Аквилон. Маг воды. Том 2

Глава 21

В воздухе висела та особенная тишина, которая наступает в городе между концом рабочего дня и началом ночной жизни. Когда лавочники уже закрыли ставни, но кабаки ещё не распахнули двери. Когда добропорядочные граждане спешат домой к ужину, а сомнительные личности только просыпаются.

Лодка скользила по чёрной воде, рассекая отражения редких фонарей. Деньги, чек и портфель с камнями я предусмотрительно оставил у Золотова в сейфе. Не таскать же крупные суммы на встречу с неизвестной девицей и её потерянной серёжкой.

Девушка сидела на корме, сложив руки на коленях. Поза правильная, заученная. Так сидят барышни из приличных семей. Но что-то было не так. Живость характера никак не соответствовала позе. Она то и дело стреляла в мою сторону взглядом. Но вместо огорчения, свойственного людям потерявшим свои вещи, в её глазах светилось любопытство.

— Меня зовут Варвара, — представилась она.

— Данила, — кивнул я. — Так где вы уронили серёжку?

— У старых складов. Прямо у причала.

Ну разумеется. Предупреждение Федьки Налима подтвердилось. Нет там никакой серёжки, там меня ждут братья Горшковы, или как там зовут этих местных поборников социальной справедливости.

— И что же барышня делала у старых складов? — спросил я, направляя лодку в нужный канал. — Это не самый популярный маршрут для вечерних прогулок.

Варвара замялась.

— Шла от подруги.

— От подруги? — я изобразил вежливый интерес. — И где же живёт эта подруга?

— На… на Купеческой улице.

О, это было восхитительно. Купеческая улица находилась на противоположном конце города. Чтобы от неё попасть к старым складам, нужно было пересечь весь Синеозёрск по диагонали. Либо она думает, что я не знаю города, либо просто считает идиотом.

— Интересный маршрут, — заметил я, стараясь не улыбаться. — Через весь город пешком? Это часа три ходьбы, не меньше. А потом решили срезать через старые склады? Довольно странное решение, учитывая, что там темно, фонари не горят уже год, как мне говорили, и вообще место пользуется дурной славой.

Варвара покраснела. В другой ситуации это было бы мило.

— Я… меня повозили, на лодке… А возле складов движетель сломался.

— Какое невезение, — я покачал головой. — Сегодня определённо не ваш день. Поэтому и серёжку потеряли.

Она открыла рот, закрыла. Потом решительно перешла в наступление:

— А вы правда можете найти любую вещь под водой? Говорят, вы лучший ныряльщик в городе. Что нашли медальон жены адвоката Громова за час.

— Не любую. Но многое, да. И медальон действительно нашёл. Правда, не за час, а за два дня.

— Как вы это делаете? Ведь вода мутная, тёмная. На дне ничего не видно.

В её голосе появился искренний интерес. Похоже, это не было частью легенды.

Объяснил про течения, про то, как вещи разного веса движутся по-разному, где образуются места скопления. Она слушала внимательно, явно оценивая правдивость слов.

Конечно, у меня была Капля, которая чувствовала металл под водой. Но именно опираясь не такие знания, я посылал крохотную выдру туда, где находки были вероятнее.

— Говорят, вы находите вещи слишком быстро, — сказала она прямо. — Что у вас есть сообщники, которые воруют, а вы потом якобы находите.

Её тон и поза говорили сами за себя. Сейчас девушка не играла, она действительно была возмущена.

— Если бы я воровал, зачем мне Бюро находок? Проще было бы продавать тайно, без лишнего шума.

Она засомневалась, а я продолжил.

— Вот представьте, вы уронили серёжку в воду…

— Так чего представлять, я правда уронила.

— Я мог её украсть?

Варвара нахмурила лоб, а потом выдала.

— Как, её ж и не… — она опомнилась. — То есть вы были в другом конце города, когда она упала.

— А серёжка ваша какая была? — вернулся я к теме.

— Золотая… с рубином.

— Дорогая вещь. Семейная?

— Да… то есть нет. Подарок.

— Подарок? — я изобразил любопытство. — От кого, если не секрет? Должно быть, от кого-то близкого, раз такая ценная вещь.

Она явно не продумала легенду до конца.

— От тётушки. То есть… от крёстной.

— Понимаю. Золотая серёжка с рубином — большая потеря. Хотя вы же говорили вначале серебряная?

