Лейтенант империи. Часть вторая

Глава 21

Он явно хотел возмутиться. Что он скажет? Что я ворвался в кабинет и притензии предъявляю? Так да! Я подчинённый, и доверяю начальству. Надоели эти игры в тёмную.

Не стал дожидаться продолжения его речи и выпалил.

— Вы, даже, проникли в кабинет Гривасова, чтобы меня подтолкнуть, — закончил я свою речь.

Растеряшев всё ещё собирался что-то сказать, но затем поморщился и кивнул.

— А я говорил, сам ему скажи, — хмыкнул Меньшов и, затем, проворчал: — заставь дурака Богу молиться, он и лоб себе расшибёт.

— Это случайность, — я коснулся пластыря на голове. — Сейф открывал.

— Да я не о тебе, — улыбнулся Меньшов и встал со своего места, — Витя, ты знаешь наши дальнейшие шаги. Я у себя буду.

— Ростислав, Драгомирович, я не мог тебе рассказать, — заговорил Растеряшев, когда Валентин Севович вышел из кабинета. — Предательство друзей и кумиров очень деликатная тема, и я посчитал, что не имею права тебе об этом сообщать.

Он вышел из-за стола. Обошёл его и остановился рядом со мной. Его рука легла мне на плечо и, было, сжалась, но он тут же убрал её.

— Мне очень жаль, — произнёс он с участием в голосе. — Знаю, ты до сих пор уважаешь его, поэтому, — он прервался и, поморщившись, продолжил: — ты сам должен был обо всём узнать. Понимаешь?

— Угу.

— Это всё, что я мог для тебя сделать в сложившихся обстоятельствах, — Растеряшев грустно вздохнул, — надеюсь, когда-нибудь ты меня простишь. Всех нас простишь.

— Угу, — сил и желания отвечать развёрнуто у меня не было. Чувствовал себя раздавленным и выброшенным на свалку. Лишь спросил: — и что дальше?

— На сегодня всё, — вздохнул Растеряшев. — Я вызову тебя позже.

Дорога домой прошла, как в тумане. Я пытался оправдать память о человеке, даже не смотря на подтверждение Растеряшева. Да не может быть! Тут точно где-то ошибка!

Но факты неумолимо возвращали меня к истине. Именно из-за него дело забуксовало. Поэтому Гривасов ничего не нашёл. Он просто отмёл все подозрения насчёт…

— Так, так, начинается, тихо! — Голос Елены Земной перекрыл гвалт в гостиной пансиона.

Мои бойцы притихли, а девушка Гадела уставилась в экран телевизора.

— Дамы и Господа, — раздался с экрана весёлый голос толостенького усача, — мы начинаем новогодний розыгрыш СТААААА! ПЯТИДЕСЯТИ!!!!!! МИЛЛИАРРРРРДОВ! РУБЛЕЕЕЕЕЕЕЙ!

— О, Рос, — Гадел махнул мне с пола, — давай к нам.

— Лотерея? — вырвалось у меня. — Серьёзно?

— Ой, да ладно, — отмахнулась Лена, — по телеку сказали, что после твоих похождений правила ужесточили. Так что всё честно.

— Тем более это государственная лотерея, — добавила Лиза с дивана.

— Ой, да все они мошенники, — взмахнув руками, не согласилась Сельда, девушка Феймахера.

Как-то так получилось, что я совсем забыл о сегодняшнем вечере. Давно уже договорились с ребятами, что соберёмся у меня в пансионе. Естественно, Гадел сказал Лене, а она настояла именно на этом дне. Дне, когда пройдёт розыгрыш лотереи.

— Ростик, люба, всё хорошо? — из кухни показалась Лира и подошла ко мне, — на тебе лица нет.

— Да, на работе устал, — отговорился я, прижимая к себе любимую. — Всю ночь не спал же.

Атмосфера в гостиной предвещала веселье, а у меня в голове всё крутились мысли о Гусеве.

Как так⁈ Где его завербовали? Кто? Ну, ошибка же, ну. Но нет. А я всё думал, почему он не сдал Гривасова, когда догадался, что тот двойной агент? Да он ждал, когда тот уберёт меня, чтобы самому не пачкать руки.

Я думал, он меня спасал. Погиб из-за меня. Что я обязан ему жизнью. А на самом деле… А на самом деле он получал инструкции от капитана-слуги Сарая через шкафчик в тире…

— Я сейчас в декрете, — вещала с телеэкрана смутно знакомая дама, пока помощницы ведущего загружали в барабан тетраэдры с нномерами. — Но смогла к вам вырваться.

