Испытания. Земли Ордена

Эпилог

Когда на повреждённый ритуальный круг рухнули молнии, я надеялся, что они ударят по нам, в прах сжигая и безумного духа, но вот они сверкнули, ослепляя, прошёл миг, а боль так и не пришла.

Моргнув, я выругался. Дарсов дух всё так же сжимал меня за горло, а молнии бушевали там, за пределами…

Я тоже вскинул руки и ухватил духа за горло. Ощущения были, словно схватил камень Древних — неподатливый монолит, а не живое тело. Холодное, твёрдое…

Я ещё раз моргнул, осознавая, что вижу за спиной духа.

Молнии бушуют не за пределами формации. Нет там ни флагов, ни големов, ни слуг, ни пола под ногами, ни стен древнего зала…

Где мы?

Ещё мгновение мне понадобилось, чтобы осознать, где.

Я слишком много раз видел это место изнутри, чтобы ошибиться.

Средоточие.

Мы с духом висели в средоточии, а молнии бушевали за его пределами, окутывая сеткой молниевых плетей поверхность средоточия.

Не просто висели, а медленно кружились, вращаясь…

Продолжая сжимать горло духа, я вывернул голову, заглядывая себе через плечо.

Вращаясь вокруг висящего в центре средоточия Молота Монстров.

Моего Молота Монстров.

Я отвернулся, опустил взгляд, сгибая шею и заглядывая под наши с духом сплетённые руки.

Никакой дыры в груди, никакого Молота Монстров, пробившего моё тело.

— Удивлён?

Я вздрогнул и невольно усилил хватку на шее духа. Бесполезно, словно кусок камня сжимаю. Даже хуже, потому что не всякий камень выдержал бы силу, с которой я сжимал пальцы.

Поднял взгляд и встретился с пылающими зелёными глазами духа.

— Неужели ты действительно думал, что самый умный и три сломанных флага сумеют нарушить баланс формации, которую я создавал десятилетия?

Три? Я поджал губы. Значит, не всех я увидел, лишённый восприятия. Как жаль, что смерть этих смельчаков ничего не изменила.

Хотя…

Я попытался сжать пальцы ещё сильнее. Верить этому безумному духу? Пошёл бы он к дарсу под хвост!

Ничего. Камень. Мне казалось, что ещё немного — и от напряжения треснут кости в пальцах, которые я стискивал на этом камне.

— Но ты сумел меня удивить. Весь путь ко мне притворялся лишь создателем духов, а на деле ещё и мастер Указов, способный создавать Указы на площадь?

Создатель духов?

Я распахнул глаза и рыкнул:

— Ко мне! Убейте его!

— Призываешь воплощение Стихии? — понимающе и снисходительно хмыкнул дух. — Ты их лишён. Это часть моей будущей силы, и не смей тратить её впустую. Кстати, то, что ты мастер Указов — это приятная новость. Ты сумеешь оценить красоту задумки.

Нас, сплетённых, держащих друг друга за горло, развернуло на половину оборота. Теперь мы висели боком к центру средоточия и Молоту Монстров. Или…

Или просто повисли рядом с висящим в средоточии Молотом, ногами к подтоку, головами к его лезвиям. Где верх, где низ в средоточии?

— Гляди.

Символы Древних засияли по всему Молоту, налились белым ярким светом, а затем резко потускнели. Зато под подтоком Молота загорелось алым, расширилось, на глазах превращаясь в огромную, составленную из множества кругов сектантскую печать.

Мгновение — и она заполнила всё средоточие, разделив его на две половины. Теперь под ногами у нас вместо полированного камня древнего зала сияли круги Указа и его символы. Десятки и сотни знакомых и незнакомых символов, сплетённых в сложных приказах и ограничениях.

— Сплетение двух ритуалов. Империи и Альянса. Средоточие всех знаний о духах и Призраках. Пусть старший бог погиб впустую, но и без него я сумел добыть нужные знания. Я поглощу твою душу и займу твоё тело, а твоё оружие послужит моим якорем.

