На крыльях Вселенной

Глава 8 Резкие перемены в жизни

Дорога тянулась бесконечной лентой, уходящей вдаль. По трассе на большой скорости летел роскошный автомобиль. За рулём — Михаил. Его взгляд был устремлён вперёд, а мысли зняты чем-то важным. Лицо выражало сосредоточенность, а в глазах читалась лёгкая тревога.

На обочине он заметил старенький автомобиль, а рядом с ним копошился пожилой мужчина. Это был Виктор Степанович, начальник лаборатории физики высоких энергий. Он изо всех сил пытался разбортировать колесо, но безуспешно.

Монтировка постоянно выскальзывала из его рук, а лицо было покрыто каплями пота.

Михаил заметил его, притормозил и припарковался рядом, вышел из машины и быстрым шагом подошёл к Виктору Степановичу.

— Виктор Степанович! Вы сломались? — спросил он, слегка удивлённый.

— Да вот, колесо… Упрямится, зараза, — устало ответил Виктор Степанович, не поднимая головы.

Михаил, не говоря ни слова, наклонился, взял монтировку и начал помогать.

Несколько уверенных движений — и колесо было разбортировано. Виктор Степанович тяжело вздохнул, вытирая руки тряпкой, и посмотрел на Михаила с благодарностью. Но в его глазах читались усталость и горечь.

— Спасибо, Михаил… А меня уволили, — тихо сказал он.

Михаил замер.

— Как уволили?.. — поражённо спросил он.

Виктор Степанович грустно усмехнулся.

— Вот так. Вчера ещё был нужен, а сегодня — уже нет.

Михаил смотрел на него, не зная, что сказать. Ветер тихо шумел в листве деревьев, и в этой тишине Михаил почувствовал, что в лаборатории что-то изменилось. И это была не просто случайность.

Михаил распахнул дверь лаборатории и быстро зашёл внутрь. Возле огромного металлического шара на подставке, стоял дядя Лили в белом халате. Боковая крышка шара была открыта, и двое сотрудников что-то монтировали внутри. Дядя стоял рядом, наблюдая за процессом.

— Никогда бы не подумал, что двигатель космического корабля будет создан в виде шара, — задумчиво произнёс он. — Ни тебе плазмы, ни огня.

Дядя повернулся к Михаилу.

— Позволяешь себе опаздывать?

Михаил не стал оправдываться. Он посмотрел прямо в глаза Дяде.

— За что вы уволили Виктора Степановича? — спросил он напрямую.

Дядя слегка прищурился, словно не ожидал такого вопроса.

— Его не уволили. Он ушёл на пенсию, — спокойно ответил Дядя.

— На пенсию? Странно, он вроде не старый… — нахмурился Михаил.

Дядя перешёл к делу, будто не замечая сомнений Михаила.

— Ты придумал как стабилизировать полёт двигателя? — спросил он с напором.

— Да, — уверенно ответил Михаил. — Я сейчас помогал Виктору Степановичу разбортировать колесо.

— И что? — спросил Дядя.

Михаил подошёл к доске, взял маркер и начал рисовать множество кругов, как колес разного диаметра, и от каждого круга, в разные стороны, отходили линии, словно множество монтировок.

— Так, при помощи монтировки, из диска колеса сначала выводится одна сторона покрышки, а затем и вся покрышка, — объяснил Михаил.

— И… — продолжил Дядя.

— Если стабилизировать разные по свойствам сверхатомы расположенные в разных обмотках генератора корабля, до момента перехода сверхатомов на новый R уровень сил Вселенной, то каждый сверхатом создаст направление главного вектора асимметрии, и потянет в этом направлении «переходной зоны асимметрии», весь корабль, в космос. Теперь мы отключаем один контур, второй, третий…

Михаил избирательно стирал круги на доске.

