Искатель, 2002 №12

Наконец-то ему доверили настоящее дело. Тони Монтечино был счастлив. Перспектива оказаться на электрическом стуле его не пугала.

Он шел по улице и насвистывал, радуясь редким лучам солнца, пробивающимся сквозь частокол небоскребов. Кейс приятно оттягивал руку. Пятьсот тысяч долларов мелкими купюрами — вес не слишком большой, но ощутимый. Пластиковую взрывчатку, укрытую в стенках «дипломата», в расчет можно не принимать — легкая вещь, но мощная.

Тони сунул руку в карман куртки, достал ключи от автомобиля. Ключи были нанизаны на металлическое кольцо. На нем же болтался пульт-брелок управления автосигнализацией. Четыре кнопки на пульте имели различные, но одинаково мирные функции, а вот если быстро нажать в такой последовательности — 1, 4, 2, 3 — раздастся взрыв. Кейс разлетится в клочья, как и человек, который держит его в руках.

И начнется война. Впрочем, война между кланами подспудно идет уже не один год, и смерть Джо Фостера может стать рубежом, после которого победа Маурицио Фаринелли не будет вызывать сомнений. Сознание, что и он приобщен к этому великому делу, наполняло Антонио Монтечино гордостью. Он погладил пальцем брелок и убрал его. До поры.

— Запомнишь? — спросил дон Маурицио. — 1, 4, 2, 3.

— Запомнил, — почтительно наклонил голову скромный «солдат» мафии.

— Повтори.

— 1, 4, 3, 2. Простите. 1, 4, 2, 3.

Дон Маурицио поджал губы. Тони и не подумал обидеться. Если и были у него какие-никакие достоинства, так это исполнительность, во-первых, и скептическое отношение к своим умственным способностям, во-вторых. А еще — бесстрашие, отчасти являющееся следствием того и другого.

— Все будет в порядке. Обещаю! — поклялся он.

Дон промолчал.

«Все будет в порядке», — твердил Тони, уворачиваясь от прохожих, норовящих задеть его плечом. Что хуже — они могли зацепить кейс: высокий мужчина, банковский служащий по облику, чуть не наподдал его коленом, а юная мамаша едва не ударила коляской. Собственная жизнь не слишком беспокоила Антонио Монтечино. Он был фаталистом — чему быть, того не миновать. Но, как человек богобоязненный, считал величайшим грехом лишить жизни ни в чем не повинного. Вот и уворачивался… Правда, дон Маурицио уверял, что от случайного сотрясения взрывчатка не сдетонирует, но лучше подстраховаться.

Тони перешел улицу и остановился у дверей супермаркета. Взглянул на часы. Нахмурился. Его усердие обернулось тем, что он явился раньше назначенного срока.

— Ты войдешь в магазин в полдень, — говорил Фаринелли, — и сдашь кейс в камеру хранения. Это металлические ячейки, как на вокзалах, с ключами. Заперев бокс, возьми магазинную тележку. Веди себя естественно, набери чего-нибудь… Ровно в 12.07 ты должен быть у полок с арахисовым маслом. Джо Фостер явится сам, эти полмиллиона он никому не доверит. Незаметно отдашь ему ключ от ячейки — и к кассе. На улице подойдешь к витрине книжного киоска. Отражение покажет, как Джо Фостер садится в машину. Когда автомобиль вывернет на проезжую часть, нажмешь кнопки. В каком порядке?

— 1, 4, 2, 3.

Маурицио Фаринелли кивнул.

— Взрыв разнесет Фостера. Только его.

Антонио Монтечино смотрел на дона влюбленными глазами. Он знал, что Маурицио Фаринелли так продумает акцию возмездия, что, кроме Фостера, ни одна живая душа не пострадает.

— И не вздумай подобрать что-нибудь из того, что вылетит из машины.

Разумеется, дон имел в виду не ошметки человечины, в конце концов Тони не каннибал какой-нибудь, а купюры.

— Позвольте спросить, дон Маурицио. Зачем использовать настоящие деньги? Проверить, фальшивые они или нет, у Фостера все равно не будет времени.

Фаринелли взглянул на него с сожалением. Тони тут же обругал себя, хотя минуту назад хвалил за то, что такой «умный вопрос» вдруг возник у него в голове.

