Государь и его коммандос

Глава девятнадцатая Великие магистры: Трактир над Пятниццоу

Трактирщик лениво рассматривал вид за мутноватым стеклом. Нетолстый слой пыли как раз таков, чтоб позволить беспрепятственно смотреть на пробивающееся сквозь листву солнце. Из кухни доносится шкворчание жаровни, с улицы — шелест свежего ветра в листве лип да вечный грохот вод горной Пятниццоу о камни моста. День обещает быть солнечным, но недушным. Благодать.

Да только на душе трактирщика все не так ясно и прозрачно, как летний день в горах. Тревожно как-то на душе. А все из-за доходящих до их приграничья слухов из столицы. Король то ли помер, то ли сменился, и с магами неладно. Приказчик фактории — брехун известный, про то, как их милостей едва ли не кнутами по Джахану гоняли, наврал, конечно. Но только не к добру такие разговоры. Это молодняк сдуру переменам радуется. Эвон как вчера разошлись про войну да вольности рассуждаючи: одного пива едва не на десятку серебром выхлебали! Только он-то знает, боком выйдет и эта болтовня, и неожиданная выручка.

Ладно, пустое. Работать надо. Старый трактирщик тяжело вздохнул, бросая последний взгляд в запыленное окошко, да так и замер, забыв, как выдыхать. Вот оно: случилось…

Обряженная в фиолетовые мантии беда приближалась неспешно. От моста спускались два Великих магистра. И надежды на то, что их милости проедут мимо, нет. По этой дороге им просто некуда больше ехать.

Трактирщик осторожно выпустил воздух носом, снова вдохнул, успокаивая бьющееся у горла сердце. Ничего страшного! Ну, ехали маги по делу, кушать захотели, вот к его ресторации и свернули. А куда ж еще? Не в поганый же кабак «Сивый кабан» им заезжать было! Вот лет десять тому как к нему тоже маги покушать заходили. И к папаше его так даже дважды. И ничего, все живы остались! И трактир пожгли всего раз. Другие редко так легко отделывались? Вон про забегаловку у водопада в прошлом году страсти-то какие рассказывали! По делом! Знать надо, как знатных гостей принимать! Хорошо, что сейчас день и других клиентов нет. Трактирщик издал приводящий персонал в полную боевую готовность клич.

— Прошу, ваши милости, сюда проходите, присаживайтесь! Чего изволят господа маги?

Великие магистры неспешно усаживались за столом. Хозяин замер в услужливом поклоне, свирепо наблюдая из-под опушенных бровей за споро перестилающей скатерть на выбранном их милостями столе служанкой.

— Мясного чего, на твое усмотрение. А пока попить холодненького.

— Брусничная вода или пиво? И то и другое прямо со льда.

— Пиво тащи.

Трактирщик метнулся к дверям кухни. Девчата — умницы уже расставляли кружки на лучшем в заведении серебреном подносе. Вот только руки дрожат у дурех: того гляди, уронят.

— Сам отнесу! — рявкнул трактирщик, спешно хватая заказ.

Вернулся он, еле волоча ноги и держа пустой поднос так, словно на нем сидела ядовитейшая из змей. Девушки, разглядев невзрачную серебряную монетку, испуганно ахнули. Кухарка запричитала. Хозяин обреченно опустился на стул.

Чтобы господа маги за заказ платили?! Вот они — перемены, демоны подземные их побери! И что теперь делать? Отказаться от платы немыслимо. Его милость еще спросил, достаточна ли плата…. Достаточна! Да на джаханский серебряный можно и семерых накормить. Сдачу до последнего медяка не отсчитаешь, убьют как жулика. А если это не сдача, а чаевые?! Откажешься, убьют за непочтение к магам. Вот и думай, от чего помирать. Свобода выбора…

— Эй, хозяин, где ты там возишься? Поди сюда.

— Сию минуту, ваши милости!

Избавленный от тягостного выбора трактирщик пробкой вылетел к гостям.

— Садись, рассказывай, что в округе творится.

— О чем именно желают узнать ваши милости? — засуетился трактирщик.

— Успокойся, хозяин, не мельтеши, пивка себе налей и расскажи, ну, хотя бы о том, чего народец про зеленую падь болтает.

— Да разное болтают. Народец-то он глупый, вот и собирают, невесть что. Будто в пади этой клекочет кто и ухает, и по ночам зарево занимается…

— Давно болтают?

— Почитай, с весны.

