Хранитель проклятых домов

Глава 21

— Что вы с ним сделали?! — спросил я, едва совладав с собственными голосовыми связками.

— Я? — Софи весело тряхнула косичками. — Я ничего с ним не делала. Более того, когда я пришла, он уже так лежал.

— Да. — загробным голосом подтвердил мертвый начальник. — Когда она пришла, я уже так лежал.

Я потряс головой, разгоняя паническую муть и с немалым трудом все-таки взял себя в руки. Да уж, убить эту сволочь не так просто, а если он еще и разговаривает — то вообще беспокоиться не о чем. Как и о моем здравом рассудке, с ним я попрощался, еще когда впервые переступил порог этого сумасшедшего дома.

— А ЗАЧЕМ вы так лежали?

Голос мой сочился ядом, даже на пол, кажется, капнуло.

— Видишь ли, — Говорил Август по-прежнему глухо и безэмоционально, но, судя по всему, не испытывал никаких неудобств. — для этого заклинания нужна серьезная жертва. Человеческая. Еще лучше — нечеловеческая: демоны, суккубы, стихийники, воображатели и прочие в том же роде. Я как раз и есть эти “прочие”. Кроме того, меня можно убить, не убивая.

— Ага. — хихикнула Софи. — Зато убить, убивая — намучаешься!

— Намучаетесь, — не стал спорить Лок.

— Август, пока мне характер вас мертвого нравится значительно больше, чем характер вас живого.

Я окончательно пришел в себя, но все равно старался смотреть куда угодно, только не на говорящий труп.

— Я уверен, ты после смерти тоже станешь куда более покладистым. Не искушай меня на эксперимент.

— Давайте уже начнем, — подала хриплый голос Лора. — Не могу на вас такого смотреть.

— А мы уже начали! — весело объявила Софи. — Сейчас рассядемся вокруг рыжего, сделаем по глотку его драгоценной кровушки — и готово.

— Простите, — пискнула леди Эйк и выбежала из гостиной.

Меня тоже замутило, но мозг отказывался верить в происходящее, списывая все на симптомы долгожданного безумия.

— Шуточки у вас! — возмутился я.

— Здесь никто не шутит. — отрезал начальник. — Хватит тратить время на ерунду! Чем дольше я так лежу, тем дольше буду потом восстанавливаться. Как только вернется эта впечатлительная суккуба, начинайте пить.

Когда Лора вновь вошла в гостиную, все было готово. Побелевшую руку колдуна стягивала тугая повязка, а на обнаженной груди “мертвеца” красовалась серебряная чаша, до краев наполненная маслянисто поблескивающей жидкостью.

Даже надкусывание Скридуса не подарило мне таких ярких, незабываемых и безусловно неприятных впечатлений, как распитие крови драгоценного начальника. Не то чтобы мне его было как-то особенно жаль, даже я прекрасно понимал, что с этого гада не убудет, но вкус и консистенция… Брр…

— А не отравимся? — съязвил я, стараясь вернуть себе самообладание методом бытового хамства.

— Не сегодня и не так, — многообещающе ответил Август..

Мы все-таки не отравились, но из человеческой реальности явно выпали. Теперь мы, все четверо, стояли на пороге особняка Инкорке. Видеть Лока целого, одетого и более чем живого оказалось на удивление приятно. Вот уж не ожидал от себя! Лора тут же кинулась на него, барабаня по жилистой груди маленькими кулачками. Учитывая разницу в росте, выглядело это весьма комично.

— Что у вас за методы такие?! — кричала девушка. — Вы меня напугали! И отравили! И сломали мне психику!

— Было бы там что ломать, — хмыкнул Лок и огляделся, больше не обращая внимания на праведный женский гнев.

Нам всем стоило осмотреться до того, как некоторые стали так опрометчиво бегать по небольшому пятачку пола, на котором мы стояли. Потому что дальше пола не было. Вместо него зияла бездонная пропасть, занимавшая все пространство до самой зеркальной лестницы. Ступеньки услужливо отразили весь спектр человеческих эмоций всего в четырех лицах: возмущенном, растерянном, азартном и напряженно-задумчивом. Думаю, не стоит уточнять, какое из лиц кому принадлежало, и так все ясно.

