Меч души

Глава 8 Взрослые решения, или Когда предложили особые условия

В один из перерывов, когда мы вышли с дедом Огнебьёном освежиться и болтали о всяком разном, обсуждая всякие нюансы ковки, меня отвлёк телефонный звонок.

В кузницу я телефон обычно не брал. Там такое буйство энергией, что хрупкая техника не выдерживает. Проблема, которую надо бы как-то решить, но всё руки не доходили. А здесь, во время перерыва, меня подловили.

— Привет, женишок, — ответил я. — Тёща тебе там кишки не выпустила?

— Тёща — милейшая женщина, — ответил Радамир, ничуть не смутившись. — Я тебе по делу звоню. Признавайся, это ты нападение на императора организовал?

— Нет, не я. А что, на него нападают? Бюрократы? Или подхалимы?

— Да не, вполне себе матёрые убийцы, — ответил Радамир задумчиво.

— И как, удачно?

— Сложно сказать. Дворец наполовину захвачен. Императора нет.

— Так, может, его того уже?

— Может, и того, — вздохнул мечник. — Сам-то где пропадаешь?

— Да в кузнице. Мечи кую.

— К веселью присоединиться не хочешь?

— Не имею ни малейшего желания. Сам этими глупостями занимайся. Хотя… Если ограбим императорскую сокровищницу, то я в деле.

— Обойдёшься. Помочь — в твоих интересах.

— Пока не заметил, чтобы это было так.

— Скучный ты.

— Я-то? Мы здесь с другим стариком на пару великие мечи клепаем как пирожки. Вот где веселье!

— Скукота. Всё, пошёл, наведу порядок.

Радамир отключился. Огнебьёнов глянул на меня с интересом, мол, кого там убивают.

— А, — отмахнулся я. — Звонил дядька Радамир, сказал, императора то ли грохнули, то ли собираются грохнуть.

— Как? — подскочил кузнец. — Ты шутишь, пацан⁈

— Да успокойся ты. Радамир уже на месте. Сейчас всё порешает.

— Какой ещё Радамир⁈

— Абсолютное оружие, Последний Козырь империи, Богоубийца, а также самый стильный мечник в радужной шляпе. Слышал про такого?

— А, этот Радамир, — успокоился он. — Думал, он помер давно.

— Да не, он мой наставник, — поднялся я с кресла. — Пойдём работать.

Как вскоре выяснилось, какие-то типчики реально организовали переворот. За пятнадцать минут до появления Радамира, который вернулся вместе с Даурой в гости. Девушку он отправил к Елене, а сам решил наведаться к императору, поболтать, винца накатить. Ну, или чего покрепче, об этом история умалчивает.

Нападающие подготовились хорошо, но не к такому повороту. Радамир быстренько всех покрошил, кого-то предварительно допросив. В то же время на территорию дворца порталом перешла «группа без опознавательных признаков», в которых очень легко угадывались профессиональные легионеры. Их Радамир покрошил с особой радостью. Он ещё и на ту сторону перешёл. Из-за чего пропал на пару дней.

Поэтому дальнейший хаос в городе развивался без его участия. Я сковал седьмой меч и отправился к девушкам. Удивительное дело, меня тоже попытались устранить. Всеми методами. И группы захвата посылали, и всякие бойкие аристократы приходили, и на девушек напасть пытались, и даже на семейство Блохиных. Сложилось впечатление, что мною занимались по остаточному принципу. Основные же силы были брошены на делёжку пирога. Между теми, кто хотел возвыситься за счёт свержения власти, и теми, кто хотел возвыситься за счёт поддержки императора. Который выжил благодаря Зануде и моей шутке.

Зануда мне потом лично написал, что я нехороший человек и что перемещать императора в бордель — так себе шутка. А я как бы и не собирался.

Неделька вышла насыщенная. Наша компания ни во что не вмешивалась. К столице подтянулись верные императору роды и войска. Михаил Второй как-то умудрился выжить и наверняка пережил пару весёлых часов в компании Зануды, пока они по городу скакали, а их все заинтересованные стороны искали. Там ещё Радамир вернулся, поставив точку в происходящем.

Ну, как поставив. В то же время ближайшая к Риму область вдруг решила отсоединиться от Российской империи, начались проблемы по всему государству, но я к такой турбулентности относился философски, думая, что ничего в человеческой природе не меняется и что подобное происходило, происходит и будет происходить. Так что смысл волноваться?

