Нелюбимый муж. Вынужденный брак для попаданки (СИ)

Глава 31 Дар

Это была просто пытка. Слышать её стоны, понимать, что ей больно, страшно. И не иметь возможности сделать хоть что-нибудь. Хотя бы как-то помочь.

Раньше никогда и не думал об этом, а сейчас ужасно сожалел, что не могу вместо неё пройти все эти муки, лишь бы она не страдала.

Я метался по кухне, врезаясь в мебель. Сжимал кулаки. Закрывал уши и быстро открывал их на случай, если пропущу что-то важное. Почти рвал на себе волосы. Мысленно ругался. Потом просил всех Богов, в которых на самом деле не верил, помочь ей. Резко садился, понимая, что мои ноги ватные. И тут же вскакивал снова, не позволяя себе даже немного отдохнуть, ведь и она не отдыхает.

Я думал, проклинал всё на свете, извинялся за свои злые мысли и начинал всё по кругу. Я пытался не орать, хотя очень хотел от безысходности. А ещё я ненавидел…

Ненавидел своего отца.

Того самого, который оставил мою мать ещё до моего рождения. Того, который появился почти сразу после с золотом и подарками, которые мать уже не приняла. Того, кто старался навязаться мне все эти тридцать три года. Совал свой нос в мои дела. Всё разнюхивал, где я, что, как.

Наверное, переживал, что однажды я обнародую правду о своём происхождении и заявлю какие-то права на его трон, преемником которого он уже официально назначил своего другого сына — от официального брака.

Как же, тот наследник ему подошёл идеально. Не то что неудобный я. Бастард, которого официально признавать он не собирался.

Видимо, потому и старался держать меня ближе к себе, но не сильно давить. Я не питал иллюзий. Правитель Средних земель вполне мог принудить меня остаться во дворце. А вместо этого пока лишь звал в гости. И то с условием — не раскрывать правду о моём происхождении.

Но мне было плевать на его приказы и предложения. Я его терпеть не мог раньше. И ненавидел теперь — когда по его милости моя Аня уже почти пятнадцать часов мучается без лекаря!

Всех посланников, кого я отправлял порталом во дворец за лекарями, отправили обратно с формулировкой «Не велено». И не сдержавшись, уже последнему я наказал так и заявить, что просит — бастард правителя, его настоящий старший сын. Сказал заявить это первому же, кто попадётся на пути. И требовать личной встречи с правителем, если откажут. И вот уже второй час от него ни слуху, ни духу.

У меня была возможность открывать порталы артефактами гораздо чаще, чем у других людей. Я не бедствовал. И без отца сам заработал себе приличное состояние. Но и оно не бесконечное. А запас моих артефактов уже истекал. Если бы я знал, что придётся за сутки использовать все десять, потратил бы на них все золотые, что только имелись, и отправлял бы людей во дворец каждые пять минут. Лишь бы прислали сюда лекаря для Ани!

Но отец будто бы издевался, оставив жену своего настоящего наследника, а не того хлыща, который им считается, без медицинской помощи!

Я — сын одного из самых могущественных правителей нашего мира — сейчас был беспомощен, как новорождённый котёнок. Я не мог отправиться во дворец сам — боялся оставить Аню. Хотя и помочь ничем не мог тут. И извёлся уже от представления только того, что ей приходится испытывать. Но что можно сделать — в голову не приходило.

А тем временем за окном уже разливался кровавый восход…

Что идёт что-то не так я понял не сразу. Хотя Глафира, запинаясь, и сказала ещё в начале, что дитё великовато для моей жены и лекаря бы надо побыстрее. Но я ещё надеялся, что она как-то справится. Да только не справляется!

Особенно ясно это стало, когда ночная темнота стала густой, а плача ребёнка всё не было слышно. Потом я будто бы беспамятстве заметил, что она уже начинает рассеиваться снова, а крик Ани превращается теперь только в тихий стон. И когда солнце уже было чётко видно на горизонте, а я уже готов был отправиться во дворец и выбить лекаря у отца хоть кулаками, из-за двери вышла белая как мел повитуха.

— Дар… — вздохнула она тяжело, а у меня сердце едва не остановилось, потому что Ани я больше не слышал.

— ГОВОРИ! — заорал на неё, страшась ворваться в комнату и увидеть всё собственными глазами…

Глафира стала ещё бледнее.

— Я не могу ничего сделать, Дар. Никак не выходит помочь. Если хочешь, могу попытаться спасти дитя. Но без лекаря ей не…

— Ты не в себе, старуха⁈ — я едва не набросился на неё. — Ты что несёшь⁈

Мы тут все люди простые. Общались без реверансов. К тому же многие видели, как правитель лично наведывался ко мне пару раз. Потому меня тут все знали, хотя и не догадывались о моём происхождении, но побаивались. Из-за того, что в моей мастерской было достаточно рабочих мест для местных парней, тоже уважали. Платил я справно. Помогал администрации иногда по мере сил. Да и тем, кто живёт худо — тоже. Вроде как благотворительность, но я себя не считал благотворителем каким.