— Как бы не так! — прорычал я.

— Сколько раз я это слышал, — покачал головой дух, и ему ничуть не помешали мои судорожно сжатые руки на горле.

Полыхнуло зелёным, и печати под нами стали двухцветными.

— Видишь, ритуал продолжает работать. Насладись последними мгновениями своей жизни, жемчужина.

Полыхнуло синим, и печати под нами стали трёхцветными.

Я сглотнул. Три цвета, которые воздействуют на саму душу.

Громыхнуло.

Что? Я в изумлении сам вскинул голову, благо безумный дух как раз не пытался меня удавить, а, скорее, просто придерживал за шею, чтоб я не сбежал.

Гром? Здесь, в пространстве моего тела? В средоточии?

Я не ошибся. На моих глазах очередная молния, ударив в средоточие, пробила его оболочку и с раскатистым звуком проникла внутрь, не дотянувшись до нас. А следом — ещё и ещё одна.

С каждым вдохом молнии проникали в средоточие всё чаще и чаще, и гасли всё ближе и ближе к Молоту Монстров.

— Ну вот и всё.

Я неожиданно понял, что и дух смотрел вверх.

— Следующая станет последней. Готов, жемчужина?

Я не успел даже оскалиться и выплюнуть ругательство, как с оглушительным громом молния, словно не заметив границы средоточия, рухнула на Молот Монстров, окрасив всё вокруг фиолетовой вспышкой, а затем расплескалась во все стороны молниевыми плетями.

Меня выгнуло дугой, тело свело судорогой, зубы, казалось, сейчас раскрошатся. Хуже было то, что на меня навалились десятки образов, уже мне знакомых, но в этот раз — более ярких.

Отец, дядя Варо, Дира, Гунир, Зимион, Мириот, Лейла, Домар Саул и Аледо, Сареф Самум, Берек, Файвара, Лая и её подчинённые, Пиатрий, Дарая и Гамая, ещё кто-то.

Каждый из них теперь смотрел на меня, иногда что-то говорил, пусть я и не слышал. Вперёд вырвался какой-то и вовсе незнакомый идущий, подлетел ближе всех, что-то беззвучно закричал мне в лицо.

Не знаю, сколько меня терзала молниевая плеть, но, наконец, образы исчезли, и я обмяк, с трудом, мелкими глотками втягивая в себя воздух.

Воздух?

Эта мысль позволила мне прийти в себя. Какой к дарсу воздух в средоточии? Я здесь не более чем образ духовного зрения.

Зрение прояснилось.

Ничего не изменилось: мы с духом всё так же висели в серой пустоте средоточия, сверкал синеватыми проблесками Молот, вокруг которого мы кружились. Разве что сейчас я не пытался сломать шею безумному духу, а, скорее, цеплялся за него и…

Я сглотнул, глядя на свои руки, которые явственно побледнели и потеряли плотность.

Чтоб меня…

Я такое уже видел. Тогда, когда мой Безымянный поглощал других Призраков.

Медленно поднял взгляд. Дарсов дух, что, пожирает меня?

— Вижу, ты понял и смирился со своей участью, жемчужина, — улыбнулся безумный дух.

И это меня выбесило. Смирился? Как бы не так!

Зарычав, я с новой силой вцепился в горло духа. Если он может меня пожирать, то чем я хуже?

Его формация? Его печати под ногами? Бред!

Ну же. Ну же! НУ ЖЕ!

Плоть под пальцами оставалась всё такой же твёрдо-каменной, а вот в моих пальцах силы явно стало меньше.

Я торопливо разжал руки, дёрнулся, но вот тут дух придержал меня, не дав вырваться, да ещё и негромко проговорил:

— Тише, тише.

