Последняя тайна Консорциума. Том 3

Глава 24

На борту «Кицунэ» вдруг стало тесно. До этого все как-то уживались, даже появление Иоланты почти ни на что не повлияло. Ну кроме того, что она тратила всю воду в душевой, а остальные сидели ждали, пока очистка сработает — дело это даже с новыми фильтрами не очень быстрое.

И тут появился новый пассажир — профессор Морозов. Куда его деть? Отчего-то все хотели послить его отдельно. Видимо, от греха подальше. Эту тему никто не обсуждал вслух, но почему-то Морозова «членом экипажа» не считали. Даже Иоланта прижилась лучше.

А свободных кают больше нет. Переселить Юми к Иоланте в двухместную — не вариант, передерутся. К тому же Юми из одноместной «капитанской» каюты все равно никуда не денется — там не только койка и сейф, но еще и рабочее место. И капитанские обязанности. И вообще, она хозяйка корабля, с ней спорить бесполезно.

Второй вариант — разлучить Вольфрама и Эмму, кибермедсестру без определенных функций. Вольфрама поселить с Виктором — поди уживутся как-нибудь. А Эмму — к Иоланте, путь будет женская каюта. Вариант тоже не взлетел. Иоланта бесила Юми, но её саму почти так же напрягала Эмма. Вслух, конечно, никто не признавался, но Виктор и так всё видел. Непонятно, чем именно меряются между собой женщины, но Иоланта, похоже, привыкла быть лучше всех, а тут появилось это кибернетическое чудо…

Виктор бы не взялся судить, у кого из них грудь больше или ноги длиннее. Смотрелись обе офигительно. Но на Иоланту смотришь, и первая мысль — «я её не потяну». Финансово, морально, физически — не суть важно. Этот тип женщин — не для всех. А Эмма… понятно, что она робот, это заметно. Но делали её талантливые люди, и при не менее сногсшибательной внешности она как-то умудрялась выглядеть… милой. Кибернетический ангел в белом халате, смотришь на неё — и сразу жить хочется. Возможно, глядя на неё, Иоланта понимала, что немного переборщила с «идеальной картинкой»? А вакуум их разбери, этих женщин.

Вариант «Эмма с профессором» даже не обсуждался. Кибермедсестре-то пофиг, она почти все время лежит на подзарядке — аккумуляторы все еще не очень хорошо держат. Но Морозов как её увидел — сходу завелся. Сразу забыл и про Иоланту, и про её приватный танец. Бегал следом, пытался завести разговор. Оказалось, что Эмма умеет мило хлопать глазами и даже немножко кокетничать.

— Тсс, профессор, — сказал тогда Виктор. — На всякий случай. Эмма — робот. Кибермедик.

— Да знаю я, — отмахнулся Морозов. — Кибермедик из Консорциума, только там умели делать таких… совершенных.

— И мне один знакомый по секрету сказал, что у неё нет определенных функций. Если вы понимаете о чем я.

— Нет я не понимаю! — вспылил профессор. — Отказываюсь понимать ваши непристойные, пошлые, ханжеские шуточки.

— Короче, — вздохнул Виктор. — У неё, кхм… «там» выключатель.

— Хватит приписывать мне ваш собственный озабоченный юношеский интерес! — отмахнулся профессор. — Взрослый мужчина видит в женщине идеал красоты, невинный и чистый…

«Вот ты о чем,» — мрачно подумал Виктор. — «Живые женщины могут, например… да хотя бы вспотеть. Или заболеть. Или забыть накраситься. А робот — не может. Эмма всегда идеальна, безупречно хороша, и, при желании и технической возможности — стерильна как хирургический инструмент. Можно трогать без перчаток. Не девушка, а мечта…»

Кончилось всё тем, что выскочил Вольфрам. Спрятал нижние руки под безразмерной кофтой, чтобы профессор не увидел. И увел Эмму на подзарядку. Аккумуляторы совсем плохие, вы же понимаете, ну и так далее…

Профессор был мрачен — увидел конкурента. А еще они явно переругаются с Иолантой из-за запаса воды в душевой. Это просто вопрос времени.