Её голова дёрнулась вверх.

— Когда я говорила серебряная?

— Когда меня встретили. Серебряная с бирюзой Потом исправились на золотую.

— Я… я перепутала, — она смотрела в воду, избегая моего взгляда. — Волнуюсь очень.

— Значит с рубином?

— Да!

— Не с бирюзой?

— Нет… то есть… Вы меня путаете специально!

Я рассмеялся. Не смог удержаться.

— Простите. Просто пытаюсь понять, что именно искать. Знаете, это довольно трудно — искать вещь, которая меняет материал и камни каждые тридцать секунд.

Некоторое время мы плыли в молчании. Вдалеке прокричала ночная птица.

— А вы точно не обманываете людей? — тихо спросила она, не поворачивая головы. — Братья… то есть некоторые ныряльщики говорят, что вы отбираете у них заработок нечестным путём.

Интересная оговорка.

— Братья? — переспросил я невинно. — У вас есть братья-ныряльщики?

Варвара испуганно дёрнулась.

— Нет! Я имела в виду… в общем смысле. Братья по ремеслу. Понимаете?

— Понимаю, — кивнул я, делая вид, что поверил. — Братство ныряльщиков. Звучит громко. Почти как тайный орден.

Но мысленно уже складывал картину. Братья Горшковы, про которых рассказывал Федька Налим, действительно устроили для меня ловушку. А в качестве наживки отправили собственную сестру.

Что ж, посмотрим, что они задумали.

К складам мы подплыли, когда уже стемнело. Полуразрушенные здания из красного кирпича нагоняли тоску одним своим видом. Доски пристани почернели от времени, но держались. Видимо, для из строительства отбирали твёрдые породы дерева, чтобы те выдерживали нагрузку.

— Там упала! — Варвара оживилась, указывая на точку прямо у берега. — У самой сваи!

— Точно здесь? — уточнил я, направляя лодку к причалу.

— Да-да! Именно здесь!

Я причалил к скрипящим доскам. Каждая грозила проломиться под ногой, но выбора не было. Вылез, осмотрелся. Подал руку и помог выбраться девушке.

Кирпичные стены смотрели пустыми глазницами окон. В некоторых ещё сохранились стёкла — мутные, грязные, разбитые. В других зияли чёрные дыры, из которых иногда вылетали летучие мыши.

Я начал методично раздеваться. Снял пиджак, потом жилет. Аккуратно положил в лодку. Расстегнул рубашку, стянул через голову. Прохладный вечерний воздух коснулся кожи, поднял мурашки.

Варвара отошла к складам, держа в руке фонарь.

— Вот здесь, точно здесь была! Я повечу, чтобы вам видно было!

Разулся. Стянул брюки. Остался в одних плавательных шортах. — Светите ярче, — попросил я. — А то тут темно как в…

Фонарь погас.

Конечно, погас. Как удобно.

И в этот момент всё началось. Из тени серых стен материализовались сразу несколько человеческих фигур.

Я оттолкнул свою лодку от причала ногой. Она медленно поплыла к центру канала, метров пять-шесть от берега. Достаточно далеко, чтобы никто из этих умников не смог до неё добраться вплавь.

Из-за дальней сваи выплыла лодка. В ней сидел тощий ныряльщик с перекошенным от злости лицом. Лодка перегородила путь отступления.

Из темноты складов, словно тараканы из щелей, полезли люди. Человек двенадцать, не меньше. У всех в руках дубинки, у одного под мышкой мешок.

Впереди шли братья Горшковы собственной персоной. Здоровенные, похожие как две капли воды, с наглыми и туповатыми лицами.

— Ну что, господин ныряльщик, доплавался? — ухмылялся один, покачивая увесистой дубиной. — Думал, самый умный? Местных за людей не считаешь?

— Сейчас мы тебя научим делиться, — добавил второй, явно работая на публику. — Или уезжать из города — это уж как получится.

Тощий выкрикнул с лодки:

— Где моё полтинник за кольцо прачки, сволочь⁈

Остальные тоже загалдели, кто про упущенную выгоду, кто про отнятый хлеб.

Один из братьев обернулся к девушке:

— Молодец, сестренка! Привела голубчика!

Он заметил её бледность, нахмурился:

— Чего киснешь? Сделала дело, иди домой.

