Осколки мира. Том 1. Отшельник

Глава 16 Экипаж машины боевой

Несколько секунд Женя как-то озадаченно смотрела на меня, словно не доверяя происходящему.

Оранжевое сияние померкло. Клинки медленно, противно скрипя по пластику, втянулись обратно внутрь ее тела, оставляя после себя множество порезов, начавших затягиваться буквально на глазах, как у Крестоносца.

Освобожденный стул радостно повалился на пол.

— Ну, извини, — проговорила она, внимательно изучая мое лицо, будто в самом деле видела его в первый раз. — Не узнала тебя в размытой кляксе с двумя головами. Успела только понять, что пришел измененный. А измененный корпорат за измененным корпоратом просто так не приходит.

— Я не корпорат, — ответил я, поднялся и осмотрелся по сторонам. Подхватил с пола свалившуюся с того самого стула мужскую рубашку и протянул ей.

— На, хоть прикройся. А то на тебя смотреть страшно.

Женька фыркнула.

— Ну и не смотри, кто тебя заставляет? — ответила она, но рубашку взяла. Закуталась в нее, как в халат, болезненно поморщилась от неловкого движения плечом.

— Что, сильно приложил?.. — спросил я, подбирая с пола свой сбежавший ствол.

— Переживу, — отозвалась Женька. — Значит, ты — Монгол, и ты — измененный.

Я хмыкнул.

— Смешно звучит. Как представление в клубе анонимных алкоголиков, — заметил я, проверяя пистолет.

Убедившись, что он в норме, задрал куртку на спине и сунул под ремень рядом со своим кровным.

Женька удивленно приподняла брови. Похоже, она только сейчас поняла, что все это время я оставался вооруженным.

— При этом ты не корпорат.

— Нет.

— Граалевец? — не унималась Женька.

Я рассмеялся.

— А что, похож?

— Не очень. Но в этом мире ничто не является тем, чем кажется, — задумчиво проговорила она. — Так кто ты такой?

— А какая тебе нахрен разница? Я же не спрашиваю, кто ты, какого черта твой портрет висит на воротах или почему ты покорно сидела на ветке того несчастного дерева, вместо того чтобы устроить коровий геноцид.

— И это, кстати, еще одна странность. Потому что любой другой на твоем месте спросил бы, — отозвалась Женька.

— Никто другой на моем месте не был, — ответил я, внимательным взглядом окидывая подвал. — И быть не может. Потому что в любой человеческой шкуре есть место только для одного. Так что вместо разговоров лучше надень штаны с ботинками и помоги найти их оружие. Оно бы нам очень помогло не сдохнуть сегодня.

Женька меланхолично пожала плечами. Прошла мимо меня, шлепая босыми ногами по каменному полу, присела рядом с каким-то старым матрасом, на котором валялась куча старого тряпья. И вытащила из этого вороха автомат.

— Рано или поздно мы все умрем, — сказала она, протянув мне оружие. — Так почему бы и не сегодня?..

Я подошел к ней. Забрал автомат, разворошил тряпки и нашел еще один вместе с несколькими коробками патронов и десятком магазинов. И небольшой планшет, размером с пол-ладони. Стоило тронуть кнопку включения, как устройство запросило отпечаток пальца.

Владельца я угадал с первого раза, и на экране отобразилась карта с красным флажком под названием «Шахта-14».

И стоял он прямо на загогулине, сбоку от которой на карте значилось: «Белый котел».

Женька поднялась, прошла от матраса к столу, переступила через лежащее окровавленное тело и отыскала рядом с ним на полу свою одежду. Легко скользнула в брюки, вжикнула замком-молнией.

— Что нашел? — спросила она, взглянув на то, как я ковыряюсь в планшете.

— Не знаю, — проговорил я. — Похоже на расположение прииска, или как там это правильно называется…

И тут сверху донесся вкрадчивый шорох дверной гармошки и стук ботинок.

Мы оба застыли, прислушиваясь. И через мгновенье услышали приглушенный голос Егора.