— И как нам попасть наверх? — проворчал я, не ожидая такого подвоха с самого порога.

— Скоро узнаем, — пробормотал Лок и подошел к самому обрыву.

Едва нога начальника коснулась последней целой плитки, из глубины пропасти поднялась лысая голова и остановилась как раз на уровне подошвы Лока.

— Интересно, — усмехнулся Август, — С фантазией у нашей подруги, кажется, туго. Где-то я уже о таком слышал…

— Мы пойдем по головам! — развеселилась Софи, — Буквально! Уступи даме, чудовище, я хочу попробовать первой.

— Да пожалуйста, — Лок отступил от края, — За вашу жизнь я не несу никакой ответственности.

— Мне кажется, это слишком просто, — задумчиво пробормотала ведьма, ловко переступая с одной головы на другую, тут же появившуюся у нее ног.

Первые пять “ступенек” женщина действительно прошла очень легко, будто с кочки на кочку по болотам скакала, но затем вместо одной лысой макушки появилось сразу две.

— Так, а вот теперь — не слишком. Одна из них меня угробит, да?

— Пойдете интуитивно? — поинтересовался я, стараясь скрыть за азартом и любопытством искреннее беспокойство за “тетушку Софи”.

— Ну разумеется нет! Посмотрите, может вам видно, нет ли у них каких-нибудь отличий?

Мы честно сели на корточки, стараясь разглядеть хоть что-нибудь, но только убедились в полной идентичности голов. Даже уши одинаковые.

— Кажется, никаких отличий, — неуверенно пробормотала Лора.

— Это плохо, — голос ведьмы стал значительно выше, — Потому что та, на которой я стою, начинает опускаться.

— Это мы и сами видим, — спокойно констатировал Лок, — Есть идея. На какую из голов вам больше хочется наступить? Что подсказывает сердце?

— Издеваешься, рыжий?! — взвизгнула Софи.

— Ничуть.

— Хочется на ту, что справа, но вдруг я не права?

— Совершенно точно не правы. Шагайте на левую.

— Ты уверен?

— Уверен.

Поразительно, но это сработало. Голова, на которую наступила ведьма, не провалилась вниз, не сбросила свою ношу, и вообще вела себя прилично.

— Получилось! — обрадовалась Софи, — Как ты догадался?

— Если мы в разуме тьмы, которая питается эмоциями, значит, и наши эмоции для нее не секрет. Придется прислушиваться к интуиции и делать наоборот.

— А если это просто совпадение? — прошептал я начальнику в самое ухо.

— Значит, мы в заднице, — так же тихо ответил Лок.

Но Август как всегда оказался прав, и остальной отрезок пути ведьма преодолела без каких-либо затруднений, несмотря на постоянные разветвления. Я вызвался идти следующим. Не потому что возомнил себя храбрым и непобедимым героем. Наоборот. Я отчаянно трусил и хотел, чтобы это испытание как можно скорее осталось позади. Выживу — молодец, нет — идиот. Так или иначе, уже не придется мучиться томительным ожиданием, наблюдая, как еще двое спутников шагают по головам над пропастью. Уровень сложности, по всей видимости, повышался с каждым следующим человеком. Мой путь сразу начался с двух одинаковых макушек. Хуже всего, что я понятия не имел, на какую именно мне хочется наступить больше. Честно говоря, хотелось в свою уютную комнатку в башне, а не вот это все. Но когда голова, на которой я стоял, начинала опускаться вниз, решение неожиданно приходило в мою голову, и я поспешно действовал вопреки ему. Когда мой путь был окончен и ноги коснулись твердой земли, Лок озвучил то, о чем я уже догадался.

— Чем дальше, тем сложнее. Лора, тогда вы идете следующей. Я пойду последним.

— Как самый сильный? — хмыкнула Софи.

— Как самый умный, — отрезал начальник, подталкивая прекрасную суккубу к пропасти.

Лора успела преодолеть половину пути, когда выбор макушек расширился до трех.

— Мистер Лок, а что делать в этой ситуации? Думать, на какие две мне не хочется наступать? Или на какие две хочется? Или хотеть по очереди? Или…

— Стоп. Дайте подумать.

— Думайте быстрее, мне кажется, та, на которой я стою, сейчас чихнет!

