Морталия. Узурпация (СИ)

Глава 20. Стригхельм. Совет Дюжины

Обдуваемые порывами ветра белые огни Стригхельма полыхали. Светотень легла на каменную стену фонтана, окружённую высокими лиственными деревьями сада. Лучи утреннего солнца застревали в волосах статуй. Их руки словно дрожали в этой игре света и тени, боясь выронить чаши с огнём, из которых лилась сверкающая вода.

Весь Совет Дюжины собрался у фонтана. Гай подошёл к бассейну и умылся. Белый шрам на его молодом лице исчез. Он выпрямился и злобно посмотрел на Друлля. Сыщик стоял рядом с Роришем, его женой и сыном. Он наклонился и взлохматил короткие волосы Ильтага. Ребёнок безмятежно улыбался.

— Ну что, Ильтаг, готов? — спросил сыщик.

— Сая всегда готов, — нервно ответила за ребёнка Малика. — Он смелый мальчик.

Друлль настороженно взглянул на неё, нахмурив брови. Рориш заметил его замешательство и подхватил малыша на руки:

— Пойдём, сынок.

— Он не получит силу либератуса, — уверенно сказал Лари, стоявшему рядом с ним Барти.

— Почему?

— Посмотри на его глаза, Барти. Они песочные. У либератов со способностями разрушения глаза, как правило, жёлтые, песочные, янтарные, либо светло-карие. Он не сможет обрести силу белого пламени.

— Но ведь Гай создаёт големов и к тому же может заморозить.

— Верно, сила белого пламени — это исцеление, и ещё оно зажигает жизнь в сердцах големов. Именно поэтому Влас может создавать големов, но они не обладают силой разрушения, как у Гая.

— Это значит, что обретшие силу либератов люди не так сильны, как стриги?

— Это не так. Просто нет такого деления силы на золотое пламя и белое. Есть стриги-либераты, малюмы и цидеры со своими уникальными способностями, но люди от этого источника могут получить только силу белого пламени. Сильнее или слабее они, всё относительно. Ты же смог одолеть непобедимого Гая.

Барти тяжело вздохнул и посмотрел на багровый шрам своего запястья. Рукава его кремовой рубахи были завёрнуты по локоть. Жилет из свиной кожи плотно облегал спину и грудь.

Лари простодушно улыбнулся:

— Могу помочь избавиться от шрамов, но после свадьбы тебе придётся проехать со мной в Камвек.

Барти вспомнил слова Друлля:

— Пожалуй, я воздержусь. Вы извините меня, — робко сказал он, увидев брата.

— Разумеется.

Руми мутило, синяки под глазами выглядели болезненно. Оторванное плечо на его тёмно-синем камзоле повисло.

— Брат, скверно выглядишь. Ты как?

— Что-то не очень, — прохрипел Руми.

— Надеюсь, оно того стоило.

— Я практически ничего не помню, но Даги сказал утром, что я могу повелевать огнём.

— Серьёзно? — опешил Барти.

— Не проверял.

Рориш поднёс малыша к бассейну и опустил его в воду. Ильтаг залился смехом, игриво плескаясь. Риз подошёл к ним и вытер крохотные ладошки ребёнка о подол своей серой мантии:

— Мне очень жаль, Рориш.

— Ничего, — расстроился он, прижимая ребёнка к себе, по стёклам его очков стекали крупные капли воды.

Малика подбежала к Роришу и укутала Ильтага в покрывало.

— Что они высматривали на ладонях малыша? — спросил Барти у отца.

Карл пристегнул алый плащ к своей кирасе и ответил:

— Сила цидер в нашей крови, а вот у либератов на коже есть еле заметные вкрапления твёрдой воды, свет в них преломляется и они немного блестят.

— Что-то наподобие льда?

— Я бы так не сказал. Вода, только твёрдая, — Карл неодобрительно посмотрел на Руми. — Надеюсь, ты будешь благоразумнее и приведёшь себя в порядок перед церемонией.

Руми виновато опустил голову.

Риз кашлянул, привлекая внимание. Подле него стояла его маленькая копия. Черноволосый малыш сурово осматривал присутствующих жёлтыми глазами, хмуря густые смоляные брови. Он поднял ладонь и всмотрелся в неё:

— Сэр, у меня есть наросты. Почему я не могу творить магию?

— Время ещё не пришло для этого, Лорк, — ответил Риз. — Прости, но я должен выполнить обязательства перед всеми этими людьми.

Малыш кивнул, насупившись.

— С сожалением сообщаю, что чудо не произошло. Сын Рориша остался человеком, — официальным тоном объявил Риз. — Всех советников прошу пройти в зал заседаний.

Лорк вдохнул приятный запах мандаринов, когда миловидная женщина присела около него:

— Нам пора домой, — её добрые глаза улыбались.