— Люди или скот не пропадали?

— Кто ж знает… Это же граница, здесь всякого сброда отирается немеренно. Одни появятся, другие исчезнут. Свои коренные все вроде на месте. А скот, он на то и скот, чтоб его волки драли.

— Понятно. Скот и люди исчезали, но в умеренных количествах.

— Это, ваша милость, верно подметили, в умеренных! — радостно закивал трактирщик. — А вот и мяско готово! С пылу, с жару.

Слава всем богам темным и светлым, когда хозяин приволок ломящийся от снеди поднос, вновь остаться у стола ему не приказали.

— Нечисто в этой пади, ох, нечисто. В третьем трактире одно и тоже рассказывают, — мечтательно протянул Сулим Сантра Бек, потягивая пиво.

— Ясное дело, одному купчине с перепугу примерещилось, он по всему маршруту байку и запустил, — Ухан Слонориус Зикгер энтузиазма коллеги явно не разделял.

— Слушай, Зикгер, давай я все-таки туда смотаюсь? Тебе там точно делать нечего, а я хоть одним глазком гляну, а? Всего же два моста осталось. Ты и один за день управишься. Вечером здесь встретимся, переночуем и с утра в Джахан…

— Ладно уговорил.

— Эй, хозяин! Лови еще монету. К вечеру вернемся, чтоб мешков десять овса были запарены! И бараньего жира с ведро натопи. Иначе кирдык твоему заведению!

Радостный Бек заспешил во двор. Молодой увалень — сын хозяина еле успел подать лошадей. Уже придерживая стремя его милости Зикгеру, не по годам разъевшийся детина вытирал пот со лба и прижимал свободную руку к животу.

— Болит? — Великий магистр бросил на парня чуть более заинтересованный, чем заслуживает слуга, взгляд.

— Так точно, ваша милость, со вчерашнего вечера крутит зараза.

До вечера еще уйма времени Трактирщик уж облегченно вытирал пот со лба, глядя, как один из магов почти вскачь погнал свою лошадь со двора, когда второй вдруг повернул коня вновь к крыльцу.

— Посылай-ка за хорошим доктором, хозяин. У твоего парня с животом серьезно. Как бы беды не вышло.

Зикгер не торопясь поехал вдоль пограничной речки Пятниццоу. Здесь в узком горном ущелье сходились земли Джахана, Горона, Конора да и до скал великого Конгалора рукой подать. Его величество Ризван наконец занялся тем, до чего у господ магов все руки не доходили: ремонтом и усилением мостов через Пятниццоу. Вот и послали его с Беком осматривать эти самые мосты. Третий день они следовали вдоль русла и при обнаружении неисправностей восстанавливали обветшавшие строения силой заранее заготовленных амулетов возвращения первоначального вида вещей. Собственной силы такая работа не требовала, да и не было ее у магистров. А вот внимания и опыта, необходимого для определения степени воздействия при работе с подобными артефактами, надо особого. Иначе чуть перестараешься, и вместо деревянного моста возникнет дубовая роща, а вместо каменного реку перегородит гранитный валун. Так что обидным Великим магистрам задание не показалось. Скорее интересным.

Два последних моста Зикгер осмотрел быстро. Там особых проблем не оказалось. Отчего маг вернулся в трактир, едва солнце начало касаться вершин Конгалорского хребта.

Их ждали. Прочая публика рассажена на спешно сооруженной на заднем дворе летней веранде. Из главной залы вообще вся лишняя мебель вынесена. Зато единственный оставшийся стол сияет белоснежной, накрахмаленной скатертью и серебром столовых приборов.

Вот только лично принявший коня хозяин едва зашел вслед за гостем в эдакое великолепие, как повалился в ноги магу и принялся истово целовать край его мантии.

— Пощадите, ваша милость! Всеми богами, что ни есть, умоляю!

— Чего стряслось-то?

— Только вы отъехать изволили, совсем парню моему похужело. Я, как вы велели, за знахарем послал, ни лошади, ни пол серебряной монеты не пожалел. Барсай, знахарь наш, приехал, посмотрел и сказал, что сделать ничего нельзя, потому как в кишках гной. Помрет, значит, и семи дней не пройдет, как помрет. Разве что колдовство делу поможет, говорит… Только на вашу милость уповать и остается. Спасите!

Трактирщик смолк, ибо глупо взывать к милосердию черного мага, да и денег ему предлагать тоже. Вот только и отступиться от безнадежной попытки избежать неизбежного сил не было. Стоящий перед магом на коленях человек просто молча вцепился в край фиолетовой мантии, как утопающий за соломинку.