Я попытался выплеснуть из себя силу, чтобы сломать печать Указа. Сумел, пусть и с трудом, ощутив боль в груди, там, где в реальности из неё торчал Молот Монстров. Но моя сила скользнула по печати под ногами, бессильно растеклась, я не сумел нащупать слабины, не успел ощутить слабости для подчинения и кражи, как мою силу словно впитала печать духа…

— Бесполезно, но забавно. Не все трепыхаются до последнего, ты знаешь?

Я вцепился уже в запястья духа, дёрнулся раз, другой, пнул его, лишь отбив ногу.

— Каждый раз гадать, из каких моё новое тело — это так забавно. Всегда интересно, на каком ударе молнии внутренние противоречия разорвут душу окончательно.

Я застыл, словно очередной удар грома меня оглушил.

Что он только что сказал?

Оскалился и спросил:

— А что насчёт твоих противоречий, безумный дух? Кого ты сейчас видел перед собой во время удара молнии?

— Я? — дух захохотал, и смех этот был воистину безумным. — Мечтай.

Вторая молниевая плеть накрыла нас.

Это не могло быть настоящим Небесным Испытанием. Никто и никогда не рассказывал, что раз в год или вообще хоть иногда Великий Барьер над Полем Битвы Шестого пояса пробивает Небесным Испытанием.

Дух прямо сказал, что он создал схожий по силам ритуал.

Но ощущения были ярче, чем под молниевой плетью настоящего Испытания.

Вновь эти яркие образы вокруг, вновь силуэт смутно знакомого идущего продолжает что-то кричать мне, тыкая в меня пальцем.

Да кто он вообще такой⁈

Я впился взглядом в его лицо, пытаясь вспомнить. Как вспышка вспыхнуло узнавание — это тот Фаир, которого я убил перед столкновением с Вартолом.

Во мне вдруг полыхнула злость, и я прорычал:

— Да вы смеётесь? Ты — противоречие? Один из тех, кто устроил ловушку соседу, напал исподтишка, толпой убивал одного? Да вас всех можно было убить вместе с Вартолом, и это было бы справедливо!

Его образ вдруг замер, застыл, перестав возмущаться, покрылся сеткой молний и рассыпался фиолетовым туманом, буквально за вдох растаяв без следа.

Ощущая, как колотится сердце, которого у духовного образа быть не могло, я открыл глаза уже не в видении, а в средоточии.

Руки мои не стали более прозрачными, но и не вернули себе цвет. Впрочем, я понял, что и как происходит, а это значит…

Я облизал губы и поднял взгляд на безумного духа.

— Конечно, ты. Единственный предатель из всех духов. Сотни твоих собратьев бились с сектантами до последнего.

— И я бился вместе с ними, — ответил мне ухмылкой дух. — Кости тысяч убитых мной сектантов устилают улицы моего города.

— Твои братья остались верными, а ты — нет.

— Они глупцы, которые живут иллюзиями прошлого. Прошлое сгорело вместе со Столичным округом. Ты жалок в своих упрёках, жемчужина, ты это осознаёшь?

Я выругался про себя. Под рокот грома собрался, прищурившись, впился взглядом в безумного духа.

— Небо дало дорогу всем. Многие духи стали сильней, но только ты выбрал для этого путь пожирания братьев.

— Эту глупость ты только что придумал? — вскинул бровь безумный дух. — Только я преодолел ограничения врождённой силы. Только я.

— Сидишь здесь, на отшибе мира, ничего не знаешь о других собратьях и смеешь говорить такую глупость? Мне? Я вместе с духом Изардом связался с десятками других городов и десятками других духов.

Глаза безумного духа впервые за этот разговор сузились:

— Ни один из моих братьев не стал сильней!

В этот миг прогремел особенно сильный гром, а через миг в нас ударила молния.

