Колыбель проклятого тумана

Глава 30. Колыбельная

Денис все же уговорил Оксану остаться на празднике его мамы, но что было после видения священника у церкви, Оксана помнила плохо. Все мысли занимал только призрак, и девушка пыталась сообразить, как ему противостоять.

Аня и Стас ушли раньше, и мысленно она им завидовала. Едва солнце начало опускаться за горизонт, окрасив золотисто-оранжевым светом облака, домой заторопилась и сторожила.

– Я провожу тебя, – вызвался Денис, сжав ее ладонь так, словно они пара, хотя на них сегодня и так смотрели, как на любовников, да и родители Дениса были только рады, что сын их перестал бестолковиться и наконец-то влюбился. Но Оксана подозревала, что многого они о нем не знали.

– Прости за сегодня, – опечаленно произнесла девушка, понурив голову. – Я сегодня сама не своя… Скажи, а если проклятие с деревни снять, что будет со всеми нами? – не удержалась она от вопросов, и Денис серьезно задумался.

– Не знаю, наверное, мы все канем в Лету, и никто никогда не узнает, что мы жили и вели борьбу.

– Но ведь мы сами себя прокляли, сами отвернулись от Бога, а не Он от нас… – вздохнула Оксана, нервно кусая губы.

Казалось, что вот оно – решение проблемы и выход, но в голове никак не замолкал ответ бабы Нюры. Получается, все жители всегда знали больше, чем говорили.

– Предлагаешь вновь молить Его о помощи? Сколько уж молили, но раз за разом эта церковь горела, а теперь туман был уже две ночи подряд. Он наказывает нас за предательство. Так я думаю.

– А что, если Он испытывает нашу веру? – предположила Оксана. – Что, если колыбельная из музыкальной шкатулки не просто путеводитель по тропе времени в тумане, а наш ключ к снятию проклятия? Не зря же музыка вела нас именно туда, куда нам нужно, когда мы ее слушали. И нечисть в обличье Ани забрала сначала шкатулку, и только потом смогла добраться до меня…

– Я все равно ее сжег, – отмахнулся Денис.

– Но время тут нелинейно, верно? Что, если, вернувшись в ночь тумана в церковь, можно вновь ее увидеть и забрать?..

– Не надо… – помотал головой Денис, крепче сжав ее ладонь. – Я уже вижу эту безумную идею в твоих глазах. Не рискуй без причины.

– Но в этом может быть наш ответ и защита, – возмутилась Оксана. – Я должна!

– Хорошо, – согласился Денис. – Но обещай одна туда не ходить.

– Обещаю, – сдалась девушка, но улыбнулась. Широко и искренне. – К тому же не хочу сталкиваться с тем священником один на один.

– Вот и славно. Лучше сначала восстановись до конца, – Денис указал на ее раненую руку.

– И все-таки, – задумчиво вернулась к теме Оксана, – что будет с нами после снятия проклятия? Что, если просто развеется туман, и все – выход для нас будет открыт? Выход есть, даже если все мы тут давно мертвы… – блеклым тоном закончила Оксана и вся вздрогнула, остановившись у калитки своего дома.

– Поняла наконец… – разочарованно вздохнул Денис.

Округлив глаза, она уставилась на парня, не веря услышанному:

– Нет…

– Я тоже видел тот фрагмент из прошлого несколько лет назад, и видел среди тех жителей каждого из нас. Даже тебя, Оксана. А ты не вглядывалась в лица? Пусть все остается как есть, не стоит трогать туман и проклятия. Мы заслужили его.

– Нет! – Оксана выдернула ладонь и отстранилась от парня. – Папа вытащил нас с мамой, пожертвовав собой. И если вы все смирились с тем, что вы прокляты, я не хочу.

– Почему? – полушепотом спросил он, нахмурив брови.

– Потому что устала бояться и гадать, какая ночь станет последней.