— Эрвин, Софи, быстро выберите по одной голове, которая вам больше нравится.

Я назвал правую со стороны Лоры, ведьма выбрала среднюю. Тогда суккуба с зажмуренными от страха глазами перешагнула на левую. Мы почти поверили в успех, когда макушка под ногами девушки начала мелко трястись и появились новые три головы. Время для выбора пути сокращалось с каждой попыткой.

— Проклятье! — вскрикнула Лора и, не выдержав такого эмоционального напряжения, стала перескакивать с одной головы на другую, пока не упала прямо мне в руки, — Я дошла! Дошла!

— Я, пожалуй, сразу последую примеру леди, — хмыкнул Лок, оглядывая длинный ряд голов, выстроившихся на всю ширину пропасти.

Последнего члена команды явно не жалели. “Видимо, потому что самый умный” — ехидно подумал я, но вслух говорить не стал. Лок побежал, глядя прямо перед собой, чтобы соблазн убедиться в безопасности пути не замедлял движения. Там, куда он прыгал, даже не успевала появляться новая голова. Только когда прыжок заканчивался, под ногой внезапно оказывалась опора.

— Это только первое испытание, я правильно понимаю? — восхищенно спросила Софи, любуясь грациозными прыжками нашего начальника.

— Это не испытание, — выдохнул Лок, оказавшись наконец на твердой земле, — Это попытка нас убить. Или захватить всех четверых.

— А она может? — ужаснулся я.

— Она и не такое может, — сухо ответил Август, — Куда дальше, леди?

— На чердак, — уверенно заявила леди Эйк.

— Почему? — я был уверен, что корень зла находится на втором этаже, наверное потому что именно туда меня так не хотели пускать в мой первый визит.

— Туда я отнесла зеркало, в котором зародилась тьма.

— Отличная мысль, — одобрил начальник, — Значит, идем на чердак.

Зеркальная лестница оказалась подозрительно безопасной. Сколько не вглядывался я в отражения, не нашел ничего, чтобы насторожило. Именно это меня и настораживало. Холл второго этажа встретил нас новым испытанием, которое я чуть было не провалил, уставившись себе под ноги. Окна были распахнуты настежь, а за ними…

— Что это?! — заорала Софи, когда невесть откуда взявшийся ветер начал уносить ее в сторону окна.

Ведьма вцепилась в перила и тут же заняла горизонтальное положение, ворох юбок развевался как флаг. Спустя несколько секунд мы все последовали ее примеру.

— Космос, — непонятно ответил начальник.

— Не ругайся в присутствии дам, мерзавец бескультурный. Я же вижу звезды, значит это небесный купол. Но как он может нас засасывать?

— Это в нашем мире небо — купол, а мы сейчас в разуме тьмы, здесь может быть что угодно, даже космос.

— Да что это такое?! — незнакомые слова Софи определенно не нравились.

— Не важно! — заорал я, заметив, что у Лоры побелели костяшки пальцев, — Что нам делать?

Лок оторвал от перил одну руку и вытянул ее в сторону окна. Разумеется, ничего не произошло. Магия нашего мира не действовала в мире тьмы.

— Должна быть лазейка! — осенило меня. — Один умный человек сказал мне, что в каждом существе заложена тяга к саморазрушению. Пусть даже совсем крошечная. Тьма могла нас просто убить, еще там, внизу, но дала лазейку, чтобы мы могли пройти. Значит, и здесь есть.

— Если ты и дальше будешь умнеть по милости этой твари, мне, пожалуй, придется ее помиловать, — хохотнул Лок, глаза его, впрочем, оставались серьезными, — Думаем, ребята, усердно думаем.

Думать, бултыхаясь в воздухе на манер бычьего пузыря на веревочке и чувствуя, что с каждой секундой сил становится все меньше, было ох как непросто, но каждый из нас старался как мог. Поддавшись внезапному душевному порыву, я разжал руки и тут же полетел в сторону окна. Почти достигнув точки невозврата, я успел таки уцепиться рукой за тяжелую штору. Вдохнул, выдохнул, и, дотянувшись до ближайшей створки, захлопнул ее. Со второй было уже значительно легче. Ветер мгновенно стих и мои спутники со стоном попадали на пол.