— У нас много врагов, — снизошел до объяснения дон. — Мы не должны разубеждать их в том, что играем честно. И платим по счетам.

— Но полмиллиона!..

— Жадный теряет все, — веско проговорил Маурицио Фаринелли.

Дон был прав. Как всегда. Действительно, мало ли от чьей руки погиб Джо Фостер! У него недоброжелателей хватало. Чтобы обвинить клан Фаринелли и начать вендетту, которая пострашнее войны за зоны влияния, нужны доказательства, а ни одно из них не будет стопроцентным. Что с того, что Фостер взлетел на воздух сразу после встречи с посыльным соперничающей «семьи». Совпадение! Деньги-то — вот они, пятьсот тысяч отступного за район порта, остающегося под контролем Маурицио Фаринелли. Деньги настоящие! Можете проверить. Каждую бумажку не удастся, большинство сгорит с машиной, но что-то наверняка выбросит взрывной волной. А во всеуслышание хвастаться тем, что устранил соперника, дон Маурицио не будет. Умный человек. Не чета Антонио Монтечино.

Секундная стрелка сделала три оборота. Тони подумал, что торчать у дверей магазина еще хуже, чем слоняться по торговому залу. И вошел в супермаркет.

Ячейки камеры хранения отливали холодным стальным блеском. Многие были приоткрыты. Из замков торчали ключи. Тони поставил кейс в ближайший бокс, замкнул дверцу и сунул ключ в карман. Ухватив за ручку тележку, покатил ее между полок, забитых продуктами.

Он бросил в тележку несколько упаковок мороженых овощей и просто мороженое в высоком литровом стакане. Стал перебирать пакетики с кофе-эспрессо, а сам все размышлял над тем, как же ему повезло. И нарадоваться не мог.

Подумать только, его, простого воришку, принимают в лоно «семьи»! Пройдет этот день — и жизнь Антонио Монтечино изменится. Ему не придется пробавляться мелкими кражами, а если суждено вновь угодить за решетку, то за что-нибудь, внушающее уважение. Например, за вымогательство или грабеж. А к таким заключенным отношение соответствующее — почтительное. Ему ли не знать! Не один срок за спиной.

Вспомнить, что ли, старое? Напоследок! Тони огляделся украдкой, поискал глазами видеокамеру под потолком. Обнаружив, повернулся к ней спиной и сунул за пазуху блок лезвий «Жиллет». Туда же отправились крем после бритья, открывалка для собачьих консервов, фонарик и батарейки к нему… Куртка мало-помалу раздувалась у талии. Тони расправил ее, добиваясь округлости, естественной для упитанного мужчины, любителя гамбургеров. Он так увлекся, что чуть не опоздал объявиться у полок с арахисовым маслом в 7 минут первого.

Джо Фостер был менее пунктуален, он появился через две минуты. Тони уже стал беспокоиться, не случилось ли чего со злейшим врагом Маурицио Фаринелли. Не случилось, вот он, точь-в-точь как на фотографии, которую ему показал дон Маурицио.

Проходя мимо, Фостер повел плечом, подставляя карман плаща. Туда Антонио и бросил ключ от ячейки. Слов не потребовалось — пластиковый ярлычок, прикрепленный к ключу, информировал, замок какой ячейки он готов открыть.

Тони поспешил к выходу. Расплатился. Девушка за кассовым аппаратом протянула сдачу и поблагодарила за покупку. Тони подхватил сумку с овощами и мороженым и двинулся к дверям.

Будто из-под земли, рядом с ним выросли двое мужчин в серых костюмах и взяли в «клещи». Тони чуть не заплакал. Как глупо! Так просто! Он даже не пытался сопротивляться, когда «секьюрити» повлекли его за собой. При этом один мужчина разговаривал с кем-то по мобильному телефону, очевидно, с дежурным из полицейского участка, а другой держал руку у живота Тони, готовый воспрепятствовать, если тот захочет избавиться от улик.

«Все прахом, — думал Тони. — Сейчас оформят…» Препровождение в участок, а затем в камеру его не очень пугало, не впервой, но дон Маурицио! Он подвел его. Джо Фостер останется жив. Тони представил, что произойдет, когда Фостер обнаружит в «дипломате» взрывчатку, что подумает, кого заподозрит, и ему стало так стыдно, что хоть в петлю.

