Ненормальный практик 5

Глава 7

Просыпаюсь.

И первое, что чувствую — головная боль. Адская, раскалывающая, противная. Будто парочка тех самых вчерашних плачущих Йети били сейчас камнями по затылку и вискам. ИЗНУТРИ. В попытке выбраться на дневной свет.

Второе — тепло. ЧУЖОЕ. Кто-то лежит рядом?

Третье — запах. Лаванда? Явно что-то цветочное и дорогое.

Так, спокойно.

Не открывать глаза.

Сначала мысленно оценить ситуацию. Положение, в кое ПОПАЛ!

Итак.

Я точно лежу в своей кровати. Почему такой уверенный вывод? Ну так разве может во Вселенной существовать ДВЕ такие супер неудобные койки? Вряд ли. Может и могут, но не в одном же городке на севере. А потому теория вероятности на моей стороне — я в своей комнате в таверне Сонный Карп.

Едем дальше. Анализ просвечиваемости век. Да, звучит странно, но когда светло, то чувствуешь светопроницаемость в какой-то мере и, судя по ней, сейчас утро, часов девять-десять.

Пальцами аккуратно щупаю тело сбоку. Гладкая кожа, это бедро. Хм, не жируха, слава Богу. Да и вообще очень даже интересная на ощупь. Хорошо. Всё не так плохо, можно открывать глаза.

Приоткрываю один глаз. Потолок. Знакомые трещины на побелке. Да, я был прав. Дом, милый дом.

Но как же больно от света. Жмурюсь. Йети бунтуют — увидели, блин, пленники белый свет. Забили по вискам с новыми силами.

Ладно, хватит страдать. И мне и им. Время читерить.

Направляю духовную энергию по телу. Та течёт неохотно, тоже что ли с похмелья? Но всё же послушно начинает работу. Токсины выводятся, кровь очищается, мозг получает дополнительный кислород. Через пять секунд голова проясняется, боль отступает.

Ох. Намного лучше. Даже прикрываю снова глаза от наслаждения.

Б*Я!

На меня ложится рука. Женская. Тёплая. Нежная. Скользит по груди, останавливается на животе.

Глаза распахиваются сами собой. Снова смотрю в потолок, боясь повернуть голову.

Так! Я же вчера кого-то подцепил! Или меня подцепили⁈ Детали расплываются…

Память издевательски подбрасывает лишь обрывки: фиолетовые глаза, поцелуй, что-то про «лже-Игнатушку».

Нет.

Нет-нет-нет.

НЕТ.

ЭТО ЖЕ БЫЛИ ГЛЮКИ, ДА?

Чувствую как холодный пот выступает на лбу.

Вчерашняя незнакомка была как две капли воды похожа на ту безумную психопатку из Петербурга!

Корнелию.

Сглатываю. В горле пересохло, как в пустыне.

Не может быть… У меня точно были галлюцинации… Пьяные видения… Это просто похожая девушка.

Медленно, по миллиметру медленно поворачиваю голову.

И замираю.

Да ну на.

Корнелия.

КОРНЕЛИЯ⁈

ЧТО-О-О-О-О-О-О⁈

КАК⁈

НЕТ!

А-А-А-А-А-А-А-А! Я НЕ ПОНИМАЮ!!! КАК ТАК ПРОИЗОШЛО⁈ КАК ОНА ТУТ ОКАЗАЛАСЬ⁈

СТОП.

ГЛАВНОЕ ДАЖЕ НЕ ЭТО!

ПОЧЕМУ⁈

ТОЧНО! ЭТОТ ВОПРОС БОЛЕЕ ВАЖНЫЙ! ПОЧЕМУ ОНА ВООБЩЕ ОКАЗАЛАСЬ СО МНОЙ В ПОСТЕЛИ⁈ ТОЖЕ БЫЛА ПЬЯНА⁈ НО ПАМЯТЬ ГОВОРИТ, ЧТО НИХРЕНА!

Смотрю на неё, не моргая. Так мирно спит на моей подушке. Короткие под каре тёмные волосы разметались по белой наволочке точь чернила по снегу. Длинные густые ресницы, идеальные скулы. Губы — пухлые, розовые, чуть приоткрыты. Дыхание ровное, глубокое.