— Стремление к саморазрушению, говоришь? — прорычал Лок, — Что это было, щенок безмозглый?!

— Я заметил, что шторы в окно почему-то не затягивает и подумал, что это может оказаться лазейкой, — выдохнул я, отказываясь пугаться начальственного гнева, куда ему, гаду рыжему, после такого приключения.

— Молодец, но идиот! Снова.

— Почему идиот-то? — справедливо обиделся я, — Все же получилось.

— В следующий раз сначала говори, что собираешься делать, а потом делай. Я уже успел подумать, что брать в помощники самоубийцу было очень глупо.

— Вы все время думаете, что брать меня в помощники было очень глупо.

— Так хоть раз докажи мне обратное!

— Помогите встать, — простонала Лора, потирая лодыжку, кажется, суккуба упала очень неудачно.

Я тут же рванул к ней.

— Леди, позвольте задрать вашу юбку.

— Если ты удумал опять мне “выкать”, ни за что не позволю, — уперлась леди, морщась от боли.

— Женщина, задери юбку, я сказал!

— Вот так бы сразу, — промурлыкала суккуба и приподняла подол платья.

Я сначала вдохнул, а потом медленно-медленно выдохнул. Прекрасная дамская ножка явилась мне во всей своей ужасающей красоте.

— Перелома нет, — голос у меня был хриплым и неуверенным.

— Ты что, — рассмеялась Лора, — никогда не видел женских ног?

— Таких — нет, — честно признался я.

Только тогда леди Эйк соизволила посмотреть на свою травмированную конечность.

— Мамочки!

— Так, перелома нет, — зачастил я, стараясь успокоить испуганную девушку, — это уже хорошо.

— А то, что она синяя — это новый писк сезона, — хмыкнула Софи, внезапно появляясь за моим правым плечом.

— А то, что она синяя, — вмешался в нашу идиллию Лок, — это мы исправим, как только вернемся.

— Если вернемся, — поправила Лора, — У нас и прежде шансы были не велики, а теперь, с калекой на хвосте… Даже не знаю.

— Я знаю, — меня охватил гнев, на глупую суккубу, на тьму, на Августа, на все на свете, — Обязательно вернемся. Теперь это личное. Вставай.

— Не могу, — напомнила девушка.

— Вставай как можешь.

Мы втроем подняли суккубу и поставили на одну ногу. Критическим взглядом окинув шаткую конструкцию, Софи подставила девушке плечо, я встал по другую сторону от леди, и Лора благодарно на нас повисла.

— Август, может быть, вы подмените нашу прекрасную тетушку Софи?

— Нет, — отрезал начальник, — Я джентльмен, но не дурак. Кто-то из нас должен иметь возможность сражаться, а у меня значительно больше шансов отразить нападение.

Ведьма фыркнула, но спорить не стала.

— Итак, мое пятиногое трио, куда идем?

— Налево башня, — припомнил я, — значит, чердак — направо. Лора, я прав?

— Верно.

По лицу девушки разлилась болезненная бледность, но в глазах горел недобрый огонек. Будто она приняла какое-то отчаянное решение, стоившее ей всех душевных сил, которое нам однозначно не понравится. Я не стал расспрашивать ее при начальнике и решил дождаться подходящего момента. Я уже видел такой взгляд, и тогда все закончилось хуже некуда.

На этот раз я такого не допущу.

— Все будет хорошо, — шепнул я.

Мы пошли по длинному коридору.

Почти до самой лестницы на чердак нам не встретилось ничего ужасного, полы не проваливались, окна не распахивались, монстры не выскакивали. Когда за последней дверью по правой стороне раздался детский плач, я не поверил своим ушам.

— Вы тоже это слышали?

— Тоже, — сухо ответил Август.

Мы усадили леди Эйк на пол и подкрались к подозрительной двери.

— Каковы шансы, что это не ловушка, а те самые потерянные дети? — шепотом спросил я.

— Почти никаких, — хмыкнул Лок и распахнул дверь.

Он ошибался. Дети там действительно были. Дети, чьи души, сердца и светлые чувства сожрала тьма. Оболочки детей. Даже не воспоминание о них, не призраки, а гораздо хуже — кровожадные звери, лишь отдаленно напоминающие человеческих детенышей.

