Хранитель проклятых домов

Глава 13

Я, как завороженный, смотрел на тоннель, прорытый Великим Червем прямо в стене подвала. Лок лежал без сознания, отдав все силы без остатка древнему, как сам мир, заклинанию. Отчаянно не верилось, что у них все получилось, вопреки слабости Скридуса и отсутствии опыта в таких делах у Августа. Когда хвост бывшего мертвоходца стал отвоевывать все больше и больше прав у человеческой половины, когда исчезли руки, когда безглазая тварь с неправдоподобно огромной пастью начала расти и впервые издала боевой крик, я сам едва не упал в обморок. Только упрямый отказ поверить в происходящее позволял как-то держаться на поверхности, не потонуть в безумии. Зачем нужно было меня привязывать, я не понимал до самого конца. И лучше бы мне этого так и не узнать.

Прошло долгих десять (читай "бесконечное, тягучее, немыслимое, просто невыносимое множество") минут, прежде чем Скридус добрался до цели. Это действительно было слишком жестоко и рискованно. Вдруг Червь не остановится, не захочет остановиться? И что тогда останется от города? Во мне нарастало беспокойство, нежных чувств к Безликим я не испытывал, но что-то не давало покоя. Легкий зуд на задворках сознания и…

Раздался первый человеческий крик. Вся тревога, накопленная с момента превращения червевека, сжалась в тугой комок и вдруг взорвалась в голове, разнося на клочки остатки моего я. Воспоминания о дальнейших событиях весьма отрывочные, но хватит их на долгие годы кошмарных снов в приюте для душевнобольных. Если удастся дожить до этих спокойных времен.

Первая вспышка ясности застала меня бегущим по прорытому Скридусом тоннелю. Узлы на веревках оказались слишком слабы или я их попросту перегрыз — не помню, зато в память врезалась странность и новизна иного восприятия мира. Мне ни к чему было прислушиваться, чтобы знать расстояние, отделявшее меня от Червя, я ВИДЕЛ полупрозрачный зеленоватый шлейф магии земли, тянущийся за моей жертвой. Чем дальше от хозяина, тем прозрачнее и тоньше он становился. Даже если бы я захотел, остановить эту бешеную погоню было невозможно. Я ДОЛЖЕН был бежать. Я ДОЛЖЕН был защитить ИХ. Снова темнота.

Кровь у Червя тоже зеленая, она светится и издает едва слышное жужжание. На вкус — невыносимая, ни с чем не сравнимая гадость! Но я кусал снова и снова, пока сила не забила ключом из рваной раны и не заполнила меня до краев. Скридус еще был жив, но могущество его стало отныне моим могуществом, впрочем, и это уже не имело значения. Среди сотен разбросанных в причудливых позах, будто рехнувшийся кукольник решил сломать своих марионеток, трупов я искал ХОЗЯИНА. Ни один из Безликих не светился, ни один не умер легкой смертью, ни один не ушел… Тогда где? Я почуял кнорха, прятавшегося во время битвы за телегой с тюками, и рванул за ним. Тьма.

Кнорх на вкус был лучше, чем Червь, но добыть из такой пищи силу невозможно. Они слишком слабы, а магии так мало, что едва ли хватило бы тысячи, чтобы утолить мой голод. Поэтому я ограничился одним. Вся ценность случайного шпиона заключалась в его памяти, но даже она не смогла дать ответ, был ли ХОЗЯИН среди штурмовавших дом Лока. Тогда я решил убить Августа, который спустил эту черветварь на моих людей, МОИХ, тех, кого я создан был защищать. Обратный путь занял куда меньше времени. Я уже не отвлекался на ориентирование в узких переходах, поэтому ввалился в подвал спустя каких-то две минуты. Ввалился и погрузился во тьму. На этот раз не без постороннего вмешательства.