— И оставляем выключенными только определённые контуры генератора, удерживающие и активизирующие необходимые нам для полёта сверхатомы…

— Многоуровневое управление полётом! Вот это да! — восхищенно произнёс Дядя.

К ним подошли сотрудники лаборатории. Михаил продолжил:

— Для свободного полета космического корабля в условиях невесомости, с возможностью разгона, остановки, смены направления полета, необходимо очень четко контролировать «шесть свобод движения» космического корабля в пространстве. Для такого полета необходимо использовать шесть тяговых сверхатомов — элементов, находящихся в высшей степени активности.

Единственный минус такого способа полета заключается в необходимости замены активных элементов — сверхатомов на новые, с постоянным приземлением на встречных, по ходу полета, планетах, для добычи и концентрации шести разных по свойствам сверхатомов. Ведь при достаточно продолжительном полете, происходит смещение космического корабля относительно внешних сил Вселенной, формирующих тяговые сверхатомы, с ослаблением их тяговой способности.

— Я разработал еще один способ полета — с использованием только одного тягового суператома, расположенного в центре космического корабля.

Искусственно созданный в центре космического корабля — суператом, потенциально будет содержать в себе все возможные атомы Вселенной.

Чем сильнее суператом будет удерживаться в центре корабля «окружными» атомами корпуса корабля, тем все, более дальние внешние силы Вселенной, он сможет сфокусировать в себе, создавая главный вектор асимметрии необходимый для определенного направления полета.

Для смены направления полета корабля, необходимо будет подобрать новую силу центрального суператома по внешним силам Вселенной, с новым направлением и силой главного вектора асимметрии.

По энергозатратам такой способ полета будет сопоставим с созданием в центре звезды нового сверхатома, с тем отличием, что гигантское количество «окружных» атомов звезды, будет заменено на тонкие слои обшивки корпуса корабля, состоящие из избранных по своим свойствам сверхатомов, упорядоченно расположенных по слоям обшивки и подключенных к одному силовому источнику управления кораблем.

Зная R силу искусственно созданного центрального суператома корабля, — мы сможем очень точно определять направление его главного вектора асимметрии, динамично меняя направление полета корабля на лету, в условиях космоса.

— Но зачем нам продолжать тратить энергию на создание дополнительной удерживающей силы окружных векторов сверхатомов, находящихся в обшивке корпуса корабля, удерживающих в данный момент центральный суператом относительно внешних сил Вселенной, если суператом уже создался, и перешел все старые уровни, более близких R-сил Вселенной, и стал суператомом высшего внешнего уровня сил Вселенной? — спросил Дядя. — Почему же он не зафиксировал свои достигнутые R-силы, а постоянно стремится вернуться по внешним силам Вселенной обратно?

— Нет, не стремится, — возразил Михаил. — Что достигнуто, то достигнуто. А продолжать удерживать его с полной силой надо совсем по другой причине.

Он, суператом, стал состоять из множества узких векторов высшего внешнего R уровня сил Вселенной, а «окружные» атомы обшивки корпуса корабля имеют их ограниченное количество.

Ведь космический корабль — это не звезда с ее огромным количеством «окружных» атомов, а только тонкая оболочка (обшивка), состоящая из определенного количества избранных по силе «окружных» атомов, и чтобы лететь на силе главного вектора асимметрии, искусственно созданного суператома, его необходимо очень сильно удерживать, компенсировать, равномерно со всех сторон, запредельно большим количеством больших по силе атомов имеющих более узкие «проходные» векторы, а иначе он вырвется из центра корабля, прорвет обшивку и улетит в открытый космос.

Это все способы создания движения атома относительно создающих его сил Вселенной. Движения, которое исходит от самого атома, при изменении соотношения векторов в его центральной точке. Это тоже самое что лететь на реактивном самолете, только без затрат топлива, как на постоянных магнитах относительно внешнего магнитного поля, только не на сверх узких векторах магнитного поля, а на гравитационных векторах — относительно внешних сил Вселенной.