— Руми, Барти, вы идёте со мной! — строго сказал Карл, следуя за толпой в сторону главного корпуса «Ирдума».

Друлль нагнал Рориша и взяв его рукой за плечо, заставил сбавить скорость шага. Когда они немного отстали от остальных, сыщик заговорил:

— Рориш, я не заметил сопровождения подле твоей жены.

— Всё верно, его нет.

— Но Малика безумна, опасно оставлять с ней ребёнка, — опешил Друлль.

— Марта и Майя сказали, что её состояние было вызвано беременностью и родами. И оно оказалось временным. Малика стала прежней несколько лет назад.

— Марта Эшер — стрига, которой глубоко безразлично, что станет с твоим сыном. Он не стриг, а значит его смерть лишь обрадует их, в противном случае они хотят казаться хорошими в твоих глазах, чтобы в последствии твой сын женился на их дочери. Эта церемония лишь видимость соучастия. Стриги — лживые лицемеры, коварством сумевшие заставить поверить всех в свой героизм.

— Но у Эшеров нет дочери, только сын.

— Ещё будет.

— Чтобы ты ни наговорил мне, я не изменю своего мнения о стригах. Михаэль, ты и сам один из них. Никогда народ Морталии не жил так хорошо, как живёт при правлении стриг.

— Я слышал, как Малика называла вашего сына Саей. Насколько я помню, два года назад вы дали ему имя Ильтаг.

Рориш нахмурился:

— Недавно ей стало хуже, но это пройдёт, — пробубнил он.

— Малика пыталась ножом вырезать ребёнка из своего чрева. Она безумна и чертовски опасна. Не смей оставлять с ней сына, ты меня понял? — грозно сказал Друлль и ускорил шаг.

Рориш оглянулся, ища глазами жену и сына, но они уже покинули территорию «Ирдума». Фонтан силы либератов был далеко позади.

Расторопный ученик поджигал факелы и устанавливал их в металлические держатели на стене. Горный хрусталь, как обычно, пропускал в зал Совета редкие солнечные лучи. Новобранцы выслуживались, расставляя дубовые стулья с заострёнными спинками у круглого стола со столешницей из чёрного мрамора с жёлтыми прожилками и вкраплениями. На её поверхности были выбиты цифры, словно у циферблата часов, и залиты жидким золотом. Остывшее золото застыло, выровняв поверхность стола.

Барти опустился на один из стульев у стены вместе со своим братом. От человека, скрывавшего своё лицо за маской, рядом с которым сидел Шейн, его отделял лишь один пустующий стул.

— Руми, зачем отец настоял на нашем присутствии? — шепнул Барти, смотря как члены Совета занимают свои места за круглым столом.

— Слышал, что отец хочет предложить своего сына в Совет. Разумеется, это будешь ты.

Майя прошла к столу, многозначительно улыбнувшись Барти. Сапфиры блеснули на её длинных серебряных серьгах, лёгкое синее платье откровенно просвечивало. Барти громко сглотнул, рассмотрев на её ягодице большую родинку.

— Два века нашего правления на Морталии не было беспорядков и нападений на города, — заговорил Риз. — Но с недавнего времени это изменилось. Всё это похоже на целенаправленный спланированный переворот. Кто-то бьёт по нашей основной функции — охране.

Человек в маске хмыкнул над правым ухом Барти.

— Неужели? — ухмыльнулся Вайз.

— Беспорядки в Тарплене начались после серии убийств, — продолжал Риз. — Видий утверждает, что без этого вассалы города никогда бы не подняли мятеж. К тому же нападение на Эшарву было тщательно спланировано. Разбойники знали, когда город будет уязвим.

Даги уронил кулак на стол:

— Нападение на Эшарву — это результат неэффективного управления городом. Самозащита была актуальна несколько веков назад. В настоящих реалиях наместник просто обязан содержать хотя бы дружину. Пусть это и повлечёт налоговое бремя для населения города.

— Не обязательно обременять народ, — заговорил Пауль, улыбаясь изумрудными глазами. — В Балгуре часть дохода от добычи руды идёт на гильдию «Мятежного солнца». Это позволяет городу содержать небольшую армию без вложений со стороны граждан.

Поникший Карл, всё это время внимательно слушающий разговор, встрепенулся:

— В Эшарве тоже возможно такое распределение дохода. Я признаю, что наши методы охраны устарели. В настоящий момент мы заняты укреплением стен.

— Я могу пустить патрули Тарплена в Эшарву, — засуетился Видий.

Даги зло посмотрел на Пауля:

— Насколько мне известно, патрули уже пустил Балгур, — съязвил он.