И практически голая.

Чёрное кружевное бельё — всё, что сейчас на ней. Никаких ночнушек или халатов. Лифчик с трудом сдерживает упругую грудь, одна лямка спущена с плеча, от чего чашечка чуть съехала и виднеется очертание розового ореола соска. Трусики… даже не трусики, а пародия — три ниточки, да клочок кружева. Плоский живот, тонкая талия, а какие бёдра…

СТОП!

Не пялиться!

Думать! Надо думать!

Очень медленно, как человек-улитка, начинаю сползать с кровати. Главное — не разбудить. Не шуметь. Не дышать.

Одна нога на полу. Вторая. Кровать скрипит. ПРЕДАТЕЛЬНИЦА!

Замираю.

Корнелия вздыхает во сне, но не просыпается.

Продолжаю операцию «Побег». На цыпочках крадусь к стулу. Плавно беру брюки, плащ, сапоги. На тумбочке — погоны подполковника. Тоже в охапку.

В голове, МЯГКО СКАЗАТЬ, всё ещё не укладывается происходящее!

Какого хрена вообще⁈ Как она меня нашла⁈ Ещё и так тихо-мирно спит!

Корнелия потягивается во сне. Выгибается как кошечка. Одеяло сползает полностью…

О БОГИ, КАКАЯ ФИГУРА!

Грудь поднимается и опускается в такт дыханию. Кружево натягивается, грозя порваться. Нога высовывается из-под одеяла — длиннющая, стройная, с идеальным педикюром.

Отступаю к двери, пытаясь не смотреть.

Но глаза… глаза предательски возвращаются к спящей красавице.

Кстати. А мы с ней…

Мы же не? Неужели мы ПЕРЕСПАЛИ⁈

Лихорадочно пытаюсь вспомнить.

Поцелуи — были. Подъём в комнату — был. Она раздевала меня — было. А дальше…

Провал.

ЧЁРТ! Я НИЧЕГО НЕ ПОМНЮ!

Несправедливо! Если уж спать с такой красоткой, то хотя бы помнить процесс! А так как будто и не было ничего!

Хотя-я, может и не было? Что если я просто вырубился?

Опускаю взгляд вниз. Труселя на месте. Хороший знак. Плохой знак — её платье валяется на полу рядом с моей рубашкой. Очень интимная композиция.

«Слеза йети»! Проклятая «Слеза йети»! Что за дрянь в неё намешали⁈

И тут в голове раздаётся голос. Хриплый, с северным акцентом:

«Создатель „Слёз йети“ не несёт ответственности за последствия и количество выпитого! Следовало выпить одну рюмку, Сашка, и ничего этого бы не произошло! Так что неси ответственность за свои решения, парень!»

— Какого… — шепчу я, озираясь.

Никого. Только я, спящая Корнелия, да утренний свет из окна.

Отлично. Теперь у меня ещё и слуховые галлюцинации. Голос совести в виде северного самогонщика. То что не хватало для полного счастья!

Стою замерев посреди комнаты в одних трусах, с охапкой одежды, думая, что делать дальше.

Бежать? Куда? Это моя комната.

Разбудить и поговорить?

О чём?

«Привет, Корнелия, что ты забыла в моей постели и почему на тебе так мало одежды?»

Одеться и делать вид, что всё нормально? Но ЧТО нормально в этой ситуации⁈

Корнелия снова потягивается. Ресницы дрогнули.

И она медленно открывает глаза. Фиолетовые, как спелый виноград.

КАБЗДЕЦ.

ПРОСНУЛАСЬ!!!

Фиолетовые глаза фокусируются на мне. Секунда непонимания, потом узнавание, и её губы растягиваются в улыбке.

— Доброе утро, мой герой, — мурлычет она, потягиваясь. Спина выгибается дугой, грудь поднимается, открывается живописный вид на плоский живот с идеальным пупком. Сгибается обратно. Смотрит на меня писецки довольно.

— Как спалось после такой бурной ночи? — и улыбается.

Бурной⁈ КАКОЙ, ПЛЯХА-МУХА, БУРНОЙ⁈ Я ничего не помню!

