает во всем мире. Никто не может сказать точно, насколько его первоначальный баланс состоял из тех самых капиталов, привезенных из оккупированных восточноевропейских стран. Однако тема настолько надежно спрятана в архивах, что не вылезла и в будущем. Потяни ниточку и разденешь весь капитализм. Вот их мы, то есть «глубинники» и пощекочем. Сколько я предвещаю скандалов в чинных европейских семействах, радостно потирая руки. Мы еще устроим бундесам кровавую информационную баню! Ну а после соберем профит. Дельцы станут покладистей.

И не забываем, что даже в конце восьмидесятых ГДР все равно находилась в положении, гораздо лучшем, чем другие страны, в том числе и СССР. Так называемая «стагнация» почему-то не помешала ГДР осуществить информационную IT-революцию, бывшую, по сути, второй индустриализацией. В Дрездене успели даже создать собственную «Силиконовую долину», которую государство отлично финансировало. Так что истоки краха точно не в экономике. Но с ней на сегодня покончено. С немцами контакт установлен. Наш «Троянский конь» в рыночной европейской экономике. Как вам господа-капиталисты перспектива стать жертвами в рейдерской войне?

Дивертисмент. Подмосковье. Дача Микояна

Анастас Иванович Микоян был человеком себе на уме. Близких друзей не заводил, нос держал по ветру. Потому «От Ильича до Ильича без инфаркта и паралича». Но этих гостей ему принять пришлось. Да и обида в душе затаилась. Как так, верного партийца увольняют с такого высокого поста без должного уважения! Никита Сергеевич после смещения пусть и оставался под наблюдением, но вел себя независимо и визит «Старому другу» нанес без предупреждения. Они сидели на скупо освещенной веранде и пили чай.

Хрущев выглядел недовольным:

— И как этот молдаванин сумел меня вокруг пальцев провести? И что он себе позволяет? Вы слушали его речь у Бранденбургских ворот?

Бывший советский лидер повернулся к собеседникам. Веранда в отличие от окна в гостиную была закрыты со всех сторон деревьями, так что близко к ним было не подойти. Можно было смело разговаривать. Кому нужны пенсионеры?

Анастас Иванович осторожно ответил:

— По телевизору сегодня показали.

Третий собеседник скромно сидел в темном углу, до сих пор помалкивая.

Никита в сердцах хлопнул по коленям:

— Пригрел змею! Лёня все мои усилия рушит! Да, мы повздорили с Америкой из-за Кубы. Но затем же договорились! Зачем обострять и так непростую обстановку?

Из темноты донеслось:

— Ильич ведет свою игру.

Старые большевики задумчиво повернулись к собеседнику:

— Что еще за игра?

Неизвестный затянулся трубкой и выпустил струйку вкусно пахнущего табачного дыма:

— Вопрос не в ней. А в том, кто за всем стоит? Неужели вы думаете, что этот колхозник все придумал сам?

На круглом лице Хрущева появилось забавное выражение:

— Опять тайный заговор? Ей-богу, сейчас не тридцатые! Всех заговорщиков мы под ноль тогда вывели.

Снова на веранде потянуло ароматом трубочного табака.

— Новые выросли. Зацените, как целенаправленно он действует. Разрушает все, что мы до сих пор делали.

Никита помрачнел:

— Сукин сын! Да его!

Микоян вздрогнул:

— Не стоит, Никита Сергеевич. Вы то чем недовольны? Дача, свобода, весна. Живем!

Хрущев искоса глянул на старого соратника. «Хитрая бестия!»

Снова послышался голос из полутьмы. Неизвестный выколачивал трубку.

— Никита, у тебя же остались те материалы? Можно передать их «комсомольцам».

Бывший глава СССР скорчился. Шелепинских прохвостов он еще больше недолюбливал. Но злость перевесила природную осторожность.

— Хорошо! Но по каким каналам передать? Архив, сам понимаешь, хранится не у меня.

— Это уже вопрос техники. Я позабочусь.