Но Варвара стояла как вкопанная, глядя на меня с виноватым ужасом.

Ныряльщики двинулись ко мне, но они не могли предполагать одного. Того, что я попросту прыгну в воду.

— Что, страшно лезть? — улыбнулся я, разглядывая толпу с безопасного расстояния в несколько метров. — Правильно боитесь.

— Вылезай, пока цел! — рявкнул один из Горшковых. — Нечего тут из себя героя строить! Мы тебя и из воды достанем!

— Попробуйте, — я покачал головой. — Только учтите, у меня лёгкие как у кита. Могу под водой хоть час просидеть.

— Врёшь! — выкрикнул кто-то из толпы.

— А вы проверьте.

Я поднял руки и камнем ушел вниз. Ближе ко дну. Уже оттуда быстрым прикосновением силы создал пятерых элементалей. Они вцепились в днище лодки мертвой хваткой.

Теперь эта посудина никуда не поплывёт, хоть ты тресни.

«Данила хитрый!» — Капля вынырнула откуда-то сбоку, с хитрой мордочкой. — «Злые дядьки наверху топчутся! Не знают что делать!»

Темная вода канала сомкнулась над головой у странного типа в купальных шортах и снова стала гладкой как стекло. Ни волны, ни пузырька.

— Вылезай! Хорош прятаться! — крикнул кто-то.

Ответа не было.

Толпа ныряльщиков неловко топталась у берега. Сопели, переглядывались, сжимали в руках палки. Что делать дальше никто не знал. Лезть в воду никому не хотелось.

Во-первых, она была мутной и грязной. Во-вторых, там в глубине сидел этот самый Ключевский. И никто не мог понять, что он задумал.

Прошла минута. Две. Три. Пять минут.

— Может, утонул? — предположил Митька Свисток

Семь минут. Восемь.

— Да что он, рыба что ли?

— Утонул небось.

— Так лезь, проверь!

— Сам лезь!

Десять минут.

Костя-Щука попытался подгрести к брошенной ныряльщиком лодке. Греб изо всех сил, аж вёсла гнулись.

— Что за черт! Заело что ли? Течение?

Он понятия не имел, что ко дну лодки присосались элементали, и сдвинуть их с места мог бы только движетель от баржи. И то не факт.

Наконец Горшковы не выдержали. Под насмешливыми взглядами остальных, они начали раздеваться.

— Он там сдох уже! — Семён стягивал рубаху. — Лезем, вытащим труп!

Остальные нехотя последовали примеру. Никто не хотел выглядеть трусом, хотя лезть в темную воду, где сидит человек-рыба, не хотелось никому.

Вскоре на берегу топталось двенадцать мужиков в одном исподнем. Все пытались сохранить грозный вид. В подштанниках это плохо получалось.

Первым полез в воду Семён. Погрузился по щиколотку, потом по колено…

За ним потянулся Василий. Авторитет надо было поддерживать. Остальные оставались пока на берегу. Братья уже приготовились нырять, как вдруг вода сменила цвет.

Сначала туман появился. Влага из воздуха начала конденсироваться над поверхностью воды. Туман полз по чёрной воде как живой, щупальцами заползал на берег, обвивал ноги стоящих там людей.

— Что за чертовщина? — донёсся сквозь воду испуганный голос.

— Туман просто! — крикнул кто-то, но в голосе уже не было уверенности.

Потом начал подниматься сам. Но не просто подниматься, а трансформироваться. Иллюзия накладывалась слоями. Сначала показалась голова, с первого взгляда совсем как человеческая. Потом плечи. Но дальше…

Торс покрылся чешуей, переливающейся в лунном свете зеленоватыми отблесками. Руки удлинились, между пальцами появились перепонки, ногти превратились в когти. Голова вытянулась, челюсть стала массивнее, полная острых зубов. Глаза загорелись фосфорическим синим светом.

Внизу, всё ещё скрытый водой, извивался мощный хвост. Я создал иллюзию движения — хвост бил по воде, поднимая волны.

— Мать честная… — выдохнул кто-то на берегу.

Тритон, а это был именно он, порождение моей фантазии и детских страхов всех, кто боится воды, сделал шаг к берегу.

Тритон открыл пасть и ЗАРЕВЕЛ. Звук создал с помощью резонанса воды низкий, утробный. Стекла в складах задребезжали.