— Это временная мера, — ответил Карл. — Мы обеспечим город своими патрулями. По всей территории леса будут возведены каменные башни, где установятся охранные посты.

— Вам хватит людей на это? — забеспокоился Видий.

— Несомненно. Мне стало известно, что разбойников для нападения на наместника Балгура нанял Шейн. Наёмники признали это в присутствии Пауля и ещё двух людей, включая меня.

— Признали? — удивился Даги. — Они назвали вам его имя?

— Нет, — поморщился Карл. — Они описали его.

— Вот как? Описали… — хмыкнул Даги. — Да ещё и в присутствии самого Пауля. Какой непредвзятый свидетель. И где они, эти ваши наёмники? Шейн здесь и готов предстать перед судом. Ему нечего скрывать.

Барти заметил, как Шейн заёрзал на стуле.

— К сожалению, они погибли по пути сюда, — замялся Карл.

Даги скривился:

— Лорд Эшарвы не в состоянии обеспечить безопасность нескольких человек. Стоит поставить под сомнение способности лорда в управлении целым городом.

Риз многозначительно посмотрел на Даги:

— Я бы не был так резок в высказываниях. Заключённые погибли в Камвеке. Сдаётся мне, что пока Лари управлял стражей Стригхельма, она была куда эффективнее. Не хочет ли наместник Камвека вернуться на этот пост?

Лари уже задремал, когда последние слова Риза вырвали его из забытья. Он прокашлялся и хрипло ответил, довольно наблюдая, как Даги нервничает:

— Если у меня есть выбор, то я отклоняю столь заманчивое предложение.

Риз провёл пальцами по гладкому лбу:

— С этим вопросом разобрались. Свидетели погибли, опознать Шейна некому, — тяжело вздохнул он. — Что по поводу убийств в Тарплене?

— Убийца не найден. Видимо, он залёг на дно, — ответил Друлль.

— Что ж, очень жаль. Я надеялся, что лучший сыщик Морталии сможет разобраться с этим делом, — разочарованно сказал Риз. — Нам нужно рассмотреть ещё один очень важный вопрос. Одно место в Совете пустует. Кто-то уже готов предложить кандидатов?

— Я предлагаю Кардоша, — резко и громко сказал Даги.

— Предлагаю Руми, — поднял руку Карл.

Немое удивление застыло на лицах присутствующих. Руми от неожиданности раскрыл рот.

— Руми? — нарушил тишину Риз. — Но на Морталии действует негласный уговор о том, что никто из членов семьи Марсудалов не может претендовать на место в правлении. И он исполняется уже два века.

Ножки стула под Карлом скрипнули, и он встал:

— Руми — мой сын.

— Но от этого он не перестал быть Марсудалом, — прохрипел Даги. — Если бы это проклятое семейство два века назад приняло участие в войне, то Топаз был бы жив! Как отпрыски таких людей могут править? Немыслимо! Мы не может нарушить уговор!

— Если Кардош готов показать нам своё лицо, я приму его кандидатуру на голосование, — сказал Риз. — Не может быть членом Совета Дюжины человек, прячущий лицо за маской. Ещё предложения есть? — Риз внимательно проскользил жёлтыми глазами по советникам. Кардош не шевельнулся. — Ну раз больше предложений нет, голосуем. Кто за то, чтобы Руми Марсудал занял место Троника?

— Я, — поднял руку Карл. Следом за ним подняли руки Пауль, Риз, Рориш и Друлль.

Видий замешкался, но встретившись с суровым взглядом Карла, нехотя поднял руку.

— Шесть голосов против пяти, — сказал Риз. — Руми Марсудал становится членом Совета Дюжины и может пройти на своё место.

Руми опешил, он не мог поверить в услышанное и продолжал сидеть на стуле у стены. Барти взял его за руку:

— Иди же, Руми.

Руми посмотрел на него одуревшими от отчаянного везенья глазами и молча встал. Его сердце бешено колотилось.

«Отец, но почему я? Почему ты предпочёл меня своему родному сыну?» — он медленно приближался к столу.

— Приветствую нового члена Совета! — Риз протянул руку Руми.

Руми кивнул, пожимая руку главы, коря себя за то, что его руки предательски трясутся.

Визгливый крик Шейна прервал торжество момента:

— Боги проклянут вас!

— Некому нас проклинать! Богов нет! — уверенно заговорил Риз. — Их придумали для подчинения неокрепших умов чужой воле. Религия — моральная форма рабства, не более. Она обещает грешнику богатство души, но богаче от этого союза становится только сама церковь. Причём буквально.

Шейн беспомощно топнул ногой и направился к выходу, задыхаясь в немой ярости.