Зануда явился ко мне только спустя две недели, после того как семь дней перемирия закончились. Занимался я в это время, кроме сокращения количества идиотов, которые пытались меня прикончить, демонстративным потреблением, гедонизмом и бездельем.

А что ещё делать после двухлетней командировки-тренировки? В морду всем дал. Великих артефактов на год вперёд наковал. Политические заявления сделал. Самое то, чтобы ходить по магазинам, тратить деньги, посещать самые разные кофейни и искать лучший кофе.

Думаете, смута в государстве как-то этому мешала? Да куда там. Нет, бывало, случились беспорядки, но появление нашей компании обычно успокаивало разбушевавшихся. Даже убивать никого не приходилось. Достаточно было гаркнуть Голосом, чтобы не мешали. Тринадцатая звезда в пятой чакре — это ультиматум в девяносто девяти процентах возможных переговоров.

Не суть. С Занудой мы встретились в ресторане. Пришёл он мрачный, осунувшийся и весь какой-то взмыленный. Бухнул передо мной увесистую папку. Девушки в это время по магазинам отправились. Поэтому встретились мы с мужчиной наедине.

— Спасибо, что подождал, — сел он напротив.

— Да я не то чтобы ждал.

— Ты действовал в рамках нормальности и не отчебучил ничего такого, — сухо заметил он.

— Ну-ну, — хмыкнул я. — Обиделся, что ли?

— Твоими молитвами я сначала переместился в постель в обнимку с тем, с кем перемещаться не хотел, туда, куда попадать не собирался, особенно в таких обстоятельствах. А потом мне пришлось ломать голову, как уцелеть в этой кутерьме. Так что нет, я не обиделся. Я вымотался.

— Верю-верю, — не поверил я, что обида отсутствует.

— Перейдём к делу, — устало вздохнул Зануда. — Сам понимаешь, сейчас не до тебя, тем не менее твой вопрос был решён. Особых поблажек не жди, но кое-что я тебе могу предложить.

— Валяй, — лениво сказал я.

— Во-первых, с тебя сняты все обвинения, счета разблокированы.

— Это я и сам заметил. Наконец-то справедливость восторжествовала, — сказал я не без иронии.

— Ты ещё про законы вспомни. Твои действия в законодательство при всём желании не вписываются. А допрос под Голосом не может служить доказательством.

— Это в вашем суде. Римский суд имеет своё мнение по этому поводу.

— Римский суд проводится под присмотром римских дознавателей. То, что ты устроил, — беспредел и самосуд.

— Тогда мне повезло, что у нас доброе государство. Тёмных герцогов прощает, простит и одного плодовитого кузница.

— Давай не будем играться словами. Позволь огласить предложение полностью, а там уже спорить будешь.

Я помахал рукой, не став что-либо говорить.

— Во-вторых, род Поляковых выплатит тебе компенсацию в миллиард.

— Речь шла о пяти.

— У них столько тупо нет, — заявил Зануда. — Родовую землю у них тоже забирать не будут. Все ваши договорённости аннулированы.

— М-м-м, — протянул я, не особо вдохновлённый сказанным.

— В-третьих, герцог Самохин выплатит тебе два миллиарда компенсации.

— И не передаст родовую землю, — озвучил я продолжение. — Негусто, негусто. Проклятие с него я снимать не буду, даже не просите.

— Об этой части ты сам с ним договаривайся. Я озвучиваю то, что предлагает император. Который запрещает любые разборки между вами. Ты согласишься на мир?

— Ты остальные пункты озвучь, а там решу. Или подачки закончились?

— Это не подачки, а уступки.

— Как дерьмо ни назови, слаще оно не станет. Что там в-четвертых?

— Ты и твои девушки получают право учиться в любых институтах. Сможете приходить на любые пары. Полный карт-бланш.

— Звучит приятно, но терзают меня смутные сомнения, как это будет реализовано.

— Детали обсудишь с Фёдором Михайловичем. Вам дадут максимальный простор для творчества. Хочешь — сдавайте экзамены, как и все. Не хотите — просто на лекции ходите, куда вздумается. О мастерских и прочих деталях, уверен, ты и сам договоришься. Препятствий не будет. Если, конечно, ты не испортишь отношения с кем-то отдельно, но вряд ли это тебе помешает.

— Финансирование?

— Можем вернуться к прежним условиям. Если хочешь сам продавать свои изделия, тогда за свой счёт. С деньгами у тебя проблем нынче нет.