— Монгол, ты там, сука, живой? Куда провалился?

— Мы оба живые и сейчас уже поднимаемся, — ответил я ему, отбросив планшет и торопливо распихивая магазины по карманам.

— Да ты уж поспеши, потому что…

Его слова прервал громкий лязг и возмущенный возглас:

— Эй, какого хера⁈.

Раздался рык Егора, а через мгновение — грохот, треск и отчаянный мат.

Я закинул один из автоматов за спину и ринулся к лестнице. Взбежал по перекладинам, выскочил в бокс и увидел, как Егор, выронив свой ПП, корчится на полу под электрошокером промеж двух трайков.

Над ним стоял уже знакомый мне парень со шрамами.

Я выхватил пистолет Аверина, сдернул предохранитель, вскинул оружие.

Парень обернулся на звук, и в этот момент я нажал на спусковой крючок.

Пуля вошла ему аккурат промеж глаз. Шокер вывалился из разжавшихся рук.

Ну вот все и началось.

Егор со стоном нащупал рукой свой ПП и, стиснув челюсти, подобрал себя с пола.

В этот миг дверца бокса в очередной раз со скрежетом поднялась, и в проеме показались двое патрульных с автоматами на шее.

— Вы что тут, совсем уже охренели? — не глядя на нас, начал было один из них, рослый мужик с окуляром вместо правого глаза и выкрашенной в оранжевый цвет тощей бороденкой. — Теперь уже и палите средь бела…

Тут его приятель, уставившись выпученными глазами на труп, ткнул говорливого локтем.

Но тот и сам уже сообразил, что договаривать фразу не имеет смысла.

Они оба схватились за оружие.

Но слишком медленно. По крайней мере, для меня.

Я вырвал из-за ремня второй пистолет, щелкнул предохранителем и, не прицеливаясь, навел оба ствола на патрульных. И несколько раз выстрелил им в грудь.

Рыжебородый рухнул замертво.

Его напарнику повезло меньше. Хватаясь за воздух руками, он неловко завалился на бок, пуская кровавые пузыри и судорожно хрипя.

Тогда я выстрелил еще раз ему в голову.

Алое месиво лохмотьями разлетелось по полу.

Егор, кашлянув, подошел ко мне.

— Это, я не успел сказать… Та машина, что ты присмотрел. Она того. Уехала.

Что?.. Как уехала, когда, куда⁈

Все эти вопросы разом закружили у меня в голове.

Вот только смысла в них не было.

— Ну и хер с ней, — сказал я, глядя в открытый створ ворот, как снаружи начинается обеспокоенное волнение, и люди, потрясая стволами, двигаются по направлению к гаражам и тычут пальцами в нашу сторону. — Разберемся по ходу пьесы. Эй ты, блин, ежик в тумане депрессивной философии! — крикнул я Женьке. — Вылезай давай, где застряла?

Сунув пистолеты за ремень, я стащил со спины автомат и выпустил предупредительную очередь.

В ответ прогремела парочка разрозненных выстрелов. По не до конца поднятой гармошке ворот лязгнула пуля.

— Ну держитесь, с-суки, — просипел Егор, отскочив в сторону и прижавшись спиной к стене бокса.

Я тоже сдвинулся в угол, скрывшись за кирпичной стеной.

Тут из люка появился тяжелый автомат в тонких руках, а следом за ним — Женька, все в той же рубашке на голое тело, штанах и грубых ботинках на босую ногу.

— Чё, долго губы красила? — сверкнув зубами в улыбке, спросил у нее Егор — и, высунувшись из укрытия, не прицеливаясь короткой очередью полоснул подползшую к нам толпу — довольно метко, потому что четверо человек с воплями рухнули на землю.

Вместо ответа Женька молча передернула затвор.

Прогремело несколько выстрелов в воздух — это появился Командор.

— В стороны! В обход!!! — рявкнул он, перекрывая нарастающий гул лагеря.

Тупая толпа сразу рассыпалась, растеклась промеж построек и восстановленных палаток, оставляя дорогу пустой.