Так что пришлось Виктору селить профессора у себя. В каюте две койки и два шкафа — разместиться можно. Выдал профессору аварийный скафандр — свежий, нераспакованный — персональную, тщательно отмытую кружку, и даже отсыпал «нектара богов» в отдельную баночку. Кофе Морозов, как оказалось, уважал. Виктор отчего-то считал, что в Союзе больше любят чай. А в Империи — рассказывать и показывать, как они любят чай. Но «нектар богов» пришелся профессору по вкусу, хотя и растворяшка.

На почве кофе немного разговорились. Виктор аккуратно забросил несколько крючков — хотел прикинуть, насколько собеседник «в теме». А то придется держать в голове еще одну версию реальности. Их и так уже слишком много.

Нечеловеческие технологии у Консорциума профессор не отрицал. И не видел в них ничего плохого. Будто сам точно так же оставил ценное знание только для себя.

«Отдел рекламаций» — террористы и фанатики. Даже в первую очередь фанатики. Тут Виктор покивал и согласился практически искренне.

А вот с темы «гражданской войны» Морозов быстро съехал. Только повторял свою мантру из интервью Дженнифер — «это было непонятное закрытое общество, и мы не можем быть уверены, что у них случилось и почему». Виктор решил, что профильные ученые все-таки что-то знают. А всем остальным хватает школьных учебников, формирующих «минимально приемлемый уровень знаний» и «непротиворечивую картину мира». Опять цитата, опять из интервью, и опять Морозов.

«Меньше знаешь — крепче спишь» — подумал Виктор. — «Больше знаешь — крепче пьешь…»

Вообще, главным заинтересованным лицом в этой истории был Вольфрам. Не исключено, что он видел падение Консорциума своими глазами, из первого ряда. И вряд ли просто стоял в сторонке, ой вряд ли. Но почему-то делал вид, что события почти столетней давности пора уже оставить в прошлом. Просто знает, что ничего уже не изменить? Возможно. Но захотел бы, если бы мог? Это уже другой вопрос.

На всякий случай Морозову Вольфрама представили как «господина Во». Сам Вольфрам это и придумал — сказал, что пользовался псевдонимом, когда несколько лет жил в Империи. Иоланту профессор вспомнил сам, а вот имена Виктора и Юми у него из головы вылетали постоянно. Хотя с Виктором он жил в одной каюте.

К слову, о каюте… На третий день Виктор взвыл. Сосед был невыносим. Морозов оказался помешан на чистоте. Тер тряпочкой любую грязь, которую видел. Или думал что видит. А потом бежал мыть руки, потому что тряпочка-то тоже грязная стала. Постоянно включал вентиляцию на максимум, чтобы воздух быстрее очищался. Из-за этого в каюте был сквозняк и холод. Виктор даже подумывал попросить Юми заблокировать настройки капитанским допуском, но опасался, что профессор скандал устроит. Каюта оказалась разделена ровно пополам, и на половину профессора заходить не полагалось — он начинал ворчать и тереть всё тряпочкой. При этом сам ходил где хотел, да и входная дверь оказалась на половине Виктора.

А еще он был очень требователен к режиму дня. А на «Кицунэ» это вообще больной вопрос — все подстраивались под Юми, а Юми даже малейшие намеки на жесткое расписание не воспринимала, делала что хотела и когда хотела. К счастью, у профессора не было обязанностей по кораблю. А вот у Виктора — были.

На третий день полета он сидел в обеденной зоне в пять часов утра — сменился с вахты и решил досидеть до полседьмого, чтобы профессор проснулся. Это было проще, чем с ним ругаться и из-за того, что дверью громко хлопнул. Пока заваривал «нектар богов», услышал шаги за спиной — Иоланта шла из своей каюты в душ. Явно специально — сейчас всю воду истратит, и к семи часам, когда профессор пойдет умываться, ему останется пара литров. Циклу очистки двух часов мало, даже с новыми фильтрами.

«Пусть воюют» — подумал Виктор, улыбнулся и отхлебнул «нектара богов». Когда еще получится вот так просто посидеть с кружкой относительно приличного кофе и спокойно подумать? А подумать было о чем. Критическая масса накопилась уже давно. А теперь Вольфрам озадачил этим «хранилищем номер восемь». Хотя сам не знает что в нем. А вот Виктор уже знал, и был абсолютно уверен — проблемы.