И снова я рвался через вязкую муть образов. В этот раз вперёд вырвался образ Лаи и вновь, как в прошлом, замер передо мной на коленях, только в этот раз она ещё и осуждающе качала головой. Я прорычал:

— Ты⁈ Как бы не так. Я поручил тебе дело! Ты же даже не проследила за своими подчинёнными! Ведь знала, знала, сколько в них дерьма, и не потрудилась хоть бы раз обернуться на Пиатрия. Если бы я поручил такое дело Седому, Самуму, Рейке, Виликор, да даже обычному внешнему ученику Сломанного Клинка, то он бы выполнил его от начала до конца. Сгинь! Я наказал тебя за дело, ты сама выбрала свою судьбу, и она не столь уж и ужасна! Я оставил тебе жизнь, хотя убивал и за меньшее!

Образ Лаи покрылся сеткой молний, через миг они расчертили всё вокруг и видение опять рассыпалось фиолетовым туманом, вновь вернув меня туда, где дух держал меня за горло.

Дух глядел на меня, но взгляд его был пуст и безучастен, а в зелени глаз вспыхивали крошечные молнии. Я же торопливо опустил взгляд на руки, которые сжимал на запястьях духа, и с облегчением выдохнул: не полупрозрачные. Ничуть не хуже, чем до удара. Я — справляюсь.

Вскинул взгляд обратно, как раз успев увидеть, как оживает дух: исчезают молнии в глазах, как он моргает, и взгляд его сосредотачивается на мне.

— Ты решил стать первым убийцей среди всех духов, — выдохнул я ему в лицо. — Отличная заслуга. Убийца братьев. Мусор среди духов. Ничтожество.

Пальцы духа впервые сдавили мне горло.

— Пытаешься разозлить меня? Бесполезно.

Болтать дух мог многое, но хватка на моей шее говорила сама за себя и только подтверждала — я на верном пути. Как и то, что я видел молнии в глазах духа, а значит… нужно продолжать.

— Изард, стоя над умирающим Маорсом, придумал способ сохранить душу друга, вложив в себя, а ты же, отброс среди духов, сожрал выживших братьев.

— Это он так тебе сказал? — ухмыльнулся безумный дух, и хватка его ослабла. — Тогда и я так скажу — я сохранил души братьев, бережно вложив в себя и сделав своей частью.

— Выворачивая правду, ты пытаешься обмануть меня или успокоить себя? Изард и Маорс делят одно тело на двоих. У каждого по одному глазу, у каждого свои права и возможности. Кто, по-твоему, дал мне возможность прятать ранг Стража? Изард? Он всего лишь дух города! Это Маорс выслушал мою просьбу и использовал свои силы и права. Ты же сожрал братьев, лишив их жизни! Предатель, отступник, убийца, слабак, обманувший сам себя!

И вновь нас накрыло молнией, и вновь вокруг появились образы того, что где-то внутри мучило меня.

Отец, дядя Варо, Дира, Гунир, Зимион, Мириот, Лейла, Домар Саул и Аледо, Сареф Самум, Берек, Файвара, Пиатрий, Дарая и Гамая. Лая и её подчинённые исчезли, и это было отлично — не пришлось разбираться с ними по очереди.

Образы кружились вокруг, и я прищурился в ожидании, чей же образ двинется вперёд. Или напротив — плохо, что лёгкий путь с подчинёнными Лаи исчез?

Невольно прошептал про себя: «Только не отец, не дядя и не Дира». Со всеми остальными я знаю своё сомнение и могу его опровергнуть, но в чём я виноват перед этими тремя?

К моему облегчению вперёд выплыл образ Дараи.

— Нет моей вины перед тобой. Предательство есть предательство. Оно неожиданно для всех. Троих я взял на службу и каждому дал то, что обещал, и немного сверху. Не моя вина, что…

Я замолчал. Сказал уже много, а результата нет. Да и то ли я говорю?

— Я виноват перед тобой, что так долго тянул с последней твоей просьбой. Но я исправился: Навея в Истоке и обретёт и друзей, и здоровье, и…

Образ Дараи рассыпался фиолетовой пылью, недослушав меня.

