Кукла 1

Глава 12

— Брат, всё чешется! — шепнула сестренка, когда мы уже вышли из дому, и некоторое время прошествовали по улицам города.

— М? — не понял я, о чем она, разглядывая окружающие красоты.

— Брат… твоя броня… ты идиот.

— Что⁈

— Прости… но… это невозможно! Я вся уже сопрела под ней! Это просто… пытка! — прошипела она, корча гримасы и странно ёрзая.

Я похлопал глазами, пытаясь сообразить. Сообразил! И что делать? Точно!

— А так? Лучше?

— Что ты сделал? Холодно теперь! — зябко поежилась она средь летнего дня и прекрасной погоды.

— Таааак… хм. А так?

— Так… так не плохо? –выдохнула она, перестав ежится. — Что ты сделал?

— Я соединил внутреннее пространство твоей брони с куском своего пространства на уровне терморегуляции. Так что температура под броней, равна температуре внутри тайника… а еще убрал весь скопившийся пот — не благодари.

— Спасибо. — тем не менее поблагодарила она.

Я пожал плечами, и заметил, что родители от нас немножко отстали, пока мы болтая протопали дальше по улице, и теперь явно ждут, когда мы подойдем, раз уж мы заметили пропажу сопровождающих. Видимо… точно! Магазин одежды. Сча будет примерка! Интересно, мы в парк вообще сегодня попадем?

Вообще, в магазины мы в этом мире толком не ходили. Те походы, что были, являются скорее исключением из правил, или необходимостью, как сейчас. В этом мире и в этой стране, уж очень сильно развита система доставок. В том числе и поквартирная, так что всё, начиная от продуктов и одежды, и заканчивая техникой, нам приносят тупо на дом.

Причем, что самое интересное, на страницах виртуальных магазинов, всегда есть четкие описания товара, который они продают, а не что-то невнятное и непонятное, будь то описание писано тем, кто продаваемый товар в глаза не видел, или громкое и пафосное, призывающее продать товар любой ценой.

Не, это все есть! Всегда! Особенно пафос! И реклама! И баннеры! И вырвиглазные надписи! Но есть и четкое описание на странице описания, и характеристики в характеристиках. Всегда! И всегда правдивое.

И если у одежды в характеристиках написано, что эти штанишки имеют талию писят два сантиметра, пять миллиметров по внутренними кольцу, то это и значит, что они будут пятьдесят два сантиметра, пять миллиметров по внутренней стороне! И никаких разночтений, и «мы не так меряли, как вы!», тут просто не бывает.

И это позволяет подбирать одежду не выходя из дома, и почти никогда не ошибаться. Что и делали наши родители все эти годы, затариваясь в сети как для себя, так и для нас. Забивая шкафы, до самого потолка, и если бы не я, с регулярной тратой вещей при походе в осколки, лишние шмотки пришлось бы тупо выбрасывать в мусор.

Ну а в тех разах, когда выходила конфуз, и вещь не подходила… в осколках все сгодится! В любом случае! Да и полы мыть чем-то надо. Увы, но вернуть тупо не подошедшую вещь не реально, и это минус, да, но терпимый. И заставляет тщательнее мерить вечно растущие манекены — нас!

Магазин, в который привели родители, был… большим. И… обычным. Обычный большой магазин, где продают только строгие наряды — смокинги, пиджаки, брюки, и аксессуары к ним. И только для мужчин. Место, где торгуют только для женщин было буквально через стенку, и явно имело другого хозяина и директора, но явно имело строгую договоренность, четко деля территории бизнеса. И ведь вполне не плохой ход, надо сказать!

Мать, увидя, что это магазин чисто для мальчиков, и ей тут ловить нечего, быстро свинтила с Линой в соседнею лавку. А отец, вздохнув, повел меня выбирать «фрак для юного джентльмена».

Нашли мы его быстро, и не потому, что хватанули первое попавшиеся, а потому что продавец помог. Был опытен, компетентен, и с хорошим глазомеров, способный определить объём талии чисто на глаз, лишь раз взглянув.

Фактически попадание в десятку с первой попытки! Если бы не цена… но и второй выстрел вышел без осечки! А так же и третий — батя решил прикупить мне еще и костюм тройку про запас, и продавец, уже выяснив рамки нашего бюджета, и понимая желания, легко подобрал то, что нам нужно. Немного свободную, на вырост, тройку, из хорошей ткани, хорошо выглядящею, и по приемлемой цене. По крайней мере отца цена устроила, а я вот в вопросе плаваю, и за деньги ничего толком не знаю.