Стою как идиот. Что говорить?

— Я… ты… — язык не слушается. — Что ты здесь забыла? То есть… гадство… как так могло произойти?

Она медленно садится. Плавно, изящно, чем нельзя не залюбоваться. Поправляет лямку лифчика. Да уж, как ни посмотри, а она хороша от самых растрёпанных волос до розовых пяточек. Чёрное кружевное бельё контрастирует с бледной кожей. И так идёт под цвет её волос.

— Что я тут забыла? У меня тут дела, — она пожимает плечами.

От чего её грудь подпрыгивает. Чуть-чуть. Но достаточно, чтобы мозг восемнадцатилетки на секунду завис.

— Не ожидала, что и ты тут будешь. Шла вчера в гостиницу после долгой дороги. Устала, замёрзла. И вижу, как какой-то пьяный дурачок падает в снег. Решила помочь.

— Ты? — не могу сдержать скепсиса. — Решила помочь? Пьяному мужику?

— Представь себе! — она возмущённо фыркает и подхватывает одеяло, прикрывая грудь. — Я не бессердечная! И вообще, не пялься, животное!

— Чего? — возмущаюсь в ответ. — Я вообще-то в другую сторону смотрю!

Корнелия краснеет. Серьёзно? Вон как румянец расползается от щёк вниз, к шее, к ключицам, исчезает в вырезе лифчика.

— После того, что ты со мной вытворял… — её голос дрогнул. Она опускает глаза, теребит край одеяла. — Такого я даже в книжках не читала! Откуда ты вообще знаешь такое…

КАКОЕ⁈ КАКОЕ, МАТЬ ТВОЮ⁈ Что я делал⁈

— Теперь меня точно замуж не возьмут… — продолжает она тоном, полным трагедии. — Как ты мог сорвать мой цветок, даже не спросив, люблю ли я тебя⁈ Просто взял и… и…

Она всхлипывает. Настоящие слёзы катятся по щекам.

Я СОРВАЛ ЕЁ ЦВЕТОК⁈ Корнелия была девственницей⁈ И я… мы… И Я НИЧЕГО НЕ ПОМНЮ⁈ А-А-А-А-А-А! ЭТО ПРЕСТУПЛЕНИЕ ПРОТИВ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА! Переспать с такой красоткой и не помнить!

— Но раз уж ты сказал, что понесёшь ответственность… — она поднимает на меня влажные глаза. — Деваться некуда. Хоть ты и младше меня, но совершеннолетний. Значит, придётся нам жениться, дорогой.

ЧЕГО.

ЧЕГО-О-О⁈

— Ты ведь знаешь, как заведено у старинных родов… — добавляет она, вытирая слёзы. — Если девушка лишилась невинности, мужчина обязан на ней жениться. Иначе — позор на весь род. Дуэли. Кровная месть. И всё такое.

— Старинных родов? — переспрашиваю, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

Она поднимает на меня удивлённый взгляд. Фиолетовые глаза непонимающе моргают:

— Погоди… ты не знал? Серьёзно не знал? Я же представилась тебе ещё в Петербурге… Корнелия Романова-Распутина.

— Романова… Распутина… — повторяю точь я — эхо.

Романовы-Распутины. Один из четырёх столпов Империи. Род, который ведёт историю ни одну сотню лет. Власть, передающаяся по женской линии. Несметные богатства. Связи при дворе. Личная армия.

И я переспал с их наследницей.

КРЫНДЕЦ. ЧТО Я, БЛЯДЬ, НАТВОРИЛ⁈

И тут в голове раздаётся снова хриплый голос, с северным акцентом, пахнущий перегаром:

«Саня-Саня, говорил я тебе — алкоголь не доводит до добра! Особенно „Слеза йети“! Но ты же мужчина — сказал, значит сделай! Взял ответственность — неси! Поздравляю со свадьбой, парень! Будешь теперь высшим аристократом!»

«ЗАТКНИСЬ!» — рявкаю в мыслях.

«Всё-всё, молчу!» — голос в голове ну точно веселится. — «Но ты попал, парень! По полной программе! Ха-ха!»