И опять я первым пришёл в себя и хищно, радостно оскалился: мои руки явно стали более чёткими. До первоначального состояния недотягивали, но я словно вернулся на шаг назад. И это значит…

Я вскинул взгляд, пристально вглядываясь в безумного духа. Это значит, что я вытянул из него часть своей силы, вернув, верно? Так это, конечно, незаметно, но путь я нащупал. Что только поставить ему в упрёк дальше?

На моих глазах черты лица безумного духа вдруг потеряли чёткую границу, на миг я увидел словно маску: бледной тенью, серым контуром, тающим…

В глазах безумного духа потухла сетка молний, и он в один миг вновь стал единым, без призрачной тени, но я уже впился в его горло пальцами, уже выкрикнул:

— Изард и Маорс единственные выжили в городе Тысячи Этажей!

— Рад за них, — процедил безумный дух. — И за то, что они слились в единении.

— Разрушенный, едва уцелевший город лежал в руинах. Изард год за годом изучал формации, Массивы, новые для себя профессии, познавая их и отстраивая город, ты же не нашёл ничего лучше, чем просто сожрать братьев, забрав их знания.

— Это мой путь, и не тебе его осуждать, — оскалился безумный дух, споря со мной.

— И что же это за путь? Путь предательства? Ты же пошёл по пути сект. Ты, дух Империи Сынов Неба, предал всё, что…

— Это Сыны Неба предали меня, сгорев и не сумев забрать с собой ни одного врага!

Новая молния обрушилась на нас, заставив рухнуть в водоворот лиц и давящего на нас прошлого. Теперь, после того как я вернул себе потерянное, после того как увидел маску чужого лица на безумном духе я был уверен — не только меня мучает прошлое.

Хоровод образов: отец, дядя Варо, Дира, Гунир, Зимион, Мириот, Лейла, Домар Саул и Аледо, Сареф Самум, Берек, Файвара, Пиатрий, Гамая.

Я вновь впился в них напряжённым взглядом. Вперёд выплыла Гамая, подняла руку, коснувшись меня и, окутавшись сеткой молний, рассыпалась фиолетовым дымом.

Я сглотнул, поднял руку, пытаясь коснуться этого дыма, понять, что сейчас произошло, и в этот миг всё вновь исчезло, и вновь передо мной возникло лицо безумного духа с пустым взглядом, полным скачущих молний.

Я впился в него злым взглядом, торопливо выкрикнул:

— Я знаю, что вы меня слышите. У меня у самого есть Призрак. Когда мне достался его Флаг, то пойманных в него душ было больше десятка, и он был единственным имперцем среди них. Его пытались уничтожить остальные души сектантов, но он бился до конца и стал главной душой Флага, поглотив других. Боритесь! Боритесь с тем, кто сожрал вас!

В зрачках духа погасла сетка молний, и он нахмурился:

— Что?

Я не успел ответить, как его лицо вновь раздвоилось. Но в этот раз изменения не ограничились серой, нечёткой маской — она исказилась, раскрыв рот в беззвучном вопле, рванулась, съезжая набок.

На вдох безумного духа перекосило — я видел перед собой четыре глаза, причём вторая пара глядела на меня со щеки, два рта и два носа.

А затем у духа появилась вторая, призрачная, полупрозрачная серая голова.

— Что? Как? — распахнул глаза безумный дух в изумлении.

Я же торжествующе захохотал:

— А-ха-ха! Ты, пошедший по пути сект, осмелился вызвать на себя Небесное Испытание и надеялся, что выживешь? Ты? Сожравший своих братьев? Выживешь? — я снова изо всех сил сжал руки на горле безумного духа. — Сдохни! Сгори! Развейся!

— Какое ещё Небесное Испытание? Это лишь подобие! Подобие!

Я с радостью увидел, как лицо безумного духа исказилось в страхе. Он отпустил меня левой рукой, махнул ею, пытаясь то ли разнести в клочья свою призрачную голову, то ли запихнуть её обратно в себя.

