Крид – Пир костей

Глава 1

Снег падал на землю тяжёлыми хлопьями, словно боги севера обрывали перья с небесных птиц. Тишина, нарушаемая лишь скрипом саней и приглушённым ржанием лошадей, стелилась по заснеженному лесу. В такие ночи, когда луна прячется за пеленой туч, а звери забиваются в норы, лишь самые отчаянные или безумные рискуют выходить за стены поселений.

Караван из трёх саней медленно пробирался по извилистой лесной тропе. Впереди, на передних санях, восседал человек, закутанный в медвежью шкуру так, что виднелись лишь его глаза — два холодных угля, неотрывно следящих за дорогой. За ним, на вторых санях, сидели трое воинов, чьи руки никогда не покидали рукояти мечей. Замыкали процессию сани с двумя крепкими мужами, охранявшими деревянный сундук, окованный железом.

Тропа петляла между вековых сосен, уходя всё глубже в чащу. Здесь, где древние деревья помнили времена первых людей, сама земля, казалось, дышала иным временем — более диким, более свободным.

— Далеко ещё до Ладоги? — спросил один из воинов, поёживаясь от холода.

— До рассвета доберёмся, — ответил возница, не оборачиваясь. — Если доживём до рассвета.

— Типун тебе на язык, Хольг! — огрызнулся воин. — Мы под защитой самого Рюрика едем.

Возница лишь усмехнулся, и усмешка его затерялась в густой бороде.

— Князю Рюрику до нас нет дела, Свен. Мы лишь послы данов, везущие дары. А в этом лесу сила Рюрика… не так крепка, как за стенами Ладоги.

Свен нахмурился и плотнее закутался в шубу. Он давно знал Хольга и понимал, что старый воин не станет впустую болтать о дурных предзнаменованиях.

Человек на передних санях внезапно поднял руку, и караван остановился. Тишина стала абсолютной, будто сам лес затаил дыхание.

— Что там, Виктор? — тихо спросил Хольг.

Виктор медленно повернул голову, и лунный свет, пробившийся сквозь облака, осветил его лицо — изрезанное шрамами, с выступающими скулами и неестественно бледной кожей. Но самым странным были его глаза — тёмные и бездонные, как воды озера Ильмень в безлунную ночь.

— Мы не одни, — произнёс он тихо, и голос его был подобен шороху мёртвых листьев.

Воины тут же обнажили мечи, а Хольг снял с плеча лук и наложил стрелу. Свен закрыл собой сундук, сжимая в руках секиру.

Виктор медленно стянул с плеч медвежью шкуру, обнажая плечи, покрытые затейливыми татуировками, напоминающими руны, но не принадлежащими ни к одному из известных алфавитов. Несмотря на мороз, казалось, холод не имел над ним власти.

Он сошёл с саней, и снег захрустел под его сапогами. Рука легла на рукоять меча — древнего оружия с рукоятью, украшенной потемневшим от времени серебром и янтарём.

— Выходи, — произнёс Виктор в темноту. — Я чую твой страх.

Лес ответил тишиной, но через мгновение из-за деревьев выступили тени — два десятка воинов в грубых шкурах, с обнажёнными клинками и раскрашенными в синий цвет лицами.

— Древляне, — процедил сквозь зубы Хольг. — Лесной сброд.

Вперёд выступил высокий мужчина с всклокоченной бородой, перехваченной костяными бусинами. На плечах его лежала шкура волка, чья оскаленная морда служила капюшоном.

— Богатая добыча, — прорычал он, оглядывая караван. — Давно такой не видали.

— Убирайся, пока цел, древлянин, — ответил Виктор, и голос его был спокоен, как перед бурей. — Мы везём дары князю Рюрику, и тот, кто помешает нам, познает его гнев.

Предводитель древлян расхохотался, и смех его подхватили остальные разбойники.

— Гнев Рюрика? Здесь, в наших лесах? — он сплюнул на снег. — Здесь правим мы, а не ваш князь. Отдайте всё, что везёте, и, может быть, мы позволим вам уйти… без рук и языков, чтобы не могли ни воевать, ни рассказать о нас.

Виктор вздохнул, словно сам разговор утомил его больше, чем предстоящая битва.

— Я предупредил, — сказал он, и в этих простых словах прозвучала тысячелетняя усталость.

Затем всё случилось очень быстро.

Древляне бросились вперёд с воем, но ещё быстрее оказался Виктор. Его меч покинул ножны с серебристой вспышкой, и двое нападавших упали, не успев даже понять, что произошло. Третий разбойник замахнулся топором, но встретил лишь пустоту — Виктор скользнул под ударом, словно тень, и его клинок вошёл под рёбра противника.

Хольг выпустил три стрелы с такой скоростью, что казалось, будто они летят одновременно, и трое древлян рухнули, пронзённые насквозь. Свен и остальные воины сражались спина к спине, не позволяя врагам приблизиться к саням с сундуком.

Но центром битвы, её сердцем и яростью был Виктор. Он двигался среди врагов подобно смертоносному вихрю, и каждое его движение завершалось чьей-то смертью. Его меч оставлял за собой дорожку крови на снегу, рисуя причудливые узоры.

Вождь древлян, видя, как один за другим падают его люди, закричал что-то на своём наречии и бросился на Виктора, размахивая тяжёлым боевым топором.

Виктор встретил его удар своим клинком, и воздух наполнился звоном металла. Они кружили по поляне, обмениваясь ударами, и каждый из них был достаточно силён, чтобы свалить быка.

— Ты сражаешься хорошо, чужак, — прохрипел древлянин, когда они на миг отпрянули друг от друга. — Кто ты?

— Никто, — ответил Виктор. — Тень. Воспоминание.

И он прыгнул вперёд с нечеловеческой скоростью, уходя от удара топора и нанося свой собственный. Меч вошёл в тело вождя древлян, и тот рухнул на снег, широко раскрыв глаза от удивления.

— Как… как ты можешь… двигаться так быстро? — прошептал он, когда жизнь уже покидала его.

Виктор наклонился к умирающему.

— Я делал это слишком долго, — сказал он тихо.

Остальные древляне, увидев смерть своего вождя, в ужасе бросились бежать, но некоторым не суждено было уйти — стрелы Хольга настигли их среди деревьев.

Когда последний враг исчез в лесу, на поляне воцарилась тишина, нарушаемая лишь хрипом умирающих и тяжёлым дыханием воинов. Виктор стоял, опираясь на меч, и кровь его врагов стекала по лезвию, окрашивая снег в алый цвет.

— Они вернутся, — сказал он, вытирая клинок о плащ одного из мёртвых древлян. — Их слишком много в этих лесах. Нужно двигаться быстрее.

Хольг подошёл к нему, держа в руке флягу.

— Выпей, — предложил он. — Силы-то даже тебе нужно восстанавливать.

Виктор покачал головой.

— Мне не нужно, — ответил он. — Оставь для тех, кому это действительно поможет.

Хольг пристально посмотрел на него, а затем перевёл взгляд на одно из тел древлян, которому клинок Виктора почти отсёк голову.

— Никогда не видел, чтобы человек мог так сражаться, — сказал он тихо. — Словно сам Один вселился в тебя.

Виктор усмехнулся, но улыбка не коснулась его глаз.

— Ты льстишь мне, старый воин. Я всего лишь человек.

— Человек ли? — ещё тише произнёс Хольг, но Виктор, казалось, услышал его, несмотря на расстояние между ними.

— Поторопимся, — сказал он громче. — До Ладоги ещё долгий путь.

Они собрали своих павших — двух воинов, сражённых древлянами, — и уложили их на сани. Виктор сам закрыл им глаза и прошептал что-то на языке, которого не понял ни один из его спутников.

Караван тронулся дальше, оставляя за собой поляну, усеянную телами врагов.

Они миновали торговую площадь и поднялись по широкой улице к детинцу — внутренней крепости, где располагались хоромы князя. Здесь стража была ещё более многочисленной и лучше вооружённой. Воины носили не только кольчуги, но и пластинчатые доспехи, привезённые из далёких южных земель. У некоторых на поясах висели мечи франкской работы с богато украшенными рукоятями.

Хольг присвистнул, глядя на это богатство.

— Рюрик умеет тратить серебро на то, что действительно важно, — заметил он, разглядывая стражу.

— Князь понимает, что власть держится на силе, а не на золоте, — ответил Виктор. — Золото лишь помогает приобрести силу, но не заменяет её.

Они спешились у входа в княжеский терем — огромное деревянное строение, возведённое на каменном фундаменте. Резные столбы поддерживали навес над крыльцом, а двери были украшены бронзовыми накладками с изображениями сражений и охоты.

Из терема им навстречу вышел высокий человек в богатых одеждах, расшитых золотом. Его светлые волосы и борода были заплетены в сложные косы, а на шее висела массивная золотая гривна с рубинами.

— Добро пожаловать в Ладогу, гости с севера, — произнёс он, раскинув руки в приветственном жесте. — Я Олав, дружинник князя и его советник.

Хольг склонил голову в поклоне.

— Приветствуем тебя, Олав. Мы привезли дары от конунга данов и вести, которые предназначены для ушей князя Рюрика.

Олав кивнул и перевёл взгляд на Виктора. Его лицо на мгновение изменилось — в нём промелькнуло что-то похожее на страх, но он быстро совладал с собой.

— Клык Рюрика вернулся, — сказал он уже другим тоном. — Князь будет рад. Он уже получил весть о твоих… деяниях на юге.

Виктор молча кивнул, и от этого простого движения Олава словно обдало холодом.

— Проходите в терем, — поспешно сказал советник. — Вас разместят в гостевых палатах. А тебя, Клык, князь желает видеть немедленно.

Они вошли внутрь, и перед гостями предстала главная палата терема — просторное помещение с высоким потолком, поддерживаемым резными столбами. Вдоль стен стояли скамьи, покрытые мехами, а в центре находился длинный стол, способный вместить не менее пятидесяти человек. В дальнем конце палаты возвышался помост с княжеским креслом, вырезанным из цельного дуба и украшенным серебряными накладками и драгоценными камнями.

Хольг и другие даны, пораженные великолепием княжеского жилища, с любопытством оглядывались. На стенах висели щиты и оружие, а также боевые трофеи — знамёна поверженных врагов, золотые кубки из разграбленных городов и странные реликвии из далёких земель.