— Меня устроит за свой счёт. Но и цена изделий для империи и рынка будет соответствующая.

— Сам решай. Последний пункт — родовая земля. Император готов тебе выделить проклятую землю, рядом со столицей. Очистишь — и она твоя.

— Зачем мне такие сложности, если я могу просто забрать чужую землю?

— Тогда тебе лучше покинуть империю, — зашёл с козырей Зануда. — Давай говорить прямо, Давид. Ты довольно проблемный актив. Чего больше, пользы или вреда, никто не возьмётся оценить. Ещё ты вредный, своенравный, плохо контролируемый. Учитывая всю сложность ситуации, император просто не может тебя обласкать с ног до головы. Это предложение — то лучшее, что ты можешь получить на фоне кризиса власти и неудавшейся попытки свержения.

— А ведь получается, что я вроде как императору жизнь спас. Щедро он расплачивается.

— Три миллиарда, свобода творчества, и я бонусом.

— Не вижу на тебе подарочной ленточки.

— Я теперь личный аналитик государя, — поморщился мужчина. — Велено собрать свой отдел. Который будет заниматься тобой в основном, но не только. В том числе решать все твои проблемы. Без прослойки из десятка начальников. Прими предложение, получай образование, занимайся свободным творчеством. Ну, или выкинь что-нибудь, устрой очередной хаос и ищи себе новое место для жизни.

— Где подписать кровью? — спросил я, не видя смысла артачиться.

— Кровью не надо. Будет достаточно устного соглашения.

— Тогда мы договорились. Когда откроют доступ к учёбе?

— Свяжись с куратором. Он как раз сейчас занимается оформлением ваших статусов.

— Хорошо.

Вот так закончился конфликт с империей. К обоюдному неудовольствию.

Зануда ушёл, а я остался переосмыслить случившееся.

Иногда бывает сложно понять самого себя. Когда внутри тихо бурлят противоречивые эмоции и желания. Так прогибаться мне не хотелось. А отступиться от своих слов, буквально разжать челюсть и выпустить добычу из пасти — это в некотором роде и есть прогнуться. С другой стороны, мне выплатили неплохую неустойку и избавили от необходимости отыгрывать роль мстительного духа.

По правде говоря, перерезав в эти дни кучу личностей, я не испытал ровным счётом никакого удовольствия или хотя бы удовлетворения. Скорее, чувствовал, что занимаюсь какой-то ерундой. Не, серьёзно, что в моей жизни поменяется, если я прикончу очередного придурка, возомнившего, что напасть на меня — хорошая идея?

Менялось только одно. Нарабатывалась какая-никакая репутация мясника. Что меня нисколько не вдохновляло.

Я чувствовал, что сила божественности — это сила со взаимным влиянием. Чем больше я проливал крови, тем ярче во мне разгоралось… Не то чтобы желание. Скорее, потребность прирезать ещё кого-нибудь. И то это неправильная формулировка. Сложно описать то, что ощущаешь очень смутно. Лучшее определение, которое пришло на ум, — я начинал мыслить категориями войны.

Боги — это в некотором роде концепции. Боги войны мыслят войной, воспринимают окружающую реальность через призму сражений. Я, как Сказитель, воспринимал мир через призму историй, и вот в эти дни к моему восприятию добавился отчётливый кровавый привкус.

А оно мне надо, становиться Сказителем Кровавых Историй? А то и вовсе каким-нибудь Кровавым Духом Мщения? Тьфу. Такая же скука, как и Типичный Герой.

Поэтому, подумав, пришёл к простому выводу, что столь же обильно лить кровь не хочу. Вряд ли от этого получится отказаться насовсем, но в моей жизни наметился перекос и надо бы его исправить. О чём речь, если я в первую очередь мечи кую. Для меня это основное изделие. Я и правда одержим мечами, в самых разных смыслах, но стоит ли этому потакать? Есть много других тем, которыми я с удовольствием займусь. В контексте этого согласиться на предложение императора не такой уж прогиб. Все стороны не до конца довольны итогами, но худой мир лучше, чем очередной виток насилия.

Да и родовая земля мне нужна была постольку-поскольку. Я хотел свой дом, чтобы было куда женщину привести. Хотел там построить продвинутую кузницу. И всё. Какие-то запросы у меня ещё наверняка появятся, но не вижу ничего плохого в том, чтобы получить кусок проклятой земли. Если хочешь что-то сделать хорошо, сделай это своими руками. В данном случае руками придётся поработать сильно до строительства родового особняка. Должна неплохая реклама выйти.

