Линии судьбы

Глава 6: Чжан Вэй

После длительной чайной церемонии, которая, как понял Феликс, была не столько ритуалом, сколько первым уроком концентрации, мастер Ю наконец отставил изящную чашку из полупрозрачного нефрита. Тонкий аромат горного чая все еще витал в воздухе, смешиваясь с запахом старого дерева и благовоний.

"Теперь, когда мы прошли формальности," — произнес старик, — "можно перейти к сути."

Феликс внимательно изучал мастера Ю через паутину вероятностей. Вокруг старика нити судьбы сплетались в удивительно чёткий, небесно-голубой узор — признак человека, полностью осознающего свой путь и свои цели. В своей прежней жизни бизнесмена Феликс видел подобную кристальную ясность только у единиц — у тех, кто точно знал свое предназначение.

"Вы знали, что я приду," — это не было вопросом.

"Скажем так," — я видел вероятность вашего появления, — "мастер слегка наклонил голову. Свет от парящих над столом светильников создавал причудливые тени на его морщинистом лице. — Как и вероятность того, что именно вы унаследуете печать моего лучшего ученика."

"Чжан Вэй," — имя само сорвалось с губ Феликса, всплыв из глубин памяти этого тела. Произнося это имя, он почувствовал странное покалывание в груди, где располагалась печать. — "Его звали Чжан Вэй."

"Да," — в голосе старика мелькнула печаль, словно тень облака, пробежавшая по горной долине. Его белые глаза на мгновение потускнели. — "Он был одним из самых одарённых практиков своего поколения. И одним из первых, кто понял истинную природу скверны."

Феликс почувствовал, как печать в его груди отозвалась на эти слова теплом, разливающимся по всему телу, словно глоток крепкого вина. Воспоминания прежнего владельца тела начали проступать чётче: долгие часы тренировок в зале с бамбуковым полом, эксперименты с различными комбинациями печатей, написанных серебристыми чернилами, напряжённые дискуссии с учителем до поздней ночи…

"Скверна," — произнёс Феликс медленно, пытаясь соединить обрывки памяти тела с собственными наблюдениями, — "она как-то связана с вероятностями, верно? Я видел это, когда пытался помочь больному. Когда обычное лечение применяли, скверна только усиливалась, словно традиционные методы становились… неправильными."

"Именно," — мастер Ю поднял руку, и в воздухе между ними соткалась светящаяся модель реальности — похожая на ту, что Феликс видел в своём первом разговоре с Фортуной. Тонкие золотые нити переплетались, образуя сложную, но гармоничную структуру. — "Наш мир основан на балансе возможностей. Каждая школа, каждое направление развития — это путь к гармонии с определённым аспектом реальности. Школа Текущей Воды учит находить путь наименьшего сопротивления, подобно воде, огибающей препятствия. Но скверна…"

Он сделал жест, и в модели появились тёмные пятна цвета запекшейся крови, искажающие узор энергетических линий.

"Скверна нарушает саму структуру вероятностей. Она не просто заражает тело или дух — она искажает возможности развития, запирает потенциал, превращает гармонию в хаос."

"Поэтому обычное лечение не помогает," — понял Феликс. — "Оно работает только с энергией, но не с вероятностями."

На мгновение деловая часть разума Феликса возмутилась абсурдностью происходящего — войны миров, древние печати, вероятностная магия… Но затем он вспомнил своё путешествие сюда, золотые глаза Фортуны и то, как чётко он видел нити вероятностей вокруг больного скверной. Реальность изменилась, и его практичный ум должен был адаптироваться к новым условиям игры.

"Именно это и понял Чжан Вэй," — мастер Ю кивнул, и на его морщинистом лице появилось выражение, напоминающее сдержанную гордость. — "Он разработал особую форму печати, способную воздействовать не только на энергию, но и на сами вероятности. Печать, которую вы теперь носите."

Феликс заметил, что, несмотря на открытость разговора, мастер Ю внимательно наблюдает за каждой его реакцией, каждым движением. Это была негласная проверка, и, судя по тому, как постепенно расслаблялся старик, Феликс её проходил.

Он прикрыл глаза, сосредотачиваясь на ощущении силы внутри. После интенсивного опыта использования печати при лечении больного его понимание этой силы стало более глубоким, почти интуитивным, хотя он сам не до конца осознавал, откуда приходит это знание — из памяти тела или от резонанса с самой печатью. Теперь он понимал, почему печать так легко взаимодействовала с его даром — она изначально была создана для работы с вероятностями.

"Но она повреждена," — сказал он, открывая глаза. — "Спиральный элемент нестабилен, из него утекает энергия, словно вода."

"Да," — мастер Ю вздохнул, и морщины на его лице стали глубже. — "В своей последней битве Чжан Вэй столкнулся с чем-то… необычным. Даже для скверны. Он успел поглотить печать, чтобы она не досталась врагу, но цена была высока."

Старик поднялся с неожиданной для его возраста грацией и подошёл к стене павильона. Сквозь полупрозрачный материал, похожий на нефрит, но излучающий слабое свечение, было видно, как садится солнце, окрашивая горные вершины в оттенки красного и золотого. Далеко внизу висели облака, делая Павильон Лунного Света похожим на островок в небесном океане.

