Изгои. Часть вторая

14. Возвращение в коммуну

Как добрались до Маяковки, никто из путешественников не запомнил. Все умудрились упиться в стельку, и если бы не ослик Скороход, без труда отыскавший родной дом, запросто могли сбиться с пути.

Продрав глаза, Луцык ощутил чудовищное похмелье. Сушняк, головная боль, тахикардия… Пытаясь понять, где находится, он осмотрелся. Кажется, какой-то сарай. Луцык был одет и лежал на копне пахнущего сыростью сена. Кто-то добрый заботливо поставил рядом глиняный кувшин с водой. Сосуд немедленно оказался опустошен почти наполовину. Стало немного получше.

«Эх, сейчас бы опохмелиться», — подумал Луцык.

Вообще-то он не практиковал лечение алкоголем, но порой выпить наутро рюмку водки оказывалось просто необходимо. И сейчас был именно такой день.

Помнится, в английском сериале по произведениям Вудхауза был любопытный эпизод, в котором слуга Дживс приводил в чувство своего хозяина Вустера с помощью чудодейственного алкогольного коктейля, представлявшего собой какую-то ядреную смесь из яичного желтка, перца, лимона, томатного сока и еще черт знает чего. Вряд ли Луцык отважился бы пить такой коктейль. Опохмеляться он предпочитал либо водкой, либо пивом.

Луцык привстал и огляделся. Все его спутники тоже были здесь. Лежали рядком и крепко спали. Даже ослик Скороход был тут. Хлебал какое-то месиво из большого деревянного корыта. На секунду он прервал трапезу и посмотрел на Луцыка, как ему тогда показалось, осуждающим взглядом.

— Прости, я бы вчера пьян, не рассчитал, — неожиданно для самого себя принялся оправдываться Луцык.

Скороход фыркнул и снова принялся жрать.

Вдруг в сарай вошла девочка. Лет десяти, светленькая, с косичками-баранками.

— Председатель просил разбудить вас и сказать, чтобы вы шли к нему, — тоненьким голоском сообщила она.

— Хорошо, сейчас придем, — откликнулся Луцык.

Приглядевшись, он заметил, что вестница одета в черную футболку с надписью «Nirvana», достающую ей до колен. В качестве принта использовалась обложка последнего студийного альбома группы под названием «In Utero». Это была одна из самых любимых пластинок Луцыка, в свое время буквально взорвавшая ему мозг. Записанный там материал звучал грязнее и тяжелее, чем на предыдущем альбоме. Но почти каждая песня имела все признаки хита. Особенно ему нравились композиции «Frances Farmer Will Have Her Revenge on Seattle», «Heart-Shaped Box», «Pennyroyal Tea» и «Serve the Servants».

Откуда у девчонки эта футболка? Наверное, из одного из тех контейнеров, которые время от времени откуда-то падают на Карфаген. Но спросить что-нибудь у обладательницы футболки он не успел — выполнив поручение, та быстро удалилась.

«Вряд ли она знает, что означает надпись у нее на шмотке», — решил Луцык.

А ведь было время, когда любой поклонник рок-музыки должен был быть готов ответить за свой прикид. К примеру, идет пацан в футболке «Гражданская оборона» по Южному Бутову, и тут откуда ни возьмись волосатый чувак в косухе. Не гопник, не скин — такой же рокер, но постарше.

— «Гр. Об.» слушаешь? — спрашивает.

— Слушаю.

— А раз так, назови-ка мне их три первых альбома!

Если пацан давал правильный ответ, то спокойно шел дальше. В противном же случае вполне мог и лишиться футболки, и отхватить люлей.

Да, было время…

Сейчас все по-другому. Мерч с названием какой-нибудь легендарной рок-группы, скажем «Металлики» или той же «Нирваны», — это сегодня просто модная шмотка. Люди даже не знают, о чем или о ком упомянуто на их одежде, которую они регулярно носят. И даже не задумываются об этом. И в самом деле, зачем? Поважнее дела есть.

Луцык сделал глубокий вдох и медленный выдох и принялся будить своих товарищей. Джей проснулась тут же, Левша тоже. А с Кабаном пришлось помучится. Из объятий Орфея он выскользнул только после щедрой оплеухи. Ее Кабану влепила Джей.

