Хранитель проклятых домов

Глава 2

Моя комната оказалась небольшой и уютной, отделанной сосновыми досками и устланной мягким коричневым ковром. Почти все помещение занимала просторная кровать, подвешенная на толстых канатах. Между полом и спальным ложем оставалось около полуметра. Достаточно, чтобы чувствовать себя парящей птицей, но слишком мало, чтобы по-настоящему бояться свалиться во сне. Стрелка моего внутреннего паникометра при виде такой роскоши упала до отметки "Да какая, к спруту, разница, что за странности тут творятся, если спать мне предстоит на ЭТОМ". Хозяин неуравновешенный? Ну и что с того? Кто из нас тут без странностей? Постараемся не нервировать, а там — по ситуации. Не съест же он меня, в самом-то деле. Ну, наверное, не съест. По крайней мере, пока даже надкусить не пытался. Кажется, я нужен ему живым, а это уже выгодно отличает нового начальника от верховного пастыря покинутого мной Пути.

Окна помещения выходили на две стороны и были забраны решетками, имитирующими плетение виноградной лозы. За одним бушевала буря, и ветер швырял в стекло невесть где подобранные грязные листья, а за другим — царила уже знакомая спокойная летняя ночь. “Значит, все-таки не иллюзия!” — восхитился я. Пространственный конверт, позволяющий расположить в своем внутреннем дворе небольшой кусочек зацикленного мира, — не редкость в Гракте, но такое изысканное удовольствие доступно разве что храмовникам или высшим чинам орденов. Частные лица могут конечно сами наколдовать, но для этого требуется такое колоссальное могущество, что объявись в городе такой колдун, его тут же разорвали бы на части. Богатеи и храмовники в попытке заказать мирок без очереди, а хранители Путей — из ненависти к конкурентам. Интересная вырисовывалась картина. Есть о чем подумать на досуге.

В дальнем углу комнаты я заметил узкую дверцу, ведущую в уборную. Прикинул, сколько у меня есть времени до ужина, и с сожалением отложил водные процедуры до предсонного часа. Успеется еще. Нехорошо опаздывать на трапезу с начальником в первый же рабочий день. Или еще не первый?

Рядом с кроватью обнаружился стеллаж с книгами, ловко мимикрирующий под выступ в стене. Корешки фолиантов представляли собой богатейшую палитру разных оттенков коричневого. То ли подбирались они по цвету, то ли у хозяина и правда не все в порядке с головой, если ему пришло в голову переделывать обложки в угоду интерьеру. Рассмотрев находку поближе, я начал склоняться ко второму варианту. Никаких надписей. Ни на лицевой стороне, ни с торцов.

Пришлось открывать наугад. Чистые листы в первой книге ввергли меня в ступор, во второй — удивили, а после третьей я уже открывал и бросал на кровать одну за другой, поглощенный азартом исследователя. Какого Проклятого, позвольте спросить? Но спросить пока было некого, и я развалился на кровати морской звездой среди великого множества абсолютно пустых литературных изданий. Думалось плохо, не то от усталости, не то от обилия впечатлений. Потолок безмолвствовал, лишь делясь невнятными образами, то и дело мерещившимися в перекрестье теней.

Вот волк, сердитый и, несомненно, голодный. А вот зайчик, маленький и испуганный. И на зайчике этом белые тапочки. А вот и клетка, большая и крепкая. Это от “ночного” окна, по всей видимости. Тени сдвинулись, и несчастное ушастое недоразумение, в которое скомкался “зайчик” ловко влетело прямо в подготовленную ловушку. Это открылась дверь. Я повернул голову и, покраснев, вскочил.

Август Лок смотрел на учиненный мной погром с легким удивлением и насмешкой, как на котенка, размотавшего по полу полную корзинку вязальных клубков.

— Развлекаешься?

Я пожал плечами.

— Хотел почитать.

— И как, почитал? — развеселился начальник.

— Они зачарованные, да? Текст открывается только избранным?