Я проснулся в своей комнате в башне, облегченно выдохнул, осознав, что все произошедшее — не больше, чем дурной сон, и повернулся на другой бок. Попытался повернуться. Руку пронзила резкая боль, в локте что-то хрустнуло, цепь глухо звякнула о подголовник. Цепь?! Тут я окончательно пришел в себя и вспомнил некоторые эпизоды из насыщенной событиями ночи.

— Лок! Лок! — я орал дурным голосом, как гном, чью бороду спутали с щеткой для сапог.

Никто не отозвался. Рука давно затекла и до локтя потеряла чувствительность полностью, выше, на стыке с плечом — болела нещадно. То ли вывихнул, когда пытался повернуться, то ли просто потянул. Голова, по которой меня так ловко и вовремя стукнул Август, на удивление не беспокоила. Качественная работа, почти профессиональная. Вырубить человека (человека ли?) и шишки не оставить. Да где же этот…

— Лок! Лок! Ло…

Я уже набрал в грудь побольше воздуха, чтобы кричать без остановки столько, сколько потребуется (да, я не горжусь своей логикой), и тут же этим воздухом поперхнулся. В окно робко постучал насмерть перепуганный кнорх. Мне захотелось провалиться обратно в подземелье и носу оттуда не казать. Стыдно до одури. Кем они меня теперь считают? Монстром? "А ты — не он?" — раздался в голове голос маньяка-телепата.

Я судорожно вздохнул, чтобы прийти в себя и приподнял насколько мог руку с цепью, чтобы кнорх убедился в моей безобидности и, заодно, неспособности открыть окно. Апельсиноглазая мордочка на миг сменила выражение с испуганного на хитрое, всего на миг, но я успел заметить и неожиданно для самого себя почувствовал уважение к этим маленьким существам. Тем временем, кнорх вырвал из макушки длинный жесткий волос, придирчиво его осмотрел, кивнул и аккуратно просунул один конец в щель между окном и стеной. Дальнейшие манипуляции с чудо-отмычкой остались для меня тайной, разглядеть что-либо на таком расстоянии не удавалось. Наконец гость-домушник спрыгнул с подоконника и протянул мне сложенный вдвое лист плотной бумаги. Я вытянул руку насколько мог и… разумеется, не дотянулся.

— Подойди поближе, я не достаю, — попросил я голосом опытного конфетного похитителя детей.

Кнорх затрясся и замотал головой.

— Мне отсюда никак не достать, всего пару шажочков, ну пожалуйста!

Существо пристально посмотрело мне в глаза и, не отрывая ног от пола, прошаркало вперед еще на локоть. И чего всякие злодеи так стремятся наводить ужас на окружающих? Я вот всего несколько часов как навожу, а уже вон какие бытовые неудобства! Однако, мне удалось поймать записку самыми кончиками указательного и среднего пальца, на манер ножниц. Кнорх тут же отпустил листок и быстро юркнул обратно в окно. Даже закрыть за собой не потрудился. Эх…

Почерком Лока, уверенным и аккуратным до зубовного скрежета, было выведено всего несколько строк:

"Безликие мертвы. Хозяина, привязавшего тебя к Пути, я найду и уничтожу из принципа. Согласно трудовому договору, ты — моя игрушка, и только я тобой буду играть. Теперь это лично мое дело. Защиту вокруг дома ты уничтожил в порыве безумия, так что можешь пережить много неприятных минут. Цепь на твоей руке — не наказание, а попытка уберечь тебя от тебя. Под кроватью ночной горшок, еду принесут кнорхи. И самое главное. К полудню ты можешь немного сойти с ума. Что из происходящего реально, а что — нет, придется определить самому. Разберись наконец со своими кошмарами. Ты уже не маленький и прятать тебя под подолом вечно я не собираюсь. Я в особняке. Вернусь когда вернусь. Удачи, Эрвин."

Я повертел в руках бумагу, надеясь найти более внятное объяснение происходящего, а еще лучше — подробную инструкцию, но куда там.