— Прошу внимания! — заговорил Пауль, вставая с места. — Я бы хотел обсудить с вами возможную автономию Балгура. На территории города образовано братство «Мятежного солнца», обеспечивающее его охрану. Балгур вполне самостоятелен. Наше участие на турнире показывает и материальную состоятельность города. Мы желаем отсоединиться от Стригхельма, чтобы город мог развиваться. Ведь ни для кого не секрет, что большая часть добычи от каналов уходит безвозмездно в столицу.

— Ни за что! — выпалил Даги.

Риз холодно посмотрел на него и криво улыбнулся:

— Это их право. Голосуем. Кто за? — Он поднял руку. Вслед за его рукой потянулись руки Пауля, Карла, Руми, Рориша и Друлля. — Теперь у нас двенадцать участников и шести голосов недостаточно.

Видий съёжился, чувствуя на себе множество глаз:

— Ну если вы серьёзно собрались отказаться от золота в пользу Балгура, что на мой взгляд безумие, то так тому и быть, — он поднял руку.

Риз одиноко похлопал:

— Поздравляю Балгур с автономией!

Вены на лбу Даги вздулись и пульсировали. Он с трудом сдерживал накатившую ярость:

«Чёртов Риз. Поддержал этого ублюдка Руми, потому что знал, что он примкнёт к их лиге. Я опять в меньшинстве».

— У советников будут ещё какие-то предложения? — самодовольно продолжал Риз. Его голос резал уши Даги.

Он скривился и встал:

— Будут. Столица страдает от подделки монет. Во избежание умышленного облегчения и подмешивания других металлов к драгоценным, предлагаю ввести по всему материку бумажную валюту. Для обеспечения ценности бумажной валюты золото и серебро мы можем держать в банке.

Друлль резко поднялся из-за стола:

— Это позволит обокрасть народ! Особенно Балгур. Ведь такой кусок выпал из твоего рта, Даги, — блеснул серебряными глазами сыщик. — Бумажные деньги, ценность которых обеспечивается честным словом правителей — обман! Люди не смогут накапливать богатства и станут рабами банков.

— Данный вопрос на обсуждение подниматься не будет, — ответил Риз. — Как противоречащий основному закону Морталии. Все жители Морталии свободные люди. Рабство на материке запрещено и карается законом. То, что ты, Даги, предлагаешь, сделает народ Морталии несвободным. Ещё предложения?

— Предлагаю ограничить доступ горожан к источнику, — вновь заговорил Даги, багровея от ярости. — Особенно в такое смутное время. Силу должны получать лишь достойные и будущие стражи.

— А кто достоин, конечно же, будешь определять ты? — стрельнул жёлтыми глазами Риз. — Кто за? Прошу поднимите руки.

Даги поднял руку. За ним последовали Тони Вайз, Вин Касси, Лари и Майя.

— Пятеро против семи, — хмыкнул Риз. — Доступ к фонтану Стригхельма остаётся открытым. Ещё предложения?

— Нам не хватает рук на рудниках, — начал Даги, теряя терпение. — Можно привлечь к работам заключённых. Пусть отрабатывают свой хлеб.

— Они его и отрабатывают, но не на таких тяжёлых работах, — поморщился Риз.

— Как много пройдёт времени, когда на рудниках окажутся твои должники, Даги? — спросил Друлль.

— Голосуем, — сказал Риз. — Кто за?

Даги вновь поднял руку.

— Что ж, — заговорил Риз. — Снова пятеро. Заключённые не станут привлекаться к работам на рудниках.

Даги старался сохранить самообладание:

— Мы теряем доход из-за запрета борделей на территории Стригхельма. Золото из столицы утекает в карманы вассалов Тарплена. Предлагаю снять запрет.

— Стригхельм не станет скопищем разврата! — зарычал Риз, тряхнув смоляной гривой.

— Ты не можешь не поставить этот вопрос на голосование! — яростно ответил Даги.

— Могу!

— Вообще-то нет… — начал Видий, но поперхнулся после того, как встретился с яростным взглядом Риза. Его жёлтые глаза искрились.

Риз ударил кулаками по столу, половина столешницы затянулась инеем:

— Запрет на бордели не снимается, — грозно сказал он. — Никто не смеет торговать телами женщин. Если женщина сама этого хочет, пожалуйста. В столице достаточно стражи, чтобы обеспечить их безопасность. Но никто другой на их горе зарабатывать не будет! Я ясно изъясняюсь?

— Разумеется, — ответил Видий. — Ты можешь делать со столицей что хочешь. Но в Тарплене бордели останутся.

Даги рухнул обратно на стул, его руки безвольно повисли. Барти услышал глухой довольный смешок под маской Кардоша.

— Кто-то убил женщину, — спокойно заговорил Риз, — в переулке на главной площади Стригхельма. Обглодал ей лицо.

Друлль встал с места и надел замшевые перчатки:

— Я займусь этим.