А еще, мне не очень понравилось, что у жилетки пуговицы имеют в себе магию. Да, совсем кроху, но имеют! Не испортит ли их мои контур? И что с ними случится, если да? Но говорить об это отцу я не стал — костюм понравился и мне, а говорит о том, что в пуговицах магия, и «можно мне как-то без неё?», мне показалось как-то глупо, так что я смолчал.

А вот в женском отделе было все не так хорошо, как в мужском. Причем от и до.

Самое очевидное — стиль! «У мужиков» торговали только строгими костюмами! И ничем кроме. Здесь же — торговали всем подряд! Без разбору и границ. И платья, и костюмы, и джинсы, и рабочая одежда! И треники вон спортивные висят! И труселя… и все в хаосе! Ааа! Только не говорите мне, что его измерение уже добралось и досюда⁈

И в этом всем, бардаке, лавируя как… как… как у себя дома! Шаталась мать, с грацией кошки перепрыгивая кучки белья в своём алом платье! За ней, словно фрейлины бегали продавщицы, пытаясь что-то продать-навязать, но по факту — только мешаясь. Где-то в углу, притаилась страдающая сестрёнка, изображая лицом всю вселенскую боль, страдания и отчаянье. Ну и последним живым человеком данного обиталища хаоса на земле, была жирная… безразмерная! Тетка за кассой, неустанно перебивающая бирки на шмотках и пикая чем-то в глубине стола. Кажется, это терминал.

Отец, разглядев все это дело в полной мере и с высоты своего роста, пришел в тот же ужас, что и я. И дабы выразить свои эмоции, приложил руку к лицу, и тихонько простонал, чем мгновенно привлек внимание всей женской аудитории магазина.

Баба «два на три» — проворчало из-за кассы почти басом:

— Это магазин только для дам!

Но больше ничего делать или говорить не стала, продолжив работу с бельишком. Мать, поняв, что это просто её муж явился, продолжила свою беготню, тем более что продавщицы от неё наконец отстали и больше не мешаются. А вот эти самые продавщицы… потеклиии…

Мгновенно подлетели к нам, начали засыпать какими-то до безобразия глупыми вопросами:

— Ой, а вы к нам? Что-то ищите? Сестре, жене, матери? Может подсказать? Мы поможем! А может…

— Кхм. — кашлянул я, привлекая внимание.

— Ой! — наконец заметили они мою персону, и одна даже склонилась ко мне поближе и потрепала по волосам, портя прическу.

Нет, мы так до парка точно не дойдем!

— А это ваш сын? А-ли брат? Племянник? — продолжились глупые вопросы от этих двоих.

— Сын. — коротко буркнул отец, не желая вести разговор, и глядя в даль — на носящеюся средь зала мать.

— Какой хорошенький! Славный! А сколько его лет? А как его зову? А у него есть мать? Если нет, то…

— Ла… — открыл было рот отец, но в этот момент я залихватски свистнул, призывая на помощь сестру.

Сестра прилетела лишь на мгновение раньше матери, что заметила двух клуш у хмурого отца и прискакала защищать своё от посягательств со скоростью ветра, даже несмотря на то, что была в момент свиста на другом конце немаленького зала.

Оттеснила девок, встала меж ними и отцом, взглянула из-под бровей, всем свои видом говоря «Чё надо? Свалили, клуши, пока не всекла!». Выглядит комично — она у нас вовсе не богатырского сложения баба! Но девки намек поняли и на проблемы нарываться не стали, и возмущённо фыркнув, удалились прочь, задрав носы.

— Пойдем дорогой, — сказала мама, беря мужа под локоток, при этом взглядом неотрывно следя за конкурентками, — нас тут не любят.

— Хе! — хекнула баба за кассой, с видом «я же говорила!», но что говорила она, мы так и не узнали.

И выйдя из магазина, все же направились в сторону того легендарного парка, куда шли изначально. Ну, я надеюсь, что туда, а не в новый магазин. Мне конечно пофиг на этот парк, но немножко любопытно, что там будет — концерт? Бал? или музей?

Как говорится — ни что не другое.