— Послушай, Корнелия, — произношу осторожно, как минёр на минном поле, пытаясь нащупать путь к отступлению. — Ты уж прости, но я не могу на тебе жениться. Давай будем честными — месяц назад ты хотела меня убить. Гонялась с ножом. В свадебном платье.

Она наклоняет голову, и волосы красивой волной падают на плечо:

— Ты обиделся, что ли?

— А ТЫ КАК ДУМАЕШЬ⁈ Ты пыталась отрезать мне яйца!

— Ну… — она задумчиво прикладывает палец к пухлым губам. — Если быть точной, я целилась чуть выше. И потом, ты тоже хотел убить меня.

— Но не убил же!

— Ну и я была несерьёзна, — она пожимает плечами. — Просто играла. Проверяла тебя. Но это пройденный этап, милый. Этой ночью, как видишь, всё изменилось.

Она встаёт с кровати. Выпрямляется. Идеальна. Нет, ИДЕАЛЬНА. Длинные ноги, которые начинаются где-то от ушей. Осиная талия. Бёдра с соблазнительной ложбинкой. И грудь, достойная отдельной оды.

— И вообще, — она подходит ближе, покачивая бёдрами, — ты был таким грубым этой ночью. Страстным. Ненасытным. Шесть раз, милый… Шесть. Я еле ходить могу.

ШЕСТЬ РАЗ⁈ Мы… ШЕСТЬ РАЗ⁈ И я ничего не помню. Вселенная надо мной издевается.

Сглатываю. И бормочу:

— Значит, мы переспали…

— Да.

Тру переносицу, собираясь с мыслями:

— Понятно. Если ЭТО случилось, то ТАКОЕ не повернёшь вспять… И всё же, какой смысл в нашей свадьбе? Даже если отбросить тот факт, что мы друг друга едва знаем и хотели прикончить. Я имею ввиду, — гляжу в её спокойные глаза. — Ты из одного из четырёх великих родов. К бабке не ходи, твоя родня меня живьём сожрёт, чтобы этого брака точно не было. Я же никто по вашим меркам. Бывший штрафник, сирота без рода и племени. Бедняк.

— Не беспокойся, — она машет рукой, при том так просто. — Я могу отказаться от фамилии.

— ЧТО? — чуть не роняю всю одежду. — Отказаться от фамилии Романовых-Распутиных? Ты сейчас серьёзно?

— Если это нужно для нашего счастья… — смотрит она на меня без всяких улыбок и двусмысленных шуток.

— Зачем такие жертвы? Право, не стоит! — машу рукой туда-сюда, мол ТЫ ЧЕГО ЗАДУМАЛА⁈ — Да и какая из нас пара? Посмотри на меня — бродяга, что скитается по Империи в надежде заработать на хлеб. Живу в съёмных комнатах, питаюсь чем попало, сплю где придётся. И ты. Высокородная аристократка с армией слуг, живёшь во дворцах и не знаешь, что такое нужда.

Она хмыкает. Подходит вплотную. Так близко, что вижу каждую её ресничку.

Кладёт ладонь мне на голое плечо. Пальцы прохладные, мягкие.

— Милый, — говорит она совершенно серьёзно, глядя мне в глаза. — Я не та избалованная девчонка, которой кажусь. Чтобы ты знал, я — бывший командир отряда ликвидации тайной канцелярии. А ещё служила в «Чёрном Лебеде». В звании капитана. Убила больше людей, чем можешь себе представить. Видела такое дерьмо, от которого обычные аристократки падают в обморок.

Она прижимается ближе и обнимает меня. Её грудь касается моей. Мягкая. Тёплая. Воздушная. И говорит тихо на ухо:

— Поверь, мой сладкий, я видела жизнь с самых разных сторон. И сверху, и снизу. Поэтому не беспокойся. Я буду жить с тобой хоть в шалаше, хоть в окопе. А вместе мы такое устроим… Все империи содрогнутся. Я буду твоей опорой, твоим тылом, твоим мечом и щитом.

Сглатываю. С трудом.

Ничего себе метаморфоза! Месяц назад она была безумной маньячкой и гонялась за мной с ножом. А теперь — любящая женщина, готовая отказаться от всего ради меня? С какого перепуга? Что-то тут не так. Не может человек так быстро измениться. Или…?