— А с чего меня вообще должны начать мучить галлюцинации?! — спросил я в потолок, просто чтобы спросить.

Записка задрожала, сами собой появились новые слова: "А я тебя опоил".

Я задохнулся от возмущения. То есть этот рыжий гад меня вырубил, приковал, опоил всякой дрянью и оставил на растерзание, беззащитного и сумасшедшего?! Хорош начальник, нечего сказать! Сказать, впрочем, хотелось много чего, да толку-то… Сейчас меня больше занимала проблема определения времени по положению солнца, которого в этот пасмурный день не было видно и в помине. Когда там этот проклятый полдень? Как я должен понять, что все началось, если я не знаю, что должно начаться, не могу определить, когда это начнётся и смогу ли разобраться, что именно началось, если оно начнется немедленно… ух! Окончательно запутавшись в этих всех "началах", я принял единственно верное решение, постарался устроиться поудобнее и часик-другой поспать, пока не началось. Тьфу ты, привязалось же!

Едва сознание начало уплывать, а перед мысленным взором один за другим появились и исчезли первые светлые круги (верный признак перехода из мира яви в мир сновидений), как пружины в кровати скрипнули, а матрас промялся под чьим-то весом у самого моего затылка.

— Лок? — как же мне надоело повторять это слово.

Но в изголовье моей постели пристроился вовсе не Август, а прекрасная и ужасная колдунья, Лора Эйк. Девушка сидела вполоборота и грустно смотрела в окно. Создавалось впечатление, что именно она законный представитель человечества в этой отдельно взятой комнате, а я так, в гости зашел. Без приглашения. В спальню. На меня даже внимание обращать не обязательно, настолько я ничтожен. Стало отчего-то обидно. Впрочем, ни влюбленности, ни ненависти к бессмертной леди теперь в моем сердце не наблюдалось. Только зияющие дыры на месте утраченных чувств.

— Что вы здесь делаете? — мне было все равно, но хотелось понять, мерещится мне ведьмочка или действительно пришла навестить. Вчера, помнится, пыталась.

— Почти полдень, — она будто не слышала вопроса, голос звучал печально, — Бедный мальчик.

— Вы и есть моя галлюцинация? — решил я идти напролом.

— А что вам даст мой ответ? Ну допустим, я скажу "нет", вы мне поверите?

— И все же?

— Я посижу с вами. Реальная или нет, какая разница? Сейчас вам очень пригодится друг.

— А вы мне друг?! — искренне изумился я.

— Враждовать нам не за что, нечего делить. Мои печали о прошлом, ваши, — она все-таки улыбнулась, самыми краешками губ, — о будущем.

— И что, вы пришли охранять мой сон?

— Мистер Лок в особняке, а значит, там мне нельзя было оставаться. А вот спать я вам не советую, — Лора наконец посмотрела мне в глаза, — Время пришло.

— Вы решили меня убить?

— Напротив, я попробую вас спасти. Если потребуется.

От чего именно меня собралась спасать прекрасная колдунья, я уточнить не успел. Все стало ясно без всяких лишних слов. Спасать следует меня от меня. Рассудок от игр разума. Последние остатки здравого смысла разлетелись при виде бесчисленных пауков, выползающих из каждой щели, из каждого угла. Я подскочил и вжался в спинку кровати, подобрав под себя ноги, черное копошащееся море уже затапливало кровать, подползая все ближе. Я едва мог дышать от ужаса и совершенно забыл о присутствии леди Эйк, настолько точно в цель попало безумное видение. Поэтому когда на мой лоб легла прохладная ладонь, я завизжал, громко и по-девчачьи тонко. Какой позор! Перезвон хрустальных колокольчиков, прятавшийся в смехе моей добровольной няньки, стал моим спасательным кругом. Я почувствовал жгучий стыд за свою детскую реакцию на банальную в сущности страшилку, и уцепился за свою неловкость, как за соломинку. Как только рациональное (скорее, мужское эгоцентрическое) мышление начало восстанавливаться, паучья армия изрядно поредела. Оставшиеся насекомые стали полупрозрачными и тоже потихоньку исчезли. Я судорожно выдохнул, убрал ладонь Лоры со своего лба и вцепился в спасительную конечность обеими руками.

