Patria o muerte

Глава 20

— Еще одна такая свалка, и у меня не останется патронов. Эмилиано, собери гильзы, вот такие маленькие — они пригодятся.

Алехандро показал парню стреляную гильзу, и выдохнул — только сейчас начали «вибрировать нервишки». Никогда в жизни он не попадал в такую передрягу, и столь хладнокровно не уничтожал живых людей. Но если бы не «беретта», то их бы всех тут убили, растоптали бы на палубе и все, не эти несчастные негры, испугавшие белыми зубами, а он сам бы со своими бойцами сейчас лежали мертвыми. Такова аксиома любой войны — убивай, чтобы не быть убитым в свою очередь.

— Дон Аневито, принимай командование над трофеем. И найти каморку понадежней, загнать туда всех пленным, и раненых с ними, пусть перевязывают. Некогда с ними со всеми возиться, и часовых выстави, троих. Начнут бунтовать — перестрелять к чертовой матери. А, вот и наши пожаловали, не прошло и четверти часа, быстро на помощь поспели.

— Все исполню, мон альмиранте!

Флаг-офицер тут же принялся раздавать приказы, в бою Аневито действовал выше всяких похвал, и сейчас был чрезвычайно обрадован словами командующего. Ведь как не крути, но именно его назначили первым командиром захваченного в ходе абордажа бразильского фрегата, настоящего морского корабля — а это великая честь, о таком все заговорят.

Но тут со стоящей на отдалении канонерской лодки снова загрохотали пушки, и Мартинес понял, что нужно принимать меры против этого корабля. Как только на канонерке поймут, что флагман захвачен парагвайцами, но постараются отбить корабль, и тут пистолетами не отобьешься, нужны солидного калибра пушки. А они есть, на корме стояло бомбическое орудие, если начать стрелять из него, то шансы на успех в противоборстве будут весомыми. И что хорошо — подкрепление подоспело.

Алехандро живо повернулся, увидел взбирающихся на палубу полузатопленного «Амазонаса» парагвайцев. И моментально понял, что парни вышли из удачной атаки на вражеский корабль — мокрые с ног до головы, но лица счастливые. Потому он и отправлял алые ракеты в небо, означающие только одно — после атаки противника попытаться пойти на абордаж. Эти успели первыми прийти на помощь, только немного запоздали, но так, самую малость, на несколько минут. И тут же сержант, молодой еще мужчина лет двадцати пяти, но кадровый служака, и уже у своих подчиненных в немалом авторитете находящийся, принялся негромко докладывать срывающимся от обуревавших его радостных эмоций голосом.

— Мой альмиранте, мы тоже корвет подорвали — борт деревянный, там не пробоина вышла, пролом. Вон, лег бортом на грунт, пушки посыпались, а люди, что уцелели, на планшир перебрались, или к берегу поплыли — тут ведь совсем близко. А мы сразу к вам, на помощь. У меня потерь нет, только одного по голове обломком ударило — сознание потерял. Очнется, будет жалеть, что в абордаже не участвовал.

— Благодарю, но бой еще не окончен. Теньенте де навио Лопес сейчас командир этого фрегата — как видишь, он не развалился от подрыва нашей торпеды. Так что живо к пушкам, ты ведь из них стрелять умеешь, Хосе. Ищите сухой порох и бомбы, надо заткнуть эту канонерку, чтобы прекратила стрелять. Заряжайте пушки, все, которые только можно. Распредели по ним людей, тех, кто умеет, из моих возьми, кто подходящий.

— Да, мой адмирал — не так хорошо, но доводилось!

Сержант тут же исчез в темноте, было слышно, как он отдает приказ встать к пушкам всем, кто умеет из них стрелять. А таких была полудюжина — по 32-х фунтовой пушке с каждой стороны от гребных колес, да бомбические орудия на баке и юте, бразильцы старались ставить их на поворотные платформы, особенно на кораблях небольшого водоизмещения, способных ходить по рекам. Ведь речной бой в отличие от морского, имеет весьма характерную особенность — он проходит на встречных курсах. Определяющим фактором достижения превосходства над неприятелем является артиллерийский огонь именно в носовом секторе. К тому же он важен при преследовании вражеских кораблей, когда попадание двух-трех крупнокалиберных ядер, особенно в корму или по гребным колесам, может сразу сбить скорость. А вот бортовой залп, при расхождении контркурсами уже не имеет особой важности. В то время как в морском бою, особенно в линейном сражении, именно он определяет мощь эскадры. Вот тогда адмиралы и подсчитывают число орудий, вес снарядов в залпе и его показания за минуту, потому что при прочих равных — выучка команды или бронирования, именно это и определяет победу, хотя «бодание» порой затягивается на несколько часов. А вот в речном бою такого нет — если вражеский корабль без брони, то его можно разнести из крупнокалиберных орудий. Бомбы для речных пароходов смертельно опасны, много ли их надо судну, у которого водоизмещение до пятисот тонн. А с большим тоннажем неизбежно возникают проблемы на фарватерах, сесть на мель можно запросто, а прилив придется ждать, когда клешнятая традиционная закуска к пиву для «компаньеро русо» на горе свистнет, или половодье начнется, либо сезон дождей.

— Мон альмиранте, сухой порох есть, в картузах, можно сделать по четыре выстрела на пушку, но крюйт-камеры затоплены, вода высоко стоит, нырять туда просто опасно.