— Дары сложите здесь, — указал Олав на стол у входа. — А сундук с главным подношением отнесите в сокровищницу, — он кивнул двум дружинникам, которые немедленно направились к саням, чтобы забрать окованный железом сундук.

— Я провожу вас в ваши покои, — обратился Олав к данам. — А ты, Клык, иди за мной. Князь ждёт в своих личных палатах.

Виктор кивнул своим спутникам и пошёл вслед за Олавом. Они миновали главную палату и свернули в узкий коридор, освещённый лишь редкими факелами. Стены здесь не были украшены — только голое дерево, потемневшее от времени и дыма.

— Как прошло твоё путешествие к ятвягам? — спросил Олав, не оборачиваясь.

— Как и следовало ожидать, — ответил Виктор. — Крови было много.

Олав поёжился.

— Князь будет доволен. Эти племена слишком долго беспокоили наши восточные границы.

— Их больше нет, — просто сказал Виктор.

Олав остановился и повернулся к нему, не скрывая удивления.

— Всех?

— Всех, кто поднял на нас оружие, — уточнил Виктор. — Женщины и дети ушли на запад. Земли теперь принадлежат Рюрику.

Олав помолчал, обдумывая услышанное, затем молча кивнул и продолжил путь. Они прошли ещё несколько коридоров и поднялись по лестнице, прежде чем оказались перед тяжёлой дубовой дверью, окованной железом. Два дружинника в полном вооружении стояли по обе стороны от неё, сжимая в руках боевые топоры.

— Клык Рюрика к князю, — объявил Олав.

Стражники расступились, и один из них открыл дверь.

Олав остался снаружи, а Виктор шагнул внутрь.

Личные покои Рюрика были просторны и роскошны. Пол устилали меха редких зверей, стены были завешаны дорогими тканями, а в центре стоял низкий стол, уставленный серебряными кубками и блюдами с фруктами и сладостями. Огонь в очаге давал достаточно света и тепла, но воздух всё равно был наполнен дымом от множества благовоний, горевших в медных чашах.

Рюрик сидел в глубоком кресле у очага. Он был одет просто — в тунику из тонкого льна и меховую накидку. На первый взгляд он казался обычным человеком лет сорока — крепким, но не огромным, с русыми волосами и бородой, в которых уже проглядывала седина. Только глаза выдавали в нём нечто большее — светло-серые, почти прозрачные, они смотрели на мир с холодным расчётом человека, привыкшего повелевать.

— Мой Клык вернулся, — произнёс Рюрик, и голос его был неожиданно мягким и глубоким. — Подойди, сядь рядом. Выпей со мной.

Виктор приблизился и сел в кресло напротив князя. Рюрик сам наполнил два кубка медом из серебряного кувшина и протянул один гостю.

— За успешный поход, — сказал князь, поднимая свой кубок.

Виктор молча отпил из своего. Руки его были все ещё покрыты засохшей кровью после ночного боя, но князя это, казалось, не смущало.

— Расскажи мне, — потребовал Рюрик, откинувшись в кресле. — Расскажи о ятвягах.

Виктор помолчал, словно собираясь с мыслями, затем заговорил:

— Я нашёл их там, где ты указал. Три племени, собравшиеся вместе. Они готовились к большому походу на твои земли. У них было много воинов — почти тысяча.

Рюрик присвистнул.

— Ты справился с тысячей ятвягов?

— Нет, — ответил Виктор. — Я справился с их вождями. Остальное было проще.

Князь подался вперёд, его глаза заблестели от любопытства.

— Как?

— Я пришёл к ним ночью. Убил стражу. Потом вошёл в шатёр, где спали трое вождей со своими жёнами и наложницами. Они умерли во сне, не успев понять, что происходит. Их головы я насадил на копья перед лагерем. К утру среди ятвягов началась борьба за власть. Они перебили друг друга наполовину, прежде чем я вмешался.

Рюрик рассмеялся, и смех его эхом разнёсся по палате.

— Значит, ты использовал не только силу, но и хитрость! Мне это нравится, Клык. Ты становишься мудрее.

Виктор не улыбнулся в ответ, его лицо оставалось бесстрастным.

— Я выполнил твой приказ. Восточные границы теперь безопасны.

Рюрик кивнул, внезапно став серьёзным.

— Да, ты хорошо служишь мне. Но скажи, что ты нашёл? Я имею в виду другое… то, что я просил тебя искать.

Виктор опустил взгляд на свои руки, словно рассматривая запёкшуюся кровь.

— Ничего, князь. Никаких следов Дара Теней. Если ятвяги и владели им когда-то, то теперь его у них нет.

Рюрик нахмурился, и тень легла на его лицо.

— Это… разочаровывает. Я был уверен, что ятвяги хранят один из Даров. Их шаманы владели слишком большой силой для простых смертных.

— Их шаманы были просто стариками, пьющими отвары из грибов, — ответил Виктор. — Я убил троих, прежде чем понял, что они не более чем обманщики.

Князь тяжело вздохнул и отпил из кубка.

— Что ж, значит, поиски продолжатся. У меня есть сведения о другом племени, далеко на востоке. Говорят, их вождь не стареет уже сотню лет. Это может быть признаком…

— Князь, — прервал его Виктор, и в голосе его впервые прозвучало что-то похожее на эмоцию. — Я служу тебе верой и правдой. Я убиваю твоих врагов. Но эти поиски… они ни к чему не приведут. Дары Теней — лишь сказки, которыми пугают детей.

Рюрик резко поставил кубок на стол, расплескав мёд.

— Не смей так говорить! — прошипел он. — Ты, из всех людей, должен знать, что они существуют. Ведь ты сам…

Он осёкся, словно сказал слишком много. Виктор смотрел на него пустым взглядом, не выказывая ни страха, ни гнева.

Князь глубоко вздохнул, успокаиваясь.

— Прости мою вспыльчивость, верный Клык. Ты устал с дороги. Отдохни сегодня, а завтра я устрою пир в честь твоего возвращения и прибытия данских послов.

Виктор поднялся, собираясь уходить, но Рюрик остановил его жестом.

— Ещё кое-что. Ты знаешь о конфликте с древлянами? Они отказываются платить дань и нападают на наши торговые караваны.

— Знаю, — ответил Виктор. — Мы столкнулись с ними по пути сюда.

— И?

— Они мертвы. Но это лишь малая часть. В лесах их тысячи.

Рюрик задумчиво потёр бороду.

— Я планирую большой поход против них следующей весной. И ты поведёшь моё войско, Клык.

— Как прикажешь, князь, — ответил Виктор без энтузиазма.

— Иди отдыхай, — махнул рукой Рюрик. — Твои старые покои ждут тебя.

Виктор поклонился и вышел из палаты. В коридоре его ждал Олав.

— Он доволен? — спросил советник.

— Доволен моей службой, — ответил Виктор. — Но не доволен отсутствием того, что ищет.

Олав понимающе кивнул.

— Эти Дары Теней… они сведут его с ума. Он одержим ими.

— Многие правители одержимы властью и бессмертием, — заметил Виктор. — Но не многие готовы заплатить истинную цену за них.

Олав бросил на него странный взгляд, но не стал спрашивать о значении этих слов.

— Я провожу тебя в твои покои, — сказал он вместо этого.

Они прошли через другую часть терема, где размещались дружинники князя и его приближённые. У дверей, ведущих в отдельное крыло здания, Олав остановился.

— Твои покои остались такими, как ты их оставил. Князь запретил кому-либо входить туда в твоё отсутствие.

— Спасибо, — коротко ответил Виктор.

Олав помедлил, словно хотел сказать что-то ещё, но передумал и лишь кивнул на прощание. Виктор проследил, как советник князя удаляется торопливым шагом, и только потом толкнул тяжёлую дверь.

Его покои действительно остались нетронутыми, будто время здесь замерло в ожидании хозяина. Просторная палата была разделена на две части тяжёлой занавесью из темно-синей ткани. В первой половине находился стол, несколько кресел и сундук для хранения одежды. Во второй — широкое ложе, застеленное мехами, и небольшой очаг, который сейчас не горел.

Виктор прошёл внутрь и закрыл за собой дверь. В полумраке он двигался уверенно, не нуждаясь в свете, чтобы найти кремень и трут. Несколькими привычными движениями он разжёг огонь в очаге, и комната наполнилась тёплым оранжевым светом.

Теперь, когда никто не мог его видеть, Виктор позволил себе то, что не позволял при других, — он со стоном опустился в кресло и прикрыл глаза. Усталость, которую он скрывал весь день, наконец проявилась в его осанке, в опущенных плечах, в морщинах, прорезавших лоб.

Он сидел так долго, почти не шевелясь, словно статуя, высеченная из камня. Затем резко встал и подошёл к сундуку. Открыв его, Виктор достал чистую одежду — простую тунику из тёмной ткани и штаны, — а затем нащупал в глубине сундука потайное дно. Поддев его пальцами, он извлёк из тайника небольшой кожаный мешочек.

С осторожностью, которая казалась неуместной для человека его размеров и силы, Виктор развязал мешочек и высыпал его содержимое на ладонь. Это были странные предметы: почерневший от времени римский денарий, маленький кусочек янтаря с застывшим внутри насекомым, осколок раковины, покрытый давно высохшей кровью, и медальон с изображением женского лица, настолько стёртым, что черты были едва различимы.

Виктор долго смотрел на эти реликвии, и его лицо, обычно бесстрастное, исказилось от боли и тоски. Он поднёс медальон ближе к глазам, словно пытаясь разглядеть черты той, чей образ был выгравирован на металле.

— Её уже нет, — прошептал он сам себе. — Её нет уже тысячу лет. И земли, где ты родился, тоже нет.

Он осторожно сложил реликвии обратно в мешочек и спрятал его в тайник. Затем снял с себя пропитанную кровью одежду и обтёр тело влажной тканью, смывая пот и грязь дороги. Когда он остался обнажённым, стало видно, что его кожа покрыта шрамами — старыми и новыми, большими и маленькими. Некоторые из них имели странную форму, словно их нанесли оружием, которого уже не существует в этом мире.

Но самым странным было то, что на его груди и плечах виднелись странные татуировки — не простые рисунки, а сложные символы, похожие на руны, но не принадлежащие ни к одному известному алфавиту. Они словно пульсировали в тусклом свете очага, создавая иллюзию движения.