Рассказать Лаптеву о том, что с ними произошло в дороге, вызвалась Джей. Не упустив ни одной важной детали, она смогла уложиться минут в двадцать и представила полную картину событий.

— Жаль Пятака, отличный парень, — немного помолчав, отреагировал председатель. — А ведь он был отличным стрелком…

— Жаль. Очень. Но что уж тут сделаешь. И навыки стрелка, увы, его не спасли, — сказала Джей.

— Отличный был парень… — повторил Лаптев, словно бы с удивлением прислушиваясь к звуку собственного голоса, и глубоко вздохнул. — И девчонку вашу тоже жаль. Хотя и шумная она была малость… Я же хотел ее счетоводом ее пристроить в администрацию, эх… М-да…

Впрочем, грустил и скорбел он недолго — секунд двадцать, после чего хлопнул в ладоши и произнес:

— Но жизнь продолжается и не стоит на месте. А вам пора бы уже влиться в наш дружный коллектив.

Луцык вспомнил про свой дар лепить всякие поделки из хлебного мякиша и обещание председателя отвести его в гончарную мастерскую. Однако речь шла о другом.

— Вы ведь музыканты, — продемонстрировал способности своей памяти председатель. — А у нас скоро праздник. День рождения нашей трудовой коммуны. Вот вы и сделаете по этому поводу концерт! Порадуете нас своим творчеством.

— Вообще-то наша команда состоит из четырех человек… — заметил Луцык.

— А на этот раз будет из трех. Возьмете пример с группы «Cream».

— С какой группы?

— «Cream». Неужели не знаете? Там, между прочим, Эрик Клэптон играл. «Sunshine of Your Love» слышали?

Все отрицательно помотали головами.

— А может, про трио «Jimi Hendrix Experience» в курсе? — задал новый порос Лаптев.

Та же реакция.

— Ну хоть «ZZ Top»-то знаете?

— Этих слыхали, — отозвался Луцык.

— Ну и славненько.

— Да только нам до них как до Луны пешком. И с бородами напряг.

— Бороды — это не главное, — заверил главный коммунар. — Вместо них можно и что-нибудь другое придумать, у нас много чего найдется для такого случая. Ну а мастерство подтягивается репетициями.

— И сколько у нас будет репетиций перед выступлением? — уточнила Джей.

— Одна, — невозмутимым голосом сказал Лаптев.

— Чего⁈ Как это одна? — вскипела Джей.

— Дело в том, что праздник уже завтра. В три часа дня.

— Нет, это не годится, мы не успеем подготовиться!

— Да не переживайте, все вы успеете…

— Вообще-то мы давно не играли вместе, — вставил Кабан.

— Ничего страшного. Постараетесь, поднажмете — и все у вас получится, — заявил Лаптев. — Главное — захотеть, цель перед собой поставить и упорно идти к ней. Разве не так?

— Так-то оно так, конечно, — протянул Луцык. — А раньше чем вы народ развлекали в праздник?

— Кино показывали. В этот день у нас всегда премьерный показ был. Специально кассету искали с новым фильмом.

— А в этот раз так же нельзя поступить?

— Нельзя, — он горестно вздохнул. — Кирдык пришел нашему видеосалону.

— Что случилось?

— Видак сломался. С концами. Приказал долго жить. Пытались мы его реанимировать, да только все бесполезно.

— Так давайте я посмотрю, — предложил Левша. — Глядишь, и оживет.

— Посмотри, конечно, хуже от этого не будет. Но я думаю, на сей раз дело — точно швах.

Луцык внезапно вспомнил о самогонке, которая у них была с собой, и непроизвольно почесал кадык. Лаптев заметил этот характерный жест и отчитался:

Барахлишко, что вы привезли, мы распределили куда надо… Пушки — в оружейку, самогонку передали доктору Кеворкяну, продукты — в столовую. Патроны у фирмачей приобрели?

— Пробрели, — ответила Джей.

— Это хорошо.

— А нельзя ли… немного самогонки для поправки здоровья? — заискивающе проканючил Луцык.

— Буквально полстакашки, — подключился Левша.

Председатель смерил обоих осуждающим взглядом.

— Эх вы, алкаши! С такими кадрами мы еще долго коммунизм строить будем.

— Сергей Леонович, ну будь ты человеком! Очень нужно! Просто жизненно необходимо! — взмолился Луцык.

