Искатель: Проклятие Древней крови

Глава XV. Возвращение

По гостиной на первом этаже плыл горький запах гари. Чуткий к таким вещам нос Игни немедленно зачесался, захотелось прочистить горло. Он оглянулся, но никто, кроме него, не морщился. Разве что Алишер подошёл к окну и сдвинул льняную штору.

– Какие новости, Серые? Король сжёг Академию вместе с магистрами или сперва расстрелял всех заговорщиков, чтобы остальным неповадно было? – едко поинтересовался князь. – Как это было, Фарелл? Занимательное зрелище, не так ли?

Игни с шефом переглянулись. Синия, которая в этот момент надевала шляпку с высокой тульей и широкими полями, замерла и опустила руки, забыв завязать зеленую атласную ленту.

– Король мёртв, князь. Верховный магистр арестован и ждёт суда. Королевской гвардии вменили в обязанность вычислить остальных, кто так или иначе замешан в беспорядках. А что вам известно о заговоре? Кто такой господин Аркана, о котором вы упоминали?

Игни сделал вид, что ничего не слышит и вообще занят только торопливыми сборами. Он запоздало обратил внимание, что забыл сменить рубашку и продолжает щеголять пятнами чужой крови на рукаве. Наглухо застегнул пуговицы на плаще и затянул пояс. Поднял воротник. Порывшись в кладовке, нашел в мятой коробке старую черную шляпу, в которой попался на глаза ночному патрулю. Плохая шляпа. Несчастливая. В прошлый раз, когда его поймали Особые в О-Диура, он был в этой проклятой шляпе. Поля у неё слишком короткие, глаза не спрячешь.

– Король мёртв? – медленно переспросил Алишер. Игни исподлобья наблюдал за тем, как меняется бледное лицо князя, как углубляются складки в уголках губ, в которых он тщетно прятал самодовольную улыбку. Как заблестел и будто стал ярче фиолетовый глаз. Князь больше ничего не стал говорить, но Игни без труда читал эмоции, которые рвались через плотину выдрессированной сдержанности.

– Вы не ослышались, князь, – серьезно кивнул Фарелл. – Теперь проблемы с бунтовщиками – это и ваши проблемы тоже. Вы пришли к нам за помощью и поддержкой. Мы согласны ее предоставить. В обмен на информацию.

Алишер, который для прогулки по улице вновь взял трость, расправил плечи и чуть развернул голову так, что стал ровно в два раза значительнее. Его бледные длинные пальцы стиснули медную птичью голову, служившую набалдашником.

– У вас не останется вопросов, после того, что я вам покажу, господа… Дама идёт с нами?

Игни наклонился и поднял с пола видавший виды чемодан, обтянутый темно-коричневой тканью. Кое-где огонь выел круглые дырки, из которых беззащитно выглядывали светлые листы из спрессованной стружки. Игни помнил тот день, когда они с матушкой едва не остались без чемодана. Тогда он дал ей опрометчивое обещание, что больше не станет потакать этим силам и начнет справляться с проблемами как обычный человек. Невыполнимое обещание, если ты сын Валора. Если ты в бегах и тебя преследуют не только призраки прошлого. Если ты боишься ареста больше, чем смерти.

– Это не обсуждается, – отрезал Игни.

Синия очнулась и торопливо завязала под горлом небрежный бант. Подхватила со стула мягкую сумочку, носимую на запястье, и свободной рукой обвила локоть сына. В светлом плаще с пелериной на плечах, в девичьей шляпке с лентой и на каблуках она выглядела лишь немногим старше собственного сына. Алишер и Фарелл смотрели на неё с изумлением и не трудились скрывать досаду.

– Стажёр, ты, видимо, не понял, что мы идём работать.

– Одну я её не оставлю, – ощетинился Игни. – Вы выдали наше местонахождение, шеф, теперь должны обеспечить новое укрытие.

Густые брови Фарелла взлетели вверх.