— Галушкина родила недавно, — довольно провозгласила Сельда, накручивая золотистые локоны на палец, — там такие фоточки замечательные. Пупсик такой. Подтверди, Клопик.

— Хорошо, — кивнула Лена, не отрываясь от экрана, пока Феймахер растерянно подыскивал слова и смотрел на нас извиняющимся тоном. — Сейчас начнётся.

— Ой, насчёт хорошо, — подхватила Сельда, и я заметил, как поморщился Гусаров.

Он переводил напряжённый взгляд с Феи на Сельду, с неё на Лизу, потом на меня.

— У меня вчера сломался аппарат диагност, — продолжала Сельда, довольно щурясь от всеобщего внимания. Не смотреть на неё не получалось, очень уж громко она говорила. — И я позвала дежурного техника, и он сделал мне хорошо.

— А? — вырвалось у Лизы.

— А сегодня он слова сломался, — Сельда зажмурилась и покачала головой, в голосе появились грустные нотки: — я вызвала техника, но пришёл другой. Он делал мне, делал, делал, пытался, но так и не смог сделать мне хорошо. Представляете?

Сельда открыла глаза и посмотрела на нас.

— А? — Лена сидела с открытым ртом. Глаза её остекленели.

— СТОООООО! ПЯТЬДЕСЯТ! МИЛЛИИИИАРДОВ! — Надрывался за нашими спинами ведущий шоу, а его помощницы исполняли дикий танец.

— Эээ, — протянула покрасневшая, как свёкла Лиза. Лира же молча прижалась ко мне.

— Она про диагност, — тихонько простонал Фея, прикрывая лицо ладонью, и Пруха положил ладонь ему на плечо.

— Держись, солдат, крепись, — сказал Байрачный. В его взгляде читалось сочувствие.

— Определённо, — кивнул Гвоздь из своего угла. Остальные бойцы нашего маленького отряда не находили слов.

Только Чуватов пялился в экран телевизора. Его глаза так и дёргались вслед за гибкими танцовщицами в откровенных нарядах.

Да Миша Гусаров бросал взгляды на Лизу, пока ему не надоело и он не подскочил с пола.

— Рос, на минуту, выйдем? — взгляд его просто полыхал гневом, а ноздри раздувались, как у быка перед броском на тореадора.

— Здорово молодёжь! — с улицы дохнуло морозом, и на пороге появился Серафим.

Казак расставил руки, словно обнимая нас всех. Ощерился в улыбке от уха до уха.

— Скока не виделись, а я к вам!

— МИЛЛИИИАРРДДДДОВВВ! — надрывался телевизор, но никто на него уже не смотрел. Даже о Сельде забыли.

Все обнимались с Серафимом. Хлопали его по спине, он хлопал в ответ. В комнате поднялся гвалт. На шум и смех явились Ерастов и Родион.

— Саня! — воскликнул Серафим, поднимаясь по лестнице

— Фимушка!

— Снова усы отпустил?

— Тебя увидел, сбрею.

От всеобщего веселья мне стало не по себе. Вроде радоваться должен, старый друг приехал, но к горлу подкатила дурнота. Я тут жизнь свою пересматриваю, а они веселятся. Мне погано на душе, а им… хорошо.

Раздражённый взгляд Гусарова стал глотком ключевой воды. Кивнул ему на дверь и вышел на крыльцо.

— Ну, — буркнул я, когда он появился следом за мной.

— Рос, тут это… — его взгляд скользнул в сторону, а сам он растерял весь боевой настрой. — Ты… чёрт, — он ударил кулаком по опорному столбу.

— Мишань, что с тобой? — спросил я, приобнимая его за плечо, — что случилось?

Он повёл плечами. Скинул мою руку и решительно на меня посмотрел:

— Что произошло между тобой и Лизой?

— А? — сейчас я, наверное, напоминал Лену

— Правда то, что Фея рассказал? — взгляд Гусарова стал злым, колючим, — правда?

Мне захотелось его послать. Вот прям на все торпеды вселенной. Во все дюзы всех космических кораблей. Послать и дать в морду за такие вопросы.

Я уже открыл было рот, чтобы высказаться насчёт его «дела», вернее не его, когда вспомнил своё возвращение из столицы. Куча ухажёров вокруг Лиры. Этот крендель Залесский….

Я слишком хорошо представляю, что чувствует Миша. Видел такое в фильмах, и в книгах читал.

— Нет, не правда, — сказал и снова хлопнул его по плечу. — Ничего не было и не могло быть, у меня Лира. Ты же знаешь.

— Правда? — он не стал вновь сбрасывать мою руку. Наоборот, из него словно воздух выпустили, плечи ссутулились, а спина слегка согнулась.