Глядя на несчастные лица обоих, Лаптев смилостивился:

— Ладно, но это в первый и в последний раз!

Он достал из шкафа бутылку и налил горемыкам по сто пятьдесят.

— А что будет, если мы не справимся с поставленной задачей? — спросил Луцык, блаженно отрыгивая самогонкой.

— Вы уж лучше справьтесь.

— А то что?

— А то придется вам искать новый дом.

Музыканты расположились в просторном зале местного клуба, где, по словам председателя, проводились дискотеки. Тут имелись гитары, барабанная установка, пульт, комбики, микрофоны — в общем, вся концертная аппаратура, что прибыла в контейнере. Левша в соседней комнате разбирался со сломавшимся видаком.

Луцык сел за ударную установку и исполнил нехитрый брейк. Получилось неважно.

— Я не могу на басу, — вдруг сказал Кабан.

— А что такое? — спросил Луцык.

— Рука.

— Ты же вроде излечился с помощью чудодейственного мумие.

— Я же тебе говорил, что два пальца еще болят. Да в запястье постреливает.

— Ну играй как можешь.

— И как же?

— Как Сид Вишес! Он вообще бас-гитарой не владел, просто тупо дергал за одну струну, а стал самым известным в мире панк-басистом.

— Ребята, как вы думаете, Лаптев правду говорил? — поинтересовалась Джей.

— Насчет чего?

— Ну по поводу того, что если мы концерт запорем, он нас выгонит.

— Он ничего не сказал о нашем выдворении из Маяковки, только про поиск нового дома, — с авторитетным видом разъяснил Луцык.

— А разве это не одно и то же?

— Как знать.

Барабанщик зевнул. После спиртного ему стало весело, а все переживания отошли на второй план и теперь казались несущественными.

— Интересно, а будет ли на этом празднике жизни алкоголь? — задумчиво произнес он.

— Ты забыл, что в Маяковке сухой закон, — напомнил Кабан.

— Да помню я. Но в Дарьяне же наливали какой-то бурды, хотя у них тоже не приветствовалось.

— Брр! Не напоминай, Луцык. Меня от этого варева так перло, что чуть ласты не склеил.

— Глюки приходили?

— Еще какие!

— Ты же сказал, что ничего не помнишь!

— А вот теперь вспомнил.

— И что там было?

— Я будто попал в мультфильм «Остров сокровищ». Помните, да?

— А то! Я в детстве от него тащился. Вот только вставки с живыми актерами сильно напрягали. Они там ни к селу ни к городу, — заявил Луцык.

— А мне, наоборот, нравились все эти музыкальные номера. Особенно песня «Шанс», — сказала Джей.

Воспользовавшись моментом, Луцык тут же пропел, подражая хриплому голосу вокалиста из мультфильма:

— Шанс!

Он не получка, не аванс,

Он выпадает только раз,

Фортуна в дверь стучит, а вас дома нет…

Шанс!

Его так просто упустить,

Но легче локоть укусить,

Чем новый шанс заполучить.

— Я, кстати, в этом трипе был Беном Ганном, — продолжил Кабан. — Три года жил на необитаемом острове, боролся за свою жизнь.

— Что, прямо целых три года? Ты же триповал несколько часов, — заметил Луцык.

— Вот-вот, а такое ощущение, что несколько лет. Говорят, некоторые люди, когда обжираются галлюциногенных кактусов, могут за несколько минут проживать целые жизни.

— Мрак. Никогда не понимал эту дрянь. Уж лучше старый добрый алкоголь!

— И я того же мнения.

— Я где-то читал, что один наш путешественник путешествовал по Южной Африке и там съел каких-то ягод. И от них его мозг сварился в кашу. Он стал уверять всех, что его зовут Аллан Квотермейн и он знает, где находятся знаменитые бриллиантовые копи царя Соломона. Он обещал своим спутникам отвести их туда.

— И отвел?

— Не-а. Его засунули в смирительную рубашку и отвезли назад в Россию.

— А вдруг он и вправду того…

— Чего?

— Знал, где находятся эти копии…

— Копи.

— Именно это я и имел в виду.

— Да как он мог узнать-то?

— Не знаю. Вон в Якутии есть шаманы. Они нажрутся настоя из моржовых бивней и мухоморов и видят всякое. Будущее, прошлое, настоящее…

— Не нужно быть шаманом, чтобы видеть настоящее.

