Первый всадник

Глава 10

Этот парень был из тех, кто просто любит жизнь.

Всплыло в голове, когда папа начал пытаться уговорить маму отпустить меня покататься на снегоходе Голицына.

Ничего против того, чтобы катался сам папа, она не имела, но насчёт меня была непреклонна.

— Максим ещё слишком маленький и не сможет справиться с управлением. Улетит куда-нибудь, покалечится или ещё хуже… Даже думать об этом не хочу. И не нужно меня упрашивать. Нет. Я не разрешаю Максиму кататься на этом монстре.

— Даже просто сидеть сзади? — спросил я, попытавшись сделать как можно более жалостливые глаза.

Пару раз подобный трюк с мамой прокатывал.

— Знаю я вас, обязательно превысите допустимую скорость, и ты вылетишь.

— Ну, мам! — применил я последний аргумент, насупившись и топнув ногой.

— Юль, действительно, чего плохого может случиться, если Максим будет просто сидеть сзади? Ты посмотри, здесь даже ремни безопасности есть.

— И шлем ему обязательно наденем, — пришёл на помощь папе Семён, показывая названное защитное средство.

— И потом в больницу отвезёте?

— Обязательно… Тьфу. Юля, хватит уже так ко всему относиться. Я еду вместе с ребятами и буду смотреть за ними.

Зря папа так сказал. Для мамы его присутствие совсем не аргумент. Бывали уже случаи…

— Как в тот раз, когда вы на рыбалку отправились и Максим из лодки выпал?

— Я прыгнул за сорвавшейся рыбой. Она моя была. Единственная, что клюнула.

— Или как в тот раз, когда он с дерева в парке упал и чуть шею себе не сломал. Как ты вообще мог разрешить ему туда залезть? И главное — зачем?

— Мы же тебе в тот раз всё объяснили. Самолёт залетел и застрял в ветвях. Я был самым лёгким, вот и полез. И вообще, меня папа поймал, когда та ветка сломалась.

— А ещё в лесу, когда вы за грибами отправились, на него волк налетел.

— Он принёс мне письмо.

Сколько я ни пытался оправдаться, мама не слушала. Она настолько разбушевалась, что даже мои незримые наблюдатели появились и жестами начали спрашивать, нужна ли их помощь.

Показал им средний палец. Они всё поняли и больше не отсвечивали. Всё же отличных оперативников ко мне приставили, очень понимающих.

— И сейчас ты говоришь, что ничего страшного не случится, будешь присматривать за ребятами. Нет уж, достаточно! Я тоже еду с вами!

Папа посмотрел на нас с Семёном и пожал плечами.

— В принципе… — начал Голицын, что-то прикидывая. — У вас же есть санки? Можно их прикрепить, и тогда точно все поместимся. Он у меня очень мощный, спокойно и десять человек увезёт.

— Тогда вы пока думайте, как мы все вместе здесь поместимся, а я пойду собираться.

— Юль, ты же вроде говорила, что сегодня нужно какой-то отчёт важный сдавать. Год закрывать.

Последняя отчаянная попытка папы отправиться кататься без нашего любимого надзирателя провалилась с треском.

— И без меня сдадут. Там уже всё готово было ещё неделю назад. Ждите, я скоро.

«Скоро» затянулось почти на час.

За это время сани были прикреплены к снегокату при помощи пары кусков жёсткой проволоки, мотка верёвки, трёх кусков арматуры и холодной сварки.

Конструкция хоть и выглядела очень хлипкой, но держала надёжно. Мы уже успели её проверить, нарезав пару кругов за домом.

Главным связующим звеном здесь стала магия Семёна. Парень заключил сани в свой щит и гарантировал, что пока он сидит на снегоходе, то они надёжно закреплены.

Оторвать их от машины не получится даже при помощи танка.

Очень сильное и уверенное заявление, но отчего-то оно заставило суетиться людей Ефремова. Я слышал, как начали громко хлопать двери в доме, когда мы собирали чудо-конструкцию.

— На этом точно безопасно ехать? — спросила мама, скептически осматривая наше творение.

— Абсолютно безопасно. Мы уже всё проверили. К тому же Семён будет держать сани своей магией. Его семья всегда специализировалась на защите. Он уже много лет тренируется и легко справится с маленькими санями, — радостно выдал я, хотя по лицу Сёмы нельзя было сказать, что он считает так же.

Хоть и кивнул, когда я закончил. Но как-то неуверенно.