— Если соврал, то мой тесак станет твоим, — кивнул я и сжал плечо. — А Фея дурень. Да ты послушай, что его Сельда вещает.

— Сильная клятва, — протянул Миша и добавил: — А что она сказала?

— Уу, друг, — усмехнулся я и крепко его обнял, — держись, дружище, влюблённость, она такая…

— Да хватит, отстань, — возмутился Гусар и, легонько пинаясь, выбрался из объятий, — нормально всё со мной, слышишь?

— Да-да, — закивал я.

— Правда, нормально, — заверил он, отворачиваясь.

— А между нами, правда, ничего не было.

— Понял, — Миша кивнул и, вдруг, заржал, как конь.

Я сначала не понял причины, а потом стало не до неё. Он так заразительно смеялся, что я к нему присоединился.

Мы стояли на крыльце и ухахатывались. Держались за животы. Утирали глаза. Смотрели то на тёмное небо, то друг на друга.

— Ну и бред, — сквозь смех протянул Миша.

— Так ты сам и начал.

— Идиот я, — надрывался Миша.

— Да я привык.

— Тяжело с нами, да?

— Легко, я сам такой.

Мы посмеялись ещё немного. Успокоились. Пожали руки и повернулись ко входу в пансион.

— Так что сказала Сельда? — сквозь мелкие остатки смеха протянул Миша.

— Ой, это не передать другому человеку, — ухмыльнулся я, — это слышать надо.

— СТОП ИГРА! — кричал телевизор.

— У нас есть победитель! — вещала, широко улыбаясь, прекрасная ассистентка ведущего.

— Победило два билета, выигрыш составил пятьсот миллионов рублей золотом!

— А я ей и говорю, — перекрикивал всех Серафим, — только серьёзные отношения, хватит уже, возраст не тот.

— Семью тебе пора, Фима, — кивал Ерастов.

— Ой, прав ты, друже, — отвечал Серафим, и, увидев Лиру с Варей на руках, потянул руки, — малявочка наша, как я рад тебе.

В этот раз я окунулся в вихрь эмоций с лёгкостью на душе. Разговор с Гусаром оказался лекарством от печали и хандры. Помог взглянуть на…. Да нафиг это всё!

Всеобщее веселье и радость вызвали улыбку. Весь сегодняшний день остался позади. Всё осталось там. Мне захотелось оказаться ближе к Серафиму. Слушать его, обнимать Лиру, смеяться.

— Совсем, как в старые, добрые времена, да? — рядом с нами у порога возник Гадел. — Только не хватает, — он слегка замялся, — Аришки не хватает.

— Так, я пойду Сельду разговорю, а то сдохну от любопытства, — Гусар хлопнул меня по плечу и пошёл в сторону Феи.

— Кстати да, — я шагнул следом, — а куда Морозова пропала?

— Без понятия, — к нам подошла недовольная Елена, крики с телевизора заставляли её хмуриться.

— Проиграла? — улыбнулся я, а Гадел обнял её и прижал к себе.

— Угу, — буркнула Лена и продолжила говорить о подруге: — она пропала после Тау Метам и не выходила на связь. Я слышала только, что недавно от неё пришёл запрос на выход в отставку.

— В смысле? — я аж остановился. — Как так?

— Да кто её знает…

Наш разговор прервал сигнал инфопланшета. Достал его и развернул сообщение.

«Ростислав, нам срочно надо встретиться, жду тебя сейчас! — далее шёл адрес кафешки неподалёку и подпись. А. Морозова».

«P. S. Не говори Лене».

— Что значит не говорить мне⁈ — возмутилась Елена.

Она заглянула мне через руку, когда я читал сообщение, и теперь бурно размахивала руками.

— Да я её! Подруга ещё, называется…

Гадел пытался удержать возлюбленную, успокоить. Он всячески её обнимал и что-то шептал на ухо. Но боевой хомячок пошёл в разнос. Удержать её не было под силу и слону.

— Едем, — палец Лены ткнулся мне в грудь. — Сейчас же.

— Эм, — протянул я, оглядываясь на остальных веселящихся в комнате.

— Никаких «эм», — прорычала Лена, хватая меня за грудки, — я ей все волосы повыдёргиваю, кошке драной.

— Милая, — Гадел пытался отцепить её от меня, но у него не получалось, — милая…

— Столько лет дружбы и не говори Лене⁈ — ярилась Земная, — да я, да я…. Едем.

