Кузнец хаоса 4. Меч любви

Глава 13. Романтика поездов, или Когда наслаждаешься общением

Стоило мне выйти из купе, чтобы прогуляться до бара, как Блохина распахнула створку и уставилась на меня, вздрогнув.

— Караулишь? — с подозрением спросила девушка.

— Именно это и делаю, — довольно кивнул я.

— Зачем?

— Чтобы украсть твоё девичье сердце.

— Обойдёшься, — вздёрнула она носик и протиснулась мимо меня.

Попыталась. Я за этот год ещё прибавил в размерах. В частности — в ширине плеч и груди. Не в том смысле, что превратился в грудастую красотку, а в том, что протиснуться мимо меня в условиях поезда — задача не для слабых духом. И уж точно не для тех, кто хочет оказаться в опасной близости от меня. Я смотрел на это насмешливо. Блохина — с вызовом, заливаясь краской. Разозлившись, она ткнула меня пальцем в живот, но с тем же успехом могла бы попытаться проковырять бетонную стену.

— Какой ты всё же невыносимый, — прошипела она.

— Позволишь невыносимому проводить тебя?

— До туалета?

— Ты идёшь в вагон-ресторан.

— С чего ты взял?

— Сердце подсказало.

— Точно сердце?

— Возможно, другая часть?

— В твоём случае боюсь представить, что это за часть.

— Неужели та самая Блохина изволит шутить?

— Та самая Блохина изволит прогуляться и перекусить, — вздохнула она. — Признайся, чудовище, что ты запер бедняжку Фло, чтобы самому выйти на охоту и найти себе подходящую жертву…

Небольшая ремарка. Ехать нам было почти сутки, и поезд отправлялся в семнадцать часов. Было это два часа назад. За которые я успел посидеть в купе, почитать книгу, заскучать и отправиться на поиски приключений. Также за это время успели наступить вечерние сумерки. И также, что немаловажно, мы удалились от столицы и добрались до менее обжитых зон. Впереди, разумеется, на нашем пути хватало остановок и городов, но конкретно сейчас за окном стояли леса.

Помимо нас двоих, в коридоре никого не было. Сам коридор отличался довольно богатой обстановкой. Правда, устаревшей лет так на двадцать, но тем не менее. Здесь даже светильники были сделаны под старину.

Это всё не очень важно, но антуража добавляло.

И я ведь говорил, что всё пойдёт по одному месту. С шумом открылась дверь купе, которое находилось между моим и тем, куда заселилась Блохина. С шумом — не потому, что кто-то резко дёрнул, а просто двери сами по себе шумные, тяжёлые. В коридор выглянула молодая женщина. С роскошными чёрными волосами, которые волнами спадали ей на плечи и ниже. Дама уставилась на нас, сфокусировалась на мне.

— Давид? — нахмурилась она.

— Варвара, радость моя. — Степень моего довольства превысила все пределы. — Надо же, какая встреча.

Что-то в голове вампирши перемкнуло, она опасливо прищурилась, и я едва успел перехватить руку с удлинившимися когтями у своего горла. Варвара надавила, попыталась меня отбросить, но я с удивлением обнаружил, что посильнее её. Выгнув даме кисть, не дал вампирше разбушеваться.

— Прошли те времена, когда ты была сильнее меня. Так что не буянь, лады? — попросил я.

Вампирша зашипела, попытался вырваться, но я не пускал.

— Давид?.. — нервно спросила Блохина, которая от всего этого с запозданием отшатнулась.

— О, не обращай внимания, — сказал я ей. — Это Варвара, моя бывшая жена. У нас было десять детей, и она нас бросила… — добавил я грусти в голос.

— Что ты несёшь?! — перестала вырываться вампирша.

— Тебе не нравится моя интерпретация? — удивился я. — Ладно, хорошо. Елена, это Варвара. Вампирша. Неблагодарная особая, которой спину лучше не подставлять. Полагаться на неё тоже не стоит.

— Ты что несёшь?! — спросила то же самое вампирша, но уже совсем с другими интонациями, вопрошая, как я посмел раскрыть её тайну.

— Давид?! — интонации Блохиной тоже изменились.

— Давид, Давид… — передразнил я. — Что несу, что несу… Ну, раз не хотите по-доброму…

Я выгнул кисть вампирши ещё сильнее.

— Подчинись! — ударил её Голосом.