И вдруг раздался оглушительный грохот и хруст кирпича.

Мы все, как один, пригнулись, опасливо озираясь вокруг. С задней стороны бокса посыпалась битая крошка. Прогремел еще один выстрел, и еще — и здоровенный кусок стены проломился внутрь, разлетаясь в стороны мелкими осколками и поднимая облако ржавой пыли.

Это по нам долбанули бронебоем.

Женька закашлялась, закрыв лицо рукой.

Из дыры на нас выпрыгнули здоровая баба в камуфляже и такой же здоровый дядька с имплантированными руками и титановыми пластинами на груди. На поясе — штук пять гранат в специальных держателях. За плечами — здоровенный красный баллон, в руках — брандспойт, сваренный непонятно из чего, но явно на коленке.

— А-ааа-ааа! — проорал он на кураже, поворачивая свою трубу на нас.

Женька, не прекращая кашлять в локоть, резко вскинула засиявшую оранжевым светом свободную руку, оставляя в воздухе световой след.

Раздался жуткий хруст, будто кто-то разламывал целиковую курицу-гриль, металлический скрежет и лязг. Титановые пластины отлетели в стороны, имплантированные руки дядьки вывернулись в плечах, раздирая связки и мышцы, как намагниченные, пока их не вывернуло окончательно.

Мужик опять заорал свое «а-ааа!», но теперь уже совсем с другой интонацией. Кровища хлынула из ран, обдавая нас фонтаном.

«Зря стирались», — пронеслось в моей голове.

Женщина в камуфляже, на секунду позабыв про нас, в ужасе отшатнулась от своего напарника.

Я развернул автомат и прицельно выпустил короткую очередь ей в голову.

У Егора от изумления непроизвольно открылся рот.

— Чего?.. — проговорил он, переводя взгляд с рухнувшего на колени фонтанирующего дядьки на Женьку.

— Подбирай челюсть с пола, мы уходим! — крикнул я, напрягая все свои мышцы для максимальной скорости.

В этот момент из пролома в наш бокс завалились патрульные.

Я увидел, как они поднимают дула своих автоматов — и бросился к ним. Кирпичная крошка скрипнула у меня под подошвой, воздух засвистел в ушах — и я с размаху ударил своим автоматом по медленно поднимающемуся оружию ближайшего патрульного и, схватив за плечо, швырнул на напарника — как раз в тот момент, когда он нажал на спусковой крючок. Десяток пуль одна за другой прошили патрульного. Одной рукой я почти воткнул в ошалевшего стрелка автомат, прострелил ему грудь и отшвырнул от себя.

Запустив пятерню в карман, выхватил новый магазин и по-быстрому перезарядил оружие.

— Отступайте к гаражу, пока еще раз не бомбануло, я сзади прикрою! — скомандовал я, скинув на руки Женьке несколько сменных магазинов.

Выглядела она отвратительно. Под глазами пролегли сине-зеленые синяки, лицо стало серым.

— Эй, ты вообще живая?..

— Нормально все, не парься, — отозвалась девушка.

Со стороны ворот прогремело несколько выстрелов. Их поддержал слаженный автоматный стрекот. Пули ускоряющимся дождем застучали по жестяной крыше и кирпичу, и мы все пригнулись, пережидая атаку.

— Вот с-суки, елду им в жопу! — ругнулся Егор, и, проскользив спиной вдоль стены к воротам, высунул ствол и наугад полоснул очередью палаточный лабиринт, из которого сейчас монотонно работали сразу несколько стрелков.

— Достали! — просипел я. Кинул на шею автомат, стащил со спины покойного пиромана тяжеленный огнемет и взвалил баллон себе на плечо.

А потом забрал с пояса пару гранат.

Выдернув чеку, я высунулся из ворот и швырнул первую — просто вперед, и как можно дальше. Не разглядывая, что творится снаружи, под звуки взрыва я вырвал чеку у второй и швырнул ее чуть левее.

И прежде, чем кто-нибудь успел опомниться, схватил брандспойт огнемета.