«Нектар богов» в кружке почти закончился, когда открылась дверь душевой и оттуда вышла Иоланта.

— А мне не заваришь? — спросила она.

— Почему нет? — ответил Виктор, не оборачиваясь.

Достал чистую кружку, сыпанул туда растворяшки, налил кипятка, обернулся… мда.

Иоланта действительно вышла из душа. Босиком и в трех полотенцах. Обычно девушки после душа эротично заворачиваются или в одно полотенце, или в два. Второе — на голове. Но корабельные полотенца довольно небольшие, а своё девушка то ли не взяла, то ли в каюте забыла. И ей просто не хватало длинны, чтобы завернуться — обхват груди великоват. Но Иоланта вышла из положения — одно полотенце обернула вокруг туловища ниже груди, второе — набросила на плечи, так что оно свисало вперед и даже что-то там немного закрывало. Ну и третье — на голову. Выглядело это сногсшибательно. Впрочем Иоланта всегда такая. И при этом спокойна, как будто на ней строгий костюм. Или вообще скафандр.

Подошла, взяла кружку, поблагодарила. Виктор даже не пытался смотреть в другую сторону.

— Смотрю, иммунитет выработал, — улыбнулась девушка.

— Не выработал, — ответил Виктор.

— Тогда я знаю, что ты сейчас скажешь, — вздохнула Иоланта. — Все так говорят.

— Тогда не буду говорить вслух, — ответил Виктор и отвернулся к кипятильнику, кофе заварить.

— Знаешь, грустно это, — вздохнула Иоланта.

Поставила кружку, оперлась на край стола и задумчиво посмотрела в потолок.

— Что именно?

— То, что все говорят, а ты не стал. Но подумал. Меня просто… боятся. Думают, что я не в их лиге. Даже те, у кого неплохие шансы.

— А Шульц чем не угодил? Жених завидный. Ты уникальная, ему интересно.

— Шульц — чудак, — хмыкнула Иоланта. — Любит всё уникальное, но… просто ставит на полочку и любуется. А я так не хочу.

— И тем не менее, ты стараешься ради него. Юми рассказала. Хочешь вместе с нами решить какую-нибудь уникальную загадку, принести ему, и может быть он тебя простит за тот случай.

Виктор изобразил пальцами выстрел из пистолета.

— Не напоминай, — Иоланта небрежно поправила полотенце на груди и потянулась за кружкой. — Я вела себя как курица тупая.

— Не буду комментировать, — улыбнулся Виктор.

— То есть я всё еще веду себя как курица? — рассмеялась девушка.

Виктор не стал отвечать.

— Что будет дальше? — спросила Иоланта.

— Долетим, откроем, узнаем… — вздохнул Виктор. — Хотя я почти уверен, что там будет.

— И что же?

— Проблемы. Ты улетишь к Шульцу с подарком, прощения просить. Юми засядет рисовать — у неё впечатлений море. Наш лысый многорукий друг получит своё… что бы там ни было. Надеюсь, оно не опасное, не запрещенное какими-нибудь конвенциями и вообще…

— А тебе зачем всё это? — вдруг спросила Иоланта.

«Честно говоря, это моя реплика,» — подумал Виктор. — «Ты можешь Юми по ушам проехать, но не мне. Прощения она хочет, как же… Шульц для тебя пройденный этап. Но тогда в чем твой интерес на самом деле?»

Он прикрыл лицо кружкой, чтобы не выдать себя мимикой, отпил немного кофе и спокойно ответил:

— Я просто денег хочу. И желательно побольше. А Вольфрам хорошо платит.

Хочешь убедительно соврать — говори правду. Или часть правды. И будь хуже ожиданий — так тебе легче поверят.

— Просто денег? — удивилась девушка.

— Я из-за этой истории потерял все, что имел, — мрачно вздохнул Виктор. — Со службы пришлось уйти. Денег нет. Вот только ботинки модные достались, по эксклюзивной скидке. Не стоило оно того. Так что если есть возможность срубить с этого хоть немного бабла…

«Давай, верь мне» — думал он. — «У тебя на лице написано разочарование. Но как раз в это ты поверишь легко. И еще скажешь, что так и знала. Но не вслух».