Одновременно с этим делая подшаг и толкая ладонью в грудь, чтобы впихнуть Варвару обратно в купе. Заломив руку, впечатал вампиршу лицом в стену. В ту, что напротив коек.

— Ты что творишь?! — возмутилась Блохина сзади.

— Могу отпустить, и тогда ты узнаешь, что делают вампиры, когда кто-то узнает об их секретах.

— Что? — уставилась на меня Елена. — Так она что, реально вампирша?!

— Лучше дверь закрой и зайди уже сюда, — сказал я недовольно. — Не дёргайся. — Это уже Варваре. — Как ты успела убедиться, я сильнее. Ты меня только что попыталась убить. Доверия у меня к тебе также нету. Так что у тебя где-то минута, чтобы убедить меня, что не стоит отрывать тебе голову.

— Шшш… — зашипела вампирша, которая пришла в себя после ментальной оплеухи.

— Ты могла бы начать с извинений, но что-то шипение на них не похоже.

— Отпусти, — сказала она требовательно.

— С оценкой ситуации у тебя большие проблемы.

Я вывернул руку до упора, Варвара издала стон боли, но сжала зубы, чтобы не закричать. Проблеск разума всё же проскочил. Поднимать шум для вампирши заведомо проигрышная стратегия.

— Я поняла! Поняла! — выдохнула она. — Отпусти! Не буду нападать!

Я отпустил. Не подумайте. Не настолько я доверчивый. Вся ситуация в целом дурно пахла, и если вампирша сейчас не успокоится, придётся решать вопрос как-то радикально. К примеру, выкинуть её к окно. Целую или по кускам, уж как пойдёт.

Вампирша развернулась и оскалилась на меня, показав, как удлиняются клыки. Блохина у меня за спиной тихо ойкнула. Я же смотрел на Варвару насмешливо.

— Ты стал сильнее, — перестала она скалиться.

— А ты наблюдательнее.

— Что ты здесь делаешь?

— Не поверишь, но еду на летнюю практику от института.

— Ты артефактор всё ещё?

— Да. Что ты здесь делаешь, спрашивать не буду. Как-то без разницы, если честно. Как поступим дальше? Лично я собирался перекусить и взять что-нибудь в баре. Но могу передумать и скинуть Ищущим наводку, что в поезде опасная вампирша обитает. А ты можешь написать отцу или кому-то ещё с клыками нестандартного размера, что плохой мальчик Давид обидел хорошую девочку Варю.

— Отец мёртв, — поникла она.

— О как. Неожиданно. Но и это меня не особо волнует.

— Ты раскрыл мою тайну, — бросила она взгляд на Елену. — А ещё сдал нас с отцом Ищущим. Нам пришлось бежать из города. Из-за этого отец и погиб.

— Какие бедные вампиры, — ничуть не впечатлился я. — Хочешь отомстить?

— Отомстила бы, если бы могла.

— Честно, но глупо. Повторяю свой вопрос. Какие будут аргументы, чтобы оставить тебя в живых?

— Мне нечего тебе сказать.

— Блин, какая морока, — покачал я головой. — Блохина, постой тогда на шухере, пока я тело расчленять буду.

— Чего-о? — опешила Блохина.

— Я просто так не дамся, — по новой выпустила когти вампирша.

— Да ты что? — глянул я снисходительно. — Это была шутка. Давай приноси клятву, что не будешь вредить ни мне, ни моим близким, ни этой девчонке, которая отказалась поехать на другом поезде. Клянись, и спокойно разойдёмся по своим делам. Клятву на крови, если вдруг ты не поняла.

— Где гарантии, что ты меня опять не сдашь?

— Нужна ты мне. Тогда проще оторвать голову и сдать так. Ещё и похвалят за такое. Ну? Поторопись. Время деньги. Будешь тупить, ещё и на счётчик поставлю.

Елена нервно хрюкнула.

— Блохина, ты в курсе, что у тебя талант не вовремя хрюкать?

— Я не хрюкала! — возмутилась она. — Это нервное… Просто ты со всех деньги требуешь! Странно, что богов на счётчик не поставил тогда… Хотя чего это я? До них ты тоже доберешься.

— Ты такой же безумный, как и раньше, — с непередаваемой интонацией сказала Варвара.

— О, теперь я вижу, что вы давно знакомы, — добавила Блохина.

— Клятва, — напомнил я.