— МАААМА! — один из братьев попятился, споткнулся, упал в воду, встал на четвереньки, пополз к берегу.

Паника была мгновенной и абсолютной. Двенадцать взрослых мужиков с воплями ринулись врассыпную. Братья Горшковы неслись впереди всех

Худой парень выпрыгнул из лодки и поплыл как ошпаренный. Выбрался на берег и, не оглядываясь, ломанулся в ближайшие кусты. Ещё кто-то визжал тоненько, по-бабьи.

Тритон величественно взмахнул когтистой лапой. Я поднял волну, ледяная вода окатила бегущих с ног до головы.

Через минуту берег опустел. Вдалеке еще слышались удаляющиеся вопли. На берегу остались брошенная одежда, дубинки и последние клочки достоинства бывших королей городской шпаны.

И Варвара. Она стояла как соляной столб.

Я развеял иллюзию. Туман растаял. На берег вышел обычный человек в плавках.

— Ну что, — сказал я, подходя к своей одежде, — братцы твои ещё будут говорить, что я жулик?

Варвара Горшкова стояла на причале, не в силах пошевелиться. Морской дракон! Настоящий морской дракон поднялся из глубин! За несуществующей серёжкой!

Сердце колотилось как бешеное. В голове вертелись строчки из любимой книжки «Невеста речного владыки», которую она прятала под матрасом от братьев.

«У каждого дракона есть истинная пара, предназначенная судьбой…»

А что если… что если дракон пришел не за серёжкой, а за ней? Что если братья-дураки своими кривыми руками чуть не разрушили её судьбу?

Варька покосилась на Данилу, который спокойно натягивал рубашку. Может, он вовсе не человек? Может, это морской дракон принял человеческий облик? В книжке так и было — днем граф Морленд был обычным аристократом, а ночью превращался в повелителя морских глубин.

— Простите их, — пролепетала она. — Они дураки. Они не знали, кто вы.

Данила обернулся, и Варьке показалось, что в его глазах мелькнули синие искры — яркие, как озерная вода под луной.

Всё! Точно дракон! Её сердечко затрепетало как пойманная рыбка. Вот бы он её похитил и унес в подводный дворец! Она бы не сопротивлялась. Ну разве что для приличия немножко…

— Идите домой, Варвара, — сказал Данила устало. — И передайте братьям, что еще раз полезут, я их на самом деле к водяным отправлю.

Варька пробормотала согласие и умчалась, прижимая руку к сердцу.

Я сел в лодку, оттолкнулся от старого причала. Доски под ногой скрипнули последний раз, словно прощались. Или предупреждали, мол не возвращайся больше, хватит с нас сегодня странных зрелищ.

Лодка скользила по ночному каналу, рассекая чёрную воду. Город уже засыпал — только редкие окна светились жёлтыми квадратами.

Надеюсь, эти придурки больше не сунутся. Потому что завтра весь город будет знать, как два самых крутых ныряльщика удирали от «речного чудовища» с воплями «мамочка». Репутация — штука хрупкая. Годами строишь, а потерять можно за одну ночь. Особенно если эта ночь включает в себя бегство в подштанниках.

Если бы мне пришлось проявлять магию, то поползли бы слухи. Маг воды, это редкость, но не такая уж исключительная. А дальше могли бы докопаться и до моей настоящей личности.

Но кто поверит в чушь про морского дракона-тритона? Три метра ростом, чешуя, когти, острые зубы? Бред пьяного или труса. Максимум решат, что их что-то напугало в темноте.

Забавная ирония судьбы. Магически я почти не устал, иллюзия тритона была детской забавой для Архимага. Но тело…

Мышцы ноют от гонки, спина затекла, глаза слипаются. Это тело двадцатилетнего юноши, не закаленного веками магической практики.

В прошлой жизни моё тело было инструментом, отточенным до совершенства. Каждая клетка пропитана магией, каждый орган работал на пределе эффективности. Я мог не дышать часами, не есть месяцами, не спать годами. Тело служило духу, а не наоборот.

А сейчас? Сейчас я раб плоти, который требует восемь часов сна и три приёма пищи.

Со временем смогу укрепить свое тело магией. Насытить мышцы силой, кости — прочностью, органы — выносливостью. Научусь обходиться минимумом пищи, спать стоя с открытыми глазами. Но это потом. Когда я достигну высших ступеней мастерства.