При встрече обрадовал Елену, что вопрос решился.

— Мы можем вернуться к учёбе? — обрадовалась она.

— На привилегированных основаниях. Завтра уточним, что и как, у Фёдора Михайловича. Собираешься вернуться к своим проектам?

— Боевым дронам? — задумалась она. — Не знаю. Возможно, продолжу изучение темы создания металлических друзей.

Это не оговорка. Елена такая Елена, как была доброй душой, так и осталась. Её кот-дракон на текущий момент смело мог называться боевым чудовищем, способным сожрать много кого. Архимага не потянет, но кого-то вроде магистра удивить сможет. Обычного мастера так и вовсе схарчит за милую душу.

Называть подобных существ друзьями было бы почти издёвкой, но Блохиной и правда нравилось делать неживое живым, вкладывать в изделия частичку себя, и относилась она к этому соответствующе. Как к друзьям-питомцам.

— Не надо делать такое лицо, — правильно считала она мою реакцию. — Мои изделия способны нести не только боевую функцию, но и любую другую.

— Но припахают-то тебя в первую очередь для боёвки. Особенно сейчас, во время войны.

— Войну никто не объявлял, но ты прав, — загрустила Елена. — Как хорошо, — подняла она взгляд на меня, — что есть ты, который всех распугает с их дурацкими запросами.

— Страшный, страшный Давид всех распугает, — схватил я её за талию и пощекотал рёбрышки.

Елена взвизгнула и вырвалась. Но от меня так просто не убежать. Зря, что ли, так много тренировался.

На следующий день наша троица встретилась с Фёдором Михайловичем. Он приглашал к себе в кабинет при институте, но мне туда идти не хотелось, и в ответ мы его позвали в ресторан. Не такой, где на первом месте пафос и помпезность, а такой, где вкусно кормят и есть уединённые места для обсуждения рабочих вопросов.

— Вернулись, — сказал мужчина первым делом, подойдя к нам. — Повзрослели.

— В отношении меня это звучит странно, — ответил я.

— А что с тебя, божка, взять, — отмахнулся он, присаживаясь. — Я про двух сударынь, — улыбнулся он Елене и Дауре.

— Осторожнее, Фёдор Михайлович, — пожурил я. — У обеих сударынь есть женихи.

— Женихи? — заинтересовался мужчина. — Что, уже и к свадьбе дело идёт?

— Если бы, — фыркнула Елена, бросив на меня острый взгляд.

Н-да, подставился я.

— Давид, — посмотрел осуждающе куратор. — Заморочил девушке голову.

— Давайте без издёвок, — поморщился я. — Это моя прерогатива всех доставать. Не отнимайте хлеб.

— Как скажешь, как скажешь.

Ничего не имею против брака. Мы с Еленой этот вопрос уже обсуждали, и морочить голову я ей не собирался. Причина, почему затягиваем, лежала в той же плоскости, что и вопрос, почему я Дауру слугой в род не взял, хотя она неоднократно просила. Какая свадьба, когда у меня за душой только набор артефактов да вечные проблемы? Это, без всяких сомнений, очень романтичная история, когда двое влюблённых убегают в чужой мир и там женятся, противостоя всем врагам, но… Я же не пылкая шестнадцатилетка, чтобы подобной ерундой заниматься. Да и сам акт женитьбы… кхм… Как бы так сказать. Есть проблема, по каким законам и традициям объявлять, что мы теперь супружеская пара. Есть законы империи, есть самые разные храмы и религии. Много чего есть, в общем. Учитывая, что это моя третья жизнь, на все эти вопросы я смотрю скептически. Для меня брак — это тесное переплетение двух жизней, на всех уровнях. На те же законы империи плевать. Как и на храмы.

А, ладно. Вот обзаведусь землёй, заложу там дом, тогда и потащу Елену в местный загс, чтобы по красоте всё, подружки обзавидовались, тёща с тестем расплакались от умиления, что дочурку пристроили.

— Эх, Фёдор Михайлович, — расплылся я в улыбке от пришедшей в голову мысли. — Подначивая меня, лучше бы подумали, как может пройти моя свадьба. А уж когда дети пойдут…

Мне не надо было поворачиваться, чтобы увидеть, как Елена мигом залилась краской и упёрлась взглядом в тарелку, обнаружив там что-то ну очень интересное. Даура же тихо засмеялась.