— Мне надо выпить, — сказала Елена, когда мы вышли обратно в коридор. — Это реально была вампирша?

— Глупый вопрос.

— Ну да. Клыки, зубы… Брр… Я думала, это сказки.

— Тебе ли, видевшей великих богов, переживать из-за какой-то нечисти.

— Точно. Как я могла забыть, — не без сарказма произнесла девушка.

— Позволь тебя угостить.

Наш дорогой вагон был первым или последним, смотря как смотреть. Дальше шёл вагон-ресторан. После — обычные купе.

Место, куда мы пришли, встречало своей помпезностью. Отдельно стоящие столики, белоснежные скатерти, стулья. Барная стойка и бармен, стоящий за ней. Здесь уже сидел народ, половина столиков была занята. Я сделал заказ, чтобы нам принесли выпить, и мы уселись у окна. Ну, здесь все столы у окон, поэтому ничего такого.

— Итак, — сказала Блохина, выставив в мою сторону палец. — Ты, видимо, не шутил, предлагая мне не садиться в поезд.

— А ты подумала, что это дурацкий розыгрыш?

— Что мне ещё было думать? — пожала девушка плечами. — С тобой никогда нельзя быть в чём-то уверенной. В смысле, я не хочу сказать, что ты ненадёжный, — поспешно исправилась она. — Но ты же постоянно над всеми издеваешься!

— Удивительно, как такая девочка-ботаник может быть столь искренней в своих эмоциях, — подколол я её.

— А вот этого не надо, — строго сказала она.

— Чего не надо?

— Смущать меня.

— Как скажешь, — улыбнулся я.

Нам принесли вина, и мы отвлеклись на меню. Заказал-то я только алкоголь. Вроде не отравленное подали, хотя кто знает, в ядах я не очень разбираюсь.

— Мутный ты тип, Эварницкий, — сказала Елена, выпив первый бокал вина слишком уж быстро.

— Чем же я мутный?

— У тебя бывшая — вампирша.

— Бывшая? — изогнул я бровь. — Боюсь, ты сильно переоценила наши с ней отношения.

— После того, что видела?

— А что ты видела?

— Как ты переспал с половиной института и целовался с богиней.

Кажется, кое у кого накипело. Пережитый стресс и вино подкрутили краник, и, походу, Елена собралась высказаться. То, что рядом есть люди, её не особо смущало. А зря. Недалеко от нас сидели двое молодых мужчин, к которым ещё парочка подошла. Они на нас не смотрели, спокойно общались, но… С какого-то уровня развития начинаешь отчётливо ощущать столь пристальное внимание в свою сторону.

По правде говоря, этого внимания в нашу сторону было как-то многовато.

— Я не спал с половиной института.

— Ну да, ну да, — фыркнула Блохина. — Репутация у тебя однозначная.

— Обаятельного парня? Или, если верить тебе, мутного типа?

— Что-то среднее. Я пока не определилась. Но одно понятно точно, ты ходячее противоречие.

— В чём же оно заключается?

— Сложно сказать, — задумалась она и сменила тему. — Как ты проклят?

— Как? Волей богов.

— В смысле, в чём заключаются проклятия? — уточнила она.

— Ни любви, ни дружбы, ни покоя, ни меча в руках.

— Но ты сковал себе меч.

— Сковал.

— И-и-и?

— Что и? — усмехнулся я.

— Проклятие больше на тебя не действуют?

— Я нивелировал их влияние с конкретным мечом. Это пока что была единоразовая возможность.

— Но ты справился.

— Справился, — кивнул я. — К чему ты это?

— Просто мне интересно, — ответила Блохина.

Нам принесли еду, и мы на время прервались. Елена ела изящно. Она в целом изящная девушка. Что особо прорезалось за этот год. Сказывалось и взросление, и становление личности, и пяток новых звёзд, что она успела открыть.

— Что именно? — спросил я, продолжая беседу.

Которая доставляла мне удовольствие. Вот так просто поболтать о всяком разном, когда до начала очередного безумия осталось всего ничего — разве не прекрасно?

— Да всё, — ответила она. — Ты говоришь, что проклят, но как-то я не заметила, в чём это выражается. Да-да, — поспешно добавила она. — Тебя убили и всякое такое. Но разве было бы иначе, не будь ты проклят? В смысле, ты же посетил атланта, а представители богов не любят таких. Разве этот конфликт не обычное развитие событий при заданных вводных?

