Лейтенант империи. Часть вторая

Глава 8

— Любимая, это не то, что ты думаешь, — выпалил я быстрее, чем осознал происходящее, — я всё объясню!

Тело сковал ужас. Ноги примёрзли к полу. Мой сон превращался в явь. Чур меня! Чур!

— Хм, а что я думаю, милый? — задумчиво протянула Лира.

— Да, милый, что она думает? — ехидно бросила Лиза.

Взгляд заметался между ними. Во рту пересохло, а мысли исчезли. Не убежать, не крикнуть. Я пуфик! Мебель! Она не разговаривает.

Иллирика посмотрела на меня, на Лизу. Хмыкнула. Отпустила мою руку и спустилась вниз. Подошла к внучке великого князя и протянула ладошку:

— Лира.

— Лиза, — ответила та, слегка покраснев и опустив глаза к полу, но ладонь пожала.

— Долго придумывала?

— Всю дорогу от столицы, — вскинулась Лиза, заливаясь краской пуще прежнего, но голос звучал тихо.

— Хочешь чаю? — улыбнулась Лира, а моё сердце пропустило удар.

— Очень, — пробормотала Лиза, чуть ли не водя перед собой ножкой, — и кушать хочется, быка бы съела.

— Быка не обещаю, — хмыкнула Лира, стреляя в меня глазками, — он нам ещё пригодится, но бутерброды будут.

— С сыром? — с надеждой протянула Лиза.

— С сыром, — кивнула Лира, — а ещё будет душ. Пойдём.

Она взяла Лизу за руку и повела её наверх. Мимо меня. Сердце замерло. Сон всё больше превращался в явь. Нет! Нет! Нет!

— А вещи? — Лиза оглянулась на гостиную, и я вздрогнул.

— А вещи принесёт бык, — хихикнула Лира, — идём.

Они скрылись на втором этаже, а я всё так же стоял на лестнице и не мог двинуться. Взгляд блуждал от чемоданов на полу к выходу из пансиона….

Может, сбежать? Подниматься за ними страшно. Никогда ещё так не боялся…. Точно, сбегу. К Ерастову, к Меньшову. У них точно есть куда меня спрятать. В командировку попрошусь! На Тау Метам, или ещё куда. Может, война где идёт…. Точно, в свободных системах всегда воюют. Попрошусь туда!

— Ростислав, ты приехал? — раздался голос Родиона, хозяина пансиона, — А я не слышал, э, ты чего такой? Случилось что?

Его слова оживили, дали сил оторвать ноги от пола и пойти к выходу.

— Война, Родион, — я пронёсся через гостиную и схватился за ручку, — Родина в опасности!

Дверь открывалась с трудом, и я, не думая, навалился на неё всем весом. И чуть не упал. Послышался звук удара, и она резко провалилась вперёд.

Удержал равновесие. Выскочил на крыльцо и замер. На ступеньках, прижав ладонь к уху, раскорячился Клим.

— Это не я! — закричал он, увидев меня. Резво вскочил на ноги и метнулся к припаркованному на дороге антиграву. Прямо через газон метнулся.

— Меня здесь нет! — кричал он на бегу. — Это не я! Меня заставили! Это всё она!

Мотор не глушили. Клим запрыгнул внутрь, и машина, чудом разминувшись в воздухе с другими автогравами, свечой ушла в небо.

— Лихач сраный, — прогудел Родион за моим ухом, — ты его знаешь? Надо жалобу подать.

— Жалоба тут не поможет, — протянул я, провожая взглядом мелкую точку на горизонте. — Слушай, Родион, как избежать наказания за убийство?

Чемоданы оказались неподъёмными. Она там что, кирпичи возит? Их без силы поднять невозможно!

— Последняя свободная комната, — в голосе Родиона звучало удовольствие. — Давно такого не было.

Он помог дотащить багаж Лизы на второй этаж, и теперь, по-хозяйски окидывая коридор взглядом, предавался умилению.

— Рад за тебя, — буркнул я, скидывая на пол здоровенную сумку.

— А по виду и не скажешь, — хмыкнул Родион, — точно рад?

— Точно, — я уселся на эту же сумку, — просто она проблемная.

— Комната? — удивился Родион.

— При чём здесь комната? — не понял я, — Лиза, ну, девчонка, которая приехала.

— А, — улыбнулся Родион, — знакомая? Кстати, где она?

— Угу, лучше б не знать её — буркнул я и посмотрел на дверь своей комнаты, — Лира её к нам в гости зазвала.

Родион проследил за моим взглядом. Обдумал услышанное. И посмотрел на меня:

— Что-то ты голову повесил, — протянул он, — ты, часом, Лире не изменял?