Зикгер досадливо выругался в душе. Не иначе как обиженная на своего не шибко радетельного жреца Аждар дернула его озвучить свои утренние опасения. Теперь он в любом случае — крайний. Вмешается, или не вмешается, все равно действием или бездействием, но окажется виноватым в смерти парня.

— Показывай.

Они вошли в просторную и чисто убранную горницу, видимо предназначенную для ночлега солидных купцов. На широкой кровати пациента надо еще разыскать. Из-под перин один нос торчал. Зикгер прикрыл глаза. Все, что можно увидеть магическим зрением, он уже видел. Да вот только с недавних пор ему пришлось учиться доверять своим человеческим ощущениям не меньше, чем магическим. Вот и продублируем диагноз руками.

Хозяин трактира заворожено смотрел, как его милость мнет изрядное брюшко сына, смотрит язык, спрашивает о том, когда и как в туалет ходил.

— Да у меня, вроде, как и не болит уже, — пытался храбриться перепуганный не столько болезнью, сколько реакцией окружающих больной.

— Это плохо. Времени совсем нет. Вылазь из этого пухового гнезда и марш в залу. Ты, хозяин, веди на кухню, а потом дуй за дурман — цветком. Сам не торгуешь, найди, кто торгует или отними у того, кто потребляет.

Пока охающая кухарка кипятила в котелке выбранный магом нож, приносила крепкого вина и чистые простыни, пока сам Зикгер готовил вытяжку соломки дурман — цветка, мозг Великого магистра словно раскололся надвое. Одной частью головы его милость трусовато соображала, во что для него выльется эта авантюра. И несмотря на получающиеся неутешительные результаты, вторая часть хладнокровно, шаг за шагом планировала предстоящую операцию, собирая воедино отрывки знаний и собственного опыта. Первая его часть заткнулась, стоило господину магу щедро плеснуть крепкого вина себе на руки и выловить нож из котелка…

Когда Ухан Слонориус Зикгер, как был без мантии в одной перепачканной кровью рубахе с закатанными рукавами, вышел из трактира, на веранде его ждали только хозяин и его милость Бек в здорово подпаленной мантии. Зикгер устало плюхнулся рядом.

— Нормально все. Спит. И если к утру жар не поднимется, то через неделю ходить будет. Да и если поднимется, не страшно: что-то мне подсказывает, что сейчас сюда маги покруче нас с его милостью набегут — откачают. Народ-то где?

— На дракониху с детками пялятся, — ухмыльнулся Бек. — Кто по осени дракона одного прогуляться выпускал? Только не говори, что его не знаешь. В Джахане единственный в округе чистокровный пустынный дракон, у остальных — горные. А выводок у горной самочки — явные метисы.

— Так ты их сюда приволок?

— Да. Самка пока высиживала, да выводок выкармливала, оголодала совсем. Вот они овсяночки на бараньем жиру покушали и спят. Мамаша в анабиозе, молодняк от сытости. А народ глазеет.

— Какого демона?!..

— А что мне оставалось? Подполз к логову, гляжу, мать честная, они же вот-вот на крыло встанут! Они ж вчетвером всю округу от бескормицы спалят. Самку насилу оседлал, а молодняк где перебежкой, где подлетом за ней.

— И как она тебя подпустила?

— В том и беда, что не без магии, — сокрушено признался Сулим. — И сам не понял, как оно вышло, но только сила вернулась.

— Та же фигня. Кишка эта гнойная прямо в руках разлилась. Я сперва вычистил парню брюшину, а уж потом сообразил, каким заклинанием это сделал.

— Ризван, гаденыш, небось, уже почуял.

— Да демоны с ним, с Ризваом. А вот супермаг этот росавейский точно пришибет.

— Пришибет.

Стоило их милостям прийти к столь неутешительному для обоих выводу, как на веранде трактира открылся портал, из которого вышли знатный росавейский кудесник и неизвестный маг в просторном черном балахоне. Вслед за незнакомцем вылетел объемный баул. В мощных как у обезьяны руках мага даже не жезл — скорее легкий декоративный посох. Опереться на такой особенно массивному пришельцу не получится. Разве что собак отогнать.

— Ты, что ли местный коновал? — трость уперлась в грудь Великого магистра Зикгера. — Веди к пациенту. Чего замер, когда с тобой магистр Вит Синеус разговаривает!