— А-ааа! — проорал я почти как предыдущий хозяин шайтан-трубы. Огнемет ухнул, как ручной дракон. Пламя плеснуло по траве. Край палаточного городка вспыхнул факелом, огонь побежал по натянутым тентам. Черные клубы дыма поднялись над огнем.

Выстрелы стихли, послышались вопли и ругань.

Из пылающих палаточных укрытий, матерясь и полыхая подожженными куртками и штанами, в разные стороны прочь побежали бойцы, забывая напрочь о недавнем массовом героизме.

Напрасно сиплый голос Командора пытался перекричать гудение пламени:

— Не отступать! Назад! Патрульные!..

Но патрульным, очевидно, было насрать на его проблемы.

Как я и надеялся.

В конце концов, они нанимались по большей части для того, чтобы заработать, а не помереть от руки конченного психа, только что практически голыми руками замочившего бешеного кибер-юрку.

А пока я устраивал файер-шоу, Женька с Егором, отстреливаясь от резко притихших бойцов со стороны рынка, на полусогнутых прошмыгнули вдоль боксов к эстакаде, на которой сейчас гордо возвышался древний четырехдверный мини-грузовик с метровым открытым кузовом и мятой башкой.

Но зато — бронированный.

Отшвырнув трубу, я скинул баллон со спины и бросился к эстакаде.

Женька тем временем заняла позицию слева от нее, и, широко расставив тощие ноги и вздрагивая всем телом на отдаче, невозмутимо опустошала второй магазин.

А Егор, проскользнув в кабину грузовика, пытался завести мотор, выговаривая матерные заклинания воскрешения из мертвых.

Я метнулся в мастерскую Короткого — иными словами, в здоровенный гараж прямо позади эстакады. Отыскал на стене щиток с рубильником и прикладом раздолбал его в кашу. В глубине связанных пачками проводов что-то полыхнуло и завоняло, едкий дымок потянулся от почерневших предохранителей.

Теперь Короткому придется здорово попотеть, чтобы пустить электричество по колючке.

Выскочив из мастерской, я уже хотел было крикнуть, чтобы Егор прекратил изображать из себя некроманта, как вдруг грузовик взвизгнул и взревел, а из выхлопной трубы вырвался черный солярочный дым.

Из кабины раздался демонический хохот Егора.

— Работает!!! И бак почти полный!

— Полезай вперед! — крикнул я Женьке, и она быстрой тенью метнулась к машине.

— Хир-рург, ублюдок!!! — сквозь гудение пожара откуда-то из укрытия донесся рев Командора.

— Прости, мужик, ничего личного! — крикнул ему в ответ Егор и хлопнул дверью.

Дверца ударилась о выщербленные резинки — и со скрипом снова открылась.

— Да твою ж мать! — ругнулся Егор, сунул руку в открытое окно, хорошенько подналег на дверь и со всей силы хлопнул.

Дверца жестко ударилась в предназначенное для нее место, с жалобным скрежетом снова открылась — и отвалилась вовсе, с грохотом бахнувшись о землю.

Спасибо, блин, что предупредили. Стараясь на всякий случай держаться не за бортики, а за платформу я забрался в кузов.

Егор кашлянул.

— Ну и похер, мы люди открытые, — пробормотал он, взглянув на прощанье в сторону отлетевшей дверцы. Вжал газ на максимум, загудел двигателем и с юзом стартанул назад, на скорости скатываясь с эстакады жопой — я едва успел схватиться руками за борт, чтобы не вылететь из кузова к чертовой матери.

К счастью, он все-таки оказался не таким уж хлипким по сравнению с дверью.

Грузовик воинственно затарахтел, будто тоже отстреливался с нами за компанию.

— Мой Бизон!!! — заорал какой-то старик, бесстрашно выбежав на дорогу с одной допотопной винтовкой на плече. — Убей — не отдам!

— Не доводи до греха, старый! — крикнул ему Егор. — Мы приглядим за ним, как за родным!

