Лейтенант империи. Часть вторая

Глава 11

— Интересная идея, — протянул Меньшов, потирая подбородок.

Он принял нас сразу после завтрака. Причём его завтрака: мы целый час прождали в приёмной, пока слуги укатят тележку с тарелками.

Зато я воочию познакомился с секретарём генерал-адмирала, Кристиной Владыковной. Молчаливая, приятная… женщина. Хоть она и выглядела лет на двадцать восемь, назвать её девушкой язык не поворачивался. Очень строгая и серьёзная на вид.

Да, отчество у неё — Воисветовна. Владыковной её дядя Саша назвал. И то мне на ухо, перед входом в приёмную. Когда она нас ещё не видела.

— Интересная и заманчивая, — повторил Меньшов, но чего-то не хватает.

Сначала он выслушал доклад Ерастова. Затем ознакомился с нашими доводами. Потом изучил придуманный план и теперь задумался. Вдруг, он прекратил потирать подбородок и, посмотрев на меня, спросил:

— Уверен, что справишься?

— С пистолетом и ложной кровью? — я поёрзал на стуле для посетителей. Ощущение, словно на табуретке сидишь. Спинка настолько прямая, что к ней не хочется прислоняться. Неудобная конструкция. Дубовая. В прямом и переносном смысле.

— С рукопашным поединком без силы, — уточнил Валентин Севович.

— Ваше Высокопревосходительство, — начал, было, дядя Саша, но Меньшов остановил его шевелением пальца и продолжил смотреть на меня.

Хотя, стул здесь ни при чём. Дело в том, кто по ту сторону стола. Я снова поёрзал и кивнул:

— Думаю, да.

— Отлично, — Валентин Севович даже не улыбнулся, протянул руку к селектору и коротко бросил: — Кристина, пусть заходят.

— Слушаюсь, Валентин Севович, — ответила секретарь, а я вздрогнул. Голос один в один напоминал Кристину с Гусь-Налимска.

Меньшов заметил мою реакцию и, отжав кнопку, сообщил:

— Голос и имя для интеллекта с неё копировали.

— Эм, понял, — кивнул я, на самом деле ничего не понимая. Нет, ясно, что скопировали, но зачем? Вернее, зачем это секретарше? Ещё интересней, зачем это Меньшову? А безопасникам зачем? Разработчикам?

Придумать, или услышать ответ я не успел. Сзади щелкнул дверной замок, и Меньшов, оторвав ладонь от стола, прервал мои размышления короткой фразой:

— Знакомьтесь, командир отряда прикрытия, капитан Малышев, — я обернулся и замер, словно громом поражённый, — и его зам, лейтенант Фадеев.

— Здравия желаю, господа, — отозвался капитан, лейтенант же, как и я, замер. Глаза его округлились, а приветствие застряло на губах.

Капитан Малышев глянул на подчинённого. Проводил его взгляд своим и, ощутив возникшее между нами напряжение, разорвал его.

— Митька, — Малышев толкнул зама в бок и зыркнул на меня: — что-то не так?

— Старые знакомые встретились, — хмыкнул Меньшов за моей спиной, — не обращай внимания, присаживайтесь.

Лейтенан Фадеев очнулся от толчка. Огляделся, словно со сна, но быстро пришёл в себя, вытянулся по струнке, протянул: «Здравия желаю», — и пристроился на стуле под боком у капитана.

— А это, — Меньшов, будто ничего не произошло, продолжил наше знакомство, — лейтенант Туров, Ростислав Драгомирович, ваш подопечный.

Капитан Малышев снова посмотрел на меня, в этот раз его взгляд стал оценивающим, а Валентин Севович добавил:

— В связи с этим вопрос, Фадеев, — летёха вздрогнул, — кто надоумил вас вызвать Турова на дуэль?

— Никто, — Фадеев двумя пальцами оттянул ворот кителя, — я сам принял такое решение.

— Не понял, — напрягся Малышев и посмотрел на подчинённого, — ты, когда успел?

— Подожди, капитан, — прервал его Меньшов и продолжил зрительно давить на летёху: — Дмитрий Алексеевич, а зачем Вам это?

— Кхм, — лейтенант Фадеев прекратил мяться, выпрямился на таком же, как и у меня, стуле, но смотреть на генерал-адмирала не стал, упёрся взглядом в стену за его спиной. Кажется, он рассматривал портрет великого князя. — Слух прошёл, что есть шанс урвать в жёны молодую графиню с прицепом.

У меня челюсти сжались, заскрипели зубами. Глаза затянуло кровавой дымкой, а рука сама потянулась к штатному тесаку.

— Спокойствие, Ростислав Драгомирович, только спокойствие, — обронил Меньшов, а Ерастов положил руку мне на плечо, — продолжайте, лейтенант.