— Что⁈ Нет! — вскинул я голову на Соловьёва. — Ты в своём уме такое говорить?

— А чего тогда рычишь на девчонку? — хмыкнул Родион, — приехала и приехала, что она тебе сделала-то?

— Да, блин… слушай!

И я рассказал ему всё. Совсем всё!

— Слушай, Ростислав, — Соловьёв положил руку мне на плечо, — это, нормально, поверь мне, все мы через такое проходили. Один сон и вожделение после боя ничего не значат. Поверь старому солдату.

— Родион, ты меня не услышал, — помотал я головой, — она же сама сказала, что выбрала меня, только я ещё не знаю об этом. И приложит все силы, чтобы я стал её мужем.

— Нда, дела, — протянул Соловьёв, — как ты вообще оказался в доспехе гвардейца?

— Прости, секрет, — вздохнул я, — просто поверь на слово, так нужно было.

— Да это сомнений не вызывает, — Родион тоже вздохнул, — не знаю, что тебе посоветовать. За мной бабы, конечно, бегали, но простые, не внучки великих князьёв. Тут же может быть всё, что угодно, — он поднял палец кверху, — последствия.

— Угу, — пробурчал я.

— Меня больше беспокоит твой запрет на силу, — продолжил Соловьёв, — паршивая ситуация.

— И она этим пользуется, представляешь, — протянул я, снова бросая взгляд на дверь своей комнаты.

Что там происходит? О чём они говорят так долго? Лиза уже всё выдала Лире? А Лира что? А вдруг (у меня внутри похолодело и я вскочил на ноги), они подрались?

В голове поплыли картины с трупом на ковре. Как победительница ждёт меня, чтобы заявить свои права. Блин! Даже лица не видно. Кто кого⁈ Да Вашу ж бронзу. Нет! Миноносец вам в торпеду! Нет!

— Правильно, — донеслось сзади от Родиона, — зайди туда и расставь точки над «и», а, как Женя приедет, сходи к нему, он поможет….

Дальше я не слышал. Стук сердца забил уши. Холод дверной ручки пронзил ладонь. Я вздохнул. Унял дрожь в теле и открыл дверь.

— А он как крикнул «нет», как подлетел, раскидал их, в воздух подкинул, — взмахнула руками Лиза, кутаясь в мой банный халат, и тут же понизила голос: — ой, какая миленькая, так сопит, а щёчки какие.

Девушка склонилась над колыбелью и смотрела на Вареньку.

— Сколько ей? — прошептала Лиза.

— Полгода, — улыбнулась Лира с дивана.

Любимая подвинула на чайном столике исходящую паром чашку. Поставила на него тарелку с бутербродами, масленку и, налив чаю во вторую чашку, махнула рукой:

— Иди пить чай.

— Мм, с чабрецом, — протянула Лиза, приземляясь на диван и громко потягивая носом.

— Самое то, после дождя, — улыбнулась Иллирика, дунула на свою чашку и сделала глоток.

— Не то слово, блаженство, — Лиза повторила её действия, и, закатив глаза, добавила — ещё раз спасибо за душ и твой халат.

— Всегда пожалуйста, — улыбнулась Лира, — только халат не мой, а Ростика.

— То-то я думаю, великоват, — протянула Лиза, снова отхлебнула горячего и потянулась за бутербродом с сыром. — Лир, а как вы познакомились?

— В школе, — Иллирика принялась намазывать хлеб маслом, — он был таким хрупким, обаятельным и умным, что я влюбилась с первого взгляда.

— Туров, хрупким? — Лиза сделала большие глаза.

— Ага, — хихикнула Лира, — тоньше меня, и я постоянно терялась, то ли беречь его, то ли слушать. Он так красиво говорил.

— Тоньше тебя? — Лиза окинула Иллирику внимательным взглядом и покачала головой: — вот это он отъелся.

— И не говори, — хихикнула Лира и тут же посерьёзнела, — Лиз, а что там с его аурой? Всё сложно?

— Ой, — Елизавета хлопнула себя по лбу и силой притянула с кресла свой инфопланшет, — вот снимки.

— Ага, благодарю, — Лира взяла гаджет в руки и стала рассматривать голограммы, — избыток ментальных связей и дистрофия потоковых каналов в запущенной стадии.

Любимая, не отрываясь от коммутатора, взяла бутерброд, откусила и, перелистнув изображение, с набитым ртом спросила:

— Программа коррекции рисунка уже есть?

— Да, вот тут, — Лиза потянулась к гаджету, что-то нажала, и спросила удивлённо: — ты в этом разбираешься?

