Разочарованная, или Проклятье Чёрного герцога

57

Валентайн взял меня за руку, поцеловал, как прошлый раз. Кожу согрело его дыхание, лёгкое касание губ. След на руке остался, даже когда он меня отпустил.

— Ваша страстность впечатляет, миледи.

— Перестаньте издеваться. — Я отступила на шаг. — Понимаю, вас это всё развлекает. Но я не игрушка в ваших руках, и эта девушка тоже человек, и хотя бы потому заслуживает уважения.

Я подошла к Инес и забрала у неё кошку. Местная служанка подала мне шубу, пришлось повозиться с застёжками.

Проходя мимо Макарии, я сказала:

— Вы даже не представляете, как глупо выглядит ваше молчание и овечья покорность. Или вы поговорите с герцогом, или никогда не заслужите его уважения. Имейте гордость, в конце-то концов.

Кипя от гнева, я вышла на крыльцо и уставилась прямо перед собой. Как раз закончили запрягать лошадей, к отъезду всё было готово. Вот только стоит ли ехать? Может, остаться? Рискнуть?

Горло сжалось изнутри и снаружи. На шею кто-то словно удавку набросил.

Мне стало обидно до слёз. Всего одна ошибка, тщеславное желание покрасоваться на балу, и вот, до каких глубин унижения оно меня довело.

И зачем я только так сильно разнервничалась?

Герцог вышел на крыльцо, встал рядом со мной.

— Ну как, Лина, вы успокоились? Любуетесь видами?

Он посмотрел мне в глаза.

— Понятно. У вас лицо покраснело, и эти слёзы. Вы в состоянии говорить?

Я покачала головой, и он взял меня за руку.

— Идёмте за мной.

Мы дошли до кареты, и он помог мне подняться по ступенькам. Зашёл внутрь сам и попросил следовавших за нами девушек обождать снаружи.

Когда едва удаётся дышать, не до чужих чувств и переживаний. Мне стало всё безразлично. И что герцог подумает обо мне, и какую боль это причинит глупой девчонке, неспособной даже на то, чтобы сказать «нет».

Я устала бороться и физически тоже устала. Кое-как опустилась на сидение. Дышала медленно, пытаясь с толком использовать те крохи воздуха, которые получала через всё сильней затягивающуюся удавку проклятья.

Валентайн сел рядом со мной и начал расстёгивать на мне одежду. Я не сопротивлялась, но и не помогала.

— Потерпите немного. — Он стёр слезу с моей щеки. — Скоро сможете снова кричать на меня.

Здесь было так же холодно, как на улице. Я дрожала. Света из окон не хватало, внутри кареты стоял интимный полумрак. Как и прошлый раз герцог принялся меня целовать. Он действовал медленно, будто наслаждаясь тем, что делает. Прижимал меня к себе, и то, что творил с моей шеей иначе, чем затянувшейся чувственной лаской, нельзя было назвать. Поцелуи перетекали один в другой, боли не ощущалось. Только забота и нежность.

В голове билось одно: он не должен быть таким со мной, мне нельзя этого дозволять.

Когда он отстранился, когда вытер испачканный чёрным рот, разумные соображения оставили меня. Я полностью лишилась способности к сопротивлению. Валентайн наклонился надо мной и принялся целовать уже в губы. Также медленно и чувственно, как целовал в шею недавно.

Я словно оказалась в раю с идеальным любовником, вот только он демон, а эта карета, да и вся эта ситуация — вовсе не рай.

— Вы ужасный человек, — сказала я, когда он меня отпустил.

— Приму за комплимент.

— Я ненавижу вас.

Он усмехнулся. В полумраке ярко блеснули его чёрные глаза.

— А вот с этим поспорю. Но не здесь, позже, когда мы окажемся в более благоприятных для такой беседы условиях.

Он поправил на мне одежду и пригласил девушек садиться в карету. Люська, всё это время прятавшаяся где-то в углу, прыгнула ко мне на колени. Рука привычным жестом легла на её пушистую спинку.

— Мы с Макарией поговорили, кстати, — сообщил Валентайн.

По издевательским ноткам в голосе стало понятно, что ничего приятного он не скажет.

— Моя невеста любезно сообщила мне, что совершенно не против вашего присутствия в нашем доме, Лина.

Я взглянула на Макарию. Та, как обычно при герцоге, сидела, уставившись на свои руки, сложенные на коленях.

— Мои соболезнования, — ответила я.

— Чему вы соболезнуете?

— Безвременно почившим любви и доверию в вашем браке.

Он хмыкнул, будто мой ответ его повеселил.

Боже, когда же я научусь молчать! Но не смогла выдержать, сказала прямо:

— Вы совершаете ошибку. Как и я, соглашаясь ехать с вами дальше. Но моя ошибка вынужденная, и когда-нибудь я её исправлю. Вы же связываете себя узами брака до конца ваших дней. Больно видеть столь грандиозную глупость, но вы продолжайте и дальше, раз таков ваш осознанный выбор.

Никто мне ничего не ответил, и я тут же пожалела, что вновь подняла эту тему. Обещала же, что буду молчать!