Фадеев замолчал, и Валентин Севович его приободрил:

— Не думайте над риторикой, говорите, как есть. Ростислав Драгомирович сдержит себя. Где слух прошёл?

— Простите, — летёха снова отвёл взгляд и продолжил: — в дворянской палате Владивостока чуть ли не объявление повесили. — Фадеев перевёл дух и выдал: — графиня с дочкой, богатый род. Жених — какой-то мичман из лапотников, пристроился под шумок. Лёгкий способ приподняться в дворянском рейтинге.

— О женихе подробнее что-то говорят? — Ерастов говорил сухо, играя желваками.

— Обычный раздолбай, — пожал плечами летёха. — новости из столицы показывают, рассказывают, что он пустил имущество невесты по ветру, подмазал кого-то и получил себе орден.

— Подмазал? — Ерастов чуть словами не подавился, а я молчал.

Потому что видел ролики. Там не то, что раздолбай, другие слова просятся. Ну и удружил мне тот блогер….

— В империи живём, — развёл руками летёха и посмотрел на меня: — вчера вечером сообщение пришло, что ты вернулся, и надо скорее решаться на действия. Иначе ты добьёшь имущество Юдиной, и кому она будет нужна?

— А кто распускает слухи, ты не видел? — Меньшов одним взглядом заставил замолчать Ерастова и снова взял инициативу в свои руки.

— Нет.

— Выяснить сможешь?

— Эм, — летёха покрутил головой, но тут же замер, — попробую.

— Тогда, — Меньшов увидел мою, как на уроке, поднятую руку и спросил: — да, Ростислав?

— Позвольте вопрос, — я дождался кивка и повернулся к летёхе: — про моё участие на Тау Метам говорят? Об аукционе?

— Да, — Фадеев хмыкнул, — ты отсиживался в тылу и лгал о своих манёврах. А торги за предприятия, мне мало интересны, но в них тоже ты виноват.

— Не пойму, как можно верить в такой бред? — Ерастов всплеснул руками, — он же медали и орден получил за Тау Метам.

— Так связи, Слышали? Подмазал начальство, — опередил я с ответом летёху, а потом посмотрел на Меньшова: — кажется, я знаю, кто распускает слухи. Граф Залесский.

— Кажется — это хорошо, — усмехнулся Валентин Севович, — но лейтенант Фадеев узнает наверняка.

— Есть, — летёха вскочил со стула.

— Ты не тянись, присаживайся, ещё не все приказы озвучены, — удивительно, я ещё не видел, чтобы Меньшов проявлял эмоции, а тут, уже дважды ухмыляется, — кроме этого задания и прикрытия Турова, ты, лейтенант, завтра бьёшься на дуэли.

— Эм, — мы с летёхой одновременно уставились на генерал-адмирала.

— Вы не ослышались, — Меньшов ухмыльнулся в третий раз, — дуэль состоится, причём с использованием индекса. И результат её должен быть устрашающим.

— А это может сработать, — рассуждал вслух Ерастов, когда мы покинули кабинет Меньшова. — Представляю лица зрителей.

— Повторюсь, — лейтенант Фадеев хмурил брови, и вообще, всем своим видом выражал недовольство, — если в этой истории замешан Залесский, то один из мичманов вассал его рода.

— Жаль, что ты ничего не знаешь о старлее Деревянном, — отмахнулся от слов зама капитан Малышев. — Точно глухо? Может, какие слухи?

— Сегодня первый раз увидел, — покачал головой Фадеев.

— И это плохо, — капитан остановился у двери из приёмной и обернулся к нам, — тогда готовьтесь с Туровым к поединку, а я разузнаю о нём по своим каналам. Всё, до встречи, — он круто развернулся и выскочил в коридор.

— Хорошего Вам дня, Кристина Воисветовна, — Ерастов попрощался с секретарём генерал-адмирала, махнул мне и, смерив Фадеева подозрительным взглядом, вышел вслед за капитаном.

— Малышев, — донесся до нас отдаляющийся голос дяди Саши вперемешку с гулким звуком шагов, — надо согласовать планы….

Их и след простыл, когда мы с летёхой оказались в коридоре. Потому и не знаю, о чём они говорили дальше, как согласовали планы. Но и без этого у меня голова разрывалась от информации.

Тайна связи искусственного интеллекта и секретаря Меньшова отошла на второй план. Меня сейчас волновала новость о том, как Лиру выставили в местной дворянской палате. Лиру и Вареньку, раз уж прямо заявили о «прицепе». Урроды. Поймаю того, кто так придумал, ноги поотрываю, торпеды вместо них приделаю….