– А не много ты на себя берешь, стажёр? – задумчиво протянул он. – У нас в горах про таких, как ты, говорят: «мутную воду обходи за три льярда». Я тебя знаю три декады, и никогда ты не выглядел настолько непростым, как сегодня.

Игни не нашёл, что ответить, но его неожиданно поддержал Алишер.

– На месте юноши я бы тоже переживал за матушку. Вы, господин Фарелл, не забывайте, кто я такой. Эриен мёртв, а его распоряжения пока никто не отменил. Я все ещё вне закона. За мной могут идти убийцы, которые носят черно-золотые мундиры королевской гвардии только для прикрытия преступных действий. Всегда есть риск, что юноша выйдет на четверть часа из дома, а, вернувшись, не обнаружит там… того, кого любит.

Длинные пушистые ресницы Синии дрогнули, но головы она не подняла. Она старалась быть как можно более незаметной, чтобы не создавать проблем сыну. Впрочем, старшие мужчины не догадывались, что эта молчаливая женщина ни за что бы не подчинилась требованию остаться, вздумай они диктовать свои условия. Она привыкла доверять в целом свете одному лишь сыну. И если Игни говорит, что нужно уносить ноги из дома госпожи Наори, значит, пора паковать чемодан. На пустом месте он не стал бы возводить угрозу. Синия вознесла короткую хвалу Священному Огню за то, что после мягкого увещевания князя никаких дальнейших возражений не последовало.

Они вышли из дома, Синия в последний раз заперла замок на входной двери и, поднявшись на мыски, спрятала ключ в приметную глубокую щель над окном. Завешенное льняной шторой слепое окно осталось безучастным к тому, что постоялица внезапно вцепилась тонкими пальцами в перила на крыльце, будто отчаянно не хотела уходить. Горький ветер нёс мокрую взвесь и тяжелый дымный запах. Синия прощалась с очередным убежищем: одним из тех, где им удалось прожить так долго, что в какой-то момент показалось, что никуда бежать больше не придется.

Не впервые.

Не в последний раз.

Синия обвела глазами привычный пейзаж, прощаясь и с ним. Больше она не будет выходить из этой двери, спускаться по этому крыльцу и идти по этой мостовой на рынок или к Пристаням. Больше не увидит… вон того широкоплечего мужчину, который стоит, прислонившись к фонарному столбу и делает вид, что читает газету, а сам смотрит прямо на Синию! А с другой стороны улицы щуплый парень в замызганной кепке, надвинутой на лоб, отлепился от серой кирпичной стены с самым деловым видом. Не спеша зашагал в их сторону, держась вплотную к стенам домов.

Матушка Игни торопливо спустилась с высокого крыльца и догнала сына. Потянула за рукав плаща и, когда сын склонил голову к левому плечу, зашептала на ухо:

– Фили, вигиланти нобис. Дио. Нан респитас паст тергум[8].

Игни не сбил ровного шага. Прищурившись, он смотрел прямо перед собой. Синия из-за его плеча видела, как на скулах сына заходили желваки. А под подбородком слева заметила небольшой участок, куда не добралась бритва. И сразу же поняла, почему не добралась: рядом с островком короткой рыжей щетины алел свежий порез.

Синия опустила глаза на сбитые носки мягких кожаных полусапожек.

– Фили, промити ми ту кави[9], – вполголоса попросила она. Синия смотрела под ноги, но не обходила лужи и наступала в грязную воду Разлива, не замечая, что она подчас доходит до шнуровки.

– Мати, нан ми промисса[10], – сквозь зубы процедил Игни.

Он с трудом сдерживал жгучее желание поставить чемодан на залитую водой мостовую, обернуться и встретить Охотников так, как они того заслуживают. Огнём и сталью. Игни сам не заметил, как ускорил шаг. Матушке пришлось мягко замедлить его, чтобы их поспешность не вызвала вопросы у спутников.

