Китано

Глава 21. Ад

— Почему все местные лунатики находят своим долгом посетить мою школу? — с видом вселенского терпения, подняв глаза вверх, вопросил потолок директор.

Стоящий напротив Ширатаки, не поднимая головы, склонился ещё на пару миллиметров ниже. Он не захотел выяснять, относится ли он тоже к этим лунатикам, или имеются в виду только те, с кем он не смог справиться.

«Впрочем, — подумал директор, — я поэтому и вызвал его. Кто может справиться с лунатиками лучше другого лунатика? Кто же мог подумать, что их встреча приведёт к ещё большему хаосу, а не к взаимному уничтожению и порядку?»

— В любом случае, сейчас вы официальный консультант в этой школе, — вздохнул директор. — Пожалуйста, сделайте так, чтобы ваш предыдущий провал был последним.

— Я действительно пристыжен тем, что случилось на днях, — не поднимая глаз, улыбнулся Ширатаки. — Я буду работать усерднее на благо этой школы.

Закончив произносить главную, используемую во всех случаях жизни, мантру Японии, консультант собрался идти и нести благо в школьные массы, но его остановил голос директора.

— Кстати, я получил сообщение из комитета по образованию. Оттуда направили кого-то проверить ваши успехи здесь.

— Да?

— Да. И последнее. Деритесь, если надо, но не смейте ронять авторитет моей школы!

«Проверять меня? — Ширатаки, идя по-пустому (занятия) школьному коридору, вытащил пачку сигарет. — Теперь, когда я ушёл, в тёмной семёрке осталось четверо. Но даже если бы они напали все вместе, я бы легко с ними разделался».

Задумавшись, специальный консультант по дисциплине вообще и проблемным ученикам, в частности, закурил, идя по школе.

«Хотя был у них один человек, который доставил мне кучу проблем. Если они подумали об этом… вероятно послали её. Тогда, — он затянулся, — можно начинать беспокоиться».

Фууууууууу… — он выдохнул дым.

Звенит звонок, коридоры школы наполняется учениками и закончивший с размышлениями, приправленными никотином, Ширатаки прогуливается по территории своей новой работы.

«А здесь больше нормальных школьников, чем я думал, — признаёт он. — Полагаю, только Китано Сэйитиро настолько выделяется, что на остальных уже и внимание не обращаешь…»

«Нужно начать с его группы приспешников. Тогда он останется совсем один… и из серьёзной угрозы, превратится в статистическую погрешность. В исключение, подтверждающее правило о нормальности этой школы».

«Жаль, что Икуно не хочет говорить о членах Бойцовского клуба… хотя их же сложно перепутать с обычными учениками».

«О!» — Ширатаки удивлённо выпучил глаза, что резко выбивалось из его спокойного улыбающегося образа. Но на то была веская причина.

Навстречу ему, засунув руки в карманы, шёл школьник с кроваво-красной головой.

«Этот мальчик, несомненно идиот, — понял Ширатаки, — и он не похож на обычного ученика. Он один из того клуба? Судя по заклеенному пластырем фингалу, да.»

— У меня что-то на лбу написано? — посмотрел на уставившегося на него чувака в мятом пиджаке, Огису. — Чего тебе, мужик?

— Ох, прости, прости, — расплылся в привычной улыбке Ширатаки, — просто твои волосы такого цвета, что я подумал, не ударился ли ты головой?

— Вы что, комик?

— Нет, я Ширатаки, новый консультант в этой школе. Рад знакомству.

— Мужик, не езди мне по ушам. Даже если ты типа учитель, я не должен выполнять твои требования.

— Вообще-то, я и есть учитель, — предвкушающее улыбнулся Ширатаки. — Но я не буду тебя отстранять или исключать, если ты ударишь меня.

— Звучит весело! — отзеркалил улыбку Огису. — Если вы хотели подраться со мной, то могли сэкономить нам обоим время и сказать прямо.