Шум, крики, грохот техники и детские визги, я услышал еще задолго до того, как мы подошли к этому, кхм, парку. Но подумал, что это часть представления. Потом подумал, что металлический лязг — часть работы механизмов театра под открытым небом. Или что-то такое. Крики — у актеров глотки луженые, а визги — зритель в восторге.

Мне даже стало действительно интересно — что там такое ставят? Тем более, что чем ближе мы подходили к источнику шума, тем больше народу становилось вокруг! И дабы не потеряться в толпе — как бы то ни было странно! Нам пришлось идти возле самих родителей, крепко держа их за ручку.

Вот только когда мы наконец подошли к воротам самого парка, расположенных на небольшой холме, и я увидел то, что представляет из себя этот самый парк… немножко прифегел и выпал в осадок.

Не, ведь по факту все обещанное есть! Вон клоуны, вон горка, вон аттракционы… что я вообще ожидал? Что тут будет собрание любителей высоко художественного слога? Мы же дети! В какой еще парк нас вести, а?

Вот только тогда вопрос — а на кой… ляд так наряжаться? И нет, это не мода такая! Тут мы одни во фраках и бальных платьях! Тут все… в трениках! Джинсах и мини-юбках! В кроссовках и футболках! Да на нас уже все вокруг косятся! Позорище! А предки улыбаются как дурачки, и счастье так и плещет через край — привели деточек развлечься! В долгожданный и много обещанный парк развлечений…

— Хах. — икнул я, чуть не плача, и все же смахнул скупую слезу из уголков глаз.

А родители решили, что я так рад… и мне прямо их даже жалко стало!

— Мне кажется, или мы тут как белые вороны? — шепнула мне сестра, то косясь в сторону родителей, то гуляя взглядом по толпе.

— Не кажется, — ответил я ей так же шёпотом.

Но взглянув на счастливые лица предков, решил — да пошло оно все на переделку! Какое мне дело до всех этих косых взглядов и шепотков⁈ Мы пришли развлекаться! И будем это делать! И вообще — кому какое дело, в чем я в парк пришел! Нравится мне так одеваться! Вот!

— С чего начнем? — потер я ручки, глядя на родителей, и перевел взор на парк, гуляя взглядом с горки на горку.

Вон та, с двумя мёртвым петлями, выглядит интересно! Да и та тарзанка, и вон та центрифуга… да, хочу её! Надо вестибулярный проверить! Так что… хочу покататься на всем и везде где только можно! Да и на чем нельзя!.. Горки и аттракционы — я уже иду!

— Хочу туда! — казал я вдаль, на столб, похожий на гигантское ярморочное колесо.

Ииии… был обломан. Иии… был отправлен кататься на единорогах.

Маленьких таких, пластиковых, со штырем посередине… с дурацкой музычкой и до ужаса медленно скоростью… и это самый быстрый аттракцион, до которого нас допустили! Аааааааа!

— Да я могу от сюда слезь, отлить в стакан, и вылить на голову вон тому мужику! — возмутился я в слух, не удержав свои мысли.

— Ага, болтай! — усмехнулся сидящий на соседнем единороге мальчуган.

Я слез, дошел до соседнего зверя, на роге которого торчал пластиковый стакан, снял его, спрятался за другим зверем от глаз, распутал всю необходимую сбрую на поясе, дабы извлечь орган… не давая подглядывать особо любопытной особе женского пола через два единорога от меня, что скоро свернет себе шею, желая подглядеть за процессом.

Наполнил стакан почти до краёв, все зашнуровал одной рукой, отсалютовал мальчугану полным стаканом, любуясь его вытянувшейся рожей, и пошел к краю платформы. Дабы вылить содержимое стаканчика бедолаге оператору… но не дошел.

Сзади послышался грохот, а когда я обернулся, то увидел, как мальчик-болтанчик, уже был не на коне, а под ним, толи упал, толи слез и не устоял на ногах — не ясно. Но в лубом случае, еще миг, и его скидывает с платформы центробежной силой невеликого движения. И он падает почти точно на пульт, чутка не долетая.

Оператор, что от скуки изучал мемасики в сети, отвлекается от своего дела, осматривает платформу, видит меня со стаканом… я показываю ему пальцем под пульт, под который улетел мальчуган. Оператор, почти инстинктивно заглядывает туда, видит там стонущего мальца… кидается на помощь! Через мгновение соображает выполнить свою работу и останавливает аттракцион.