— Как-то это… — задумался куратор и посмотрел с тревогой. — Кхм… Давайте лучше к делам перейдём.

— То-то же, — сказал я. — Что будем обсуждать?

— Ваш график, — не очень-то довольно сказал мужчина. — Велено пускать вас, куда захотите, и вообще, вы теперь на очень особом счету.

— Так это же хорошо.

— Кому? — глянул Фёдор Михайлович на меня исподлобья. — Мне вот совсем не хорошо. Как вы представляете учебный процесс? — окинул он нас взглядом. — Вседозволенность обычно ничего хорошего не порождает.

— Не переживайте, мы собираемся ответственно подойти к обучению, — сказала Елена, с удовольствием сменив тему. — Ведь так? — ткнула она меня локтем в бок.

— Ага, — лениво кивнул я. — По правде говоря, упомянутая вседозволенность непонятно, что за зверёк. У вас есть дельные мысли, как подойти к вопросу, Фёдор Михайлович?

— Сейчас перекину расписание всех учебных заведений. Обсудим.

Обсудить пришлось много чего.

Условия нам и правда предоставили шоколадные, со своими нюансами. Империя подошла к вопросу решения артефактного вопроса в целом логично, создав отдельный город-кластер. Эдакий котёл, где бурлили и обучались таланты всех мастей. В нашем городке был далеко не один институт. Если быть точным, то там собралось больше тридцати учебных заведений. Включая как довольно крупные, с тысячами студентом, так и мелкие, чуть ли не частные академии. Значимая часть предметов проходила в формате общих лекций, куда приходили ученики не то что с разных факультетов, а из разных институтов. Что не отменяло простого факта. Артефакторика крайне сложная дисциплина с сотнями различных направлений. А ещё есть смежные темы. Начиная от алхимии и заканчивая факультетом управления артефактных производств. Причём управление — крайне важная вещь, уж я-то знаю. Набрался опыта, когда в первый год учёбы сам курировал своих однокурсников, когда потом открывал фирму и когда провёл два года в чужом мире, где пришлось решать вопрос с поставщиками и логистикой.

В процессе обсуждения захотелось спросить, на сколько лет распространяется щедрость императора. Проблема-то очевидна. Мне интересно если не всё, то многое, и в стандартный срок обучения, а это у нас два с половиной года осталось, ну, или пусть даже три, никак уложиться не получится. Вопрос оставил при себе. Вряд ли Фёдор Михайлович способен узреть будущее. Сегодня император есть, завтра нет. Мало ли что случиться может? Поэтому лично для меня ничего не менялось. Действовать следует исходя из позиции, что судьба способна в любой момент повернуться какой угодно стороной. Так и смысл тогда загадывать на десять лет вперёд? Никакого. Предложенный формат сильно упростит мне жизнь. Я могу забить на непрофильные предметы и сосредоточиться на том, что по-настоящему важно.

— Понимаю, что тебе плевать с высокой колокольни, но вынужден заметить, — в ходе обсуждения помрачнел Фёдор Михайлович, — не всем студентам понравится ваше, в первую очередь твоё, — посмотрел он на меня выразительно, — возвращение. Как и особые условия. Как и слава мастера великих артефактов. Возможны самые разные проблемы.

— Проблемы у кого?

— Возможно, что и у тебя, но, скорее, у меня и господина Суслова, которого снова поставили нянчиться с тобой. Поэтому, Давид, очень надеюсь, что ты проявишь благоразумие и не допустишь повторения массовых жертв, как в случае с той же эльфийкой.

— Если господин Суслов, а также все спецслужбы империи постараются не допустить до меня безумных эльфиек и аналогично неадекватный личностей, обещаю стараться вести себя благоразумно.

— Верится с трудом, — вздохнул куратор. — Ещё один важный момент. Что насчёт статуса мастера? Велено дать вам всё, что хотите, но…

— Мы готовы сдать аттестацию на общих основаниях, — ответил я, заранее обдумав и обсудив этот момент с девушками. — Мы согласны на особые условия, но поблажки нам не нужны.

— Это и упрощает, и усложняет задачу. Когда вы хотите заняться этим вопросом? И хотите ли? Может, нет? — с надёжной спросил Фёдор Михайлович.

— Конечно, хотим.

— Но нам придётся подтянуть знания, — заметила Елена.

— Опять эти скучные учебники, — недовольно вставила Даура.

— Раз хотите, — покосился мужчина на девушек, — тогда лучше решить вопрос через проектную работу. А это куратор, выбор темы, составление списка тем для подготовки, а там уже сдача, защита и по стандартной схеме.