— Пока это все не кончится — не отпущу! — хриплым голосом честно предупредил я.

— Не отпускай, — легко согласилась прекраснейшая из ведьм.

Кто бы ни был автором кошмаров, злобный телепат или мой собственный разум, сдаваться он не собирался. Едва последние паучки растворились в воздухе, дверь приоткрылась, впуская маленького ребенка в фиолетовом балахоне с капюшоном. Лицо крохи закрывала белая бумажная маска с прорезями для глаз и рта. Разумеется, человечек от силы трех лет от роду не вызывал ничего кроме умиления. Тяжелая ткань волочилась по земле, рукава полностью скрывали руки, словно он надел одеяние старшего брата, а то и отца. Малыш смешно спотыкался, перебирал крошечными ножками и подходил все ближе. Когда до крохи оставалось лишь пара локтей, я отпустил ладонь девушки и попытался потрепать по голове маленького гостя. Гость открыл невероятных размеров зубастую пасть и впился клыками в мою руку. Я взвыл. Больно отчего-то не было совершенно, а вот страшно — очень. Я тряс конечностью, пытаясь сбросить неведомую тварь, но существо оказалось на удивление легким и болталось в воздухе, как взбесившийся краб.

— Да отстань от меня, сволочь плотоядная!

От моего крика лопнули оконные стекла и в комнату вместе с ветром ворвался вихрь мелких осколков. Кровожадный малыш разлетелся на сотню маленьких вонючих ошметков, то ли от звука, то ли от порезов, а я закрыл голову руками, боясь остаться без глаз в этом колюще-режущем безумии.

Над самым ухом раздался шепот, слов было не разобрать, но мягкие сочувственные нотки успокаивали, давали призрачное ощущение защищенности. Точно так же в далеком детстве мама утешала меня после знакомства с дикой собакой. Меня тогда не покусали, но здорово облаяли, и я сжался в комок, пытаясь закрыться от неминуемой, как мне казалось, гибели. Когда сердце перестало стучать в ушах, а ветер начал утихать, в мое воспаленное сознание наконец проникли слова Лоры.

— Милый, бедный мой Эрвин, вспомни, ничего этого нет, — леди убедилась, что я ее слышу и зашептала увереннее и быстрее, будто произносила заклинание, — Ничего этого нет, совсем ничего. Все хорошо, я рядом. Не сдавайся, слышишь? Не смей сдаваться! Осталось совсем немного, честное слово, потерпи еще чуть-чуть, мой хороший. Ты справишься, а я буду рядом.

Страх постепенно отступал, а вместе с ним исчезали и последние следы недавнего нападения. В голове прояснилось и на смену ужасу пришло удивление. Так Лора все-таки здесь? Почему она со мной так возится? Да кто я ей, в конце концов? Не друг, не любовник, даже не враг. Я повернул голову, чтобы посмотреть в глаза своей спасительнице, и встретился лицом к "лицу" с давним знакомцем-незнакомцем в маске Безликих. Теперь на месте удивительной ведьмы был он. Или не теперь, а все это время? Проклятый спрут!

Несмотря на форменное одеяние, одинаковое для всего Пути, не узнать его я не мог. Волна страха накатила снова и унесла меня с собой. Я отодвинулся, насколько позволяла цепь, и внезапно почувствовал жгучую ненависть. Такую сильную, что даже ужас перед немедленной неминуемой смертью не мог ей противостоять. Мне было уже не важно, очередное ли это испытание или мой настоящий враг, все, чего я хотел, это уничтожить сидящего передо мной Хозяина. Хотел, но не мог. Как не мог остаться в стороне при гибели Безликих. Не мог на животном, инстинктивном уровне.