Не увидев в глазах Дениса ничего, Оксана все же ушла к себе, громко захлопнув за собой дверь. Лучше сегодня ей остаться одной, а завтра… Завтра как раз начнется ночь костров, и Оксана попытается найти выход из проклятой деревни снова. Хватит полагаться на других. Кроме нее самой, никто ей не поможет.

***

Денис еще долго стоял напротив дома Оксаны, не решаясь зайти. Слова сторожилы повторялись, подобно заезженной пластинке, снова и снова. Отчасти он мог ее понять. Желание жить полной жизнью, вернуться туда, где спокойно и нет нечисти. Но, с другой стороны, ему было ее жаль. Выхода нет, даже Оксана сюда вернулась по велению нечисти и договору ее отца. Оксане дали лишь отсрочку, а не свободу, а желание выбраться только приведет ее в руки призраков…

Денис не мог этого допустить. Он не хотел ее потерять. Особенно сейчас, когда она ему начала открываться.

Прикрыв веки, парень сжал ладонь левой руки, ощущая метку сделки с девочкой Катей, и в голову закралась мысль. Абсурдная, самонадеянная, но сейчас единственная правильная.

Он должен спасти Оксану и призраков убитых детей от зла, что ходит за ними по пятам.

Вернувшись в дом Саныча до того, как последние лучи солнца скрылись за горизонтом и сумерки спустились на землю, Денис почистил лампу, залил туда керосин и поджег фитиль. Огонь внутри затрепыхался, разгоняя мрак холодной комнаты: уже несколько дней печь не топилась.

Сердце учащенно билось. Парень не стал закрывать окна и видел, как густой туман расползался по деревне, накрывая каждый дом непроглядной пеленой, пока не добрался и до дома Саныча.

Изо рта вырвалось облачко пара. По стенам поползли узоры инея, громко потрескивая.

Накинув на себя плотный вязаный свитер поверх рубахи, Денис обулся в сапоги и вышел на улицу.

Замерзшая трава хрустела под ногами. Глаза навей светились иногда, выдавая их местоположение. Как же их казалось много…

Крепче сжав в руке фонарь, Денис проверил коробок спичек в кармане и двинулся в сторону церкви, купола которой подсвечивались зеленым пламенем.

У железных ворот его встретила девочка в маске рыси.

– Он вышел. Вы освободили его, – со страхом в голосе прошептала она.

В церкви что-то упало с глухим стуком и эхом рассыпалось по кирпичному полу. Девочка резко обернулась, пытаясь разглядеть, что же там внутри.

Денис вздрогнул. Легко быть смелым и сильным на словах. На деле же у него натурально тряслись коленки, а желание убежать в безопасный теплый дом с растопленной печкой и теплым ужином вмиг заполнило сознание. Потребовалась огромная сила воли, чтобы просто остаться на месте.

Он вспомнила Оксану и то, как она смотрела на него, когда вернул ей браслет. Как на героя. Только ради этого стоило прикладывать усилия. Он сам это выбрал.

– Разве огонь не уничтожает нечисть? – с наивной надеждой спросил Денис.

– Вы только разрушили его клетку, – горестно произнесла Катюша. – И теперь все загубленные им души там, в подвале. Они его питают, но боюсь, ему этого мало. Ему нужна плоть, чтобы выйти.

– Но Оксана сама здесь заперта, – не понял Денис рьяного желания призрака завладеть телом сторожилы. Это ведь ничего не изменит.

– В отличие от каждого из нас, она крещеная. И, скрывшись под ее ликом, он сможет пройти сквозь свое же проклятие. Они с Оксаной связаны намного теснее, чем все другие сторожилы. Часть одной веры, одного проклятия. Два конца одной цепи. С него все началось, а на ней должно закончиться, – быстро говорила девочка уже взрослым тоном.

– Почему именно она? А не ее отец или бабка? Или ее дети? – не понимал Денис, начиная злиться.