Я к этому моменту уже забрался обратно на коня, со все тем же стаканом мочи в руках. Вот куда мне его теперь девать? Куда? В своё измерение? Она там испарится. Жалко! Пусть хоть кустик какой удобрит…

Мальчуган-летун-болтун никак не пострадал, и даже толком не ревет, так, хнычет. Вокруг него столпились взрослые, но думаю все будет нормально, и они просто разойдутся. Я же иду к своим родителям — покатушки закончились, мы и так катались в два раза дольше отведенного времени — оператор увлекся мемами. Нас с сестрой встречают предки, что увлеклись друг дружкой, за время наших покатушек.

— Откуда у тебя взялась газировка? — украдкой, но не шёпотом интересуется сестра, что сидела на коне, по другую сторону «загона», и не видела всего шоу целиком.

— Это не газировка, — кривлюсь я, и выливаю содержимое стакана под ближайший куст.

Родители непонимающе хлопают глазами, а я шепчу сестре тихонько:

— Я на этом аттракционе, вышел и отлил — буквально!

— Блин, я тоже так хочу! — шепчет она в ответ, — скука смертная. А так… хоть какое-то развлечение.

— Это точно. — киваю я головой, в знак подтверждения, а родители явно заинтересовались нашим перешёптыванием.

И я отвлекаю их внимание фокусом — заставляю стаканчик из-под мочи исчезнуть, после того, как я хлопнул в ладоши. Вот был стаканчик у меня в руке, хоп и нет его уже!

— Класс! — восклицает сестра с энтузиазмом, хотя на лицах родителей такого энтузиазма нет — стаканчик больше моей ручки, куда он исчез?

— Мммагия! — отвечаю я на незаданный вопрос, и складки на коже лиц родителе немного разглаживаются — аааа! Ну понятно…

Что там понятно я не знаю, но раз сработало, значит нормально. Надо добивать!

— Хобы-на! — резко развел я соединённые вмести ладони, и стаканчик выпал словно бы из пустого пространства меж них.

Выпал, упал под ноги, и покатился по асфальту. Сестренка захлопала в ладоши от восторга, а родители… что-то вновь нахмурились. Как говорится — перебор!

— А я так смогу? — решила подыграть мне девчонка, и подобрала стаканчик с земли.

Пару раз просто похлопала по нему, неслабо помяв, и… хоп! И нет стакана!

— Ух ты! Получилось!

— Ты поняла в чем фокус? — поинтересовалась мать, впрочем, судя по всему, сам фокус-покус её не сильно интересует, просто, решила поинтересоваться.

Вот отцу трюк интересен, но он решил не лезть к нам с расспросами, рассудив, что захотим — сами расскажем. А мы захотим! Мы ведь дети! Ну, так он думает.

— Кончено! — посмотрела сестрица на мать, и спрятала руки за спину.

— Расскажешь? — поинтересовалась женщина, которой стало чуточку интересно, но чисто из-за возможности пообщаться с дочерь «о секретиках».

— У-у. — помотала головой сестренка, — Это наша, — взглянула она на меня и подмигнула, — тайна!

— Хах! — отец кхекнул и отвернулся.

— Скрытники вы мои! — улыбнулась мать и хотела потрепать дочку о волосам, но вовремя остановилась — прическа! Она… не особо сильно растрепалась на этих поистине детских аттракционах.

Зато у сестры есть щечки! И на них даже нет макияжа! И им досталось за место макушки.

А сестрица тем временем передала изрядно помятый стаканчик мне, пряча его за нашими спинами. Правда… неловко, не уклюже, и так, чтобы мать заметила… но в этом и была задумка! И она оправдалась.

Мать с улыбкой отошла в сторонку, к отцу, и нашептала ему на ушко свои догадки.

— Хех, клоуны. — усмехнулся папаша, и обернувшись в пол оборота, взглянул на нас.

Вновь начал шептаться с матерью.

— Ну что, куда теперь? — вернулась к нам от отца мать. — В комнату зеркал? Или, к клоунам? — надавила она на последнее слово, как бы намекая — туда вам ребята! Туда.

— К зеркалам. — похлопала ресничками сестра, сказав это из чистого бунтарства.

Чисто из соображения того, что предлагают родители, наиболее скучно.

— Может всё-таки к клоунам? — не поняла подставы мать.

— НЕ, к зеркалам. — поддержал я сестру.