Виктор натянул чистую одежду и, не ложась на постель, устроился в кресле у очага. Кубок с вином, стоявший на столе, остался нетронутым — он не испытывал ни голода, ни жажды. Только усталость, но не телесную, а ту, что идёт из глубины души.

Так он и сидел, глядя на огонь, пока его не потревожили.

— Господин Клык, — произнёс он неуверенно, низко кланяясь. — Прости мою дерзость, но я хотел бы поговорить с тобой.

Виктор окинул его внимательным взглядом.

— Говори, юноша. Как твоё имя?

— Велимир, сын Доброгоста, — ответил молодой дружинник, выпрямляясь. — Я недавно принят в дружину князя.

— Чего ты хочешь от меня, Велимир?

Юноша оглянулся, словно опасаясь, что его могут услышать, затем наклонился ближе.

— Говорят, ты был во многих землях, далеко за пределами княжества.

— Это так, — кивнул Виктор.

— Тогда, может, ты слышал о монахе из Моравии? — почти шёпотом спросил Велимир. — О монахе, который может читать судьбы и видеть истинную природу человека?

Виктор напрягся, хотя внешне это проявилось лишь в едва заметном изменении позы.

— Почему ты спрашиваешь об этом?

Велимир сглотнул.

— Я… у меня есть причины искать такого человека. Личные причины. И я слышал, что этот монах направляется в наши земли. Говорят, князь Рюрик пригласил его.

— Кто сказал тебе об этом? — в голосе Виктора прозвучала сталь.

— Волхв, — Велимир кивнул в сторону тёмного угла палаты. — Я подслушал его разговор с советником Олавом. Они говорили о монахе, который может видеть то, что скрыто от обычных глаз. И они упомянули твоё имя.

Виктор побледнел, что казалось невозможным для его обычно бесстрастного лица.

— Моё имя? В связи с монахом?

— Да, — кивнул Велимир. — Волхв сказал, что монах может быть опасен для… — он запнулся, словно не решаясь произнести услышанное.

— Для кого? — настойчиво спросил Виктор.

— Для тебя, — выдохнул Велимир. — Он сказал, что монах может быть опасен для тебя, потому что может увидеть твою истинную природу. И ещё что-то о бессмертии. Я не всё разобрал.

Виктор застыл, словно превратился в каменную статую. Затем медленно поднялся.

— Спасибо, Велимир, сын Доброгоста. Ты оказал мне услугу, и я этого не забуду.

— Я хотел предупредить тебя, потому что ты… ты герой для меня, — признался юноша. — Все младшие дружинники восхищаются тобой и твоими подвигами.

Виктор положил руку на плечо Велимира, и этот жест выглядел странно мягким для человека с такой репутацией.

— Герои существуют лишь в сказаниях, юноша. В реальном мире есть только люди, которые делают то, что должны. Запомни это.

Велимир кивнул, его глаза горели восторгом от внимания легендарного воина.

— Я запомню, господин Клык.

— И ещё кое-что, — добавил Виктор тихо. — Забудь всё, что ты слышал о монахе и обо мне. Забудь и никогда не повторяй этого. Ради своей же безопасности.

Велимир снова кивнул, на этот раз серьёзно, понимая всю важность предупреждения.

— Клянусь своим мечом.

Виктор отпустил его плечо, и юноша затерялся в толпе гуляющих. Сам же Виктор обратил свой взгляд к тёмному углу, где сидел волхв. Старик, словно почувствовав на себе его взгляд, медленно поднял голову. Их глаза встретились через всю палату, и что-то неуловимое, но почти осязаемое пронеслось между ними.

Волхв не отвёл взгляда, выдержав невербальное противостояние. Затем медленно кивнул, словно подтверждая худшие опасения Виктора, и снова опустил голову, скрыв лицо в тени.

Пир тем временем достиг своего апогея. Некоторые гости уже спали, положив головы на столы, другие громко пели или спорили. Рюрик, хоть и пил наравне со всеми, сохранял ясность ума. Он подозвал к себе Хольга.

— Данский посол! Подойди сюда, расскажи мне новости с севера!

Хольг поднялся и, немного пошатываясь, приблизился к княжескому помосту. Виктор наблюдал за ним, но мысли его были далеко. Слова Велимира эхом отдавались в его сознании. Монах, который может видеть истинную природу… Опасен для тебя… Бессмертие…

Он так глубоко погрузился в свои мысли, что не заметил, как к нему подошёл Олав.

— Клык, — тихо позвал советник. — Князь желает видеть тебя в своих покоях после пира. Наедине.

Виктор кивнул, не выказывая удивления.

— Я буду ждать его зова.

Олав помедлил, словно хотел сказать что-то ещё, но не решался. Наконец он произнёс:

— Я всегда уважал тебя, Клык. Ты верно служишь князю и никогда не просишь наград. Но… — он понизил голос до шёпота, — я думаю, тебе следует быть осторожнее в ближайшие дни.

— Я всегда осторожен, — ответил Виктор ровным голосом. — Но почему ты предупреждаешь меня?

Олав оглянулся, убеждаясь, что их никто не слышит.

— Князь становится… одержимым своими поисками. А волхв подливает масла в огонь, рассказывая о силах, которые лучше оставить нетронутыми. И они оба смотрят на тебя так, словно ты — ключ к чему-то.

Виктор долго изучал лицо советника, словно оценивая его искренность.

— Спасибо за предупреждение, Олав. Я ценю твою… заботу.

Советник кивнул и отошёл, смешавшись с толпой гуляющих. Виктор остался один, погружённый в размышления. Пир вокруг него продолжался, но он будто существовал в другом измерении, отделённый от веселья и шума невидимой стеной.

Наконец, когда ночь уже перевалила за половину, и многие гости разбрелись по своим покоям или просто уснули прямо в пиршественной палате, Рюрик поднялся со своего места.

— Друзья мои! — воскликнул он, и голос его был всё ещё твёрд, несмотря на выпитое. — Пир был славным, но даже князю нужен отдых! Продолжайте веселиться, а я удаляюсь в свои покои!

С этими словами он спустился с помоста и, сопровождаемый двумя стражниками, направился к выходу из палаты. Проходя мимо Виктора, он на мгновение замедлил шаг и чуть кивнул головой — безмолвный приказ следовать за ним.

Виктор подождал, пока князь покинет палату, затем медленно поднялся и направился следом. Никто не обратил на это внимания — гости были слишком пьяны или увлечены разговорами.

Княжеские покои были освещены множеством свечей и факелов. Рюрик сидел в своём кресле у очага, но теперь он не был один. Рядом с ним стоял волхв, его тёмная фигура казалась сгустком тени среди огней.

— Входи, Клык, — приветствовал его Рюрик. — Я хочу поговорить с тобой о важном деле.

Виктор вошёл и закрыл за собой дверь. Он чувствовал на себе взгляд волхва — пронзительный, изучающий, словно старик пытался проникнуть в самые глубины его души.

— Я слушаю, князь, — сказал Виктор, остановившись посреди комнаты.

Рюрик помолчал, словно собираясь с мыслями, затем произнёс:

— Ты служишь мне уже семь лет, Клык. Семь лет верной службы, множество побед, расширение границ княжества. Я доволен тобой, очень доволен.

— Я рад служить тебе, князь, — ответил Виктор без особого энтузиазма.

— Но есть одна странность, — продолжил Рюрик, наклоняясь вперёд. — За эти семь лет ты не изменился. Совсем. Ни одной новой морщины, ни одного седого волоса. Даже шрамы твои заживают слишком быстро. Ты замечал это?

Виктор молчал, его лицо оставалось непроницаемым.

— Конечно, ты замечал, — ответил сам себе Рюрик. — Ты знаешь, что отличаешься от обычных людей. И я хочу знать, почему.

— Я родился таким, — произнёс наконец Виктор. — Это просто особенность моего тела. Ничего сверхъестественного.

Волхв тихо рассмеялся, и смех его был похож на шелест сухих листьев.

— Ты лжёшь, воин, — сказал он скрипучим голосом. — Я чувствую ложь, как собака чувствует страх. От тебя пахнет веками, а не годами. Ты старше, чем выглядишь. Намного старше.

Виктор перевёл взгляд на старика, и в его глазах промелькнуло что-то древнее и опасное.

— Будь осторожен, волхв, роясь в чужих тайнах. Иногда они кусаются.

— Видишь? — воскликнул Рюрик, обращаясь к волхву. — Он не отрицает!

Старик кивнул.

— Я говорил тебе, князь. Он не простой человек. Он — живое доказательство существования Даров Теней.

Виктор напрягся, его рука непроизвольно дёрнулась к поясу, где обычно висел меч, но сейчас оружия при нём не было — не принято носить его на пир.

— Дары Теней, — повторил Рюрик почти благоговейно. — Артефакты великой силы, созданные до начала времён. Один из них даёт своему владельцу бессмертие.

И я думаю, что ты, мой Клык, обладаешь им.

— Это всего лишь легенды, — произнёс Виктор. — Сказки для детей и стариков, боящихся смерти.

— Нет! — воскликнул Рюрик с неожиданной страстью. — Это правда! Дары существуют, и доказательство стоит передо мной! Ты не стареешь, твои раны заживают на глазах, ты сильнее и быстрее любого человека. Это не может быть просто случайностью рождения!

Виктор молчал, его лицо оставалось бесстрастным, но внутри него бушевала буря. Он чувствовал, что загнан в угол, что тайна, которую он хранил веками, вот-вот раскроется.

Волхв приблизился к нему, его старческие глаза горели нечеловеческим огнём.

— Расскажи нам, воин. Расскажи, где ты нашёл Дар Бессмертия. Как он выглядит? Как ты активировал его силу?

— Я не знаю, о чём вы говорите, — твёрдо произнёс Виктор. — Я просто воин, верно служащий своему князю.

Рюрик вздохнул с явным разочарованием.

— Я надеялся, что ты будешь более сговорчивым, Клык. Что ты поделишься своим секретом со мной — человеком, который всегда хорошо обращался с тобой, давал тебе кров и место в дружине.

— Мне нечем делиться, князь, — ответил Виктор. — И даже если бы я обладал тем, что вы ищете, я бы не советовал вам стремиться к этому. Некоторые дары оказываются проклятиями.