— Ну раз Семён будет держать магией, тогда я согласна. Максим, ко мне в сани, а потом поменяетесь.

Спорить было бессмысленно, и мы расселись по местам, наконец отправившись в сторону реки.

Находилась она в семи километрах от нашего дома. Это если по прямой ехать, а по дорогам там почти двадцать километров получается. Но мы же на снегоходе, поэтому речи о дорогах и быть не могло.

Первым за руль сел папа и сразу же рванул вперёд. Мы с мамой едва не вылетели.

Я был доволен, а вот она явно потом будет очень серьёзно с ним разговаривать наедине.

— Круто! — закричал я и принялся отплёвываться от снега, прилетевшего из-под гусениц снегохода.

На нашем пути располагалась небольшая лесопосадка, которая как раз и отделяла город от склона, ведущего к реке. Деревья уже давно были лысыми, поэтому сейчас посадка больше всего была похожа на берёзовый могильник.

Из которого тянуло кислым молоком…

Причём настолько резко запахло, что я едва смог продышаться. Думал, вообще задохнусь.

За рулём всё ещё сидел папа, а мама вцепилась в меня так, что не было никакой возможности выбраться.

— Поворачивай! Не заезжай в посадку! — закричал я, когда до неё оставалось метров двести.

Несколько секунд на той скорости, что мы ехали.

Папа не подвёл. Он резко повернул руль влево. Сани начало заносить, наши самодельные крепления заскрипели, и если бы не магия Семёна, то точно отломились бы. Но они выдержали, и когда снегоход выровнялся, сани также продолжили катиться за ним.

— Убью. Убью. Убью.

Слышался за спиной голос мамы. Но она замолчала, когда раздался первый хлопок, сопровождавшийся треском.

Резкий, громкий, не похожий ни на что, что я слышал до этого момента.

Каким-то чудом я умудрился развернуться и увидел, как посадка в том месте, куда мы должны были въехать, превратилась в уборную деда Мороза.

Все деревья в довольно большом радиусе покрылись ледяной коркой, вверх поднялись двухметровые сосульки, которые с лёгкостью проткнули бы снегоход, сани и всех, кто находится внутри.

Но это ещё не всё. Я заметил тени, которые двигались параллельно нашему курсу. И сделать ничего не мог. Магия была мне недоступна.

Создать того же светляка на всю мощь, и преследователи гарантированно потеряют зрение на какое-то время. Что позволит нам свалить отсюда.

— Влево! И не вздумай останавливаться! Жми на полную! — заорал я, когда снова запахло кислятиной.

И здесь папа оказался на высоте.

Снова послышался треск, и на этот раз я ощутил леденящий холод, сумевший подобраться вплотную к саням. Удар теней практически накрыл нас. Ещё полметра, и мы бы оказались нанизаны на ледяные шипы.

Я встретился взглядом с Семёном, ему было гораздо проще крутить головой по сторонам, и увидел в его глазах непоколебимую решимость и лёгкое свечение, которое полностью окутало снегоход и сани.

Откуда-то издалека уже слышался рёв мотора и первые хлопки выстрелов.

Мама замерла, не понимая, что происходит. Впрочем, и папа тоже не осознавал, что на нас ведётся охота. Мы с Семёном были напряжены до предела, и один лишь Каспер оказался безумно чем-то доволен.

— Наконец-то тебя признали и прислали настоящих профессионалов. Норманны никогда не славились терпением. Посмотрим, кто кого. Наши синенькие или их йотуны.

Снегоход нёсся вперёд, подпрыгивая на больших сугробах, а маленькие пробивая насквозь, поднимая в воздух снежные тучи.

Разглядеть в таких условиях хоть что-то было довольно трудной задачей, но всё же я видел, как параллельно нам бегут как минимум восемь фигур, отражающих солнце, словно сделаны они изо льда.

Бегут прямо по рыхлому снегу, в который должны проваливаться как минимум по колено, а то и глубже.

Справа и слева несло кислятиной, и только впереди был свежий воздух. Нас определённо гнали в ловушку, и сделать здесь ничего было нельзя.

Ни я, ни Семён точно не могли помешать загонщикам. А про маму с папой и говорить нечего. Они ещё даже не осознавали, в какой опасности мы находимся.

Ледяные фигуры бежали наравне со снегоходом и даже немного вырвались вперёд.

— Серёжа, что это? — воскликнула мама, когда наконец увидела наших преследователей.