И мы пошли… к клоунам. Зачем нас было спрашивать, а?

Клоуны были не смешными. Уставшими, задолбавшимися, и по жизни и сейчас, с плоскими детскими шутками, где из всего репертуара, подушка-пердушка, вместо одного из шариков, была самым смешным номером. Я серьёзно! Хотя не уверен, что это было сделано специально и по сценарию, а не просто, узелок развязался.

И клоуны окончательно испортили моё впечатление о данном парке… и окончательно убедили меня, что с моими родителями в этом мире что-то не так. Они… не ржали только от того, что старались вести себя как на балу! Посреди детского утренника! Посреди парка развлечений! Они тут не только внешне белые вороны, но и внутри у них явно тоже, все белое. У них что, не было детства?

Сестра шуток ряженных мужиков и женщин тоже не поняла, хотя многие дети вокруг нас смеялись почти искрений. Да и взрослые лыбились, но не все — где-то треть из всех детей относилась к представлению примерно так же, как и мы — скучно, не интересно, глупо. И еще процентов десять понимали лишь половину из всего сказанного «в номерах». И не в силу возраста.

После клоунов мы все же пошли к зеркалам. К кривым зеркалам. И пошли туда вместе с отцом — мать не захотела видеть себя толстой. И… зеркала оказались, пожалуй, самым интересным местом в этом парке! Хотя на мгновение, на долю мгновения! Я подумал, что меня поглотил Хаос.

Бесконечные кривые коридоры, уходящие в бесконечность… прикольно, если знать. что это иллюзия. Как и уродливые формы тела, и все остальное тут. Но, пожалуй, только мне тут было весело.

Сестра, не имея возможности столь тонко чувствовать материю, не оценила развлечение, и тупо сбежала к маме, пусть и вернулась через какое-то время, взяв себя в руки. Отцу же было скучно. Я же ходил средь зеркал дольно долго. По факту один, сестра током не смотрела вокруг, просто бегая хвостиком, а отец зевал. А после, получив от меня заверения «не заблужусь! Выход вон там! Могу проводить», решил тоже «свалить к маме». И вот тогда я решил поразвлечься посерьёзнее!

— Смотри сестра! — подошел я к зеркалу с бесконечным отражением.

И, версия меня пред зеркалом исчезла, осталась только та, что внутри и на бесконечных планах.

Сестра тут же прилипла к зеркалу лицом, и я помахал ей с той стороны рукой, словно бы она смотрела в окно, а не на отражения.

Её ротик приоткрылся от удивления — она ведь не дура, и понимает, как работают отражения! А тут… а тут я с той стороны ей сказал:

— Оглянись!

Она послушно оглянулась — а там я стою за её спиной, и толкаю её в зеркало, что вдруг перестает быть твердым. Сестра летит вниз, и… не падет. Зацепляется за край, подтягивается и вылезает наружу.

— Братик, ты урод! — проговорила она, стоя на четвереньках, пред наклонённым зеркалом и тяжело дыша.

Чуть в сторонке от нас проходит какой-то работник службы парка, бросает на нас взгляд, но не заинтересовавшись, уходит куда шел, не замедляя шага.

— Зачем, зачем ты это сделал? Я думала умру от страха! И испортила бы колготки, не сделай ты то, что сделал, с моей броней!

— Я думал я отучил тебя боятся чего попало.

— Ну знаешь! — почти рыкнула она, и стиснув зубы, уставилась на меня, — Это не что попало! — махнула она рукой в сторону зеркала.

— Хм. — хмыкнул я, и задумался. — Ты же ведь должна чувствовать магию.

— И она здесь есть.

— Настолько мало, что даже смешно!

— Так откуда я знаю, мало это или много! — вскрикнула девчонка, соскакивая с полу. — ты порой говоришь, что тут мало, а я вижу, ска, оно сияет! А порой утверждаешь, что псец, атас, гора, толпа… а для меня — лишь тусклый факелок! Я не знаю… не умею! А эти зеркала… — взглянула она в сторону зеркал.

— Зачарованы? — подсказал я, видя, что она не может подобрать подходящего слов.

— Да… наверное. Не знаю… — совсем растерялась бедолага.

— Да, это правда так. — встал я подле зеркала с бесконечным отражением, — Тут на всех зеркалах есть зачарование, и без него картинка будет несколько иной, не такой необычно и реалистичной, так сказать. — провел я рукой над поверхностью стекла, и отражение в нем неуловимо изменилось.