Ходящие туда-сюда ученики неожиданно замерли. С таким опытом наблюдений за драками, который они все получили недавно, у школьников Хекикуу выработался своеобразный рефлекс. Они остановились, оставив все свои дела, и не прошло и пяти секунд, как вокруг образовалась толпа.

— Они собираются драться? Посреди школы?

— Во время обеденного перерыва! Не могли немного подождать или начать пораньше?

— Эй, а это не тот парень, что дрался с якудза?

— Ой! Это же иногородний киллер! Что он тут опять забыл?

«Что происходит? — думал Огису, ощущая шестым чувством, как вокруг странного учителя растекается зловещая аура смертельного намерения. — Кто этот мужик? Почему все говорят о каком-то киллере?»

Огису пропустил знаменитый бой трёх якудз, потому что опять валялся в школьном лазарете после очередного нокаута от Икуно. Не то, что ей доставляло удовольствие его избивать, просто он был слишком упрям, чтобы признать, что раз за разом вызывать её на бой, не слишком хорошая идея. С другой стороны, Огису не знал, что значит повторение одного и того же действия в надежде на иной результат. Потому что именно на это он и рассчитывал.

Но даже его, не слишком заточенный на анализ окружающей ситуации ум оказался вполне восприимчив к излучению чистого намерения насилия.

«Я не могу пошевелиться, — Огису потел от ужаса, а может от непривычной активности мозга, пытающего осознать, в какую ситуацию попал его носитель. — Чувствую себя кроликом перед удавом».

Если бы Огису смотрел советский мультфильм «Маугли», то смог бы понять, что чувствовали бандерлоги, глядя на гипнотическую пляску смерти гигантского удава Каа, когда он предложил им «подойти ближе на один шаг».

«Упс, — Ширатаки вдруг погасил свою ауру, — директор только что же предупреждал меня об этом! Не могу же я отправлять учеников в больницу в первый же рабочий день…»

«Могу шевелиться!» — возликовал Огису и не думая ни о чём больше, кинулся на задумавшегося о чём-то противника и врезал ему кулаком в челюсть.

— Он сделал это! — возмущённо воскликнул кто-то из зрителей, заряжая остальных на эмоциональное восприятие случившегося.

Лицо Ширатаки потеряло всяческое человеческое выражение, и с рёвом берсеркера он кинулся на ученика с единственным намерением уничтожить того как можно скорее.

Огису верно оценил происходящее и отпрыгнул назад так далеко, что, если бы на Олимпиаде проходили соревнования по прыжкам в этом направлении, он мог бы рассчитывать войти в сборную Японии без особых тренировок.

Ширатаки до него не дотянулся. Но не потому, что не хотел, а потому что не мог. У почувствовавшего себя викингом под мухоморами учителя, на спине висела миниатюрная женщина. Она пропустила руки у Ширатаки подмышками, почти правильно выполним борцовский приём, лишив тем самым его скоростного манёвра.

— Остановитесь, Ширатаки-сэнсэй! — кричала она.

— Гаааааааааа! — отвечал он ей в старинной норвежской манере.

— Остановитесь! Каждый раз, когда вы делаете такое лицо, вас невозможно остановить!

На первый взгляд это предложение не имело смысла, но на второй, окружающие поняли, что киллера-якудзу, который почему-то устроился в их школу учителем, мог остановить только он сам.

— Что? — Ширатаки почувствовал явное неудобство за спиной и обернулся. — Харука?!

— Беги отсюда, мальчик, — закричала она Огису, — беги, иначе он убьёт тебя!

— Убьёт?! — возмутились, но не удивились стоящие вокруг школьники. Чего-то такого они и ждали.

— Харука! — возмутился Ширатаки, — Что ты творишь?!

— В последний раз, когда у вас было такое лицо, вы чуть не убили медведе-убийцу Кумагая! — кричала названная Харукой. — Вы сами чуть не стали убийцей медведя-убийцы! Вы не должны нападать на других людей!