— Бесспорно, — невозмутимо согласилась с ним Женька — и с размаху бахнула прикладом в боковое окно. Стекло с первого раза не разбилось, а лишь побелело от множества трещин, крошечных и больших.

Старик от ужаса схватился за голову.

— Дура, там же стеклоподъемник рабочий!

— Уже неважно, — пробормотал я.

Женька, видимо, подумала точно так же и вторым ударом разнесла дешевое стекло вдребезги.

— Закрыть ворота! — осипшим от ярости голосом проорал нам вслед Командор, прерывая странный диалог. — Живыми не выпускать!!!

Егор втопил по газам, и грузовик взревел, как истинный буйвол во время гона, перекосился на развороте и рванул по дороге, сметая по пути покривевшую от пожара металлическую раму палатки.

А по нам открыли огонь. Пули залязгали по кабине, оставляя вмятины.

— Й-е-хоууу!!! — заорал мой приятель, выжимая газ, отчего машину затрясло, как ракету при перегрузках. — Придется змейкой проехаться!

— Сбавь обороты, а то еще колеса к чертям потеряем! — крикнул я, уперся ногами в борта и открыл ответный огонь. Бойцы Командора припали к земле, повжимались в стены.

Между тем пожар охватил уже весь палаточный городок, и часть постояльцев, яростно матерясь, пыталась сделать с ним хоть что-то. Огонь начал расползаться в стороны по траве, жадно цепляться за кору деревьев и подниматься вверх. Послав в задницу чужую войну, они срывали пломбы с огнетушителей и заливали белой пеной огонь.

Рыночные успели сгрести все свои сокровища. Теперь-то я понял, в чем сакральный смысл раскладывать ассортимент на одеялах — схватил за углы, и у тебя все собрано.

Но главное — они не стреляли, а отхлынули за строения и опасливо посматривали на нас из-за угла.

Виляя кузовом, мы пронеслись по лагерю, распугивая всех местных чертей.

Бронебой в итоге все-таки громыхнул нам вслед, но промазал метров на пятнадцать и попал в жральню, проломив незадокументированное вентиляционное отверстие.

А мы проскочили в ворота, которые никто так и не удосужился закрыть, и с жутким грохотом помчали по дороге.

За нами даже увязалась погоня в виде двух калечных тачек, но одна из них задымилась сама по себе и встала посреди дороги, а вторая еще долго вихлялась позади, время от времени пытаясь зацепить шальным выстрелом.

Я пытался прицелиться в нее как следует, но кузов так трясло, что меня то и дело подбрасывало, и вместо автомата мне приходилось хвататься за хлипкий борт и молиться, чтобы он не отломился, колеса не отскочили и бедный Бизон не издох. Потом, наконец, изловчился и как-то умудрился попасть. Куда — сам не знаю, но машина поменяла направление и покатила прямиком через кустарник в ближайшее дерево.

Еще добрые полчаса мы катили по дороге, не сбавляя скорости.

И только потом Егор остановил наш грузовик.

Из кузова я выбирался почти на четвереньках.

— До сих пор про меня говорили многое, что… не особо-то соответствовало действительности, — пробормотал я, вываливаясь, наконец, из кузова. — Но вот теперь я действительно наглухо отбитый Монгол.

Егор заржал. Радостно распахнул передо мной заднюю дверь, и я сунул ногу в машину, чтобы поудобней плюхнуться на потрескавшееся кожаное сидение…

И тут же, одернув ногу, схватился за оружие.

Потому что из щели между задним сиденьем и сиденьем водителя торчали две культи. А еще чуть дальше — свернутая набок голова Короткого с широко распахнутыми глазами.

— Не стреляй! — сдавленно выкрикнул он, пытаясь ухватиться за сиденье и как-то подняться. — Не стреляй, я…

Едва он увертикалился, как бедолагу вырвало — звучно, эпично. Прямо на резиновый коврик.

— Ты что здесь делаешь? — изумленно проговорил я, пока Егор озадаченно моргал.

Короткий вытер рот рукой в перчатке.

— Это… Бизона починяю, — виновато проговорил он.