Волхв усмехнулся.

— Он боится поделиться, князь. Боится потерять свою уникальность, свою силу. Но есть способы заставить его говорить.

Виктор шагнул к старику, и внезапно атмосфера в комнате изменилась. Воздух словно сгустился, стал тяжелее. Даже пламя в очаге приникло к углям, будто испугавшись.

— Не угрожай мне, старик, — произнёс Виктор тихо, но в его голосе звучала такая сила, что волхв невольно отступил. — Ты играешь с силами, которых не понимаешь. И ты, князь, — он повернулся к Рюрику, — ищешь то, что лучше оставить в тени.

Рюрик поднялся со своего места. Несмотря на выпитое на пиру вино, его взгляд был ясным и твёрдым.

— Я не боюсь ни теней, ни того, что в них скрывается, — произнёс он с холодной решимостью. — Я хочу власти — большей власти, чем любой князь до меня. Я хочу объединить все земли под своей рукой, и для этого мне нужно время. Больше времени, чем отведено обычному человеку.

— Власть не сделает тебя счастливым, — сказал Виктор. — Ни власть, ни богатство, ни долгая жизнь. Поверь мне, я знаю.

— Значит, ты всё-таки признаёшь? — подхватил волхв. — Ты признаёшь, что живёшь дольше, чем положено человеку?

Виктор молчал, проклиная себя за оплошность. Многовековая усталость давала о себе знать — раньше он никогда не допустил бы такой ошибки в словах.

Рюрик шагнул к нему, его глаза горели лихорадочным блеском.

— Скажи мне правду, Клык. Кто ты на самом деле? Сколько тебе лет? И главное — как ты обрёл бессмертие?

Виктор смотрел на князя долгим взглядом, словно оценивая что-то внутри него. Наконец, он вздохнул — глубоко и тяжело, как человек, решившийся на то, чего долго избегал.

— Хорошо, — произнёс он тихо. — Я расскажу тебе часть правды. Но не здесь. Не при нём, — он кивнул на волхва.

— Князь, не доверяй ему! — воскликнул старик. — Он хитёр и опасен!

— Молчи, — оборвал его Рюрик. — Я доверяю своему Клыку больше, чем тебе. Он проливал кровь за меня, а ты лишь нашёптываешь мне на ухо тёмные предсказания.

Волхв поджал губы, но не посмел спорить.

— Уйди, — приказал ему князь. — Я поговорю с Клыком наедине.

Старик бросил на Виктора ненавидящий взгляд, затем низко поклонился князю и вышел из покоев. Когда дверь за ним закрылась, Рюрик указал Виктору на кресло у очага.

— Садись. И говори. Я хочу знать всё.

Виктор сел, но не сразу начал говорить. Он смотрел на огонь, словно видел в нём картины из прошлого.

— Я не знаю, сколько мне лет, — произнёс он наконец. — Я перестал считать после первой тысячи.

Рюрик задохнулся от удивления, но не перебил его.

— Я родился в землях, которые сейчас называют Фракией, в городе, название которого давно стёрлось из человеческой памяти. Я был обычным человеком — воином, как и сейчас. Сражался за своего царя, имел жену и детей. А потом пришла война, которая изменила всё.

Виктор замолчал, погружённый в воспоминания.

— Какая война? — не выдержал Рюрик.

— Война, о которой ты не слышал, — ответил Виктор. — Она была давно, очень давно. Моя родина пала, мой народ был уничтожен или рассеян. Я сражался до конца, но был смертельно ранен. Я лежал на поле битвы, истекая кровью, и ждал смерти. И тогда… тогда появился Он.

— Кто? — жадно спросил Рюрик.

— Я не знаю, кем или чем Он был, — покачал головой Виктор. — Высокий, закутанный в тёмные одежды, с лицом, скрытым под капюшоном. Он предложил мне выбор: умереть или принять его дар и жить вечно.

— И ты выбрал жизнь, — произнёс Рюрик с пониманием.

— Я выбрал вернуться к своей семье, — уточнил Виктор с горечью в голосе. — Я не понимал, что значит «вечно». Не понимал, что это не дар, а проклятие.

— Что произошло потом?

— Он протянул мне руку, и в ней был предмет… — Виктор нахмурился, словно пытаясь вспомнить. — Я не могу его ясно описать. Он был словно соткан из тени и света одновременно, словно часть реальности, свёрнутая в нечто осязаемое. Он приказал мне проглотить это.

— И ты проглотил, — Рюрик едва сдерживал возбуждение.

— Да. И огонь разлился по моим венам. Боль была… невыносимой. Я думал, что умру, но вместо этого почувствовал, как мои раны затягиваются. Я поднялся с земли, полный новой силы. А Он исчез, словно его никогда и не было.

Рюрик наклонился вперёд, его глаза горели.

— И с тех пор ты не можешь умереть?

— Не совсем так, — ответил Виктор. — Я могу быть убит, если рана достаточно серьёзна. Но затем я воскресаю — через день, через неделю, иногда через месяц. И каждый раз боль… — он осёкся, словно даже воспоминание причиняло ему страдание.

— Но это же чудесно! — воскликнул Рюрик. — Жить вечно, видеть, как проходят века, как поднимаются и падают царства!

— Это проклятие, — твёрдо сказал Виктор. — Видеть, как все, кого ты любишь, стареют и умирают. Видеть, как твой народ исчезает с лица земли. Помнить языки, на которых уже никто не говорит, и места, которых больше не существует. Быть всегда чужим, всегда одиноким.

Рюрик отмахнулся.

— Это лишь вопрос взгляда на вещи. Я бы использовал такой дар, чтобы построить нечто великое, нечто вечное!

— Ничто не вечно, — возразил Виктор. — Я видел, как рушились империи, которые считались непобедимыми. Видел, как великие города превращались в пыль. Вечность — это не благословение, это бремя.

Князь нетерпеливо постучал пальцами по подлокотнику кресла.

— Ты не ответил на главный вопрос: где сейчас этот предмет? Этот… Дар Бессмертия?

— Он внутри меня, — ответил Виктор. — Он стал частью меня, неотделимой от моей сущности. Я не могу отдать его тебе, даже если бы хотел.

— Но должен быть способ! — настаивал Рюрик. — Если такая сила была создана однажды, значит, она может быть создана снова!

Виктор покачал головой.

— Ты не понимаешь. Дары Теней не были созданы людьми. Они существовали до нас, и будут существовать после. Они лишь иногда позволяют смертным прикоснуться к ним, всегда взимая страшную цену.

— Какую цену? — спросил Рюрик, и в его голосе впервые прозвучала нотка сомнения.

— Душу, — просто ответил Виктор. — Часть тебя умирает с каждым воскрешением. Ты теряешь способность чувствовать, теряешь связь с миром живых. В конце концов, остаётся лишь оболочка, ходячий мертвец, не способный ни любить, ни ненавидеть, ни даже по-настоящему желать смерти.

В покоях воцарилась тишина. Рюрик смотрел на Виктора, словно впервые видел его по-настоящему.

— И ты… ты уже дошёл до этой точки? — спросил он тихо.

Виктор опустил взгляд на свои руки — руки, которые держали столько оружия, пролили столько крови за бесконечные века.

— Почти, — ответил он едва слышно. — Иногда я ещё чувствую… отголоски эмоций. Но они всё слабее, всё дальше. Скоро от меня не останется ничего, кроме тени, способной только убивать.

Рюрик откинулся в кресле, внезапно потеряв интерес к беседе. Он смотрел в огонь, и в его глазах отражались пляшущие языки пламени.

— Значит, это не то, что я ищу, — произнёс он наконец. — Я хочу вечной жизни, но не такой ценой. Не ценой своей души.

— Мудрое решение, князь, — кивнул Виктор.

Рюрик перевёл на него взгляд.

— Но если ты проклят таким существованием, почему не ищешь способа избавиться от него? Должен быть способ уничтожить Дар Теней, освободить тебя.

— Я искал, — ответил Виктор. — Веками. Пробовал всё: от яда до огня, от меча до утопления. Ничто не приносит окончательной смерти, лишь временное забвение, а затем — новую боль воскрешения.

— А что насчёт магии? Жрецов? Святых людей?

— Пробовал, — устало ответил Виктор. — Жрецы всех богов, колдуны всех традиций, мудрецы из далёких земель. Никто не смог помочь.

Рюрик задумчиво потёр бороду.

— А что насчёт этого монаха из Моравии? Того, о котором говорил волхв?

Виктор вздрогнул, и его обычно бесстрастное лицо на мгновение озарилось чем-то похожим на надежду.

— Ты знаешь о нём?

— Немного, — ответил Рюрик. — Волхв упоминал его — христианский монах, обладающий необычной силой. Говорят, он может видеть истинную природу вещей и людей, может снимать проклятия и изгонять демонов.

— Где он сейчас? — быстро спросил Виктор.

— Недалеко отсюда, я полагаю. Он направлялся в наши земли, и я действительно приглашал его в Ладогу. Не из-за тебя, а из любопытства. Хотел узнать больше о его вере и его силе.

Виктор поднялся с места, его движения были резкими, выдавая внезапное возбуждение.

— Я должен найти его. Если хоть кто-то может помочь мне, то это человек, способный видеть истинную природу вещей.

Рюрик с интересом наблюдал за ним.

— Значит, ты действительно хочешь умереть? После стольких веков жизни?

— Я не живу, князь, — ответил Виктор с горечью. — Я существую. Это не одно и то же.

Рюрик молчал, обдумывая услышанное. Затем медленно кивнул.

— Я помогу тебе найти этого монаха. Но взамен я хочу, чтобы ты выполнил для меня ещё одно задание.

— Какое? — напрягся Виктор.

— Ничего страшного, мой верный Клык, — усмехнулся Рюрик. — Всего лишь небольшая поездка к северу от Ладоги. Там есть человек, которого зовут Всеслав Волхвич. Он владеет землями у озера Выг и отказывается признавать мою власть. Более того, он подстрекает против меня соседние племена.

— Ты хочешь, чтобы я убил его?

— Да, — кивнул Рюрик. — И всех, кто встанет на его защиту. Сделай это, и я не только помогу тебе найти монаха, но и не стану мешать твоим… поискам освобождения.

Виктор помолчал, затем кивнул.

— Согласен, — сказал Виктор. — Я выполню это задание.