— Убийца убийцы медведей? — окружающие школьники раскрыли в удивлении рты.

— Этот якудза невероятен!

— Он реально убил бы этого пацана!

Огису вдруг понял, что сейчас его будут убивать. Может быть, даже ногами. Он резко развернулся и сбежал. Со дня поступления в эту школу его инстинкт самосохранения развился семимильными шагами. Просто он ещё не сразу срабатывал.

— Отпусти меня, Харука, — вывернулся из её захвата Ширатаки. — Какой вздор! Назвать меня убийцей медведя-убийцы?! Ты ввела всех в заблуждение!

— Я просто хотела помочь, — улыбнулась как ни в чём не бывало Харука. — Я испугалась, что этот молодой человек станет вторым, кого вы убьёте…

— Что? — возмутился Ширатаки, — Я никого не убивал! Что ты несёшь, женщина?!

— Но это было сродни убийству Кумагая-сэнсэя, как мастера боевых искусств, — подняла палец вверх Харука.

«Гррр… она совсем не изменилась, — сжал зубы Ширатаки, — опять использует эти свои приёмы!»

— Вы всё сказали? А теперь уходите!

— Боюсь, это невозможно.

— Что?!

— Мне приказали закончить здесь работу, с которой вы не смогли справиться, Ширатаки-сэнсэй, — прикрыв глаза и вежливо улыбнувшись, Харука неглубоко поклонилась. — Мы будем работать вместе некоторое время.

— Что????????

— Позаботьтесь обо мне…

— Почему из всех возможных мест, я должен терпеть тебя в этой школе?!

— …

— Я занят тут важными вещами! Это не твоё дело!

— …

— Позволь сказать тебе прямо — ты не нужна!

Кап-кап, — капали слёзы на копьё пол.

— Этот старик довёл её до слёз! — возмущённо перешёптывались ученики.

— Я так волновалась за вас, — не вытирая мокрых глаз, ответила Харука. — Вы внезапно ушли из комитета. А потом я услышала, что вы стали обычным консультантом. Я очень боялась, что с вами что-то случилось… а потом я получила эту работу. Но я сомневаюсь, что такой неопытный человек как я, сможет справиться с тем, с чем не смогли справится вы.

— Подожди, — Ширатаки замахал руками, — ты всё не так поняла!

— Это трудно, но это единственный путь, который я знаю! — сверкнула глазами обрётшая уверенность Харука. — Я хочу посмотреть, насколько далеко я смогу зайти! Я хочу попробовать ту работу, которую вы бросили! На самом деле, я хочу эту работу именно потому, что вы отказались от неё!

— Этот учитель — такое ничтожество! — в полный голос переговаривались зрители.

— Он бросает свою работу, оставляет её на коллегу, а затем заставляет её плакать!

— А что вы хотели от бывшего якудза?

— Так он уже бывший?

— Ну он же как-то устроился в школу?

— Но он же убийца медведе-убийцы?

— А, точно! Он же тот киллер-неудачник, которого остановил якудза-одиночка и машина смерти! Теперь всё сходится!

— Что всё?

— Ну он же не выполнил заказ семьи!

— Точно! Он устроился в школу, чтобы спрятаться от своих!

— Но эта учительница его знает. Откуда?

— Понятно, что они из одной семьи! Она же прямо сейчас сказала, что он бросил свою работу!

— Точно! И она теперь обязана её выполнять за него!

— Боже! Она тоже ликвидатор якудзы?

— Не, не может быть! Она не такая!

— А каким должен быть настоящий ликвидатор? Носить очки и чёрный пиджак?

— Да, это только машина смерти может себе позволить. Остальные киллеры хотят притворяться нормальными людьми.

— Но почему в нашу школы тянет всех окрестных киллеров?

— Ты правда хочешь это знать?

— Лучше не стоит. За тем, кто много знает, рано или поздно придёт машина смерти.

— Ага. И ты даже не поймёшь, отчего умер.