"Теперь вы здесь," — продолжил он, не оборачиваясь. Его силуэт на фоне заката казался одновременно хрупким и непоколебимым. — "Чемпион богини судьбы, владеющий искусством управления вероятностями. Носитель уникальной печати, способной изменять саму структуру реальности. Интересное совпадение, не находите?"

"Вы не верите в совпадения," — заметил Феликс, вспоминая, как в своём прежнем мире всегда искал скрытые связи и закономерности в бизнес-процессах. Талант, сделавший его успешным там, оказался удивительно применим и здесь.

Мастер Ю тихо рассмеялся, и этот звук напомнил Феликсу шелест бамбука на ветру.

"Как и вы, я полагаю. Нет, это не совпадение. Это подготовка."

"К чему?"

Старик повернулся, и его белые глаза, в которых мерцали серебристые символы, словно заглянули прямо в душу Феликса.

"К войне," — просто сказал он, и от этого слова по спине Феликса пробежал холодок. — "Войне, которая определит судьбу не только нашего мира, но и многих других. Войне с существами, способными искажать сами законы вероятности."

Повисла долгая пауза. Свет в павильоне медленно менялся, по мере того как солнце опускалось за горизонт. Светильники, похожие на капли застывшего янтаря, начали светиться ярче, создавая теплые островки света в сгущающейся темноте.

Феликс почувствовал, как внутри него пробуждается острое осознание масштаба происходящего. Он вспомнил слова Фортуны о существах из мира Обратной Вероятности, о грядущем вторжении. Сейчас, глядя на умудренного опытом старика, на его бесстрастное лицо, он понял — это не мистификация, не игра воображения. Это реальность, новая реальность, частью которой он стал.

"Я стар," — неожиданно сказал мастер Ю, глядя на закат. — "Слишком стар для войны, которая грядёт. Но я должен убедиться, что знания, собранные поколениями мастеров нашей школы, не исчезнут вместе со мной. Чжан Вэй должен был стать моим преемником… — в его голосе промелькнула боль утраты. — Теперь эта обязанность может лечь на ваши плечи."

"Вам нужно многому научиться," — мастер Ю вернулся на своё место, двигаясь с плавностью, выдающей многолетнюю практику боевых искусств. — "И времени у нас не так много. Но сначала… — он достал из рукава своего одеяния небольшой свиток, перевязанный шнурком цвета индиго, — вам нужно узнать истинную историю Чжан Вэя. И понять, почему его печать оказалась именно у вас."

Свиток в руках мастера Ю излучал слабое золотистое сияние. Феликс видел, как нити вероятностей вокруг него пульсируют и переплетаются, создавая узор невероятной сложности, напоминающий струи воды в бурной реке.

"Никогда не позволю никому вернуться в те пещеры," — внезапно произнес мастер Ю, и его голос стал жестким, как камень. — "Слишком опасно. Слишком много было потеряно."

Феликс не понял, к чему это сказано, но решил не прерывать мастера вопросами.

"Это последние записи Чжан Вэя," — мастер протянул свиток. — "Его исследования скверны и… кое-что ещё."

Когда пальцы Феликса коснулись свитка, печать в его груди откликнулась мощным резонансом, словно два камертона одной частоты. По телу пробежала волна энергии, похожая на электрический ток, только теплый и несущий не боль, а странное чувство узнавания. Перед глазами замелькали образы: тренировочный зал, заполненный утренним светом, в котором тени двигались в сложном танце; стол, заваленный древними манускриптами с потускневшими от времени иероглифами; тёмная пещера, стены которой покрыты светящимися символами, похожими на те, что мерцали в глазах мастера Ю…

"Осторожнее," — голос мастера Ю вернул его к реальности. — "Печать пытается восстановить связь с памятью своего создателя. Это может быть… слишком для неподготовленного сознания."

Феликс кивнул, чувствуя, как пульсирует кровь в висках. Он осторожно развернул свиток, разглаживая желтоватую бумагу. Текст был написан изящными иероглифами, совершенно незнакомыми, но странным образом, когда он сосредоточился, значения символов начали всплывать в его сознании — словно давно забытый язык, который он когда-то знал. Очередной дар от памяти тела, подумал Феликс. Или, возможно, эффект активации печати.

"Теория множественных вероятностей…" — начал читать он, чувствуя, как с каждым словом растет понимание. — "Исследование пограничных состояний реальности… Практики стабилизации вероятностных потоков…"

"Чжан Вэй был не просто мастером боевых искусств," — пояснил старик, и в его голосе звучала гордость учителя за выдающегося ученика. — "Он был исследователем, теоретиком. Он первым понял, что наши традиционные техники работы с энергией — лишь верхушка айсберга. Что реальность гораздо пластичнее, чем мы привыкли думать."

Читая строки, написанные рукой Чжан Вэя, Феликс внезапно ощутил волну глубокой привязанности к мастеру Ю — чувство, принадлежавшее не ему, но ставшее на мгновение частью его самого. Это было странно и трогательно одновременно — быть хранителем не только физической оболочки, но и эмоциональной памяти другого человека.