— Михаил! Я как директор института назначаю тебя на должность начальника лаборатории, — объявил Дядя.

— Но ведь им был Виктор Степанович! — возразил Михаил.

— Я же говорю. Он ушёл на пенсию, — с легкой улыбкой ответил Дядя.

Он похлопал Михаила по плечу и с важным видом направился к выходу из лаборатории, но перед выходом на секунду остановился и обратился к сотрудникам:

— Что стоим? Почему не работаем?

Сотрудники поспешили вернуться к своим делам. Дверь за Дядей закрылась, и в лаборатории воцарилась напряженная тишина, нарушаемая лишь тихим гудением оборудования.

Михаил медленно провел ладонью по лицу, осознавая, что теперь вся ответственность лежит на нем.

Он подошел к центральному пульту и внимательно осмотрел лабораторию — знакомые лица коллег, привычные приборы, но теперь все это было его зоной ответственности. «Ну что ж,» — подумал он, — «начнем с главного».

Первым делом Михаил собрал всех сотрудников. Его голос, обычно спокойный, теперь звучал твердо и четко:

— С сегодняшнего дня мы работаем по новому графику. Каждая исследовательская группа получает конкретные задачи с жесткими сроками. Отчеты — ежедневно в 17:00.

Данила, стоявший в стороне, ехидно прошептал Павлу Петровичу:

— Ну все, Петрович, теперь даже в туалет будешь ходить по расписанию.

Но когда Михаил обвел лабораторию строгим взглядом, даже заядлый шутник невольно выпрямился.

Михаил полностью перестроил работу лаборатории. Теперь здесь царила строгая дисциплина, но при этом — атмосфера творчества. Он ввел систему поощрений за инновационные решения и суровые, но справедливые наказания за халатность. Уже через месяц результаты стали заметны — проекты продвигались с невиданной ранее скоростью.

Двигатель-генератор был установлен в отдельном ангаре, туда же переехала вся лаборатория. Данила шутил «Подальше от начальства-поближе к кухни»

Множество обмоток были жестко закреплены в корпусе-шаре, а весь шар надежно закреплен на бетонном основании.

— Теперь не улетит, — засмеялся Дядя.

Но Михаилу было не до смеха. Он вел подробную запись времени, напряжения, положения рукояток реостатов. Каждая обмотка генератора, в зависимости от напряжения, ставила в центр себя тот или иной атом. Но по законам природы, более сильные (симметричные) атомы вытесняли из центра установки все более слабые (асимметричные) атомы. Сильные атомы создавали гравитационное взаимодействие со слабыми атомами. И в результате этого взаимодействия из центральной точки более слабых атомов выходило магнитное поле, которое в свою очередь, взаимодействовало с магнитным полем вторичных обмоток. Так, центральные атомы увеличивали свою стабильность положения в пространстве относительно внешних сил Вселенной, создающих каждый центральный сверхатом генератора.

По мере уменьшение напряжения в разных обмотках, через реостат, поверхность металлического шара — генератора попеременно нагревалась то с одной стороны, то с другой, показывая тем самым направление главных векторов асимметрий каждого центрального атома генератора, которые в данный момент, взаимодействовали с определенной обмоткой генератора.

Михаил заметил, что когда направления зон нагрева, с двух противоположных сторон шара совпадали по одной линии, то вибрация шара уменьшалась, а магнитное поле вокруг шара возрастало. Это обозначало, что два сильных, центральных атома генератора, удерживаемые разными обмотками, компенсировали два главных вектора асимметрий по одной линии, через магнитное поле генератора, и максимально увеличивали стабильность положения шара–генератора в пространстве.

Затем управление включением контуров перевели на компьютер, и дело пошло.

Динамометры установленные вокруг шара-генератора фиксировали силу тяги главных векторов асимметрий, активированных центральных сверхатомов, удерживаемых каждой обмоткой, а компьютер записывал их показания и сопоставлял с напряжением в обмотках.