— Нет. И да.

Он глянул на мое вытянувшееся лицо и от души расхохотался:

— Пойдем ужинать, когда я голоден, у меня недостаточно терпения для таких бесед. Кроме того, я достал из погребов очень особенное вино. Тебе понравится.

Я ощутимо побледнел.

— Без яда. Честное слово, — он поднял руки вверх, показывая свою безоружность и покачал головой. — Нервная, однако, молодежь пошла.

Ужин проходил в гостиной, где за белым роялем, оказывается, прятался небольшой обеденный стол с мраморной столешницей. В этой комнате он казался почти игрушечным. Мистерика Лок действительно великолепно готовил: грудинка таяла на языке, а букет незнакомых специй раскрывался по одной, создавая во рту фейерверк вкусов.

Вино было терпким и густым. Для человека, который не пил ничего крепче ритуального чая из лесных трав и грибов, оно оказалось слишком крепким. Но признаваться не хотелось. Поэтому пил я, если это вообще можно так назвать, едва смачивая язык. С каждой каплей тревоги утекали прочь, как ядовитая влага в водопаде Слезы Ирви. Еще немного, и я совсем перестал бы интересоваться и будущей работой, и тайнами красного особняка, и собственной дальнейшей судьбой. Следовало немедленно приступать к расспросам. И я приступил.

— Расскажите, пожалуйста, про пустые книги.

Начальник поднял левую бровь, и я добавил:

— Если это не тайна.

Он отставил тарелку и неторопливо промокнул губы салфеткой.

— Тайна, конечно. Но ты и сам станешь частью этой тайны, так что придется делиться. Впрочем, нет. — Он усмехнулся. — Попробуй догадаться сам.

— Издеваетесь? — обиделся я.

— Хочу посмотреть, как работает твоя голова. Я плачу хорошие деньги, и должен знать, на что способно мое приобре… хм… мой подчиненный.

Эта оговорка мне очень и очень не понравилась. Купил он меня, что ли? Да кто я, по его мнению, такой?! Шкаф? Стол? Раб?

Мое выразительное пыхтение достигло цели.

— Извини, — вдруг смутился колдун. — Я прежде не нанимал людей и, честно говоря, привык работать, жить, да и существовать в принципе один. Делить с кем-то ужин для меня внове, про тайны я уж и не говорю. Ты не шкаф и уж точно не раб. Иногда оговорка — всего лишь оговорка. Не бери в голову.

— Спасибо.

— За что? — неподдельно удивился мистер Лок.

— За… объяснение.

Хозяин дома окинул меня понимающим и сочувственным взглядом и хмыкнул:

— Ты к такому не привык, я правильно понимаю?

Я кивнул.

— Значит, будем оба привыкать к новым обстоятельствам. А теперь к делу. Что ты думаешь о книгах?

“Что вы чокнутый!” — пронеслось у меня в голове, но, перехватив насмешливый взгляд начальника, я постарался подойти к вопросу серьезно.

— Если текста нет, значит одно из двух: или он скрыт от непосвящённых, или его нет вообще. То есть его еще не написали. Первый вариант мы отметаем, иначе бы вы согласились с ним еще там, в башне. Так?

— Так.

Мистер Лок выглядел довольным.

— А если книги еще не написаны, и при этом находятся в моей комнате, значит, написать их должен буду я. Угадал?

— Это было слишком просто, — рассмеялся колдун.

— Но я не писатель!

— Тебе это только кажется, — отмахнулся собеседник. — Все мы — писатели, если хорошенько поковырять. Грамоте ты обучен? Обучен. Два слова связать можешь? Можешь. Голова у тебя соображает, руки есть, а выбора — нет. Все признаки писателя налицо.

Здравое зерно в его рассуждениях было, но я всей кожей чувствовал наличие какого-то подвоха, и осторожно уточнил:

— Так вы меня наняли летописцем?

— Нет, помощником.