Игни казалось, что он спит и видит кошмарный сон, который не хочет заканчиваться. Стоило сделать всего одну ошибку, один раз поддаться эмоциям – и вот имперские гончие уже дышат в спину!

Проклятые натасканные шавки! Всё-то они знают. Знают, что у Валора было два взрослых сына, которые успели сбежать из лагеря в горах. Знают, что один из них пережил плен у жестоких степняков Саркеш. Знают, что он нашёл мать и забрал с собой в О-Диура. Они нашли их в самом большом городе Материка, несмотря на все игры с переодеванием и двумя-тремя постоянными личинами. Они знают так много, что Игни не раз и не два задумывался о том, что они ни на миг не выпускают его из виду. А почему медлят с расправой – ну мало ли, какие далекоидущие планы может вынашивать Император касательно беглого мятежного малефикара.

«Будь готов, сын», – Валор будто встал за плечом и положил тяжелую ладонь на плечо. Игни мельком оглянулся, в тщетной надежде увидеть отца, но наткнулся на холодный взгляд князя.

– Домини скит номини туум? – промурлыкал Алишер, почти не размыкая губ. – Эсти ту минкинас?[11]

Игни вместо ответа неопределенно повёл плечом. Он куда реже менял сапоги, чем имена. И считал, что скрытность не делает его лжецом. Впрочем, если бы они с Алишером взялись всерьез измерять длину хвоста, который в сказках отрастает у детей из-за лживости, еще неизвестно, чей оказался бы длиннее.

В молчании их небольшая процессия обошла стороной самоходную карету, снятую с колес предприимчивыми жителями Среднего города. Ровным счетом всё, что можно было снять, открутили и унесли, чтобы перепродать. Судя по глубокому серому цвету, это была одна из тех карет, которые господин Талли по государственному контракту поставляет для Управления.

«Дешёвка! Старый скряга Талли!»

Игни вздрогнул и поднял голову. Где-то он уже слышал это.

«Вечно что-то выходит из строя! – голоса в голове Игни заговорили возмущенно, наперебой. Подражали одному из тех гвардейцев, с которыми стажёр столкнулся той ночью, когда вздумал лично расследовать гибель человека по имени Кастелл Монс. – Не кристалл погаснет, так колесо отлетит! Не колесо, так тормоз!..»

Алишер дёрнул Игни за рукав, вынуждая остановиться, и указал на угол двухэтажного дома в стиле ранней послевоенной архитектуры. Жестяной щит со старым знаком гильдии каменщиков сообщал, что когда-то здесь начиналась рабочая слобода. Печи для обжига сохранились только в виде рисунка на щите, но дома на улице Каменщиков все до единого сложены из самодельного кирпича, причем цоколь был выложен красным, а фасады – белым, более дешевым.

– Не самый спокойный район, – Алпин Фарелл тоже остановился, достал из кармана эмалированный портсигар со звездой Академии. Вынул папиросу, покатал в пальцах, чтобы немного утрамбовать табак. Из нагрудного кармана вынул мундштук из темного дерева, залитого лаком до зеркального блеска. Князь наблюдал за ним с видом голодной собаки, но для себя табачку не просил. Насколько Игни понял, изгнанный принц считал ниже своего достоинства просить о чём-то, особенно тех, на кого глядел волком. Вместо этого он вновь обратился к Игни с таким мстительным видом, будто тот был лично виноват в том, что его кисет и трубка остались в Чайном домике.

– Здесь недавно убили такого, как ты, рыжий. Помнишь?

Игни знал, эта хитрая ухмылка намекает на то, что Алишер видел его здесь той ночью. Он бы не ответил и на этот вопрос, но неожиданно шеф-искатель тоже захотел поговорить о том, кто называл себя «Кастелл Монс».

– Кстати, припоминаю что-то такое. В опечатанной забегаловке нашли тело. Младшего помощника одного из старших помощников самого Талли. Великого и ужасного. Старый скряга присылал нарочного. С жалостливым письмом. Обещал немалую сумму за ответы.