"Скверна не просто болезнь," — пояснил мастер Ю, создавая в воздухе иллюзию здорового дерева, которое постепенно искривлялось, его ветви начинали расти под неестественными углами, а листья чернели. — "Она искажает сам путь развития. Здоровое дерево растёт к солнцу — это самая вероятная линия развития. Но скверна делает более вероятными самые неестественные, изломанные пути. И так со всем — с растениями, животными, людьми… даже с идеями и верованиями."

Феликс продолжал читать, и с каждой строчкой его понимание углублялось. Чжан Вэй создал свою печать как мост между двумя способами взаимодействия с реальностью: традиционными техниками совершенствования этого мира и чем-то, что он называл "вероятностной магией".

"У Чжан Вэя был неукротимый исследовательский дух," — с теплотой в голосе произнёс мастер. — "Он мог не спать ночами, изучая древние тексты, а затем вдруг исчезнуть на несколько дней, отправившись проверять свои теории в самых опасных местах. Многие считали его безрассудным, но я видел метод в его кажущемся безумии."

Феликс вспомнил своих лучших аналитиков из прежней жизни — тех, кто мог увидеть паттерны там, где другие видели лишь хаос рынка. Подобная способность, видимо, ценилась в любом мире.

"Он знал," — прошептал Феликс, дойдя до раздела о множественных реальностях. — "Знал о существовании других миров, других способов управления реальностью."

"Да," — мастер Ю кивнул, и серебристые символы в его глазах на мгновение сложились в сложную фигуру, напоминающую колесо. — "И именно это знание привело его к открытию истинной природы скверны. Он понял, что она не просто болезнь или порча — это вторжение чуждой формы реальности, где законы вероятности работают иначе."

Феликс дочитал до последних записей, и его сердце пропустило удар. На последней странице был детальный чертёж печати — той самой, что теперь находилась внутри него. Но она выглядела иначе: более полной, более завершённой, словно то, что он носил, было лишь фрагментом.

"Повреждённый элемент," — он указал на спиральный символ на внешнем контуре конструкции. Изучая схему, Феликс заметил, что этот символ не просто деталь — он замыкал дополнительный круг, превращая печать в нечто более сложное и многомерное. — "Это не просто часть печати. Это… ключ? Или, может быть… — он замолчал, ощущая, что правильный ответ где-то на краю понимания."

"Ключ к чему-то, что Чжан Вэй обнаружил в своём последнем путешествии," — мастер Ю поднял руку, и в воздухе появилась карта местности, сотканная из тонких линий света. — "В горах, в древнем комплексе пещер. Там он нашёл нечто, что изменило его понимание реальности. И там же он встретил свою смерть."

Феликс внимательно изучал карту, отмечая, как нити вероятностей сгущаются вокруг определённой точки, образуя темный узел, пульсирующий тревожным алым светом.

"Вы хотите, чтобы я отправился туда," — снова не вопрос, а утверждение.

Мастер Ю долго молчал, глядя на карту. Затем он поднял взгляд на Феликса, и в его белых глазах мелькнуло что-то похожее на внутреннюю борьбу.

"Я сказал, что никогда не позволю никому вернуться в эти пещеры," — медленно произнес он. — "Слишком опасно. Но наблюдая, как вы взаимодействуете с печатью, как реагируете на записи Чжан Вэя…" — он вздохнул. — "Да, я хочу, чтобы вы завершили то, что начал мой ученик. Но сначала вам нужно научиться контролировать печать. По-настоящему контролировать, а не просто использовать обрывки памяти тела."

"Сколько у меня времени?"

"Меньше, чем хотелось бы," — старик поднялся и подошёл к выходу из павильона. За полупрозрачными стенами уже сгустились сумерки, и горы слились с ночным небом в единую темную массу. — "Скверна распространяется всё быстрее. А существа, убившие Чжан Вэя… они тоже что-то ищут. Что-то, связанное с печатью."

Снаружи донеслись приглушенные голоса — видимо, в школе готовились к чему-то важному. Мастер Ю напрягся, прислушиваясь.

"Не только скверна нас беспокоит," — тихо сказал он. — "Внутри самих школ есть разногласия о том, как справляться с угрозой. Некоторые считают, что нужно усиливать традиционные методы, другие готовы искать новые пути… Вам придется ориентироваться не только в борьбе со скверной, но и в сложных политических течениях нашего мира."

Феликс поднялся, чувствуя, как внутри пробуждается знакомый азарт — предвкушение сложной игры, где на кону стоит нечто большее, чем деньги или власть. Такой же азарт он испытывал перед важными сделками или переговорами, только сейчас ставки были несравнимо выше.

"Когда начинаем обучение?"

Мастер Ю улыбнулся, и в его белых глазах мелькнуло что-то похожее на одобрение.

"Прямо сейчас. Первый урок: как превратить свой дар управления вероятностями из инстинкта в осознанное искусство."

За окнами павильона первые звезды зажглись в небе, а вдалеке раздался глубокий звук гонга, возвещающий о начале ночных тренировок в Школе Текущей Воды.