Он. оглянулся. Джо Фостер стоял у ячеек камеры хранения. С «дипломатом». Тони дернулся, но «секьюрити» были настороже, прижали руки к бокам. До брелока не дотянуться… С другой стороны, дон Маурицио сказал: «В машине» — значит, в машине. К тому же, столько людей вокруг! Антонио Монтечи-но был в отчаянии.

И тут двери, ведущие на улицу, распахнулись. В проеме возникли две фигуры в масках. У одного из безликих был обрез охотничьего ружья, у другого — пистолет.

— Все на пол!

Для придания веса словам человек с ружьем пальнул по ближайшим полкам. Брызнуло кетчупом. В зале кто-то истошно закричал. «Секьюрити» выпустили Тони и распластались на цементных плитках пола. Тони последовал их примеру, не выпуская из поля зрения Джо Фостера. Тот опустился на четвереньки, потом лег, подсунув под себя кейс.

Тем временем человек с пистолетом орудовал у касс. Девушки выгребали из лотков деньги и ссыпали в сумку, которую подставлял грабитель.

На улице завопила сирена. Сквозь окно Тони было видно, как у солидного «Бьюика», принадлежащего Фостеру, замер полицейский «Мустанг». Открылась дверца, тучный негр-полицейский ступил на асфальт, его напарник остался за рулем.

Тони понял, что приехали за ним. Сообщить об ограблении было некому, а если и сообщил кто, то так скоро полицейские не обернулись бы, да и не были бы так беспечны.

Полицейский вразвалку направился ко входу в магазин, но был остановлен водопадом осколков. Это бандит с обрезом выстрелил в витрину.

Негр повалился на асфальт, зашарил рукой по бедру. Вытащил «кольт», выставил его над головой, нажал на спусковой курок раз, другой. В соседнем стекле появились две дырки.

— Не стреляйте! — заорал грабитель с пистолетом. — У нас куча заложников.

Полицейский стал по-рачьи отползать к «Мустангу». Вести переговоры с бандитами он был не уполномочен, это прерогатива начальства. И оно не замедлило появиться в окружении десятка автомобилей с бешено вращающимися огнями на крышах.

Пока шли переговоры, Антонио вел себя тише воды, ниже травы. Как и «секьюрити», лежащие рядом. Бандиты требовали беспрепятственного отхода, и добились своего. Тони удивился покладистости полицейских, но потом вспомнил, что на носу выборы мэра, и кровавые разборки в центре города начальству ни к чему. Грабителей попытаются задержать где-нибудь на окраине…

— Мы выходим! Предупреждаю, если что — я продырявлю ему голову.

«Ему» — это Джо Фостеру. Тони увидел, как грабитель с обрезом схватил Фостера за плечо и рванул, заставляя встать на ноги. Тот неуклюже поднялся. Кейс выпирал острыми гранями из-под плаща. Но бандитам было не до того, чтобы интересоваться, что прячет под одеждой заложник. Прикрываясь «живым щитом», они двинулись вперед. На тротуаре замешкались, потом налетчик с пистолетом о чем-то спросил Фостера, и тот показал на «Бьюик». Один из бандитов сел за руль, другой вместе с Фостером разместился на заднем сиденье. Автомобиль тронулся с места сквозь строй ощетинившихся стволами полицейских.

Тони достал брелок. «Секьюрити» не обращали на него внимания. С легким сердцем он стал нажимать на кнопки. Ничего не произошло. Пот выступил на лбу. Тони стал нажимать снова: 1, 4, 3… — да нет же! — 2, 3.

Взрыв потряс улицу. Двери «Бьюика» сорвало с креплений, капот закувыркался в грохочущем воздухе. Ударная волна разметала витринные стекла — как целые, так и остатки разбитых выстрелами. Кривые, как ятаганы, осколки влетели в магазин, и два из них вонзились в ногу и спину Тони.

Через пять минут его перевязывал полицейский врач. Толстый негр-полицейский подошел к бледным и помятым «секьюрити», спросил устало:

— Ну, где ваш воришка?

Охранники переглянулись и не ответили. Если бы не Антонио Монтечино, прикрывший их, осколки достались бы им.

Тони, которого укладывали на носилки, тоже молчал. Молчал и счастливо улыбался.