Рюрик улыбнулся, его глаза блеснули триумфом.

— Отлично! Всеслав опасен не только своим неповиновением, но и тем, что владеет какой-то древней магией. Говорят, он может превращаться в волка и говорить с духами лесов. Будь осторожен.

— Мне не страшна ни магия, ни оружие, — ответил Виктор. — Когда мне отправляться?

— Через три дня, — сказал Рюрик. — Тебя будут сопровождать пятеро моих лучших дружинников. Не потому, что я сомневаюсь в твоих силах, — поспешно добавил он, заметив выражение лица Виктора, — а чтобы придать миссии официальность. Сначала ты предложишь Всеславу принести мне клятву верности. Если он откажется… ты знаешь, что делать.

Виктор коротко кивнул.

— Что насчёт монаха?

— Я пошлю гонцов, чтобы найти его и пригласить в Ладогу, — ответил Рюрик. — К твоему возвращению он, вероятно, уже будет здесь.

— Благодарю, князь, — произнёс Виктор, склонив голову.

Рюрик поднялся со своего места и подошёл к Виктору, положив руку ему на плечо — жест, требовавший от князя смелости, учитывая репутацию его воина.

— Знаешь, Клык, я почти завидую тебе. Видеть рождение и смерть империй, наблюдать, как меняется мир… Но я понимаю твою усталость. Если этот монах сможет освободить тебя от бремени бессмертия, я не буду препятствовать. Ты заслужил покой.

— Покой, — повторил Виктор, словно пробуя слово на вкус. — Да, я давно его ищу.

Рюрик отпустил его плечо и отошёл к столу, где стоял кувшин с вином.

— Иди отдыхай. Завтра мы обсудим детали твоей миссии.

Виктор поклонился и направился к двери. Когда он уже взялся за ручку, Рюрик окликнул его:

— Ещё одно, Клык.

Виктор обернулся.

— Эта история, которую ты рассказал мне… о своём происхождении и о Дарах Теней. Не рассказывай её никому другому. Особенно волхву. Я не полностью доверяю этому старику.

— Не беспокойся, князь, — ответил Виктор. — Я хранил эту тайну веками. Ещё несколько дней погоды не сделают.

Он вышел из княжеских покоев и направился в свою палату. Коридоры терема были пусты — большинство обитателей либо спали, либо всё ещё гуляли на пиру. Только стража молча кивала ему, когда он проходил мимо.

В своих покоях Виктор не зажёг огонь. Он сидел в темноте, размышляя о разговоре с князем и о предстоящей миссии. Мысли о монахе из Моравии не давали ему покоя. За свою долгую жизнь он встречал многих, кто обещал избавить его от проклятия, но все они оказывались либо шарлатанами, либо бессильными перед мощью Дара Теней.

Что отличало этого монаха от остальных? Почему волхв считал его опасным? И была ли у Виктора действительно надежда на освобождение?

Он не знал ответов на эти вопросы, но впервые за много лет в его сердце затеплилась искра надежды. И это пугало его почти так же сильно, как перспектива вечного существования.

Виктор внимательно посмотрел на юношу. Велимир был молод — едва ли двадцать зим — но крепок телосложением и, судя по мозолистым рукам, хорошо владел мечом. Однако в его глазах ещё светилась та юношеская восторженность, которая делала его опасным для самого себя, особенно рядом с таким человеком, как Виктор.

— Ты понимаешь, что этот поход может быть опасным? — спросил Виктор. — Всеслав Волхвич — не простой мятежник. Говорят, у него есть защита духов леса.

Велимир выпрямился, его рука инстинктивно легла на рукоять меча.

— Я не боюсь ни лесных духов, ни волков Всеслава! Я готов сражаться и умереть за князя Рюрика и за тебя, господин Клык!

Виктор вздохнул. Сколько таких юношей он видел за свою долгую жизнь? Сколько из них погибло, следуя за ним в битву, ослеплённые славой и мечтами о подвигах?

— Умирать легко, Велимир. Жить гораздо сложнее. Запомни это.

Юноша смутился, не ожидая такой реакции от легендарного воина.

— Я… я буду помнить твои слова, господин.

Виктор кивнул и направился вглубь конюшни, где стоял его конь — крупный вороной жеребец с белым пятном на лбу. Животное узнало хозяина и тихо заржало, приветствуя его.

— Здравствуй, Воронок, — тихо произнёс Виктор, поглаживая коня по морде. — Скоро нам предстоит новый путь.

Велимир остался стоять у входа, не решаясь нарушить это странное единение человека и коня. Было что-то почти священное в том, как легендарный воин обращался к своему скакуну — не как к инструменту или оружию, а как к старому другу.

— Кто ещё отправляется с нами? — спросил Виктор, не оборачиваясь.

— Радим, Всеволод, Ждан и Судислав, — ответил Велимир. — Все опытные воины, служившие в дружине не менее пяти лет.

— Хорошо, — кивнул Виктор. — Передай им, чтобы готовились к отъезду через три дня на рассвете. И чтобы запаслись тёплой одеждой — в северных лесах сейчас холоднее, чем здесь.

— Слушаюсь, господин!

Велимир поклонился и поспешил выполнять поручение. Виктор остался с Воронком, задумчиво глядя в пространство. Что-то тревожило его, какое-то предчувствие опасности, исходящее не от самой миссии, а от чего-то более близкого, почти осязаемого.

Он закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на этом ощущении. За века существования Виктор научился доверять своим инстинктам — они спасали его жизнь бесчисленное количество раз. И сейчас они били тревогу, хотя причина оставалась неясной.

Внезапно Воронок всхрапнул и отступил назад, прижав уши. Виктор мгновенно открыл глаза и обернулся, его рука уже лежала на рукояти меча.

В дверях конюшни стоял волхв, его тёмная фигура казалась ещё одной тенью среди многих. Старик смотрел на Виктора немигающим взглядом, и в его глазах читалась ненависть, плохо скрытая под маской спокойствия.

— Что тебе нужно, старик? — спросил Виктор, не скрывая неприязни.

— Просто хотел взглянуть на легендарного Клыка Рюрика перед его новым подвигом, — ответил волхв с усмешкой. — Говорят, ты отправляешься к Всеславу Волхвичу.

— Новости быстро разносятся.

— В Ладоге нет секретов, особенно от тех, кто умеет слушать, — волхв сделал шаг вперёд, но остановился, когда Воронок угрожающе заржал. — Интересно, что даже животные чувствуют твою… особенность.

— Что ты хочешь? — повторил Виктор, теряя терпение.

Волхв покачал головой.

— Я пришёл предупредить тебя, воин. Всеслав — не простой человек. Он владеет древними знаниями, которые были старыми уже тогда, когда твои предки ещё не пришли в эти земли.

— У меня нет предков, старик, — холодно ответил Виктор. — По крайней мере, тех, кого я помню.

— Да, конечно, — усмехнулся волхв. — Ты же особенный, не так ли? Клык Рюрика, бессмертный воин, не знающий страха и усталости.

Виктор шагнул к старику, и тот невольно отступил.

— Я не боюсь Всеслава и его магии, — сказал он тихо. — И тебя я тоже не боюсь, шаман. Так что если у тебя нет ничего полезного для меня, оставь меня в покое.

Волхв рассмеялся, и смех его был похож на карканье ворона.

— Ты не понимаешь, воин. Я пришёл не пугать тебя, а предложить помощь. Всеслав опасен не только своей магией, но и знаниями. Он может знать о тебе больше, чем ты думаешь. Больше, чем знает даже князь Рюрик.

Виктор напрягся.

— Что ты имеешь в виду?

— Всеслав — хранитель древних преданий, тех, что передаются из уст в уста от одного волхва к другому. В этих преданиях говорится о существах, подобных тебе — не живых и не мёртвых, застрявших между мирами.

— Сказки для детей, — отмахнулся Виктор, но в его голосе прозвучала неуверенность.

— Возможно, — согласился волхв. — Но в этих сказках также говорится, как убить таких существ. По-настоящему убить, без возможности воскрешения.

Теперь Виктор был полностью сосредоточен на словах старика. Несмотря на недоверие, он не мог игнорировать возможность того, что существует способ освободиться от проклятия бессмертия.

— Ты знаешь этот способ? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

— Нет, — покачал головой волхв. — Но Всеслав может знать. И если ты убьёшь его, то никогда не узнаешь этой тайны.

— А если я пощажу его, ты думаешь, он просто расскажет мне всё, что знает? — недоверчиво спросил Виктор.

— Не просто так, конечно, — улыбнулся волхв. — Но у каждого человека есть цена. Даже у такого, как Всеслав.

— И какую цену, по-твоему, он запросит?

— Этого я не знаю. Но я уверен, что ты, с твоим опытом и силой, сможешь найти способ убедить его.

Виктор внимательно смотрел на волхва, пытаясь понять его истинные намерения. Старик явно что-то скрывал, но в его словах могла быть и доля правды.

— Почему ты говоришь мне это? — спросил Виктор. — Какая тебе выгода от моей сделки с Всеславом?

Волхв пожал плечами.

— Может быть, я просто хочу помочь усталому страннику найти покой? Или, может быть, у меня есть свои счёты с князем Рюриком, и я не хочу, чтобы ты безоговорочно выполнял его приказы?

— Ты играешь опасную игру, старик, — предупредил Виктор. — Рюрик не прощает предательства.

— Как и я, — ответил волхв с нехорошей улыбкой. — Подумай о моих словах, Клык Рюрика. Всеслав может быть ключом к твоему освобождению… или к твоей окончательной гибели.

С этими словами он развернулся и исчез в тенях конюшни, словно растворился в воздухе. Виктор некоторое время смотрел ему вслед, затем вернулся к Воронку, который всё ещё был напряжён и неспокоен.

— Тише, друг, — успокаивающе произнёс Виктор, поглаживая шею коня. — Старик ушёл. Но его слова остались, и они тревожат меня не меньше, чем тебя.

Слова волхва действительно не давали ему покоя. Что, если Всеслав действительно знает способ избавиться от проклятия бессмертия? С другой стороны, это могла быть ловушка, расставленная коварным шаманом. Возможно, он хотел, чтобы Виктор пощадил Всеслава, преследуя какие-то свои цели.