– Иногда все складывается так, как должно произойти. Первым начал ее отец, отдав свою душу жене и дочке, и, по условиям, Оксана должна была вернуться. Если хочешь помочь ей, помоги нам. Верни колыбельную.

В церкви снова что-то загромыхало, и призрак девочки в маске с потусторонним криком затянуло внутрь.

– Катя! – ахнул Денис, пытаясь поймать девочку, и метка сделки на руке обожгла кожу.

Стиснув зубы, Денис подбежал к распахнутой железной двери, покрытой ржавчиной, и с грохочущим сердцем зашел в заброшенную церковь, где еще совсем недавно они спасали Аню от одержимости.

Стены внутри приобрели угольный цвет. В самом центре под куполом виднелись два четких силуэта погибших здесь мавки и монстра. На полу, как пазлы одной картинки, россыпью валялись обломки запрестольного креста с распятым Христом. Казалось, что кто-то ходит за спиной, что из подвала кричат и молят о помощи. Следом разносился громкий плач и хруст костей.

Рука с керосиновой лампой тряслась, и пламя внутри то и дело дрожало так, словно вот-вот потухнет.

Внезапно эхом издалека зазвучала тихая мелодия, множащаяся гулом и тонущая во мгле. Убаюкивающая, неторопливая, с плавным переливом нот.

Ноги сделались ватными, поджилки тряслись. Несмотря на то, что было холодно, Дениса бросило в жар. Под свитером все тело вспотело. Нервно сглотнув подошедшую к горлу желчь, парень мысленно отсчитал до десяти и с остатком силы воли двинулся за мелодией – в подвал.

Шкатулка должна быть только у Оксаны.

За спиной захлопнулась дверь, и скрипнул снаружи засов. Денис от неожиданности подпрыгнул на месте. Метка заболела сильнее. Колыбельная играла то тише, то громче, то растворялась вовсе в звуках его шагов.

Достигнув подвала, Денис замер, слыша только звук своего бешеного сердца. Плачь и музыка стихли.

– Катя, – попытался позвать охрипшим голосом парень, как вдруг в свете его фонаря промелькнул силуэт. – Катя! – снова окликнул девочку, и на его зов в подвале зеленым пламенем разом загорелись все свечи.

Музыкальная шкатулка, как новая, лежала на столе. Денис медленно подошел ближе и осторожно коснулся ее. Заиграла все та же мелодия. Стрелки часов внутри задвигались в такт музыке, отсчитывая секунды.

За спиной раздался тихий шорох. Парень обернулся. Посреди подвала в самом центре пентаграммы лежали трупы детей. Кто-то был задушен, у кого-то вспорото брюхо. Ручейки крови тянулись к его ногам.

Он насчитал одиннадцать тел. Одиннадцать душ детей блуждало по лесу, играя в прятки. Двенадцатый мальчик сбежал и всей деревне рассказал о произошедшем.

Свет на миг погас, а когда зажегся снова, уже оранжевый, каким и должен быть свет от свечей, перед Денисом предстали призраки детей в масках. Парень бережно показал им открытую шкатулку, как в трансе, и дети растворились светом в этой мелодии.

Перед ним осталась стоять одна Катюша. Она сбросила с лица свою маску и широко улыбнулась, протягивая руки. Денис отдал шкатулку ей, и девочка растаяла в воздухе.

Метка на руке пропала. Парень вздохнул. Это чувство сродни первому поцелую с той, что так нравилась, но так долго была недосягаема.. Он свободен.

Улыбнувшись, Денис уже хотел взять свою лампу, но встретился лицом к лицу со священником в рясе. Тот был еще совсем молодым, однако бледное лицо украшали старческие морщины. В руках он держал четки и нож с рукояткой из человеческой кости, но Денис видел только его глаза. Темные, как смола, внутри которых полыхало адское пламя.

– Тебе до нее не добраться, – нервно хихикнул парень, и священник схватил его за горло.

Свет в подвале погас, и послышался отчаянный крик, растворившийся многоголосым эхом внутри голых кирпичных стен подвала.