У меня всё запросто — если могу помочь, то почему не сделать? Если уж сам знал, каково это — жить впроголодь. Тогда, в детстве, я ещё радовался приездам отца — он привозил еду и вкусные подарки. Но мать на моих голодных глазах их выбрасывала скоту. А его, не глядя на статус, вышвыривала вон. Потом отчим уже тоже не особо баловал-то.

Потому мне и было не безразлично, если у нас тут появлялась какая семья без средств. Мужей брал к себе на работу. Детям отправлял продукты. Жёнам — какую одежду да что для дома.

Поэтому даже пожилую повитуху звал просто по имени. И она была не против. Но вот так позволял себе орать впервые. Прежде из уважения к её возрасту ни разу и голоса не повысил. Но то, что она сказала, выбило меня из колеи.

Как это не могу сделать ничего⁈ Как это не помочь⁈ Она свихнулась совсем⁈

Магия внутри меня закипела, желая вырваться и превратить повитуху в ледяной камень. Она видела в ней ту, что подписывает Ане приговор. И магия, и я — мы кипели от бессильной ярости и страха. Я едва сдерживал её, едва держался в себе, не позволяя опуститься до слабости — и поддаться запертой во мне разрушительной Силе…

— Дар, твой сын слишком велик для неё, — вздохнула она снова, конечно же не зная, что это вовсе не мой сын.

И я вновь едва не взвыл. Ребёнок какого-то мужика убивает мою жену! А я ничего не могу сделать! Если бы можно было…

Я замотал головой, стараясь отогнать жуткие мысли. Но они не уходили. За это время я привык к тому, что этот ребёнок будет моим. Что он вообще у меня будет. Если он Анин — то и мне не чужой. И я даже по-своему проникся к нему. Но если на кону стоит её жизнь, если можно поменять…

И всё же я озвучил это страшное. Шёпотом, конечно, чтобы Аня не слышала. И совсем не только потому что он мне не родной. Свой-то без неё не нужен… Ну как я теперь без неё-то?

— А если наоборот? — сглотнул, сжав кулаки. — Если её спасти, а его… — голос сорвался, я так и не смог произнести ужасное.

— Нет, не получится. Только как сказала, — Глафира тяжело опустилась на скамью. И только тогда я заметил, как дрожат её руки. — Я всё сделала, что могла. Что умела. Мне и самой тяжело такое говорить… Но в таких случаях уже давно без лекаря не оказывалась. Потому всегда всё заканчивалось хорошо. Теперь же… Ты бы… Ты бы пошёл к ней, Дар.

— Зачем? — уставился я на неё, как баран на новые ворота.

Ну она же там полураздета, наверное, а мы ещё с ней даже не были близки с тех пор, как поженились, а она потеряла память. Наверное, застесняется…

И по мутному взгляду повитухи увидел страшное. Она же меня к ней прощаться отправляет!

Я отшатнулся от неё, глядя огромными глазами.

— Ты… Ты не… Так нельзя! — заревел почти, саданув кулаком по столу.

И в тот миг же представил, что так вот отца бью. Если я думал, что ненавидел его раньше, то ошибался. Вот сейчас — теперь, ненавижу по-настоящему. Горячей, озлобленно ненавистью. Готовой даже на то, чтобы смещать с грязью его семью, отобрать всё у своих младших братьев — лишь бы ему тоже сделать так больно, как он смог сделать мне, оставив Аню без помощи!

Я был уверен, что он всё прекрасно знал. Он никогда не говорил, но я как-то догадывался, что слишком уж он со всем ознакомлен хорошо. Не мог он по незнанию это устроить. Подстроил наверняка! Чтобы что? Я не знал. И сейчас мне было всё равно.

Я желал стереть с лица земли и его самого и всё его наследие!

— Иди, Дар. А то не успеешь, — смахнула Глафира запястьем пот со лба. И на её ладонях я с ужасом увидел кровь…

Помедлив ещё несколько драгоценных минут, кое-как заставил себя открыть дверь в душную комнату и сделать первый шаг…

Аня лежала на постели, сливаясь с цветом простыней. Её длинные светлые волосы разметались в беспорядке по подушкам. Бледные губы были искусаны до крови. А тонкие пальчики сжимали края сорочки с бурыми следами. Она не слышала, что я вошёл. И, кажется, не замечала меня в беспамятстве, тяжело дыша, пока не сел рядом с ней на постель, оттолкнув ногой букет, который принёс сегодня ей.