Её глаза сузились, и я понял, что она сейчас пойдёт одна. Мне идти не хотелось, но я бы пошёл. Арина друг, и ей явно требовалась помощь. Но я бы пошёл один. А так…

Странное письмо в странно время крайне странного дня. Планы на вечер в очередной раз оказались перечёркнуты. Я предупредил Лиру, что отойду ненадолго и вышел на улицу.

Гадел держал Лену за руку, как за поводок. Девушка раздувала щёки и рвалась вперёд.

— На чем поедем? — бросила она мне.

— Пешком, — пожал я плечами, — тут недалеко.

— Подумать только, — бурчала Лена всю дорогу. — Исчезла на полгода. Ни слуху, ни духу, и не говори Лене.

— Уверен, у неё для этого веские причины, — я не понимал, чего хочет Гадел. То ли он выгораживал Морозову, то ли успокаивал Елену. Если второе, то получалось плохо.

— Причины? — ярилась Лена. — Какие? У неё род сильнее и богаче моего в сто раз. Любые проблемы решить может.

— Она ранена была…

— Капсула регенирации есть, — не сдавалась Лена. — Она бросила меня, не дождалась выписки…

— Милая…

— Какая я тебе милая?

— Хорошо, грозная моя…

— Ой, тресну сейчас….

Хрустел под ногами снег. Вечернее небо нависало над нами. Белые мухи исчезли. Исчез и ветер. На улицы опустился покой и тишина, который прерывал только обиженный рёв Елены. Рёв и брань.

— Вон кафешка! — воскликнула Лена, когда увидела огни нужного нам заведения.

Она ускорилась, и Гадел не смог её удержать. Её руку он не отпустил и заспешил вслед за ней, словно хозяин за вошедшим в раж алабаем.

— Лен, там час до конца рабочего дня, — я нагнал её и пошёл чуть впереди, — дай я первым зайду и поговорю. Пожалуйста.

Земная поморщилась, но кивнула.

Вырвался вперёд. Звякнул дверной колокольчик и я сразу увидел Морозову за дальним столиком, подальше от окна.

— Ростислав, — девушка тоже меня увидела, стала приподниматься из-за стола и замерла, — я же просила не говорить ей.

— Ах ты просила? — мимо меня ураганом пронеслась Лена, — а чем я заслужила это? Ни письма, ни СМСки, ниодной весточки! Исчезла, растворилась, как туман…

— Лен, я объясню…

— Объяснишь? Объяснишь? — Лена уселась напротив Морозовой и сложила руки на груди, — объясняй.

Я подвинул стул от другого столика и уселся сбоку. Рядом с Леной уселся Гадел, и мы все посмотрели на Арину.

Как я понял, на Тау Метам я видел Морозову последним. Она сильно изменилась.

Похудела килограмм на десять, а то и пятнадцать. Ранее шикарные золотистые волосы поблекли, выцвели. Черты лица стали старше, заострились. На обветренных губах не было ни следа помады. Вообще косметики не было.

— Давай потом, — растерянный от напора Земной взгляд стал твёрдым и Арина откинулась на спинку стула, — сейчас мне надо поговорить с Ростиславом. Это очень важно.

— Важно? — Лена подалась вперёд, — а я не важна, да?

— Это долгий разговор, — Арина увела взгляд в сторону, — может, потом у нас будет время…

— У нас есть сейчас, — стукнула по столу Елена.

— Ты изменилась, — Арина, склонив голову на бок, как-то странно посмотрела на Лену.

— Ой, а ты нет, как будто.

— Спокойная жизнь тебя испортила, стала стервозной…

— Спокойная? — поперхнулась Лена, — да меня ранили в бою…

— Я тоже получила ранение…

— Так, девчонки, — мне надоел этот спектакль, и я решил вмешаться. — Давайте вы потом поворкуете, а сейчас, Арина, рад тебя видеть, кстати, зачем я тебе нужен, особенно вот так? — я обвёл рукой по кафе, — могла бы просто прийти в гости в пансион.

— Ты же не уйдёшь? — Арина посмотрела на Лену и та зло мотнула головой.

Морозова кивнула сама себе и посмотрела на меня.

— Ростислав, ты же помнишь, что должен мне? — её взгляд стал холодным и острым, как кинжал, — я согласилась лететь за твоей Лирой, а потом…

— А потом тебя ранили, и ты чуть не погибла, — кивнул я.

— Именно, — холодно улыбнулась Морозова и у меня, в буквальном смысле, по коже пробежал мороз. — И выбрались мы тоже благодаря мне. Ты согласен?

— Да, — кивнул я, — я тебе должен.

— Хочу стребовать долг. Жизнь за жизнь, — Морозова облокотилась о стол и пронзила меня взглядом, — я хочу, чтобы ты зачал мне ребёнка.