— Немного, — пожала плечами Иллирика, — подобное часто встречается у казаков, и мне посчастливилось ассистировать матушке Аглае несколько раз.

— Матушке Аглае? — глаза у Лизы стали, как блюдца.

— Ага, настоятельнице монастыря Варвары Целительницы.

— Монастыря?

— Да, — Лира повернула голову и улыбнулась Лизе, которая так и не смогла закрыть рот от удивления. — Я в послушницах чуть больше года проходила в пустыне на Тау Метам.

— Ты была на Тау Метам? — прошептала Лиза, — С Аглаей Чудотворицей?

— Ага, — Лира снова откусила бутерброд и вернула своё внимание на гаджет, — пока Ростик не забрал нас с Варей.

— Как он посмел? — просипела Лиза, — как он смог тебя заставить?

— Почему заставить? — Лира задумчиво листала голограммы, — я тоже хотела уехать, благо тётушка проявила милость и отпустила.

— Тётушка?

— Ага, — кивнула Лира, не поворачивая головы, — Аглая.

Продолжать беседу Лиза не стала. Как-то резко обмякла и уставилась на чайный столик.

Смотрел на них целую минуту. Задержал дыхание и ждал продолжения разговора. Но обе молчали. Лира лопала бутер и вчитывалась в мою карту, а Лиза гипнотизировала столешницу.

Ноги затекли без движения, а в носу защипало. Захотелось чихнуть. Сомкнул губы и зажал нос пальцами.

Лиза вздрогнула. Очнулась будто ото сна. И ме-эдленно повернулась к Иллирике.

— Лир, — прошептала она, — кажется, нас подслушивают.

— Ага, — хмыкнула любимая, — ещё и подглядывают, видимо, твоя комната готова….

Дальше не слушал. Сердце рвануло в пятки. Лицо вспыхнуло, и я, щёлкнув дверным замком, бегом отступил в гостиную.

А потом в столовую.

— О, Ростислав, — Родион оказался здесь, накрывал обед на стол. — Ну как, разобрался с ситуацией?

Последнее слово он особенно выделил. Шутливо. Но, присмотревшись ко мне, тут же изменил тон:

— Э, братец, да на тебе лица нет! — воскликнул он, опуская поднос к ноге, — всё так плохо? Лира тебя выгнала?

— Хуже, — просипел я.

— Что может быть хуже? — удивился Родион, — вы ж ещё не женаты.

Вздохнул. Посмотрел на Родиона. Помотал головой и, справившись с дрожью в голосе, прошептал:

— Кажется, они подружились.

На обед не остался. Услышал из столовой, как девчонки спускаются по лестнице, и отступил из пансиона через чёрный ход на кухне. Свидетелем маневра стали только Родион и его жена Ирина Викторовна.

Не знаю, что толкнуло меня на этот шаг. В голове всё смешалось. Страх перед сном, превращавшимся в явь. Злость на Лизу. Обида на Лиру.

Это я приехал из командировки. Меня пытали, в меня стреляли. А она возится с этой Лизой, которая втирается ей в доверие и хочет женить мне на себе. Спрашивается, чем я хуже…

Так! Стоп!

Стоять, я сказал!

Замер посреди улицы и уставился в витрину небольшой кафешки. Мир послушно изменился. Сузился до моего отражения в стекле.

— Ты охренел, поросль зелёная? — спросил я вслух сам у себя. — Прав был дед, не матрос, а валенок от него. Что за сопли и прибеднения?

Ты серьёзно задаёшься таким вопросом? Ты серьёзно хотел так закончить свою мысль⁈

Бедняжка–растыкашка, торпеду тебе в дюзы! Ты воин, моряк, (я окинул взглядом форму), боевой офицер, а не мямля драная!

И что, что эта Лиза там задумала? Ты ради своей женщины в армию пошёл. С пиратами хлестался на Тау Метам. С Раксами дрался по всему Святогору. Пытки терпел и в столице выживал. И после этого ты отступишь перед какой-то девчонкой?

Подумаешь, княжна крови. Да по фиг! Ты с её дедом чайный гриб распивал. Он тебе, даже, кусок того гриба подарил. В чемодане в термосе лежит.

Так что не надо тут прибедняться. Ничем она от того же Залесского не отличается. Встал и решил вопрос. А там посмотрим. Война план покажет. Биться, так биться, и не такие враги бывали. Главное, знаешь за что….

Стоять!

В глаза смотреть, я не закончил!

Вот так, а то собрался он бежать обратно. Вечером домой пойдёшь, а сейчас, наряд вне очереди. За слабость и мысли поганые.