Мистер Лок снова принялся за еду, посчитав, по всей видимости, свой ответ исчерпывающим. Но недоуменная тишина, повисшая в воздухе на добрых полминуты, заставила его усомниться. Колдун поднял взгляд от тарелки, вздохнул и с сожалением вновь отложил вилку.

— У меня, видишь ли, риелторская контора. Не самая большая на побережье, но, без сомнения, самая важная.

— Вы продаете дома?

Я не смог сдержать изумления. Птицы столь высокого полета, как этот аристократ, по моему мнению, в принципе не нуждались в дополнительном заработке, с гораздо большим удовольствием вкладывая немыслимые средства с не менее немыслимой удачей во всевозможные предприятия, а то и одалживая их под процент крупным и средним дельцам. Торговец недвижимостью, пусть и самой элитной, — это такой же раб сферы обслуживания, как, например, дворник или трактирщик. И зачем бы ему…

— Потому что мне это нравится. — отрезал начальник и добавил: — Кроме того, я продаю и сдаю в аренду совершенно особенные дома. Те, которые кроме меня никто не смог бы пристроить в добрые руки. Да, да, ты прав. В точности как бездомных котят. Ну и клиенты у меня довольно своеобразные.

— Своеобразные? Храмовники? Пастыри?

— А что ты с ними не поделил? — живо заинтересовался мистер Лок.

— Ничего. Я так. Из любопытства.

— Ну-ну. Знаешь притчу про любопытную гусеницу, которая “так, просто мимо проползала” каждый раз, когда пара влюбленных чаек удалялись в лес, чтобы побыть наедине?

— Знаю, — неохотно кивнул я.

А еще я прекрасно помнил, чем закончилась эта история для глупой гусеницы. Но думать об этом отчаянно не хотелось. Я и так чувствовал себя маленьким и неприятно смертным.

Начальник заговорщически подмигнул.

— Вот-вот. Хотя… Да, думаю, как лицо заинтересованное, ты должен будешь узнать о них как можно больше заранее, чтобы… Или нет. Да, думаю, не стоит пока морочить тебе голову. В другой раз. Сначала посмотрим, что ты из себя представляешь. Или просветить…

Он разговаривал сам с собой, будто дразнясь, старательно выводя меня из себя. И у него вполне могло бы получиться, если бы не воспоминание о той неистовой, стихийной ярости самого колдуна. Понимание, что моя вспышка неминуемо повлечет ответную реакцию, здорово помогало держать себя в руках. Я спросил, как можно спокойнее:

— И что вы решили?

— И то, и другое. Дам тебе часть ответа, а остальное ты выяснишь сам. Итак, нет, мои клиенты не к храмам, ни к Путям не имеют отношения. А к чему имеют — сейчас не важно. Главное, что они отнимают очень много моего времени и не дают заниматься прочими делами. Поэтому ими займешься ты.

— Клиентами или делами?

— Делами, разумеется! К клиентам тебя пока и на милю нельзя подпускать! Разве что… Ну, посмотрим. — скомканно закончил он.

— И что я буду делать?

— Вести записи, общаться с хозяевами домов и осматривать их имущество непредвзято и в деталях. Я считаю, что нет ничего дороже репутации, поэтому не могу себе позволить ограничиваться предоставленной ими информацией.

— Вы хотите, чтобы я ездил на осмотры? Но я же ничего в этом не смыслю! Могу что-то упустить или, боги упаси, перепутать, а вам потом расхлебывать. Как же тогда ваша репутация?

— Именно поэтому ты будешь в подробностях расписывать все, что увидишь, услышишь, почувствуешь, подумаешь, только соберешься подумать и так далее. Разумеется, в начале будет непросто, но в дальнейшем, когда придет какой-никакой опыт, ты сможешь без труда определять, чего стоит тот или иной дом. Тогда твоя оплата возрастет вдвое. Неплохая мотивация, как ты считаешь?

Он снова подмигнул, с явным удовольствием разглядывая мою вытянувшуюся физиономию. Еще бы! Я здорово подозревал, что даже у короля жалование меньше, чем то, что обещано мне.