— Это точно…

Джей подошла к микрофонной стойке и задумчиво проговорила:

— В Дарьяне праздник, здесь праздник. Везет нам на них.

— О другом думать нужно, Джей.

— И о чем же?

— Где нам взять басиста и гитариста.

Она перевела взгляд на Кабана:

— Может, все-таки сможешь?

Тот с трагическим выражением на лице взял инструмент и сыграл простенькую партию. Получилось просто ужасно.

— На гитаре если что я сыграю, но гитаристка из меня так себе, — трагически вздохнула Джей.

— Слушайте анекдот про басиста! — решил немного разрядить обстановку главный приколист компании. — Приходит парень учиться играть на басу. На первом уроке учитель ему говорит: «Первая струна — это ми. Вот играй на ней так: бум-бум-бум. Иди занимайся, приходи через неделю». Чувак приходит через неделю на второй урок. Учитель: «Вторая струна — ля. Попробуй на ней так: бам-бам-бам. Приходи через неделю». Проходит неделя, две — ученика не видать. Через некоторое время учитель случайно встречает его на улице и спрашивает: «Ну ты куда пропал?». А он и отвечает: «Да все как-то некогда — записи, гастроли…»

Кабан и Джейн криво ухмыльнулись, а Луцык продолжал:

— А вот еще один. Является как-то басисту джинн и говорит: «Исполню любые три твоих желания!». Обрадовался басист и говорит: «Хочу супер-гитару „Ritter Royal Flora Aurum“, усыпанную золотом и бриллиантами». Джинн отвечает: «Нет проблем! Какое второе желание?» — «Комбарь такой, чтоб просто на части разрывало! Ватт на девятьсот!». Тут же из воздуха появляется басовый комбик размером со шкаф. И басист объявляет третье желание: «Концерт на стадионе с кучей народа, с крутым светом, звуком, видеосъемкой и так далее… А, нет, постой! Лучше сделай так, чтобы мы с барабанщиком в сильную долю попадали». Джинн морщится, чешет репу и спрашивает: «А может, все же концерт?»

— Забавно, — оценила Джей. — Не смешно, но забавно.

— Тогда вот еще один. Очень смешной! — произнес Луцык. — Приходит вокалист в магазин. Смотрит — мозги продаются. Глянул на ценник. «Гитарист — 40 ₽/кг». «Ударник — 60 ₽/кг». «Басист — 850 ₽/кг». Он спрашивает у продавца: «А что это басистские такие дорогие?». А продавец отвечает: «Так их сколько нужно порубать, чтобы хоть кило набралось!»

Кабан рассмеялся. А Джей заметила:

— Вообще-то у нас времени всего ничего на подготовку. Может, хотя бы попробуем порепетировать?

— Гитарист нужен. Без него никак! — сказал Луцык.

— Я на гитаре залабаю, так и быть. Только я всего три блатных аккорда знаю, — сказала Джей.

— Если не возражаете, я могу подыграть вам на гитаре, — вдруг раздался чей-то голос.

Все посмотрели в направлении источника звука и увидели стоящего у дверей отца Иоанна, кровного брата председателя.

— Играть на гитаре я научился в детстве, — рассказал святой отец. — А когда вырос, мы с друзьями организовали группу. Наша команда называлась «Цветы запоздалые», играли в основном каверы «Битлов». Ну и песни советских композиторов, тогда это было обязательным условием. Про мир, дружбу, разоружение. Помню, вынужденно включили в репертуар песню какого-то рязанского автора под названием «Крылатым ракетам место на свалке». Ужасная пошлятина! А еще была песня «Ленин — красный буран». Мы между собой называли ее «Ленин — полный маразм». Написал сие творение какой-то якутский китобой на родном языке, а маститые переводчики заставили звучать его по-русски. Текст напоминал сочинение третьеклассника-второгодника.

— А свое не играли? — спросила Джей.

— Нет. Мы исполняли в основном дворовые песни. Типа «Наташка, выйди погулять», «Снежная королева», «Фантом».

— Это про летчика Ли Си Цына? — оживилась Джей.

— Она самая. Знаете ее, дочь моя? — спросил отец Иоанн.

— А то!