Ширатаки некоторое время пытался не слушать, что говорят вокруг школьники, у которых явно наблюдался целый букет психических отклонений от того, что комитет считал нормальным японским школьником. Да, в обычной жизни они выглядели нормальными, но стоило случиться чему-то, что выбивало их из колеи, их критическое мышление опускалось ниже плинтуса. К счастью, до тех пор, пока они не переходили к антисоциальному поведению, это не было его проблемой.

— Делай что хочешь, — махнул он рукой. — Но я не буду тебе помогать. Ты всё будешь делать сама.

— Хорошо! Спасибо огромное, сэнсэй! — засветилась счастьем лицо девушки, которая пропустила мимо ушей всё, что говорили о них вокруг. Это было её естественное состояние. Она никогда не слышала и не видела ничего, что противоречило её чувствам.

— …

— Я понимаю, что вы не хотите участвовать в работе, которую не смогли закончить! Наблюдайте за мной, Ширатаки-сэнсэй! Я сделаю эту работу без вашей помощи!

Воодушевлённая Харуко убежала, ученики, поняв, что всё интересное уже закончилось, разошлись, а Ширатаки увидел подходящую к нему дочь.

— Икуно?

— Кто это?

— Хисида Харука. Моя бывшая коллега из комитета по образованию.

— А, из тёмной семёрки. Она сильная?

— Нет. Её координация движений просто ужасна. Любая из здешних школьниц могла бы побить её в драке.

— Ты правда работал ликвидатором у якудзы?

— Что?! — не ожидавший такого вопроса, заорал Ширатаки. — Не верь этим идиотам! Видишь, что она натворила? — он перешёл на шёпот. — Мы говорили пять минут и смотри, что обо мне говорят!

— Убийца убийц, который заставил плакать женщину якудзу… Ясно, — Икуно посмотрела вслед убежавшей Харуке. — В общем, она интриганка. Ни за что бы ни подумала так, ориентируясь по её внешности.

— Нет… — вздохнул Ширатаки, принимая и смиряясь с произошедшим. — Она действительно не интригует. Она искренне верит в то, что говорит. И даже не рассматривает тот факт, что она разрушает мою жизнь…

— Как это?

— Она совершенно чиста… И делает свою работу, заботясь исключительно об учениках.

— Но… это же хорошо?

— Другими словами, она действует исключительно из благих намерений. А куда они приводят тех, кому она помогает, можешь сама догадаться.

— В… ад?

— Поэтому она одна из самых результативных членов Тёмной семёрки. И потому я совершенно беспомощен перед ней.

— Ты?!

— Я не могу планировать свои действия против того, у кого нет ни плана, ни стратегии, ни логики, ни причин для действий. Поэтому единственное, что мне остаётся, держаться от неё как можно дальше. И раз она занялась Китано Сэйитиро, то и от него тоже!

Хисида Харука заглянула в класс I–II. Где-то тут должен был находиться её клиент. К сожалению, фото объекта, которое ей дали, оказалось смазанным, как будто оно делалось во время землетрясения, или у фотографа жутко дрожали руки.

«Неважно, — решила Харука, — думаю, я легко узнаю главного хулигана в классе!»

Естественно, первым, кого она увидела, был Такехиса. На его фоне все остальные ученики просто сливались в один большой шаблон ояша.

Топ-топ-топ.

С решительным видом Харука направилась к Такехисе и остановилась у его парты, указывая пальцем на его белые волосы.

— Я проигнорирую тот факт, что отсутствие у тебя японской гордости и национальной идентичности, привели к тому, что ты изображаешь из себя западного варвара! — громко отчеканила она, глядя прямо в ошарашенные глаза ученика. — Всё, что я хочу спросить, почему ты намеренно заставляешь себя выглядеть пугающим?! С такой внешностью контакт с другими людьми невозможен!!!

— Э… что?

— Я позволю тебе носить обесцвеченные волосы, восхищение ли это Западом, или отказ от Японии, или убеждение в превосходстве белой расы! Но почему ты побрил свои брови!!! Это выглядит жутко!!! О чём ты вообще думаешь???