Внезапно открылась дверь лифта, и оттуда буквально вылетела Юми. Резко перешла на медленный шаг, и старательно сделала вид, будто только что увидела парочку с кофе.

— Ой, а что это вы здесь делаете? — с хитрым прищуром спросила она. — Да еще в таком виде?

— Кофе пьем, — спокойно ответил Виктор. — Тебе сделать?

— Не надо, — фыркнула Юми. — Иоланта, сходи… оденься.

— Можно я кофе допью, — отмахнулась Иоланта.

И поднесла к лицу кружку. Виктор был абсолютно уверен, что пустую. Сейчас Юми тоже это поймет, и начнется концерт. Но художница оказалась умнее.

— Виктор, — сказала она, чуть притопнув ножкой. — Надо поговорить!

— Ладно, — пожал плечами Виктор.

Вручил свою кружку Иоланте и направился вслед за Юми в капитанскую каюту. Художница пропустила его вперед, а сама зашла, закрыла дверь и привалилась к ней спиной, отрезая путь к отступлению.

— Итак, — улыбнулся Виктор. — Готов слушать, какой я козел. Где-то минуты две. Разрешаю покричать, тебе это очень нужно.

— Козлом я тебя называть не буду, — процедила Юми. — А то козлы обидятся, это их унизит. Стоишь там, пялишься на её сиськи…

Она злобно шагнула вперед, но Виктор уперся ей рукой в грудь и снова прижал к двери. Ладонь попала четко куда надо. Футболка тонкая, а лифчик Юми не носит, так что осталось просто слегка сжать горсть. Девушка фыркнула, но вывернуться даже не попыталась.

— Да ты на них пялишься больше чем я, — парировал Виктор.

— У меня научный интерес, — Юми вздернула нос. — Эстетический, художественный. А ты локаторы развесил и слушаешь всю чушь, которую она несет.

— Иоланта? А в чем проблема? Трогательная история. Конечно, она ведет себя как дура, но это нормально, — ответил Виктор и попытался второй рукой поймать вторую грудь.

— То есть ты реально ей веришь? — Юми оттолкнула вторую руку. — Выстрелила в Шульца, а теперь хочет принести ему в зубах артефактную цацку, чтобы простил?

— Я когда в полиции служил, еще и не таких историй наслушался. И некоторые даже оказывались правдой.

— А вот я не капли не верю! Врёт она. Сочинила глупость, чтобы поверили. Она явно не такая дура.

— А чего же тогда нужно Иоланте? — спросил Виктор. — Какой настоящий мотив?

Свободной рукой сгрёб девушку за бедро и притянул к себе.

— Ну… не знаю даже… — выдохнула Юми.

— Вот и я не знаю. Но разберусь со временем. Просто не хотел тебя впутывать еще и в это.

— Что значит «еще и»? — удивилась Юми.

— Да как тебе сказать…

Виктор отпустил девушку, устало вздохнул и присел на край койки. С чего же начать разговор? Так много всего накопилось. Но дальше откладывать уже нельзя — игра началась. А еще Юми от нервов всегда заводится, и «терпение» — это не про неё. Так что надо постараться изложить покороче. Не получится, конечно же.

— Лучше сядь, — начал он. — Разговор долгий.

Юми приземлилась в кресло у компьютера и развернулась к Виктору. Явно злилась, что он убрал руки — она всегда из-за этого ворчала — но глаза были непривычно серьезные.

— Начнем с простого, — сказал Виктор. — Тут у всех свои заморочки, свои интересы и цели. И я уверен только в том, что ты не станешь играть мне во вред. Ну разве что на нервах…

Юми тихонько усмехнулась.

— И я уже запутался, что ты знаешь а что нет, — продолжил Виктор. — Так что предлагаю это дело немного… «синхронизировать».

— Я только за, — кивнула художница.

— Меньше знаешь — крепче спишь, — напомнил Виктор.