Что делать? В штаб зайти. Документы выправить о возвращении. Проверить довольствие отряда. Отчёты заполнить, зал у Мангуста вымыть. Вымыть я сказал. Руками и тряпкой. Понял?

Вот и славно. Исполнять!

Я отвёл глаза от витрины и вернулся в реальность. Состояние, словно очнулся от беспамятства.

Мир тут же заиграл красками, а осенний ветер ворвался под китель и прошёлся холодом по спине.

Поёжился. Запахнул китель. Смахнул со лба капли пота и, оглядевшись в поисках направления к штабу, ощутил, что хочу есть.

Взгляд тут же вернулся к витрине кафешки. Через стекло на меня пялились посетители. Все пять человек.

Сделал морду кирпичом и открыл дверь. Звякнул колокольчик. Простучали по полу каблуки уставных ботинок. Скрипнул стул.

— Что будете заказывать? — склонился над моим столом официант.

Домой я вернулся поздно вечером. Уже стемнело, и пансион встретил меня жёлтым светом из окон.

Гостиная оказалась пустой. Столовая тоже. Если не считать записки: Ирина Викторовна заботливо оставила для меня ужин в холодильнике.

Пока разогревал и ел, думал о дневных делах.

Как встретили в штабе. Как смотрели знакомые и не знакомые офицеры. Сколько я насчитал сегодня завистливых взглядов? Штук двадцать?

Справедливости ради отмечу. Одобрительных взглядов и слов оказалось больше. Но сам факт наличия завистников это не отменяет. Чего ждать от этих людей?

Неизвестно.

Другой момент — дела в отряде. Вроде бы всё хорошо. Снаряжения хватает. Содержание нам положили достойное, но некоторым бойцам надо подтянуть успеваемость и физуху.

А как на меня смотрели курсанты в зале Мангуста? Зашёл летёха, поздоровался за руку с обер-офицерами и стал мыть полы….

Так, еда кончилась. Всё съел.

Посидел минут пять, сверля тарелку взглядом. Отнёс её в раковину, помыл. Постоял ещё немного и понял, что дальше тянуть, только себя не уважать.

Гостиная по-прежнему пустовала. Коридор на втором тоже. Ладонь легла на дверную ручку нашей с Лирой комнаты и я, как и днём, замер в нерешительности.

В голову полезли разные мысли. Вспомнились дневные сообщения от любимой. Она спрашивала, где я? Писала, что соскучилась, и прислала надутый смайлик. Правда, следом, тут же пришло сердечко.

Подумалось, а вдруг, Лиза рассказала о моём влечении к ней после боя. О том, как я пожирал глазами её фигуру.

Вдруг, Лиза рассказал всё после моего ответа, что я ушёл в штаб? Что если Лиру это расстроило? Ведь она ничего не писала после моих сообщений. Может, именно поэтому не писала?

Что там вообще за этой дверью? Почему я робею туда входить? Чего боюсь?

Вспомнились слова Деда из далёкого детства:

— Руки, внучок, не совесть, отмоются.

Тогда я не понимал смысла этой фразы. Стоял с руками по локоть в навозе, и, остервенело, тёр их мочалкой. Сейчас же всё изменилось.

Чиста ли моя совесть? На первом курсе меня влекло к Арине, потом к Елене, в столице к Лизе. Была ещё Ксю на Гусь-Налимске. С ней, так-то, всё зашло куда дальше. Мы почти легли вдоль горизонта. Только Ксю я не хотел. Или хотел?

Так, хватит! Перед глазами мелькнула витрина кафе. У меня ни с кем ничего не было. А мысли… мысли, как сказал Родион, у всех бывают, и они не главное. Главное, даже не слова, а действия!

Главное действия!

Я отпустил дверную ручку. Развернулся и прошёл в другой конец коридора. Туда, где жила Лиза.

Остановился. Постучал.

Дверь открылась, и я понял, что Лиза уже легла, а я её разбудил.

— Да? — спросила девушка сквозь зевоту. Зажмурила глаза и потянулась.

Свет из коридора ворвался в темноту прихожей. Выхватил из неё девичью фигуру в тонкой, газовой ночнушке.

Просветил её. Показал упругую, молодую грудь. Выделил острые, нежно-розовые вершины. Скользнул вниз по плоскому, гладкому животу и, разогнав тень меж стройных, спортивных бёдер…. Не оставил ни одной тайны.

Во рту пересохло. К горлу подскочил ком. Ноги задрожали, а в груди заработал отбойник.

Я беззвучно открыл рот. Попытался издать хоть какой-нибудь звук и не смог. Потому закрыл глаза. Сглотнул и просипел:

— Лиза.