Ихор

1

Морозный рассвет, туман.

В стекло постучали. Фома съежился на заднем сиденье, точно потревоженный паук. В окно просунулась бритая морда в фуражке. Фома стряхнул с себя невидимый пепел и взялся за ручку стеклоподъемника.

– Давно в овраге кукуешь?! – спросил капитан полиции.

– Ночью сорвался. Скользко, – ответил Фома.

Полицейский осмотрел потрепанный салон, шмыгнул носом и обернулся.

Грохотала колонна военной техники: бесконечная охряная многоножка тянулась на запад, к столице и дальше: там для нее приготовлено место, где настанет час разбиться на пульсирующие шматки и расползтись по черным углам. На бэтээрах сидели солдаты и смачно курили, то и дело поправляя автоматы.

Светало, и сквозь низкие облака пробивалось слепящее алебастровое солнце. На широком поле под обрывками туманной пелены высыхала земля, влажная и податливая.

Грузовик вытянул из кювета старенький «рено» и, отцепившись, уехал. Фома осмотрел машину – пара пустяковых вмятин – и сел за руль.

– А чего тут дрыхнул-то? – спросил капитан.

– Вспотел, потом знобило. Температура поднялась. Простудился.

– Бухой был? Или вещества принимаешь?!

– Не практикую и не употребляю, гражданин полицейский.

– Пластик давай, паспорт, все сюда!

Рассматривал долго; изучал худое лицо на фото, сравнивал с раздавшейся рожей напротив: волос меньше и землистый цвет лица. Вернул документы и проверил багажник, запаску, посветил фонариком в распахнутый бардачок и на днище машины.

– Ну-ну. – Полицейский цокнул языком и спросил: – В курсе, что можешь застрять в Костугае?

– Не хотелось бы.

– Вообще-то, приказ не впускать, – сморщился капитан, ожидая возражений. Но вдруг передумал, вырвал у Фомы паспорт и глянул на место рождения. – Здешний, что ли?

– Деда хоронить еду, – соврал Фома.

– В области неспокойно, так что береги башку и не дрыхни за рулем, – смягчился капитан и грохнул ладонью по крыше. – Кати отсюда!

Колонна все ползла, появились зенитные установки, им не было числа. Полицейский залез в служебный «форд», включил мигалку и поторопился вслед за техникой.

Фома со второй попытки завел машину – аккумулятор давно под замену – и свернул с обочины на пустое и мокрое от ночного дождя шоссе. Его «логан» разгонялся медленно, чертыхаясь пластиком гремучего салона. Впереди замаячил указатель «Костугай» – сто семьдесят шесть километров.

На Фому навалился невыносимый кашель; холод въелся в кожу и кости. Футболка промокла от пота, надо бы поменять. Фома выругался и свернул на АЗС. Порылся в сумке, нашел сухую майку и переоделся. Кожа покрылась мурашками, снова набросился кашель, Фома прослезился. Не от обиды или боли, просто таким неистовым и приставучим был этот кашель. Болезнь бралась за него всерьез. Хлебнув из термоса лимонного чая, он снова уселся за руль. Сентябрь ему не благоволил, после ночного ливня туман застлал дорогу.