Новогодние истории, рассказанные Пронырой

История вторая. Снежная Королева

— Брось! — вставил Эвейс. — Все слышали про Снежную Королеву! Про её лабораторию на Айсберге! Стары ужастики…

— Говорят, у Айсберга атмосфера есть, даже кислородная, — сказал Хрипатый. — Но там почти нет воды, только подо льдом — и никогда так тепло не бывает, чтоб лёд таял. Зато мощное магнитное поле — и сияния, сияния… даже с орбиты видны сияния… красиво.

— Я слышал, что Королева — машина, — сказал Йонлин. — ИскИн. Создавалась для работы при абсолютном нуле, а потом что-то случилось… и с тех пор она там… э… живёт одна, создаёт всякие странные формы для существования в вечном холоде и темноте, а мозг у неё — как у неплохой такой вычислительной станции.

— Ну, не знаю, — сказал Лек, — машина или что другое, но… прекрасная она, парни. Белая, ослепительно белая, в алмазных огнях… лицо, как у человеческой женщины, точёное и полупрозрачное, глаза сияют, как радиоактивные сапфиры… а тело — силовое поле и снежные вихри. Дива. И тёплым-живым к ней лучше не соваться. Но один типчик, кудрявый красотун такой с Тэффы, как я слышал, когда увидел её белоснежный крейсер — уж не знаю, по каким делам она покидала Айсберг — взял её и вызвал. Пошутил, идиот: давай, мол, лапушка, я тебя отогрею, а то ты всё одна да одна на своей пустой ледышке.

Всех аж передёрнуло слегка.

— А она? — поражённо спросил Эвейс.

— Известно, что она, — ухмыльнулся Лек. — Взяла да и втянула его комариные крылышки в ангар своего крейсера. Тут бы и сказочке его конец, но на Мейне жила его девчонка, рыженькая и горячая, как все тэффянки. Работала на биостанции, с разными экзотическими растениями… и её полудурок, говорят, успел её в последний момент позвать. Мол, ах, прощай, моя любовь… Если человек калека — это может быть надолго, но уж дурак — это приговор навечно.

А преданная рыжуля бросила свои чудесные тэффские розы-грёзы и перламутровые мальвы с Йтена, надела комбез и броник, взяла в семейном ангаре старый грузовичок и ломанула на Айсберг. Выручать полудурка.

— И вытащила? — покачал головой Йонлин.

— Слушайте дальше, — вздохнул Лек. — Как она добиралась — отдельная песня. В той системе астероидов накидано, будто чаинок в чашке, — и поднял-показал прозрачный стакан, в котором, в янтарном напитке, болтались во множестве тёмные частички. — Как бедняжка уцелела… Видно, судьба её вела. Но, конечно, сунуться в саму лабораторию девчонка не посмела, хоть и горела та лаборатория на тёмной стороне, словно белоснежный бриллиант, острыми огнями. Только позвала. И говорит: госпожа холода, очень тебя прошу, верни моего живого дурня, если он ещё жив вообще.

— Это очень отважная дева, — сказал Тама-Нго. — Дева-С-Солнечным-Огнём-В-Сердце.

— Это да, — сказал Лек. — Снежной Королеве только дунуть стоило, чтобы сдуть тот грузовичок с орбиты, как мошку. Но она, видимо, поразилась. Всё-таки, живые так себя ведут нечасто. И говорит: ну хорошо, забирай. Опускайся на мой стартовый стенд около лаборатории, если посмеешь. И приходи в мой чертог — ну и координаты, понятно.

— И она таки сунулась? — мрачно спросил Йонлин.

— Да, — сказал Лек. — Спустилась туда — и пешком, без скафандра даже, в парке и респираторе, пошла в чертог этот. Мимо всяких странных глюков, явно небелковых, но вроде живых, которых Королева развела на Айсберге. Этакие, представьте, хищные ледяные цветы, самодвижущиеся шипастые драконы из позёмки и ледяных кристаллов… Они особенно к девчонке не приближались — она для них была горячей, как печка — но всё-таки…

Снежную Королеву эта выходка живой девчонки, конечно, сильно удивила. И она велела ледяным воинам привести обормота — прямо-таки с рук на руки его передала. Только и сказала с холодной насмешкой, что формулу, которой она ждала от него, дурень так и не вывел.

Красавчик вышел белый с просинью, вроде как в трансе — но уже в звездолёте очухался. И сначала-то благодарил рыжулю и в ногах у неё валялся… а потом начал зашибать и трындеть по всей Мейне, что саму Снежную Королеву видел вот прям так, на расстоянии вытянутой руки, и что прекрасная она нестерпимо, куда живым… и что ещё немного — и случилась бы у них невероятная любовь… вот только та самая главная формула ему не далась.

— А что девчонка? — спросил я.

— А что девчонка! — Лек ухмыльнулся особенно ехидно. — Когда её красотун как-то очередной раз надрался в тёплой компании, рассказывая, как Снежная Королева уже почти совсем растаяла в его обществе, девчонка дотащиила его до крылышек, вмазала анабиозным транквилизатором и засунула в камеру для криосна. И привезла на Айсберг его замороженную тушку, а с орбиты связалась со Снежной Королевой. Сказала: прости, владычица холода, этот молодчик так мечтает вывести для тебя твою формулу, что у меня уже кончилось терпение слушать.

Хрипатый хохотнул. А Йонлин спросил:

— Неужели Снежная Королева забрала его назад?

— Сперва-то поломалась, — сказал Лек. — Мол, не забирает у смертных свои дары. А потом, когда рыжуля пообещала оставить криокапсулу на орбите Айсберга, сжалилась и забрала. Говорят, теперь он украшает какой-то её ледяной чертог, такой спящий, прекрасный и белый с просинью. Потому что у Снежной Королевы никакой надежды нет, что когда-нибудь это трепло выведет ей заветную формулу. А у девчонки в оранжерее теперь растут совершенно особые розы. Угадайте, какой сорт?

— «Подарок Снежной Королевы»! — угадали мы хором.

— Хех, ну, почти, — кивнул Лек. — «Сокровища Снежной Королевы». Это всё о том, что с непонятными сущностями лучше не шутить. Они, знаешь, бывают невероятно могущественными… и вообще… как в той истории про Морозко.