Я зарычал:

— Бейтесь! Сопротивляйтесь! Верните себе то, что принадлежало вам!

— Нет никакого…

Безумный дух не договорил: в этот миг у него появилась третья, призрачная рука и вцепилась ему же в горло.

Новую молнию, обрушившуюся на нас, я встретил, хохоча.

— Госпожа, что случилось? С вами всё в порядке?

Служанка и сама осознавала, как глупо звучал её вопрос. Но госпожа… Служанка, раскинув восприятие в поисках незримых врагов, потянулась к госпоже…

Лейла шевельнулась, впервые за всё утро, впервые вдохнула полной грудью и ответила:

— Всё в порядке. Теперь в порядке.

Опустила глаза вниз, покачала головой, оценив, во что превратился в её руках веер, отшвырнула его обломки в сторону и неожиданно даже для самой себя сказала вслух:

— Это очень, очень трудно — видеть всё и верить. Убеждать других в том, что у него нет преград, во много раз легче. Когда придёт время, я извинюсь за свою слабость.

Отвернувшись от окна, куда невидящим взглядом смотрела половину дня, Лейла с улыбкой оглядела служанку. Та вздрогнула, сделала шаг назад и спросила:

— Госпожа?

— Ничего, — махнула рукой Лейла. — Я иду в сад. Нужно проветрить голову. Теперь исход ясен. Ты можешь идти.

— Да, госпожа, — служанка сделала ещё шаг назад, невольно пряча взгляд и сглатывая.

Тяжело служить той, кто видит тебя насквозь. Но идти и правда нужно. О таких вещах, как погрузившаяся в видения говорящая, о её беспокойстве и о какой-то грядущей встрече глава должен узнавать сразу. И неважно даже, что говорящая произнесла эти слова нарочно. Верный слуга знает свои обязанности и не отступит от них.

Лейла же, шагая по саду, рассеянным взглядом скользила по цветам и яркой зелени, размышляя о будущем. О том самом будущем, которое окончательно определит, будут ли Мады на одной стороне с братом или нет. Раньше это зависело от многих причин, людей и Зверей. Но сейчас это зависит только от брата. Только это становится главным в ближай…

Впрочем…

За последнюю неделю она уже столько раз поддалась слабости, что может ли и дальше называть себя любящей сестрой, если сейчас вновь допустит ту же ошибку?

У него нет пределов. Он справится с тем, что с ним случилось. Он справится с тем, кого поглотит сегодня. Она верит.

Виликор устало откинулась в кресле и прислонилась затылком к стене, наслаждаясь идущим от неё холодом.

За последние недели так многое изменилось…

Она окинула восприятием Исток, думая совсем не о нём.

Когда-то она, послушная дочь, много лет подряд прикладывавшая все силы для того, чтобы осуществить мечту отца и вернуть семье Тразадо её положение, пусть не всё, пусть не до конца, но хотя бы подняться из Первого пояса…

Когда-то она, послушная дочь, уставшая отдавать всю себя ради тех, кто не видел в ней человека, отказалась стать женой одного из Ливат.

Совсем недавно она согласилась стать женой Леграда. Ненастоящей, но разве это что-то меняло в сути?

Виликор покачала головой.

На одно предложение стать женой она ответила отказом и резнёй, которая уничтожала остатки семьи Тразадо.

На другое она ответила согласием и стараниями на посту заместителя главы города и целой фракции.

Года меняют лица, вода не течёт назад.

Никогда нельзя сравнивать те вещи, которые похожи лишь внешне.

С этой мыслью Виликор отстранилась от восприятия и опустила взгляд на пальцы, в которых крутила странное, испачканное колечко из ткани.

Никогда.

Торговец прикрыл за собой створку ворот поместья и, несмотря на усталость, нахмурился.