Зикгер пропустил магистра и его чемодан, затем сам шагнул в служившую операционной залу. Зырян нехотя прошел следом. Коли Вит Синеус здесь, за пациента можно не беспокоиться. Да и самому магу-зоотехнику на драконов посмотреть интереснее. Но набычившемуся Сулиму Сантре Беку он только ободрительно кивнул. Потому как знаменитый темперамент великого и ужасного мастера Вита мог принести самые неожиданные плоды.

В молодости его милость магистр Вит Синеус принадлежал к странствующему ордену воинствующих целителей «Знахари без границ». Но с годами несколько остепенился и осел на кафедре общей магической и немагической хирургии медицинского университета Синеяра. И не было во всей Росавии мага — лекаря более уважаемого, и мага — преподавателя более грозного, чем он. Врач, пусть и пока студент, должен делать свое дело безупречно, либо… Вот это самое «либо» Вит частенько объяснял с применением своей не менее знаменитой трости. Для большей, так сказать, доходчивости. Конечно, когда в Синеяре получили срочный запрос на специалиста, способного проконтролировать медицинские изыскания черного магистра Ордена, прислали именно его. Не старушек же — фей с кафедры педиатрии посылать было. Вот только если мастер Вит замахнется на только что вернувшего силу Великого магистра… Поэтому Зырян поспешил следом.

Трактирщик, на правах родственника, тихонько шмыгнул за ними. Бек и наглядевшиеся на драконов аборигены постепенно оккупировали окошки. Больного переложили со стола на лавку у окна, но в другие комнаты не перенесли. Так что и видно и слышно как в театре.

— Давно закончил?

— Четверть часа.

— Почему грелки со льдом нет?

Рык мастера был воспринят хозяином на свой счет, отчего сказать, что трактирщик стрелой полетел в ледник, это не сказать ничего. Осмотрев операционный шов и сделав пару пассов над головой больного, мастер Вит лично водрузил кожаный мешок со льдом на им же наколдованную повязку и, велев запыхавшемуся хозяину придерживать, чтоб не съехало, потерял было всякий интерес к обоим. Но поймав умоляющий взгляд отца, уделил ему еще секунд двадцать:

— Яблок и гороху неделю не есть, тяжелого до зимы не поднимать, через месяц можешь женить.

Теперь уж точно все внимания синеярского светила обращено к замершему у него за спиной Зикгеру.

— Показания к операции?

— У меня…

— У пациента, дурак! — Вит Синеус жуть как не любил вводных слов типа «я думаю», «у меня сложилось впечатление».

— Острый живот. Полная клиническая картина, — сообразил, чего от него хотят, Великий магистр.

— Аппендоскопия какая по счету?

— У пациента?

— У тебя, кретин!

— Первая.

— То и видно: располосовал как на вскрытии. И кто тебя, урода безрукого, так разрез делать учил?

— Никто.

— Как никто? Уж не хотите ли вы, ваша милость, сказать, что, не имея ни практического опыта, ни медицинского диплома, вот так — забавы ради — взяли кухонный нож и принялись выковыривать аппендикс?! А просто пару заклятий пробормотать господину магистру скучно было?!!

Набалдашник трости въехал Зикгеру ниже пояса. Великий магистр согнулся, зажимая обиженное место, тем самым подставил спину под целую серию ударов. Вопреки опасениям Зыряна, маг и не пытался сопротивляться ни с применением магии, ни без нее. Стоял, прикрыв руками голову.

— Ну, не идиот, нет? Чего голову закрывать? В ней все равно пусто. Руки береги! Единственная стоящая вещь, жаль, дураку достались.

— На начало операции у него ничего кроме рук и кухонного ножа не было, — воспользовался паузой, чтобы вмешаться Зырян.

— То есть?

— То и есть. Способность применять магическую силу вернулась уже во время операции.

От неожиданности Вит Синеус даже трость опустил.

— Да как он у тебя от потери крови не помер-то…. И ведь не помер же…

— Не знаю…

Зикгер осторожно выпрямился. И у Зыряна отлегло от сердца. На физиономии Великого магистра светилась восторженная улыбка. Так маленький Сайк смотрит на самого Зикгера. Черный маг признал в магистре Вите мастера и готов ловить каждое его слово, не обращая внимание на трость. Мастер, он на то и мастер, чтобы прочих неумех учить.

— Так. Теперь все с начала: шаг за шагом, что и как делал.