Настал день когда шар-генератор был установлен в корпус корабля. Из кабины которого, через компьютер, можно было управлять работой всех контуров генератора.

— Почему ты летаешь один? — спросил Дядя, глядя на второе кресло пилота.

— Потому что это всё ещё экспериментальный полёт, — спокойно ответил Михаил. — Не волнуйтесь за меня.

Он сел в кресло пилота, надел шлем, пристегнул ремни безопасности и стал поочередно включать обмотки генератора, содержащие в себе атомы, имеющие направление главных векторов асимметрий направленных вверх от поверхности Земли.

Но корабль не полетел вверх. С противоположной стороны от направления главных векторов асимметрий атомов, поднимающих корабль строго вверх от Земли, в данный момент находилась сама Земля, и все узкие «проходные» векторы, входящие в состав главных векторов асимметрии тяговых атомов генератора, компенсировали свою силу с противоположной стороны — более слабыми атомами Земли.

Тогда Михаил активировал атомы, имеющие направление главных векторов асимметрии на сорок пять градусов от направления на Землю. И сразу же, корабль плавно взлетел на три метра от Земли, и завис в воздухе.

— Сейчас попробую взлететь еще выше. Главное не переусердствовать, — сказал Михаил.

Но тут корабль стало тянуть в сторону. Михаил моментально сообразил: Земля вращается, а центральные атомы генератора корабля стабилизируют свое положение относительно внешних сил Вселенной, создающих эти атомы. Гравитация Земли действует на весь корабль — вниз, и не может стабилизировать положение корабля над определенным местом над поверхностью Земли. Она создает лишь уровень в горизонтальном направлении по которому скользит корабль.

«Надо приземляться», — подумал Михаил и отключил часть контуров.

Корабль плавно опустился вниз. Михаил почувствовал легкий толчок — прикосновение к Земле. Он на мгновение закрыл глаза, вслушиваясь в тихое гудение генератора. При всех отключенных обмотках генератора, в работе всегда оставалась одна резервная обмотка, вырабатывающая электричество, без которой невозможно было бы запустить приборы, и все остальные обмотки генератора.

Михаил открыл люк корабля и вышел.

Необыкновенное чувство наполняло его — смесь радости и трепета. Он сделал это. Ощущение полета и сам процесс контроля над кораблем оказались даже более захватывающими, чем он мог себе представить. Михаил понял, что открыл дверь во Вселенную.

— Теперь можно летать по космосу с огромной скоростью, — сказал Михаил подошедшим к нему сотрудникам лаборатории.

После доработки программы управления полетом над Землёй, Михаил решил слетать на Луну.

Он повторил движения, доведённые до автоматизма: сел в кресло, надел шлем, пристегнул ремни безопасности, включил двигатель. Активировал контуры двигателя удерживающие сверхатомы с одинаковым направление главных векторов асимметрии — от Земли в космос.

Корабль плавно поднялся в воздух, на мгновение завис, а затем — резкий рывок вверх. Через несколько секунд он уже пробивал верхние слои атмосферы.

Перегрузка прижала Михаила к креслу. Корабль плавно проскользнул сквозь атмосферу Земли и вышел в открытый космос. По курсу приближалась Луна. Теперь она была близкой и вполне достижимой. Корабль мягко коснулся поверхности Луны. Михаил отстегнул ремень безопасности и посмотрел в иллюминатор: ландшафт Луны простирался перед ним, суровый и величественный. Неровности поверхности, тени от кратеров, блики солнечного света на хрупкой пылевой корке, создавали завораживающий контраст. Михаил с волнением посмотрел на выходной люк, но затем вспомнил, что у него нет скафандра. Без скафандра, выходить на поверхность Луны было смертельно опасно. Ему оставалось лишь наблюдать за этим невероятным зрелищем через прозрачный барьер иллюминатора. Он включил видеокамеру и начал записывать.