Виктор решил отложить окончательное решение до встречи с северным вождём. Он выполнит поручение Рюрика — предложит Всеславу принести клятву верности, и если тот откажется… что ж, тогда Виктор будет действовать по обстоятельствам.

Он оставил Воронка и вышел из конюшни, щурясь от яркого света, несмотря на облачное небо. На площади перед княжеским теремом кипела жизнь: слуги суетились, готовясь к новому пиру, который Рюрик устраивал для данских послов; дружинники тренировались, их мечи сверкали на солнце; купцы раскладывали товары на прилавках.

Виктор двигался сквозь эту суету как призрак — никто не решался заговорить с ним или даже встретиться с ним взглядом. Его репутация создавала вокруг него невидимую стену, через которую мало кто осмеливался проникнуть.

Он направился к кузнице, где хотел проверить состояние своего меча перед важной миссией. Оружие было старым, гораздо старше, чем могли представить себе окружающие. Виктор получил его ещё во времена, когда Рим только начинал расширять свои владения — великолепный клинок, выкованный мастерами, чьё искусство давно утеряно.

Кузнец, увидев приближающегося Клыка Рюрика, побледнел и поспешно вытер руки о фартук.

— Чем могу служить, господин? — спросил он, низко кланяясь.

— Мой меч нуждается в осмотре, — ответил Виктор, вынимая клинок из ножен.

Кузнец принял оружие с благоговением, как принимают священную реликвию. Он внимательно осмотрел лезвие, затем рукоять и гарду, его опытные пальцы скользили по металлу с профессиональной уверенностью.

— Удивительная работа, — прошептал он. — Никогда не видел ничего подобного. Металл странный… не похож ни на один известный мне сплав.

— Можешь привести его в порядок? — спросил Виктор, игнорируя замечание о необычности меча.

— Конечно, господин, — кивнул кузнец. — Хотя… он в идеальном состоянии. Я бы только немного заточил лезвие и, возможно, обновил кожу на рукояти.

— Делай, что считаешь нужным, — сказал Виктор. — Я вернусь за ним завтра.

Кузнец снова поклонился.

Северный вождь контролировал значительную территорию вокруг озера Выг, богатую пушниной и рыбой. Его воины, хоть и немногочисленные, славились своей свирепостью и преданностью вождю. Говорили, что Всеслав обладает способностью превращаться в волка и общаться с духами леса, но Виктор относился к таким слухам скептически — за свою долгую жизнь он встречал множество шаманов и колдунов, чьи «чудеса» оказывались лишь ловкими трюками.

Настало утро отъезда. Небо на востоке едва начало светлеть, когда Виктор вышел во двор княжеского терема. Его Воронок уже был оседлан и готов к дороге. Рядом стояли пятеро дружинников, назначенных в поход, включая молодого Велимира, который не мог скрыть волнения.

— Все готовы? — спросил Виктор, оглядывая отряд.

— Да, господин, — ответил старший из дружинников, Радим — крепкий мужчина средних лет с шрамом через всю щеку. — Припасов хватит на две недели пути.

— Хорошо, — кивнул Виктор. — Выдвигаемся.

В этот момент во двор вышел Рюрик, закутанный в меховой плащ. Несмотря на ранний час, князь выглядел бодрым и полным энергии.

— Мой верный Клык отправляется в новый поход! — воскликнул он, подходя к Виктору. — Я пришёл лично проводить тебя и ещё раз объяснить важность миссии.

— Я помню твои указания, князь, — ответил Виктор. — Предложить Всеславу мир и твою защиту в обмен на клятву верности. Если он откажется…

— Если он откажется, — прервал его Рюрик, — то его голова должна украсить ворота Ладоги. Я хочу, чтобы все знали, что происходит с теми, кто отвергает мою власть.

Виктор кивнул, хотя внутренне он всё ещё размышлял над словами волхва. Мог ли Всеслав действительно знать способ избавить его от проклятия бессмертия?

— Я выполню твою волю, князь, — сказал он, и эти слова не были ложью — Виктор действительно намеревался выполнить поручение Рюрика, просто он не был уверен, как именно это произойдёт.

Рюрик улыбнулся и хлопнул его по плечу.

— Я знаю, что могу положиться на тебя, Клык. А когда ты вернёшься, тебя будет ждать награда — и не только золото, но и монах из Моравии. Мои гонцы уже отправились на его поиски.

Виктор слегка наклонил голову в знак благодарности. Для него упоминание о монахе было гораздо более ценным, чем обещание золота.

— Да хранят вас боги в пути! — провозгласил Рюрик, отступая в сторону.

Отряд выехал из ворот княжеского терема, затем из ворот Ладоги, и направился на север по узкой дороге, уходящей в хвойный лес. День обещал быть ясным, хотя морозным — идеальная погода для путешествия.

Первые часы пути прошли в молчании. Дружинники Рюрика, хоть и были опытными воинами, испытывали некоторую неловкость в обществе легендарного Клыка. Только к полудню, когда они остановились на короткий привал, атмосфера начала разряжаться.

— Господин Клык, — осмелился обратиться к нему Велимир, когда они сидели у небольшого костра, — правда ли, что ты в одиночку победил отряд из тридцати разбойников у озера Ильмень?

Виктор поднял взгляд от костра, в пламя которого он задумчиво смотрел.

— Нет, — ответил он кратко.

Велимир выглядел разочарованным, но затем Виктор добавил:

— Их было пятьдесят.

Дружинники переглянулись с изумлением. Радим покачал головой.

— Прости мою дерзость, господин, но даже лучший воин не способен в одиночку справиться с пятьюдесятью противниками.

— Я не просил их всех атаковать одновременно, — пожал плечами Виктор. — Большинство из них умерли во сне.

— Это… не очень почётно, — заметил Велимир, но тут же осёкся, испугавшись собственной смелости.

Виктор усмехнулся, и эта редкая эмоция на его обычно бесстрастном лице удивила дружинников.

— Честь — роскошь для тех, кто может позволить себе проиграть, — сказал он. — Я предпочитаю выживать. А разбойники, нападающие на торговые караваны и убивающие безоружных купцов, не заслуживают почётной смерти в честном бою.

Дружинники молча обдумывали его слова. Велимир выглядел несколько смущённым, но остальные, особенно старшие и более опытные, согласно кивали.

— Кроме того, — добавил Виктор, — главное не как ты сражаешься, а за что. Принципы важнее методов.

— А за что сражаешься ты, господин? — спросил Судислав, самый молчаливый из дружинников.

Виктор долго смотрел на огонь, прежде чем ответить:

— Когда-то я сражался за славу. Потом за богатство. Затем за свой народ и свою землю. — Он сделал паузу. — Теперь я сражаюсь, потому что это единственное, что я умею делать.

В его словах звучала такая древняя усталость, что даже самые молодые дружинники, никогда не задумывавшиеся о бренности жизни, почувствовали её вес. Наступило молчание, нарушаемое лишь потрескиванием костра и шелестом ветра в соснах.

— Пора двигаться дальше, — сказал наконец Виктор, поднимаясь на ноги. — Нам нужно преодолеть ещё немало вёрст до заката.

Они быстро собрались и продолжили путь. Дорога становилась всё уже, превращаясь в едва заметную тропу, уходящую глубже в лес. Здесь, вдали от Ладоги, дикая природа брала своё — огромные сосны и ели подступали к самой тропе, их ветви смыкались над головами путников, создавая зелёный полумрак даже в ясный день.

К вечеру они достигли небольшой поляны у ручья — идеального места для ночлега. Быстро разбив лагерь, дружинники распределили дежурства. Виктор вызвался нести первую стражу, хотя все знали, что он может не спать всю ночь без видимых признаков усталости.

Когда остальные улеглись, закутавшись в меха, Виктор сел у костра, вглядываясь в темноту леса. Его чуткий слух улавливал малейшие звуки ночного леса — шорох зверей в подлеске, уханье совы, журчание ручья. Всё было спокойно, но Виктор не расслаблялся. Он знал, что опасность часто приходит оттуда, откуда её не ждёшь.

Середина ночи принесла с собой внезапную перемену погоды. Ветер усилился, пригоняя тяжёлые тучи, и вскоре начался снегопад. Виктор подбросил дров в костёр, стараясь сохранить огонь. Его спутники спали крепким сном, утомлённые дорогой, и только Велимир время от времени беспокойно ворочался.

Внезапно юноша сел, широко раскрыв глаза.

— Я слышал вой, — прошептал он, озираясь по сторонам.

Виктор напрягся. Он тоже слышал его — далёкий волчий вой, который, однако, отличался от обычного. В нём было что-то… человеческое.

— Ложись спать, — сказал он Велимиру. — Это просто волки. Они не подойдут к огню.

Юноша нерешительно кивнул и снова завернулся в меха, но Виктор видел, что сон не шёл к нему. Сам же он продолжал вслушиваться в ночь, пытаясь определить, откуда именно доносился странный вой.

Прошло ещё несколько часов. Снегопад усилился, превращаясь в настоящую метель. Ветер швырял снежные хлопья в лицо, и даже Виктор, привыкший к любым погодным условиям, чувствовал его укусы.

— Странная погода, — заметил Радим, сменивший Виктора на посту. — Ещё вечером небо было чистым.

— Да, — согласился Виктор, не отрывая взгляда от темноты за пределами освещённого костром круга. — Слишком внезапно для естественной перемены.

— Ты думаешь…? — начал Радим, но не закончил фразу.

— Я думаю, что нас ждут, — ответил Виктор. — И знают о нашем приближении.

Радим инстинктивно положил руку на рукоять меча.

— Что нам делать?

— Продолжать путь, как только рассветёт, — сказал Виктор. — Будь это простая засада, они бы уже напали. Нет, это что-то другое… — он нахмурился. — Больше похоже на предупреждение или… проверку.

— Проверку?

— Да. Всеслав проверяет нашу решимость. Посмотрим, отступим ли мы перед первым испытанием или продолжим путь, несмотря на непогоду.

Радим кивнул, его лицо было серьёзным.

— Мы не отступим, господин. Княжеская дружина не боится ни метели, ни волков.

— Хорошо, — сказал Виктор. — Но будь готов к тому, что погода — это только начало. Чем ближе мы будем подходить к владениям Всеслава, тем сильнее будет сопротивление.

С этими словами он удалился от костра и сел под раскидистой елью, закрыв глаза, но не засыпая. Его чувства оставались настороже, готовые уловить малейший признак опасности.