Вит Синеус уселся на край стола, потянул за рукав Зикгера к себе. Теперь оба мага принялись увлеченно обсуждать нечто, лицам без высшего мед образования недоступное.

Но не тут-то было. Ибо у наблюдавшей в окошки местной публики на основе увиденного сформировалось два вывода: Их милость магистр спас сына трактирщика от верной смерти, причем дело было настолько трудным, что далеко не всякому магу по плечу, но в результате у его милости возникли некие проблемы с законом. Из-за черного балахона народ принял мастера Вита за судейского.

Это конечно не простого ума дело, маги сами меж собой разберутся…. Да видать разговорами про столичные вольности бес попутал: справедливости захотелось, хоть режь!

Первым начал борьбу с судебным произволом трактирщик. Действовал он методом, может, и не вполне законным, но эффективным. В кармашек черного балахона аккуратно опустился мешочек серебра.

— Вы, ваша честь, не извольте гневаться. Мы — люди простые, законов не знаем, ежели что не так, то не со зла же, а по неведению. Сами чего накуролесим, так вот же — грех, и уважаемого человека втянем. Вы уж, ваша честь, посмотрите на эти безобразия сквозь пальцы….

Мастер Вит непонимающе уставился на трактирщика. Эта пауза была воспринята, как добрый знак, и атака продолжилась. В раскрытую форточку всунулась лохматая синеносая голова главного местного дебошира, правдолюба и алкоголика.

— Я, конечно, извиняюсь. Ваша честь, не думайте, что мы против власти бунтуем, мы понять хотим. Вот знахарь наш Барсайка денег взял, а помочь и не попробовал. Так он выходит, прав?

Неизвестно, к какому выводу пытался подвести разговор местный авторитет в области права (а как же, трижды порот за пьяную драку, мелкое хулиганство, выраженное в битье стекол в трактире и оскорбление действием, плевком то есть, местного старосты). Но мастер Вит воспринял информацию по-своему и принялся действовать.

— Где знахарь?

Барсая доставили в тот же миг. Коллегу — лекаря он с судейским не перепутал. Но, в отличие от его милости Зикгера, Джаханский знахарь умных медицинских книжек сроду не читал, и про характерец знаменитого синеярского доктора слыхом не слыхал, а вот о том, что на его участке залетным неорденским магам не место, знал твердо. Поэтому мастеру Виту в достаточно грубой форме было сообщено, что его милость Великий магистр Ордена в своем праве и может перерезать хоть всю деревню, коли ему так вздумалось, что он — знахарь Барсай, лицо официальное, Орденом на эту должность утвержденное и деньги брал не за лечение, а за сложную и современную диагностику, а вот некоторым мошенникам и проходимцам здесь вообще слова не давали.

Последствия описывать надо? Нет? А вот местным понравилось. Хотя приняли они этот мордобой за приведение в исполнение вынесенного приговора.

При виде всего этого безобразия Зырян и Бек откровенно потешались. Зикгер же пребывал в некоторой растерянности. И то подумать, какой черный колдун может похвастаться тем, что за него люди заступались. Неожиданные оказались ощущения. Вот его милость и размышлял, стоит ли вообще этим хвастаться.

Наконец народ отправился промочить горло за чудесное выздоровление земляка. Маги — лекари принялись активно обмениваться рецептами зелий, а Зырян и Бек пошли к драконам.

На окопанной по периметру в целях противопожарной безопасности просторной площадке спала в магическом анабиозе самка дракона. Из-под ее расправленных крыльев торчали крокодильи хвосты детенышей. Бек ловко вытащил одного. Дракончик только сонно закатил глазки и сыто рыгнул.

— Ай, красава!

Зырян со знанием дела разомкнул челюсти, осматривая зубки малыша. Внимательно ощупал чешую.

— Надо бы помет на анализ взять. А хотя и так видно, авитаминоз явный. Да и баланс редкоземельных металлов нарушен.

— Еще бы. Когда папаша вместо того, чтоб детенышам корм добывать, на башне сидит.

— Думаешь Джахаского боевого дракона семейство?

— Вы, ваша милость, знатный кудесник, на окрас и на пятна на лапах взгляните, Да и лишаи-то он где-то подцепил.

— Надо их к Джахану ближе перегонять. Справитесь?

Пользуясь тем, что маги-зоотехники принялись обсуждать маршрут перелета и места кормления драконов, детеныш шустренько отполз под материнское крыло.