— Кстати, вот ее можно исполнить.

— А почему бы и нет? Я и текст помню отлично. Приходилось несколько раз петь на корпоративах.

— А ну-ка напойте-ка.

И Джей затянула:

Я бегу по выжженной земле

Гермошлем захлопнув на ходу

Мой «Фантом» стрелою белой

На распластанном крыле

С ревом набирает высоту.

Отец Иоанн нахмурился:

— В наше время текст другой был.

— И какой же? — спросила Джей.

И поп заголосил:

Я снова по чужой земле иду

Гермошлем застегнут на ходу

Мой «Фантом», как ястреб быстрый,

В небе голубом и чистом

С ревом набирает высоту.

— Так же Летов пел! А у Джей вариант Чижа! — заметил Кабан.

— Не люблю я эту вашу «Гражданскую оборону», — проворчал отец Иоанн.

— Почему же? — спросил Луцык.

— Много матерятся.

— А Чижа?

— Не довелось слышать.

Отец Иоанн оказался отличным мужиком. Компанейским, любящим правильную музыку, обладающим отменным чувством юмора. Он предложил включить в программу концерта несколько песен «битлов». Идея была активно поддержана Джей, которая со своей кавер-группой иногда исполняла песни ливерпульской четверки. Выбрали «Yesterday», «Let It Be», «Girl», «Come Together», «Oh! Darling» и «Love me do». Из русских дворовых песен решили залабать «Фантом» и «Царевну Несмеяну». Из репертуара Летова взяли «Все идет по плану», «Моя оборона», «Про дурачка». Добавили еще «Последний герой», «Звезда по имени Солнце», «Перемен» и «Прохожий» Цоя. Ну и кое-что из «Сектора газа»: «Бомж», «Ява», «30 лет», «Колхозный панк», «Вальпургиева ночь».

Так постепенно и определились с содержанием. Композиции несложные, к тому же Джей знала назубок все тексты. Отец Иоанн мастерски владел гитарой, да и Луцык скоро вошел в раж и стал неплохо держать ритм. А вот с Кабаном были проблемы. На третьей песне он стал жутко лажать.

— Не могу! Хоть убейте, не могу! Рука не слушается! — чуть не плача, запричитал он.

В этот момент в зал вошел Левша, который заразительно прихлебывал из глиняной бутылки. Внутри явно была не вода.

— Все. Видак сдох, — сказал он, а потом потряс в воздухе сосудом. — Заначка. Кто-нибудь будет?

Луцык начал было поднимать руку, но тут же получил болезненный тычок под ребра от Джей:

— С тебя хватит, алкаш! Нам еще репетировать!

— Ну как хотите, дело ваше, — хмыкнул Левша и отпил из горлышка. — Кстати, а пригласите Лаптева. Он неплохо шпарит на гитарке. Во всяком случае, ходил такой слушок… Глядишь, и на басу сможет. Это же не сложно.

— Да будет тебе известно, что бас-гитара — главный инструмент в рок-группе, — назидательно изрек Кабан.

— Да ну? А я-то думал, главный в группе — это гитарист.

Кабан хотел что-то ответить, но понял бесполезность намерения и, матерясь под нос, демонстративно повернулся спиной к Левше.

— Отец Иоанн, это правда? — тут же уточнил Луцык

— Что Сережа неплохо играет на гитаре? Чистая правда.

— Так может, и в самом деле позвать его. Ведь он потянет басуху?

— Наверное. Но я с ним не хочу играть.

— Почему же?

— Он продал свою душу.

— Дьяволу?

— Мне.

— Как это возможно?

Отец Иоанн выдал на гитаре заунывное двухминутное соло, отложил инструмент и пояснил:

— Дело было, дети мои, так. У нашего многодетного председателя есть младшенькая дочка. Зовут ее Ленвлада. Это имя образовано от сокращения «Ленин Владимир». Другие дети у него носят обыкновенные русские имена, а тут его, видать, бес попутал. А жена его заставляет крестить всех детей. Алешке и Танечке-то я обряд провел. Но когда дошла очередь до Ленвлады, предложил окрестить ее именем Елена. Братец сразу запыхтел, заворчал, мол, не пожертвует своими коммунистическими убеждениями из-за какого-то поповского ритуала. Я и отказался. Так и была его дочка несколько лет некрещеной. А в какой-то момент, видать, жена сильно насела и заставила его во что бы то ни стало ребенка окрестить. Но Серега — человек упертый, если ему что в голову взбредет, то не вышибешь. «Нарекай, — говорит, — так, как я решил, и баста!». Я пытался вразумить его, но он — ни в какую. И тогда я говорю: «Вот ты, Сережа, не веришь ни в Бога, ни в черта, да? Выходит, и в душу бессмертную не веришь». Он мне: «Не верю». «А раз так, — говорю, — продай мне свою душу, тогда я твою девочку окрещу любым именем, каким хочешь». И знаете что? Он согласился!