— Кроме того, где твоя гордость и тщеславие? Разве стремление к новым знаниям не составляет основу твоей личности? Ах, да, ты ошибочно зовешь это любопытством, но если ты на секунду, всего на секунду забудешь о своих глупых страхах, то поймешь, что тяга к приключениям и умение с легкостью адаптироваться к новым обстоятельствам были с тобой всегда. Ты когда читать учился, тоже кричал: “О нет! Только не книга!”? Или все-таки пробовал?

Я задумался над его словами, не всерьез и довольно скептически, но чем дольше я вглядывался в глубину самого себя, тем меньше оставалось от не в меру осторожного парнишки, боящегося лишний раз попасться на глаза старшим или принять хоть сколько-нибудь рискованное решение. В конце концов, разве сорвать самый важный обряд Пути и сбежать в никуда, точно зная, что на тебя объявят охоту, — это не самое рискованное решение из возможных. Я почувствовал, как выпрямляется спина, будто за ней отрастают невидимые крылья. Пока совсем крошечные, детские, но дающие надежду, что однажды я смогу полететь. Так высоко, как только посмею.

Мистер Лок смотрел на меня очень внимательно, отслеживая каждое крошечное изменение в моем организме, что-то неслышно нашептывая себе под нос, то ли колдовское, то ли одобрительное. А пламя в его глазах перестало казаться угрожающим, став спокойным и греющим, как огонь в камине.

Это длилось всего минуту, но и теперь, спустя годы, я могу с уверенностью назвать ее самой важной минутой в моей жизни. Постепенно задумчивое оцепенение, охватившее, казалось, весь Гракт, схлынуло, как воды Ирсана во время отлива, и разговор вернулся в деловое русло.

— Завтра поедешь на свое первое задание и возьмешь с собой чистую книгу. Озаглавь как-нибудь, чтобы мы потом не запутались в картотеке. Тебя ждет особняк Инкорке. Красивый дом с интересной историей. Думаю, тебе понравится. Я выдам тебе пару-тройку талисманов, самых необходимых в нашей работе, так, на всякий случай.

— Там водится что-то опасное?

Слухи о старом особняке, больше похожем на крошечный замок, давно ходили по долине и даже забрались высоко в горы. И ничегошеньки хорошего в этих слухах не было, а версии “нехорошего” расплодились в таком количестве, что понять, с чего все началось, не представлялось возможным. Когда-то, еще в моем детстве, вездесущие и всезнающие рыночные бабки до хрипоты спорили, доказывая друг другу, что они “своими глазами видали” и “да мне сосед ихний сам сказал, а ему лучше знать, чем тебе, дура старая”. Знал бы тогда, куда меня заведет судьба, слушал бы куда внимательнее.

— Для тебя там ничего опасного не водится, — уверенно заявил начальник. — Разве что много рутинной работы. Да брось, Крон, ты не похож на трепетную лань. Хотя глазами хлопаешь похоже, это да.

Он расхохотался над собственной шуткой, а я, осознав, что не называл хозяину дома своего имени, едва не провалился прямиком в Бездну. Жаль, что не провалился, очень хотелось.

— Вы знаете мое имя?

Слова эти дались мне с трудом, побелевшие и будто окаменевшие губы никак не желали двигаться с нормальной прежде ловкостью.

— Разумеется.

Колдун равнодушно пожал плечами.

— Но откуда?!

— Я не пускаю в свой дом неизвестно кого. И тем более, не нанимаю на работу. Ты — Кронвальд Тир, младший послушник Пути Безликих. Мерзкий путь, как по мне, ну да это не мое дело. Ты ухитрился сбежать, первый за очень долгие годы. Не знаю, как ты выбрался из этого пекла, но искренне за тебя рад. Собственно, поэтому я и взял тебя, не раздумывая. Подобрал, как бродячего щенка, — хмыкнул он. — Не дуйся, как ребенок. Подобрал — значит, хороший щенок, породистый и с большим потенциалом.