— В твоих словах есть доля правды.

— Только доля?

— Если хочешь точных цифр, то у меня их нет. Но когда в списке недругов могущественные организации и боги — это само по себе проклятие. Не находишь?

— Возможно, — ответила она. — Но мне непонятно и другое. Как работают проклятия? Ты сказал, что ни любви, ни дружбы. Как это? В тебя никто не влюбится? Но это не так. В тебя десятки девушек влюблены. Никто не захочет дружить и общаться? Но и это не так. Ты легко заводишь знакомства. Поэтому я не понимаю, что это за проклятия такие, если ты легко договариваешься с кем угодно, а девушки сами запрыгивают на тебя.

— Открою для тебя секрет, но человеческие отношения многогранны. Деловые отношения не всегда означают дружбу. Как и секс с незнакомками не означает любовь.

— То есть ты спокойно ведёшь дела, спишь с разными женщинами, живёшь на полную катушку и при этом называешь себя проклятым? — откровенно скептически, пожалуй, что и обвинительно поинтересовалась Блохина.

— Ты столько раз выделила то, что я сплю со всеми подряд… — покачал я головой.

— Это не я выделила, это ты этим выделился, мистер Брутальный Красавчик, На Которого Девки Смотрят Телячьими Глазами.

— У-у… У той самой Блохиной есть коготки?

— Есть, да не про твою честь. Не думай, что я ревную. Это мы уже прошли, и возвращаться к этому я не собираюсь.

— К чему?

— Ты понял.

— Я проклятый, а не всезнающий. Как бы я мог понять?

— Не понял и не понял, — отмахнулась она. — Объяснишь? Какая-то у тебя бракованная проклятость.

— Дело в том, что всё несколько сложнее, чем ты себе представляешь.

— Так расскажи.

— Это отчасти зависит от масштаба личности конкретных людей. Чем больше человек из себя представляет, тем проще ему сопротивляться влиянию. Представь себе реку. Сопротивляться течению проще тому, кто хорошо умеет плавать. Ты у нас девушка с техническим образованием, поэтому легко должна вообразить формулу с несколькими переменными. Сила проклятий, масштаб моей личности и моя сила, масштаб личности тех людей, с которыми я взаимодействию, а также общая ситуация.

— И чему равны эти переменные? — нахмурилась Елена.

— В данные момент проклятия слабее меня, поэтому оказывают не такое уж сильное влияние.

— Тогда в чём вообще проблема? Почему ты так избегаешь людей?

— А не должен?

— Я ведь знаю, что тебе одиноко, — выдала она.

— С чего ты это взяла? — выдал я свою лучшую улыбку уверенного в себе парня.

— Эта улыбка отлично доказывает сей тезис.

— Переживаешь за моё душевное равновесие?

— А может, и переживаю, — ответила она с вызовом. — Уж я-то знаю, что ты хороший человек.

— Полчаса назад я был готов расчленить вампиршу и выкинуть останки в окно. Странные у тебя представления о хорошести.

— Часть моих предков истребили аристократы. Я знаю, что жизнь бывает жестокой. То, что было полчаса… уверена, у тебя есть на то причины.

— Или ты слишком хочешь верить в то, что я хороший.

— Разве это не так?

— Ну, Блохина. Ты меня ещё героем назови.

— Я бы тебя назвала человеком, который сам отталкивает от себя людей.

— Думаешь, зря?

— Из того, что я видела, ты бы мог обрести и любовь, и дружбу, — уверенно заявила девушка.

— То, что мои проклятия можно трактовать и иным способом, не только как то, что никто меня не полюбит, никто не захочет дружить, но и как то, что тех, кто полюбит, тех, кто подружится, можно убить, ты принципиально игнорируешь?

— Чем это отличается от жизни обычного человека?

— Тем, что среди моих врагов боги?

— Ты плохо учил историю. Человечество тысячелетиями сражалось с богами. По твоей логике никто не должен был любить и дружить. Только вот и любили, и дружили. Иначе не было бы сейчас здесь всех нас.

— Хочешь сказать, что я слишком труслив для любви?

— Может, и труслив, — припечатала Елена.