Забавный парадокс. У меня статус подмастерья, а на счету при этом сотни не самых простых артефактов, в том числе больше десятка, которые могут называться великими.

Ирония в том, что великие артефакты удел великих мастеров. Мне же только предстоит на обычного мастера сдать. Уверен, проблемой это не станет. Разве что Дауре сложнее придётся. Ранг мастера требует существенной теоретической подготовки. С практикой-то у девушки полный порядок. А вот зубрить совсем не любит.

Хех. Как представлю, какие проекты мы приготовим, так смешно становится. Бедная приёмная комиссия.

Гай Юлий Божественный, император Рима, слушал доклад скучая. Ничего интересного командоры не докладывали. Ничего приятного тоже. Подняв руку, полубог добился идеальной тишины. Уставились на него со страхом и почтением.

— Как так вышло, что весь ваш план рухнул? — спросил он, не желая слушать подготовленные доклады, которые готовились специально, чтобы подать ситуацию в лучшем свете.

Если провал в принципе можно так подать.

— Ваше богоподобие… — склонившись, ответит командор, который отвечал за план приведения к подчинению отколовшейся семьдесят лет назад провинции. — Сыграли роль три случайности, которые невозможно было предсказать.

— Что это за случайности? — не меняя выражения лица, спросил император, думая про себя, что смертные донельзя примитивные существа. Российская империя откололась, воображая, что сама выгрызла право на независимость. Императору Вечного Рима оставалось на это только посмеяться. Когда живёшь пятую сотню лет, на многие вещи смотришь в ином свете. Так отделение провинции, которую можно записать как нового врага, на котором будут тренироваться собственные аристократы, сгоняя жирок, — всего лишь элемент большой игры. Как и происходящее сейчас.

— Из небытия выбрался великий мечник, Радамир Светозаров, прозванный Абсолютным оружием, — не распрямляясь ответил командор-архимаг. — Именно он подавил наши силы во дворце, после чего перешёл на нашу сторону и… — сбился мужчина, — уничтожил подготовленные силы вторжения.

— Поправь меня, командор, — сухо и вальяжно, медленно проговаривая слова, сказал император. — Но о возвращении Радамира поступали доклады ещё два года назад.

— И он снова пропал, ваше богоподобие. К тому же мы не могли предположить, что проклятый богами старик вернётся, став ещё сильнее.

— Неужели у нас нет достойных воинов?

— Есть. Были, — поправился командор. — Радамир уничтожил группу, подготовленную специально против него.

— Такими темпами мне что, самому придётся на поле боя выйти? — спросил император. — Неужели римские воины стали настолько бесполезны, что их какой-то, как ты его там назвал, проклятый старик убивает?

— Мы работаем над этим вопросом, — ответил командир, чувствуя, что его жизнь висит на очень тонком волоске.

— Какие ещё два фактора ты не упомянул? Давай, не томи. Когда готовил эту операцию, пел соловьём, что всё пройдёт идеально, а надо же, какие-то случайности подкосили столь серьёзные планы.

— У них появился великий артефактор, — сказал командор. — Который также является учеником Радамира. Он перерождённый бог.

— Великий мечник и великий артефактор, — покачал головой император. — Почему я слышу эти детские оправдания? Почему столь важные вещи не учитывались в плане? Почему решение не было найдено заранее?

— Была проведена определённая работа, ваше богоподобие… — облизнув губы, продолжил командор. — По Радамиру мы работали ещё с момента его проклятия. Старик был надёжно изолирован семьдесят лет назад. Пути решения его проблемы перекрыты. Занимались этим другие люди и эту карту давно списали. Русские и сами про него забыли. Это всё кузнец хаоса, трикстер. Он вытащил Радамира из заточения. По кузнецу работы тоже велись. Была проведена мощная дискредитация. Это привело к тому, что он покинул этот мир вместе с Радамиром. Внезапное его появление нарушило все планы. Как нам удалось выяснить, именно он ответственен за спасение императора.

— Лично?

— Нет, господин. Его артефакт переноса пробил все наши блокираторы. Также Эварницкий сковал семь великих мечей, которые отошли врагам Рима. Именно эти воины в последнюю неделю внесли самый существенный вклад в те сложности, что возникли.

— Какой плодовитый, — заинтересовался Гай Юлий. — Подготовьте мне досье на него. Хочу посмотреть, кто это в моём мире резвится.