— С чего ты так изменилась? — говорю прямо, стоя в её объятиях. — И куда делась маньячка в свадебном платье?

Она отодвигается. Смотрит мне в глаза и улыбается. Нежно. Невинно. Но в фиолетовых глазах пляшут те ещё чертики:

— Я просто развлекалась, милый. Хотела проверить, чего ты стоишь. Пока не поняла, что влюбилась.

— Влюбилась? Ты сейчас серьёзно?

— Абсолютно. Ты сильный, умный, опасный. Идеальный мужчина для меня. Думаешь, почему провела с тобой ночь… Отдалась тебе. Полностью. Без остатка. — проводит пальцем по моей груди, рисуя сердечко, — Ну и к слову, ты был великолепен. Особенно в третий раз. То как ты делал ту штуку языком… Никогда о таком не слышала.

Штука языком⁈ Какая ещё штука языком⁈

Тру уголки глаз:

— Всё должно быть не так. Это неправильно. Я не могу жениться… Но если действительно сказал, что возьму ответственность…

— Сказал, — кивает она. — Несколько раз. Очень убедительно. Особенно когда делал ту штуку…

— НЕ НАДО ПОДРОБНОСТЕЙ.

— Почему? — она невинно хлопает ресницами. — Тебе не понравилось?

Не знаю! Я не помню! И это убивает!

Что мне делать? Что мне, бля*ь, делать?

Стук в дверь. Деликатный, но настойчивый.

— Саша? — голос Мари. — Можно войти? Я принесла завтрак. Ты вчера не ужинал, и я подумала…

Корнелия и я переглядываемся. В её фиолетовых глазах чистое веселье. Прям вижу как наслаждается ситуацией, садистка.

У меня не то, чтобы паника, но толика неловкости присутствует. Лучше, конечно, не открывать.

— Саша! — Мари снова стучит. — Ты там? Я слышала голоса…

Корнелия подходит к двери. ГОЛАЯ! НУ, ПОЧТИ ГОЛАЯ!

— НЕТ! — шиплю ей.

Но поздно. Она уже тянется к ручке.

Открывает дверь. Широко. Настежь.

Мари стоит с подносом в руках. На девичьем лице взрывается целая палитра эмоций. Удивление. Шок. Непонимание. Ужас. Снова шок.

Взгляд метается от полуголой Корнелии ко мне, всё ещё стоящем в одних трусах с охапкой одежды, потом обратно. Поднос дрожит в руках.

— Спасибо, милочка, — Корнелия забирает поднос из безвольных рук Мари. — Я сама накормлю своего жениха.

И закрывает дверь. Прямо перед носом бедной девчушки.

Слышу, как в коридоре что-то падает. Наверное, Мари от шока.

— И зачем так грубо? — спрашиваю, вздыхая.

Корнелия пожимает плечами, ставит поднос на стол:

— Жизнь вообще штука несправедливая, милый. Но я не собираюсь терпеть подле тебя всяких девиц.

Она поворачивается ко мне, скрещивает руки под грудью:

— Все эти женщины. Пусть покажут свою силу. Докажут, что достойны стать вторыми, третьими и далее по порядку. Но слабачек я точно не потерплю в нашей семье.

— Подожди-подожди, — поднимаю руку. — Мы ещё не женаты, так-то. И вообще не факт, что поженимся.

Она приподнимает бровь:

— Вопрос времени, дорогой. Так что давай обсудим всё «на берегу», как говорят.

Подходит ближе, гладит меня по щеке:

— Я не против, если ты заведёшь парочку других женщин. Традиции есть традиции, сильный мужчина может содержать несколько жён. Но. Только достойных. Никаких простушек вроде этой служанки.

Эй, Мари хорошая девочка!

— Интрижки — пожалуйста, — продолжает Корнелия. — Мужчинам нужна разрядка, я всё понимаю. Но никаких «любовь-морковь» с посредственностями. Для семьи — только самые лучшие. Наш род Волковых не будет проходным двором. Согласен?

— Ну, тут есть логика… — задумчиво тру подбородок.

Так, стоп. Что я несу?