— Больше знаешь — крепче пьешь, — парировала Юми. — Давай начинай. Вряд ли я где-то продвинулась дальше тебя в этих дебрях.

— Ладно, — вздохнул Виктор. — Начнем с простого. Никакой «гражданской войны» в Консорциуме не было. Учебники лгут. Три сверхдержавы объединились и разбомбили планету в радиоактивный щебень. Я видел журналы связи на той подземной базе…

— Я помню реакцию Паука, — задумалась Юми. — В смысле, Вольфрама. Помнишь нашу с ним первую встречу, в том баре? От слов «гражданская война» он разозлился.

— Помню. Сильно подозреваю, что он все видел своими глазами.

— Наверное. Жуть…

— А почему это произошло? — спросил Виктор. — Чтобы все три сверхдержавы договорились, да еще в таком важном и остром вопросе?

— И почему?

— А все просто. Консорциум открыл и смог воссоздать множество нечеловеческих технологий. Не только маяки. И всё это богатство они оставили себе. Плюс это одна из старейших колоний — много времени на развитие, много населения. Получилась невероятная военная и экономическая сила. Единственная планета, с которой считались все сверхдержавы. Да если подумать, Федерация, Империя и Союз в принципе появились благодаря Консорциуму.

— Колонии начали объединяться в альянсы, когда появилась сеть маяков, — вспомнила Юми.

— То есть весь освоенный космос каким мы его знаем был, по сути, создан Консорциумом, — подытожил Виктор.

— Офигеть, — выдохнула Юми. Откинулась в кресле и уставилась в потолок.

Виктор достал из кармана авторучку, с сомнением посмотрел на неё, но все-таки закрутил в пальцах.

— Продолжим? — спросил он. — В общем, всё это дало Консорциуму невероятный политический и моральный авторитет. Не просто «сияющий град на холме», а целое государство, целая планета героев. Сейчас это сложно себе представить.

— И однажды они решили, будто знают, каким путем должно идти человечество, — сказала Юми. — Решили, что должны вести его. Что имеют на это моральное право. И начали вмешиваться в чужие дела, в науку. Как было с тем взорванным институтом из бумаг Шульца.

— Как по мне, они втихую не давали конкурентам развиваться, — заметил Виктор. — Мы теперь уже вряд ли узнаем, чего в этом было больше — идеологии или циничного расчета. Но в итоге накопилась критическая масса, и проблему решили быстро и радикально — уничтожили её источник.

— Жуть… — вздохнула Юми. — Даже если они реально всех задолбали, всё равно в голове не укладывается. Наверное, Вольфрам до сих пор зол, даже спустя столько лет.

— Как раз Вольфрам мне говорил, что всё это было сто лет назад, и ничего уже не изменить.

— «Отпусти и забудь»? Не похоже на него, — задумалась Юми. — За чем же он тогда так гонится сейчас?

— За технологиями, — ответил Виктор. — Точнее, как мне кажется, за одной единственной технологией.

— Ты уверен?

— Почти. Видишь ли, Вольфрам появился на свет в результате неких опытов Консорциума.

— Все-таки сами…

— Именно. Более того, он в принципе синтетическая форма жизни. То есть если мы найдем гипотетическую женщину его вида…

— Четырёхрукую? — оживилась Юми. — С воооот такими…

— Не факт, — усмехнулся Виктор. — В общем, даже если мы её найдем, и они с Вольфрамом начнут усердно воспроизводить сцены с твоих рисунков, потомства у них не будет. Это полностью внешний процесс. Нужна лаборатория, или какая-то специальная установка. Вот за ней он и охотится. А весь остальной Консорциум ему до лампочки.

— Сто лет ждал, и вдруг засуетился? — пожала плечами художница.

— Я ему уже высказал по этому поводу, — вспомнил Виктор. — Похоже, что-то произошло. Например, один не слишком умный полицейский стал копать куда не надо…

— И выяснилось, что система больше не секретная, и код маяка знают всякие левые люди.

Юми вскочила с кресла, прошлась взад-вперед по каюте и присела на койку рядом с Виктором.

— Кстати, у тебя же остались снимки с космической станции? — вдруг вспомнил он.