И в этот момент снегоход налетел на очень большой и твёрдый сугроб. Если остальные мы разбивали в пух и прах, поднимая вокруг снежные облака, то этот оказался крайне крепким и выступил в качестве трамплина.

Первым в воздух взлетел снегоход, потянув за собой и сани.

Чувство невесомости, невероятной свободы, лёгкости и чистейшего воздуха захлестнуло меня с головой. Кислятина исчезла совсем.

Впереди кричали папа и Семён, за спиной верещала мама. И только один Каспер радостно раскинул руки по сторонам и голосил что есть мочи, полностью разделяя мои ощущения.

— Я свободен, словно птица в небесах,

Я свободен, я забыл, что значит страх!

В тот момент я действительно забыл, что такое страх, и был готов порвать этих ледяных человечков голыми руками, за то, что они причинить вред родителям.

Ведь лёд крайне хрупок. Достаточно ударить посильнее, и они разлетятся на осколки, которые потом можно будет использовать для приготовления коктейлей.

Исключительно молочных, мне всего шесть!

Было очень странно, но снегоход с санями даже не думали падать. Наш полёт затянулся на несколько секунд, которые показались целой вечностью.

Вечностью свободы, безмятежности и чистоты.

Поднятые нами снежные облака невероятно красиво искрились в ярких зимних солнечных лучах, создавая невероятную картину. И в этой картине появились новые действующие лица, вступившие в бой с ледяными фигурами.

Подоспела моя охрана. И наших оказалось больше.

Вновь раздались хлопки выстрелов, на этот раз совсем близко с нами. Налетел резкий порыв ветра, отогнав от снегохода и саней кружащийся снег, и мы с удивлением обнаружили, что висим довольно высоко над землёй.

До ближайшего сугроба было метра три. Нас держал воздушный вихрь.

— Среди людей Петьки много способных магов. Только очень странно, почему они так долго ждали и не накрыли этих гастролёров ещё раньше? Скорее всего, ждали, чтобы вылезли все, — уважительно произнёс Каспер, и только после его слов я понял, что мама замолчала.

Это меня напугало гораздо сильнее ледяных человечков, что сейчас сражались с людьми Васильева и другими оперативниками тайной канцелярии.

Я повернулся, увидел бледное лицо, синюшные губы и закатившиеся глаза.

— Мама! — закричал я и принялся трясти её за куртку.

Даже не заметил, как к нам перебрался Семён, отшвырнул перчатку и с размаху припечатал к маминой щеке ладонь.

— Ты чего творишь! Да я тебя…

— Успокойся, Максим. С тёть Юлей всё в порядке, она просто потеряла сознание. Видишь, камень в моём перстне? Он говорит, что она жива и в полном порядке.

И действительно, только сейчас я заметил, что на безымянном пальце у Семёна был надет массивный перстень с тёмным камнем в оправе. Правда, сейчас этот камень был не тёмным, а зелёным.

А затем всех нас накрыл собой папа.

Я лишь увидел, как воздух вокруг саней и снегохода начинает стремительно покрываться льдом, прежде чем был вдавлен в маму Семёном.

В этот момент пришло осознание, что сейчас я могу лишиться родителей. Страх затопил меня, пробуждая внутри что-то неизвестное. Что-то, что рвалось наружу, чтобы защитить дорогих мне людей. И я не стал мешать ему.

Ну а потом внутри что-то лопнуло, и все сдерживающие барьеры исчезли.

Помню, слышал, как Каспер говорил, что сможет провернуть это только один раз. Затем в груди и голове стало невероятно горячо, и весь этот жар вырвался наружу.

Тогда я всем существом желал лишь того, чтобы эта сила не навредила родителям и Семёну.

Пришёл в себя я в больничной палате. Напротив кровати сидела какая-то бабушка, которая показалась мне смутно знакомой. И она явно была чем-то сильно недовольна.

— Ну и каким образом мой бывший муженёк смог заставить тебя выкинуть такую подлость спустя шесть лет после своей смерти?

— Что с родителями и Семёном? — проигнорировав слова бабушки, спросил я.

Это меня сейчас волновало гораздо сильнее.

— В отличие от тебя, они в полном порядке. А теперь отвечай на мой вопрос.

— Понятия не имею, о чём вы говорите.

И это действительно было так. Сколько ни пытался, так и не смог вспомнить, откуда мне знакомо её лицо.