— Что тебе надо от меня?!

Он молча пожал плечами и продолжил пристально меня разглядывать, словно русалку на рыбном прилавке.

— Что ты молчишь, жрлбдык?!

Опять молчание. С каждой секундой гнев все больше брал верх над беспомощностью и на миг мне показалось, что если достаточно разозлиться, то удастся преодолеть колдовство, связавшее меня с Путем в целом и этой сволочью в частности. Призрачный, очень призрачный шанс, но терять мне было нечего.

— Ты поймал меня как муху на испражнения! Меня, стихийника высшей пробы! Да попади я к хорошему Учителю, горы бы мог свернуть! Буквально, раздери тебя нирзля! А свернул вместо этого шеи родителям! Тоже твоя работа?!

Хозяин продолжал хранить молчание и это только подливало масла в огонь.

— Скридус стер в порошок твоих паршивых шавок, а как только я отсюда выберусь, раскатаю по камешку и сам Храм Пути Безликих! И никаким Хранителям меня не остановить! Я найду под этой проклятой маской глаза, повыколупываю чайной ложечкой и сожру на завтрак! Я выпью твою кровь и силу, жалкая ты тварь! Я…

Внутри что-то лопнуло и пьянящее чувство свободы на миг лишило меня рассудка окончательно. Цепь, не та, которой я был прикован к кровати, а та, что заставляла меня быть послушной псиной Верховного Пастыря, наконец исчезла. Я вытянул левую, свободную, руку и начал нараспев произносить слова неведомого мне прежде заклинания. Оно всплывало в голове без всякой телепатии, будто всегда таилось в самой моей крови. Вокруг БЫВШЕГО Хозяина закружился ветер, сплетаясь в кокон, не давая шанса на спасение. Вот только… Он оставался все так же невозмутим и молчалив, впрочем, это меня уже не слишком волновало.

— Эрвин, стоп! — голос Лока, донесшийся от двери, нарушил концентрацию внимания и обрывки колдовских слов разлетелись в пыль.

— Я достал его! Я свободен, Август! Я убью эту сволочь и все закончится!

— Убьешь, обязательно убьешь, — голосом профессионального лекаря воспаленных душ произнес он, — А пока отпусти девушку, она тебе тут жизнь спасала, между прочим.

Я перевел взгляд на свою жертву и резко опустил руку, ветер мгновенно стих, открывая взору перепуганное, но упрямое личико Лоры Эйк. Я судорожно вздохнул и ничком рухнул на подушки.

— Простите, леди, я буду ноги вам целовать, как только меня отцепят от этой проклятой кровати.

— Не стоит, милый, мы пока не настолько близки, — в дрожащем голосе колдуньи слышалась усталая улыбка.

— И вообще, у нас в контракте написано, что личная жизнь для моих сотрудников — вещь недопустимая, — хмыкнул Лок, — тем более между двумя подчиненными.

— А вы наняли к нам бессмертную ведьму с сомнительной, простите, леди, — кивок в сторону девушки, — репутацией?

— Ну кровожадного стихийника с сомнительной репутацией я уже нанял, — хохотнул Август, — Будем считать, что у меня странные вкусы.

Он кинул мне ключ от наручника, я наконец отцепил руку и с облегчением растер запястье.

— Спускаемся в гостиную, сомнительные вы мои, будем пить вино и говорить об особняке Инкорке.

— А я больше не чокнутый? — с опаской спросил я.

— Все еще более чем. Но уже без галлюцинаций и двусмысленных привязанностей к большим и страшным дядям, — он хмыкнул, — Ладно, к одному дяде ты все еще привязан, но у нас все-таки контракт, а не рабство. За мной, детишки, я расскажу вам интересную сказку.