— Да всё сохранилось. А тебе зачем? — удивилась Юми.

— Поизучать вдумчиво. И я тут статей накачал, когда в порту были. Если хочу разобраться во всем этом завале — надо подтягивать знания. Эти «синтетические люди» — одна большая проблема.

— В смысле есть ли у них, например, секс? — хихикнула девушка и пододвинулась ближе.

— Вот кто о чем, — вздохнул Виктор, убирая авторучку в карман. — Нарисовать ты можешь все что угодно.

— Нет, ну они же синтетические. Их какой-нибудь аппарат выращивает. Или собирает по программе.

Виктор тяжело вздохнул, прикрыл лицо рукой и спросил:

— И чем они тогда от роботов отличаются?

— А? Не знаю даже. Роботы — они не живые, не думают по-настоящему, просто действуют по программе.

— Ты хочешь сказать, что и наш Вольфрам не живой?

— Ой…

— Вот именно. Чем больше я об этом думаю, тем сильнее болит голова, — вздохнул Виктор. — И поверь, ты вспомнила только самую маленькую из проблем.

— А я знаю что я сделаю, — фыркнула Юми, повисла у Виктора не плече и зашептала в ухо — Иоланту на него натравлю. Пусть разбирается…

— И не жалко?

— Иоланту?

— Вольфрама.

— Нууу, — протянула Юми. — Есть вещи, которые я или увижу, или хотя бы нарисую.

Девушка явно решила поднять Виктору настроение. Но пока безуспешно.

— Юми, блин! — проворчал Виктор. — Мы посреди запретной зоны, летим кружным путем непонятно куда. Направление указывает четырёхрукий лысый биоробот, который что-то как-то понял из обрывочных знаний старого маразматика в белых перчатках. Летим вслепую, включим хотя бы радар — спалимся. Кругом шныряют флоты трех сверхдержав, и, я больше чем уверен, корабли всякой шушеры, сектантов, «черных копателей» и пиратов типа того же Ли Шисаня. А мы летим забирать главный приз. Не знаю, что это, но уверен — это захотят все.

— И зачем же ты на это согласился? — спросила Юми, пододвигаясь еще ближе. — Не верю, что из-за денег.

— А я хочу верить, что из-за денег, — усмехнулся Виктор. — Но не получается. Скоро мир изменится, Юми. И мы не знаем в какую сторону. Потому что этим занимается толпа дилетантов.

— Ты говоришь как Морозов в том интервью.

— Да я думал с ним обсудить, но… этот старикан невыносим.

— Тогда решено! — с улыбкой объявила Юми. — Ты переезжаешь ко мне! Никаких ворчливых чистюль под боком, комп хороший с большим экраном — будешь статьи свои читать спокойно.

— Каюта одноместная, — напомнил Виктор.

— Размер такой же.

— Но койка-то одна.

— Мы или спим по очереди, или не спим вместе, — подмигнула девушка.

Виктор потер локоть. Он всё еще врезался им в стенку, каждый раз. Будь прокляты узкие корабельные койки! Но в целом, предложение Юми было не лишено смысла. Лететь еще как минимум четыре дня. Тем временем девушка пододвинулась еще ближе…

«Кицунэ» подлетала к окраинам системы. Вне плоскости эклиптики, где никто не летает. Без радара и на одном двигателе, чтобы как можно меньше светиться. Местное солнце уже так далеко, что выглядит не самой яркой звездой, впереди — газовые гиганты, почти невидимые во мраке, кольца из замерзшего газа и крохотные замерзшие планетоиды, настолько далекие, что, возможно, на них не ступала нога человека. Ну или другого разумного существа. И где-то там запрятано «Специальное хранилище номер восемь», чем бы оно ни было.

На борту — одна не в меру любопытная художница, биоробот, у которого миллион секретов, сногсшибательная секретарша, которой нельзя верить, светило науки с кучей тараканов в голове, и обворожительная кибермедсестра без определенных функций. А еще — дюжина торпед и полный трюм оружия, запрещенного гражданским.

Просто команда мечты. Расклад — лучше не придумаешь. И Виктор был абсолютно уверен: дальше — больше. Энтропия может только возрастать.