Из темноты выскочил Аневито Лопес — как всегда вовремя и с докладом. Мартинес в который раз за последние полчаса мысленно отметил, что называют его не по чину — он всего капитан де навио, то есть капитан 1-го ранга. Иной раз его на британский манер называли командором, то есть командующим отдельным отрядом OF-6, но без производства в адмиральское звание, ведь это будет уровень категории OF-7, так что шестая «ступенька» на многих флотах отсутствует, а порой просто обозначает должность без звания, вроде брейд-вымпела на мачте. Но такое обращение грело душу — плох тот капитан, что не мечтает стать адмиралом, а тут пусть неофициально, но его признали командующим флотом по праву, пусть вместо броненосцев у него под командованием небольшие кораблики речной флотилии. Теперь он в глазах подчиненных не «выдвиженец» всемогущего «хефе», а боевой офицер, благодаря которому парагвайцы добыли первую победу, пусть и ночную. «Миноносцы» свою роль отыграли, теперь дело за корветами, которые появятся с рассветом, и вот тогда ясно будет на кого «куры записаны». Но о том думать рано — надо повредить бразильскую канонерку, что продолжает стрелять непонятно куда, наверное, перепуганные комендоры в любой коряге видят подкрадывающуюся «пирогу» с шестовой миной.

— Вот, мой адмирал, собрал все, что нашел. Станет светло, можно будет поискать снова. А так ровно дюжину гильз всего и отыскал.

Рядом появился Лопес-младший, протянул гильзы, которые Алехандро высыпал себе в карман. Молодец парень, пять штук только не нашел, он же всю обойму в негров высадил, забыв об интернационализме и видя в них врагов. Вот еще одна жуткая гримаса войны — с одной стороны чернокожих от рабства освобождают, а с другой они идут против освободителей воевать, так как им всевозможные «вкусняшки» их хозяева обещают. И ничего тут не поделаешь — именно с такого ракурса рабы видят свою жизнь.

— Пошли на мостик, теперь нам там место, а ты как флаг-офицер при командующем быть обязан. Так что держись следом, твоя учеба только начинается, без нее хорошим офицером не станешь.

Поднявшись на ходовой мостик, Мартинес первым делом стал осматривать реку в сереющей мгле — туман стелился над самой водой, потому отсюда можно было хоть что-то разглядеть поверх дымки. И моментально оценил итоги ночного нападения как самые невероятные — о таком результате он и не помышлял вчера вечером, думал довольствоваться малым, а тут неожиданно получил намного больше, чем рассчитывал в мечтах.

Из пяти кораблей 2-й дивизии «Амазонас» притоплен и захвачен, и еще одна канонерка вроде бы взята на абордаж — содрали бразильский флаг с мачты и вывесили парагвайский — трехцветное полотнище. Еще одна канонерка лежит на борту, та самая, а корвет сильно накренился — все его мачты под углом к воде, и что удивительно, пока не рухнули. А вот разглядеть, что творится в городе, было трудновато даже в подзорную трубу, но вроде один из четырех кораблей 2-й дивизии потоплен или сильно поврежден. И то хлеб — у Роблеса всего десяток миноносцев, атака не столь массированная произошла, к тому же без достижения внезапности.

Поглядел и в сторону все продолжающей стрелять непонятно по кому бразильской канонерки, и хмыкнул, увидев черный дым. Видимо, там котлы держали под паром, и как рассветет, дадут ход.

— Дело сделали, сейчас можно и закурить, — Мартинес зашел в рубку, где уже был один из парагвайцев с дробовиком, вытянувшийся перед ним. Совсем еще молодой, лет двадцать, хотя служат и моложе — времена такие. А вот глаза дурные, восторгом наполнены, смотрят на него с обожанием, как на любимого киноактера. Но оно вполне понятно — удачливых командиров ценят сверх всякой меры, а потому придется привыкать к такому «отношению». И к почету и тем «плюшкам», что перепадут на его долю.

— Мой адмирал, сейчас старика из воды выловили, в расшитом мундире — под бортом плавал, что рыба кверху брюхом. Без сознания, голова рассечена, воды наглотался. Откачали, перевязали, вроде дышит — матросы говорят, что это сам адмирал Баррозо. Я врача приказал среди пленных найти, со стариком и запер в одной клетушке, пусть посидят. Часового поставил, не удерут, потому не стали связывать.

Аневито Лопес появился как тот чертик из табакерки, видимо вошел в роль капитана «Амазонаса». А вот новость, как говориться, «до кучи» — захватить в плен командующего вражеской эскадры дорогого стоит. Теперь уже никто из парагвайцев не усомнится в конечной победе — тут для неприятеля как в поговорке вышло, где «первый блин комом выходит».

— Дымка рассеивается понемногу, мы можем стрелять по канонерской лодке «Игуатеми» — так мне про нее сказали. Корабль винтовой, четыре пушки, по паре 68-ми и 32-х фунтовых. Разрешите?

— Открывайте огонь, дон Аневито, пусть для них это станет «сюрпризом». И поднять наш флаг немедленно — а то непорядок капитан, корабль наш, а флага над ним нет.

От вставленного «фитиля», дон Аневито чуть ли не «задымился», и по щекам растекся такой румянец нестерпимого стыда, что Мартинесу его даже жалко стало. Но урок дал по необходимости — чтобы служба «медом не казалась», как частенько любил приговаривать дед…

Винтовой пароход «Пирабебе» — самый быстроходный в парагвайской флотилии, отчего получил прозвище «летучей рыбы»…