— Значит, слухи о липовых орденах лажа, — Фадеев не спрашивал, утверждал.

— Угу, — бросил я ему, спускаясь по лестнице.

Сегодня в здании штаба оказалось людно. Вокруг сновали штаб и обер-офицеры, и приходилось маневрировать, чтобы с кем-то не столкнуться. Хорошо ещё, Ерастов сразу предупредил, что не надо приветствовать здесь всех и каждого. Только тех, к кому собираешься обратиться.

— Жаль, — Фадеев не отставал от меня, шёл с боку, как приклеенный. — такая возможность приподняться всплыла.

Голос его сочился таким ехидством, что мне захотелось развернуться и дать ему в рожу. Но я сдержал сердечные порывы, остановился между этажами, повернулся к нему и спокойно спросил:

— Мне стоит переживать на твой счёт?

— Что ты, — Фадеев растянул губы в ироничной улыбке, — конечно же нет.

— Ты уверен? — напряжение не покидало меня. В кабинете Меньшова летёха вёл себя совсем по-другому. Кроткий, скромный. Примерный ученик на ковре у директора. Сейчас же он явно давал волю своему нраву. Голос сочился издёвкой.

— На сто двадцать генерал-адмиралов, — прежним тоном ответил летёха.

— Тебе и одного хватит, — хотелось сказать грубее, хлеще. Так, чтобы обида пробрала его. Но ничего лучше я не придумал. Не считать же двойку в бороду. Но, рано ещё, завтра утром можно будет. А теперь развернуться и на выход.

— Ну да, тебе же хватает, — хмыкнул Фадеев, не отставая от меня.

Отвечать не стал. Спустился на первый этаж, кивнул постовым и вышел на крыльцо штаба.

На улице шёл дождь. Порыв ветера попытался распахнуть мой китель. Не получилось, и он залепил мне в глаз мокрым, желтым листом.

Остановился. Утёр лицо. Вдохнул полной грудью сырой, осенний воздух и успокоился. Захотелось пройти меж колонн, что поддерживали крышу. Встать под дождём и смыть с себя как минимум сегодняшнее утро.

Так и сделаю.

Шагнул вперёд, услышал, как Фадеев выходит следом, но оборачиваться не стал. На меня нахлынули воспоминания. Именно здесь, меж этих колонн, я разговаривал со слугой Сарая после Тау Метам. Притворялся паинькой. Выставлял себя жертвой.

Гривасов взорвал того слугу буквально через пару часов. Я его больше никогда не видел и не увижу. Но тот момент лицедейства никуда не исчез из моей памяти, засел в ней липким ярлыком прошлого.

Кожу рук словно стянуло. Появился дискомфорт во всём теле. Захотелось не то, что под дождь встать, а принять душ с мылом и мочалкой. Оттереть былое. Даже, если придётся тереть до кости.

— Вот почему так, одним всё, а другим ничего? — голос Фадеева вырвал меня из воспоминаний, но раздражение только усилил. — Почему жизнь так не справедлива?

Обернулся к нему. Хотел сказать, в стиле Деда, что неча на зеркало пенять, коль рожа крива. Но летёха задумчиво смотрел на дождик, и я, не увидев в нём агрессии, растерялся. А он продолжил:

— Мне двадцать восемь лет, — протянул он, — боевой офицер, четыре военных конфликта, два ранения, и всего лишь лейтенант с медалями за храбрость и отвагу, и недавним назначением замкома отряда.

Где-то в небе раскатился рокот грома. Дождь усилился. Застучал по асфальту часто-часто. Появились пузырьки от капель.

— А кто-то в девятнадцать, — Фадеев всё так же смотрел в сторону. — Не видел ничего в своей жизни. Пострелял с гарнизоном на Тау Метам, скатался в столицу и уже медалей больше, даже два ордена и невеста графиня. Как так? — он посмотрел на меня, — как так получается?

Я молчал. Просто стоял и смотрел на него. Не потому, что мне нечего сказать, как раз наоборот. Я слова подбирал.

— И ведь, нормально всё было, — продолжал Фадеев, — сходились слухи. Имеются у нас продажные офицеры. За копеечку медаль дадут, а за рубль орден. Надо только подсуетиться, влюбить в себя богатую сиротку, заделать ей ребёнка, а потом можно и денег выпросить. Накосячить, отправить вместо себя под суд: лишённая чести и достоинства дама всё стерпит.

— Так в дворянской палате говорят? — просипел я сжимая кулаки и, преодолевая спазм в пересохшем горле.

— И в это верят, — улыбка у Фадеева вышла грустная, но глаза выдавали ехидство. — Всё сходилось, и подполковник в друзьях, и подвязки по службе в СБФ, и печальная Юдина с младенцем.

