Летописец Мертвого Бога

Глава 50: Цена Перековки

Найти кузницу мастера Фориана оказалось сложнее, чем выследить пустынного вирма. Его имя знали все, но где он работает — почти никто. Он не держал лавки на рынке и не принимал заказов от гильдий. Он был отшельником от мира, преданным лишь своему искусству.

После целого дня расспросов и нескольких серебряных монет, отданных словоохотливому трактирщику, они наконец получили наводку. Кузница Фориана находилась не в самом городе, а под ним. В самой глубокой части Пристанища, у геотермальных разломов, где сама гора дышала жаром.

Спуск туда был похож на путешествие в преисподнюю. Они шли по узким, вырубленным в скале туннелям, где воздух становился все горячее и суше. Обычные звуки города стихли, сменившись низким, постоянным гулом и шипением пара, вырывавшегося из трещин в стенах.

Они нашли ее по звуку. Это был не хаотичный лязг металла, как в обычных кузницах. Это был ритмичный, почти музыкальный перезвон.

Сама кузница была огромной пещерой, превращенной в мастерскую. Повсюду стояли диковинные механизмы, приводимые в движение силой пара. В центре горел горн, но пламя в нем было не оранжевым, а ослепительно-белым, как сердце звезды. Воздух здесь был настолько горячим, что дышать было тяжело.

У горна стоял человек. Он был стар и худ, его тело состояло лишь из жил и мускулов, высушенных вечным жаром. Он был одет в простой кожаный фартук. Он ритмично бил молотом по раскаленному куску металла, и в его движениях была грация танцора и точность хирурга. Это был мастер Фориан.

Он не обратил на них никакого внимания, полностью поглощенный своей работой. Кайен и Лира молча ждали, не смея его прервать. Лишь через десять минут, когда он закончил, окунув заготовку в чан с шипящей жидкостью, он повернулся к ним. Его глаза были старыми, как сами горы, и горели таким же белым огнем, что и его горн.

— Я не принимаю заказы, — сказал он, его голос был скрипучим, как несмазанные меха. — Уходите.

— Нам сказали, что вы единственный, кто может помочь, — сказал Кайен, шагнув вперед. Он достал из мешка и положил на каменный стол треснувший черный клинок.

Фориан бросил на меч мимолетный, презрительный взгляд.

— Сломанный клинок — это мертвый клинок. Его место на переплавке. Я не занимаюсь мусором.

— Пожалуйста, — настойчиво сказал Кайен. — Просто взгляните. Сталь… она особенная.

Возможно, что-то в голосе Кайена, какая-то нотка отчаянной решимости, зацепила старика. Он с раздражением подошел к столу и взял меч. Но в тот миг, как его мозолистые пальцы коснулись металла, выражение его лица изменилось. Он нахмурился.

Он поднес меч к свету. Взял маленький молоточек и легонько ударил по лезвию, прислушиваясь к звуку. Звук был глухим, мертвым. Он капнул на трещину каплю какой-то зеленой жидкости из склянки. Жидкость зашипела и испарилась, не оставив следа.

Лицо Фориана выражало теперь не раздражение, а глубокое, почти научное любопытство.

— Где ты это взял, мальчик?

— Это неважно, — ответил Кайен. — Вы можете его починить?

Фориан рассмеялся. Сухим, лающим смехом.

— Починить? Дитя, ты просишь меня не заделать трещину в кастрюле. Ты просишь воскресить мертвого.

Он положил меч обратно на стол.

— Это не просто сталь. Это то, что в древних текстах называют Эхо-сталью. Металл, способный впитывать и хранить в себе духовную сущность… волю… то, что вы, невежды, зовете душой. Этот меч был не просто оружием. Он был сосудом.

Он указал на трещину.

— Но теперь он мертв. Воля, что жила в нем, выгорела дотла. И умирая, она разорвала саму структуру металла изнутри. Это не трещина. Это предсмертная агония, застывшая в стали. Починить это невозможно.

Сердце Кайена упало.

— Но… — продолжил Фориан, и его глаза блеснули, — его можно переродить. Разбить на куски, расплавить до первозданного состояния и выковать заново. Создать новый сосуд.

— Какова цена? — немедленно спросил Кайен.

Фориан снова рассмеялся.

— Золото? Золотом ты не заплатишь за сотворение души. Цена будет другой.

Он вытер руки о фартук и посмотрел на Кайена так, словно видел его насквозь.

— Чтобы перековать Эхо-сталь, моего огня недостаточно. Мне нужен огонь, в котором есть жизнь. Мне нужно Сердце Огненной Саламандры, что живет в лавовых реках в самых глубоких пещерах под городом. Принесешь мне его — и я подготовлю горн.

— Это все?

— Нет, — сказал Фориан. — Это лишь первая часть цены. Я могу создать сосуд. Но он будет пуст. Чтобы клинок жил, в него нужно вковать новую волю. Новое наследие. Совместимое с природой этого металла. Что-то острое, как игла, смертоносное и дисциплинированное.

Он в упор посмотрел на Кайена.

— А ты, Летописец… ты должен найти эту новую душу. Найди и поглоти Эпитафию великого мастера, чья воля сможет стать сердцем твоего нового клинка. Когда у тебя будет и сердце саламандры, и новая душа для меча — возвращайся. Если, конечно, выживешь.

Кайен и Лира вышли из раскаленной кузницы, и прохладный воздух подземелий показался им ледяным. Они смотрели друг на друга, ошеломленные масштабом задачи.

Они пришли к кузнецу, чтобы починить меч. А ушли с заданием убить легендарного монстра и найти призрака, достойного стать душой их оружия.

В Пристанище Великанов даже простая починка превращалась в начало нового эпоса.