— Что ж, товарищ комиссар. Каюсь, грешен. Видишь ли, в чём заключается парадокс. Личном в моём понимании и любовь, и дружба подразумевают как минимум учёт интересов второй стороны, а как максимум — желание, чтобы у них всё было хорошо. В моём же случае сблизиться с кем-то гарантированно означает повесить этому кому-то мишень на спину. Получается, если я предприму сознательные усилия по сближению, это будет означать, что я также предпринимаю сознательные усилия, чтобы сделать вроде как близкому человеку плохо. Буквально толкнуть его под прицел моих врагов. Можно ли тогда такое отношение назвать любовью? Не удивлюсь, если кто-то скажет, что да. Но сдаётся мне, что эта любовь фальшивая и эгоистичная. Скорее, больная любовь к себе, нежели красивая — к другому.

— Тогда почему ты не придумаешь, как решить все эти проблемы?

— Очевидно, не по той причине, что люблю одиночество и приключения. Возможно, это для тебя секрет, товарищ комиссар, но жизнь состоит из множества ограничений. Я же пока не способен убить бога. Ну и чего это только ты на меня нападаешь? В эту игру можно поиграть и вдвоём. Как же так вышло, что такой амбассадор любви, как ты, до сих пор не в отношениях? За год бы могла себе приглядеть симпатичного парня из благородного рода. Или рассчитываешь подождать и выскочить за кого перспективнее?

— Вот, опять, — обвинительно выставила она вилку в мою сторону. — Ты выпустил шипы, чтобы оттолкнуть.

— Я их выпустил, а ты меня ими стегала, не жалея. Неужто вы злодей, товарищ комиссар?

— Да хватит меня уже комиссаром называть! — возмутилась она.

Что послужило отправной точкой для развития событий. Четверо мужчин сомнительного рода занятий, хорошо выглядящие и при деньгах, достаточно насиделись сугубо в мужской компании, чтобы оглядеться и направить свои заинтересованные взоры вовне, то есть на молодую и красивую Елену Блохину.

Быстро разобравшись, кто из них самый резвый и смелый, к нам отправили парламентера.

— Не помешаю, молодые люди? — остановилось это чудо возле нашего столика.

Я уставился на него с интересом. Блохина, у которой с контролем обстановки были проблемы ввиду отсутствия правильных инстинктов и навыков, удивлённо уставилась на подошедшего мужчину.

— Что же вас сподвигло подойти к нашему столику? — поинтересовался я.

— Удивительно приятная причина! — заверил он. — Видите ли, у моего друга день рождения. Мы предположили, что вы с этой дамой не пара и что будет уместно предложить ей выпить бокал вина в нашей компании.

— Как интересно, — поощрительно кивнул я. — Елена?

Елена выслушала эту тираду. Посмотрела на их столик. Сложила два и два… И как заржала! Я уже не раз отмечал, что девушка очень искренняя в своих эмоциях. Вот и здесь она сдерживаться не стала, смеялась от души, на весь вагон.

— О нет! — погрозила она мужчине пальцем. — Лучше бегите! А то он и вас поставит на счётчик! — Собственная шутка показалась Блохиной невероятно забавной, и она засмеялась ещё громче.

Между прочим, большая молодец! Любой порядочный парень, в рамках шаблонов и традиций, должен возмутиться, если у него столь наглым образом пытаются увести даму. Моя бы агрессия спровоцировала в ответ их агрессию, а дальше возможно что угодно. Почва для конфликта обеспечена. Но вместо агрессии я демонстрирую самый живой интерес, взирая на этого апостола дешёвых провокаций как на забавное насекомое, а та, что могла бы стать яблоком раздора, ржёт в голосину.

Ну и как здесь этому типчику цепляться к нам? Как выводить на конфликт?

— Как видите, даме и без того очень весело, — вставил я. — Но вы можете честно попытаться её уговорить. Если она сама захочет присоединиться к вашей компании, то с удовольствием на это посмотрю.

— Не верьте ему, — хихикнула Елена, — что бы он ни говорил и что бы вы ни задумывали, будьте уверены, вам это не понравится.

— О, милая, ты уже мои фразочки подрезаешь, — усмехнулся я.

Незадачливый ловелас стушевался, окончательно сбился с мысли и, распрощавшись, предпочёл отступить.

— Проклятия, проклятия, — сказала мне Елена. — Где же они?

Я ничего не сказал. Мы доели наш ужин, допили вино и вернулись каждый в своё купе. После чего не прошло и часа, как Елена сбросила мне сообщение, что кто-то настойчиво стучится к ней в дверь.