Бесконечность стала вовсе не бесконечной, не такой четкой в деталях вдали, а главное — мы с сестрой стали закрывать собой большую часть видимого пространства на всех гранях уходящей в даль вечности. Я вновь провел рукой над гранью стекла. И мы вновь стали маленькими букашками, на фоне больших арок, ведущих к другим большим аркам, где вновь стояли мы.

— Прости. — покорился я, глядя на изображения, — я немножко… сглупил. Не подумал, с чем мы работаем, и как ты видишь всё тут вокруг.

— Ничего. — помотала сестра головой и улыбнулась, — пойдем отсюда.

— Хорошо. — улыбнулся я, только вот… — подошел я к еще одному зеркалу, стоящего в сторонке от прочих, в уголке, куда как бы обычно и не ходят люди, но если и придут, то человека пред зеркалом не будет видно из остальной части зала с зеркалами.

И это зеркало тут самое необычное! Ведь в нем, не отражаются люди. Их словно бы нет… комната есть, стены, потолок, а вот нас перед ним нет! И это не фокус вовсе, это…

— Здесь зачарованы все зеркала, кроме одного. — проговорил я, глядя в отражение, где меня нет. — Этого зеркало. Ведь оно… — сунул я руку сквозь иллюзию стекла, и через мгновение вытащил оттуда уродливую тварь, с щупальцами вместо волос и лица. — темница.

Щупальца обвили мою руку, присосками прилипнув к коже, пытаясь удушить, и высосать ману. Существо бы завизжало, умей оно это делать, попыталось бы обвить меня всего, но щупальца, что росли у него вместо рук, были все же там, в темнице, что тянула их обратно в плен, по ту сторону «зеркала», не давая нормально действовать.

И мне даже интересно стало, как эта тварь, будет пытаться меня убить в текущих реалиях? Через руку? Пытаясь высосать… задушить…и то и другое, глупость примерно одинаковые! Нельзя задушить руку! Как и нельзя высосать из меня силу столь примитивным образом.

Сестра, увидев урода, отскочила на два метра, и приняла боевую стойку. Её руки до локтей ощетинились копьями, прорезая собой длинные рукава платья. Она боится, до дрожи в коленях! Но она готова к бою! До конца!

— Умница девочка. Хвалю. — Шепчу я себе под нос, и сжимаю кисть на горле существа.

И тварь рассыпается пеплом.

Я стряхиваю с себя остатки, чтобы не выглядеть пыльным. Осматриваю помещение, не находя тут больше никаких проблем или посторонних явлений. Улыбаюсь куколке-сестре.

— Все хорошо. И ты молодец, прям горжусь тобой, сестрёнка!

Она, украдкой осматривается по сторонам. И не видя никаких угроз, убирает торчащие копья в тело, выходя из боевой стойки, еще раз осматривается, убеждаясь, что все нормально и врагами даже не пахнет. С сожалением осматривает порванные рукава платья, и только после этого интересуется у по-прежнему улыбающегося меня:

— Кто это вообще был?

— Да мелочевка какая-то, — отмахиваюсь я, и иду в сторону выхода. — Хоть и из глубин… Пойдем

Сестрица чуть задерживается в комнате, подрезая рукава окончательно, чтобы они просто стали короче, а не были драными. И прячется за меня от матери, когда мы находим их возле ларька у комнаты с зеркалами. И тут, в отличи от комнаты кривых зеркал, полным-полно народу стоит! Целая очередь! В которой мамка с папкой торчат где-то середине.

— А вот и вы! — улыбается мать, — Будете хот-дог?

Я смотрю на лавку с кушаньем, вижу вывеску, читаю надписи… шепчу себе под нос:

— Это какая-то дурь. В платьях для бала, средь парка развлечений, жрать быструю еду…

Но родители меня не слушают, и продолжают счастливо улыбаться, воркуя друг с другом. И только сестрица все слышит, понимает, и тяжело вздыхает, но также, как и я, продолжает степенно терпеть.

А спустя пару часов, уже уходя из парка, я услышал душераздирающий крик, который вряд ли кто еще слушал, помимо меня. Ловушка поймала своего создателя, пусть она и была переделана мной, под ловлю совсем иной рыбешки, чем рассчитывал её творец.