Фарелл говорил отрывисто, бросал слова в паузах между затяжками.

– И как успехи, господин Фарелл? Нашли ответы, чтобы умерить горе мастера Талли?

– Я поручил это дело одному из самых зубастых парней отдела расследований. Хватка у заместителя Бродэка даже покрепче будет, чем у старины Матьяса.

– Ваш зубастый хотя бы задумался о том, что этот человек носил фальшивое имя?

Шеф-искатель вместо ответа выпустил облако горького дыма, от которого у Игни немедленно запершило в горле и зачесался нос. Парень переминался с ноги на ногу, нервничая из-за неожиданной остановки рядом с указателем. Иносказательное упоминание старшего искателя Доурелла не добавило стажёру бодрости духа. Краем глаза он следил за пустой улицей. Преследователи скрылись, причем оба. Это могло означать, что их сменят на следующей улице другие – чтобы подобраться поближе. Профессионалы бы так и сделали. А ещё они могли зайти сразу с четырех сторон – и тогда всё закончится быстрее, чем Игни успеет щёлкнуть пальцами.

Парень нашарил в кармане плаща старое потускневшее зеркальце и отдал матушке.

– Посмотри, кажется, у тебя ресничка в глаз попала, – напряженным голосом попросил он, раздумывая, что с ним такое произошло, что он больше не бежит, а готовится принять безнадежный бой. Только ли дело в том, что сейчас с ним люди, от которых глупо ждать юношеской прыти? Или все же причина кроется в нём самом?

– В какой? – у матушки дрожали руки, но она безропотно согласилась подыграть.

– Кажется, правый.

Зеркальце в руках Синии повернулось в правую сторону. Зацепило резную верхушку жестяного щита, зачерпнуло дождливого неба, а потом выровнялось и отразило пустую улицу за их спинами.

На крышке бочки, от которой на весь квартал несло рыбьими потрохами, сидела серая кошка с рваным ухом и дёргала хвостом. Маслянистые желтые глаза неотрывно следили за кем-то, кого не мог видеть Игни.

Глазами – не мог.

А чужие Покровы он научился видеть ещё ребенком, даже раньше, чем его старший брат Энкери. Собственно, в этом и была причина, почему его отняли у матери ещё до того, как он начал говорить. Валор не мог позволить слабой женщине воспитывать его наследника. Игни был отмечен с рождения. Талантливый сын великого человека. Живой символ борьбы Валора за будущее, в котором Дети Огня займут подобающее место… Стоял теперь по щиколотку в грязной холодной воде, закрыв глаза, чтобы не мешали видеть. Ждал нападения от двух расплывчатых пятен, тянущих к нему красные отростки недобрых намерений.

Игни сжал двумя пальцами тулью и поправил шляпу, чтобы та не закрывала обзор. Тук-тук – на фетр упали первые капли дождя. Парень задрал голову и глянул на небо с укоризной. Создатель мог бы не так явно ставить подножки затравленным Детям Огня.

– Далеко ещё, князь?

– Торопитесь куда-то, молодой человек? Тридцать второй дом.

Алишер отвечал резко. Скрипел, как несмазанное тележное колесо. Игни счел за благо промолчать. Фарелл выдохнул новое облако вонючего дыма. Он точно никуда не торопился. Зажал зубами мундштук и провернул Связной браслет вокруг запястья.

– И что там, в тридцать втором доме? Мёртвый Бродэк? Парочка умельцев-ночников из банды Старого Лиса?

Услышав знакомое имя, Синия сжала локоть сына ещё крепче. Подняла вишневые глаза. Одними губами прошептала: «Будь осторожен». Игни серьезно кивнул.

– Этот молодой человек упоминал про письмо, которое получил Бродэк, – небрежный кивок в сторону насторожившегося Игни. – Признаться, до этого момента мне не приходило в голову связать одно с другим… Впрочем, предлагаю обсудить планы заговорщиков на месте.