Опять этот бездельник где-то шляется, даже хозяина впустить…

Мысли замерли, а сам торговец ощутил, как во рту мгновенно пересохло. Да, он занимался Возвышением лишь постольку-поскольку, и многие идущие презрительно называли таких, как он, дутыми Предводителями, но…

Не ощутить, что в десяти шагах от него, в его дворе, в его беседке по-хозяйски расположился десяток незваных гостей⁈ Торговец ощутил, как руки отяжелели, опускаясь, а в животе возник холодный комок.

— Доброго дня, уважаемый, — с улыбкой встал один из незнакомцев. — Сломанный Клинок послал меня узнать, почему задерживается поставка, уважаемый.

— Да-да, — кивнул торговец, делая шажок назад. — Помню-помню…

Второй шажок закончился, не успев толком и начаться. Просто потому, что в спину упёрлось что-то острое и холодное. Мыслеречь, которой хотел заорать торговец, так и осталась внутри, запертая браслетами, которые откуда-то обнаружились на запястьях.

— И что же помнит уважаемый?

Тартакал с удовольствием оглядел стоящих перед ним идущих и рявкнул:

— Ну! Чего носы повесили? Ну не прошли испытания — и что?

— Ближе к делу, старший, — огрызнулись на него.

— А ты не перебивай, придержи гордость, — осадил его Тартакал. — Дело же моё простое. Повторно прийти на испытание Сломанного Клинка можно только через полгода, и я предлагаю вам провести их в моём союзе.

— И это всё дело? А разговоров-то было.

Тартакал пожал плечами:

— Нет, если тебе не интересны уроки от полноценных учеников Сломанного Клинка и тренировки на площадках их Школы, то ты можешь уходить, — увидев, как переменился в лице наглец, Тартакал хохотнул. — То-то же. Что же, слушайте условия моего союза.

Керос Тройло с облегчением вздохнул и сделал шаг вперёд.

— Старший Холгар! — окликнул он того, кого столько ждал.

Тот остановился, обернулся и дождался, когда Тройло приблизится и склонится в приветствии.

— Что тебе, Тройло?

— Старший, — перешёл на мыслеречь Тройло. — Много месяцев назад у меня было происшествие в землях Пятого пояса.

— Пока звучит скучно. Ты не справился?

— Справился, старший. Но в том деле был замешан один из распущенного Ордена, и я ему немного помог.

— В очередной раз нарушил правила?

— Нет, старший, что вы. Даже реол Брамут сказал, что это моё и только моё дело.

— Ближе к делу, Тройло. Ты тратишь моё время.

— Старший, всем в Империи известно, что в деле с выходцами из распущенного Ордена вы тоже, скажем так, выступили на стороне…

— Достаточно, — оборвал его Холгар. — Нет, я не изменил стороны и по-прежнему считаю, что наши братья наказаны за дело. И по-прежнему считаю то, что они не могут стать даже керосами, лучшим доказательством их никчёмности. Тебе же скажу так. Всего один раз, и лучше тебе услышать меня.

— Старший, — склонил голову Тройло.

— Забудь обо всех своих планах насчёт бывших орденцев. Даже не суйся в дела Сломанного Клинка и Кунг. Для тебя и всех тех, кто общается с наказанными, влезть в мои дела станет смертельной ошибкой. Ты меня понял?

— Это приказ, старший? — спросил, пряча взгляд, Тройло.

— Это приказ, — ответил Холгар, отворачиваясь и спеша к порталу.

И только когда он скрылся в портале, Тройло широко и довольно улыбнулся. Отлично. Холгар, конечно, не реол, но во многом его влияние даже выше этого ранга, а у него теперь, наконец-то, появилась причина молчать о своих догадках насчёт одного победителя старого турнира и его ученика. Да и Холгар может говорить что угодно, но то, сколько он сил прикладывает, чтобы защитить Сломанный Клинок, говорит само за себя.

Спасибо, читатель, что был вместе со мной, следя за жизнью героя. Надеюсь, этот том тебе понравился.