— Меня узнал кто-то из местных?

Вот теперь я испугался по-настоящему. Если до главного пастыря дойдут слухи, что я жив, он это быстро исправит.

— Тебя узнал я. Не стоит так переживать по этому поводу, имя и лицо — дело наживное. Завтра утром ты и сам себя не узнаешь.

— Что вы имеете в виду?

— Увидишь. Должен же я как-то поддерживать интригу, а то заскучаешь. Иди спать, горе мое. А с утра — сразу к зеркалу. Не понравится — исправим. А над именем подумай сам, тебе стоит почаще принимать участие в своей судьбе.

— Спокойной ночи, — просто ответил я и поднялся, понимая, что продолжать спрашивать бесполезно, а деловой разговор себя исчерпал.

Уснул я на удивление быстро. То ли вино сказалось, то ли усталость, но едва голова опустилась на подушку, сон обнял меня за плечи и утащил во тьму без сновидений. Где-то в середине ночи меня разбудил неприятный скрежет — будто одно из окон кто-то настойчиво карябал жесткими и длинными когтями. От этого звука промерзали кости и хотелось по-детски спрятаться под одеяло. Наверное, именно это событие, затронув спящее сознание, и породило липкий, чудовищный в свое реалистичности кошмар.

От каменных стен ощутимо тянуло сыростью и холодом. Мрачная тишина подземелья не была абсолютной: из темноты по углам слышалось едва заметное шуршание коготков, а под высокими сводами то и дело шелестели крылья летучих мышей. Я нервно переступал с ноги на ногу, и от каждого движения под подошвами слишком тесных сапог что-то неприятно похрустывало. То ли помет мелких грызунов, то ли их же кости. От невыносимого напряжения внезапно зачесалась макушка под тяжелым капюшоном, но нарушать торжественность (скорее даже трагичность) момента не рискнул бы даже блаженный. Густые, как смола, тени лениво покачивались в такт пульсации магического пламени, алым шаром висящего над алтарем.

Сквозь стоящую в глазах влагу я обвел взглядом пол ритуальной залы. Одиннадцать. Одиннадцать тел не осмелившихся, не справившихся юношей, так никогда и не ставших мужчинами. Значит, послушников осталось всего двое. Из высокой ниши, до краев заполненной тьмой, до меня донесся шипящий шепот наставника: “Нечего жалеть трусов и глупцов. Давай, Кронвальд, пора начинать.”

Я зябко передернул плечами, представив, как паршиво было бы закончить жизнь вот так, на полу ненавистного подземелья, сморгнул ставшие едкими слезы и обернулся к алтарю. На широкой гранитной плите с закрытыми глазами лежал худощавый, жилистый мужчина. Длинные рыжие волосы пламенным кругом обрамляли будто высеченное из камня лицо. Я не узнал его во сне. Во сне я его не знал. При настоящем Посвящении на месте колдуна, картинно раскинув руки в стороны, ждала своей участи криллара, девушка, рожденная именно для такой судьбы. Мне не хватило духу завершить ритуал тогда, но в этот раз я должен поступить правильно. Должен довести дело до конца! Я встал справа от жертвы, занес над головой полупрозрачный кинжал из чешуи василиска и… мистер Лок открыл глаза.

Я проснулся от собственного крика. С трудом вырвался из паутины галлюцинаций вперемешку с воспоминаниями и, повернув голову, лицом к лицу столкнулся с отражением в зеркале, которое, к моему великому сожалению, галлюцинацией определенно не было. А жаль. Кажется, колдун взял мои собственные черты и попросту вывернул их наизнанку, создав нечто совершенно противоположное привычному образу. Неправдоподобно маленькие, но дерзко торчащие в стороны уши, веснушчатый длинный нос с мерзко обвислым кончиком и глубоко посаженные крошечные, прямо-таки крысиные глазки. Противнее этого типа мне не встречалось даже в кошмарах. Он не вызывал ни крохи доверия, ни капли симпатии, ни грана желания быть им.

