Разочарованная, или Проклятье Чёрного герцога

71

Я последовала за Валентайном, уступив его настойчивому желанию меня профилактически полечить. Престон, как я заметила, проводил нас полным удивления взглядом.

Похоже, слухи о моём проклятии пока не стали общественным достоянием. Вот и чудесно. Меньше всего мне хотелось вызывать к себе жалость или устраивать из неожиданного появления змеи такое же шоу, как в замке Андерсонов.

Валентайн молча провёл меня в свой кабинет, расположенный в том же крыле на небольшом удалении от гостиной. С первого взгляда мне понравилась эта комната — абсолютно мужская, как нельзя лучше отражающая сдержанный характер хозяина. Всё из тёмного дерева: шкафы с книгами, письменный стол и обитые кожей кресла с высокими спинками. Разложенные аккуратными стопками бумаги выглядели ровно так же, как в комнате герцога у Андерсонов.

Мне всегда нравились педантичные люди, склонные упорядочивать хаос, а не множить его.

— Смотрю, вы сдружились с Престоном, — произнёс Валентайн, не глядя на меня.

— Он милый собеседник и, что особенно приятно, прекрасно понимает меня.

Валентайн подошёл к окну, отодвинул тяжёлую гардину. Вечерело, и дневной свет заметно потускнел. Лицо герцога показалось мне бледным, настроение — непонятным.

— И что же, в отличие от меня, он сумел прекрасно понять?

— Что требование для женщин смотреть в пол и помалкивать — пережиток прошлого. Вы придаёте этому слишком большое значение в силу воспитания, которое получили пять столетий назад.

Валентайн шумно выдохнул и сжал губы в тонкую упрямую линию.

— Как мало надо, чтобы вас очаровать.

— Очаровать? — Я рассмеялась. — Брат Оливер интересуется магическими науками и духовным самосовершенствованием намного больше, чем тем впечатлением, которое производит на женщин. Я бы даже сказала, что вопросы собственной привлекательности его не волнуют, иначе бы он избрал другой жизненный путь.

— Не обманывайтесь, Лина. Этот мужчина не храмовник, а всего лишь брат-соискатель. Это значит, что он подумывает о том, чтобы удалиться от мира, но ещё не принял окончательного решения. Уверяю вас, его помыслы направлены не на служение богам, когда он смотрит на вас, стоящую к нему так непозволительно близко, улыбающуюся ему, смеющуюся, слушающую его рассказы, приоткрыв рот, хлопающую ресницами...

Вот как ему удаётся в совершенно невинной ситуации увидеть вот это всё?

Голос Валентайна зазвучал угрожающе:

— Его не священные тексты интересуют, когда вы так явно флиртуете с ним и бесстыдно смотрите ему прямо в глаза.

— Это просто смешно, — констатировала я, скрещивая руки на груди.

Валентайн полностью ко мне повернулся.

— Что смешного в том, что я говорю?

— Только вы видите в моём поведении что-то дурное. И я понимаю, почему так. Мир за пятьсот лет изменился, в отличие от вас. Вы живёте прошлыми правилами. Они всё ещё действуют, но безнадёжно устарели, и все это понимают. Я от души благодарна Оливеру Престону за то, что он мне это объяснил. Потому что ваши устаревшие умозаключения превращают моё абсолютно невинное поведение в нечто постыдное.

Валентайн подошёл ко мне ближе и встал у меня за спиной. Расстегнул колье, и я забрала у него драгоценности. После того как герцог начал меня целовать, а не кусать в процессе избавления от яда, синяки на шее стали менее заметны. Я даже решилась надеть открытое платье с широкой полосой драгоценностей.

— Какой милый человек. Позволил вам делать то, что вы хотите, а вы и рады стараться делать то, что доставляет ему удовольствие. Даже любопытно, что бы вы сделали, если бы он сказал, что за хождение голой вас никто не осудит.

— Не преувеличивайте, пожалуйста.

Вместо ответа Валентайн провёл по изгибу шеи языком и прижался к коже губами. Одной рукой он обнимал меня за талию, другой удерживал за подбородок.

В этот раз Валентайн будто задался целью свести меня с ума. Чувственные поцелуи перетекали один в другой, пока я не начала дрожать. Но вместо того чтобы отпустить меня, он продолжил удерживать на месте и целовать.

Чем дольше это продолжалось, тем большую слабость я испытывала. Сердце колотилось, как безумное, кожу покрыли мурашки.

Когда Валентайн отпустил меня, его рот оказался весь чёрным. А значит, я не имела права обвинять его в домогательствах.

Валентайн достал платок и принялся вытирать губы и подбородок.

Я смотрела на него, не отводя взгляда. Цеплялась за спинку кресла, чтобы не упасть — ногам не доверяла.

— Ваше поведение извиняет ваша чувственность, Лина, — произнёс он низким голосом с заметной хрипотцой.

Бросил испачканный платок в чёрное нутро погасшего камина. Щелчок пальцами, и синий огонь принялся пожирать скомканную ткань. Запахло горелым.

Валентайн смотрел на меня, как дикий зверь смотрит на избранную добычу. А я стояла и не могла сойти с места. Не тело предавало меня, я сама себя предавала.

Он подошёл ко мне, заставил поднять голову и заглянуть в чёрные пугающие глаза.

— Если бы вы родились в Азарии, если бы в вашей крови был дар, тогда я говорил бы с вами иначе. — Он резко изменил тему: — Больше никогда не флиртуйте с другими мужчинами в моём присутствии.

— Я ни с кем не флиртовала.

Покрасневшие губы искривились в язвительной насмешке.

— Если продолжите разговаривать с ним, смотреть на него — я вас накажу.

— Вы это серьёзно сейчас?

— Когда я вам приказываю, вы подчиняетесь.

— Вы мне не господин.

Валентайн усмехнулся, но его глаза остались такими же пугающе тёмными. Он наклонился и завладел моими губами. Я пыталась не поддаваться, но он оказался сильней.

Бежать! Я должна оттолкнуть его и сбежать, пока не слишком поздно.