Они сидели на корточках полукругом и жадно пожирали куски человеческого тела, лежащего возле умывальника. Они вгрызались с такой яростью, с таким безумием и отчаянием, будто не ели десятки лет. Но несмотря на обстоятельства, опознать Рошмира Инк оказалось не сложно. Кольцо с монограммой на руке, небрежно брошенной возле самого порога, кружевной носовой платок, который я помнил по визиту наследника в дом Лока, дорогие кожаные ботинки. Ну и усы, разумеется. Те самые усы, которые так впечатлили меня в нашу первую встречу. Теперь эта роскошная растительность на миг показалась мне лохматой крысой, решившей приобщиться к деликатесу.

— Жрлбдых! — выругался я, когда мой ошалелый взгляд наткнулся на плачущего в углу ребенка.

Я почти было решил, что он лишь невинная жертва, невесть как устоявшая перед этим кошмаром. Но черные, без намека на белки, глаза и то и дело скалившиеся в истерике заостренные зубы развеяли это заблуждение. Правда оказалась неприглядной и страшной настолько, что хотелось зажмуриться и зашептать, как в детстве, когда снился дурной сон: “Чудовищ не бывает. Чудовищ не бывает. Чудовищ НЕ БЫВАЕТ!” Но это, разумеется, ничего бы не изменило. Чудовища были. И они были чудовищно голодны. А конкретно это чудовище страдало вовсе не от собственной чистоты и невинности, а лишь потому, что детей оказалось слишком много, а места у кормушки — слишком мало. Малыш не смог протиснуться, чтобы получить свою порцию теплой плоти, и был изгнан товарищами на правах сильнейших.

Потому и лились из чудовищных глаз темно-алые слезы.

До этого момента я только теоретически представлял и осознавал, насколько опасным может быть особняк Инкорке и то, что он в себе таит. Да, пропадают соседские детишки. Вот они, кстати, все здесь. Даже кукла в углу валяется. Да, сходят с ума потомки аристократической семьи. Но стоит подумать о начальнике, и закрадывается мысль, что все они с некоторыми “особенностями сознания”. Одни его перепады настроения чего стоят. Но чтобы такое… Если это выйдет наружу, если оно сможет покинуть проклятый дом и расползется по Гракту, спастись не удастся никому. И конец мира окажется во сто крат ужаснее, чем предсказывали древние легенды.

Из ступора меня вывел громоподобный шепот тетушки Софи:

— Закрывайте спрутову дверь!

Лока не пришлось просить дважды.

— Нам их не вытащить отсюда, да? — убитым голосом спросила Лора.

— А вы хотите вытащить ЭТО?! Как по мне, так сама Тьма более разумна, чем эти цветы жизни! — Лок махнул рукой в сторону двери.

— Как вы можете говорить что-то хорошее о твари, которая сделала это с детьми?! Как у вас язык поворачивается называть ее разумной? После всего, что мы тут увидели!

Начальник только вздохнул, даже не пытаясь объяснить испуганной, расстроенной и растерянной девушке, что имел в виду. Я ответил за него:

— Нам их не вытащить. И не спасти. И именно потому что не спасти, вытаскивать мы их точно не будем. ЭТО вытаскивать ни в коем случае нельзя.

— Ну хоть что-то можно сделать?

— Можно уничтожить тьму, — сухо сказал Август. — Тогда они не будут вынуждены влачить свое жалкое, вечно голодное существование.

Раздался глухой удар, и дверь содрогнулась.

— Нас заметили! Бежим! — заорал я и, не слушая возражений, подхватил упрямую суккубу на руки.

Мы помчались по лестнице на чердак.

Сердца стучали так громко, что мне казалось, я слышу каждое. А потом этот нестройный грохот разбавился топотом маленьких ножек. Ужасающий рваный ритм сливался в гипнотически ужасную музыку.

— Здесь вообще никакая магия не работает? — спросил я у Августа, прикидывая, может ли Лора спалить этот дом к проклятой матери вместе с детьми.

— Кроме магии самой Тьмы.

Проклятье! Проклятье! Проклятье!

Мы поднялись по узким ступеням и распахнули дверь на чердак. Вбежали, не глядя, придвинули ко входу тяжелый дубовый комод, и только тогда наконец решились отдышаться и оглядеться.