Все опять замолчали – потому что не услышали бы друг друга в поднявшемся гвалте. Мимо с топаньем и гиканьем проскакала стайка мальчишек. Разбрызгивая воду сапогами, они даже не пытались вести себя прилично. Белую шевелюру оставшегося без шляпы Алишера заметили, один из мальчишек остановился, как вкопанный, открыл рот, в котором не хватало переднего зуба. На него налетел второй, постарше, с растрепанными смоляными вихрами. Старший сразу же сообразил, что увидеть беловолосого в Среднем городе – к беде. Несмотря на то, что черная повязка на глазу притягивала взгляд, вихрастый толкнул младшего, выразительно мотнул головой, и оба умчались вслед за остальными, менее внимательными ребятами.

Алишер указал рукой направление и зашагал первым, опираясь на трость. Заёмная сила начала покидать его. Через пару дней он пожалеет, что его спасли сегодня.

«Проклятье! У нас одна ампула с эликсиром на двоих. Или ему конец, или мне, – мрачно подумал Игни, как будто невзначай заглянув в зеркало, которое матушка продолжала держать в руках. Никого. На поверхность зеркала одна за другой упали две крупные капли с неба. – Чисто работают, собаки!»

Он мягко высвободил локоть, переложил чемодан в левую руку, чтобы правая оставалась свободной. Сунул её в карман брюк и сжал в кулаке последнюю ампулу с квинтэссенцией. Эликсир на основе живой крови немедленно отозвался на прикосновение, откликнулся голосами тех, кто навеки замолчал по воле могущественной магии. Запретной магии.

«Кругом враги! Враги!»

«Не верь никому! Они убьют тебя!»

«Матушку убьют!»

«Возьми силу себе, возьми все себе! Станешь сильнее всех!»

«Останешься жив! Спасешь матушку!»

Кровь стучала в висках. Кровь пела и кричала на разные голоса.

Игни стиснул челюсти так, что заныли зубы.

Алишер обернулся, что-то сказал. Причем смотрел он не на Игни, а на Синию. Игни не услышал ни звука из-за древней боевой песни, захватившей его изнутри. Лишь по губам прочитал одно слово: «опасно».

«А ты знаешь, почему Дети Огня оказались в Резервации после Великой войны? Наших предков загнали в горы и возвели сторожевые башни вдоль Замковой гряды. Сказать, почему?» – слова, которые Игни произнес тогда наедине с князем, повторял сейчас голос Валора.

«Потому что огонь всегда остается опасным».

Игни бросил взгляд на красные фонарики, которые сейчас прятались под жестяными козырьками от накрапывающего дождя. «Дети Огни шлют тебе свое благословение, путник», – говорили эти почти незаметные без внутренних светлячков фонарики. Будто сам Священный Огонь вступился за своего сына перед безжалостным Создателем, луч солнца разорвал хмурые дождевые тучи.

Игни шёл все медленнее, всё неохотнее. Алишер предложил Синии руку, она оглянулась на сына, но коротко, чтобы не привлекать к нему внимания. Игни улыбнулся. Матушка – умница. Она всё понимает, хоть и чрезмерно волнуется. Дождь барабанил по полям шляпы, где-то далеко нарастал грохот громовой колесницы.

А где-то очень близко стояли люди, которые следили за ним и ждали удобного момента, чтобы напасть.

Один – молодой и очень-очень злой. Второй старше, почти равнодушный.

Первый мечтает о том, чтобы своими руками пустить кровь. Мысль о том, что он убьет Древнего, возбуждает его и заставляет сердце биться быстрее.

Второй хочет закончить скучное дело и наконец выпить. У него ломит колено в непогоду, и горло пересохло от особой жажды, какая бывает только после похмелья.

Оба не хотят привлекать лишнего внимания к своей работе.

Игни это обстоятельство целиком и полностью устраивает.