— Что за шум? — со спокойной интонацией только что разбуженного после многовекового сна Виктора из «Другого мира», спросил я.

— Не знаю, Китано-сан, — Такехиса невежливо показал пальцем на патриотку японского образования. — Эта женщина просто вошла и стала кричать…

— КЬЯЯЯЯЯЯЯЯ! — с криком, который у меня уже чётко ассоциировался с ударом ногой с разворота, учительница отпрыгнула от меня на пару метров и указывая пальцем мне прямо в лицо, заорала, — Ты что ненормальный?!

Вот что ей ответить? Я готовился к её появлению, но всё равно, оказался застигнут врасплох. Значит, буду импровизировать.

— Как ты смеешь стоять позади с таким лицом?! Что, по-твоему, ты делаешь?

— Позвольте представиться, — подношу ко лбу правую руку и делаю движение, будто снимаю шляпу. Потом, одновременно с прокручиванием кистью и отставив другую руку в сторону, делаю поклон, скрестив ноги, и вытираю воображаемой шляпой пол.

— Китано Сэйитиро, — выпрямляюсь из ритуального поклона французского мушкетёра, каким его представляли на Одесской киностудии. — Главный и единственный суперзлодей в этой школе, этом городе и в будущем, во всей Японии. С кем имею честь…?

Агент министерства образования класса «разрушитель» с двумя нолями вздыхает, приложив руку ко лбу.

— Ладно. Ты просто напугал меня. Я Хисида Харука из комитета по образованию.

— О! Как раз к вашему комитету у меня скопилось немало вопросов. В частности, почему вы только что говорили о важности японской идентичности, в то время как мы ещё с конца XIX века носим школьную форму западного образца? Вот этот гакуран, — провожу рукой по своему пиджаку, — происходит от прусской военной формы. А женский вариант, — машу рукой в сторону ближайшей одноклассницы, — создан на основе формы британского Королевского флота!

— Это другое! — пытается возразить Харука, но я не даю сбить себя с мысли.

— А теперь, внимание, вопрос. Если министерство образование вообще, и вы в частности, радеете за возврат к японским корням, почему не вернуть школу к форме несуществующего государственного образования, принятого в Японии до контакта с европейскими варварами? Надеть на всех кимоно и раз и навсегда избавиться от тлетворного влияния Запада! Кстати, под это дело можно выгнать все американские базы со святой японской земли и вернуть себе суверенитет. Вы этого хотите? Тогда я вас всецело поддерживаю!

— Ты поэтому рядишься в суперзлодея? Показываешь превосходство американской культуры над японской?!

— Посмотрите на моё лицо, сэнсэй. Кем ещё я могу быть?

— Это да. У меня чуть сердечный приступ не случился. Когда тебя увидела. Ты специально сделал такое страшное лицо?

— Конечно, сэнсэй. Это единственная возможность сделать школьное образование в Японии по-настоящему общедоступным.

— О чём ты вообще говоришь?

— Сэнсэй, вы знакомы с последними научными изысканиями в школьном образовании? Знаете тот эксперимент, где детям сказали, что интеллект зависит от цвета глаз? Детям с голубыми глазами сказали, что они умнее тех и кого глаза карие. В результате голубоглазые стали учиться лучше, а успеваемость детей с карими глазами скатилась вниз. Дети с карими глазами испытывали в школе сильный стресс, а с голубыми считали себя избранными и старались учиться лучше, чтобы не быть похожими на кареглазых.

— Нет, я не знала, — немного растеряна и, явно сбившись с мысли, отвечает Харука.

— Эксперимент длился всего два дня. Потом учительница сообщила, что ошиблась и более умными являются кареглазые. Она думала, что, испытав на себе издевательства привилегированных учеников, бывшие парии проявят к ним снисхождение, когда поменяются местами. Но нет, дети с карими глазами отыгрались на синеглазых за все свои унижения.