Вообще я не планировал дарить ей цветы. Не принцы мы и не принцессы, чтобы так… Но когда сегодня устанавливал нашу мебель в оранжерее, не удержался. И попросил собрать мне подснежников — мелких и кажущихся такими же хрупкими, как моя жена… А сейчас злился на себя за то, что потратил драгоценное время на эту глупую выходку. Лучше бы пришёл пораньше и…

И лекаря в городе всё равно не было, поэтому наверное мой ранний приход тоже мало что изменил бы.

Тут она распахнула глаза и, наткнувшись на меня взглядом, тяжело вздохнула.

— Дар… — прошептала надтреснутым голосом.

Я вздрогнул.

Тут было жарко и пахло железом. Потому я осторожно вытер пот с её лица краем покрывала, что было накинуто на её ноги. Её губы задрожали, а в уголках глаз появились капельки слёз. И тут же я ощутил, как её ледяная ладошка нашарила мою горячую на простыни и вцепилась так, будто бы от этого зависела её жизнь.

— Дар… — выдохнула она снова и с её губ сорвался измучанный стон.

— Тшшш, — погладил я её ладошку большим пальцем. — Тебе тяжело говорить. Молчи…

Но ей и не надо было говорить. Я видел по её глазам, что она тоже всё понимает. И что ей ужасно страшно.

Мысленно я снова взмолился всем Богам, которых знал, убеждая их, что если они послали ей такую жестокую кару за её прежние поступки, то пусть лучше меня накажут вместо неё. Теперь же она другая! Разве это справедливо⁈ Почему она так мучается⁈ Что такого могла она натворить⁈

— Лекарь… не придёт, да? — спросила она через силу.

И я скрипнул зубами, не в силах сказать ей правду. Но она её и не ждала. Даже наоборот. Тут же прикрыла глаза. А я от ужаса кинулся к ней, уже собираясь схватить и тащить в портал её саму. Принесу во дворец и потребую…

— Оставь, Дар! — послышался твёрдый голос повитухи от входа. — Она портал не осилит. Ещё хуже сделаешь.

Бессильно я опустил её обратно на постель, сталкиваясь с её уставшими совершенно глазами.

— Всё, уходи, — приказала Глафира, видя, что я не тороплюсь отодвинуться.

Но как только прозвучали эти слова, сразу же тонкие пальчики Ани вцепились в меня снова, сжимая рукава моей рубашки изо всех последних её сил.

— Не уходи, — попросила она.

— Ну что ты удумала-то? — проворчала повитуха, явно стараясь не показывать ей всего ужаса сложившейся ситуации. — Где это видано, чтобы мужик присутствовал в такой момент…

— Уже можно же, — прошептала она, явно смирившись и продолжая смотреть на меня. Даже не пыталась скрыть, что боится остаться одна снова, а словам повитухи не верит.

— Давай я сам отправлюсь во дворец? Полчаса может займёт. Но я приведу лекаря и… — решился уйти от неё.

Надо было сразу бы! А я всё надеялся, что вот-вот отец отправит лекаря сюда порталом… Дурак! Нужно было явиться лично и разнести там всё, а потом лекаря за шкирку сюда тащить!

— Не надо… Ты… не уходи… — попросила она опять шёпотом и опять бессильно откинулась на подушки, видимо, потратив на это почти все свои силы.

Тут же её тело выгнулось почти дугой.

— Что это⁈ — обернулся я к Глафире, но та только рукой махнула — мол, бесполезно уже.

Я и сам видел, что сил у Ани нет. Она просто отчаялась. И очень устала. А ещё ей безумно больно… Из-за этого ребёнка!

Бросив злой взгляд на её живот, я вновь ощутил, как внутри поднимается моя Сила. И стремится вырваться из меня вновь. Как тогда, в подворотне. От ярости.

Я пока ещё сдерживал её, но тут подумалось… А что, если я хотя бы на время, заторможу этот процесс? Если я смогу удержать свою магию, и не превратить в лёд, а лишь облегчить её состояние, слегка заморозив? Выиграю нам хоть немного времени… Рано или поздно лекаря нам отправят… Отец не совсем идиот и немного меня знает, понимает, что будет после — если он вовсе откажет.

— Не бойся, — попросил её, хотя боялся сам. И уложил обе свои ладони на её живот.

И постарался сконцентрироваться, чтобы не превратить такую любимую мной сейчас женщину в ледяную статую. Сконцентрировался, закрыл глаза, собирая всю силу воли, стараясь обуздать ледяной поток. В конце концов к Ане моя магия относилась благосклонно. Может и сейчас сработает?

Я постарался выпустить совсем немного — через ладони, н удержать магию не смог. Просто не смог.

Уже осознав это в последний момент, в отчаянии дёрнул руки обратно, но не успел…