— Мистер Лок!

В ужасе, я заорал совершенно машинально, как ребенок, испугавшись, сразу зовет маму. В изменившемся до неузнаваемости голосе прорезались истерически визгливые нотки.

— Как интересно вышло! — восхитился начальник, возникнув из ниоткуда у меня за спиной.

— Это не "интересно вышло", это какая-то спрутья пакость! — не согласился я.

— Думаешь, тебя все еще можно узнать?

— Да ни за что!

— Значит, не пакость, а хорошая, грамотно проделанная работа. Я бы даже сказал, просто отличная.

— Но мне не нравится! Кто меня будет воспринимать всерьез в таком-то виде? Вы бы стали вести дела с этим мерзким типом?

Я махнул рукой в сторону отражения, едва не снеся ни в чем неповинное зеркало. Колдун на секунду задумался, пожевал нижнюю губу, что-то прикидывая и наконец кивнул.

— Пожалуй, ты прав. Это перебор.

Он схватил меня за плечи, рывком развернул к себе и принялся пристально изучать каждую черточку не моего лица.

— Ладно, не паникуй, сейчас немного поправим.

Мистер Лок болезненно стукнул меня в лоб основанием ладони, и я провалился в мягкую тьму. “Опять он…” — успел подумать я, прежде чем окончательно потерял сознание. Пробуждение вышло странным, в ушах звенело, но, проведя мысленную инвентаризацию костей и черепушки, я обнаружил, что ничуть не ушибся при падении. Мягкие ковры — это просто нечто. Обязательно куплю себе такие же, когда обзаведусь собственным домом.

— Бедная моя голова, — простонал я, собирая ноги в кучу, чтобы встать.

— Зато какое лицо! — похвастался начальник.

Он отступил в сторону, и мне открылся вид на зазеркалье, из которого на меня с не меньшим любопытством пялился все еще веснушчатый, но вполне приятный незнакомец. Большие голубые глаза могли показаться наивными, но упрямая ямочка на подбородке сглаживала это впечатление. Нос стал прямее, а уши потеряли былую примечательность, увеличившись до человеческих размеров и прижавшись к голове.

Я улыбнулся, парень из зеркала — тоже. Кажется, мы друг другу понравились. Вот и пришло мое время сойти с ума. Рано или поздно это должно было случиться. С таким-то начальником.

— Ну что, эта рожа тебе больше подходит? — усмехнулся колдун, не без гордости оглядывая свое творение.

— Отродясь не был таким красивым! — честно ответил я.

— Верю. Только имей в виду, тебе это лицо для деловых целей выдано, а не для любовных похождений. Чтоб никаких мне тут. И без того проблем хватает.

— Понял я, понял.

— А раз понял, слушай. Инструкции и вся необходимая тебе информация по особняку Инкорке вот в этом конверте.

Он сунул мне в руки увесистый бумажный сверток, который только сослепу можно было принять за конверт.

— Ознакомишься по дороге. Не забудь книгу и самописное перо.

В наш диалог нежданно ворвался третий участник, гулко проурчав из глубин одолженной мистером Локом рубашки. Я немного смутился, но этого собеседника проигнорировать было выше моих сил.

— А позавтракать я успею?

— Нет. — отрезал начальник, но, оценив мою несчастную физиономию и горящие голодным блеском глаза, сжалился: — Прихвати на кухне булку с корицей, перекусишь в экипаже.

Я просиял и бросился к лифту.

— И еще, — Голос начальника настиг меня у самой двери. — отчет начинай со слов: "Предоставленные в мое распоряжение документы гласят". Все переписывать не надо, но основные моменты и свои мысли по этому поводу укажи обязательно. Это сильно упростит дальнейшую работу.

— Хорошо, мистер Лок.

— Зови меня Август. И удачи тебе. Не опаздывай на ужин.