Микоян еле удержался от тяжелого вздоха. Старичье, а все в политику лезут. Выжили в той безумной гонке, так хоть на старости лет отдохните!

Информация к размышлению:

Делегация из ГДР увидела, что после смерти Сталина в Советском Союзе происходят большие перемены. Больше нет вождя, который принимает все решения. Члены президиума ЦК КПСС подчеркнуто держатся на равных, все обсуждают и спорят между собой. Разговор был неприятным для восточных немцев. Позднее глава советского правительства Георгий Маленков рассказывал:

— В результате неправильной политики в ГДР наделано много ошибок, среди немецкого населения имеет место огромное недовольство. Население из Восточной Германии стало бежать в Западную Германию. Мы обязаны признать, что без советских войск существующий режим в ГДР непрочен. А вот Берия предлагал не поправить курс на форсированное строительство социализма, а отказаться от всякого курса на социализм в ГДР и держать курс на буржуазную Германию.

Маленкову вторил первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев:

— Берия говорил: «Надо создать нейтральную демократическую Германию». Но разве может быть нейтральной и демократической буржуазная Германия? Берия говорил: «Мы договор заключим». А что стоит этот договор? Если договор не подкреплен силой, то он ничего не стоит, над нами будут смеяться, будут считать наивными. А Берия не наивный, не глупый, не дурак. Он вел себя не как коммунист, а как провокатор, может быть, он получал задания резидентов иностранных разведок…

Берия в июне 1953 года вручил немцам документ «О мерах по оздоровлению положения в Германской Демократической Республике». Рекомендовалось, в частности, наладить отношения с ФРГ и вести дело к созданию объединенной, демократической и нейтральной Германии.

Но руководители ГДР в реальности нисколько не желали объединения Германии. Если обычные немцы плохо понимали, почему живут в разделенной стране, и не могли смириться с мыслью о том, что отныне невозможно повидать родных и друзей, то истеблишмент по обе стороны межзональной границы, как правило, был противником объединения. И для первого канцлера ФРГ Конрада Аденауэра объединение Германии не было таким уж важным. По понятной причине. Он не понимал, как можно объединить социализм с капитализмом. Идея единого государства вдохновляла далеко не всех. В одном западноберлинском кабаре даже исполняли ерническую песенку «Воссоединение», каждый куплет которой заканчивался словами:

В Бонне всяк о нем лопочет,

но всерьез никто не хочет.

Вождям восточной части объединение тем более не было нужно. В единой Германии они бы затерялись, а им хотелось иметь свое государство.

Советский верховный комиссар в Германии Владимир Семенов записал в дневнике:

«Узнал, что Молотов был против распространения обязательств по Варшавскому договору на ГДР. И в этом он повторял Сталина, который хотел использовать ГДР как предмет борьбы, но не был уверен, что сможет удержать эту позицию. Значит, Берия вел ту же линию, но хотел только форсировать ее летом 1953 года. И провалился как раз на этом. А для меня это был вопрос жизни».

8 июля 1953 года руководители ГДР Ульбрихт и Гротеволь вновь вылетели в Москву. Советские вожди больше не желали перемен в стране, которая едва не перестала существовать. Вожди ГДР вернулись домой с мешком подарков. Прекращались репарации. Восточной Германии прощались все долги. Сокращались расходы ГДР на содержание советских оккупационных войск. 33 совместных предприятия передавались ГДР. Восточная Германия получила большой кредит и дополнительные поставки продовольствия.

Восточный Берлин по-своему шантажировал Москву и требовал помощи.

— Никто на Западе не знает, как живут советские люди, — говорил сменивший Ульбрихта на посту руководителя ГДР Эрих Хонеккер своим помощникам. — И всем наплевать, как они живут, а мы на виду, на стыке социализма и капитализма. Поэтому СССР обязан нам помогать.

В Москве боялись, что ГДР не выдержит и рухнет, обнажив слабость социалистической системы, поэтому Восточная Германия получала много больше, чем другие соцстраны.