Чердак имел вид настолько невинный, настолько светлый, чистенький и аккуратный, что даже распоследний идиот заподозрил бы здесь подвох. Зеркало, которое по уверениям леди Эйк должно было стоять в углу, завешенное старой шторой, теперь красовалось прямо в центре помещения. И, разумеется, ничем завешено не было. Мы смотрели на него, а оно — на нас. И от этого невидимого, но здорово ощутимого, взгляда хотелось выбежать навстречу деткам, лишь бы не оставаться в пугающем “здесь и сейчас”. Вся поверхность зеркала была черна, а из нее, из этой непроглядной черноты, раздавался тихий, скребущий смех умалишенного.

— И что дальше? — полюбопытствовала тетушка Софи, за время пути растерявшая всё свое хорошее настроение.

Мы, не сговариваясь, обернулись на начальника.

— Мне-то откуда знать? — пожал он плечами. — Мы в тьме, которая в его, между прочим, неразумной черепушке.

Лок ткнул в меня пальцем. Моя черепушка отозвалась болью. То ли ей пришлось не по вкусу напоминание о вторжении, то ли с нее просто уже было достаточно. В самом деле, сколько может выдержать человек, прежде чем заработает себе пожизненную мигрень? Я перебрал в голове все, что уже выдержал, и с удивлением отметил, что довольно много. Ну хоть что-то приятное.

— Очевидное решение — разбить зеркало, — выдал я, не раздумывая.

— И что? Она-то не в зеркале. Мы не в настоящем особняке. Лет двести назад может и сработало бы, но сейчас — увы. Мальчик, мы, находясь внутри тьмы, смотрим на зеркало, в котором отражается тьма. Еще идеи есть?

— Спались особняк.

— Повторяю: мы в тьме. Это не настоящий особняк.

— Стойте. Я знаю решение. — тихо, но твердо, сказала леди Эйк.

Она посмотрела на меня тем самым извиняющимся взглядом, которым смотрит каждая женщина на своего мужчину, собираясь сотворить главную глупость в своей жизни. Я едва заметно кивнул, понимая, что спорить пока бесполезно. И она начала творить:

— Зеркало может стать нашим выходом.

— Что вы имеете в виду? — с подозрением спросил Лок.

Я начал догадываться, куда она клонит, и тут же отбросил всю галантность и мужскую мудрость. Лучше поспорить сейчас, чем собирать колючие хиисы на могилу потом.

— Лора, что бы ты не задумала, я против.

— У нас нет другого выбора. — отрезала девушка и повернулась к начальнику. — Разбить зеркало надо одновременно и здесь, и в настоящем особняке.

— И как вы себе это представляете?

— Вы остаетесь и ждете моего сигнала. Мне кажется, если я ударю по зеркалу там, для начала не сильно, здесь оно тоже должно вздрогнуть. Или вообще все вздрогнет… Плохой из меня теоретик.

— Может лучше пойдет Август?

— Тьма постарается себя защитить и наверняка пустит в ход какую-нибудь пакость, если успеет, конечно. И много мы с тобой навоюем? Поверь, там гораздо безопаснее.

— Тогда пойду я.

— Тьма в тебе, ты не можешь уйти, на тебе все держится.

— Пусть идет, — кивнул Лок.

— Да как вы можете ее отпустить?! — взъярился я.

— Это ее битва. Каждый сам должен победить своего врага, помнишь? Идите, леди, я горжусь вашей храбростью.

— Помогите мне подняться, — благодарно вздохнула Лора. — И проводите к зеркалу.

Недосказанное “на прощание” повисло в воздухе душным облаком.

— А как же нога? — предпринял я последнюю попытку отговорить упрямую девчонку.

— Регенерация, милый. Там-то она работает.

— А как мы выйдем, если разобьем зеркало?

— Нас попросту вышвырнет в реальный мир, — успокоил Август.

И моя зеленоглазая принцесса, моя ненавистная суккуба, Лора, Мэри, Ингрид и боги знают, кто еще, последний раз оглянувшись, шагнула прямо в черную гладь зеркала. Прошла.

Я очень надеялся, что жадное чавканье мне только послышалось.