— Ах ты, маленький…

Старуха явно хотела добавить ещё очень много всего, но неожиданно замолчала, оправила медицинский халат, сложила руки на коленях и уселась, словно примерная ученица в школе.

Дверь в палату открылась, и вошла целая делегация во главе с Романовым. Но он отошёл в сторону, и ко мне подбежала мама.

Минут десять понадобилось, чтобы все, включая меня, бабушку и даже проходящую мимо моей палаты медсестру, доказали, что я в полном порядке. Только после этого мама успокоилась. Папа всё это время стоял рядом и всячески показывал, что сочувствует мне, но ничем не может помочь.

— Вот видите, с Максимом всё в полном порядке. Даже ни одного синяка нет. А теперь, если позволите, я бы хотел поговорить с ним наедине, — сказал Пётр Дмитриевич, и вскоре палата опустела.

Последней её покинула бабушка, которая сказала, что обязательно ещё заглянет и побеседует со столь перспективным молодым человеком.

— Кто это и почему она так смотрит на меня, словно хочет убить? — было первое, что я спросил, когда дверь за бабушкой закрылась.

— Ольга Никоноровна Орлова, одна из лучших целителей империи. Правда, имеет отвратительный характер и очень склочная особа. Из-за этого её услугами практически никто уже не пользуется. Даже император просит Орлову о помощи лишь в крайних случаях. А ещё она бывшая супруга Благословенного.

И тут до меня дошло. Тотем племени Синего Всадника.

А ведь это Каспер попросил меня сделать его именно таким. И он говорил, где найти подходящие фотографии. Даже с моей помощью залез на какой-то закрытый сайт и очень радовался, когда старые пароли подошли. Там мы и взяли ту самую фотографию для изготовления тотема.

— Надо будет потом извиниться, — буркнул я под одобрительные кивки Романова.

— Извинись. С тебя точно не будет. К тому же Орлова очень помогла тебе, устранив все последствия магического взрыва.

— Та вспышка?

— Она самая. Так происходит, когда резерв мага резко увеличивается в несколько раз. В основном бывает именно с такими, как ты. Только недавно прошедшими инициацию. Пока резерв маленький, это не так страшно и зачастую не несёт никаких последствий.

— А в моём случае, выходит, последствия всё же были?

— Были, — не стал отрицать Романов. — Но всё уже приведено в норму. Твой резерв увеличился до ста двадцати шести Рю. А это уже показатель офицера имперской армии. Неплохого боевого мага.

— И он у шестилетки, который не умеет пользоваться силой. А с сентября даже перестал этому учиться. Скажите честно, я могу навредить близким?

Романов тяжело вздохнул и сел на место Орловой. Снял перчатки, покрутил перстень на среднем пальце, очень похожий на кольцо Семёна, затем нажал на камень, и по палате пробежалась серебристая волна.

— До этого случая вероятность была настолько мала, что никто даже не рассматривал её всерьёз, — начал Пётр Дмитриевич. — По имеющейся у нас информации, ни один всадник не получал взрывного роста силы. Набор происходил постепенно. В полную силу они входили примерно к двадцати годам.

— Выходит, что я буду первым.

— Выходит так, — Романов вновь замолчал, словно набирался смелости. Я же думал над его словами.

Про выбросы мне говорила и Лиза, и Каспер. Оба говорили, что вероятность подобного исхода у меня практически отсутствует. И Пётр Дмитриевич сейчас лишь подтвердил их слова.

Практически отсутствует, но всё же это произошло.

Выбросы у тех же некромантов убивают всё живое в определённом радиусе. У огневиков устраивают фаер-шоу. Водники заливают всё водой. Геоманты превращают всё в определённом радиусе в камень и так далее.

Даже представить не могу, на что способна моя сила. Но, судя по тому, что папа и мама в полном порядке, то она им точно не навредила.

— Ты же уже знаешь, к какой магии склонность у владельцев силы первого всадника? — после паузы непонятно для чего спросил Романов.

— Свет, благословения. Кто-то называет это священной магией. Но никакого отношения к святости она не имеет.

— Всё верно. Первые всадники всегда умели накладывать невероятные благословения. Каждый разрабатывал свою систему. И твой предшественник здесь уделал всех. Но то, что сделал твой выброс, находится за гранью даже его достижений. Твои родители стали магами, а резерв Голицына вырос почти в десять раз, сразу сделав его сильнейшим магом в семье.