— Луна, это мир, который так близок к Земле и одновременно так далек от человеческой жизни, — произнес он, фиксируя на видеокамеру каждый мельчайший элемент ее суровой красоты. — Каждый кратер, каждая неровность, является свидетельством миллиардов лет ее космической истории. Может быть, однажды, здесь будут построены города…

Он, сел в кресло, пристегнул ремни безопасности, и направил корабль обратно на Землю. Полет проходил без сбоев, но при каждом маневре, когда Михаил чуть увеличивал скорость или корректировал курс, перегрузка снова давала о себе знать, отзываясь давлением ремней безопасности.

— Черт возьми, вот она, пресловутая «инерция покоя» всех моих атомов, — произнес Михаил. — Теперь что, при каждом ускорении и торможении меня так будет мотать? С этим надо что-то делать.

Михаил начал рассуждать:

— Векторы «инерции покоя» из разных R уровней захваченных атомом, в процессе его эволюции по силам Вселенной, остаются в нем, и замедляют движение корабля в пространстве. Они лишние, как для полета корабля, так и для функционирования самого атома.

Ведь атому, для создания молекулы, нужны только узкие «проходные» векторы из состава его «электронной оболочки», приходящие в центральную точку атома из самого верхнего, захваченного атомом R уровня Вселенной.

Атом без векторов «инерции покоя», летал бы в космическом пространстве со скоростью, равной силе его главного вектора асимметрии (без вычета из нее затормаживающей силы «инерции покоя»).

Для полета, это вроде бы будет хорошо, но плохо для останова. Такой атом будет метаться по Вселенной, и ни какого эволюционного охвата внешних сил Вселенной, с выравниванием силы векторов в точке своего центра, у него не получится.

А что, если не убирать, и не заменять векторы «инерции покоя» в атомах пассажиров, а просто удерживать все их атомы, узкими «проходными» векторами, исходящими от более сильных (симметричных) сверхатомов обшивки корпуса корабля?

Такое взаимодействие узких «проходных» векторов более сильных сверхатомов корпуса корабля, с первым (1) широким вектором «инерции покоя» более слабых (асимметричных) атомов пассажиров, сместить соотношение двух векторов «инерции покоя» взаимодействующие «на равных» в центральной точке атомов пассажиров.

Это переведет часть внешних сил Вселенной, создающих векторы «инерции покоя» атомов пассажиров, на стабилизирующую их в пространстве, «окружную» силу взаимодействия с узкими «проходными» векторами более сильных (симметричных) сверхатомов обшивки корпуса корабля.

Это искусственно, свяжет более слабые (асимметричные) центрально расположенные атомы пассажиров — со сверхатомами обшивки корпуса корабля. При этом, узкие «проходные» векторы «электронной оболочки» более слабых (асимметричных) атомов пассажиров, расположенных внутри корабля, останутся не задействованы в этом удерживающем влиянии, и будут, как и прежде создавать молекулярные связи.

У всех атомов, внутри корабля будет своя собственная «инерция покоя» относительно корпуса корабля, а не относительно внешних сил Вселенной. При таких искусственно созданных условиях внутри корабля, пассажиры не почувствуют ни резких торможений, ни разворота корабля летящего на полной скорости. Станут ли пассажиры легче внутри корабля? Да, если корабль будет стоять на поверхности Земли, то внутри корабля пассажиры будут находиться в невесомости.

Вернувшись на испытательный полигон, Михаила встретили аплодисментами. Все сотрудники института вышли ему навстречу. Каждый хотел пожать ему руку.

— Ну как прошел полет? — спросил Дядя.

— Перегрузка всё-таки огромная, — сказал Михаил, снимая шлем. — С этим надо что-то делать.

— Ну хоть не расплющило, — пошутил Данила, хлопнув его по плечу.