— Погоди, почему я вообще об этом думаю⁈ — встряхиваю головой. — Может, мы вообще, не будем жениться!

Корнелия вздыхает. Подходит к кровати, садится, скрестив длинные ноги:

— Об этом нужно было думать вчера, милый. Не хочу выглядеть навязчивой, но… Вчера я специально спросила — справишься ли ты с последствиями? И ты ОЧЕНЬ уверенно сказал «да». — и улыбается, вспоминая. — А потом добавил, что ты вообще невероятно крутой. Что тебе всё по плечу. И якобы «последствия — это для слабаков».

Я ЭТО говорил⁈ Бля*ь, какой же я идиот по пьяни!

— Так что я поверила твоему мужскому слову, — заканчивает Корнелия.

Выдыхаю. Долго. С присвистом:

— Пфффф…

Может, сбежать? В Африку? Или Азию? Там меня точно не найдут. Буду жить среди туземцев, охотиться на слонов. С другой стороны, слово я дал. Пусть и пьяный. А мужское слово… Чёрт, как глупо было трындеть по пьяни! Я же обычно не такой! Что эта «Слеза йети» со мной сделала?

Ладно, деваться некуда. Испортил девку. Ещё и выёживался, слово давал, а значит, сдержу, а там будь что будет.

— Хорошо, — говорю вслух. — Но я не хочу громкой пышной свадьбы. Никаких оркестров, тысяч гостей и прочей ерунды. Как видишь, я бедняк. Никакого пафоса.

Она молчит. Смотрит, не моргая. Дышит хоть? Сам же продолжаю:

— Однако, не пойми неправильно, Корнелия, но советую повременить с торжеством. Прежде чем дать слово тебе, я дал слово генералу Разину, что буду участвовать в сражении с британцами. А там, как наверняка сама понимаешь, могу и погибнуть. Если так случится, то ты останешься вдовой, даже не побыв женой. Так что лучше со свадьбой подождать.

Гениально! Отсрочка! А там либо падишах умрёт, либо ишак!

Корнелия задумывается. Встаёт, подходит ко мне. И обнимает. Так нежно, что ненароком можно и правда подумать, что влюбилась.

— Как скажешь, дорогой. После битвы сразу и поженимся.

Целует в щёку. Губы мягкие, горячие.

Чёрт. Она согласилась. Я думал устроит истерику! Это же женщины! Они ненавидят, когда откладывают свадьбу! Сам же бормочу, что было на уме:

— Знаешь, я чувствую себя странно неловко.

Она хихикает, при том неожиданно мило для бывшей психопатки:

— Я тоже. Ещё и стесняюсь. Особенно после того, что было ночью. Ты был таким диким.

А-А-А-А-А! Ну почему я не помню!

— Понятно, — киваю, хотя нихрена не понятно. — Давай завтракать?

— Угу, — соглашается она.

Садимся за стол. Я всё ещё в трусах, она — в нижнем белье. Завтрак на двоих. Каша, хлеб, сыр, чай.

Едим молча. Она аккуратно, как птичка, маленькими кусочками. Я машинально, как животное, думая о том, во что вляпался. Реально? У меня невеста из рода Романовых-Распутиных? Так это ещё и Корнелия, с фетишем садистки. А ещё, я теперь подполковник особого назначения, в восемнадцать лет. Без недели барон. Владелец поместья и винодельни. А впереди — смертельная битва с британцами. Жизнь превратилась в какой-то безумный фильм. Но, что самое неприятное, я не помню самую интересную сцену!

Корнелия облизывает ложку. ПЕРЕСТАНЬ! И улыбается:

— Знаешь, а мне нравится. Завтракать с тобой. Так по-семейному.

По-семейному. Ага…

Примечание: ребят, ещё парочку таких повседневных глав, так как нужно ведь, чтобы подвешенные ружья стреляли, верно? Вот и стреляют))) Я про Корнелию. Через парочку глав всё это устаканится и пойдём по основному сюжету. Уже более серьёзно ^_^ Кстати, советую тем, кто не читал притчу про либо падишах умрет, либо осёл. Она короткая, но забавная. Надеюсь, вы улыбнулись с главы:)