— И что изменилось? — я постарался успокоиться и взять себя в руки. Не пойму, чего он хочет от меня? Всё же решили.

— Всё изменилось, — ощерился Фадеев, изменение в его настроении произошло настолько резко, что я вздрогнул. — И подполковник за тебя готов порвать кого угодно, а такое не купить. И девчонка тебя любит по-настоящему. Даже генерал-адмирал тебе благоволит, использует в своих целях, конечно, но присматривает. Как так, Туров? Что ты такого сделал?

— Не пойму, тебе, что надо? — я так и не смог подобрать нужных слов, вернее, не смог определиться, утешить его, или уколоть. Потому решил говорить прямо. — Мою биографию узнать? Так в личном деле посмотри.

— Оно засекречено, — лицо летёхи заострилось, а взгляд стал хищным. — Так что тебя спрашиваю, что ты такого сделал, что все с тобой носятся и подтирают за тобой?

— Раз засекречено, значит, тебе не положено знать, лейтенант, — я шагнул к нему почти вплотную и, расправив плечи, с вызовом уставился в его глаза, — это создаёт проблему? Ты не хочешь выполнять приказ?

— Нет, — Фадеев не дрогнул, но ухмылку с его лица я стёр. Даже хищность сменилась злостью, и он процедил: — я выполню приказ, но ты мне будешь должен. Понял?

Дожидаться ответа он не стал. Отвернулся от меня и шагнул на ступеньки крыльца. Капли дождя накинулись на него. Попытались намочить форму. Но застучали по технике защитной сферы и бессильно стекли на землю.

Проводил летёху взглядом, пока он не исчез за поворотом и вздохнул. Эх, реально, надо было сказать ему про зеркало и кривую рожу. Как же меня достали эти завистники и сравниватели других с собой. Двадцать восемь ему, военные конфликты, а ума так и не нажил. Ещё и решил, что я ему что-то должен. Да…

Так, стоп. Драка прошла, поле боя за мной. Так что нечего кулаками махать. Он не первый и не последний. Будут ещё любители лёгких путей. Хреновы пенятели на жизнь и её несправедливость. Залесский постарался….

Ох, ну и оторвусь же я на этом графёныше, когда разрешат силой пользоваться. Уверен, это он стоит за слухами. Всё сходится, и старший мичман из его вассалов, и подробности о Тау Метам.

Всё ему припомню. Особенно Графиню с прицепом. Скотина, надо же было так высказаться! А за лишённую чести и достоинства даму…. Одно печалит, он же не вызовет меня на дуэль. А, если и вызовет, то до первой крови. Слишком труслив.

Картина поверженного Залесского развеялась. Мечты несбыточные. А как его наказать? Как показать ему и всем аристократам на Владивостоке, что не стоит со мной связываться? Чтобы они боялись меня, как наши дворяне со Святогора боятся Деда?

Хм. Я задумался. Войну родов устраивать не хочется. Хватит с нас и Ракс. Но Фадеев сказал, что моё личное дело засекречено. Я так понимаю, что и война с Раксами тоже попала под гриф. Что ж, надо найти Ерастова и узнать почему. А потом, потом я попрошу его рассекретить.

Обговорю с Лирой и Дедом, как лучше использовать прошлое. Проведём рекламную кампанию. Козырнём связями и торговыми партнёрами. В итоге Залесский будет посрамлён. Приобретёт репутацию интригана и лжеца.

Хм, интересно, именно это называется политикой? Если да, то я, кажется, начинаю понимать, по каким правилам живут аристократы.

А что, мне, даже нравится. Делай что должен, работай на репутацию, создавай её, и пожинай заслуженное уважение. Главное, не строить козни с подставами и не распускать сплетни. Надо будет у Лиры спросить, правильно ли я всё понял. Может, ещё есть какие-нибудь нюансы?

Мысли о любимой вплелись в размышления, отвлекли от глобальных планов. Меня сразу же потянуло домой. Захотелось обнять Лиру, Вареньку.

На обеде заскочу, решил я, а сейчас на учёбу. Посмотрел на дождь, вздохнул — ни зонта, ни машины, и силой, как Фадеев, нельзя прикрыться — промокну до нитки. Ладно, ничего не поделаешь, до учебного корпуса полсотни метров, так что пробегусь.

Стоило настроиться на пробежку под дождём, как запиликал инфопланшет. Достал его и ответил на вызов:

— Привет Арфа, — улыбнулся я капралу первого класса Ариафину, моему подчинённому. — Ты чего хмурый такой? Что-то случилось?

— Господин лейтенант, — брови Ариафина сильнее сошлись на переносице, а губы поджались, и он на одном дыхании решительно выдал: — я не хочу служить с вами, прошу перевода.