— Это жуткий, нацисткой эксперимент!

— Соглашусь, ведь его провели в США в ходе борьбы с расовой дискриминацией. Но для нас интересен только факт зависимости школьной успеваемости ученика от того, кем его считают окружающие — хорошим человеком или плохим. Плохие учатся плохо, а хорошие хорошо. Как вам такое, Хисида Харука?

— И ты хочешь сказать…

— Погодите, я хочу рассказать вам ещё об одном эксперименте. На этот раз на крысах. Вернее, на лаборантах, которые с ними занимались. Учёные разделили одинаковых крыс на две группы и раздали их лаборантам. Лаборантам первой группы сказали, что их крысы отличаются особым умом. А вторым сообщили, что их подопечные показывали наиболее низкие признаки крысиного интеллекта. Обе группы лаборантов должны были научить крыс проходить через лабиринт. Догадываетесь, какая группа продемонстрировала выдающиеся результаты?

— Первая! — явно заинтересовалась Харука. Она даже почти забыла о моей внешности. — Но крысы же не могли понять…

— Крысы не могли. А вот их учителя, вполне. Лаборанты, которые считали своих крыс гениями, учили их с полной самоотдачей и были уверены в успехе своих хвостатых учеников. А учителя, то есть лаборанты из второй группы с самого начала не ждали никаких выдающихся результатов. И в итоге работали строго по инструкции.

— Ох… — до неё явно дошло.

— А теперь представьте, что вместо крыс дети. Одних учителя считают хорошими учениками, а других плохими. Добавьте к этому, что ученики отлично понимают отношение к себе и верят учителям. Тех, кого считают плохими, начинают думать о себе плохо. И наоборот. Объединяя эти два эффекта, получаем резонанс. А теперь скажите, какой главный критерий, по которому учителя в Японии выбирают, каких учеников считать хорошими, а каких плохими?

— Нет…

— Да. Вы только что это продемонстрировали. Учеников с некрасивой внешностью или с более активным поведением, сразу записывают в хулиганы, а детей, полностью подогнанных под шаблон обычного смирного ученика, считают умными и прилежными! А теперь скажите, что остаётся делать ученику, которого учителя записали в хулиганы?

— И ты создал себе внешность самого крутого хулигана, чтобы…?

— Чтобы доказать, что ваша система образования дискриминационна. Посмотрите на мои оценки. Я первый по успеваемости в этой школе. Но все меня оценивают по внешности, а не по моим усилиям или достижениям. Моя цель — доказать, даже под максимальным давлением системы образования, которое испытываю я, что она ошибается, заранее записав меня в дегенераты, и я могу учиться отлично!

— Давление…

— Да, когда директор ничего не смог сделать с моей успеваемостью, когда школа не смогла привести меня к шаблону тупого хулигана, мной занялось министерство образования. Вместо того чтобы признать свою системную ошибку, оно присылает своих агентов, чтобы выгнать меня из школы. Уже трое их эмиссаров приезжали, чтобы избить и покалечить меня. Чтобы я не смог продолжать учиться. Как вам такое, Хисида Харука?

Дверь открылась, и в класс зашёл учитель.

— Что здесь такое? — спросил он.

Харука стояла, спрятав лицо в ладонях.

— Ничего, сэнсэй, — ответил я, — к нам пришла познакомиться наш новый консультант, — показал на раскачивающуюся девушку. — Мы обсудили, какую важную роль играют учителя в жизни своих учеников.

— Правда? — удивился учитель, — то есть, конечно, так и есть. Но, что с ней? — подойдя ближе, шёпотом спросил он.

— Ничего, — Харука отняла руки от заплаканного лица. — Я должна всё обдумать!

Она решительно развернулась и выбежала из класса.

Интересно, что она надумает? И что произойдёт, если Харука со всей своей силой благих намерений, захочет помочь измениться министерству образования Японии? Почему мне кажется, что я только что открыл под этим министерством портал в ад?