Рассвет принёс с собой прекращение метели, хотя небо осталось затянутым тучами. Отряд быстро собрался и продолжил путь. Тропа почти исчезла под свежевыпавшим снегом, и продвижение замедлилось. Кони проваливались по колено в сугробы, фыркая от недовольства.

— Мы идём правильно? — спросил Всеволод, когда они остановились на короткий привал.

— Да, — кивнул Виктор. — На север, к озеру Выг. Ещё четыре дня пути, если погода позволит.

— А если нет? — спросил Ждан, самый молодой после Велимира дружинник.

— Тогда дольше, — просто ответил Виктор. — Но мы всё равно доберёмся.

Его уверенность передалась остальным, и вскоре отряд снова двинулся в путь. День прошёл без происшествий, но когда начало темнеть, Виктор заметил первые признаки того, что их преследуют. Следы на снегу — не человеческие, волчьи, но слишком крупные для обычного волка.

— Мы не одни, — тихо сказал он Радиму, указывая на следы.

Опытный дружинник внимательно осмотрел отпечатки лап на снегу, затем выпрямился, его лицо было напряжённым.

— Волки?

— Не совсем, — ответил Виктор. — Обычно волки не преследуют вооружённых людей, если только не умирают от голода. А эти… они словно наблюдают за нами, — закончил Виктор. — Держатся на расстоянии, но не отстают. Это не обычное поведение для диких зверей.

— Думаешь, это разведчики Всеслава? — спросил Радим, понижая голос, чтобы не услышали остальные дружинники.

— Возможно, — кивнул Виктор. — Или его волки-оборотни, если верить слухам. В любом случае, нам нужно быть начеку. Особенно ночью.

Когда стемнело, отряд разбил лагерь на небольшой возвышенности, откуда хорошо просматривалась окружающая местность. Развели два костра — один в центре лагеря, другой чуть в стороне, для часовых.

— Будем дежурить парами, — распорядился Виктор. — Я возьму первую вахту с Велимиром.

Молодой дружинник просиял от гордости, что легендарный воин выбрал его в напарники. Остальные разложили свои спальные меха вокруг главного костра и вскоре уснули, утомлённые тяжёлой дорогой.

Виктор и Велимир сидели у меньшего костра, вглядываясь в темноту леса. Снег прекратился, но небо оставалось затянутым тучами, отчего ночь казалась особенно тёмной.

— Расскажи мне о себе, Велимир, — неожиданно произнёс Виктор. — Как ты попал в княжескую дружину?

Юноша был удивлён внезапным интересом легендарного воина к его скромной персоне, но с готовностью ответил:

— Мой отец был дружинником князя Рюрика, как и дед до него. Я рос с мечтой продолжить их путь. Когда мне исполнилось шестнадцать зим, я попросил князя принять меня в дружину. Он согласился, но с условием, что я пройду испытание — три дня в лесу без оружия, только с ножом.

— И ты прошёл, — констатировал Виктор.

— Да, хотя было нелегко, — признался Велимир. — На вторую ночь на меня напал медведь. Я думал, что погибну, но сумел забраться на дерево и просидел там до рассвета. А когда выбрался из леса, князь сам встретил меня у ворот Ладоги и вручил меч.

Виктор кивнул с одобрением.

— Выживание часто важнее умения сражаться. Многие сильные воины пали не от меча врага, а от голода, холода или болезней.

— А ты, господин? — осмелился спросить Велимир. — Как ты стал воином?

Виктор долго молчал, глядя на огонь. Велимир уже решил, что не получит ответа, когда он заговорил:

— Я не помню своего детства, — сказал Виктор, и в его голосе звучала странная отстранённость. — Первое, что я помню ясно, — это поле битвы. Кровь на снегу. Крики умирающих. Меч в моей руке, настолько тяжёлый, что я едва мог его поднять. — Он сделал паузу. — Мне было около тринадцати зим, я думаю. Битва была проиграна. Моё племя уничтожено. Я был одним из немногих, кто выжил.

— Кто были ваши враги? — спросил Велимир, захваченный рассказом.

— Люди, — просто ответил Виктор. — Такие же, как мы. Они говорили на другом языке и поклонялись другим богам, но в остальном были как мы. Позже я понял, что большинство войн ведётся именно между такими людьми — почти идентичными, но разделёнными языком, верой или просто жаждой власти.

Велимир задумался, переваривая услышанное.

— И что ты делал после той битвы?

— Выживал, — ответил Виктор. — Бродил по лесам, охотился, воровал у путников. Затем встретил отряд воинов, которые взяли меня с собой. Они научили меня сражаться по-настоящему, не просто размахивать мечом, а использовать тактику, стратегию, знать слабые места противника.

— Это были варяги? — предположил Велимир, зная о происхождении многих воинов в дружине Рюрика.

Виктор странно усмехнулся.

— Нет, не варяги. Это было… в другой земле и в другое время.

Прежде чем Велимир успел задать следующий вопрос, из леса донёсся волчий вой — тот же странный, почти человеческий звук, который они слышали прошлой ночью. Но на этот раз он был ближе, гораздо ближе.

— Они приближаются, — тихо сказал Виктор, вставая и кладя руку на рукоять меча. — Разбуди остальных, но без шума. Пусть готовятся к обороне.

Велимир кивнул и пошёл будить товарищей, стараясь делать это как можно тише. Вскоре все дружинники были на ногах, с оружием в руках, готовые отразить нападение.

— Что происходит? — спросил Радим, подходя к Виктору.

— Наши наблюдатели решили познакомиться поближе, — ответил тот, не отрывая взгляда от темноты леса.

Новый вой прорезал ночь, теперь уже с другой стороны лагеря. Затем ещё один, и ещё. Казалось, их окружила целая стая.

— Их много, — встревоженно произнёс Ждан. — Не меньше десятка.

— Больше, — поправил его Виктор. — Я насчитал пятнадцать голосов.

Дружинники переглянулись с тревогой. Даже для опытных воинов бой с пятнадцатью волками был серьёзным испытанием, особенно ночью, в незнакомом лесу.

— Держитесь ближе к кострам, — приказал Виктор. — Огонь отпугивает их. И будьте готовы защищать коней — они нападут на них в первую очередь.

Все заняли позиции вокруг костров, образуя круг обороны. Кони, чувствуя приближение хищников, беспокойно ржали и били копытами, но крепкие верёвки удерживали их на месте.

Первая пара жёлтых глаз появилась на краю освещённого пространства — два светящихся в темноте уголька, неподвижных и внимательных. Затем появились ещё и ещё, окружая лагерь со всех сторон.

— Не двигайтесь, — предупредил Виктор. — Пока они не атакуют, мы тоже не нападаем.

Волки, если это действительно были волки, не спешили атаковать. Они кружили вокруг лагеря, иногда приближаясь к самой границе света, но не переступая её. В их поведении было что-то неестественное, почти разумное.

Внезапно один из волков — огромный зверь с серебристой шерстью — вышел на свет и сел прямо напротив Виктора, глядя на него немигающими жёлтыми глазами.

— Что за чертовщина? — прошептал Судислав. — Волки так не ведут себя!

Виктор медленно опустил руку, отводя её от рукояти меча. Не отрывая взгляда от серебристого волка, он сделал шаг вперёд.

— Господин, осторожно! — предупредил Радим.

— Стойте на месте, — приказал Виктор, не оборачиваясь. — Что бы ни случилось, не вмешивайтесь.

Он сделал ещё один шаг к волку. Зверь не двигался, лишь слегка наклонил голову, продолжая изучать человека. Затем, к изумлению всех присутствующих, волк встал и медленно повернулся, словно приглашая следовать за собой.

— Он… он понимает тебя? — изумлённо произнёс Велимир.

— Не меня, — ответил Виктор. — Того, кто его послал.

Он повернулся к дружинникам.

— Я пойду с ним. Вы оставайтесь здесь, охраняйте лагерь. Если я не вернусь к рассвету, продолжайте путь к озеру Выг. Если и там меня не будет, возвращайтесь в Ладогу.

— Мы не можем отпустить тебя одного! — возразил Радим. — Князь Рюрик приказал нам сопровождать тебя.

— А теперь я приказываю вам оставаться здесь, — твёрдо сказал Виктор. — Это не обсуждается.

Не дожидаясь дальнейших возражений, он шагнул за пределы освещённого костром круга и последовал за серебристым волком в темноту леса. Остальные волки расступились, образуя для него проход, и затем двинулись следом, окружая его со всех сторон.

Они шли сквозь ночной лес, и только невероятные чувства Виктора позволяли ему не споткнуться в кромешной тьме. Волки двигались уверенно, выбирая путь между деревьями с непогрешимой точностью. Серебристый вожак всегда оставался впереди, иногда оглядываясь, словно проверяя, следует ли за ним человек.

Через некоторое время лес расступился, и они вышли на большую поляну. В центре её горел костёр, а рядом с ним стояла одинокая фигура — высокий мужчина в долгополой одежде из волчьих шкур, с посохом в руке.

Серебристый волк подбежал к мужчине и сел у его ног. Остальные волки остались на краю поляны, образуя живое кольцо.

— Приветствую тебя, Клык Рюрика, — произнёс мужчина глубоким, резонирующим голосом. — Я ждал тебя.

— Всеслав Волхвич, — ответил Виктор, останавливаясь в нескольких шагах от костра.

Всеслав улыбнулся, и в свете огня его улыбка казалась почти волчьим оскалом.

— Ты узнал меня, хотя мы никогда не встречались. Впечатляюще.

— Не так уж трудно догадаться, — пожал плечами Виктор. — Не так много людей в этих лесах, которые могут командовать волками.

— Я не командую ими, — покачал головой Всеслав. — Я просто говорю с ними на их языке. Они служат мне по своей воле.

Он сделал жест рукой, приглашая Виктора приблизиться к костру.

— Подойди, согрейся. Ночь холодна, даже для такого, как ты.

Виктор помедлил, затем подошёл и сел на бревно у костра, напротив Всеслава. Теперь, в свете огня, он мог лучше разглядеть северного вождя. Всеслав был человеком средних лет, с длинными тёмными волосами, заплетёнными в косы, и бородой, в которой проблескивала седина. Его лицо было суровым, с резкими чертами, но глаза — ярко-зелёные, почти светящиеся в полумраке — выдавали острый ум и необычайную проницательность.