— Ничего себе! — присвистнул Луцык.

— То-то и оно! — служитель культа погладил бородку. — Натурально, написал мне расписку. Мол, продаю свою душу отцу Иоанну за то, что он окрестит мою дочь, и так далее…

— И вы, значит, окрестили Ленвладу?

— Окрестил.

— Следовательно, нарушили церковные правила.

— Нарушил.

— Да еще и спровоцировали родного брата на продажу бессмертной души.

— Спровоцировал.

— А теперь его за это корите. Стыдно, отец Иоанн! Стыдно! Вы же братья!

— Я просто хотел его проучить!

— Получилось?

— Не очень.

Лицо священника покраснело. Кажется, ему и вправду стало стыдно.

— Вам нужно помириться, — сказала Джей.

— А нам нужен новый басист. Вернее, вам, — парировал Кабан.

— Мириться я не буду, — заявил отец Иоанн.

— Не по-христиански как-то, — заметила Джей.

— Знаю. Но это выше моих сил.

Луцык решил перевести разговор в конструктивное русло:

— Ваши семейные проблемы — это только ваше дело, нам туда лезть некорректно. Но у нас стоит на повестке дня крайне актуальный вопрос. Мы нуждаемся в басисте, как земля в дожде во время засухи. Других кандидатур, кроме вашего брата, отец Иоанн, на текущий момент просто нет. Так что придется обращаться к нему с просьбой нам помочь. Но при этом вам обоим придется, хотя бы на время концерта, зарыть топор войны.

— Сын мой, в ваших словах звучит мудрость.

— Значит, вы согласены?

— Поскольку это требуется для дела, да. Людям нужен праздник, и я не в праве… — отец Иоанн безмолвно зашевелил губами, ища подходящее слово.

— Не в праве ломать им кайф? — предложила Джей.

— Грубовато звучит, но посыл верный.

Председателя они нашли в зомбюшне беседующим с горбуном Игорем, «зомбонюхом», как остроумно назвала его профессию Джей.

— Нам обязательно нужны еще пять зомби, — говорил Лаптев.

— И где я их возьму? — разводил руками собеседник.

— Слушай, а зомби, они… они вообще размножаются?

— Как люди — нет.

— Что же делать-то? Предстоит большое строительство, а рабочих рук маловато.

— В этом я тебе не советчик. Ты у нас председатель, ты главный — вот ты и думай. А мое дело маленькое.

Увидев делегацию музыкантов, Лаптев хмуро взглянул на них и спросил:

— С чем пожаловали?

— Дельце есть одно, — сказал Луцык.

— Выкладывай.

Предложение восторга не вызвало. Но тут весомый аргумент добавила Джей, категорически заявив, что иначе никакого концерта не будет и коммунары лишатся праздника. Возражать против такого довода он не решился и, скрепя сердце, согласился. Но не на примирение с братом.

— Главное, что концерт состоится, — резюмировала Джей.

— Под каким названием выступать будем? — поинтересовался Лаптев.

— «Изгои», — само вылетело из Луцыка.

— А может быть, как-нибудь повеселее?

— Например?

— «Заветы Ильича».

— Нет, не годится для названия. Не звучит.

— Тогда «Красные звезды».

— Такая группа уже есть. Вернее, была. В Минске.

— «Вестник бури»?

— Слишком пафосно.

— «Дети Маяковки»?

— Полная пошлятина!

— А если «Даздраперма»?

— Как?

— Это аббревиатура. Да здравствует Первое мая означает.

— Звучит как-то… по-порнушному.

— Ладно, пусть будут «Изгои».

— Когда придешь на репетицию?

— Скоро.

— А поточнее?

— Очень скоро.