— Итак, — начал Всеслав, — Рюрик прислал своего Клыка, чтобы убедить меня признать его власть. Или убить, если я откажусь.

— Ты хорошо осведомлён, — заметил Виктор без удивления.

— У меня есть глаза и уши повсюду, — ответил Всеслав, поглаживая голову серебристого волка. — Не только в лесах, но и в самой Ладоге.

— Ты знаешь, зачем я пришёл, — сказал Виктор. — Каков будет твой ответ?

Всеслав долго смотрел на огонь, прежде чем ответить.

— Мой ответ… сложен. С одной стороны, я не желаю войны с Рюриком. Моё племя не столь многочисленно, чтобы противостоять его дружине. С другой стороны, я не могу признать власть человека, чьи амбиции превышают его мудрость.

— Рюрик предлагает тебе защиту и мир, — сказал Виктор. — Ты останешься управлять своими землями, просто будешь платить ему дань и признаешь его верховным князем.

— Сейчас — да, — кивнул Всеслав. — Но что будет через год? Через два? — продолжил Всеслав. — Я видел, как растут аппетиты Рюрика. Сначала он довольствовался Ладогой и прилегающими землями. Затем подчинил себе племена вокруг Ильмень-озера. Теперь его взгляд обращён на север. Что дальше? Он не остановится, пока не завоюет всё, до чего сможет дотянуться.

Виктор не стал отрицать этого. Он знал Рюрика достаточно хорошо, чтобы понимать — амбиции князя действительно не знали границ.

— Ты не можешь остановить его, — сказал Виктор. — Ни силой, ни хитростью, ни магией. Он придёт со всей своей дружиной, и твои волки не спасут тебя.

— Я знаю, — спокойно ответил Всеслав. — Но есть разница между мудрым отступлением и малодушной капитуляцией. Я хочу сохранить свою гордость, а также благополучие моего народа.

Он наклонился вперёд, и пламя костра отразилось в его зелёных глазах, делая их похожими на два изумруда.

— У меня есть предложение, Клык Рюрика. Или, может быть, стоит называть тебя твоим настоящим именем? Виктор — так ведь?

Виктор напрягся. Мало кто знал его настоящее имя — он представлялся Клыком со дня своего появления в Ладоге.

— Откуда тебе известно это имя?

Всеслав усмехнулся.

— Я многое знаю о тебе, гораздо больше, чем ты можешь представить. Я знаю, что ты не рождён в этих землях. Знаю, что ты намного старше, чем выглядишь. И знаю о твоём… особом состоянии.

— Волхв, — произнёс Виктор, понимая. — Он связался с тобой.

— Не напрямую, — покачал головой Всеслав. — У нас есть общие… источники информации. Скажем так, некоторые тайны известны всем, кто умеет слушать голоса древних духов.

Он сделал паузу, изучая реакцию Виктора.

— Но не бойся, я не враг тебе. Напротив, я могу стать твоим самым ценным союзником.

— Каким образом? — спросил Виктор, сохраняя внешнее спокойствие, хотя внутри него бушевала буря эмоций.

— Ты ищешь освобождения, — сказал Всеслав. — Ты устал от бесконечного существования, от цикла смертей и воскрешений. Ты ищешь покоя, которого не можешь найти.

Виктор молчал, но его молчание было красноречивее любых слов.

— Я знаю способ, — продолжил Всеслав тихо. — Способ освободить тебя от проклятия Дара Теней.

— Многие обещали мне это, — ответил Виктор скептически. — Жрецы, маги, шаманы из самых далёких земель. Все они лгали или заблуждались.

— Потому что они искали способ уничтожить Дар, — сказал Всеслав. — Но это невозможно. Дары Теней существовали до начала времён и будут существовать после их конца. Они неуничтожимы.

— Тогда как ты предлагаешь освободить меня?

— Не уничтожив Дар, а передав его другому, — ответил Всеслав. — Дар можно передать, если знать правильный ритуал. Я знаю его.

Виктор внимательно смотрел на северного вождя, пытаясь определить, лжёт ли тот. За века существования он научился распознавать ложь, но Всеслав казался искренним.

— Кому я должен передать Дар? — спросил Виктор. — Тебе?

Всеслав рассмеялся.

— Нет, друг мой. Я не настолько жаден до власти или долголетия. Я предпочитаю прожить свой естественный срок и уйти, когда придёт время. — Он сделал паузу. — Но есть тот, кто жаждет бессмертия больше, чем чего-либо в мире. Тот, кто готов заплатить любую цену за вечную жизнь.

— Рюрик, — понял Виктор.

— Именно, — кивнул Всеслав. — Твой князь одержим идеей бессмертия. Он собирает древние артефакты, ищет магические ритуалы, расспрашивает каждого шамана и колдуна, который появляется в его землях. Он даже пригласил христианского монаха из далёкой Моравии, надеясь, что тот знает секрет вечной жизни.

— И ты предлагаешь мне передать Дар Рюрику, — подытожил Виктор. — В обмен на что?

— В обмен на мою независимость, — ответил Всеслав. — Когда Рюрик получит бессмертие, его жажда немедленных завоеваний уменьшится. Зачем спешить, если впереди вечность? Я предлагаю тебе свободу, а себе — время.

Виктор задумался. Предложение Всеслава было соблазнительным. Возможность избавиться от проклятия бессмертия, от бесконечной цепи смертей и возрождений… Но была ли это полная правда?

— Откуда мне знать, что ты действительно владеешь этим ритуалом? — спросил он. — И что произойдёт с Рюриком после передачи Дара? Он станет таким же, как я?

— Да, — кивнул Всеслав. — Он получит твоё бессмертие со всеми его особенностями. Сила, регенерация, неподвластность времени. Но также и цена — постепенная потеря способности чувствовать, медленное угасание души.

— И ты готов обречь на это человека? Даже Рюрика?

Всеслав пристально посмотрел на Виктора.

— А ты готов продолжать нести это бремя вечно? Кроме того, Рюрик сам выбрал этот путь. Он ищет бессмертия, зная или не зная о цене. Он получит то, чего желает.

Виктор молчал, обдумывая услышанное. Предложение Всеслава было ужасающим и соблазнительным одновременно. Освобождение для него, но проклятие для Рюрика. И всё же… разве не этого хотел князь? Разве не ради этого он посылал Виктора на поиски Даров Теней?

— Я должен подумать, — сказал наконец Виктор.

— Конечно, — кивнул Всеслав. — Такое решение нельзя принимать поспешно. Но не думай слишком долго. Рюрик не станет ждать вечно. Если ты вернёшься без моей головы или моей клятвы верности, он пошлёт других, менее… разборчивых исполнителей.

Он поднялся на ноги, и серебристый волк встал рядом с ним.

— Возвращайся к своим людям, Виктор. Они беспокоятся о тебе. Мои волки проводят тебя обратно в лагерь.

— А что я должен сказать им? — спросил Виктор, тоже вставая. — И что передать Рюрику?

— Скажи, что переговоры продолжаются, — ответил Всеслав. — Что я обдумываю предложение князя и дам ответ через три дня. За это время ты успеешь принять своё решение.

Виктор кивнул. Три дня — не так много времени, но достаточно, чтобы взвесить все за и против. Он должен был решить, готов ли он освободиться от своего проклятия ценой обречения Рюрика на ту же судьбу.

— Ещё одно, — сказал Всеслав, когда Виктор уже собирался уходить. — Если ты решишь согласиться, тебе придётся привести Рюрика сюда, в мои земли. Ритуал требует определённых условий, которые можно создать только здесь, в храме Перуна у озера Выг.

— Рюрик никогда не согласится приехать сюда один, — возразил Виктор. — Он будет опасаться ловушки.

— Он приедет, если узнает, что здесь находится то, что он так долго искал, — ответил Всеслав с уверенностью. — Особенно если ты поручишься за его безопасность.

На этом их разговор закончился. Серебристый волк повёл Виктора обратно через лес, и остальные волки следовали за ними, образуя живой эскорт. Когда они приблизились к лагерю, волки остановились, позволяя человеку продолжить путь в одиночестве.

Виктор обернулся и посмотрел на серебристого вожака. Волк сидел неподвижно, его жёлтые глаза светились в темноте. Виктор слегка кивнул ему, и зверь ответил тем же, словно понимая этот молчаливый жест уважения.

Когда Виктор вошёл в круг света от костра, все дружинники вскочили на ноги, хватаясь за оружие.

— Господин! — воскликнул Велимир с облегчением. — Мы уже начали беспокоиться!

— Всё в порядке, — успокоил их Виктор. — Я говорил с Всеславом Волхвичем.

— С самим Всеславом? — удивился Радим. — Он был там, с волками?

— Да, — кивнул Виктор. — Мы обсудили предложение князя Рюрика. Всеслав просит три дня на размышление.

Дружинники переглянулись. Такой исход не входил в их планы — они ожидали либо немедленного подчинения, либо битвы.

— Что мы будем делать эти три дня? — спросил Ждан.

— Ждать, — ответил Виктор. — Разобьём лагерь на берегу озера Выг, недалеко от поселения Всеслава. Будем охотиться, отдыхать и готовиться к возвращению в Ладогу — с головой Всеслава или с его клятвой верности, в зависимости от его решения.

Дружинники кивнули, принимая план. Они доверяли Виктору и его суждению, даже если ситуация развивалась не так, как они ожидали.

— А теперь отдыхайте, — сказал Виктор. — Завтра на рассвете продолжим путь к озеру.

Он сел у костра, делая вид, что занят поддержанием огня, но на самом деле его мысли были заняты совсем другим. Предложение Всеслава не давало ему покоя. Возможность избавиться от проклятия бессмертия, обрести долгожданный покой… Но ценой обречения Рюрика на ту же судьбу.

Виктор уважал Рюрика как правителя и воина, но не питал к нему особой привязанности. За свою долгую жизнь он служил многим королям и императорам, и Рюрик был лишь одним из них — амбициозным, умным, но не более достойным, чем другие.

И всё же, была ли справедливой такая сделка? Освобождение для него, но вечное проклятие для другого? Виктор не был уверен, что имеет право принимать такое решение.

С другой стороны, разве Рюрик сам не стремился к бессмертию?

Конец пролога